Мой новый папочка

Глава 2

София

Вот же попала!

Молнии виднелись через окно. Я снова прислонилась щекой к холодному стеклу, как же было приятно, почувствовать его на своей коже. Мой новый дом достаточно высок, поэтому я могу реально видеть, где начиналась вся эта буря и где заканчивалась, но не было и намека на дождь.

Я могу завязать дружбу.

Я та самая девушка, которая плачет над дешевыми романами, но не проронила ни слезинки, когда ее мать умерла. Это произошло после похорон, когда я сказала себе, что ее больше нет. И знаете, самое ужасное из всего этого то, что меня даже не волновало все это, потому что она никогда не навещала меня.

Видя вспышку молнии, на это раз я закрываю глаза, слыша гром. Это конечно звучит немного странно, но когда я так делаю, то чувствую себя свободной. Еще ребенком я прекрасно знала, что слезы возникают из-за чувств, к чему-либо или кому-либо. И мне кажется, я не чувствую ничего.

Я даже не знаю, откуда возникло это чувство одиночества, наверное, потому что я даже не знала ее.

В школе-интернате все, кого я видела это мои няни, она никогда не приходила. Затем, когда мне исполнилось четырнадцать, она перевела меня в другую школу-интернат, во Франции, где я и осталась. Она постоянно обещала навестить меня, но я прекрасно осознавала, что этого никогда не произойдет. За все те года, начиная с трех лет, моя мать ни разу не захотела, увидеться со мной, также она даже не предлагала вернуться домой.

Часть меня, все же питала надежду, что возможно, когда я закончу школу, то смогу вернуться домой и наладить с ней отношения. Я даже просмотрела несколько колледжей связанных с законом, но когда она ушла, мне больше никуда не хотелось. Я просто делала все это чтобы угодить ей, и только теперь я поняла, насколько глупы были мои старания. У моей матери не было времени ни на что. Кроме своей работы. Это не та жизнь, которую я хотела для себя. Все, чего мне хотелось, так это найти того самого человека, который скажет, что любит меня. Я надеялась, что все это произойдет после того, как я поступлю на юридический. Я смогла бы завоевать ее внимание, и мы смогли бы иметь хоть что-то общее. Я могла бы звонить ей ночью и жаловаться на курсовую, а она бы в ответ подсказала, что мне делать дальше.

Слишком долго длилось такое отношение ко мне, поэтому я теперь, когда она умерла, я не скучаю по ней. Я на самом деле почувствовала облегчение, когда все-таки решила не идти в юридическую школу.

Отстранившись от окна, я почувствовала, как мой желудок заурчал. Я не выходила из комнаты со вчерашнего вечера. Одна мысль о том, что я увижу Брюса, моего нового папочку, наводила ужас. Я должна была догадаться, что любой мужчина, который женится на моей маме, будет настолько же холоден, как и она. Черт, я даже не знала, что она была замужем, пока не оказалась здесь.

– Папа, – проговорила я, прокручивая слово на своем языке. Он был совсем не таким, как я ожидала. Я думала, что это будет мужчина с седыми волосами, с морщинами вокруг глаз. Я думала, что он будет намного старше, как те отцы, которые приходили к остальным девочкам в общежитие. Но как оказалось, моя мама любила молоденьких. Брюс выглядел на тридцать, если я не ошибаюсь. Его внешность была словно со страниц журналов, и, судя по вчерашней женщине все так и было.

Думаю это странно прыгать в постель к другой женщине, когда прошло всего несколько дней со смерти моей мамы. Возможно, одной из причин стал он, и она не могла видеться со мной из-за него. А может она просто хотела создать другую семью, которая не включала меня.

Возможно, после ужина с той женщиной, он привел ее в квартиру. Сначала он показал комнату моей мамы, затем свою, а потом мою. У них, что не было общей спальни? Все становилось еще страннее с каждой минутой, и могу сказать только одно, Брюс мне совсем не нравился.

Когда двери лифта открылись его зеленные глаза встретились с моими. После того как мы прервали эти гляделки, он игриво улыбнулся женщине в его руках. Мое лицо тут же покраснело. Уверена, я была похожа на красную вишню. Одно дело читать про это в книгах, а другое видеть вживую, но судя по тому, что его член не подавал никаких признаков в штанах, могу сделать заключение, что у них еще не было секса.

