Мой босс – рыбы

Глава 4

В лифте стояла гробовая тишина, дающая мне время на раздумья на загадочную тему: «Почему, если Баринов так точно знал, что я не успею после работы отвезти посылку, то не поручил это кому-то другому? Например, курьеру. Который, к слову, на ставке и официально оформлен. За что он вообще свои деньги получает? Или, если содержимое посылки такое важное, не отпустил меня пораньше?».

И все же я села в машину, потому что бастовать причин не видела. Все было чинно и благородно. Мужчина отправился со мной в офис и лично проконтролировал отправление посылки. Я начинала думать, что в ней находится его почка. Ибо к чему такой контроль?

Знала бы я, что он не посылку пасет…

– Успели! – выйдя на улицу, мужчина облегченно вздохнул и проникновенно посмотрел мне в глаза. – Спасибо, Лиза. Это очень важная посылка. Я – твой должник.

– Я… – внутри появилась растерянность. «Я ведь ничего не сделала! Вы все сами!», – возникла в голове резонная мысль. И все же ради приличия пожала плечами. – А теперь мне пора домой. Пожалуй, пойду…

Не успела я и шагу ступить, как мужчина меня окликнул:

– Стой. Позволь мне в качестве благодарности отвезти тебя домой. Точнее, в общежитие.

Баринов был необычайно вежливым и галантным. Признаться, я чертовски не хотела пилить на шпильках к метро. В тот день начальник так зверски загонял меня по офису, что ноги отваливались! Так что, кусая губы, я напряженно согласилась и села в машину на свой страх и риск.

Кто бы знал, что тогда ловушка сработала, и его план перешел к последнему пункту исполнения.

Когда мы подъехали к общежитию, на улице уже давно стемнело. Юрий Владимирович, словно нарочно, ехал чертовски медленно, соблюдая все правила ПДД.

– Спасибо, что подвезли, – быстро выбравшись из салона, я облегченно вздохнула. За время поездки начальник ни разу не пытался заигрывать. Более того, просто молчал. Это заставило расслабиться и потерять бдительность. – До понедельника!

– Да-да, слушай, Лиз… – мужчина скривился, размашисто проведя пятерней по волосам. Состроив жалобную гримасу, он вдруг показался мне чертовски смазливым красавчиком. Это ведь надо так уметь управлять мимикой! – Это будет слишком большой наглостью с моей стороны, попроситься к тебе в туалет?

– Вы ведь можете… – «…заехать в любое заведение по пути», – хотела предложить ему я и тут же замолчала. Странным образом вокруг нашей общаги не было ни единого кафе, одни киоски, вагончики и супермаркеты эконом-класса. До ближайшего места, где можно посидеть за столиком и воспользоваться уборной, было ехать немало. Скажем, больше десяти минут. Если Баринову действительно припекло, у кого-то может произойти конфуз. Так что вздохнув, я почти сдалась. – Там же комендант…

– Не переживай, – на губах моего злобного начальника замерцала лучезарная победная улыбка. – Я разберусь. С кем-кем, а с женщинами я договариваться умею.

«Это простая просьба. Чего ты нервничаешь?», – корил внутренний голос, пока я с трудом переставляла ноги в сторону центрального входа. Казалось, словно все мимо проходящие студенты косо на нас таращатся. В первую очередь внимание привлекал Баринов – известная личность, холостой миллиардер. Что уж там? Просто чертовски сексуальный мужчина в шикарном костюме и с брутальным, небрежно завязанным хвостиком.

– Прошу, – галантно открыв для меня дверь, Баринов позволил мне пройти внутрь. Я замешкалась, когда мы дошли до коменданта. Но мужчина расслабленно шепнул мне на ухо: – Иди, Лиза. Я догоню.

И я правда пошла вперед, но смотрела назад. Пыталась понять: чем он так бабульку порадовал, что та чуть рот не порвала в улыбке? Кажется, он ей денюжку подсунул и комплиментов наболтал…

Так засмотрелась, что чуть нос не расшибла… Но до второго этажа мы-таки добрались без происшествий. Руки дрожали, пока я пять минут искала ключ в сумочке. И даже когда нашла, открыть не получалось.

– Могу помочь? – тактично подметил мужчина. Забрав у меня ключ, он с первого раза попал в замочную скважину и открыл замок. Встретила нас кромешная тьма. Баринов расслабился. Словно не был уверен, живу ли я одна.

