Я плела сновидение. Брала зеленую нитку с запахом спелых яблок, вплетала радостный детский смех и жаркое летнее солнце. Нет, эту красную не возьму, здесь я намешала немного горечи и тоски по несбыточному, а мне нужна только светлая и легкая пряжа. Вчера ко мне приехал сиятельный граф Эдмон из соседней провинции и заказал сон о своем детстве. Грузный, невеселый мужчина, почти старик, с печатью неизлечимой болезни на лице. Он заплатил мне не глядя увесистый мешочек с золотом (да, мои услуги по плетению сновидений стоят не дешево) и попросил только одного, чтобы сон его вернул в детство.

Мой старенький потертый ткацкий станок стоял на столе среди вороха разноцветных ниток. Его размеров хватало на плетение квадратной салфетки или наволочки на небольшую подушку, но заказчикам хватало и этого, так как мой специфический дар пользовался постоянным спросом. Это давало мне жить если не в роскоши, то по крайней мере в достатке и обеспеченности.

Вся моя семья отличалась от остальных магов, именно тем, что обладала нестандартными магическими талантами. Меня ведь и в академию не взяли из-за этого. Я умела только плести сны и все, а этого было мало для полноценного мага. Моя мама, например, всю жизнь вышивала живые картины. Ее птицы прыгали с ветки на ветку, а цветы раскрывали свои бутоны утром, поворачивали головки к солнцу за окном, и засыпали вечером. Когда я была маленькой, я восторженно, не отрываясь смотрела, как на ее пяльцах оживает прекрасная сказка. Однажды, мне было лет восемь, я сама попыталась вышить салфетку. Цветы, как я наивно ожидала, у меня не ожили, да и цветы были страшненькие и корявые на вид, было бы странно, если бы они распустились. Зато, когда случайно мама заснула, держа в руках мое корявое творчество, ей приснился удивительно живой и яркий сон о принце на белом коне и принцессе в башне (я тогда сильно увлекалась сказочными историями со счастливыми концами). Так и раскрыли мой талант. Дедушка помог мне сделать первый в своей жизни ткацкий станок, я и сейчас спустя десять лет, любовно поглаживаю его гладкие деревянные бока, вытертые временем и моими пальцами. Мне кажется, за все время моего плетения, мой станок сам стал волшебным и мне даже не нужно зачаровывать нитки.

Бабушка всегда твердила, что наш семейный дар много лучше, чем у сильных магических семей, чьи отпрыски закончили академию и служат королю и короне, сжигая врагов на полях сражений или плетя интриги во дворце. Сама она вязала и шила одежду, которая превращала трусов в храбрецов, робких, неуверенных в себе девушек в симпатичных и открытых прелестниц, одежда помогала избавиться от прилипших искусственных некому не нужных комплексов и неуверенности в себе. Раскрывала самые потаенные и глубинные веления сердца.

Но была и другая сторона таланта. Бабушка всегда твердила, что нам никогда нельзя носить наши творения и делать что-то для себя. Сама она ни разу не одевала сшитую собой одежду и мне всегда запрещала спать на моих наволочках. Только несколько маминых картин висели у нас в гостиной, все остальное продавалось и дарилось без жалости. Бабушка особенно грозно говорила со мной об опасности, когда открыли мой дар. Она твердила, чтобы я никогда не позволяла себе ничего плести для себя, ни одного даже самого легкого и безобидного сна. 'Так просто, когда тебе тяжело на душе или горе постучалось в твой дом, сплести себе радостный прекрасный сон о счастье и заснуть в душе навеки, и никогда не проснуться', - вдалбливала она мне.

Давно уже нет на свете ни бабушки, ни дедушки, они умерли тихой зимней холодной ночью, держась за руки, в кресле, у пылающего камина, и даже после смерти, мы не могли расцепить этот замок ладоней, так и похоронили их в одной могиле. Мама той же зимой серьезно простыла, просиживая часы на кладбище возле могилы своих родителей. Не помогли ни вызванные доктора со столицы, ни мои слабые магические силенки. Мне кажется она просто перестала верить своим картинам, перестала смотреть на небо и мечтать. После того как мой отец ушел на войну и сгинул в бою в огне, она так и не разу не улыбнулась больше. Мне иногда кажется, что в моей семье своих вторых половинок любили больше, чем детей. Но, наверное, я просто была зла на нее, за то, что перестала бороться с болезнью и позволила себе умереть, оставив меня одну. Мама была настоящей красавицей, с бездонными голубыми глазами, нежной доброй улыбкой. Ее белая фарфоровая кожа, казалось сияла перламутром. Хрупкая, прекрасная, она очаровывала всех вокруг. Бабушка мне рассказывала, как мама вышла во двор с корзинкой, собираясь идти на рынок, как мимо по улице проезжал конный отряд военных и командир, увидев маму, спрыгнул с коня и на коленях тот час попросил ее руки, влюбившись с первого взгляда. Это был мой папа.

Конечно, я бы хотела найти такую же любовь, как у них, вечную, с одной на двоих жизнью и смертью. Но мне уже почти двадцать и любви как не было, так и нет...Бабушка всегда твердила, что я увижу своего суженного во сне...И я верила...

Сначала ко мне приезжали солидные маги из академии, пытаясь раскрыть секрет моего дара. Но я и сама не могла объяснить им, как это у меня получается. Мои сплетенные сны были сами по себе пустые, они как канва, оболочка для живого человеческого восприятия.

Я не видела и не представляла те образы, что появлялись в заказанных сновидениях приходивших ко мне людей, их мозг сам додумывал знакомые лица и имена, вплетал в мое творение законченность и завершенность, я лишь ткала эмоциональную составляющую сна. Если нужен был образ определенного мужчины, я просила описать его как можно полнее, и вплетала силу, отвагу, бескомпромиссность, уверенность в себе, внешнюю и внутреннюю красоту, то же относилось и к образам женщин. Но я редко бралась за работу о снах, с конкретными людьми, так как трудно вплетать то, чего и кого не знаешь, вдруг мое представление о человеке шло в разрез с реальным его образом и заказчик во сне увидит совсем не того, кого собирался. Гораздо проще и приятнее было работать с заказами об абстрактных сновидениях. Например, помню, как в прошлом году ко мне пришел убитый горем молодой мужчина в богатой одежде и заказал сон о материнской любви. У него недавно умерла жена, и на руках осталась пятилетняя дочь, которая плачет сутками на пролет и зовет маму. Он не заказал сон для себя, о своей любимой женщине, да я бы ему и отказала. Мужчина понимал, что сон только сделает хуже и тяжелее пробуждение. Он просто просил меня помочь его маленькой дочери спокойно заснуть. Я сидела за станком до глубокой ночи, вплетая самое светлое и чистое чувство, какое только могла представить. Вспоминая бабушку, свое детство, я ткала бескорыстную любовь матери, истинную и открытую как сама жизнь. Я вплетала ласковую колыбельную, спокойный тихий материнский голос, убеждала ребенка в защите от всех невзгод и напастей, дарила уверенность и защищенность. Отдавая наволочку я строго-настрого предупредила мужчину, что бы ни в коем случае не злоупотреблял снами. Только в самом крайнем случае, когда выход из депрессии невозможно найти самостоятельно, потому что так легко привыкнуть к искусственному покою и иллюзорной безопасности, что можно потерять стержень, для развития и движения вперед, можно потерять смысл в жизни и желание расти над собой.

Сегодня после сна о детстве для графа у меня был на очереди еще один заказ. Я уже шла закрывать калитку, как к моему двору подъехала великолепная упряжка с четверкой лошадей, из шикарной кареты с вычурным гербом на дверце выпорхнула белокурая девушка, сияя драгоценностями и шелками. У меня бывали в заказчиках и очень богатые аристократы и люди по-проще, и этот герб я уже видела в своей жизни.

Девушка представилась герцогиней Алисией Мориц. Ее семья владела не только нашей провинцией, но и угольными шахтами в Порелии и алмазными рудниками в Вердене. Одна из богатейших и завидных невест в нашей стране. Мне она показалась немного испуганной и расстроенной. Высокомерие и надменность не смогли ввести меня в заблуждение - девушка боялась. Это частенько случалось, простые люди (не маги) до сих пор пугаются любых магический проявления, и к этому я привыкла.

- Леди Мориц, присядьте и расскажите, что вас привело ко мне, - я усадила герцогиню на кушетку в гостиной и придвинула к ней блюдо с виноградом.

- Госпожа Вероника, я хотела бы.... - Алисия запнулась.

- Смелее, леди Мориц, я вас слушаю. Можете рассказывать мне все, что хотите, ни одно слово не выйдет из этой гостиной, - я ласково смотрела на девушку. Она была моей ровестницей, но мне казалось, что я старше и опытнее на порядок. Да, смерть родных и самостоятельность последних лет не добавили мне девичьей наивности и доверчивости, - подумала я, грустно усмехнувшись.

- Я много слышала о вас, Вероника, вы сплели сон моему брату, когда он болел, помните?

- Конечно, мальчик десяти лет, наследник семьи Мориц... Я помню...

- Да, он очень быстро тогда выздоровел, я даже однажды украла у него подушку и увидела его сон, это было чудесно! - Алисия заулыбалась почти искренне...

- И..?, - если она не поторопиться, я не смогу сегодня закончить наволочку графу, а там осталось совсем немного...

- Ну вот... Завтра состоится бал, и я хотела бы преподнести подарок моему жениху, понимаете, - Алисия мило покраснела, - мою чистоту и непорочность сторожат столько народу, - грустно вздохнула, - нам не разрешают видеться наедине и тем более ... - ну вы понимаете.

Если честно, то я ничего не понимала, но кивнула.

- А он уже взрослый мужчина, у него есть потребности и.... боюсь этого слова, любовница, - тихохонько, как будто испугавшись, прошептала девушка.

- Переходите к делу, леди Мориц, - оборвала я ее нерешительное бормотание, - что конкретно вам нужно?

- Мне нужен небольшой кружевной платок. Я хотела бы подарить жениху сон о страсти, о горячей безудержной страсти и любви ко мне, - Алисия наконец перестала мямлить и решительно посмотрела мне в лицо.

- Нет, - я встала, - я не берусь за сны с конкретными людьми, да еще и без их согласия. Очень сложно нарисовать правильный образ, я с вами знакома несколько минут, и не смогу точно передать ваши черты, а мужчину я вообще не знаю. Так что, леди....

- Нет! Послушайте! Я вам заплачу...Тысячу. Нет! Полторы тысячи. Мне очень нужно, пожалуйста, я расскажу все, что знаю о нем, - у Алисии на глазах блеснула слезинка. Толи она очень хорошая актриса, то ли она действительно искренне влюблена и расстроена.

Я задумалась. Деньги были огромны. Моему старенькому дому, доставшимся от бабушки, просто необходим был капитальный ремонт. Я все откладывала и откладывала это событие, но тянуть дальше уже нельзя. Впереди дождливая осень, а крыша зияла прорехами в черепице. Трубы ставил еще дедушка и в последнее время они стали громко хрипеть и стонать, как будто жаловались на судьбу.

Я собрала уже достаточно большую сумму и собиралась в скором времени нанять людей, но хотела заодно еще сделать пристройку под зимний сад, а это требовало громадных дополнительных затрат. Жадность взяла верх над сомнениями.

- Дайте слово, что вы действительно жених и невеста, что вы любите друг друга и мужчина не против сна.

- Даю, госпожа Вероника, мы правда собираемся пожениться, - это наивное личико со слезами в глазах и молящей улыбкой меня и сгубило.

- Ладно, - я присела с ней рядом, - рассказывайте, как можно подробнее о женихе, желательно с описанием внешности, самых ярких черт характера, что любит ваш жених, чем больше деталей и мелочей, тем лучше я передам образ, ну и о вашем характере тоже, естественно. Хотя, если он действительно вас любит, он сам додумает, я только подчеркну самые яркие ваши черты...

И следующий час я внимательно слушала ее восторги этим прекрасным образцом мужского рода. Да... описание хромает на обе ноги... Красивый, стройный, умный и честный, благородный... Прям рыцарь из сказки. Я все более скептически смотрела на этот дурацкий заказ. Слишком много придется додумывать самой. Эх, ну зачем я взялась за эту работу, еще и на ночь глядя...

Имя жениха она мне не говорила, может боялась, может еще что. Но я и не спрашивала, такую мелочь как имя, спящий додумывает сам. Если человек спит на моем творении, его мозг сам выразит и покажет самые сокровенные его желания, мне нужно только задать направление. Моя самая большая надежда в этом деле с душком, была на то, что герцогиня не соврала и они любят друг друга, он думает о ней, именно ее он представляет себе как объект своей страсти, потому что если это не так... Страшно представить, что может ему присниться... Может бедный юноша будет плеваться в ее сторону... Я хихикнула, представив их последующую встречу, ну и ладно, ничего страшного, это же просто сон, выбросит платок и все. Отдам неустойку, согласно договору (у меня были в практике такие случаи, когда приезжали разгневанные заказчики, с воплями, что такой сон они не заказывали. Но в контракте у меня есть сноска, что делать, в случает если сон не понравится. Я всегда предупреждала, что не способна влезть в голову клиенту. Может он наврал мне, описывая события, или его интерпретация была другого рода... Всякое бывает).

Второй тревожный звоночек прозвенел в голове, когда Алисия отказалась подписывать договор. Она заламывала руки, жалостливо смотрела в глаза и шептала, что папа ее убьет, если узнает о чем сон. Что им с женихом не разрешают даже видеться наедине, не то чтобы отдаться обоюдной страсти, что у них дома такие строгие порядки и прочая-прочая....

- Нет, - категорически сказала я, - без контракта я не возьмусь. И так этот заказ идет в разрез с моими принципами и правилами, еще и без контракта....

