Моя двойная жизнь (ЛП)

Моя двойная жизнь

Джанетт Реллисон

Оригинальное название — My Double Life

Автор — Janette Rallison

Перевод для сайта http :// vk - booksource . net и группы http://vk.com/booksource

Переводчики: Rovena , Alesya 286 , Lietman

Вычитка и оформление Rovena

Аннотация

Всю жизнь Алексии Гарсия говорили, что она выглядит как поп-звезда Кари Кингсли, и однажды, когда фотография Алексии попадает в Интернет, ей предлагают работу в качестве дублера Кари. Это могло бы показаться шансом всей жизни, но мать Алексия всегда настраивала её против селебрити.

Из чувства противоречия, Алексия летит в Лос Анджелес и вливается в жизнь звезд. Ей не только нужно привыкнуть к тому, что она получит всё, что хочет, она заводит роман с самым красивым певцом в чарте, и обнаруживает, что её отец легендарный певец. Пройдя через это, Алексия должна остаться собой, что тяжело, когда ты притворяешься кем-то еще!

Оглавление

Аннотация

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 1

Я не хотела это писать. На самом деле, многое произошло в течение последних и я лучше бы это забыла. Но мама говорит, что мне нужна автобиография под рукой, и что мне нужно записать факты на случай, если кто-то напишет обо мне плохую книгу. Мама еще сказала мне, что я должна изобразить её на десять фунтов стройнее, чтобы она выглядела как модель, и безупречной домохозяйкой. Что бы вы ни думали о событиях, пожалуйста, помните что моя мама — красавица и в наших ванных всегда безупречный порядок.

Поскольку в автобиографиях всегда есть фотографии, мне предлагалось просмотреть свой фотоальбом и выбрать характерные снимки, которые отображали бы, кем я была до того, как на мою жизнь пролился звездный свет и блестки. Однако ни одна из фотографий в действительности не отражала то, чем я была.

Снимок не мог показать, каково было расти наполовину белой, наполовину латиноамериканкой в маленьком городке в Восточной Вирджинии, и как моя жизнь менялась из-за отсутствия отца. Я могла бы вставить фотографию себя и моей подруги Лори, лежащих на диване, но вы бы упустили важные детали: что всё, что на мне надето и сам диван — из секонд-хенда. Мои каштановые волосы до плеч всегда выглядели одинаково, но не потому что я не имела представления о стиле, а потому что это единственная стрижка, которую умела делать моя мама. Я была слишком бедна, чтобы сходить в салон.

Поскольку у меня не было фотографии, я опишу сцену из жизни, день в конце февраля, когда я пригласила Тревора Вильсона на танцы Сейди Хоукинс¹, тот день, который положил начало многим другим событиям.

Это началось с того, что Гектор Домингас следовал за мной в библиотеке. Поскольку я знала два языка, учителя всегда заставляли меня сидеть с ребятами, говорившими по-испански и плохо знавшими английский. Таким образом, у них всегда была возможность получить объяснение, если они что-то упустили из рассказа учителя. На уроке мировой истории таким человеком был Гектор.

Я много ему помогала. И поскольку администрация школы Моргантауна может когда-нибудь это прочитать, я не буду говорить ничего о его домашнем задании и о той роли, которую я играла в написании его сочинений длиной в семь абзацев.

На протяжении последних нескольких дней Гектор странно себя вёл. Он говорил мне безумные вещи и потом отказывался объяснить, что имел в виду. Он появлялся после моих занятий и смотрел, как я прохожу мимо него. Это начинало меня беспокоить, и я хотела проводить с ним так мало времени, как это возможно, но в тот день Гектору была нужна помощь с новым домашним заданием "Лидеры, которые изменили мир". Он хотел написать о Цезаре Чавесе. К несчастью, Гектор не смог найти книг о Чавесе, а учитель сказал, что мы должны пользоваться книгами, а не Интернет-сайтами.

Я ковыряла пальцем книгу о Черчилле.

— Выбери кого-нибудь еще, — сказала я ему. — Solo escoge un libro del estante.

Просто выбери книгу с полки.

— Deben tener Chavez, — это должен быть Чавес. Он сложил руки над слишком просторной футболкой. Казалось, Гектор никогда не заполнял полностью свою одежду. Он был ниже меня — конечно, мой рост был пять футов восемь дюймов, но с его тонкими руками и большими карими глазами он выглядел как восьмиклассник, а не выпускник.

— Ты можешь попросить библиотекаря найти тебе книгу, — сказала я. Он ненавидел подбирать английские глаголы, чтобы поддержать беседу с учителем. Он нахмурился на меня и потом пропал между рядами полок.

Я быстро осмотрела библиотеку, чтобы найти Тревора. Он сидел за одним из столов посреди комнаты, делая заметки. Его светлые волосы оставались на своем месте, даже не смотря на то, что он склонился над книгой. Похоже, его волосы знали, что делать, чтобы он хорошо выглядел.

Мой план состоял в том, чтобы сесть за тот же самый стол и начать беседу. Я прошла несколько шагов по направлению к нему, почувствовала как желудок стукнулся о ребра, потом развернулась обратно и поторопилась к столу, где сидела Лори.

Перед ней было разбросано несколько книг, но она покачала головой с разочарованием, когда я села рядом. Она наблюдала, как я направилась в сторону Тревора, но потом сбежала.

— Сейди Хоукинс через девятнадцать дней, — сказала она.

Она напоминала мне пригласить Тревора на Сейди Хоукинс каждый день в течение всей прошедшей недели. Она продолжала придумывать милые способы это сделать, например принести ему китайскую еду и сделать печенье с предсказанием, что «Мне повезет, если ты пойдешь со мной на танцы. Пожалуйста скажи да.»

В частности, я думала что пригласить парня достаточно сложно и без того. чтобы превращать это действие в реалити-шоу. Если ты превращаешь это в охоту за сокровищем и он решает, что ему не нравится сокровище, насколько это будет унизительно?

Лори еще никого не пригласила на танцы. Она хотела устроить двойное свидание со мной, но не могла решить между тремя парнями, которые продолжали её звать. Выбрать одного означало, что ты выбрала фаворита и оскорбила остальных. Жизнь Лори была такой сложной.

— Я приглашу его, — сказал я. — Мне просто надо сделать это по-своему. Ну знаешь, действительно непринужденно.

Она наклонилась ко мне через книги и бумаги.

— Ты ждешь, что кто-то другой его пригласит и тебе уже не надо будет этого делать. Ты боишься заговорить с ним.

Я взглянула на Тревора, потом быстро отвела взгляд, чтобы он не заметил.

— Нет.

Она вынула журнал "Семнадцать" из сумки и подвинула его ко мне.

— Предмет первый: тест про флирт.

Мне не стоило проходить этот дурацкий тест. Лори не собиралась забывать, что я провалила его.

В частности, если кто-то привлекательный смотрит на тебя, ты

А) игриво улыбнешься ему В) подмигнешь С) предположишь, что у тебя что-то не в порядке с одеждой и проверишь, все ли застегнуто.

И если парень подходит к тебе и стоит слишком близко, это может значит что

А) он заинтересован тобой вместо С) он пытается запугать тебя, вторгаясь в твое личное пространство и у тебя есть право оттолкнуть его.

К счастью, "Семнадцать" написал статью "Улучши свои навыки флирта", чтобы исправить мою почти безнадежную ситуацию. Лори заставила меня прочитать её. Три раза.

Лори кинула быстрый взгляд на Тревора.

— Он один. Это прекрасный момент, чтобы его пригласить.

— Я даже не знаю, нравлюсь ли я Тревору.

Это могло стать большой проблемой. Тревор казался заинтересованным мной на физике, когда он оборачивался за столом, чтобы поговорить со мной. Половину времени он говорил бессмысленные банальности или проводил наблюдения над моим почерком. Он забирал карандаш из моих рук и рисовал комиксы на моем задании. Парни не делают таких вещей, если не хотят твоего внимания.

Но во время обеда я превращалась в женщину-невидимку. Он не смотрел на мой стол. Он никогда не говорил со мной. Вместо этого, он проводил большую часть времени, пытаясь заполучить внимание Терезы Девидсон, царствующей королевы популярности. Он и его друзья сидели за столом рядом с её столиком и он периодически рассыпал Читос на её стол. Тереза и её подруги притворялись, что их это раздражало, но это было не так.

Если бы Тревор флиртовал с кем-то другим, я бы приняла вызов и старалась бы сильнее. Но между нами с Терезой была давняя история. В детстве мы жили в квартире в дешевой части Вашингтона, и я была трудным ребенком. Не членом банды или что-то такое, просто нужно было быть неласковой, чтобы тебя оставили в покое. Сейчас, когда я об этом думаю, я понимаю, что когда я несколько раз подралась в начале шестого класса, это убедило маму, что нам нужно переехать обратно в Моргантаун, Восточная Вирджиния. Она хотела для меня лучшего окружения. С того времени мы жили с моей бабушкой.

Перед переездом мой друг Амандо сказал мне:

— Я был новичком много раз. Тебе нужно выяснить, кто главный задира и сразу с ним подраться. И даже не важно, выиграешь ты или нет, потому что все поймут, что у тебя есть характер и ты не прячешься. Они будут уважать тебя и ты вольешься.

Войдя в новую школу, я сразу же поняла, что Тереза — самая большая задира. Кроме того, весь шестой класс, казалось, кружит около неё, ожидая её внимания. Так случился этот несчастливый инцидент, когда она пролезла передо мной в очереди на обед и я толкнула её, после чего она упала в мусорную корзину.

Очевидно, не самый лучший способ завести друзей в новой школе. И это — главная причина того, что я никогда больше не следовала советам парней. Они просто жили в другом мире.

Несмотря на то, что я извинилась, Тереза и её друзья не простили меня. Они любили напоминать всем, что я жила в дешевом районе, что я ходила в школу пешком, вместо того, чтобы водить машину, и что я не носила дизайнерской одежды. Существует столько способов унизить того, кто беден. Я отплачивала единственным способом, который не привел бы к тому, что меня выгнали бы из школы. Я получала только А, и поэтому могла смотреть на них сверху вниз из-за того, что они были глупы. Возможно, я обязана всеми своими достижениями в старшей школе Терезе и её Приспешникам. Ох, это еще один способ моей мести. Я назвала их Приспешники. Я не виновата, что прозвище пристало к ним.

Ну, может быть, я виновата, но я отказывалась чувствовать себя виноватой.

Я посмотрела на Тревора, он все еще сидел склонившись над книгами. Так ему нравилась я или Тереза? Может быть, его разбрасывание Читос не было на самом деле флиртом? Опять же, я бы бросала в неё чем попало, если бы думала. что мне это может сойти с рук. Кроме того, у Тревора были хорошие оценки, а у Терезы они приближались к середине алфавита. Как ему мог нравится кто-то, кто наслаждался своей собственной посредственностью? И опять же, если я ему нравилась, почему он всегда игнорировал меня за обедом?

— Ты ему нравишься, — сказала Лори. — ты умная и красивая. Ради всего святого, ты похожа на Кари Кингсли. Сколько людей могут этим похвастаться?

— Я и Кари Кингсли.

— Точно. Включи свой звездный шарм и иди поговори с ним.

Я подняла бровь. Я не поняла, всерьез она говорила или нет.

Знаете, как говорят что у всех где-то в мире есть двойник, человек, которого случай создал твоим зеркальным отражением? Моим двойником оказалась рок-звезда Кари Кингсли. Наши лица были почти одинаковыми. На всех фотографиях, которые я изучила, я смогла заметить только одно различие — её нос был острее, чем мой и у неё были светлые волосы. Мои были каштановыми. Но это было не настоящее отличие, её волосы были обесцвечены. У натуральных блондинок никогда не бывает оливковой кожи и темно-карих глаз.