Босс вошел в комнату первым, будто это его комната. Но сразу же кинулся в уборную. Пока он был там, я кратко осмотрела свою затхлую коморку: все было прибрано. Причин был всего две. Во-первых, дома я почти не бывала. Во-вторых, в малом помещении и с малым количеством вещей сложно развести бедлам.

Юрий Владимирович вышел через пять минут, когда я сидела на краю собственной постели в напряжении.

– Спасибо, – кратко резюмировал он, направляясь не к выходу, а ко мне. – Ты ведь могла послать меня в общественный туалет, а не свой. Терпеть не могу общественные уборные.

«Я заметила! Не зря ведь тетя Зина вашу приватную комнату три раза за день начищает!», – прыснула я про себя, но снаружи промолчала. Я ведь и правда могла, но почему-то не стала. Для себя решила, что просто выказала боссу уважение.

Он застыл по среди маленького помещения, с недоумением оглядываясь.

– Не понимаю… – наконец прошептал он, сведя брови на переносице. Я поймала его взгляд полный сочувствия. – У твоего отца самый большой особняк загородом. Там столько обслуги, семьдесят человек живет. Неужели он не найдет для тебя комнаты? – я промолчала, потому что босс задел больную тему. Ком застрял в горле, и я опустила взгляд вниз, чтобы мужчина не увидел заблестевшие слезы. – Ты ведь выросла в другом. Могу поспорить, у тебя была гардеробная, как пять таких коморок.

– Да. Было такое, но очень давно, – кратко ответила я, начиная задыхаться.

– И одежда была дорогая. Стилисты, визажисты… А здесь воняет падалью и окно под потолком, как в темнице, – добавлял мне мужчина страданий.

– Все так и есть, – как можно холоднее произнесла я, но голос дрогнул.

– Даже если твой отец хотел макнуть тебя лицом в суровую реальную жизнь… – не унимался Баринов. – Неужели он не мог договориться, чтобы тебе дали комнату приличнее? Черт, да так ведь все беспокойные родители делают. Уверен, он мог. Странно только, что не захотел. Даже внучка тети Зины живет в шикарной общаге с приличным ремонтом и новой ванной. Прости, но на твою страшно смотреть.

– Видимо, не мог… – одинокая слеза стекла по щеке. – Согласна… Ванная – ужасна.

– Ты в курсе, что твои отец с матерью подарили твоей сестре остров на день рождения. И сегодня все там отмечают. Тебя не позвали или ты из-за работы не полетела? Я бы тебя отпустил, – последние слова босса буквально ввергли меня в шок. Я подняла на него расширенные глаза. Это было беспечно. Потому что он увидел, что я едва сдерживаю рыдания.

Мужчина изобразил на лице сострадание, зашипел и резко присел напротив меня на колени. Его руки сжали мои, будто в качестве поддержки, а губы оказались чертовски близко от моих.

– Прости, Лизонька. Я не хотел ранить твои чувства, – нежно прошептал он, заправив выбившиеся локоны мне за ухо. Я жадно вдыхала аромат парфюма мужчины, буквально задыхалась природным афродизиаком. Между нами тлели искры. – Не переживай. К чему тебе этот старый придурок? Ты чертовски красивая, как будто не настоящая…

– Я… – его палец упал мне на губы, не давая сказать и слова.

– Твои рыжие волосы сводят меня с ума. Не могу на них спокойно смотреть, дух захватывает, – шершавая ладонь скользнула по моим волосам, опускаясь на предплечье. – А фигура… Ты одновременно и очень стройная, и аппетитная. Поверь, многие мои знакомые модели ради подобного ложатся на пластику.

– Послушайте… – и снова мне и слова не дали сказать. В этот раз на губы упала целая ладонь. Мягко, но настойчиво.

Он смотрел на меня, как одержимый безумец. Которому только дай сигнал, и он бросится на тебя, как животное. Голос был таким же торопливо-суетливым, сумасшедшим:

– Могу сказать с полной уверенностью, Лиза. Я тот самый человек, который может иметь все, а думает лишь о том, как сильно хочет иметь тебя.

От его слов мое сердце содрогнулось, из губ сорвался мечтательный вздох. Я хотела его. Боже, как же сильно я его хотела… Низ живота стянуло тугим спазмом, клитор болезненно пульсировал. Я чувствовала, какая мокрая между ног. Рядом была постель, никуда даже не следовало идти…

– Нам нельзя… – внутри боролись остатки благоразумия, хотя тело давно уже сдалось в плен обольстительному мужчине. – Вам лучше уйти…

Он так смотрел на меня… Трогал… Гладил… Шептал глупые пошлости… Я не заметила, как его губы накрыли мои, язык властно проник в рот. Он был главный, даже не давая мне возможности вступить в игру. Помечал свое, назначал правила.

