Мой сводный кошмар (СИ)

Глава 14

Злата

Я приходила в себя постепенно, словно пыталась вырваться из крепких объятий сна. Но не тех, что заставляют тебя подольше понежиться в кровати в выходной день, а из тех, что держат людей в коме днями, неделями и даже месяцами.

Мне было плохо. Нет, не так, мне было по-настоящему паршиво.

Казалось, будто меня ударили по голове чем-то тяжелым. Каждая клеточка моего тела гудела, особенно раскалывалась голова, а в глаза будто налили раскаленной лавы.

Я сидела, привязанная к холодному неудобному стулу. Мои руки были туго связаны за спиной, так, что я ими даже пошевелить не могла, ноги тоже были связаны.

Поморщившись, я подняла глаза от пыльного серого пола и осмотрелась. Надо мной горела единственная лампочка, и та без конца моргала, но ее хватило, чтобы осветить пространство вокруг.

Похоже меня заперли то ли на каком-то заводе, то ли на складе. Одно было ясно наверняка: помещением уже довольно долго не пользовались по назначению. А значит шансы, что меня здесь случайно найдут, равны нулю.

Странно, но паники не было. Я не чувствовала ни ее, ни страха, хоть и понимала, что ничего хорошего меня не ждет.

Я не помнила как сюда попала. Зато отлично помнила как садилась в такси, и водитель привез меня совсем не туда, а затем прижал какую-то тряпку к моему лицу.

Да уж, дела плохи.

Когда люди говорят, что хотели бы оказаться на месте героев фильма, они вряд ли это имеют в виду. Будь у меня выбор, я бы точно выбрала что-то другое.

Попытки освободить руки ничего не дали. Я едва могла пошевелить пальцами. Похоже я слишком долго провела в таком состоянии.

— Очнулась наконец?

За моей спиной послышались медленные шаги.

Голос был мне незнаком, но точно принадлежал мужчине. Возможно тому самому таксисту… Разумеется если он вообще таксист.

— Давно я здесь?

Я не стала спрашивать где я и что он планирует делать. Ответ на первый вопрос я все равно не получу, а на второй, почти уверена, знаю сама.

Очевиднее всего — меня похитили ради выкупа, по приказу тех же людей, которые наняли Андрея. Как — уже другой вопрос.

— Всего несколько часов, но твоя приемная семья уже подняла на уши полицию. Рад, что мы не ошиблись, выбрав мишенью тебя. Я до последнего опасался, что они и пальцем не пошевелят ради твоего возвращения.

На это я ничего не ответила. В голове так некстати всплыли слова Лины о том, что я обуза. Она была права.

От меня одни неприятности. Даже теперь, когда я наконец решилась уехать.

Сколько денег за меня потребуют эти козлы? Хватит ли того, что оставили мне родители, чтобы расплатиться с Барскими?

Обойдя меня по кругу, похититель сел передо мной на корточки. На его руках были черные перчатки, на голове — капюшон, а на лице — карнавальная маска. Умный, гад, постарался, чтобы его не узнали.

Деваться некуда. Вместо этого пытаюсь запомнить размер обуви, комплекцию, рост и тембр голоса, потертость на кожаной куртке и пятно на штанах. Любую мелочь, которая поможет опознать этого козла.

Он поправляет маску левой рукой, ей же тянется к карману и достает телефон. Значит однозначно левша. Похититель направляет камеру на меня и в следующую секунду срабатывает вспышка. Он хмыкает и несколько раз нажимает на экран. Видимо отправляет кому-то мою фотографию, а затем смотрит прямо на меня.

— Что, даже кричать не будешь? — фыркает он. Я не могу понять бесит его этого или забавляет.

— Думаю, если бы меня здесь могли услышать, мне бы заклеили рот, — спокойно отвечаю я, — А значит поблизости никого нет.

Похититель шумно сопит через маску, а затем поднимается и начинает мерить помещение медленными шагами.

Должна признать, это довольно жутко, но я стараюсь ничем не выдать своих эмоций. Просто надеюсь, что мой похититель достаточно адекватен, чтобы не причинять мне настоящего вреда.

— Как меня бесят богачи, вроде вас… — неожиданно произносит он, останавливаясь, — Считаете себя неприкосновенными. Даже сейчас, вместо того, чтобы дрожать от страха, ты нагло смотришь мне в лицо!

Голос похитителя пропитан ненавистью, и я против воли вздрагиваю. Тогда на его лице появляется что-то, похожее на удовлетворение.

— Так-то! Без своих денег вы просто обычные люди, — смеется он. В его руке появляется складной нож. Я смотрю на острое лезвие и закусываю щеку, пытаясь взять себя в руки. Однако, как ни стараюсь, мои колени все равно дрожат.

Пока похититель кружит вокруг меня, поигрывая ножом, я молчу, надеясь, что так не смогу его спровоцировать, но он все равно заходит мне за спину и проводит лезвием по коже на моей шее.

— Думаешь, раз у тебя куча денег, стала бессмертной? — шипит похититель мне на ухо, — Но в венах у тебя течет обычная кровь, как и у всех вас, богатеньких подонков! Интересно, как отреагируют Барские, если получат твое ухо или палец? Как думаешь, это заставит их поторопиться с переводом денег?

От мысли о том, что он может сделать, мой желудок скручивается в тугой узел. Меня мутит. Но, хуже того, мне становится по-настоящему страшно.

