Моя любовь, моя печаль. Книга 1

Мигель Авегос Сантос Моя любовь, моя печаль Книга 1

– Да иди же, не бойся, – девушка чуть не силком втащила парня в комнату.

– Ты с ума сошла! Я не должен был сюда приходить, – испуганно шептал парень. – Твой отец нас убьёт.

– Мой отец только на словах суров, – рассмеялась девушка.

– Ох, любимая, – вздохнул парень, – все знают, на что способен твой отец.

Девушку звали Жесика. Дочь богатого бизнесмена, она словно переняла у отца решительность и напор, даже прекрасные черты её лица, мягкие и нежные, не могли скрыть блеска упрямо сверкающих глаз.п

А парня звали Жоао. И был он, наоборот, при своей мужественной внешности, мягок и нерешителен. Постороннему человеку только и оставалось сказать – нет, они не пара.

– Ну как там ранчо Пирассунунга? – спросила Жесика.

– Ты всё-таки хочешь ехать?

– Я хочу уехать отсюда. С тобой хоть на край света.

– Послушай, Жесика, – парень мягко взял её за руку.– Тебе слишком многое придётся оставить. Ты уверена, что правильно поступаешь?

– Уверена! Я тебе уже тысячу раз это говорила. К тому же разве мы уже не решили это? – сказала Жесика раздражённо.

– Да, решили. Хорошо. Когда?

– По мне, хоть сегодня.

– Давай завтра. Во сколько ты сможешь выйти, так, чтобы тебя не заметили?

– Вечером. Отец в это время редко бывает дома.

– Едем прямо на ранчо?

– Разумеется.

– Ладно. Я куплю билеты на автобус, который отходит в десять вечера. И в девять я буду ждать тебя здесь, хорошо?

– У меня с собой будут только две смены белья. И всё.

– Утром я выйду на работу… Чтоб никто не догадался.

– Конечно! Никто ничего не должен знать. Будь осторожен! – Жесика нежно обняла парня и спрятала лицо на его груди. – Значит, мы убежим с тобой, любимый?

Парень прерывисто вздохнул. Непонятно было, рад он этому или нет.

– Я устала повторять, что с этим необходимо покончить!

Дона Изадора Вентурини была вне себя. Её сын Марко Антонио, этот мямля и интеллигент, опять натворил, Бог знает что!

– Хорошо. Я всё объясню ей, мама, – тихо согласился Марко.

– Только прямо, без лишних слов! Переходи сразу к делу.

– Мама, боюсь, мне будет трудно сделать это с ней наедине. – Марко опустил глаза.

– Как ты не поймёшь, Марко, что эта девица должна держаться подальше и от тебя, и от всей нашей семьи, – воскликнула дона Изадора. – И я не допущу, чтобы эта нахалка разрушила твою жизнь. Только не ходи вокруг да около. Скажи ей – всё кончено, и точка!

– Мама, но ведь это будет так унизительно для неё! Господи, такой удар! – сокрушался Марко.

Речь шла о Фернанде, девушке из простой семьи, в которую Марко влюбился как мальчишка.

– Только так с этим и можно покончить. Идём! – дона Изадора решительно встала.

– Послушай, мама, – остановил её Марко Антонио, – наверное, я лучше всё сам сделаю. Тебе там не надо появляться. Прошу тебя, ей и так будет тяжело.

– А я сказала, нет. Я должна при этом присутствовать, должна убедиться, что ты не отступил. Идём.

Дона Изадора взяла Марко за руку и повела за собой.

Уже через полчаса они встретились с Фернандой. Девушка сразу почувствовала неладное. Уж больно официален был Марко, уж больно неприветлива его мать. Первые минуты шёл натянутый необязательный разговор. А потом вдруг повисла пауза.

– Фернанда… Понимаешь, какое дело… Ты прости меня… Но я думаю… Думаю, мы с тобой должны расстаться, – робко нарушил тишину Марко.

У Фернанды похолодело внутри, она вскинула глаза на своего любимого, но он не замечал её взгляда.

– Да… Мы должны… Ты знаешь, какая… какая у нас семья… И такие… такие решения должны приниматься большинством, – заикаясь, проговорил Марко.

– То, о чём мы говорили, Марко… Наша нежность, наша любовь?… Это ничего не стоит?… – Фернанда пыталась поймать его взгляд.

– Фернанда, ради Бога, мне очень жаль, но я не могу на тебе жениться, – взмолился Марко.

– Разве я говорила о женитьбе?! – Фернанда была потрясена.

– Нет, но я не хочу, чтобы ты теряла время понапрасну в ожидании того, что не может произойти.

И опять повисла пауза.

– Это твоё решение, Марко? – спросила Фернанда тихо.

– Да, это моё решение, – ещё тише ответил Марко. – Прости…

– Может, лучше покончить с этой мелодрамой? – Дона Изадора решила взять всё в свои руки. – Такова воля нашей семьи. Короче говоря, мы хотим, чтобы вы оставили в покое моего сына.

Фернанде стоило большого труда не расплакаться.

– Вы, сеньора, воспитываете вашего сына не мужчиной… Нет, вы делаете из него дворецкого… – горько сказала она.

– Я привыкла спорить с людьми только моего круга, девочка, – язвительно улыбнулась дона Изадора. – Марко Антонио пока не готов жениться на ком бы то ни было, тем более на такой девице, – она взглянула на сына, словно хлыстом подогнала его.

– Мы должны расстаться, – послушно сказал Марко. – Ничего не поделаешь, Фернанда.

– Это всё, что ты можешь мне сказать, Марко? Больше ничего? – Фернанда ещё пыталась достучаться до сердца любимого.

– Мне кажется, чувства моего сына были выражены достаточно ясно, – сказала дона Изадора. – А это вам в качестве компенсации за напрасно потраченное время, – она вынула из сумки узкий жёлтый листок бумаги.

– Что это? – не поняла Фернанда.

– Чек. Забудьте о Марко Антонио и семье Вентурини.

Фернанду словно ударили по лицу. Теперь она уже не смогла сдержать слёз.

– Я знала, что ты трус, Марко… но не до такой же степени, – сказала она, решительно давая понять, что не возьмёт чек.

Дона Изадора взяла сына за руку, и они удалились.

– Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо, сынок, – сказала она, когда они ехали домой. – И поймёшь, что Фернанду интересовало только твоё положение, а не любовь. Твой дедушка будет доволен.

Марко молчал. Больше всего на свете он не любил спорить.

Тысячи кафе, ресторанов и баров в огромном Сан-Паулу. Люди приходят сюда, как к себе домой, как в добрую дружескую компанию. И каждый бар, ресторан и кафе стараются, чтобы посетителям было здесь уютно, весело и приятно. И все стремятся хоть чем-нибудь отличаться от других.

Одно маленькое кафе в небогатом квартале по праву гордилось своим официантом. Весёлый, бесшабашный парень по имени Дока легко поднимал настроение любого самого мрачного посетителя.

– Как дела, сеньор Эмилио? Всё проблемы?

– Куда они денутся? – ответил посетитель, жёсткое лицо его было сурово. – Ты знаешь, какой сегодня день? А, Дока?

– Кто же не знает? Вторник, – весело ответил официант.

– Хватит морочить мне голову, сопляк! – разозлился посетитель. – Какое сегодня число, я спрашиваю.

– Мне кажется, сегодня восьмое… верно? Я так думаю, сеньор Эмилио, – отрапортовал Дока, шутовски отдавая по-военному честь.

– Ладно дурить, – смягчился Эмилио, – налей-ка мне стаканчик.

– Сию секунду, сеньор Эмилио. Знаете, что со мной происходит? Столько всего, что не знаю, что и делать…

– Все мы погрязли в проблемах… У тебя свои…

– Когда у меня возникает проблема, знаете, что я делаю? – понизив голос, сказал официант. – Я смотрю на портрет моего дедушки. Вы тоже дедушка, насколько я знаю…

– Допустим…

– И знаете, что происходит? Глаза моего дедушки говорят со мной, и знаете, что они мне говорят?

– Налей-ка ещё одну.

– Они говорят мне, что вы, сеньор, добрый человек и такой же бедный, как я… И что только бедняк может понять бедняка…

– Ну?

– Так вот. Богач, опуская руку в карман, что достаёт?

– Деньги, – догадался Эмилио.

– Кучу денег! – рассмеялся Дока. – А бедняк, опуская руку в карман, что там находит?

– Ничего! – опять догадался Эмилио.

– Вы меня понимаете! – радостно сказал Дока.

– Знаешь, парень, тебе бы в театре работать! В пьесе играть под названием «Ромео и Джульета». Ты что же, решил, что я совсем идиот? Где деньги за квартиру за этот месяц? – разозлился Эмилио.

– Завтра, сеньор Эмилио. Завтра ваш карман наполнится радостным шелестом.

Эмилио допил свой стакан и ушёл.

Довольный тем, что ему удалось оттянуть срок платы, Дока прямо подпрыгнул на месте и чуть не сбил с ног красавицу, вошедшую в кафе.

– Мне, пожалуйста, сэндвич с сыром и кофе с молоком, – сказала красавица.

– Один с сыром, быстро. Что ты там копаешься? – засуетился Дока.

Девушка явно понравилась ему. Он даже запел песенку, чтобы привлечь её внимание.

Наконец сэндвич был готов.

– Прошу, мадам! Всё в порядке?

– Годится, – ответила красавица.

– Ты новенькая в нашем квартале? – присел Дока на свободный стул.

– А что? – девушка кокетливо поправила волосы.

– Чем больше новых людей, тем лучше. Разве не так? И вот ещё что. В следующий раз ты не будешь есть сэндвич с сыром, я предложу тебе кое-что получше. – Дока подмигнул красавице.

– И ты платишь? – красавица явно принимала приглашение.

– Возможно, всё зависит от тебя, – расплылся Дока, но взглянул на дверь, и улыбка сползла с его лица.

Он уже совсем забыл о красавице и бросился навстречу другой девушке, которая как раз входила в кафе.

– Зачем ты пришла? В чём дело? Ты что, не понимаешь, у меня посетители? Что за дела? – Дока взял под руку входившую девушку и поспешно вывел на улицу.

– Ты обхаживал эту девицу! Опять за старое? – вырвала свою руку та.

– Обхаживал? Как это обхаживал? Я работаю, – возмутился Дока.

– Если ты хоть пальцем дотронешься до Эулалии, я об этом узнаю! – не унималась девушка.

– Господи, да что с тобой? Что за дела? Ты думаешь, у меня только женщины на уме?

– Не морочь мне голову!

Но Дока не дал ей договорить. Он обнял её и поцеловал.

– Дока, ты что? Прямо на улице.

– Когда я прикасаюсь к тебе, я весь дрожу. Я тебя обожаю. – Дока снова поцеловал её.

Девушка не могла устоять.

– Дока, а может, зайдёшь к нам попозже, мама не будет против, – тихо спросила она после долгого поцелуя.

– Конечно, зайду. У нас будет, чем заняться вечером… Мы ляжем с тобой в кроватку? Или тебе больше нравится на полу? – шепнул он игриво.

– Дока, люди идут, – рассмеялась девушка.

– Да? – наигранно удивился Дока и снова поцеловал девушку.

Вот такой он был весёлый и бесшабашный, этот Дока, и небольшое кафе очень гордилось своим официантом.

Огромная вилла семьи Вентурини была хорошо известна всем жителям города. Утопающее в зелени белоснежное здание выходило фасадом прямо на океанский простор. Десятки слуг содержали виллу в образцовом порядке: убирали, мыли, красили, подстригали деревья, выращивали цветы, чистили бассейн, чтобы в нём всегда была изумрудно-кристальная чистая вода. Хозяева виллы, впрочем, относились ко всем этим благам как к чему-то привычному, раз навсегда заведённому.

Виллу построил самый старый и самый уважаемый глава семьи – дон Лазаро. Он строил её в расчёте на большую семью, и расчёты его почти оправдались.

Дон Лазаро был крепким и властным человеком. Несмотря на возраст, он был бодр, полон сил и цепко держал в руках все родственные и деловые нити. Семейная фирма «Дизайнерс Вентурини» процветала. Дед разрабатывал стратегическую линию, а его сын Клаудио вместе с компаньонами занимался тактикой.

Клаудио, в отличие от отца, был мягким и нерешительным человеком. Тысячи сомнений терзали его сердце.

Вот и сейчас он делился с отцом своими смутными подозрениями.

– Почему ты думаешь, что он убил свою жену? – дон Лазаро раскурил сигару.

– Потому что Рикардо холодный и расчётливый человек, отец, – Клаудио грустно покачал головой.

– Но это ещё ничего не значит. Доказательства. Доказательства. Вот, что нужно. У тебя они есть?

– Конечно, нет, отец. Доказательств нет даже у полиции. К тому же он, наверное, всё хорошо подготовил.

Речь шла о Рикардо Миранде, компаньоне Клаудио по фирме «Дизайнерс Вентурини».

– Да, но Марсела, его жена, была невыносимой женщиной, – сказал отец.

– Это не оправдывает преступления.

– Ты говоришь о преступлении, сынок? Но ведь тело Марселы так и не было найдено. Водолазы обшарили тот район, но ничего там не нашли.

– Когда-нибудь он выдаст себя, и тогда мы с ним покончим, – сказал Клаудио, вставая. – Я еду в центр электронной графики. Хочу посмотреть, как продвигается дело с проектом для братьев Велозо.

– Да, да, конечно. Я придаю большое значение этому проекту.

– К вечеру я буду дома. – Клаудио шагнул к двери, но вдруг остановился и схватился за сердце.

– Что, сынок? – дон Лазаро приподнялся в кресле.

– Ничего, уже прошло, кольнуло чуть-чуть. – Он достал ампулу с таблетками.

– Ты уже знаешь, что мой внук и твой сын наконец-то порвал с той девицей? – спросил дон Лазаро, успокоившись.

– Да, знаю. Изадора мне говорила. – Клаудио проглотил таблетки.

– Изадора хорошая женщина. Сильная. Непреклонная. Это на пользу семье.

Оставшись один, дон Лазаро стал думать над тем, что сообщил ему сын. Было бы совсем неплохо избавиться от компаньона. Тем более этот Рикардо… Очень неприятный человек.

– Порфирио, – позвал дон Лазаро слугу.

– Да, сеньор. – Порфирио куда больше пошло бы быть хозяином, а не слугой. Столько в нём было степенности и высокомерия.

– Порфирио… Если бы я попросил, ты бы мог убить Рикардо? – с улыбкой спросил дон Лазаро.

– Дон Лазаро… убить бы его, конечно, стоило… но… в наши дни подобные вещи… – менторским тоном ответил Порфирио.

– Я спрашиваю, ты убил бы его? – дона Лазаро раздражал его напыщенный слуга.

– Если бы вы приказали, да, – с достоинством ответил Порфирио.

Дон Лазаро рассмеялся.

– Нет, Порфирио, ты на такое не способен. Нервы… У тебя есть один серьёзный недостаток. Ты слишком нервный человек, слишком возбудимый, – он явно издевался над слугой.

– Не всегда, дон Лазаро. Нервы у меня есть, но головы я не теряю. Я очень хорошо умею себя контролировать, – не понял издёвки Порфирио.

