Мой робот с секретом

31

По ушам резанул визг, от которого задрожали тонкие стены. Крик сопровождался истеричным плачем с не менее громкими всхлипываниями.

— Это что? — Полтос подозрительно покосился на дверь, которая тут же распахнулась.

Женщины толкнули вперед Айю и продемонстрировали браслет.

— Нашли под матрасом. Похоже эти…, - суровая особа указала на нас, — не врали.

Заметив как генералесса поджала губы, я с ухмылкой предложила:

— Может вы с моих подруг снимите мешки и развяжете нас?

Без выраженного энтузиазма и устало генералесса подала знак и нас освободили. Пока изо рта Айи лились потоки самых немыслимых оправданий и обвинений, я вздохнула с облегчением от того, что больше не к чему не привязана. А истерика девушки была как назойливый шум. Я еще не забыла, как она подставила меня и в каких условиях нам пришлось делать ноги. Ее увели и она в последней попытке договорить недосказанное, вцепилась пальцами в косяк дверного проема, обещая, что доберется до меня и вообще Северу я совсем не сколько не нравлюсь. От последних слов я вскипела и машинально до побеления костяшек сжала кулаки.

— Следуйте за мной, — лидер повстанцев дождалась, когда мы потирая запястья окончательно придем в себя и пригласила нас на выход.

Выйдя из тесной комнаты, осмотрелась. Повстанцы переселились на новую штаб квартиру, но это определенно снова было какое-то заброшенное производство. Я могла только предположить какое именно, но четких ответов у меня не было.

Генералесса объявила всем женщинам, встреченным на пути, о начале собрания и распахнув перед нами очередную дверь пригласила в более менее просторное помещение, где уже собралась какая-то часть повстанцев.

Мы нашли свободные места и лидер оппозиции опустила белый экран. Погас свет и на полотне высветился знакомый портрет. Айви тут же зашептала:

— Я ее знаю. Это же та самая Люси. Она выступала за права женщин на материнство.

На Айви шикнули и она умолкла. Лицо генералессы наполнилось суровостью и отголоском печали.

— Это женщина вдохновившая меня, — сообщила генералесса, — она открыла мне глаза на правду. Ее звали Люси, но однажды ее стерли, — все в помещении взбудоражено зашептались и заохали, — она прекрасная женщина и борец, но к сожалению стала жертвой режима.

Айви рядом прикрыла губы рукой. Все присутствующие зашумели, а когда генералесса подняла руку, повисло молчание. На экране сменился слайд. Я наклонила голову набок, присматриваясь. Похоже на карту Циотона и окрестностей. Генералесса взяла в руки указку и опустила ее кончик на центр города.

— Здесь выносят приговор провинившимся и подвергают процедуре стирания, — указка сместилась за черту города, — а это маршрут, по которому двигается канвой. Где-то в это точке все обрывается, — генералесса обвила нужное место, помеченное как начало лесозоны, — мы не знаем что там. Но у нас есть добровольцы, готовые выяснить.

Мы с подругами радостно переглянулись. Айви так вообще позитивно хлопнула в ладоши.

— Ой, как здорово. А кто это? — она широко улыбнулась.

Генералесса повернулась к нашей компании и взоры всех остальных присутствующих тоже. Улыбка Айви сползла с лица.

— Кажется они о нас, — сдавленно выпалила я.

И в эту секунду, поджав губы, сползла немного вниз на стуле. К такому я на была готова. Наш план сводился к тому, чтобы найти помощь, но у оппозиции оказалось свое понятие помощи.

Губы генералессы раскрылись и понеслась вдохновляющая речь о том, как важно во имя Люси и других жертв режима бороться. Слова лидера оппозиции вызвали бурную реакцию у всех кроме нас.

Составив график действий, мы сидели в засаде, пока на горизонте заброшенной лесной дороги не появился электромобиль. В его сторону полетела дымовая шашка и автомобиль остановился. Парочка благочестивых высыпала на улицу. Кашляя, они осматривались и в дыму толком ничего не видели. Плотные клубы застилали глаза и протяжными щупальцами дотянулись до нас. От дыма у меня защипало веки. Повстанцы выскочили из укрытия и напали на стражниц, затащив их в дебри.

— Кажется пора. — предположив, я осторожно выглянула.

Клубы дыма еще не развеялись, но их плотность ослабла. Две женщины повстанки присвистывая вышли к электромобилю. Одна прошмыгнула во внутрь авто. Вторая на спех поправила форму и устремив взор в сторону нашего укрытия, жестом позвала нас. Мы шустро, гуськом, побежали к двери электромобиля стражниц.

На встречу вывели двух «стертых пленниц» и я ошарашено проводила их глазами. Сколько раз конвой вывозит из города «стертых»? Живя в неведении, я искренне полагала, что такая форма наказания была редкой. Но слава великим женщинам, как же я ошибалась. Получается что нам, простым гражданкам, просто не освещали эти события. Осознание своего неведения, которое длилось все годы моей жизни липкой смолой, растеклось по телу и казалось, если поднести спичку — я вспыхну. Нет, взорвусь.

Вики озвучила мои мысли:

— Ничего себе, они постоянно кого-то стирают. Я в шоке.

— И я, — честно призналась. Обернулась на «стертых» девушек, их передавали другим оппозиционерам. Болезненный скачок пульса, затрудняющий дыхание и мрачные мысли хлынули в голову. Спросила женщин, — что с ними будет дальше?

Женщина в форме спокойно отмахнулась, сообщив:

— Напоим, накормим. Может к нам присоединятся. Если нет, то не знаю. Но точно повторно стирать не будем, — она хихикнула.

— Понятно, — стиснув зубы, я позволила одеть на меня наручники и ощущая привкус металла во рту, прошла в электромобиль.

Этот металлический привкус был моей злостью и ядом, проникающим в мое сознание, в котором больше не было места для веры в тезисы от Верховной и ее банды лжецов.