Молодость. Автобиография… почти. Книга четвертая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

«… Время подходило к концу, но я не все сказал о тех, кто в то время был близок ко мне, как друг, товарищ и брат. Они до сих пор остаются надежными и верными людьми, на которых всегда можно положиться. Которые всегда придут на помощь вне зависимости от ситуации, сложившейся вокруг».

(из цикла «Собиратель снов»)

И настанет день…

Отвлечемся немного от цирковой темы, хотя она и здесь будет играть значительную роль и перенесемся чуть в прошлое.

Это случилось давно. Нет, не скажу, что слишком давно, но с полгода назад точно. Началось, как иногда бывает с мелочи, но затем произошло такое… «Ни в сказке сказать, ни пером описать!» Но, по моему мнению, пером здесь все-таки опишешь, еще как опишешь.

Итак, тридцатого декабря. Вечер. А точнее ночь!

Ветер выл и рвал развешенное на балконе белье. Не спалось. Может из-за того, что пересмотрел ужастиков (последний закончился аж полтретьего ночи), а может потому, что завтра бабушка с дедушкой опять уходят к знакомым почти на целый день? К двенадцати они конечно же вернутся, так как все для праздника готово, но все равно по отношению ко мне как-то эгоистично. Неужели нельзя просто посидеть дома? Родители? Им что, трудно собраться вместе и отметить все как подобает? Говорила же бабушка, когда мама оставляла меня у нее: «Ты, дочка, знай, нам с внуком сидеть в квартире некогда! У нас свои дела и, хотя мы на пенсии, их прибавилось еще больше!» А я? В тот момент мне как раз это и нужно было. Я оказался совершенно свободным, даже чересчур, но через год-полтора мне это надоело до мозга костей. Нет, Вы только подумайте! Как какой праздник, все сразу бац и растворяются по друзьям и знакомым. С родителями еще хуже. Сейчас они говорят другое, чем раньше: «Извини, но у нас работа! Ты ведь сам к ним пошел и прекрасно знал, что твои старики еще ого-го! У нас забот выше крыши. Сам знаешь, как все идет. Извини!» Извини… И это все, что они могли мне сказать? Я балдею! Вот так всегда… Чем я провинился перед Всевидящим? Да, я мечтал об этом. Да, мне это поначалу нравилось. Почти все друзья мне завидовали, но я не просил это продолжаться вечно! Другие люди как люди: часто собирались вместе, отмечали все праздники, да и просто по воскресеньям ходили друг к другу в гости. «Вот возьму и уйду куда-нибудь. И не найдут. Куда? Да хоть к соседке! Отец только забеспокоится. Он у нас человек ранимый несмотря на то, что на ответственной работе работает. А работа там нервная – каждый день лица кавказской национальности приходят. Эх, случилось бы что-нибудь, где душу отвести можно было бы, а то скукотища, да и только. Может, на охоту за рыбой съездить? На это мои друзья профессионалы. Или они на рыбу за зверьем ездили? Ничего, завтра что-нибудь придумаем». Повернувшись к стене, уснул, не забыв поставить часы на восемь утра, как раз на то время, когда собирались уходить мои старики. В голове шумело, как после большого бодуна. Черная пелена накрыла сознание, и я провалился в пустоту.

Когда же все-таки открыл глаза, то чуть не свалился с дивана. Девять часов! Кошмар… ужас… беспредел… Подскочив к тикающим на тумбочке часам, которые до этого десять раз обругал, взял в руки и уже собрался выкинуть его за балкон, но… Завод звонка механического будильника был отключен! «Что? Вчера же ведь ставил! Неужели кто-то посмел его выключить? Все, попали под горячую руку!»

День выдался достаточно холодным, и все городские жители старались потеплее одеваться, закручивая вокруг шеи шарфы и поднимая воротники. Что и говорить – декабрь все-таки. До Нового года оставалось двенадцать часов… Затем цивилизация вступит в новый год, а конца света как не было, так и не будет. Все закончится тихо-мирно, как и началось. Нет, конечно же, драки пьяных всегда будут присутствовать в нашем обществе, от этого никуда не денешься, но во всем остальном намечался полный порядок.

Одному бродить по заснеженным дорогам не хотелось (настроение препоганейшее), и я зашел к Леше.

– Вылетай, пойдем мелким «градусники» делать!

– Да успокойся, это же только ты с Саней с мелкими тусуешься.

– Ну, предложи, что еще делать!

– Дома сидеть!

– Ха, ты только за окошко посмотри, какая прекрасная погода! Так всех и тянет на свежий воздух.

Леша долго на меня смотрел, а потом сказал:

– Ладно, уговорил.

Выйдя на улицу, мы не нашли ни мелких, которым срочно нужно было делать градусник, ни взрослых, которые всегда проходили мимо нашего двора.

– Какой кретин тридцать первого декабря гуляет? Все умные дома к вечернему застолью готовятся.

Я посмотрел по сторонам.

– Как кто? Саня.

Действительно, к нам направлялся Саша из соседнего дома, тот самый, – любитель делать градусники.

Мы встретились у моего подъезда.

– Ну что, кого окунем? – радостно произнес тот.

– Кого кунать собираешься? Посмотри по сторонам – нет никого. Я и то бы не вышел, да этот хмырь зашел.

– Так дома делать нечего.

– Ну не скажи. Это уже кому как. Вот я к примеру…

– Да ты у нас вообще сидун! – вмешался я.

– Кто бы говорил.

– Ладно, девочки, хватит ссориться, – усмехнулся Саша.

Мы сердито посмотрели на него, но промолчали.

– Может, в камору пойдем? – спросил Леша. – Чего зря по морозу шататься.

– Так там еще и мебели-то нет, – ответил Саня. – А зовезут не скоро.

– Зато другое есть.

– Фанат! – произнес я.

– А я-то думаю, что он туда все рвется. В интернете захотел повисеть. Ну, пошли! Камора так камора.

Камора – это трехкомнатная квартира, подаренная Александру в день его восемнадцатилетия. Он уже давно мечтал о «хате», но его отец – программист в банке – причем правая рука директора, после, конечно же, моего отца – менеджера, который работал вместе с отцом Леши, все откладывал момент покупки, но вечно же это не могло продолжаться, и если единственный и любящий сын просил, то почему бы и не приобрести, когда деньги позволяли! Купил (радости было немерено), но с одним условием:

– Послушай, сынок! – как-то раз сказал он. – Вот тебе агрегат. Изучай его! Разбирайся! В демоверсии банковской системы безопасности я лично поставил восемнадцать уровней защиты – в честь твоего дня рождения, начиная от самой простейшей для меня и заканчивая лучшим шифром коллекции. Чем больше ты откроешь уровней, тем больше преобразится твоя квартира. Если удастся снять последний, я, так уж и быть, перепишу на тебя все мое состояние, и после двадцати одного ты сможешь им воспользоваться. Две квартиры, коттедж, дача, два автомобиля, яхта и разная другая мелочь. Неплохо, правда? Зачем все это? Просто я хочу, чтобы пошел по моим стопам и продолжил дело отца. И не смей просить помощи у друзей – узнаю! Все, что тебе нужно, у тебя есть – действуй!

Сразу вспомнилась песня: «Все в твоих руках, я знаю, все в твоих руках…»

В этот город мы приехали не так уж давно, и все из-за бредовой идеи отца Мишки в срочном порядке поменять место жительства. Просто наши отцы, все трое, очень дружили между собой, но, к сожалению, не имели возможности работать в одном банке. Бизнес – сложная штука, и многие проблемы оказывались невыполнимыми. В столице мы жили в разных районах города и общались очень редко, а нашим матерям так иногда хотелось собраться, посидеть, поговорить о новых покупках. Но вот свершилось чудо, и мы переехали сюда. Не скажу, что этот город нам сильно понравился, но выбор сделан, и не нам судить родителей. Они все-таки молодцы, сумели вырваться из той беспокойной и суетливой жизни, бесконечных нервных и рабочих передряг. Здесь, конечно, не рай, но все же лучше, чем ничего. Город – герой! Одно место из тех, которое надолго сковало силы немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. История! Что-то потянуло меня не в ту сторону…

Значит, жили мы теперь на одной улице, в самом спокойном районе города, ассоциирующейся со знаменитым клоуном Олегом Поповым или с изобретателем радио. Между нашими домами было расстояние в минуту ходьбы. Теперь наши мамаши виделись каждый выходной и занимали свободное время бесконечными ненужными байками. Что в них интересного? Сидишь и несешь всякую ересь о подгузниках, пеленках и обо всем разном. Отцы все вместе работали в центральном банке, а нас впихнули в какой-то университет, кажется, экономический. Зачем он нам? Особенно на физико-математический поток с обязательными курсами раз в два дня информатической подготовки. Вот скажите, какой из меня математик? Физик – куда ни шло, но математик… Один только Мишка не высказывал ничего против, так как и то и другое было по его части. Ну, ничего, прорвемся как-нибудь.

