Мой очаровательный медведь

Глава 5

Лена

Спокойно я работала до часов десяти с четвертью. А после настал армагеддон в лице неуемного в своей насмешливой надменности почему-то именно со мной иностранного мистера. И взбешенной его присутствием появившейся ко времени директрисой.

И я ее понимала. Меня этот красавчик тоже бесил.

Но вот где-то в глубине души должна была признать: хорош, сволочь. Действительно хорош.

Однако премерзкий характер заметно портил его сексуальную, немного брутальную внешность.

Лизавета Михайловна, как я и думала, явилась к десяти часам и, гневно раздувая ноздри, коротко приказала принести ей сразу три чашки крепкого кофе.

И если я поначалу удивилась, не совсем понимая, кто уже успел укусить нашу шефиню. Это прозвище ей дала, если что, не я. А ее родная дочь, которая и являлась истинной хозяйкой «моего» кресла. То шагнувший в приемную через буквально пару минут после нее и заслоняющий своей мощной фигурой заграничный вредитель сразу же ввел меня в понимание ситуации.

Альфа-самец сверкнул в мою сторону насмешливой ухмылкой, плавно, что было странно для его комплекции, скрылся за дверьми директорского кабинета.

И только когда за ним захлопнулась дверь, я смогла, съежившись в кресле, тяжело выдохнуть.

Угрюмо подставила под подбородок сцепленные в замок руки, мрачно понимая: с приходом самца, оказывается, даже толком и не дышала.

Господи, и что со мной происходит? Помутнение мозгов?

Никогда еще мужчина меня не вводил в такой ступор, как этот мистер Бьорн. Никогда от вида мужчины у меня не подрагивали руки, а дыхание не перехватывало.

Не было такого, и точка!

А вот с этим красавчиком появилось.

Почему?

Может, я заболела?

Тряхнула головой и поправила съехавшие на нос очки, прогоняя мысли об иностранном самце, отчего несколько прядей выбились из хвоста. Устало выдохнула, сдувая прядь со лба, едва не подпрыгивая от громкого стука, донесшегося из кабинета.

Что это они там делают?

Но следом донесшийся до моего слуха громкий возмущенный возглас Лизаветы сразу навел на определенные мысли.

Не знаю, какой черт дернул меня подслушивать, ибо никогда такой болезнью не страдала, затаила дыхание, пытаясь услышать их разговор. И через несколько секунд с неудовольствием поняла: звукоизоляция директорского кабинета была на высшем уровне.

Но плохим слухом я тоже не страдала.

Слов почти не было слышно, но из обрывков долетающих до меня фраз я смогла разобрать только то, что что-то пропало. И это «что-то» очень и очень важное.

Хм, может быть, документы какие затерялись?

Еще с минуту погрев ушки и ничего больше толкового не услышав, поправила воротничок блузки, сокрушенно покачала головой.

Все, хватит. Не моего ума это дело. В конце концов, не за подслушивание мне платят деньги.

Вздохнув, попыталась вникнуть в рабочие моменты.

Получилось так себе.

А от их словесной перепалки к обеду у меня уже болела и шла кругом голова. Да еще и графики с отчетностями никак не хотели вбиваться в компьютер.

Чтоб им пусто было.

Оторвав глаза от просмотра папки с бухгалтерскими документами, помассировала ноющие виски и, поставив компьютер в режим админа, потянулась, разминая затекшее тело.

Забурчавший желудок недвусмысленно намекал на то, что его хозяйке пора бы уже перекусить.

С сомнением покосившись на плотно закрытую дверь, недолго думая связалась по внутренней связи и, не обращая внимания на раздавшийся из динамика раздраженный рык директрисы, сухим ровным голосом предупредила о том, что отлучусь.

Котикова не слишком довольным голосом дала свое «великое» разрешение отбыть на обед, но перед этим приказала принести еще четыре чашки кофе.

И я уже сама действительно начинала бояться, что матушку Иларии от количества выпиваемого ею бодрящего, не слишком полезного напитка скоро хватит удар.

Но это уже не мое дело. Каждый сам в ответе за свою жизнь.

Это была моя жизненная позиция.