- Ганриетта, - крикнула герцогиня во двор. Из кареты вышла хорошо одетая молодая женщина.

- Позвольте вас познакомить - моя подруга, графиня Ганриетта Розен, она в курсе моего заказа и согласна подписать за меня договор. Я, скрипя сердцем согласилась.

Завершив все дела и пообещав прислать Ганриетту завтра утром за платком, герцогиня укатила.

Я выглянула в окно. Солнце уже позолотило края деревьев в городском парке, еще немного и совсем скроется за лесом. Быстро схватив пару булочек и стакан молока побежала доделывать сон о детстве. Уже заканчивая наволочку, напоследок напроказничала и вплела свежий вкус молока на губах и еле слышный запах навоза, как легкое напоминание о толстой ласковой буренке, лениво жующей траву на сельском лугу. Получилось неплохо. Сложила наволочку и отложила в сторону.

Меня ждал сон о страстной любви.

Ночь уже полностью вступила в свои права, луна искоса, нерешительно заглядывала в окошко, то появляясь, то скрываясь в бегущих за ветром облаках. Самое время подумать о страсти... Что я о ней знаю? Да в сущности нечего...

Мое видение страсти было достаточно наивным, плоским и поверхностным. Но ничего, успокаивала я себя, Алисия сказала, что мужчина взрослый, значит, что нужно додумает сам. Я знала откуда берутся дети, и что происходит между мужчиной и женщиной в спальне... Чисто теоретически... Мама мне успела рассказать...

Специфика моей работы такова, что я всегда старалась подмечать малейшие нюансы людских эмоций, сама слабо разбиравшаяся в чувственной сфере любви (поцелуи в двенадцать лет с соседским мальчишкой не в счет) я наблюдала. За смешной полненькой соседкой, кокетничающей с нашим почтальоном, то опускающей глаза вниз, то пристально смотрящей ему в лицо. На рынке уловила нежный и заботливый полу обхват мужа за располневшую талию жены. Заметила смущенный румянец на щеках невесты, только вышедшей из храма, под руку с ново-обретенным мужем. Грустные потерянные глаза сына булочника, безответно влюбленного в Лилию, дочь градоначальника. Я плела сны из эмоций, своих эмоций, как я их видела и представляла....

Только лишь однажды я мельком приоткрыла завесу тайны, под названием страсть, когда несколько лет назад на местном балу (наш градоначальник иногда устраивал благотворительные собрания для разных слоев населения) забрела в дальний уголок сада и стала невольной свидетельницей обоюдной страсти какой-то парочки (я даже их не узнала, так как из-за смущения я все время смотрела на розовый куст, росший рядом с беседкой). Так получилось, что выход из нее они мне и загородили, не заметив меня, а я ждала, когда же они уйдут. Но они так были заняты друг другом, что если бы я даже прошла мимо - меня бы не заметили (уже потом я сообразила, что можно было тихонько и незаметно удалиться)... Глубокие пылкие поцелуи, страстный хриплый шепот, шорох одежды - все это было так в новинку для меня...Интересно и познавательно.

Вот так шаг за шагом, вспоминая то то, то это, я и плела сон для герцогини.

Я уже сто раз пожалела о своей жадности и недальновидности. Но что же теперь делать?...

Ночь уже давно перевалила за середину. Луна светила высоко в небе, на часах почти три ночи. Я устала как не уставала никогда. Этот заказ вымотал меня вчистую. В глаза как будто сыпанули песка, а веки налились свинцовой тяжестью. 'Только бы доползти до кровати, только не заснуть за ткацким станком', - подумала я и отключилась.

Я стояла у открытого окна. На мне было надето чудесное голубое бальное платье, белокурые волосы убраны в высокую прическу, шею холодил мой любимый сапфировый гарнитур, доставшийся от бабушки.

Легкий ночной ветерок обдувал прохладой пылающие щеки, а ноги дрожали от перенапряжения. Два танца подряд, я ужасно устала и запыхалась с непривычки... Давно не танцевала, уже даже не вспомню когда последний раз была на балу... Как заправский шпион я сбежала от молодого барона Артура Эганса, чтобы не дай бог не пригласил в третий раз. 'Это было бы уже совсем неприлично', - хихикнула я... А барон был так напорист и привлекателен...

Я приметила этот закуток в нише возле окна еще когда танцевала вальс, услала барона за напитками, а сама юркнула сюда... Хоть отдышусь и спокойно обдумаю ситуацию.

Я на балу... Так странно и непривычно, я совершенно не помню как я здесь оказалась... Может я слишком много выпила шампанского, которое постоянно разносят слуги? Хотя, я прислушалась к себе, голова ясная и трезвая. И если и кружится, то только от танцев.

Я бывала раньше на балах, не часто, конечно, но кое-что могу представить. Но здесь (я обвела круглыми от восхищения глазами огромный, великолепно украшенный зал), я ни была ни разу. И того человека, который сидит в высоком кресле с золотым обручем на голове, я знаю только по портретам в столичных ежегодниках, которые иногда покупаю, чтоб уж совсем не отстать от жизни в нашей провинции.

Я похолодела. Кто мне может сказать, как я попала на бал в королевском дворце??? Последнее связное воспоминание - я сижу за станком и изо всех сил борюсь с дремой, накатывающей огромной удушающей волной.. Значит я сплю??? Я сплю и я во сне, сплетенным герцогине для ее жениха!...

Слава богу, я вспомнила, я не потеряла память и не напилась до бессознательного состояния. Паника потихоньку начала отступать. Ничего страшного, если это ее сон, то клиенту ничего не грозит, я отдам платок и жених будет смотреть свой сон, только вместо меня будет видеть свою любимую герцогиню... Я обвела глазами зал, мне стало любопытно... Если я уже здесь во сне, то могу хоть увидеть жениха нашей прелестной Алисии... Красивый, стройный, умный, честный, благородный....Да тут под такое описание подходит половина...Интересно, может это барон Артур который сыпал все два танца достаточно откровенными комплиментами? Или вон тот бледный юноша, что стоит задумавшись напротив... Что я его обязательно встречу я была уверенна. Все таки это сон Алисии, значит ее жених придет.

-Извините, я думал, здесь никого нет, - мои думы прервал низкий мужской голос. Я обернулась и столкнулась взглядом с холодными карими, почти черными глазами на худом, скуластом лице.

-Это я должна у вас просить прощения. Я заняла ваше теплое место? - я широко улыбнулась и вдруг произошло чудо, на хмуром лице мужчины появилось слабое подобие улыбки, только намек, бледная иллюзия теплоты.

Мы продолжали молча смотреть друг на друга. Не красив, точнее, не красив в классическом понимании этого слова. Высокий, широкоплечий, темноволосый. Четко очерченные скулы, темные глаза, хищный нос с горбинкой. Чувствуется порода, череда предков стоят за его плечами, выстроившись в длинную шеренгу. Значит высокородный, должность и титул даже боюсь предположить Внимательные глаза мужчины уже ощупали меня с головы до ног, разложили по составляющим и нацепили ярлыки. Я весело улыбнулась, это просто сон, так зачем же нервничать?

- От кого вы здесь прячетесь, леди...? - мужчина потянул паузу, явно спрашивая как меня зовут.

-От приставучих аристократов. Вы знаете, что по залу бегают бесхозные молодые бароны, хватают первых попавшихся девушек и принуждают с ними танцевать? - отшутилась я... Меня охватил какой то шальной кураж, мне стало вдруг плевать на то, как я себя веду, как выгляжу и что происходит. 'Это сон, это только мой сон', - твердила я себе. 'Значит мне можно все'

-А вы, значит, здесь скрываетесь от барона?

-Ага, угадали, если найдет - потащит танцевать, а я уже не в силах. Ужасно неудобные туфли на каблуках, - я капризно надула губы, глаза мужчины уже откровенно смеялись.

-Никогда не ходил на каблуках, - развел руками он.

-Попробуйте, - пробурчала, - сразу отпадет охота танцевать.

-Нет уж, спасибо, как нибудь обойдусь без каблуков. Значит танцевать леди Незнакомка категорически отказывается?

-Нет, я не против танцев, но только очень медленных и спокойных... Желательно на одном месте.

-Хорошо, я вам обеспечу такой танец, - мужчина заговорщицки улыбнулся, и отошел.

Через минуту заиграла заунывная мелодия медленного вальса и мне протянул руку мой недавний знакомый, приглашая.

-А вы сумеете меня защитить от наглых пронырливых баронов, сударь?

Мужчина улыбнулся. В его глазах я увидела разгорающийся интерес, губы дрогнули и он произнес.

-Девочка моя, я сумею тебя защитить от всех в этом зале. Только вот от меня здесь тебя не защитит никто, - таинственно добавил мужчина.

-Мне что, стоит вас опасаться? - кокетливо пропела я, взмахивая ресницами.

-Пока ты со мной - нет, а вот если захочешь убежать... - многозначительно усмехнулся он...

-Понятно, вы такой же как и барон... Собственник. Похоже в этом зале эпидемия жадности на одиноких девушек.. - я скорбно вздохнула, - нас так мало...

-Да, - мужчина наклонился и прошептал мне в ухо, - таких как ты - действительно здесь мало...

Мы уже дошли до середины зала, как вдруг справа, как черт из табакерки, выпрыгнул барон Артур.

-Вот вы где! А я вас везде ищу. Вы позволите пригласить...

-Нет, - резко прервал молодого человека, мой спутник, - девушка обещала этот танец мне, да и все последующие тоже, - с нажимом добавил он.

-Но ведь вы никогда не танцуете, господин Анте...

-Ты хочешь со мной поспорить, что я делаю и что нет? - от тихого угрожающего голоса даже у меня побежали мурашки по спине, а бедный барончик сжался как сдутый шарик...

-Извините, я прошу прошения, - залепетал он.

-Вон. И сделай так, что бы я тебя здесь больше не видел, - и подхватив меня под руку повел в медленном вальсе.

-А вы действительно страшный человек, прекрасный незнакомец, - таинственно прошептала я.

-Еще какой, пора начинать меня бояться, - ответил мужчина, и крепче сжал меня в объятиях.

Я спала. Я танцевала. Я наслаждалась балом. Мне все здесь безумно нравилось. Вот ведь как, если бы я не заснула на заказе герцогини, я бы никогда не побывала в королевском дворце... Не увидела этого великолепия, прекрасно украшенного зала, расписных колон, чудесных фресок на стенах и потолке, огромных цветочных клумб с экзотическими растениями. Я крутила головой, как маленькая девочка, пытаясь охватить все и сразу, удивленно округляя рот, когда видела что-то поразительное, или восхищенно выдыхала 'Боже мой!', замечая поистине гигантский размах королевской щедрости.

Мужчина задумчиво с улыбкой разглядывал меня, он то же по своему наслаждался, наблюдая. Меня отгородили ото всех других кавалеров высокой крепостной стеной, не позволяя никому приблизиться, даже шампанское мне приносил мой самоуверенный грозный незнакомец, не давая слугам подойти. На нас удивленно оборачивались, шептались по углам, а мне было все равно. Я никого здесь не знала, и мне было плевать, что они обо мне подумают. Это был восхитительный сон, и я не хотела просыпаться. Горячие руки, обнимающие меня, крепко стискивающие мое запястье пальцы. Глаза в глаза, мои веселые голубые с его насмешливыми пронзительными карими. Я первый раз в жизни бесшабашно напропалую кокетничала и мне это нравилось. Нравилось видеть, как послушно следует за мной его горящий взгляд, как завороженно ловит мужчина мой веселый смех, как вспыхивают его глаза, наблюдая за моими плавными движениями, как в тонкую жесткую линию сжимаются губы, замечая, как я дарю улыбки другим.

Я выпила четыре бокала шампанского, чувствовала себя пьяной, храброй и дерзкой.

'Прекрасная Незнакомка', - горячее дыхание опалило ухо, - 'Возможно нам нужно отдохнуть от шума и суеты?... Вдвоем'... Я подняла глаза и встретилась с безумной смесью восхищения, откровенного желания, опасения, ожидания, а главное, незнакомого мне, жадного мужского голода, с которым сталкиваюсь впервые в жизни. Я на секунду замерла, прекрасно понимая, куда меня приглашают, и самое интересное, не чувствуя никого отторжения или страха. Это же сон. Просто сон. Пусть хотя бы во сне я познаю, что такое быть с мужчиной. Ответ 'Да', он прочитал по моему лицу.

Резко, даже грубо, схватив под локоть, мужчина повел меня напролом, сквозь танцующие пары. Ошарашенные глаза провожали нас.

-Не так быстро, подождите! Мои каблуки никуда не делись, и мои ножки по прежнему болят, - рассмеялась я.

-Знаешь, сейчас самое мое заветное желание, перекинуть тебя через плечо и рыча утащить в пещеру... Извини мою поспешность, я слишком груб, - севший голос

срывался, но мужчина еще держал себя в руках.

Мы быстро шли по пустым коридорам, только изредка встречая охранников. Его руки блуждали по моей спине, гладили пальчики, невесомо дотрагивались до плеч, ключиц, шеи. Как ребенок он не мог оторваться от любимой игрушки, все время прикасаясь и трогая.

Мы почти вбежали в темный коридор, ведущий в гостевые спальни.

-Нет, не дойду, - хрипло простонал он и дернул меня в темный провал ниши за мраморной статуей. Мужчина вжал меня в стену и на секунду замер, спрятав лицо у меня в волосах. Я уткнулась ему в грудь и меня со всех сторон укутал терпкий приятный аромат, смесь дорогого парфюма, слабый запах лимона, еле уловимое благоухание осени, пыльных улиц, опавших листьев.

