Морита - повелительница драконов

Глава 9

Как ни пытался мастер Капайм вновь нырнуть в безумные, полные горячечного бреда сны, это ему не удалось. Пришлось проснуться. Что-то мешало ему спать. Что-то не сделанное? Да, какое-то дело, но вот какое именно?.. Поморгав слезящимися глазами, Капайм с трудом сфокусировался на стоящих около кровати часах. Уже девять. Точно… Пора принимать лекарства.

Надо же! Лекарь, даже заболев, не перестает работать. Капайм приподнялся на локте и потянулся за пергаментом, на котором записывал ход течения болезни. Но внезапный приступ кашля свел на нет все его усилия. Словно дикий страж рвал когтями его горло. Эти приступы были чрезвычайно болезненны и доставляли Капайму даже больше неудобств, чем головная боль, жар или слабость.

Осторожно, чтобы не вызвать нового приступа, Капайм стянул на постель пергамент и начал шарить в поисках пера.

— Всего лишь третий день?

Судя по ощущениям, его болезнь тянулась уже целую вечность. Целая вечность, каждая секунда которой была заполнена страданием. Хорошо хоть, этот день уже почти прошел.

Капайм испытывал слабое утешение от того, что жар у него практически спал, а невыносимая головная боль стала вполне терпимой. Коснувшись пальцами правой руки своего левого запястья, лекарь замерил пульс. Все еще чаще нормы, но уже ненамного. Он сделал соответствующую пометку на пергаменте и записал симптомы своего сухого непрекращающегося кашля. Словно по заказу, тот вцепился ему в горло — будто туннельная змея рвалась наружу из его груди. Когда приступ прошел, Капайм долго лежал неподвижно, без сил. Он приподнялся только, чтобы принять порцию ивового эликсира. Надо прописать самому себе какое-нибудь лекарство от кашля. Что подействует лучше всего? Капайм потрогал свое несчастное горло. Как же должна выглядеть слизистая, если оно так болит!

Загудели барабаны, и Капайм, не веря своим ушам, услышал, что лорд Толокамп (что он делает в Форт ходе? Он должен находиться в Руате!) передает свои соболезнования Предводителям Вейров Телгар и Айген в связи со смертью… Приступ кашля заставил его сложиться почти пополам, и потому он не расслышал имен умерших всадников. Умерших всадников! Перн не мог себе позволить терять наездников!

Почему, ну почему его не призвали раньше?! Казалось бы, одновременно заболели сразу девять человек — достаточно необычный случай, чтобы хотя бы известить главную мастерскую лекарей. А он сам бы догадался в чем дело?

— Капайм? — тихий голос Десдры, не желающей его будить.

— Я не сплю, — он не говорил, скорее хрипел.

— Ты слышал барабаны?

— Только часть сообщения.

— И похоже, не ту, что следовало бы.

— Не подходи! Скажи, сколько наездников уже умерло?

— Всего: в Айгене — пятнадцать, В Исте — два и в Телгаре — восемь.

Капайм на миг даже лишился дара речи.

— Сколько же тогда больны? — выдавил он наконец.

— Есть сообщения о выздоровлениях, — ушла от ответа Десдра, — девятнадцать человек в Телгаре уже почти поправились. А в Айгене — четырнадцать. Пять в Исте и двое в Форте.

— А в холдах и мастерских?

— Фортин держит все под контролем. Ему помогают Боранда и Тирон, — спорить с Десдрой было бесполезно. То, что она не желала говорить, из нее не вытянешь даже клещами.

— Что ты делаешь в моей комнате? Ты же прекрасно знаешь…

— Я знаю, что у тебя кашель, и я приготовила тебе успокаивающую микстуру.

— Откуда ты можешь знать, какое лекарство я себе пропишу?

— Самолечением занимаются только очень глупые больные. Ты сам всегда так говорил.

Капайм хотел рассмеяться, но все, на что он оказался способен — это новый приступ кашля, от которого слезы текли по щекам.

— Выпей микстуру, — посоветовала Десдра, ставя дымящуюся кружку на стол рядом с кроватью. — Должно помочь.

— Ты смелая женщина, Десдра, — прохрипел Капайм.

Десдра пренебрежительно фыркнула.

— Я не только смелая, но и осторожная. У меня нет ни малейшего желания мучиться так же, как ты.

— Неужели так плохо? — спросил Капайм, безуспешно ища облегчения в кружке с лекарством.

— Знаешь, что нельзя вылечить, надо перенести.

— Из этого я заключаю, что поиски в Летописях пока не увенчались успехом…

— Мастер Тирон привлек к поискам упоминаний о подобной болезни всех своих учеников, помощников и даже свободных лекарей. Они уже подняли летописи за двести Оборотов со времени прошлого Прохождения. И ничего. Капайм тяжело вздохнул и тут же снова закашлялся. Он услышал, как Десдра роется среди его пузырьков и склянок с лекарствами.

— Я где-то здесь видела ароматическую мазь. Может, если ею натереться, то тебе полегчает. Ты ведь пролил добрую половину моей микстуры.

— Я сам натрусь!

— Ну, разумеется… Ага, вот она! Держи…

— Скажи, испытываешь ли кроме сухого кашля ты необычную усталость?

— Усталость? — Капайм не решался смеяться. — Усталость? — более неточное слово, чтобы описать его бессилие, трудно было даже отыскать. — Я испытываю крайнюю, бесконечную усталость. Полную апатию. Абсолютную недееспособность! Я даже кружку микстуры не в силах выпить, не разлив половины. Никогда в жизни не ощущал такой слабости…

— Ну, тогда твоя болезнь протекает нормально.

— Это большое утешение, — на сарказм сил еще хватило.

— Если… Это «если» звучало форменным издевательством. — Если твои записи точны, то завтра ты должен пойти на поправку. Но это, конечно… если не будешь вставать с постели и не подцепишь какую-нибудь вторичную инфекцию.

Голова Капайма начинала уже кружиться от принятого ивового эликсира.

Но кашель вроде поутих. Лекарь хотел было уже поблагодарить Десдру за чудодейственную микстуру, когда новый приступ, сильнее прежних, заставил его снова согнуться почти пополам.

— Ну ладно, я пойду…

Не в силах ответить, Капайм только замахал руками, призывая Десдру поскорее покинуть комнату. Не хватало только, чтобы и она заразилась. И чего ради эти проклятые моряки выудили ту тварь из воды? Вот до чего доводит любопытство!

В самом сердце равнины Керуна, вдали от всех холдов стоял одинокий гранитный утес. Всадники частенько использовали его как ориентир, особенно во время учебных полетов. Но на сей раз у утеса встретились вовсе не ученики. Здесь собрались Предводители Вейров. Огромные бронзовые драконы вынырнули из Промежутка практически одновременно. Ведомые сверхъестественным чувством близости, они возникли около утеса на расстоянии размаха крыльев друг от друга и приземлились, образовав большой круг. Всадники спешились и, шагнув вперед, образовали свой круг, поменьше. Каждый держался на почтительном расстоянии от своих соседей по кругу.

— Никто из нас не прилетел бы сюда, если бы чувствовал, что заболевает, — ухмыльнулся К'дрен из Бендена и в доказательство своих слов кивнул в сторону С'перена, присутствовавшего на этой встрече вместо Ш'гала.

— Слишком многие заболели, — без тени юмора отозвался Л'бол из Айгена.

М'таи из Телгара только кивнул и крепче сжал кулаки.

— Мы все разделяем потери, — сказал С'лигар из Вейра Плоскогорье, склоняя голову перед Л'болом, М'таи и Ф'галом из Исты. — Мы собрались здесь, чтобы договориться об экстренных мерах, разговор о которых нельзя доверить барабанам. И наши королевы, увы, здесь нам помочь не смогут. — Как старший из Предводителей, С'лигар взял ведение собрания в свои руки. — Как было справедливо замечено, мы не можем обнародовать наши потери, — продолжал он. — В холдах и так неспокойно. К тому же их потери куда больше наших.

