Мольба о чуде

2

– Удочерение? – непонимающе повторила Чарити. – Тетя Бренда, неужели ты хочешь, чтобы я отдала Полин чужим людям?

Бледная, растрепанная, она стояла посреди убогой гостиной своей дешевой крошечной квартирки и с таким ужасом смотрела на родную тетку, будто у той внезапно выросли рога. Неужели это не сон? Впрочем, за последние несколько недель Чарити свыклась с ощущением непрекращающегося кошмара, от которого невозможно избавиться.

– Давай договоримся, что я ничего не слышала! – решительно заявила она, крепче прижимая к себе спящую девочку.

Тетка поморщилась.

– Не будь ребенком! И прекрати смотреть на меня как на чудовище. Попытайся рассуждать здраво: я предлагаю пойти на этот шаг только потому, что прекрасно вижу, ты не в состоянии заботиться о малышке!

– Неправда! – возмущенно крикнула Чарити.

Вместо ответа Бренда с саркастической улыбкой обвела взглядом нищенскую обстановку тесной комнатушки. В элегантном светлом костюме, с тщательно уложенными крашенными платиновыми волосами и с безупречным макияжем, она казалась живым упреком царящему вокруг убожеству.

В самом деле, трудно представить место, менее подходящее для грудного младенца. Несмотря на начало весны, на улице было по-зимнему холодно, а тепла плохонького электрического камина едва хватало на то, чтобы просушить мокрые пеленки, развешанные на спинках стульев. Стирать Чарити приходилось самой, поскольку услуги даже самой дешевой прачечной стали ей теперь не по карману… Несмотря на холод, в квартире нечем было дышать, дешевенькие обои из-за сырости потемнели и кое-где отстали от стен. Убогая мебель почти полностью скрывалась под грудами чистых и грязных детских вещей.

Чарити выглядела под стать своему жилищу. Ее некогда хорошенькое веселое лицо осунулось и побледнело от невзгод и страданий, глубокие тени под ввалившимися глазами свидетельствовали о пролитых слезах и о бессонных ночах.

– Я всего лишь прошу помочь мне с квартплатой! – беспомощно пролепетала Чарити. – Честное слово, я все отдам, как только встану на ноги!

Тетка холодно покачала головой.

– Порой, чтобы сделать добро, приходится быть жестокими. Мой долг указать на безответственность твоего поведения. Позволь напомнить, что Полин тебе не дочь, так что ты не имеешь никакого права единолично распоряжаться ее судьбой.

– Но Полин моя сестра! – гневно возразила Чарити. – Как я могу с ней расстаться?!

– Положим, сестра она тебе только наполовину, – отмахнулась Бренда и брезгливо скривила ярко-красные губы, покосившись на смуглую черноволосую малышку, посапывающую на руках у Чарити. – Ты даже не знаешь имени ее отца!

– Какое это имеет значение?!

Чарити гневно сверкнула глазами. Она не могла позволить этой красивой ухоженной женщине столь презрительно намекать на легкомысленное поведение покойной матери. Что с того, что после двух лет вдовства мама сошлась с каким-то, если верить тетке, официантом, кажется, испанцем? Главное, она была с ним счастлива. Впрочем, все это теперь не имеет никакого значения…

– Полин моя родная сестра! – упрямо повторила Чарити. – Я никому ее не отдам!

С тем же успехом можно было бы взывать к каменной стене. Недаром мама порой говорила, что у ее сестры Бренды нет сердца! Эта женщина, посвятившая свою жизнь карьере, пожертвовавшая ради нее семьей и родственными связями, сейчас вызывала у Чарити ощущение, похожее на ужас. Бренда знала о жизни почти все – кроме таких пустяков, как любовь, верность, сочувствие и простая человеческая привязанность.

Только теперь Чарити поняла, сколь жестоко ошиблась, обратившись за помощью к маминой сестре. Все, на что та оказалась способна, – это предложить вариант, при котором племянница навсегда избавила бы ее, Бренду, от своих проблем!

– Тебе всего двадцать один год, – невозмутимо продолжала тетя Бренда, не сводя глаз с измученного лица племянницы. – Совсем недавно ты была студенткой. Теперь не учишься и не работаешь. Прости за откровенность, но как и на что ты собираешься жить дальше? И еще позволяешь себе рассуждать о благе ребенка! О каком сестринском долге можно говорить, если у тебя нет денег даже на аренду этой крысиной норы?

– Я найду работу! – горячо заверила Чарити.

– Рабо-о-ту? – насмешливо переспросила тетка. – На какую же должность ты рассчитываешь? Заруби себе на носу – в лучшем случае тебе придется выбирать между карьерой уборщицы и местом официантки! Не терпится пойти по стопам так называемого отца Полин? И кто же, скажи на милость, будет присматривать за малюткой, пока ты будешь драить полы или разносить пиво в какой-нибудь забегаловке? Ты хоть знаешь, сколько стоят услуги няни? Честно сказать, меня просто поражает твой инфантилизм! Пора расстаться с воздушными замками, моя дорогая. Ты, надеюсь, не забыла, что у тебя нет ни пенни за душой, а сбережений твоей матери едва хватило на ее похороны?