– Черт, – рычал он, яростно сжимая мою грудь, – как же я мечтал повторить этот гребанный поцелуй!

Мне даже ответить не дали, Баринов буквально накинулся на мой рот с таким остервенением, словно собирался через него выпить душу. Я повалилась на постель, старая советская кровать противно заскрипела, сетка прогнулась. Никто из нас этого не заметил. Никому из нас не был нужен мир вокруг.

Мужские руки жадно срывали с меня одежду, с остервенением и злобой. Словно она мешала спокойно существовать. И давно. И сильно.

Я таяла, когда его губы жадно скользили по моей шее, то засасывая кожу до боли, то мягко ее покусывая, то нежно целуя.

– Охренеть, – он навис сверху, когда я была в одном нижнем белье, а мужчина полностью одет. Мои ноги крепко сжимали талию мужчины, его каменный член впивался в мой пульсирующий клитор. Я была готова приступить к делу здесь и сейчас, но мужчина медлил. – Подожди, Лиза. Хочу рассмотреть тебя получше. Ты безумно сексуальная! Такие девушки, как ты, встречались мне чертовски редко.

Меня словно ударило молнией. Желание оставалось, но проснулся и мозг.

Пока Баринов медленно расстёгивал ширинку, смакуя каждый момент, я кричала про себя: «Очнись! Это твой первый раз, Лиза. Ты – девственница. Баринов станет для тебя особенным. А ты для него всегда будешь – одна из многих».

Мое сердце разбилось на миллиард мелких осколков, стало нечем дышать, пространство в моей маленькой комнатушке сжалось сильнее прежнего. Я хотела услышать от мужчины хоть одно слово, мягко намекающее, что между нами будет не просто тупой секс, а что-то большее.

– Ты и я?.. – не удалось найти правильных слов, я замолчала.

Наблюдая за тем, как мужчина торопливо расстёгивает ширинку, даже не снимая штаны, выпускает на волю свой огромный каменный член, все меньше ощущала желание заняться сексом.

– Это будет безумие, – жарко прошептал он, жадно вдыхая аромат моей ладони и закатывая глаза.

Разведя мои ноги, мужчина оттянул трусики в сторону, раздвинул губы и провел горячей головкой члена по моему клитору. Капелька его возбуждения стекла на мою кожу, я задрожала. Это было слишком горячо, чтобы быть правдой!

– Ты прав, это безумие какое-то… – я нервно засмеялась и зарылась руками в покрывале. Его член пристроился напротив моего входа, войдя лишь на пару миллиметров. Понимая, что тянуть некуда, я воскликнула: – Я все еще девственница!

– Твой отец что-то об этом упоминал, – с животной усмешкой, без капли сомнений, констатировал мужчина. Он продвинул член еще глубже в меня, я крепче обхватила его бедра ногами. – Не переживай, детка. Мы вместе справимся с этой проблемой.

«Справимся с этой проблемой!», – это совершенно не то, что хочется услышать в свой адрес, когда ты даришь мужчине свою девственность. Я вдруг ощутила себя продажной проституткой: никакой романтики, глубоких чувств. Лишь голое бессмысленное желание. И партнер, для которого ты просто очередное тело.

– Готова? – мягко спросил мужчина, едва дыша. Его зрачки расширились настолько, что почти полностью заслонили собой радужку. Руки, скользящие по талии, подрагивали так же нетерпеливо, как и член. Они изучали меня жадно, ново, нетерпеливо…

– Нет… – робко, неуверенно, прошептала я.

Мужчина напрягся, но тут же выдохнул:

– Я могу сделать тебе куни, чтобы ты слегка расслабилась, – пожав плечами, он нежно погладил меня по щеке. – Первый раз это всегда волнительно. Потом войдешь во вкус и перестанешь робеть.

«Но я не собираюсь трахаться со всеми налево и направо, чтобы переставать робеть!», – кричал внутренний голос, призывающий остановить все это немедленно. Я же все еще сомневалась, будто надеясь на невозможное чудо.

– Ты ведь не первый раз лишаешь кого-то девственности? – спокойно спросила я, желая удостовериться в собственных мыслях.