Я бы подумала, что мы близнецы, разлученные при рождении, но Кари Кингсли был двадцать один год, а мне — восемнадцать, и я уверена, что моя мама запомнила бы, что она родила близнецов и потеряла одного по дороге.

Когда вышел первый альбом Кари и её лицо появилось везде, я думала, что мне повезло, что я была на неё похожа. Она была красива, уверена в себе и излучала очарование. Но потом она открывала рот и начинала говорить с репортерами.

Пока она шла по красной ковровой дорожке на Гремми, репортер спросил её, что она делает, чтобы быть зеленой. Она ослепительно улыбнулась и ответила:

— Ничего, я не отмечаю День Святого Патрика.

Во время награждения на MTV она привнесла новую грань в дело борьбы за права животных.

— Так важно помнить, что животные — тоже люди.

Правда? Кто из нас вылизываются по утрам?

В программе "Доброе Утро, Америка", во время обсуждения причиy того, почему публичные люди не должны курить, она сказала:

— Сигареты могут убить тебя, и это действительно меняет твою жизнь.

Я полагаю, что да.

В такие моменты уже не так весело быть похожей на звезду. Её ошибки моментально оказывались на YouTube и на половине Facebook-страниц учеников выпускного класса.

Внезапно, меня тоже начали считать глупой по ассоциации.

Я посмотрела на Лори и опустила подбородок.

— Предполагается, что я включу звездный шарм Кари? Я могла бы ему сказать, что хотела бы уметь пикапить², но у меня в семье нет грузовика.

Она пихнула меня.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Иди и построй ему глазки.

Я никогда не строила никому глазки. Внезапно я задумалась, не было ли это частью проблемы. Может быть, Тревор не понимал, что он мне нравится. Я не могла винить его за флирт с Терезой, если он не знал, что я заинтересована.

Я открыла журнал и снова посмотрела на статью о флирте. Я мысленно пробежалась по пунктам списка. Может быть, они сработают. В конце концов, эти статьи пишут обученные профессионалы, которые понимают мужскую психологию.

Тревор отодвинул стул от стола и пошел в секцию греческой и римской истории.

Подсказка номер один: Не стойте группами. Парни могут думать, что не могут к тебе подойти из-за твоих подруг.

Прежде, чем я смогла отговорить себя, я встала и последовала за ним. Он не отрывал глаза от книг перед собой, что сделало подсказку номер два трудновыполнимой: осмотрите его с головы до пят, потом улыбнитесь ему своей самой обворожительной улыбкой. Я решила перейти к третьей подсказке: разгладьте складку на его рубашке или игриво потяните за предмет одежды.

Я протянула руку и разгладила материал на плече Тайсона, и похоже это напугало его. Он отпрыгнул примерно на два фута.

— Боже, Алексия. Что ты делаешь?

Я застыла. Я не могла сказать ему, что флиртую с ним.

— Гм... у тебя на плече был большой жук. Я его сняла.

— О, — он посмотрел на пол вокруг, чтобы проверить, не ползет ли что-нибудь и сделал нерешительный шаг назад. — Эти книги стоят здесь так долго, что в корешках наверное живут колонии пауков.

Подсказка номер четыре: сделай ему комплимент.

— Ну, у тебя действительно красивая рубашка, так что нельзя винить пауков в том, что они хотят рассмотреть её поближе.

Он заглянул через плечо себе на спину:

— Что? На мне есть еще?

Почему это не работало? Я перешла к пункту пять: Создайте и удерживайте визуальный контакт. Я так же улыбнулась ему самой лучшей своей улыбкой, поскольку он не видел, как я это делала во время номера два.

— Нет, конечно нет. Был только один паук и его больше нет.

Он встретился со мной взглядом, но вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, он сузил глаза:

— Тогда почему ты на меня так смотришь?

— Я на тебя не смотрю.

— Смотришь.

Ладно, забудем подсказки. Они очевидно не работали с парнями из школы. Я подняла руку, как будто принимаю присягу.

— Я не вижу больше пауков.

В тот момент просветления я поняла, что мне не нужна статья. Я уже знала, какой вид флирта замечал Тревор. Все, что мне нужно было сделать — это скопировать язык тела Терезы, и я видела её в действии на протяжении нескольких лет.

У Терезы были густые светлые волосы, которые она использовала, чтобы подчинить смертных своей воле. Я видела, как она гипнотизирует парней просто проведя сквозь волосы пальцами. Она еще прислонялась к шкафчику таким соблазнительным образом, когда один локоть опирался о стену и ладонь переплеталась с волосами, что она выглядела, как будто позирует для модного журнала. Потом она полушепотом говорит что-то парню, с которым он разговаривает, и вынуждает его наклониться к ней.

Я перебросила волосы через плечо, чего Тревор не видел, потому что изучал полки перед собой, медленно вынимая книгу и поворачивая её в руках, чтобы удостовериться, что никто на него не прыгнет.

— Итак, Тревор... — я не хотела упоминать танцы ни с того ни с сего, но я не знала как перейти от насекомых к свиданию, и я не могла больше поддерживать эту беседу. Лучше было просто сделать это и покончить с этим. — Тебя уже пригласили на Сейди Хоукинс?

Он посмотрел на меня, в действительности видя меня первый раз. В его голосе чувствовалось замешательство.

— Нет, — замешательство это плохо, но потом его голос стал нормальным и он пожал плечами. — Нет, пока нет.

Я положила одну руку на полку, прислоняясь к ней. Я не могла скопировать позу Терезы с одним локтем, но по меньшей мере я могла бы позаимствовать немного её небрежности.

— Ты хочешь пойти со мной?

Как оказалось, не стоит соблазнительно прислоняться к книжным шкафам. Полдюжины книг вылетели с обратной стороны в следующий проход. Кто-то крикнул:

— Эй, осторожнее!

— Извините, — крикнула я в ответ.

Я надеялась, что не поранила того, кто был с другой стороны стеллажа — это было бы не удивительно с моим везением: я бы попала в историю как первая девушка из Моргантауна, которая флиртуя совершила убийство.

Я повернулась обратно к Тревору, но он казался больше заинтересованным дырой, которую я создала на полке, чем ответом на мой вопрос. Я посмотрела сквозь неё, чтобы увидеть, на что он смотрит.

Два парня стояли спиной к стеллажу. Казалось, никто не пострадал. Они уже не обращали внимания на книги на полу. Рядом с ними был Гектор.

Я узнала голос Роба Велла. Он был одним из самых популярных парней и обычно не разговаривал с людьми, настолько далекими от его мира, как Гектор.

— Главное в американских девушках, -сказал Роб. — Это то, что они ожидают, что ты будешь впереди. Ты должен стоять на самом деле близко к ним и касаться их, если хочешь привлечь их внимание.

— Ага, — сказал Джефф Савадж. Он был бывшим парнем Терезы и защитником в футбольной команде. — Звони им пять или шесть раз на дню, чтобы показать им, что ты хочешь дружить.

— Часто и неожиданно заходи к ним домой, — сказал Роб. — И если девушка скажет, что ты её преследуешь, значит, ты ей нравишься.

Внезапно это многое объяснило в странном поведении Гектора.

Я действительно не обдумывала свои следующие действия. Я толкнула вперед несколько книг так сильно, как могла. Они ударились в парней с ужасным звуком.

Я облокотилась на почти пустую полку.

— Они ударили вас? Извините, у меня развивается склонность к несчастным случаям, когда я слышу, что парни учат случайных людей преследовать меня.

Роб и Джефф рассмеялись и убежали. Гектор следовал за ними с красным лицом. Библиотекарь подошла ко мне, в её голосе слышалась смесь беспокойства и злости.

— Что здесь произошло?

— Несчастный случай, — сказала я. — Думаю, полка шатается.

Библиотекарь оказалась не настолько легковерной, как Гектор. Я не только должна была собрать книги, но и увидеть Миссис Каллахан, директора. Она прочитала мне лекцию об уважении к школьной собственности, и потом оставила меня после уроков.

— Ты одна из лучших учениц в этой школе, — сказала она мне. — Я ожидаю от тебя большего.

Это было неприятно.

Я пропустила остаток мировой истории, поэтому я пошла к шкафчику, взяла домашнее задание и размышляла во время своего наказания. Меня интересовало, что бы сказал мне Тревор, если бы я не опустошила книжную полку. Он оставил меня на месте преступления, как только библиотекарь пришла кричать на меня. Я испортила все свои шансы с ним? Я была даже не уверена, слышал ли он то, что Роб и Джефф говорили Гектору. В этом случае, я выглядела абсолютным психом, приглашая его на танцы и кидаясь книгами. Он возможно думал, что наше свидание будет состоять из моего общения с невидимыми друзьями и рассказов о моей прошлой жизни в качестве единорога.

О чем я не волновалась, так это о реакции Терезы на то, что я пригласила Тревора. О чем, оглядываясь назад, мне лучше было подумать.

Новости быстро разошлись с помощью СМС.

Я не знаю, как именно Тереза заполучила мою фотографию из школьного альбома, которую сделала администрация, ту, где я стояла рядом с вывеской "Старшая Школа Моргантауна" позируя с Лори в футболках Национального Научного Общества. Но меня бы не удивило, если бы это случилось, когда я оставалась после уроков.

На фотографии, я держала учебник по дифференциальному счислению, а Лори показывала калькулятор, на котором было больше кнопок, чем на клавиатуре компьютера. Мы обе старались выглядеть легкомысленно. Какая ирония. Шутки отличников.

Тереза вырезала Лори и поместила мою фотографию в свой блог с кучей остроумных комментариев. мой любимый: "Любой идиот может держать учебник по диференциальному счислению, вот доказательство!!!!!!!!!" Конечно, это имело бы больший эффект, если бы она правильно написала слово "дифференциальному". Или если бы она поставила поменьше восклицательных знаков. В действительности, знаки, выстроенные в ряд, создавали у читателя ощущение, что она придумала пунктуационную версию танцевального номера.

Но я не могу винить Терезу за то, что случилось потом. Я даже не могла себе представить, что фотография приобретет известность или как она изменит мою жизнь.

Глава 2

На следующий день я не видела Тревора до урока физики. Я ожидала, что он повернется, чтобы поговорить со мной, скажет мне свой ответ насчет танцев. Может быть даже подшутит надо мной из-за падения книг о Римской Империи. Но он не смотрел на меня. Что это было, учитывая ситуацию с танцами? Я не заслуживала ответа? Или в беспорядке, возникшем в библиотеке, он забыл, о чем я его спросила?

Когда урок закончился, я перегнулась через стол и постучала по его спине кончиком карандаша.

— Привет, Тревор, — сказала я, стараясь говорить легко. — Я была слишком занята вчера, бросаясь книгами в людей, чтобы услышать твой ответ насчет танцев. Ты хочешь пойти или нет?

Он собрал свои книги со стола с напряженным выражением лица.

— Ах, это, — несколько секунд он ничего не говорил. Потом он выдавил действительно медленное "Коне-е-ечно", как будто хотел отговорить себя во время ответа.

— Отлично, — сказала я. Но я не имела это в виду.

Очевидно, его радость по поводу нашего свидания была примерно такой же, как желание быть съеденным голодными комарами. И теперь я не только должна была заплатить за это свидание, я должна была мириться с недостатком увлеченности с его стороны. Я улыбнулась ему, сказав, что мы обсудим детали позже, потом провела остаток дня сожалея, что пригласила его.

В тот вечер Лори пришла подбодрить меня. Она перебирала мой шкаф с одеждой, решая, что я должна надеть на танцы.

— Итак, у Тревора есть сомнения насчет танцев, но это не значит, что ты ему не нравишься. Может быть, он волнуется, что свидание поставит вашу дружбу под угрозу.

Я сидела на кровати, наблюдая за ней и не ответила. Его болезненный ответ поставил нашу дружбу под угрозу.