– Но я же имею право на социальную поддержку… – сквозь слезы выдавила Чарити. – Государство не даст нам умереть с голоду!

– Ах да, я и забыла! – Тетка язвительно улыбнулась. – Спасибо, что напомнила! Но учти, государство не покровительствует иждивенцам, поэтому на многое не рассчитывай. И, кстати, раз уж ты заговорила о своих правах, неплохо было бы принять во внимание также и права Полин. Или ты считаешь, что девочка должна жить вот так? – Бренда картинным жестом обвела убогую комнату. – Сомневаюсь, что она поблагодарит тебя за это, когда вырастет. Своим эгоизмом ты обрекаешь сестру на нищенское существование! В новой семье у девочки будет все, что она только пожелает. Там она будет счастлива. Подумай об этом, моя милая.

Каждое слово тетки причиняло Чарити почти физическую боль. А что, если она действительно эгоистка и думает только о себе? Разве она имеет право калечить едва начавшуюся жизнь сестренки? Пройдет несколько лет, и подросшая Полин горько упрекнет сестру за годы, прожитые в сырой каморке, без свежего воздуха и солнечного света.

Чарити устало пересекла комнату и бережно уложила уснувшую малютку в кроватку. За последние недели она так исхудала, что джинсы и трикотажная кофточка висели на ней как на вешалке. А ведь совсем недавно они соблазнительно обтягивали ее безупречную фигурку! Теперь, эти времена казались далеким прошлым…

Полин родилась в начале января. Чарити вместе с матерью любовалась малышкой, смеялась, строила планы на будущее. Казалось, впервые за долгих два года судьба вновь улыбалась им…

Трудно поверить, но всего два года назад Чарити была счастливой девушкой, окруженной заботой и любовью родителей. После самоубийства отца, не выдержавшего банкротства, ее жизнь совершенно переменилась. Матери пришлось продать все, включая дом и обстановку, и перебраться из фешенебельного квартала в скромную квартирку на окраине.

Миссис Уилкс тяжело переживала не только смерть мужа, более двадцати лет ограждавшего ее от всех житейских забот, но и внезапное одиночество, в котором оказалась, когда почти все друзья вдруг одновременно забыли о ее существовании. Легкомысленная и беспечная, она никак не могла смириться с тем, что жизнь несправедливо обошлась с ней, и порой по-детски жаловалась дочери, как жестоко обошелся с ней покойный супруг, наложив на себя руки. Чарити намного легче перенесла утрату привычного круга общения, хотя ей и пришлось оставить престижную частную школу и закончить образование в государственном заведении.

Как ни странно, тетя Бренда тогда пришла им на помощь. Когда Амейлия Уилкс совсем отчаялась найти хоть какую-то работу, сестра подыскала ей место продавца-консультанта в бутике модной одежды. Надо сказать, хозяевам магазина очень повезло с новой продавщицей. Безупречный вкус и прекрасные манеры миссис Амейлии Уилкс были сразу же отмечены покупателями, очень скоро у нее появились постоянные клиенты. Поэтому неудивительно, что когда хозяйка бутика приболела и не смогла вылететь на запланированную встречу с поставщиками в Рим, она не колеблясь послала вместо себя новую продавщицу.

По возвращении матери из поездки Чарити сразу же бросилась в глаза произошедшая в ней перемена. Амейлия словно помолодела лет на десять, расцвела, похорошела и впервые за минувшие со смерти мужа два года выглядела до неприличия счастливой. Чарити терялась в догадках, но вскоре все прояснилось: мать сообщила, что беременна. Ровно через восемь месяцев после этого родилась Полин.

Амейлия и Чарити не могли налюбоваться на крепкую смуглую девочку с черными блестящими глазками и потешными смоляными кудряшками, так непохожими на светлые локоны Уилксов. Казалось, рождение Полин ознаменовано конец страшного этапа в их жизни, впереди забрезжила надежда на счастливые перемены. Амейлия подолгу обсуждала со старшей дочерью, как они переедут из крошечной квартирки в приличный дом, наймут няню для малышки и счастливо заживут втроем. К сожалению, этим планам не суждено было сбыться: Амейлия скоропостижно скончалась, оставив Чарити без гроша за душой и с грудным ребенком на руках.

Громкий сигнал автомобиля за окном прервал грустные мысли девушки. Она вздрогнула и посмотрела на тетку. Бренда поднялась со стула.

– Я должна идти. Чарити, ради Бога, оставь ребенка хотя бы на секунду и выслушай меня! – раздраженно воскликнула она, заметив, что племянница снова склонилась над кроваткой.

