Морские террористы

1

Если это не игра, то должны быть мотивы, рассуждал адмирал Школьник. Очень веские мотивы, которые понудили Николь заказать своего мужа. Скорее всего, это дела семейные. Финансовые дела? – задался он вопросом. Возможно. При повторной встрече с Николь эта брешь должна быть закрыта.

А пока Школьник решил закрыть еще один вопрос. Он собрал на открытой террасе отеля всех агентов – Блинкова, Кокарева, Музаева и Чижова. Исключение – капитан Абрамов; с ним на тему, которую адмирал собрался вынести на обсуждение с агентами, он уже беседовал.

– Вас четверо. Коля, даже не думай открывать свой нагнетательный клапан, – предостерег он Кока. – Да, до четырех считать я умею. Даже до пяти, если ты не знал. Вижу, ты действительно хочешь о чем-то спросить.

– Типа того, Виктор Николаевич.

– Спрашивай.

– Какой клапан-то вы имели в виду?

Школьник не меньше минуты неотрывно смотрел на Кока.

– Ты, Коля, острый на язык. Давай выясним остроту твоего зрения. В гостинице остановился человек по имени Костя Романов, заметил?

Романов зарегистрировался в отеле позавчера вечером. Он снял одноместный номер на втором этаже, напротив комнаты Виктора Школьника. Романову было двадцать девять. Высокий, сильный, стриженный наголо, он брал напрокат снаряжение дайвера и выходил в море с испанским инструктором подводного плавания.

Чаще всего Костю можно было заметить в кафе или на балконе в своем номере. Он заказывал коктейль – водка, сок, шампанское – и медленно потягивал напиток. Нередко его взгляд задерживался на владелице отеля Лолите Иашвили. Она отвечала ему улыбкой, отчего-то полагая, что дальше приветствий этот мужественный парень, со сломанным, как у боксера, носом, не зайдет.

Трудно было назвать отдыхом его странное расписание: утренняя пробежка вдоль побережья, завтрак, погружение под воду, посиделки один на один с высоким стаканом. Казалось, он в этом испанском отеле отбывает повинную.

– Так вот, – продолжил Школьник, – Романов не кто иной, как пятый член вашей группы.

– Как это? – Николай подался вперед. – Как это, пятый член? Мы что, просили помощи? Или вы, товарищ адмирал, себя не помните? Не вы ли сказали, что вам в нашей команде нравится внутренняя связь? Еще что-то про коллективную психологию ляпнули. Хотите развалить группу? – недобро сощурился Кок, заиграв желваками.

– Ты ничего не знаешь об этом человеке.

– А теперь и знать не хочу. Нас связывает не только дружба, но и кровь. – Кок оттянул ворот майки, показывая шрам от двойного ранения. – Не за вас и ваши принципы. Я за товарищей насмерть бился. Весельчак – тоже. Он погиб, если вы забыли. Теперь вы ему подмену нашли? А может, подмену Сереге Клюеву или Родику? Клюв на дне моря покоится, а Родик…

– Помолчи! У меня еще есть мозги, чтобы это помнить.

– С какой стати вы вмешиваетесь в нашу жизнь? – не унимался Кок с внезапно посеревшим лицом.

– По той причине, что такой человек, как Костя Романов, вам необходим.

– Да мне наплевать, Романов он или Чемоданов! Мы – не регулярная армия. Не фига ляпать указы об увольнении и призыве.

– Я вижу его необходимость со стороны, тогда как вы не можете разглядеть это изнутри своей команды, – пока еще терпеливо втолковывал адмирал.

– Стойте, Виктор Николаевич! А может, вы просто его пристраиваете? Он что, ваш человек? Может, племянник? А у нас тут денег куры не клюют!

Николай ощутил провал в груди, и все его существо, словно выворачиваясь наизнанку, падало в него, как в черную дыру. Казалось, его разорвало надвое, затем каждую половину еще надвое, потом еще и еще. Он понимал, что будет делиться до тех пор, пока не разложится на атомы и не канет окончательно в самом центре дыры.

– Кок, – Блинков, пребывающий в схожем состоянии, попытался успокоить товарища. – Виктор Николаевич прав – мы ничего не знаем об этом парне.

