Мораторий на крови

17

К утру следующего дня после указа о моратории президент распорядился предоставить ему материалы СМИ по вопросу отмены смертной казни, включая отзывы зарубежной прессы. В кабинетах огромного здания президентской администрации на Старой площади закипела работа, которой занялся солидный штат референтов и переводчиков.

Ровно в девять тридцать помощник Александр Снегирев вошел в кабинет президента. Положив на стол объемистую папку, он сел напротив Кедрова в ожидании вопросов. В отличие от предшественников президент не любил слушать стоящего собеседника. Все об этом знали и, за редким исключением, сразу, без приглашения, садились лицом к лицу с главой государства.

Снегирев раскрыл папку:

– Вчера по России все-таки исполнили две высшие меры, Николай Борисович …

– Что так? – чуть повысив голос, спросил президент.

– Первое исполнение произошло в тюрьме под Якутском, – Снегирев положил перед Кедровым соответствующий факс. – Там разница с Москвой в шесть часов, и около трех ночи расстреляли некоего Стратенкова, вырезавшего семью из семи человек с поджогом дома. Рано утром ликвидировали сексуального маньяка в Тригорске, за ним убийства шестнадцати женщин. Туда указ запоздал всего на какой-то десяток минут, есть соответствующая справка из УИНа области. А второго смертника, террориста Дамзаева, взорвавшего автобус под Волгоградом, которого планировали расстрелять часом позднее, в соответствии с указом не успели ликвидировать. Туда к утру указ о моратории как раз и запоздал.

– Будь моя воля, поменял бы их местами, все-таки за Дамзаевым куда больше жертв, – Президент щелкнул пальцами, эта привычка сохранилась у него со времен занятий спортом. – Хотя хрен редьки не слаще. И все-таки надо бы организовать проверку по Тригорску, слишком невелика разница во времени. Распорядись от моего имени, чтобы туда послали толкового оперативника из ФСБ. А что за рубежом?

– Европа в экстазе. Сообщения о моратории на первых страницах газет. Всеобщая эйфория, все телеканалы продолжают комментировать указ.

– Я бы предпочел прочесть об этом лично. Обеспечь, Саша, переводы из основных стран Евросоюза, США и обязательно Финляндии. Соседка все-таки.

– Будет исполнено. – Снегирев вышел, притворив дверь.

Президент взял папку, оставленную помощником, пройдя к окну, отдернул штору. Небо с утра заволокло тучами, моросил дождь.

«Вот и погода изменилась, под стать моему указу, – подумал он. – Одни в полной эйфории, как выразился Александр. Другие, а таких в России большинство, наверняка осуждают меня».

Резкий телефонный звонок оторвал его от раздумий. Звонил красно-синий телефон, из десятка разноцветных на международном столе. Кедров взял трубку, придвинул кресло. Он ожидал отнюдь не короткого разговора.

– Хеллоу, Ник! – он узнал голос президента США Коллинза. – Ты шагаешь в ногу со старушкой Европой, поздравляю.

– Пока у нас лишь приостановка высшей меры, введен мораторий. Надо, Билл, осмотреться, обдумать, что к чему.

– Мы давненько не общались, – голос Коллинза был доброжелателен и энергичен. – У нас часть сенаторов приветствуют перемены в России, хотя есть и недовольные. И несколько штатов, где смертная казнь издавна существует, тоже подумывают об ее отмене.

– Сколько же у вас кровожадных?

– Много, что-то порядка тридцати шести штатов. В них мы не будем торопиться, хотя та же Европа советует. В паре наших университетов ученые-криминалисты попробовали все разложить по полочкам. Так, в Эмори они подсчитали, что казнь одного преступника предотвращает 18 убийств. Другой университет во главе с профессорами Адлером и Саммерсом называет еще более впечатляющую цифру: с каждой казнью в последующем году происходит на 75 убийств меньше!

– Цифры любопытные. Хотя, признаюсь, для меня принятие моратория было нелегким решением.

– Понимаю. И куда денешь уже приговоренных?

– Не забывай, мы на планете – одна шестая часть суши. Места хватит. Те же Сибирь, Чукотка, Сахалин…

– Тебе легче, – расхохотался Коллинз. – Сибирь или Сахалин – это круто, а мне что – смертников в Майами или на Великие озера отправлять?

– Есть еще мыс Канаверал, – осторожно пошутил Кедров.

– Вот тут ты угадал, Ник! – Президент США был в отличном настроении. – Внесу твое предложение в НАСА, и отправим их на Марс. Но годков пятнадцать, пока новый ракетный проект не заработает, этим парням придется обождать.

– Может, и нашим ракетчикам подумать о Марсе? Время есть, мораторий только введен в России.

– Думаю, Ник, не ошибешься. Вот хотя бы на закуску еще и такие цифры. Ученые из Хьюстона подсчитали, что мораторий на смертную казнь, введенный в штате Иллинойс, спровоцировал в последнем году около 150 убийств. Так что замена электрического стула, расстрела или смертельной инъекции пожизненным заключением не воспринимается на «ура», как более гуманный шаг.

– Ты только о моратории хотел поговорить?

– Если бы… – После паузы Коллинз продолжил: – Как понимаешь, Ник, между нашими странами есть проблемы более существенные.

– Тут, Билл, ты целиком прав. К примеру, вы поддерживаете Саакашвили в Грузии, а он закрывает глаза, что через его границу в Россию засылают террористов и оружие.

– Это, Ник, еще надо доказать. Тогда встречный вопрос: скажи, почему Россия поддерживает государственные режимы в арабском мире, в Иране, Сирии, Египте?

– Сложный вопрос, на уровне международной дипломатии. Думаю, Билл, нам следует все обсудить при личной встрече. Но, согласись, международный терроризм угрожает как США, так и России. А посему приглашаю тебя для откровенного разговора осенью в Сочи, на бархатный сезон. Политика политикой, но есть еще и яхта под парусом, утренняя пробежка вдоль моря, ведь ты слывешь спортивным президентом.

– Спасибо, подумаю о столь соблазнительном предложении. А насчет мыса Канаверал и Марса, – шутливо закончил Коллинз, – сошлюсь на тебя и внесу предложение по нашим «нехорошим» ребятам в сенат.