Посвящение

Женщина шла быстро, почти бежала. Её аура тревожно мерцала, но ничего необычного в её свечении не было. Только очень сильный маг мог был разглядеть в её свечении линии магической силы. Я бы, например, не мог. И, надеюсь, никогда не смогу. Последние тесты были неплохие. Конечно, потенциал растёт при использовании, это неизбежно даже для абстинентов. Но, вроде бы, есть хороший шанс на стабилизацию. Можно, конечно, обратиться Вниз к мертвякам и выяснить всё точно. Но любое обращение Вниз — это, как ни крути, отметка в личном деле. А в вопросах карьеры мелочи решают всё. Именно мелочи.

Да и не хочу я этого знать, если честно.

Так что спасибочки, обойдёмся. Пусть Вниз обращаются те, кому уже сейчас впору привыкать к этим местам. В училище у меня была девочка из тёмных. Ей давали ещё два года погулять по травке, но она раскрутилась за каких-то паршивых шесть месяцев, хотя могла бы и потянуть. Сейчас она уже Внизу. Н-да.

А ничего ресторанчик-то. Хотя на Тверской, в общем-то, приличных заведений нет. Но, в общем, терпимо. Официантки, правда, ленивые, еле плетутся. Ну, у Петьки они бы забегали в одно касание. Да, если честно, и у меня тоже. Но лучше не надо. Абстиненция есть абстиненция, а потенциал растёт даже от такого фиговенького использования. Это как с выпивкой: можно держать себя в руках какое-то время, а потом одна рюмашечка на поминках тёщи — и всё, запой. Правда, у нас-то после таких вещей одна дорога — Вниз… Хотя ведь не несут, чертовки. Ладно, один пасс. Вот хорошо. Аккуратно сработано. Может, заодно и трахнуть эту девку? Давно ведь без мужика, по ауре вижу. Да и по глазёнкам тоже. Это только так кажется, что в таких местах их все пользуют во все дырочки. Как же. Начальство оттягивается в других местах. В наше время приличные люди пользуются платными услугами, потому что бесплатные стоят дороже.

Так, вот и моя текила. Лимончик нарезанный на тарелочке. Соль…

А вот и прикрытие. Это Пётр, мой ассистент. Тёмный. Ох, вот тоже ведь хороший парень, мне будет его не хватать. Его заберут Вниз буквально на днях: парень уже раскрутился до серьёзной магии, но, главное, у него пошла Ориентация. В принципе, всё можно было бы притормозить, есть методы, жёсткие, правда, но когда Ориентация включается вот так, как у него, сходу, уже ничего не помогает. Ему уже, кажется, всё до эфтой мамы.

Ладно, подберу себе кого-нибудь из училища. Да вот хотя бы эту самую Анну-ванну, с которой у нас сегодня свиданьце.

Если удастся нашу милую Анну Ивановну застабилизировать, у неё есть ещё лет пять-шесть погулять по травке. Хм-хм, и к тому же бабец, что, несомненно, плюс. И симпотный: как раз в моём вкусе, если честно. В принципе, бабы-то не проблема, но колдунья в койке совсем другое дело. А когда подраскрутится, магии прибавится, то будет вообще цимес. Правда, она вроде бы светленькая, а у таких с сексом всегда какая-то ерунда. Хотя есть ценители. Наш этот самый… как его, имя забыл, ну да не важно… так он вообще только со светленькими и спит. Причём предпочитает таких, которым на сегодня-завтра Вниз. С выраженной такой светлой магией. Спеленьких. Ну они тоже рады, дурёхи: он-то, конечно, абстинент, но всё-таки потенциальный светлый, вроде как свой. Мне вот ни одна светлая сучка из подраскрученных не дала бы. Я-то сам из тёмных буду. Может, поэтому меня на блонди и тянет? А ведь, честно говоря, тянет. Чего уж там. Знаю, что что сложно с ними, а вот хочется блонди, хоть ты тресни. Впрочем, говорят, это у всех тёмных так, даже у абстинентов. Родовая, можно сказать, память. На этом даже самые стойкие абстиненты прокалывались. Вроде держится человек на грани, не раскручивается, потенциал стабильный, личное дело как стёклышко, всё чин-чинарём. Ну а вот попадается такая фифа из светленьких, и всё, привет, мужик просто с ума сходит. И дальше стандартно: крутейшая раскрутка потенциала, сумасшедший медовый месяц, ну а потом кому что: ему Вниз, ей училище, а потом обычно тоже Вниз.

