Мой хозяин. Я не твоя собственность

1.1

— Я всё тебе сказал. Разговор закончен, Милана.

Мне стало не по себе от тона Вандора, но злость и негодование вернулись быстрее, чем муж успел выйти из кабинета.

— Я тебе тоже все сказала! – воскликнула я.

— Ты никуда не поедешь, Мила! – он уже пошёл к двери, но остановился. Неспеша пошёл обратно. – Ты поняла меня? – спросил вкрадчиво, остановившись в шаге.

— Я не спрашивала у тебя разрешения, Вандор, я…

— Ты поняла меня? – он вдруг сильно сжал мою руку чуть выше локтя.

У меня перехватило дыхание. Больно не было, но я почувствовала себя бестелесным мотыльком.

Глаза Вандора сверкнули холодной синевой. В памяти всплыл миг, когда я впервые увидела его, день, когда меня приволокли в этот дом и швырнули Вандору под ноги. Тогда его глаза были такими же, и этот взгляд привёл меня в ужас. Но прошло шесть лет. Я давно перестала быть безымянной шавкой из питомника. И сжиматься под его взглядом я перестала тоже давно.

— Я всё равно поеду, — выпалила ему в лицо. – И ты не сможешь мне помешать!

— Уверена? – жесткая усмешка.

— Разве что запрешь меня!

Я должна! Должна отстаивать свое мнение! У меня есть на это право, даже если он возомнил, что это не так!

— Если понадобится, запру, — выговорил муж очень тихо.

Лучше бы орал. От его тона вдоль позвоночника прошёлся холодок. Захотелось поёжится и передёрнуть плечами.

— Раз ты не понимаешь по-хорошему, я сделаю так, чтобы до тебя дошло. Я не разрешаю тебе ехать, Милана.

— Не разрешаешь?!

Безмятежность летнего утра врывалась сквозь открытое окно мягким тёплым ветром и звуками голосов наших детей, а грудь у меня жгло гневом. Почему он не понимает, как это важно для меня?! Можно подумать, разговор идёт о ерунде!

— Не разрешаю.

Вандор отпустил меня. Посмотрел в глаза. Взял за подбородок и приподнял мою голову, подавляя волю. Я было дёрнулась в сторону, но муж не дал мне сделать и пары шагов назад. По скулам его заходили желваки, а синева глаз стала совсем холодной, обжигающей.

— Я тебе не собственность, чтобы ты мне что-то разрешал или не разрешал, — процедила я, не пряча взгляд. Буквально ему в лицо, в губы.  

Уголок его рта искривился. Он молча выпустил меня, но продолжал смотреть в глаза, и я не могла заставить себя отвернуться. Только чувствовала, что с каждым вдохом сердце стучит всё громче. С улицы раздался крик старшего сына. Стал ближе и унёсся вдаль.

Вандор выпустил мою руку, пальцы его скользнули вниз, к локтю, потом к запястью. И снова сжались. Так резко, что я ахнула.

Подняв мою руку, он слегка выгнул её. На коже обозначился четырёхлистник. Я смотрела в лицо мужа, а у самой сердце в груди стучало так тяжело, что его стук отдавался гулом в ушах.

— Не собственность? 

— Ты… — я принялась неистово вырываться.

Короткий вопрос, заданный всё тем же предупреждающим тоном, прозвучал, как свист пули у виска. Несколько минут назад я даже представить не могла, что услышу нечто подобное. Зашла к Вандору в кабинет, когда он собирал в папку какие-то документы. А потом… Его короткое «нет» было только началом. 

Сейчас чувство было такое, что он ударил меня под дых, что я не могу сделать и вдоха. Пальцы его сомкнулись ещё крепче, мои попытки вывернуться ни к чему не приводили. Вандор вдруг развернул меня к себе спиной, крепко прижал к груди. В тисках его рук дышать действительно стало трудно. Сдави он меня сильнее, сломал бы кости. Губами он чуть ощутимо коснулся моего уха, дыхание опалило кожу, а слова душу:

— Забыла, где я тебя взял? – он поглаживал меня по животу, не выпуская платья. — Если я сказал, что ты никуда не поедешь, это значит, что ты не поедешь. Я понятно говорю?

— Более чем, — гневно прошипела я.