— Слабое утешение! — воскликнул Ф'гал. — Я же невесть сколько раз предупреждал лорда Фитатрика, что перенаселение в холдах до добра не доведет!

— Ну, о подобной эпидемии мы и подумать не могли! — заметил К'дрен. — Однако никто не заставлял нас бегать глазеть на диковинного зверька выловленного в море, или посещать сразу в один день два Собрания!

— Достаточно, К'дрен, — остановил его С'лигар. — Причины и следствия сейчас не так уж важны. Мы собрались обсудить, как лучше сделать так, чтобы всадники Перна смогли выполнить свой долг. — Наш долг постепенно умирает! — вскричал Л'бол. — Что толку бороться с Нитями ради опустевших холдов? Зачем защищать пустоту, рискуя собственной жизнью и жизнью наших драконов? Мы же даже самих себя не можем защитить от болезни!..

Дракон Л'бола утешающе заурчал и вытянул шею, стремясь успокоить своего взволнованного наездника.

— Мы будем бороться с Нитями потому, что, кроме нас, никто не может этого сделать! — горячо возразил С'лигар. — Мы должны защитить больные холды. Не дело, если в придачу к эпидемии им еще придется бояться вторжения Нитей! Мы слишком долго сдерживали натиск Нитей, чтобы теперь просто так взять и сдаться! И честно говоря, я не верю, что болезнь, как бы она ни распространялась, какой бы смертоносной ни казалась, сможет победить нас, которые много сотен Оборотов сражались и побеждали Нити! Болезнь можно излечить лекарствами. А когда-нибудь мы найдем откуда прилетают Нити и уничтожим их раз и навсегда!

— К'лон, наездник Рогета, заболел, а потом поправился, — объявил С'перен. — Он говорит, что мастер Капайм тоже на пути к выздоровлению…

— Двое выздоровело?.. — Л'бола эта цифра явно не вдохновляла. — У меня уже умерло пятнадцать человек, и еще сорок больны. Некоторые холды на востоке уже не отвечают на барабанные сообщения. А что творится в холдах, где нет барабанщиков, можно только гадать!

— Капайм поправляется? — с надеждой в голосе переспросил С'лигар.

— Я очень верю в способность этого лекаря справиться с эпидемией. Да наверняка и не только эти двое выздоровели. Скотоводческий холд Керун все еще откликается на свой барабанный код, а ведь там болезнь свирепствовала сильнее, чем в других местах. В Вейрах Форт и Плоскогорье тоже появились больные, что правда — то правда. Но зато в холдах Тиллек, Плоскогорье, Набол и Кром пока все здоровы. Осталось всего семь Оборотов, и Прохождение закончится. Всю свою жизнь я прожил под знаком Нитей. И знаете, что я вам скажу, — он гордо расправил плечи, — я не для того пятьдесят лет воевал с ними, чтобы теперь сложить руки из-за какой-то там головной боли!

— И я тоже, — кивнул К'дрен. — Я, знаете ли, поклялся Тузуту, — он ухмыльнулся, — что мы вместе встретим конец этого Прохождения. Завтра в Керуне Падение, — деловито продолжал он, — и оно теперь — дело всех Вейров Перна. Бенден может выставить двенадцать полных крыльев. — Айген имеет восемь крыльев! — сердито вскричал Л'бол, позабыв о своем пессимизме. — Айген вылетит на Падение! Это его долг, и ничей другой!

— Ну, разумеется, твой Вейр вылетит на Падение, — успокаивающе произнес С'лигар. — Но наши королевы знают, как много наездников Айгена заболело. Как правильно сказал К'дрен, Падение перестало быть проблемой какого-то одного Вейра. Это наша общая проблема. Пока эпидемия не закончилась, Вейры должны объединиться. Мы должны вылетать на каждое Падение полным составом — иначе нельзя, ведь наземных отрядов может и не оказаться. Все-таки эпидемия…

С'лигар вынул из кармана толстый свиток. Легкое движение кисти и свиток рассыпался на пять частей, в беспорядке лежащих на песке. Носком сапога Предводитель Вейра Плоскогорье придвинул к каждому Предводителю по одному небольшому куску пергамента.

— Здесь имена моих ведущих крыльев и их заместителей, — сказал он. — Приходится передавать их вам таким образом, раз уж наши королевы никак не могут обмениваться именами людей. Я перечислил моих наездников в порядке их способности занять место ведущих крыльев и Предводителя Вейра. Самым первым в списке стоит Б'лерион. Он и сменит меня, если я заболею, — улыбка, не частый гость на лице С'лигара, озарила его черты, — и Фалга ничуть не будет возражать против такой замены.

— Она что, и предложила его? — захохотал К'дрен.

— Умный Предводитель Вейра всегда предугадывает желания его Госпожи, — с укором сказал С'лигар.

— Хватит вам, — прервал их М'тани, бросая свои листы пергамента на землю рядом с листами С'лигара. — Т'гелу всегда хотелось стать Предводителем. Он не был ни на одном из двух Собраний, и я решил вознаградить его воздержание.

— Тебе повезло, — без тени иронии сказал К'дрен. — Л'вин, В'тер и Х'грейв ухитрились посетить оба Собрания. Поэтому в качестве своего преемника я рекомендую М'гена, он еще молод, но прирожденный лидер. И он не был на Собраниях, — с этими словами он добавил свои листы к уже лежащим на земле.

— Здесь все написано, — пробормотал Ф'гал, неохотно роняя свой тугой свиток.

— Лери предложила меня, — сказал С'перен, пожимая плечами. — Возможно, поправившись, Ш'гал примет другое решение. Но сейчас у него слишком сильный жар, и он ничего не соображает. Списки, между прочим, тоже пришлось писать Лери.

— Лери знает Форт Вейр как свои пять пальцев, — кивнул К'дрен. Он наклонился и поднял пять кусочков пергамента — по одному каждого Вейра. — Я буду очень рад, если все это окажется ни к чему… Однако мне как-то спокойнее теперь, когда мы готовы к самому худшему.

— Я бы предложил еще, — добавил С'лигар, подбирая причитающиеся ему списки, — чтобы мы использовали в качестве замен не отдельных всадников, а целые крылья.

Это предложение встретило дружное одобрение других Предводителей.

— Обмен крыльями — идея, безусловно, хорошая, проворчал Л'бол, — но меня больше беспокоит отсутствие наземных отрядов. — Не беспокойся, — вмешался К'дрен. — Королевы уже обсудили этот вопрос, и теперь на каждое Падение будут вылетать не одно, как обычно, а сразу все шесть королевских крыльев. — А кто предложил использовать учеников, вместо наземных отрядов — с кислой миной спросил М'тани.

— Может, нам и на это придется пойти, — ответил С'лигар.

— Да они же начисто лишены чувства долга!.. — начал М'тани.

— Все зависит от Наставника, — прервал его К'дрен, — не так ли?

— Королевы обещали за ними присмотреть, — быстро, пока М'тани не успел обидеться, вставил С'лигар. — Что нам еще остается?

— Я еще не встречал ученика, который бы ослушался королеву, — кивнул Ф'гал.

— Скажи, С'перен, теперь, когда Морита заболела, кто поведет королевское крыло? Камиана?

— Нет, Лери. В конце концов, ей это не впервой.

— Предводители переглянулись.

— Ну, если кто-нибудь из вас возьмется ее отговорить… — начал С'перен, и не думавший скрывать своего раздражения, — пусть попробует. Свой долг перед Вейрами и Перном Лери давным-давно выполнила с лихвой. С другой стороны, если кто и сумеет руководить, так это она. Ш'гал и Морита больны, а Лери, по крайней мере, Вейр доверяет.

— Как себя чувствует Морита? — спросил С'лигар.

— Лери говорит, что Орлита спокойна. Она как будто ничем не обеспокоена и в скором будущем собирается откладывать яйца.

