Моя агония

Глава 5

Джастин

Я медленно вытаскиваю свой член из ее влажного и теплого влагалища. Глядя на наше возбуждение, смешивающееся на диване, клянусь, я мог бы снова возбудиться от одного этого вида.

— Ты так хорошо справилась, — говорю я, проводя пальцами по нашему беспорядку и погружая их обратно в ее дырочку. Она откидывает голову назад, когда ее жадная киска принимает вторжение. Поглаживая вверх и вниз, я продолжаю хвалить ее. — Тебе было так приятно обнимать мой член, Джез. — Она начинает раскачиваться под моей рукой, ища трения о свой клитор. Я не из тех, кто отказывает, поэтому другой рукой начинаю мягко наигрывать на ее чувствительных нервах.

— Джастин, пожалуйста, не останавливайся, — выдыхает она.

— Тогда умоляй об этом, — отвечаю я, замедляя движения, чтобы она еще не успела закончить.

Она открывает глаза, и смотрит на меня с затуманенной похотью, высовывая язык, чтобы облизать губы.

— Пожалуйста, Джастин, — начинает она, — пожалуйста, дай мне кончить. Пожалуйста, позволь мне быть твоей. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Отчаяние в ее голосе пробуждает во мне звериную жилку, когда я ныряю между ее ног. Я беру ее клитор в рот, чтобы пососать и покусать, в то время как пальцами безжалостно издеваюсь над ее дырочкой. Я чувствую, как она стекает по моей руке, когда я набираю темп.

— Будь моей хорошей девочкой, агония, и, черт возьми, утопи меня в своем оргазме.

Почти мгновенно ее бедра приподнимаются над диваном, и оргазм сотрясает все ее тело. Какая же она хорошая шлюха для меня. Я мог бы проводить каждое бодрствующее мгновение своей жизни, наблюдая, как она кончает, и мне бы никогда не надоело это зрелище.

— Ты, блядь, кто такой? — Громкий крик прерывает наш блаженный момент. Я смотрю на лестницу и вижу Майкла, стоящего там в шоке. Даже издалека я вижу, что он дрожит. Что за жалкое подобие мужчины. Как моя драгоценная Джезебель вообще могла что-то в нем разглядеть?

— Майкл! — Джезебель заикается, одергивая платье обратно. Она практически вскакивает с дивана, и меня тошнит от мысли, что она пытается скрыть то, чем мы занимались. Я трахну ее на глазах у папы римского, если это вбьет ей в голову, что она моя и никогда не должна этого стыдиться.

Я вытираю ее соки со своего лица и смотрю на Майкла.

— Джезебель, какого хрена ты делаешь в моем доме? — Он выплевывает, глядя на нас обоих, как будто не может осознать то, что видит.

— Я просто… — начинает она, прежде чем я перебиваю ее.

— Мы ждали тебя, — говорю я, натягивая улыбку на лицо. Я подхожу к нему достаточно близко, чтобы он мог посмотреть на меня снизу вверх. — Сядь, — я указываю на диван, одновременно подталкивая его другой рукой. Сначала он спотыкается, но потом берет себя в руки и подходит к дивану. Я склоняюсь перед ним, как родитель, сообщающий своему ребенку плохие новости.

— Привет, Майкл, — начинаю я. — Мое имя не важно. Важно то, что сегодня вечером ты умрешь. — Его глаза расширяются, когда он издает тихий смешок.

— Чувак, что за хуйня? — он снова разражается смехом и, клянусь богом, я собираюсь вырвать ему язык. Я вытаскиваю свой складной нож из заднего кармана и быстро приставляю его к его шее. — Если ты еще раз посмеешься надо мной, я отключу твой голосовой аппарат и отправлю это по почте твоим родителям, чтобы они поняли, в какие неприятности тебя втянул этот гребаный рот, — рычу я на него. Его кадык ударяется о металл.