Мы еще немного постояли на ступеньках моего подъезда и спустились. Небо. Его полностью заволокло тучами, но долгожданный снег так и не пошел. Обидно. Так все ждали этого момента. Один лишь ветер качал деревья и все время пытался залезть мне под дубленку. Птица. Она летела прямо на нас. Хотя нет, это не птица… Я прыгнул в сторону и сбил Сашку, который головой нырнул в сугроб и долго ругался самыми последними словами.

– Ты что, совсем… офигел?

Я молча указал на торчащую из асфальта сосульку полметра в длину и сантиметров двадцать в ширину. Наступило молчание. Все смотрели на нее, как на что-то необычное, но повседневное.

– Как она сумела пробить асфальт? – непонимающе спросил Леша. – Еще секунда и Сашка стал бы похож на цыпленка на вертеле.

Тот почесал затылок, не сводя глаз с ледышки.

– Где ты так научился реагировать? В какой-нибудь спортивной секции?

– Нет, все гораздо проще. Мы все втроем ходили в столичный цирк, а жонглеры должны иметь потрясающую реакцию. Тем более те, кто кидает ножи, обязаны прекрасно знать скорость и угол полета того или иного предмета.

– Ах да, я и забыл, что вы бригада циркачей. Единственное, чего я не пойму…

В цирк мы пришли давно, отказавшись от всех там каратэ, тхэквондо и ушу вместе взятых. Наши семьи устроили страшный скандал, причем все сразу, но нужно принять нам хотя бы одно самостоятельное решение! Да-а, были тогда времена, ничего не скажешь! А какие мы пакости устраивали у себя в коттеджах, загляденье! То маме в шампунь зубной пасты выдавим, то тете в суп рублей с центами накидаем, то дяде подошву от ботинок оторвем. Но цирк для нас в то время значил гораздо больше, чем думали родители. Он помогал нам все эти годы, и мы учились достойно, не хуже других взрослых артистов. За это время мы пару раз гастролировали по стране, но это так, мелочи. По моему мнению, цирк лучше, чем все эти японские и китайские секции рукопашного боя. Так что всем, кто хочет научиться махать «костылями» красиво, сильно и достаточно эффективно, советую идти только в цирк. Именно там всему этому можно научиться.

– Единственное, чего не пойму я, – прервал я его, – так это почему она летела таким кривым боком и отклонилась от дома на три метра? По законам физики эта ледышка должна была упасть строго перпендикулярно, а не так, как это произошло.

Все переводили взгляд с крыши на сосульку. Недоумение промелькнуло в их глазах, но на этом все и закончилось. Пошли. Минут через сорок мы оказались у арки дома, в котором находилась квартира Сашки. Это здание построили совсем недавно – полгода назад, но оно уже было наполовину заполнено жильцами. Единственное, что меня в нем не устраивало, так это конструкция. Если взглянуть сверху, то дом имел вид квадрата с пустотой посередине. Входом служила эта самая арка, и если вдруг она, не дай Бог, разрушится, людей придется снимать с крыши вертолетом. Не нравился еще этаж – тринадцатый – и квартира – шестьдесят шестая, но не будем предаваться панике. В приметы никто из нас не верил, и было совершенно до лампочки, что вокруг только цифры шесть да тринадцать.

Квартира была угловая, и с последнего этажа прекрасно вырисовывался пейзаж далекого леса. Из мебели, как и говорил Саня, пара табуреток, стол и компьютер. Если я не перепутал римские цифры, то на корпусе стояла пятерка. Балкон – лоджия, застеклен пластиком, а на окнах жалюзи. Семиреберные батареи топили вовсю, создавая атмосферу уюта. На кухне только газовая плита от фирмы «Наезд», холодильник от «Вошь», полка с посудой да столик, меньше чем в зале.

– Не густо, не густо, – сказал я, обойдя все комнаты, в одну из которых спокойно бы влезло пол Лешиной квартиры.

– А ты что хотел? Батя ценит ум.

– «Комбат батяня, батяня комбат…» Слушай, может, взломаем парочку? – спросил я.

– Да ты над одной сидеть будешь с неделю.

– Посидим! – подтвердил Леша.

– Нам спешить некуда! Но ты же сын хакера, как тебе не стыдно не знать о компьютерных системах?

– Просто нужно было подождать до двадцати лет и ни о чем не беспокоиться. Тогда бы он всю квартиру разной дребеденью загрузил, а так… – он махнул рукой и включил агрегат.

– Это просто игра… – начал Алексей, но его перебили.

– Игра? В гробу я видел такую игру. Головоломка похлеще компьютерных, которые я щелкаю как орешки. Здесь те трюки не пройдут. Ну, так кто первый?

– Я, я, я… – засеменил Леша.

Я только головой покачал.

– У тебя ведь свой есть!

– И что из этого? Мой папа не задает через компьютер всякие головоломки решать. Страховые агенты не занимаются хакерством.

– Ладно, даю два часа.

Радости юноши не было конца (как дети, честное слово), но после первого часа непрерывных нажатий на мышь, настроение у него упало, а вид был такой, будто уже стал жалеть о том, что сел за этот агрегат. Ближе ко второму часу он сдался.

– Ну вас с этой ерундой куда подальше! Нет, чтобы поиграть по-нормальному…

– Слушай, иди отсюда!

Он пересел на другой табурет.

– Может, ты? – спросил у меня Саша.

– Я вообще-то не силен в компьютерах, только в игровых стратегиях…

– Вот и представь, что это – стратегия.

Пожав плечами, я сел на пустующее место.

– Да, вот еще что! – произнес он. – У меня тут есть связь с компьютером через микрофон, без мыши. Если надо, могу дать, а то этот – кивнул на Лешу, – и сломать мог. У него никогда ничего долго не держится.

– Что?

– Молчи уж. Принтер со сканером вспомнил бы! Где они? Нет их.

Юноша полез рукой под стол и вскоре достал микрофон с наушниками. Я надел. Теперь был похож скорее на спецназовца, которому дали секретное задание.

Вообще-то у меня дома есть компьютер, но он так надоел, что иногда хочется выкинуть его за балкон, чтобы не мешал. Переиграв почти во все стратегии и пересмотрев значительную часть интернета, я к нему не подходил около месяца. Слава Богу, мой отец ничего подобного не придумал. Не знаю как теперь, но раньше, в школьное время, я хорошо настукивал на нем разнообразный текст. Во время урока информатики лучше меня на нем барабанил только Мишка. Он и различные предложенные программы решал намного быстрее всех нас. Двое остальных и последних ребят в нашем классе отстали от нас ненамного, видимо из-за того, что слишком долго соображали, прежде чем начать какие-либо действия.

Работать на нем я научился еще год назад. Не зря же отец менеджер, но все эти тысячи папок всегда наводили душевный ужас. Ладно, если просто папки, так в них каталоги, а в тех подкаталоги, а там… Как ни крути, времени потребуется много. Вспомнив учительницу информатики, я приступил к действиям.

Вошел в интернет.

– Найти центральный банк города! … Найти доступ в охранную систему!

На экране засветилась надпись: «Операция невозможна!»

– У тебя есть доступ к спутнику? – обратился я к Александру.

– Вроде есть, но я им не пользовался.

– Проверить подключение к спутниковой системе!

Компьютер копался в миллиардах символов и знаков, когда, наконец, нашел то, что было нужно. Я опять задал тот же вопрос:

– Найти доступ в охранную систему!

«Операция невозможна! Код 2'00 – восемнадцать уровней защиты».

– Спасибо, как будто мы не знали, – сидя в отдалении, произнес Леша.

– Вот, у меня тоже самое было, и сколько я ни пытался пролезть – все одно.