— Сейчас не время потерять королеву, готовящуюся принести потомство — покачал головой М'тани. — Болезнь накатывает так внезапно и смерть наступает так быстро, что драконы ничего не успевают понять. А потом не успеешь оглянуться, как они уже уходят в Промежуток, — он судорожно сглотнул, пытаясь сдержать подкатившиеся к глазам слезы.

— Когда Орлита отложит яйца, она никуда не полетит до тех пор, пока потомство не проклюнется, — тихо прошептал С'лигар. — С'перен, ваши кандидаты для Запечатления готовы?

— Нам еще только предстоит их отобрать, — покачал головой С'перен. Нам казалось, что времени у нас сколько угодно…

— Вы уж отбирайте потщательнее, прежде чем привезти нового человека в Вейр, — угрюмо посоветовал Л'бол.

— Если возникнет необходимость, в Вейре Плоскогорье есть несколько перспективных молодых людей. Возможно, совместными усилиями мы сможем набрать требуемое количество здоровых кандидатов? — Предводители согласно закивали. — Ты передашь наше предложение Лери?

— Форт Вейр благодарит вас. Конечно, передам.

— Еще один вопрос, — сказал С'лигар. — И на сегодня это, наверно, будет все. До меня дошли слухи, что кое-кто планирует после окончания Прохождения отправиться на Южный континент на разведку.

— После того, что случилось? — Л'бол не верил своим ушам.

— Об это-то я и говорю. Мы не можем рисковать! Южный континент трогать нельзя!

— Абсолютно разумное запрещение! — согласился с ним К'дрен.

М'тани кивнул и вопросительно посмотрел на С'перена.

— Я, конечно, не могу решать за Ш'гала, — сказал наездник, — но лично я не вижу, почему у нашего Вейра могут возникнуть какие бы то ни были возражения против этого запрета.

— В моем Вейре любые полеты на Южный континент будут запрещены раз и навсегда! — заверил собравшихся Ф'гал.

— Ну, тогда вроде, все, — подвел итог С'лигар. — Мы предоставим королевам передавать каждому Вейру, сколько крыльев он должен выставить на каждое Падение до окончания этой проклятой эпидемии. Вся необходимая информация теперь у нас в руках, — и он потряс свернутыми списками. — До свидания, друзья. Счастливого вам полета! Пусть ваши Вейры… он замялся, не уверенный, как будет воспринята это обычная формула прощания.

— Пусть ваши Вейры процветают! — закончил за него К'дрен. — Так было всегда!

Наездники вернулись к своим драконам. Одновременно, словно они отрабатывали этот маневр много-много раз, драконы взмыли в воздух, и, словно по команде, исчезли в Промежутке.

Даже после того как барабаны стихли, их гул продолжал отдаваться эхом в голове измученного Капайма. Из-за них он никак не мог заснуть. А если и засыпал, то что это был за сон! Сплошной кошмар! Стоило ему смежить веки, как за ним принималось гоняться мохнатое, пятнистое чудовище, подарившее беззащитному континенту неведомую ранее болезнь. Если бы только моряки оставили того зверька в воде! Если бы только оно издохло прямо на судне! Если бы только жители близлежащих холдов не оказались такими любопытными! Если бы, если бы, если бы! Если бы желания превращались в драконов, весь Перн летал бы по воздуху!

И если бы у Капайма еще оставалось хоть немного сил, он потратил бы их на поиски средства, способного победить эту болезнь. Древним, вне всякого сомнения, приходилось сталкиваться с эпидемиями. Действительно, в старых Летописях встречались рассказы о том, как чудодейственные лекарства избавили человечество от болезней, мучивших его еще до Миграции. Отсюда Капайм делал вывод, что Миграция была не одна, как полагали многие, и в том числе Тирон. Миграций было две. Во время первой Миграции переселенцы привезли с собой множество животных: скакунов, быков, собак, и в том числе и предков того зверька, который стал переносчиком страшной инфекции. Древние привезли животных в виде зародышей с прежней планеты своего обитания (так утверждали Летописи) — похоже имелась в виду другая планета, нежели Перн, иначе зачем об этом писать? Да, они перебрались именно на Перн, а не просто на Южный континент. А потом произошла вторая Миграция — с Южного континента на Северный. Возможно, с горечью размышлял Капайм, эти кошки, прячась по темным норам, всегда являлись разносчиками смертоносной заразы. Просто об этом никто не знал. Не знал до того момента, как по воле случая моряки подобрали в море свою смерть. Ну что стоило Древним чуть поменьше хвастаться своими достижениями в борьбе с болезнями и чуть поподробнее описать, как именно они это делали!

Он же лекарь! Сперва он должен поправиться и тем самым доказать, что можно оправиться от этой проклятой болезни. Надо только как следует поразмыслить над тем, как же все-таки с ней бороться… Словно специально мешая ему думать, начался новый приступ кашля. Немного оправившись, Капайм потянулся за микстурой, оставленной Десдрой на столе. Хорошо бы она зашла. Несколько раз за время болезни на пороге комнаты появлялся Фортин, пытаясь получить санкцию Капайма на что-то… главный мастер лекарь не помнил, на что именно. Он только надеялся, что его ответы хоть чуть-чуть помогли Фортину. Появлялся и Тирон — скорее, чтобы самому убедиться и потом оповестить весь Перн, что главный мастер лекарь еще жив, нежели чтобы утешить или приободрить больного.

После микстуры горло болело уже не так сильно. Капайм уже даже начал различать вкус сваренного Десдрой эликсира. Одним из основных компонентов микстуры, как понял мастер лекарь, являлся тимус. Что ж, Капайм мог только одобрить его применение в этом случае… Если его собственная болезнь протекает так же, как и в тех случаях, что он наблюдал, то кашель должен скоро пойти на убыль. И если благодаря строгой изоляции он не подхватит какой-нибудь вторичной инфекции (типа пневмонии или ангины), то выздоровление уже не за горами.

Вот К'лон, голубой наездник из Форта Вейр, выздоровел. Капайм мог только надеяться, что у всадника и в самом деле была та самая болезнь, что упорно не желала поддаваться лечению, а не какая-нибудь заурядная простуда. Надежду внушало то, что друг К'лона, с которым тот часто виделся, жил в пораженном эпидемией Айгене, и что лекарь Форт Вейра Берчар и ухаживавший за К'лоном всадник тоже заболели. Капайм старался не думать о том, что наездники умирают так же быстро, как и жители холдов. Наездники не могут умирать! До конца Прохождения оставалось еще целых восемь Оборотов. А количество драконов и всадников было ограничено.

Десдра давным-давно должна была принести ему супу! Вообще-то Капайм ждал ее прихода вовсе не из-за супа, которого ему совсем не хотелось. Просто одиночество уже начинало действовать лекарю на нервы. Трудно долго оставаться один на один с неприятными мыслями. Капайм прекрасно понимал, что должен радоваться своей изоляции — вторичные инфекции и все такое, — но ему так хотелось с кем-нибудь поговорить!

И все-таки наездники не должны были бы умирать. Они жили не в переполненных холдах, нет, у каждого — свои собственные апартаменты. В конце концов, они даже не болели некоторыми недугами, которыми страдали рядовые жители холдов. Ничего не поделаешь, условия жизни… Да, Айген, Керун, Иста — эти Вейры имели прямой контакт с той проклятой кошкой. А наездники Форта Вейра, Вейр Плоскогорье и Бенден наверняка побывали если и не на обоих, то уж всяко хоть на одном Собрании. Как ни крути, а почти все наездники имели прекрасную возможность заразиться.

