Морфо

6. Новый старый дом

Новое жилье Флинна по иронии судьбы действительно походило на дом с привидениями. Обветшалый особняк навевал тоску. Темные проемы окон смотрели на Флинна с жалостью. Внутри дом оказался не лучше: деревянный паркет был изборожден глубокими царапинами, словно громадный зверь каждый день точил об него когти, выцветшие обои, лоскутами свисавшие со стен, напоминали потрепанные крылья бабочек. Лампы, покрытые вековым слоем пыли, жадничали и неохотно делились светом, а на тяжелых портьерах и некогда шикарных коврах хозяйничала моль.

– Располагайся, – сказал Тайло. – Я поищу комендантшу.

Флинн плюхнулся на бордовый диван, подняв столб пыли, и закашлялся. Пытаясь восстановить дыхание, он осмотрелся в поисках графина с водой, но, увы, не нашел. Зато обнаружил старый журнал, который уже лет пятьдесят не выпускают. Как только Флинн дошел до последней страницы, журнал рассыпался в прах и появился на прежнем месте. Загробный мир не переставал удивлять.

– Попрошу впредь к экспонатам не прикасаться, они те еще недотроги, – процедила стоявшая на лестнице старуха. Из-за ее спины выглядывал Тайло.

– Флинн, знакомься, это мадам Брунхильда – комендантша твоего дома.

Старуха поджала тонкие сухие губы и пальнула свинцовым взглядом. Она очень смахивала на бывшую соседку Флинна: такие же седые волосы, уложенные в аккуратный пучок, выпирающий подбородок, маленький крючковатый нос и серые глаза, сверкавшие недобрым блеском. Тощую фигуру мадам Брунхильды обтягивало черное строгое платье до пола. В руках она держала огромную связку ржавых ключей.

– А это Флинн, мадам Брунхильда. Ваш новый постоялец.

– Мне его имя без надобности, – фыркнула старуха. – Буду звать тебя шестьдесят первым.

– Почему это? – Флинн почувствовал себя оскорбленным. Уж имя-то он заслуживал.

– Потому что будешь жить в шестьдесят первом номере, понятно? – резко ответила мадам Брунхильда. – За мной, – приказным тоном добавила она и, слегка прихрамывая, зашаркала наверх.

– Не спорь с ней и не задавай лишних вопросов. Она самая строгая из всех комендантов, которых я знаю, – с трепетом прошептал Тайло. Видимо, он ее побаивался.

– Ванная на каждом этаже в конце коридора, но горячая вода есть только по четвергам, – проскрипела мадам Брунхильда. – Прием пищи по гудку, а не по часам, в противном случае – с этими вечными скачками времени – у нас было бы по пять завтраков за день и ни одного ужина за неделю. В комнату никого, кроме своего психофора, не приводить. Это тебе не дом свиданий. Страсть оставь для живых, мальчик. Полтергейсты тоже под запретом, только если сами не заведутся. В таком случае сообщай о них непосредственно мне, я их быстро вытравлю.

Ржавые ключи в руках мадам Брунхильды стучали друг о друга и по нервам Флинна. Лестница тянулась бесконечно. Они преодолели как минимум семь пролетов, но так и не добрались до нужного этажа, хотя снаружи дом выглядел невысоким. Флинну казалось, что он идет по особняку знатного семейства, последний член которого умер лет сто назад, и с его смертью дом пришел в запустение. Газовые рожки на стенах угрожающе шипели, точно рассерженные змеи. Вдоль лестниц висели портреты со смазанными лицами. Скорее всего, художник остался недоволен работой и в отчаянии плеснул на нее растворитель. Тут были недописанные пейзажи на черных холстах, древние вазы, за которые коллекционеры всего мира отдали бы баснословные деньги, давно утраченные произведения искусства. Дом показал себя настоящим ценителем прекрасного, он бережно собирал все то, от чего отказались люди.

Флинн заприметил маленькую статуэтку обезьянки с длинным хвостом. Она стояла на перилах. Чуть дальше ему на глаза попалась такая же фигурка. Мотнув головой, он попытался избавиться от навязчивой мысли, но через пару шагов снова увидел обезьянку. Обернувшись, Флинн понял, что не ошибся: статуэтка, которую он видел ниже, исчезла.