Конечно же, мне была противна эта женщина. У нее были прекрасные блестящие волосы, загорелая кожа, и тело, за которое можно было умереть, и все равно она меня жутко бесила, и я даже не знала из-за чего именно. Может потому что моя мама умерла, и он прямо здесь собрался трахать эту женщину? Ну, возможно он всегда ее трахал. Или тот факт, что я начала ревновать, когда увидела ее, повисшую на нем? Я надеялась, что этот человек не мой отчим, возможно, его сын или коллега. Эта надежда разбилась в ту же минуту, когда неприятное чувство накрыло меня.

Я ревновала своего новоиспеченного папочку к женщине, которую он трахает или трахал прошлой ночью. Черт, если они пришли сюда после ужина, значит, она пробудет здесь все утро. Сейчас я уже не злилась на свою маму, я просто начала питать ревность.

Я тонула в пучинах одиночества. Думаю, мне просто не хватает внимания. Да это точно из-за этого, сказала я себе, пытаясь поверить в эту наглую ложь. Я не могу питать страсти к мужу моей матери. Нет, я просто слишком долго пробыла в школе-интернате для девочек. Я просто изголодалась по любви. Да! Я завидовала той привязанности, а не ревновала эту стерву к нему.

Я стиснула зубы, думая об этой женщине. К черту это, она долбаная шлюха. И я могу думать обо всем, о чем захочу. Завязав свои волосы в пучок, я иду на кухню. Если мне повезет, то я не увижу сейчас Брюса и эту вертихвостку с вчерашнего свидания. От этих мыслей у меня скрутило живот. А вдруг они сейчас на кухне, и играют в брачные игры? Или она готовит ему ужин, как любящая вторая половинка. Ну, или что-то в этом роде.

Я как раз уже доходила до кухни, когда услышала глубокий голос Брюса, и замерла на месте.

– Нет, у нас сегодня был ужин, – он сделал паузу, очень долгую паузу, из чего я предположила, что он разговаривает по телефону. – Она только на неделю, да, я выпру ее задницу отсюда, как можно быстрее. Доверься мне. Мне и самому не нужна вечно ошивающаяся девчонка в квартире, у нас с тобой нет на это времени.

Его слова сильно ранили. Почему меня так беспокоило, что он не хотел видеть меня здесь? Это моя история жизни. Да пошел он. Если он так не хотел моего нахождения здесь, то не стоило жениться на моей матери.

Я вошла на кухню, игнорирую его, пусть и дальше издевается, если хочет. Я услышала, как он глубоко вдохнул, а затем почувствовала его глаза на мне, но я продолжила делать вид, словно его нет позади меня с чашкой кофе в руках и телефоном у уха. Я ощущаю, как небольшой груз покинул мои плечи. Отрыв двери холодильника, я почувствовала, как тело пробрал холод, и только затем осознала, в чем была одета. Я так привыкла к жизни с девочками, что напрочь забыла, в чем хожу по утрам. Мои соски затвердели от холода, и я абсолютно ничего не делаю, чтобы помешать этому. Мурашки пробежали по моим обнаженным ногам.

Черт, как же я теперь смогу повернуться к нему? Я стою перед холодильником, одетая в маечку, трусики и носочки.

– Нет, Холли обед остается в силе.

Я подавляю порыв тошноты при упоминании имени Холли.

– Хорошо, увидимся.

А затем следует звук падающего телефона. Удивительно, как он еще не разбился.

– Где, черт побери, твои пижамные штаны? – поворачивая голову в его сторону, я встречаюсь с его потемневшими глазами, которые прикованы в этот момент к моей попе. Ну как, нравится то, что видишь? По сравнению с Холли, я пустышка. Мы с ней как день и ночь, там, где у нее красуются худенькие изгибы, у меня все наоборот, и я не так то и часто загораю. Ее ноги идеальны в отличие от моих, ее волосы блестящие, мои же выглядят неряшливо.

Он выглядел так, словно сошел с ума. Если бы это было возможно, то из его ушей пошел бы пар, а все из-за того, что я глупая спровоцировала его.

Для нас двоих – это словно что-то запретное, чего нельзя делать, все это я могу прочесть в выражении его лица, в Брюсе было что-то опасное. Неделя только началась, а у меня уже появились чувства. Я никогда еще не испытывала такого. София всегда была серой мышкой. Теперь же я стою на кухне с мужчиной, который смотрит на меня таким пылающим взглядом, от которого мне хочется переступить это запретное. Это не принесет слез, потому что это принесет нечто большее.