Мотылёк

1.

Пламя привлечет своего Мотылька...

Быть сексуальной игрушкой — полный отстой. А быть товаром, который продают из рук в руки — еще больший отстой. Эту аксиому не способны изменить ни внешность потенциального клиента, ни его привычки. Будь он хоть сто раз красивый и молодой, или просто обходительный, или же наоборот — полный моральный урод, жизнь безвольной куклы всё равно в конечном итоге просто уничтожит тебя.

Обычно, этот необратимый процесс начинается изнутри: чувства и эмоции буквально выжигаются, гордость погибает, и ты просто перестаешь быть человеком. Отныне ты — всего лишь инструмент для достижения чужого сексуального удовольствия.

Лучшее, что может с тобой произойти — это если твой клиент окажется без экзотических извращений. Ну, скажем, тебя не будут бить, прижигать твою кожу или топить. Встречаются и такие типы. Не завидую тем девочкам, которые попадали в руки к настоящим садистам. Как правило, потом о таких «куколках» мы ничего и никогда больше не слышим, а эти больные ублюдки снова приходят за новой порцией свежей крови. Остальным же только то и остается, что судачить о том, куда же пропали те бедные девчонки.

Я неоднократно благодарила высшие силы за то, что меня взяли работать обычной официанткой. Но если так посудить, то я всё равно достаточно тесно была связана с миром похоти, садизма, извращений и грязных денег. Весь наш персонал жил под одной крышей, правда «товар» в правом крыле, такие как я — в левом. И всё же мы контактировали между собой, когда это было возможно. Среди девочек-куколок у меня была одна-единственная подруга. К счастью, ей всегда везло с клиентами, и среди конкуренток она была самой сильной и самой востребованной. Именно Амис мне и рассказывала обо всех тех ужасах, что происходили вокруг.

Поначалу было безумно страшно, затем я как-то незаметно привыкла, но мороз всё равно бегал по коже, когда Амис рассказывала очередной неудачный случай, что произошел с девушкой из ее окружения. Это было печально, но все мы люди подневольные и вынуждены были подчиняться нашему начальнику — Блэйку. Каждый, кто работал на него начал заниматься этим не от хорошей жизни, некоторые, в том числе и я, должны были отработать долг. Блэйк однажды спас меня. И вот я официантка в его борделе. Но это в разы лучше, чем быть живим товаром.

Сегодняшний день был таким же, как и все предыдущие. Днем обычное обслуживание клиентов: выпивка, закуски, десерты, а вечером подтянутся уже те, кто сюда приходит не набивать свой желудок.

Я всегда работаю нон-стоп, так как любое увиливание от прямых обязанностей неизбежно приводит к наказанию. Например, тебе могут не дать ужин, воды или спать. В худшем случае — разбитое лицо, но такое случается крайне редко.

Ноги болят постоянно и поясницу иногда ломит так, что слёзы на глазах наворачиваются. Для своих восемнадцати лет я была очень худая, поэтому часто болела. Хотя чего еще можно ожидать, когда ты регулярно недоедаешь? Блэйк не привык баловать персонал деликатесами. Тарелка супа — утром, тарелка супа, но с куском черного хлеба — вечером. Я и так от рождения была миниатюрного телосложения, а без хорошего питания вообще непонятно на кого похожа. Единственное, что выдавало мой настоящий возраст — грудь и наличие округлых бедер. Но под униформой, что была на пару размеров больше и это не всегда заметно. Из-за моей природной субтильности Амис прозвала меня Мотыльком. Это прозвище быстро стало моим вторым именем, и теперь каждый звал меня именно так.

Убирая посуду за очередным клиентом, я иногда поглядывала на время. Только четыре часа дня и до ужина еще так далеко. В желудке урчало, но я пыталась этого не замечать. Смена обещала пройти спокойно, никаких важных гостей не намечалось, и я надеялась, что сегодня смогу поесть пораньше. Наивная…

Уже к шести часам началось какое-то внезапное оживление вокруг. Агнес — управляющая и отвечающая за девушек-куколок, что-то активно объясняла нашему бармену. Я продолжала выполнять свою работу, но меня внезапно кольнуло какое-то неприятное предчувствие. Не знаю, с чем оно было связано. Может быть, я в сотый раз за этот год начала заболевать? Мне вдруг стало как-то не по себе, и я с удвоенным желанием захотела, чтобы этот гребаный день наконец-то подошел к концу.

Оттащив грязную посуду на кухню, я перевела дух и вернулась в зал. К счастью, клиентов новых пока не было, и я на пару секунд могла присесть. Хотя если сейчас появится кто-то из начальства, мне придется вскочить и начать лихорадочно искать себе работу. Но я уже не могла двигаться, мозоли на ногах и плохое самочувствие с самого утра просто выворачивали меня наизнанку.

— Мотылек, — обратился ко мне Тео — наш бармен.

— Что? — устало спросила я.

— Тебе лучше заняться залом. Агнес велела проследить за тем, как ты всё здесь вымоешь: пол, столы и окна. Сегодня сюда приедут важные люди.

— Но как мне начать мыть, если тут еще клиенты? И почему раньше нельзя было сказать?

— Не знаю, я передал то, что мне сказала Агнес.

— А что за люди? Прежде никто себя не утруждал такой работой, клиентам было плевать на чистоту помещения.

— Передо мной никто не отчитывался, так что поднимай свой тощий зад, и выдрай этот хлев до блеска.

Вообще Тео хороший парень, но, когда переживает, особо ни с кем не церемонится. Мне ничего не оставалось, как пойти в подсобку за ведром, тряпкой и чистящими средствами.

Вымывая большое окно, что было расположено у свободного столика, я ни на миг не переставала думать о еде. В голове мелькали различные яркие картинки с тарелками салата, жареной курицы, вареной картошки, пасты и бесчисленного количества десертов. Это было просто невыносимо. Надо бы уже привыкнуть к постоянному голоду, но у меня ничего не получалось.

Один из клиентов оставил деньги и ушел. Мне пришлось разрываться между несколькими делами одновременно. Бросив тряпку в ведро, я поспешила забрать грязную посуду со стола. Если я этого не сделаю вовремя, то хуже будет только мне.

2.

Я проснулась лишь с одной мыслью. Мыслью о еде. Вообще постоянно жить с чувством голода — настоящая изощренная пытка. Сначала еще можно хоть как-то контролировать этот беспредел, а потом всё к чертовой матери слетает с катушек. Но если в предыдущие дни мне приходилось довольствоваться лишь тарелкой супа, что никак не облегчало моего положения, то сегодня я была твердо намерена устроить себе небольшую пирушку.

Наспех собравшись на работу, я спрятала две заветные сигареты в лифчик, как это обычно привыкла делать Амис, и поспешила в столовую за своей порцией похлебки. В маленькой комнатушке, где всегда завтракал и ужинал персонал, сегодня было как-то по-особенному шумно. Получив тарелку с едой, я направилась в сторону столика, за которым в одиночестве завтракал Тео. Пожалуй, после Амис он был вторым человеком в нашем борделе, с которым я общалась и имела что-то типа дружеских отношений.

— Что происходит? — спросила я, усевшись рядом.

— Ничего хорошего, — ответил Тео и крепко зевнул.