– Головы не теряешь? А она есть у тебя, голова-то? – удивился дон Лазаро.

– И неплохая. К вашим услугам, сеньор, – поклонился Порфирио.

– Да, скажи этой девчонке, пусть позовёт Андре, я хочу с ним поговорить.

Когда слуга ушёл, дон Лазаро снова задумался о своём сыне, о его жене и о компаньоне.

– Рикардо Миранда. С ним необходимо покончить! – заключил он.

Рикардо Миранда пришёл в свой офис не в самом лучшем расположении духа. Он только что вернулся от доны Изадоры, а каждая встреча с этой дамой была для него сущим наказанием. Её муж Клаудио тоже не пылал любовью к Рикардо. Но они были компаньонами, и им приходилось общаться.

Впрочем, настроение Рикардо заметно улучшилось, когда он увидел на привычном месте свою секретаршу Бианку. Уж очень хороша она была. Да и на шефа смотрела весьма благосклонно.

– Отправьте это письмо доктору Рейнальдо Вейга. Сегодня же, если можно, – начал Рикардо деловито, когда секретарша вошла в его кабинет.

– Конечно, всё будет сделано. Это всё? – Бианка записала задание в блокнот.

– Нет, подождите, присядьте, – перешёл на менее официальный тон Рикардо. – Когда я был молодым, во всех американских фильмах секретарши сидели перед своим начальником скрестив ноги.

Бианка внимательно посмотрела в глаза шефу:

– Хотите, чтобы я скрестила ноги?

– Это всегда так приятно для глаз, – улыбнулся Рикардо.

Бианка села в кресло и элегантно скрестила ноги. Взгляда от Рикардо она не отводила.

– Бианка, вы бы поехали в Европу с моей дочерью Жесикой? – Рикардо сам отвёл взгляд. Даже его смутила податливость Бианки.

– Конечно, с удовольствием. Вы, наверно, хотите сказать, что с ней не слишком легко.

– Да, вот именно. Жесика – главная моя забота. Она ещё слишком молода и пока не нашла себя в жизни, ей нравится всё новое, а в её возрасте это опасно.

– Хотите знать моё мнение? Мне кажется, что вы слишком её опекаете.

– Вы очень наблюдательны, Бианка. Я действительно хочу быть для неё всем и сделать так, чтобы она была счастлива, и она будет счастлива. Я сейчас думаю об этом путешествии, но вы должны мне гарантировать, что не позволите никому приблизиться к моей дочери.

– Рикардо, как я могу это гарантировать? У Жесики сложный характер, вам понадобятся три Бианки, чтобы держать её под контролем.

– Не преувеличивайте, дорогая, – рассмеялся Рикардо. – Вы очень сильная женщина, – Рикардо вышел из-за стола и приблизился к Бианке. Она смотрела на него снизу вверх. Рикардо дотронулся пальцем до её подбородка, и голова Бианки послушно двинулась навстречу губам Рикардо…

Звонок телефона прервал это движение.

На вилле Вентурини тоже раздался телефонный звонок. Известие, которое сообщили дону Лазаро и Изадоре, было словно гром среди ясного неба. Уже через полчаса семья была в клинике.

В коридоре их догнал Рикардо.

– Что слышно? – спросил он Изадору.

– У него инсульт. Он очень плох. – Изадора была бледна.

– О Господи, какое горе! – воскликнул Рикардо.

– Прекрати ты, идиот! – прошипела Изадора. – Все кругом знают, что ты ненавидишь Клаудио!

– Не будь дурой, – так же тихо ответил Рикардо. – Я приехал узнать, может, вам что-то нужно. Больше ничего.

– Убирайся отсюда! Не лицемерь! – Изадора вышла из себя. Она была готова растерзать Рикардо.

Но в этот момент к ним подошла медсестра.

– Вы дона Изадора? – спросила она. – Жена Клаудио Вентурини?

– Как он?

– Я думаю, вам лучше пойти к нему, – ответила сестра печально.

Клаудио лежал на койке, окружённый врачами и сёстрами. Прибор, фиксирующий пульс, прерывисто пищал.

– Подойдите поближе, кажется, он хочет вам что-то сказать, – подозвала сестра.

Изадора склонилась к самому лицу мужа:

– Что, милый?

Клаудио с трудом разлепил синие губы.

– Я всё знаю… Я ненавижу тебя, Изадора, – еле слышно прошептал он.

Глаза его вдруг закатились и застыли. Он сильно выдохнул и откинул голову. Прибор запищал на одной ноте – сердце Клаудио не билось…

– Он умер!!! Он… он нас покинул, дон Лазаро! Клаудио ушёл от нас! Что мне теперь делать?! – закричала Изадора. – Андре, что же теперь?!

Третий компаньон «Дизайнерс Вентурини» опустил голову.

– Успокойся, Изадора, успокойся, – сказал он срывающимся голосом. – Ему теперь ничем не поможешь.

Фернанда никак не могла прийти в себя после унизительного разговора. Краска жгучего стыда заливала её щёки, как только она вспоминала о нём. И, хотя Фернанда не очень любила свой убогий дом в бедном квартале, она боялась сейчас выходить на улицу. Ей казалось – все узнают о её позоре и будут тыкать в неё пальцами.

Мать Фернанды Беренисе очень сильно переживала за дочку. Девочка совсем не заслуживала такого отношения. Ночью мать услышала, как всхлипывает её дочь. Она встала и тихо подошла к ней.

– Не можешь уснуть? – ласково спросила она. – Господи, Фернанда! За то, как эта женщина обошлась с тобой, её убить мало!

Фернанда молча смотрела в потолок.

– Ты любила этого парня?

– Не знаю… Мне кажется, я привязалась к нему. Конечно, я знала, что он во всём слушается мать… Самое невероятное, что он ни словом не возразил ей… Нет, он просто сидел и слушал… – Губы у Фернанды задрожали.

– Доченька, Фернанда, забудь ты его. Зачем он тебе? – мать гладила дочь по голове.

– Знаешь, я редко бывала с Марко наедине, но в такие мгновения он мне нравился, правда. Он меня любил… – Фернанда снова всхлипнула.

– А его сестра? Она какая? – перевела разговор Беренисе.

– Она совершенно другая, делает что хочет, никого не слушает…

– Наверное, мать её избаловала.

– Наверно, она перечит всем в доме, включая деда, который у них там самый главный… Изадора хотела откупиться от меня, представляешь? – снова вспомнила Фернанда.

– Ты мне об этом не говорила, – удивилась мать.

– «А это вам в качестве компенсации за напрасно потраченное время», – передразнила Фернанда Изадору. – Всё-таки какая стерва!

– Может быть, тебе надо было взять этот чек? – сказала Беренисе.

– Мама, ты что?! Я бы ничего и никогда не приняла от этой семьи!

– Да, наверно, ты права. Знаешь, я этого так не оставлю! Я им покажу!

– Брось, мама, что ты можешь сделать?

– Не знаю, – сказала Беренисе, – но эта женщина мне заплатит. А теперь спи, дочка, забудь обо всём.

Беренисе вернулась в свою спальню. Она представила, какой мог бы быть разговор, если бы её муж был дома.

«Ну, что там? – спросил бы муж».

«Представляешь, эта женщина предлагала ей чек».

«Ну? И она не взяла?»

«Наша девочка слишком гордая, чтобы брать подачки».

«Гордая! А ты что, можешь из этой гордости обед приготовить?»

Отец Фернанды сидел в тюрьме за мелкую кражу, но и на свободе семьёй он занимался мало. Больше любил выпить с друзьями.

Совсем другое дело дедушка Фернанды дон Эмилио. Он принимал в делах семьи самое живое участие. Он собирал квартирную плату с самых закоренелых неплательщиков, он старался сэкономить на всём, старался хоть что-то подзаработать. И конечно, очень любил свою внучку. Он тоже знал, какая беда случилась с нею. Но не тратил попусту время на утешения. Он знал, как помочь своей внучке.

Похороны Клаудио прошли спокойно, если не считать, что Рикардо и Изадора снова повздорили. Впрочем, никто не обратил на это внимания.

А после похорон все опять занялись своими делами, словно никто и не умирал. Жизнь продолжалась, но иногда она была весьма жестокой.

– Проходите, садитесь, – сказала Изадора вошедшей девушке.

Пока та шла к креслу и усаживалась, Изадора внимательно наблюдала за ней. Нет, она не ошиблась, пригласив эту красотку. Ноги, грудь, бёдра, лицо и волосы – просто звезда экрана.

– Ана Мария Батиста? – спросила Изадора.

– Да, – ответила девушка.

– Чем вы занимаетесь?

– Я была профессиональной моделью, – замявшись ответила Ана.

– Вам нужна работа?

– Да, очень.

– Тогда говори мне всю правду, – перешла на «ты» Изадора. – Чем ты занимаешься сейчас?

– Я снимаюсь для журналов… В телерекламе…

– Неправда. Или ты будешь откровенна, или я не смогу тебе помочь. Ну?

Девушка опустила голову и молчала.

– Ты дорогостоящая проститутка, да? – грубо спросила Изадора.

– Да, – еле слышно ответила девушка.

– Ну вот это совсем другой разговор. Я смогу тебе помочь. Посмотри на эту фотографию. Вот человек, с которым тебе придётся… м-м-м… работать.

Изадора достала из стола и положила перед Аной фотокарточку Рикардо.

Старик вызвал своих внуков в кабинет и, усадив, начал говорить:

– Я буду краток. Мне просто нужно кое-что вам сообщить.

– Вы не были на похоронах, – сказала Виториа.

Девушка держалась независимо, и это очень нравилось деду.

– Покойникам это уже всё равно. Марко Антонио… Виториа… Я хочу, чтобы вы знали, что вы двое – мои единственные наследники.

– Подождите, дедушка. Может быть, я не так поняла, разве мама – не наследница отца? – удивилась Виториа.

– Ваш отец унаследовал бы состояние, но умер раньше меня.

– Вы не любите маму, – грустно заметил Марко.

– Это не имеет отношения к делу, – жёстко сказал дон Лазаро.

– Ну и что? Что это значит? – спросила Виториа.

– Это значит, что разговор закончен.

– Знаете, дедушка, у нас в доме сложилась какая-то странная обстановка, и я разберусь, в чём тут дело, – с вызовом сказала Виториа и повернулась к брату.

– Пойдём, тюфяк.

– Порфирио, – позвал дон Лазаро слугу, когда внуки ушли. – Прощу тебя, мне нужно отправить телеграмму в Париж.

– Можете диктовать, – Порфирио приготовил блокнот и ручку.

– На имя Валентины Вентурини. «Клаудио умер… И ты мне нужна… Лазаро».

– Можно мне спросить, дон Лазаро? Кто эта Валентина? Член вашей семьи?

– Ты слишком любопытен, Порфирио. Валентина Вентурини – моя сестра, – сказал дон Лазаро и улыбнулся.

Улыбка эта таила какую-то угрозу.

Посетителей в офисе было много, но первым вошёл Фелипе.

– Они уже знают, что это был я, – прямо с порога заявил он.

– Что знают? Кто они? Ты можешь выражаться яснее? – Рикардо был невозмутим.

– На бирже. Все знают, что я передал тебе ту информацию. Ты не должен был продавать акции. Я просил тебя подождать два дня.

– Через два дня акции бы упали в цене, – сказал Рикардо.

– Это было глупо. Теперь я пропал, – Фелипе упал в кресло и опустил голову.

– Фелипе, тебя что, одного купили на этой бирже? – усмехнулся Рикардо.

– Я не продаюсь! – закричал Фелипе.

– Хорошо, хорошо. Успокойся.

– На этот раз дела действительно плохи. Они собираются пожертвовать чьей-то головой. Угадай, чья это будет голова? – Фелипе горько усмехнулся.

– А что такого, если ты уйдёшь с биржи? У тебя есть деньги…

– Подожди, Рикардо, – перебил Фелипе, – я бы хотел рассчитывать на твои связи.

– Почему на мои? – удивился Рикардо.

– Потому что всё случилось из-за тебя! – Фелипе опять занервничал.

– Нет! – Рикардо ударил кулаком по столу. – Это не я к тебе обратился – ведь ты сам пришёл ко мне и предложил свои услуги.

Фелипе сник.

– Ладно, оставим это. Я просто очень переживаю. Я не хотел с тобой ссориться.

Рикардо вышел из-за стола и положил руку на плечо Фелипе:

– Успокойся. Ничего не случится, тебя не выгонят с биржи, всё будет в порядке, поверь мне.

– А если нет? – Фелипе умоляюще смотрел на Рикардо.

– Знаешь, в чём твоя проблема, Фелипе? – рассмеялся Рикардо. – Ты страшный пессимист.

Следующей посетительницей была Ана.

Рикардо сразу же оценил её красоту, но не подал виду. Наоборот, он был сух и деловит.

– У вас рекомендательное письмо от доны Изадоры?

– Да, вот оно, – Ана склонилась над столом, и Рикардо увидел совсем близко её откровенное декольте.

– Вы хотите у нас работать? – спросил он.

– Да, сеньор, – голос девушки звучал бархатно и нежно.

– А что вы умеете делать?

– Знаете, я была фотомоделью. Может, я могу быть вам чем-нибудь полезной? – сделала Ана ударение на «вам».

– Каким образом? – Рикарда сделал вид, что не обратил на это внимания.

– Это только вы можете решить.

– Хорошо, оставьте ваш телефон, – Рикардо нажал кнопку селектора и спросил Бианку: – Кто следующий?

– Сеньор Рикардо, – ответила Бианка. – Только что звонили из дома. Плохие новости – Жесика пропала.

Домой Фелипе вернулся совершенно разбитым. Разговор с Рикардо не успокоил его – наоборот, Фелипе понял, как легко можно потерять друзей. Он поцеловал дочь и заперся в кабинете.

– Отец заперся в кабинете, Жоао, – встревоженно сообщила Патрисиа брату.

– Странно, он никогда не оставался дома после обеда, – удивился брат.

– Кто знает, Жоао? Я никогда его таким не видела.

– Наверное, получил меньше одного процента в этом месяце. Это действительно беда, – пошутил Жоао.

– Тебе всё трын-трава! – воскликнула Патрисиа.

– Кто играет на бирже, тот постоянно рискует!

Хуже всего то, что он ничего не рассказывает. – Патрисиа не выдержала и пошла к отцу.

– Папа, нам надо поговорить. Можно?

– Конечно.

– Только я позову Жоао. Ладно?

– Только недолго, а то у меня встреча, – сказал Жоао, входя в кабинет.

– Что происходит, отец? – перебила брата Патрисиа.

– Небольшие проблемы. Я не могу вам всего объяснить. Я бы хотел, чтобы вы экономили деньги, тратили поменьше, нам необходимо сократить расходы.

– Опять? – недовольно скривился Жоао.

– Что значит «опять»? – напустилась на него Патрисиа. – Ты самый главный бездельник в этом доме. Не учишься, не работаешь. Ничего не делаешь!

– Как только падает курс акций, ты набрасываешься на меня! – рассмеялся Жоао.

– Подожди, Жоао, – опять перебила его сестра. – Дела плохи, папа?

– Всё может случиться.