Нет, спасибо, не надо мне такого счастья.

Хотя, честно говоря, сейчас-то я с кем путаюсь? Со светленькой. Правда, неинициированной. Хорошая такая девочка. Привязался я к ней. Можно сказать, любовь.

Эх, если я и впрямь пойду на повышение, тогда у меня этих фифочек будет квантум сатис. Если только продержусь. Ну и хорошие отметки в личном деле тоже не помешают.

Вот сейчас мне надо заработать себе плюсик. Маленький плюсик, совсем маленький, но курочка по зёрнышку клюёт.

Так, Петя сработал. Зацепил бабу. То-то аура пожелтела. Сейчас она прискачет сюда, сама не своя, не понимая, что делает и зачем. Обычное магическое воздействие второго уровня. Э, нет, уже третьего, ишь как он её цапанул… летит как на крыльях. Понимает Пашка, что гуляет он последние денёчки, что поберечься бы надо, да уже не может. Сколько раз видел, как маги раскручиваются, а всё равно мурашки по коже.

Ну что ж, здрасьте-здрасьте, голубушка Анна-ванна.

* * *

— Сначала вы мне должны кое-что объяснить. Потом мы будем разговаривать. Передайте сигареты.

— Куришь? Это плохо. Отвыкай.

— На «вы», пожалуйста. И не заговаривайте мне зубы. Зажигалка есть?

— У официантки есть… Вот так. И никаких «вы». У нас это не принято.

— У кого это — «у нас»?

— Ты хотела каких-то объяснений. Наверное, по поводу того, что с тобой происходит? Так вот, милочка, с тобой не происходит ровным счётом ничего интересного. Обычная инициализация магических способностей. С чего там всё началось? С какого-нибудь исцеления? Со снятия порчи? С заклинания?

— Я вылечила ранку… Царапину. Просто поцеловала… и ничего не осталось. Только шрамик…

— А-а. Это у кого же?

— Вам это знать не обязательно.

— Понятно, у хахаля: после бритья. Не трепыхайся, голубушка, не строй невинность, любимый мужчина у тебя есть. Если нужно, мы все подробности… Только это никому не нужно. Моё дело — ввести тебя в курс, а дальше будешь думать сама.

Так, теперь она лихорадочно соображает, во что она вляпалась. Ничего-ничего, голубушка, скоро всё узнаешь в подробностях. Кофе тебе щас будет, какава.

— Сначала объясните, кто вы такие.

— Мы-то? Хм… Давай всё-таки с начала. Ты, небось, книжки читаешь? Ну там фантастику, блин, сказки всякие. Про магию, колдовские ордена, и вечную борьбу Добра со Злом. А также бобра с ослом.

— Мне не нравится ваш тон…

— Сиди и слушай. Так вот, это всё не фуфло. Оно таки есть.

— Я уже поняла… И я знаю, что будет дальше. Я — начинающий маг, обладающий… силой, да? Я не могу оставаться среди обычных людей, да? И сейчас вы начнёте вербовать меня в какой-нибудь орден Света. Или Тьмы. Учить магии. Чтобы я встала на Путь… Кстати, на какой именно?

— Вот тут, милочка, и начинаются различия между жизнью и книжками. Потому что Путь у нас всех один. А Орден состоит из тех, кто не очень хочет по нему переть сломя голову.

Анна-ванна приподняла бровь.