Лори сказала:

— Может быть, он нервничает по поводу перевода отношений на следующий уровень.

На следующий уровень. Как будто это компьютерная игра.

Может быть, он надеялся, что его пригласит кто-нибудь другой, — сказала я.

Лори дошла до конца в моем шкафу. Она закрыла дверку со стуком.

— Думаю, тебе нужно пойти и купить что-нибудь новое. Что-нибудь действительно потрясающее.

— Как будто это что-нибудь изменит.

— Изменит. Это естественный способ привлечения партнера. У павлинов яркие перья. У рыб — длинные хвосты, у женщин — молл, — она махнула в моем направлении. — Пришло время поразить его твоим стилем.

Так я оказалась в молле в поисках поразительного. Как оказалось, всё поразительное еще и очень дорогое.

По большей части я растерялась от разнообразия. Я не знала, какие текстуры сочетаются и как подбирать украшения. Я провела всю жизнь, нося голубые джинсы и футболки.

В итоге я подобрала наряд, который стоил недорого. Мне еще нужно было заплатить за ужин, билеты и фотографии. Я также разорилась на несколько новых вещей для школы. Мне не стоило этого делать. Моих сбережений на колледж и так едва хватало, но каждый день. когда Тревор флиртовал с мной на физике и игнорировал меня за обедом, отсылал меня в молл в поисках поразительного.

Тереза была особенно недоброжелательна ко мне каждый раз, когда она меня видела, и я уже узнала о фотографии, которую она разместила в Интернете. Поэтому, когда одним прекрасным днем телефон зазвонил и профессиональный женский голос сказал: "Здравствуйте, могу я поговорить с Алексией Гарсия" — у меня зародилось подозрение.

— Это она, — ответила я.

— Здравствуйте, Алексия, это Марен Помперой, менеджер Кари Кингсли.

Точно. Я знала, что это звонит кто-то из друзей Терезы. Она и её Приспешники уже делали такие вещи. Тереза поняла, что у нас не было определителя номера, и это сделало наш дом легкой добычей. Однако, я позволила ей продолжить и ждала подвоха.

Голос сказал:

— Я видела вашу фотографию, и я должна сказать, вы до невозможности похожи на Кари. Я звоню узнать, не будете ли вы заинтересованы в работе её дублером. Но вам нужно держать это в секрете — мы можете это сделать?

— Ох, конечно, — сказала я. — Я съем телефон после нашей беседы, чтобы никто не смог проследить звонок.

Она рассмеялась, как будто не была уверена в том, как воспринять моё предложение и продолжила:

— Кари нужно, чтобы вакансия была немедленно закрыта, и вы должны будете переехать в Калифорнию, но компенсация будет хорошей, что-то между десятью и двадцатью тысячами долларов в месяц. Конечно, сначала надо будет пройти собеседование...

И интервью без сомнения будет состоять из вопросов относительно моего IQ и думаю ли я что Шекспир — это то, что аборигены делают перед охотой на слона. Потом я услышу смех и она положит трубку.

Вместо этого, я решила опередить её.

— Тереза, почему бы тебе не повзрослеть? — потом я повесила трубку. Люди могли быть такими детьми, и я не хотела иметь с ними дела.

Я пошла в гостиную и села рядом с бабулей. На ней было клетчатое домашнее платье, она ела Трискитс с гуакамоле и смотрела свою теленовеллу. Она изредка качала головой и давала указания героям.

— Не доверяй ему, Консуела! Он не просто так носит пистолет, — потом она сказала мне — Никогда не встречайся с парнем, который носит пистолет. Они все преступники. Без исключения.

— Что насчет полицейских?

Она окунула Трискит в гуакамоле.

— Они слишком мало зарабатывают. Кто захочет с ними встречаться?

— Я не знаю. Насколько красив этот полицейский, о котором мы говорим?

Она помахала в мою сторону Трискитом.

— Дети. Все о чем вы думаете, это внешность. Если бы ты была умной, ты бы встречалась с уродливыми людьми. Они были бы благодарны тебе и лучше бы с тобой обращались.

Мама говорит, что бабуля с возрастом становится упрямой. Только она не очень старая, и если говорить правду, я не могу припомнить случая, чтобы она упрямилась.

В шестом классе, когда в школе был день бабушек и дедушек, родственники других детей пришли в класс и начали охать и ахать над проектами своих внуков. Мая бабушка загнала в угол рядом с картами мира Миссис Хочгалтер и начала сетовать, что в школе не должны учить тому, что Колумб открыл Америку. Нельзя открыть страну, в которой уже живут люди. То же самое, если я скажу, что я открыла ваш минивен на парковке, — бабуля подняла руку. — Я открыла его! Дайте мне ключи или я сожгу всю вашу деревню!

В скором времени мама пришла домой. Она работала горничной в Портовом Отеле, но еще ходила на занятия три раза в неделю, чтобы получить образование и иметь возможность, по её собственным словам, "наконец-то получить работу, на которой не надо носить полиэстеровую униформу".

Она не воровала полотенца — хотя у нас было их много. Когда полотенца становились слишком старыми, чтобы ими пользоваться, она забирала их домой вместо того, чтобы выбросить. То же самое насчет сломанных кусков мыла, которые нельзя было использовать в номерах. Я провела всю свою жизнь, умываясь мылом, сложенным из кусочков.

Антонио, шеф-повар ресторана, также поставлял ей остатки от банкетов и еду, которая в противном случае отправилась бы в мусор — быть одинокой и красивой имело свои преимущества в отельном бизнесе.

Мама положила свои сумки на кухонный стол и повернулась ко мне.

— Лекси, из школы мне звонили насчет твоей фотографии — той, на которой ты выглядишь, как Кари Кингсли.

Формально, я выглядела как Кари Кингсли на всех своих фотографиях. Я не имела представления, что она имела в виду.

— Что? — спросила я.

Она открыла сумочку и вынула цветной отпечаток фотографии и передала мне. Это был снимок, где я была одета в свою футболку Национального Научного Общества рядом со школьной вывеской, но мои волосы были светлыми и заголовок под фотографией гласил: "Школа Моргантаун — дом великих умов". Кто-то в школе должно быть скопировал фотографию из блога Терезы и превратил её в издевку над Кари Кингсли и школой Моргантауна. В конце концов, Кари Кингсли была святой покровительницей шуток о блондинках.

— Ты это сделала? — спросила мама — Ты специально позировала для этой фотографии?

— Предполагалось, что это будет фотография для школьного альбома.

— Она оказалась не в школьном альбоме, — сказала мама напряженным голосом. — Она оказалась в Интернете. Менеджер Кари Кингсли звонила в школу, чтобы пожаловаться на то, что они оскорбляют её клиента. Когда в школе им сказали, что на фотографии настоящая ученица, менеджер спросила твое имя и контактную информацию. Мне позвонили из школы, чтобы узнать, хочу ли я её дать, — мама взяла фотографию из моих рук. — Я не имела представления, о чем они говорят, и поэтому попросила их отправить мне фото, — она положила руку на бедро. — Я не могу поверить, что ты позировала для этого прямо рядом со школьной вывеской. Теперь каждый, кто это увидит, узнает, куда ты ходишь в школу.

Я не очень боялась хищников из Интернета в то время. Я просто поняла, что мне действительно звонила менеджер Кари Кингсли и предлагала работу. Я упала в один из кухонных стульев со всхлипом.

— Ты должна была предупредить меня, что ты дала им наш номер, — сказала я. — Её менеджер звонила, а я подумала, что это розыгрыш.

Мама быстро заморгала.

— Я не давала ей наш номер телефона. Я сказала, что не хочу иметь с ней дела.

— Ну, значит, она где-то достала номер, — сказала я. Это было бы не трудно. В таком маленьком городе любой мог бы сообщить мой номер телефона. — Она спросила, буду ли я заинтересована в собеседовании на работу, и, — я закрыла рукой глаза. — я повесила трубку.

Это был действительно не лучший способ впечатлить будущих работодателей, но если я объясню.... я посмотрела вверх на маму.

— Ты можешь достать контактную информацию в школе, чтобы я могла перезвонить ей?

Мама повернулась к серванту и вынула тарелки.

— Нет. Определенно нет.

— Она сказала мне будут платить от десяти до двадцати тысяч долларов в месяц.

У неё открылся рот:

— За что?

— Быть дублером Кари. Она точно не сказала, что это значит, только что я должна буду переехать в калифорнию. Она хочет кого-нибудь нанять как можно скорее.

Мама покачала головой и расставила тарелки на столе.

— Ты не можешь переехать в Калифорнию. Ты не закончила школу.

— Я могу что-нибудь придумать со школой, -по крайней мере, я на это надеялась. Нули в этой сумме танцевали у меня в голове. — Ты знаешь, как я говорю "Если бы мне платили доллар, когда кто-то говорить мне, что я выгляжу как Кари Кингсли?" Ну, я думаю это как раз подходящая возможность.

Мама хмыкнула и пошла обратно к серванту за стаканами.

— Звёзды. Они думают, что могут купить всё, что захотят. Даже людей. Ты не продаешься.

Её реакция для меня не имела смысла.

— Это работа, — сказала я. — Предполагается, что тебе заплатят.

Мама поставила стаканы рядом с тарелками.

— Лекси, ты не понимаешь насчет звезд. Они избалованные, самовлюбленные люди, с таким эго, что им нужно дополнительное багажное место, чтобы носить с собой чувство собственной значимости, — не дав мне шанса ничего сказать, она повернулась в бабуле и крикнула — Скажи своей внучке, что это плохая идея брать деньги у знаменитостей. Рок-звезд, в особенности, нужно опасаться как прокаженных.

Я ожидала, что бабуля согласится. Её всегда беспокоило, что я похожа на Кари Кингсли. Она находила фотографии Кари Кингсли в журналах в супермаркете только для того, чтобы пожаловаться на них. Она особенно ненавидела те, на которых какой-нибудь накачанный парень без рубашки обнимал Кари за плечи.

— Mira esta chica, — говорила бабуля с пренебрежением. — Мальчики увидят, что девочка делает такие вещи и будут думать, что наша Лекси не лучше. — Бабуля много качала головой. — Нужно хорошенько стукнуть девочку Библией.

Только моя бабушка могла использовать Святое Писание как оружие.

К этому времени, вместо своих обычных комментариев насчет Кари, бабуля послала маме знающий взгляд.

— Когда-то у тебя был другой взгляд на певцов.

Мама выразительно посмотрела на неё и стукнула столовыми приборами о стол.

Что заставило меня вспомнить — когда мама была в моем возрасте, она сходила с ума по группе, поющей в стиле кантри — The Journey Men. Она хотела бросить школу, чтобы ездить с ними на гастроли. Серьезно. У неё всё еще было несколько их плакатов на верхней полке шкафа. У неё также были все диски, которые они когда-либо выпустили, и я должна была наслаждаться их прослушиванием, когда мама ностальгировала о своих школьных годах.

Но то, что я хотела сделать, это не то же самое, что бросить школу, чтобы стать обслуживающим персоналом группы, потому что мне платили бы гораздо больше.

— Время ужина, — сказала мама таким тоном, каким родители говорят тебе, что тема закрыта.

Я не хотела оставлять эту тему, даже не смотря на то, что я знала, что в тот момент спорить не имело смысла. Она была слишком расстроена этим, хотя я не понимала, почему. Разве большинство родителей не думали бы, что это круто иметь дочь, которая зарабатывает кучу денег, дублируя звезду? Я пыталась найти смысл в её реакции, пока мы ждали, что бабуля оторвется от дивана и неторопливо перейдет за стол.

Возможно, маму расстроила мысль о том, что я брошу школу и начну работать. Колледж был для неё больной темой. Она не пошла туда, потому что была беременна мной. Она переехала в Вашингтон с моей тётей, Ромелией, и нашла там работу в отеле. Она провела последние двенадцать лет, беря уроки здесь и там, пока она не достигла того, что почти получила диплом. Она всегда говорила мне, что надо делать это правильно. Четыре года без перерыва.