– Это всё? Я могу идти? – нетерпеливо посмотрел на часы Жоао.

– Да, это всё. Иди, проваливай с глаз моих, – обиделся отец.

– Я ухожу. Пока. – И брат, помахав рукой, выскользнул за дверь.

Дочь и отец остались одни.

– Что происходит, папа, скажи мне. – Патрисиа прижалась к отцу.

– Дочка, – не сразу ответил отец, – ты слышала о человеке по имени Рикардо Миранда?

– Ты время от времени упоминаешь это имя… А что?

– Наше будущее зависит от него.

Взяв на два дня отпуск, Дока съездил в родную деревню. Ах, как он там отдохнул! Мать и бабушка так кормили его, так обхаживали. Конечно, интересовались жизнью в Сан-Паулу. И он пообещал забрать их когда-нибудь в этот огромный город. Вот только деньжат накопит. А в кафе всё было по-прежнему – сэндвичи, кофе, посетители.

– Ты знаешь, что у меня есть внучка, – говорил старик Эмилио Доке, но тот слушал его вполуха.

– Нет, я не знал.

– У неё скоро должна быть помолвка…

– Да? Поздравляю! – Дока выключил кофемолку.

– Да ты послушай… Они расстались с её женихом.

– Сочувствую. И ей, и жениху, – улыбнулся Дока.

– Нет, я серьёзно, парень.

– Хорошо, тогда говорите… – Дока выключил кофемолку, он любил серьёзные истории.

– Она теперь сидит дома. Грустная, опечаленная. Первая любовь, ты понимаешь, Дока? Вот я и хочу, чтобы ты зашёл к нам как-нибудь поговорить с ней, развлечь немного… Понимаешь? Ты согласен?

– Я? А почему я? – опешил Дока.

– Ты весёлый, симпатичный, язык у тебя подвешен. Я хочу, чтобы она забыла уже об этой дурацкой истории и жила нормально…

– А она какая?

– Как это «какая»?

– Страшная, красивая, какая?

– А тебе не всё равно?

– Да, мне не всё равно, сеньор Эмилио. Вы меня простите, но если парень бросает девушку, значит, у неё внешность не того…

– Я не желаю этого слушать… – воскликнул Эмилио. – Неужели ты такой бесчувственный? Я-то думал, у тебя есть сердце. О Господи. Какая разница, высокая девушка или маленькая, красивая или некрасивая, толстая или тощая… разве это важно? – Он весь кипел негодованием.

– Неважно, если она ваша внучка, – успокоил его Дока.

– Вот это правильно сказано. И хорошо, что ты понимаешь, я не прошу тебя приходить ко мне и пудрить ей мозги. Я требую, чтобы в моём доме ты вёл себя достойным образом.

– Хорошо. И какие будут премиальные?

– Премиальные? – не понял старик.

– Ну, я приду к вам, буду с ней разговаривать, а что мне с этого будет?

– Ну, например, если ты задержишь плату за квартиру на месяц… вернее, нет, на месяц даже не думай, но если ты задержишь плату на три-четыре дня, у меня хватит терпения не выкинуть тебя на улицу…

– Знаете, как это называется? Шантаж, – на ухо Эмилио сказал Дока.

– Неважно… Ты согласен или нет? Дока, она девушка простая, послушай, она симпатичная, добрая, а потом я хочу, чтобы радость вернулась в наш дом, только и всего… Ну?

– Ладно, приду, – вздохнул Дока. – Вы страшный человек, сеньор Эмилио.

В комнате Жесики даже не была расстелена постель.

– Вот видите! – закричал Рикардо на Анжелину. – Она не ночевала дома! Неужели никто не обратил на это внимания?

– Но вечером она была здесь, – слабо оправдывалась служанка. – Мы думали, она отправилась спать.

– Подругам звонили?

– Да, мы обзвонили всех её подруг. Близких и даже просто знакомых – девочки у них не было.

– Что тогда? Куда она подевалась?

– Не знаю, сеньор. Ума не приложу.

– Ищите её где хотите! Но чтобы завтра моя дочь была дома! Иначе вы все будете уволены! – Рикардо вышел и захлопнул дверь.

Такого удара он не ожидал. Жесика была своевольной девочкой, но она всегда советовалась с отцом. Никогда бы она не сделала ничего такого, что Рикардо могло бы не понравиться.

Правда, в последнее время она пыталась о чём-то поговорить с отцом, несколько раз даже спрашивала, когда у него будет свободный час для неё. Но как раз этого свободного часа у Рикардо и не было. Дела на фирме, смерть Клаудио, эта мегера Изадора, дон Лазаро, Фелипе, любовницы – все словно вцепились в него, ни минуты продыха.

Но и это ещё ничего не объясняет. Ведь девочка могла быть и понастойчивее.

Рикардо вдруг понял, что уже давно не обращал внимания на дочь. Он сейчас даже и лица её не мог вспомнить отчётливо. Неужели он так замотался?

Он только сейчас вспомнил, что его Жесика не такая уж и маленькая девочка. Да-да, она ведь уже вполне сложившаяся девушка. Может быть, у неё появился парень?

– Анжелина! – позвал он служанку.

– Да, сеньор.

– А не появился у Жесики какой-нибудь парень? – смущаясь своего вопроса, сказал Рикардо.

– Может быть, сеньор, но я этого не заметила.

– Хорошо, иди. Это я так.

Анжелина пошла было к двери, но вдруг остановилась:

– Постойте, сеньор, может быть, это и не связано с вашей дочерью…

– Говори!

– Вчера с конюшни пропал работник, Жоао. Простой парень, но такое совпадение…

– Сейчас же послать на конюшню и всё разузнать.

Анжелина поспешно вышла.

«Нет, ерунда, – подумал Рикардо. – Моя дочь не могла спутаться с конюхом».

Говорить со своим тестем было для неё занятием не из приятных, но необходимых. Старик держал всё в своих руках и судьбы всех в доме зависели от него. А он явно что-то замышлял. Изадоре это надо было знать первой.

– Никак не могу с этим смириться. Клаудио был ещё так молод. Этот дом опустел без него, – Изадора подала старику огня.

– Да, мне очень плохо, Изадора. Невыносимо тяжело. – Дон Лазаро раскурил сигару. – Клаудио был моим единственным сыном. Но больше всего на свете я ненавижу лицемерие, – вдруг добавил он.

– Дон Лазаро… – опешила Изадора.

– Ты не слишком любила Клаудио, – дон Лазаро смотрел ей прямо в глаза.

– Это неправда…

– Ты думаешь, я ничего не вижу? Я немало встречал мошенников, лицемеров и предателей на своём веку!

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – совсем растерялась Изадора.

– Правда не понимаешь? – улыбнулся старик.

– Я знаю, что вы так говорите потому, что недавно потеряли сына. Но и я потеряла мужа, отца моих детей! Вы думаете, я притворяюсь? – Изадора всхлипнула и утерла платком сухие глаза.

– Мне очень тяжело, – сказал старик. – Я не хочу ни с кем говорить, тем более с тобой. Уходи. – И дон Лазаро отвернулся.

– Но почему, дон Лазаро?! Я всегда была хорошей матерью, хорошей женой! – воскликнула Изадора.

– Оставь меня в покое. Я хочу побыть один. Такому старику, как я, нелегко пережить смерть сына. Нелегко. Оставь свои вопросы до другого дня, – и старик с ожесточением раздавил в пепельнице сигару.

Телеграмма от дона Лазаро заставила Валентину срочно собраться, взять билет на самолёт и, отдав необходимые распоряжения, вылететь в Бразилию.

С братом она не виделась уже несколько лет. Что побудило, его вызвать её к себе? Дона Валентина знала, что Клаудио умер. С его смертью расстановка сил в доме резко менялась. Изадора, которую раньше племянник прикрывал, теперь оставалась беззащитной. Валентина, как и брат, Изадору недолюбливала. Впрочем, это самое мягкое определение отношения Валентины к Изадоре.

Очевидно, брат вызвал Валентину, чтобы поставить Изадору на место, и это место будет самым скромным в доме.

Дона Валентина, живя в Париже, прекрасно усвоила одно правило – женщине столько лет, на сколько она выглядит. А выглядела Валентина прекрасно. Массаж, аэробика, дорогие косметологи, модные портные – всё это сделало своё дело. Теперь Валентина была женщиной «без возраста». Посторонний человек, попытавшись определить года доны Валентины, сказал бы неуверенно – от тридцати до шестидесяти. Истина была где-то посередине.

Полёт прошёл прекрасно. В аэропорту её встретили. Пока грузили багаж в машину, Валентина вышла на площадь перед зданием аэропорта, залитую солнцем, шумную, пёструю, суетящуюся, вдохнула полной грудью опьяняющий южный воздух и с улыбкой произнесла:

– Опять в звериное логово!

Дока от сытости не мог пошевелиться.

– Господи, накормили, как принца.

– Принцы не чавкают, как ты, – улыбнулась Фернанда.

– Оттого что тебе дали от ворот поворот, ты теперь на меня бросаешься? – Дока еле шевелил языком.

– Проклятый старик! Никак не может держать язык за зубами!

– Слушай, принцесса, я не понимаю, что ты так разволновалась? – Дока был в благодушном настроении.

– Просто я не люблю, когда лезут в мою жизнь.

– Если твой поезд вдруг ушёл, тебе просто надо садиться в другой. Была у меня подружка, порядочная дура, ну я и решил найти себе другую, поумнее. И знаешь, что случилось? Ты не представляешь, вся её семейка сбежалась мне мстить. Её брат хотел вырвать у меня печень, отец – ноги мне повыдёргивать… – Дока расхохотался.

– Послушай, давай пей свой кофе и убирайся отсюда, хорошо?

– Ты слишком нервничаешь. Я знаю хорошее средство от нервов.

– Какое?

– Поцелуй в губы, – Дока встал, взял Фернанду за талию и притянул её к себе.

Опасения Доки оказались напрасными. Девчонка была хороша – стройная, большеглазая, с шелковистыми вьющимися волосами, нежной персиковой кожей, она казалась пришелицей из другого мира в этом убогом доме. Доке казалось, что дело на мази, девчонка будет его.

Но Фернанда вдруг с неимоверной ловкостью вывернулась из его рук и закричала так, что Дока чуть не оглох:

– Убирайся отсюда, нахал!

– Ладно, успокойся.

– Убирайся вон!

Дед Эмилио подслушивал, конечно, и теперь понял, что затея его провалилась. Надо было спасать положение.

– Что случилось? Что за скандал, Фернанда? – влетел он в комнату.

– Дедушка, ты безответственный человек.

– Я?

– Ты тоже уходи! – Фернанда упала на кровать и разрыдалась.

Жесику и Жоао нашли на ранчо Пирассунунга. Рикардо сам руководил операцией. И всё прошло прекрасно. Через несколько часов Фаусто привёз Жесику домой.

Она была заплаканной и мрачной.

– А что с этим негодяем? – спросил Рикардо у Фаусто.

– Он не негодяй! – воскликнула Жесика.

– Мы его вывели из игры, сеньор. Сомневаюсь, что он ещё раз попытается… – услужливо сказал Фаусто.

– Хорошо, можешь идти, – отпустил он слугу и обернулся к дочери. – Ты хочешь убить своего отца?

– Ты знаешь, что они сделали? Они чуть не убили Жоао, – воскликнула Жесика. – Так ты поступил и с матерью? – добавила она тихо.

– Последний раз прощаю тебе подобную глупость. В следующий раз отправлю тебя в колледж, в Швейцарию, – еле сдержал себя Рикардо.

– Уже поздно, папа, – с улыбкой сказала Жесика.

– Поздно? – не понял Рикардо. – Что ты хочешь сказать?

– Что я вышла замуж за Жоао, – воскликнула Жесика.

Патрисиа уже несколько раз пыталась дозвониться Бето, пока не поняла, что её парень просто не хочет с ней разговаривать. Он бросил её. От обиды Патрисиа расплакалась.

– Он не мог так поступить, – сокрушалась она, – не мог.

– Он просто узнал, что твой отец мошенник, – сказал Жоао, – и что его выгнали с биржи.

– Подожди, дочка. Бето уехал, не попрощавшись с тобой? Господи, ведь была напечатана только одна небольшая заметка в газетах. Вернее в одной газете – для бизнесменов, – отец был немного пьян.

– Но эту газету все читают, папа, – сказала Патрисиа.

– Бог свидетель, я не хотел создавать вам никаких проблем, – сказал Фелипе.

– Он некомпетентный человек! Годится только для мошенничества, – закричал Жоао.

– Жоао! – пыталась остановить его Патрисиа.

– Тогда почему он не защищается? Почему не даст опровержение в газету?

– Ты что, не понимаешь, что он хочет избежать скандала!

– Не смеши меня, Патрисиа! Знаешь, что будет дальше? Мы все в этом деле завязнем… по горло!

У Фелипе теперь оставался один выход – ехать к Рикардо.

– К сожалению, доктор Рикардо на совещании… – остановила его Бианка, когда он влетел в приёмную.

– Он меня примет! – Фелипе оттолкнул Бианку и направился к кабинету.

– Прошу вас, доктор Фелипе. Мне придётся вызвать охранников, – пыталась остановить его Бианка, но он уже был в кабинете.

– Почему ты не хочешь со мной говорить?

– В чём дело, Фелипе? Тебе нужны деньги? – спросил Рикардо холодно.

– Ты большой друг Луиса Аугусто. Прошу тебя, Рикардо, поговори с ним.

– О чём, Фелипе?

– Рикардо, ты должен для меня это сделать, – Фелипе умоляюще смотрел на Рикардо.

– Должен? – удивился Рикардо.

– В противном случае ты можешь оказаться замешанным в этом деле, – тихо сказал Фелипе.

– Ты меня шантажируешь, – холодный огонёк мелькнул в глазах Рикардо.

– Мои дети ужасно страдают, Рикардо, – Фелипе чуть не плакал.

– Как мне больно видеть тебя в столь унизительном положении. До свидания.

Фелипе поплёлся к двери, но на самом пороге обернулся.

– Потом не жалуйся, – сказал он.

– Ты мне угрожаешь, Фелипе? Что ж, покажи свою силу, – расхохотался Рикардо.

Унижение Фернанды не давало покоя матери. Попытка Эмилио отвлечь девочку провалилась из-за этого бестолкового Доки. Надо же так – давать волю рукам! Бедная Фернанда!

Беренисе ночи не спала, придумывая, как отомстить Изадоре.

Даже на работе она стала рассеянной, и постоянная её клиентка Мими даже несколько раз вскрикнула от боли, когда Беренисе делала ей маникюр.

– Что с тобой? – спросила она.

– Ах, не спрашивайте, – вздохнула Беренисе.

– Ты всё о дочери?

– Да. Я бы многое дала, чтобы отомстить за неё.

– Да, Изадора должна поплатиться, – задумчиво сказала Мими.

– Но как я, бедная женщина, могу с ней поквитаться?

– Поквитаться с ней мечтаешь не только ты. Послушай, – вдруг переменила тему Мими, – а что это за парень… Дока, кажется?

– О, это просто какой-то вулкан на ровном месте! Говорун, весельчак, обаяшка!