Глубокий хриплый вздох и к моему виску прижались теплые сухие губы, опустились по скуле вниз, тронули уголок моих, прижались к шее и я поняла, что пропала. Со стоном откинулась назад, упершись головой в стену, доверчиво открывая горло для поцелуев. Мое сердце колотилось так сильно, что грохот стоял в ушах, ноги ослабели, я вцепилась ему в плечи, чтобы хоть немного держаться на плаву. Поцелуи становились все более сильными и жгучими. Его ладони, до этого блуждавшие по моей спине, бедрам, талии крепко обхватили мой затылок и приподняли лицо. Я открыла глаза и вздрогнула. Его черные пронзительные горели безумным огнем, и были так близко, что казалось проникают мне под кожу. Медленно, не разрывая взгляд мужчина приблизился и жестко смял мои губы своими. Глубоко, сильно, жадно, заставив приоткрыться скользнул языком внутрь и меня накрыл взрыв такого чувственного восторга, что я задрожала и тоненько захныкала ему прямо в рот. Он дернулся и что-то глухо прошептал. Он пил меня жадно, не давая ни секунды передышки, чтобы вздохнуть. Сильные руки стискивали плечи, прижимая к себе так крепко, что казалось мы уже срослись и стали единым целым.

Это был взрыв. Я ни разу в жизни не ощущала ничего подобного. Какой он вкусный! Голова кружилась, кожа покрылась мурашками. Будучи новичком в чувственной сфере, ничего толком не умея и не зная, я послушно повторяла его движения, губами обхватывала его губы, покусывала, брала в плен язык, гладила спину, зарывалась тонкими пальчиками в волосы, и ощущение его кожи под моими ладонями было потрясающим. 'Вот она... страсть' - мелькнула слабая мысль на краю сознания.

-Боже мой, девочка, - что ты творишь? - прошептал незнакомец, немного отклонился, и заторможено, как будто во сне окинул меня мутным взглядом.

Я не ответила, слепо потянувшись к его теплу, к его губам и рукам. Сильный взмах и я на уровне его груди, спеленутая и крепко прижатая к телу. Ничего не видя и не слыша, от шума крови в ушах я нервно дергала завязки на его сюртуке, пытаясь добраться до теплой кожи. Меня быстро несли по коридору, периодически целуя в волосы.

Звук открывшейся двери, лязг защелки. Медленно и бережно меня поставили на пушистый ковер. Я огляделась. Спальня была огромной, богато обставленной, и чисто мужской. На столе горели свечи, оставленные слугами. Я перевела взгляд на моего спутника. Он напряженно замер, стиснув руки в кулаки, смотрел на меня.

-Кто ты? - хриплый голос нарушил безмолвие спальни.

-Не важно, - ответила я и стала нерешительно снимать с себя платье.

-Стой, подожди, - каким то испуганным тоном произнес мужчина, - я и так ели держу себя в руках. Ответь мне, как тебя зовут?

-Зачем вам это знать? - платье шурша упало на пол, я осталась в тоненькой прозрачной сорочке и чулках. Медленно переступила и двинулась к кровати. Во мне горел безумный неистовый огонь, наполняющий каждую клеточку тела. Возле кровати я обернулась и облизала сухие губы. Мужчина шумно втянул воздух.

-Бог мой! Как ты прекрасна, - с благоговейным восторгом прошептал он. Я села на краешек, сцепив колени. Кураж куражом, но остатки строгого бабушкиного воспитания еще остались.

-Я все равно узнаю, кто ты. Я же говорил, что от меня никто не спрячется, - как будто решив для себя сложную задачу, он в два шага преодолел расстояние до кровати и опустился передо мной на колени. Я сразу же погрузила ладони в его волосы. Как приятно.

Если даже мне никогда больше не испытать таких ощущений, я возьму от этого сна все. По полной. Я так решила. И плевать на Алисию.

Мои руки неумело и торопливо дергали пуговицы, снимая его рубашку. Треснула тонкая ткань. Мужчина шумно дышал, вцепившись в матрац по обе стороны от меня. Я первая наклонилась и нерешительно робко прижалась к его губам.

- Пожалуйста, поцелуйте меня, - попросила я дрожащим голосом.

И тут он сорвался. В одну секунду я оказалась обнаженной в центре кровати, прижатая сверху длинным твердым телом. Мои белокурые волосы веером разметались в разные стороны. Его губы были повсюду. Легкие укусы сменялись невероятно нежными глубокими поцелуями. Широкие горячие ладони ощупывали, сжимали, гладили. Выводили круги и узоры на моей пылающей коже. Я громко, не сдерживаясь стонала, выгибалась дугой, пытаясь прижаться к нему сильнее, кожа к коже, почувствовать его твердую тяжесть, врасти в него. Все тело скручивало, ломило от незнакомого сосущего голода, пустоты, поселившейся внутри меня. Сквозь ресницы я наслаждалась видом сильного гибкого мужского тела, с тугими канатами мышц, темными волосками на груди, кубиками пресса, так интересно и непривычно сравнивать его с моим, бледным и белым на его фоне. Темнота и свет, ночь и день, твердость и мягкость. Контраст поражал воображение и возбуждал еще больше. Атмосфера в спальне изменилась. Мягкая нежная расслабленность вдруг сменилась диким животным вихрем на грани боли. Остались голые инстинкты. Никто уже не шептал мне ласково на ухо, какая я красивая и восхитительная. Звуки, вылетавшие из его горла, были похожи на звериное рычание. Хриплые, яростные. Когда его пальцы оказались у меня внутри, я на секунду испуганно замерла, что бы потом вскрикнуть от взрыва совершенно новых, потрясающих по своей природе ощущений.

-Пожалуйста, прошу вас, - хныкала тихонько я, не понимая чего хочу.

-Сейчас, моя прекрасная солнечная девочка, сейчас, - глухо, лихорадочно прошептал мужчина и немного приподнялся надо мной. Я замерла, глядя в его почти черные бездонные глаза. Бедра сильно и резко толкнулись вперед и меня кольнула острым укусом боль.

Я тоненько застонала, жалуясь. Свирепо и как то победно зарычав, мужчина начал двигаться. Мощно, сильно, прижимая меня к себе так крепко, как-будто я величайшая в мире драгоценность, врастая в меня, утверждая свою власть и превосходство над моим хрупким телом. Ощущение наполненности, странного единства, цельности было ошеломительным. Я уже давно перестала понимать, на каком свете нахожусь, сплю или бодрствую, и что происходит со мной. Громкие надрывные стоны. Мои? Его? Тело стало чужим, непослушным, безвольным, следуя своим, только ему понятным инстинктам. Мужчина наклонился к моей груди, губы обхватили вершинку и тело скрутило судорогой наслаждения.

Я вскочила, сильно ударившись грудью о станок. Сердце тяжело ухало в груди, мелко противно дрожали колени, домашнее платье, в котором я так необдуманно заснула промокло от пота насквозь. Остаточные судороги скручивали тело. Тупая ноющая боль внизу живота, непривычно болела грудь, подгибались ноги. Я тряхнула головой, покачнулась и чуть не упала. В голове билась единственная мысль - это сон, это просто сон, успокойся, Вероника.

'Да, милая, ты действительно превзошла себя в этом заказе ... Вот она какая, страсть... Клиент останется доволен', - я грустно усмехнулась.

Как сомнамбула я ходила все утро по дому, медленно передвигая ноги. Душ, завтрак, упаковка заказов. Когда в ворота позвонили я даже обрадовалась, что сейчас избавлюсь от этого чертового платка.

Я молча отдала наволочку графу, слушать скупые благодарности старого больного человека сегодня было особенно тяжело и больно. Когда граф уже вышел на крыльцо, в калитку вошла Ганриетта. Она внимательно провела взглядом мужчину и направилась ко мне.

- Все готово? Вы успели сделать заказ?

-Да, вот, возьмите. Передайте герцогине - я желаю ей счастья с женихом...

- Обязательно передам, госпожа магиня, - мне показалось, или в голосе проскользнула насмешка?

Заказчики уехали. Я тяжело опустилась на диван в гостиной. Вот и все. Я невольно вспомнила бабушку, ее предупреждения и наставления...Да, если на меня так действуют сны моих клиентов, мне действительно противопоказано спать на своих творениях.

'Мне нужен отдых. Да!'- я немного взбодрилась духом, - 'возьму отпуск'. Денег я накопила достаточно, чтобы ближайшие несколько месяцев не волноваться ни о чем. Займусь ремонтом, - подумала я, тяжело встала и поплелась в спальню.

Проснулась я глубоким вечером с дикой головной болью. На моих стареньких часах было девять. 'Значит бал во дворце в самом разгаре' - проскользнула непрошеная мысль, - 'И герцогиня уже, наверное, отдала платок своему жениху... Что же, если он хоть немного похож на мужчину из моего сна - я искренне ей завидую и желаю счастья'.

Следующий день я провела, не выходя из дома. Я пыталась взять себя в руки и привести непослушное сердце хотя бы в относительный порядок. 'Это же мой сон, я сама придумала этого человека, возможно в реальности он совсем другой', - уговаривала я себя. Да, я уже догадалась, что сборный образ жениха Алисии и мои собственные представления об идеальном мужчине сплавились во едино, и мой мозг сам выбрал лучший для меня вариант. И этот мужчина живет где то там, далеко в столице, в королевском дворце.. Куда мне хода нет и не будет. Я все понимала, но от этого не становилось легче. 'Неужели я влюбилась?' - с ужасом подумала я и тут же ответила - 'Нет, не может быть, просто увлеклась.. А страсть, оказывается, хуже болезни, гораздо лучше жить без нее...' Но только я закрывала глаза, передо мной по прежнему вставало худое бледное лицо с горящими глазами и сердце вздрагивало от хриплого шепота 'Ты сводишь меня с ума, девочка с солнечной улыбкой. Кто ты?...'

На третий день я все-таки выбралась на рынок, нужно было пополнить запасы продуктов. Наш городишко гудел, как растревоженный улей. Я поинтересовалась у молочника, что произошло.

- Госпожа магиня, вы не слыхали? Вчера арестовали герцога Морица, нашего патрона.

- За что? - ужаснулась я, грудь сдавило нехорошее предчувствие.

- Говорят - растрата казенных денег, разорение ему подконтрольных земель и шпионаж в пользу соседней Карминии.

Я задумалась. Чем это может грозить в этой ситуации мне? Заказ для дочери маркиза - это ее личные любовные дела, и отношения к короне не имеют. Надеюсь, пронесет.

Купив сыра, хлеба, фруктов я побрела домой. Завернув за угол, увидела черную закрытую полицейскую карету, стоящую возле моих ворот. 'Спокойно. Возможно, просто нашли мой подписанный контракт в бумагах герцогини', - уговаривала я себя, но неконтролируемый страх уже сжимал сердце, заставляя биться его быстрее.

Из кареты вышли два молодых человека в одинаковых строгих костюмах с ничего не выражающими лицами.

- Госпожа Вероника Арсон, магиня?

- Да, чем обязана? - я открыла ворота и жестом пригласила господ полицейских во двор. Они молча проследовали внутрь. Войдя в дом, я обернулась и застыла на пороге, вопросительно глядя на мужчин.

-Вероника Арсон. Вы обвиняетесь в незаконном вмешательстве в расследование шпионажа против короны. Вы пытались оказать магическое влияние на лицо, наделенное высшей государственной властью, против его воли и не ставя его в известность. Мы уполномочены взять вас под стражу и переправить в столицу для допроса.

Полицейский поднял руку, видя, что я пытаюсь что-то сказать. - Нам бесполезно что-то доказывать, мы просто глас короля и не уполномочены вести разговоры с арестованными. Все, что касается дела расскажете в столице дознающему. Прошу идти за нами.

- Можно ли взять с собой запасную одежду, деньги?

- В тюрьме вам ничего не понадобиться, король обеспечивает заключенных всем необходимым. Не заставляйте вас ждать, госпожа Арсон.

Я ехала в закрытой мрачной карете, отгороженной вертикальной решетчатой перемычкой пополам. Впереди, за оградой негромко переговаривались мужчины, меня же терзали мрачные думы. Я уже поняла, что вляпалась по полной, что Алисия мне наврала и платок был заказан не для ее жениха -это очевидно. Интересно, кого же мужчина увидел на балу в образе спутницы?.. Ясно, что не Алисию... Хотя, мне уже все-равно. Стенать и корить себя за жадность, 'я же знала, я же подозревала' - было пустой тратой времени. И я стала размышлять.

Самый плохой прогноз...Что меня ждет за шпионаж? Смерть. Но, если докажут умышленный вред и найдут улики и вещественные доказательства. Это вряд ли. Я была уверена, что в моем доме полиция ничего не обнаружит. Дом магически опечатали после моего отъезда, так что переживать не стоит, что что-то подбросят.

Прогноз средней паршивости. Если не докажут шпионаж, а просто обвинят в нанесении магического вреда лицу против его воли... Лишение магии на достаточно долгий срок без права ее применять. Магическая заплатка на груди - и я просто обычный человек. Срок от десяти лет до конца жизни. Плохо, но хоть жива останусь...

Прогноз самый удачный. Пожурят и отпустят? Я хмыкнула, надеяться на это было бы наивно, ну а вдруг?...

Камера была со всеми удобствами. Я ни разу не бывала в тюрьме, но думала, что врагов государства держат в гораздо худших условиях.

- Это камера предварительного до судебного заключения, - прервал мои раздумья стражник, - если докажут вашу вину вас переведут в другу, на нижних этажах.

Понятно... В камере был небольшой умывальник с проточной водой, корявый унитаз за ширмой, стол, один стул и узкая кровать. Мне выдали стопку казенной одежды - два комплекта белья тоскливого серого цвета, закрытое платье из плотной жесткой ткани, чулки, ботинки. Я переоделась. Мою родную одежду сразу же унесли.

-Утром вас отведут на первый допрос, - напоследок произнес охранник и закрыв дверь, вышел.