Но все-таки, должен же существовать какой-то ответ! Должно существовать лекарство, терапия, метод… Что-то… Где-то… Если Древние могли преодолевать непостижимые расстояния, если смогли из огненных ящериц сотворить могучих драконов, то уж наверно могли справиться с какими-то там вирусами и бактериями! Значит, найти спасение — только вопрос времени. Рано или поздно, убеждал себя Капайм где-то в архивах обнаружится нужная ссылка… Фортин исследовал собранные в библиотечной пещере Летописи. Сейчас ему помогали арфисты, предоставленные мастером Тироном в распоряжение лекарей. Но что, если кто-то из этих неквалифицированных помощников пропустит то самое упоминание, которое так важно найти? Арфист может просто не понять всю важность того, что читает… Впрочем, нечто столь значительное, как эпидемия, наверняка заслуживает большего, нежели простое упоминание?..

Ну когда же, наконец, Десдра принесет этот свой суп? «Не нервничай», — успокаивал он сам себя. — Ты слишком волнуешься. То, что нельзя перенести, следует вылечить. Нет, не так. То, что нельзя вылечить, следует приручить… нет, перенести.

Бессильные слезы текли по его щекам. Новое сообщение. Наверняка плохое. Какие еще могут быть новости, пока не найден способ остановить распространение болезни?

На сей раз сообщение пришло из скотоводческого холда Керун. Там требовались медикаменты. Лекарь Горби извещал, что запасы борраго и аконита подходят к концу. Он также просил прислать ему, если, конечно, возможно, туссилаго для лечения осложнений на легкие, и илекс — для пневмонии. Новый страх поселился в душе Капайма. Из-за небывалого, невероятно быстрого потребления лекарств в пораженных эпидемией холдах там, наверно, скоро уже не останется даже самых простых медикаментов. В кладовых того же скотоводческого холда Керун, где лекарям частенько доводилось сталкиваться с разнообразными болезнями животных, наверняка хранилось куда больше лекарственных трав и кореньев, чем в земледельческих или каких иных холдах и мастерских. Ну кому могло придти в голову запасать лекарства в количествах, достаточных для борьбы с эпидемией?!

А тут еще болезнь нагрянула во время зимы. Большинство лечебных растений собиралось весной, во время цветения, — именно в это время их целительные свойства проявлялись наилучшим образом. Корни и кору собирали осенью. Но лекарства-то требовались сейчас! Где уж тут ждать до весны, а тем более до осени!

Ну где же Десдра? Сколько ему еще терпеть, прежде чем пройдет эта отвратительная слабость?

— Капайм? — тихий голос Десдры подействовал на Капайма словно ушат холодной воды. — Хочешь супу?

— Десдра! То сообщение из Керуна…

— Можно подумать, что кроме борраго и листьев папоротника, на свете и не существует других лекарств! Фортин уже подготовил список возможных замен. Есть, например, еще ясеневая кора и кора самшита, а также тимус. Кто может сказать, что из них подействует лучше? Семмент из Плоскогорья полагает, что тимус действует значительно эффективнее против пульмонологических заболеваний, чем все другие лекарства. А мастер Фортин верит в листья папоротника… Как ты себя чувствуешь?

— Словно пустое место! Мне даже рук не поднять! — и Капайм попытался продемонстрировать свое бессилие.

— Слабость — тоже часть болезни. Ты уже неоднократно описывал этот симптом. Что нельзя вылечить…

Внезапный приступ ярости придал Капайму сил, и он запустил в Десдру подушкой. У него, разумеется, не было ни малейшего шанса попасть в цель, и Десдра со смехом аккуратно положила подушку обратно лекарю под голову.

— Похоже, тебе и в самом деле легче. А теперь выпей супа.

— Как остальные, здоровы?

— Пока все здоровы. Даже твой любимый Толокамп, запершийся в своих покоях. Хотя вполне возможно, что он и заработает воспаление легких, стоя целый день у открытого окна, — Десдра злорадно хихикнула.

— Он уже раз двадцать строго-настрого приказывал никого не пускать в холд. Даже туннельная змея не проскользнет через расставленные им бесчисленные посты. Мастеру Тирону, — на губах Десдры появилась улыбка, — потребовалось все его красноречие, чтобы убедить Толокампа дать соизволение разбить рядом с холдом лагерь для тех, кто все-таки приходит в Форт холд. Толокамп упорно считал такой лагерь приглашением для всех бездельников на свете придти и пожить за чужой счет. Тирон, между прочим, ужасно зол на Толокампа за то, что тот не позволил арфистам покинуть холд. Они хотели связаться с другими, более мелкими холдами и мастерскими. То есть, уйти-то из Форт холда он разрешил, но категорически отказался пускать арфистов обратно. Он просто-напросто не верил, что они смеют избежать заражения. Ему, очевидно, представляется, что болезнь — это нечто вроде тумана, крадущегося по долинам и сползающего с горных круч.

Десдра явно пыталась развлечь больного лекаря. Обычно она не отличалась болтливостью.

— Но я же установил карантин.

— О чем я и говорю! — фыркнула Десдра. — Толокампу не следовало покидать Руат. Но когда Алессан заболел, наш почтенный лорд сумел-таки надавить на его брата, и вот он тут. И теперь он через слово рыдает о своей жене и драгоценнейших дочерях, покинутых им в охваченном смертоносной эпидемией Руате, — Десдра криво усмехнулась. — А оставил он их там вовсе не случайно. Ну, или это леди Пендра настояла, чтобы она с дочерьми осталась. Она утверждала, что им необходимо ухаживать за Алессаном!

— А как вообще обстоят дела в Руате и Форт Вейре?

— Руату здорово досталось. Фортин даже отправил туда добровольцев. Что же касается Форт Вейра, то К'лон сообщает, что Морита чувствует себя… ну, в общем, так, как того и следовало ожидать. У Берчара пневмония. Ш'гал и еще девятнадцать наездников больны. А теперь выпей суп, пока он окончательно не остыл. У меня еще много дел. Я больше не могу тут с тобой болтать.

Капайм протянул дрожащую руку к чашке.

— Не стоило тратить столько сил на подушку, — язвительно заметила Десдра.

— Что ты в него подмешала? — с подозрением спросил Капайм, отпивая глоток.

— Немного того, немного этого… Ты попробуй, если поможет, я наварю побольше.

— Вкус у него отвратительный!

— Зато этот суп очень питательный! Пей!

— Да он у меня в горло не пойдет! Я захлебнусь!

— Пей, или я позволю Нерилке, этой тощей дочери Толокампа, ухаживать за тобой, как она уже неоднократно просила.

Выругавшись, Капайм осушил чашку.

— Ну вот, — одобрительно воскликнула Десдра, — звучишь ты, во всяком случае, уже лучше!

— Не скажу, что мне это очень нравится, — говорила Лери С'перену, но старые драконы могут парить ничуть не хуже молодых. Потому-то мы с Холтой и можем до сих пор летать на Падения с королевским крылом, — и она ласково потрепала свою королеву по плечу. — Скажи мне лучше, и с чего это так холодно? Только этого нам сейчас и не хватало. Уж лучше бы пошел дождь…

— Как ты полагаешь, — спросил занятый своими мыслями С'перен, — сможет Айген выставить на Падение восемь полных крыльев?

— Что? — удивилась Лери и пренебрежительно фыркнула. — Вряд ли. Торента сказала Холте, что половина Вейра больна, а вторая тоже не выглядит особенно здоровой. Это все их любопытство и это проклятое солнце… Нечем заняться в свободное время, вот и жарится на солнце, пока совсем не одуреют. Разумеется, они все, как один, отправились пялиться на диковинную кошку! — она просмотрела лежащий у нее на коленях список. — Не могу сказать, что знаю хоть кого-нибудь из них… видимо, сплошная молодежь. Вот когда Л'мал был Предводителем, я знала каждого наездника во всех без исключения Вейрах.

— С'лигар интересовался здоровьем Мориты.

— Небось беспокоился о состоянии Орлиты и ее будущей кладки?

— С'лигар также предложил своих кандидатов для Запечатления, если у нас…

— Ничего другого я и не ожидала, — прервала его Лери. — Он правильно сделал, что предложил, — смягчилась она, посмотрев на выражение лица несчастного С'перена. — Особенно если учесть, что из всех королев сейчас лишь одна Орлита носит яйца. Лишь она одна, и больше никто.