– Ладно, попробуем другой ход. Шампанское любите?

– Да! – хором ответили они.

– Тогда рискнем, – я покопался с десяток минут в файлах. – Войти в базу данных электростанции через код 16'22! Отлично. Показать схему маршрута линий!

На мониторе появился какой-то кривой график, насчитывающий двенадцать отрезков – линий, начинающих свое существование в точке «ноль».

– Убрать вспомогательные!

Синие исчезли. Осталось восемь.

– Оставить линии, проходящие в центре города!

Две.

– Отключи их, войди в базу данных, минуя охранную систему, перепиши нужные файлы и выйди через десять секунд!

Монитор погас, затем вновь вспыхнул радугой символов и знаков. На экране появились надписи: «Электричество нейтрализовано! Аварийная подача света будет через двенадцать секунд! Внимание, идет копирование файлов системы! Загрузка завершена! Выход через три секунды… две… одну… Выход завершен! Электричество восстановлено!»

Я откинулся к спинке кресла… но в самый последний момент вспомнил, что это стул, ведь кресло стоит только у меня да у Леши, а тут… В общем, приземлился я на спину.

– Е… – сумев совладать с собой, я сел, потирая ушибленное место. – Стратеги фиговы!

Двое ребят ухохатывались, взявшись за животы и не в силах ничего сказать, лишь только начальные обрывки фраз попадались вместе с хохотом. Не выдержав, я тоже заулыбался.

Экран монитора вдруг почернел и на его фоне появился отец Саши в полный рост. Он был одет в черный костюм, но лицо такое суровое, что мы разом замолчали и прислушались.

– Так-то лучше! – громко сказал он и изображение приблизилось. – Видеокамера в углу, за вами, можете не искать! Так вот, я же предупреждал тебя! – обратился он к сыну. – Не пользоваться помощью других! А ты? На что тебе твой чайник на голове, если он не кипит? Ты разочаровал меня. Но на сей раз я тебя прощаю. На будущее знай – если кто-то за тебя отключит или войдет в систему, она будет восстановлена с другим кодом. Ты же не далеко ушел от тех неумных детей, за которых все решают другие, и поэтому…

– Во зануда! – прошипел Саша.

– Сам такой! – ответил отец и еще больше увеличился. – Ты должен уметь все! Ведь ты не просто мой сын, а сын хакера… Да, Игнат, весьма неплохой ход, весьма неплохой. Нужно взять на заметку и застраховаться на будущее, а твоему отцу посоветовать то же самое.

У меня похолодело все внутри, но выражения лица нисколько не изменилось.

– Спасибо за хорошее предложение, но мой отец не согласится на это. У него и так дел выше крыши, и он…

– Тогда, возможно, тобой займусь я. К тебе легкий доступ через интернет. Стратегия и тактика, как я вижу, у тебя на высоте, но не стоит переоценивать свои силы. Возможно, я и ошибаюсь, но попробовать все-таки можно.

– Я согласен, можно увидеть то, что незаметно для невооруженного глаза, но не до такой же степени «запущена» моя деятельность, что вот так, с ходу, можно определить, что заложено в моих генах.

Мужчина улыбнулся, увеличился до такого размера, что на экране вмещались только его глаза, черные, почти непроглядные, внушающие что-то вроде отстранения от этого человека. «И почему они издалека казались другими?» Раздался смех. Он растворился, а вместо него осталась разноцветная надпись: «Viktori». Выключились динамики, и голос компьютера произнес:

– Защита активизирована. Осталось семнадцать уровней. Поздравляем! Желаете продолжить операцию?

– Ну и батя, – выдохнул Алексей, – какой типаж. Ему бы в спецназе диверсантом быть – всех бы так заморочил, не то, что «крыша» поехала бы, но и бригада ноль-шесть не помогла.

Я сидел мрачнее тучи и не знал, что делать: поливать всех дурными словами, веселиться в ожидании неизвестно чего или остаться совершенно равнодушным ко всему. Последнее в упорной борьбе победило первые два чувства, и я, встав, сухо произнес:

– Это был прямой намек или неудачная шутка?

– Мой отец никогда не шутит. Извини! Я не хотел тебя втягивать в эту сеть лабиринтов.

– Спасибо тебе…

– Послушай, что ты вообще от меня хочешь? – не выдержал Саша. – Сам решил систему ломать, а я предупреждал, что отец не любит, когда я работаю не своей головой. Я-то не знаю, какие последствия предполагает его характер.

– Что? Но ты ведь мог…

– Ты сам попросил…

– Я? А кто предлагал?

– Девочки, не ссорьтесь! – на манер Саши проговорил Алексей.

– Молчать! – крикнули мы оба, повернувшись в его сторону, но после этого прекратили диспут и напряженно стали обдумывать происходящее.

– Ладно, Сань, без обид. Просто не ожидал подобного. Тут что…

Где-то зазвенел телефон. Мне подумалось, что это сотовый Леши, но «Макар» подошел к столу, опустил под него руку и достал трубку с антенной.

– Алло. Лена?

– У-у-у… – пробормотал я и отошел в сторону.

Когда ему звонила эта девушка, то лучше рядом не стоять – может и в глаз дать. В его жизни она появилась недавно, но смогла каким-то образом повлиять на все его существование. Я просто не узнавал своего друга: он постоянно пропадал у нее. В последние два-три месяца катастрофически не хватало времени ни на что, заходил в гости редко, на улице не бывал, как раньше, настроение каждый раз было разное в зависимости от настроения Лены… список можно было продолжать еще долго, поэтому опустим это и отойдем… да хотя бы к Леше.

– Что он говорил про камеру? – спросил тот.

– Про камеры? Да как бы она здесь, в углу где-то.

Мы стали рассматривать побелку над обоями. Вроде все так, как и должно быть в настоящих квартирах (хотя и эта настоящая, а не липовая), ни одного намека на что-то сверхординарное. Брака нет, все чисто, ни царапины, ничего! хорошо, давайте разбираться логически. Если бы где-то здесь была встроена камера, то она оказалась видна. Если не видна, то ее здесь и нет. Логично? Логично. Но с другой стороны она есть и я… мы это знаем. Где? Вопрос. Если она все-таки есть, то скрывал ее очень опытный и знающий человек. Итак, для того чтобы ее спрятать, нужно вынуть около четверти кирпича, если она маленькая и кирпич, если она большая. В таком случае где-нибудь, но обязательно будет простукиваться. Смущало только то, как она снимает, ведь штукатуркой стены покрыты как земля снегом.

Сходив в гардероб к своей дубленке, я открыл специально сделанный карманчик у молнии, позаимствованный у одного столичного фокусника, и вытащил серебряную тоненькую палочку, сантиметров в двадцать (в изначальном положении), раздвигающуюся на манер антенны у радио. Почему-то я всегда носил ее при себе. Возможно, оттого, по какому принципу носил и серебряный крестик. В последнее время я сильно увлекся запредельными для человеческого понимания явлениями, и если бы около меня находился хоть какой-нибудь заезженный психолог, то без малейших слов увез куда-нибудь на Войкова в местную психбольницу. Не знаю, почему меня волновали и интересовали сверхъестественные явления. Видимо свободное время было в таком избытке, что все остальное воспринималось обыденно и «избито». Хорошо, что родители об этом не знали!

Поиски оказались быстрыми и неинтересными. Моя спица как раз доходила до потолка и, постукивая по кирпичам, я скоро нашел искомую вещь. Леша сбегал намочил тряпочку, а я поставил две табуретки друг на друга, влез и стал аккуратно смывать штукатурку. Минут через пять нужная часть стены открыла встроенную видеокамеру. Она как раз-таки оказалась в четверть кирпича. Осторожно сняв пластиковое стекло, я так же аккуратно вынул камеру, за которой тянулся длинный черный кабель, уходивший далеко вглубь стены за кирпичи.

– Ничего себе семейка! – вырвалось у меня.

Из кармана джинсов достал складной миниатюрный нож с резиновой ручкой, на которой собственноручно изобразил символ Жизни – пятилучевую звезду в двойном круге и одним лучом, которая была направлена вверх, и перерезал провод.

– Сань, тебе металлолом нужен?

Он погрозил нам кулаком, состроив страшно смешную рожу и продолжил разговор.

