Мой нелучший друг

Глава 6

Я выбыла, не дойдя до финала. Так случилось…

Можно оправдываться, что за моей спиной никого не было, как у других. Можно твердить, что все куплено. Можно ссылаться на плохой репертуар, ненавидеть любимчиков продюсера. Можно злиться на ленивый славянский народ, который не активно отправлял эсэмэски на мой номер в номинации. Можно искать тысячу причин для одного события.

Главное было понять – как жить дальше? После шоу.

Об этом не предупреждают, не издают учебников, не учат в школе. Достичь популярности не трудно, сложнее ее удержать. Можно снять безумный клип и выложить его в Интернет, получить миллион просмотров и десятки тысяч лайков. Стать мегапопулярной на вечер-два. А потом появится новый клип с более безумным сюжетом, с красивой, молодой певицей без комплексов. И что? Где ты на этом пьедестале? Давно внизу. И как произошло это стремительное падение, ты даже не заметила. Засыпала популярной, а проснулась уже никем.

В интернет-пространстве есть свои кумиры, есть плюсы и минусы скоростного лифта славы. Но если ты хочешь прийти всерьез и надолго, такие качели не для тебя. Тут нужен серьезный подход, солидный продюсер, хороший репертуар и талантливые способности исполнителя.

Позвонил Женька, предложил забрать на машине. Я согласилась. Тащить вещи из «звездного дома» на себе не хотелось. Он приехал элегантный, как всегда. Как будто не сумки перевозить собирался, а с девушкой на званый ужин.

– Привет, малыш.

– Привет, Жень.

Я грустила и не пыталась скрыть плаксивое настроение. Ноги еле волочились, уходила не оглядываясь. Я была похожа на потертую плюшевую игрушку. Которой поиграли, пообнимали, а потом выбросили. Как у Агнии Барто: «Зайку бросила хозяйка».

– Садись, поедем в ресторан.

Я посмотрела на него скептическим взглядом. Не ослышалась? Какой ресторан? Что праздновать? Женька не реагировал, продолжал улыбаться и позитивно болтать о всякой ерунде.

Так я узнала, что произошло в мире за те два месяца, пока я старательно пробивала дорогу на Олимп. Как дела у моих девчонок, что нового у Светки и Маринки, как переживали за меня его родители и как Женька выбирал автомобиль.

«Когда успел? – подумала тогда я. – Два месяца всего лишь в Москве».

Но подробностей не запомнила.

У меня так часто бывает: лишняя информация отфильтровывается моментально. Не хранится в голове ни секунды.

Женька привез меня в уютное заведение, заказал борщ и картошку в горшочках. Я поняла, как дико проголодалась. Будучи под присмотром тренеров и продюсеров мы не позволяли себе никакой калорийной еды. А сейчас мне ужасно захотелось горячего и пампушек с чесноком. От запаха соленой корочки хлеба в сочетании с красным наваристым борщом засосало под ложечкой, во рту образовалась слюна.

– Есть хочу, – честно призналась я.

Женька улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Пациент скорее жив, чем мертв.

После разговора с Женькой я поняла, что не надо застревать на неудачах. Это плохо отражается на карме. Вселенная – дама щедрая. Думаешь о неудачах, их же и подбросит. Надо искать позитивные моменты. Чему научилась, что поняла, с кем познакомилась. И этих плюсов оказалось больше. Я общалась с выдающимися личностями нашего времени и, когда стояла на сцене с прощальной речью, радовалась, что имею такую возможность.

Я была так занята становлением звездного статуса, что на другую жизнь не оставалось времени. Ни на друзей, ни на парней. После завершения проекта я подписала контракт и отправилась в большой гастрольный тур по стране. С Женькой созванивались и иногда переписывались в соцсетях. Знаю, что он работал в каком-то банке. Жил, как и прежде, один. О большем я не расспрашивала, да он и не рассказывал.

Я вернулась в Москву спустя полгода.

Контракт закончился.

Дальше каждый сам по себе.

Робкое весеннее солнце пробивалось сквозь мутные витражи некогда красивого здания. Сейчас оно напоминало цветной муравейник, разобранный на офисы. Я стояла в полуподвальном помещении, освещенном неоновой лампой, и тряслась от холода.

– Злата, надо как-то о клиентах заботиться, греть их. А ты что делаешь? Раздеваешь до трусов и заставляешь мерзнуть.

– Прости, тепло еще не включили.

– А кондиционер?

– Это дорого. Знаешь, сколько за электроэнергию в месяц набегает?