— Ладно, давай так. Я примерно знаю, что с тобой происходит. У тебя прорезываются магические способности, ну это понятно. К тому же тебе хочется их применять. Ты помогаешь людям, лечишь, находишь забытые и потерянные вещи… уже пытаешься вмешаться в линии судьбы… ищешь к этому повода, а когда не находишь — изобретаешь его сама. Тебя уже посещают мысли о каком-то служении, служении чему-то большому, белому и пушистому, что ты зовёшь «добром» или «светом»…

— Понятненько. А вы, значит, тёмный, да? Очень уж характерные интонации.

Ишь как подобралась. Вся на взводе. Эх, бабонька…

— Да, в некотором роде… Кстати, если бы ты была тёмной, к тебе послали бы светлого мага.

— Я не понимаю…

— Ладно. Видишь ли, сейчас тебе придётся выслушать кое-что, что тебе не понравится. В утешение могу сказать, что это никому не нравится. В общем, так. Магия — это атавизм. Добро — это атавизм. Зло, впрочем, тоже атавизм. По крайней мере то Великое Зло, которому стоило бы служить. И вообще, это не наш мир.

— Всё равно не понимаю.

Отлично. Наши психологи в последнее время рекомендуют именно такую схему инициации. Без задушевных бесед. И, представьте, хорошо работает. Раньше-то, говорят, посылали инициатора из своих, к светленьким светлого, к тёмненьким тёмного, и устраивали этакую драматическую сцену со всякими гамлетизмами и душераздирающими откровениями. Ну и фигли. Сейчас важно, чтобы она просто выслушала меня, спокойно и без истерики. И приняла хотя бы первую дозу информации нормально.

— Сейчас поймёшь. Ты ведь, небось, воображаешь, что маги правят миром? Или там сражаются пара на пару за дело Света и Тьмы? И недоумеваешь, почему этого нигде не видно?

— Ну… наверное, потому, что это всё тайно, да?..

— Да если бы… Просто этого нет. Потому как сражаться незачем и не за что. Да, и не с кем, кстати. Кроме таких же уродцев, как мы с тобой.

Так, сейчас самое время. Я протянул руку и коснулся её лба.

* * *

— Значит… мы не люди?

Она уже оправилась от первой дозы. Это плохо. У девочки явно переизбыток способностей. Такие долго не живут. Хотя все наши главные с немаленьким потенциалом, и Ориентация выражена. Однако держатся ого-го. Я как-то был на приёме у Седьмого светлого магистра Ордена. Неприметный такой мужичонка, а зажат намертво. Вторая ступень магии, и песец, никакой раскрутки. Вот только глаза стеклянные, и боль в них: Кстати, у его зама, тёмненького, тоже такие глаза, только у тёмных там злоба… А что делать? Безвыходняк. Абстиненция. Как ни оттягивайся, как ни глуши водяру стаканами, кого не трахай, на какие канары-шманары не езди, всё равно яйца-то в тисках.

А как подумаешь, что и сам таким станешь… И это ведь ещё в лучшем случае. А в худшем… как Петька. Кстати, где он? Что-то я его не чувствую. Неужели всё? Нет, не может быть, чтобы всё. Он мне нужен живой и тёплый хотя бы на ближайший час-полтора. Мертвяки тоже ведь понимают. Должны подождать. Хотя, в общем-то, никому они ничего не должны.

Э, нет, вот эти мыслишки из головы долой.

Ладно, потом разберёмся. Я Петьке не сторож. А в случае чего за бабонькой присмотреть есть кому.

— Ну почему же не люди. Определённая раса людей. Правда, на очень тонком уровне разница естью. Но мы, по крайней мере, свободно скрещиваемся с людьми, хе-хе… Кто есть кто, определяется одним геном. Так что не надо лишнего расизма.

— И когда же всё это было? Всё то, что я сейчас видела…

— А, это: Расцвет магической цивилизации. Примерно миллион лет назад. Где-то как-то. Мы очень старый вид. Да и люди тоже старше, чем думают.