– Твоему Виктору Николаевичу я уже сказал: я ничего не хочу знать. И тебе повторяю то же самое, если ты, Джеб, вконец оглох! Я себе не предатель! И не забыл, с чего начиналась наша команда. – Кок вперил в адмирала налитые кровью глаза. – Мы срочную пахали. Клюв, Тимур, Чижик, еще с десяток морпехов да пара посольских выходили из-под огня американских «тюленей». Наша диверсионная группа обеспечивала им коридор. Мы с Джебом вдвоем прикрывали их. Дали. Прикрыли. Из огненного кольца прорвались. С кувейтского берега на подлодку на диверсионных лодках пришли. Там друг другу слово дали. Не в вечной дружбе клялись – дерьмо все это. Договорились, как нормальные пацаны, на гражданке встретиться. Встретились. В тот же день с Весельчаком и Родиком познакомились. Они в армии не служили, но аквалангисты были классные. Они нам по духу подошли. Вот так родилась наша команда. Это судьба, понимаете? Никто к нам по щучьему велению не приходил. Даже Саня Абрамов, который к нам шкурный интерес имел, ко двору пришелся. Он вытащил нас из дерьма, нам выпала удача вытащить его. Весельчак за это свою голову сложил. А какой взнос вы со своим блатным вносите?.. Нам никто не нужен. Знаете, чего я хочу? Остаться последним, кто выживет в нашей команде, и сказать себе: «Ты, Кок, прошел этот путь до конца, честно. Не шустрил, ни перед кем не унижался. Потому и дошел. Потому что миссия, видать, тебе досталась такая – помнить тех, с кем ты шагал по жизни». И в этом списке, слава богу, шустрил и блатных нет и не было. И не будет. Вы, что ли, нас создали? Нас было семеро, всего семеро, а мы такой объем работы проворачивали, что любой мясокомбинат завалили бы кровавым фаршем. Корабли брали на абордаж – борта трещали. Товар реквизировали, реализовывали по своим каналам – никаких там яслей и детдомов, вот такие мы, сволочи. Мы – люди из другого поколения. Это ты, адмирал, собирал поговорки: «Денег нам на все хватало, но всего недоставало. Стало все, не стало денег». Многое можно забыть, но что-то забыть невозможно.

– Все?

– Нет. Не подталкивайте меня к крайностям. Я не хочу, чтобы мои товарищи видели, как Николай Петрович Кокарев посылает Виктора Николаевича Школьника на хрен!

Николай резко встал из-за стола и с грохотом отодвинул стул. Его ресницы дрожали – от обиды за тех, кого уже рядом не будет, и тех, кто боялся смотреть на него. Может, не так горячо и эмоционально, но высказаться мог каждый. Почему промолчали? Может, миссия у Кока такая – и в этот раз сказать всю правду в глаза. Может, в груди давно наболело, а вылилось только сейчас. Только сейчас остро стало недоставать Весельчака, Клюва, Родика. А до этого – лишь жирный комок в глотке. И не было возможности избавиться от него.

Сбежав по лестнице на первый этаж, Кок отыскал Романова за столиком в ресторане. Опершись руками о поверхность стола, Николай неприязненно сощурился.

– Как ты хотел оформить наши отношения? Змеей пролезть в нашу команду или как?.. Мы не лучше и не хуже остальных. Мы такие, какие есть. У нас свой мир. С остальным миром мы просто соседствуем. Хорошо это или плохо, решать нам. И в свой мир мы никого не пустим. – Кок демонстративно глянул на часы: – Даю тебе двадцать четыре минуты, брат. Не съедешь из моего отеля, тебя отсюда увезут вперед ногами. Мне плевать, кто ты. На твои заслуги, если таковые есть, тоже плевать.

Костя улыбнулся и промолчал.

Николай уложился в более короткий срок. Не прошло и пятнадцати минут, а он уже садился в такси. Бросив дорожную сумку на заднее сиденье, он назвал водителю адрес:

– Аэропорт.

Такси тронулось в сторону Барселоны.

Школьник знал об этом, но воспрепятствовать решению агента не мог. Кок, в его представлении, падал. Но в том-то и дело, что убивает не падение, а остановка.

Поздно вечером он вызвал к себе в номер Абрамова и Блинкова:

– На Николь Накамуру пришла дополнительная информация. В штате АНБ действительно числился человек с таким именем. Очень скупые данные, нет даже фотографии. Но самое интересное то, что Николь уже не работает в агентстве. Она ушла, или ее «ушли», пока не суть важно, семь месяцев назад.

