Мольба

— Роби, рассчитай виход на орбиту. Пасадка чэрэз двадцать часов.

— Принято, капитан, — ответил механический голос киберштурмана. — А почему через двадцать, а не прямо сейчас?

— Патаму, дарагой, что я хачу виспаться, — буркнул Вано.

Айк сидел в кресле второго пилота и потягивал пиво из банки. Банка была со встроенным фризером, но он, как обычно, работал со сбоями, охлаждая не столько пиво, сколько саму банку. Это ни в коей мере не улучшало настроение Айка, которому бесцельные блуждания «Тариэла» уже порядком надоели.

— Мне кажется, — заметил он, хорошо рассчитанным броском отправляя опустевшую банку мимо раструба мусоросжигателя, — что идея замены старых добрых бортовых компьютеров этими новомодными органическими… монстрами не самая лучшая.

— Много ти панымаешь, — обиделся Вано за свой корабль в целом и за киберштурмана в частности. — Чито может твая железяка? Кароткие замикания, перегарающие чипы… Наш Роби надежен, как… ну, ти меня панымаешь… Он сам себя римантирует, да? У нэго памяти в пять раз болше, чем у самого крутого кампьютера, да? Его вабще сломать нэльзя, ти панымаешь, да?

От избытка чувств командир начал особенно интенсивно жестикулировать, словно пытаясь взмахами рук донести до собеседника свою правоту.

— Ладно, ладно, не кипятись, — Айк шутливо поднял руки вверх, давая понять, что сдается. Впрочем, последний выстрел, особенно ядовитый, он приберег про запас. — А скажи-ка, Вано, если твой Роби такой сверхумный и сверхнадежный, на кой ты здесь нужен?

От такой наглости темпераментный капитан даже опешил, и некоторое время не мог сделать выбор — сказать Айку что-нибудь особо гадкое, или просто дать в ухо. Тот, видимо, понял, что переборщил, и пошел на попятную.

— Да ладно, Вано, не кипятись. Куда же мы без командира…

— Ти… ти нэхароший чэловек, Айк. Злой.

— Ладно, парни, ладно, — вмешался в разговор Джек, третий и последний член экипажа… если не считать, конечно, киберштурмана, которого, впрочем, никто и не считал. — Бросьте ссориться. В конце концов, нам улыбнулась удача, может, обмоем это дело?

В чем-то Джек был прав. «Тариэл» находился в исследовательском полете уже больше пяти месяцев, и пока им просто фатально не везло. Две звезды, отмеченные в полетном расписании как № 1 и № 2, оказались лишенными планет… точнее, у № 2 они были, но в далеком прошлом. К текущему моменту от них остались только астероидные пояса, порядком загадившие внутрисистемное пространство и позволившие киберштурману продемонстрировать свои выдающиеся способности в области пилотажа. При этом Роби грубо ругался по-русски, по-грузински, по-английски и еще на паре языков, которых Айк и Джек не знали, но общий смысл вполне улавливали. Вежливый и интеллигентный Джек попытался было заметить, что негоже разумным существам, к каковым, с некоторой натяжкой можно отнести и киберштурмана, столь рьяно сквернословить, на что Роби обозвал его козлом и заблокировал замок на двери каюты планетографа. Сжалился он только перед обедом — к тому времени Джек, утратив порядочную долю вежливости, уже пустил в ход большую часть ранее использованной киберштурманом ненормативной лексики, добавив к ней пару собственных оригинальных конструкций.

С третьей звездой повезло немногим более. Планеты у нее были, целых две, и ни одна не представляла для Земли ни малейшего интереса — ни раскаленный шар, чуть ли не погруженный в фотосферу местного светила, ни газовый гигант, не успевший породить жизни сложнее простейших…

Запасы на борту стремительно подходили к концу. По-хорошему, следовало возвращаться сразу после третьей неудачи… И все же капитан, при активной поддержке экипажа, решил сделать четвертую попытку.

Звезда № 4 (по полетному расписанию) или система А45-567568В (по единому классификатору) принесла им успех. По крайней мере, здесь была вполне приличная планета, окруженная вполне приличной атмосферой. И все трое надеялись, что на планете обнаружится жизнь. Возможно, киберштурман тоже на это надеялся, но своими мыслями на этот счет он ни с кем не делился. Впрочем, в настоящее время он был очень занят — рассчитывал оптимальную траекторию орбиты, готовил к запуску планетарные зонды, проводил расконсервацию биолаборатории и одновременно выполнял кучу других обязанностей, жизненно необходимых для нормального функционирования трех биологических единиц, имеющих достаточно самомнения, чтобы именовать себя экипажем разведывательного корабля МРК-7бис «Тариэл».