– Ты что, живая? Ты меня преследуешь?

Каменная фигурка, разумеется, ничего не ответила. Пожав плечами, Флинн пошел дальше, но отчего-то ему стало сложно идти. Он опустил голову. Нефритовая обезьянка сидела на его ступне, крепко обхватив щиколотку хвостом.

– Не могла бы ты слезть? – как можно вежливее попросил Флинн.

Обезьянка не шевельнулась. Она пристально смотрела на него блестящими черными глазками. Флинн нагнулся и попытался оцепить от себя назойливое животное, но у него не получилось – хватка была каменной.

– Что ты от меня хочешь? – теряя терпение, спросил Флинн. – У меня ничего нет!

В подтверждение своих слов он вывернул левый карман, из которого выпал золотой кругляш – Монета Судьбы.

Обезьянка мигом отцепилась, схватила монету и ринулась бежать со всех лап.

– Стой! – закричал Флинн, молнией бросившись за воровкой.

Обезьянка, будто поняв его, остановилась, забралась на перила и, обвив их хвостом, повисла вниз головой. Она раскачивалась, как маятник, вертя в маленьких лапках монету.

– Пожалуйста, отдай, – взмолился Флинн, покрывшись испариной. – Это очень важная вещь. Мне нельзя ее потерять.

В глазах обезьянки промелькнуло некое осознание. Она призадумалась и, после недолгих размышлений, протянула монету.

– Молодец, хорошая девочка.

Флинн почти прикоснулся к монете, но та неожиданно выскользнула из лап обезьянки и упала в проем между лестницами. Он отчаянно взвыл. Обезьянка виновато пожала плечами, отцепилась от перил и быстро скрылась из виду.

Перед ним нарисовался Тайло, метавший громы и молнии.

– Эй, ты почему отстал? Сейчас нам обоим влетит от мадам Брунхильды.

– Монета, – только и смог выдавить Флинн.

– Что монета? – не сообразил Тайло.

– Эта тупая обезьяна украла мою Монету Судьбы, а потом выронила! Мне нужно ее найти!

Флинн побежал вниз, но психофор остановил его, дернув за рукав куртки.

– Прекрати истерику. Разве тебе никто не пояснил, что монету нельзя потерять?

– Нет, – признался Флинн.

– Значит, господин Аяк забыл об этом упомянуть. Он бывает на удивление рассеянным, не голова, а решето. Проверь карманы.

И Флинн действительно нащупал монету.

– Сколько бы ты ни терял ее, она всегда будет возвращаться, – объяснил Тайло. – Все продумано так, чтобы всякие безответственные личности вроде тебя не носились с бешеными глазами в поисках пропажи.

Флинн ничего не ответил. Он последовал за психофором, крепко сжав монету.

Наконец-то преодолев последние ступени, они очутились в длинном коридоре со множеством ответвлений и переходов. Нумерация здесь шла не по порядку. Иногда вместо цифр встречались непонятные символы, а иногда рисунки, больше похожие на наскальную живопись. На одной из дверей висела табличка: «Не входи – оживешь». Чья-то злая шутка, потому что за ней оказалась глухая стена. Одни двери были полностью утыканы ручками, другие замочными скважинами, а третьи – причудливыми дверными молотками. Но всех их кое-что объединяло: они были унылого красно-оранжевого цвета, словно покрытые ржавчиной. Пропетляв минут двадцать по бесчисленным коридорам, они наконец-то остановились.

– Пришли, – хрипло оповестила мадам Брунхильда, отперев ржавым ключом дверь под номером 61.

Флинн заглянул в комнату: почти пустая, лишь старый деревянный шкаф одиноко стоял в углу.

– На что уставился? Входи уже, – поторопила старуха.

– Здесь ничего нет, – растерянно проговорил Флинн. – Как тут жить?

– Ты сначала переступи порог, а потом делай выводы. – Мадам Брунхильда всучила ему ключ и, развернувшись, пошла обратно.

– Но как мне без вас найти свой номер? В этом доме потеряться – раз плюнуть! – вдогонку крикнул Флинн.