– На нашем, российском верху говорят «не как наказать нашего товарища, а как помочь нашему товарищу», – сказал Абрамов. – Вот и вся разница.

– Согласен, – кивнул адмирал. – Ближе к теме. В этой связи встает вопрос: говорить ли Николь о нашей осведомленности? Думаю, да. Она должна знать, что ее персоной заинтересовались и этот интерес очень серьезный. Доказательство тому – установленные факты ее увольнения. Что по силам лишь мощной спецслужбе. То есть для нее «частное подразделение Джеба» – это серьезно.

– Вы уточняли источник информации? – спросил Абрамов. – Для меня этот факт слишком очевиден: не успели сделать запрос, как получили ответ. Нет ли здесь элемента подставы?

– Ты прав, Александр Михайлович. Элемент прослеживается, а саму подставу разглядеть всегда трудно. Будем работать.

В номер вошла Лолита. В привычном офисном костюме голубоватых цветов управляющая отелем выглядела чуть старше своих двадцати пяти лет.

– Виктор Николаевич, вам звонок из Москвы, – сказала Лолита, дежурно улыбнувшись адмиралу. Дежурно – это заметил и Абрамов. Сухость Лолки объяснялась внезапным, однако объяснимым порывом Николая Кокарева. Сам Абрамов наполовину осуждал поступок Кока, его другая половина слабо противилась и была готова сдаться. Уже второй раз за последний год прочные, казалось бы, швы дружбы не выдерживали.

– Что? – необязательно переспросил Школьник.

– Звонок из Москвы в офис отеля.

– Люда или Володя?

Шутку адмирала не приняла даже Лолита. В этот раз мудрый ворон каркнул мимо.

2

Николь свято верила в то, что после смерти Шона Ёсимото вернут ей. Дело закроют за неимением второй конфликтующей стороны; нет второй руки, не получится хлопка. Как прекратится и преследование Николь, организованной в ЦРУ и реализуемой специальным жюри. Николь трудно заподозрить в заказе. Шон всегда ходил по лезвию ножа, и вопрос его гибели – вопрос времени, это она знала наверняка.

Николь могла объяснить свое внутреннее состояние, наложившее неизгладимый отпечаток на внешность, стремлением отстоять сына. Она не заглядывала далеко в будущее и по причине отравленного настоящего. Для нее был важен завтрашний день. Еще один, и еще…

Судьи измотали ее, отняли самое дорогое. Шон не требует развода, выступая в качестве садиста: Николь сохнет, будучи в оковах брачных уз, и это его устраивало. Она страдает и сходит с ума – он доволен этим.

Николь просчитала простую комбинацию: российская разведка примет ее предложение, какие бы цели ни преследовала сама Николь.

С этими мыслями и настроениями, повторяющимися изо дня в день, она поджидала Блинкова в ресторане. Он опаздывал на четверть часа. Была готова ответить на все его вопросы – но постепенно, открывая карты одну за другой, следя за тем, как развиваются события. Была готова и к тому, что может увидеть и не Блинкова: он мог просто выйти на контакт как таковой, основная же часть сотрудничества пройдет с более компетентным человеком. Но пришел именно он.

Николь искренне рассмеялась, отвечая на вопрос Блинкова, а заодно подтверждая выводы начальника флотской разведки.

– Ваша частная организация за сутки сумела установить факт моего увольнения из АНБ?

Настроение у нее приподнятое, что не мог не отметить Джеб. Ее вчерашняя прическа показалась Блинкову пусть и модной, но неопрятной. Волосы, уложенные фиксирующим лаком, носили определение жирных, немытых. Сейчас – никакой фиксации. Одна прядка набегает на другую, лишь подчеркивая «продуманную небрежность мастера», который по-колхозному обкорнал клиента овечьими ножницами. Джеб вывел новое, более точное название этой стрижки – «под девочку».

По дороге в Мальграт Джеба преследовали мысли о Николае. И сейчас – то же самое. Он чуть сменил их курс, вспоминая новый имидж Кока. Тот тоже постригся, оставляя длинную, чуть ли не до подбородка челку, покрасил волосы в черный цвет, отчего стал похож на жиголо. Блинков несколько раз звонил на сотовый Николая, однако тот не отвечал.