Злата бегала вокруг меня с сантиметром в руках и делала пометки в блокноте. Она модельер, а помещение снимает как мастерскую. Здесь и закройщики, и швеи, и костюмерная с раздевалками.

Для нас, юных и небогатых, наряды, которые шила Злата, были как подарок. Недорого и красиво. Месторасположение никак не влияло на талант придумывать, творить и создавать. Все костюмы Злате удавались. И на мне сидели как влитые, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки.

– Вика, новый концерт? Раз за платьем пришла.

– Последний приличный концерт был два месяца назад, на день города Саратова, – я недовольно бухтела, как пенсионерка, лишенная субсидий, – и то, если бы не Юлька Печенкина, никто бы меня не вспомнил.

– А кто это, Вик?

– Подружка моя, на проекте сдружились. Но она спит с Гориновым, тот все пробивает.

– И ты спи.

– С кем? – я резко повернулась и посмотрела ей в глаза.

– С продюсером.

– Злат, ты с Луны свалилась? С каким? Он у меня есть?

– Так переспи с нужным человеком и будет.

– Сразу видно, что ты не бум-бум в шоу-бизнесе, – вздохнула я.

– А разве не так все делается?

– Может, и так. Да не совсем. Нормального продюсера постелью не заманишь. Ему талант нужен, харизма, энергетика. Ну и голос, естественно. Артист, которого продать можно, и денег заработать.

Злата посмотрела сочувственно, погладила по голове и усадила в кресло. Единственная мебель в ее мастерской, предназначавшаяся для клиентов.

– Хочешь дам померить платье, которое я сшила для Анжелики Варум?

– Не ври, – засмеялась я, – она у тебя не обслуживается.

– Не веришь, – расстроенно пожала плечами Злата.

– Может, ты перепутала? – я ободряюще подмигнула.

– Может, и не она, но очень похожа. И стиль тот же.

– Покажи, – оживилась я.

– В телевизоре посмотришь, – надула губы творческая личность.

– Тогда я не скажу тебе, где выступаю на следующей неделе.

– Это шантаж?

– Да.

– В клубе, где ж еще.

– А вот и нет. На спортивной базе какого-то футбольного клуба.

– Шутишь?

– Нет, – я смеялась, – обещают хороший гонорар.

– Где эта база?

– Не в Москве.

– А где?

– Не знаю.

– Хорошенькое дельце. А как ты там петь собралась свои «Пузырьки»?

– Во-первых, все формальности улаживает Юлькин продюсер. Мы туда почти всем составом едем. Во-вторых, нам разрешено петь свой репертуар.

– Да? Что ты петь будешь?

– Красивую лирическую песню о любви.

– Это перед спортсменами? Им бы о спорте что-то. Типа: «Бей по мячу, с трибуны я тебе кричу».

– Ха-ха-ха. Это примитивно.

– Да им все равно. Они на вас будут как солдаты пялиться. У них режим, ничего нельзя. А тут девицы в прозрачных платьях.

Я показала на блокнот.

– Как там мои мерки? Короткое одевать можно?

– Талия на три сантиметра уменьшилась. Депрессия пошла на пользу, – сказала Злата, заглянув в записи.

– А грудь? – в надежде спросила я.

– Не увеличилась.

Нас поселили в гостиницу, единственную в городе. Всех вместе в один номер. Правда, трехкомнатный. Мы не возмущались, так, покривились в лицо администратору для проформы. Гастролей ждали, потому что выступления – это деньги, пусть даже в таком третьесортном городе. Сам город никакой ценности не представлял, милый поселок на опушке соснового леса. К нему вела отличная асфальтированная дорога, которая и раскрывала тайну. Дело в том, что в этой вечнозеленой глуши располагалась тренерская база одного очень известного футбольного клуба. Клуб отмечал юбилей, в честь чего мы, собственно, прикатили с концертом.

Девочки ходили по комнатам, делили полки в шкафу и готовились к концерту.

– А твой продюсер золото, – сказала Юльке Настя Грозунова, запихивая чемодан под кровать.

– Устроил такие шикарные гастроли для своей любовницы и ее подружек. Молодец! Кучу бабок отвалил.

– Я в финансовые вопросы не лезу, – зашипела Юлька в ответ.

Юлька за кулисами была Печенкиной, а на сцене – Юлиана Че. Настя, отвергшая все попытки продюсеров хоть как-то сменить ей имя, забавлялась. То Чегеварой Юльку назовет, то ПеЧЕнкиной, то Юлианой ЧЁ. А сама жестко отстаивала мнение, что Грозунова – фамилия самая что ни на есть запоминающаяся. У продюсеров проекта было другое мнение на этот счет, старались всех нас как-то переименовать. Чтоб звучали четко, коротко, громко. Вот так и появились: Варвара Дис, Юлиана Че, Даша Лилу, Нинель, остались только я, Настя и Ленка Мальцева.