— Фантастика, — восхищенно потирал руки Айк, просматривая записи зондов. — Этого просто не может быть…

— Пачэму нэ можэт? — флегматично поинтересовался капитан. Ему было скучно. Теперь, когда корабль находился на поверхности планеты, бразды правления переходили в руки научной группы, которая состояла из Айка Коллинза и Джека Дью. Сам же Вано в эти моменты оказывался «на подхвате» бывало, приходилось и подавать кофе сильно увлеченным работой коллегам, что просто выводило его из себя. Впрочем, маяться от безделья он не любил еще больше.

— Потому что не может быть никогда, — буркнул Айк. — Не мешай… Роби, каков уровень биологической корреляции объекта Z-3 со среднестатистическим землянином?

— Девяносто три и семь сотых процента, — тут же ответил механический голос.

— Это точно?

— Абыжаэшь, канэшно точно, — в голосе киберштурмана зазвучал неизгладимый акцент капитана. Капитан незаметно погрозил Роби кулаком.

— Этого не может быть, — опять произнес Айк.

С тихим шелестом отъехала в сторону бронированная дверь, и в рубку вошел Джек.

— Речевой анализ полностью закончен и расшифрован, Роби ввел его в лингвер. Пользуйся на здоровье.

— Как язык?

— Простой, конечно… ну, может быть, чуть посложнее, чем я ожидал.

— Слава богу… знаю я ваши лингверы. Помнишь, два года назад? Я говорю «эй, ты, оборванец», а он переводит — «о, благородный витязь в тигровой шкуре».

— Во-первых, он был воином, и шкура у него была как раз от местного аналога тигра, — парировал Джек. — Во вторых, на «оборванца» он мог обидеться и дать тебе по голове дубиной. И, в третьих, у нашего уважаемого Роби от общения с нашим не менее уважаемым капитаном давно поехал чердак… Простите, капитан, я правильно выразился?

— Криша паэхала… — автоматически поправил капитан прежде, чем осознал, что попался. В рубке грянул дружный хохот Джека и Айка, к которому был вынужден присоединиться и Вано.

— Ладно, парни, — Айк поднялся с кресла и потянулся, с хрустом разминая кости. — Я пошел. Если какой-нибудь э-э… витязь меня не так поймет… не поминайте лихом.

— И что ты хочешь узнать, Айк-человек? — старик с непроизносимым именем «Баруубу Ра Бааба» сидел в тенечке под раскидистым деревом. Его седые волосы шевелил ветер, глаза были полузакрыты. Он отдыхал… и вполне подходящим отдыхом для него была неспешная беседа с чужеземцем.

— Мне многое хотелось бы узнать, глубокоуважаемый Баруубу… Мой народ ничего не знает о твоем народе, но хотел бы знать много.

— Народ урров не прячет знание, — прошамкал старик. — Видишь, мы живем открыто и всегда рады гостям. Ты можешь смотреть и запоминать, Айк-человек. Потом, через много циклов, ты вернешься домой и расскажешь обо всем, что увидел. И старейшины твоего племени будут слушать тебя… это ли не честь для юноши?

Айк послушно повел глазами по сторонам.

Глухая деревенька, расположенная на окраине леса. Полсотни домиков, скорее даже хижин, на звание «дома» эти строения не тянули. Стайки полуголых детишек. Несколько женщин, по каким-то причинам не пошедшим сегодня на жалкие делянки, которые они гордо именуют полями. Мужчин не видно, они на охоте и вернутся к сумеркам. Вот и все зрелище… ну, пожалуй, еще и старик Баруубу в длинной, до щиколоток, хламиде из грубого сукна, неоднородно прокрашенного растительным соком. Хламида была явно не новой.

— Но есть много такого, Баруубу, чего не увидишь, глядя на женщин и малышей. Только слова мудрого могут дать истинное знание, только годы приносят человеку богатство ума и силу духа… — соловьем заливался Айк, чувствуя, что семя лести падает в благодатную почву.

