Мой друг - домовой

Глава двенадцатая. Футбольные страсти.

Футбольные болельщики непредсказуемы в своей массе. В любви к своему клубу они идут на многое. Я не исключение.

Так получилось, что с детства я болею за Манчестер Юнайтед с Туманного Альбиона. Любовь к команде и игре с ее участием, являются священным действом. У меня на животе, вокруг пупка, есть небольшая татуировка посвященная клубу. Название команды стилизованное готическим шрифтом. А сверху эмблема. Я сделал ее давно и на спор, будучи крайне веселым в тот момент. Но знаете, ни разу не пожалел.

А мой буйный соседушка, домовой Нафаня, тоже оказался футбольным болельщиком. Только Нафаня всю свою сознательную, потустороннюю жизнь болеет за принципиальных соперников моих любимцев. Домовой без ума от английского клуба Челси. То, как дьяволы не любят аристократов, в любой стране мира ходят уже легенды. И вот наступила пора турнира Лиги Чемпионов. Где были задействованы обе команды. Конечно, это привело к жуткой истерии двух ярых фанатов.

Вечером, стоя на кассе в сети супермаркетов, я закупался чипсами, пивом, сушеной рыбкой и прочими атрибутами перед игрой. Сегодня Манчестер принимал на своем поле именитый каталонский клуб Барселона. Челси прошлым вечером уверено разделал под орех парижан ПСЖ и вышел в финал кубка. Сегодня должен был определиться второй финалист.

Идя домой с полными пакетами, я вдохновленно напевал гимн любимой команды:

- The red flag is flying high…!

Квартира встретила меня жутковатой тишиной. Зайдя на кухню, я увидел, как домовой, сидя на табуретке, что-то старательно разукрашивает. На мою попытку заглянуть, Нафаня гадко улыбнулся и отвернулся в угол. Я успел только заметить, что это была белая тряпка, на которой злой дух что-то рисовал синим маркером.

- Синяя морда, и что ты там пилишь? – заговорщицки спросив, я сделал еще одну попытку заглянуть.

- Ничего, красная морда. Увидишь потом. Сегодня твой МЮ огребет по полной. Барселона разделает красных, как дитятей неразумных, – оскалился домовой.

- Ну конечно. Это твоей банде удалось легко отделаться. Попали на дурацких лягушатников, которые и играть-то не умеют, – моя очередь была сыпать сарказмом. В среде фанатов, такое поведение считалось обязательным. И я пользовался этим в полной мере.

- Жопа! – рявкнул Нафаня – Огребете, тупорылые. Ха-ха-ха!

Домовой запел гимн Челси, подыгрывая стуком своей мохнатой ладошки по краю табуретки. Худшего концерта я не слышал, а потому, зажав уши руками и схватив пакет снеди, отправился в комнату.

Где меня уже ждал мой новый друг. Большой телевизор, купленный на откладываемые с каждой зарплаты деньги. Ящик был ужасно дорогим, зато самостоятельно подключался к интернету и легко ловил спутниковое телевидение.

Включив его, я с волнением уселся на диван. Не забыв надеть красную майку МЮ. Когда я надевал ее, то команда неизменно побеждала.

Нафаня честно пытался ее пару раз спалить, но я ловил охальника в последний момент и, надавав по заднице, прятал майку более надежно.

Домовой, насупившись, присоединился ко мне. Он был в синей футболке Челси. Такой грязной, что блеклые буковки на спине стали практически невидимыми. На спине была фамилия его любимого игрока Фрэнка Лэмпарда. Хоть я и не люблю Челси, но этот ветеран внушал уважение. Опускаясь со своей командой на дно чемпионата, и вырываясь на первые позиции, он был всегда с ней. Редкий образчик футбольной верности.

Нафаня категорически отказывался стирать футболку, считая, что и она приносит ему удачу. Напрасно.

В лапках домовой зажал белую тряпку, и я мог лишь гадать, что там было. Тем временем команды под гимн Лиги Чемпионов выходили на поле. Игра началась.

- Йууухухуху!!! – визжал домовой, когда нападающий Барсы, Лионель Месси, ловким ударом закрутил мяч под перекладину на второй минуте. – Получите обезьяны!

Разошедшийся дух показывал экрану кукиш, где расстроенный голкипер МЮ Ван дер Сар что-то выговаривал своим защитникам. Я только скрежетнул зубами. Провоцировать домового на грубость я не хотел и полностью сосредоточился на игре.

Спустя пятнадцать минут игры Юнайтед отыгрался. Уэйн Руни слету залепил такую пулю, что вратарь Барсы только тоскливо проследил за мячом, который весело запрыгал в сетке.

- Славься, славься, Ман Юнайтед. И красные гордо маршируют вперед! – распевал я, скача по комнате и показывая домовому язык. Нафаня сердито дулся на меня.

- Зараза. Вперед барсуки. Разделайте дурацких манков, – визгливо пытался переорать телевизор, домовенок.

Но его планам не суждено было сбыться. Райан Гиггз. Ветеран дьяволов, пройдя по центру, скинул мяч Криштиану, который легко толкнул его в свободный от вратаря угол. На последней минуте. Выведя МЮ в финал. Пунцовый домовой, ругаясь жутким матом, развернул белую тряпку, на которой было криво написано, – Челси сила, асталные дибилы!

Я скривил страшное лицо и заявил Нафане:

- Зато мы в финале. Готовьтесь синие. Ваши аристократические задницы надерет красная машина!

Мои крики переполошили соседей, что неистово колотя по батареям, пытались заставить заткнуться худого парня в одних трусах и клубной майке, орущего непонятные слова в потолок.

Утром следующего дня, зайдя на кухню, я увидел набыченного духа. Домовой тер красные от недосыпа глаза.

- Чертушка, ты чего такой невеселый. Нос повесил. Наверное, его Юнайтед опустили? – гукнул я и, заварив свежий кофе, с бодрой улыбкой посмотрел на Нафаню.

