Мой нежный яд (СИ)

Часть 1. Лицом к лицу с прошлым

Я думала, что со временем обида пройдёт, всё забудется, но как же я ошибалась. Вот и сейчас, я наблюдала за ними и понимала, что зависть и обида всегда были при мне. Даже не утешал тот факт, что они счастливы друг с другом, и скоро в их семье будет прибавление. Они ждали дочку, и даже имя уже выбрали, Анастасия. Настя. Я всегда хотела назвать так свою дочь, и он знал об этом, и всё же предложил своей жене это имя. Больно, знаете. Я ведь могла быть сейчас на её месте и носит его ребёнка под сердцем, его дочь, Настю, но одна роковая случайность изменила всё.

Я точно помню день, когда познакомила своего парня, Диму, с моей подругой детства, Лизой. Это было третье июля две тысячи восьмого года. Я только закончила универ и думала о дальнейшей жизни, о работе, о замужестве. В конце года мы должны были с Димой пожениться, но как вы понимаете, этого не произошло.

Так вот Дима был очень мил с Лизой, но когда я предложила ей остановиться у нас, то он не встретил эту идею с тем же энтузиазмом, который охватил меня. Но всё же было сделано так, как я и хотела, Лиза остановилась у нас на эти пару дней, которые она должна была провести в городе. В будущем я не раз буду проклинать свой длинный язык и свои благие намеренья. Правильно говорят, благими намерениями вымощена дорога в Ад. Да, Ад был, есть и будет в моей жизни, вернее, моя жизнь стала Адом. Но сейчас не об этом.

Лиза была так смущена моим предложением пожить у нас, но при этом не отказалась. Я хотела поболтать с ней, так как мы давно не виделись, а она… Она приехала подать документы в вуз, так как из-за сложных обстоятельств в семье она не могла пойти учиться раньше. Она хотела стать учителем. Что ж Дима нашёл это милым, и я была с ним согласна.

В первую ночь, мы проболтали с ней почти до самого утра, пока Дима не заставил нас пойти спать. И как только моя голова коснулась подушки, я уснула крепким сном, а под боком у меня тихо похрапывая, спал мой жених.

Как и всегда утром он разбудил меня нежным поцелуем, и я уже решила, что мы предадимся страсти, как нам помешали. Лиза заявилась к нам в спальню, причём не постучавшись. В тот миг я была готова убить подругу, так как она разрушила такой момент. Её не смущал тот факт, что Дима был не одет, она даже откровенно пялилась на моего жениха, и это были первый звоночки тревоги, но я отмахнулась от них. Дура. Если бы я тогда послушала свою интуицию, если бы… Но былого не воротишь.

Позже он высказал мне за этот случай, и попросил побыстрей избавиться от подруги детства, на что я лишь пообещала попытаться.

На следующее утро история повторилась. И я решила поговорить с Лизой об этом. Но она лишь извинялась передо мной, и обещала, что такого не повториться. И, правда, такого больше не было никогда. Вечером на второй день она вернулась к себе, и я вздохнула от облегчения. А я даже не думала, что меня так сильно это напрягало.

Время шло, и всё ближе к нам подбирался декабрь, а значит и свадьба. Я же стала замечать изменения в поведении Димы, но списывала это на неприятности, связанные с работой. Что-то у него там не клеилось, но он никогда не посвящал меня, как бы я не просила. И чем ближе мы были к декабрю, тем раздражительней он становился, пока в один прекрасный день, он не сообщил мне, что уходит от меня. До свадьбы оставалось три дня.

Сказать, что у меня была паника, значит, ничего не сказать. Я не понимала причину разрыва, а он не говорил. Он вообще меня избегал. Он прятался от меня, отсиживался у друзей и у неё, как я позже узнала. Я не знала, что и думать. Я перестала есть, забросила работу, да и перестала следить за собой. Паника и страх съедали меня изнутри. Я не понимала в чём моя вина, что я сделала не так. Но как оказалось, всё было очень просто. Я не была ей, Лизой.