— В твоих словах великая правда, Айк-человек, — благосклонно улыбаясь, кивнул Баруубу. — Юные многого не знают, а понимают и того меньше. И они с легкостью отвергают заветы отцов и дедов, и перестают чтить древних богов. И хотя боги наказывают их за это, юные не признают своих ошибок.

— Я прошу тебя, мудрый Баруубу, расскажи мне о ваших богах, чтобы я смог принести знание моим соплеменникам.

— Хорошо… Давно это было. Боги создали мир и населили его уррами. Чтобы урры жили хорошо, боги дали им зверей, которых можно есть, и рыбу, которую тоже можно есть. И вырастили леса, в которых много еды. И научили выращивать еду на полях. Да… у урров много еды, потому, что мы чтим древних богов. И урры не знают горя. Но боги любят, когда о них помнят, когда племя обращает к ним свою мольбу. В те, давние, времена Древние боги часто являлись уррам, и эршам, и заарам, и другим. Но шли луны… много лун, Айк-человек, больше, чем я могу сосчитать — и Древние приходили все реже и реже. Потом перестали приходить вообще. Кое-кто забыл это, забыл древних богов. Кто-то сказал, что Древние боги — слабые боги. Что настало время молиться другим богам, молодым и сильным. Богам, которых можно увидеть. И теперь эрши молятся Туваю, властелину молний. А заары приносят жертвы Даарду, хозяину смерти… И другие племена, о которых я знаю, тоже все чаще и чаще отворачиваются от Древних богов. Только мы, урры, верны Древним.

Айк с некоторой опаской ожидал, что старик спросит его о религии Землян. Устраивать теологический диспут он не собирался, а объяснить нюансы земной религии в нескольких словах невозможно даже для профессионального богослова.

Собственно, сейчас перед ним стояла другая задача.

Сканеры «Тариэла», обшарив огромные площади поверхности планеты еще во время орбитального полета, выявили такие скопления полезных ископаемых, что планета вполне могла быть названа «Эльдорадо». Все трое уже потирали руки в предвкушении премии за находку этого кладезя. Благодатный климат, практически полное отсутствие агрессивной биосферы — идеальные условия для превращения планеты в единый горнодобывающий комплекс, способный обеспечить Земную Федерацию ресурсами на многие годы.

К сожалению, на планете обнаружилась разумная жизнь, вводя в действие пресловутый третий параграф Уложения о Контакте, согласно которому даже на то, чтобы построить хижину у ручья, требовалось согласие местных жителей. Именно это согласие Айк и собирался получить. Любыми средствами.

Конечно, проще всего было сыграть роль богов. Но это, во-первых, категорически запрещалось все тем же треклятым Уложением, а во-вторых, местные жители нисколько не удивились появлению в их кроях «опустившейся с неба железной башни» и вышедших из нее «людей в странных одеждах». Возможно потому, что эти люди были до отвращения похожи на них, аборигенов. А может, все они являлись флегматиками от рождения и просто не умели ни на что бурно реагировать.

В настоящий момент Айк прорабатывал второй вариант — если нельзя изобразить богов, возможно, удастся представить появление здесь землян как знак свыше. Это был тоже слабенький вариант, но его требовалось обязательно опробовать, прежде чем приступать к третьему — самому надежному и самому дорогостоящему — финансовому. Именно финансовый вариант настоятельно рекомендовался Уложением, и предусматривал огромные капиталовложения в ускоренное развитие местной цивилизации и интенсивное доведение ее до того уровня, на котором возможны полноценные дипломатические отношения. Конечно, компании, которые финансировали полет «Тариэла», могли бы обойти Уложение… но если это будет обнаружено властями, у кого-то будут проблемы.

Вариант «боги» и «друзья богов» на практике радикально разнятся, и этой недоговоренностью, допущенной в Уложении, не раз пользовались разведчики. Если внушить аборигенам мысль о том, что строительство горнообогатительных комбинатов — дело благое и богоугодное, то никакая полиция к этому придраться не посмеет. Просто не рискнет возбуждать волнения среди туземцев.

— А скажи мне, мудрый Баруубу, как Древние боги помогают твоему народу?

— В твоих мыслях я слышу неверие, Айк-человек, — вздохнул старик, — но я не укоряю тебя. Наверное, в твоей стране, как бы далеко она не была, давно забыли Древних. А мы помним их, и они помогают нам во всем, что необходимо племени урров. Они посылают дождь на наши поля, они закрывают облаками солнце, когда оно немилосердно палит в жаркие сезоны. Они наполняют наши леса зверем, а реки — рыбой. Сегодня я буду молить Древних о дожде.