– Почему ты ушла из агентства? – перешел на «ты» Джеб.

– Вам это не удалось выяснить? – спросила она не без сарказма.

– Времени не хватило, – спокойно отреагировал Джеб.

Николь демонстративно оглянулась.

– Полагаю, вы не устанавливали за мной слежку?

– Кому это нужно, тебе, нам?.. Поговорим на конкретную тему.

– Принимаете мое предложение?

– В одном случае.

– Ты говоришь о мотивах? – Николь с небольшим запозданием сменила тон обращения и привычным жестом поправила очки в тонкой золотистой оправе.

– Они нас не интересуют. Наш интерес крутится не вокруг твоего имени. Точнее, мой интерес. Ты, целясь пальцем в небо, попала точно в «копейку». Я буду заниматься твоим заказом.

– Ты? – Николь с недоверием отнеслась к этому заявлению.

– Я. Из рук в руки мне необходимы точные и очень подробные данные на Шона Накамуру. Его привычки, места, где он часто бывает, и прочее.

Николь взяла длительную паузу.

– Единственное место, где можно выполнить заказ, очерчено сухопутными и морскими границами. Там действуют партизанские отряды бирманской «Армии Бога», тайские пограничники и отряды спецназа. Плюс интернациональные банды наркоторговцев из «Золотого треугольника». Ты – иностранец, и для тебя будет официально открыто четыре перехода, к примеру в пограничных районах Мьянмы. Но и они при малейшем обострении ситуации на границе закрываются.

– Я, к примеру, – подчеркнул Джеб, выразительно, не рисуясь, подыграв бровью, – работал в Колумбии. Там условия ничуть не лучше. Или не хуже. Я не сталкивался с наркобаронами из «Золотого треугольника», но имел дело с дельцами из ареала «Серебряный треугольник» с оперативным центром в Медельине. Если ты хочешь произвести на меня впечатление, приступай к делу.

Николь глубоко кивнула и последовала совету.

– По меньшей мере, есть два места, где Шон бывает чаще всего. Во-первых, это гостиница в Паттайи, где он снимает шикарный номер и всегда один и тот же. Точного расписания установить, к сожалению, не удастся. Во-вторых, это база, где Шон проводит от нескольких дней до двух-трех месяцев.

– «Ферма»?

– Да. В 1998 году «Ферме» поменяли статус. Она из базы ВМС превратилась в частные владения – эдакие теплые и удобные валенки на ногах ЦРУ. Но сохранила как принципы, так и приверженности и преемственность.

– Пару слов о Шоне. – Джеб улыбнулся, поймав себя на мысли, что начинает искать расположения этой красивой женщины.

– Он богатый человек. Сделал приличные деньги на морских разбоях, торговле оружием. В Таиланде понятия «экспорт» и «оружие» несовместимы, только импорт. Сотни, тысячи подпольных точек, где торгуют американским, немецким, австрийским оружием фактически в открытую. Имея связи в военной сфере, на торговле оружием можно сколотить состояние. От руководства Шон независим в финансовом плане. Риск – его второе имя. Он не из тех, кто говорит: «Зачем что-то уметь, когда и так везет?» Он воспитывает и готовит специальных агентов для работы в Юго-Восточной Азии – Таиланд, Мьянма, Камбоджа, Вьетнам.

– Прикрытие?

– Собственно, у Шона никакого прикрытия нет. – Николь прикурила и пару раз глубоко затянулась. – Его легенда была истиной – достаточно уникальный прием. Шон проходит в «информационных листках», доступных спецслужбам других стран, как владелец «Фермы», не более того, и в этом качестве, кроме как для спецслужб узкого круга стран, не представляет практического интереса. На деле же он имеет тесную связь с воротилами Таиланда. Нередко выполнял их заказы на устранение конкурентов. Они платят ему хорошие деньги. Он на «Ферме» готовит группы – от двух до десяти человек – для конкретных разовых заданий.

– На снимках со спутника мы не нашли ни «Интерцептора», ни его стоянки.

– Стоянка «Перехватчика» в подземном гроте на одном из пограничных с «Фермой» островов. Я назову его точные координаты.

– Думаю, ты, прежде чем уволиться из агентства, сумела обзавестись точными данными «Фермы».

