Мой красавчик

Глава 4

Сидим и косимся друг на друга. Мне отчаянно смешно. Я и подумать не могла, что мой отпуск обернется вот этим. Необитаемый остров и шикарный босс, прижимающий к голове кусок женской прокладки.

Может быть, я в бреду? На меня упал кирпич? Сбил автобус? Это не может быть реальностью.

– Ты хотела задать вопрос, – едва сдерживает улыбку Тео. Видимо, его тоже посещают веселые мысли, но грустных в этой подбитой голове явно больше.

– Ответь, только честно. Я тебе настолько не нравлюсь? Почему ты так вел себя вечером?

– Я говорил правду. Тебе не место среди этих людей. Ты не такая, как они. Это я понял с первой минуты, еще на палубе и хотел, чтобы ты ушла подальше от этой грязи. Не пачкалась. Как видишь, не ошибся. Извиняться за этот вечер я перед тобой не буду. Но мне очень жаль, что ты все равно влипла в неприятности из-за меня.

Пытаюсь переварить, но в голове не укладывается. Он что, комплемент мне так сделал или показалось? Вот это вот все было ради меня, а не ради того, чтобы потешить самолюбие и повеселить гостей?

– Ты хочешь сказать, что…

– Я пытался тебя спасти. Твое поведение в кают-компании заметили, тут же пошли слухи о нас с тобой. Извини, но вытирать с лица незнакомого мужчины мороженое – со стороны жест выглядит очень…интимно.

– Но я же…

Щеки вспыхивают, и я отворачиваюсь, разглядывая водную гладь. Так радовалась ночи, а теперь мечтаю о том, чтобы она быстрее закончилась.

– Ты не хотела ничего такого? Не подумала? Поддалась порыву? Именно поэтому тебе не место среди этих людей. Они холодные. Расчетливые. Видят то, что хотят видеть и получают то, что хотят иметь любой ценой. Здесь не бывает случайных жестов, улыбок и фраз. А такая как ты в их обществе… это обезьянка с гранатой. Сумасшедшая обезьянка.

– Ну спасибо, – мне становится немного обидно. За кого он меня принимает?

– Пожалуйста. Есть два важных правила, Аня. Если хочешь жить не лезь в это общество и никогда не связывайся с Теодором Адамиди.

– Сегодня я нарушила оба, – выдыхаю.

– И за одно нарушение я тебе искренне благодарен. Смотри!

Забавно. В сторону горизонта смотрела я, а тонкую полоску рассвета первым увидел Теодор.

– Солнце всходит, – шепчу, как завороженная.

Мы молчим, глядя на тонкую розоватую полоску на горизонте. Молчим, когда она светлеет, а на небе постепенно исчезают звезды. Я не знаю, о чем думает в эту минуту Адамиди, зато Аня Скворцова, уставшая и покрытая морской солью, думает о том, что это лучшее утро в её жизни. Рассвет. Я никогда не встречала рассвет на берегу моря.

Мне не важно, что рядом со мной на влажном песке сидит красавец-мужчина. Я смотрю только на солнце и словно просыпаюсь вместе с ним.

Мои глаза как будто открываются впервые за много лет, а за спиной из тонких солнечных нитей сплетаются крылья. Они каким-то чудом помогают мне подняться на ноги и встретить появление сияющего солнечного диска стоя.

Губы потрескались, но все равно пытаются улыбаться. Это больно. Облизываю их, опускаю взгляд и понимаю, что Адамиди смотрит не на рассвет. Он смотрит на меня и едва заметно кривит губы.

– Дождались, – улыбаюсь ему в ответ.

– Рано радуешься. Здесь может не оказаться пресной воды, – откликается эхом.

– Здесь есть все, что нужно. Я уверена.

Мой оптимизм может показаться глупым, но я и права верю в эту секунду, что все будет хорошо. Потому что мы живы, потому что солнце встало.

– Аня, вода! – слышу крик из-за кустов неизвестного мне растения.

Двигаюсь осторожно. Я понятия не имею о флоре и фауне Турции, но могу предположить, что в теплом климате водятся змеи и крупные насекомые, возможно, ядовитые. Встречаться с ними неохото. Поэтому иду там, где проходил до меня Теодор, по узкой, протоптанной кем-то тропинке. Еще один хороший знак – остров либо обитаем, либо сюда приезжают люди. Нужно просто их найти.

Выхожу на поляну и вижу Адамиди у бьющего прямо из скалы родника. Поток несильный, но его хватит, чтобы напиться и смыть с себя морскую соль, которая за ночь измучила кожу.

– Пресная? – уточняю.

– Более чем, – искренне улыбается Теодор и набирает воду в широкую ладонь.

Пьет жадно и долго.

А потом мы будто сходим с ума, зачерпывая раз за разом ледяную, прозрачную, сияющую в солнечных лучах воду и швыряя брызги друг в друга. До тех пор, пока не промокаем насквозь. Мой лиф и шорты. Его брюки и волосы, с которых потоками стекает вода.

Это безумие. Мы два выживших безумца, которые нашли воду и мы счастливы. Просто так, по-настоящему, природно. На каком-то первобытном уровне, без игр в боссов и подчиненных, без высшего общества и дорогих костюмов. И это так здорово, что я чувствую себя влюбленной в этот мир, эту жизнь и человека рядом со мной.

Не знаю, чувствует ли он хоть толику этого счастья сейчас. Но глядя ему в глаза понимаю, он чувствует намного больше. Он также счастлив, как и я.

– Уступаю место даме и ухожу искать подходящую пещеру. Чувствую себя каким-то питекантропом, – Тео трясет головой, как огромный лохматый пес.

– Питекантроп не стал бы уступать, – смеюсь и пытаюсь не залипать на капли, которые медленно стекают по его груди, поблескивают и манят.

– Тоже верно. Не зависай надолго в душе, я тоже мечтаю хоть немного ополоснуться…

– А ты ищи пещеру и не подглядывай, – хихикаю, – питекантроп.

Когда Теодор скрывается за деревьями, сбрасываю одежду и тщательно смываю с себя все лишнее. Игнорирую бегущие по коже мурашки и то, как коченеют руки в ледяной воде. Песок, соль и даже усталость – все смыть!

В голове же крутятся безумные мысли. Как резко все изменилось, перевернулось с ног на голову. Адамиди… совсем иной. Не такой, каким я его видела все это время. Не та картинка, в которую была тайно влюблена. Не тот сноб, которого ненавидела. Он сейчас здесь со мной, настоящий. Уставший от покушений, счастливый из-за чудесного спасения и, возможно, он тоже не хочет возвращаться в другой мир.

Нет, это я уже мечтаю. Все хотят. И я тоже.

Смываю остатки песка с живота и чувствую, что он урчит.

Время завтрака, но с едой тут все еще сложнее.

– Эй, женщина, я нашел уютную пещеру! – вошедший в роль первобытный человек Адамиди выходит из-за деревьев с палкой в руках.

Кажется, я плескалась в ледяной воде слишком долго.

Вскрикиваю и отворачиваюсь, невольно демонстрируя ему обнаженную филейную часть тела. Возмущенно смотрю на него и жду, пока отвернется, но он не отворачивается…