– Ну и правильно. Я считаю, что зарабатывать должен мужик, – продолжая заниматься благоустройством комнаты, говорила Настя.

– А я хочу быть самостоятельной и не зависеть ни от кого, – вставила Варька.

– А я хочу уже семью и детей. Непременно с достатком. Чтоб не ходить по бутикам и не облизываться. Ой, девочки, где взять такого москвича?

– Губа не дура, – засмеялась Настя.

– А ты не ходи, – заметила я. – И облизываться перестанешь. Соблазнов будет меньше.

– Ага, жить красиво не запретишь. Ноги сами к таким местам несут.

Варька приехала из провинциального городка, а все туда же, рвется к роскошной жизни. На проекте она была самой красивой девчонкой, от которой сходили с ума все наши «звездные» мальчики. Варька, именуемая теперь Варвара Дис, свою красоту холила и лелеяла. Вечно поддерживала масками, кремами и массажами. А как только появились деньги, стала посещать салонные процедуры. Длинные волнистые волосы не дала стричь даже стилисту проекта, пользовалась дорогой косметикой для волос. По сравнению с ней мы были просто серые мышки. Помыть голову шампунем и не забыть нанести кондиционер это мой максимум и ее минимум. Она готовила волосы к помывке, наносила масла и что-то еще втирала, потом после мытья – благоухала жасминной маской, пользовалась ополаскивателем и завершала нанесением флюида, от которого волосы блестели и сверкали. Как в рекламе.

А еще Варька вечно сидела на диете. Почти ничего не ела и много пила воды. Она гордилась тем, что умеет контролировать свой вес и употреблять только здоровую пищу. Мы же были рады гамбургерам, и любой бесплатной кормежке. Помню, как она призналась, что с детства не ест сладости.

– В тринадцать лет я сказала себе: «Стоп! Хватит!», съела на дне рождения маленький кусочек торта и с тех пор не употребляю ничего, что содержит сахар.

– Ничего? – переспрашивали мы.

– Абсолютно! – гордо заявляла Варька.

– И не хочется? – прищурив глаз, выпытывала Ленка.

– Хотелось первый год. Организм рос и требовал глюкозу. Сейчас уже нет. Как говорит Эдита Пьеха: «Пять минут на языке и всю жизнь на талии».

– Так ты худая, как вобла, – тыкали мы в фигуру Варьки.

– Вот потому и худая. Я знала, что буду звездой. Готовилась заранее.

– Ну даешь, – присвистнули мы.

Мы уважали Варьку за самодисциплину, никто из нас не мог похвастаться подобной стойкостью. Ведь правда, кому понравится, если на сцене артист будет трясти целлюлитными бедрами и демонстрировать складочки на талии?

После этого разговора я старалась приучить себя к рациональному питанию. Отвыкнуть от жареной картошки с чесночком, на шкварках, запахом которой наполняется квартира и желудок бьется в конвульсиях. Перестать есть хлеб, раньше он был неотъемлемым атрибутом на столе. Жевать рыбу, которую я не люблю, и пить травяной чай вместо кофе. Листья салата, пучки петрушки, сельдерей, отварное мясо, рыба, мюсли, овсяные хлопья, кефир, соки, сыр, творог и фрукты, овощи – вот набор продуктов, которым нам рекомендовали питаться в дальнейшем.

Я хоть и мечтала быть всю жизнь тростинкой, но на такие жертвы идти не согласна. Иногда позволяла себе вареники с картошкой и гречку с котлеткой, сдобренную пряным соусом вприкуску с калорийным салатом оливье. И булочки с маком иногда появлялись на столе, а масло и соль из рациона не выбывали никогда. Знаете, есть такие бессолевые диеты? Я попробовала. Один раз. Приготовила суп. На первой ложке поперхнулась и выплюнула обратно в тарелку. Помои. Суп в кастрюле посолила и больше такими чудачествами не увлекалась.

Концерт перед публикой, состоящей сплошь из футболистов, вызвал фурор. На мое платье клюнули, как рыбка на наживку. Злата была права.

Мужчины на банкете окружили нас плотной стеной. Разглядывали откровенно, как заморских певчих птиц.

– Красивая песня, – обратился ко мне мужик с сединой на висках, утонув взглядом в декольте.

– Какая именно?