Я узнала это тридцать первого числа, в канун Нового года. И после этого мой самый любимый праздник превратился в самый не любимый. Я увидела их на улице. Они смеялись, целовали и обнимались. А заметив меня, напряглись. Особенно напрягся Дима. Он не смотрел мне в глаза, он явно чувствовал себя не в своей тарелки, в отличие от Лизы. Она с безразличием рассматривала меня и хмурила брови.

На мой вопрос, что всё это значит, Дима ответил, что сердцу не прикажешь, что так получилось. Но если честно, то такой ответ меня не устроил и тогда он сказал то, что я до сих пор слышу по ночам в своих кошмарах: «Ты не она. Ты не Лиза.»

Он сказал это с такой искренностью в голосе, а после обнял её покрепче, что я не смогла сдержать слёз. Я не должна была плакать при них, но я заплакала. В тот миг фундамент моей жизни разрушился окончательно.

Они прошли мимо, оставив меня со своей болью и разбитым сердцем, единственное, что сделал Дима, это дал мне носовой платок, который я до сих пор хранила, как доказательство того, что моя прежняя жизнь была разрушена окончательно и бесповоротно.

В феврале они поженились, но я не присутствовала на их свадьбе, хоть Лиза и прислала мне приглашение. Я была далеко, там, где считала, что моя боль оставит меня в покое. Как же я заблуждалась.

И вот сейчас я сидела на дне рождении нашего общего друга и наблюдала за ними. Он был с ней ласков и предусмотрителен, она же отвечала ему любовью и нежными взглядами. Они и, правда, были красивой парой. Он высокий блондин с голубыми глазами и атлетического телосложения. Она тоже высокая блондинка, но ниже его головы на полторы, с карими глазами и с выпирающим животом, который говорил, что Лиза где-то на восьмом месяце беременности.

То и дело я ловила взгляды Димы на себе, и это смущало меня. Да, я была не она, и возможно он не находил меня привлекательной, ну и пусть. Ведь я не она. Лиза же старалась и во все меня не замечать. Что ж такой вариант меня больше устраивал.

Борис, что сидел около меня, рассказывал, как они с женой отдыхали на Кипре, но я почти ни слова не слышала, потому что мои мысли были далеко отсюда.

— Самойлова, ты слушаешь, или я просто так распинаюсь? — прозвучал вопрос у самого моего уха, да так неожиданно, что я вздрогнула.

— Конечно же, слушаю, — отозвалась я, натянуто улыбаясь Борису. Он с минуту сверлил меня недовольным взглядом, а потом продолжил рассказ, который, я к своему стыду, продолжала не слушать.

Когда все дружно засмеялись, я улыбнулась и, извинившись, встала из-за стола. Жутко хотелось курить. Но стоило мне подойти к курилке, как меня перехватил виновник торжества.

— С каких пор ты куришь, Самойлова? — поинтересовался Кирилл Карпов, одноклассник и лучший друг Димы, да ещё и именинник.

Я лишь пожала плечами и попыталась его обойти, но он положил руку на косяк, преграждая мне путь в курилку.

— Это на тебя не похоже, Самойлова.

— Время идёт, люди меняются.

— Только не говори, что стала стервой, — прищурил он тёмные глаза.

— Думаю, что с твоей бывшей женой я не сравнюсь по стервозности.

Он рассмеялся, и мне стало не по себе от его хриплого смеха. Мне хотелось побыстрее избавиться от его общества и остаться одной. Мне о многом нужно было подумать, а Кирилл мне сейчас мешал это сделать.

— Что с тобой стало, а, Самойлова?

— А что со мной стало? — ответила я вопросом на вопрос, снова пытаясь пройти в курилку.

— Раньше ты была такой прилежной, доброй, светлой, а сейчас…

Я усмехнулась. Нет, правда, усмехнулась, и мне хотелось рассмеяться в голос, но я себя сдержала.