– Разумеется, – кивнула Николь. – Дислокация и численный состав подразделений и боевых кораблей, включая флагман. Распорядок дня, расписание дежурств. Запрашивая данные из лаборатории ВМС в Вашингтоне, я использовала соседний профильный отдел, составляя запрос от имени начальника отдела и оставаясь в стороне. Мне лишь оставалось получить доступ к электронным документам, «запрошенным по ошибке». К тому же я два раза была на «Ферме». Также я кое-что усвоила, ознакомившись с методами ликвидации, которые зачастую практикует ваше Главное разведывательное управление, – акцентировала она. – От меня вы не получите номер спутникового телефона Шона – это во избежание ракетного удара во время сеанса связи, что имело место в случае с устранением Джохара Дудаева. – «Потому что в это время рядом может оказаться другой человек», – вертелось на языке Николь. Она раскроет этот вопрос, но не сейчас. Всему свое время.

– Нереально, – ответил Джеб. – Такая операция требует наличия специального прибора стоимостью под миллион долларов, установленного на самолете с радаром нижнего обзора, истребителя и ракет «земля – воздух». В принципе на территории Таиланда провести подобную акцию невозможно.

– Мы…

– Вы, американцы, – перебил ее Джеб, – бомбите все подряд в любой части света. Вам это сходит с рук, но вечно так продолжаться не может. Вы еще нарветесь. Что дальше?

– Пока все. – Николь передала Блинкову несколько фотографий Шона и листы бумаги с записями. – Этого хватит для подготовки к операции. У вас впереди море работы. Пока определитесь с составом группы, подберите оружие. И еще одно, – Николь забежала вперед. – Шон должен получить «точечный» удар.

– В каком смысле – точечный удар?

– Я говорю о пуле. Или о ноже. Заранее исключите подрыв его резиденции и шквальный проливной огонь в его апартаментах.

Блинков сделал один-единственный, само собой напрашивающийся вывод:

– Ты опасаешься за того, кто может оказаться рядом с Шоном. Кто этот человек?

– Я скажу об этом позже. С его головы не должен упасть ни один волос.

– Мне загадки не нужны.

– Подожди, Женя, – она впервые назвала его по имени и от этого немного смутилась. – У меня есть информация по работе в АНБ. Она напрямую касается специальных мер, направленных ЦРУ против Белоруссии и Калининградской области. То есть внешняя агрессия, реальные шаги против руководства вашего ближайшего соседа и региона. Очень интересный материал.

– Подготовь отчет, – на правах резидента распорядился Джеб.

– Хорошо. – Пауза. – Ты сможешь забрать его в моем номере? Гостиницу, где я остановилась, ты знаешь. Если ты боишься…

– Мне нечего бояться. Я бизнесмен. И к разведке не имею никакого отношения. – Джеб набросал на салфетке номер сотового телефона и встал, кивнув Николь на прощание.

3

Виктор Школьник прилетел в столицу на самолете «Ту-154» в начале восьмого вечера. Служебная машина, встречавшая в аэропорту «Шереметьево-2», отвезла его в штаб ВМФ. Начштаба Юрий Черненко поджидал подчиненного с думами о том, что уже не вечер, а любопытная ночь заглядывала в окна его просторного кабинета.

Адмирал поздоровался с начальником разведки флота, указал ему место напротив рабочего стола и сел рядом, прихватив свободный стул.

Школьник заметил кое-какие перестановки в кабинете. Теперь собеседников не разделял низкий полированный столик, за которым подчиненные докладывали начштаба. Черненко словно нарушил эту границу, создав на ее месте неосязаемую полосу демократии. Школьник вдруг подумал о том, что теперь трехзвездный адмирал не сможет незаметно под столом пинать в ноги подопечных: «Ты чего мелешь-то?!» Он улыбнулся, спросив:

– Чего вид-то неважный? Давно из кабинета не выходил?

– Одну секунду, – Черненко ответил на телефонный звонок и занял прежнее положение, положив ногу на ногу. – Ты сам выглядишь не хуже. Докладывай, Виктор Николаевич.

Перемежая точное содержание двух бесед Николь Накамуры и Евгения Блинкова собственными выкладками, Школьник уложился в двадцать минут. Начальник штаба ни разу не перебил подчиненного. В очередной раз решив бросить курить, он пару раз раскуривал трубку, чтобы инертно вдыхать аромат дыма и наслаждаться теплом в пальцах, поглаживающих чубук.