– Две, – добавил он, не отрывая глаз от выреза на платье.

– Я спела шесть.

– Да?

Он поднял глаза. В них читалась похоть. Такое выражение я видела практически у всех мужчин. Мне встречались два выражения: похоть или равнодушие. Равнодушное лицо арт-директоров студий, концертных площадок, и похоть клубных диджеев и таких вот подвыпивших поклонников.

Я скривила губы в улыбке, допила бокал с вином и собиралась уходить.

– Михалыч, не приставай к девушке.

К нам приближался молодой симпатичный парень. На вид мой ровесник. Белая футболка, джинсы, кроссовки. Черные кудрявые волосы и ясные глаза. Все просто.

– Александр, – представился он и протянул руку.

Я пожала крепкую ладонь.

– Вика.

– Саша, – еще раз сказал он и рассмеялся. Как мальчишка. Так задорно и весело.

– Из Москвы?

Он кивнул на автобус, в который паковали аппаратуру.

– Да.

– Хорошо поешь.

– Спасибо.

Секундная пауза заставила обоих опустить глаза в пол.

– Ты футболист? – пошла я в наступление.

– Да так, играю, – неопределенно ответил мой новый знакомый.

– А в свободное время чем занимаешься?

«Господи, похоже на глупое анкетирование», – мысленно ругала себя я.

Но ничего умного в голову не лезло. Тем для разговоров в мире полно, а я веду себя как старшеклассница.

– А у меня свободного времени не бывает. Тренировки, игры, сборы, тренировки.

– И не скучно?

– Нет. Когда есть цель – любой путь преодолеваешь с легкостью.

«Мне бы твой оптимизм», – подумала я про себя и замолчала.

– Как там в Москве? Что в мире делается? – спросил с улыбкой Саша.

– Стабильности нет, – сказала заученную многократными просмотрами фразу из любимого фильма. – Террористы опять захватили самолет…

Видимо, раньше у Саши было больше свободного времени и он смотрел этот фильм, либо просто обладал хорошей памятью и чувством юмора. Стрела попала в цель, он засмеялся.

– Хочешь жить в Москве? – уточнила я.

– Нет, в Лондоне.

– Ого.

– Буду играть в «Челси».

Я опять уткнулась глазами в зеленую травку под ногами, о футболе я не знала ничего.

– «Люблю» – шептали губы. «Вернись» – глаза манили, «найду» – кричало сердце… что-то там… слаще ванили.

Саша пытался вспомнить припев песни, с которой я выступала полчаса назад.

– А-ля-ля-ля-ля, – рассмеялся он, так и не найдя нужных слов текста.

– Ты запомнил песню?

– Да, она мне понравилась.

Это была первая песня, которую я написала сама после проекта и которую вышвыривали все радиостанции.

– Я сама написала, – тихо призналась ему.

– Серьезно?

Я хотела что-то сказать, но меня позвали. Автобус собирался в обратный путь. Саша хороший парень, в Москве таких не встретишь.

– Вика! – топала ногой Юлька.

– Главная? – кивнул парень в сторону ожидавшей меня девушки.

– Виктория, ты остаешься?

Девчонки прилипли к окнам и наблюдали мою сцену прощания с молодым человеком. Стало неловко.

– Будешь в Москве, звони, – я переминалась с ноги на ногу.

– Как покорю столицу, обязательно пересечемся, – подмигнул Саша.

Я быстро сунула ему свою визитку и прыгнула в автобус.

Я смотрела в окно автобуса на фиолетово-розовый закат и еле сдерживала слезы. Когда я стану звездой? Когда? Дико захотелось прославиться, чтобы обо мне писали в газетах, крутили по радио и без конца транслировали по телевизору. Чтобы все-все знали, кто я такая. Даже в самых глухих деревнях и заброшенных поселках, где есть только одна национальная телерадиокомпания. Я хотела, чтобы меня круглосуточно там показывали.

Вернувшись в Москву, я встретилась с Женькой. Он выслушал мой скомканный рассказ про футболиста Сашу, нежно провел по волосам рукой и тихо сказал:

– Вик, ну какой футболист? Ты достойна лучшего. Разве не понимаешь?

Я притихла и задумалась. Может, Женька прав? Какой футболист? Кто он и где живет? У меня глобальные цели, становление карьеры, записи и концерты. О чем это я? Впереди целая жизнь. Найду еще своего Бэкхема, а не этого юношу из неизвестной команды.

Как всегда, Женька оказался прав. И я честно об этом ему сказала.

Сашу выбросила из головы, как и название города, в котором он живет.