Позади меня раздается тихий вздох, и, не убирая лезвие от шеи Майкла, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на мою милую девочку. Ее глаза широко раскрыты, а тело дрожит, но она не плачет. И в этот момент, клянусь, я не мог бы больше гордиться ею. Это только начало, моя агония, скоро твоя сила не будет знать границ.

Я снова переключаю внимание на свою следующую жертву и замечаю, что он обмочился. Вонь его мочи впитывается в ткань под ним, но он не отводит от меня взгляда. Я могу отдать ему должное за то, что он хотя бы притворяется сильным.

— Джезебель, моя милая девочка, принеси бензин.

— Нет, нет, нет, — заикаясь, произносит Майкл, как будто у него есть право голоса. Я прижимаю к нему холодное лезвие, слегка прокалывая кожу. Кровь стекает по его шее, пачкая воротник простой белой рубашки. Какой красивый оттенок красного, думаю я, когда ухмылка растягивает мои губы.

— Он заслуживает легкой смерти, — шепчет Джез у меня за спиной. Я с усилием поворачиваю шею, чтобы снова взглянуть на нее. — Что, черт возьми, ты только что сказала?

— Он никогда ничего мне не делал. И если он должен уйти, разве это не может быть, по крайней мере, мирно?

Я вонзаю свой клинок ему в плечо, прежде чем встать и подойти к моей девушке. Его всхлипы наполняют комнату, когда начинает ощущаться боль.

— Майкл, как насчет того, чтобы рассказать Джезебель, какой приятной была пизда Ариэль? — Я кричу, все еще глядя на нее сверху вниз

— Что ты имеешь в виду? — отвечает она.

— Ариэль. Твоя лучшая подруга. Твоя лучшая подруга, которая трахалась с твоим шутливым парнем последние четыре месяца ваших отношений. — Я пыхчу. У нее наворачиваются слезы, когда она смотрит мимо меня на своего бывшего, который истекает кровью на диване. Он был у нее первым, и хотя мне было на него наплевать, я ненавижу то, что у него есть власть причинять ей боль. Этот идиот вытащил нож из своего плеча. Насколько глупым нужно быть, чтобы бередить такую рану?

— Ты правда это сделал? — Джезебель тихо окликает Майкла. Он смотрит на нее с таким сильным чувством раскаяния. Крик вырывается из ее горла, и один этот звук заставляет меня покраснеть.

— Ты еще не поняла? — Я говорю, поворачиваясь к Майклу, но все еще обращаясь к моей девочке: — Я твой ад, но я также и твое спасение. Я удалю каждое гребаное пятно с твоего прошлого, и он — одно из них. — Я протягиваю руку к ножу, который сейчас лежит на земле, но прежде, чем я успеваю схватить его, Джезебель хватается за рукоятку. Я поднимаюсь и смотрю на нее. Она едва в состоянии стоять из-за того, как сильно ее трясет, но ее слова не запинаются, когда она обращается к Майклу.

— Надеюсь, ты сгниешь в аду. — Когда слова слетают с ее губ, она опускает лезвие вниз, попадая ему в правый глаз. Его крики наполняют воздух вокруг нас, и его руки вцепляются в ее предплечья, но моя девочка не сдается. Она раз за разом опускает на него нож, а по ее лицу текут слезы. Его кровь брызжет на ее загорелую кожу, отблески лунного света отражаются от них, делая их похожими на драгоценные камни. Моя агония выглядит так, что захватывает дух. Я никогда не думал, что моя одержимость может углубиться, но если я падал раньше, то сейчас я в преисподней.

Ее движения замедляются, ее тяжелое дыхание заменяет звук его криков. Его глаз отвисает от черепа, а остальная часть тела неузнаваема. Я смотрю на свою девушку, ожидая увидеть, что она сделает, кажется, целую вечность. После некоторого молчания она откладывает нож в сторону и поворачивается ко мне, вытирая слезы.

— Мне жаль, что я нарушила твое правило.