– Ну что же, – наконец сказал он, – материала достаточно для того, чтобы повесить себе на шею камень. Знаешь современный девиз путешественника?

– Скажи, – пожал плечами Школьник.

– Кто больше знает, тот меньше влипает. Мы узнали достаточно. Я перегнал в штаб Тихоокеанского флота фотографии Шона Накамуры. На них дали посмотреть радисту «Решетникова»… Как же его фамилия? – Черненко поглядел в листок с записями. – Вячеслав Минаев. Он и сейчас работает радистом в Фокино. Минаев сразу – заметь, сразу – опознал по ним капитана «Интерцептора». Такие вот дела… Последние несколько часов я думал не о первой, второй, третьей фазах операции…

– Ты начал с конца, – угадал Школьник. – Меня тоже больше всего беспокоит эвакуационный коридор. С базовым коридором все понятно – прибыли легально и убыли в том же ключе. Но вот с запасным коридором для группы Блинкова заминка.

– Часто думал об этом?

– Не реже тебя. Пока нет четкого плана отхода, трудно порой представить начало. Я тоже не с пустыми руками приехал. Я вспомнил выступление помощника командующего ВМФ: «Борьба с морским пиратством в Юго-Восточной Азии должна вестись в первую очередь государствами данного региона, а российские интересы в этом случае весьма ограниченны».

– Я рассуждал в этом же направлении, – покивал Черненко. – От правительства Таиланда нам поступило предложение использовать наш флот против пиратов ЮВА. Наша точка зрения по этому вопросу осталась без изменений, поскольку данное предложение не что иное, как попытка отвлечь нас от тех мест, где интересы нашей безопасности являются жизненно важными. Это Балтика, Черное, Баренцево, Японское, Охотское, Берингово моря, – перечислил Черненко.

– Я знаю.

Несколько лет назад правительство Таиланда последовало опыту Филиппин и сделало одной из задач военно-морских сил борьбу с пиратами. Король издал указ о создании специализированного центра по борьбе с пиратством. Все суда были оснащены передатчиками, настроенными на одну волну, – для моментальной подачи сигнала тревоги. Была построена специальная радиостанция для приема этих сигналов от судов, находящихся в море.

Для быстрого реагирования на сообщения о нападениях пиратов было создано и до сих пор существует специальное подразделение таиландской полиции. Однако даже эти усиленные меры порой бессильны против хорошо организованного морского разбоя. Потому что после поступления сигнала о нападении правительству нужно время, чтобы принять решение. А пираты в это время грабят корабельные каюты и помещения, порой успевают отогнать захваченное судно в необитаемую бухту.

Юрий Черненко из многих сотен привел один пример:

– Нападение на японский лесовоз «Суэхиро мару»…

– Да, я в курсе, – покивал контр-адмирал.

Начштаба сам ответил на свой немой вопрос: почему он в качестве примера привел японское судно. Новое дело было напрямую увязано с Шоном Накамурой, отъявленным пиратом, известным своими жестокими качествами, опознанным единственным оставшимся в живых свидетелем.

Без преувеличения – Накамура специалист по морским коммуникациям, рассуждал Черненко. Он принял от Школьника несколько листов бумаги – информация, полученная от Николь и переведенная на русский язык. Он стал читать:

«Всю необходимую для работы информацию Шон, находясь в прямом подчинении ЦРУ, получает от первоисточника. В Лэнгли вырабатываются рекомендации для осуществления новых разбойных акций и всячески поддерживают марку современного пирата («а она натурально куется на „Ферме“, – мимоходом подмечал Черненко). Там каждый знает принятую в мире классификацию судов, условные обозначения, их грузоподъемность и технические данные. Каждый хорошо разбирается в навигации, владеет компьютером и различными видами вооружения».

И дальше:

«Компьютерные центры по обработке информации в Лэнгли подняли пиратский промысел на новую высоту. Там же функционирует и банк данных, который существенно облегчает планирование пиратских операций по захвату судов».

Черненко отложил бумаги и обменялся взглядом со Школьником. Два адмирала мысленно пришли к выводу: Штаты успешно практикуют прием по контролю определенной части Сиамского залива.

Собственно, в своих размышлениях, базируемых на выкладках Николь, Черненко вплотную подходил к вопросу о новой модели поведения мирового сообщества, строя на этом «неохватном» полигоне эвакуационную операцию.