- Курва ты, барин. Вот чего болеешь за дурацких красных? Нет бы как все. За Челсюшку, – домовой бережно погладил эмблемку клуба на своей грязной майке.

- Забей. Твой Челси, вылетит завтра, а МЮ возьмет очередной трофей, – победа над сильнейшим соперником окрылила меня, как мужчину после Виагры.

- Беее, – показал язык дух и швырнул в меня кусочком хлеба со сливочным маслом.

- Наф, ну перестань. Это неспортивное поведение, – я принялся вытирать масло со своей щеки.

- Карлан недоделанный. Да на вписке тебя впрессуют по полной. Фирмач, а шмотки в секонде покупаешь, – барабашка демонстративно перешел на сленг футбольных хулиганов. Который я органически не переваривал. Не стоило знакомить духа с интернетом.

- Эээ… ты бы осторожнее с выражениями! – теперь пришел мой черед обидеться. Нафаня сознательно говорил гадости. Но дух был всегда таким.

- Неа, – краткий отказ, дал понять, что обида его была сильна, как кремень. А впереди финальная игра. Что-то будет.

Придя домой вечером воскресенья, я удивленно осматривал квартиру силясь понять, а туда ли я попал.

По стенам были развешаны плакаты Челси, весь интерьер был в синих и голубых тонах. В коридоре меня встречал барабашка, сжав кулачки и зло посматривая исподлобья. Нафаня приготовился к финальной битве.

- Вот те раз. И что за фен-шуй ты тут устроил, чертушка? – удивился я.

- Поддерживаю свой клуб, – емко буркнул домовой – А то всякие красномордые загадили аристократичный синий.

- Полегче, молодой человек, – я поднял вверх большой палец.

- А то что? Я не молодой. Я старше тебя. А старших нужно уважать, холопская твоя душонка, – Нафаня улыбнулся. Только как-то слишком самоуверенно. Я улыбнулся в ответ, пряча за спину белый пакет.

- Хорошо старче. Как скажешь. А сейчас извини, мне нужно в душ, дабы освежить свое красное сердце перед пролитием голубой крови, – засмеявшись, я отправился в комнату переодеться и перевести дух. Домовой же стоял в коридоре и смотрел мне в след.

Финальный матч проходил в Москве, и трансляция шла по всем крупным телеканалам. Увы, но купить билет я не смог. Все билеты были раскуплены в мановение ока и спекулянты сдирали за них бешеные деньги.

Болельщики на стадионе устроили потрясающее представление залив весь стадион синим, а затем красным.

Нафаня подпрыгивая на диване, дудел в вувузелу, что я привез ему из командировки. Любимая дудка духа болталась на шее, рядом с неизменной соской. О. Нафаня постирал свою футболку, которая выглядела немного лучше.

Судья, посмотрев на часы, дал свисток к началу.

И как обычно, Челси первыми открыли счет. Маленького духа просто снесло с кресла от радости. Истошно вереща и семеня своими маленькими ножками, Нафаня прыгал на люстру, с люстры на занавеску, с занавески на меня. Измочалил флаг МЮ, который я бережно держал в руках, совершенно не представляя, что делает.

- Чеелси… Мы верим в Челси, – заливался барабашка, а я с улыбкой смотрел на него. Пока дух не показал мне язык. Сквозь ряды острых зубов, это выглядело дьявольски жутко. И настал мой черед спрашивать, а не перепутал ли домовой команду.

Игра перетекла во второй тайм. Юнайтед никак не мог пробить вратаря Челси, который совершая настоящие подвиги, вытаскивал совершенно безнадежные мячи.

За десять минут до окончания стадион взорвался ревом, а я подскочил на фут. Отыгрались. 1-1. Руни своим мастерством пробил брешь в воротах Челси. И расстроенный голкипер Челси сидел на газоне, обхватив перчатками голову.

Матч закончился с ничейным счетом. И на кухне мы с Нафаней ждали начала дополнительного времени, чтобы выявить сильнейшего. Домовой мерил кухню по диагонали и дымил самокруткой, как паровоз. На мои подначки он не реагировал.

Дополнительное время тоже прошло впустую. Команды осторожничали. А Нафаня прогрыз дыру в своей майке от нервов. Придя в неописуемый ужас, когда заметил, что сотворил.

Настал черед пенальти. Над стадионом зарядил ливень. Футболисты вытирали мокрые лица. От разгоряченных тел шел пар, струйками взмывая в небо.

Игроки мазали по мячу, поскальзывались и забивали нелепые голы. Мы с Нафом поочередно подскакивали, когда мяч прыгал в сетке.

И тут вратарь МЮ поймал мяч. У Манчестера появилось преимущество, а домовой зашипел проклятия на голову голландского стража ворот. Следующим к мячу подошел еще один ветеран Челси - Джон Терри. Поставив мяч, он внимательно смотрел на ворота. Стадион замер. Если Терри промахивается, то МЮ становится чемпионом.

Мы затаили дыхание. Словно в замедленной съемке я видел, как разбегается капитан аристократов, как бьет по мячу, как едет его нога по газону и как хватается за голову маленький домовой.

Срываясь с мест, к вратарю МЮ бежит вся команда. Терри промахнулся. Юнайтед взяли кубок.

Нечеловечий вой разнесся в квартире. Нафаня рвал на себе майку Челси, а я от страха вжался в спинку дивана. Домовой развернулся ко мне, блестя налитыми кровью глазами. Скривил лицо и заплакал. Заплакал, как маленький ребенок.

- Нафанюшка. Это же игра, глупый. Не расстраивайся. В следующем сезоне у них будет шанс, – я пытался успокоить его, но тщетно. Обычно резкий Нафаня скидывал мои руки. А этот просто обмяк. Обнимая духа, я не мог радоваться победе своей команды, которая уже поднимала над головами кубок чемпионов.

Ночью я сидел с Нафаней на кухне. Домовой все еще всхлипывал и держал в руке обрывки своей майки.

- Дурацкая игра. Ну, проиграли ведь, ироды, – бубнил Нафаня, теребя майку.

