Морозко

Глава 2

Забава не знала, чем занимается ее Господин. Несколько раз он уезжал на целый день, тогда она была предоставлена самой себе и проводила это время с пользой. Дома у нее не было возможности столько читать, пользоваться Интернетом. А мир за пределами ее городка, оказывается, был так велик и ярок. За эти несколько дней ни разу не появилась ни уборщица, ни какая-нибудь экономка, которая бы приготовила еду. Господин всё привозил из города, тщательно упакованное в судочки. Неизменно на ее кровати оказывались пакеты с одеждой. Забава попыталась поблагодарить Господина за то, что не запер ее дома, а привез теплые вещи, в которых она могла выходить во двор и гулять по большому заснеженному саду. Он воспринял ее слова спокойно, просто заметив, что это его обязанность о ней заботиться. Но ему приятно, что ей всё нравится.

Забаве казалось немного странным, что вещи были новыми, но без этикеток. Разве что бирочки с советами по уходу за ними, оставались на внутренних швах. Ей страшно было надевать чужие вещи, она боялась их испортить, но и говорить об этом Господину было как-то неудобно, ведь он заботился о ней.

Ночью не спалось. Забава спустилась вниз, чтобы попить воды. В доме было темно и тихо, лишь на кухне горела тусклая подсветка над столом, которая давала возможность не споткнуться и не налететь на какую-нибудь мебель. Босоножки она не обула, так что теперь паркет слегка холодил босые ступни. Она выпила воды, сполоснула чашку и повесила ее на сушилку. Шаг назад — натыкается на кого-то спиной и вскрикивает от испуга. Мужская ладонь сильно, но аккуратно зажимает ей рот, вторая скользит по груди, останавливаясь напротив сердца.

— Как сильно бьется, — шепчет Морозко.

И от голоса на грани слышимости мурашки разбегаются по ее телу. Прохладный пол, она, прижатая к горячему мужскому телу. Боже, она ни разу не видела его без рубашки, даже в тот день, когда он ее подобрал на дороге. Она помнит лишь ощущение сильных рук, каменного тела и… и того, что сейчас недвусмысленно вжимается ей в попку. Забава начала дрожать от неизвестности и предвкушения. Его руки скользнули по ее напряженным соскам, устремились к животу, намекнули на ласку между ног, погладили бёдра, вернулись к груди, с силой сжав торчащие горошины. Затем Морозко большим пальцем провел по губам и нажал на них, принуждая приоткрыть рот, провел по нёбу. Она неосознанно прижала его палец языком, сомкнув губы. Одобрительный стон был ей ответом, а затем он начал резко двигать пальцем, заставляя его сосать. Ей так захотелось самой дотронуться до Господина, почувствовать, как под руками перекатываются мышцы, как…

— Повернись, — тихий четкий приказ, и он отпускает ее, отходя на пару шагов.

Она, чуть покачнувшись, разворачивается, не смея поднять глаз. Расстояние ровно такое, что она упирается взглядом в его тонкие черные спортивные брюки, которые только подчеркивают его возбуждение.

— Подойди и встань на колени передо мной.

Два шага в тревожном предвкушении. Она никогда этого не делала. Нет, она знала о том, чем занимаются взрослые. Даже втихую как-то посмотрела видео, хранившееся в ноутбуке у сестры, благо та, когда уехала с матерью на пару дней, забыла его выключить. Но это было один раз, и вспомнить, что именно там показывали, она не могла. Так страшно разочаровать.

Колени коснулись пола, глаза убирать было некуда.

— Спусти штаны, — прошелестело сверху.

Забава запустила дрожащие пальцы за резинку и потянула штаны вниз. Не так-то просто оказалось их снять — пришлось коснуться пальцами его возбужденного члена, чтобы освободить его из ткани. Какой горячий, подрагивающий. Испугавшись, что слишком медлит, она рванула штаны вниз. Несдерживаемый больше тканью, член коснулся её лица, заставляя от неожиданности отпрянуть.

— Возьми его в руку и оближи.

