Мой февраль

СОН КОТА ЛЕОПОЛЬДА

Поведаю я Вам: попал во сне в Сиам.

Там от погони натерпелся страха.

Вдруг зазвучал эфир, сзывая всех на пир

В честь дня рожденья дочки падишаха.

А кто, мол, не пойдет – наказан будет тот

И схвачен, и посажен в подземелье.

– Так что ж, – подумал я, – что, чем хана, друзья,

Не лучше ли желанное похмелье?..

Пришел я во дворец: сидит ее отец

На троне при рубиновой короне.

Гостей полным-полно. В бокалах не вино,

А молоко парное из-под пони.

А на столе, ой, мать! -

Что только ни видать:

Салаты, заливное и жаркое,

Телячьи потроха, форельная уха

И всякое восточное такое…

Я выпил, забалдел. Увидеть захотел…

Все гости, вторя мне, заголосили…

И тут вошла Она, как полная луна, -

Вместилось в очи небо всей России.

Оптический обман или в глазах туман?

Я не видал таких прелестных кисок.

Но как мне ей сказать:

"Идемте танцевать?" -

Ведь трудно оторваться… от сосисок.

Вновь заиграл оркестр, все повскакали с мест.

(Наверно, был объявлен дамский танец).

Она вдруг подошла и лапку подала:

"Прошу на танец, мистер иностранец!"

От счастья жив едва, кружится голова,

От близости дыханье замирает.

Ну, как мне ей сказать, кем я готов ей стать? –

Она по-русски ведь не понимает.

Обижен, разозлен (раздулся, словно слон)

На школу, где сиамскому не учат.

Химера из химер – языковой барьер.

Я увезу ее – так будет лучше.

Сказал: "Вы, миссис, мур, зажгли во мне l?amour."

Она, кокетка, глазки закрывала (

Как будто поняла чего во мне зажгла)

И что-то по-сиамски прошептала.

Не понял я намек – в аэропорт увлек,

Поддавшись обалденному порыву.

Там белый самолет готовился в полет:

"Сиам-Харбин-Саранск-Москва и Рио".

Включил пилот мотор.

Знакомый контролер

Моей сиамской киске улыбнулся.

Мы сели в самолет и начал он полет…

И тут я, к сожалению, проснулся…

Р.S. Забылся сон давно, как старое кино.

Но с той поры в кошачьем мире драма:

Который год подряд – (не Лео ль виноват?) –

Россией правят кошки из Сиама.