– Любовь… Сюси-пуси! – шепнул на ухо Леша, но тут же встретился взглядом с Сашей, который резко помрачнел, и ничего хорошего не предугадывалось в его поведении.

Юноша моментально замолчал и повернулся ко мне. Я же спустился с табуретной пирамиды и положил около компьютера камеру.

– Так, – начал я, – если есть камера, то должен быть и микрофон, но его нужно устанавливать так, чтобы звук доходил с любой точки комнаты и был четко слышен. В данной ситуации, кроме стола, стоящего в углу и люстры, висящей посереди комнаты ничего нет. Так я спрашиваю, где, по вашему мнению, должен быть пришпилен этот кусок железа?

Все перевели свой взгляд на люстру, а я, в знак правильного хода мыслей моих слушателей, поаплодировал. Затем вновь построил пирамиду, влез на нее, покачиваясь из стороны в сторону, и стал копаться во внутренностях люстры. Вскоре рука наткнулась на что-то. Дернул раз, дернул два… За микрофоном тянулся кабель. Обрезав и его, я отшвырнул его на стол и спрыгнул на пол.

– Это вообще квартира или дом наблюдения ФСБ? Что за маразмус? Нет, я, конечно, понимаю, что тут не все дома, однако такое… ведь нигде в другом месте я не увижу.

Саня чуть не выронил трубку, но не от того, что обнаружил у себя склад целого отряда спецназа, а оттого, что не до конца понял немного закрученную мою речь. Я сотворил самую добродушную улыбку и, подставив стул к столу, взялся за клавиатуру.

– Вспомним старое. У тебя есть системные таблицы и графики?

– Угу… – ответил «Макар» не отрывая трубку от уха.

– Вот и замечательно. Много?

– На двух гигабайтах.

– Здорово. Приступим?

Леша, со стулом придвинулся ближе, а я тем временем составлял график падения той самой странной сосульки. Вначале построил оси координат, затем в миллиардах символов отыскал силу тяжести Ньютона, вывел ее на оси «X-Y» со значением «+», а потом построил свою параболу, не забыв подставить расстояние от дома до того места, где стоял Саня, и уже хотел огласить свой вывод, как в дверь позвонили.

Хозяин квартиры отвлекся от разговора, наконец-то положив трубку на место, и пошел уточнять, кто же это все-таки жаждет войти.

– Ух, ты, табуреты притащили! – послышался его голос и в квартиру вошли двое, неся каждый по креслу.

– Оперативно батя работает, – шепнул мне на ухо Алексей.

Когда все посторонние ушли, мы дружно всё распаковали, и хотели было поставить у стола, на место неудобных и до чертиков надоевших табуретов, как у Алексея родилась не совсем уместная, в данной ситуации, идея.

– Может, вы мне покажете что-нибудь из своего бывшего репертуара?

– Ты что, опух? Нет, у тебя точно ролики за башню заехали, – закричал Саня, отчего Леша съежился, зажмурил глаза и втянул шею. – Или ты по наивности своей полагаешь, будто мы тренируемся каждый день? Тем более в такой паршивой квартире сделать ничего невозможно, а ты тут еще со своими глупыми мыслями, как в суп-харчо лезешь, ведь это не то…

– Успокойся! – не выдержал я. – Тебе же вежливым нормальным языком попросили: «Покажи что-нибудь!», а ты со своими придирками так запугал человека, что тот еле дышит.

– А ты вообще чайник прикрой, пока свисток не отбили. Тоже мне, Бэтмен занюханный. Может мне нравится, когда у кого-нибудь от меня «крыша течет», так что отвали в гараж, пока я добрый и не мигай фарами, а то закончу базар с этим хануриком и до тебя доберусь, бойскаут фикусовый.

Я поперхнулся, икнул, успокоил порыв дать по репе и, глядя прямо ему в глаза, спокойно произнес.

– Ты тут лабуду не вешай, актер мраморный, ты ведь знаешь, что «батьку» лучше не злить, а то, как дам в бубен, сразу нюх потеряешь и ласты склеишь. И не ори в рупор, и так перепонки болтаются.

– Че? Да ты вообще на кого батон крошишь?

– Слушайте, а может не стоит из-за меня такую дискуссию разводить? Ведь…

– Молчать! – крикнули мы оба, повернувшись в его сторону, но после этого прекратили диспут и напряженно стали обдумывать происшедшее.

– Ладно, Игнат, без обид. Просто не ожидал подобного. Сколько месяцев его знаю, а такое слышу впервые, тем более после беседы с отцом настроение упало на самое дно колодца.

«Кажется, это уже было. Или нет?»

Где-то зазвонил телефон. Мне опять подумалось, что это сотовый Леши, но «Макар» подошел к столу, опустил под него руку и достал трубку с антенной.

– Алло. Гхм… э-э-э… это… Лена?

– Кто?

– Лена?

– Опять? Она ведь звонила.

– Кхе, кхе… Лена? А ты не звонила десять минут назад? Нет, я не болен… и жара у меня нет… и память отличная, даже могу вспомнить, в чем ты была позавчера вечером. Перечислить? Оу… только не кричи в трубу. Не надо так не надо, зачем так орать?

Мы застыли как каменные статуи древних богов. Это ведь было. Или она смеется, или мы свихнулись, причем все трое и все сразу, или творится черт знает что.

На сей раз Саша говорил недолго и после того как отправил трубку обратно под стол, опустился в кресло и тоже застыл. Первым разморозился я.

– Давайте забудем обо всей этой абракадабре хотя бы на время. Сань, покажи, пожалуйста, низкое сальто! Саня! Але, гараж!

– А? Что?

– Я говорю, низкое сальто покажи.

– Но ведь не тренировались полгода.

– Ничего, я уверен, что у тебя все получится.

Юноша пожал плечами, почему-то стал на кресло и прыгнул на другое, сделав в воздухе один переворот. Опустился удачно, голову не сломал, люстру не сбил, но от кресла отлетела какая-то черная деталь и попала мне в лоб.

– Е… твое!

Схватившись за левую половину виска, я прикрыл глаза, поднял с пола пластмассовую фигулину и, икнув пару раз, добавил:

– Хватит микрофонами разбрасываться!

Леша так и остался сидеть застывшим. Саша открыл было рот, но не удержался на кресле и свалился на пол.

– Так, все, мне надоело! Либо ты наведешь порядок в своей квартире и избавишься от металлолома, или я за себя не отвечаю.

– Стоп! – воскликнул Саня, отпружинив от пола и встав на ноги. – Кажется, нам пора на улицу!

– Серьезно? Ты за погодой смотришь?

– А что?

Я покачал головой, подошел к окну и отодвинул жалюзи в сторону. На улице шла метель, но такая, какую никто никогда не видел. Можно было сказать, что метет «как из ведра», хотя это и не относилось к тому. Все деревья понуро склонили ветви и казалось, что они вот-вот оторвутся и упадут в сугроб, где и будут похоронены под толщей снега. Из прохожих – никого, совершено никого. Действительно, какой же умный будет ходить под таким снегопадом, ведь «снег башка попадет – дырка будет», во как!

– Не ну, что это такое? Как я до дома дойду?

– Тебе до дома минуты две самое большое. Не кричи понапрасну.

– Что вообще происходит? Была ведь замечательная погода.

– Все меняется.

Я вдруг вспомнил, что позабыл сделать один звонок. Взял трубку и набрал номер. Сначала были слышны лишь долгие гудки, потом вообще ничего не было слышно, затем странный скрежет, скрип и, наконец, послышался тихий голос, будто говорили из другого города:

– Алло!

– А… э… Миха?

– Ясен пень, кто же еще или ты думаешь, я свой сотовый всем желающим буду раздавать?

– Дык… ведь… кто тебя знает.

– Дык, дык… Кирдык! Да, что тебе?

– Я… мы тут подумали и решили, что возможно тебе не стоит приходить на встречу Нового года к нам!

– Вы там случайно косяков не курили?

– Уверяю, ничего подобного даже и в мыслях не было!

– Да? Тогда вы все там точно опухли.

– С чего бы это?

– Не, ну е-мое, все мои собираются к вам, а я, как лопух дома останусь? Не выйдет! До дома твоего отца десять минут идти, и ты думаешь, мы не дойдем?