– Интересно-интересно. Знаешь такую историю, когда миллионер взял с улицы простую девушку и сделал из неё леди? «Пигмалион» называется.

– Я не смотрю телевизор, – вздохнула Беренисе.

– Дело не в этом. А что, если мы устроим этой Изадоре то же самое, что она устроила твоей дочери. Заставим её Виторию влюбиться в бедняка?

– Это было бы здорово, но как это сделать?

– Вот я и подумала про твоего Доку. Он способный ученик, можно из него сделать джентльмена?

– Вы думаете, это может получиться? – искорка надежды мелькнула в глазах Беренисе.

– Я бы многое дала, чтобы это вышло, – сказала Мими.

– Да, но его надо приодеть, научить манерам, ведь он просто деревенщина…

– Считай, что расходы я беру на себя.

Сказано – сделано.

Эмилио поговорил с Докой и не встретил со стороны официанта особых возражений. Парню понравилось, что его будут одевать, умывать, причёсывать и к тому же платить за это деньги.

– Только тебе придётся влюбить в себя очень богатую девушку, – предупредил его Эмилио.

– Будь спокоен, старик, у богатых, как и у бедных, – все прелести расположены одинаково. Уж я сумею схватить вашу миллионершу за задницу!

– Кретин! – возмутилась Беренисе. – С такими выражениями тебе не влюбить в себя и портовую потаскуху.

– Обижаете, сеньора! Девчонки ходят за мной хвостом.

– Ну смотри, если наделаешь таких же глупостей, какие ты наделал с Фернандой!… – сказал Эмилио.

– Я буду сама учтивость. Считайте, что Виториа у вас в кармане!

Жесика, конечно, солгала, когда сказала, что вышла замуж. На следующий же день она созналась Анжелине, что просто хотела попугать отца. Рикардо успокоился, но решил утроить слежку за дочерью.

Опять навалилось много дел. Совсем некстати появилась в Сан-Паулу сестра дона Лазаро Валентина. Что-то недоброе замышлял старик.

Рикардо решил, что надо действовать. Зайдя в цветочную лавку, он купил огромную корзину красных роз и послал на виллу Вентурини. В записке, приложенной к цветам, он приветствовал дону Валентину и желал ей всяческих успехов.

Его слегка беспокоил Фелипе, но с этим слизняком он сумеет справиться. Никакой шантаж Рикардо не страшен. Правда, придётся повозиться с ним, но такова уж жизнь – не бывает в ней всё гладко.

Управившись с делами на фирме, ещё раз полюбовавшись на прекрасные ножки Бианки, Рикардо отправился домой.

Сегодня у него было лирическое настроение. Хотелось романтических приключений, хотелось в общество красивых женщин, хотелось ласки и любви.

Выпив коньяку, Рикардо уселся в любимое кресло и достал свою записную книжку. Здесь были телефоны тех, с кем Рикардо не раз проводил бурные ночи, полные страсти и неги.

Правда, все старые знакомства ему уже изрядно надоели, Рикардо хотелось чего-нибудь нового. И тут он вспомнил о странной посетительнице с рекомендательным письмом от Изадоры.

– Ана Мария… – сказал он вслух.

К телефону долго никто не подходил. Рикардо уже хотел положить трубку, но вдруг услышал:

– Алло.

– Добрый вечер, крошка, – сказал Рикардо.

– Аугусто, ты?

– Да, Ана, это я, – решил немного развлечься Рикардо.

– Куда же ты пропал?

– Я ездил в Китай, крошка. Искал там китаянку ростом в метр восемьдесят с тонкими пальцами.

– Ты? В Китай? – Ана стала догадываться, что говорит вовсе не с Аугусто. – Простите, кто это?

– А ты уже забыла, крошка? Тебе уже не нужна работа в нашей фирме?

– Сеньор Рикардо? Простите, я спутала вас…

– Со своим любовником? – рассмеялся Рикардо.

– Нет, он просто мой знакомый…

– А что ты делаешь сейчас? – спросил Рикардо. – Почему так долго не подходила к телефону?

– Я была в ванной, – сказала Ана.

– О, вода уже остыла и не сможет согреть твоего прекрасного тела.

– Я принимала душ.

– Может быть, мы сходим куда-нибудь? – сразу перешёл к делу Рикардо. Свидание казалось ему простым и сулящим требуемое завершение.

– Я согласна.

– Тогда я заеду за тобой через полчаса. Диктуй адрес.

В ресторане они заняли отдельный столик, и Рикардо заказал шампанское.

– Ну а теперь расскажи о себе, – попросил Рикардо. Ему не очень интересна была история Аны, просто он пытался проверить кое-какие свои соображения.

– …И тогда отец решил открыть дело в Белоу Оризонти, но я решила остаться здесь. Честно говоря, мне незачем работать, отец присылает мне приличную сумму, но я не люблю бездельничать… Почему ты молчишь?

– Да вот впервые вижу человека, который так складно врёт, – сказал Рикардо с улыбкой.

– Я не лгу, с чего ты взял? – немного растерялась Ана.

– Крошка, я в этом деле собаку съел.

– Но я…

– У твоего отца нет никакого дела, скорее всего, нет и самого отца. У тебя ни гроша за душой, вот тебе и понадобилось заработать. Как ты получила диплом, через постель?

– Это уже слишком, – сказал Ана и резко поднялась.

– Ладно, прости, – остановил её Рикардо. – Пойдем лучше потанцуем.

Когда Рикардо довёз Ану до дома, он сказал как само собой разумеющееся:

– Поднимемся к тебе.

– Нет, – вдруг ответила Ана. – Сегодня нельзя.

– Э-э… – не сразу нашёлся Рикардо. – Ты меня не пускаешь?

– Нет. – Ана Мария вышла из машины. – Спокойной ночи.

– Но хоть позвонить мне можно?

– Я подумаю, – ответила Ана.

Она вошла в подъезд и оставила Рикардо одного в полной растерянности.

Да, вечер был полон романтизма… Чтоб она провалилась эта романтика!

Изадора сама напросилась на разговор с Валентиной. Она чувствовала, что в доме сильно запахло её поражением, и попыталась спасти положение.

Начали говорить о Клаудио. Эта тема всё ещё была очень живой в доме.

– Это был такой удар, – говорила Изадора, – совсем молодой человек…

– Я никогда не верила, что ты любишь его по-настоящему, – вдруг сказала Валентина. – А вот я его очень любила. Кроме него, у меня никого не было.

– Вы никогда не одобряли его выбора. Но если бы вы захотели избавиться от меня, Клаудио ушёл бы вместе со мной.

– Да, он был наивным, – съязвила Валентина.

– Слушай, а ты никогда не боялась любить своего племянника за спиной дона Лазаро? – Изадора показала, что и у неё есть коготки.

– Мне кажется, брат догадывался об этом, – спокойно отпарировала Валентина.

Вошёл Порфирио и пригласил всех в гостиную, дон Лазаро собирается сообщить что-то важное всей семье.

Когда женщины вошли, все уже были в сборе. Пришёл даже Андре.

Дон Лазаро был очень торжествен. Дождавшись тишины, он произнёс громко и внятно:

– Завтра дона Валентина Вентурини займёт на фирме «Дизайнерс» место моего покойного сына Клаудио.

Выждав паузу и понаблюдав за реакцией домочадцев, дон Лазаро продолжил:

– Андре, я хочу, чтобы ту ввёл сестру в курс дела.

Изадора побледнела. Андре встал и поклонился.

– Я ничего не понимаю, – сказала вдруг Виториа. – Все знают, что место отца должна была занять мама.

– Виториа! – воскликнула Изадора.

– По-моему, ты вмешиваешься не в свои дела, – сказал дон Лазаро.

– Если это не мои дела, то зачем меня позвали?

– Виториа, ты ведёшь себя всё более дерзко! – сказал дон Лазаро.

– Но ведь вам это нравится.

– Ты ошибаешься.

– А вы ошибаетесь, если думаете, что мне нравится то, что происходит в этом доме. – Виториа встала и вышла.

Сцена потеряла торжественность. В глубине души Изадора поддерживала дочь.

Первый визит Валентины на фирму вышел не очень удачным. И всё из-за Энрике.

Брат Бианки в очередной раз пришёл просить сестру дать ему денег. У него вечно были какие-то истории с женщинами, он знакомился с ними, выдавая себя за богача. А это требовало пустить пыль в глаза, сводить в ресторан, на престижный концерт. Деньги. Весь обман строился только на них.

Бианка была терпелива к брату, но очень боялась, что Рикардо будет недоволен столь частыми посещениями закрытой фирмы посторонними людьми.

Вот и в этот раз Энрике уговорил сестру дать ему денег, поэтому весьма довольный собой шёл по коридорам фирмы. И тут увидел Валентину.

– О! Привет, красавица! – крикнул он.

– Это ты мне? – обернулась Валентина. – Ты здесь работаешь?

– А как же! На главном компьютере!

– И что ты хочешь?

– Тебя… – сделал выразительную паузу Энрике, – проводить. Куда прикажешь?

– Где здесь туалет?

– Туалет! С ума сойти! Пошли скорее! Как тебя зовут?

– А тебя?

– Энрике, моя радость!

– Ты уволен с завтрашнего дня, Энрике! – сказала Валентина.

– Ха! Здорово! Я и так здесь не работаю!

Валентину эта встреча ввергла в настоящее бешенство. Она устроила разнос секретаршам, Андре, охране, все бросились искать виновника, а Бианка испугалась не на шутку. Брат опять причинял ей столько хлопот.

Андре повёл Валентину по комнатам, и она выбрала для себя самую лучшую.

– Вот здесь будет мой кабинет, – сказала она.

– Простите, дона Валентина, мне тогда придётся поискать помещение для доны Изадоры, ведь этот кабинет был её.

– Надеюсь, ты с этим справишься, – сказала Валентина. – А теперь покажи мне фабрику.

Проводить вечера дома рядом с постоянно мрачным и пьяным отцом стало для Патрисии невыносимо. Предательство Бето тоже не скрашивало одиночество, поэтому она решила, что забыться легче всего в веселье. И когда Жоао в очередной раз стал собираться на дискотеку, Патрисиа сказала:

– Я пойду с тобой.

Брат не слишком удивился, он и сам предлагал много раз отвлечься, завить горе верёвочкой. И они отправились в ресторан, где можно потанцевать и повеселиться.

Жоао ходил развлекаться, как на службу, он давно дал слово себе и своей семье, что обязательно женится на богатой девушке и заживёт безбедно. Патрисиа посмеивалась над братом, но он твёрдо стоял на своём.

В ресторане было шумно и суетно. Играла рок-группа, и молодёжь танцевала в лучах разноцветных прожекторов. Поначалу Патрисии очень не понравилось здесь. Несколько молодых парней совершенно откровенно разглядывали её. Но потом она вспомнила о Бето, и какое-то мстительное чувство заставило её ответить таким же откровенным взглядом одному красавчику. Тот пригласил её танцевать, и она вошла в круг веселящихся. Потом парень потерялся, но рядом оказался другой, а потом третий, Патрисиа совсем уже не обращала внимания, с кем она танцует, как будто хмель ударил ей в голову, хотя она не так уж много выпила.

Жоао тоже танцевал, но всё больше с беспокойством поглядывал на сестру.

Когда танец наконец кончился, он вывел её из круга танцплощадки и усадил за стол.

– О, Жоао, – сказала Патрисиа, – до чего же всё это мерзко! Уйдём отсюда. Я не могу больше видеть эти лица.

– Зачем же ты сюда приходила?

– Это было глупо с моей стороны, но не глупее, чем сидеть дома и смотреть на пьяного отца.

– Да уж, папаша подставил нас.

– Не смей так говорить, я не верю, что он мошенник. Его должен спасти Рикардо Миранда.

– Держи карман шире. Этот если и бросит утопающему спасательный круг, то из чугуна.

– Ты думаешь, отец не выкарабкается?

– Не знаю. Я знаю только одно: как только найду богатую невесту – женюсь.

– Тогда не упусти шанс, – сказала Патрисиа. – Знаешь, кто сидит вон за тем столом?

Она показала на двух девушек, оживлённо беседующих по другую сторону танцплощадки.

– Нет, не знаю. А кто это?

– Это Виториа со своей подругой.

– И кто она?

– Внучка хозяина «Дизайнерс Вентурини».

– Того самого Рикардо?

– Нет, Рикардо не хозяин, он только компаньон. А хозяин фирмы дон Лазаро. Виториа его внучка.

Жоао вскочил.

– Я попробую, – сказал он и пошёл к столу Витории.

– Позвольте присесть? – спросил он и наткнулся на холодный и презрительный взгляд.

– А разве мы вас приглашали? – спросила Виториа.

– Ну так пригласите, – не потерялся Жоао.

– Нет, не получится, – ответила Магда, подруга Витории.

– Погоди, Магда, узнаем, зачем этот Дон Жуан к нам пожаловал.

– Меня зовут не Жуан, а Жоао. Если позволите, я принесу мороженое, – попытался спасти положение Жоао.

– Но здесь есть официанты. Или вы тоже официант? – подруги рассмеялись.

Жоао неловко раскланялся и вернулся к Патрисии.

– Мимо, – сказал он.

– Тебя отвергли, бедняжка?

– Напрочь. Девочка с характером.

– Погоди, я сейчас. – Патрисиа встала и сама пошла к столику Витории.

– Привет, меня зовут Патрисиа. Мой брат – неплохой парень, но уж очень неуверенный в себе.

Виториа и Магда тоже представились.

– Да, – улыбнулась Виториа, – мы заметили, что он робкий.

– Может быть, я приглашу его сюда? – спросила Патрисиа.

– Конечно, мы его не прогоняли!

Так произошло это знакомство. И самое главное – оно имело продолжение.

Правда, Жоао тут же оказался у Витории под каблуком. Девушка повелевала им полностью и безраздельно. Но Жоао не перечил ей. Он терпел.

«Погоди, – думал он, – вот только поженимся! Ты у меня попляшешь».

А дело действительно двигалось к свадьбе. Так, во всяком случае, думал Жоао.

После визита Валентины на фирму сотрудники ещё долго обсуждали это событие. Кому-то понравилась властность Валентины, кто-то посчитал, что она настоящая стерва, но все сходились в одном – эта женщина наделает здесь шума.

Андре тоже был озабочен визитом Валентины, но его больше всего волновало другое – изменится ли его собственное положение на фирме с приходом сестры дона Лазаро. И ещё одна вещь не давала ему покоя. Но этим он мог поделиться только с одним человеком.

Убедившись, что его никто не подслушивает, Андре поднял трубку, набрал номер и сказал:

– Мне срочно надо увидеться с тобой. Давай на старом месте. Через час ты сможешь?

Андре прибыл на место раньше, и ему пришлось провести в ожидании назначенного свидания минут двадцать. Как только дверь отворилась, он бросился навстречу и заключил вошедшую в крепкие объятия.

Это была Изадора.

Губы их слились в долгом и страстном поцелуе. Андре подхватил её на руки и, не отрывая губ, отнёс в спальню. На ходу она сбрасывала одежды, которые рассыпались по полу разноцветными горками, а он целовал и целовал её…

Потом они лежали, обнявшись, не в силах сразу вернуться к реальности из бурного мира страстей.