— Но я так и не поняла, почему…

— Почему всё рухнуло? Ну как же. Понимаешь, мы произошли от животных. Таких тварей типа обезьян. Просто были неустойчивым видом. И были разные пути для дальнейшей эволюции. Один, для простоты, назовём «светом». Другой — «тьмой». Кстати, названия биологически грамотные. Светлые произошли от тех, кто вёл дневной образ жизни, всеядных. Тёмные — от ночных хищников. Которые кушали светлых. Такие дела.

— То есть добро…

— Добро — это мир без хищников. А Зло — это мир, где хищники могут есть кого им вздумается. В общем, всё очень тупо.

— А откуда у нас это самое… магия?

— Ну ты спросила… Всё равно что спрашивать, откуда взялся разум, блин. Кстати, оттуда же. Разум — это простейшая магическая способность. Ну как ребёнок осваивает там речь, ходьбу, то-сё, пятое-десятое? Магически. Правда, у людей вся магия в три-четыре годика вырубается нахер. Так, воспоминания остаются какие-то. Сказки, блин, фантазии всякие, всё это отсюда: Ладно, фигня, проехали.

Значит, насчёт света и тьмы. Ну так из-за этой хрени мы всю свою историю и провоевали. Друг с другом. Светлые с Тёмными. Потому что Ориентация определяется в нас доминирующим геном, каждая сторона настроена, блин, на уничтожение противника, и всё такое… Ну была большая магическая война, и всех накрыло медным тазом. Сама увидишь.

Я ещё раз коснулся её лба.

* * *

— Ужас… Какой ужас…

— Да, весёлого мало. Что-то ты не быстро оклемалась на этот раз.

— Господи, я же чувствовала, что мне предстоит… какое-то испытание: я считала, что готова… Но такое…

— Что — такое-то? Мясорубка как мясорубка. Мне в своё время так даже интересно было посмотреть… Хе-хе. Ладно, не криви мордашку, мы в одной лодке.

— Меня это обстоятельство не радует. Да и, собственно, почему я должна вам верить?

А бабёнка-то держится. Два вливания информации в голову — это много. Тем более информация о Великой Войне: для блонди такая штука посильнее «Фауста» Гёте. Аура плохая, но линии Силы не прут наружу: держится. Может, её и на долговременную абстиненцию хватит. Ладно, продолжим…

— Не радует, говоришь? Меня тоже. Честно сказать, я предпочёл бы жить тогда… Извини, ты что-то сказать хотела.

— Я не поняла одного… Мы что, не умираем?

— Умираем. Но не как люди. У нас у всех есть такая фича, как душа. Изобрели её во времена Расцвета. Ну уже никто не помнит, как эта хрень устроена. Какой-то там сгусток информационных сущностей, привязанный к геному: я, блин, в этом не секу. Да если честно, у нас в этом никто давно уже не сечёт. На самом деле лучше бы всей этой хрени не было.

— И что с нами бывает после смерти… смерти тела, да?

— Уходим Вниз. Только не спрашивай меня, где это. Наши орденские придурки любят потрепаться про какие-то субизмерения, но меня это как-то не греет. На самом деле никто в этом деле толком не сечёт.

— Я как раз хотела спросить… И с ними можно общаться, да?

— С мертвяками-то? Можно. Ещё как можно.

— И: что они говорят?

— Что хреново им там.

Мы помолчали.

— Да: А откуда взялись вот эти… обычные люди?

— А, эти: Ну это мы их вывели. Кажется, тёмные. Люди у них были за прислугу и всё такое. Ну прикинь, удобно же: магии у них нет, а голова на плечах есть, и приказы понимают. Души у них, кстати, нет, они подыхают навсегда, безо всяких последствий. Но не это главное. У людей нет Ориентации. То есть они не светлые и не тёмные. Им это вообще по барабану.