– Дойти-то вы может, и дойдете, но в такую, мягко скажу «метель», найдете дорогу, может, только за час. Ты в окно выгляни! Это же не метель, не буря, а снежная лавина – смоет всех нафиг, ну а если и не смоет, то завалит по самую крышу, так что какая…

– Стой, молчи. Я вообще-то на крыльце своего дома стою, но метели и в упор не вижу.

– Не понял…

– Не понял? Да вы обкурились там все! Какая лавина, какая метель, здесь мороз градусов в двадцать, а ты лабуду какую-то гонишь.

– Так значит, у тебя там ничего нет?

– Нет, не было и сегодня уж точно ничего не будет.

– Как это так? У нас есть, а у тебя нет? Непорядок!

– Тьфу ты, е-мое, докурился народ до глюков.

Раздались гудки. Миша повесил трубку, а я вообще не стал ничего понимать.

– Он говорит, что там ничего нет.

Эх, жаль под рукой фотоаппарата не оказалось, да и камера на столе сломанная валялась, даже негде будет больше посмотреть на эту картину. Значит, застыли все: Леха сидел на одном из кресел, положив ноги на табурет, рот открыт, глаза рублей по пять, если не больше; Саша стоял у двери с бутербродом в руке, рот также открыт, и оттуда пытался вылететь кусочек сыра, глаза раскрыты намного больше, чем десять рублей, правая рука несколько раз поднималась к виску, но с таким же успехом и опускалась. Алексей икнул, отклонился от стула к стене, откинул голову, вдохнул воздух и со свистом выдохнул.

– Маразм.

– Может, проверим?

– Как?

– А крыша для чего?

Мы не вбежали на крышу, мы влетели на нее. Снег шел из ряда вон, но что самое удивительное, шел только во внешней части дома. На крышу и внутрь нашего квадратного жилища не попадало и снежинки. Мы с отвисшими челюстями смотрели на загадку природы и не могли отвести взгляд. Я подошел к самому краю крыши, протянул вперед руку, и ладонь моментально наполнилась снегом. Он был мягкий, пушистый и переливался как бриллиант. Таять же, похоже, не собирался, и даже тепло моей руки не переплавляло его в воду.

Смотреть вдаль было более чем бессмысленно. В квартире казалось все иначе, чем сейчас. Теперь уже на расстоянии метров двух ничего нельзя было разобрать, а о том, чтобы рассмотреть какое-нибудь находящееся вблизи окно, можно даже и не говорить. Здесь как будто бы происходило паранормальное явление. Почти что аналогичная ситуация случилась и у нас.

Спустившись на чердак, мы не сразу поняли, что и тут что-то не так, и не сразу заметили идеальной белой стены, которой не должно было быть и в помине. Первым перепугался Алексей. Он отпрыгнул в сторону, указывая дрожащим пальцем нам за спину. Мы обернулись, но ничего ужасного пока не обнаруживали. Вдруг из середины белой стены стали расходиться идеально ровные круги, будто это не стена, а участок озера, в которое был брошен камень, потревоживший водную гладь. Волны расходились все больше, больше, быстрее… Наконец из нее вылезло какое-то черное существо, внешне очень похожее на человека, но через него можно было рассмотреть все там находящееся. Привидение? В наше время? Привидится же, блин, фигня всякая!

– Боитесь? – спросило оно и, похоже, улыбнулось. – Правильно делаете, хотя и вас нужно остерегаться.

Леша побелел и хлопал ртом как рыба, выброшенная на берег.

– Мы видим будущее! Мы знаем, что может произойти! Так что вам лучше не вмешиваться. Мы знаем о вас все. Ты, Александр, родился с пятью шестерками в дне рождении. Родись ты на два года раньше, в такой же месяц и день, ты был бы одним из величайших творителей зла, ведь шесть шестерок что-нибудь да означает, хотя и сейчас ты способен на многое. Тебе предстоит сделать выбор, но пока до этого далеко.

Бестелесная субстанция двигалась вперед-назад, как товарищ Ленин на заседании комсомольской партячейки.

– Ты, Игнат, опустился до изучения и понимания ничтожной белой магии. Это глупо с твоей стороны. Ах, да, ты ценишь человеческую душу и преследуешь прекрасные, возвышенные цели в искусстве. В ней ты тоже это нашел? Возможно, в этом ты ошибаешься, и, хотя совсем недавно стал углубляться в белое колдовство, добился поразительных успехов. Ты – единственный представитель мужского рода в семье, родившийся на протяжении трех поколений, а тот, кто действительно является таковым – становится колдуном от природы, даже если его не учить. Но ты пошел дальше и даже прошел ряд посвящений…

Черная тень замолкла и пристально посмотрела на меня.

– Остановись! Ты, как и все другие, лишь песчинка в этом мире. Не суйся туда, куда тебя не звали и где тебя не ждут. Придет время! Выбор будет дан всем троим… Но с вами нет еще одного участника грядущего спектакля! Где он?

Мы посмотрели на Лешу, который окончательно окаменел и представлял лицом потолок в своей квартире.

– Нет, это не он. Есть еще один юноша…

Я резко повернулся и, глядя существу туда, где должны были располагаться глаза, спокойным голосом произнес:

– Когда в одном доме собираются три мастера, чертят пентаграмму и посылают свое знание на помощь, тогда не выживает то зло, которое нас окружает. Даже ты будешь уничтожено!

Мне не вспомнились эти слова, а словно кто-то свыше продиктовал все, что я здесь только что произнес.

Тень поперхнулась словом, и перестала бродить, как заключенный в камере. Во мне вдруг проснулось что-то, скрытое в самых отдаленных уголках моей жизни. Я был так разозлен, что какое-то мурло читает лекции о том, что нам делать, а чего нет, что сорвался и дал свободу своему уличному акценту. Такое со мной случалось редко, но подобные речи все же стоило записывать хотя бы на бумагу.

– Послушай ты, мымрик в фуражке, не стучи копытами, выше телебашни не запрыгнешь! Закрой варежку и послушай умных! Никогда не задумывалось, что ты всего-навсего плешивая козявка, нет, даже молекула. По тебе же психушка плачет! Сейчас как звякну «белым акробатам», они повяжут тебя за милую душу и еще спасибо скажут. Будешь там травить одеколон про всякую фигулину на манер магических заворотов шариков за ролики. Ты меня не знаешь. Если я такую лабуду понесу, никакие ниггеры вроде тебя не остановят. Вот даже у «Макара» спроси!

Тень схватила руками голову, зашипела и растворилась в темноте чердака. Следом за ней взорвалась волнообразная белая стена. Она разлетелась на миллиарды стеклянных осколков, затем они все вдруг застыли в воздухе, их, как магнитом, потянуло обратно, и они создали зеркальный шар, который засветился во все стороны белыми лучами, стал сжиматься и также исчез.

У меня в ухе что-то застреляло, брови поползли вверх… Повернувшись к друзьям, я спросил:

– Так это было не то, о чем я до этого думал?

Я так увлекся непонятным снегом внутри дома, что принял это за местного бомжа, которому мы частенько приносили еду.

– Скажите, что это то, о чем я думал! – умоляюще-тихо произнес я.

Оба юноши покачали головой и до меня, наконец, дошло, что это было. Единственное, что я помнил случившееся после, так это то, что меня кто-то куда-то нес, причем в сплошной темноте – видимо электрики что-то напортачили. Где-то кто-то говорил, но хотя меня и пинали, в сознание я так и не пришел.

Когда же я все-таки открыл глаза, то чуть не свалился с дивана. Девять часов! Кошмар… ужас… беспредел… Подскочив к тикающим на тумбочке часам, которые до этого десять раз возненавидел, взял в руки и уже собирался выкинуть за балкон, но… Будильник был выключен! «Стоп! Предки ведь ушли еще вчера или нет? Неужели все во сне приснилось? Нет, пора завязывать с ночным просмотром фильмов ужаса. Еще чего доброго свихнусь на них».

