По древнему речному пути

Любое, даже самое маленькое путешествие не обходится без различных неприятных неожиданностей. Нас подобная неожиданность поджидала уже в Рябинине, едва мы выгрузились со своим имуществом после безмятежного плавания на пароходе по Камскому морю и Вишере. В конторе сплавного рейда любезно дали справку: на лодке по Колве не пройти, путь преграждают две запони.

Количество вариантов, которые так горячо обсуждались еще дома, в Перми, сразу же сократилось до одного-единственного. Надо было доставать машину, чтобы перебросить и лодку, и прочий груз, и нас самих в район Ныроба.

Достать машину — это не всегда и не везде простое дело. Но, как выяснилось, мощные трехосные ЗИЛы, принимающие груз с барж, стоящих рядом с пристанью, пойдут как раз в Ныроб. За немногим дело: договориться, чтобы забрали и нас.

Что ж, договориться удалось. Но пункт первый неписаного джентльменского соглашения между нами и расторопным агентом по снабжению, который командовал погрузкой, обязывал нас принять в этой погрузке самое активное участие. Признавая полную справедливость такого требования, стали грузить две машины буровыми трубами. Возились не очень долго, но руки отмотали порядочно.

Покча, Вильгорт, Камгорт, Искор... Одно за другим мелькают древние села, стоящие по сторонам некогда оживленного торгового пути из Чердыни на Печору. Этот путь на участке до Ныроба и сейчас не пустует. Только вместо бесконечных обозов грузовики поднимают пыль по песчаной дороге.

К самому Ныробу Колва не подходит, и мы высадились в его «предместье». Засекли время, положив на сборы час. А уже через тридцать пять минут наш подвесной мотор «Москва» обрадовал на редкость некапризным поведением: завелся с первого раза. По этому поводу моторист Славка победно заорал, к нему тут же присоединился малолетний Сашка. Мы с Петровичем поудобней устроились на переднем сиденье. Мотор работает — можно плыть...


Путь наш далек. Вверх по Колве и Вишерке, через озеро Чусовское, по Большой Березовке... Там, в районе бывшей деревеньки Васюково, Петрович нашел в позапрошлом году стоянку древнего человека. Нашел, правда, в тех краях и другие стоянки, но нынче намеревается «раскопать» именно эту, у Васюково. Да, кроме того, думает пошарить н в округе: не найдется ли чего-нибудь интересного.

Петрович — археолог. Тот самый, с которым мне в позапрошлом году довелось путешествовать на Северо-Екатерининский канал. Вот уже много лет он ищет (и, надо сказать, успешно находит) следы наших далеких предков, некогда населявших Прикамье. Где только не побывал за эти годы — и в Частинском районе, и у Гайн, и в Осе, и на Джуриче.

Вместе проходя по Южной Кельтме, Джуричу и старому Северо-Екатерининскому каналу, мы заглянули и на Тимшер. Помните, тогда на Кельтме и Джуриче, нужно было найти ответ на вопрос: не этим ли путем в стародавние времена шло заселение нашего края с Вычегды? Ответ мы нашли, но только, пожалуй, отрицательный. Почти никаких следов древних поселений. Да и места, на мой взгляд, очень уж неподходящие. Предки-то наши тоже ведь были не лыком шиты, соображали, где лучше жить.

После этого археологи отправились на озеро Чусовское и дальше на север, чтобы проверить другой вариант — не шло ли заселение по бассейну реки Березовки (на некоторых картах она названа Большой Березовкой). Из этого бассейна через небольшие волоки легко можно попасть и на Печору, и на Вычегду.

Мне не довелось тогда участвовать во второй части экспедиции, с берегов Тимшера пришлось вернуться домой. А жаль. Ведь археологи тогда вернулись очень довольные. Именно здесь разведку ждала удача. Петрович вообще в поисках бывает удачлив. И здесь полностью оправдал свою репутацию. Материал собрали такой, что было ясно: стоит вести настоящие, а не разведочные раскопки.

И вот теперь мы едем к месту этих раскопок. Большинство участников экспедиции без нас доберется до поселка Головной, что неподалеку от озера Чусовского. Оттуда к месту раскопок — за тридцать пять километров — их придется перевозить на лодке с мотором. А мы приведем своим ходом эту самую лодку, которая вообще впредь еще очень пригодится — и за продуктами ездить, и разведочную партию доставить в разные места.