— Я не поняла… Есть же человеческая мораль, этика, да? Добро, зло. Истина, любовь, красота… Ну какие-то принципы, что-ли? Должно же быть что-то такое?

Ха. Для светленьких это самый неприятный момент.

— Есть. Навязанные такими, как мы. Магами. Людям от этой хрени, если честно, только лишний геморрой. Понимаешь, им-то всё это наше добро и зло на самом деле до едрёной фени. Только жить мешает.

— То есть как?

— А вот как…

Ещё касание.

* * *

На этот раз она плакала. Плакала надрывно, взахлёб, размазывая слёзы и сопли по лицу. По своей глупой роже.

Я вдруг почувствовал, что ненавижу её, и тут же попытался задавить в себе эту эмоцию.

Н-да, не очень-то у меня получилось. Абстиненция — это наука. Для нас — главная.

Я снова вытянул руку, и она отшатнулась так, что чуть не слетела со стула.

— Да хватит тебе! — нет, всё-таки надо пожёстче… — Ты, глупая сука!.. — нет, мало: не люблю мата, но на женщин это, говорят, действует… — Блядь! Пизда вонючая!

Она даже не оскорбилась. Просто не заметила. И аура такая желтенькая…

А вот теперь действительно плохо.

Ладно, ещё одно магическое вмешательство… одно касание… вот так. И так.

Ох, до чего же это приятно — использовать Силу! Хотя бы по мелочёвке. Если бы…

Нет, нет, об этом не думать. Не думать. Не думать.

Анна всхлипнула ещё пару раз и затихла.

Теперь её надо занять её каким-нибудь посторонним вопросом.

— Ну ты поняла, почему нас так мало?

— А…га… После того заклятия… мы больше не можем размножаться…

— Во-во. Мы рождаемся только от людей. К сожалению, сколько-то наших генов там осталось. Иногда, очень редко, наш геном активизируется.

— Лучше бы не…

— Да, лучше бы не. Как ты права, лапуля, даже сама не знаешь. Ладно, проехали. В общем, так. Мы сильнее людей, и когда нас после Великой Войны осталось с гулькин хрен, мы стали воевать их руками. Все войны, революции, прочая лабуда — это всё мы. Мы внушили людям всякие идеалы. В основном свои собственные. Которые они к тому же ни хрена не просекают. Ну да ты видела…

— Да, я видела: А Магомет был, значит, тёмным?

— Да, типа Гитлера. А этот, как его…

— Я поняла. Он был светлым. Но после этого началось такое, да?

— Да в общем пофиг, что там началось. Главное, что это никому не нужно. Понимаешь, люди — они всё равно все эти дела не догоняют. Им вся эта борьба света с тьмой и бобра с ослом абсолютно не нужна.

— То есть как не нужна?

— А вот так. У людей нет никакой морали. Им для нормальной жизни хватает страха перед начальством и любви к детёнышам. Всё остальное им внушили маги древности. Понимаешь, им очень хотелось вернуть старые добрые времена. Правда, людей не переделаешь, по крайней мере массово. Но они зачаровывали целые толпы мудаков, и те пёрли сражаться за очередного бобра с ослом. Ну ты ж видела. Религии там всякие. Войны. Революции эти мудацкие. В общем, вся хренотень.

— Зачем? Если маги знали…

— Ну, не знаю. Какие-нибудь надежды, какие-нибудь там старые счёты, желание слепить из этого мира хотя бы плохонькую копию того, который был тогда… Слушай, спроси их сама. Они все Внизу, так что, если будет интересно… Я бы, правда, не стал. Лишний раз обращаться Вниз, знаешь ли… не хочется. К тому же это плохая отметка в личном деле. А я намерен протянуть подольше.

— То есть?

— Тебе как объяснить? Ещё раз вкачать информацию, или лучше словами?

— Словами… Я ещё раз не выдержу.

Так, она что-то предчувствует. И ей страшно.