- Нафань, все будет. Не переживай так, – я честно пытался помочь другу.

- Андриюшка, ты это. Извини меня, что так ругал твою команду. Я знаю, как ты любишь красных, – домовой нехотя извинялся. – А я тебя доводил. Не по-дружески как-то.

- Все хорошо, чертушка, – я потрепал его кучерявую макушку. Дух поднял на меня лицо и улыбнулся.

- Только майку жалко. Чагой-то я разозлился. Как так вышло, что порвал в клочья, – задумчиво он смотрел на эмблему. А я, улыбаясь, ушел в комнату.

И вернулся, держа в руке белый пакет. Протянул его Нафане и отошел в сторонку. Вдруг еще и меня разорвет.

- Это что? О! - домовой округлил глаза – Б-барин… это майка!

Нафаня держал в лапках новую майку Челси последней коллекции. С фамилией Фрэнка Лэмпарда на спине. Как он и любил. Дух кинулся ко мне ревя, как лоботряс, утопивший свой велосипед в речке.

- Погоди! Это не все, – я вытащил из-за спины небольшую фоторамку. На фото был Фрэнк Лэмпард и на стекле стоял его автограф с небольшой припиской – Нафане от Фрэнка.

Визжа, домовой кинулся душить меня объятиями, целуя, облизывая, плача, и смеясь.

- Барин. Автограф. Фрэнк. Мне. Лично, – отрывисто выкрикивал маленький Нафаня в перерывах между обнимашками.

Мне пришлось сильно напрячься, чтобы достать автограф самого Лэмпарда. Дежуря возле тренировочной базы в Москве и пытаясь объяснить Фрэнку, как пишется Nafanya. Но, что не сделаешь ради друга.

Позже, когда я укладывал счастливого духа спать, Нафаня привстал и обнял меня.

- Спасибо хозяюшко. Ты хороший. Очень хороший. Я тебя обожаю.

- Я тоже тебя, чертушка. А теперь спи. Нужно набраться сил перед следующим турниром, – улыбнулся я.

- Жопа ты все-таки барин. Хоть и хороший, но жопа, – зевая, проговорил домовой, целуя на ночь эмблему любимого клуба.

Глава восемнадцатая. Особенности национальной кухни.

Вы задумывались о том, чтобы приобщить домового к японской кухне? Хотя, нет. Вы и домовых-то видите только в кино и мультиках. А со мной это чудо еще и живет. Даже порой умудряется удивлять.

- Андриюшка, а что такое роллы? – спросил меня как-то утром Нафаня. Я оторопело уставился на него. Домовой обычно кроме яичницы и прочей исконно русской стряпни ничего не ел.

- А что ты спрашиваешь? Хочешь попробовать? – Наф неловко мял в волосатых ладошках свою замызганную соску.

- Ага. Я по телевизору увидел, как их готовят. И морды человеков, ну такие. Очень довольные были. Ты можешь купить? – потупившись, спросил дух.

- Конечно, куплю. Давай закажем. Тащи ноутбук, – с готовностью согласился я. Заржав, аки локомотив с простудой, домовой умчался в комнату, чтобы спустя минуту, вернуться оттуда с моим компьютером.

Я шустро вбил известный адрес главного поставщика японских вкусняшек в моем городе и на главной странице, нас встретила улыбающаяся панда с палочками в лапках.

- Это что за долборожа? – спросил Нафаня. Я вздохнул. Сквернословие духа порой утомляло, но тут сказывалось его воспитание. Поживи полвека с алкоголиками и не таким словам научишься.

- Нафань. Это панда. Национальное животное Азии великия и малыя, – пояснил я. Домовой почесал головушку.

- А почему у него бланши под глазами? Еда была невкусной и ему набили едало? – серьезно спросил мой сосед.

- Наф. Это же такая окраска. Животное не виновато, что у него темные круги под глазами. Ты вон вообще лохматое нечто, – съязвил я в ответ. За что получил табуреткой по ноге от обидевшегося Нафани. – Ладно, что заказываем, критик мой, волоокий?

Нафаня выбрал Осимасо Оримаги, Туелуги Посуми, и Лапаки. Сдается мне, что дух просто ткнул пальцем в то, что ему понравилось на картинках. Я улыбнулся и заказал себе любимого цыпленка.

Спустя два часа, вежливый курьер Японо-экспресса привез наш заказ. Нафаня крутился около входной двери с нескрываемым любопытством.

И вот мы на кухне, разворачиваем бумагу. Я аккуратно вытащил маленькие контейнеры с роллами и заботливо отложил свою коробочку с лапшой и курицей. Нафаня потянул носом и расплылся в комичной улыбке.

- Давайте жрать уже, Андрей Батькович. Или вы просто мучаете уважаемого домового, доводя его до буйства? – безапелляционно заявил дух, за что удостоился от меня оплеухи за ерничество.

- Налетай, сиротинка, – пожурил я истекающего соплями и слюнками Нафаню. Тот в ответ удивленно посмотрел, как я взял в руки палочки для еды.

- Эээй. А вилкой нельзя? – протянул Нафаня, с отвращением смотря на палочку.

- Неа, – ухмыльнулся я, беря большую порцию лапши. – Попал в Рим, лопай спагетти.

После этого, меня полностью увлек процесс поглощения вкуснейшего цыпленка. Тяжкий хрип заставил-таки оторваться от коробки.

Нафаня сидел на табуретке с тупыми глазами. И с палочками в носу!

Я засмеялся и от неожиданности поперхнулся острым соусом.

- Ты зачем палки в нос засунул, кретин мелкий? – в перерыве между приступами хохота спросил я.

- Дурак ты. Я – морж, – важно заявил мне Нафаня, надувшись для подтверждения. Благодаря чему и правда, стал похож на карликового моржа с деревянными клыками в носу.