Чарити не удержалась и дотронулась пальцем до мягкой щечки спящей девочки. Нежность и печаль переполнили ее сердце. Почему мир устроен так несправедливо? Сначала у нее отняли всех, кого она любила, а теперь, кажется, хотят отобрать и сестру… Я никому тебя не отдам, кроха, мысленно пообещала Чарити и устало обернулась к тетке.

– Я слушаю, тетя Бренда.

– Чарити, я уже говорила, что, отдав Полин на удочерение, ты можешь рассчитывать на солидное вознаграждение со стороны ее приемных родителей. Тем более…

– Я не собираюсь торговать Полин! – ужаснулась Чарити.

– Ты меня неправильно поняла, дорогая, тут же поправилась тетка, мысленно выругав себя за допущенную оплошность. – Конечно же у меня и в мыслях этого не было! Я только хотела сказать, что в новой семье малышка будет счастлива и обеспечена. Любящие приемные родители, богатый дом, лучшие няни и воспитатели… Разве ты не желаешь счастья своей сестре?

Но в ее жизни не будет места для меня, скорбно подумала Чарити, не сводя глаз с безмятежно посапывающей сестренки. Чужие люди будут ласкать ее, петь песенки, рассказывать сказки. Я никогда не увижу ее первых шагов, не услышу смешного лепета. Сердце девушки разрывалось от боли, по бледным щекам заструились слезы.

– Ты должна сделать это ради Полин, если действительно ее любишь, – безжалостно продолжала Бренда. Она наконец поняла, какими аргументами воздействовать на строптивую племянницу. – А сама вернешься в университет. Можешь не сомневаться, в этом я тебе помогу, чего бы мне ни стоило! Разве не я помогла твоей матери найти работу? Никто еще не называл меня бездушной! Я рада прийти на помощь людям, если вижу, что они на правильном пути! Но не жди, что я буду финансировать твои бредовые проекты самостоятельного воспитания сестры! Полин заслуживает лучшей доли… Да и ты, кстати, тоже.

– Я… я подумаю, – прошептала Чарити, глотая слезы.

– Вот и прекрасно, – одобрила тетя Бренда. – А я пока начну обзванивать агентства, в которые обращаются люди, желающие усыновить или удочерить ребенка. Нельзя терять время попусту!

За окнами снова нетерпеливо взвыл клаксон автомобиля, и Бренда торопливо устремилась к двери. У порога она обернулась, на секунду задержала взгляд на несчастной фигурке племянницы, сгорбившейся возле детской кроватки, и, чуть помедлив, нерешительно раскрыла сумочку.

– Чарити, детка… вот тебе немножко на первое время, – пробормотала Бренда, кладя сложенные купюры на столик возле двери. – Я заеду через пару дней. Надеюсь, к этому времени ты определишься.

– Спасибо, тетя, – отрешенно пробормотала Чарити, едва взглянув на деньги.

В комнатушке повисла напряженная тишина. Обе женщины слишком хорошо понимали, что благодарить особенно не за что.

– Не надо патетики, Чарити, – проворковала Бренда, открывая дверь. – Учись думать головой, а не сердцем. Высокие чувства хороши лишь на сцене.

Дверь за гостьей захлопнулась. Чарити тяжело добрела до столика и уставилась на оставленные теткой купюры. Тридцать сребреников – пронеслось у нее в голове. Плата за предательство… плата за Полин… Боже, что же мне делать?!

Она машинально сгребла бумажки, и вдруг из пачки выскользнула глянцевая карточка. Тетин пропуск в банк! Чарити испуганно ойкнула и ринулась за дверь. Хорошо, что ее квартирка находится на первом этаже! С трудом распахнув тяжелую дверь подъезда, Чарити замерла, съёжившись от порыва ледяного ветра, но уже в следующую секунду решительно бросилась на улицу.

– Тетя Бренда! – громко крикнула она, лихорадочно шаря глазами по узкой улочке.

Черт побери, куда же она запропастилась?! По обеим сторонам улицы стояли припаркованные автомобили ее жителей. Среди этих дешевых старых машин подобно роскошной розе меж сорняков сиял серебряными боками огромный лимузин.

– Тетя Бренда! – радостно завопила Чарити, заметив наконец тетку у задней дверцы машины.

К сожалению, ветер отнес ее слова и ничего не подозревающая Бренда захлопнула за собой сверкающую дверцу. Лимузин мягко тронулся с места.

Не раздумывая ни секунды, Чарити кинулась наперерез. Домашние тапочки без задников норовили соскользнуть с ног, промерзшая мостовая обжигала холодом, но надо было бежать, иначе лимузин навсегда скроется из виду.

Дальше все произошло как в кино. Чарити услышала дикий визг тормозов, душераздирающий рев автомобильного клаксона и испуганные крики людей. В следующее мгновение прямо перед ней вырос огромный капот фургона. Прежде, чем девушка успела осознать, что столкновения не избежать, она почувствовала вонь паленой резины и сильный удар в бок. Боли не было, только почему-то улица опрокинулась вверх тормашками и все исчезло…