Вцепилась в его руку ногтями, желая расцарапать его до крови, оттолкнуть. Но чем больше я пыталась сделать это, тем сильнее он сжимал меня. В конце концов я сдалась и замерла, прижатая к нему. Что было сильнее – желание выплеснуть гнев или заплакать, я не знала. Слёзы стояли в глазах, а внутри бушевал гнев.

— Только попробуй сделать по-своему, — наконец он выпустил меня.

Пошатнувшись, я попятилась и врезалась в стол. Упёрлась рукой и, вскинув голову, с яростью посмотрела на мужа. Он проверил время и досадливо ругнулся. Наверное, это нечто куда более важное, чем то, о чём сказала ему я. Очередная встреча с сильными мира сего или что-то вроде этого.

— Я тебе не кукла! Я поеду к ней! Поеду, Вандор! Ты не имеешь права мне запрещать! Ты меня слышишь?! Вандор! – рванула его за рубашку. Он разжал мои пальцы.

Взял со стола забытую папку. Я рванула его снова. Ну нет! Игнорировать он меня не будет.

— У меня встреча, Мила. Сейчас мне некогда.

— Да плевать мне на твою встречу! – в сердцах воскликнула я. — Меня не будет до вечера. Ты можешь запрещать что и кому хочешь, мне ты запрещать ничего не будешь. Я свободный человек.

1.2

Идя в гараж, я старалась ничем не выдать себя. Из дома выходить Вандор мне не запрещал, брать машину тоже. А раз так, кто помешает мне это сделать? Никто. Только всё равно я так и ждала, что вот-вот ко мне подойдёт один из охранников и попросит отдать ключ от машины. Внутренне я была напряжена до такой степени, что, услышав за спиной шорох, выронила брелок.

— Мам! – вслед за шорохом раздался окрик и шлёпанье по бетону.

Марк мелькнул между машин. Я только и успела заметить его зелёную футболку. Вынырнув из-за огромного внедорожника, он оказался прямо возле меня. Задрал голову и посмотрел взглядом, неотличимым от взгляда его отца.

— Ты куда?

Я опустилась перед ним на одно колено. Откинула со лба сына волосы. Когда только успел так обрасти?! Надо будет отвести его в салон, иначе скоро станет похожим на домовёнка.

— По делам.

— По каким делам? – спросил так, словно в чём-то меня подозревал. Перевёл взгляд на рюкзак возле моих ног и нахмурился ещё сильнее. – Ты уезжаешь?

У меня появилось чувство, что я разговариваю не с собственным пятилетним ребёнком, а с маленьким Вандором. С той лишь разницей, что тут у меня, пожалуй, пока был шанс договориться. Врать я никогда не умела, не собиралась и в этот раз. Тем более, сыну.

— Нет, — ответила и подняла ключ. – Вернее, уезжаю, но совсем ненадолго. Мне нужно съездить по делам. Я скоро вернусь.

Провести его никогда не получалось. Если его младший брат мог не заметить какую-нибудь мелочь, Марк – никогда. Какое-то время он рассматривал меня, рюкзак.

— Ладно, — наконец сделал мне сын «одолжение». Вот уж спасибо!

Как ни странно, это его «ладно» помогло мне справиться с терзающей душу обидой.

— Только ты не говори никому, что я уехала, хорошо? Молчи, — приложила к его губам палец. Обещаешь, что не скажешь?

— А почему нельзя никому говорить?

Вот что я должна была ему ответить? Что его отец решил напомнить мне о том, кто я? Что, как выяснилось спустя,мнесколько лет брака, мне по-прежнему запрещено принимать решения?!

— Я… Это будет сюрприз, — я всё-таки соврала. – Мне нужно съездить кое-куда, чтобы потом получился сюрприз. А если ты кому-нибудь скажешь, сюрприза не получится. Ты же понимаешь?

Марк призадумался. Потом деловито кивнул.

— Понимаю.

— Вот и хорошо, — я поднялась. Кинула рюкзак в машину. – Иди в дом, Марк. И смотри, не вздумай драться с братом.

— Не собираюсь я с ним драться, — буркнул он.

Я перестала чувствовать себя, как на допросе. Зато сын насупился. Вчера они с Даней едва не разнесли гостиную, пытаясь отнять друг у друга навороченную машинку. Кто стал зачинщиком, выяснять мне было не нужно. Я и так знала, на что способен каждый из них.