- Ими есть нужно, а не совать в свои отверстия, дурачок ты мой, – домовой уже вытирал их о свою майку. Затем кое-как помучавшись с палками, он с резким криком. – Сатанинское отродье, тебе не овладеть моей душой, – проткнул один ролл, насадив его таким образом на палку. Я указал пальцем в миску с соусом, чтобы дух макнул туда. Наф нехотя подчинился и отправил свой кусок прямиком в рот. И расплылся в улыбке.

- Ой. Зело лепо как. Ай да узкоглазые, ай да вкуснятинку сделали, – прищелкнул своим языком, домовой. И замолчал, уставившись на маленькую кучку васаби. – Барин. А это что такое тут?

- Это приправа к роллам. Вкусная. Только острая очень, – ответил я, но Нафаня уже измазал свой ролл в зеленом огне из Японии. – Ты себе такой порцией нутро спалишь, глупыш!

- Неа. Я сильный и я домовой. Это ты слаб… - остаток фразы он не смог договорить, так, как на большие глаза выползли две страдальческие и тоже большие слезы. Толстые, мохнатые губы затряслись. Но дух уперто не сдавался и жевал с выражением муки на челе. С трудом проглотив свой кусочек, Нафаня тут же кинулся к холодильнику и залпом выдул полтора литра яблочного сока. Я тихонько посмеивался, глядя на него. Когда еще увидишь домового перебравшего васаби. А он-то меня заметил…

- Шо ты ржешь идиот? Знаешь, как все горит?! Будто змеи нечистые развели адово пекло у меня в животике! Ржет он. Нет бы, сказать! – ярился дух, разнося все вокруг пустой пачкой из-под сока.

- Предупреждал тебя, обалдуй – хихикнул я, увернувшись от пресловутой тары, полетевшей мне в голову. – На вот, попробуй.

Я протянул ему немного лапши с зажатым кусочком курицы. Дух недоверчиво смерил меня тяжелым взглядом и показал кулак.

- Смотри, у меня. Ишь… - и эту фразу он не договорил. Блаженная улыбка вновь посетила страшненькую мордочку.

- Ох, - только и вымолвил Наф. – Это вкуснее тех холодных шариков с рисом, барин. Дай мне еще этого яства.

Взамен же он увидел только фигу. Своим цыпленком я не собирался делиться ни с кем. Закусив нижнюю губу, дух вернулся к своим роллам. Наплевав на традиции, он уминал их с помощью вилки и обильно полив майонезом.

- Дурашка. Майонез-то зачем? – спросил я, удивленно привстав за столом.

- Это придает мягкий сливочный вкус любому блюду, кретин! – тоном шефа Рэмзи рявкнул Нафаня. – А тебе я не дам. Зажал мне цыпленышка своего.

- Да я и не претендую. Кушай, родной, кушай, – успокоил я домовенка. Зная, что через полчаса, тот будет вызывать Кукузлу в туалете из-за смеси майонеза и прочих японских продуктов.

Так и вышло. Нафаня битый час ревел бегемотом в туалете.

- Косоокие идиоты. Имбецильный барин. Рисом вас всех закидать. Ууууу! – выл домовой. Я же спокойно пошел на работу с полным животом и хорошим настроением.

Уже вечером, когда придя уставший, я увидел, что дух тяжко вздыхая, лежит на кровати и стонет с некоторой периодичностью.

- Сильно плохо? – поинтересовался я. Домовенок кивнул. – Не нужно было мешать роллы с майонезом. Повар третьей категории блин.

- Каюсь барин. Ой, каюсь. Ну, дурной. Ты же сам все знаешь, - уткнулся мне в руку Нафаня. – принеси, пожалуйста, водички мне. Облегчи тяжкий крест своего друга.

Я поплелся за водой, лишь разведя руками.

Когда я принес духу стакан ледяной воды, тот огорошил меня еще более веселой новостью.

- Барин, а что такое «Моцарелла под Салавией»? – спросил дух, болтая ногами сидя на кровати. Я трагично влепил себе рукой по лбу. Меня ждет еще много веселых трапез с этим блохастым рассадником сквернословия и невежества, который не замечает своих ошибок.

Глава девятнадцатая. Петька.

Однажды поздним вечером мы с домовенком, как обычно играли в очередную часть Жажды Скорости. Дух бузил, ругался, и кидался в меня джойстиком, если его машина приходила последней. Проигрывать Нафаня не любил вообще.

Соперничество со мной стало его маленькой манией. В итоге я придумал, как извлечь из этого пользу. К примеру, я убирал квартиру и после уборки цокал языком, мол, как же я чисто прибрался, аж любо-дорого смотреть. Нафаня тут же подвергал критике мою уборку и с пеной у рта доказывал, что уж он обязательно приберется еще чище. Потом я целую неделю наслаждался кристальной чистотой моей квартиры. Пока духу не наскучивало это занятие, и он вновь не начинал лентяйничать. Стоило мне что-то сделать и сказать, что я просто умница, домовенок мгновенно кидался это оспаривать и подкреплять не словом, а делом. Так и в этот раз.

- Ну, кто так водит, Андреюшка! – взвился Нафаня, когда я очередной раз финишировал первым. – Ты энтот, как его, читераст.

- Не читераст, а читер, - поправил я. – И я не читер. Победа демонстрирует мое мастерство непревзойдённого водителя. Тебе до меня, как до Китая раком.

- И до Маньчжурии ползком,- буркнул домовой. – У меня лапки короткие. Не могу я до кнопок дотянуться в азарте гоночном.

- Отмазки, - лениво зевнул я. – Знаешь, что мешает плохому танцору?

Дух побагровел и собрался выдать очередную грубость, как в дверь кто-то позвонил.

- Кому это там не спится? – удивился я. Друзья предупреждали звонком и уточняли, свободен ли я сегодня. – Может соседи услышали ругань?

- А может это за тобой ГАИ пришла? – заржал Нафаня крайне остроумной шутке, как ему казалось. – Увидели в свои камеры, как ты Нафанюшку бедного обманываешь и пришли жезлом проучить непутевого барина.