— А сейчас? — поинтересовалась я, забавляясь ситуацией. Но похоже эта ситуация не забавляла Кирилла. Он был очень серьёзен и сосредоточен.

— Сейчас ты на себя не похожа. Этот яркий макияж, почти вульгарное платье, да ещё и сигареты… это всё не ты.

— Люди меняются.

— Но не настолько же, — возразил он и схватил меня за запястье.

Когда он это сделал, я съёжилась, как будто он наотмашь меня ударил, и это не ускользнуло от внимательных тёмных глаз.

— Ты…

— Пусти, — не проявляя никаких эмоций, попросила я. Ну не стану же я ему говорить, что любое мужское прикосновение для меня было сродни удару хлыстом. С декабря две тысячи восьмого года, когда Дима бросил меня, я не позволила ни одному мужчине прикоснуться к себе. Это было больно не физически, а морально. Каждый мужчина напоминал мне моего жениха.

Глаза начало щипать, когда он не отпустил. Это слишком долгий контакт. Мне было страшно, что он увидит мою не идеальность, что он поймёт, что я… что я не Лиза. И тогда что? Тоже отвернётся от меня, как и Дима?

— Только не плачь, — отпустил он, — всё-таки у меня день рождения. И такая красивая девушка, как ты, Аня, не должна плакать из-за какого-то урода.

— Даже если этот урод мой бывший жених и лучший друг именинника?

— Даже если и так. Он не стоит твоих слёз, уж поверь мне.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что, — вытер он слезу с моей щеки большим пальцем, — так оно и есть. Ему не стоило тебя бросать ради неё.

— Но они счастливы, — я посмотрела в зал на Диму и Лизу, и новая слеза скатилась по моей щеке.

Он никак не прокомментировал моё замечание, и я снова посмотрела на него. Что с этим парнем не так? Кирилл был успешен, красив и обаятелен, с отменным чувством юмора. Я помнила, как девушки вешались ему на шею. Но ещё бы! Высоченный брюнет с отличной фигурой, с тёмно-карими глазами, с вечно взъерошенной шевелюрой, с вечной ухмылкой на чуть полных губах, с вечной трёхдневной щетиной на щеках. Что он сейчас делал рядом со мной? Почему не флиртовал с Анжелой, к примеру? Думаю, она была бы просто счастлива. Так что же его держало сейчас рядом со мной? Почему он не уходил и не давал мне побыть одной?

— Чёрт! — вырвалось у него, когда он посмотрел куда-то мне за спину.

Обернувшись, я увидела красивую и ухоженную брюнетку с прямыми длинными до пояса волосами.

— Твоя бывшая? — спросила я, разглядывая девушку.

Да, она была под стать ему.

— Я быстро, так что не успеешь покурить, Самойлова, — прошептал он мне на ухо и двинулся в сторону своей бывшей жены, которая между прочем, увидев его, кинулась ему на шею.

Мне стало не по себе, поэтому я решила спрятаться в курилке. Но стоило мне прикурить сигарету, как появился Дима. И в этот миг мой мир остановился.

Мысль о том, чтобы сбежать посетила меня, но я продолжала стоять и смотреть в столь любимые голубые глаза.

— Привет, — поздоровался он и поморщился, когда увидел у меня в руках зажженную сигарету. — Ты куришь?

— Привет, — выговорила я, — да, курю.

— Ты же всегда была против курения, Аня.

Я пожала плечами. Что я должна была сказать? Что я была сломлена после того, как он меня бросил? Что я до сих пор любила его и страдала? Что я творила со своим телом такие вещи, о которых раньше была бы в ужасе, и всё из-за того, что я не Лиза? Это я должна была сказать ему? Не думаю. Но ничего и другого в мою голову не приходило. Я не знала, что ему сказать, разве что…

— Поздравляю.

— С чем? — удивился он.

— С дочкой. С Настей, да?