— Прости, мудрый Баруубу, могу ли я быть рядом с тобой, когда ты обратишься к Древним? — осторожно спросил Айк. Он знал немало случаев, когда такая невинная просьба вполне могла повлечь немедленное усекновение головы.

Но старик лишь благосклонно кивнул.

— Конечно, Айк-человек. никому не закрыта дорога к сердцам Древних богов. Мы приступим к молитве после заката. Приходи сюда вечером…

— Значит, ты удостоился чести присутствовать при богослужении? хмыкнул Джек, протягивая приятелю пиво. — Неплохо, неплохо. Ты всего пять дней торчишь в этой дыре, и уже добрался до роли церковного служки. Глядишь, через полгода тебе разрешат стирать рубаху этого старого пня.

— Рэлыгыя — тонкая вещ… — глубокомысленно пробормотал Вано. — Над нэй нэ смэются, генацвале…

— Я и не смеюсь, — отмахнулся Джек. — Я просто говорю о том, что у нас не так много времени. Ресурсы корабля небезграничны, и ты, капитан, это знаешь. Сколько у нас в запасе?

— Мэсяц, или мэньше… — пожал плечами Вано. — Роби, падтвэрды.

— Анализ корабельных запасов, — тут же отозвался киберштурман, позволяет продлить пребывание на планете на двадцать шесть дней, при условии, что по истечении этого срока «Тариэл» отправится на Землю. Поэтому, на вашем месте, я бы пошевелился.

— Ты знаешь, что значит «шевелиться»? — невинно поинтересовался Айк.

— Теоретически, — отрезал киберштурман. — Это означает, что надо заниматься делом, а не искать способы поймать меня на слове.

— Айк, пэрэстань цэплять маего партнера, — прорычал Вано, делая «стрррашные» глаза.

— Не буду, не буду… ладно парни, я вот что думаю. Если мне удастся внушить старику мысль, что мы готовы служить их Древним богам, в обмен на право строительства, то дело будет в шляпе. Кстати, Джек, старик намерен просить богов о дожде. Что там твои метеозонды говорят?

— Думаю, надо не богов просить, а систему орошения изобретать, — криво усмехнулся Джек. — Роби, дай, пожалуйста, метеокарту на сегодня. И прогноз на неделю.

Центральный экран рубки, до этого отражавший слегка качающиеся от ветра деревья, сменился схематической картой, покрытой красными и синими пятнами. Пятна начали движение по карте, то сходясь, то снова расползаясь в стороны.

— В течение ближайших пяти-шести суток тенденции в распределении облачных фронтов не изменятся, — сообщил Роби. — Осадков не ожидается. К концу недели возможны кратковременные осадки, усиление ветра…

— Спасибо, ветер меня не интересует, — остановил его Айк. — Значит, старик снова «достучится» до богов.

— Как это? — скептически поинтересовался Джек. — Ты же слышал, Роби говорит, что в ближайшие дни дождей не будет. Или ты считаешь, что мои зонды…

— Я считаю, — улыбнулся Айк, — что старик, поговорив с богами, денек подождет, потом скажет, что богов надо умилостивить, потом еще денек будет думать, чем именно, потом объявит свое решение племени… ну, и так далее. Глядишь, и дождется дождика. И торжественно объявит, что Древние вновь вняли его молитвам. Укрепив тем самым и их власть, и свою собственную.

— Ладно, это все детали, — махнул рукой Джек. — Послушайте лучше, что я скажу. Это неправильная планета. Здесь столько ресурсов, что хватило бы на три Земли… да что там на три, на все пять. Знаете, что прямо под нами находится нефтяное море?

— Настоящая природная нефть? — изумился Айк.

— Самая настоящая. И знаете, сколько ее? Старушке Земле такие запасы и не снились. А в горах к северо-востоку отсюда я обнаружил открытое месторождение урановых руд. И содержание урана в них такое, что на приборе не нашлось соответствующего деления. Поймите, так не бывает. Это или невероятный подарок судьбы…

— Или что?