- Цыц, бабай! – оскорбился я. – Договоришься, что вообще выкину к чертям приставку. Будешь потом в машинки играть, как маленький. Все, хватит. Надо открыть. Настырные какие.

В дверь уже не звонили, а стучали огромным кулачищем. Я напустил на себя суровый вид и открыл дверь, готовясь встретить незваного гостя отборной руганью.

На площадке стоял мужик, лет шестидесяти, выше меня на две головы. Я не маленький, а тут настоящий великан. Только какой-то странный. Большая голова сидела на очень тонкой шее. Тело было настолько непропорциональным, что гость поневоле вызывал смех. Рыжая спутанная бородка и бегающие рыбьи глазки. Одет он был в поношенный свитер и старые вытянутые брюки. В одном из башмаков торчал голый палец. Мужик не производил хорошего впечатления. Видимо, очередной бродяга.

- Чем могу помочь? – спросил я, оглядывая посетителя со стойкой неприязнью. Тот откашлялся.

- Я, это. Тут, значит.

- Вы можете толком сказать, что вам нужно? Позднее время для загадок. Не находите?

- Простите. У меня тут дело к вам, значит, - пробормотал мужик, вытягивая шею и смотря за мое плечо.

- Так, ты либо говоришь, что тебе нужно, либо я тебя спускаю с лестницы, - злобно рявкнул я. Это было не смешно.

Однако мужик внезапно изменился в лице и попятился от двери. К моей ноге подошел Нафаня и, разинув рот, смотрел на гостя.

- Нафанаил, дружок, - ласково запричитал мужик, и попробовал было подойти, но я вытянул вперед руку.

- Петька! – пискнул дух. – Ты, какого биса, тут забыл? А?

Чуть позже, я сидел на кухне и буравил незваного гостя злым взглядом. Нафаня забрался мне на колени и скорчил жуткую морду. Видимо, меня пародировал.

Напротив нас, за столом, сидел Петька. Бывший хозяин квартиры, в которой сейчас жил я. Мужик с интересом рассматривал убранство кухни и даже потянулся рукой к холодильнику, но застыл по стойке смирно от гневного дуэта «Нафаня и Андрей».

- И чего ты приперся? – злобно ощерился Нафаня. – Квартира не твоя теперь. Барин тут живет со мной.

- Хех, барин, - усмехнулся Петька в спутанную бороду. – Дело у меня к тебе. Точнее к вам двоим, тогда уж.

- Выкладывай, что за дело? Интригует он, - съязвил я. Петька мне не нравился. От него веяло какой-то гнильцой. Нафаня тоже был подозрителен.

- Шкатулка одна меня интересует, - поцокал языком, старый алкоголик. – С вензелем. Я ее тут спрятал в квартире, а забрать забыл.

- Шкатулку захотел, паскудник?! – завизжал Нафаня, увеличиваясь в размерах. – Я тебе дам, шкатулку!

После этих слов, домовенок кинулся на бывшего хозяина. Но Петька был не лыком шит. Мужик выхватил из кармана штанов горсть соли и швырнул ее в Нафаню. Домовенок заворчал как старый кот, и мгновенно отступил. Затем, став на колени, он принялся собирать рассыпанную соль по одной крупинке себе в ладошку. Только я дернулся, как Петька вытащил из другого кармана старый и ржавый револьвер.

- А ну сидеть, баран! – прошипел он, обнажая гнилые пеньки бывших зубов. – Шутки кончились.

Я сидел привязанный прочной веревкой к стулу. Петька без стеснения ходил по квартире и рылся везде, куда дотягивались его жадные ручонки. Изредка он рассыпал новую соль под злобное ворчание Нафани, который был абсолютно бессилен что-либо сделать. Вздохнув, домовенок вновь принимался собирать белый яд.

Наконец бесцельное хождение утомило бандита и он, взяв с кухни табурет, подсел ко мне.

- Где шкатулка? – дыхнув перегаром, спросил Петька.

- Понятия не имею, о какой шкатулке ты говоришь? – зло бросил я. Петьку это не смутило и он, с размаху, саданул меня рукояткой пистолета по голове. В голове зароились разноцветные шарики, а пол стал напоминать буйное море. Нафаня зашипел, увидев, что вытворяет его недруг. Алкоголик влепил мне солидную пощечину и повторил вопрос:

- Отдай шкатулку и я уйду. Тебе жизнь не мила? Молодой еще, чего ты геройствуешь?

- Я тебя найду. Богом клянусь! – стиснув зубы, произнес я.

Новый удар. Еще сильнее. Только теперь по скуле. Я почувствовал, как мой рот наполняется горячим и соленым. Сплюнув на пол, я усмехнулся:

- Зачем тебе шкатулка?

Петька вновь бросил горсть соли домовому и вернулся на табурет.

- Зачем? Сейчас узнаешь. Я в курсе, что ты ходил в архив. Чахлый дед меня даже слушать не стал, выгнал, как пса помойного.

- Ты и есть помойный пес, - едко буркнул я. За что получил очередной удар. На сей раз в живот. Откашлявшись, я спросил. – Что такого в шкатулке, которую ты ищешь? И вообще, откуда ты знаешь, что Нафа можно солью остановить?

- Я много знаю. Думаешь, раз жил с ним, так ничего не понимаю? Тоже, как и ты, в библиотеку ходил, - усмехнулся Петька, закуривая Беломор. – Да, не смотри так. Я давно за тобой наблюдаю.

- Откуда ты узнал про шкатулку? Смотритель архива говорил, что у тебя был какой-то листок с вензелем.

- Этот? – в его руках был зажат маленький листок, пожелтевший от времени. Я прочел еле видимые буковки. «Мануфактура Игнатьевых».

- Откуда у тебя это? – удивился я. Неужели Петька какой-то дальний потомок Нафани. Нет, полный бред.

- Дед передал отцу. А отец дал его мне, - закашлялся от едкого дыма, Петька. Я со злорадством наблюдал, как его буквально выворачивает наизнанку. Наконец прокашлявшись, он продолжил. – Здесь на протяжении долгого времени жила моя родня. Пока у меня квартиру за долги государство не отняло. Фармазоны проклятые.