Я немного походила по камере, заглядывая в углы и щелочки, попрыгала, пытаясь выглянуть в окошко под потолком, поняла, что слишком высоко, подтянула табурет, залезла - смогла увидеть голубой кусочек неба и ветку тополя. На душе стало чуточку легче. Нет, плакать я не буду. Безвыходных ситуаций не бывает. Бабушка всегда мне говорила - нужно бороться до последнего. Даже если надежды уже не осталось, пока ты жива, все еще можно исправить. А я еще жива... Не раздеваясь легла, укрылась одеялом и попыталась заснуть.

В десять утра я сидела в холодном кабинете дознавателя, отчаянно пытаясь согреться. Они что, специально держат такую низкую температуру, чтобы арестанты были сговорчивее? По четвертому кругу секретарь записывал мои показания, и я уже давно выдохлась и не могла вспомнить ничего нового. Голова пухла от бесконечных повторений одного и того же. Зубы стучали от холода, пальцы посинели и не разгибались.

- Я вам в десятый раз повторяю, герцогиня Алисия Мориц....

- Госпожа Арсон, Алисия Мориц отрицает ваше с ней знакомство и уверяет, что вечером неделю назад, именно в тот день, когда, по вашему утверждению, вы с ней подписывали контракт она приболела, и находилась дома и все слуги могут это подтвердить. Тем более, - дознаватель поднял со стола контракт на плетение сна для герцогини (значит уже обыскали дом, отрешенно подумала я), - в контратаке не упоминается ее имя.

- Да, подписывала договор ее подруга...

- Госпожа Арсон. В свите герцогини нет никакой графини Ганриетты Розен. Да и в нашей стране тоже.... А теперь подумайте еще раз и скажите, для кого вы плели этот сон?

И так по кругу четыре часа подряд. От голода кружилась голова и противно подташнивало. Я уже не понимала, где я нахожусь и что со мной происходит. Видя мое состояние, дознаватель позвал охранника и приказал отвести меня в камеру. 'До завтра', - попрощался со мной безразличным сухим тоном.

На следующий день повторилось все тоже самое.

- Подождите, я вспомнила, когда за платком приехала дуэнья, карету с гербом герцогини видел граф Эдмон Касинский, он в то же утро заезжал за своим заказом, он сможет подтвердить это, - я облегченно выдохнула.

-Хорошо, мы поговорим с графом, - дознаватель скептически поджал губы., - но я бы не слишком рассчитывал на его помощь. То, что он видел какую-то карету и незнакомую женщину ничего не доказывает...

На следующий день я с надеждой вошла в допросную. А вдруг все закончится сегодня?...

-Госпожа Арсон, - равнодушно произнес дознаватель, - вчера вечером на наш запрос пришло сообщение, что граф Эдмон Касинский умер во сне четыре дня назад. Так мы будем говорить правду следствию или нет?

Я стояла в ступоре. У меня больше не было никаких зацепок и даже призрачных надежд на благополучное разрешение этого дела. Меня все-таки осудят. Я молча села и посмотрела в лицо дознавателю.

- Что меня ожидает?

- Госпожа Арсон, я не нашел доказательств вашей вины в шпионаже против короны, в вашем доме не было обнаружено никакого ни письменного, ни магического подтверждения сговора с герцогом Морицем. Так что обвинения в шпионаже я с вас сниму, но вот незаконное магическое вмешательство...- дознаватель многозначительно замолчал. - Вы понимаете на кого вы подняли руку?

- Нет, извините, но я не знала кому предназначался платок, - за столько дней допросов я в первый раз увидела на лице мужчины ничем неприкрытое изумление.

- Вы не знали???

- Нет. Алисия не говорила имени своего жениха, а мне для моей работы оно не было нужно...

-Вы посмели оказать магическое влияние, - голос дознавателя звенел от напряжения, - на канцлера нашего государства, маркиза Эдварда де Антеро, старшего сына и наследника герцога Доремби.

Я в ужасе уставилась на мужчину. Канцлер??? 'Господи, вот теперь я точно пропала'.

-Вы понимаете, что не смогу закрыть глаза на ваши действия? - я тупо кивнула, - Если бы это был любой другой человек, госпожа Арсон, я бы смягчил приговор. Но наш канцлер, он жестокий, несгибаемый.... Он лично потребовал наказать вас по всей строгости, - теперь в голосе дознавателя стали заметны жалостливые интонации.

Слезы непроизвольно побежали по щекам. Я, всхлипывая, закрыла лицо ладонями.

-Какое наказание избрал для меня маркиз Антеро? - дрожащим голосом выдавила из себя я.

-Точно еще не скажу, но самое суровое по этой ветке.

-Полное лишение магии до конца жизни?

-Это как минимум, госпожа Арсон, как минимум....А может и похуже...

'Что может быть хуже для мага, даже такого слабого как я, чем лишение возможности жить полной жизнью и творить', - думала я по дороге в камеру. Жизнь казалась мне конченой. 'Винить, кроме себя некого', - размышляла я, - 'Значит это был канцлер... В том сне. Я стонала, наслаждалась и предавалась безумию в его руках. Какая ирония судьбы'....

На следующий день я собиралась идти в допросную, как на плаху. Медленно, тщательно оделась, заплела и уложила вокруг головы косы, расправила и пригладила руками платье. 'Ничего', - шептала я, - 'я жива, а значит не все потеряно. Простые люди живут и без магии... Привыкну. Стану выращивать цветы в оранжерее, составлять букеты или открою сувенирную лавку'... Но слезы непроизвольно наворачивались на глаза, а сердце тоскливо сжималось.

Дознаватель, взглянув на меня и немного виновато опустил глаза.

- Сейчас сюда придет канцлер. Он захотел лично озвучить приговор.

Я кивнула. Села в знакомое жесткое кресло, в котором провела так много часов за последние дни и застыла. Голова наконец освободилась от терзающий сомнений и метаний. Все уже решено. Что бы ни случилось, сегодня этот ужас закончится. Стало даже легче. Мы сидели вдвоем в кабинете и молчали. Каждый думал о своем. Пока я еще владела магией, я чувствовала еле уловимый запах сожаления, исходящий от дознавателя. Я хмыкнула, про себя. Даже такой внешне бесчувственный и не эмоциональный , в силу своей профессии, мужчина, может испытывать человеческие переживания.

В коридоре послышался шум, дверь резко распахнулась. Я обернулась и столкнулась с знакомыми пронзительными карими глазами. Внутри все заледенело. Зрачки мужчины расширились, и в холодном взгляде скользнуло узнавание. Мой украденный у герцогини сон пронесся перед глазами. Щеки полыхнули румянцем, я испуганно опустила голову. Стало страшно, действительно жутко до ужаса, до дрожи в коленках... Люди с такими глазами не прощают...

Маркиз небрежно сел на соседний стул. Тяжелым удушающим покрывалом накрыл комнату шлейф его надменности и высокомерия. Казалось в комнате похолодало еще на десять градусов.

- Дайте все документы по делу, - он небрежно протянул руку... Дознаватель судорожно собрал папку воедино и подал маркизу.

Медленно тикали часы, в комнате стояла такая гробовая тишина, что шуршание переворачиваемых канцлером страниц, казалось оглушительным и заставляло меня каждый раз невольно вздрагивать.

- Господин Пахран, я попрошу вас выйти и оставить нас наедине с арестованной, - я вынырнула из своих невеселых дум. Уже прочитал?

Дознаватель бросив на меня полный сожаления взгляд, вышел из комнаты.

Теперь тишина наступила полная...

- А ты была гораздо смелее на балу, - я подняла глаза, маркиз де Антеро задумчиво рассматривал меня, как пойманную редкую букашку, уже пришпиленную иглой под стеклом ... Последняя призрачная надежда на то, что во сне он видел не меня испарилась. Можно только порадоваться, - подумала я саркастически, - что магия выбрала именно мою тушку на место лучшего кандидата в канцлерскую постель...

-Вы тоже разительно отличаетесь от человека, с которым познакомилась неделю назад, - ответила я.

-Значит ты подсмотрела сон своей клиентки? Какой нехороший поступок, - он уже откровенно насмехался.

-Нет, я случайно заснула на станке, было поздно и...- залепетала я смущенно, а действительно, почему я оправдываюсь?

-Давайте уже покончим с приговором, канцлер, - и твердо заявила, - Я хочу знать что меня ожидает...

- Отважная девочка, - он лениво усмехнулся, как сытый довольный кот, зажав в лапе уже слабо трепыхающегося мышонка- глупая, но отважная...

- Уж какая есть, маркиз. Да, я совершила ошибку. Я поверила плачущей, влюбленной в вас девушке, что же мне теперь из-за этого голову на плаху?

- Влюбленной девушке? - маркиз скривился, - это она так сказала? Да, ты не только глупая, еще и наивная... Где ты жила все это время, Вероника?... Ах, да в провинции, я и забыл...Доверчивый воробушек.

Я молча обиженно сопела.

- Я инициировал расследование против герцога Морица месяц назад. У меня на руках были неопровержимые доказательства его измены и растрат. Я не поддаюсь никаким ординарным магическим воздействиям и в силу своей работы защищен от покушений не хуже короля. Мориц ничего не мог придумать, чтобы со мной справиться, но тут он нашел тебя, магиню, обладающую специфическим уникальным даром . Против такого у меня защиты не было. Видимо он схватился за соломинку, если пытался положить свою дочь под меня. Ведь так все задумывалось? - канцлер пристально смотрел мне в лицо, а я не могла, просто физически не могла встретиться с ним глазами, сразу вспоминая темную спальню и хриплый шепот.

- Я не знаю, - выдавила из себя, - я уже сто раз повторила дознавателю, как все было...

- Тебя очень красиво и профессионально подставили, воробушек. Куда тебе, слабой не обученной магичке, до столичных интриг, и ... ты же, наверное, из своей провинции и не выезжала ни разу?

- Если вы знаете, что меня подставили, может отпустите меня? - я с сумасшедшей надеждой в голосе подняла голову.

- Нет, не отпущу, - резко оборвал меня канцлер, - если я буду отпускать всех, кто провинился... Но у тебя есть выбор.

- Выбор, какой выбор?

- Выбор наказания, естественно. Мы оба знаем, что тебя подставили, дознаватель тоже догадывается, Пахран не глупый служака, но он ни слова не скажет на суде в твою защиту, ты это понимаешь?

Я горько кивнула. Ощущать себя безвольной куклой, которую против воли несет сумасшедший бурный поток, не позволяя ни малейшего отклонения от курса, было противно и унизительно.

-Продолжим... У тебя есть два варианта. Первый, я, как лицо пострадавшее в этом воздействии, не выдвигаю против тебя никаких обвинений, тебя отпускают, но... ты поступаешь на государственную службу магом, с минимальным окладом. Если я правильно помню, ты даже не закончила академию? - Я грустно кивнула. - Ты подпадаешь под мою юрисдикцию и служишь на благо короны, ну скажем, десять лет по контракту, без права увольнения и применения магии вне работы.

- А второй выход какой? - я ужасно не хотела идти на государственную службу. Мизерная зарплата, жесткие трудовые рамки, бесправие и полное подчинение претили самой моей сути мага. Это значит десять лет в нищете и кабале.

- Второй, - зло усмехнулся канцлер, - я объявляю приговор, тебя лишают до конца жизни магической силы и ссылка в северные поселения.

- Вы ведите здесь выбор? - горько сказала я, - я не вижу здесь ничего. - И безнадежно огрызнулась, как огрызается слабый щенок, уже не надеясь на снисхождение - это шантаж, подлый, бессовестный шантаж!

- Тебя никто не принуждал нарушать закон, воробушек, ты сама пошла на это... - маркиз ухмыльнулся, - ты, кажется, получила немалые деньги за сон... - я горестно молчала.. - я даже буду таким добрым, что оставлю тебе их, нужно же будет снимать квартиру в столице... А цены здесь довольно высокие. Ну так что ты ответишь? - Антеро выжидающе уставился мне в лицо.

Что я могла ответить? Что с презрением отказываюсь от его подлой подачки и выбираю ссылку? Гордая, но не сломленная, с магически запечатанным даром буду жить среди сугробов и волков, только бы не встречаться с канцлером? Глупо...

- Я согласна на вас работать, - глухо сказала я.

- У тебя есть два дня, чтобы съездить домой и взять необходимые вещи. Послезавтра я жду тебя в управлении, подойдешь в четвертый кабинет, к господину Анруку, архивариусу. Он оформит и покажет место работы.

- Я могу ехать? - мне так ужасно хотелось оказаться дома, в родных стенах моего особняка, что я согласна была бежать пешком в соседнюю провинцию. Я встала и застыла, настороженно смотря на маркиза, ожидая какого-нибудь подвоха.

- Да, можешь. Только переодеться не забудь, а то так и выскочишь в тюремной робе, - прозвучало насмешливо.

Канцлер резко поднялся и выпрямился в свой немаленький рост. Мы оказались настолько близко друг к другу, что я услышала знакомый тонкий будоражащий аромат, исходящий от мужчины. По спине пронеслась волна дрожи. Я конвульсивно отшатнулась, схватившись за горло, панически отступая назад. Маркиз на миг застыл возле кресла, шумно выдохнул сквозь зубы, и я увидела как побелели, судорожно сжатые в кулак пальцы.

-У тебя есть два дня, - прохрипел он, - и ней дай бог тебе задержаться, я из под земли достану. И поверь, когда я тебя найду, второй вариант развития событий покажется тебе раем,- и стремительно покинул кабинет.

Я чудом успела на вечерний дилижанс. Секретарь выдал мне несколько монет, чтобы точно хватило на оплату проезда в один конец. Не глядя по сторонам, не обращая ни на что внимания я стремилась домой, в родной, теплый, старинный дом.