— Ну ладно, слушай. Понимаешь, в наше время маги долго не живут. Если, конечно, практикуют магию.

— Почему? Я думала…

— Ну, на самом деле маг может протянуть очень долго, пока не отправится Вниз. Но только при одном условии. Если он не будет заниматься магией. По крайней мере, на высоких уровнях.

— Но почему так?

— Потому что Сила растёт по мере использования. А сильных магов быстренько забирают к себе Те, кто Внизу. Мертвяки. Понимаешь, после всей той хрени, что они наворотили здесь, они наконец решили, что надо завязывать. Потому что бестолку всё это. Старое не воротишь. Борьба бобра с ослом отменяется. А всех, кто пытается ею заниматься — Вниз. Вот такие нынче порядки.

Она замолчала и напряглась. Я чувствовал, как она пытается — неумело, по-дурацки — прощупать мою ауру. Ха, детка. Щупай. Это-то ты можешь. Я не могут тебе помешать. Я слабый маг. Абстинент. Я подавил в себе Ориентацию. Мне безразличны: ну, почти безразличны «добро» и «зло». Я контролирую свои магические способности. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Всегда.

Для этого нужно редкое сочетание трусости и силы воли. И неизвестно, чего больше. Жизнь абстинента — кислая жизнь, но это лучше, чем идти вниз.

Мы опять помолчали.

— Ты вступишь в Орден. Тебя направят в училище. Тебя научат сдерживанию, абстиненции. Ты научишься контролировать свои способности…

— Контролировать?..

— Да, да, давить их в себе, если на то пошло! — я неожиданно для себя разозлился. — Сначала — пить бром. Глотать лекарства, отбивающие паранормальные способности. Читать дамские романы, смотреть телевизор — для той же цели. Ничему не удивляться. Ничему не возмущаться. Потом тебя научат пользоваться своей магией. Главным образом против себя же. Вовремя освобождать голову от ненужных мыслей. Контролировать своё сознание, свои чувства, свою память. Запирать выход магической энергии, или рассеивать её в пространстве. Накладывать на себя заклятья. Закрывать себе Путь собственой задницей, короче говоря.

Ну а теперь про перспективы. В лучшем случае ты войдёшь в иерархию ордена и сможешь прожить очень долго. И, по человеческим меркам, очень приятно. В хорошем случае ты протянешь ещё лет тридцать. В нормальном — десять. В обычном — ну, ещё пять-шесть лет у кого-нибудь в ассистентах, пока не раскрутишься…

— А если я откажусь?

— Тогда мы тебя убьём. Сразу после отказа. Извини, ничего личного. Так надо.

— Почему?

— Потому что так велят Те, кто Внизу, — я поймал себя на том, что криво усмехнулся, как театральный злодей. — А ты думала, почему они вообще терпят Орден? Они дозволяют нам немножко пожить. Дают погулять по травке. Правда, на очень коротком поводке. Они не забирают к себе магов слабее четвёртого уровня. Они разрешают нам использовать наши способности для личных целей — ну там, деньги, секс, прочая хренотень. Даже разрешают делать немножечко добра и немножечко зла. Это, конечно, всё суррогаты. Но это лучше чем сразу идти Вниз. А за это мы им платим. Послушанием. Беспрекословным послушанием. Понимаешь расклад?

Анна-ванна смотрела на меня как-то такю… А, без разницы. В такой момент они все смотрят вот так. Светленькие — с презрением, тёмненькие — с ненавистью. Помнится, я сам… нет, не надо. Не надо. Не надо.