Сев за руль, я подманила к себе сына и, когда он подошёл, строго повторила:

— Никаких драк, понял?

— Понял.

Ничего он не понял. Но времени на очередные нравоучения у меня не было. Отправив сына в дом, я выехала из гаража, всё ещё опасаясь, что в последний момент что-то пойдёт не так. Слова, брошенные Вандором напоследок, засели в сердце занозой.

Дожидаясь, пока откроются ворота, я посматривала в сторону. Охранник… Именно этого я и боялась.

— Хорошего дня, госпожа Милана.

И всё. Никаких попыток остановить меня.

— Спасибо, — ответила и, только ворота разъехались, поспешно нажала педаль газа. Бросила взгляд в зеркало заднего вида. Не успела отъехать и на сотню метров, телефон в рюкзаке пикнул.

— Да, — приняла входящий от Стэллы.

— Я подумала… — подруга замялась. – В общем, если ты хочешь, я поеду с тобой.

Я хотела. Очень хотела, и мы обе это понимали. Ещё раз посмотрела в зеркало прежде, чем свернуть с узкой дороги. Машина подпрыгнула на кочке, телефон едва не выпал из рук. Если бы за рулём была Стэлла, кочку бы мы даже не почувствовали. Но что уж.

— Я должна сделать это одна, — вздохнула я.

— Ничего ты не должна.

— Должна, — ответила уверенно. – Должна, Стэлла.
_______
Продолжение выйдет завтра в 7-00 по мск.

2.1

Доехала я даже быстрее, чем ожидала. На то, чтобы преодолеть разделявшие города полторы сотни километров, мне понадобилось чуть больше двух часов. Не помню, чтобы когда-нибудь я ехала с такой скоростью, но выбора не было. Мне нужно было вернуться к вечеру, а до этого сделать то, что ещё недавно казалось невозможным.

— Давай, — прошептала я, когда машина начала покряхтывать. Не хватало застрять, когда я почти у цели.

Посмотрела на показатель уровня бензина и едва не застонала в голос. Вот же я дура! Мне живо представилось, как бы глянула на меня Стэлла, окажись она рядом. Хотя, окажись она рядом, мне бы не грозило заглохнуть от того, что я забыла заправиться.

Торопливо найдя адрес ближайшей АЗС, я мысленно скрестила пальцы. Всего километр, дотянуть бы.

Чем ближе я подъезжала к городу, тем тревожнее было на сердце. Какой уж тут бензин! Всю жизнь я сочиняла для самой себя сказки. О том, кто я, откуда. В детстве фантазировала, как однажды около детского дома остановится красивая машина, оттуда выйдет женщина и скажет, что забирает меня. Что она моя мама, потерявшая меня по какой-то глупой случайности… Грёзы маленькой девочки, у которой никогда не было ничего своего. Только то, что отвалили щедрые спонсоры с барского плеча и необходимость, выделяемая государством.

— Малышка, ты меня слышишь? – работающий на заправке молодой мужчина хмыкнул. – О чём задумалась, красавица?

Меня передёрнуло.

— О том, что приготовлю мужу на ужин, — огрызнулась и протянула ему деньги, «ненароком» продемонстрировав кольцо с россыпью бриллиантов, среди которых особенно выделялся один, самый крупный. – И о том, как он меня за этот ужин поблагодарит.

Заправщик перестал лыбиться. Наградил презрительным взглядом. Я ответила ему таким же и вдавила педаль газа.

Нашёлся умник! Как же меня раздражали подобные ему! Как же, красавица! Да была бы я похожа на лягушку, он бы рассыпался в комплиментах, про себя считая, сколько стоит моя машина и серьги в ушах.

Только купить можно далеко не всё. Когда-то Вандор пытался доказать мне обратное – не вышло. Это я доказала ему, что некоторые вещи не продаются. Чувства не продаются, люди — тоже. И даже то, что формально он купил меня, ничего не значит.

Свернув на главную улицу, я рассеянно уставилась на ряд магазинов. Привезти цветы? Торт? Торт, наверное, лучше. Затормозила у кондитерской, но из машины так и не вышла. Мимо, по обочине прошла женщина с двумя детьми. Девочка облизывала мороженое, а мальчик чуть постарше нёс большой тяжёлый пакет.