С'перен кивнул. Он как-то об этом не подумал. Теперь беспокойство С'лигара о здоровье Мориты предстало перед ним несколько в другом свете.

— Не волнуйся, С'перен. Морита поправится, вот увидишь. Орлита не отходит от нее ни на шаг. Более сострадательную королеву трудно даже и сыскать. Впрочем, это общеизвестно.

— Я как-то полагал, что это относится только к раненым драконам.

— Что? И ни капли сочувствия своей собственной наезднице? Ну разумеется, Орлита помогает Морите всем, чем только возможно. Другие Вейры могли бы кое-чему поучиться у нашей старшей королевы. Между прочим, меня ничуть не удивит, если после того, как Морита поправится, у нас в Вейре произойдут некоторые весьма значительные перемены… — Лери широко улыбнулась. — А уж когда Орлита вновь поднимется в брачный полет… Порой девушка должна выказать свои желания своей королеве.

С'перен лишь с огромным трудом сдержался и не проявил своего удивления. Конечно, они с Лери друзья, и старая наездница всегда чувствовала себя легко в его обществе. Но на что это она намекает? Ему нравилась Морита. В прошлый Оборот они с Орлитой славно поработали, залечивая большой ожог Нити на боку его Клиота. А потом его бронзовый поднялся в брачный полет. По правде сказать, С'перен был тогда даже доволен, что его дракон проиграл. С'перену хотелось стать Предводителем Вейра далеко не так сильно, как Клиоту спариться с Орлитой.

— К'лон?! — спросила Лери, нарушая плавное течение его мыслей.

Клиот тут же подтвердил прилет Рогета и сообщил, что уже подвинулся, голубой всадник сможет приземлиться на площадке перед вейром Лери.

— Ему давным-давно пора было вернуться, — проворчала Лери. — Должен же в конце концов найтись еще один всадник, способный взять на себя часть обязанностей К'лона! А то он так долго не протянет. У него, видите ли, чувство вины… Скорее, пользуется случаем вылететь из Вейра и повидать этого своего друга в Айгене.

То, что голубой наездник устал, не вызывало ни малейших сомнений. Он едва волочил ноги.

— Пять капель из голубого флакона, — прошептала Лери С'перену и громко продолжила: — С'перен, дай-ка К'лону чашу моего специального кла. А ты, — продолжала она, обращаясь к голубому наезднику, — садись, пока не упал.

— Пей до дна, — сказала она, когда К'лон уже сидел в кресле с чашей горячего кла в руках. — По крайней мере согреешь свою кровь до нормальной температуры. Она у тебя небось замерзла после всех этих бесчисленных Промежутков. Ты почти такой же синий, как и твой Рогет… Ну, а теперь рассказывай, какие новости?

— Новости превосходные, — радостно объявил К'лон. — Мастер Капайм и впрямь находится на пути к полному выздоровлению. Я разговаривал с Десдрой. Он все еще очень слаб, но ругается уже на всю мастерскую. Она говорит, что скоро им придется его связать, чтобы он не вставал с постели. А Капайм требует подать ему Летописи… Но самое лучшее в том, — добрые вести, похоже, вернули К'лону утраченные силы, — что он утверждает, будто сама по себе болезнь не убивает. Смертельными оказываются вторичные инфекции типа пневмонии или бронхита. Если их удается избежать, то все хорошо. Вся беда в том, — лицо К'лона приняло печальное выражение, — что в холдах это просто невозможно. Слишком много народу согнано в слишком маленькие помещения. Не хватает места… особенно теперь, когда так резко похолодало. Где я только не был… Даже в холдах, где ничего не знают об эпидемии и полагают, что беда пришла лишь к ним одним…

— А'мурри? — тихо спросила Лери.

— У него пневмония, — не в силах больше сдерживать своего горя, заговорил К'лон со слезами на глазах. — Одна из ухаживавших за ним женщин простудилась и вот… Фортин дал мне для него лечебный эликсир и согревающую мазь. Я заставил А'мурри принять привезенное мною лекарство, и он перестал кашлять. А потом я как следует его растер. Он растерянно глядел на Лери и С'перена, которые явно не знали, чего от него можно еще ожидать.

— Я должен был повидать А'мурри, — оправдывался К'лон. — Я должен встречаться с ним. И буду встречаться при удобном случае! Я не могу заразить его тем, чем уже сам переболел! И не говорите мне, что вполне достаточно, что Рогет и Гранта могут связываться друг с другом. Это я и сам прекрасно понимаю, но мне тоже надо видеть А'мурри, — слезы покатились у него из глаз, и он поспешил скрыться за чашей кла. — Весьма вкусно, — сказал он осушив чашу до дна. — Что еще я могу вам рассказать…

Он замолк, заморгал, сглотнул… его голова начала клониться набок. Лери, пристально наблюдавшая за наездником подозвала С'перена.

— Отлично сработало, — сказала она, когда С'перен ловко подхватил сползавшего с кресла на пол К'лона. — Заверни его вот в это, — она скинула с плеч теплую шкуру, — он проспит минимум двенадцать часов. Холта, будь умницей, скажи Рогету, чтобы он переночевал в своем собственном вейре. Пусть тоже отдохнет.

— А что, если он вдруг понадобится? — спросил С'перен, показывая на неподвижное тело спавшего непробудным сном К'лона. — Вдруг он срочно потребуется какой-нибудь мастерской, или холду, или даже А'мурри?

— Ну, А'мурри, разумеется, имеет предпочтение перед какими-то там мастерскими и холдами, — задумчиво сказала Лери. — Я не могу делать вид, будто ничего не произошло. К'лон нарушил карантин. Более того, он нарушил прямой приказ. Я подберу ему потом подходящую меру наказания. А пока вот что… Место К'лона могут ведь занять и другие, не так ли? Особенно учитывая, что большей частью он перевозил медикаменты и лекарей. С этим могут справиться и ученики! Они будут чувствовать себя смелыми, но при этом им будет достаточно страшно, и они не станут попусту рисковать. Пакеты можно сбрасывать, ни с кем не вступая в контакт, а ответные сообщения подбирать на достаточном удалении от источников инфекции. Пусть-ка попрактикуются приземляться около флажков, а не на гребнях, как они, похоже, привыкли. Пойдет им только на пользу… Сейчас, однако, надо позаботиться о том, чтобы все узнали привезенные К'лоном радостные новости, и особенно то, что эпидемия сама по себе не убивает. Мы должны еще тщательнее следить за нашими выздоравливающими. Те, у кого есть хоть малейшие признаки простуды, пусть даже близко не подходят к больным!.. В общем, так, мой друг, иди-ка ты в Нижние Пещеры и расскажи всем о сообщении из мастерской лекарей, — Лери аккуратно свернула списки и положила их на полочку, — а потом объяви, какие именно крылья завтра вылетают на Падение.

Свет множества ламп, окружавших постель Капайма, падал на выцветшие страницы старых Летописей на столе мастера лекаря. Рядом на стуле сидел Тирон, главный мастер арфист Перна. Тирон хмурился, глядя на Капайма — весьма непривычное выражение лица для человека, известного своим добродушием и оптимизмом. Эпидемия, нет, точнее сказать, пандемия, наложила свой отпечаток на всех и каждого — даже на тех, кого она вроде бы не затронула.

Тирону везло. Безумно, сказочно везло. Из-за спора о шахтах на границе между Тиллеком и Плоскогорьем арфист не смог вовремя приехать ни на одно из проводившихся Собраний. А когда барабаны возвестили о введении карантина, он, меняя скакунов, ухитрился добраться до мастерской, каким-то чудом минуя холды, охваченные болезнью. Он здорово поругался с Толокампом, не желавшим пускать его в холд, но в конце концов красноречие арфиста и факт, что он не проехал ни через одно пораженное инфекцией место, одержали победу. А может, один из стражников рассказал украдкой мастеру арфисту, каким образом самому Толокампу удалось вернуться из Руата?

