Монгольские сказки

Дамдин-музыкант

одного бедного арата был сын Дамдин. Когда Дамдин подрос, отец сказал ему:

— Никакого хорошего дела не умеешь делать. Ступай из юрты, поучись у людей, как жить надо.

Ушёл Дамдин от отца, три года пропадал, на четвёртый — вернулся:.

Спрашивает отец:

— Чему научился? Рассказывай.

— Научился на хуре¹¹ играть, — отвечает Дамдин.

Рассердился отец:

— У других отцов сыновья железо ковать умеют, лошадей объезжать могут, а ты только на хуре играешь! Какая польза от такого уменья?

Ответил Дамдин:

— Кто мою игру слушает, тому жить легче становится, у того сердце веселее бьётся.

— Никакой пользы нет в хозяйстве от твоей игры, — говорит отец. — Ступай научись нужному делу!

Опять покинул Дамдин родной дом. Шёл, шёл, — пришёл к морю. Сел Дамдин на камень прибрежный, заиграл на хуре. Сколько времени играл, — неизвестно. Только вдруг видит: выходит из моря молодая девушка в белой одежде. Подошла к Дамдину, говорит:

— Меня за тобой отец прислал. Ему твоя игра понравилась. Идём со мной.

Смотрит Дамдин на девушку, глаз отвести не может. Такой красавицы на земле ему не встречалось. А дочь водяного хана протянула ему руку, торопит:

— Пойдём скорее, нас отец ждёт, сердиться будет, что не идём долго!

Схватил Дамдин красавицу за руку.

— Идём! Верю я, что ты мне зла не сделаешь!

Приказала ему девушка закрыть глаза и повела за собой в море. Немного времени прошло, — сказала девушка музыканту:

— Открой глаза!

Дамдин открыл глаза — перед ним дворец стеклянный, разноцветный. Посредине дворца морской хан на ковре зелёном сидит.

Подвела девушка Дамдина к отцу; морской хан говорит:

— Очень твоя игра мне нравится. Сыграй, что умеешь.

Заиграл Дамдин на хуре, — все заслушались.

День играл, два играл, на третий устал, положил хур к ногам.

— Такую музыку сто лет слушать можно! — кричит морской хан. — Будешь вечно играть для меня. За это дам тебе дворец, гору камней драгоценных.

— Отпусти меня, хан! — попросил Дамдин. — Не нужен мне дворец, и камни драгоценные не нужны. Хочу жить на земле, где родился; хочу, чтобы людям от моей игры радость была.

— Не отпущу! — кричит морской хан. — Хочу сам твою игру слушать!

Прижал Дамдин к груди хур, сказал:

— Всё равно убегу на землю!

Засмеялся злой хан.

— А кто тебе дорогу на землю покажет? Никто! Позабудь про землю. Будешь жить здесь до самой смерти, меня игрой тешить!

Ночью остался Дамдин один. Сидит, песни печальные играет. Вдруг слышит голос девичий:

— Не грусти, помогу тебе.

Смотрит — перед ним дочь морского хана.

— Закрой глаза и держись за мою руку. Выведу я тебя обратно на землю.

Закрыл Дамдин глаза, пошёл за ханской дочерью. Шёл, шёл, не заметил, как ступил со дна морского на сушу.

— Живи на своей земле, — сказала дочь хана и заплакала.

— О чём плачешь? — спрашивает Дамдин.

— Жалко расставаться, — говорит ханская дочь. — Хочу всю жизнь слушать игру твою.

— Тогда оставайся на земле, — сказал Дамдин. — Будем жить в одной юрте, будешь женой мне любимой.

Пошли они по степи, видят: много юрт стоит. Одна юрта у колодца пустая.

Поселился Дамдин с женой в этой юрте, стал хозяйство вести.

Везде был Дамдин желанный гость. У кого горе случится, придёт в ту юрту Дамдин, начнёт на хуре играть, — горе проходит. У кого грусть на сердце, — от игры Дамдина радость наступает.

Прошло немного времени, — приехал в степь хан со своими цириками. Стал хан в степи охотиться, застрелил двух перепёлок. Подозвал к себе хан главного нойона, говорит:

— Поезжай в ближайшую юрту, зажарь перепёлок.