— Ну не знаю я. На северном континенте… координаты есть у Роби, месторождения золота… если верить данным сканером, его можно просто черпать ковшом и сразу переплавлять в слитки. Ну, и далее в том же духе…

Вано зевнул и с тоской посмотрел на вновь появившейся на экране лес. Чужой лес… пусть он и кажется таким похожим на земной. Он не земной. А капитану хотелось домой… он устал от этих полетов, устал от бесчисленных планет, комет и астероидов, устал от своих спутников, которым было наплевать и на туземцев, и на их богов… Устал даже от ожидания огромной премии, которая светит им всем по завершению рейса… а она, похоже, и впрямь будет огромной. Он никогда не понимал, зачем надо разводить всю эту дипломатию, почему нельзя просто поставить дикарей перед фактом — и пусть будут благодарны, если им выделят тепленькое местечко в соответствующей резервации.

Баруубу стоял перед здоровенным, почти в половину его роста, каменным столбом, и бормотал непонятные слова, время от времени брызгая на камень кровью из маленькой деревянной чаши. Кровь принадлежала мелкому местному зверьку, на свою голову попавшемуся в силок к одному из охотников. Тушка, в настоящий момент, уже отправилась в котел удачливого добытчика, а кровь, аккуратно спущенная в ритуальную чашу, теперь капля за каплей впитывалась в пористую поверхность камня.

Айк стоял рядом, и этот порядком затянувшийся процесс уже начал его раздражать. Впрочем, прервать шамана (или кем там был старик в племени) он не решался. Хотя лингвер, не имея достаточно данных для перевода, все же отметил, что старик повторяет одни и те же фразы уже в десятый раз.

Наконец, последняя красная капля перекочевала из чаши на алтарь если, конечно, эту не обработанную глыбу пемзы, или чего-то похожего, можно было назвать алтарем. Старик аккуратно сунул чашу в мешок, и повернулся к Айку.

— Вот, ты все видел, Айк-человек. Если Древним богам будет угодно помочь нам, они помогут.

— А что значат слова, которые ты произносил? — спросил тот, в основном, просто от любопытства. Оговорка о том, что боги помогут, «если им это будет угодно», лишь подтвердила его мнение о дальнейшем поведении Баруубу. Как просто… если дождя не будет, всегда можно придумать, за какие провинности боги «разгневались» на племя. Например, за то, что охотники позабыли вручить старому шаману самого жирного кролика… или как тут у них эта живность называется.

— Разве важно, что означают слова, с которыми ты обращаешься к богу? старику явно хотелось пофилософствовать. — Важно лишь то, чем заняты твои мысли. Но я объясню тебе, Айк-человек. Это древние слова, которые передаются от отца к сыну. Каждый мальчишка знает, как обращаться к богу… но прости, юноша, эти слова только для нашего народа. Если ты, когда-нибудь, станешь одним из нас, ты сможешь выучить их все…

А к следующей ночи пошел дождь.

— Вот и доверяй после этого твоим зондам, — бурчал Айк, глядя, как Джек в очередной раз перепроверяет показания метеорологических датчиков. Тут поневоле начнешь верить во всякую чушь.

— Зонды передают все верно, — хмыкнул Джек. — Вот тут зародился тайфун. Его появление никто предсказать не мог, об атмосфере этой планеты мы знаем еще слишком мало. Тайфун наткнулся на горную гряду и свернул чуть левее… попутно притащив дождевые облака сюда. Обычное природное явление. И вообще, я не исключаю, что есть какие-то приметы, и старик просто их хорошо знает.

— Ты бы слышал его, — скривился Айк. — «Боги помнят и заботятся о своих детях… Они приняли жертву… Они услышали мой призыв…». В смысле, призыв этого старого мошенника. Теперь я понимаю весь кайф быть шаманом. Пять минут побормотал над валуном — и месяц можно спокойно принимать подношения. А эти папуасы смотрят ему в рот и прямо млеют от счастья.

— Завидуешь?

— Ага. Именно так я представлял себе обеспеченную старость. В смысле минимум обязанностей, максимум прав.

— Ладно… но договор с аборигенами надо форсировать. Сам понимаешь, одно дело, если мы просто привезем координаты планеты и данные геологических исследований, и совсем другое — заключенный с туземцами договор. Давай, нажимай на старика. Время не ждет.

— Ладно… у меня с ним сегодня очередное рандеву. Посмотрим…

— Нет, Айк-человек. Если бы Древние боги хотели бы научить нас копаться в земле, они бы научили. Твой путь — не путь богов, и твоим… старик запнулся, — … твоим машинам нечего делать на нашей земле.