Дима отвёл взгляд. Я видела, что ему стыдно.

— Да, мы решили назвать дочку Настей. Спасибо.

— Красивое имя.

— Да, красивое. Я… — он замолчал, видимо его смутила моя улыбка, вернее, её подобие. — Как у тебя дела? С кем-нибудь встречаешься?

Я замерла. Он что дурак? Неужели не видит, что я всё ещё люблю его, хотя и прошло четыре года. Четыре года Ада.

— Я…

— А вот ты где, — перебил меня Кирилл, который как чёрт из табакерки появился в курилке. — Ты всё-таки закурила. Аня, мне тебя, что выпороть как ребёнка за это?

— Что? — я была удивлена, но боюсь моё удивление было не сравнимо с удивлением Димы. Он стоял, разинув рот, и смотрел на своего лучшего друга. А когда Кирилл забрал у меня сигарету и приобнял, то вообще выпал в осадок, и я вместе с ним.

— Так вы… — начал Дима, но не закончил, покачал головой.

— Вместе? — ухмыльнулся Кирилл. — Да, только никому. Это тайна. Мы же друзья с тобой, сродни братьям, так что никому не говори, хорошо? — попросил его Кирилл, при этом поцеловав меня в висок.

Всё моё тело парализовало. Я не могла ни дышать, ни шевелиться. Четыре года ко мне не прикасался так мужчина. Это было слишком, но я не могла оттолкнуть Кирилла, просто потому, что не было сил сделать, хоть малейшее движение.

— Поздравляю, — ледяным тоном, проговорил Дима. — Принял эстафету, друг. Осталось надеяться, что моей жены это не коснётся.

— Она не в моём вкусе, так что нет, не коснётся, — ответил Кирилл на колкость, а я пыталась сдержать слёзы. Меня передали как трофей. Я что для Димы была вещью? Ну, конечно, я же не Лиза.

— Ну что ж, поздравляю, — повторил Дима, и ушёл, бросив на меня злой взгляд, будто я сделала что-то плохое, что-то типа измены. Он ведь это он ушёл от меня. Это он бросил меня в пучину страдания, которые длились до сих пор. Это он уничтожил мою самооценку. И это всё потому, что я не она.

— Пусти, — попросила я, когда мы остались одни, и Кирилл отпустил без лишних слов. — Зачем ты ему это сказал?

— Ну, надо было спасать ситуацию. Вот я и спас.

— Что он теперь подумает? — глядя в пол, поинтересовалась я.

— Что у тебя всё хорошо, в отличие от него.

— Он счастлив, — выкрикнула я, подняв глаза на Кирилла. Он лишь поджал губы.

— Ты так любишь его?

— Да. Я… Нет. Но я…

— Но он ведь предал тебя, Аня.

Я опять уставилась в пол. Как же мне хотелось остаться одной.

— Будь здесь, я сейчас приду.

— Что?

Но мой вопрос остался без ответа. Поэтому я достал ещё одну сигарету и прикурила. Вот только не судьба мне сегодня спокойно покурить. Кирилл вернулся очень быстро, и, увидев сигарету, снова забрал её и затушил.

— Больше никаких сигарет. Пошли, — протянул он мне руку, которую я, конечно, не приняла. — Я отвезу тебя домой.

— У тебя день рождения.

— Тем более, это моё желание как именинника, так что не спорь. Пошли.

Я смотрела на него какое-то время с прищуром, а после, молча, последовала за ним. Больше Кирилл не пытался взять меня за руку.

Когда мы оказались возле его «Кайена», я, неловко переминаясь с ноги на ногу, спросила:

— Разве это нормально, что именинник уходит с празднования своего дня рождения?

— Конечно. Особенно, когда он уходит с такой красавицей, как ты, Аня, — улыбнулся он.

Я не нашла, что ответить. Всё было так странно. Мне нужно подумать об этом, но только в одиночестве.

— Садись.

И я села.