Я вошла в калитку, как возвращаются корабли в родную гавань, годами бороздившие чужие далекие моря. Слезы хлынули полноводной рекой, как будто ждали своего момента, и следующий час я громко отчаянно рыдала на диванчике в гостиной. Двадцать лет я прожила в этом уютном старом доме, с любовью построенном дедушкой, как за каменной стеной. Я знала всех соседей на три квартала вокруг, и меня здесь знали, и искренне, бескорыстно любили. Что ждет меня в столице? Десять лет без права увольнения и использования магического дара вне работы... Это почти тоже, что тюремный срок или ссылка... только еще будут зарплату платить, - я хмыкнула ...минимальную...

Если бы не мои отложенные на ремонт деньги, мне даже не за что было снять квартиру.

Было ясно, что канцлер не забудет и не простит мне своего сна. Такие высокопоставленные титулованные особы, не любят чувствовать себя беспомощными... Интересно, зная характер канцлера, неужели Алисия всерьез рассчитывала после этого злосчастного сна попасть прямиком в его постель? Что он пойдет на поводу у своей страсти? Такие люди как он никогда не поддаются слабостям. Следуя логике, то увидев меня утром в кабинете у дознавателя, он тотчас бы упал передо мной на колени и поцелуями высушил бы слезы. Ага, - я скривилась, - и отпустил бы на все четыре стороны....

Так что ничего бы у Алисии не вышло...

Странно, но после слез мне стало гораздо легче, я взбодрилась и начала готовиться к переезду. Не в моем характере было долго горевать. Жизнь продолжается и возможно, кто знает, мне понравится в столице. Говорят, там красиво...

На следующий день, повесив на дом и двор заклинание магической консервации (бытовой магией я худо-бедно владела, бабушка научила), трогательно попрощавшись с самыми близкими друзьями и соседями (сказала, что поступила на государственную службу), упаковав и нацепив бирки на чемоданы (их отправят отдельным багажом по почте) я села в ночной дилижанс, что бы уже утром оказаться в столице. С собой было около пятидесяти золотых, остальные я предусмотрительно положила в банк. Первое время я собиралась пожить в гостинице, пока не подберу себе жилье.

Архивариуса разыскала почти сразу, добродушный на вид старичок, взяв у меня личный знак с магической печатью быстро оформил все бумаги. И записал своим помощником в архиве. Выделил мне закуток в углу, среди стеллажей, с поцарапанным пыльным столом и креслом. Библиотека и архив были объединены в одно громадное помещение, занимающее почти половину первого этажа здания.

- Это хорошо, что канцлер прислал тебя мне в помощь, я уже почти ничего не разбираю в этих бумагах, зрение подводит, - радовался он, потирая руки.

- А вы знаете, господин Анрук, как ваш дорогой канцлер привлекает работников? - очень хотелось сбить нимб вокруг головы его обожаемого начальника.

- Хорошо подбирает, девочка. Вот скажи, ты бы пошла работать на десять золотых в месяц по такому кабальному контракту ?

- Нет, конечно, - твердо ответила я.

- Вот. А где мы брали кадры, да еще и магические? Наш монарх довольно скуп и прижимист, на государственную службу выделяется минимум средств, а работы - непочатый край. Да тут считай треть служащих в чем то провинилась перед канцлером или обязаны ему. Ничего ужасного в этом нет. Поработаешь, освоишься, привыкнешь. Может и любимого человека здесь встретишь... - архивариус многозначительно покивал головой, - здесь работает много холостых парней... Эх, ты такая молодая и хорошенькая, у тебя вся жизнь впереди...

И началась у меня эта самая жизнь.

Поиски квартиры могли бы затянуться надолго, съесть все мои наличные деньги. Так как работала я с восьми утра до восьми вечера и искать жилье в незнакомом многолюдном городе ночью, по меньшей мере, было опасно и глупо. Мне помог господин Анрук, давший адресок своей старой знакомой, живущей недалеко от центра в тихом, спокойном районе. Ей достался от покойного мужа небольшой двухэтажный особнячок, с запущенным садом, мансардой и просторным теплым чердаком, который она и предоставила в полное мое распоряжение за пять золотых в месяц. Кроме меня у госпожи Гросс жили два студента магической академии (напыщенные молодые хлыщи), торговец тканями, иногда уезжающий из столицы за товаром и мой коллега Питер Фуррик, так же работавший в королевской канцелярии младшим сотрудником. Я не спрашивала, за какие провинности канцлер заставил его поступить к себе на службу. Молодой человек оказался хорошо воспитанным и вежливым, взяв на себя обязанность провожать меня каждый вечер после работы по незнакомым мне пока улицам города. Мы мало говорили. Я еще не освоилась в столице, вела себя скованно и настороженно, он также не спешил раскрывать передо мной свою душу. У всех нас были свои скелеты в шкафах...

Я все подсчитала. Если сэкономить на одежде и готовить еду самой на десять золотых в месяц можно было прожить. Скромно, конечно, но можно. Я решила не трогать пока деньги в банке, только в самом крайнем случае, если мне понадобиться купить новую одежду на зиму или госпожа Гросс выставит меня за дверь. Пока платьев мне хватало, в прошлые сытые года, живя в довольстве и достатке я не экономила на нарядах.

Мне поручили скучную и пыльную работу по систематизации и созданию каталогов, для последующей передачи в архив, отчетов за прошлые пять лет по провинции Райони, на юге страны. Очень интересная и увлекательная работа для мага моей уникальной специализации. Я проскрежетала зубами, но делать нечего, и приступила к бумагам.

Мое счастье, что в силу предыдущей деятельности я приобрела усидчивость и и просто ангельское терпение, иначе, я бы просто взвыла в первый же день.

Несколько раз сталкивалась в фойе управления с канцлером. Он удостаивал меня небрежным кивком и коротким холодным взглядом свысока. Я улепетывала, как заяц, в библиотеку, благо она была на первом этаже и старалась более не попадаться ему на глаза.

За две недели работы помощником архивариуса я перестала чувствовать себя изгоем и деревенщиной. Никто не тыкал в меня пальцем, не шептал в спину, не вспоминал за что меня наказали и в чем я провинилась. Действительно, в управлении работали вполне достойные люди, сплетни здесь пресекались на корню, во всем здании царила рабочая деловая атмосфера.

-Это все заслуга нашего канцлера, - не преминул похвалить начальника Анрук.

-Лучше бы его заслуга была в том, что он бы не наказывал невиновных, - бурчала я под нос

Вот так, потихоньку, я выползала из раковины. Благодаря своей природной доброжелательности и легкости в общении, перезнакомилась с служащими из соседних кабинетов, расположенных рядом с архивом на первом этаже. Вместе мы обедали, принесенными из дома бутербродами, пили чай, болтали о жизни. Я старалась испечь что-нибудь вкусненькое, благо последние несколько лет готовила для себя сама и умела это делать.

В библиотеке нас собиралась шумная веселая компания. Две девушки из секретариата, мой сосед Питер, и двое его коллег из отдела статистики. Мы все были примерно одного возраста, нам было легко и комфортно вместе. Господин Анрук сидел в своем кресле и тихонько посмеивался под нос, глядя на нас.

Мы заболтались. Питер рассказывал как залез ночью в соседский сад за вишней, а очутился на крыше пчелиного домика, выставленного хозяином сада на ночь, под деревья, и потом всю ночь вытаскивал жала и ставил травяные примочки на искусанные руки и ноги. Мы хохотали, когда распахнулась дверь и в библиотеку вошел канцлер. Друзья испуганно замерли, вжав головы в плечи.

-Наверное я мало загружаю вас, если вы можете себе позволить прохлаждаться в рабочее время, - процедил он сквозь зубы.

Я посмотрела на часы и ужаснулась, обед закончился полчаса назад. Мои коллеги поспешно выскочили из архива, оставляя меня на растерзание маркизу. Господин Анрук встал и попытался извиниться перед начальником, но тот остановил его небрежным взмахом ладони.

-Госпожа Вероника, вы закончили с провинцией Райони?

-Почти, - пискнула я, - осталось пару дней.

-Возьмите в нагрузку еще и округ Шатан, там тоже скопилось много не разобранных бумаг за последние года, и надеюсь, вы поторопитесь. Когда закончите, у меня есть для вас еще одно дело. - Канцлер развернулся и зашагал к двери.

Я тихонечко застонала... Что за невезение!

Маркиз, услышав мой стон, резко остановился, как будто натолкнулся на стену. Медленно, словно через силу оглянулся на меня и обжог враз почерневшими глазами.

Я испуганно застыла, как кролик перед удавом. Сердце подпрыгнуло к горлу, ладони повлажнели. Пару секунд мы пристально смотрели друг другу в глаза. Я первая вышла из ступора, опустив голову и спрятавшись за ворохом бумаг на моем столе. Через секунду услышала хлопок двери. Ушел...

Разбирая бумаги по Шатану я обнаружила несоответствие объема спиртных напитков, закупленных по королевской квоте, с объемом продаж этих напитков в отчетах от торговцев, владельцев ресторанов и гостиниц. Показала архивариусу. Старичок похлопал меня по плечу и вздохнул, - 'Полетят головы'. И пошел отсылать заявку в канцелярию...

-Анрук, добрый день, что случилось? - Канцлер, как всегда, стремительно ворвался в архив.

- Лорд Антеро, Вероника нашла в документах по Шатану косвенное подтверждение контрабанды спиртного. Вот краткие выкладки с цифрами, - Анрук протянул канцлеру бумагу с моими записями.

Быстро пробежав глазами текст, канцлер перевел взгляд на меня.

-А вы, госпожа Арсон, оказывается не только умеете улыбаться и обманывать доверчивых мужчин.

-Ну что вы, милорд, - со всем ядом, на который была способна ответила я, - обманывать доверчивых, - я выделила это слово, - мужчин, мое любимое занятие, а это так, - я махнула рукой над бумагами, - хобби.

Анрук удивленно переводил взгляд с меня на канцлера, прислушиваясь к перепалке.

- О, у леди прорезались зубки.. Где же они прятались все это время? - насмешливо потянул Антеро.

-Во рту, - не подумав, буркнула я. Невольно взгляд маркиза метнулся к моим губам, я увидела как ярко вспыхнули такие обычно холодные глаза. Канцлер резко вздохнув, отвернулся и уже возле двери, не оборачиваясь процедил, - Завтра мне на стол полный отчет по Шатану.

На вопросительный взгляд архивариуса, я недоуменно пожала плечами.

После Шатана была еще провинция Румок, потом рудники в Коми, потом закупки зерна в Шамии. Я злилась и скрипела зубами. Руки просили, требовали ниток, если бы не страх перед канцлером, я бы давно накупила пряжи и наплела что-нибудь на чердаке своим друзьям, какой-нибудь легкий, светлый, летний сон. Я скучала по станку, по родному дому, по своим заказчикам, соседям, по той легкости, доброте и искренности, что окружала меня всю жизнь.

Уже три дня терзали глубокие размышления. В основном они меня редко так долго мучают, но этот случай особый... В отчетах по северному округу Гуджон я нашла знакомую фамилию - виконта Арсон. Мой отец при венчании в храме передал эту фамилию жене. И я, как его дочь, при рождении была записана в книге регистрации, как Вероника Арсон. Я никогда не пыталась разыскать родственников со стороны отца. Он покинул мою мать, уйдя на войну, когда та была на пятом месяце, беременная мной и больше не вернулся к нам... От отца мне осталось только фамилия и кольцо, подаренное маме на свадьбу. После смерти бабушки и дедушки я пыталась разговорить маму, но та не хотела и слышать о возможности наладить отношения с семьей Арсон... Она рассказывала, что Андре пошел на войну офицером вопреки воле своего отца, а так как он был младшим сыном, то тот лишил Андре наследства и поддержки рода. Вот такая грустная история. Теперь, копаясь в архиве, я обнаружила сводный отчет за прошлый год от виконта, моего дедушки и мучительно размышляла - написать ему или нет... Ведь больше у меня никого в семье не осталось... Мама была очень категорична в отношении , но, как мне теперь представляется, предвзятость и неприязнь вредят в жизни, и если даже виконт мне не ответит, я не буду держать на него зла... У каждого своя дорога...

В итоге письмо я написала. Вежливо, очень тактично и осторожно. Назвала свое имя и фамилию, написала о маме, о городке, где мы жили, о том, что служу сейчас на государственной службе в канцелярии... И что, буду очень рада, если он мне ответит...

Я работала в самом дальнем углу библиотеки, напевая под нос песенку. Разбирала старые книги, откладывая самые потрепанные экземпляры на переплетение и реставрацию. Как вдруг почувствовала, что сзади кто-то есть. Вздрогнула и испуганно замерла. Уже собираясь обернуться, как ощутила знакомый до боли запах того единственного мужчины, которому он принадлежал. Канцлер. Он молча стоял за моей спиной, так близко, почти вплотную, что горячее дыхание шевелило волосы на моем затылке. Краем глаза я заметила руку, судорожно вцепившуюся в полку стеллажа, как будто он боялся хоть на секунду разжать побелевшие пальцы. Я чувствовала исходящий от мужчины жар, и сама ощутила, как глубоко внутри зарождается неконтролируемая ответная дрожь. Мне казалось, его взгляд материальный, я ощущала этот взгляд на шее, плечах, он прожигал дыру между лопатками, опять поднялся наверх и замер на ключице, нежно выглядывающей из воротника платья. Мы стояли так уже несколько минут. Голова плыла в душном густом тумане, я едва заметно покачнулась, чуть притронувшись спиной к маркизу и услышала его рваный хриплый вздох.

- Лорд Антеро, вы где? Я принес, то, что вы просили, - донеся откуда то издалека голос архивариуса.