Как же быстро пролетело время… Только-только Марк был совсем крохотным, а сейчас ему пять. Совсем скоро он будет совсем взрослым.

Телефон на соседнем сиденье зазвонил уже в третий раз. Я мельком посмотрела на дисплей. Отвечать не стала, хотя ощущение было, что мобильный плюётся мелодией. Перевернула дисплеем вниз. Вандор придёт в ярость, когда узнает, что я-таки послала его запреты к чёрту. И ладно.

Марку пять, Дане почти четыре. А ещё полуторогодовалая Доминика… Как же муж радовался, когда на УЗИ нам сказали, что на этот раз девочка. Сердце затопило зализывающим боль теплом, нежностью. Я поглубже вдохнула и выдохнула, медленно тронув машину с места. Только спустя пару минут поняла, что торт так и не купила. Но возвращаться не стала.

Навигатор провёл меня по всем возможным закоулкам. Я начала сомневаться, что нужный мне адрес вообще существует.

— Простите, — высунулась в окно, увидев бредущего с опорной тростью старика. – Простите, а Кировоградский переулок…

— Вот туда езжай, — прошамкал он беззубым, похожим на чёрный провал ртом и махнул в сторону.

Поблагодарив, я юркнула между двух покосившихся развалюх и, к своему удивлению, оказалась во дворе довольно нового дома.

Вандор всегда ревновал меня, как безумный. Что на этот раз? Опять ревность? Разве он не понимает, как это для меня важно?! Разве не понимает, что важнее его и детей у меня ничего и никого нет, и это не изменится?! Мужчина, отнявший у меня свободу и подаривший целую вселенную. Мужчина, ставший моим небом и воздухом. Моё сердце переполняла любовь к нему, хотя порой его собственнические замашки доводили меня до истерик.

Припарковав машину у одного из подъездов, я достала бумажку и сверила адрес. Кировоградский переулок, дом восемь.

Перечитала снова. Ещё и ещё. Взглядом нашла вывеску на углу дома. Минуты потащились вперёд, а я сидела, не в силах заставить себя выйти из машины.

— Давай, — тихонько сказала самой себе. – Ничего не изменится от того, что ты тут сидишь.

Только убеждения не помогали. Грудь будто кто-то сдавил огромными ручищами.

Я всё-таки собралась. Вышла на улицу и опять посмотрела на подъезды. Какой из них?

Медленно пошла к тому, что был ближе всего. Не тот…  Двор был зелёным, детская площадка пустовала. Только несколько воробьёв куксились на заборе, и жирный потрёпанный кот лениво наблюдал за мной, сидя на скамейке. Найдя нужный подъезд, я опять замешкалась.

Коснулась кнопок домофона, но в последний момент поняла – не могу. Услышу её голос и… Что случится, я не знала.

— Здравствуйте, — поздоровалась, как только из динамика донёсся грубый мужской голос. – Это… курьер. Почтовый курьер. Откройте, пожалуйста.

2.2

Второй раз за сегодняшний день я почувствовала себя так, словно меня ударили в солнечное сплетение. Всматривалась в лицо Ангелины, всё ещё на что-то надеясь. Всю свою осознанную жизнь я, связанная осознанием, что родителей нет в живых, представляла, как бы это могло быть. Какой бы могла быть наша встреча. Представляла себе маму, её глаза, руки. Особенно острым стала моя потребность знать, какая она была, когда я сама стала матерью. Порой я даже нарочито стирала реальность и представляла, как найду маму, как она обнимет меня, едва взглянув. Как она узнает меня без объяснений, как…

— Тебе всё равно? – спросила тихо, с дрожью в голосе.

Она вздохнула. Устало и с некоторым раздражением.  Между нами повисла немая пауза. К глазам подступали слёзы, губы начинали подрагивать.

— Когда я родила тебя, — наконец заговорила она, — мне было девятнадцать. Ребёнок мне был не нужен, Милана. Но аборт врачи делать не советовали. Существовала большая вероятность, что в этом случае родить я больше не смогу.

— И ты решила родить, а потом отдать меня в детский дом, — с горьким осознанием правды выговорила я.

— Там тебе дали больше, чем могла дать я.