На часах было ровно пять утра. Двадцать минут давалось на завтрак. Я мысленно прикинула, что мне вполне хватит этого времени, чтобы обо всём расспросит Тео, поесть и отправиться на кухню для переговоров с поваром.

— Жду подробностей, — я принялась наспех поглощать суп, который по вкусу, мягко говоря, был так себе.

— Блэйк жутко бесится из-за того, что упустил влиятельного клиента. По-моему, кому-то уже сегодня даже досталось от него.

— Ничего себе, — я сделала вид, будто ничего не знала, чтобы не подставлять Амис.

— Да уж. Какой-то Лерой Грейсон. Никогда ничего о нем не слышал, но раз Блэйк рвет и мечет, то у этого Грейсона крупные деньги водятся.

— Ничего-ничего. Так ему и надо, пусть немного снизит планку, — я почти доела свой завтрак.

— Агнес обмолвилась, что Лерой зайдет сегодня. Но если и в этот раз никого себе не подберет, то есть вероятность, что его переманят к себе наши конкуренты. Блэйк этого просто не переживет.

— Мне бы их проблемы. Ладно, еще увидимся, — встав из-за стола, я понесла грязную посуду в мойку.

Когда я зашла на кухню наш повар по имени Билл разделывал свежую рыбу. С ним я контактировала исключительно во время работы. Билл был обладателем скверного характера, и никто с ним ничего не хотел иметь общего. Но как бы там ни было, а наш повар прекрасно готовил, жаль, что его еда всегда доставалась только клиентам. Для персонала готовил другой человек, и обычно его стряпня была сделана из остатков продуктов уже далеко не первой свежести.

— Чего уставилась? — спросил Билл, вытащив рыбьи кишки и бросив их в мусорное ведро. — Я сегодня не в настроении принимать гостей. Или говори быстрей, или проваливай нахрен.

Мне было хорошо известно, почему наш повар в последнее время вел себя хуже, чем обычно. Именно этим маленьким козырем я и хотела сыграть.

— У меня к тебе есть одно очень выгодное предложение, — заявила я деловым тоном.

— Можешь даже не начинать, я тебе ничего не дам. Блэйк запретил мне кормить персонал, так что отвали.

— А если я тебе предложу вот это? — я достала из лифчика одну сигарету и продемонстрировала ее повару.

Билл воровато глянул на сигарету, затем на меня. Он любил покурить, и когда у него не было такой возможности, то становился жутко раздраженным.

— И чего ты хочешь взамен? — уже дружелюбней спросил Билл.

— Нормально поесть, — быстро и коротко ответила я.

— Прямо сейчас что ли? — тон его голоса прозвучал растеряно.

— Нет. Вечером, когда я закончу смену, идет?

Повар немного замешкался, будто мысленно взвешивая все «за» и «против». Я прекрасно его понимала, ведь, если мы попадемся, то плохо будет нам обоим. Что-что, а в наказаниях Блэйк знал толк.

— По рукам, — в конце концов, ответил Билл и тут же потянулся грязными руками за сигаретой.

— Э нет. Так не пойдет, — я сделала шаг назад. — Получишь уже вечером.

— Хорошо, — прежняя раздражительность вновь вернулась к повару. — Вали уже отсюда. Не мешай.

После удачно проведенных переговоров можно было смело браться за работу. Правда, нормально поработать мне сегодня никто не дал. Когда я протирала столики ко мне подошла моя напарница Лора. Та еще стерва.

— Мотылёк, у нас крупные проблемы, — заявила она с испуганным видом.

Для меня это было нечто новое. Лора не из тех девушек, которых так просто удивить или напугать. Вчерашнее беспокойное чувство вновь дало о себе знать. Я на интуитивном уровне поняла, что случилось нечто действительно серьезное.

В нашем кафе-борделе собраны те люди, которые в своей жизни повидали много всякой дряни. Кто-то лишился семьи, кто-то в прошлом был убийцей, кто-то напротив — бежал от смерти, а кому-то совершенно не куда было податься. Наша команда, состоящая из отбросов общества, пережила разные времена, каждый был закалён по-своему. Даже взять, к примеру, Лору. Она всего лишь на несколько лет старше меня. Высокая, светловолосая с колючим взглядом темно-синих глаз. Да, эта дама та еще стерва, но таковой ей пришлось стать. Когда она была совсем еще ребенком родной отец над ней жестоко издевался. Потом Лора выросла и зарезала его. Психика осталась навсегда покалеченной. О Лоре я знала лишь со сплетен и мне было действительно страшно услышать все подробности этой жуткой истории. Никогда раньше эта девушка не показывала своих эмоций. Она работала и делала всё, чтобы не дать себя в обиду. Никаких друзей, никаких лишних разговоров. Наверное, так проще, когда ты не привязан к месту, людям, вещам. И вот Лора подошла ко мне и заявила, что у нас крупные проблемы.

Я, конечно, испугалась. Хотя чего еще можно было бояться, если я и так работала на Блэйка Азейнберга? Только этот ублюдок мог стать самым устрашающим кошмаром. Крепко сжав в руке тряпку, я попыталась обуздать свои эмоции. Еще ничего не было известно, но в голове тут же замелькали жуткие картинки, что заставили мороз пробежаться по коже.

— В чем дело? — мой голос прозвучал на удивление твердо.

3.

Я паниковала и находилась на грани дикой истерики. Мне дали ровно час, чтобы собраться. Смешно. У меня никогда не было столько вещей, чтобы собираться целый час. Пять минут, не больше. Зайдя в комнату, я несколько минут просто бесцельно металась из одного угла в другой. За что хвататься в первую очередь я не имела ни малейшего понятия. Вроде бы столько всего уже успела повидать за свою короткую жизнь. Но дурацкое чувство страха всё равно почему-то не атрофировалось. Нет, в отдельных случаях я просто посылала его куда подальше, а но не в этот раз… Не хватило сил.

Мне становилось тошно лишь от одной мысли, что я должна была в скором времени лечь в одну постель с этим мерзким мужиком по имени Калэб. Его похотливый и ненормальный взгляд пугал до трясучки. Похоже, я влипла в такие проблемы, что и злейшему врагу не пожелаешь. Иногда ко мне клеились некоторые посетители, но ни один из них не вызывал такого дикого отвращения.

Впервые за всё свое пребывание в борделе, я повела себя как ребенок, а не как человек, который стремился изо всех сил выжить. Я тупо расплакалась. Мне было так невыносимо оттого, что я не могла взять под контроль свои эмоции. Надо же… При любых обстоятельствах я была стойкой, а тут расклеилась.

Нет уж! Я начала яро вытирать руками слезы, что всё скатывались и скатывались по щекам. Ни черта у этого Калэба не получится. Я не дам себя в обиду, пусть даже не надеется. Может я с виду и похожа на тощую и беззащитную девчонку, но на самом деле это далеко не так. Я умела неплохо драться, умела обращаться с оружием и если ситуация будет патовая, то я могла прибегнуть и к крайним мерам.

Я судорожно собирала свои скромные пожитки в старую сумку и практически с маниакальным упоением думала о том, как расправлюсь с Калэбом, если он захочет причинить мне боль. Это были лишь последствия моей паники, но в тот момент я почти убедила себя в том, что целиком и полностью владею ситуацией.