Славка, который ведет сейчас наше дюралевое суденышко, уже «опытный волк», студент пятого курса, не первый раз участвует в экспедициях. Он тоже был в походе на Кельтму и Джурич — старый знакомый. А Сашка — это, если можно так выразиться, будущий археолог. Пока он просто мальчишка, сын Петровича. Но отец его приучает к походной жизни с малых лет. Что ж, такая наука никогда и никому не вредила.


Тихий июльский вечер. Косые лучи солнца, пробиваясь через зеленый заслон леса, ложатся на коричневую воду причудливыми фигурными разводами.

Впереди — ровная водная гладь. А сзади за лодкой далеко тянутся два «уса», и долго еще прибрежные кусты недовольно качают ветвями, будто сетуют на то, что мы потревожили их покой.

Колва круто извивается в лесистых берегах. Лес то подходит к воде, то оставляет неширокие полосы песчаных пляжей, особенно на мысах. Встречающиеся кое-где голые обрывы тоже желтеют песчаными обнажениями. Песок, везде песок... А река — желтая, темная. Это питают ее болота, что раскинулись окрест на десятки и сотни верст.

Навстречу нам то по одному, то целыми стаями плывут бревна. Сотни, тысячи, десятки тысяч... Неторопливо режут гладь омутов, теснятся у отбойных бонов, заметно прибавляют ход на быстринках...

Заночевали мы в деревне Вижаихе, что стоит на крутом песчаном откосе. Собственно, старой деревни, можно сказать, нет. Есть поселок лесозаготовителей, выросший на ее месте, да и тот наполовину пустой. Коренных жителей в Вижаихе, пожалуй, раз, два и обчелся. Да и в других деревнях по Колве и Вишерке та же картина. Кто работает на лесозаготовках и сплаве, тот здесь остался. Другие переселились в многочисленные поселки, возникшие в тайге то тут, то там.

Спать улеглись прямо на берегу, и пробуждение было не из приятных: шел дождь. Кое-как разожгли костер, стали готовить завтрак. И тут из ближайшего дома подошла женщина. Перво-наперво она выговорила нам за то, что не попросились ночевать в избе. Сами-то еще ладно, а вот Сашку заставлять мерзнуть и мокнуть, по ее мнению, вовсе нельзя было. Затем она увела Сашку греться и сушиться, вскипятила чай в печке, пригласила обсушиться и нас. А на прощание еще одарила ведром картошки, чтобы мы смогли варить настоящую уху. Да еще сетовала на нашу бродячую судьбу. Вот, дескать, бедолаги, куда их работа занесла.

Честное слово, теплей становится на душе от таких встреч. Гостеприимны люди на севере, как правило, даже очень гостеприимны. Встречают радушно, заботливо, провожают с пожеланиями удач в пути. Не любят только, когда их обманывают, когда к ним относятся высокомерно. А, впрочем, где это вообще может понравиться?

За Вижаихой берега Колвы очень хороши. Постепенно они начинают набирать высоту. И вот за очередным поворотом стал виден камень Ветлан. Как и у всех прибрежных скал на уральских реках, его склоны покрыты лесом, сквозь который проглядывают каменистые обнажения. А вот у следующего камня — Бобыкинского — вершина голая, ровная, срезана, как стол.

Чуть дальше, на другом берегу — правом, высится камень Дивий. Он очень оригинально выглядит, этот камень. Скала срезана так, что получается четкое контурное изображение гигантской подводной лодки. А когда мы поднялись уже выше камня и оглянулись, то нужна была лишь очень небольшая доля воображения, чтобы увидеть уже не подводную лодку, а океанский лайнер.

Еще выше по течению совсем недавно стоял небольшой, но очень живописный камень Синий. Стоял... Сейчас его уже нет. Какой-то бойкий хозяйственник основал здесь каменоломню. Камень уже почти совсем разрушен, пропала былая красота.

Невольно задумаешься: почему у нас следы вторжения человека в природу, особенно здесь, на севере, всегда выглядят очень неприглядно? Кладбищенским запустением веет от старых плотбищ. Хлам, гниющие бревна, и ни деревца, ни кустика... Масса полузатопленных и брошенных поэтому бревен. Мрачно высовывают топляки свои черные мокрые концы, качаясь на волне. Как правило, очень унылы и очень однообразны улицы лесных поселков. Любая деревенька, пусть совсем глухая, выглядит живописней.