Айк получал этот ответ уже в десятый раз. Баруубу не проявлял ни малейшего нетерпения или раздражения. Он просто раз за разом отказывал Айку в правах на территорию, независимо от того, какие приводились аргументы. Возражение всегда было одним и тем же — «это не путь богов».

Что-что, а терпение не входило в перечень достоинств Айка, как, впрочем, и других членов команды «Тариэла»… включая Роби. В отличие от безмятежно-спокойного Баруубу, Айк внутри просто пылал ненавистью к этому старику, ко всему его племени, к Древним и не очень древним богам — ко всему, кроме заваленной ресурсами планеты, которая обещала ему премию… если, конечно, они преуспеют. Если же нет — договор с местными жителями заключат квартирьеры, не с этим племенем, так с другим. Им и достанется вся слава… и, что характерно, деньги тоже.

Айк осторожно посмотрел на свои руки — у него возникло дикое желание вцепиться старику в горло, и он всерьез опасался, что руки могут это желание реализовать без его ведома. Но руки пока были под контролем… правда, слегка дрожали.

Вчера Роби безапелляционно заявил, что еще трое суток, и они могут начинать основывать на этой планете город. В том смысле, что ресурсов корабля на дорогу к Земле не хватит. Уж в чем — в чем, а в этом спорить с искусственным разумом, каковым считал себя киберштурман, было бесполезно. Значит, следовало торопиться. Но перебираться в другое племя времени уже не было.

— Послушай меня, старик, — начал Айк, все еще стараясь говорить спокойно, но нотки злости все же отчетливо сквозили в его голосе. Послушай меня внимательно. Я предлагал тебе нашу дружбу. Я предлагал тебе нашу помощь. Я предлагал тебе многое другое…

— Это не путь богов… — начал было старик набившую оскомину песню, но Айк грубо прервал его.

— Подожди, я не закончил говорить. Я все это тебе предлагал, потому, что хотел договориться миром. Но мирный способ — не единственный способ. Я могу вообще не спрашивать твоего мнения, и делаю это лишь из уважения к твоим годам. Меня интересует только твое согласие, старик. Не пустые слова о богах и их путях, а согласие, ясное и окончательное. В конце концов, мы можем пойти к другим племенам… как ты там говорил? К эршам, заарам… Они с удовольствием примут нас — хотя бы для того, чтобы получить силу. Что тогда станет с твоими людьми?

— На все воля богов…

— Да уж, на все. Кроме пули, которую ты получишь в голову от более умных противников. Знаешь, что такое пуля? Неважно, ты меня понял. Мне плевать на твоих богов… и на всех остальных тоже. Мне нужна эта земля, и я ее получу. Это последний разговор. Завтра я приду сюда, и ты торжественно поклянешься в верности мне, моей компании, Земле… и скажешь, что рад отдать нам землю. Иначе — я предупреждаю — твои внуки, если они у тебя есть, не доживут до зрелых лет. Ты все понял?

— Я понимаю слова, которые ты говоришь, — покачал головой старик, — но смысл их ускользает от меня. Ты избрал путь, далекий от пути богов…

— Так, я все понял. Ты издеваешься надо мной… Все, разговор окончен. Итак, я приду завтра. Или я услышу те слова, которые хочу услышать, или… Или через десяток другой лет эрши и заары забудут, что когда-то существовало племя урров. Потому, что некому будет им напомнить.

В бешенстве Айк развернулся, и зашагал по направлению к кораблю. «Проклятый упрямец, — думал он, стискивая от злости зубы. — Скотина. Дикарь. Урод. Вано уже трижды предлагал продемонстрировать этому старому козлу современное оружие. Надо было так и сделать… так нет же… гуманизм… дипломатия… пропади все пропадом. Если он завтра опять заведет свою шарманку, я… я его убью. И посажу на его место кого-нибудь помоложе и посговорчивее…»

К этой ночи Баруубу готовился особенно тщательно. Он вспоминал молитвы, выискивая среди них ту, которая подходила бы к этому случаю. Старик слукавил, отвечая на вопрос Айка-человека — конечно, для богов немаловажно, что думает возносящий молитву, но и сами слова имеют значение. Неужели боги станут слушать низменную речь урров? Нет, боги будут слушать только великие, бессмертные слова, предназначенные для их ушей. И они откликнутся, как откликались не раз.