Но какое это имело значение, если я уйду из школы на несколько месяцев раньше и отложу колледж на год? Я все равно получу образование. Она должна это знать.

Бабуля села за стол. Мама уставилась на еду и держала вилку в руке, крутя её между большим и указательным пальцами.

Бабуля посмотрела на неё:

— Прекрати волноваться, Сабрина.

— Кто знает, сколько людей видели эту фотографию? — сказала мама. — Её мог увидеть кто угодно.

— Да, но какова вероятность того, что он узнает, кто она такая?

Мама не ответила. Она повернулась ко мне и сказала:

— Лекси, почему бы тебе не порчитать молитву?

Я переводила взгляд между мамой и бабулей.

— Кто он? — но как только слова слетели с моих губ, я уже знала ответ. — Ох. Ты имеешь в виду моего отца.

Мама никогда не говорила мне, кто был моим отцом. Она всегда говорила, что расскажет мне когда я закончу школу и начну жить самостоятельно. Она думала, что я буду достаточно взрослой, и , если я захочу связаться с ним, это будет мой выбор. Я думала, что это не честно. Человек должен всю жизнь знать, кто его отец. Я выросла с ощущением, что я на самом деле не знаю, кто я такая, что во мне не хватает большого куска.

Вот сводка того, что я смогла выжать из мамы за все годы попыток: мои родители встретились за месяц до того, как мама окончила школу. Он был очень привлекателен — высокий, светлые волосы, голубые глаза и я была похожа на него, не смотря на то, что я унаследовала мамины темные волосы и карие глаза. Она думала, что любит его. У них были очень короткие отношения и они никогда не были женаты. Мама настаивала, что она хранила его имя в тайне не потому, что он был заключенным, безработным или кем-то еще, от кого я была бы в ужасе. Она хранила его имя в тайне, потому что думала, что так будет лучше.

Единственное, что она еще сказала о нем, это то, что он не знал о моем существовании.

Когда я была маленькой, я фантазировала, что он однажды появится из ниоткуда. Я представляла, что он держит вожжи гнедой лошади со светлой гривой — подарок за все те годы моей жизни, которые он пропустил. Он улыбнулся бы, радуясь встрече со мной. Когда я подросла, его подарки стали другими, но улыбка и мечты оставались теми же. Он был где-то там, искал мня, желая наконец стать настоящим отцом. Я знала, что это не правда, что это не могло быть правдой, но я все равно хотела этого.

Итак, я почти ничего не слышала от мамы об отце. Бабуля тоже что-то о нем знала, но она оставалась на удивление молчаливой по этому поводу. Я смогла вытянуть из неё кое-какую информацию, потому что бабуля плохо умела держать рот на замке, но она добавляла свой собственный взгляд на вещи, поэтому я не знала, что правда, а что нет.

Если верить бабуле, мой отец зарабатывал хорошие деньги, а мама связалась с ним, чтобы сказать, что она беременна. Её однако отшили, сказав, что она — охотница за деньгами. Мама после этого решила не настаивать. Она вырастила меня сама. Нам не нужны подачки.

Поскольку мамина и бабушкина версии не совсем совпадали, я металась между вариантами, в которые верила. По большей части я хотела верить, что в один прекрасный день красивый мужчина со светлыми волосами появится на пороге с моей лошадкой.

Я посмотрела на маму через обеденный стол.

— Почему ты волнуешься, что мой отец увидит фото? Я думала, он не знает обо мне.

Мама перестала крутить вилку.

— Лекси, пожалуйста, произнеси молитву.

— Я что, так сильно похожа на него. что он узнает меня на фотографии?

Бабуля сложила руки на груди и страдальчески вздохнула:

— Я произнесу. Иначе мы умрем с голоду.

Она закрыла глаза, не дожидаясь того, что мы с мамой последуем её примеру.

— Отец наш, мы благодарим тебя за пищу и просим благословить её. Мы также просим благословить Лекси и удержать её вдали от опасных девочек, живущих в Голливуде, где грех лежит как лев, грозящий поглотить их. Аминь.

Я взглянула на бабулю, но она взяла вилку и начала есть, не обращая на меня внимания. Я повернулась в маме.

— Если я поработаю на Кари Кингсли в течение года, я могу пойти в любой колледж, в который захочу, а не только в государственный университет.

Мама передвигала рисовый плов по тарелке.

— Нет ничего плохого в том, чтобы учиться в государственном университете, и, кроме того, если бы тебе настолько сильно нужны были деньги на колледж, я могла бы найти твоего отца и попросить у него. Но ты можешь справиться с этим сама. Ты умная и талантливая, и тебе не нужны деньги от людей, которые будут обращаться с тобой как с человеком второго сорта. Ты лучше этого.

— Ты не знаешь, как будет со мной обращаться Кари Кингсли, — сказала я.

Мама наполовину хмыкнула, наполовину рассмеялась. И, хорошо, я могу признать, что она имела дело с несколькими звездами, когда работала в дорогом отеле Вашингтона. Я любила её истории о них. Певица, которая настаивала, чтобы каждое утро в её унитаз клали розовые лепестки. Актриса, которая хотела, чтобы номер опрыскивали духами её фирмы прежде, чем она заедет.

Но все равно.

Я протянула руки к маме.

— От десяти до двадцати тысяч долларов в месяц. Я могу смириться со звездой на несколько месяцев за такие деньги.

— На твоем самоуважении не должно быть ценника.

Я открыла рот, чтобы возразить, но она подняла руку, чтобы остановить меня.

— Твоя школа дала мне контактную информацию этой Марен Помперой. Сегодня вечером я отправлю ей письмо о том, что ты не заинтересована. Таким образом, нам не надо будет волноваться о том, что она снова позвонит.

Я просто уставилась на маму. Как она могла быть так неразумна в этом вопросе?

Она проигнорировала мой взгляд и продолжала передвигать еду по тарелке.

— Мы с Ларри сегодня идем на свидание. Мы идем на концерт камерной музыки.

И таким образом дискуссия закончилась.

Ларри работал бухгалтером в отеле и был таким же веселым, как финансовая книга. Он настаивал на том, чтобы водить маму туда, где её было не интересно, и по причинам, которых я никогда не понимала, это её не беспокоило.

Однако я воздержалась от комментариев, потому что перестала с ней разговаривать. Навсегда.

— Камерная музыка, — бабуля повторила это слово так, как будто оно было неприятно на вкус. — Вы должны пойти танцевать. Что не так с мужчиной, который не умеет танцевать? Он aburrido.

Скучный.

Мама что-то проворчала.

— На мою долю долю уже достаточно выпало импульсивных романтичных мужчин. Это никогда не работает. Стабильный это хорошо. Скучный — это даже лучше, — мама сделала глоток воды. — Скучные мужчины едва ли когда-нибудь бросают своих подружек. Это требует слишком много сил. Плюс, они становятся хорошими отцами, потому что у них нет других занятий.

Я даже не хотела думать о возможности получить Ларри в отцы.

Я вышла из-за стола, пошла к себе в спальню и захлопнула дверь. Потом я бросилась на кровать. У кровати не было спинок в ногах, в изголовье и не было балдахина, о котором я мечтала, пока была маленькой. Я посмотрела на комод, который мама купила на гаражной распродаже, и на мой шкаф, наполненный одеждой, которую я купила в дешевых магазинах или на распродажах. Все это вдруг стало очень отчетливым.

Я никогда не держала зла на маму за то, что у меня не было большого дома, как у моих друзей, или что мы не ездили в дорогие путешествия, как их семьи. Мама не могла себе позволить купить мне обычную машину, не говоря о спортивных машинах как у Терезы и её друзей.

И потом были всякие мелочи — как я всегда притворялась, что не люблю попкорн в кинотеатре, когда я ходила туда с друзьями, потому что я не могла позволить себе купить билет и еду, как у меня никогда не было ничего самого последнего или самого лучшего. Но это? Это было нечестно.

Я думала об её утверждении, что если мне действительно понадобились бы деньги, она бы попросила их у моего отца. Она разве не заметила, как мы жили в последние восемнадцать лет?

В итоге прозвонил дверной звонок. Я услышала голоса Ларри и мамы в гостиной, потом через несколько минут мама открыла мою дверь.

— Я сейчас ухожу. Проследи, чтобы бабуля не ввязалась в неприятности, пока меня не будет.

Я знала, что она хочет меня рассмешить. Я даже не посмотрела на неё.

— Слушай, я знаю, что ты расстроена насчет работы, но поверь мне, Лекси. Для тебя так лучше.

Она закрыла дверь, и я подумала о своих летних заработках в МакДональдсе. Очевидно, для меня так было лучше. Я была той девочкой, которая переворачивает бургеры.

Но я больше не хотела ей быть.

Глава 3

Мама должна нужно было на работу к семи часам утра, поэтому она ушла прежде, чем я встала, но просто, чтобы помучить себя, я прочла её письмо для менеджера Кари. Там говорилось: «Мисс Померой, Алексия высоко ценит ваше предложение, но мы считаем, что ей необходимо остаться здесь и окончить школу».

Что, я думаю, было лучше, чем написать: "Извините, но мы думаем что знаменитости такие придурки, что мы лучше поведем жизнь, используя потрепанные полотенца и собирая по кусочкам сломанное мыло, чем работая с вами".

На физике Тревор вел себя странно. Он всё время склонялся к моему столу, словно хотел поговорить со мной, но в итоге он не говорил ни слова.

После третьего раза я наклонилась к нему:

— Всё в порядке?

— Да, — сказал он, будто не имея понятия, почему я спросила. А затем, через минуту добавил, — Я подумал, что нам нужно поговорить о танцах.

— Хорошо, — я еще не обсуждала с ним детали, и вдруг поняла, что жду этого с нетерпением. Решать самим, с кем и в какой ресторан мы пойдём, казалось мне менее неловким. Лори наконец-то пригласила кого-то.

— Я поговорю с тобой после школы, хорошо?

— Конечно, — я больше ничего не сказала. Учитель бросил свирепый взгляд в нашу сторону.

Я действительно была в хорошем настроении оставшуюся часть дня. В этот раз всё внимание Тревора было бы направлено на меня. Ни учителей, которые запрещали бы нам разговаривать, ни Терезы, которая отвлекала бы его.

После уроков я ждала у своего шкафчика, нереально медленно засовывая свою домашку в рюкзак. Он не появился. Я прождала еще какое-то время, рассматривая прохожих. Ему стоило конкретнее уточнить место встречи.

Когда я так его и не увидела, то пошла к его шкафчику. Там его тоже не было. Неужели он забыл?

Уговаривая себя не разочаровываться, я направилась к школьному выходу. Вероятно, он имел ввиду, что позвонит мне после школы.

Когда я шла через холл, то увидела Тревора и Терезу, стоящих вместе у витрины с кубками. Они целовались.

Я остановилась.

Что ж, это было мило. Я подошла к ним, сложив руки на груди, и прочистила горло.

— Так, Тревор, ты хотел поговорить со мной?

Тревор поднял голову.

— Ох, — произнес он, как будто только что вспомнив о моем существовании. — Алексия.

Тереза скользнула рукой вокруг его талии, а торжествующая улыбка растянулась на её лице:

— Прости, но он идет на танцы со мной.

Я удержала взгляд на нем.

— Тебе говорили, что ты чертовски деликатен?

Он не ответил и не отошел от Терезы.

— Нет? Ну, вероятно, существует хорошая причина для этого.

Я повернулась и вышла из школы, не дожидаясь, пока он придумает, что сказать. Мое горло словно стягивало, а желудок сжимался с каждым шагом.

Дурацкие танцы. И зачем я купила билеты? Что я буду теперь с ними делать?