Не берусь спорить. Возможно, многое из такого потребительского отношения к природе вызвано хозяйственной необходимостью и целесообразностью. Но все эти соображения никак не могут утихомирить боль в сердце, когда видишь, какие раны нанесены лесу, речкам, всей нашей северной красоте, и как бездумно порой это делается...

Вишерка, пожалуй, единственная на Западном Урале река, по которой можно проплыть на лодке от самого истока до самого устья. Ибо берет она начало не из ключей, не из болот, а из многоводного озера Чусовского и впадает в Колву.

Под вечер впереди открылись постройки большого поселка — Головного. Пристали возле эстакады, с грустью констатировали, что телевизионных антенн здесь нет, и начали настраивать «Спидолу» на московскую волну. Если не увидеть, то хоть услышать, как пойдет игра СССР — Бразилия... Когда бразильцы забили второй гол, Славку отрядили с канистрами за горючим. Благо, первый же встречный пообещал помочь достать его. Снова попал на пути хороший человек.

После того как печально прозвучал заключительный судейский свисток, мы выключили «Спидолу» и двинулись дальше.


Вечер тает исподволь, незаметно, и также незаметно надвигается вслед за ним белая ночь. Тихо кругом, по-ночному тихо. И эта напряженная ночная тишина как-то не сразу вяжется с бледным, призрачным освещением. А на востоке небо уже светлеет, постепенно набирая краски яркого летнего дня.

Вот показалась на берегу большая уснувшая деревня Семь Сосен, или, как ее чаще зовут, — Семисосны. Излучина Вишерки омывает ее, и долго еще видны на зеленом берегу большие, потемневшие от времени дома.

Справа открылось устье небольшой речки Ларевки, сплошь забитое бревнами. За ним плывущий лес уже больше не попадал навстречу.

Проплыли еще несколько километров и на высоком травянистом берегу увидели палатки, костер. Это живут рыбаки, «самостийно» заготавливающие рыбу впрок. Для многих жителей Ныроба и окрестных поселков — это традиционное занятие, благо рыбы в этих краях много.

Река делает еще один-другой поворот, и мы — у истока Вишерки. Дальше — ровная гладь Чусовского озера, второго по величине в Пермской области. До пятнадцати километров в длину, пять-шесть километров вширь — масштабы довольно солидные. Правда, для жителей Перми, привыкших к просторам водохранилища, оно, может быть, и не покажется сразу особенно внушительным. Но когда выедешь на его плес, когда глянешь на едва различимую темную полоску дальнего берега, то невольно возникает тревожное чувство радости и любопытства, что приходит всегда, когда глазу открывается широкий, вольный простор.

Озеро Чусовское сильно вытянулось с севера на юг. В самой южной его точке — исток Вишерки. А где-то там, далеко впереди, почти у самой северной точки противоположного берега находится устье Березовки.

Мы выехали на озеро где-то около часа ночи. Было светло. Не так, как днем, но все-таки светло. Славка, уже бывавший здесь в разведочной партии, быстро нашел нужный ориентир. А когда пересекли озеро, также довольно быстро мы нашли ход в устье Березовки, обозначенный затопленными кустами, — вода в тот год держалась сравнительно высокая.

Берега реки у самого ее устья плоские, заболоченные. Но вот появилась одна гривка, заросшая сосняком, другая... Еще несколько километров — и мы увидели уткнувшиеся в берег лодки, неизменные на наших реках мосточки — причал, услышали лай собаки. Добрались до места.


— Сергей Николаевич, у вас веревку можно взять?

— Сергей Николаевич, где дрова есть?

— Сергей Николаевич, дайте, пожалуйста, гвоздь... А где колодец?

Гостеприимный хозяин и единственный житель населенного пункта Васюково рыбак и охотник Сергей Николаевич еле успевает откликаться: запросов и вопросов у каждого из двадцати членов экспедиции, обосновавшейся здесь, — хоть отбавляй. Больше того, он и рыбу на уху для всей оравы подбросит, небрежно сказав, что улов нынче неважный и тащить его на ледник просто не стоит. И баньку истопил, доставив нам громадное удовольствие, давно забытое в больших городах. И в первый же вечер показал Петровичу куски обработанного кремня, найденные на одном из верхних притоков Березовки: археологам обязательно там надо побывать.