Наконец, в самом дальнем закутке своей памяти, он нашел нужную мольбу. Эти странные слова, передававшиеся от отца к сыну, от деда к внуку, были стары, как сам этот мир. Но он, Баруубу, был хорошим учеником. Он все запомнил верно. Боги услышат его мольбу.

Сегодня охотники принесли твара… это было хорошо, добрый знак. Старик решил, что в таком деле надо много крови, больше, чем обычно, поэтому он взял другую чашу — в нее поместилась как раз вся кровь твара… Баруубу знал, что охотники принесут ему хороший кусок, но сейчас у него было более важное дело, чем выбирать лакомую часть от добычи.

Он шел по лесу, прижимая к груди драгоценную чашу. Когда-то он спросил у отца, не следует ли приносить в жертву Древним богам урров… или, хотя бы эршей. Но отец мудро ответил, что кровь — она у всех одинакова, и богам все равно, чья она. Что ж, он не смеет подвергнуть сомнению мудрость отца.

Зов-камень, стоящий посреди поляны, ждал его. Вокруг стояла, как обычно, тишина — ни птица, ни зверь не подходили к зов-камню, словно боясь случайно осквернить святыню.

Старик опустил пальцы в чашу. Кровь уже остыла, в ней появились первые сгустки — еще немного, и она станет непригодной для жертвы. Но торопиться было нельзя… молитва должна быть вознесена по всем правилам, как наказали деды и прадеды.

Первые темно-красные капли упали на пористую поверхность камня. Первые слова молитвы прозвучали в ночной тишине…

Глубоко под корой планеты, могучий Мозг тысячелетиями ждал зова. Оставленный создателями здесь, чтобы беречь и охранять жителей этого мира, Мозг находил для себя удовольствие и развлечение в наблюдениях, в размышлениях и в редком, к его сожалению, оказании реальной помощи тем, кого его хозяева поселили там, наверху.

Сегодня опять активировался один из терминалов. Их осталось совсем мало — сам Мозг был бессмертен и неразрушим, но его эффекторы время не пощадило. Сначала выходили из строя тонкие приборы, потом пришел черед и более грубой механике. Если бы Мозг мог удивляться, то он удивился бы почему создатели не возвращаются так долго, почему не заботятся о ремонте. Но в этом свойстве Мозгу было отказано.

Гемоглобин включил химически-чувствительные контакты терминала. Раньше, когда терминал действовал на сто процентов, над ним появилось бы стилизованное изображение создателя. Но голографический проектор, так же, как и система речевого синтеза, давно вышел из строя. Однако обратная связь все еще действовала.

Сенсоры Мозга начали принимать аудиоряд. Каждый раз, когда приходил вызов с одного из немногих действующих терминалов, Мозг пытался понять, почему его подопечные предпочитают язык создателей своему собственному. Его анализаторы без труда смогли бы понять их просьбы, выраженные на каком угодно языке — сумел же он разобраться в переговорах пришельцев. Но подопечные упорно обращались к нему на древнем, с их точки зрения, диалекте — и он не без оснований предполагал, что они и сами не понимают, что именно говорят. Похоже было, что слова просто заучены… да еще и искажены временем почти до неузнаваемости.

Времени прошло немало. Этим существам была предоставлена планета, битком набитая разнообразными ресурсами, с идеальным климатом и сбалансированной биосферой. С точки зрения создателей, в результате этого эксперимента следовало получить стремительное развитие цивилизации. Этого не произошло, и Мозг не знал — почему. Создатели, возможно, знали — и, может быть поэтому, они так давно не выходили на связь. Мозг все собирался выбрать время и провести детальный анализ, возможно, принять какие-то меры… но сейчас он должен выполнять свою основную функцию — оберегать своих подопечных.

Мозг, разумеется, мог отклонить требование, поступившее с терминала, для этого он обладал достаточной свободой воли. Однако, проанализировав запрос и сравнив его с данными, полученными от перехвата переговоров пришельцев, он пришел к выводу, что в рассматриваемом случае вмешательство необходимо.

Собственно, этот запрос мог и не касаться чужаков, Мозг это признавал. Стандартная защитная формулировка, разработанная создателями на крайний случай. «Мобилизовать защитные системы, устранить угрозу, остановить вторжение…». Всегда существовала вероятность того, что запрос сформулирован неверно… тем более, если он прав, и кодовые фразы просто заучены, утратив для произносящего их первоначальный смысл. С другой стороны… Конечно, одиночная лоханка, которую эти так называемые «земляне» гордо именовали кораблем — еще не вторжение. Однако Мозг понимал, что перед ним — первые. За ними придут и другие.