И, если Тревор не хотел идти со мной, почему он не сказал об этом сразу?

На самом деле это не имеет значения. Они с Терезой оба были свиньями.

Я шла быстрее. Мне хотелось бежать. Мне хотелось пробежать весь путь домой, запереться в своей комнате и плакать. Я буду плакать в любом случае, но я не позволю себе бежать. Он этого не стоит.

Парням просто нельзя доверять. Разве я этого еще не знала? Не было ли первым, что я узнала в жизни, то, что на мужчин нельзя положиться?

И потом я заплакала, а ведь я даже не была дома. Я смахнула дорожку от слез на щеке и заставила себя думать о чем-то другом. Уродливая желтая краска дома, мимо которого я прошла. Сорняки, растущие из трещин в асфальте. Большой черный автомобиль позади меня, который, по-видимому, заблудился, потому что ехал очень медленно.

Я заставила себя идти быстрее. Что со мной не так? А если я неверно истолковала его флирт? Была ли я просто запасным вариантом, если бы с Терезой не сработало?

Я сделала глубокий вдох. Черный автомобиль за мной ехал так медленно, что до сих пор не обогнал меня.

Так что, видимо, Тревор поехал вслед за мной, но все еще не набрался мужества поговорить. Я остановилась, развернулась и ждала, пока машина не догонит меня. Придурок. Я бы сказала ему, что именно он может сделать со своими извинениями.

Но тонированное окно с водительской стороны скользнуло вниз, открывая женщину лет тридцати. Она выглядела как телеведущая. Темные волосы до плеч с идеально нанесенной тонной макияжа. Она улыбнулась мне.

— Здравствуй, я Марен Померой, менеджер Кари Кингсли. Можно тебя на минутку?

Я не двигалась. Вообще вся эта ситуация напугала меня. Женщина, которая работает с Кари Кингсли? Почему она была здесь если она сказала, что живет в Калифорнии?

Мисс Померой продолжала мне улыбаться.

— Мы можем поехать к тебе домой, или возможно ты предпочтешь пойти в ресторан и что-нибудь поесть?

Я сделала шаг в сторону от машины.

— Извините, но я не думаю что моей маме это понравится. Я имею в виду, привести незнакомца в дом.

Я сделала ещё один шаг дальше по тротуару.

— Или поехать куда-либо не спросив её.

Задняя дверь распахнулась и на секунду я подумала, что какой-нибудь парень в плаще выйдет и схватит меня. Я стояла на носочках, готовая убежать в любой момент и тогда я увидела Кари Кингсли расположившуюся на заднем сидении. Она была одета в пару узких джинсов, красные заостренные туфли и красный короткий топ, надетый под свободный вязаный белый свитер. Она сняла солнцезащитные очки и переместила их на голову с очевидным раздражением.

— Я провела достаточно времени в самолете чтобы увидеть тебя. По крайней мере ты могла бы уделить мне десять минут своего времени.

Я уставилась на неё. Я была не с состоянии остановить это. Как будто она могла не знать, я сказала:

— Ты Кари Кингсли.

— Ага.

Она надела свои очки снова.

— Ты не хочешь забраться в машину до того, как твои маленькие школьные друзья пройдут мимо? Я не планировала устраивать представление.

— Ой, извини.

Я скользнула в машину, бросила свой рюкзак на пол и закрыла дверь. Я сделала это, даже не подумав. Это было как если бы президент Соединенных Штатов сказал мне забраться в машину. Не удивительно, что моя мать возмущена знаменитостями. Ты просто чувствуешь необходимым выполнять их приказы.

Как только я закрыла дверь, Мисс Померой отъехала от тротуара.

— Ресторан или твой дом?

— Только скажи "мой дом", если у тебя есть что-то высококачественное чтобы поесть, — сказала Кари.

— Я голодна.

На самом деле, у нас возможно было что-то хорошее чтобы поесть, но я сказала:

— Ресторан.

Я не была готова привести Кари Кингсли в мой захудалый дом или представить её моей бабушке — учитывая, что последние слова бабули о Кари, были о том, что её следовало бы ударить Библией.

Кари сняла очки, снова, чтобы лучше рассмотреть меня. Я уставилась на неё в ответ, сравнивая каждую её черту лица со своими собственными. Её нос был более острым, губы немного тоньше. Но расположение глаз, высота скул и даже наклон подбородка были одинаковыми. Я видела её фото сотни раз, но это до сих пор казалось нереальным видеть мое лицо у незнакомца; как вглядываться в зеркало — ну... в более утонченное светловолосое зеркало.

— Итак, ты действительно так выглядишь?, — спросила она, — Или ты пошла к пластическому хирургу, чтобы он сделал тебе копию моего лица?

Я почти рассмеялась, представив, как нарисованная я прогуливалась к пластическому хирургу и выбирала губы и скулы, как будто они были ингредиентами для пиццы.

— Это всё натуральное.

Она откинулась на спинку своего сидения, покачивая головой.

— Господи, ты больше похожа на меня, чем я сама.

Я не думала, что это было возможно, но я не опровергала это.

— На самом деле у меня каштановые волосы, — сказала она, — Моя мама была мексиканкой.

Мне она понравилась ещё больше. Даже не смотря на то, что её жизнь была не такой как моя, у нас было что-то общее.

— Как и моя мама, — сказала я, — ¿Hablas espanol?

Она покачала головой.

— Моя мама умерла, когда я была ребенком, и мой отец, — она пренебрежительно пожала плечами, — Он знает испанский достаточно, чтобы давать инструкции уборщицам. Это своего рода вводит меня в бешенство, что сейчас модно быть латинкой.

— Это на самом деле теперь модно? Должно быть, я пропустила это объявление.

Кари рассмеялась, а затем глянула в окно на ряд небольших домов, которые мы проехали.

— Ты слишком долго здесь живешь. В Калифорнии никого не волнует какого цвета твоя кожа до тех пор, пока ты красива.

— Ох. Что ж, такая система гораздо лучше, — я говорила с сарказмом, но не уверена, что Кари поняла это. Она кивнула, словно соглашаясь со мной.

Мисс Померой сказала с переднего сидения:

— Кари, почему бы нам не вернуться в отель. Так вы сможете заказать еду в номер и поговорить наедине.

Отель. О нет. Как только она это сказала, я знала, что мы направимся в Портовый Отель, где работает моя мама. Это был лучший отель в Моргантауне.

Мой желудок сжался. Я даже не была уверена что волновало меня больше: тот факт, что моя мама может увидеть меня идущей с мисс Померой и Кари Кингсли после того, как она уже отклонила их предложение о работе, или то, что я должна буду представить мисс Померой и Кари Кингсли моей маме, когда она будет одета в свою униформу горничной.

Я знала, что они приехали, чтобы еще раз предложить мне работу. Другой причины для визита у них не было.

— На самом деле, в Моргантауне есть несколько хороших ресторанов,— сказала я.

Кари отмела мое предложение взмахом руки с безупречным красным маникюром.

— Нам не следует показываться вместе на публике. Марен сказала тебе, что это нужно держать в секрете, верно?

Прежде чем я успела ответить, Мисс Померой произнесла:

— Я сказала ей.

Её глаза нашли мои в зеркале заднего вида.

— Кроме своих родителей, ты никому об этом не говорила, не так ли?

— Не говорила, — сказала я в ответ.

— Хорошо, — вздохнула Кари, — Серьезно, мне не следовало даже приезжать, но я хотела сама оценить тебя. Не то чтобы я не доверяла Марен, это просто..

— Полет сюда дал тебе повод покинуть студию, — сухо добавила мисс Померой.

Кари улыбнулась.

— Именно. И сейчас я удовлетворена.

Её взгляд скользнул на меня.

— С небольшими изменениями ты могла бы сойти за меня.

Я заерзала на крае моего сидения.

— Вы же получили письмо от моей мамы, где она отказала вам, верно?

Кари отмахнулась от моих слов.

— Мы получили его, но ты всегда можешь закончить школу удаленно, знаешь. Мы наймем тебе репетитора, если нужно, — она склонила голову, рассматривая меня, — Несмотря на то, что Марен сказала мне, что ты идеальна. Ты даже член клуба интеллектуалов.

— Национальное общество почета, — сказала я.

— В любом случае, — она подняла руку в мою сторону, — Это одна из причин почему ты мне так нужна.

— Для чего именно я нужна тебе? — спросила я.

— Мне нужно чтобы ты притворялась мной, в некоторых ситуациях.

Я рассмеялась. Я думала она шутит, и я подождала пока она скажет мне что действительно ей нужно. Только она не сказала.

Когда я думала о том, что значит быть двойником, я представляла, отдаленно, что меня будут использовать как приманку, чтобы отвязаться от папарацци, когда она отправляется на мероприятия или что-то вроде этого. Как дублера. Но я ни разу не подумала, что она действительно хочет, чтобы я притворялась ей.

— Я не могу этого делать, — сказала я.

— Почему нет?

Я склонилась к ней, качая головой.

— Мы не на столько похожи, чтобы быть взаимозаменяемыми.

Она вздохнула и сморщила нос.

— Ах да, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. Нам нужно будет изменить твои волосы и тебе придется начать носить макияж.

— Я ношу макияж, — сказала я защищаясь, — Просто не так много.

Кари скользнула взглядом вверх и вниз по мне, снова.

— И определенно твои вещи нужно.. ох, и походку тоже. Мы видели как ты выходила из школы, и нет деликатного способа сказать это, но ты выглядишь как будто пробираешься сквозь сугроб, — она протянула руку ладонью вверх, будто показывая мне что-то, — Тебе нужно немного фитнеса. И знаешь, немного гордости.

— Я не всегда хожу так, — сказала я, — У меня был плохой день.

Мисс Помперой бодро крикнула с переднего сидения:

— Мы возле отеля. Давайте завершим наш разговор об этом наверху.

Я посмотрела в окно. Да, это был отель моей матери, что значит мне нужно было беспокоится не только о том, что я могу наткнуться на неё, но и на весь персонал, который знал меня. Я схватила дверную ручку и сказала себе, что я должна сказать мисс Померой и Кари, что мой ответ "нет", до того, как попаду в неприятности с мамой. Я знала, что я не могу принять её предложение.

Но я не сказала. Я не знала было ли это любопытством, или я до сих пор была под впечатлением от приглашения подняться в комнату Кари, или умная часть меня надеялась, что смогу найти способ, как это провернуть.

Я могла бы зарабатывать от 120 до 240 тысяч долларов в год. Я не могла даже представить все, что я могла бы сделать с такими деньгами.

Кари надела её очки и натянула толстовку на голову.

— Комната на имя Марен, — сказала она, — Так что надеюсь никто не узнает меня.

Кари взяла ещё одну пару очков из её сумочки и вручила их мне.

— Вот, пока ты ходишь с моим лицом и в этой одежде, тебе лучше носить их.

У меня было её лицо на протяжении всей моей жизни и порой я носила что-то хуже, чем джинсы и футболку, но я не стала спорить с ней.

Кари осматривалась вокруг парковки. Перед тем как открыть дверь она вздохнула:

— Иногда тяжело быть мной.

Я последовала за ней из машины, но не сказала ей, что на самом деле, у меня было больше шансов на то, что именно меня узнают в отеле.

Мы быстро прошли через вестибюль, я держала голову опущенной. Мы пошли к лифту и Мисс Померой нажала на кнопку вызова. Пока все идет хорошо. Кари была занята, рассказывая мне о том, что в Калифорнии я остановилась бы в комнате для гостей у Мисс Померой, у меня был бы собственный водитель и другой обслуживающий персонал.

Почему лифты такие медленные?

Джонатан, один из официантов отеля, прошел мимо нас к служебному лифту, толкая перед собой тележку. Я хотела повернуться так, чтобы он не увидел моего лица, но Кари продолжала говорить.