– Не первый. Очень далеко не первый. Не бойся по этому поводу, – загадочно подмигнул мне тот, словно пытаясь этим успокоить. Учитывая, что на Баринове не было презерватива, и я не знала, здоров ли он, это заставило нервничать в три раза сильнее. – Так что раздвинь ноги пошире и…

– Я хочу, чтобы ты ушел, – холодно и решительно перебила его я. Мужчина опешил. – Сейчас же.

Он смотрел на меня какое-то время, словно пытаясь прочесть мысли. Видимо, этого не вышло. Тогда Баринов решил, что ему послышалось, или это была минутная слабость. Горячими поцелуями он спускался губами прямо к моему клитору.

Я боролась с собой. На грани от моего первого в жизни куни! И все же, застонав от смешанных эмоций, покачала головой:

– Господин Баринов, оставьте меня в покое!

– Что, прости? – раздвинув мои складки, он намеренно опалял горячим дыханием и без того напряженный клитор. Его губы были слишком близко, изредка задевая воспаленную возбуждением кожу. Я содрогалась в конвульсиях каждый раз, он это прекрасно видел. Еще немного и он бы коснулся горошины языком… – Ты что-то стонала, или мне послышалось?

Я знала, что в шаге от шикарного секса, но буду ли довольна потом, когда все закончится? Смогу ли дальше смотреть в зеркало с понимаем, что все в этой жизни сделала правильно? Ведь так легко в наше время превратиться в подстилку влиятельного мужчины…

– Все. Мне надоело, – сжав ноги в коленях, я резко оттолкнулась от мужчины. Конечно, он с места не двинулся, зато я подвинулась к самому краю постели и быстро вскочила на ноги, поправляя уже стоя трусики на то место, где они должны были быть. – Вам пора, Юрий Владимирович. Давайте забудем это недоразумение и сделаем вид, что ничего не было.

Я стояла спиной к мужчине, слыша только его напряженное дыхание. Бешенное, раздраженное. И я понимала, почему: перед носом голодного помахали сочным жаренным стейком и унесли прочь. Я тоже была в бешенстве!

– Набиваешь себе цену?! – прорычал он, вскакивая на ноги. Сжав мою руку, Баринов крутнул меня к себе лицом. Его бешенные глаза впились в мои. – Хочешь, чтобы я умолял тебя трахнуться со мной? Так этого не будет. Я и так сделал слишком много.

– Слишком много? – я навострила уши, прикинула и ахнула от шока. – Боже… Неделя без приставаний, посылка, «благодарность»… Все это продумано! И ради чего? Чтобы попасть ко мне в постель? Как вы только были уверены, что я соглашусь?! – и тут на глазах моих выступили слезы, потому что то, что ранее казалось скрытым, теперь вышло наружу и было очевидным. – Вы намеренно начали вызывать мои эмоции, говорить об отце. Хотели, чтобы я разрыдалась, а вы утешили. Умно. Хитро. В стиле последнего ублюдка.

Баринов повел бровью, скалясь:

– Кому от этого хуже? Черт, ты ведь хочешь меня. Течешь вся. Какая тебе разница, с кем трахаться: с каким-то старым дедом, которого под тебя папочка засунет, или со мной? Со мной тебе очень даже понравится. Гарантирую, – я потеряла дар речи, поморщилась, пошатнулась. – О, или ты боишься, что отец узнает, что ты свой главный козырь со мной потеряла? Так я тебя научу, сладкая, как такое от мужчины скрывать.

Рука сама взметнулась в воздух, отвесив мужчине пощечину. Звонкую и громкую. Настолько, что даже в моей коморке эхом этот звук разлился. Волосы Баринова растрепались, на щеке пылало алое пятно. Погладив щеку, он недобро усмехнулся:

– Истеричка. Ты еще пожалеешь.

Указав пальцем на дверь, я отчеканила по слогам:

– Пошел. Ты. В. Жопу. Урод!

Хмыкнув, он отпустил мою руку, не глядя пряча стоящий колом член обратно в штаны. Лишь когда хлопнула дверь, я смогла дышать. Сердце выпрыгивало из груди, голова кружилась. Осев на постель, я заставляла себя не плакать. Заставляла верить в то, что все сделала правильно. А Баринов – последняя козлина.