– Скажи мне, она сегодня там была? – спросила Изадора, наконец.

– Да, провела там часа четыре, – ответил Андре. – Она заняла твой кабинет.

– Я так и знала.

– Не расстраивайся. Ты молода, красива… Когда всё кончится, я бы хотел попытать счастье с тобой.

– Время для таких бесед ещё не пришло.

– Но я хочу, чтобы ты знала, я очень тебя люблю.

– Ты очень умело скрывал это от Клаудио.

– Но не от тебя.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Когда-нибудь мы сможем поговорить об этом без помех, – сказала Изадора, поднялась с постели и стала одеваться. – Но пока ещё рано, Андре.

– Я буду ждать тебя, Изадора.

Когда Доку привели к Мими и представили пред её ясные очи, она от удивления раскрыла рот.

– Беренисе, и этого парня ты называла симпатичным, обаятельным?! Да у нас нет ни одного шанса! Это же какой-то неотёсанный чурбан!

Беренисе смущённо молчала.

– Но-но, – сказал Дока. – Не так уж много вы мне платите!

– О! Да, он умеет разговаривать.

– Это единственное, что он умеет делать, – сказала Беренисе.

– Слушайте, дамочки, если вы будете продолжать в том же духе…

– Жилда! – позвала служанку Мими. – Сейчас этот молодой человек снимет с себя эти лохмотья, а ты выбросишь их на помойку!

– А домой я голый пойду? – удивился Дока.

– Нет, я тебе дам одежду вместо этих тряпок.

Мими подошла к Доке и принюхалась.

– Что это вы делаете? – спросил Дока.

– Слава Богу, у него хватило ума помыться, – сказала Мими. И тут посмотрела на ноги Доки. – Откуда у тебя эти ботинки? Ты что, украл их в музее? Почему ты до сих пор не разделся?

– Да что вы навалились? Я стесняюсь.

– Он стесняется! – Мими расхохоталась. – В лохмотьях ходить он не стеняется! Живо снимай всё.

– Всё?

– Трусы можешь оставить.

Служанка принесла выглаженный, чистенький, новенький с иголочки костюм, рубашку и шикарные ботинки. После того, как Дока переоделся, Мими и Беренисе обошли его вокруг, придирчиво рассматривая.

– А что, Беренисе, может быть, и есть у нас шанс, – удовлетворённо сказала Мими.

Когда Дока поглядел на себя в зеркало, он даже не узнал элегантного парня в модной одежде.

– Во! – только и смог сказать он.

– Так, с этим покончено. Беренисе, стрижку сделаешь ему сама. Я тебе доверяю. А теперь перейдём к правилам хорошего тона.

– А! Тон у меня хороший! – Дока обрадовался, что хоть чем-то сможет угодить, и запел.

– Прекрати своё нытьё! – прикрикнула на него Мими. – Правила хорошего тона – это вовсе не пение. Ты должен научиться вести себя в обществе.

И дальше началось такое, что Дока поначалу проклял свою сговорчивость. Эх, лучше бы он всю жизнь проторчал в своей харчевне.

Не так ходишь! Не так садишься! Не так держишь руки!

Дока почувствовал себя настоящим калекой. Ни один орган не был у него на своём месте. Как только он справлялся со своими ногами, тут же забывал про руки, и они начинали вытворять, Бог знает что. Начинал следить за руками – открывался рот. Закрывал рот – ноги начинали заплетаться…

Дока вспотел, просох, снова вспотел и снова просох.

Но впереди было самое страшное – Доку посадили за стол.

– Мы начнём с супа, – сказала Мими.

– Но я терпеть не могу супа! – чуть не закричал Дока, боясь, что он просто захлебнётся от постоянных окриков и напряжения.

– Виториа из итальянской семьи, а там обедают обязательно с супом, – оборвала его Мими. – Дока… Это что, у тебя имя такое?

– Это прозвище, – признался парень. – Мать назвала меня Эдуардо.

– Прошу за стол, сеньор Эдуардо, – сказала Мими.

Опасения Доки чуть не оправдались. Ну, во-первых, ложку оказалось надо совать в рот не далеко и не близко, при этом выворачивая руку так, что приходилось высоко поднимать локоть, а это строжайше запрещалось. Но самое страшное – жевать с закрытым ртом. Дока действительно чуть не захлебнулся от этой новости.

– Не сопи! Не чавкай! Закрой рот! Не кроши хлеб! Не чавкай! Не сопи! Убери локти со стола!

Дока опять взмок и опять высох.

Словом, к концу урока он был как выжатый и высушенный лимон. Его покачивало, кружилась голова, вместо двери он чуть не вышел в платяной шкаф.

Впрочем, Мими и Беренисе остались весьма довольны.

План их начинал претворяться в жизнь.

– Тебе просто надо уехать, – сказала Валентина брату. – В Падую! Конечно, в Падую. Наши итальянские родственники будут тебе очень рады.

– О, Валентина, что ты за человек? Это тоже, самое, если приговоренному к смерти предложить почитать Марка Твена.

– Никто тебя к смерти не приговаривал. Не знала, что для тебя это такая уж новость.

Валентина лукавила, она прекрасно знала, что её сообщение будет для дона Лазаро громом среди ясного неба. А сообщила она ему вот что.

Когда-то давно, когда она ещё жила здесь, в Сан-Паулу, когда ещё была жива жена дона Лазаро, от кого-то из сотрудников фирмы Валентина узнала – её невестка Мария Элена беременна, но не от мужа, не от Лазаро. Отцом будущего ребёнка был совсем другой человек. До поры до времени это оставалось тайной, но как только родился мальчик, отец, настоящий отец ребёнка, забрал его у Марии Элены и воспитал сам.

– Теперь мне кажется, что он всегда знал об этом, – сказал дон Лазаро. – Он смотрит на меня так вызывающе.

– Тебе попросту надо от него избавиться.

– Это невозможно! Я уже несколько раз предлагал выкупить у него долю, но он наотрез отказывается. Он словно чувствует свою силу.

– И как только ты не проследил за этим с самого начала?

– Я вообще тогда был в Европе. До меня дошли какие-то смутные слухи, но я не придал этому значения. Боже мой! Рикардо – сын моей жены.

– Она получила своё! – сказала Валентина. – Не стоит плохо говорить о покойнице.

– Но что мне делать? Как мне избавиться от этого негодяя?! – Дон Лазаро был в отчаянии.

– Может быть, не мешает получше покопаться в его прошлом. Я что-то слышала о странной смерти его жены.

– Только слухи, – махнул рукой дон Лазаро. – Никаких следов. Или он совершил идеальное убийство, или он его не совершал вообще.

Дон Лазаро сжал кулаки – нет, он никуда не поедет. У него здесь много важных дел. И одно из самых главных называется – Рикардо!

Рикардо! Имя это волновало не только дона Лазаро. Патрисии глубоко в душу запали слова отца, что от Рикардо Миранды зависит их будущее. Она уже поняла, что человек этот – негодяй, но как справиться с ним? Простыми угрозами, призывами к милосердию его не проймёшь.

Надо войти в его дом. Вот, что нужно сделать, познакомиться с его дочерью, стать для неё подругой, разузнать о её отце побольше, Жесике наверняка известны кое-какие грешки своего папаши.

Но как, как сделать это?

Счастливую мысль подал ей Жоао. Оказывается, Виториа пользуется услугами прекрасной маникюрши и парикмахерши некой Беренисе. Если эта женщина бывает в доме Вентурини, то наверняка что-нибудь знает и о семье Рикардо. Парикмахерши очень любопытный народ.

Беренисе пришла по вызову Патрисии, когда та была в душе. Поэтому к парикмахерше вышел Фелипе.

Неудачи последних дней и домашнее затворничество так истерзали его сердце, что от первого взгляда на Беренисе он совершенно опешил: из-под длинных ресниц на него смотрели нежные и добрые глаза, они словно чувствовали его горе, старались утешить.

– Добрый день, – сказал Фелипе, – то есть доброе утро, сеньора. Я отец Патрисии. Фелипе. Очень рад. То есть… То есть да, очень рад.

– Очень приятно, сеньор Фелипе, Беренисе, – представилась маникюрша.

– Патрисиа задерживается… Не желаете ли чего-нибудь выпить?

– Спасибо, сеньор, я не пью на работе.

– Это правильно. Я тоже. Но сейчас я не работаю.

Чем больше Фелипе смотрел на женщину, тем больше понимал, что она ему нравится. Красивое приветливое лицо, тонкие руки, аккуратная подтянутая фигура, добрая улыбка. И главное – глаза. Первое ощущение доброты в этих глазах всё усиливалось.

– Беренисе… Вы знаете, что ваше имя греческого происхождения?

– Нет.

– Очень красивое имя, сеньора. О, простите, может, вам предложить чего-нибудь другого? Вы ведь, наверное, устаёте на работе.

– Да, бывает.

– Весь день мотаетесь по городу?

– Приходится…

– Так как? Кофе? Чай?

– Спасибо, сеньор Фелипе. Я не хочу ничего.

Когда вошла Патрисиа, оба были почему-то не очень рады её приходу. Просто они боялись сознаться самим себе, что понравились друг другу.

Правда, Беренисе не скрыла этого от Патрисии, заметив, что её отец очень приятный человек. И, когда Патрисиа договорилась о следующем визите, осталась весьма довольна.

К сожалению, Рикардо Миранду Беренисе не знала, но обещала разузнать о нём, как можно больше.

С этого дня она была в этом доме частой и желанной гостьей.

Дело опять упиралось в деньги. И у Энрике опять не оставалось никакого выхода, кроме одного – идти на поклон к Бианке. После инцидента с Валентиной, Бианка строго-настрого запретила ему бывать в офисе. Но Энрике пренебрёг её запретом. Какие ещё запреты, когда ему нужны деньги.

– Ты с ума сошёл, – воскликнула Бианка, увидев брата с широкой улыбкой на лице, входящего в контору. – Хочешь, чтобы я вылетела с работы?!

– Ах, брось, сестрёнка, ничего с тобой не случится, – ещё шире улыбнулся Энрике. – Я только на минуточку. Дай мне денег, и я тут же испарюсь.

– Опять?!

– Но я пригласил Розу в «Геллэри», а там всё так дорого.

– Сколько тебе, кровопиец?

Но не успел Энрике назвать необходимую сумму, как в контору стремительно вошла Валентина. Единственное, что успел сделать Энрике, – закрыть лицо руками.

– Кажется, я уже где-то видела этого молодого человека, – сказала Валентина.

– М-м-м… – промычал Энрике, отрицательно мотая головой.

– А я уверена, что встречала. Ну-ка, уберите руки, покажите ваше лицо.

– Не могу, у меня болят зубы.

Валентина сама взяла его за руки и отвела их в стороны.

– А! Главный компьютерщик? Как ты оказался здесь?

– Простите, сеньора, это мой брат, – упавшим голосом сказала Бианка. – Это я во всём виновата. Я запрещала ему… Он сейчас уйдёт…

– Не беспокойтесь, я сама выведу его отсюда.

Валентина взяла Энрике за шиворот и повела за собой.

Когда они вышли на улицу, Валентина спросила:

– Зачем ты приходил к сестре?

– За деньгами, будь они прокляты! В «Геллэри» всё так дорого!

– А ты хочешь в «Геллэри»?

И вдруг неожиданно для Энрике, Валентина пригласила его в этот самый ресторан. Но самое удивительное случилось потом. После ресторана Валентина привезла его к себе домой. Энрике не верил самому себе.

– Иди ко мне. Садись. Что ты молчишь? Если хочешь, сними пиджак. Ты не похож на человека, который привык к победам над женщинами.

– На самом деле я никогда им и не был. – Энрике явно не мог прийти в себя от молниеносности происходящего.

– Да расслабься же ты, наконец. Или я тебе не нравлюсь? – Валентина, кажется, уже теряла контроль над собой.

– Нет, что ты, – Энрике поспешно пересел на диван к Валентине.

– Тогда… тогда… тогда считай, что ты одержал ещё одну победу.

После бурных любовных объятий, Валентина вдруг быстро охладела к Энрике.

А он всё ещё не мог поверить в происходящее. Валентина отдалась ему!

– Почему ты выбрала именно меня? – удивление не сходило с лица Энрике.

– Просто так, наобум! – Валентина не утруждала себя обоснованностью ответа.

– Я впервые в жизни встречаю такую женщину, как ты, – восхищённо сказал Энрике.

– Тебе понравилось?

– Это было здорово. Просто здорово. Чёрт знает, как здорово… Мы с тобой ещё встретимся? – Энрике нежно взял Валентину за руку.

– Я подумаю… – она кокетливо улыбнулась.

– Знаешь, ты переполошила всех соседей. Это была самая сумасшедшая ночь в моей жизни. – Энрике даже прикрыл глаза, с удовольствием вспоминая ласки и неудержимость Валентины.

– Уже поздно, Энрике. Не мешкай, – голос Валентины вернул его из грёз.

– Ладно. А когда мы снова увидимся? – спросил Энрике, послушно одеваясь.

– Не знаю, уже поздно. – Валентине уже явно не терпелось остаться одной.

– Ты не поцелуешь меня на прощание? – медлил Энрике.

– Не путай меня со своими подружками, – раздражённо ответила она.

– Ладно, спасибо, Валентина, – произнёс Энрике, взявшись за ручку двери.

– Энрике! Смотри помалкивай. Одно лишнее слово, и твоя сестра останется без работы, – на прощание сказала Валентина.

– Не волнуйся, никто ничего не узнает. Спокойной ночи, – Энрике медленно закрыл за собой дверь.

Опять получился странный разговор. Рикардо сам позвонил Ане, нашёл, казалось, правильный тон – слегка игривый, лёгкий, но опять всё сорвалось. Ана готова была встречаться где угодно, только не дома. Она приглашала его на концерт, соглашалась посмотреть его конюшню, но как только он заводил разговор о встрече у неё дома, она наотрез отказывалась.

Рикардо чувствовал, что лёгкий флирт не получается, он всё больше втягивался в сложные отношения, а сам этого вовсе не хотел.

– Сеньор Рикардо, к вам дона Валентина, – по селектору сообщила Бианка.

Валентина? К нему? Это было весьма интересно.

– Пусть войдёт.

Рикардо встал и вышел навстречу.

– Вот тут ты и работаешь? – с порога начала Валентина. Она вела себя совершенно по-хозяйски.

– Да. Это мой кабинет.

– Да вижу, вижу. Садись. Прикажи своей девочке принести нам чего-нибудь. Как её, Бианка, кажется. По-моему, она в тебя влюблена.

– Что ты, Валентина! Она просто хорошая секретарша.

Рикардо заказал сок и кофе.

– Рикардо, – сказала Валентина, когда Бианка, принеся поднос и подав напитки, удалилась, – у меня к тебе отличное предложение.

– Слушаю тебя.

– Продай мне свою долю.

– А! Вот зачем ты пожаловала! А я уж терялся в догадках.

– Ну так как?

– Нет. Это бессмысленный разговор. Я уже и дону Лазаро об этом говорил не раз.

– Я заплачу двойную цену. По-моему, недурно?

– А по-моему – дурно. Фирма для меня не просто работа – это часть моей жизни. Не сбрасывай это со счетов.