- Нафаня говорил, что твоя фамилия Тарасов, - домовенок в уголке поднял голову, не переставая собирать соль. Белые кристаллики сыпались с его маленькой ладошки, и Нафаня начинал все заново, тихонько ругаясь себе под нос и смотря на Петьку налитыми кровью глазами.

- Конечно, я ему так сказал. Кто знал, что я домового встречу, - загадочно ухмыльнулся он. – Тем более его! Только это не настоящая моя фамилия.

В моей голове начали возникать робкие догадки. Я с жалостью посмотрел на домовенка, который навострил уши.

- Я Петр Жупанько, - выдохнул бандит и заржал наслаждаясь видом моих вытаращенных глаз. – Тарас Жупанько, мой дед.

- Так это твой дед убил Нафаню и его родителей? – я не договорил. Из угла, где сидел домовенок раздался тяжкий вой. Нафаня в ярости лупил по стене кулачками, оставляя большие вмятины. Его крик был наполнен таким отчаянием и такой болью, что у меня защемило сердце.

- Ты… ничтожество… - слова давались домовому с большим трудом. – Ты не выйдешь отсюда живым.

- Что ты мне сделаешь? Пока я тебе буду кидать соль, ты будешь ее собирать. Вспомни, мерзавец, как ты меня придушить хотел, - осклабился Петька. Муки домовенка дарили ему невероятное наслаждение. Меня передернуло от отвращения. – Так, что я еще повеселюсь. Его папаша слезно молил не трогать малого. Обещал много золота, даже сказал, что оно у него дома спрятано в какой-то шкатулке. Но дед горячий был, вот и не пощадил. Мы искали шкатулку очень долго. Но так и не нашли. Повторю вопрос. Где шкатулка?

Вопрос был адресован ко мне. Я не обратил на него внимания и удостоился очередного удара по многострадальной голове.

- Могу показать, - я сжал губы. Начинало слегка подташнивать. – Один ты ее не найдешь. Как бы не искал.

- Без фокусов, фраер, - предупредил Петька, наводя на меня пистолет одной рукой, а второй развязывая веревку. – Одно лишнее движение и у тебя в жбане будет милое отверстие от пули.

- Я на ногах еле стою, благодаря твоей дипломатии, балбес, - не удержавшись, съязвил я, потирая затекшие руки. Бандит хмыкнул и ткнул меня стволом в спину, приказывая идти. Я послушно пошел в ванную. Где мы и нашли ту шкатулку. Правда золото из шкатулки теперь лежало в банке, на моем персональном счету, но озвучивать это бандиту я не собирался. Нафаня закусив губу, смотрел мне вслед. Я улыбнулся ему и вышел в коридор.

Уже в ванной, я сел на корточки, пояснив недоверчивому Петьке, что шкатулка спрятана в стене, под раковиной. Тот не сводил с меня внимательного взгляда. До одного момента.

Нафаня в комнате что-то уронил и Жупанько, вздрогнув, повернул голову на звук. Мне было этого достаточно. Резко поднявшись с колен, я ударил Петьку отменным кроссом прямо в подбородок. Глаза мерзавца закатились и он рухнул в ванну, где затих, пуская кровавые пузыри. Я бросился в комнату к Нафане.

Помогая домовенку собирать соль, из-за которой тот не мог вообще ничего делать, я попутно косил взглядом в коридор. Пистолет, мрачно поблескивая дулом, лежал на диване. На расстоянии вытянутой руки. Наконец все было убрано. Наф всхлипнул и прижался ко мне.

- Что мы будем с ним делать, барин? – спросил дух, вытерев сопли о свою майку. Сколько я его не ругал, но своей привычке он не изменял, иногда бурча мол, какой барин стал привередливый.

- В полицию сдадим, - пожал я плечами. За вооруженное нападение его надолго закроют. Плюс мы расскажем, кто он такой.

- Да, - тихо ответил Нафаня. – Ему там самое место. А что ты с ним сделал?

- Звезды отправил считать, - хихикнул я. Сказывался стресс. Домовой тихонько хмыкнул. – Сейчас на орбите Плутона восьмерки описывает.

Не стесняясь, мы заржали во весь голос. А что вы хотели. Слишком тяжелым был этот вечер.

Стоя на кухне, мы смотрели в окно, где Петьку запихивали в патрульную машину. Полицейские не стеснялись использовать резиновый аргумент, что часто висит у них на поясе. Я про дубинку, друзья.

Проводив взглядом уезжавших полицейских, мы с Нафаней сидели на кухне и потягивали виски с колой. Дух дымил свой Беломор один за другим, да и я частенько затягивался своей сигаретой.

- Барин, спасибо, - внезапно произнес домовенок.

- За что? – удивился я. – То, что этого урода в нокаут отправил?

Нафаня кивнул, потирая ладошками глаза. Перенервничал бедный.

- Зато мы хоть немного, но отомстили за твою семью и за тебя. Пусть он и не делал этого, но в его жилах течет дурная кровь.

- Прав ты, Андреюшко. Ох, прав. Если бы не соль, я бы разорвал его на кусочки. Ты же знаешь, - грустно заметил дух, морщась от опрокинутого стакана.

- Ты добрый, Наф. Хоть и кажешься злым, - улыбнулся я, потрепав Нафаню за ухом. – Негоже тебе было руки пачкать об эту слизь.

- Зато ты попачкал. Понравилось? – домовой показал мне язык. – Наверное просмаковал каждый момент.

- Знаешь, ты прав. Он это заслужил, - угрюмо ответил я. – Ты, мой друг. И тебя я в обиду не дам. Как и ты меня.

- Да, хозяюшко. Пойдем спать. А то у Нафани бедного уже мигрень начинается, - покачал головой барабашка.

- У тебя начнется мигрень, как же, - хохотнул я, пытаясь вернуть Нафу хорошее настроение. – Аж побелка с потолка сыпаться начнет. Иди, хворый мой. Доброй ночи.