Пытаясь успокоиться, три часа листала ленту новостей, пока вдруг знакомое имя не засветилось на экране. Заголовок статьи поражал до глубины души: «Известный бизнесмен Юрий Баринов замечен с рыжей эскортницей в элитном клубе». Я быстро нажала кнопку «посмотреть», где серией публиковались сделанные пару часов назад снимки. На них босс сидел за столом, горячо целуясь с девушкой. Рыжеволосая сидела у него на коленях, пока его руки сжимали ее задницу. Закончились снимки на том моменте, где они уединились в приватной комнате.

Она была чертовски сильно похожа на меня! Только за деньги готова на все. Баринов получил ту рыженькую, что даст ему безотказно. Бинго! Поздравляю. Только почему-то горько на душе, кошки скребут.

Смахнув слезы, я саркастично пробормотала под нос:

– Как это знаменитые имиджмейкеры Баринова это не удалили!

Прошло десять минут, и новость пропала со всех ресурсов, но осталась глубоко в моем сердце. С этого момента Баринов был в нем персоной нон-град. Его я призирала, ненавидела и готова была бороться за увольнение до последнего!

****

– То есть, – с трудом удавалось сохранять спокойствие и не перейти на крик, – вы мне с полной ответственностью заявляете, что ничего нельзя сделать?!

Третий по счету юрист за субботнее утро снял очки, положил на стол и виновато пожал плечами:

– Грубо говоря – ничего.

Вскочив на ноги, я принялась измерять шагами комнату. Во мне бушевали праведный гнев и дикое желание мести!

Утром меня разбудило заветное сообщение, ради которого живет среднестатистический человек – зачисление зарплаты. И, нет, она была не семь рублей, как в договоре, а целых сто тысяч. Я даже позвонила Зое, чтобы удостовериться: не переплатил ли мне Баринов. Так сказать, за будущий секс. Зоя, как оказалось, всегда получала так же. Более того, заверила, что все годы работала на таком же договоре, что и я. И ничего ее не волновало, всем довольна. Потому что Баринов душка и все такое. Денег платил много, всегда одаривал подарками, премиями и всякими корпоративными поездками. А я, дура такая, с жиру бешусь.

Естественно, первым, кому я понесла свои деньги, был юрист. По знакомству, с горой хороших отзывов. Он час расспрашивал меня о работе и в конце, в сотый раз изучив договор, заключил – бессмысленно рыпаться. Консультация этого «гения» стоила пять тысяч рублей! Тогда я позвонила своему преподавателю по политологии. Марья Ивановна в прошлом году разводилась со своим мужем – американским банкиром.

– Ты уверена, что потянешь, солнце? – с тяжелым вздохом прошептала она. – Этот изверг берет только за консультацию двадцать пять тысяч. Так он отсеивает неплатежеспособных.

Покусав губы, поколебавшись, я решилась:

– Потяну.

И вот сижу я на приеме у второго юриста и надеюсь на лучшее. Он же изучает меня странно, нехотя.

– Скажите, Елизавета, – настороженно начал он, – вы, при отце миллиардере, не можете потянуть отступные в семь миллионов? Так скажем, чтобы это закончилось здесь и сейчас.

– Нет, – честно призналась я. – У меня нет на это денег. Мы с семьей не ладим.

Юрист понимающе вздохнул и поднял вверх трудовой договор, помахав им перед моим лицом:

– Так вот смотрите… Закон написан для бедных. Увы, это так. Господин Баринов мало того, что уважаемый член высшего общества, так еще и обладает внушительными активами и крепким умом. Договор он составил грамотно. Но я, разумеется, осудить его смогу. Тут есть за что, – я воодушевилась, вскочила на ноги, но дед меня осадил, махнув рукой. Мол, сядь обратно. – Займет это, в лучшем случае, лет пять. Ставка у меня почасовая. То есть, если мы говорим о пяти годах работы… Получается… Так-так… Правильно, десять миллионов рублей.

– СКОЛЬКО?! – кажется, в тот момент у меня на голове появились первые седые волоски. Потеряв дар речь, я зарылась лицом в ладони. – Это грабеж.

– Это мой труд. Каждый оценивает его сам. А уже ваша задача – обращаться вам ко мне или нет. Гарантию победы я даю всегда. Проигрыш был всего один, в юношестве. Сейчас мне шестьдесят восемь, – мужчина встал с места, налил мне бокал виски и похлопал по плечу, пытаясь успокоить. – Поймите, ко мне приходят с серьезными проблемами. Бывает, люди нажили имущества на миллиарды долларов и надо делить. Или наследство не могут получить… А это дело – бесперспективное.