Валентина отпила сок, поставила стакан и произнесла:

– Жизнь большая… В ней много всего хорошего и плохого.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что у каждого человека есть грехи, и часто весьма серьёзные.

– А! Ты пришла меня пугать! Это тоже не ново. Я не пугаюсь. Меня только удивляет другое – откуда в тебе столько ненависти, и именно ко мне? Ведь мы даже не очень знакомы.

– Ненависти?… – начала было Валентина, но Рикардо бесцеремонно перебил её.

– Меня удивляет и другое – откуда эта ненависть в фирме? Я помню её с детства. Я помню её всегда – здесь живёт и процветает зло, интриги, зависть и ненависть! Интересно бы знать – кому это нужно? Тебе?

– Кофе и сок были препротивные, – сказала Валентина. – Так и передай своей секретарше.

– Да, разговор не получился, – сказал Рикардо. – А жаль. Может быть, когда-нибудь…

– Не думаю, – сказала Валентина и вышла.

Ах, как она разозлила Рикардо! Ах, какая стерва! Нет, они не успокоятся, пока не выживут его. Ну что ж. Он тоже умеет драться.

И всё-таки Ана сдалась. После ресторана, когда он проводил её домой и на всякий случай спросил, можно ли зайти, она, после продолжительного раздумья, ответила:

– Ладно.

Рикардо обнял и поцеловал её прямо у двери. Ана ослабела в его руках, сказала тихо:

– Пойдём в мою комнату.

– Нет, – вдруг сказал Рикардо.

– Прямо здесь? – удивилась Ана.

– Нет. Покажи мне стриптиз.

Ана отстранилась от Рикардо. Слабость исчезла.

– Я не знаю, как это делается.

– Ну же, крошка… Это так просто, – Рикардо снова обнял её. – Вот, давай включим музыку, – он нажал кнопку на магнитофоне, – теперь немного потанцуем… И ты потихоньку раздевайся…

На этот раз Ана оттолкнула его:

– Я не хочу этого делать! Оставь меня в покое! Уходи!

Она подошла к двери и открыла её

– Подожди, подожди, – испугался Рикардо, – успокойся. Хорошо, хорошо, ничего не надо. Успокойся.

Ана закрыла дверь.

– Я не хочу таких отношений между нами, – сказала она.

– А каких отношений ты хочешь – интеллектуальных? – улыбнулся Рикардо иронично.

– Я хочу любви.

– Ха-ха-ха… Ана, ты просто прелесть!

– Ты циник.

– А кто ещё? Ну, давай, смелее…

– Ты меня не любишь…

– Ха-ха-ха… – опять засмеялся Рикардо. – А чего же я тогда с тобой сижу? Ты хоть знаешь, который час? Пять утра – скоро рассвет! Прекрасная безумная ночь!

– Прости меня, – сказала Ана.

– Всё! В следующий раз ужинаем у меня! – Рикардо опять проиграл. Но, как ни странно, ему был приятен такой проигрыш.

Пришлось с Андре поговорить очень жёстко. Она устала от его постоянных предложений руки и сердца, как он не может понять – Изадора не собирается замуж. Тем более за Андре. Да ей и не до этого сейчас.

Назначение Валентины на место Клаудио в обход Изадоры – это был сильный удар дона Лазаро. И по самому больному месту. Старик мстил за сына. Он догадывался, что Изадора не слишком любила Клаудио. Он только догадывался, но поступал так, словно знал это точно.

Ана постоянно докладывала о развитии своих отношений с Рикардо. Девочка поступала правильно – только так можно держать мужчину при себе. Правда, здесь важно было не переборщить. В конце концов, Рикардо мог на всё плюнуть и найти себе другую.

Но эта затея Изадоры неожиданно получила весьма благоприятное развитие.

Каким-то чудом дон Лазаро узнал, что Изадора наняла Ану, и прямо спросил её:

– Зачем?

– Мне кажется, – сказала Изадора, – у вашего компаньона не совсем безупречное прошлое. Вы же знаете, его жена пропала без вести. Но это только так называется. На самом деле, я уверена, он её убил.

– Если бы мы могли достать эти сведения!

– Я достану их, – твёрдо пообещала Изадора.

– Если ты достанешь компромат на Рикардо, – сказал дон Лазаро очень серьёзно, – я отдам тебе тридцать процентов акций нашей фирмы.

Для Изадоры это было приятной неожиданностью. Неужели старик смягчился?

Но потом она поняла, что ещё больше, чем её, дон Лазаро ненавидит Рикардо. Как только он расправится с ним, Изадора перестанет быть для него союзницей. Но до этого времени ещё надо дожить. И тридцать процентов акций – тоже кое-что значат.

Впрочем, Изадора не упускала случая привлечь на свою сторону детей, чтобы они хоть как-то повлияли на своего деда.

– За что он так не любит меня? – жаловалась она Витории и Марко. – Он постоянно хочет обойти меня. Он даже с вами сговаривается за моей спиной.

– Что ты, мама, ни о чём он не сговаривается, – сказал Марко. – Он просто хочет, чтобы мы хорошо учились и готовились когда-нибудь взять управление фирмой на себя.

– Это правда, сынок?

– Да, мама.

– И всё-таки он говорит об этом без меня, он унижает меня этим. И некому в этом доме заступиться за меня.

Дети, правда, мало чем могли ей помочь. Дон Лазаро не слушал вообще никого.

После откровенного разговора с Андре, Изадора некоторое время держала его на расстоянии, ей вовсе не хотелось выяснять отношения. Но прошло несколько дней, и ей стало не хватать постоянного внимания.

Она настойчиво стала искать встреч со своим любовником. Но тут увидела, что теперь встреч избегает он. Нет, он делал это не в буквальном смысле, не грубо, не откровенно, но сердце Изадоры почувствовало охлаждение. С Андре произошла какая-то перемена. Он вдруг словно бы помолодел. Он как-то иначе стал разговаривать и смеяться, более жизнерадостно, что ли.

– Что с тобой происходит? – как-то спросила его Изадора напрямик.

– Со мной? Что?

– Ты стал каким-то другим.

– Жизнь всех нас меняет, – философски заметил Андре.

– Да, но она не делает нас моложе.

– А я помолодел? – рассмеялся Андре.

Изадора заметила, что ему понравилось это.

– Ты по-прежнему любишь меня?

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Да так. Мне кажется, ты стал избегать меня.

– Изадора. Что за глупости. Но если честно – меня не устраивают наши отношения.

– Почему?

– Я не могу больше наблюдать за тобой только издали.

– Но я же всё тебе сказала, Андре. Сейчас не время.

– Вот об этом я говорю. Вчера – не время! Сегодня – не время! Завтра – не время! Боюсь, оно не настанет никогда.

Изадора опешила. Андре сам спровоцировал скандал. Всё было ясно, у него появилась другая.

Этого Изадора не могла снести. Ей надо было узнать – кто же эта счастливица? Что там у них вообще за отношения? Как ей эти отношения разрушить?

– Лусиана, – сказала она секретарше Валентины, когда-то работавшей на Клаудио. – Вы помните, Клаудио обращался в частное сыскное агентство?

– Да, сеньора.

– Мне необходимо связаться с тем самым детективом. Передайте ему, что у меня есть для него работа.

После неудачного побега с несчастным юным конюхом Жесика горевала недолго. Для молодой девушки в Сан-Паулу найдётся много развлечений. Друзья не оставили Жесику, они постоянно звонили ей и приглашали на разные вечеринки, пикники, прогулки. Жесика гоняла на мотоцикле, скакала верхом на отцовских лошадях… Одним словом, черпала жизнь полными пригоршнями. Но самым любимым её занятием было – танцевать. Девушка не могла устоять на месте, как только слышала какую-нибудь музыку. Ноги словно бы сами начинали двигаться в ритм, и тело наполнялось музыкальным ритмом. Жесика даже записалась в танцевальный класс. Вот уж где она давала себе волю! Как ей нравились все эти роки, брейки, репы, воги! А какие замечательные девушки танцевали вместе с ней, такие же музыкальные, подвижные, весёлые. Совсем недавно к ним пришла новенькая, и Жесика тут же подружилась с ней. Девушку звали Патрисиа. Умная, весёлая, честная – Жесика надеялась, что они станут закадычными подругами. На этот раз отец одобрит её выбор.

– Надень что-нибудь вечернее, – сказала Анжелина Жесике, когда та вернулась с занятий.

– С какой стати?

– У нас сегодня будут гости.

– Много?

– Отец просил, чтобы я накрыла на троих.

– Значит, всего один гость?

– Гостья.

– Ах, вот как! – Жесика сузила глаза. – Ну что ж, посмотрим, что это за гостья.

Вечером отец пришёл не один. С ним была потрясающе красивая женщина.

– Ана Мария Батиста, – представил он Жесике свою спутницу.

– Ты невеста моего отца? – спросила Жесика, лучезарно улыбаясь.

Отец и его спутница замялись.

– Ну, я оставлю вас ненадолго, – сказал Рикардо, – а вы тут не скучайте.

– А чем ты занимаешься? – спросила Жесика, когда Рикардо оставил их одних. – Или ты не можешь назвать свою профессию?

– Послушай, Жесика, мне очень хочется, чтобы мы с тобой подружились. Отец столько рассказывал мне про тебя.

– Где? В постели?

– Жесика… Что ты говоришь?

– Ничего не поделаешь, такая уж я откровенная. Так, значит, ты хочешь окрутить моего отца?

Ана не успела ответить, потому что вернулся Рикардо.

– Папа, где ты нашёл такую красавицу?!

– Мне повезло.

За ужином говорили о лошадях.

– Ты обязательно должна побывать на моей конюшне, – сказал Рикардо Ане. – И Жесика поедет с нами, правда?

– Мне там нечего делать.

– Какая муха тебя укусила, Жесика?

– Я терпеть не могу лошадей, – сказала Жесика. – А тем более твоих скороспелых подружек.

– Жесика!!! – загремел отец и стукнул кулаком по столу.

Жесика вскочила и убежала в свою комнату.

– Вот видишь, что получилось… – сказала Ана. – Мне не надо было приходить.

– Мы поедем на ранчо. И Жесика тоже. Я сейчас вернусь.

Рикардо встал и решительно направился в комнату дочери.

– Как ты можешь оскорблять людей, которых даже не знаешь?!

Жесика сидела на диване, подобрав ноги и уткнув голову в колени.

– Отвечай!

– Ты хочешь, чтобы я расстилалась перед каждой потаскушкой, которую ты сюда приведёшь?

– Прекрати!

– У неё на лице написано.

– Не смей! Зачем оскорблять девушку, с которой ты почти незнакома?

– Я не поеду, – упрямо сказала Жесика.

– Поедешь как миленькая. Что за глупая ревность?

– Она тебе нравится?

– Она симпатичная.

– Ты на ней женишься?

– Жесика, ни о какой свадьбе не может быть и речи. Жесика подняла голову, посмотрела на отца и вдруг с криком «ура!» прыгнула ему на шею.

После публикаций в газетах о махинациях на бирже жизнь Патрисии вдруг круто изменилась. Все те люди, которые ещё вчера были рядом с ней, готовые разделить её затеи и чудачества, все они как будто растворились в удушающем воздухе скандала. Головой Патрисиа понимала, что нужно привыкать к этой новой, незнакомой ей жизни, где ещё вчерашние друзья и знакомые попросту не замечают твоего существования сегодня. Но это было не так-то просто, заглушить в себе обиду и чувство униженности, поверить в то, что её прежняя беззаботная жизнь осталась позади…

Но иногда ей казалось, что это недоразумение, ошибка. О ней не могли так быстро забыть, вычеркнуть её из памяти, стоит только появиться, напомнить о себе – и тогда этот кошмар закончится.

Вот и сегодня она пребывала в состоянии приподнятости и надежды на скорое окончание недоразумения. Ведь сегодня вечеринка у её подруги Аны Каролины. И ничего, что она забыла пригласить Патрисию. Сегодня ей почему-то не кажется это странным и обидным. Ана Каролина будет, как всегда, рада ей. Они повеселятся от души. А пойти туда она сможет с Зекой Менемесом, завсегдатаем всех вечеринок и одним из немногих её знакомых, чей голос она продолжала слышать по телефону, несмотря на случившееся.

Все окна прекрасного загородного дома были залиты светом, светилась, несмотря на поздний час, и большая лужайка перед домом, уже полная гостей.

Весело болтая, Патрисиа и Зеко вышли из машины и подошли к массивным решётчатым воротам, через которые медленно проходили вновь прибывшие.

– Проходите, – степенно пропускал гостей швейцар. – Как вас зовут, сеньор? – обратился он к Зеке.

– Жозе Гильерме Менемес де Баррос.

– Хорошо, проходите, – отступил швейцар, предварительно заглянув в обширный список, находящийся в его руках.

– Она со мной, пропустите её, – Зека взял Патрисию под руку.

– Как вас зовут? Сеньорита, назовите ваше имя, пожалуйста, – швейцар был вежлив, но непреклонен.

– Патрисиа Ферраз де Мело, – она улыбнулась Зеке, стараясь показать, что совершенно спокойна.

– Вас нет в списке приглашённых, – швейцар дважды проверил свои записи и с сожалением покачал головой.

– Сеньор, пропустите нас, пожалуйста. Я поговорю с Аной Каролиной, и она вам всё объяснит. Не беспокойтесь, – Зека явно нервничал.

– Извините. Но мне велели пропускать только тех, кто включён в список, – швейцар дал понять Зеке, что разговор окончен.

– Разве ты её не предупредил? Почему меня нет в списке?

– Подожди, я сейчас поговорю с Аной… – явно в нерешительности сказал Зека.

– Всё ясно!

– Подожди!

– Сейчас же отвези меня домой! – Патрисиа шагнула к машине, но Зека загородил ей дорогу.

– Да постой же!

– Пусти! Я пойду пешком!

Прохожие уже обращали на них внимание.

Патрисиа отстранила Зеку и быстро пошла по улице. Обида душила её.

Домой она добралась нескоро. Зная, что дочь пойдёт на вечеринку, Фелипе пригласил Беренисе. У них в последнее время сложились довольно тёплые отношения. Беренисе всегда была рада побывать в доме Фелипе, ей нравился этот мягкий, обходительный человек, а уж про Фелипе и говорить нечего. Он был на седьмом небе от счастья. Оказалось, что оба любят добрые старые танцы.

У Фелипе дома сохранились пластинки с фокстротами, а Беренисе просто обожала этот танец. Они были прекрасной парой. Время летело незаметно.

Фелипе даже осмелел и поцеловал Беренисе. Она ответила на поцелуй…

Но тут дверь открылась, и вошла Патрисиа.

– Простите, – сказала она.

На дочери не было лица.

– Что с тобой?! – испугался отец.

– Ничего, папа, ничего. – Патрисиа ушла в свою комнату.

– С девочкой что-то случилось, – сказала Беренисе. – Тебе надо поговорить с ней. Я, пожалуй, пойду. Вечер был прекрасный. Большое спасибо, Фелипе.

– Да-да, Беренисе, прости. Я тебе обязательно позвоню.

Когда он проводил её, Патрисиа сама вышла в гостиную.