Накрывшись опять одеялом, я попытался вспомнить все, что видел во сне, но полное и ясное очертание картин так и не приходило. Как ни старался я разобраться с увиденном, все попытки были напрасны. Ничего, совершенно ничего не удавалось вспомнить. «Склероз со мной старческий, что ли произошел? Ведь помню, что предки уехали вчера. А может…»

День выдался на редкость холодным, и все городские жители старались потеплее одеваться, закручивая вокруг шеи шарфы и поднимая воротники. Что и говорить – декабрь все-таки. До нового года осталось совсем немного, а затем… Затем цивилизация вступит в новый год, а конца света как не было, так и не будет. Все закончится тихо-мирно, так же, как и началось. Нет, конечно, разнообразные «суперприбыльные» и «экономические» фирмы вроде «МММ» или «РДС» всегда будут присутствовать в нашем обществе, от этого никуда не денешься, но во всем остальном намечался полный порядок.

Одному бродить по заснеженным дорогам не хотелось (настроение – хуже некуда) и я зашел к Леше.

– Может, пройдемся? Ты только почувствуй, какой свежий воздух. Мороз!

– Да успокойся, вот если бы градусник мелким сделать – это другое дело.

– Это же только ты с Саней с мелкими тусуешься.

– Ну, предложи, что еще делать!

– А разве нельзя просто пройтись по улице? Просто посмотреть, что происходит вокруг, а то сидишь в своей квартире все восемнадцать лет и жировую массу наращиваешь. Стыд! Ты только за окно посмотри, какая прекрасная погода! Так всех и тянет на свежий воздух.

Леша долго на меня смотрел, а потом сказал:

– Ладно, уговорил.

Выйдя на улицу, мы не увидели ни взрослых, которые всегда проходили мимо нашего двора, ни мелких, которым Алексей всю дорогу грозился сделать градусник.

– Какой кретин тридцать первого декабря гуляет? Все уже дома к вечернему застолью готовятся.

Я посмотрел по сторонам. К нам направлялся Саша с соседнего дома, тот самый, любитель делать градусники.

– Как кто? – удивился я. – Саня!

Мы встретились у моего подъезда. С кислым видом он произнес:

– Не понтово мне что-то сегодня. Родаки вот послали… на базар. А какой кретин тридцать первого покупает продукты?

Мы с Лешей переглянулись, а он продолжал:

– Вот и пришлось идти, а больше-то некому. В доме восемь человек семьи, а посылают только меня одного. Да нет, я не жалуюсь, просто что-то мне фигово до балды.

– Может, потом в камору заглянем? – спросил Леша.

Я замер с приоткрытым ртом и, пока они горячо обсуждали поставленный вопрос, пытался понять, где я это слышал. На ум ничего не приходило. Все расплывалось как в тумане, и воспроизвести похожие образы моя память была не в состоянии. Одно из двух: или этих образов не было, или что-то удерживало мою память от расшифровки.

– Так там еще и мебели-то нет, – ответил Саня, – а завезут не скоро.

– Зато другое есть!

Чудовищным усилием воли я удержал себя от того, чтобы обозвать Алексея ополоумевшим фанатом интернета. Мне дорого это обошлось: закружилась голова, зашумело в ушах, и я чуть не потерял сознание. Но все восстановилось: дыхание стало ровным, а слух таким же острым, как и раньше. «Один-один. Второй раунд за мной. Что бы это ни было, но я найду способ узнать прошедшее»

– А я-то думаю, что он туда так рвется. В интернете захотел повисеть! Ну что ж, возможно и зайдем, но сейчас, цель номер один – наш рынок.

Туда мы и направились. Вдруг где-то позади что-то щелкнуло, зашипело и стало приближаться. Алексей, похоже, этого не услышал и продолжал идти. Я же с Сашей обернулись и увидели, что прямо на нас падает оборвавшийся провод от фонарного столба. Мы резко отшатнулись, и он пролетел, между нами, где-то на расстоянии двадцати сантиметров, оставляя черную полоску на снегу. Шипя, он продолжал лететь в Алексея. Мы быстро обернулись и подбежали к нему. Я толкнул его в сторону, но даже и предположить не мог, что Саня пихнет его обратно. Мне ничего не оставалось, как продолжить его падение в мою сторону, но более эффективнее. Он так хорошо ухнул в сугроб, что провалился в него по пояс.

– Ну, вы, вашу е-мое… – закричал он.

Мы его не слушали, а наблюдали за проводом. Тот описал полукруг и стал возвращаться обратно. Пролетев вновь, между нами, он чисто случайно зацепил хвост пробегавшей кошки. Раздался треск, душераздирающее мяуканье и ее стало, как говориться в народе, «плющить»: шерсть встала дыбом, хвост трубой, и та, резко изменив направление, побежала обратно, постоянно дергаясь из стороны в сторону. Лешка также проводил ее взглядом до подвала, в котором она скрылась, и уставился на нас, продолжая стоять в снегу.

Мы с Саней смотрели друг другу в глаза и не спешили давать объяснение обалдевшему юноше. В голове вертелось одно: «Это было, было… Было! Но где?»

– Что это? – спросил Саня.

– Электрический кабель.

– Знаю.

– А что тогда спрашиваешь?

– Почему он оборвался?

– Спроси что-нибудь полегче. Возможно, банальная случайность. Мало ли из-за чего еще. Возможно, закончился срок службы – трухлявым стал или ветер сбил, или из-за налипшего снега после мороза треснул, или…

– Во-первых, ветра сейчас нет. Во-вторых, ни снега, ни мороза не было уже два дня, а на счет того, что закончился срок службы, то это уже точно не про этот случай. Здесь меняли провода неделю назад. Сам видел.

– Тогда что это?

– Да мало ли.

– Э, люди, поделитесь со мной своими предположениями, – перебил наши размышления юноша, наконец выкарабкавшись из снега.

Что-то вновь щелкнуло, зашипело и стало приближаться. Оторвался второй и последний провод, но на сей раз летел не так, как первый, а под совершенно другим углом и направлялся к Алексею. Он опять погрузился в снег и ругался уже достаточно основательно, указывая каждое имя в отдельности, но, когда у самого носа пролетел искрящийся провод, он замолчал и долго лежал с широко открытыми глазами. Через минут пять юноша пришел в себя, вылез из сугроба еще раз и посмотрел на оставшуюся полосу на снегу.

– А это тогда что? – спросил я у Сани.

– Кабель был.

– А теперь?

– Теперь его нет.

– Знаю.

– А чего спрашиваешь?

– Я о другом.

Он задумался.

– Ты считаешь, что это то, что было…

– Я ничего не считаю. У меня только предположения.

– Народ, слушай, кончай базар, а то мы так до рынка никогда не дойдем. К тому же, если будем здесь стоять, то вероятность того, что нас может пришибить током, намного больше. И вообще, нам пора!

Всю дорогу Алексей трещал как сорока, выдвигая разнообразные версии случившегося. Сначала мы слушали внимательно, но потом потеряли к нему всякий интерес и думали о своем, временами поддакивая и бросая одну-две фразы. Все равно этот случай ну никак не укладывался в голове. Что это? Почему? По какой причине? Одни вопросы. Ответов – ни одного.

Проходя мимо одного из подъездов, я увидел следующую надпись: «Бомжам ходу нет!» «Как же, раскатали губу, им эти ваши записи глубоко по колено. Написали уж тогда хотя бы: «Не входить! Клопы!» – умно и с подвохом, а так…» Я усмехнулся и, загромождая себе голову всем этим хламом, не заметил, как мы остановились. Подняв голову, я увидел… Да, конечно же, это всем известная Вероника. Я невольно улыбнулся девочке и посмотрел на отставших.

– О, Валюшка, здоров! Не ждал тебя увидеть! – произнес Сашка.

Та подошла к нему, чмокнула в щечку и сказала:

– Привет-привет. Если ты забыл, то я живу в этом доме.

Я полностью застыл, ничего не соображая. Какая Валюшка? Он что, тушенки переел? Мои остекленевшие глаза проходили взглядом насквозь Александра. В голове отчего-то зашумело, в ушах засвистело, а рот самопроизвольно чуть приоткрылся.

– Какая Валя? Саня, это ты? – обратился я к юноше. – Раскрой глаза! Это же Вероника! Вероника Колошина – участница циркового коллектива! Что с тобой? Неужели помрачнение рассудка?

– Какая я тебе Вероника? Ты что хлебал этой ночью?

И она посмотрела на меня так, как если бы я был мировым рецидивистом и шпионом разведки «Нато».

Девочка подошла ко мне, застывшему и не в понятках блуждающему по мыслям и залепила такую пощечину, что, если бы не мое каменное состояние, голова давно улетела бы в кусты. С кислым выражением лица я заглянул ей в глаза, потом посмотрел на Сашку и сказал, мысленно благодаря Веру… э-э-э, Валю… Веру, ну кого-то из них за то, что та вывела меня из глубокого помешательства.