- Доброй ночи, барин, - зевнул домовенок и отправился в комнату. – Не пускай сегодня шептунов ночью, хорошо?

В комнате, на своем любимом креслице, сопел Нафаня. А я сидел рядом и рассматривал фотографии его семьи. Чудны дела твои, Боже. Ох, как чудны.

Глава двадцать пятая. Волшебное печенье.

И вот в моей жизни новые перемены. У меня появилась потрясающая девушка. Все было хорошо, если бы не одно «но». Домовых стало двое. У Алины жила своя соседка. Чуча. Мохнатое, вредное создание, любящее носить платьица в цветочек. Это была полная копия Нафани, за исключением того, что это девочка. Или женщина. Кто ж ее знает.

В далекий вечер знакомства Чучи с Нафаней, я спросил Алину о том, как получилось, что она видит домового. Девушка рассказала все честно и без утайки.

Чуча появилась в ее квартире после переезда. Оказывается, домовой путешествует со своим хозяином, если его позвать с собой. Будучи суеверной дамой, Аля, уезжая со старой квартиры на окраине Москвы, позвала домового с собой на новое жилье. Девушка и представить не могла, что все суеверия окажутся реальнее некуда.

- И вот я разбираю последнюю коробку, поворачиваюсь и вижу следующую картину. На моем кресле сидит это чудо и улыбается мне острыми зубками, – вздохнув, Аля убрала челку с глаз. – А после того, как она представилась, я упала в обморок.

- Ага. Ты забыла добавить, что криком выбила стекла в окнах, – хихикнула Чуча, оторвавшись от пререканий с Нафаней. – И швырнула в меня свою любимую вазу.

- Мой барин тоже удивил, – едко осклабился Наф. – Глупее морды я никогда не видел. Я же такой милый, чего меня бояться. Пушистенький, добренький, благородных кровей.

- Действительно, – съязвила в ответ Чуча. – Может потому, что ты похож на чумазого черта?

- А ты прямо красотка с телевизеров и интернетов? – надулся дух, буравя ненавистную домовиху своими темными глазами. – И зубы у тебя желтые вон. Я бы тоже заорал при виде такой образины.

- Так, прекратили! – рявкнул я, видя, что ссора возобновляется в новом ключе. – Голова от вас уже болит.

- Спасибо, – прошептала девушка, прижавшись к моему плечу. – Она меня с ума порой сводит.

- Не за что, милая – улыбнулся в ответ. – У меня большой опыт в части домовых. Наф, собирайся. Нам домой пора.

И вот теперь, я был счастливым обладателем прекрасной девушки и такой же прекрасной домовихи Чучи. Все шло своим чередом пока Нафаня, хитро ухмыльнувшись, не спросил:

- Алиночка, а тебе барин печеньки свои пек уже? Он такой рукодельник у меня.

- Правда? – удивилась девушка. Видимо парень, что умеет готовить и тем более печь, сродни самому настоящему чуду.

- Умею, конечно, – зыркнул я недобро в сторону хохотавшего духа. – Давай на выходных и угощу.

- А мы тебе поможем. Вместе с Чучей, – улыбнулась Алина.

- Буду только рад, – признаюсь, что стоит моей даме улыбнуться, как я готов сделать все, что угодно. Наф заметил однажды, что лицо у меня становится похожим на Форреста Гампа во время его первой ночи.

Проводив девушку, я повернулся к духу и обрушил на него все свое недовольство.

- Наф, какого черта тебя дернуло это ляпнуть?! Я сюрприз хотел сделать. А ты все испортил.

- Подумаешь, – показал язык домовенок. – Зато тебе не будет скучно. А я пока в гонки поиграю.

- Как же, поиграешь, – ехидно улыбнулся я. – Аля с Чучей приедет. И будь уверен, я найду для вас работу.

Нафаня заголосил, что де нельзя ущемлять права домовых, они свободны в своих чувствах и верованиях, а в довершение попросил у меня носок. Вновь Гарри Поттера насмотрелся. Я тактично намекнул, что постоянно дарю ему майки, и если мохнатому так хочется, может валить на все четыре стороны.

- Жопа ты барин, – домовой запустил в меня окурком. – Нет бы, сказать, как Нафанюшка дорог и вообще он самый лучший друг.

- Ты, друг мой, ходячая катастрофа, – ласково потрепал я его по макушке. – Но ты и впрямь мой друг. А теперь, айда купаться! Ты воняешь, как портовый грузчик.

Вой Нафани заглушил мой смех.

Вечер субботы был на удивление спокоен. Домовой не раздражал меня своим присутствием, пока я замешивал тесто для имбирного печенья. Я решил все сделать сам, дабы домовенок мне не мешал. Из комнаты доносился чудовищный рев спортивных двигателей из игры и тонкий голосок Нафани, кроющий матом искусственный интеллект.

Наконец, тесто было готово. Я удовлетворенно хмыкнул и убрал его в холодильник, чтобы немного охладить. До прихода гостей оставался час.

Сидя на кухне и потягивая горячий чай, я затянулся сигаретой. Маленькое колечко дыма медленно поплыло к люстре на потолке. Тихое покашливание отвлекло меня от созерцания прекрасного. В проеме двери стоял насупившийся Нафаня и держал в лапках разбитый джойстик от приставки.

- Что случилось, Колин Мак Рей? – спросил я. – Компьютер вновь вынес тебя в гонках?

- Балбесы, которые сделали эту игру, не догадались, что играть будет домовой, – прошипел Нафаня. – У меня же лапки маленькие. Я до кнопок иногда достать не могу. Вот и проигрываю.

- Ага, разбивая джойстик в ярости. Учти, это уже третий джойстик за месяц. Я с тобой разорюсь вконец.

- Не жадничай, барин. Лучше дай мне свой джойстик. Я быстро пройду и все, – заулыбался домовенок, приглаживая свою шерстку.

- Так и кинулся, – нахмурился я. – Даже не думай. И точка.