Канцлер очнувшись, резко развернулся и через мгновение я стояла между стеллажей одна. Вздохнув, тяжело опустилась прямо на пол. Что же твориться? Почему рядом с ним я становлюсь как оголенный натянутый нерв? Почему кружится голова от одного его запаха и дрожат коленки? Это все этот чертов сон, - злилась я. Если бы не он... Если бы не сон, меня бы здесь не было, и я бы никогда не узнала этого страшного жестокого человека. Жила бы себе в любимом доме. Плела бы сны за деньги...

Конечно, он не равнодушен ко мне, это понятно. Его особенная персональная придирчивость, язвительные колкости, приходы в библиотеку только для того, чтобы дать мне дополнительную работу или поругать за лень или некомпетентность. Я наблюдала, с другими служащими он вел себя вполне корректно и вежливо. Значит ненавидит меня... И до сих пор не простил за тот сон, за свою вынужденную слабость...

Спустя несколько дней я, опаздывая, неслась через фойе к библиотеке, торопливо кивая направо и налево так же спешащим коллегам.

-Госпожа Арсон, здравствуйте! - вдруг раздался справа знакомый голос.

Обернувшись я увидела Пахрана, моего бывшего дознавателя.

-Какими судьбами? - заулыбалась я, - доброе утро, сэр.

-Как вы, Вероника? Я часто вспоминал о вас. Не обижаетесь на меня за допросы?

-Спасибо, хорошо. Конечно нет, Какие могут быть обиды - это же ваша работа, - ответила я вполне искренне. - Я служу теперь здесь на благо государства младшим архивариусом. А вы что здесь делаете?

-Прибыл с отчетом для канцлера, - пожал плечами Пахран. И улыбнулся.

-Какая милая, сердечная встреча, - раздался рядом холодный язвительный голос.

Мы с Пахраном одновременно обернулись к канцлеру и синхронно поклонились, как послушные болванчики.

-Я смотрю, вы не наговорились за прошлое время?. Может мне стоит дать вам возможность продолжить ваши беседы в кабинете дознавателя? - голос сочился ядом.

- Лорд Антеро, извините меня, - Пахран по военному склонил голову. - это я задержал госпожу Веронику поздороваться.

-Идите в мой кабинет и ждите меня там, - отмахнулся канцлер.

Мы остались вдвоем посреди фойе. Проходящие мимо служащие опасливо обходили нас по широкой дуге. И вдруг, я со стороны увидела всю нелепость нашего противостояния. Маркиз, со своей высокомерной наглой ухмылкой, рассматривая меня с высока. Я, как нахохлившийся маленький воробей, сжав кулачки, исподлобья, злобно, прожигаю его взглядом. Это просто смешно и глупо. Я подняла голову и широко весело улыбнулась, глядя ему в глаза. Сначала удивленно, потом растерянно канцлер смотрел мне в лицо и стремительно теплели, озаряясь мягким внутренним светом его глаза.

- Мир? - с улыбкой, я протянула для пожатия ладонь.

Он посмотрел на мою руку, как на ядовитую змею, опасливо отступая на шаг назад.

-Госпожа Арсон, может вы уже, наконец, пойдете работать и перестанете мозолить мне глаза? - процедил сквозь зубы.

- Конечно, милорд. Уже иду. Доброго дня, - мягко сказала я и развернувшись медленно пошла в архив, оставив растерянно стоящего мужчину за спиной.

Я думала о случившемся весь день. Похоже я нашла у маркиза слабое место и беспроигрышную тактику поведения с ним. Канцлер боится моих улыбок, точнее своей реакции на них. И если я начну себя вести с ним кротко и смиренно, он больше не будет ко мне цепляться.... Надеюсь...

Ура! Мне наконец привезли ткацкий станок. Немного другой, больше чем мой, домашний. Но все равно безумно красивый. Я любовно гладила перекладины, нежно провела рукой по челноку. Я была счастлива. И с улыбкой обернулась к архивариусу.

-Спасибо за этот чудесный подарок.

-Нет, девочка, благодари канцлера, это он приказал поставить тебе станок.

-Ага, значит даст какую-то новую работу на благо государства, - вздохнула, но не слишком грустно, так как я была рада наконец заняться любимым делом

Маркиз не преминул вскоре заявиться в библиотеку. Небрежный кивок и высокомерно:

-Госпожа Арсон, к вашим обязанностям младшего архивариуса добавятся еще обязанности по вашему прямому профилю - плетению сновидений. Вот первое задание, - он протянул бумагу.

Я прочитала заказ и перевела на канцлера ошарашенный взгляд.

-Но ведь это же противозаконно, именно из-за такого заказа вы меня сюда и упекли!

-Госпожа Арсон, то что требую я - всегда законно и на благо государства. Так что берите нитки и за дело, мои приказы не обсуждаются, - припечатал он выходя.

С враз испортившимся настроением я села за стол и отвернулась к окну. У меня был приказ создать сон для посла соседней Карминии, вчера приехавшего во дворец с делегацией, в связи с недавним скандалом из-за шпионажа. Отношения между нашими странами были натянуты и слухи ходили самые неутешительные. Прогнозировали возможную войну... Посол был негативно настроен ко всему, что его окружало в столице. Говорили, что он даже ел пищу, приготовленную его слугами из привезенных с собой продуктов. 'Совершенное самодурство', - подумала я. Мне же приказали сплести наволочку со сном о нашей прекрасной стране. Чтобы за несколько дней прибывания в столице он проникся любовью и патриотизмом к моей родине. Почти невозможный заказ. 'Нет', - сказала я себе, - 'Невозможный, если ты и дальше будешь кукситься и дуться на канцлера. Поэтому прочь грустные мысли и берись за работу'. Я смотрела из окна на городской парк, расположенный напротив здания, на гуляющих мам с детьми, на проезжающие мимо кареты, спешащих людей. Вспоминала свой дом, теплый, родной, любимый. Друзей, соседей, знакомых с детства. Наш провинциальный, может немного и наивный, но такой искренний и открытый мирок, где прожила всю жизнь, где все знают друг друга и всегда придут на помощь.

Я придумала, я сделаю сон именно таким, и взялась за нитки.

Вечером отдала наволочку секретарю и больше я о после не слышала. Но краем уха, сплетня о том, как понравилось ему в нашей стране, и как он собирался вскоре опять ее посетить все-же дошла до меня. В канцелярии мне выдали премию за отлично сделанную работу и устную благодарность от канцлера. Сам он архив так и не посетил.... Поговаривали, что маркиз уехал к невесте, и скоро должна состояться их свадьба. Девушки из секретариата рассказали, что король давно настаивал на венчании, но канцлер все время отодвигал дату свадьбы... Но видимо оттягивать дальше было уже невозможно. Я впала в задумчивость на несколько дней... Были две новости, связанные со свадьбой канцлера, хорошая и плохая. Хорошая в том, что женившись он наконец забудет про тот дурацкий сон о страсти и, возможно, воспылавший любовью к жене, оставит меня в покое, а возможно даже разрешит уволиться, что бы я не маячила у него перед глазами.

Плохая была в том, что мое непослушное сердце по прежнему не хотело воспринимать наше огромное классовое и социальное неравенство, трепыхалось и болело, на что-то надеясь... Парадокс, не правда ли?

Маркиз приехал через пару недель, раздраженный и злой. Устроил разнос в управлении, по увольнял заместителей. Его обходили стороной и лишний раз боялись потревожить. А мне опять навалили кучу работы... Периодически я плела легкие веселые, незамысловатые сновидения для семьи монарха, то наследнику престола, то дядюшке, то кузине... Но в основном сидела разбирала отчеты и архив.

'Рано или поздно это должно было случиться'. - вздыхала я потерянно. Сегодня утром ко мне подошла убитая горем женщина, работающая уборщицей у нас в управлении и попросила помочь. Ее сын умирал. Лекари и маги, которых она могла пригласить, пока еще были деньги недоумевали и ничего не могли сделать. Говорили, что они бессильные перед депрессией и сердечной болью. Что если ваш сын сам не сможет захотеть жить - не поможет ничего. Деньги у нее закончились, пришлось продать, все что было ценного в доме, а лекари все разводили руками. Сын медленно угасал, ничего не ел, не разговаривал и не вставал с кровати. Что же могло случиться? Он так и признался матери...

Я отнекивалась, что не могу, что не имею права, меня накажут и серьезно, но смотреть на материнское лицо, на котором гаснет надежда было ужасно больно... Я взяла с нее клятву, что никто не узнает об этом сне, что если удастся вытащить ее сына из депрессии - первое, что она сделает, это сожжет платок. Денег я не взяла, да и что она могла мне предложить?

Я опять сделала это - пошла против закона. Мучило ли это меня? Нет, конечно... Боялась только одного - только бы не попасться... Вечером, когда все ушли, я осталась в архиве и села за работу. Мне уже приходилось лечить людей сновидениями, наработки были... Я конечно не знала первопричину болезни, но главное дать толчок, заставить человека хотеть жить и бороться. Сама я была ужасная оптимистка, поэтому такие сны мне удавались особенно хорошо.

Просидела за станком почти до ночи, только теперь сообразив, как же мне будет страшно идти домой. Выскочив на пустую темную улицу, я увидела через дорогу от здания закрытую черную карету, которая тихонько покатила следом за мной. Я побежала. Быстро как могла... Испуганно неслась сквозь кусты, перескакивая через клумбы. Карета все равно не отставала. Перевела дыхание, только когда оказалась за крепкими воротами госпожи Гросс... Сердце колотилось как сумасшедшее. Нет, больше ни за что не пойду среди ночи... Если и буду нарушать закон еще раз, то лучше рано утром...

На следующий день, незаметно отдав платок уборщице, села за свои бумаги... Опять скучный, похожий на предыдущие день... Отчеты, цифры, нумерация, каталоги...Надоело...

Через два дня ко мне в архив заскочила радостная улыбающаяся женщина и бросилась передо мной на колени. Платок помог. Юноша начал выздоравливать, вставать с кровати, интересоваться происходящим, а главное, у него проснулся волчий аппетит... 'Вот ради таких минут и стоит жить', - подумала я, улыбаясь. 'А не ради того, чтобы кузина монарха еще раз во сне посетила морской курорт'....

И когда меня вызвали вечером в кабинет канцлера, я все сразу поняла и приготовилась к неравной битве... Ведь канцлер предупреждал, то ничто от него не скроется...

- Добрый день, милорд.

- Здравствуй, Вероника.

Кабинет у канцлера был шикарным, большой, светлый, с двумя огромными окнами выходящими на городской парк. Полки с книгами, камин, пейзажи на стенах, мягкий диван в углу.. Добротный широкий письменный стол в центре. Пока я осматривалась, маркиз внимательно наблюдал за мной.

-Что ты можешь сказать в свое оправдание? Ты же понимаешь зачем я тебя пригласил? - с ленцой начал он... Поймал таки мышонка, и теперь раздумывает, съесть сразу или еще поиграть...

- Вы же все и так знаете, лорд Антеро... Я жду наказания, - виновато склонила голову, прервав я его игру...

-Эх, глупый наивный воробушек... Мне интересно было наблюдать за тобой... Делом времени было подождать когда ты сорвешься.

-Я не жалею о том, что сделала. Может я и жалею о вашем сне. Может я понесла наказание за него справедливо и заслуженно... Но о битве за спасение человеческой жизни я не пожалею никогда, - я твердо стояла на своем..

-Вот значит как... Смелая и дерзкая... - и тихо добавил, - почти как тогда....

Мы молчали... Канцлер сидел, задумавшись, отрешенно играя пером. Я стояла посреди кабинета и смотрела в окно, за его спиной...

-Что же мне с тобой делать, солнечная девочка, - заторможено, как будто во сне прошептал он... и махнув рукой в сторону стула сказал, - сядь ты наконец, чего стоишь...

Я села. Тихонько тикали часы, отмеряя минуты, потрескивал огонь в камине. Было так уютно и спокойно вдвоем. Напротив сидел сильный, надежный, притягательный мужчина, расслабленно откинувшись в кресле. Такой знакомый и такой чужой. Меня вдруг накрыло мягкое теплое одеяло безопасности и покоя... Стало все равно, какое наказания для меня придумает канцлер и что будет со мной завтра. Но я точно знала, что он не причинит мне вреда.

Вдруг, медленно маркиз начал говорить..

-За последние месяцы я прочитал все о магическом воздействии, все труды из академии, королевских архивов. Консультировался с убеленными сединами, самыми выдающимися магами нашего королевства. Искал хоть крошечную зацепку о том, что происходит со мной...

-А что с вами происходит? - не удержалась я... Мужчина грустно иронично улыбнулся...

-Все маги в один голос утверждали, что одиночное воздействие не приносит вреда. Что сон - это просто сон, пусть красивый, чудесный, притягательный, но один раз он ничего не сможет сделать.. Главное, что бы я не спал на платке постоянно...

-И что? Надеюсь, вы уничтожили платок? - я с тревогой посмотрела на маркиза.

-Конечно, сразу же на следующий день, найдя его у себя под подушкой... Полетели головы слуг, которые убирали постель. Так я узнал о Алисии Мориц, а потом о тебе... Я был зол... Страшно зол, что посмели таким способом воздействовать на меня. Сначала я думал, что ты в сговоре с семьей Мориц... Потом злость ушла, я начал размышлять и понял, что тебя подставили... Ну ты все и так знаешь...

-Да... можно сказать из первых рук, - рассмеялась я. Канцлер резко поднял голову, ловя взглядом мой смех, пристально всматриваясь в мои глаза.

-Тогда почему я чувствую себя так, как будто до сих пор сплю на этом платке? Ответь мне! - прорычал он... Я растерянно хлопала глазами.

-Я устал.. Я устал каждый день с собой бороться. Я устал придумывать причины, чтобы зайти в архив. Я устал провожать тебя, сидя в карете, издалека наблюдая как ты идешь домой... Я даже обрадовался, когда ты нарушила правило не применять магию. Обрадовался потому что был повод вызвать тебя в свой кабинет...