Всю дорогу, пока мы ехали, меня не переставал преследовать злобный взгляд Димы. Он злился на меня, а я ничего не сделала, чтобы изменить это. Хотя, что я могла сделать? Он бросил меня, растоптал и сейчас был счастлив, но Кирилл говорил обратное. Но хватало одного взгляда на Диму и Лизу, чтобы понять, что они счастливы. Либо я просто не разбиралась в людях.

— Как ты? — отвлёк меня от мыслей Кирилл. Повернув к нему голову, я уставилась на его профиль. В данный момент я решала, что ему сказать: правду или ложь. И победило второе.

— Нормально.

Он нахмурился.

— А если правду?

— Это так очевидно?

— Что ты врёшь?

— Да.

— Да, очевидно.

И он посмотрел на меня. Впервые за то время, что Дима бросил меня, я почувствовала волнение от взгляда мужчины. Мне стало жарко, и я, сглотнув, отвернулась к окну.

— Аня.

— Ум-м-м…

— Не молчи.

— Зачем тебе это? — не поворачиваясь спросила я.

— Что именно?

Я слышала в его голосе неподдельное удивление, и это начинало меня раздражать.

— Ты прекрасно понимаешь о чём я, Кирилл. С чего вдруг проявление заботы и интереса ко мне? Я не понимаю. Нас нельзя назвать друзьями. В ту пору, когда я с Димой была, ты не высказывал своей симпатии ко мне. Так что изменилось?

Когда он не ответил, то я посмотрела на него. Кирилл следил за дорогой, и казалось, что он не слышал меня, но вот только он слышал и не знал, или обдумывал, что ответить, так как он морщил лоб.

— Ты мне всегда нравилась, как человек, Самойлова, — начал он после долгого молчания. — И я не думаю, что должен был кричать об этом на каждом шагу. И ещё не забывай, что в то время я был женат. И всё же, ты мне нравилась. А то, что я никак это не показывал… так зачем мне было это делать? Чтобы мой друг и моя жена решили, что я захотел их обмануть? Не думаю.

Я понимала, что он прав, и мне стало стыдно, что я начала этот разговор, поэтому уставившись на свои сплетённые пальцы, я извинилась.

— Прости, я… я недолжна была поднимать эту тему.

— Ну почему же?! Я рад, что мы выяснили это.

Я кивнула, продолжая пялиться на свои руки. Столько мыслей роилось у меня в голове, что мне просто необходимо было скорее остаться одной и всё обдумать. Закрыться в своей съёмной квартире, отключить телефоны и подумать. И вот тогда я надеюсь, что смогу найти в себе силы отпустить прошло и начать жить настоящим, а может и будущим. Но это были лишь планы.

— Эм-м, можно вопрос? — после недолгого молчания, спросил Кирилл, тем самым привлекая моё внимание.

— Да, конечно.

Я не знала, о чём он хотел спросить, но мне это не нравилось, и всё же я не смогла отказать ему.

— Почему… В чём причина твоей боязни прикосновений?

— Извини, — вскинула я голову, так как этот вопрос был очень неожиданным для меня.

— Я хочу знать, почему ты боишься прикосновений? — пояснил он, поворачивая направо.

Сказать, что я испытала растерянность, страх и омерзение, значит, ничего не сказать. Казалось, что он пытается вывернуть меня наизнанку, чего я очень не хотела. Поэтому ничего иного не придумала, как ответить на его столько, казалось бы, невинный вопрос колкостью.

— А ты что психиатр?

Он усмехнулся и снова вывернул руль вправо.

— Нет, я не психиатр, но мне просто интересно это.

— Почему? Ты же понимаешь, что ты лезешь в мою душу?!

— Понимаю, — серьёзно ответил он. — Просто хочу знать причину.

Когда я не ответила он предположил или же не предположил, а просто утверждал, я не поняла, но то, что он сказал было правдой, ненавистной мне правдой.