Такой твердый, большой, перевитый венами, чуть бархатистый и обжигающий. Забава помедлила и робко коснулась его языком. От этой легкой ласки орган дернулся в руке. Она провела языком снизу вверх, задержавшись на головке, как бы пощекотав его — и вновь отклик, еще более сильный. Осмелев, она взяла его в рот, чуть пососав. Сильная рука легла ей на голову, до легкой боли сжав волосы на затылке, и начала задавать ритм сначала медленно с маленькой амплитудой, затем всё быстрее и глубже. Так, что она начала задерживать дыхание.

— Дыши! — последовал резкий приказ.

Она глубоко вдохнула и стала приспосабливаться, чувствуя языком каждую выпуклость члена, каждую извилистость вены, гладкость головки, то скользящей по нёбу, то вбивающейся в горло, создавая дискомфорт. Но это неожиданно возбуждало, не вызывало недоумение и любопытство, как при просмотре запретного видео. Движения Господина стали более резкими и глубокими, но всё равно его член полностью не помещался у нее во рту, ограничиваясь её рукой. Он всё сильней тянул за волосы, полностью подчиняя ее своему ритму. И вот очередное резкое движение — он вжимается в нее пахом так, что она невольно убирает руку и чуть не захлебывается от струи, ударившей в горло. Нервно сглотнув, она всё же закашливается, когда Господин стал выходить изо рта.

Он поднимает ее за подбородок, придерживая другой рукой, помогая ей встать.

— Спасибо.

Он наклоняется и слизывает капли семени с её губ. Рука от лица опускается через грудь вниз, мимолетно лаская торчащий сосок, живот. И вот Господин уже перебирает ее мокрые складки, сжимая и потирая клитор, даря волнующие ощущения, от которых не знаешь, то ли сжать ноги, то ли расставить их пошире. Он ласкал ее всё настойчивее и резче, желая большего.

— Бедра сожми, — подсказал он.

Забава послушалась, и ее тут же накрыла волна жара. Ноги ослабли, колени подогнулись — она чуть не упала, но была крепко прижата к обнаженному горячему мужскому телу. От этих непривычных ощущений кружилась голова. Мыслей не было. Лишь только слабая она, готовая упасть к его ногам, и сильный он, бережно прижимающий к себе. Сколько они так простояли — время потеряло значение. Но вот он отстранил ее, взял за подбородок и вынудил посмотреть ему в глаза.

— Умничка, — тихий шепот вызвал дрожь в ее всё еще не успокоившемся теле. — Завтра в 7 разбудишь меня так же, как пожелала сейчас мне спокойной ночи.

— Да, Господин Морозко.

— Иди отдыхать, — он подтолкнул ее под попу в сторону коридора. — В полотенце, — донеслось вслед указание.

На подгибающихся ногах Забава дошла до своей комнаты. Она думала, что не заснет, но стоило голове коснуться подушки, как провалилась в сон без сновидений. Лишь будильник заставил очнуться. Еще темно. Зачем ей вставать? Мысли лениво плыли в голове. Внезапно вспомнилась ситуация на кухне. Сон или… Она посмотрела на часы — 6:15. Подорвалась с кровати и понеслась в душ. Стоя в одном полотенце перед зеркалом она расчесывала длинные волосы и решала, заплетать их или нет. Шелковым светлым покрывалом они спускались до середины спины. «Нет, не буду», — решила она, со сладкой дрожью вспоминая, как он перебирал руками пряди ее волос, сжимал их в кулаке до легкой боли в затылке.

6:55, а она уже застыла на пороге, всматриваясь в темноту комнаты. Забава решила оставить дверь открытой, чтобы не дай бог не споткнуться и не сделать пробуждение Господина неприятным. Три шага до огромной кровати, на которой лежит обнаженное совершенное тело. Сумрачные полутени подчеркивают каждый мускул, каждый изгиб. Страшно подойти и разрушить эту красоту, страшно не выполнить приказ — не разбудить вовремя.