-Может, - я задумалась. - может я сплету вам сон о ненависти ко мне...

-А ты сможешь? Девочка, в тебе нет ни капли злобы и ненависти, ты не знаешь что это, а посему как ты сможешь вплести эту эмоцию?

Я удивленно подняла глаза.

-Откуда вы знаете специфику моего плетения?

-Я же сказал, я знаю все о тебе и твоем даре... Скажи... ты говорила, что заснула на платке, ты видела то же, что и я?

Я густо покраснела. Запылали щеки, шея, грудь. Я смущенно опустила глаза и пискнула:

-Не знаю, милорд, я проснулась почти сразу, как мы покинули бальный зал.

-Тебе повезло... Я видел гораздо больше. Но все равно, ответь мне - почему тогда во сне ты была совсем другая, чем в жизни? Более свободная, раскованная, дерзкая? Такое ощущение, что там была ты и в тоже время не ты... И почему вообще я тебя увидел? Я же по плану должен был увидеть Алисию.. Ведь так?

-Да, наверное. Я много думала об этом...Если вы с Алисией любили друг друга, конечно вы бы увидели ее. Я вплела ее образ в сон, но то ли я вложила слишком много своих эмоций, и они перехлестнул ее образ, то ли вы негативно относились к семье Мориц, и к Алисии в том числе, магия выбрала меня для сна, как самого лучшего кандидата, - я опять покраснела.

-Магия? Ты думаешь она разумна?

-Конечно, маркиз Антеро, я точно знаю, что она сама выбирает кому помочь, кого наказать, а кому подсказать дальнейший путь...

-Это все догадки и домыслы...

-Возможно...А про раскованность... - я опять засмущалась, - лорд Антеро, я с первой минуты поняла, что это сон, и что кроме меня его никто не увидит... Поэтому решила оторваться по полной. Так сказать... Простите меня, но вы тоже вели себя немного по другому, - пискнула я и виновато опустила голову.

-Я то думал, что все реально... Тем более, что заснул сразу после бала и твой сон стал приятным его продолжением...

-Что же нам делать, лорд Антеро?, - с неподдельным интересом и надеждой в голосе поинтересовалась я. Я считала его старше, мудрее, опытнее, наверное... Кто я и кто он. маркиз найдет выход из ситуации!

-Как что? Ты станешь моей любовницей, естественно. Если я уже не могу избавиться он мыслей о тебе. Я куплю тебе особняк в столице, ты будешь богатой.... - его голос звучал уверенно и твердо, как будто он уже все решил без меня... Я так растерялась и опешила, что ловила воздух, как выброшенная на берег рыба.

- Как вы.... Нет...нельзя... -я ошарашенно бормотала, с ужасом глядя на маркиза.

- Почему? - с искренним недоумением спросил он.

- Ну как же? Так нельзя, ... - он молча, не понимая смотрел на меня, - ну во первых у вас есть невеста.

- Ну и что?

- Как же вы не понимаете таких очевидных вещей. Вы женитесь. Пойдете в храм. Произнесете клятвы. Нельзя иметь любовницу и жену. Это же предательство, измена, - в полном замешательстве произнесла я.

- Ты такая наивная, девочка, - хмыкнул маркиз. Это брак по договоренности, а невесту видел, возможно, пару раз... Она меня не любит и я ее не люблю... Все аристократы так женятся.

Я действительно не понимала... Вся моя жизнь с детства была пронизана любовью.... Воспоминания о бабушке с дедушкой, их крепком, взаимном чувстве, пронесенном сквозь годы. Они не расставались ни на минуту, а если и приходилось дедушке уехать, то бабушка просто замирала в своем мирке и ждала его приезда, чутко прислушиваясь к шагам за дверью. Мама... Я вспоминаю, она и не жила все эти годы, меня в основном воспитывала бабушка, а мама застыла среди своих вышивок, заперла свои мечты и улыбки внутри... Без папы...

- Нет, - твердо сказала я, - я не буду вашей любовницей. С вашей стороны жестоко и оскорбительно предлагать мне такое..., - меня переполняло негодование.

- Понятно.. - хмыкнул маркиз, - я так и знал, что ты встанешь в позу. Можно было догадаться по твоей наивности и провинциальности, что представления о браке у тебя не правильные.

- Как раз у меня они и правильные, - с жаром заявила я, вскочив, - а вот у вас, милорд... Вы казались мне честным и благородным человеком, может и суровым, но справедливым и порядочным...

- О, - потянул лорд, - как все запущенно... - Если я правильно понимаю, деньги, драгоценности, положение в обществе предлагать бесполезно? - хмыкнул он иронично...

Я грозно посмотрела на него. Еще и веселится... Вдруг, одним слитным плавным движением маркиз поднялся с кресла и двинулся ко мне. Я замерла. Придумал что-то новенькое, решила, глядя в загорающиеся огнем глаза. Мне стало страшно... Я отступала к двери, настороженно глядя из-исподлобья.

- Что вы делаете? - испуганно пролепетала, упершись спиной в стену и почувствовала как талию обхватили крепкие руки, а горячие губы запорхали, целуя лоб, щеки, шею... Я мгновенно вспыхнула, задрожав, обмякла в его руках.

- Что и требовалось доказать, - хрипло прошептал маркиз, - обманщица, ты то же чувствуешь это... Эту невыносимую тягу, эту страсть, туманящую разум и лишающую воли.. - его голос обволакивал, отбирая разум, - Моя смелая, восхитительная, отзывчивая девочка...

Губы творили волшебство, мягкие и твердые, невыносимо сладкие и нежные. Его рот... Язык.. Изысканное лакомство, которое таяло у меня во рту, оставляя роскошное послевкусие. Ладони мужчины обхватили грудь , то крепко сжимая, то нежно, почти невесомо прикасаясь к вершинкам. Пальцы выводили замысловатые узоры , дразня и теребя.

Как будто издалека слышала хриплый шепот 'Красавица моя', 'Нежная моя', 'Солнечная девочка', таяла от бархатного голоса, тихого рокочущего звука, похожее на кошачье мурлыканье, зарождающегося у него внутри в груди, и уже почти ничего не соображала. Ум заволокло розовым туманом, кожа стала настолько чувствительной, что одежда мешала и голову посетила мысль от нее избавиться... Я вздрогнула... И пришла в себя.. Я полулежа сидела на коленях у маркиза, на кушетке возле камина, платье было приспущено, бесстыдно оголив плечи и верх груди. Темноволосая голова маркиза склоненная надо мной, одна рука гладила колено, медленно пробираясь по ноге вверх, другая зарывшись в волосы, поддерживала затылок. Губы страстно целовали ключицы, шею, опускались потихоньку вниз к ложбинке... Стоп. Я резко оттолкнулась и вскочила с его колен.

- Что вы.... Да как вы... - слова давались мне с трудом, я вдруг сразу растеряла способность мыслить и говорить... маркиз был еще в более худшем положении. Он даже ничего не мог выдавить, просто тяжело, дико, не отрываясь, смотрел на меня. Хриплое дыхание вырывалось сквозь сцепленные зубы. Я развернулась и ринулась к двери. И уже на выходе прошептала:

- Это же не сон, это настоящая жизнь, здесь нельзя так...

Я влетела в библиотеку, как торнадо. Вихрем промчалась мимо господина Анрука и плюхнулась за свой стол. Руки дрожали, мысли путались, а сердце грохотало в груди кузнечным молотом. Отрывочные бессвязные мысли проносились в голове: 'Это не могло со мной произойти. Я сошла с ума. Как же я буду дальше жить? Смотреть ему в глаза, ходить на работу, здороваться по утрам... Еще десять лет по контракту, я не выдержу'. То, что я неравнодушна к маркизу я поняла уже давно. Но у меня была еще призрачная надежда, что он женится и перестанет обращать на меня внимание и мое незрелое чувство угаснет, так и не успев вырасти... Но после случившего в кабинете, игнорировать факты было бы глупо... маркиз предложил мне стать содержанкой. Я горько усмехнулась. Ни на что большее, ты Вероника, рассчитывать не можешь... Да еще и раз за разом вляпываешься в истории, развязывая ему руки и давая повод для шантажа...

Три дня маркиз не показывался в библиотеке. Я так же сидела тихо как мышка. Утром незаметно проскальзывая в архив, а вечером, прячась за спинами, торопливо бежала домой. Самым лучшим решением было бы отпустить меня к себе в родной город, я бы уехала и перестала бы мозолить ему глаза... Может предложить канцлеру такой выход?

А на четвертый день он посетил архив сам. И поведение его разительно отличалось от предыдущего... Я даже немного опешила, когда, зайдя в комнату, он с искренней улыбкой поприветствовал нас и сразу подсел ко мне за стол. Я настороженно выглядывала из-за бумаг. Но оказалось, что тактика, которую избрал маркиз для достижения какой-то своей, неведомой мне цели, была гораздо страшнее и коварнее... Он ласково смотрел на меня, не ругая и не критикуя, легко, как будто играя, касался локтя, кисти. Сев почти вплотную, разложил мой прошлый сводный отчет по Гуджону, почти задевая меня плечом. Я отодвигалась, пока чуть не свалилась со стула. Терялась, смущалась, краснела... Не понимала ни слова из того, что он говорил, сердечко стучало, как у пойманной птицы, а щеки полыхали румянцем. А этот нехороший канцлер только забавлялся, видя мое нервное состояние...

С этого момента началась новая страница в наших непростых отношениях.

Теперь в библиотеке канцлер стал частым гостем. Он приходил каждый день, приносил пирожные и конфеты из элитной кондитерской, такие безумно вкусные, что я физически не могла от них отказаться. То охапку желтых осенних листьев, собранных в парке. То одинокий цветок в стакане...

Его вероломная подлая тактика дала свои плоды. Господин Анрук сначала вопросительно, потом тревожно поглядывал на меня. Мои друзья и коллеги перестали приходить на обед в архив, пару раз встретив там маркиза. Да и вообще сослуживцы как-то странно стали коситься и шептаться по углам. Пошли сплетни... Это было естественно, и закономерно, особенно после того, как маркиз стал каждый вечер ждать меня в карете после работы, насильно усаживал внутрь, и не слушая моих возражений, провожал домой. Репутация была под угрозой.

Чего он добивается? Пару раз задав этот вопрос канцлеру, когда мы были наедине в карете я получила в ответ теплую улыбку и целомудренный поцелуй в ладошку... Он околдовывал меня, опутывал, приручал к себе, как несмышленого щенка. А я не понимая, что происходит, безвольно шла в эту ловушку, завороженная улыбками и непривычной для него добротой.

Последние сомнения коллег о моей пристойности и приличиях пропали, когда канцлер начал вызывать меня в свой кабинет по вечерам, якобы с отчетом за день о проделанной работе. Я дулась, ругалась по нос, смущалась, пеняла ему, на то что он пользуется своим положением. Но шла... Потому что уже не могла жить, без этих встреч, без его тихого ласкового голоса, без пронзительных карих глаз, смотрящих на меня восхищенно и жадно... Как на самое вкусное лакомство...

Я чувствовала себя самой красивой, самой желанной, окруженной заботой и лаской, как во сне, в том давнишнем сне, который мы увидели на двоих...

Сначала я боялась ходить к кабинет канцлера по вечерам. В памяти было свежо воспоминание о неприлично задранных юбках. Но маркиз, видя мои опасения, (я заходила к нему бочком и по стеночке, зыркая исподлобья), больше не предпринимал никаких попыток поцеловать или приблизить меня к себе. Чинно сидел в кресле и действительно просматривал бумаги, а мне велел тихо сидеть на кушетке. Потом, потихоньку осмелев, я сама читала документы , разложив их на туалетном столике, или брала работу с собой. Очевидно, что маркиз изменился. Вместо самоуверенного, высокомерного хлыща сейчас передо мной сидел просто уставший, заработавшийся и запутавшийся человек. Немного бледный, с красными от недосыпания глазами. Однажды мне стало его просто жалко. Он беспрерывно тер глаза и хмурил брови.

- Почему вы не идете домой? Вам же нужно поспать, милорд, - тихо произнесла я.

- Я уже давно не могу нормально спать, Вероника, - рыкнул он... Тебе ли не знать, из-за чего?

Я опустила глаза. Рукой нащупав в кармане нитки, потихоньку вытащила и сплела тоненькую косичку, вложив в нее самые свои сильные эмоции...Безмятежное спокойствие и умиротворенность. Ощущение дома, родного и близкого, друзей, которые никогда не предадут, заботу, теплоту... И когда он выходил на минутку из кабинета, подложила под кресло... Пусть ругается, но хотя бы выспится... Спустя полчаса я вышла тихонько закрыв дверь, позади оставив посапывающего, улыбающегося во сне канцлера.

Было бы глупо не признаться себе, что я влюбилась. Точно и сомнению не подлежит. Влюбилась без оглядки, впервые в жизни, в человека, виденного во сне, человека, настолько выше меня стоящего по социальной лестнице, что будущего у моей любви нет. Потому что быть с любимым мне возможно только в роли содержанки. А это претит самой моей сути, воспитанию, моей бессмертной душе... Поэтому мне нужно придумать, как исчезнуть из жизни канцлера, что бы попытаться собрать свое бедное сердце воедино вдали от него...

За наведенный сон, и опять без согласия того, кому он предназначался, мне не попало. На следующий день, маркиз только вздохнул и сказал, что наверное судьба у него такая смотреть мои сны без своего согласия... Но что бы это в последний раз! Я закивала, сама с умилением смотря на выспавшегося мужчину.