— Откуда ты знаешь? – голос задрожал ещё сильнее.

Сдавливающие грудь слёзы выступили на глазах. За спиной родившей меня женщины была обтянутая светлой обивкой дверь с номером квартиры, из которой звучала музыка. Волосы её были ухоженными, как и руки. Всё в ней говорило пусть не о богатстве, но о достатке, и вряд ли достаток этот появился только сейчас. Что-то подсказывало мне, что не только.

— Я не хотела тебя, — выговорила она жёстко, глядя мне в глаза. – Пойми. Так бывает.

— Как можно не хотеть собственного ребёнка? – уже сквозь слёзы, качая головой. – Как, мама?!

— Я тебе не мама. Тебе не нужно было приезжать, Милана. Я уже всё сказала твоему мужу. У тебя своя жизнь, у меня своя. Всё. Разговаривать нам не о чем. Уезжай и, пожалуйста, не появляйся больше.   

Она было хотела вернуться в квартиру. Я схватила её за руку, сама не зная, что ещё мне нужно. Ангелина остановилась.

— Неужели ты ничего не чувствуешь? – просипела я с надломом. – Тебе даже не интересно, как я живу, как…

— Нет, — оборвала она меня, не дав договорить. – Двадцать пять лет назад я написала отказ. Перед тем, как я это сделала, мне предложили посмотреть на тебя. Медсестра надеялась, что я увижу тебя и передумаю, — она ненадолго замолчала, не сводя с меня холодного взгляда. Я сглотнула и в тот момент, когда выпустила её руку, услышала: — Я не передумала. Уезжай.

— А отец? – выпалила я. – Он тоже не хотел? Кто он?!

Она ничего не говорила, всё продолжала смотреть, и подкованного снисходительностью раздражения в ней становилось больше. В отчаянии, пытаясь ухватиться за осколки собственных детских грёз, я пыталась добиться хотя бы крупицы информации. – Он ведь жив, да? Он знал, что ты беременна?! Знал?! Потрахались в своё удовольствие, а потом… потом как от котёнка решили избавиться?! Кто он?! Скажи!

— Никто.

Почти неслышный хлопок двери оглушил меня. На мгновение музыка стала громче, а потом практически затихла. Глотая слёзы, я развернулась к лестнице, убыстряя шаг до тех пор, пока не перешла на бег. Дожидаться лифта не было сил. Мне нужно было как можно быстрее уйти отсюда – из этого подъезда, этого дома. Горькое чувство предательства было таким всеобъемлющим, что я казалась себе перепачканной им. Оно въедалось в кожу, в лёгкие с каждым вдохом сырого воздуха.

Сбежав на несколько пролётов, я услышала звук приближающихся шагов. Ещё одна площадка между лестницами, новые ступени…

Внезапно передо мной оказался Вандор. Я замерла вверху марша, он остановился на площадке возле лифта.

Ожесточение, с которым он смотрел, не сулило ничего хорошего. Глаза были наполнены гневом, на скулах ходили желваки. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока я, уже медленно, не подошла к нему.

— Давно? – спросила, не пытаясь скрыть горечь.

Он не ответил. Я всё-таки наивная дура. Какой была, когда мы только встретились, такой и осталась. Теперь всё встало на свои места. Вот почему он не хотел, чтобы я ехала сюда.

— Давно, Вандор? – с нажимом спросила ещё раз.

Сперва я не придала словам Ангелины значения. Она всё сказала моему мужу. Мужу…

— Когда ты узнал?  Неделю, месяц, год назад?

Меня начинало колотить. Жгучая ярость смешалась с болью. Глупая, наивная идиотка! Как же я сразу не догадалась?! Он ведь держит всё под контролем. Всё и всех!

Порывисто я пошла прочь. Спустилась на первый этаж и, оказавшись на улице, судорожно вдохнула.

За спиной пропищал домофон, хлопнула дверь.

— Я говорил тебе, что не нужно ехать, — раздалось позади.

Не реагируя, я пошла к машине. Сжимала в кулаке ключ, наполненная всего одним желанием – уехать подальше.

По щекам катились слёзы. Стерев их, я сняла машину с сигнализации. Позади, едва ли не уткнувшись в капот моей, стоял внедорожник Вандора. На его фоне моя машина казалась совсем игрушечной.