Тирон даже ухитрился уговорить Десдру позволить ему посетить больного Капайма.

— Если я не узнаю подробностей от тебя, Капайм, то мне придется полагаться на слухи, а это не самый лучший источник информации для главного мастера арфиста Перна.

— Слушай, Тирон, я пока что не собираюсь умирать. Я целиком и полностью поддерживаю твое стремление составить максимально полное и подробное описание всего, что произошло, у меня сейчас есть более важные дела! — Капайм потряс толстенным томом. — Сам я поправился, но теперь я должен найти способ остановить эту проклятую болезнь, пока она не унесла в могилы новые миллионы жертв!

— Десдра строго-настрого приказала мне не переутомлять тебя, — криво усмехнулся Тирон, — но как ни крути, я совершенно оторван от всего, что творится за стенами этого холда. Мне не удается получить достоверной информации даже от мастера барабанщика! И мне ничуть не легче от того, что я прекрасно все понимаю: да, при таком количестве проходящих через холд сообщений ни он сам, ни его помощники, ни ученики просто не в силах вести обычные журналы их учета… Толокамп не желает со мной разговаривать, хотя со времени Собрания в Руате прошло уже целых пять дней, а он все еще здоров… Надо же мне хоть на что-то опереться, кроме пустых сплетен и недостоверных слухов! Впечатления профессионала, вроде тебя, были бы для хроникера совершенно незаменимы. Насколько я понял, ты говорил в Исте с Талпаном? — Трон занес перо над листом пергамента.

— Талпан… вот с кем тебе надо было бы поговорить, а не со мной.

— Боюсь, что даже когда эпидемия кончится, это все равно будет невозможно… Ты что, ничего не знаешь?

— Все в порядке… Нет, я не знал. — Капайм на мгновение прикрыл глаза. — Наверно, они считали, что подобные новости только расстроят меня. В этом они не ошиблись. Талпан был хорошим человеком с острым, ясным умом. Со временем из него получился бы отличный главный мастер скотовод. — Капайм покосился на застывшего, словно изваяние, Тирона. — Что, и мастер Труме тоже умер?! — Тирон кивнул. — Так вот, значит, почему Десдра разрешила тебе меня повидать. Хотела чтобы я узнал… Знаешь, давай-ка ты лучше рассказывай все, как есть. Все, о чем молчали и Десдра, и Фортин. Мне теперь уже все равно.

— Видишь ли, погибло очень много народу…

— Сколько именно?

— В Керуне умерло девять человек из каждых одиннадцати. В морском холде Айген, когда туда пришла помощь из Нерата, в живых оставалось всего пятнадцать человек. Мы не знаем точного числа жертв в холдах, окружающих Айген, не знаем и того, как широко распространилась эпидемия в Керуне и Руате. Но ты можешь гордиться своими мастерами, Капайм. Они делали все, что было в их силах…

— И они тоже умерли…

— Они покрыли твою мастерскую неувядающей славой.

Горе и печаль воцарились в душе Капайма. Все погибли? Миббут, такой отзывчивый Килос, практичная Лореана и искренний Рапал, костоправ Снил, Галниш… Все они мертвы? Неужели действительно прошло всего семь дней с того момента, когда первое известие о новой болезни достигло его ушей? И те, кого он пытался лечить в Айгене и Керуне, тоже мертвы… А до окончания Прохождения оставалось так немного. Капайм почувствовал, как по его щекам катятся горячие слезы. Пусть текут, от них на душе становилось хоть немного легче. Он не должен думать эмоциями. Он должен думать беспристрастно, сугубо профессионально.

— В Морском холде Айген проживало больше тысячи человек. Когда я прилетал туда по вызову Бурдиона, больных было всего около пятидесяти.

— Бурдион — один из тех, кто выжил.

— Надеюсь, он вел для тебя дневник! — зло заметил Капайм.

— Надеюсь, что вел, — спокойно ответил Тирон, не обращая внимания на выпады лекаря. — А пока в моем распоряжении есть один весьма любопытный судовой журнал.

— Понимаю, о чем ты говоришь, — кивнул Капайм. — Но к тому времени, как я достиг морского холда Айген, капитан был уже давно мертв. — А ты видел того зверька? — небрежно спросил Тирон, но глаза его так и горели безудержным любопытством.

— Да, я его видел! — на всю оставшуюся жизнь Капайм запомнил то необычное животное. Оно фигурировало во всех его снах и нескончаемых кошмарах. Нет, не суждено ему забыть его длинных черно-белых усов, его хищного оскала, коричневых пятен на клыках, пушистых, прижатых к голове ушей и роскошных темно-коричневых полосок, деликатно обрамленных черной каймой на гладкой шелковистой шкуре. Он прекрасно помнил неукротимый нрав этого представителя семейства кошачьих и помнил, как еще тогда подумал, что, похоже, эта тварь прекрасно знает, как и когда она расквитается со своими мучителями, держащими ее в клетке и глазеющими на нее со всех сторон.

— Да, Тирон, я видел того зверька. Как и сотни людей, приехавших на Собрание в Исту. Только я, в отличие от них, выжил и теперь могу тебе об этом рассказать. По правде говоря, там-то я, скорее всего, и заразился. Не из вторых рук, а, так сказать, у источника. — Это заключение принесло Капайму некоторое облегчение. Ослабленный переутомлением, он свалился, больной, уже через какие-то двадцать четыре часа. Но это лучше, чем думать, что он не принял необходимых мер предосторожности в Исте или в Керуне. — Талпан вычислил, что источником болезни, поражающей скакунов, является именно эта тварь. Меня, кстати, тоже приглашали в Керун — там заболело довольно много народу. В общем, я искал источник болезни людской, а Талпан — конской. И мы с ним пришли к одному и тому же заключению. Между прочим, та кошечка до смерти боялась драконов. — Правда?

— Так мне говорили. Но К'дал — среди тех, кто умер в Вейре Телгар. И его голубой дракон вместе с ним.

— И как же тогда болезнь попала в Южный Болл? — спросил Тирон, быстро что-то записывая. — Я имею в виду, если вы убили животное на Собрании?

— Ты забыл о погоде.

— О погоде?

— Да. Дело в том, что было очень тепло, и холд Керун начал рассылать скакунов, не дожидаясь конца зимы. Тем более, что ветры и течения этому благоприятствовали. А в итоге лорд Рейтошиган получил оттуда не только своих племенных скакунов, но и еще один маленький подарочек. Как, впрочем, и многие другие люди, разводящие скакунов. А потом некоторые из них приехали на Собрание в Руат.

— Это уже интересно. Такое чудовищное стечение обстоятельств. — Мы еще должны благодарить судьбу, что Тиллек растит своих собственных скакунов, которых поставляет в Кром, Набол и Плоскогорье. А также то, что скакуны из Керуна, предназначенные в Бенден, Лемос и Нерат, не добрались до места назначения: часть умерла в пути, а остальных погонщики уже и не стали доставлять.

— Предводители Вейров ввели категорический запрет на любые посещения Южного континента, — сказал Тирон. — У Древних, несомненно, были весьма веские причины его покинуть. Угроза жизни на нем слишком велика.

— Не надо путать, Тирон, — возмутился Капайм. — Жизнь, как мы ее знаем, возникла и возмужала именно на Южном континенте!