– Ана выключила меня из списка приглашённых, – сказала Патрисиа.

– Как?! Тебя не пустили?

– Это был такой позор, папа! Зека, наверное, даже не предупредил Ану.

– Но почему? Почему?

– Потому что они все считают тебя взяточником, – резко сказала Патрисиа.

– В них нет ничего человеческого, – горько заметил Фелипе.

– Ничего, отец, они ещё дорого заплатят за то, как обошлись со мной. И им не придётся долго ждать!

Дока выполнил своё давнее обещание и перевёз в Сан-Паулу мать и бабушку.

Теперь он получал приличные деньги и не так уж напрягался на работе, мог даже позволить себе кое-какую роскошь. Вот он и перевёз своих родных.

Надо сказать, что это событие не осталось незамеченным хозяином дома стариком Эмилио, и он при первом удобном случае зашёл познакомиться с родственниками Доки.

– Добрый день, – вежливо сказал он, входя в квартирку. – Разрешите представиться – я хозяин этого дома.

– Очень приятно, – сказала мать Доки Роза. – Дока много говорил о вас хорошего…

– И всё врал, – вступила вдруг в разговор Элза, бабушка Доки. – Я и представить себе не могла, что в такой конуре могут жить люди.

– Простите, – не сразу понял Эмилио, – что вы называете конурой?

– Да вот то самое место, где мы сейчас с вами находимся.

– Это конура?

– Да. И такая конура, в которой только что закончилась атомная война. Неужели за это ещё можно брать деньги?

– Простите, сеньора, – сохранял ещё остатки вежливости Эмилио. – Очень много зависит от того, кто живёт в квартире…

– Это вы хотите сказать, что Дока ломает стены и грызёт зубами трубы, чтобы они протекали? Он что, нанялся к вам разрушать дом?

– Дом в приличном состоянии, и я не позволю!… – повысил было голос Эмилио.

– Боже мой, да вы пьяны! – заметила Элза. – Любите поддать?

– Мама, – попыталась остановить бабушку Роза, но это было невозможно.

– Что «мама»? Разве я говорю неправду? Нашего мальчика здесь обдирают как липку, и даже некому за него вступиться!

– Я… я пришёл… я всегда прихожу, чтобы познакомиться с новыми жильцами… А вы… вы…

Эмилио от злости не мог совладать с речью.

– Пить надо меньше! – вставила в его лепетание Элза. Понятно становилось, откуда у Доки такой острый язычок – наследственное.

– Вот что я вам скажу, сеньоры… Я не потерплю! Чтоб через месяц здесь ноги вашей не было!

– Да мы раньше уедем из этого клоповника! Кровопиец!

Эмилио позорно бежал с поля битвы, а Элза ещё бросила ему вслед:

– И всех жильцов поднимем! Мы не потерпим несправедливости.

Этот скандал Доке пришлось долго потом заглаживать, но ничего так и не получилось – Эмилио был непреклонен.

Через месяц Дока должен съехать с квартиры!

Впрочем, помимо неприятностей, у Доки были и радости. Ему всё больше нравились уроки Мими. Он выполнял задания всё более легко и непринуждённо, что в конечном итоге и требовалось. Правда, раз от раза задания становились всё более сложными.

– Ну-ка, возьми зажигалку, – приказала Мими.

– Спасибо, я не курю, – вежливо ответил Дока.

– Делай, что тебе говорят. Видишь, Беренисе достала сигарету?

– Ну?

– Что?

– Ох, простите. И что же? – поправился Дока.

– Дай ей прикурить.

– У вас что, нет спичек, дона Беренисе? – удивился Дока.

– Да нет, Эдуардо, когда дама достаёт сигарету, кавалер должен тут же встать и дать ей прикурить. Давай…

Дока поднял зажигалку к самому носу Беренисе и щёлкнул ею. Зажигалка чуть не обожгла женщине лицо. Беренисе, вскрикнула и отшатнулась.

– Извините, сеньора, я не знал, что эта хреновина не отрегулирована, – Дока испуганно посмотрел на женщин.

– Не говори так, Эдуардо. Это слишком грубо. Я надеюсь, ты не будешь теперь подносить зажигалку даме под нос, пока не загорится огонь. А то придётся вызывать пожарных, – Мими с трудом сдерживала смех.

– Эдуардо, тебе скоро придётся браться за дело, – немного помолчав, сказала Мими. – Посмотри эти фотографии.

– Хорошенькая, – физиономия Доки расплылась в улыбке.

– Без комментариев, сеньор Эдуардо… Это Виториа, дочь Изадоры.

– Значит, это к ней я должен подклеиться?

– Это что ещё за слово? – Мими недовольно поморщилась.

– Извините, это за ней я должен ухаживать? – поправился Дока.

– Совершенно верно. Вот здесь она катается на велосипеде в Ибирапуэре… А это она на танцах. Здесь она в бассейне, – Мими передавала фотографии Доке.

– Вы что, шпионы? – прошептал Дока испуганно.

– Глупый, – рассмеялась Мими, – это всё для того, чтобы ты узнал её получше. Оставь снимки у себя. Да, если случайно увидишь её, не подходи к ней и не разговаривай.

– Ясно, – чётко, по-армейски ответил Дока.

– А вот здесь она живёт. – Мими показала Доке фотографию виллы Вентурини.

– Это больше похоже на дворец правительства. Ну и ну!…

– Вилла гораздо лучше. А вот это колледж, еще Виториа учится. Ты сможешь за ней проследить?

– Я быстро хожу…

– Глупый, она ездит на машине…

– A-а… Придумал – у меня есть приятель на грузовике…

– У тебя тоже будет машина, – сказала Мими. – Ты умеешь водить?

– Да, когда-то учился, – Дока опешил.

– Вот тебе ключи, машина в гараже – шофёр всё объяснит тебе.

– Еще раз повторите, – попросил Дока. – У меня будет машина?

– Да. А теперь давай придумаем тебе имя, Эдуардо…

– Надо что-то дворянское, непростое, – сказала Беренисе.

– Прекрасно! Придумала! Эдуардо Жозе Коста Браво.

– Это всё я?

– Запомни хорошенько. Скоро, Эдуардо, наступит твой час. Ты познакомишься с Виторией на вечеринке у моих знакомых. Она там будет. Впрочем, об этом мы ещё поговорим. Ты получишь самые чёткие инструкции.

Когда Дока ушёл – ему не терпелось сесть за руль машины, – Беренисе спросила Мими:

– Ты всё это делаешь, чтобы отомстить за мою Фернанду?

– Не только, Беренисе. И не столько. У меня свои счёты с этой семьёй. Отец Изадоры был налоговым инспектором. Этот вымогатель – иначе его и не назовёшь – брал взятки, чтобы отменить налоговый штраф. Ну это ладно! Так все делают. Но как-то он назначил нам с мужем такую сумму, что мы чуть не обанкротились.

– Вот негодяй!

– Да, точно. И дочь вся в отца. Я как-то высказала ей это. И она стала мне мстить. Моему мужу пришлось очень туго. Но теперь я отыграюсь. Так что Эдуардо, нашего Доку, я не брошу. И, думаю, это надолго.

– Ну что ж, – сказала Беренисе, – тут наши цели совпадают.

А у Доки появилась ещё одна проблема – Дирсе.

С этой девушкой Дока был знаком задолго до того, как началась вся эта история с перевоспитанием. Дирсе очень нравилась ему, он даже считал, что любит её. Она была красавицей, мягкой, податливой, безотказной и не утруждала Доку своими проблемами. Правда, она была ревнива. Но разве это портит женщину?

В последнее время у неё действительно появилось слишком много поводов для ревности.

Во время одного из свиданий она случайно увидела у Доки фотографии Витории.

– Это ещё кто такая?! – воскликнула Дирсе.

– Это моя работа, – честно ответил Дока. – Я же тебе говорил, что устроился на очень необычную работу – надо наказать любовью одну превредную даму. А это её дочь.

– Слишком красивая работа! – подозрительно заметила Дирсе.

– Не чавкай, Дирсе, – попросил девушку Дока. Дирсе с удовольствием уплетала поп-корн.

– Что? – не поняла Дирсе.

– Когда ешь, надо закрывать рот.

– А! Так вот чему учат тебя на твоей новой работе! – обиделась Дирсе.

– Да, и этому тоже.

– Тебя учат там, как расстаться со мной!

– Не говори глупостей! Ничему такому меня не учат!

– Ты бросишь меня, я знаю! Эта девочка слишком красивая, ты влюбишься в неё!

– Не болтай глупостей! И вообще, как ты одеваешься? Ой, прости… – Дока понял, что сказал лишнее.

– Значит, так, да? Раньше ты этого не замечал!

– Конечно, я старался как можно быстрее избавить тебя от одежды!

– Знаешь, что я сделаю?! Я пойду к этой девчонке и всё расскажу!

– Не смей! Ты хочешь оставить меня без работы? Я же зарабатываю деньги для нас!

– Тогда я всё должна выяснить у Беренисе!

– Это ещё зачем?

– Потому что я твоя невеста и должна всё знать!

– Невеста? – Это было для Доки новостью.

– Именно! Я уже познакомилась с твоей матерью и бабушкой! И они мне очень понравились. Уверена, что и я понравилась им! Потому что они сказали: ты невеста Доки?

Дока несколько растерялся. Если уж такая сила, как бабушка, вступила в боевые действия – лучше сразу сдаваться.

Изадора не зря беспокоилась по поводу Андре. Не зря нанимала детектива следить за своим любовником. У Андре появилась пассия.

Как-то придя в банк, он вдруг увидел за столом расчётов новую работницу.

Девушка была занята работой и поэтому даже не взглянула на Андре. Да и Андре, пожалуй, не обратил бы на неё внимания, мало ли девушек работает в банке, но на столе у новенькой зазвонил телефон и она подняла голову. Андре обомлел, такой красавицы он не видел давно. Может быть, кому-то девушка показалась бы самой обыкновенной, но на взгляд Андре – идеал красоты. Ему необычайно нравился именно такой тип. Тонкое, интеллектуальное лицо, чуть печальный взгляд, нервные, музыкальные пальцы и светлая улыбка. Именно такой представлял себе Андре самую лучшую девушку на свете.

В первый раз ему не удалось познакомиться с ней, поэтому он пришёл в банк на следующий день.

– Добрый день, сеньорита. Шифр 1321, – сказал Андре.

Девушка подняла на него свои глубокие глаза и улыбнулась.

– Вы, очевидно, новенькая в банке?

– Да, сеньор.

– Меня зовут Андре. А вас?

– Очень приятно. Фернанда, – представилась девушка. – Вы хотите снять деньги со своего счеёта?

– Да. Вот, пожалуйста, мои документы. Вот чек. Подпись не подделана.

– Я знаю.

– Откуда? А вдруг я мошенник?

– Вы не похожи на мошенника, – улыбнулась девушка опять.

– Вы где-нибудь учитесь? – спросил Андре.

Но девушка не успела ответить, её вызвали к заведующему.

Назавтра Андре опять был в банке.

– Здравствуйте, сеньорита Фернанда.

– Здравствуйте… О, простите, забыла ваше имя…

– Ничего страшного. Каждый день у вас бывает столько людей, что не мудрено…

– Вспомнила – Андре. Шифр 1321. Правильно?

– Вот видите! У вас замечательная память. Вы даже запомнили мой шифр.

– Да, – ответила девушка и склонилась над документами.

– А вы знаете, Фернанда, почему я так часто прихожу в банк?

– Наверное, у вас большие траты?

– Не только. Мне почему-то приятно видеть вас.

– Спасибо. Вы очень любезны.

– Это не любезность, Фернанда.

– Тогда ещё раз – спасибо.

– И вовсе не благодарности я от вас жду.

– А чего же? – девушка снова посмотрела на Андре своими грустными глазами.

– Я бы хотел пригласить вас куда-нибудь. Если это, конечно, возможно.

– О, сеньор Андре… Благодарю вас. Это так любезно… – Простите.

– Да, Фернанда, и это тоже не любезность с моей стороны.

– Но я так занята, ведь я работаю и учусь.

– Я так и знал, что вы учитесь, – обрадовался Андре своей догадке. – Но ведь когда-то отдыхаете и вы?

– Очень редко. Впрочем, следующее воскресенье у меня свободно.

– Отлично! Куда мы пойдём?

Фернанда задумалась. Мужчина, стоявший перед ней, не был ей неприятен. После Марко Антонио ей казалось, что она не сможет разговаривать с мужчинами, не сможет даже смотреть на них. Но вот этот человек сломил её убеждения.

Фернанда запомнила его ещё со вчерашнего дня. Она сразу заметила, что он смотрит на неё восхищенно, и ей этот взгляд польстил. В Андре сразу же чувствовалась сила и мужественность, что выгодно отличало его от Марко.

– Куда пойдём? А куда вы предлагаете?

– Есть одно замечательное место. Вам должно понравиться.

– Хорошо, договорились.

– Но это ещё не всё. Если вы позволите, я провожу вас сегодня домой. Я заеду за вами после работы.

– Спасибо, но, наверное, не стоит утруждаться.

– Стоит, обязательно! Фернанда, не отказывайте мне в такой малости! – вскричал Андре.

– Ну ладно, – улыбнулась Фернанда. – Я согласна.

После работы Андре ждал её с цветами.

– О! Какое чудо! – сказала Фернанда. – Откуда вы знаете, что я люблю именно белые розы?

– Я многое знаю о вас, Фернанда!

– Откуда? – удивилась девушка.

– Отсюда, – сказал Андре и показал рукой на своё сердце. – Итак, куда мы едем?

– А ваше сердце не подсказывает вам?

– Сейчас попробую угадать.

Андре стал перечислять названия наиболее известных и богатых кварталов, но Фернанда только качала головой.

– Вы слишком хорошего мнения обо мне, Андре. Я живу в районе Лапа Дебейшу.

– Это?… Где это? – растерялся Андре.

– Это очень далёкий и очень бедный квартал.

– Ничего. На машине мы доберёмся вмиг.

Впрочем, даже на машине получилось довольно долго. Хотя Андре, разумеется, был рад этому обстоятельству.

– И кем же вы будете?

– Я хочу стать юристом по уголовным делам.

– О! Вы смелая женщина. В нашей стране, где преступность на каждом шагу, заниматься уголовными процессами – для этого надо быть очень смелой.

– А мне кажется, только женщина и может заниматься этим. Ведь мужчина никогда не сравнится с женщиной в хитрости и коварстве.

– А вы самокритичны, – улыбнулся Андре.

– Нет, я, к сожалению, не такая…

– К сожалению? – переспросил Андре.

– Да, женщина беззащитна в этом жестоком мире. Хитрость – единственное её оружие.

– Вас часто обижали? – Андре сочувственно посмотрел на Фернанду.

– Не будем об этом, тем более что мы уже приехали.

Андре увидел убогий дом на бедной улице, и сердце его сжалось от жалости. Девушка казалась в этом месте совсем чужой. А с розами в руках она и вовсе выглядела здесь неуместно.

– Вот здесь я и живу, – просто сказала она.

Андре с трудом дождался конца недели, он звонил Фернанде чуть не каждый час, пытался приблизить время свидания, но Фернанда была так занята.