— Ах, ах, как тебе всё это не нравится. Так это никому не нравится. Настоящему магу использовать магию — всё равно что дышать. А нам приходится считать каждый выдох-вдох. Выдох-вдох, понимаешь? У меня, блин, руки трясутся, когда я разрешаю себе чуток колдануть. Но нельзя, блин, нельзя. Магические способности растут по мере использования. Четвёртая степень магии — и прощай солнышко. Мертвяки ждать не любят. Блин… — я почувствовал, что уже не могу остановиться, — вот у меня есть женщина. Любимая женщина, понимаешь? Она тоже маг по рождению, просто не знает ни хрена, способности эти проклятые не проснулись — так, едва-едва что-то мелькает. И есть шанс, что проживёт всю жизнь как человек, такое бывает… Так вот, как-то раз я ночью просыпаюсь, показалось мне, что у неё с аурой не в порядке. Я чуть с ума не сошёл. А наутро…

Ох, я расклеиваюсь. Нет. Нельзя.

Всякие лишние мысли уже повысовывали из подсознания свои змеиные головки.

Нет.

Абстиненция — это наука. Наука выживания.

— Ты не сможешь меня убить. Я сильнее тебя. Я это чувствую.

— Я — нет, — легко согласился я. — Это сделает Петя. Мой ассистент. Сильный чёрный маг. Он тебя, кстати, сюда и привёл. А ведь он тёмный: для него убить светленькую — удовольствие… особенно острое оттого, что последнее. Его заберут вот-вот. Заберут Вниз. Он не сумел удержаться. Его способности неконтролируемо растут, и… А так он, может быть, даже получит ещё пару часов. Погулять под солнышком.

Ну, теперь уже почти всё. Теперь последняя приятность, и можно сваливать.

— Ну, а прежде чем ты примешь своё положительное решение: последнее предупреждение Минздрава. Я обязан тебе показать, каково там, Внизу. Чтобы ты оценила, стоит туда торопиться, или лучше всё-таки потянуть волынку.

На этот раз она не пыталась отпрянуть, когда я протягивал руку к её лицу. Впрочем, в касании не было нужды. Такие вещи не в моей власти. Да и никто из живых этого не может.

Моё дело было дать знак мертвякам.

На какую-то крошечную долю мгновения свет померк, и я почувствовал — не кожей, а где-то в животе — порыв ледяного ветра. Того самого чёрного ветра, что вечно дует Внизу, в нижних областях Смерти. И в котором, рано или поздно, будет метаться и моя душа.

Рано или поздно.

Путь один для всех. И рано или поздно мы все попадём туда.

Рано или поздно. Сегодня или завтра.

Но лучше завтра. Лучше завтра, но только не сегодня.

Не сейчас.

Потом, потом, завтра, послезавтра, не сейчас, только не сейчас…

Я сделаю всё что угодно, только не сейчас.

Не туда.

Не это.

Нет.

Нет…

Что-то липкое потекло у меня по подбородку.

Кажется, опять прокусил губу до крови.

Я намочил салфетку в текиле и приложил её к ранке.

* * *

— Ну как? Понравилось? Правда, весёлое местечко?

Обморок. Ну, обычное дело. Ещё раз — масенькая такая магия. Что-то вроде хлоп-хлоп по щёчкам. Хлоп-хлоп.

— Слёзы вытри, дура.

— М-мм… Мне… надо отойти.

Ага.

— Ничего, ничего, потерпишь. Ну обосралась, бывает. Некоторые вообще седеют. Я, например, поседел. Ладно, проехали. Значит, так. Иди в сортир, переоденься, если есть во что. Жопу вымой. А можешь и не мыть. На тебя наложено заклятье до конца дня. Слабенькое такое. Ну, в общем, ты можешь тут сидеть, заказывать что понравится, жрать и пить за счёт заведения, счёта с тебя не спросят. Правда, много ты не нажуёшь. И не советую, вывернет. Завтра можешь отдохнуть денёк, собрать вещички, попрощаться с друзьями. Хотя тоже не советую. А послезавтра вечером зайди сюда же. Наши тебя заберут. В училище. Мы и так потеряли много времени, ты рискуешь… Ладно, у меня ещё дела есть. Встретимся, голубушка Анна Иванна…

Я неловко выбрался из-за столика, опрокинув стул. Официантка кинула на меня косой взгляд, но смолчала.