Внезапно в комнату вошла Агнес. Я уже закинула сумку на плечо и проверяла всё вокруг, чтобы ничего случайно не забыть.

— На выход, — строго скомандовала женщина.

Я глубоко вздохнула и покинула комнату, которая долгое время служила мне убежищем, была моим сомнительным, но всё же домом. Я покинула ее для того, чтобы больше никогда сюда не вернуться.

Агнес провела меня на задний двор, где стоял черный тонированный внедорожник. Я на миг остановилась и крепко сжала ручки своей старой и миллион раз зашитой в разных местах сумки. Еще утром всё было не так плачевно, как сейчас. Я должна была сытно поесть и как нормальный человек лечь спать без удручающего чувства голода. А что теперь? Меня купили и сейчас увезут в неизвестном направлении. Даже с Амис не успела попрощаться, мне бы это в данную минуту не помешало. Как же всё-таки странно был устроен мир: ты не знаешь, когда твоя жизнь кардинально поменяется. Никогда прежде я об этом всерьез не задумывалась, да и времени для философии попросту не было.

Из окна внедорожника показалось мерзкое лицо Калэба. Он улыбнулся мне, и эта улыбка больше была похожа на звериный оскал. Паника, что осела на дне моей души, вновь взбунтовалась, и я невольно содрогнулась.

— Чего стоишь? Иди уже, — подгоняла меня Агнес недовольным голосом.

Я, потупив взгляд вниз, быстро пошла к машине. Мне открыли дверцу, и я заняла место на пассажирском сиденье, где уже расположился мой фактический хозяин. Впереди сидел пожилого возраста водитель, а рядом с ним — Лерой Грейсон. Я немного расслабилась. В холодном спокойствии этого человека я попыталась найти хотя бы толику мудрости. Он никак себя не проявил: ни хорошо, ни плохо, а значит, еще была надежда на то, что Грейсон не допустит безобразия хотя бы в приделах этой машины. Да и Калэб себя вроде бы вел сдержанно. Он изучал документы, в которых мне удалось прочесть свое имя. Это были документы на меня, как и на любой другой товар, который мог потребоваться человеку для комфортной жизни. Внутри шевельнулось что-то неприятное. Вещь. Я была для этих людей всего лишь вещью.

Мы ехали достаточно долго, и с каждым новым километром я чувствовала себя всё хуже и хуже. Может, стоит прекратить весь этот кошмар до того как наступит его основная часть? Просто открыть дверцу и выпрыгнуть. Машина гнала на приличной скорости, так что был реальный шанс разбиться насмерть. Нет, я не могла себе позволить совершить подобное. Слишком многое было пройдено, чтобы так тупо закончить. Смерть — не выход, даже в такой ситуации, в которой я сейчас находилась. Может, меня и трудно назвать самым храбрым человеком, но я никогда не считала себе трусихой, по крайней мере, всерьез. Случались моменты отчаянья и полного бессилия. Я могла плакать ночами напролет, но утром приходилось надевать маску полного безразличия ко всему происходящему и идти вперед. Похоже, со временем эта «маска» стала моим лицом, и я этим не гордилась. Жизнь вынуждала играть по ее жестоким правилам.

Вскоре мы приехали и мое сердце, будто бы провалилось куда-то в желудок. Я замерла на своем месте, словно это должно было меня как-то спасти от неминуемой участи. Внушительных размеров особняк, построенный в стиле хай-тек или как там его правильно называют, подсвечивался со всех сторон. Черно-белые и стальные цвета навивали тоску и безжизненность данного участка земли. Растений почти нигде не было, только пара деревьев и несколько кустов, всё остальное — сплошной бетон и сталь. Я нахмурилась. Еще и эта мрачная погода вежливо приглашала в человеческое сознание депрессивное состояние.

— Выходи, — приказал мне Калэб.

Я схватила свою сумку и вышла из автомобиля. Первое, что я про себя отметила, так это высоченный забор по периметру, который намекал на то, что так просто мне отсюда не сбежать. Где-то у ворот, через которые мы въехали, мелькали фигуры крепких охранников с оружием в руках. Какая-то тюремная колония, а не жилой комплекс.

— Идем, — Калэб уже в привычной для себя манере хватанул меня за руку и повел к дому, будто маленький ребенок, нагулявшись, потащил новенькую игрушку в свою комнату. Несмотря на то, что этот мужик был тощим хватка у него оказалась железной.

4.

Женщину-домработницу звали Хэтти. Пожалуй, она была единственным человеком в этой психушке, который пришелся мне по душе. Вежливая, нежная и с невероятно добрыми карими глазами. Она мне очень понравилась, я буквально на ментальном уровне почувствовала, что такой человек, как Хэтти, меня точно не обидит. Когда ты постоянно работаешь среди бесчисленного количества людей, то понемногу учишься в них разбираться. А я, скорей, не разбиралась, так как это не совсем у меня получалось, а чувствовала. Энергетика Хэтти была такой же светлой, как и ее волосы, подобранные в высокую строгую прическу.

В отличие от Калэба и Джо, эта женщина не хватала меня за руки и не причиняла никакой физической боли. Такое поведение мне казалось даже чуточку странным, особенно, когда ты привыкаешь к совсем другому отношению к себе.

Я сидела в большой белой ванне овальной формы, а Хэтти аккуратно расчёсывала мои уже тщательно вымытые влажные волосы. В воздухе витал приятный аромат лаванды. Да, кажется, это была именно она. Этот запах помог мне немного расслабиться и по-настоящему насладиться водными процедурами. После того, как мои нервы практически весь день были натянуты, словно струны я чувствовала себя абсолютно измотанной. Сил не хватало даже на то, чтобы подумать обо всех тех ужасах, которые меня ожидали в спальне Калэба.

— У вас очень красивые волосы, — внезапно произнесла Хэтти, не отвлекаясь от своего занятия.

— Спасибо, — немного застенчиво ответила я. Мне никто никогда не говорил комплиментов, и я не знала, как именно на них следовало правильно отвечать.

В ванной снова повисла тишина. Она была такой легкой и ненавязчивой, что я не сразу сообразила продолжить разговор. В расслабленном сознании, будто раненой птицей затрепыхалась мысль о том, что Хэтти может помочь мне сбежать из этого места. Я совсем не думала о том, что стоило бы начать издалека или хотя бы минимально подготовить почву. Призрачная надежда молниеносно заставила мой рассудок помутиться. Это было как настоящее наваждение, идея фикс, настоящая страсть. Никогда прежде я не хотела так сильно жить, как в эту самую секунду.

— Вы должны мне помочь, — с жаром заявила я, схватив испугавшуюся женщину за руку, в которой она держала расчёску.

Несколько мгновений, что казались мне вечностью, никто из нас ничего не говорил. Тишина резко перестала быть легкой, теперь она наполнилась свинцом и больно сдавила плечи. Было очень глупо с моей стороны просить помощи у человека, который работал в этом доме. Очевидно же, что никто не станет мне помогать, а может еще и доложит о моих словах. Мне определенно нужно было работать в одиночку, если я еще планировала некоторое время пожить.

— С вами всё в порядке? — с опаской спросила Хэтти, высвободив свою руку из моего цепкого захвата.