Ушла я от этого «крутого» юриста еще более расстроенная, чем от первого. Припомнила и Марью Ивановну… Страшно представить, о каких суммах шла речь, если она смогла позволить себе этого юриста.

Дальше я начала обзванивать всех знакомых одногруппников, просила посоветовать хорошего юриста, трое из которых сошлись во мнении – Геннадий Викторович Поленкин. Кому-то помог грамотно развестись, кому-то имущество разделить, а кому-то получить компенсацию после того, как отравились в хорошем ресторане.

Заплатила десять тысяч. И, что? Снова отказ. Снова проблема оказалась нерешаемая.

– Вам попадались хорошие юристы, – успокаивал меня Поленкин. – Плохой бы вытряс с вас все деньги и оставил ни с чем. Я же вам сразу говорю: дело проигрышное.

Недоуменно взглянув на мужчину, я развела руками:

– НО ПОЧЕМУ?!

– У Юрия Баринова очень мощная юридическая поддержка. На него, Елизавета, работает целая контора юристов и адвокатов. Нет смысла к нему лезть. Дело до суда даже не дойдет, – пожал плечами тот, тяжко вздыхая. Затем он засмотрелся в одну точку. – Если только…

– ЧТО? – я тут же вернулась на место, уставившись на него выжидающе. – Что? Умоляю, скажите!

– Вы можете заплатить семь миллионов. Он обязан будет вас отпустить по закону, – предложил юрист, и я тут же отказалась. Потому что слишком уж дорогой ценой мне достанутся эти деньги у папочки. Точнее, ценой собственной жизни. Мужчина тут же разблокировал ноутбук и принялся что-то печатать. Не прошло и получаса, как передо мной лежал очередной договор. – Вот, Елизавета. Вы можете договориться с Бариновым по-дружески. Если он подпишет эту бумагу – вы свободны и ничего друг другу не должны.

«Он никогда этого не подпишет, – поняла я сразу, – просто из вредности!».

– Есть третий вариант? – на всякий случай уточнила я с надеждой.

– Есть, – оглянувшись по сторонам, дедушка словно убедился, мол нас никто не слышит. Нагнулся к уху и шепнул. – Спровоцируйте увольнение. Работайте из вон рук плохо. Кому нужна такая секретарша? Если он выгонит вас сам – тоже прекрасно.

Домой я шла пешком, прогуляв на улице целые четыре часа. Мне требовалось много времени, чтобы все обдумать. Если быть совсем уж честной, не такого я ждала от юристов, на консультации с которыми потратила сорок тысяч из зарплаты.

Но с трудом дождавшись понедельника, я пришла на работу чуть позже обычного. Специально, чтобы Баринов уже был в своем кабинете. Кратко постучав, получила привычное:

– Войди.

Я вошла с гордо вздернутым подбородком, но внутри меня теплилась тревога. Баринов же выглядел как обычно. Ничто в нем не выражало то, что мы едва не переспали буквально два дня назад.

– Записывай задание на день, – скупо начал тот. Но я остановила его, вздернув ладонь вверх. – Что такое?

Вдохнув побольше кислорода, я подошла вплотную к столу и положила на него тот самый лист, что дал мне последний юрист. Баринов нехотя опустил на него скучающий взгляд.

– Вам стоит это подписать.

Я просто смотрела на начальника, а в душе задыхалась от переизбытка эмоций и зашкаливающего адреналина. Было это странное, неописуемое чувство… Как во сне, когда летишь в черную пропасть с обрыва.

Баринов торопливо пробежался взглядом по строчкам. Я пыталась поймать хоть одну эмоцию на его непроглядном лице, но не вышло. Начальник прекрасно владел собой.

– Ты была у юриста? – вкрадчивый бархатный голос разлился эхом по комнате.

Сглотнув ком, я кратко, чересчур импульсивно кивнула:

– Да, была.

Наконец, эмоция появилась. Два бездонных глаза впились в мое лицо, пока на губах мужчины зияла насмешливая кривая улыбка:

– Дай предположу: потратила почти всю зарплату… Нет! Потратила ВСЮ зарплату, и никто тебе ничем не помог?

Признавать его правоту мне категорически не хотелось. Откинув прилипшие волосы к шее назад, я покачала головой:

– Нет, вариантов решения проблемы много. Этот – самый безобидный для нас обоих.

Прикрыв рукой, Баринов поднял брови на середину лба. Было ли ему страшно? О, нет! Далеко нет… Он смеялся надо мной. Откровенно ржал, сжимая губы в трубочку.