— Это из-за него, из-за Димки, да? Как понимаю, твоё молчание стоит рассматривать как положительный ответ. Значит, из-за него ты стала такой. Вот ублюдок.

— Такой?

— Знаешь, я не повезу тебя домой, — проигнорировав мой вопрос, ответил Кирилл и на следующем повороте развернулся в обратную сторону.

Я заволновалась. Сердце в груди стучало как сумасшедшее. Мне хотелось, отстегнуть ремень безопасности и выскочить из «Кайена», потому что страх того, что он сделает со мной что-то плохое, заставлял меня неадекватно реагировать на происходящее.

— Куда… куда ты меня везёшь? — задыхаясь, спросила я.

— Успокойся. Я всего лишь везу тебя к себе.

— Зачем?

Он посмотрел на меня и растянул губы в соблазнительной улыбке. По моей спине пробежались мурашки от его улыбки. Сглотнув, я отвернулась. Только этого не хватало. Уже четыре года меня не охватывало желание, а сейчас этот мужчина одной своей порочной улыбкой заставил моё сердце стучаться в два раза быстрее, также, как и пульс. Во рту пересохло, и я не произвольно свела ноги. И всё это не осталось не замеченным моим спутником.

— Я же сегодня именинник.

— И?

— И как именинник я хочу свой подарок.

— И что за подарок?

— Ты.

Разинув рот, я хотела уже его послать, когда вместо этого произнесла:

— Хорошо, я буду твоим подарком.

Он был удивлён, и я не меньше его. Меня потряхивало, поташнивало, но другая я, которая спала до этого момента, желала, чтобы этот мужчина прикасался ко мне, чтобы он был со мной.

Когда мы затормозили перед высотным многоквартирным домом, я долгое время не могла отпустить ручку на двери. Кирилл меня не торопил, он терпеливо ждал, когда я решусь на это, и за это я была ему благодарна.

— Ты… — начал он, но я перебила его, открыв дверь со своей стороны и выйдя из машины.

Я волновалась, сильно волновалась. А когда почувствовала его ладони на своих плечах, так чуть с ума не сошла. Мне хотелось скинуть их и отскочить от Кирилла на добрую пару метров, чтобы между нами было расстояние, чтобы он не видел моей не идеальности. Но я терпела и даже больше, я позволила ему себя обнять.

— Тебе нечего бояться, Анют, — прошептал он мне на ухо, вызывая мурашки. Его горячее дыхание и согревало, и холодило мою кожу одновременно. Было столько противоречий, но я должна была их отбросить, если я хотела излечиться от Димы.

— Я не боюсь, — солгала я, и он знал об этом, но ничего не сказал, лишь подтолкнул к подъезду.

Поднимаясь в лифте на пятый этаж, я не смотрела ему в глаза, когда же он, напротив, рассматривал меня, и я чувствовала себя голой под его оценивающим взглядом. Лифт остановился, и я подскочила на месте от неожиданности.

— Ой, — вырвалось у меня, вызывая очаровательную мальчишескую улыбку у Кирилла.

Пропустив меня вперёд, Кирилл вытащил из кармана ключи. Их звон заставил меня обернуться к нему, но Кирилл только подмигнул мне и обошёл меня, чтобы открыть дверь. Когда мы оказались в квартире и включили свет в коридоре, Кирилл приподнял мою голову за подбородок и стал медленно наклоняться ко мне. Я же затаила дыхание, ждала, когда он поцелует меня. И он поцеловал. Сначала поцелуй был легким и невесомым, но, не встретив сопротивления с моей стороны, Кирилл приступил к более активным действиям. Через мгновение мы уже целовались, как будто были теми, кто долго были разлучены, но в итоге встретились.

Он прижал меня к двери и прервал поцелуй. Кирилл и я, мы тяжело дышали, смотрели друг другу в глаза, и я не чувствовала, что всё это неправильно, что мы должны прекратить. Я лишь знала, что этого было недостаточно, что мне хотелось большего, и он готов был дать мне больше.