— Да, — ответила я, судорожно соображая, что бы мне такого придумать, дабы избежать лишних подозрений. — Мое колено, — я посмотрела на него, огромный синяк оккупировал всю коленную чашечку. — Случайно упала и теперь сильно болит. Видите какой большой синяк? С ума сойти можно. Может быть, у вас какая-нибудь мазь, чтобы ослабить боль?

Хэтти глянула на мою ногу, затем на меня, будто мысленно решая, говорила ли я ей правду. К счастью, мой синяк был настоящим, и это спасло ситуацию. Женщина улыбнулась мне, и я с ликованием в душе поняла, что она мне поверила.

— Что-нибудь придумаем.

После водных процедур меня отвели в спальню, что была размещена на втором этаже. Такой роскоши я никогда еще в жизни не видела. Большая светлая комната, с панорамными окнами, большой кроватью и гардеробной. На полу лежал пушистый ковер кремового цвета, он так приятно ласкал ноги, что хотелось к нему прижаться щекой.

Хэтти усадила меня на кровать и принесла аптечку. Я хотела сама о себе позаботиться, но она не позволила. После пары минут методичного втирания в колено какой-то не очень приятно пахнущей мази я почувствовала, что ноющая боль наконец-то отступила.

— Теперь это ваша комната, — заявила Хэтти, спрятав тюбик мази в аптечку.

— Моя? — я не поверила своим ушам.

— Именно. Одевать вас буду я в те вещи, которые одобрит мистер Грейсон. Когда я ознакомлюсь с вашей диетой, которую составит доктор, я буду приносить вам еду три раза в день. Без разрешения мистера Грейсона вам не положено гулять по дому и на улице. Мистера Грейсона и его брата вы обязаны называть исключительно Хозяином. Правил немного, но, если вы не будете их исполнять — незамедлительно последует физическое наказание. Захотите убежать, вас всё равно вернут, так что лучше сто раз подумайте, хотите ли вы этого. И напоследок, я должна знать ваше имя, иначе мне к вам не обратиться.

— Мотылёк, — тут же ответила я.

Брови Хэтти чуть приподнялись, видимо, она ожидала услышать от меня банальное «Сьюзи» или «Аманда». Но если честно, я уже и не помнила своего настоящего имени, оно будто стерлось из моей памяти. Я собственную мать помнила смутно, а отца вообще не знала.

— Хорошо, — кивнула Хэтти. – Мистер Грейсон уже ожидает вас, не стоит испытывать его терпение на прочность.

Эта женщина говорила так, будто уже не первый раз знакомила купленную девушку со здешними порядками. Следовательно, я была здесь далеко не первая. В голове возник логический вопрос, а куда делись предыдущие девочки? Ответ я знать не хотела.

— Идемте, — Хэтти протянула мне руку. — Я отведу вас в спальню мистера Грейсона.

Сердце в груди бешено застучало, а каждый позвонок прошили холодные нити страха. Лучше бы Блэйк меня в очередной раз наказал или заставил выдраить всё кафе с помощью одной зубной щетки. Любая альтернативна в эту секунду, для меня выглядела гуманней, нежели поход в комнату Калэба.

— А как же переодеться? — спросила я, спрятав руки в карманах халата.

— Мистер Грейсон предпочитает сегодня сам вас нарядить, — спокойно объяснила Хэтти, будто всё, что сейчас происходило, было вполне нормальным.

Мною неожиданно овладел истерический смех, оно было и неудивительно, ведь с такой скотской жизнью трудно остаться в своем уме. Это был всего лишь защитный механизм, за этим смехом я прятала страх и панику. Я никогда не поддавалась сексуальному насилию, о сексе я знала только со слов девочек, которые работали в нашем борделе. Для меня это была неизведанная тропа, а неизвестность чаще всего страшного пугала человека. Особенно страшно, когда эту неизвестность с тобой хочет разделить человек, который тебе омерзителен и явно больной на всю свою голову.

5.

Я медленно повернулась и встретилась с тяжелым взглядом темных глаз. Они хищно рассматривали меня, гипнотизировали, буквально раздевали. Я почувствовала, как мои щеки начали пылать. Стыд? Я испытывала чувство стыда? Быть этого не могло, во всяком случае со мной. Едва ли я могла назвать себя стеснительной дамочкой, которая краснеет по каждому поводу. Но под таким проницательным, колючим, выворачивающим душу наизнанку взглядом, трудно было держаться стойко и непоколебимо.

Лерой вдруг приблизился ко мне, от чего мое сердце бешено застучало в груди, и я инстинктивно отступила назад, прижавшись поясницей в металлический бортик балкона. От этого человека буквально волнами исходила обжигающая опасность, которая гармонично сплеталась с ледяным спокойствием. На инстинктивном уровне я ощущала, что от таких людей, как Лерой, стоило бы держаться на максимальном расстоянии. Но вся суть несмешной шутки состояла в том, что мы находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки.

Сигарета продолжала медленно тлеть в моих пальцах, пока порыв легкого ветра методично срывал с ее кончика пепел. Я поежилась, то ли от ночного холода, то ли от присутствия Грейсона. Еще некоторое время он стоял молча, глядя на меня с высоты своего исполинского роста. Я была всего лишь букашкой, которую Лерой мог с легкостью раздавить и, не заметив этого, спокойно пойти дальше. Теперь-то копания Калэба не казалась мне такой уж и плохой. Машинки там всякие и куколки.

Грейсон забрал у меня сигарету и поднес к своим губам. По-прежнему сканируя меня своим тяжелым взглядом, он сделал затяжку и медленно выпустил дым в сторону. Я сглотнула несуществующую слюну, не зная, что мне делать дальше. Что сейчас происходило в башке у Лероя? Почему он так смотрел на меня? Еще несколько часов назад ему было совершенно плевать на то, что его недоразвитый братец купил меня. С чего это вдруг Грейсон решил обратить свое внимание на меня?

— Еще раз закуришь, руки оторву, — тихо и предельно спокойно произнес Лерой, будто бы он и не угрожал мне, зато в глазах ясно прослеживалось предупреждение.

— Это моё здоровье, что хочу, то и делаю с ним, — тихо проговорила я, но мой дерзкий тон не ускользнул от пристального внимания Грейсона.

Он вплотную подошел ко мне, уперев руки по обе стороны от меня. Я попала в ловушку и единственным выход из нее был — прыжок з балкона. Но даже это у меня не получилось бы, поскольку я никак не могла развернуться, Лерой буквально вжал мое тело в металлический бортик. Поясница тут же дико заныла.

Грейсон сделал еще одну затяжку. Мысленно я едко порадовалась тому, что в заначке у меня осталась еще одна сигарета. Я не пыхтела как паровоз, у нас в борделе девушки могли за один день выкурить и половину пачки. Но всё же иногда дико хотелось угомонить свои расшатанные нервы.

Ухватив меня стальной хваткой за волосы на затылке, Лерой резко впился в мои губы своими губами, выпустив мне в рот горький сигаретный дым. Я хотела откашляться, но Грейсон буквально присосался ко мне, нагло исследуя своим языком мой рот. Дым попал мне в легкие, обжег горло и на глаза навернулись слезы. Лерой отступил меня. Я, судорожно втянув воздух, согнулась пополам и сильно откашлялась, почувствовав, как больно начало скрести в груди.