Приехал нойон прямо к юрте у колодца. А в юрте очаг горит. Положил нойон в огонь перепёлок, оглянулся и увидел жену Дамдина. Была она такой красоты небывалой, что нойон глаз от неё отвести не мог.

Загляделся нойон на красавицу, забыл про перепёлок. А когда спохватился, от перепёлок только золы кучка осталась. Закричал в страхе нойон:

— Что теперь делать, отрубит мне хан голову!

— Не бойся, — говорит жена Дамдина. — Есть у меня две перепёлки. Сейчас зажарю, — свезёшь хану.

Как сказала, так и сделала. Зажарила перепёлок, отдала нойону. Стал хан есть перепёлок, — не может до конца съесть. Позвал к себе тысячу цириков, угощает; тысяча цириков не могут до конца съесть двух перепёлок.

Догадался хан, что перепёлки не простые, позвал к себе нойона:

— Говори где взял перепёлок!

Испугался нойон, всё рассказал: как загляделся на красавицу в юрте у колодца, как эта красавица зажарила ему своих перепёлок.

Приказывает хан нойону:

— Вернись в эту юрту, привези ко мне мужа этой красавицы.

Узнала жена, что хан прислал нойона за мужем, говорит Дамдину:

— Прикажет тебе хан отдать меня в жёны ему. Ты скажи, что отдашь, если он дважды найдёт тебя в нашей юрте. А если не найдёт, — пусть подарит тебе тысячу лошадей.

Приехал Дамдин к хану; хан спрашивает:

— Что за красавица живёт в твоей юрте?

— Жена моя, — отвечает Дамдин.

— Пусть идёт жить в мою юрту!

— Ладно, — говорит Дамдин. — Только сначала найди меня дважды в моей юрте. Найдёшь, — будь по-твоему; не найдёшь, — подаришь мне тысячу лошадей.

Что за хитрость человека в юрте найти? Слепой и тот найдёт. Согласился хан и послал Дамдина в юрту прятаться.

Прибежал Дамдин домой, говорит жене:

— Сейчас хан приедет меня искать. Куда мне спрятаться?

Взмахнула жена правой рукой, сказала волшебное слово, и Дамдин превратился в деревянный пестик. Насыпала жена в ступку зерно, взяла в руку пестик, сидит толчёт.

Ворвался хан в юрту, начал повсюду искать Дамдина, искал, искал — нет его.

Вышел хан из юрты, кричит:

— Я тебя не нашёл, теперь ты меня ищи. Не найдёшь, — я выиграл!

Говорит жена Дамдину:

— Этот хан тоже знает волшебные слова, в любой предмет может превратиться.

Вышел Дамдин из юрты, стал искать хана вокруг, — не может найти. Вдруг видит; у колодца дерево молодое выросло. Догадался Дамдин, что это за дерево. Подошёл к колодцу, говорит громко:

— Вот хорошее деревцо! Сделаю из него черенок для нагайки.

Снял Дамдин нож с пояса, а дерево вдруг закричало:

— Не руби меня, я хан!

И превратилось в хана.

— Я тебя нашёл, дари мне тысячу лошадей! — говорит Дамдин.

Не соглашается хан:

— Прячься второй раз, теперь я тебя найду!

Пошёл Дамдин в юрту; жена превратила его в мушку.

Села мушка хану на шапку, сидит спокойно. Всю юрту обыскал хан, — не нашёл Дамдина.

Вышел он тогда из юрты, опять закричал:

— Я тебя не нашёл! Теперь ты меня ищи! Не найдёшь — значит, проиграл!

Говорит жена Дамдину:

— На закате придут к озеру сто белых овец и один чёрный козёл. Козёл и есть хан.

Пришёл Дамдин к озеру, сидит-ждёт. Слышит, овцы блеют, на водопой идут. Посмотрел — впереди козёл чёрный.

Схватил Дамдин козла за рога, кричит:

— Давно ищу козлиную шкуру на сапоги! Сейчас я этого козла заколю!

Завопил козёл:

— Отпусти меня! Я хан!

И превратился опять в хана.

— Я тебя нашёл, — говорит Дамдин. — Дари мне тысячу лошадей.

Не соглашается хан:

— Сначала пустим на перегонки наших лошадей. Чья лошадь пробежит трёхдневный путь за три часа, тот и выиграл.