– Безобидный? Для нас? Обоих? – от того, как сильно он пытался сдержать смех, на глазах выступили слезы. – Ты, Лизонька, не перестаешь удивлять!

Я же злилась! Неистово и безумно! Ведь шла сюда, ожидая праведный гнев мужчины. В его характере было угрожать, кричать, давить морально… Но, увы, я не подумала о том, что меня он считает лишь прилипшей молью на лобовом стекле его технологичной машины. Из-за моли не злятся. Она этого попросту не достойна. В ней конкурента не видят.

На секунду я подумала о папе. Ох, как было бы хорошо, люби он меня… Как было бы хорошо, приди он к Баринову и дай ему в морду за то, что домогается его дочери и сковал узами адского контракта… Но у меня никогда не было отца в полном понимании этого слова. Лишь скотовод. Тот, кто взращивает тебя по общим нормам на продажу.

Засмотревшись вдаль, я на доли секунды потеряла зрительный контакт с начальником. Он же решил, что на этом моя борьба за увольнение кончилась.

– Иди работай, – махнул рукой барин на дверь, вытирая платком из кармана костюма выступившие слезы. – Спасибо, что подняла настроение. В честь такого можешь уйти сегодня с работы на полчаса раньше.

«А может?..», – почти сдалась слабая часть меня.

«Нет! Борись до конца!», – тут же отмахнулась я.

Ткнув ноготком в договор, составленный юристом, я совсем не дружелюбно отчеканила по слогам:

– Не пойму, как еще вам объяснить очевидные истины. С таким, как вы, я работать не желаю. Вы либо спокойно подпишите этот документы, и разойдемся мирно, либо…

Я растерялась, потому что на этом варианты пока заканчивались.

– Что, Лизонька, «либо»? – Баринов даже подпер лицо кулаком. Наше препирательство было для него, почему-то, милым и забавным. Боги, как же это раздражало!

Я должна была что-то ответить. Поставить его на место. Показать, что даже на людей с деньгами существует управа. Но больше всего мне хотелось, чтобы Юрий Баринов воспринял мое желание уволиться всерьез.

– Либо, – я выровнялась по струнке и сложила руки под грудью, – я просто отдам вам семь миллионов рублей, и вы обязаны будете меня отпустить. Хотите того или нет.

Баринов прищурился, сжал губы:

– Шелест что ли дал денег? Да он же скупердяй, ничего просто так не сделает. Да и у вас с ним отношения так себе. Он тебе и милостыню не подаст. Прекращай врать, Лиза. Это не серьезно.

Стало обидно до дрожи. Но я взяла себя в руки и решила Баринова провести. Надменно усмехнулась и кивнула на дверь, ведущую в приемную. Именно там находились мои уличные вещи.

– Почему же тогда они лежат около моей сумочки?

Мужчина замер, внезапно веселость полностью смело с его лица. Он напряженно провел пятерней по голове и не сразу выдохнул:

– Как же ты договорилась?

– Скажем так, – пожав плечами, я неопределенно махнула рукой. – Мне пришлось кое-что пообещать.

Это еще больше ввело в ступор Баринова. Он белел у меня на глазах. Губы то раскрывались, то бездумно закрывались. Между бровей залегла глубокая морщина, а в глазах читались паника и недоумение. С раздражением бросив руку на стол, он медленно и со вкусом скомкал тот договор, что я принесла к нему на подпись. Голос был пропитан недобрым сарказмом:

– Догадываюсь, что именно.

«Кажется, – осознала я вдруг, – Баринов в курсе, что папочка пытается подсунуть меня под старых обеспеченных дедов. Неужели он об этом всем подряд рассказывает? Жалуется, что не соглашаюсь?».

Внутри я злорадствовала. Баринов был разбит и в ярости. Наконец-то, я обратила к себе его внимание!

– Чем вы лучше тех мужиков, под которых он меня подкладывает. Папины кандидаты, к тому же, предлагают мне статус жены, а не любовницы, – равнодушно произнесла я, не оставляя Баринову больше никаких сомнений – я дала кому-то согласие на брак. Он почернел. – Так что я могу сходить и принести вам деньги. Либо вы просто подпишите документы и отпустите меня, как настоящий мужчина.

Я впервые видела Баринова таким… Суетным, растерянным и даже напуганным. Он метался. Не по комнате, нет. Внутри себя. Его глаза бегали из стороны в сторону, дыхание участилось. Пот выступил на висках. Руки то теребили карман брюк, то снимали галстук и расстегивали верхнюю пуговицу рубашки. Он не мог найти им места.