— Еще раз увижу, что куришь, руки оторву, — вновь повторил Грейсон и выбросил недокуренную сигарету через балкон.

Я ничего не ответила. Да и не получилось бы — кашель всё еще не отпускал меня. Лерой покинул балкон, а я с ужасом и отвращением осознала, что только что случился мой первый в жизни поцелуй. Меня чуть не вывернуло наизнанку от этой простой истины.

Но тем не менее, никогда в жизни я так хорошо не спала как этой ночью. Хотя я была уверена, что даже глаз не сомкну в этом доме, который был буквально пропитан холодом, унынием и тошнотворным порядком. Но стоило мне вернуться в свою комнату и удобней улечься в кровати, как тут же заснула. Мне ничего не снилось. Это даже к лучшему.

Обычно, в борделе я часто страдала или от бессонницы, или от кошмаров. Будто ужасов мне в жизни не хватало. Иногда, если Амис могла достать пару таблеток снотворного, я могла кое-как отдохнуть, а так… Снилась какая-нибудь бесовщина и я с криком просыпалась, а потом до утра рассматривала узоры от плесени на потолке. Иногда меня жутко удивлял тот факт, что я еще каким-то чудом не умерла от такого экстремального образа жизни. Но всё же, человек такая тварь, которая способна ко многому привыкнуть, как паразит. Вот и я не стала исключением.

Новое утро выдалось неоднозначным, но были в нем и неоспоримые плюсы — завтрак. Единственное, что меня смутило, когда я проснулась, то обнаружила на своей кровати Калэба. Он сидел поверх одеяла со скрещенными ногами и одетый в пижаму с изображением Супермена. Я чуть на пол не свалилась от испуга. Открываешь себе спокойно глаза, а на тебя с глуповатой улыбочкой смотрит мужик и качается из стороны в сторону. Точно ненормальный.

— Привет, — произнес Калэб и хихикнул.

— Привет. Знаешь, парень, ты меня жутко напугал, — я откинулась на подушку и перевела дыхание.

— Идем. Хэтти уже приготовила завтрак, — Калэб спрыгнул с кровати и уже по привычке ухватил меня за руку. Я мельком глянула на свое несчастное запястье и обнаружила на нем добротный синяк.

— Постой, мне же надо переодеться, — моя растянутая футболка, которой уже черт знает сколько лет, совершенно не вписывалась в общий интерьер этого дома. Да и с голыми ногами я щеголять здесь не собиралась. Где-то тут бродил Лерой и у меня возникали неприятные мурашки лишь от одной мысли о нем. Уверена, моим голым ногам совсем не помешало бы находиться подальше от этого человека.

— Держи, — Калэб взял с кресла, что стояло у окна, аккуратно сложенный комплект пижамы.

Я развернула ее и увидела рисунок Чудо-женщины. Да уж… Вот это парочка из нас получается. Еще детских пижам я не носила, но выбора у меня не было. Я не знала Калэба, понятия не имела, какой у него темперамент. Он вроде бы казался мне дружелюбным, но как я успела понять, в нем и немало нервозности. Пока что я не нуждалась в новых проблемах. Для начала стоило просто залечь на дно и только потом, когда будет разработан план побега, что-то начинать делать.

6.

Застегнув «молнию» на своих потертых черных джинсах, я быстро надела свой старый растянутый свитер грубой вязки и мутно-зеленого цвета. Этот свитер я как-то выторговала у одной уборщицы за десять граммов кокаина, которым меня снабдила в свое время Амис. В стенах нашего борделя для одежды это была достаточно высокая плата. Но я ни разу не пожалела о том, что купила этот свитер. Несмотря на то, что ему уже было сто лет в обед, а растянутые рукава и горловина выглядели так себе, я безумно люблю эту одежду. Свитер прикрывал мой тощую задницу и не раз спасал от переохлаждения. Не знаю, из какой материи он был сделан, но в нем я всегда быстро согревалась и чувствовала себя абсолютно защищенной. Именно этого мне сейчас так катастрофически и не хватало. Впрочем, тут хоть в рыцарские доспехи облачись, а от Лероя это всё равно не спасет.

Я Блэйка так не боялась, а он частенько наказывал меня и мог даже хорошенько приложить. Но это бывали редкие случаи. А Грейсон… Он не поднял на меня руку и никакой физической силы не применил. Хватания за волосы не в счет, это для меня вообще не проблема, а так, детский сад. Тогда почему я боялась его до трясучки во всем теле? Потому, что он такой огромный в сравнении со мной? Или всё дело было в его взгляде? Да, пожалуй, именно в нем.

Стянув волосы в один высокий хвост, я посмотрела на себя в зеркало. Всё такая же тощая и бледная, правда, теперь за спиной была другая локация, не старая ванная с надколотым грязно-белым кафелем, а вполне себе приличная, я бы сказала, королевская спальня. Но что это меняло? В сущности, ничего.

Я быстро спустилась во двор, чтобы лишний раз не испытывать терпение Лероя на прочность. Черт его знает, что ему еще может в голову стрельнуть. Какой бы ужасной моя жизнь иногда ни была, а я ее еще ценила и не стремилась проститься с ней в ближайшее время.

У входа уже стоял черный внедорожник с тонированными окнами. Было трудно этот агрегат назвать обычным автомобилем. Настоящий танк, не иначе. Вдруг стекло опустилось, и я увидела Грейсона за рулем.

— Чего встала? Садись уже быстрей, — тон был суров и явно не терпел возражений.

Я поспешила к внедорожнику, торопливо открыла дверцу, и повыше задрав ногу, плюхнулась на мягкое сиденье. В салоне пахло терпким ароматом мужского одеколона. Не хотелось самой себе признаваться в том, что запах, которым надушился Лерой, мне очень понравился. Но черт подери, это была сущая правда!

— Пристегнись, — приказал Грейсон, сердито глянув на меня в зеркало заднего вида.

Я сделала так, как было велено, мысленно послав этого человека раз сто куда подальше. Нужно просто настроиться на то, что эта поездка рано или поздно закончится. Оттянув рукава свитера, я спрятала в них свои холодные ладони. В салоне было тепло, но это уже, скорей, привычка и желание хоть как-то оградиться от давящей энергетики Лероя.

Мы ехали в полном молчании даже радиоприемник был выключен. Гнетущая тишина заставляла меня чувствовать себя некомфортно, отчего я постоянно ерзала на белом кожаном сиденье. Кое-как я сосредоточилась на виде за окном, и это помогло мне мысленно максимально отгородиться от присутствия Грейсона. Я глядела на пожелтевшие кроны деревьев, с горечью принимая приход осени. Я не любила осень. Дождь, слякоть, сырость. Любое время года мне было по сердцу, но только не осень. Она вводила в такое уныние, от которого просто невозможно избавиться. А сейчас мне был просто необходим заряд позитива, но где его взять?

Вдруг ватную тишину нарушил звук мобильного телефона. Лерой нащупал смартфон во внутреннем кармане своего пиджака и тут же резко ответил:

— Что? — несколько секунд молчания. — Да. Уже давно сделал. Деньги пришли. Детали позже будут, — Грейсон сбросил вызов и спрятал телефон обратно в пиджак.