Когда же мы снова слились в поцелуи, то я обняла Кирилла за шею, а он начал задирать моё платье. Треск, и я поняла, что мои любимые трусики приказали долго жить, но сейчас это было неважно. Его ладони, ловкие пальцы ласкали моё тело, пока мы лихорадочно целовались.

Я охнула и поморщилась от небольшой боли, когда Кирилл с силой сжал моё запястье и прижал его к двери над моей головой. Я смотрела ему в глаза, тяжело дыша, и не сопротивлялась ему. Я была полностью в его власти. Он провел большим пальцем по моим губам, а после по шеи к ключице, заставляя меня дрожать от возбуждения. А когда он проделал этот путь губами, оставляя легкие поцелуи, я не удержалась от стона.

Он сделал шаг назад, не отрывая от меня взгляда, и скинул пиджак, а следом за ним последовала рубашка. Я закусила губу, наслаждаясь визуально его крепким рельефным телом. Он был слеплен как бог, который сегодня был моим.

Притянув его за пояс джинс к себе, я осмелела на столько, что, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в губы, потом в подбородок и стала спускаться ниже. Опустившись перед ним на колени, я расстегнула пуговицу на джинсах, не прерывая зрительного контакта. Его тёмные глаза потемнели ещё, а губ приоткрылись. Это лишь только подстегнуло меня.

Мысль, что с Димой мы такое не практиковали (это было лишь раз), потому что ему не нравилось то, как я делаю минет, заставило меня идти до конца. Захватив собачку зубами, я потянула её вниз, расстегивая молнию. Кирилл продолжал смотреть мне в глаза, не останавливая меня и не торопя. Он отдал мне управление, и я этим пользовалась по полной.

Стянув с него джинсы и боксеры, я немного отпрянула назад, когда его член вырвался на свободу. Сглотнув, я отогнала мысль, что он был слишком большим, чтобы я смогла взять его в рот. Если уж решила идти до конца, значит, не стоит даже думать о том, чтобы повернуть назад. Взяв в руку его мужское достоинство, и проведя пальчиками по всей длине, я лизнула головку, тем самым вырвав у Кирилла стон наслаждения. Когда я принялась сосать, он запустил пальцы в мои волосы, контролируя мои движения. Но вскоре я была поднята с колен и поднята на руки только для того, чтобы быть положенной на диван.

Кирилл навис надо мной, подарил мне быстрый поцелуй в губы, а после принялся ласкать меня языком между моих ножек. Я вертелась, стонала, подавалась ему на встречу. Как же давно я не ощущала такое блаженство. Но мысль о том, что никогда, заставила меня вздрогнуть. Воспоминания того, что Дима не был так нежен и обходителен со мной как Кирилл, заставили испугаться, но, похоже, мой любовник этого не заметил. Он снова навис надо мной и снова подарил мне поцелуй, а после я почувствовала, как он медленно начал входить в меня.

Кирилл не торопился, он двигался медленно, понимая, что может просто спугнуть меня. Но мне нравилась эта нежность. Проведя пальцами по его щеке, я улыбнулась, когда он захватил ртом мой указательный пальчик и принялся его посасывать. Его толчки отдавались эхом в моем сердце, и я сама не заметила, как начала плакать, чем испугала мужчину. Слёзы катились по моим щекам, и я пыталась их остановить, но они не хотели останавливаться.

— Аня? — остановился он и позвал меня.

— Нет, нет, не останавливайся, — всхлипнула я, и впилась ноготочками в его крепкий зад, заставляя двигаться.

— Но ты плачешь? Я сделал тебе больно?

— Нет, — завертела я головой, — не сделал. Я… я сама не знаю, почему плачу. Но прошу тебя, не останавливайся.

И он не остановился. Мы до самого утра любили друг друга, а когда окончательно вымотались, то уснули в объятиях друг друга.