Как только двери нашего лифта открылись, он оглянулся. Его глаза расширились от удивления, когда он увидел меня.

— Привет, — позвал он снова, — как дела?

Кари выставила свою руку, как регулировщик.

— Сожалею, но у нас нет времени болтать с поклонниками.

А затем она схватила мою руку и толкнула в лифт.

Что ж, пожалуй, это будет сложно объяснить Джонатану позднее.

Мисс Померой нажала кнопку одиннадцатого этажа, а Кари прислонилась к стене и выдохнула.

— Вот что я ненавижу в этом деле. Люди никогда не оставляют тебя в покое. Они считают, что имеют право болтать с тобой, когда им этого захочется, — она посмотрела на меня с серьезным видом. — Ты узнаешь, как справиться с публикой как с частью своей работы. Ты не можешь быть милой с людьми или будешь окружена толпой. Ты должна пресекать их попытки и идти дальше.

Мисс Померой кивнула:

— Мы постараемся оградить тебя насколько это возможно.

Лифт открылся и мы вышли. Элин, одна из горничных, шла, неся охапку полотенец. Она взглянула повторно, когда узнала меня, затем улыбнулась.

— Эй, что ты здесь делаешь?

Кари покачала головой и ускорила шаг.

— Слушай, мы очень заняты и у нас нет времени на автографы.

Брови Элин подскочили, но у меня не было возможности объяснить.

Прекрасно. Не было ни одного шанса, что моя мама об этом не услышит.

Пару моментов спустя, мы вошли в один из роскошных люксов. Высокий потолок, большая гостиная и гладкие шторы сделали его больше похожим на шикарную квартиру, чем на номер в отеле. Меня окружил запах освежителя воздуха и чистого белья.

Кари сняла очки и куртку, бросила их на кофейный столик, затем опустилась на диван. Я села на кушетку и положила свои очки рядом с её. мисс Помперой взяла меню обслуживания номеров и начала его зачитывать, пока мы не выбрали что-нибудь. Затем она взяла телефон и сделала заказ.

Кари сказала:

— Скажи им поторопиться. Я умираю с голоду, — она наклонилась ко мне, — И не смотря на то, что в National Enquirer изобразили из меня анорексичку, я не из тех знаменитостей, которые думают что голодание это хорошо.

Мисс Померой разговаривая по телефону, сказала:

— Не могли бы вы принести это как можно быстрее? Мы дадим вам дополнительные чаевые.

Я задалась вопросом, всегда ли мисс Помперой делает всё, что сказала Кари. Это казалось мне странным, что взрослый принимает приказы от того, кто носит короткий топ.

Закончив с телефоном, мисс Померой села на диван рядом с Кари и они обе посмотрели на меня.

— Ну что ж, нам лучше продолжить интервью. Ты была бы готова изменить свою одежду и волосы, носить макияж, и поработать над твоей походкой и манерами?

Перед тем как я смогла ответить, она повернулась к Кари.

— Есть ли ещё что-нибудь, Алексия, что ты думаешь нужно изменить?

Кари кивнула.

— Её голос. Ей нужно избавиться от деревенского акцента.

— У меня нет деревенского акцента, — сказала я.

Мисс Померой поджала губы, как будто задумалась над этим.

— Твои "а" немного длинные, но кроме этого, ваши голоса достаточно похожи, так что я не вижу никаких причин чтобы это не сработало.

— Как и я, — сказала Кари, — Мы посмотрим на сколько хорошо ты сможешь быть мной на нескольких легких мероприятиях. Если ты сможешь сделать это, ты получишь работу на год.

Что до сих пор не имело смысла для меня. Я сказала:

— Перекрашивание волос и макияж не одурачит людей, которые тебя знают.

Кари расслабилась на диванных подушках, выглядя элегантно на фоне богатой ткани.

— Я не прошу тебя обманывать моих друзей или персонал. Но ты можешь быть мной для всех остальных. И они единственные, кого мне нужно одурачить, потому что они единственные кто платит за то, чтобы увидеть меня.

— Ты имеешь в виду как на концертах?

Я не могла даже на секунду представить себя перед стадионом, полным людей.

— Не на больших концертах. Я говорю о маленькой чепухе, вроде открытия торгового центра, парада, возможно имитация пения нескольких песен для государственной ярмарки и родео.

Перед тем как я смогла сказать что-либо ещё, она продолжила:

— Они платят мне 40 тысяч долларов за выход и мне нужно слишком много денег чтобы отказать им. У меня есть несколько долгов, которые выжимают меня насухо, но у меня нет времени на это. Поэтому мне нужна ты.

— Разве это не противозаконно? — спросила я.

Кари закатила глаза.

— Вот поэтому ты держишь это в секрете.

Мисс Померой наклонилась вперед, улыбаясь мне, как будто я была глупа чтобы спросить.

— Знаменитости используют двойников всё время и имитация пения всего лишь часть бизнеса.

Я, должно быть, не выглядела убежденной, поэтому она добавила:

— Думай об этом, как о взаимовыгодной сделке. Люди хотят, чтобы Кари выступила. Это помогает им со сбором средств, заставляет людей придти на их мероприятия, что-то вроде этого, но у неё нет времени. Она должна работать над следующим альбомом. Если ты идешь вместо неё, они счастливы, у Кари всё сделано, и ты получаешь по 4 тысячи долларов за мероприятие, 5 если это требует перелёта.

Я посмотрела на свои руки. В отличие от безупречных ногтей Кари, мои были полностью изгрызены. Эта было ещё одно отличие между нами, которое она упустила из виду.

— В любом случае, им на меня плевать, — сказала Кари, — Я всего лишь картинка. Если они поверят, что получают реальную вещь, они будут в восторге.

— Мы поможем тебе, так что ты будешь готова, — добавила мисс Померой. — И у тебя будет новый гардероб, стилист, визажист и водитель, чего ещё ты можешь желать?

На секунду я представила себя на сцене, на мне свет прожектора и тысячи людей кричат и хлопают.

Но даже когда аплодисменты эхом пронеслись в моей голове, я знала, что я не сделаю этого. Если я не напортачу и не попадусь, что до сих пор казалось рискованным, разве это не было неправильным получать деньги за то, что я буду дурачить людей? Я не могла себе даже представить, как предложить эту идею маме. У меня в голове началася додь из значков доллара.

— Извините. Но моя мама не позволить мне этого сделать.

Кари уставилась на меня так, будто я сказала, что земля была плоской, но улыбка не сошла с лица мисс Помперой.

— Ну, тебе ведь восемнадцать, верно? Ты достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения.

— Я подумаю об этом, — сказала я, потому что я была слишком вежливой чтобы сказать "Я знаю, и я только что приняла решение".

Когда моя мама узнает об этом, она будет злорадствовать тому, что я в конце концов на её стороне.

— О чём тут думать? — сказала мисс Померой.

— Если пойти против желаний твоей матери, значит терпеть финансовые неудобства, я могу добавить ещё тысячу долларов за выступление, — она улыбнулась уголком рта, — Я не думаю, что ты когда-нибудь найдешь работу лучше этой. Ты будешь зарабатывать больше, чем многие профессионалы. Тебе придется рано или поздно отпустить мамину юбку.

— Это не из-за денег, — сказала я.

Мисс Померой подняла бровь, желая услышать из-за чего именно.

— Есть разница между тем, чтоы отпустить мамину юбку и прекращением всяческих отношений, — сказала я, — Я хочу, чтобы меня приглашали на ужин в День Благодарения.

Мисс Померой даже не моргнула.

— Пять тысяч в штате. Шесть вне, и ты приглашена на ужин на День Благодарения в мой дом. На Рождество тоже, если хочешь.

Она была серьёзна. Поэтому я уставилась на неё с открытым ртом.

Кари повернулась к мисс Померой.

— Не заставляй её. Она не хочет портить отношения с матерью. Я понимаю это.

Мисс Померой вздохнула и махнула рукой, как бы отгоняя эту мысль.

— Отлично. Мы проделали весь этот путь, но если ты решила, что лучше будет заняться этими мероприятиями самостоятельно, я не буду тебя останавливать.

Ее голос изменился достаточно для того, чтобы поменять весь смысл сказанного.

— Как-никак, ты прекрасна в глазах общественности.

Кари бросила на неё недовольный взгляд, а затем вернула свое внимание на меня.

— Это ещё одна причина, по которой, я надеялась, ты сделаешь это для меня.

Она провела пальцами по подолу рубашки, скручивая его.

— Я никогда не любила толпы…

— Тебе не нравятся толпы? — повторила я. Это казалось противоречивым. Предполагалось, что рок-звезды хотят, чтобы толпы людей приходили на их концерты.

— Я люблю петь, выступать, следовать сценарию, но толпы — это куча людей, которые наблюдают за тобой, делают фотографии, и только и ждут, когда ты ошибешься, чтобы посмеяться над тобой. Я сказала пару вещей, которые были вырваны из контекста, и все высмеивали меня, а теперь я… — она вытерла руки об джинсы. — Я цепенею, когда репортеры направляют на меня камеры. Какое-то время я не хочу находиться перед людьми. Но ты такая умная, тебе не придется волноваться о том, что ты скажешь что-то не то.

И тогда я почувствовала себя нехорошо, ведь я тоже высмеивала её, когда видела те клипы. Я даже ни разу не интересовалась, как это повлияло на неё и как это должно быть тяжело, ошибиться перед всем миром.

Я сказала:

— Все иногда говорят неправильные вещи. И это не значит, что ты глупая.

Прозвучал стук в дверь. Мисс Померой встала, но Кари была ближе.

— Это еда.

Подойдя к двери, добавила:

— Слава богу, они быстро.

Это было быстро. На мгновение я заволновалась, что, когда Кари откроет дверь, это на самом деле будет моя мама. Ее руки на бедрах, то, как она отчитывает меня на испанском, когда рассержена.

Но это была не она. Когда дверь распахнулась, Дон, один из старших официантов, стоял за тележкой с едой.

— Ваш салат «Цезарь», феттуччини Альфредо и чизбургер с беконом, хорошо прожаренный.

— Спасибо.

Кари втащила тележку в номер, а затем направилась к двери, чтобы закрыть её.

Дон протянул ей планшет и ручку.

— Если бы я смог получить вашу подпись…

Кари раздраженно вздохнула и положила свою руку на бедро.

— Неужели вы, люди, не знаете, когда надо остановиться? Вообще-то, существует время, когда знаменитостей надо оставить в покое, и это, как раз, тот случай.

Она закрыла дверь с глухим стуком.

— Кари, — сказала Мисс Померой, снова поднимаясь на ноги, — он просил расписаться за еду.

У Кари по щекам растекся румянец.

— Ой.

Стук в дверь повторился.

В этот раз дверь открыла Мисс Померой. Дон всё ещё стоял там, протягивая планшет. Она взяла его и нацарапала подпись на бумаге в то время, как Кари взяла свое фиттуччини Альфредо с тележки. Кари бросила еще один взгляд на Дона.

— Вам следовало сказать мне, что мне нужно было расписаться за еду.

— Простите, мисс.

Он посмотрел на меня, когда Мисс Померой вернула ему планшет. Его брови поднялись, когда он узнал меня, но ничего не сказал.

Мисс Померой закрыла дверь и принесла мне тарелку. Я пожалела, что заказала еду. Я не хотела оставаться с ними здесь после того, как я уже сказала им нет, и моя решимость ускользала. Я могла бы понять, почему Кари не хочет находиться перед журналистами, которые транслировали для миллионов зрителей каждую её ошибку.

Как только Кари передала мне чизбургер, я сказала:

— Нет ли другого способа, которым вы могли бы зарабатывать деньги? Ну, знаете, возможно, какая-нибудь реклама?

Мисс Померой сняла крышку с салата и разделила большие кусочки вилкой.