– Парень, ты вместе с жизнью лишился и ума? – Мадам Брунхильда оглянулась и выстрелила в него взглядом. – У тебя же есть путеводитель, воспользуйся им.

– Ничего не скажешь, милейшая тетка, – съехидничал Флинн, как только она скрылась за углом.

Он переступил порог – и тут же в комнате непонятно откуда появилась мебель, будто из воздуха сконденсировалась. Интерьер в точности повторял бывшую комнату Флинна. Громоздкий ржавый ключ превратился в маленький серебристый (один в один ключ от его старой квартиры!).

– Ну что? Чувствуешь себя как дома? – спросил Тайло, поднявшись в воздух с помощью волшебных кед.

– Да, можно и так сказать. – Флинн постарался изобразить радость, но вышло у него неубедительно. Он никогда не умел притворяться.

Родной дом перестал быть для него приятным местом, с тех пор как ему исполнилось одиннадцать. Именно тогда его жизнь полетела под откос.

Комната была точно такой, какой он ее запомнил: односпальная кровать с черными простынями, темно-фиолетовые стены, плакаты с любимыми группами, светлый ковер с длинным ворсом.

– Я же отпустил все эти вещи. Почему они здесь?

– Ты отпустил не вещи, а воспоминания, связанные с ними, – паря под потолком, ответил Тайло. – Сами по себе эти предметы ничего не значат – обычное барахло.

Новым здесь был только шкаф, который Флинн увидел еще до того, как комната заполнилась.

– А вот это здесь лишнее. – Он подошел к шкафу и протянул руку, чтобы открыть дверцу.

– Не трогай! – Тайло мигом спустился на пол, его зеленые глаза горели испугом. – Это самая страшная вещь, которую когда-либо создавало Чистилище!

– Эта рухлядь? – Флинн ударил ногой по деревянной ножке.

– Страшен не сам шкаф, а то, что внутри!

– Ну и что же там?

– То, что никто и никогда не должен увидеть, – зашептал Тайло. – Там во мраке неведенья хранятся самые страшные тайны людей – темные и мерзкие. Любой, кто откроет этот шкаф, выпустит свои секреты наружу, и они разбегутся по всему Чистилищу. Потом ходи лови их.

– Так уберите его отсюда, – предложил Флинн, не видя проблемы. – Зачем испытывать судьбу?

– Думаешь, никто не пытался? Шкафы рубили, сжигали, выкидывали, а они каждую ночь вновь и вновь появляются во всех домах Чистилища. Так что не смей открывать его, как бы тебя ни просили.

– Шкаф будет просить открыть себя? – Брови Флинна поползли на лоб.

– Не шкаф, а тайны. Выпускать их нужно не тут, а в доме Испытаний, иначе будет беда, – предупредил Тайло.

– Скорее бы начались эти испытания, – вздохнул Флинн и сел на кровать.

– Не терпится сразиться с армией собственных демонов? – Во взгляде Тайло промелькнул азарт. – Могу устроить.

– Правда? – Волнение сдавило грудь Флинна невидимыми цепями.

– Да, но сначала нужно пойти к Всевидящему, чтобы он выдал задания. Без этого никак.

– Так пойдем!

– Дай свою монету.

Флинн достал из кармана золотую монету и без возражений вручил Тайло. Психофор немного повертел ее, согрел дыханием, положил на ноготь большого пальца и высоко подбросил. Монета упала на ребро и начала быстро вращаться, как юла, пока не прожгла в полу огромную дыру. Флинн подошел к дымящемуся краю. Там, внизу, безмятежно дремала тьма. Стоит ли ее будить?

– Ну что, готов прыгнуть? – спросил Тайло, хитро улыбаясь.

– Нет, – сказал Флинн, – но все равно прыгну.

Тут прогремел звонок – настало время ужина.

– Ой, а давай позже? – резко передумал Тайло. – Я так проголодался, а сегодня обещали подать кролика в сливочном соусе. Нет, ну серьезно, что изменится за какой-то час? Всевидящий никуда не уйдет, ручаюсь.

– Нет времени на кролика! – Флинн крепко сжал руку Тайло и прыгнул во тьму.