Ну, а что?

Хотите курить? Да пожалуйста. Только потом не жалуйтесь на одышку, астму и тому подобные «приятные» вещи.

Алкоголь? Нет проблем. Как у нас говорят в Столице: на здоровье!

И подумаешь, что после крепких напитков со временем печень может помахать вам ручкой. А зависимость ― сказать: «Привет!»

Тот же принцип и с кофеином. Налет на зубах от большего количества кофе ― это самое меньшее, что может быть от злоупотребления пахучим, бодрящим напитком.

Сама же я не курила. И дело было даже не в предстоящих проблемах со здоровьем. Просто я искренне не понимала: зачем тратить деньги на воздух? Алкоголь не любила и пила его редко. И только слабый. Тут было еще проще. Мне не нравился горький привкус, присутствующий даже в слабоалкогольных напитках. А кофе ― да, сознаюсь, пила. Но не более двух-трех чашек в день.

Я не спортсменка и не ратую за здоровый образ жизни.

Просто так сложилось.

Сходив в комнату для приема пищи и выпив несколько питьевых йогуртов, припасенных на черный день, вернулась обратно. Внутренне радуясь, что директорская дверь распахнута настежь, а сама Лизавета и альфа-самец куда-то свинтили.

Скатертью дорожка.

Но почему-то где-то глубоко в душе, настолько глубоко, что я даже не обратила на это внимания, теплилась маленькая надежда, что с этим мужчиной я виделась не в последний раз.

* * *

Бернар

Главный безопасник «Котофф» – Даринов Ростислав оказался, на мой субъективный взгляд, толковым мужиком. Мы довольно спокойно обсудили сложившуюся ситуацию. Приняли совместное решение не пускать информацию о пропаже фуры элиток на всеобщее обозрение сотрудников, оставили это дело для более узкого круга.

Дело о пропаже элитных запчастей попахивало, мягко сказать, дурно.

Никаких известий со стороны извозчика, некого Толкачева Василия Витальевича двадцати девяти лет от роду, не поступало. Его телефон был вне зоны сети.

С близкими водитель фуры, после ее пропажи с наших радаров, не связывался. Карточками не рассчитывался. Словно был человек и испарился. Вместе с элиткмми. И только это уже навевало нехорошие мысли.

Даринков отчитался об отправке запросов на изъятие записей со всех доступных по предполагаемому маршруту камер видео-наблюдений и даже получил одну копию записи с камеры на заправочной станции. Последнее место, где видели водителя живым, как и саму машину.

Я два раза просмотрел запись и так ничего занимательного и нужного не увидел. Камера наблюдения, установленная на той самой заправке, показывала: водитель благополучно заправился и, спокойно усевшись за руль, уехал в закат.

Меня эта неопределенность, мягко говоря, раздражала и злила, а мой зверь рвался с цепи, и только многолетний опыт и практика сдерживали оборот.

Глубоко вздохнув, успокаивая и себя и зверя, поблагодарил безопасника и, взглянув на время, предвкушающе ухмыльнулся.

Пора было наведаться к Котиковой, а заодно еще раз проведать блондинку Лену.

От оскала на лице, который мельком увидел в отражении зеркальных панелей лифта, даже самому стало не по себе.

И снова занимательный риторический вопрос. С каких пор я неравнодушен к блондинкам?

Особенно к таким острым на язык блондинкам?

Хотя ее дерзкому язычку я бы непременно нашел должное применение, к примеру, на головке моего члена. Уж там ее язычок смотрелся бы особенно гармонично.

Зверь внутри довольно заурчал, перехватывая мои мыслеобразы стоящей передо мной на коленях Лены, покорно принимающей мои яростные быстрые толчки в ее расслабленное для меня горло.

А эти голубые слезящиеся широко распахнутые глаза, желательно без очков…

М-м-м.

Как наяву, почувствовал ее светлые волосы, до легкой боли намотанные на кулак. Непроизвольно подался вперед и зарычал от досады.

Я хотел эту дерзкую девочку. А раз так, значит, должен ее получить.

Или я не Бернар Бьорн!