— На самом деле, Кари потеряла рекламу после её речи на MTV awards. Что ей действительно нужно, так это выход нового альбома, а это не случится, пока у неё не будет времени чтобы поработать над ним.

Кари помешала свою пасту, и её голос стал резче.

— Мой отец мог бы помочь мне, но он не будет.

Очевидно, что что-то общее у нас все-таки было. Та же мысль пробегала у меня в голове, во время разговора с матерью о расходах на колледж.

— Почему нет? — спросила я.

— На самом деле мы не разговариваем друг с другом. В основном потому, что он не разговаривает, а читает мне морали.

Она пожала плечами, словно это не имеет значения, но всё ещё была напряжена.

— Ему не нравится моя привычка тратить деньги, но я не понимаю, почему его это так заботит. Он не нуждается в деньгах. Он даже предложения рекламе отвергает.

Я взяла картошку фри из тарелки и откусила.

— Твоего отца просят сниматься в рекламе? Потому что он твой отец?

Мисс Помперой наклонилась ко мне, как учитель, поясняющий инструкции на тесте.

— Отец Кари — Алекс Кингсли.

Несмотря на то, что она сказала это так, будто я должна была знать его, я не знала.

Она добавила:

— Солист группы The Journey Men.

— Ах, The Journey Men, — сказала я. — У нас есть все их диски. Моя мама их большая поклонница.

Как только я это сказала, что-то щелкнуло у меня в голове. Нет, это даже не то слово. Это не был щелчок, это был толчок, толчок в ряду из домино, где каждая костяшка опускается на ещё одну, опрокидывая, падая, разбрасывая до тех пор, пока все не будет в беспорядке.

Кари наколола на вилку феттучини, затем посмотрела на меня и остановилась.

— Ты в порядке? Ты как-то побледнела.

— Я в порядке, — солгала я.

То есть, каковы были шансы? Я постаралась представить обложку CD The Journey Men или постеры, которые я видела в шкафу у мамы. Главный солист, у него светлые волосы, но какого цвета были его глаза?

— Который твой отец? — спросила я и мой голос практически пришел в норму.

— Высокий, с песочного цвета волосами и голубыми глазами?

— Верно, — сказала Кари, — Это он. Обычно впереди и в центре.

Я уставилась на неё не моргая. Последняя костяшка ударилась о землю.

Глава 4

Мое сердце билось настолько сильно, что я едва ли могла расслышать что-нибудь кроме него. Мне нужно было уйти. Я даже не могла смотреть на Кари. Я встала, оставив тарелку на кофейном столике. На секунду я почувствовала головокружение, мой голос звучал беспристрастно, даже для меня.

— Я думаю, мне нужно поговорить с мамой обо всем. Возможно мы что-нибудь придумаем.

Мисс Померой увидела, как я направляюсь к входной двери и крикнула:

— Ты можешь зайти в мою спальню, чтобы воспользоваться телефоном.

Я покачала головой. Я не собиралась вести эту беседу по телефону, когда моя мама была где-то в отеле.

— Я скоро вернусь, — сказала я.

Я уверена, Кари не одобрила бы мою походку, когда я спустилась вниз. В ней не были ни изящества, ни неторопливости, а только негодование.

Лифт привез меня в подвал. Я прошла по коридору в комнату горничных. Я наполовину ожидала, что мамы там не будет. Она проводит много времени проверяя комнаты, но когда я вошла в дверь, то увидела её стоящей рядом с её столом, разговаривающую с Доном. Шум от стиральных и сушильных машин смешивался с их словами, но не заглушал их.

— Я уверен, — сказал он. — Она была в комнате с этой взбалмошной певицей, которая очень похожа на неё.

— Кари Кингсли, — сказала я. — Её зовут Кари Кингсли.

Они повернулись и увидели меня. Мой гнев, должно быть, был очевиден. Мама сказала Дону:

— Поговорим позже, — и он ушел.

Я уставилась на неё, эмоции комком встали у меня в горле.

— Алекс Кингсли — мой отец, да?

Цвет ушел с маминого лица. Она упала в кресло.

Я всегда думала, что буду счастлива, когда узнаю, кем был мой отец, но вместо этого меня сжигал гнев, которого я не понимала.

— Я не могу поверить, что ты мне не сказала, — сказала я. — Ты знала что Кари и я похоже, потому что она — моя сестра и ты мне никогда об этом не рассказывала.

В маминых глазах отразился шок.

— Она знает? Она тебе сказала? — и это тоже причиняло боль, теперь мама признала правду так легко, хотя раньше я никогда не могла это из неё вытянуть. Я не собиралась отвечать на её вопрос.

К моим глазам подкатили слёзы.

— Всё это время у нас в доме были его фотографии, — сказала я. — Я думала, что ты не показывала мне фотографии, потому что у тебя их нет. Я думала, его будет трудно найти. Но я постоянно видела его и слышала, просто я не знала!

— Лекси, -сказала она, но я не дала ей закончить.

— Не называй меня Лекси! — кричала я. — Ты назвала меня Алексия! Ты назвала меня в честь него, разве нет? Как ты могла это сделать? Ты дала мне его имя и сделала так, чтобы я больше ничего о нем не знала, не знала, кто он, даже не знала, как он выглядит. Ты просто могла бы показать мне его на обложке диска!

Она всегда понимала, как сильно я хотела знать, как выглядит мой отец. Каждый раз, когда я мечтала о том, что он найдет меня, я не могла представить себе его лицо — каждый раз, когда я разглядывала толпу и находила голубоглазого мужчину со светлыми волосами, я думала о нем и чувствовала внутри пустоту.

— Он знает обо мне? — спросила я. — На этот раз я хочу правду. Всю правду.

Она прерывисто выдохнула, потом отвела глаза. Я думала, она не ответит, но она это сделала, таким спокойным голосом, что я догадалась, что она репетировала речь.

— Когда я была в твоем возрасте, я была одержима Алексом Кингсли, ты это уже знаешь. Он приехал на концерт в Чарльстон в конце моего выпускного класса, и я поехала туда, чтобы увидеть его. Он выбрал меня из толпы и вытащил на сцену. Потом песня закончилась и он попросил меня подождать его за кулисами. У меня уже было ощущение, что судьба уготовила нам быть вместе, и это было для меня доказательством.

Её взгляд метнулся к моему и она покачала головой.

— Я так сильно его любила, и когда у тебя такие чувства, твой мозг перестает думать. Я знаю, что ты не можешь этого понять. Ты всегда была очень чувствительной, но я не была такой, как ты. Я была своевольной, импульсивной.

Я никогда не думала о своей матери, как об импульсивном человеке. Она ходила каждый день на работу и на учебу три раза в неделю. Она мыла посуду, оплачивала счета и едва ли когда-либо теряла самообладание. Я не могла её представить в моем возрасте, тем более в моем возрасте и влюбленной в знаменитость.

— Алекс сказал, что он выбрал меня из толпы, потому что я похожа на его последнюю жену. Она умерла за восемь месяцев до того от аневризмы в мозгу. Кари был всего год, когда это случилось, совсем ребенок. Алекс был в отъезде в это время и винил себя за то, что его там не было. Он мог бы отвезти её в больницу во время, если бы он был дома. Мы долго разговаривали после концерта, и он рассказал мне то, что никогда не говорил другому человеку. Я поверила ему в этом, я думаю, это не было способом произвести на меня впечатление. Ему было больно, и я так сильно хотела,чтобы он почувствовал себя лучше.

Она все еще смотрела на стол.

— Я дала ему свой номер телефона и он сказал, что позвонит мне, но он этого не сделал, и это причиняло мне боль. Я все еще думала о том, что нам суждено быть вместе. В своих мыслях я видела, как появляюсь и становлюсь матерью для его дочери, настолько я сумасшедше была влюблена. Я не понимала, что знаменитостям есть дело только до людей, которые так же богаты и знамениты, как они.

Она с усилием выдохнула и её взгляд наконец вернулся ко мне.

— Я также не понимала, что стану матерью его дочери. Обнаружив, что я беременна, я пыталась позвонить ему. Я добралась только до его менеджера. Я сказала ему, почему мне нужно поговорить с Алексом, и он назвал меня охотницей за деньгами и... — она помедлила и понизила голос — несколькими другими менее приятными определениями. Он приказал мне оставить Алекса в покое и повесил трубку. Поэтому правда такова, что я не знаю, обнаружил это Алекс или нет.

— Почему ты не продолжала попытки связаться с ним? — спросила я. — Ты могла бы потребовать тест ДНК или что-нибудь такое.

Она покачала головой.

— Твоя бабуля хотела скрыть мою беременность, хотела, чтобы никто об этом не узнал, — мама прервалась на секунду, как будто собираясь с мыслями. — Ну, это была не только бабуля. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из школы узнал. Это не такая вещь, которую ты с гордостью преподносишь на выпускном. Если бы я потребовала теста на отцовство, это было бы в таблоидах. Кроме того, я не хотела брать его деньги, если ему не было до меня дела.

Итак, всё случилось из-за её гордости. Разве она не думала, что мне нужен отец, что по меньшей мере он заслуживал шанса им стать?

Как будто сумев прочесть мои мысли, мама сказала:

— Ты должна понять, я обожала его даже до того, как познакомилась с ним, это слепая любовь, и легко сломаться, когда так любишь. Любовь дочери к звездному отцу была бы тоже слепой. Если бы я сказала тебе, что он твой отец и он отказался бы от тебя так же, как отказался от меня... я не хотела, чтобы тебе было больно. Я хотела, чтобы ты твердо знала, кто ты, чтобы у тебя была почва под ногами прежде, чем ты встретишься с ним, не важно, как все повернулось бы, ты не была бы опустошена.

Я не хотела слушать её слова, я не позволила им дойти до моего сознания.

— Ты должна была мне сказать, — говорила я. — Я не должна была узнать таким образом.

— Я не хотела, чтобы так случилось. Если бы я знала, что Кари Кингсли здесь покажется... — мама схватилась за край стола. — Она знает? Поэтому она здесь?

— Нет, она не знает. Она здесь, чтобы убедить меня принять работу и я собираюсь это сделать.

После этого что-то в мамином выражении лица изменилось. Она снова стала собой.

— Ты не можешь всё бросить и переехать в Калифорнию.

— Могу, — я повернулась и направилась к двери. — Думаю, я более импульсивная, чем ты считала.

Мама последовала за мной, переходя на испанский.

— Te trataran como suciedad, — они будут обращаться с тобой, как с грязью. — Ты этого хочешь? Денег, достойных твоего происхождения? Если да, мы можем нанять адвоката и просто взыскать алименты.

— Это не из-за денег, — сказала я. — Это из-за того, что я наконец-то пойму свою вторую половину, ту, которую ты всегда держала в секрете.

Она взяла меня за предплечье, останавливая меня в коридоре.

— Тебе не нужно никуда ехать, чтобы понять, кто ты. Ты Алексия Гарсия, красивая, умная, талантливая девушка. Разве ты этого не видишь?

Я вырвала руку.

— Тебе этого не понять, — она не могла. Она всегда знала обоих своих родителей. Она не росла наполовину пустой.

— Я понимаю, ты это делаешь, потому что злишься на меня. Это плохая причина, Лекси, — она снова протянула руку, но не дотронулась до меня. — Подумай об этом прежде, чем попадешься на удочку к этим людям.

— Почему я должна думать, когда ты этого не сделала? — я повернулась и пошла от неё, но я чувствовала, как она наблюдала за каждым моим шагом.

Я зашла в служебный лифт, трясясь, стояла внутри и смотрела на кнопки.

Не смотря на сцену с моей матерью, я не знала что делать. Я даже не знала, что сказать Кари. Сказать ей, что она моя сводная сестра? Что именно нужно сделать по этикету, чтобы преподнести такие новости? Это был огромный шок для меня, но по меньшей мере я ожидала чего-то подобного, я знала, что где-то у меня есть отец и возможно у меня есть братья или сестры. Но как Кари воспримет новости о том, что сделал её отец? Как она отнесется к тому, что у неё есть сестра к тому, что я — её сестра?