Осторожно забралась на кровать и подползла к Господину, который лежал, раскинувшись на постели. Совершенен. Она пальчиками коснулась мошонки, погладила яички и наклонилась лизнуть немного эрегированный член. Волосы легким шелком упали на живот мужчины, от чего его пресс напрягся, четче вырисовывая кубики. Забава перекинула волосы так, чтобы видеть лицо Господина, и вздрогнула — он пристально смотрел на нее. Она, смутившись, опустила глаза, но картина, представившаяся ей, еще больше вогнала ее в краску — член увеличился. «Разбудить так же, как и пожелала спокойной ночи», — пронеслось в голове. Губами полуобхватила поочередно яички, чуть щекоча языком складочки, исследуя и прислушиваясь к реакции Господина. Немного смелее прошлась от основания до оголяющейся головки, прихватив ее губами и немного втянув в себя. Стон мужчины подбодрил ее, побуждая действовать настойчивее. Когда она втянула твердый член в рот, прижав головку к нёбу языком, довольный рык и толчок бедрами был ей наградой. Ей не хватало его руки, сжимающей волосы и задающей ритм, и она постаралась почувствовать, какое ее движение находит больший отклик. Казалось бы унижением вот так стоять на коленях и сосать член мужчины, который ничего не делает для её удовлетворения. Но нет, само осознание, что она является причиной того, что это сильное тело дрожит и откликается на ее действия, на её ласки, пусть и неумелые, возбуждало до появления влаги между ног, до сжатия мышц внутри живота, жаждавших того, что достается её рту.

Морозко не выдержал: двумя руками обхватил её голову и стал активней двигать бедрами. Понимая, что глубины ее рта не хватает, чтобы захватить его член полностью, она сильнее вытянула губы, но всё равно этого было недостаточно, а он вбивался глубоко, едва сдерживаясь, чтобы не войти на всю длину. Языком она почувствовала пульсацию в члене и тут же ощутила чуть солоноватый привкус спермы, не такой густой, как был ночью.

Забава отодвинулась от Господина, не зная, что делать дальше. Между ног неудовлетворенно пульсировало, полотенце раздражало набухшие соски, заставляя их сжиматься еще сильнее.

— Опустись на колени и локти, ладони перед собой. Не шевелись, руками простынь не сжимай, — последовал приказ.

Она в точности выполнила указание. И так короткое полотенце оголило ягодицы и немного сползло к пояснице. Господин встал с кровати и подошел к ней сзади. Так хотелось посмотреть, что он собирается делать. От предвкушения повторения того, что было ночью или возможного неизведанного, еще сильнее сводило низ живота. Его руки огладили попу, еще больше оголили спину, подвинув полотенце, прошлись по ногам, но ни на сантиметр не приблизились к жаждущему ласки месту между ног.

— Ты кончишь тогда, когда я разрешу, — послышался властный голос Господина.

И от этого и осознания, что она в его власти, становилось до головокружения сладко. Так, что поджимались пальчики на ногах. Морозко стал потягивать, тереть пальцами малые половые губы, которые и так уже налились кровью и стали очень чувствительными, что любое прикосновение отзывалось дрожью. Она неосознанно подалась назад, желая получить еще более сильное наслаждение. Резкий хлопок и саднящая боль обожгла ягодицу. Господин тут же убрал пальцы.

— Я сказал не двигаться. Ты хочешь, чтобы я тебя наказал?

И что ей ответить? Пускай шлепает, лишь бы испытать еще силу и умение его рук.

— Не слышу ответа, — шлепок обжигает вторую ягодицу.

— Накажите, я ослушалась.

— Не ты решаешь, наказывать или нет, — удар приходится снизу вверх, задевая промежность. — Я спросил, хочешь ли ты, чтобы я тебя наказал.

— Да, Господин.

Еще два удара, более хлестких, попеременно ложатся на отставленную попку. Он сжимает и трет клитор.

— Кончи для меня, — приказ и действия Морозко, заставляют ее содрогнуться от ощущений и грудью упасть на кровать.

Он отстраняется и идет включать свет.

— Поверни голову налево и посмотри в зеркало, какая ты красивая, — голос Господина звучит мягко.

Забава неловко поднимает голову, пытается выпрямиться, но рука Господина удерживает ее в той же позиции. Поворачивает голову влево и видит себя: такую беззащитную, открытую, с розовыми следами на ягодицах. И та же рука, которая оставила эти отметины, гладит ее. Она в отражении встречается с глазами Господина, в которых сквозит удовлетворение.