– Ради ликвидации Шона Накамуры нам придется принять предложенную Таиландом программу.

– Формулировка? – спросил Школьник. – Лучше поздно, чем никогда?

Начштаба развел руками:

– Ты же умный человек, Витя. Для того чтобы пресечь морской разбой в территориальных водах ЮВА, мы сочли необходимым оказать помощь Таиланду, где пиратство особо распространено. Я тут набросал формулировку.

Черненко, сам того не замечая, потянулся вначале к пачке сигарет, прикурил и уже после взял с рабочего стола лист бумаги и зачитал:

– «В совершенствовании национального законодательства Королевства Таиланд наладить сотрудничество в обмене информацией и оказать реальную помощь – предоставить два скоростных пограничных катера „Мираж“ проекта 14310 с экипажами, прошедшими обучение в специальных морских центрах ВМФ России». Можно добавить, что именно этой цели в настоящее время подчинены усилия всех государств, заинтересованных в уничтожении морского разбоя.

– Неплохо, – Школьник кивком одобрил решение адмирала. Пара российских пограничных «Миражей» в Тайском заливе – приличные средства для эвакуации диверсионной группы Блинкова. На них можно доставить в Таиланд и необходимое для работы вооружение. Тут главное – не пойти на поводу недооценок возможностей Шона Накамуры. Он, выражаясь словами Николь, с помощью своих боссов из Лэнгли выработал иммунитет к новым подходам по решению проблемы морского разбоя. Кажется, его не волнуют специальные отделы и департаменты по вопросам борьбы с этим явлением.

Школьник принял от адмирала листок и пробежал глазами набросок обращения к руководству Таиланда. Там, помимо озвученного отрывка, была следующая фраза:

«Твердо полагаем, что ощутимую пользу принесет сотрудничество с военно-морскими силами России, которые готовы использовать свой высокий научно-технический потенциал для борьбы с морскими преступниками».

А между строк было написано: «…а также для противодействия коррупции и разбоям среди таиландских пограничников».

Там же была тонкая ссылка на страховую компанию «Ллойд», которая «ведет активную разведывательную деятельность в эпицентрах пиратской угрозы посредством большого количества специально обученных агентов». Ссылка расшифровывалась легко: монстры пиратского бизнеса давно научились противостоять любым принимаемым мерам; высококлассная конспирация и опыт позволяют им и далее вершить свои грязные дела. То есть это был нажим со стороны российского руководства в лице начштаба ВМФ России. А в общем и целом – тонкая игра военной разведки.

– Как долго продлятся переговоры с Бангкоком? – спросил Школьник.

– Витя, почему ты не шлепнул меня по губам? – Черненко с удивлением смотрел на сигарету, зажатую между пальцами. – Два дня не курил…

– Откуда мне было знать? Я тебя четыре дня не видел.

Черненко вызвал адъютанта и указал на пепельницу:

– Убери. Иначе меня потянет на воспоминания. Завтра мои оболтусы отшлифуют «ноту», – ответил на вопрос начштаба. – Завтра же постараемся переслать ее в наше посольство в Бангкоке. Согласование отдельных моментов не займет и недели. Не забывай, что инициатором выступило правительство Таиланда, а мы лишь подхватили их инициативу. Разумеется, сделали паузу. Мы же тонкие морские дипломаты, – хохотнул морской волк, – как ты считаешь?

– Я тут подумал о вооружении для группы Блинкова. Его можно доставить в Бангкок на пограничных «Миражах».

– Этот вопрос полностью в твоей компетенции. Займись им вплотную.

– Ты получил добро от министра?

– Он настроен по-боевому, – Черненко, сдвинув брови, несколько раз покивал. – Действуй – сказал он мне. И процитировал главкома: «Возмездие должно быть неотвратимым». Его полностью устраивает вариант с наемниками. Все агенты, включая Абрамова, не состоят на службе в наших вооруженных силах. Еще шеф сказал: «Эта акция станет достоянием гласности. Расправа над членами экипажа и пассажирами «Решетникова» не должна остаться безнаказанной». Да, именно так и сказал. Важно, чтобы некоторые детали, исключая конкретные имена, стали известны в аппарате президента США. По сути, оттуда идут приказы на незаконные убийства. Проходят и, слава богу, те времена, когда наше правительство закрывало глаза на преступления «международного ОМОНа».