Мы молчали, мы разговаривали, мы делились мыслями и воспоминаниями. Маркиз рассказывал о своей семье, семье потомственных верных слуг монарха и короны. Его дед был канцлером, а отец министром финансов. Герцог Доремби был несгибаемым и жестким человеком, так ни разу за все время не сказавший сыну доброго слова. Да и видел канцлер отца достаточно редко, тот все время проводил во дворце, истово служа королю, не допуская ни малейшей слабости, ни одной лишней эмоции. Приезжал в родовой замок только для того, чтобы сделать жене еще одного ребенка или наставить сына на путь истинный твердой рукой и строгим словом. У маркиза было еще два младших брата , все они выгодно женились и разъехались, оставив нелюбимых родителей. И сейчас отец и мать были уже пожилыми людьми, запертыми в своем родовом замке, как в клетке. Взаимно не любящие и не любимые. Последний раз, когда маркиз отдавал сыновний долг, приехав в замок, те даже не разговаривали с друг другом по нескольку дней, обитая в разных концах огромного дома.

- Как же это ужасно, - прошептала я, ошеломленно, - такая жизнь... Я бы ни за что не смогла так жить, - добавила, видя его пристальный взгляд.

- Конечно бы не смогла, ты же полна любовью до краев, солнечная девочка, - эхом ответил он.

Я же рассказывала о своей семье, о бабушке, о маме. Я смущенно поведала о своем первом, так сказать, профессиональном подарке ей на день рождения. Видя как она тоскует по папе я сплела ей сон о нем. Мне было десять лет и мои представления об отце были весьма надуманными и сказочными. Мама на следующее утро после сна, со слезами на глазах рассказывала всем, что всю ночь ее обнимал большой плюшевый медведь, щекоча колючей пушистой шерсткой.

Слушая мои рассказы, маркиз улыбался, его глаза теплели, в них появлялся какой то странный незнакомый блеск. Нет, не страсть (ее я уже видела и знала, как она выглядит). И я радовалась, что могла хоть на миг развеселить его. Он вызывал к себе каждый вечер, и каждый вечер убеждал меня в том, что только со мной его сердцу становится спокойно и безмятежно.

Моя любовь. Я была счастлива и не счастлива одновременно. Счастлива, потому что узнала ее, впустила в свое сердце, мир озарился светом и добротой. Я сияла так ярко, что люди на улице оборачивались мне в след. И мне казалось, что все в этом городе знали о моем чувстве. Я улыбалась случайным прохожим и они тут же подхватывали мои улыбки следом. Все мои сослуживцы стали для меня самыми добрыми хорошими друзьями. Господин Анрук, заметив мое состояние (только слепой бы не заметил как я свечусь), хоть и хмуро, неодобрительно посматривал на меня, но так же не мог не заразиться улыбкой в ответ.

А несчастлива... Рано или поздно волшебство должно было кончиться. Король заставляет канцлера жениться. И давно подобрана невеста. А я.... Я не смогу жить на два сердца. Видела, что Эдвард привязался ко мне, видела, как вспыхивают его глаза, завидев меня, видела тепло его улыбки, обращенной ко мне. Может он меня и не любит, так сильно и беззаветно как я, но что не равнодушен - это точно. И знала, что он сделает все, чтобы еще крепче и сильнее привязать к себе, что ни за что не отпустит от себя. И хоть сейчас он меня и не трогает, это продлиться не долго. Он тоже заметил мою любовь, я вижу по глазам, ее ведь трудно не заметить. Мое радостное сияние, ауру нежности, женственной мягкости и теплоты, окутывающую меня. А значит, в следующий раз, когда он меня поцелует, я просто не смогу сказать нет, не смогу встать и уйти...

Я шла в кабинет к канцлеру с твердым намерением поговорить и расставить точки. Сцепив зубы и сжав волю (точнее ее остатки) в кулак. Нерешительность засунув подальше, свою несбыточную любовь посадив под замок.

- Здравствуйте, милорд.

- Здравствуй, Вероника. Давай бумаги и присаживайся.. - все как всегда, но сегодня я не буду на него смотреть глазами преданного щенка, я буду уверенная и непоколебимая.

- Милорд, мне нужно серьезно поговорить с вами, - начала я пока еще не растеряла смелость..

- Я внимательно слушаю тебя, милая, - маркиз с ласковой улыбкой смотрел на меня, прекрасно зная как она действует на меня, нехороший человек... Я нахмурилась.

- Так больше не может продолжаться. Все эти наши встречи наедине, проводы домой в карете, совместные обеды, цветы... То что у меня уже давно не осталось репутации я могу стерпеть. Все мои самые близкие люди уже не смогут укорить за беспечность и мне в общем то плевать на сплетни. Но... - я замолчала, беря себя в руки.

- Но? - вопросительно потянул маркиз, внимательно и настороженно смотря мне в лицо. Наверное почувствовав угрозу своему теперешнему благополучию...

- Отпустите меня, - я жалобно хлопнула глазами, - вы же не жестокий монстр, которому нравиться наблюдать за страданиями других... Вы же видите, как я к вам отношусь. Ваш план удался, я влюблена в вас...

- Дорогая моя девочка... - начал он, взволнованно.

- Стойте!, - прервала резко, подняв руку, - дайте договорить. Что дальше? У вас по прежнему есть невеста и вы по прежнему на ней женитесь. Ничего не изменилось...

Маркиз молчал. Возражений не последовало.

- Ты не понимаешь, - неуверенно произнес он, - это мой долг, долг как старшего сына, наследника рода, долг как канцлера нашей страны. Я не принадлежу себе, Вероника...

- Зато я себе принадлежу... - перебила я, - я не смогу быть вашей любовницей - для меня это смерти подобно. А работая здесь еще десять лет, все это время мы будем терзать друг друга. Зачем это вам? Вы хотите, чтобы через время я превратилась в озлобленную, мрачную ненавидящую всех и вся женщину? - это был удар ниже пояса. На это я и рассчитывала, что если маркиз хоть немного любит меня, то не сможет сделать мне больно.

- Что ты хочешь? - повеяло холодом и безнадежностью от тихого голоса.

- Отпустите меня. А если не сможете уволить, то переведите куда-нибудь в провинцию, подальше от столицы. Я перестану вас видеть и возможно, моя любовь сама умрет через некоторое время.. - я почувствовала как слезинка прочертила мокрую дорожку по щеке. Оказывается я плакала, даже не заметив этого...

Мы замолчали... Маркиз откинувшись в кресле, сцепив руки с побелевшими костяшками, хмурился, размышляя. Я тихонько сидела на диванчике, смотря в окно. Тишина давила. Это была не та уютная, домашняя тишина, которая окружала меня раньше в этом кабинете. Это была предгрозовая, настороженная тишина, за которой следует буря...

- Ты разрываешь мне сердце, - начал он, - Я не могу отпустить, и не могу не отпустить тебя... Я все понимаю, Вероника, думаешь я не вижу, что твоя любовь невинная и чистая, она не сможет жить, запертая в клетке условностей и сплетен, которые окружают меня. Ты права... Ты во всем права... Я, наверное, величайший эгоист на свете, если захотел присвоить светлую искреннюю душу себе, забрать в личное пользование. Превратить тебя в подобие тех дворцовых дам, меняющих любовников как перчатки, думающих только о нарядах и драгоценностях. Прости... - он помолчал, и как будто через силу - Я отпускаю тебя, лети, моя птичка, - его потерянный глухой голос царапнул по сердцу. И уже возле двери я услышала, как маркиз тихо прошептал - а что же я буду без тебя делать?...

Проведя бессонную ночь, утром я увидела на своем столе аннулированный трудовой контракт и записку получить расчет в канцелярии. Если бы не так пусто и тоскливо было на душе, я бы, наверное, даже обрадовалась. Быстро завершив все формальности, попрощавшись с госпожой Гросс я уехала домой. Канцлер так и не появился... Ну что же, свой выбор он сделал. Пусть будет счастлив с ним...

Почти полгода прошло с того момента, как я оставила свой родной городок, тогда была середина лета, а сейчас уже во всю свою силу буйствовала зима. Двор замело и я еле пробралась к крыльцу. Мой законсервированный дом остался точно таким, каким я его помнила. Заклинание консервации тем и хорошо, что предмет застывает во времени. Правда войти в дом не смог бы никто, но зато дождь и снег проникнуть тоже не могли. Пыли не было, даже запах оставался таким же, родным и знакомым. Два дня я не выходила из дома, медленно передвигаясь из комнаты в комнату, трогая ручки дверей, гладя подоконники, и крышки столов. Я села за свой станок, но тут же вскочила, сразу оборвав мысль сплести себе сон о моей любви, со счастливым концом... Нет, пусть мне будет больно, я переживу, но ни за что не стану замуровывать свои сердце и душу во сне...

Я не собиралась долго сидеть одна в доме. У меня был план, как отвлечься от тягостных дум, и этот план давал мне надежду на обретение родных и друзей. А дело в том, что мне все-таки написал мой дед и пригласил в гости. Письмо пришло именно тогда, когда я уже потеряла веру. В нем он каялся, что плохо поступил с моим отцом и со своим младшим сыном. Оказывается дед знал, что отец женился, тот написал ему, сразу после венчания. Но что у него есть внучка, виконт не знал. Правда, когда отец погиб на войне, виконт взял себя в руки и написал моей матери письмо, с просьбой встретиться, но ответа от нее так и не получил.

Я быстро собралась, взяла всю свою теплую одежду, какая была в наличии (я же ехала на север, да еще и зимой). Усмехнулась, что все-же отправляюсь в гости к северным волкам, но, правда, не в ссылку...

Уже прошел месяц, как я живу в замке у виконта. Меня, закутанную в шубу, запорошенную снегом, приехавшую почти ночью в замок, встретили со всей теплотой и приветливостью. Оказывается женщин в замке было не много и мое появление скрасило их суровое мужское общество (как мне поведал по секрету дедушка).

Баронесса, моя бабушка, давно умерла, более десяти лет назад. Долго болела, так и не смогла оправиться после известия о гибели младшего сына. Старший сын, наследник титула, Роджер женился на смешливой белокурой женщине Марте, и у них уже было трое сыновей. Средний был моим ровесником. А старший сам собирался уже скоро обвенчаться с дочерью соседа. Так что из женщин в замке была только жена моего дяди Рождера. Мы быстро подружились. Женщина сразу оценив мой грустный и потерянный вид, тихонько спросила 'Разбитое сердце?'. А когда я молча кивнула, ласково погладила по волосам и поцеловала в щеку. 'Ничего, все образуется, время - лучший лекарь', - прошептала она.

Я рассказала о себе (ну почти все), о моей жизни в провинции, моем даре, о том, что я плету сновидения и мальчишки тут же наперебой начали выпрашивать сны о рыцарях и войне. У них в семье никогда не было магического дара и на меня смотрели как на диковинную редкость. Я ответила мальчишкам, что про войну ничего не знаю, а вот про рыцарей смогу.

Но то, что я знала о рыцарях - это сказки о принцессах в замках и драконах, их охраняющих, поэтому посмотрев сон, наутро двоюродные братья ехидно скривились и бросили - 'Девчачьи романтические бредни'. Конечно, им подавай битвы, оружие, лязг мечей, кровь рекой... Но откуда я их возьму?

Все в замке окружили меня заботой и вниманием. За столом мне все подкладывали в тарелку лучшие кусочки (ах, ты такая хрупкая и худенькая!), на мои возмущения, что мол, я всегда была такая, никто не обращал внимания. Пригласили портних, чтобы приодели бедную девочку (меня опять никто не хотел слушать). Родственники решили организовать бал и позвать всех соседей для представления им меня как ново обретенной внучки. Я отбивалась, как могла - не хочу бал (так как последний еще стоял у меня перед глазами). Но опять обошлись без моего мнения. Да... Куда мне против такого напора многочисленных родных. Племянники взялись учить меня фехтовать. Дед брал с собой на псарню, где разводил ездовых собак (по мне так им больше подходило определение волков)... Марта тащила с собой разбирать запасы на зиму и учила управлять хозяйством (мне то это зачем?). Короче у меня не было ни единой свободной минутки, чтобы погрустить... Только ночи... Но после уроков фехтования и езды на санях с упряжками я падала мертвая на кровать, так что плакать и стенать было некогда.

Дедушка настаивал, чтобы я осталась у них жить на всегда.

- Оставайся у нас, Вероника. Что тебе делать одной в доме? Здесь вся твоя родня. Мы любим тебя, найдем тебе жениха. Ты такая красавица, все парни вокруг будут у твоих ног.

- Я тоже люблю вас, - всхлипывала я, растрогавшись, но пока я не давала окончательного ответа. Я тосковала по дому, по ткацкому станку, по работе. Но больше всего, конечно, по маркизу. По нашим вечерам в его кабинете, по доверительным разговорам, непринужденному смеху, и конечно, по его нежным, ласковым рукам и губам. Только Марте по-секрету, я поведала имя человека, по которому болит мое сердце. Она горестно покачала головой и сказала 'Лучше тебе забыть его, такие никогда не женятся по любви'. Я вздохнула 'Знаю'.

И когда соседи, приехав к нам, привезли свежие столичные новости, я тихонечко и незаметно удалилась в свою комнату, что бы поплакать в одиночестве. Назначена дата свадьбы и через месяц в главном соборе столицы состоится главное событие года - венчание канцлера нашей страны маркиза Эдварда де Антеро.

Как я прожила следующий месяц? Знает одна богиня. Марта осторожно намекнула мужу и свекру, что лучше не упоминать имя канцлера при мне. В замке виконта со мной стали обращаться как с тяжело больной. Пока, наконец, мне это не надоело. За обедом я разошлась не на шутку, сказав, что пора готовится к балу. Увидев удивленные лица, заявила - 'Вы же обещали!' Меня радостно поддержала Марта (в глубине души ей наверное хотелось дочку, но увы) и взялась за организацию со всем пылом нерастраченной материнской энергии. Бал был приурочен к празднику середины зимы.