— Ну, это еще надо доказать…

— Жизнь и ее поддержание — моя область знаний, — Капайм угрожающе покачал толстым томом Летописей. — Так же, как создание и развитие жизни являлось областью знаний наших предков. Во время Миграции с Южного континента Древние прихватили с собой всех животных, которых мы сейчас используем, включая и драконов, генетически созданных для своей судьбоносной цели…

— Мы потеряли умения наших предков, — продолжал Капайм, не давая своему собеседнику времени на возражения, — хотя мы и можем вывести скакунов или быков в соответствии с конкретными требованиями. И… — тут Капайму пришла в голову новая мысль. — Я только что сообразил, что нам угрожает еще одна опасность! — он подумал о талантливом молодом Талпане, о главном мастере скотоводе Труме, о погибшем капитане, о своих умерших коллегах по ремеслу — каждый и каждая со своими маленькими секретами, теперь навсегда утраченными из-за смертоносной болезни. — Вполне возможно, что мы потеряли куда больше, нежели полноту истории развития эпидемии. Кроме жизней, мы потеряли еще и знания — и это должно беспокоить тебя, Тирон, более всего. Тебе сейчас следует со всевозможной быстротой записывать знания, методы и методики, которые могут погибнуть вместе с людьми, их использующих… Мы не в состоянии восстановить по Летописям, как именно Древние осуществляли свои чудеса. Да и не чудеса это были, ведь они основывались на умениях, на повседневных привычных процедурах, которые Древним и записывать-то казалось глупым, ибо они были общеизвестны. Только со временем эти общеизвестные истины перестали быть общеизвестными. Они стали вообще не известны. Их-то нам теперь и не хватает. Мне страшно даже подумать, что мы сами могли потерять за последние несколько дней!

Без сил Капайм откинулся на подушку, толстый том Летописей тяжким грузом лежал на его груди. Этим утром, когда он более или менее пришел в себя, он с ужасающей ясностью осознал, как много фактов, методов лечения и маленьких хитростей он не внес в свои записи. Он никогда не любил вести подробных рабочих журналов. Если бы ничего не случилось, он постепенно передал бы все свои знания ученикам — по мере того, как те набирались бы опыта. Но теперь, столкнувшись лицом к лицу с возможностью безвременной кончины, этот путь передачи и сохранения информации казался на редкость ненадежным.

— Не могу с тобой не согласиться, Капайм, — откашлявшись, начал Тирон, — но люди всех рангов, всех ремесел хранят свои секреты…

— Барабаны! Новое сообщение! — вдруг воскликнул Капайм, затыкая уши.

— Не хочу ничего слышать!

Тирон прислушался, и его лицо прояснилось.

— Хорошие новости, Капайм! — закричал он, призывая лекаря вынуть пальцы из ушей. — Из Айгена. Всадники встретили Падение. Нити уничтожены. Летало сразу двенадцать крыльев. — Двенадцать? — Капайм вспомнил страшные потери, понесенные Вейром Айген и данные о количестве больных наездников. — Айген не мог поднять в воздух двенадцать крыльев!

— Когда в небе Нити, наездники должны выходить на бой! — с гордостью провозгласил Тирон.

Недоумение во взгляде Капайма сменилось пониманием. Как же он мог не осознать значения упоминания о том, что Предводители Вейров приняли совместное решение о запрещении посещений Южного континента? Вейры объединились для вылета на Падения.

— Борьба с Нитями у них в крови! Несмотря на страшные потери, они вылетели на бой, как и всегда, поднялись на защиту нашего континента… Тирона, похоже, понесло. С ним такое бывало. Не самое лучшее время он выбрал сочинять свою новую сагу! И однако, страстные слова арфиста всколыхнули у Капайма какие-то полузабытые воспоминания.

— Помолчи, Тирон! Дай мне подумать! Или скоро не останется ни одного наездника, способного вылететь на встречу Нитям! Ты лучше сейчас уйди!

«В крови» — вот что сказал Тирон. Это у них в крови! В крови! Капайм обхватил голову руками. Он уже почти слышал дрожащий голос старого мастера Галларди. Да, он как раз готовился к очередному экзамену, а Галларди все бубнил и бубнил о разных древних методах лечения. И там было что-то о крови! Да, точно, старый лекарь рассказывал о лечебных свойствах крови… нет, не совсем так… Ага! О лечебных свойствах сыворотки крови! Сыворотки крови! Теперь правильно!

Именно сыворотка крови являлась лекарством при вирусных заболеваниях.

— Капайм, — голос Десдры, — с тобой все в порядке? Тирон сказал…

— Со мной все хорошо! Хорошо! Почему ты мне ничего не говорила? То, что нельзя вылечить, следует перенести. Есть и другой путь. К тому, что нельзя вылечить, следует подготовиться. Иммунизация. И в основе всего — кровь! Не кора, не лист, не порошок — кровь, и только кровь! И спасительное средство уже сейчас находится в моих венах! Потому что я пережил эпидемию. Потому что я выздоровел!

— Капайм! — Десдра шагнула вперед, но приблизиться все-таки не решилась.

— Думаю, что я уже не заразен. Я — это исцеление. По крайней мере, я так полагаю… — возбужденный своим озарением, Капайм выбрался из постели, пытаясь дотянуться до шкафчика где хранились его записи еще ученической поры.

— Капайм! Ты сейчас упадешь!

Шатаясь, лекарь вцепился в стул, на котором еще так недавно сидел Тирон. Он сумел удержаться на ногах, но на то, чтобы добраться до шкафчика сил уже не оставалось.

— Принеси мои записи! Самые старые. Они на верхней полке слева, — он тяжело сел на стул. — Я не могу ошибаться. Просто не могу! Я точно помню: «кровь выздоровевшего больного препятствует заражению».

— Твоя кровь, друг мой, — сказала Десдра вытирая пыль с журналов перед тем, как протянуть их Капайму, — сейчас жидка и слаба. А еще ты немедленно возвращаешься в постель!

— Буквально через секундочку! — Капайм судорожно листал страницы. Он пытался точно вспомнить, когда же именно мастер Галларди читал свою лекцию о древних и устарелых методах лечения. — Весной. Это было весной. Весной, потому, что он тогда больше думал об обычных юношеских весенних развлечениях, чем о древних процедурах. Капайм почувствовал, как Десдра трясет его за плечо.

— Ты заставил меня битых два часа устанавливать светильники вокруг твоей кровати для того, чтобы потом читать в темноте? А ну-ка живо в постель! Не для того я за тобой ухаживала, чтобы ты помер от простуды. А ты наверняка простудишься, если и дальше будешь бродить по комнате полуодетый! — она подтолкнула его к кровати.

— Да со мной все в порядке!

— Тирон решил, что у тебя начался бред. Это не в твоем стиле — все время кричать: «Кровь! Кровь! Это у них в крови!».

Но Капайм ее не слушал. Он нашел в журнале ту самую лекцию, состоявшуюся более тридцати Оборотов тому назад.

— Это и правда в моей крови! — торжествующе закричал он. — Здесь так и написано! «В чистой сыворотке, поднимающейся кверху после того, как кровь свернулась, содержатся глобулины, ингибирующие развитие заболевания. Внутривенное введение подобной сыворотки дает организму защиту на срок минимум в четырнадцать дней. Обычно этого времени хватает, чтобы эпидемия завершилась». — Капайм читал не отрываясь. Мастер Галларди говорил, что у Древних существовали специальные устройства для разделения крови, но Капайм не сомневался, что эту проблему он разрешить сумеет. «Сыворотка привносит в организм инфекцию в сильно ослабленной форме, пробуждает его защитные силы и тем самым предотвращает болезнь в ее самых опасных проявлениях.»

Капайм откинулся на подушку. Он торжествующе улыбался. Он испытывал невероятное чувство облегчения. А ведь когда-то он очень сердился на занудного мастера Галларди и даже не хотел записывать в журнал эту «никому не нужную» методику, которая теперь спасет тысячи и тысячи людей! И в том числе наездников!

Десдра следила за ним, и на ее лице застыло какое-то странное выражение.

— Но ведь здесь написано, что сыворотку надо вводить прямо в вену?!

— Так она быстрее поглощается телом, и потому лечение более эффективно. Нам как раз и требуется эффективный метод лечения! Десдра, скажи, сколько наездников больны?

— Мы точно не знаем. Они перестали сообщать точные цифры. По последнему сообщению К'лона, у них были больны сто семьдесят пять наездников включая и одну всадницу.