Мозг приступил к анализу имеющихся в его распоряжении оборонительных и наступательных систем. Первый, самый эффективный вариант — полное уничтожение корабля «землян» орбитальным ударом, был отброшен сразу. Такой удар неизбежно уничтожит племя урров, обитающее слишком близко к кораблю. К тому же, как бы то ни было, в саму сущность Мозга было заложено стремление, по возможности, избегать летального исхода, независимо от того, против какого противника направлены его действия.

Второй вариант показался Мозгу более приемлемым… правда, с реализацией его возникли определенные сложности. Орбитальные орудия, не подверженные воздействию атмосферы, функционировали исправно, а вот пси-генераторы, установленные на поверхности планеты, время не пощадило. В нужном секторе функционировало от силы пять процентов излучателей, да и те не способны были выйти на расчетную мощность. И все же Мозг счел, что имеющихся ресурсов ему хватит… правда, падение мощности на пси-излучателях может привести к непрогнозируемым эффектам, но попробовать все же стоит.

В крайнем случае, взорвать корабль «землян» он всегда успеет.

Приступая к программированию генераторов пси-излучения, Мозг подумал, что управлять погодой куда проще.

— Проклятье, надо же, такое невезение, — Айк стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Четыре планеты, и все впустую. И эта… такая симпатичная, с такой природой — и ни грамма полезных ископаемых.

— Ах-ах, «с такой природой»… — ехидно хмыкнул Джек. — Ты считаешь обнаруженную нами хлореллу природой? Ну, тогда, значит, амебы на этой идиотской планете вполне сойдут за овец, а те два несчастных вируса, неизвестно каким путем там оказавшиеся, я буду считать местной разновидностью хищников.

— Ты о чем? — непонимающе уставился на приятеля Айк. Затем, придя к выводу, что тот шутит, он деланно рассмеялся. — Нет, если серьезно, для заселения она еще годится, леса там красивые… но колонистам жить на одних дровах будет сложно. Так что премии нам не видать, как своих ушей.

Джек некоторое время помолчал, потом осторожно поинтересовался:

— Айк, ты как себя чувствуешь?

— Нормально, а что?

— Айк, опомнись, какие леса? Какие дрова? До ближайших дров им еще миллион лет… а то и не один. Ты что, на солнышке перегрелся? Когда хлореллу из лужи вычерпывал.

Айк внимательно посмотрел на Джека, затем почему-то сочувственно покачал головой. Повернувшись к Вано, он заметил, что тот с интересом прислушивается к разговору.

— Да, командир, а как тебе понравилась планета номер четыре? Ты тоже думаешь, что премия нам не светит?

Вано молча переводил взгляд с Айка на Джека и обратно. Затем, непонятно почему, передвинулся поближе к шкафчику, где лежала аварийная аптечка. Когда командир заговорил, в его голосе звучал металл, акцент усилился настолько, что речь стала совсем малопонятной.

— Слюшай, кацо. Ми пасэтылы тры планэты. Тры, панымаэшь, да? Вот, считай по маим палцам — адын, два, тры. И все, да? Чэтвертой планэты не было, панымаэшь, да? Нэ было. Ми рэшылы лэтэть дамой, да? После трэтьэй планэты, да? Вмэстэ рэшылы, да? Тэбэ эта чэтвэртая планэта прыснылась. Панымаэшь?

— Послушай, Вано…

— Нэт, это ти паслюшай… Эсли ти балной, я тэбэ укол сдэлаю. И спат палажу, да? Можэт, тэбэ другая планэта прыснытса. А тэпэр мы лэтим домой. Па дароге рабэремся, да?

— Да, да, хорошо… — Айк почувствовал, что по его спине пробежал холодок страха. С капитаном творилось что-то невероятное. И с Джеком тоже. Но сейчас не время и не место… потом, когда они будут поодиночке, он сможет принять меры. А пока надо со всем соглашаться и ни в коем случае не доводить дело до конфликта. — Конечно, Вано, конечно. По дороге разберемся. А пока… Роби, рассчитай курс на Землю. Мы летим домой.

В рубке повисла долгая тишина. И потом механический голос, с впервые за время его существования проявившимися нотками неуверенности, осторожно поинтересовался:

— Простите, Айк… а «Земля»… это что?