Когда я уже выходил, во внутреннем кармане запищал мобильник. Мне не хотелось выпрастывать его оттуда. Я и так уже знал эту приятную новость.

Впрочем, это начальство. Всяк сверчок…

— Да, слушаю.

— Петька твой… всё. Забрали парня.

— Очень мучался?

— Вроде нет. Да это не важно. Там-то сам знаешь как. Если хочешь, можно его вызвать. Без занесения в личное дело.

— Не надо.

— Вот то-то.

В трубке довольно хохотнули, потом пошел гудок.

И тут же я ощутил тот самый холод в животе, и ледяной ветер коснулся моей щеки. Отвратительное прикосновение — что-то вроде плевка из бездны.

Телефон зазвонил снова.

На этот раз желания брать трубку у меня было ещё меньше, чем в первый раз. Потому что я опять знал, кто это.

— Ну что ж, поздравляем, — голос в трубке был самым обычным, без инфернального хрипа и звонов цепей. — Ты прошёл.

Я промолчал, но мертвяк читал мои мысли.

— Ты прошёл посвящение. Экзамен на абстиненцию. Тебе удалось самостоятельно отключить блоки фактической и эмоциональной памяти, и в таком состоянии совершить достаточно сложные действия. Контроль магических способностей чуть хуже, но терпимо. Твоё начальство уже готовит документы о повышении. Да, кстати, хватит себя держать. Сними с себя заклятье. И заодно внешность верни свою нормальную.

Только в этот момент я понял, что со мной что-то неладно. Потом тугая пружина в голове разжалась, ноги подогнулись, и я еле успел присесть, так, чтобы не отбить копчик. В голове, казалось, лопались железные обручи.

Каждый раз, снимая со своего сознания абстинентное заклятие, чувствуешь боль, как будто прямо в мозг налили кипятка. Но не такую боль, как сейчас. Это был уже не кипяток. Это как будто голову раздавили катком и теперь соскребают с асфальта.

Я выронил трубку, она шмякнулась об асфальт.

— Плохо себя ведёшь, распускаешься, — голос мертвяка раздался где-то в ухе. — Подбери сопли, и поезжай. Развейся. Отдохни. Твоя Аня сегодня вернётся поздно, не так ли?

Я машинально коснулся рукой щеки, там, где всё ещё оставался едва заметный шрамик. Когда я порезался при бритье, и Анюта меня поцеловала в эту дурацкую царапину…

— Ну что ж. Теперь ты, кажется, действительно понял. И кто ж ты есть после этого?

Я промолчал.

— А вот это — забудь, — голос в трубке стал серьёзным. — Ты же у нас крутой. Ты смог. Вот Петя твой гордый, понимаешь, оказался. Хочешь с ним поговорить?

В ухе раздался жуткий вопль. Потом смех.

— Это вообще-то Петя говорит. Не веришь? Хочешь убедиться? Ладно, гуляй. Можешь даже немножко поколдовать. Только не увлекайся. Сам знаешь: способности растут по мере использования. Пока. До свиданьица. До нескорого, если будешь хорошим мальчиком.

Я поднял трубку с асфальта, осмотрел. Вроде цела, все огоньки горят. Я покрутил её в руках, потом засунул обратно во внутренний карман. Потом движением пальца остановил чёрную «Вольво». Визг тормозов был слышен, кажется, на всю Тверскую.

Магия второго уровня. Нехорошо.

Ладно уж, сегодня гуляем.

Из машины выскочил, как чёртик из табакерки, здоровенный жлоб, и бросился открывать мне дверь.

— До «Киломбо» довезёшь, притырок? — осведомился я.

Очумевший жлоб затряс головой. Я прочёл его нехитрые мыслишки. Этот кент не мыслил себе ничего круче «Белого Медведя».

— Тогда гуляй, — я оставил его на улице, сел за руль, и стал соображать, ожидаются ли сейчас на набережной серьёзные пробки.

Загрузка...