— Боишься? — со смехом спрашивает похититель, и жуткая улыбка на его маске пугает меня еще сильнее, — Это хорошо. Такие, как ты, должны бояться. Вы должны трястись от страха и умолять о пощаде. Ну же! Умоляй меня!

До этого момента я и не подозревала, что можно испытывать одновременно и отвращение, и страх. Но он угрожал мне, и одновременно хотел меня унизить.

Когда похититель поднес нож слишком близко, я зажмурилась, а затем послышался грохот выбитых дверей, шум множества шагов, и на склад ворвалась полиция.

На то, чтобы скрутить сопротивляющегося похитителя, и развязать меня, у них ушло меньше минуты. Когда меня передали в руки медикам из скорой, они еще какое-то время они обыскивали здание на наличие сообщников и улик. При мне из него вывели еще двоих мужчин. Они были без масок, но их лица были мне незнакомы.

Меня осмотрели в машине скорой помощи, после чего предложили поехать в больницу, но я отказалась. Затекшие конечности не казались достаточной причиной для этого.

— Спасибо, я в порядке. Я лучше поеду домой.

Конечно это ложь. Я совсем не в порядке, но у меня нет никакого желания ехать в больницу.

Медик с сомнением посмотрел на меня, но спорить не стал. Только спросил, есть ли кто-то, кто сможет меня отвезти. И тогда появился он. Кирилл Барский собственной персоной.

— Не волнуйтесь, я ее отвезу, — спокойно сказал он, пристально глядя на меня. Под его взглядом я стушевалась.

— Вы знаете этого человека? — обратился ко мне один из медиков, и я растерянно кивнула.

— Это мой сводный брат.

Вскоре я оказалась на заднем сидении его машины.

Я сидела, уткнувшись взглядом в собственные колени, и никак не могла решиться заговорить первой. Кирилл тоже молчал, неотрывно глядя на дорогу.

Он увозил меня все дальше и дальше от того проклятого места, но почему-то я не чувствовала облегчения. Наоборот, мысли, которые терзали меня до похищения, вернулись, и тяжким грузом легли на плечи.

Наконец, спустя двадцать минут, машина остановилась, вот только Кирилл отвез меня не к дому моих родителей, и не к дому своих. Дом, перед которым мы остановились, был новостройкой в хорошем районе с охраной и видом на парк.

— Где мы? — удивленно спрашиваю я, когда Кирилл отстегивает ремень безопасности и выходит из машины.

— Возле моего дома.

— Твоего? — переспрашиваю я, и он спокойно кивает, открывая передо мной дверцу, и помогает выйти из машины. Я все еще нетвердо стою на ногах, поэтому Кирилл меня придерживает, и от этой близости мне одновременно тепло и неловко.

— Я подумал, что это место больше подходит для предстоящего разговора.

Он слегка улыбается, заводя меня в подъезд, и я чувствую, что мне становится немного легче.

Внутри дом кажется таким же большим и новым, как снаружи. В лифте — ни надписей, ни царапин. Мы поднимаемся на самый последний этаж и, когда за нами закрывается дверь квартиры, Кирилл неожиданно притягивает меня к себе, почти до боли сжимая в объятиях.

— Я думал, что потерял тебя… — шепчет он, обжигая дыханием мой затылок, а затем целует так, будто в последний раз. Так, что у меня подгибаются колени, и нам приходится переместиться на диван, где Кирилл садит меня к себе на колени. Несколько минут я будто тону, растворяюсь в нем, в чувствах, волнами накатывающими на меня, а потом не знаю, что мне делать. Я совершенно запуталась.

— Я думала ты ненавидишь меня за то, что сделал мой отец… — растерянно шепчу я, — Думала ты больше не хочешь меня видеть…

На мгновение он отстраняется, обняв руками мое лицо, и заглядывает мне в глаза. Кирилл как никогда серьезен.

— Прости меня. Я поступил как козел, сбежав, ничего тебе не объяснив. Но это не то, что ты думаешь. Я никогда не ненавидел тебя, Злата. И уж тем более не стал бы этого делать из-за ошибок наших родителей.

От его слов на меня волной накатывает облегчение и я всхлипываю, пряча лицо у него на груди.

— Тогда почему ты ушел? Где ты был все это время?

— Навещал друга. Он поможет поймать ублюдка, который тебя шантажировал. Он же помог найти тебя после похищения. Вернее твой телефон. Повезло, что эти придурки не додумались выбросить его по дороге.

Когда Кирилл говорит о похитителях, его глаза наполнены животной яростью, но, когда он снова смотрит на меня, в них появляется нежность, и я чувствую себя до невозможности счастливой.

— Я собирался все объяснить тебе утром, когда вернулся от него, но Лине понадобилась моя помощь, а когда я вернулся тебя уже не было. Я долго не мог тебе дозвониться, и решил приехать, даже если ты меня не впустишь.

— Но меня там не было… — тихо заканчиваю я, и он кивает.

Какое-то время мы просто сидим, обнимая друг друга, а затем он говорит то, чего я никак не ожидала услышать:

— Послушай, не уходи из универа. И, пожалуйста, не уезжай, тебе не обязательно туда возвращаться. Ты можешь и дальше оставаться у нас. Мы с Алексом обязательно поймаем того подонка. Отец ни о чем не узнает.

— А если узнает? Что, если правда все-таки всплывет? Думаешь он станет терпеть в своем доме дочь любовника его жены?

Я бы, наверное, не смогла.

— Тогда переезжай ко мне. Здесь, по крайней мере, ты будешь в безопасности.