Мой Лермонтов

Заключение

К сожалению, гений и злодейство вполне совместимы. Первым можно восхищаться, второе нельзя прощать, потому что ненаказанное зло развращает и, как правило, в дальнейшем порождает ещё большее зло. Во цвете лет и таланта погиб Александр Пушкин, адекватные наказания за проступки которого император заменил укоризненными письмами Бенкендорфа. Вместе с Пушкиным Россия лишилась и Дантеса, человека, несомненно, талантливого, сделавшего впоследствии на родине блестящую карьеру и закончившего жизнь сенатором Франции. Практически на взлёте погиб Лермонтов, утянув за собой в могилу и талант Мартынова. А ведь Мартынов был единственным признанным соперником Лермонтова в поэзии! Что если в его лице погублен ещё один поэт, который мог бы заменить России если не Пушкина, то хотя бы Лермонтова? Лев Толстой как-то сказал: «Если бы этот мальчик остался жив, не нужны были бы ни я, ни Достоевский».

Конечно, Толстой преувеличивал. И он сам, и Достоевский, может быть, что-то и почерпнули у Лермонтова, но при этом являются полностью самобытными фигурами в русской литературе, вершинами. «Герой нашего времени» принято называть новаторским романом, но, на мой взгляд, это просто сборник вполне самостоятельных повестей, объединяет которые лишь общий персонаж — Печорин. Ведь по такому принципу и сборник рассказов о Шерлоке Холмсе, например, можно было бы назвать романом, чего никому не приходит в голову. Замени Лермонтов имя Печорина в разных повестях на какое-нибудь другое — Волгин, Амурский, Ангарский или Днепров — для читателя практически ничего не изменится. О романах Льва Толстого и Фёдора Достоевского подобное сказать невозможно.

Трактовать слова Толстого не очень-то корректно, но для меня смысл их ясен: у Лермонтова был настолько огромный потенциал, что останься он жив, русская литература обогатилась бы произведениями, не уступающими по значению, а может и превосходящими достижения Толстого и Достоевского. Что ни в коей мере не делает лишними последних. У каждого — своя ниша и своя слава.

Между прочим, Лермонтов был ещё и талантливым художником. Писать стихи он начал только в четырнадцать, а вот рисовать — в раннем детстве. Пол его комнаты в Тарханах был покрыт зелёным сукном, на котором маленький Мишель, не умеющий ещё даже ходить, с огромным удовольствием рисовал мелом. Именно так, с мелком в руке, изображён Лермонтов-ребёнок на картине неизвестного художника.

Во время учёбы в Московском университетском благородном пансионе преподавателем рисования у Мишеля был художник-акварелист Александр Степанович Солоницкий. В Петербурге учителем Лермонтова стал Пётр Ефимович Заболотский, художник, друг О. А. Кипренского и Б. И. Орловского, автор широко известного портрета Михаила Лермонтова в мундире лейб-гвардии Гусарского полка. Так что Мишель учился живописи гораздо серьёзнее, чем стихосложению и оставил после себя богатое наследие, хоть до нашего времени дошло далеко не всё: тринадцать картин маслом, сорок четыре акварели, более четырёхсот рисунков и четыре оттиска с литографского камня с кавказскими сюжетами. Князь Г. Г. Гагарин, ставший впоследствии вице-президентом Академии Художеств, выполнил несколько акварелей по рисункам Лермонтова. Мишель владел разнообразной техникой: масло, акварель, графика. Работал в разных жанрах: портрет, пейзаж, батальные и жанровые сцены, иллюстрации. Но роковую роль в судьбе Лермонтова сыграла карикатура. Н. А. Огарёва-Тучкова вспоминала:

«Бабушка Лермонтова просила внука не писать более стихов, живя в постоянных опасениях за него. Внук… стал рисовать карикатуры, которые были так похожи и удачны, что наделали много шума в высшем петербургском обществе…»

Карикатура на Николая Мартынова, как известно, явилась последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Лермонтов раздаривал свои картины и рисунки друзьям и знакомым точно так же, как и рукописи стихотворений и поэм. Многое ныне утрачено или находится за границей. Кто знает, найдись среди любителей живописи свой «Висковатый», возможно, мы сейчас имели бы и миф о Лермонтове — великом художнике. Впрочем, Мишель вполне заслужил такую славу. Он был одарён многими талантами и мог бы в ещё больших масштабах обогатить и прославить русскую культуру. Если бы не поддался своему Демону…

То, что я сейчас знаю о Лермонтове, ничуть не повлияло на моё отношение к его произведениям: картинам, стихам, прозе. Не хвалю их только потому, что до меня это не раз сделали другие, и повторять общеизвестное ни к чему. Я по-прежнему с удовольствием смотрю старый, ещё чёрно-белый фильм, снятый по пьесе «Маскарад» в далёком 1941 году. С не меньшим интересом пересматриваю различные экранизации «Героя нашего времени». Конечно, меня теперь коробит от усилий актёров изображать ничтожность и трусость Грушницкого, но тут уж ничего не поделаешь — автор так захотел, чтобы оправдать подлость Печорина. А вот фильмы и передачи о самом Михаиле Лермонтове я смотреть больше не могу — раздражает официальный миф. У меня теперь есть свой Лермонтов, не икона и не мученик. Он мой — у вас вполне может быть свой.

Коломна, 2014-15 гг.