Побывать там, конечно, надо бы, но сначала предстоит заложить раскоп. Петрович собирает всех первокурсников и младших научных сотрудников — эмэнэсов (так именуются его помощники — старшекурсники), ведет их на место стоянки, которую начали раскапывать в прошлом году.

В невысоком соснячке он подходит к ничем не примечательным, на первый взгляд, маленьким ложбинкам. Ничем не примечательными они оказываются только для неопытного глаза. На самом же деле — это остатки так называемых жилищных ям, остатки древних полуземлянок.

И, как бы в подтверждение возможностей интересных находок, одна дивчина уже тащит Петровичу прекрасно сохранившийся каменный наконечник стрелы. Прямо на поверхности нашла...

На другой день жизнь входит в колею. Ранним утром команда: «Подъем». Дежурные уже приготовили завтрак, ждут. После завтрака все отправляются на раскоп. А мы трое садимся в лодку. Нам предстоит заложить разведочный шурф на берегу озера Поздеевского, что находится в нескольких километрах ниже по реке. В прошлом году там копнули малость, ничего особенного, правда, не нашли. Но у Петровича нюх на эти дела. Он решил разведать место капитальней.

Эдик и Дима не первый раз в экспедиции. Знают, что делать. Им можно поручить самостоятельный поиск. С Димой мы и на Кельтме побывали. Ну, а я так, в придачу...

Вдоль озера тянется небольшая сосновая гривка. Мы с Димой составляем план местности. Собственно, составляет Дима, он даже на дерево лезет, чтобы оглядеться. Я же только помогаю ему делать обмеры. Эдик в это время начинает копать шурф.

В лесу душно, на нас набрасываются целые полчища оводов. Эдик орудует лопатой, ему некогда от них отмахиваться. И на спине у него не разглядеть, какого цвета рубаха — сплошь уселись оводы.

Вот снят слой дерна, и сразу же лопата звякает о что-то... Эдик осторожно расчищает землю и достает черепок. Потом еще и еще. Мы с Димой расходимся в разных направлениях, чтобы осмотреть гривку, и вдруг слышим призывный клич: «Сюда-а!».

Когда подходим, Эдик торжествующе поднимает над головой какой-то маленький предметик, потом передает его Диме. Тот долго разглядывает находку, затем бросается к Эдику и целует его. Оказывается, нашли медное шило, а такие находки относятся к разряду особых.

А потом пошло. Обломки керамики, обломки каменных ножей и наконечников стрел... Тонкими слоями срезают ребята песчаный грунт и почти все время находят что-нибудь новое. Вот Эдик извлек порядочный продолговатый камень, повертел его. Вроде бы камень, как камень. Но Дима смотрит зорче.

— Грузило! — объявляет он. — Грузило для сети. Видите?

И действительно, теперь и мы видим, что это каменное грузило. На средине камня ясно обозначен желобок, по которому это грузило привязывали к сети.

Рядом с первым грузилом сразу же нашлось еще несколько. Видно, древний рыбак бросил тут старую сеть, А может быть, случилось с ним что-нибудь...


В верховьях Березовки природа завязала большой водораздельный узел. До самой Октябрьской революции везли товары на Печору через устье притока Березовки — Еловку. Здесь и пристань была Усть-Еловка, от которой шел тракт на Якшу. По Еловке, а потом через небольшой волок можно было попасть в речку Волосницу, приток Печоры. Недалеко от другого притока Березовки — речки Молоха — протекают также притоки Нема, который в свою очередь является притоком Вычегды.

Одним словом, на любую из трех великих рек — на Печору, на Каму, на Вычегду попасть из этих мест не так уж трудно. И не удивительно, что издревле шли по этим путям люди, шли в поисках новых земель и угодий, осваивая богатый край. Позже проходили здесь новгородцы за данью, беглые холопы, искавшие лучшей доли на новых землях, всякие предприимчивые торговые люди.

Да, этот путь, видимо, был значительно удобней, чем путь по Джуричу и Южной Кельтме. Здесь и места более приспособленные для жилья, и болот меньше, да и рыбы, пожалуй, больше. Находки археологической экспедиции Пермского университета подтверждают такую догадку. Они помогают прочесть еще одну страницу истории наших далеких предков, за много веков до нас населявших Прикамье.

Загрузка...