Я в задумчивости посмотрела на массивный затылок этого человека. И почему он не поручил отвезти меня к доктору кому-нибудь помощнику или охраннику? Зачем сам взялся за это дело? Любит тотальный контроль? Или может быть суть скрывалась совсем в другом? Я пыталась отыскать во всем этом безумии хотя бы проблеск истины, но всё оказалось тщетно. Какое-то неприятное чувство зашевелилось внутри меня, но я быстро пресекла его, опасаясь, что оно может оказаться верным откликом на мои догадки.

Вскоре внедорожник остановился рядом с частной клиникой. Прямоугольное здание в пять этажей белого цвета и с ухоженным двором и дорогими автомобилями посетителей, уже говорило о том, что здесь лечились и консультировались далеко не простые люди со средней зарплатой.

— Выходи, — приказал Лерой.

Я вышла на улицу, и меня тут же обдал порыв холодного ветра. Немного поежившись, я спрятала подбородок под воротник своего свитера. Грейсон поставил свой «танк» на сигнализацию и схватил меня за руку. Да что же это за привычка такая тупая у него и его братца-недоумка?! Боится, что я могу убежать? Это уж вряд ли, судя по всему, Лерой очень богатый человек, а где есть богатство, то там непременно есть место и для влияния. Даже если я и попытаюсь убежать, он всё равно быстро найдет меня, и не думаю, что такая выходка останется безнаказанной.

Грейсон крепко держал меня за руку и быстро направлялся в сторону входа. Я едва могла успеть за таким стремительным темпом, поэтому временами приходилось просто бежать. Вновь подул холодный ветер, мои руки больше напоминали ледышки, а вот крупная ладонь Лероя была очень горячей. Лишь сейчас я заметила на ее тыльной стороне россыпь татуировок. Как странно, почему я не увидела этого раньше? Впрочем, когда на тебя так пристально смотрят тебе не до того, чтобы изучать чужую внешность, а тем более татуировки.

Всё, что я смогла разглядеть, так это татуировку льва на указательном пальце и римское число десять, что было продублировано на фаланге среднего и указательного пальцев. Наверняка во всех этих изображениях был заложен определенный смысл, и мне от чего-то вдруг захотелось его разгадать. Да ну! Будто мне заняться мне больше нечем.

7.

Лерой привез меня обратно в особняк, а сам уехал в неизвестном направлении, как только я переступила порог. Меня всю трясло оттого, что сегодня ночью я буду вынуждена лечь под Лероя. Дурацкая! Дурацкая реакция! Чего мне бояться? Быстрого траха на пару минут? Амис рассказывала мне, что многие мужики кончают на раз-два даже глазом, не успеешь моргнуть, как всё закончится. Очень хотелось верить в то, что со мной случится нечто подобное. Но зная свою дурную удачу, могло приключиться всякое. Я поморщилась, представив рядом с собой обнаженного Лероя. Учитывая, какой он в жизни, ласки и нежности ждать не стоит, да я и не надеялась на это. Всё, что я знала об этих словах — как они пишутся и только, а что именно они могли означать понимала крайне смутно.

Прорвусь! Я пережила столько унижений и бесконечных голодных дней, что какой-то там секс на несколько минут казался мне детской сказочкой. С этой железной мысленной установкой я смело прошла вглубь дома, где меня уже ожидал Калэб.

— Мотылёк! — радостно вскрикнул он, будто мы были лучшими друзьями уже много лет и давно не виделись. Калэб вскочил с дивана, подбежал ко мне, хватанул за руку и усадил рядом с собой на мягкий ковер, на котором тут и там были разбросаны игрушки. — Я уже устал тебя ждать. Лерой тебя не обижал? Если обидит, скажи мне, я ему устрою, — Калэб погрозился кулаком, слово в комнате находился его брат.

— Всё хорошо, никто меня не обижает, — мягко ответила я. — Чем будем сегодня заниматься? — мне срочно требовалось занять свой мозг какой угодно чушью, только бы перестать думать о грядущем вечере.

— У меня есть шашки, — Калэб подтянул ближе к себе доску, на которой уже были выстроены шашки. То, что нужно для отвлечения!

— Отлично, — я достаточно хорошо играла в шашки и многих из борделя быстро обыгрывала.

Играли мы украдкой, преимущественно, когда Блэйка не было на месте. Все понимали, если нас застукают за тунеядством, то проблем огребём по полной программе, но именно в этом и заключалась вся соль невольной жизни. К тому же играли мы не просто так, а на те же сигареты и наркотики. Из-за того, что я часто обыгрывала, меня даже пару раз хорошенько отлупили, думая, что я играю нечестно. На самом же деле просто мои соперники были полные кретины.

Калэб, как выяснилось, отлично играл в шашки. Я этому даже удивилась. С виду, ну дурак дураком, облаченный в спортивные штаны желтого цвета и футболку с изображением Чубакки, к тому же еще и с леденцом во рту. А вот мозги его всё же умели правильно работать, пусть и не всегда.

Я проигрывала Калэбу каждую новую партию, и это даже немного задевало мое эго. Проигрыш раззадорил меня, и решила, что сделаю всё, только бы заполучить победу. Но после часа полных неудач, я всё-таки сдалась.

— Выиграл-выиграл! — ликовал Калэб, хлопая в ладоши, точно маленький ребенок.

Я глядела на его сияющее от радости лицо и сама невольно улыбнулась. Калэб был так искренен в выражении своих эмоций, что трудно было не реагировать на это. Он наверняка не понимал того, что у него есть определенный талант к играм, наподобие шашек. Не знаю, почему меня это вообще заинтересовало. Просто сложно было не заметить очевидный контраст: детское мышление и совершенно взрослая, если это так можно назвать, логика.

— У меня вот еще что есть! — гордо заявил Калэб, указав взглядом на низкий журнальный столик, сделанный из черного дерева.

Мы разместились за ним, и я увидела коробку с пазлами на полторы тысячи фрагментов. На коробке был изображен пёс с какой-то резиновой игрушкой в зубах.

— Хочешь пособирать? — спросила я.

— Почему бы и нет? — Калэб открыл коробку и высыпал все фрагменты на стол.

Не знаю, сколько мы занимались сборкой, но в глазах у меня знатно начало рябить еще до того, как мы успели преодолеть половину намеченного пути. В желудке заурчало, и я с досадой вспомнила о своем недоеденном вкусном завтраке. А всё из-за гребаного Лероя. Черт! Вновь он пробрался ко мне в мысли! Урод!

— Обед готов, — вдруг заявила Хэтти, возникнув на пороге гостиной.

Это была не женщина, а настоящее золото! Как только я подумала о еде, она меня обрадовала такой шикарной новостью. Теперь-то я и крошки в своей тарелке не оставлю.

В этот раз мне удалось попробовать грибной крем-суп. Такая вкуснотища, что у меня даже слезы на глаза навернулись от удовольствия. Знаю. Мои шаловливые нервы иногда давали о себе знать. Роль няньки мне нравилась всё больше. Я была готова даже рот вытирать Калэбу после выпитого им стакана молока, только бы меня никто не трогал. Но, похоже, я слишком многого хотела.

Ближе к вечеру я сидела вместе со своим новым другом, вроде как Хозяином, на диване и читала ему всякие сказки. Калэб прижав маленькую круглую подушку к груди, с невероятным интересом слушал меня, переживая за вымышленных героев. Умора! Я остановилась на том моменте, когда путники в лице: Страшилы, Железного Дровосека, Трусливого Льва и девочки Дороти добрались до заветного Изумрудного города.