– Не думал, что ты такая… – он посмотрел на меня раздраженно, с обвинением. Я старалась выглядеть равнодушной. Кажется, такой и оставалась все время, пока Баринов терзал меня внимательным разглядыванием. Он словно что-то искал и, увы, нашел. Вздернув бровь, мужчина явно для себя что-то решил: – Ты и не такая, Лиза.

– Что, простите? – поторопила его я, кивнув на смятый на столе договор. – Вы подписывать собираетесь? У меня, если что, с собой еще такие бумажки есть.

– Нет, не буду, – стальной тон впился острым колом мне прямо в душу. Я тяжело выдохнула. Была уверена, что Баринов уже готов на все. – Неси свои деньги, сладкая. Я пока буду пересчитывать, ты вещи собирай.

Баринов требовательно смотрел на меня. Дескать, разговор окончен. Снова вернулся насмешливый взгляд, хитрый и самодовольный. Развернувшись, я торопливо пошла в сторону выхода из кабинета. Уже около своего стола отчаялась, ведь денег у меня никаких не было.

«Раз ты не можешь обыграть этого подонка, так давай сотрем эту самоуверенность с его звериной морды!», – решила про себя.

Зная, что в приемной камеры, я встала на колени и оказалась под столом. Там, в одном из внутренних ящиков, бывшая секретарша Зоя зачем-то собирала буклеты, что раздают промоутеры рядом с офисом. Добрая душа: брала их все и не выкидывала. Забила под верх макулатурой целый ящик.

В другом отсеке лежал сложенный коробок для почты и крафтовая бумага. Я упаковала одно в другое и уже через считанные минуты вошла в кабинет к Баринову. Он не видел, как я пришла на работу. Так что не мог знать: принесла ли я этот короб с собой?

– Пришла извиняться? Только начни, пожалуй, с… – насмешливо спросил он, нехотя отрывая взгляд от экрана монитора. Но тут же застопорился на ящике и обомлел. На этот раз начальник выглядел так, словно я выстрелила из пистолета ему прямо в грудь. Ранила, почти убила. Сглотнув ком, он едва заметно кивнул на буклеты в моих руках: – Что это?

– Семь миллионов, – слова мои эхом разлетелись ко комнате. Баринов даже не моргнул, превратился в статую. – Пересчитывать будете?

В кабинете нависла гнетущая тишина. Тяжелая и давящая. Я буквально ощущала, что надвигается тайфун. Знала, что не пройдет и секунды, как Баринов взорвется. Поэтому просто направилась к нему, поставила короб на стол. Мужчина к нему даже не притронулся. Наоборот, отшатнулся, словно он был заражен какой-то страшной болезнью.

– Юрий Владимирович, – пощелкав пальцами у его лица, я получила холодный, пронзающий до нутра взгляд, – так вы считать будете?

Он усмехнулся, смахивая наваждение:

– Ну, и кому ты отсосала, чтобы тебе их дали?

– Главное, не вам, – выгнув голову в бок, я решила, что хватит веселья, и просто толкнула коробку. Сотни различных флаеров лавиной спустились на Баринова. Он ошарашенно смотрел на них. Кажется, облегченно выдохнул. – Никому вообще, если быть точнее.

– Лиза, – начал было злиться босс, – что это за цирк такой? Я…

Вытянув руку перед собой, я приказала мужчине заткнуться.

– Вы правы, я не такая, как вам бы хотелось. Не сплю с мужчинами за деньги, знаете ли. Жду больший любви и все такое. Но есть один существенный минус, – разведя руками, я повела плечом. – Всегда верю, сочувствую, сострадаю и жду ответного от моральных уродов. Но с сегодняшнего дня все будет иначе. Моему отцу нет больше места в моей жизни. Я не стану ждать от него любви, – Баринов собирался что-то сказать, но я мотнула головой, торопливо продолжив. – А раз вы такой же самый, как и мой папочка – вас ждет та же участь. Никогда больше между нами ничего не будет! Не хотите увольнять меня по-хорошему? Будет по-плохому.

Молча развернувшись, я шла прочь из кабинета с окрыленной душой. С груди словно спал огромный камень! Стало легче дышать, легко расправить крылья.

Что там говорил один из юристов? Ни одному начальнику не нужна плохая секретарша. Поэтому вместо рабочего стола я отправилась к бухгалтерше с айтишником. Так сказать, организовывать чаепитие.