Пришёл Дамдин домой, грустный, спрашивает жену:

— Что теперь делать? У хана тысяча лошадей, как вихрь быстрые. А у меня даже жеребёнка нет.

Говорит жена:

— Раньше смерти не умирай, раньше горя не горюй. Пойдём к морю.

Пришли они на берег; заиграл Дамдин на хуре. Прокатилась по морю волна, показалась над водой голова морского хана. Дочь говорит ему:

— Подари нам, отец, быстроногого жеребёнка.

— Подарю, — отвечает морской владыка. — Только пусть твой муж до заката играет мне.

Весь день до заката играл Дамдин. Когда небо стало розовым, выбежал со дна моря маленький восьминогий жеребёнок.

Надел на него Дамдин узду, повёл в юрту. Жеребёнок еле идёт: ног у него много, одна за другую цепляются.

Говорит печально жене Дамдин:

— Не умеет этот жеребёнок скакать. Где ему с ханскими конями равняться!

Опять отвечает ему жена:

— Раньше смерти не умирай, раньше горя не горюй. Поезжай с утра на жеребёнке к озеру, жди там хана.

Поехал утром Дамдин к озеру, дождался хана. Под ханом вороной конь горячий, ногами перебирает. От его ржанья трава в степи стелется.

Хан увидел маленького восьминогого коня под Дамди-ном, стал смеяться. Тысяча цириков ханских тоже смеяться стали:

— Лучше на корове скакать, чем на таком пауке!

Кончил хан смеяться, говорит:

— Поезжай вперёд, да посторонись, когда обгонять тебя буду!

— Скачи сам вперёд! — отвечает Дамдин. — А я за тобой поеду!

Ударил хан нагайкой вороного жеребца, поскакал.

Дамдин подождал, когда хан из вида скроется, дёрнул жеребёнка за повод. Быстрее молнии промелькнул в воздухе восьминогий жеребёнок и понёсся, точно песчинка в ураган. Доскакал Дамдин до конца степи и обратно к озеру примчался. А хана даже и не видно. Он только к полудню вернулся.

— Отдашь теперь мне тысячу коней? — спрашивает Дамдин.

— Если сделаешь так, чтобы в этом озере вода закипела, тогда отдам, — отвечает хан. — А не сможешь, — не видать тебе своей жены больше.

Пришёл Дамдин в юрту, всё жене рассказал.

— Пойдём к морю, — говорит жена.

Пришли они опять на берег. Заиграл Дамдин на хуре, — забурлила у берега вода и показалась голова морского хана.

Говорит морскому хану дочь:

— Ты над всеми водами владыка. Прикажи завтра озеру закипеть. И ещё сделай так, чтобы кипящая вода не жгла моего мужа.

Хан морской говорит:

— Кто умеет так играть на хуре, тому ни в чём нельзя отказать. Вот тебе два камушка: белый и чёрный. Бросишь белый в озеро — оно закипит. Положишь чёрный за щёку — никакой кипяток тебя не обожжёт.

Пришёл Дамдин к озеру. Там хан его дожидается. С ним тысяча цириков на вороных конях.

— Ну, что? — спрашивает хан. — Можешь сделать, чтобы вода в озере закипела?

Дамдин бросил незаметно в озеро белый камушек — и сразу озеро забурлило, закипело.

Хан видит, что опять проигрывает, — говорит:

— Если переплывёшь сейчас озеро, — подарю тебе тысячу коней.

Дамдин положил за щёку чёрный камушек и бросился в воду. Доплыл до другого берега и назад приплыл невредимым. Все цирики удивляются, а Дамдин говорит хану:

— Я два раза озеро переплыл. Теперь ты хоть раз переплыви.

Хан подумал: «Он нищий-музыкант, а я хан. Неужели я не сделаю того, что он делает? Неужели мои цирики слабее этого нищего?»

Приказал хан всем цирикам слезть с лошадей и бросаться за ним в озеро. Цирики так и сделали. Только не успели они и десяти шагов проплыть, как все сварились и пошли на дно.

Остался на берегу Дамдин. Посчитал он ханских коней, — как раз тысяча оказалась.

Сел Дамдин на ханского вороного жеребца и погнал косяк к своей юрте.

С тех пор зажил он с женою без горя и каждый день услаждал слух соседей игрой на хуре.