В гостиную вошел Лерой. Он был хмур и предельно серьезен. Я тихо сглотнула и крепче вцепилась пальцами в глянцевую обложку книжки. Непринужденная атмосфера этой комнаты была жестоко уничтожена тяжелой энергетикой Грейсона.

— А мы сказки читаем, — заявил Калэб, явно не ощущая того дискомфорта, что начал меня мучать из-за присутствия его старшего брата.

— Хорошо, — коротко бросил Лерой и, расстегнув пуговицы пиджака, направился к лестнице, а затем вдруг остановился. — Ты, — он глянул на меня. — Идем, искупаешь меня, а потом будешь ожидать моего прихода в спальне.

Вот так поворот! Я изумленно посмотрела на Грейсона. Совсем охренел что ли?! Я ему еще должна помогать купаться. На беззащитного ребенка, он в отличие от Калэба, не был похож. А значит, под этим невинным действом определённо что-то скрывалось.

— Чего сидишь?! — рявкнул Лерой. — Идем

— Продолжим позже, — обратилась я к Калэбу, вручая ему книжку.

8.

Сегодня ночью нормально поспать мне, к сожалению, не удалось. Кошмары вновь давали о себе знать и всякий раз, когда я закрывала глаза, они тут же всплывали в моем сознании. Меня преследовал образ разъяренного быка с большими красными глазами, что ярко светились в темноте. Я убегала от него, но постоянно спотыкалась и падала. А когда бык всё-таки догонял меня, я резко просыпалась в холодном поту. В конце концов, я перестала пытаться заснуть и тупо пялилась в окно, рассматривая луну, что своим бледным светом освещала пространство моей спальни.

На душе вдруг стало так тоскливо, что захотелось выть. Что у меня было? Да по сути, ничего. Старая сумка и не менее старые вещи. Ни документов, ни денег, не было даже имени. Я запустила руку под подушку и нащупала там одну сигарету. Захотелось покурить, но делать это, когда в доме находился Лерой — самоубийство. Поэтому я решила дождаться лучшего времени, чтобы потом спокойно покурить.

И как меня угораздило из всех лютых извращенцев попасть именно к Грейсонам? У меня всегда так получалось, что я вляпывалась в какое-нибудь дерьмо только по полной программе. Но хорошо, что были безобидные Калэб и Хэтти, рядом с этими людьми я себя чувствовала в относительной безопасности. Правда, долго ли продлится эта безопасность? Ответа на этот вопрос я не знала.

Рассвет подкрался незаметно. Утреннее солнце предзнаменовало хорошую погоду на весь день. Укутавшись в свой свитер, я тихо вышла из спальни и прошла на балкон. Было холодно, и на пожелтевшей листве серебрился иней. Я наблюдала за приходом утра и впервые получала настоящий кайф от поверхностного, но всё же единения с природой. Тишина не тревожила и не давила, она была легкой и восхитительной. Я подставила лицо солнечным лучам, наслаждаясь их слабым ласковым теплом.

Но мою недолгую идиллию нарушил приезд огромного черного внедорожника. Это был «танк» Лероя. Мои мышцы тут же сковало невероятное напряжение, хотя Грейсон еще даже не показался на улице. Эта его блядская аура, которая до одури била по окружающим, сильно раздражала меня. Похоже, мне еще только предстояло научиться блокировать ее.

Лерой вышел из машины, и к нему из дома навстречу тут же поспешила охрана. Это что же получается? Грейсон всю ночь отсутствовал дома? Досада больно кольнула в грудь. Я сама того не зная, упустила идеальный шанс покурить. Ладно. Вряд ли он был последним.

Присев на корточки, чтобы меня никто не заметил, я продолжила наблюдать за происходящим. Лерой был одет в черные джинсы, массивные ботинки, темную футболку и кожаную куртку. Сейчас он совсем не был похож на делового человека. Байкер какой-нибудь или того хуже, бандит. Грейсон перекинулся парой дежурных фраз с охранником и открыл багажник внедорожника. Несколько минут он ковырялся внутри, а затем достал какой-то непонятный массивный кейс и продолговатый предмет, надежно спрятанный в черный чехол. Перекинув эту странную штуку через плечо, Лерой достал из багажника пистолет и спрятал его внутрь куртки, видимо, там у него находилась кобура. Похоже, в чехле хранилась винтовка, а в кейсе или деньги, или оружие в разобранном виде. Вот так новости. Кажется, Грейсон зарабатывал тем, что либо поставлял кому-то оружие, либо убивал людей. Прекрасная компания! Час от часу не легче.

Лерой поднял голову и поглядел в сторону моего балкона. Я быстро спряталась, но не была уверена, что он меня не увидел. Чего Грейсон вообще пялился сюда? Он будто был хищником, который с поразительной точностью умел определять, где в данный момент находилась его добыча. Я не хотела быть добычей, ни его, ни кого-нибудь другого. Я выросла в тех условиях, когда роль жертвы должна быть отброшена в самый дальний угол. Никаких слез, слабостей и доверчивости, лишь стойкость, смелость и порой даже жестокость. Именного этого принципа я всегда и придерживалась, собственно поэтому, люди Блэйка меня еще не прикопали где-нибудь за городом. Но вот внутренний голос мне подсказывал, что с Лероем такой номер определенно не пройдет. Он не терпел сопротивления, а я иначе уже просто не умела.

Когда любые посторонние звуки на улице утихли, я опасливо подняла голову и обнаружила лишь закрытый внедорожник, ни Грейсона, ни охранника нигде не было видно. Я пулей влетела в дом и мигом направилась в свою комнату. Хотелось верить в то, что Лерой меня не заметил, но интуиция назойливо подсказывала об обратном. Я с Грейсоном рассталась в тот момент, когда его член стоял колом, что могло этому человеку помешать завершить начатое? А может еще обойдется? Времени для надежд не было, поэтому я быстро стянула с себя свитер и прыгнула в кровать, накрыв себя с головой одеялом.

Сердце беспокойно стучало в груди, но я быстро взяла себя в руки. С чего я вообще решила, что Лерой сейчас заявится ко мне? Он брезговал мной, ему не нравилось то, как я выгляжу и как себя веду за столом. Но внутренний голос шептал о том, что если бы этот человек и вправду не считал меня привлекательной, то его член не стал твердым лишь от одного взгляда и прикосновения ко мне. Это было абсурдно! Грейсон наверняка давно не трахался, а здесь я неожиданным образом подвернулась, вот он и захотел воспользоваться удобным моментом. Ведь, если так посудить, то в борделе он даже внимания на меня не обратил, будто я там и не присутствовала совсем. Такому уроду явно нравились женщины другого типажа: высокие, статные, красивые, с идеальной фигурой и упругой грудью третьего размера. Я, к счастью, с такими дамами не имела ничего общего. Но вот представить Лероя рядом с подобной женщиной почему-то не смогла. Вдруг стало противно.

Внезапно за дверью раздались шаги: тяжелые, уверенные и с каждой секундой всё отчётливей звучавшие в моей голове, будто кто-то молотком бил. Я не двигалась, полностью обратившись в слух. Шаги затихли прямо у моей двери, и я была на грани, чтобы вскочить на ноги и громко вскрикнуть, чтобы Грейсон не приближался ко мне. Вне всякого сомнения, это он стоял у моей спальни.