– Так это не та, о которой я да этого думал?

Оба юноши покачали головой.

Я взялся за голову и понял, что сошел с ума. Если пошли раздвоения личности, то все – крышка. Теперь одна прямая дорога в сумасшедший дом. Рассудок помутился, сознание стало затуманиваться, голова распухла, как у трупа, пролежавшего в воде три недели, ноги подкосились, и я понял, что падаю. Единственное, что я помню после этого, так это то, что меня кто-то куда-то нес, причем в сплошной темноте – похоже, мешок для верности одели – кусался видимо. Где-то кто-то говорил, но хотя меня и пинали, в сознание я так и не пришел.

Когда же все-таки открыл глаза, то чуть не свалился с дивана. Девять часов! Кошмар… ужас… беспредел… Подскочив к тикающим на тумбочке часам, которые с десять раз обругал, взял в руки и уже собирался выкинуть за балкон, но… Будильник был отключен! «Минуточку!» Накрывшись опять одеялом, я попытался вспомнить все, что было. «Вчера или сегодня? Нет-нет. Сегодня или вчера? Тоже не то. А-а-а, сегодня – это вчера, а вчера – это сегодня! Опять не то. Мрак, кругом мрак. Что же это было, то есть, что же будет, в смысле что, где, когда? Вот тебе и телеигра!»

Голова шумела и совершенно не понимала, что было вчера. Такое ощущение, что вышел из комы. Вдруг меня осенило: «Точно, вчера я был пьян, как сказал один из моих знакомых: «Ты что хлебал этой ночью?» Стоп! Этой ночью? Тогда получается, что я пил и позапрошлый день, а также и вчерашний день… Во, блин, пьяница! А вчера-то за что? Кажется, мы пили и за нас, и за вас, и за десант, и за спецназ… Ну, это так, к слову. Вспомнил! Вчера мне кто-то заехал в глаз или в нос, что, в сущности, без разницы, и я пил с горя. А что, как и почему – это мне вспомнить не дано».

Когда я, наконец, разобрался со своими мыслями, то накрыл второй подушкой голову и… раздался звонок в дверь.

«Вовремя, блин!»

Бурча, как закипевший чайник, я встал с кровати и неохотно стал открывать дверь. За ней стоял Мишка.

– Ты что, еще дрыхнешь? – по его взгляду стало ясно, что у меня что-то вылетело из головы, и он искренне удивлен моей забывчивости и невнимательности. – Мы же собирались с Саней за покупками идти. Новый год на носу, а ты спишь, как лопух и совершенно ни о чем не чешешься!

Он вошел в квартиру, споткнулся о груду моих ботинок, но сохранил равновесие и прошел в зал.

– Обувь нужно снимать, когда по комнате ходишь!

– Не дома ведь…

– Ну, ты хамло!

– Да брось ты, у тебя тут пыли все равно центнера два.

– Это не моя пыль, а тех, кто со мной живет.

– Ну, ты…

– Хватит о мелочах!

Он сел и закинул ногу на ногу, а я тем временем заправил кровать.

– Про какие покупки ты говоришь? Сашка мне ни о чем не говорил.

– Ну, ты склеротик! У тебя, наверное, жар. Ты же сам вчера всем кричал, что сегодня нужно обязательно ехать на базар и покупать подарки. Новый год на носу! Сам говорил. Сам!

– Ладно, ладно, я не спорю, но все-таки я такого вчера не говорил!

Мишка еще долго возмущался насчет моих мозговых извилин, ума и меня в частности. Я думал о том, что вчера мы были заняты чем-то другим: Мишка вообще не пришел из-за густого снега, Саша делал мелким градусники, а мы с Лешей у школы встретили кого-то слишком страшного, и меня долго откачивали, или я много выпил и меня долго откачивали, или… в общем ясно одно – меня долго откачивали, а кто, как, почему и из-за чего – это меня на данный момент не интересовало.

– Так что я такого вчера наобещал? – присев на край дивана, задумчиво произнес я, как бы обращаясь к самому себе.

– … полный глюк. Видимо, клея обнюхался. Что ты вчера ел? Живот не пучит? А? А, ты обещал, что сегодня в девять соберемся у твоего подъезда или дома и вперед – на рынок за подарками. И вообще, помолчи, я не закончил! Так что, живот не пучит? Глаза не колет? Может вилку дать, чтобы…

Нет, ну вот гнет палку. Главное, пришел без приглашения, расселся как барин, в ботинках немытых ходит по моему грязному полу и кричит, что я туп, как сибирский валенок. Вот и приглашай после таких лекций к себе друзей – растопчут, унизят, выкинут и станут жить вместо тебя. Да на Колыму таких, на работы в шахты, в каменоломни, в… да ладно, друзья все-таки!

Я встал, надел куртку, успокоил «трындящий» будильник и выкинул его на улицу.

День выдался на редкость холодным, и все городские жители старались потеплее одеваться, закручивая вокруг шеи шарфы и поднимая воротники. Что и говорить – декабрь все-таки… Затем цивилизация вступит в новый год, а конца света как не было, так и не будет. Все закончится тихо-мирно, так же, как и началось. Нет, конечно, заработную плату учителям и шахтерам как не платили, так и не будут платить, от этого никуда не денешься, но во всем остальном намечался полный порядок.

Одним бродить по заснеженным дорогам не хотелось (настроение препоганейшее), и мы зашли к Леше.

– Вылетай, пойдем на рынок за подарками!

– Да успокойся, делать мне что ли нечего, кроме как с вами шататься.

– Ну, предложи что-нибудь еще! – сказал Леша.

– Дома сидеть!

– Ха, ты только за окошко посмотри, какая прекрасная погода. Всех так и тянет на свежий воздух, на…

– … рынок! – перебил меня Миша.

Леша долго нас рассматривал, а затем сказал:

– Ладно, уговорили.

Выйдя на улицу, мы обвели взглядом двор, но так никого и не нашли, даже Сани еще не было. Спит!

– Какой кретин тридцать первого декабря за подарками ходит? Все умные дома к вечеру готовятся.

Я посмотрел по сторонам.

– Как кто ходит? Мы и вон – Саня!

Действительно, к нам направлялся Саня. Мы встретились у моего подъезда.

– Ну что, идем? – спросил он.

Все кивнули головой.

В общем, поход по магазинам прошел удачно, не считая одного-единственного малозначительного момента, когда в трамвай, из которого мы только что вышли, врезался двухэтажный автобус – рогатый даже на бок завалился. Народу набежало как в кинотеатр на ремейк нового фильма или как на пожар в нашем соседнем доме на прошлой неделе. Мы, спасаясь от милиционеров, которым нужно было давать показания, быстро растворились в толпе и прямиком направились на рынок. Накупив всякого хлама тысяч на пять, мы вызвали такси и приехали обратно, разнесли подарки по своим домам и вновь собрались у моего подъезда.

– Нас чуть не расплющило! – с испугом вспоминал Алексей. – Если бы мы вовремя не вышли из вагона – все, хана, привет горячий!

– Интересно, почему все эти несчастные случаи происходят с нами? – воскликнул Александр и сам испугался своих слов.

– Так это все было, и ты помнишь? – удивился я.

– Что?

– Предыдущие случаи.

– Смутно, но сейчас что-то во мне перемкнуло, и они всплыли с поразительной яркость и четкостью.

– Алексей, а ты?

– А при чем тут я? Я вообще ничего не знал, не знаю и…

– Сам дуб дубом, – докончил за него Мишка.

– На себя посмотри!

– Ах, так, да ты знаешь…

Он опять закипел чайником, но я его вовремя остановил.

– Хватит балдеж… в смысле галдеж! Давайте лучше проверим наш вариант.

Все посмотрели на меня с недоумением.

– Ты же ведь не хочешь сказать, что собираешься использовать то, от чего мы отошли несколько лет назад?

Александр с Михаилом смотрели на меня как на диверсанта-разведчика, пойманного при попытке развертывания партизанского движения.

– А почему, собственно говоря, и нет? Мы же не собираемся влезать во что-то сверх нашего разума, а только получим ответ на интересующий вопрос, причем банальным способом, и мирно разойдемся.