- У, фашистская морда. Жадный, как скорпион, – заголосил Нафаня, взбираясь ко мне на колени для пущего эффекта. – Жалко ему для друга заморскую фиговину.

- Жалко. И прекращай концерт. Джойстик я тебе на дам.

- Жопа!

- Мохнатый недомерок!

- Иудей треклятый!

- Дубина стоеросовая!

- Гитлерская душонка!

Мы ругались добрых десять минут, пока звонок домофона, не оторвал нас от увлекательного занятия.

- Да? – запыхавшись, спросил я, пытаясь отцепить повисшего на моей ноге, Нафаню.

- Это мы, – раздался в ответ веселый голос Али.

- Заходите, гости дорогие, – я нажал кнопку домофона, пропуская девушку в подъезд. – Наф, да отцепись ты!

- Я тебе яйцо откушу! Будешь знать, как с домовым спорить, – Нафаня щелкнул острыми зубами возле моего достоинства. Меня все это уже достало. – Ничего ты не знаешь, Андреюшко.

Схватив за шкирку злого духа, я потащил его в ванную и включил душ.

- Буль… Ааа… Я тебя сожру, смертный! – вопил домовенок, тщетно пытаясь укрыться от ледяных струй. – Пф… Ульк!

- Хорошая водичка. Хорошая, - я с удовольствием хохотал, щедро поливая революционера водой.

Войдя в квартиру, удивленная Алина переводила взгляд с довольного меня на мокрого и злющего, как черт, Нафаню.

- Что у вас тут произошло? – спросила девушка, выпуская из сумки Чучу. Домовиха радостно заржала, увидев взъерошенного домового.

- Бытовые трудности, милая. Не обращай внимания, – я пихнул Нафаню, злорадно улыбнувшись. – Заходите.

Наливая в кружку чай, я показал Але сделанное тесто для печенья. От него уже исходил мягкий и сладкий аромат.

- Пахнет просто потрясающе, – прищелкнула языком девушка. – Никогда не пробовала домашние печеньки.

- Это мое фирменное блюдо, – улыбнулся я. – Только нужно следить, чтобы Наф все не сожрал. Он любитель свежей выпечки.

- Оу. Хорошо. Так, что? Приступим к готовке?

- Конечно. Раскатаешь тесто? – спросил я.

- Без проблем. Где у тебя тут мука? – засмеялась Алина, беря в руки большую скалку. Я притянул девушку к себе и картинно поцеловал.

Совсем скоро на кухонном столе аккуратными кругляшками лежало печенье. Оставалось погрузить все на противень и положить в пылающее чрево духовки. Наф и Чуча крутились рядом. На домовых легла почетная обязанность следить за тем, чтобы печенье не пригорело. Логично и то, что спор их разгорелся с новой силой.

- У тебя зрение лучше? Кому ты рассказываешь? – ярилась Чуча, замахиваясь на Нафаню крохотным кулачком. – Ты не увидишь блоху в своей шубе, что уж о печенье говорить. Щуришься постоянно, как энтот, китайский шпиён.

- А ты балбесина паранормальная, – козырнул Наф моим любимым ругательством. – Тебе сколько лет? Еще пиво на губах не обсохло!

- Девушкам не задают такие вопросы. Это не этично, – оскалилась домовиха, став страшным подобием ежика в тумане. – Вот как тресну тебя скалкой по глупой головешке.

- Ты – девушка? – заржал дух, опрометчиво повернувшись спиной к Чуче. За что был тут же наказан болезненным ударом. – Ай! Бабы везде одинаковы. Я вообще дворянин, а меня какая-то холопка лупит, как последнего пьянчугу.

- Да ты и есть пьянчуга, – бушевала Чуча. – Ух, не я твоя хозяйка. Летал бы ты по комнатам, как пес шелудивый.

- Да и слава КПСС, – потер Нафаня свою спину, на которую пришелся основной удар разозленной домовихи. – Вон уже печенье готово. Пора вытаскивать. Барин!!

По кухне заструился волшебный аромат свежей выпечки. Глаза Нафани и Чучи алчно загорелись.

- Алинка, иди скорее, – позвал я девушку. Та примчалась на зов.

- Боги, какая прелесть! – тонкие ноздри Али расширились, пытаясь вобрать в себя все богатство запахов. – Можно попробовать?

- Конечно, – улыбнулся я. – Только осторожнее, оно горячее еще.

Девушка осторожно откусила кусочек, и ее лицо расплылось в блаженной улыбке. Наф и Чуча только этого и ждали. В мановение ока, домовые сожрали все, что было приготовлено.

- Наф, скотина. А нам?! – рявкнул я, замахиваясь на домового полотенцем. Тот, заулюлюкав, взобрался на холодильник, откуда грозил кулаком и ругался матом.

- А вам и не нужно. Еще спечете. А Нафанюшке нужно покушать. Он любит печеньки, – хохотал злой дух, иногда принимаясь пародировать Коржика. – Ом-ном-ном!

- Ну, я тебе задам! – прошипел я. – А ну вон из кухни. Оба!

Наф и Чуча пулей вылетели в комнату. Аля грустно смотрела на пустой противень.

- Вот и покушали печенье, – тихо прошептала девушка, собирая в совочек крошки. Все, что оставили жадные домовые.

- Не горюй раньше времени, – прошептал я. – Закрой лучше дверь.

Удивленная Алина послушно все выполнила. А я достал из холодильника еще один комок теста.

- Я так и думал, что Наф сожрет все, что мы приготовим. Поэтому сделал еще одну порцию. Ты готова вновь орудовать скалкой? – засмеялся я в ответ на ее взгляд.

- Конечно, готова, – улыбнулась Аля.

Мы сидели вдвоем на кухне, пили горячий чай, и хрустели печеньем. В дверь, закрытую на шпингалет, ломились домовые, привлеченные вкусным запахом, но мы не замечали ничего. Нас сплотил дух готовки и волшебное печенье, которое я приготовил для своей дамы.

Продолжение следует...

Автор: © Гектор Шульц.