Дверь медленно открылась, и мое тело буквально прошибла волна адреналина. Под одеялом уже нечем было дышать, но я продолжала лежать смирно. Визитер подошел к кровати, и я почувствовала, как чужая рука сжала один край одеяла, а затем с силой рванула его на себя. Свежий воздух тут же заполнил мои легкие, и я посмотрела на Лероя с широко распахнутыми глазами. Он передо мной стоял уже в одних брюках и футболке. Взгляд, как всегда, был непроницаемым, а челюсти плотно сжатыми.

9.

Мы сидели в гостиной и пока Хэтти меняла в хрустальной вазе, что стояла на журнальном столике цветы, Калэб внимательно слушал о приключениях героев в стране Оз. Вместо того, чтобы представлять у себя в голове маленькую девочку, путешествующую со своими верными друзьями и собакой, я как последняя непроходимая дура, думала о Лерое. Вот и на кой черт он мне вообще сдался? Это страшно раздражало меня! Почему я думала о человеке, которого ненавидела? Разве не проще, если бы мозг просто блокировал любой раздражающий фактор? Будто мне не всё равно, чем там Грейсон занимался с той женщиной.

Наконец сказка подошла к концу и, закрыв книгу, я глубоко вздохнула, переведя дух. Калэб еще несколько минут сидел тихо и неподвижно, будто бы пытаясь проанализировать услышанную историю и сделать для себя определенные выводы.

— Ну как? Понравилось? — Спросила я и отправила книжку в коробку к другим сказкам.

— Очень, — изумленно ответил он, глянув на меня. — Ты будешь малышкой Дороти, я, — Калэб ткнул себе пальцем в грудь, — Львом, а Лерой… Лерой у нас станет Дровосеком. Вот так! Да, именно так!

— Не думаю, что твой брат захочет с нами играть и изображать кого-то, — хохотнула я, с трудом представляя Лероя в образе Дровосека.

— А вот и неправда, — твердо заявил Калэб. — Знаешь, что я тебе скажу? — он придвинулся ко мне поближе и наклонился к уху, словно хотел рассказать какой-то очень важный секрет. — Лерой хоть и злой ходит постоянно, но со мной он совсем не такой. Брат всегда играет со мной, если я попрошу. Это сейчас он очень занятой, а так, когда у него выходной, он уделяет мне время. Мы гуляем, ходим в парк аттракционов, едим сладкую вату. Ты любишь сладкую вату? — Калэб схватил меня за руку и возбужденно посмотрел мне в глаза.

— Если честно, я никогда ее и не ела. Поэтому понятия не имею, какая она на вкус.

— Серьезно? — Калэб так удивился, что мне показалось, у него сейчас глаза из орбит вылезут.

— Ну да, — я пожала плечами.

— О! Тогда я тебя научу есть сладкую вату! Она такая вкусная! У нее есть разные вкусы и цвет тоже может быть разным. Правда, потом пальцы и лицо пачкаются. Но ничего. Идем, — Калэб потянул меня за собой.

— Куда мы? — настороженно спросила я.

— Хочу сказать Лерою, чтобы он после прогулки у океана повез нас в парк аттракционов. Мы покатаемся на горках и будем есть сладкую вату до тех пор, пока нам плохо не станет.

— Может, лучше позже зайдем? — я была практически уверена, что сейчас не лучшее время для визита в спальню Лероя. Последнее чем он там мог заниматься, так это ожидать нашего внезапного прихода.

— Нет, — ответил Калэб. — Сейчас.

— А вдруг он занят? — я всё же решила попытаться отговорить сорванца. Хотя зачем мне это было нужно?

— Чем? Тем, что трахает Клариссу? — Калэб засмеялся и мне показалось, что он не совсем понимал, что именно означал глагол «трахать».

Мы поднялись на второй этаж и прошли вглубь коридора, где уже было отчетливо слышно громкие женские полу стоны, полу крики. Я поежилась, чувствуя, как неприятный колкий мороз прошелся вдоль моего позвоночника, а затем сосредоточился где-то в области груди. Хотелось заткнуть уши, но Калэб уж слишком сильно держал меня за руку и я бы всё равно никак не вырвалась. Возникло такое ощущение, будто бы я никогда прежде не слышала, как люди трахаются! Слышала и даже пару раз видела, когда клиенты забывали закрыть двери, а я проходила мимо с подносами в руках. Зрелище, конечно, отвратительное.

Мы подошли к черной двери с матовым стеклом. Калэб дернул за ручку и вместе со мной шагнул в комнату, совершенно не обращая внимания на все эти пошлые звуки, вздохи и крики. Я думала, что когда перешагну порог, то зажмурюсь, но на самом деле нет. Мои глаза были открыты, и я увидела всё то, что предпочла бы не видеть. Вначале я кожей ощутила ту тяжелую и опаляющую, будто огонь ауру. Она мне показалась рассеянной по комнате словно туман, из-за чего не так больно сдавливала все мои внутренности, когда это происходило, стоило мне попасть в поле зрения Лероя. Затем я почувствовала запах, сладкий, терпкий и немного влажный, если вообще так можно было охарактеризовать аромат. А затем я увидела перед собой большую кровать с черно-красными атласными простынями, над которыми возвышался мощная фигура Лероя. Он стоял к нам спиной, и я отчетливо видела, как крылья на его лопатках двигались, будто силясь поднять хозяина над землей. Это было жуткое зрелище, но вместе с тем и захватывающее, если бы Лерой не трахал Клариссу, стоявшую на четвереньках, уткнув голову в красную подушку. Хотя, я не могла эту процессию назвать просто сексом или тем же трахом. Лерой был похож на дьявола или какого-то демона, его постель — это алтарь, а Кларисса — жертвоприношение. Он был груб с ней, и порой мне казалось, что она кричит от боли, но уж точно не от удовольствия. Стало жутко и до ужаса неприятно.

— Эй! — окликнул Калэб и Лерой, бросив женщину, будто куклу, на простыни, повернулся в нашу сторону.

Я глянула на Клариссу, она свернулась калачиком и никак не реагировала на наше появление. Хотелось верить, что с ней всё в порядке.

— Что? — голос Лероя был ровным и совсем немного охрипшим.

Я перевела взгляд на него и встретилась с темными глазами. Они горели и смотрели на меня так, будто бы это я притащила Калэб сюда, а не наоборот. Лерой смотрел на меня с осуждением, неприязнью и еще чем-то, чего я никак не могла разобрать. Что я сделала лично для него такого плохого, что Грейсон был готов убить меня одним своим тяжелым и колючим взглядом?

— Хотел сказать, что после прогулки у океана мы решили посетить парк аттракционов, — ответил Калэб, достав из кармана своих штанов леденец.

Лерой встал с кровати, надел черные пижамные штаны и подошел к нам поближе. Я напряглась и уже сама ухватилась за руку Калэба. Лерой был для меня сродни бури или грозовой тучи, от которой стоило держаться как можно дальше. Хотелось уйти, убежать, скрыться на краю земли, только бы не чувствовать этот прожигающий взгляд и острую энергетику, что непременно могла свести меня с ума.