Только бы смыть этот хоть и местами приятный, но совсем не нужный для меня запах духов с ее хрупкого тела.

Интересно, какой ее природный запах кожи?

Возможно, очень скоро мне предстоит это узнать.

С Котиковой я столкнулся на выходе из лифта, загородив своим телом ей допуск к закрывшейся за моей спиной кабине. Не знаю, куда она там собиралась, но у меня на нее были свои планы.

Так что полегче, дамочка. Не так быстро.

Я и так знал, что директриса «КотоффИнкорпорейшен», к моему раздражению, была хоть и крашенной, но блондинкой. Уже только это заставляло меня кривиться от отвращения.

И только то, что меня к ней никак не влекло, давало хоть какое-то примирение с собой. А то бы уже грешным делом подумал, что от воздержания двинулся умом. Но бесило дико, до скрежета в зубах.

Значит, мое влечение было именно к голубоглазой Леночке, занятно.

Сам удивился, чувствуя, что не против подобного расклада, как разложить несколько раз дерзкую девчонку прямо на ее рабочем столе. А даже наоборот, и за.

Зверь внутри довольно рыкнул, затихая. А я никак не мог понять, что с ним происходит. Уже не в первый раз. Стоило бы задуматься.

Черт.

Времени выяснить, как раз-таки, не было.

Может, все дело в обороте? Хотя нет, медведя я выпускал несколько дней назад.

Мля!

Холодно взглянув на женщину, растянул губы в благодушной улыбке, уточнил:

– Лизавета Михайловна Котикова?

Дамочка, вздернув подбородок, мазнула по мне безразличным взглядом, раздраженно кивнула:

– Она самая. У вас ко мне какой-то строчный вопрос? Если нет, освободите дорогу. Я спешу.

– Бернар Бьорн. Заместитель Айсара Фроста. Вашего будущего компаньона и содиректора «Котофф». Я здесь по его поручению. И вам придется уделить мне часть своего драгоценного времени.

Дамочка возмущенно засопела, но нехотя кивнула.

– Документы, удостоверяющие личность, надеюсь, у вас имеются, мистер Бьорн? – она прищурилась. – Откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?

Удивленно вскинул брови.

А она не промах. Слухи по поводу стальных яиц этой женщины оправдывали себя.

– Имеются, – усмехнулся. – Пройдемте в ваш кабинет.

* * *

Лена

Оставшийся рабочий день прошел словно сквозь меня.

И нет-нет, а мысли все время соскальзывали в сторону альфа-самца, приводя меня этим в глухое раздражение и даже бешенство.

Вот чего он лезет туда, куда его не просят?

И даже если сам мужчина и не догадывается о своем присутствии в тех самых глупых мыслях, все равно, виноват!

Блин!

Из-за него от сегодняшней моей работы не вышло никакой особой пользы. А один только вред!

График я составила криво. Так что придется его вновь корректировать или и вовсе брать на дом лишнюю работу.

Несколько раз перепутала документы, положив их в совсем другие папки отделов. И снова тогда, когда в мыслях вспыли лукавые янтарные глаза, смотрящие по-особенному, с неким хищным блеском.

Темнеющие с каждой секундой до состояния жженой карамели.

Чертова карамель.

И только мною лично, хоть и случайно, раздавленные очки мужчины, валяющиеся сейчас в мусорке дамской комнаты, куда их брезгливо определила уборщица, приносили в мою душу некое садистское удовлетворение.

Так ему.

Относительно закончив с делами, радуясь, что за остаток дня так и не видела красавчика гада, покидала свои скудные вещички в сумку и потопала в свою маленькую халупку. Стены которой сейчас казались безопасней всего.

Угу. Это я так думала.

Придя домой, едва дотянув уставшие конечности до кровати и кое-как скинув одежду, повалилась в постель, мгновенно забываясь беспокойным сном.

* * *

Сильные накачанные руки, туго перевитые выступающими венами, бесстыдно скользят по моему обнаженному телу, заставляя трепетать и всхлипывать от каждого прикосновения.

Шершавые пальцы замирают на сосках, нежно обводя сжавшиеся тугие горошинки, а затем сильно сжимают, перекатывая между пальцами. Из моего горла вырвался болезненно-сладкий вскрик.