– Нет, Сань, ты только его послушай! У тебя что, совсем плохо с памятью или как?

– Ты разве забыл, что было в прошлый раз?

– Ребята, вы о чем? – непонимающе спросил Алексей.

– Да так, об одной пустяковой формальности.

– Этот вундеркинд в прошлый раз запалил нам квартиру.

– Я уже сорок раз извинялся по этому поводу, и говорил, что все произошло из-за одной банальной ошибки. Нельзя же всю жизнь вспоминать этот эпизод. Нужно стремиться к улучшению своих навыков. Мы же многое могли. Многое! Почему все утратилось? Если боитесь, то так и скажите – я разузнаю все один, но вспомните, что когда-то мы были одной семьей и все беды решали именно через это. У нас не было врагов. Никогда! Все шло хорошо, просто идеально, но у всех бывают срывы и неудачи. Однажды я ошибся, ошибся по-крупному, но это давно прошло и закончилось. Повторяю, нельзя всю жизнь жить, вспоминая плохое, случившееся один раз. Нужно действовать! Скажите себе: «Мы сможем!» И все получится. Вы же прекрасно знаете, кто мы и что каждый из себя представляет. Выбор за вами!

– Ребята, о чем вы говорите? Кто-нибудь толком может мне объяснить, что происходит? – закричал Лешка.

– Слушай, помолчи! – огрызнулся Саша. – На сей раз это никоем боком тебя не касается.

– А в чем, собственно, проблема?

– Черная магия! – тихо произнес Мишка.

– Белая магия! – поправил его я.

Алексей вытаращил на нас глаза, сглотнул комок, развернулся и быстрыми шагами направился к своему дому.

– Сообразительный.

– Первый раз вижу человека, который не задал ни одного вопроса, а просто-напросто отвалил, – искренне удивился я. – Так что?

Повисло напряженное молчание, длившееся минут пять. Первым опомнился Миша.

– Да, в этом ты прав. Мы не можем опираться только на старый опыт.

– Конечно, главное попробовать, вспомнить старое.

– «Макар», как считаешь?

Саша посмотрел на него, улыбнулся своему старой кличке, которая переросла в псевдоним и сказал:

– Ну что ж, попробуем. Только «Макар» давно устарел.

– Да-а-а?

– И что пришло на его место?

– «Мастер!»

– Вот, значит как. Ну а ты, я надеюсь, все тот же «Тренер»?

– Да, – я склонил голову в знак приветствия. – А ты… эта самая… сметана?

– Чего?

– Ну, сметана такая есть, как же ее… а – «Мишутка»!

– Да, пока тот самый.

– Очень рад, очень рад!

Я с энтузиазмом пожал всем руки в честь нового знакомства, и мы от души похохотали добрых пять минут.

Зазвонил сотовый Сани.

– Алло. Леша? Нет-нет, мы идем… да, договорились… нет, сегодня не заходи – будем заняты! Лучше завтра, часиков в двенадцать! Ну, все… Ага. Пока.

– Ну что, комедианты, пойдем жечь квартиру? – усмехнулся Мишка, и мы его с криком допинали до моего этажа.

Приготовление и сборы заняли совсем немного времени – часа два, не более. Все мои книги, пентакли, пентаграммы и прочая магическая атрибутика находились спрятанные в сейфе, который был сделан лично мною и втайне от родителей – в стене за шкафом. Там весь этот мусор и лежал почти два года, с момента последнего пожара. Я специально запрятал все подальше, чтобы лишний раз не наткнуться и не напортачить еще чего-нибудь. Но сегодня настал момент, когда нужно было вскрыть тайну и вытащить ее на свет Божий. Я долго медлил, прежде чем взять «манускрипты» в руки. Боялся? Наверное, все-таки да. А вдруг не получится, вдруг все пойдет кувырком и из-за нас пострадает кто-нибудь еще? Магия – это такая штука, где нужна четкость и трезвость. Пьян, значит, все – тебе крышка. Что-то не то сказал – все, тебе крышка. А если и то и другое – улетишь, и не догонят. Конечно же, мы знали обо всех поправках и нововведениях, но все равно прочитали нужную подготовку.

Вы думаете: «Причем здесь Михаил»? Да очень просто. Ему передали умения перед смертью его прародители. Как он сам сознался, его прабабка была первоклассной ведьмой, а дед считался неплохим колдуном, так что в опыте ему не занимать. Многое перешло к нему, ну а что не перешло, то он смог это найти у нас, в так называемой «Банде четвертой гильдии». Почему четвертой? Первую квартиру, где мы собирались, обокрали, и мы переехали; вторая немного подгорела, и мы переехали; третья не понравилась нашим отцам, и мы снова переехали, а четвертая – вот она, на сей раз моя. Прошу любить и жаловать!

Куда старики подевались? Они же обещали прийти. Где они? Где? Что происходит кругом?

В общем, вечера дождались спокойно, без эксцессов, полночи тоже, зато потом все как-то замялись и постарались улизнуть, но это им не очень удалось – дверь оказалась закрыта на непонятной конструкции замок (кстати, моя разработка), который не смог открыть даже Сашка, славившийся своими шпильками и прочей открывающей техникой.

Стол был давно накрыт, но сначала мы хотели разделаться с нависшей над нами проблемой.

Ночь за окном поразила нас своей тьмой и непроглядностью.

– Прям как у негра…

– Хам, как можно! – возмутился я и прервал Мишку.

– Ладно, темно, как в перевернутой помойке.

– Вот, другое дело.

На улице не было никого и вблизи ни единого источника света: ни огонька, ни фонаря, ни просто какого-либо отблеска. Все выглядело ужасно, жутковато и немного…

– Прикольно, – задумчиво произнес «Мишутка», – как я домой пойду по такому мраку? Куда электрики смотрят? Моргалы им выколоть!

– Так, вон он твой дом – по прямой метров двести, – указал я в темноту. – Мы тебя по веревке вниз спустим, а уж ты на ощупь найдешь дорогу.

– Я вам что, макака-альпинист? Нет уж. Я лучше тут останусь.

Посмотрев на часы, я огласил:

– Ну что ж, начнем?

Оба юноши дружно вздохнули, пожали плечами, и мы все сели за круглый стол, на котором уже стояли заранее приготовленные и готовые к «употреблению» вещи.

Я зажег свечи, Миша начертил углем круг, Саша положил в центр стола треугольное зеркало, а в его середине запалил клочок шерсти.

Запахло паленым.

Мы взялись за руки, склонили головы и стали произносить заклинание. Все шло хорошо. Шло!.. Сначала затухла одна свеча, потом стали затухать все свечи по кругу в противоположную от часовой стрелки сторону, после чего развеялась в разные стороны обугленная шерсть, а из-под зеркала заклубился полупрозрачный дым. В нем появились черные, как уголь, глаза и послышался голос.

Вы, наверное, думаете, что голос мог слышать каждый, находящийся в комнате? Вовсе нет. Во-первых, голос слышали только мы втроем, больше никто не мог его услышать; во-вторых, посторонних в комнате без специального заклинания не должно было быть – иначе даже при любом вызове можно потерять человека. Это только во всех зарубежных фильмах режиссеры пытаются выдвинуть теорию, будто все духи и призраки существуют без чьего-либо вмешательства, что они осязаемы и что их могут услышать все, кто хочет.

– Вы желаете получить ответ на вопрос?

– Обладатели тайного манускрипта могут себе это позволить, – не открывая рта, мысленно произнес Александр.

Да, действительно, у нас был священный манускрипт. На его поиски отправился «Мастер» два с половиной года назад, когда в одной редкой книге прочитал про храм в Индии, который оказался затерянным в джунглях. В этой же книге приводилось примерное его местоположение. Туда-то он и направился, попросив денег у своего отца на турпутевку до Греции. Он отказался от нашей помощи, хотя мы настаивали, а просто полностью полагался на свою черную магию, но тогда юноша знал только начальные ее азы, и ему повезло, что еще выжил и нашел нужную дорогу в те места. Помнится, мы тогда удивились, увидев в его руках манускрипт. Откуда он его достал? Миша даже пошутил, будто это, наверное, скинула на голову одна из местных макак из-за ненадобности, в то время, когда Саня потрошил их гнезда, а те в свою очередь закидывали его ананасами.