— Сто семьдесят пять больных? Как со вторичными инфекциями?

— Они не сообщали, а мы не спрашивали.

— А как дела в Телгаре? В Айгене?

— Мы больше думали о тысячах умирающих в холдах, чем о наездниках в их Вейрах, — призналась Десдра.

— И однако, мы зависим от этих двух с небольшим тысяч всадников. Без них нам не спастись от Нитей… Короче говоря, не отвлекай меня, а лучше принеси-ка все необходимое, чтобы я мог приготовить сыворотку. А когда К'лон прилетит, немедленно приведи его ко мне. Есть еще кто-нибудь в нашем холде, кто уже поправился?

— Никого.

— Ладно. А К'лон скоро прилетит?

— Мы его ждем. Он развозит сейчас лекарей и медикаменты.

— Прекрасно. А теперь мне потребуется следующее: побольше стерильных двухлитровых стеклянных бутылок с завинчивающимися крышками, полые стебли камыша, крепкая веревка… игольчатые шипы у меня есть… ах да, прокипяти-ка ты тот шприц, которым наши повара выкладывают крем. Когда-то мастер Кларгеш выдул мне такие же, только стеклянные. Хоть убей, не припомню, куда я их засунул! И еще принеси мне дважды перегнанного спирта и твоего восстанавливающего силы супа.

— Ну, зачем спирт, я еще понимаю, — насмешливо сказала Десдра, — но вот для чего тебе понадобился мой суп — ума не приложу!

Капайм замахнулся подушкой, и она, рассмеявшись, скрылась за дверью.

Капайм вернулся к началу лекции мастера Галларди.

«В случае начала заразной болезни полезным показало себя использование сыворотки, приготовленной из крови тех, кто уже перенес это заболевание. Введенная в вену здоровому человеку, она эффективно препятствует заражению. У больных она способствует выздоровлению. Еще задолго до Миграции подобным методом вакцинации были полностью уничтожены заболевания типа: дифтерит, грипп, скарлатина, краснуха, оспа, брюшной и сыпной тиф, полиомиелит, туберкулез, гепатит и многие другие…»

С брюшным и сыпным тифом Капайм был знаком — вспышки этих заболеваний порой случались в холдах с недостаточно строгой гигиеной. Он, как и многие другие лекари, очень боялись нового появления тифа в результате перенаселенности. Краснуха и скарлатина тоже порой встречались лекарям — во всяком случае достаточно часто, чтобы типичные симптомы и методы лечения входили в программу обучения. Об остальных болезнях Капайм не знал ровным счетом ничего. Надо попробовать поглядеть их в словаре, хранящемся в мастерской арфистов. Итак, как рассказывал Мастер Галларди, требовалось взять от каждого выздоровевшего больного по полтора литра крови. После разделения получалось пятьдесят миллилитров сыворотки, пригодной для иммунизации. Количество сыворотки, которое требовалось вводить в вену, варьировалось в зависимости от болезни, от одного миллилитра до десяти. Но Галларди не говорил, для какой болезни сколько. Капайм печально вспомнил свою страстную речь об утерянных знаниях. Получается, что и он сам тоже виноват. Виноват, что не проявил должного внимания на той лекции… Капайму не потребовалось особенно долгих вычислений, чтобы понять всю грандиозность стоящей перед ним задачи. Ему ведь требовалось иммунизировать всех наездников, лордов холдов и главных мастеров, не говоря уже о лекарях, которые будут проводить эту самую иммунизацию. Распахнулась дверь и в комнате появилась Десдра с корзиной в руках.

— Я принесла то, что ты просил, — сказала она, ловко закрывая дверь ногой. — И я нашла те стеклянные шприцы, что для тебя выдул мастер Генион. Три оказались разбитыми, но остальные я прокипятила… Вот так, — улыбнулась она, раскладывая на столе затребованные Капаймом материалы.

— Но это же не двухлитровая бутылка! — запротестовал Капайм.

— Действительно, — легко согласилась Десдра. — Но ты еще слишком слаб, чтобы распроститься сразу с двумя литрами крови. Ты можешь позволить себе отдать не более полулитра. Не волнуйся, скоро прилетит К'лон.

Десдра быстро протерла руку Капайма спиртом и наложила на нее жгут.

Она открыла пакетик с игольчатыми шипами и присоединила шип к концу полого стебля.

— Я знаю, что делать, — сказала она, — но практики у меня нет.

— Самому мне никак, — ответил лекарь. — Руки слишком дрожат.

Поджав губы, Десдра поставила бутылку у подножия кровати, опустила в нее второй конец стебля и нацелила шип на пульсирующую под кожей Капайма вену. Кончик шипа был так тонок, что крохотное отверстие в нем видели лишь те, кто обладал исключительно хорошим зрением. Десдра проколола кожу и легким движением ввела шип в вену. Потом она сняла жгут. Капайм прикрыл глаза, борясь с накатившим на него головокружением. Он буквально чувствовал, как кровь вытекает из его тела. Он чувствовал, хотя умом и понимал, что это невозможно, как сильнее забилось его сердце, компенсируя уменьшение объема циркулирующей в сосудах крови. Ему уже начинало делаться нехорошо, когда Десдра ловко вывела шип из вены.

— Вполне достаточно. Почти три четверти литра. Ты и так уже бледен как смерть. Согни локоть и подержи его… вот так. И выпей супу…

— И что теперь с этим делать? — спросила она, поднимая закупоренный стеклянный сосуд с кровью.

— Салларди утверждал, что центробежная сила, то есть вращение сосуда, способствует разделению крови и получению необходимой сыворотки. Ты крепко закрутила крышку? — и удостоверившись, что с этим все в порядке, продолжал: — Крепко привяжи веревку к горлышку бутылки. Покрепче… Так, теперь давай сюда.

— Зачем? Давай лучше я покручу…

Встав с кровати, Десдра удостоверилась, что кругом достаточно свободного места и принялась вращать бутылку над головой.

Наблюдая за ней, Капайм мог только радоваться, что ему не пришлось делать это самому. Вряд ли у него хватило бы сил.

— Мы можем потом соорудить какое-нибудь устройство, где бутылки вращали бы, скажем, собаки. Придется, правда, их все время подгонять. Тут требуется вращение с постоянной скоростью. Или сделаем что-нибудь с регулировкой скорости…

— Зачем? Нам… что… потребуется… это… делать… часто?

— Если мое предположение правильно, то нам потребуется прямо-таки бездна сыворотки. Ты предупредила, чтобы К'лона, как только он прилетит, провели ко мне?

— Предупредила. Сколько… еще?

Мастер Галларди сказал «скоро», или это он просто так записал? В глубине души он проклинал того недостаточно прилежного ученика по имени Капайм, который так небрежно законспектировал лекцию мастера Галларди…

— Пожалуй, хватит, Десдра. Спасибо. Запыхавшаяся Десдра перестала крутить и, отвязав веревку, поставила бутылку на стол.

— И это, — она показала на слой соломенно-желтой жидкости сверху, — и есть твое лекарство?

— Не совсем лекарство, — поправил ее Капайм, — вакцина.

— Ее надо пить? — в голосе Десдры слышалось отвращение.

— Нет, хотя не думаю, что она была бы на вкус много хуже тех микстур, которыми ты меня так усердно поила. Эту вакцину следует вводить в вену.

— Так вот зачем тебе понадобились шприцы, — задумчиво протянула Десдра. — У нас их не так уж много… Мне кажется, тебе стоит повидаться с мастером Фортином.

— Ты что, мне не доверяешь? — Капайм даже обиделся.

— Как раз наоборот. Доверяю целиком и полностью. Я хочу, чтобы ты посетил мастера Фортина, прихватив с собой эту сыворотку. Он слишком часто посещал палаточный лагерь, разбитый за стенами холда с милостивого соизволения нашего такого осторожного лорда Толокампа. Мне кажется, он заболевает…