Подавшись вперед, стараясь быть ближе к этим наглым рукам, слышу тихий довольный смешок возле своего уха.

– Тебе нравится, верно? Плохая девочка, – горячо шепчет он, вызывая на моем теле табун мурашек. – Что я тебе приказал? Повтори!

Мужчина одним движением собирает часть распущенных по спине волос, осторожно и немного больно натягивая кожу на затылке, приподнимает мою голову. Заставляя смотреть в его глаза, полыхающие вожделением и голодом.

Янтарные глаза, потемневшие до черноты.

Манящие и опасные.

Сглатывая слюну в пересохшем горле, шепнула:

– Не двигаться.

– Верно, – урчит он. И не сильно толкается вперед, отчего я едва успеваю выставить свободные от веревок кисти.

Свободные кисти, но не руки.

– Ты нарушила приказ, милая. Что бывает за нарушение приказа?

Он перехватывает меня под живот и приподнимает попку, надавливая на поясницу, фиксируя меня в одном положении, отчего я оказываюсь в позе этакой кошки.

Внутри меня сворачивается тугой ком из раздирающих чувств удовлетворения и нежелания до конца покориться, навеянных той порочной позой, в которой заставил меня стоять мужчина, полностью раскрывая для себя.

В его власти.

Ну, это он так думает, а мне всегда так не хватало.

То, в чем я боялась признаться даже самой себе.

Мне нравится ему подчиняться, меня это не унижало, я оставалась собой.

Но я хотела и могла подчиняться только ему.

Это я понимала четко.

– Наказание? – гулко сглотнув, шепчу, замирая от предвкушения.

В нежных губках скапливается влага. Ее так много, что я сжимаю внутренние мышцы, боясь, что она потечет по бедру. И одновременно желаю, чтобы он видел, как я его хочу.

Как готова для него.

Как сильно хочу ему отдаться. Полностью и беспрекословно.

– Умница, – рычит. – Моя!

И я уверена: в его глазах сейчас удовлетворение. Ведь я даю то, что ему так нужно. Себя в его полную власть. Мнимую покорность и живое желание принимать все то, что он может мне дать.

Оттопыренную попку обжигает огненная вспышка и оглушает сильным хлопком, заставляя мое влагалище сократиться от этой приятной болезненной вспышки.

– Еще!

– Молчи! – холодно приказал, на этот раз больнее приложившись сильной ладонью.

Наверное, останется след. Плевать! Главное то, что делает он… Сводит меня с ума.

И я совсем не против носить следы его страсти на своем теле.

Еще одна болезненная вспышка заставляет прикусывать губы, дабы сдержать рвущиеся из груди шипение и стоны.

Шлепок.

Еще один.

Он убирает свою руку с моей спины, но я не смею пошевелиться. Мужчина оглаживает припекающую ягодицу, пальцами другой руки властно растирая влагу по сочащемуся соками лону.

Тихо застонав, не смогла сдержать громкий вскрик, когда два пальца резко и до упора проникают внутрь меня, а поступательные нарастающие грубые движения жестко растягивают мышцы внутри.

До крови закусив губу, закатываю глаза.

Еще чуть-чуть. Еще немного ― и я получу долгожданное освобождение.

Особенно глубокий толчок. Он загибает пальцы внутри меня, и я кричу, мощно при этом кончая:

– Бернар!

* * *

Подскочила на кровати, лихорадочным осоловелым взглядом осматривая полумрак комнаты, тонко намекающий, что сейчас раннее утро, тяжело выдохнула.

Пересохшее горло саднило, и мне дико хотелось хоть глоток воды. А пульсирующее влагалище недвусмысленно напоминало мне о порочном сне.

Обреченно застонав, откинулась на подушки, закрывая глаза руками и растирая дрожащими пальцами лицо.

Мля-я!

Какого хрена мне приснился этот альфа-самец?!

Боже, похоже, я сошла с ума.

Надеюсь, этот сон был разовой акцией. И мне больше не придется видеть этого хренового доминанта, бесцеремонно вторгающегося в чужие сны!