Я посмотрела вниз на свои теннисные туфли и их истрепанные шнурки, на свои выцветшие джинсы и неприметную футболку. Я сравнила это с её нарядом, вплоть до модных красных туфель на каблуке и блестящих золотых серег. Я была рада, что она не знала, кем я была и я не собиралась объявлять ей эту новость. Не сейчас. Не до тех пор, пока я не поговорю с Алексом Кингсли. Алекс Кингсли — вот кем он был для меня. Я не могла называть его отцом, даже в мыслях.

Я представила, как сообщаю ему. Я теперь видела его лицо, на месте размытого мужчины, стоящего рядом с лошадью.

Было ли возможно, что он будет счастлив, что он захочет быть для меня отцом?

Но опять же, если у него настолько не было чувств к моей матери, что он даже не позвонил ей, почему он должен беспокоиться обо мне? Может быть, он назовет меня охотницей за деньгами. Я ничего он нем не знаю и не знаю, как он отреагирует.

Я прислонилась к стенке лифта. Может быть, мама была права, и лучше было связаться с ним через адвоката и попросить его о тесте ДНК. Только нанять адвоката будет выглядеть нападением на него. Если он почувствует, что на него нападают, я потеряю все шансы на отношения с ним.

Я представила его в шикарном адвокатском офисе. Мама и я приехали бы на нашем побитом Таурусе с трехдюймовой трещиной на лобовом стекле и боковым зеркалом, которое было приклеено на суперклей после того, как бабуля отломала его, заезжая задом в гараж.

Он будет так впечатлен нами.

Лучше сделать это по-моему.

Я нажала кнопку одиннадцатого этажа и через несколько минут я стояла снаружи двери Кари. Я сделала много глубоких вдохов, прежде, чем постучать. Ответила мисс Померой. Я вошла и выдавила улыбку.

Кари закончила еду и разлеглась на диване с журналом People. Я посмотрела на её профиль, еще раз сравнивая нас. Теперь было так очевидно, что мы родственники, правда стояла у всех на виду, нет, не стояла, размахивая руками и подпрыгивая вверх. Почему я не поняла это в первый раз, когда я увидела обложку её диска?

Я знала, что я пялюсь, поэтому я перевела взгляд на мисс Померой. Я сохраняла голос спокойным и говорила себе, что у них не было причин ничего подозревать. Иногда случайные люди были похожи.

— Я приму предложение при одном условии. Я хочу встретиться с Алексом Кингсли.

Мисс Померой подняла брови:

— Зачем?

— Я уже говорила вам, что я фанатка. У нас есть все его диски.

Кари положила журнал на живот и повернула голову, чтобы посмотреть на меня.

— Итак, когда речь шла о встрече со мной и куче денег, ответ был нет, но когда появился шанс познакомиться с моим отцом, ответ да?

Я пожала плечами.

— Я хотела познакомиться с ним с детства.

Она слишком быстро подняла журнал и страницы протестующе зашелестели.

— Ну, теперь я чувствую себя особенной.

Мисс Померой подошла к столу и взяла портфель.

— Уверена, встречу можно организовать, после того, как ты посетишь для Кари несколько мероприятий. Давайте начнем оформлять документы, хорошо? Ты будешь числиться ассистентом. Нет необходимости никому говорить о твоих обязанностях, — она вытащила бумаги и передала их мне. — Здесь соглашение о неразглашении. Это значит ты вообще не можешь говорить с таблоидами о Кари. Ни интервью, ни фотографий, ни утечек информации, ни договора о книгах, ничего в таком роде. Это понятно?

— Абсолютно, — сказала я. Положа руку на сердце, я хотела, чтобы пресса это обнаружила, меньше, чем Кари и мисс Померой вместе взятые.

В течение нескольких минут я сидела за столом и заполняла каждый листок бумаги, который подавала мне мисс Померой.

Она наблюдала, как моя ручка двигается по документам.

— Тебе нужно научиться подписываться как Кари, чтобы давать автографы, — сказала она. — Кроме этого, не пиши никому ничего, когда ты притворяешься ей. У вас совершенно разный почерк.

Я кивнула.

— Когда я еду в Калифорнию? Завтра? Сегодня?

Она рассмеялась моему энтузиазму.

— Мы можем дать тебе время собрать вещи, закончить дела, уйти из школы...

Я подвинула последний листок бумаги к ней.

— Нет. Если вы дадите мне время, я возможно изменю мнение.

На какой-то момент её взгляд сфокусировался на меня, подсчитывая. потом она взяла бумаги и сложила их в стопку.

— Твоя мать все еще не согласна? Ты же сказала ей, что ты собираешься, да?

— Она знает, что я уезжаю. Она думает, что мне не стоит этого делать, — мисс Померой сложила бумаги обратно в портфель. — И что думает твой отец?

В этом был весь вопрос, да? Вчера, или час назад, я бы пожала плечами, как я это делала тысячу раз и сказала бы ей, что моя мать одинока. Сейчас я не могла заставить себя произнести это.

— Мой отец не живет с нами, — мой голос казался напряженным, неправильным. И я видела, что она берет это на заметку, как она брала на заметку всё остальное.

Она кивнула, закрыла портфель и встала. Прежде, чем она ушла, я спросила её:

— Вы знаете Алекса Кингсли?

— Я работала на него, прежде, чем стать менеджером Кари.

— Какой он?

Мисс Померой взглянула на Кари, чтобы посмотреть, слушает ли она. Она не слушала. Она перешла к журналу Гламур.

— Я о нем очень высокого мнения, — тон её голоса подсказал, что здесь более чем профессиональное восхищение. — Когда выйдет следующий альбом Кари, я возможно вернусь обратно к нему. — Она улыбнулась, но не столько мне, сколько мысли о нём. — Мне будет несложно устроить для тебя встречу.

Я должна была быть рада, что у неё к нему легкий доступ, но вместо этого моя кожа пошла мурашками. Было так глупо ревновать за маму, просто потому, что она сохранила плакаты Алекса Кингсли. И всё еще слушала его диски. Временами не отрываясь. До тех пор, пока мне не приходилось сбегать в свою комнату и заглушать его голос своей музыкой. Мама продолжала жить дальше. Однако, я смотрела на безупречный макияж мисс Померой, её великолепно очерченные губы и думала о том, целовала ли она когда-нибудь моего отца. Мне не нравилась эта мысль.

***

Мисс Померой отвезла меня домой, чтобы я могла собрать вещи. Я должна была пригласить её зайти. Это было бы вежливо, но я этого не сделала. Она знала моего отца. Может быть, она была в его доме. Каким-то образом, я не могла вынести мысль о том, что она будет смотреть сверху вниз на нашу тесную гостиную и потрепанную кушетку. Я не хотела, чтобы она судила о той жизни, которую могла предоставить мне моя мать.

Вместо этого я вышла из машины и попросила мисс Померой забрать меня через полчаса. Это время мне нужно было для того, чтобы кинуть несколько принадлежностей в чемодан и попрощаться с бабулей.

Я подумала, что не скажу бабуле о своем отъезде до самого последнего момента. Таким образом она не будет читать мне поучения.

Но как только я пошла в свою спальню, она появилась в дверном проеме, одетая в свое вечное домашнее платье и пахнущая, домашним хлебом.

— Ты действительно уезжаешь? — спросила она. — Ты будешь гоняться за этим мужчиной, как делала твоя мать?

Я должна была предвидеть, что мама позвонит ей. Я засунула носки и пижаму в чемодан.

— У меня есть отец и сестра. Ты не думаешь что у меня есть право узнать их?

— У тебя еще есть мать и бабушка, которые тебя вырастили, — бабулин голос сломался. — Разве у нас нет на тебя прав, Лекси?

Я посмотрела вверх и увидела, что в её глазах стоят слезы и потом они прорвались на свободу. Я никогда не видела, чтобы бабуля плакала. Я стояла замерев какую-то секунду, ошеломленная переменой. Она думала, что я бросаю её, что я не вернусь обратно. Я подошла и обхватила её руками.

— Все хорошо, — сказала я. — Я не останусь там надолго. Я пойду в колледж, как мы всегда планировали.

Она обняла меня её тело выражало такую мягкость, которую она никогда не вкладывала в слова.

— Покончи с этим и приезжай домой, — сказала она. — Возвращайся прежде, чем ни изменят тебя.

— Никто не сможет меня изменить, — сказала я. — Я всегда буду твоей внучкой, которая по уши в проблемах.

Она обнимала меня еще несколько секунд, потом отступила.

— Помни, когда ты ставишь себя выше других, ты также отдаляешься от них. Отдаляешься. Это и есть смерть.

Я не знала, что она имеет под этим в виду, но я была занята сборами, и не хотела просить бабулю объясниться.

— Со мной ничего не случится, — сказала я.

Я не думала рационально, я знаю. Я скорее всего забыла бы необходимые вещи. Я хотела бы, чтобы у меня был большой чемодан, потому что внезапно оказалось очень много вещей, которые я хотела взять.Глупых вещей. Ракушки, которые я привезла из Чезапека, куда мы с мамой ездили на каникулы. Дешевый плюшевый мишка, которого бывший парень выиграл мне на ярмарке. Фотографию, стоящую на комоде, где я и Лори сидели на коленях у Санты. Мы были в молле, и Лори подумала, что будет весело сфотографироваться, поэтому мы стояли в очереди с детсадовцами целый час. Каждая из этих вещей кричала "Я тебя люблю".

У меня не было для них места.

Пока я ходила между комнатой и ванной, собирая вещи, бабуля давала мне указания.

— Ешь три раза в день. Настоящую еду, а не еду Калифорнийских супермоделей. Они едят не еду, а взбитый воздух. Звони нам каждый день. Помни, что надо молиться. И не начинай бегать с мальчиками. Все мальчики в Калифорнии — гангстеры. Или кинопродюссеры. Это даже хуже.

Закончив сборы, я посмотрела в окошко гостиной. Черный седан мисс Померой ждал снаружи.

Я обняла бабулю еще раз.

— Мне надо идти. Позаботься о маме, чтобы она не влипла в неприятности.

Она обняла меня, похлопывая по спине.

— Помни кто ты, Лекси.

— Я буду, — я знала, что она хочет это услышать. Но про себя подумала: "Как я могу помнить то чего никогда не знала?"

Я вышла на улицу, не оглядываясь. Дверь скрипнула на прощанье и я залезла в седан.

Мы поехали обратно в отель,забрали Кари и отправились в аэропорт. Мисс Померой очевидно приняла то, что я сказала насчет того, что изменю мнение, всерьёз, и не дала мне времени передумать. Когда мы припарковались в аэропорту, частный самолет уже ждал нас.

Мисс Померой взяла мой чемодан, когда мы заходили в самолет.

— Мы завтра пойдем по магазинам, чтобы купить то, что тебе нужно. Одежду, туфли, макияж, — она оглядела меня с ног до головы. — Ногти.

Не смотря на то, что я сама предложила уехать как можно скорее, и не смотря на то, что мисс Померой расточала улыбки и обещания о том, какая это будет прекрасная работа, я не доверяла ей.

Это были несказанные слова. Я знала, что ответственные взрослые — моя мама, учителя — ответственные взрослые действовали по определенному сценарию. Любой из них посоветовал бы мне хорошенько подумать над выбором, который изменит мою жизнь. Любой из них сказал бы, что я не должна торопиться с выводами. Я ждала, что мисс Померой скажет всё это и я уже приготовилась защищаться. Но она совсем не сомневалась в моих мотивах.

Поэтому у меня не было сомнений, что она так же быстро выкинет меня в сторону если всё не получится как надо.