Наконец воскресенье наступило и они встретились.

Ресторан, в который привёл Фернанду Андре, считался одним из самых лучших в городе.

Они заняли столик с прекрасным видом на площадь, и Андре заказал изысканный ужин.

– Ой, как здесь красиво. Просто чудо… отсюда можно любоваться цветами на противоположной стороне улицы, – Фернанда светилась от удовольствия.

– Мне так приятно быть здесь именно с тобой. Знаешь, ты просто создана для таких мест, – Андре откровенно любовался девушкой.

– Ах, Андре, Андре… ты же знаешь, я живу очень скромно, ты же видел мой дом, улицу, на которой я живу…

– Не надо об этом… Ты достойна большего… – перебил девушку Андре.

– Нет, Андре. Я принадлежу своему классу, моё место там, – упрямо продолжала девушка.

– Сделай мне одолжение, не уходи отсюда… Я сейчас… – Андре приподнялся со стула.

– Что ты придумал? Постой… Куда ты собрался? – забеспокоилась Фернанда.

– Никуда не уходи. Я сейчас… – на ходу произнёс Андре.

– Хорошо, – вдогонку ему произнесла девушка.

Через несколько минут Андре вернулся с большим букетом белых роз.

За вечер, проведённый в ресторане, они о многом поведали друг другу, и им казалось, что они знакомы давным-давно. Потом Андре повёз Фернанду домой и впервые поцеловал её, прощаясь в подъезде её дома.

Вечер получился упоительный для обоих, они ничего не замечали вокруг. Не видели они и мужчину, который незаметно наблюдал за ними…

Патрисиа добилась своего. Жесика пригласила её провести уик-энд на ранчо отца. Патрисиа была вне себя от счастья. Ну, во-первых, она наконец входит в дом Рикардо Миранды, возможно, ей удастся даже познакомиться с ним. Во-вторых, Патрисиа обожала лошадей как мало кто в её возрасте. В-третьих, ей действительно нравилась Жесика. Если её отец злодей, то дочь пошла явно не в отца.

Как-то они разговорились с новой подругой, и выяснилось, что у них общие взгляды на многие вещи.

– А у тебя есть парень? – спросила Жесика.

– Нет, но я не расстраиваюсь, – сказала Патрисиа. – Они все такие скучные.

– Слушай, как здорово, у меня тоже к ним отвращение. Ни с одним ничего серьёзного не получилось.

– Думаю, можно прекрасно прожить и без них! – заявила Патрисиа.

– Правильно! – подхватила Жесика. – Война мужчинам!

Ну как может не понравиться такая девушка!

Конечно, у Жесики были свои соображения, когда она пригласила Патрисию на уик-энд. Отец ведь собирался притащить туда свою подругу Ану. Жесика понимала, что просто умрёт от скуки или устроит скандал, если поедет на ранчо одна. Но приглашение имело ещё и другую цель. В глубине души Жесика была уверена, что любая мало-мальски симпатичная женщина тут же отвлечёт отца от Аны. А Патрисиа была очень и очень симпатична. Жесика, будь она мужчиной, сразу же влюбилась бы в Патрисию.

Наконец-то у неё появилась настоящая подруга.

На ранчо девушки приехали пораньше, отца с подругой ещё не было.

– Здорово здесь! – восхищалась Патрисиа. – Какой воздух, сколько зелени!

– Да, это тебе не в городе. Здесь от воздуха даже голова кружится. Ну, чем займёмся?

– Ты хозяйка, ты предлагай.

– А ты гостья, ты требуй!

– Ничего я требовать не буду. У меня одна просьба – может быть, ты покажешь мне лошадей?

– Запросто! Пошли действительно, пока не нагрянули наши старики.

Лошади у Рикардо были великолепные! Статные, мускулистые, тонконогие, в меру упитанные. За ними чудесно ухаживали – бока их лоснились от сытости и чистоты.

– Какое совершенное животное! – воскликнула Патрисиа. – Я давно не видела таких чудных лошадей.

– Да, мой отец вбухал в эту конюшню целое состояние. Но уж зато есть на что посмотреть.

К удивлению Жесики, Патрисиа весьма умело обращалась с лошадьми. Она не боялась их, не шарахалась в сторону от малейшего их движения, наоборот, она мягко, но властно брала их под уздцы, похлопывала по бокам, трепала за ушами.

– Если хочешь, – сказала Жесика, – можем покататься.

– Правда?! – обрадовалась Патрисиа. – А это возможно? Твой отец не будет ругаться, что ты взяла лошадей без спросу?

– Никаких проблем – сейчас запрягут!

Жесика отдала распоряжения и спросила:

– А ты умеешь ездить верхом?

– Да, – сказала Патрисиа. – Когда-то я неплохо это делала.

Рикардо приехал на ранчо вместе с Аной Батистой и Бианкой. Он решил, что уже настало время подключать Бианку к воспитанию Жесики.

– Анжелина! – позвал он с порога служанку. – А Жесика ещё не приехала?

– Приехала. И не одна.

– Сюрприз! С кем же? – насторожился Рикардо.

– С подругой. Милая девушка. Зовут Патрисиа.

– Патрисиа? Я не знаю её?

– Думаю, что нет.

– А как фамилия этой Патрисии?

– Не знаю. Но это легко узнать. Просто мы спросим Жесику.

– А где они? – поинтересовалась Ана.

– Девушки пошли на конюшню.

– Наверно, Жесика с трудом уговорила подругу? – рассмеялся Рикардо. Он знал, что любителей лошадей не так уж много.

– Наоборот. Патрисиа сама изъявила желание.

– Да? – удивился Рикардо. – Ну что ж, пойдём взглянем на это странное существо.

Рикардо проводил женщин во двор. Воздухом и природой вообще они тоже восхищались. Но их дежурные излияния перебил возглас Рикардо:

– Вы посмотрите, как она держится в седле!

– Кто, Жесика? – спросила Бианка.

– Да нет же! Эта девушка! Она просто заправский наездник! С ума сойти! Вы посмотрите, как она берёт барьеры! Теперь понятно, почему она так рвалась к лошадям. Она, наверное, просто родилась в седле!

– Да, красиво скачет, – дилетантски поддержали восхищение Рикардо Ана и Бианка.

– Да что вы понимаете! – рассмеялся Рикардо. – Таких всадников по всей Бразилии по пальцам пересчитать.

Рикардо бросился в конюшню и через минуту вывел своего любимого чёрного жеребца арабской породы. Ловко вскочил в седло и поскакал за девушками.

Увидев, что отец скачет к ним, Жесика крикнула Патрисии:

– Нас догоняют индейцы! Пришпорь! – и залихватски заулюлюкала.

Патрисиа пришпорила коня и понеслась вскачь. Она пригнулась к самой его шее, чтобы уменьшить сопротивление ветра. Конь стелился над землёй, только редкий топот копыт оставался позади, словно бы не успевая за бегом коня.

Жесика сразу же отстала от подруги и теперь с интересом наблюдала гонку. Сначала отец догонял Патрисию очень уверенно, его скакун был лучшим на ранчо. Но потом, когда он уже почти поравнялся с Патрисией, она вдруг настолько увеличила скорость, что уже через минуту оставила отца далеко позади.

Жесика даже захлопала в ладоши от восхищения.

– Молодец!!! – закричала она подруге, хотя та вряд ли могла услышать её.

Отец не сдавался и всё погонял своего «араба», но и Патрисиа не останавливала коня. Они сделали большой круг и стали возвращаться.

Даже малоискушённые в лошадях Ана и Бианка были захвачены состязанием. Они, конечно, болели за Рикардо. Обе понимали, какой удар по его самолюбию будет, если он проиграет скачку.

Патрисиа направила коня прямо к ним. Он летел во весь опор. И женщинам уже показалось, что сейчас конь раздавит, их, но наездница вдруг резко осадила его, конь встал на дыбы, а потом замер как вкопанный.

– Браво! – Закричала Жесика. – Патрисиа, ты настоящий ковбой!

Подскакавший Рикардо ловко соскочил на землю и с радушной улыбкой протянул Патрисии руку.

– Очень рад! Вы покорили не только меня, но и моего жеребца!

– Странный комплимент, – заметила Жесика.

– Ты ничего не понимаешь! – отмахнулся отец. – А вот Патрисиа поймёт меня. Ведь вас зовут так?

– Да, меня зовут Патрисиа.

– Рикардо.

Они пожали друг другу руки.

– Здесь нет моей заслуги, – сказала Патрисиа. – Просто у вас замечательные лошади.

– Правда, вам нравится моя конюшня?! – обрадовался Рикардо, словно ребёнок.

– Я восхищена!

– Но откуда у вас такое прекрасное умение ездить верхом?

– Это очень давняя история, – сказала Патрисиа.

– Боже мой! – рассмеялся Рикардо. – В вашем возрасте ничего не бывает давно.

– Я была чемпионом страны среди юниоров.

– Правда? Ну, тогда всё понятно!

Когда лошадей отвели в конюшню, Рикардо и Патрисиа задержались, потому что Рикардо ещё раз показал ей своих четвероногих красавиц и красавцев, а Патрисиа неподдельно восхищалась ими.

– Я очень рад, что у моей дочери такая замечательная подруга. Ведь вы подруги, правда?

– Надеюсь, – сказала Патрисиа.

– А как вы познакомились?

– Мы вместе занимаемся танцами.

– А! Понятно. Ну тем лучше, у вас есть ещё одно общее увлечение.

Надо сказать, что обе женщины, Ана и Бианка, как-то отступили на второй план для Рикардо. И во время ужина, и во время вечерней прогулки он всё время обращался к Патрисии.

Ана, правда, пыталась как-то участвовать в разговоре, но Жесика несколько раз тонко сыронизировала над её репликами, и Ана замолчала.

А Жесика была довольна. Её план удался на славу.

– Я заметила, что ты не очень жалуешь Ану, – сказала Патрисиа, когда девушки укладывались спать.

– Наверное, это от ревности, – призналась Жесика. – Не могу видеть возле своего отца ни одной женщины.

– Тогда и я тебе неприятна. Отец сегодня много раз оставался со мной наедине.

– Ты?! – Жесика рассмеялась. – Да ты ему в дочери годишься!

«Может быть, не только в дочери», – подумала Патрисиа, но вслух, естественно, ничего не сказала.

Утром, когда Жесика ещё спала, Патрисиа встала и вышла в гостиную.

Кажется, никто сейчас не мог помешать ей. На всякий случай она посмотрела, нет ли кого за дверью, а потом открыла ящик секретера и стала быстро просматривать лежащие там бумаги.

– Ты что-то потеряла? – вдруг услышала она за спиной.

Анжелина подошла незаметно.

Патрисии стоило большого труда не вздрогнуть и не обернуться резко. Она незаметно опустила в ящик бумаги и медленно задвинула его. А потом склонилась к фотографии, стоявшей на секретере.

– Нет, просто рассматриваю фотографии. Кто эта женщина?

Кажется, Анжелина ничего не заметила. Она накрывала на стол.

– Это мать Жесики. Она погибла, – сказала Анжелина.

– Я не знала этого.

Патрисиа ещё раз посмотрела на фотографию и спросила:

– Я бы хотела искупаться в бассейне, это возможно?

– Конечно, разумеется.

Рикардо проснулся раньше Жесики, Бианки и Аны. Он тоже спустился в гостиную, стол в которой уже был накрыт.

– Доброе утро, Анжелина. Все ещё спят?

– Нет. Патрисиа давно встала.

– Да? И где же она?

– Она в бассейне. Вы знаете, сеньор, мне показалось, что эта девушка рылась в ящиках секретера.

– Виториа!!! – Магда кричала, словно её резали. – Сюда! Виториа!

Всполошенная Виториа влетела в гостиную и увидела свою подругу всю в слезах, а рядом совершенно растерянного слугу Порфирио.

– Что случилось?! Магда, подожди, расскажи, что случилось?!

– Твой слуга ущипнул меня! – сквозь слёзы воскликнула Магда. – Вот сюда! – И она показала на собственную ягодицу. Маща была в купальнике, поэтому место, куда Порфирио ущипнул её, было отлично видно.

– До чего мы докатились, – сказал Жоао Мануэл.

Он тоже прибежал на крик, вода капала с него, потому что он только что выскочил из бассейна.

– Я вошла в гостиную за кремом, а этот негодяй подкрался сзади и ущипнул меня.

Глядя на высокомерного Порфирио, трудно было поверить, что он вообще кого-либо в жизни ущипнул, а тем более за ягодицу.

– Это неверная информация, – сказал слуга напыщенно, – я никого не щипал. Терпеть не могу щипков.

– Ты что, совсем с ума сошёл?! – напустилась на него Виториа. – Ты что себе позволяешь с моими гостями?!

– Сеньорита глубоко ошибается, если верит в этот вздор, – невозмутимо ответил Порфирио.

– Выходит, Магда врёт?

– Лжёт, с вашего позволения.

– Ладно же! Ты будешь разговаривать об этом с доном Лазаро! – пригрозила Виториа.

Порфирио откланялся и с достоинством удалился.

Да, Жоао теперь был частым гостем в доме Витории. Поначалу дедушка не очень обрадовался таким встречам, он подробно выспрашивал Виторию про её нового знакомого: кто, что, откуда? Как-то, когда парень и девушка возвращались домой с дискотеки, дон Лазаро подстерёг их у входа и потом строго выговорил Витории за то, что она целовалась с Жоао.

– Ты представительница рода Вентурини, а ведёшь себя как какая-то!…

– Ну, договоривай! Шлюха? – подначила деда внучка.

– Виториа, что за слова?!

– Дед, ты безнадёжно отстал от жизни! Сейчас в первый вечер не только целуются…

– Что?! Надеюсь, до этого у вас ещё не дошло?

– Может быть, – загадочно сказала Виториа. Ей нравилось поддразнивать деда.

– Виториа, я прошу тебя, будь осторожна! Не забывай, кто ты!

– Я – обыкновенная девушка!

– Нет, ты не обыкновенная!

Но постепенно в доме привыкли к Жоао и уже поговаривали о возможной свадьбе.

Витории Жоао нравился. Правда, сказать, что она была в него безумно влюблена, – нельзя. Она часто делилась с Магдой своими соображениями на этот счёт.

– Парень хороший, – говорила она.

– Отличный парень! – подхватывала Мавда.

– Но совсем недавно ты говорила, что не очень веришь ему. – Виториа ловила подругу на слове.

– Я пригляделась к нему – нет, он не обманет.

– Возможно, возможно…

Виториа проводила с Жоао очень много времени, можно сказать, что всё свободные часы она отдавала своему ухажёру. Они ходили в рестораны, на дискотеки, купались, загорали – очень весело проводили время.

– Дедушка! Мне надо поговорить с тобой о нашем слуге, – Виториа решила не откладывать дела в долгий ящик. – Представляешь, что он сделал?

– Нет, не могу себе представить, чтобы Порфирио сделал что-нибудь из ряда вон выходящее, – улыбнулся дон Лазаро.

– И тем не менее! Он ущипнул Мавду за… ну, пониже спины.

– Порфирио! – позвал слугу дед. – Пойди сюда.

– Да, сеньор, к вашим услугам. – Порфирио был как всегда – сплошная учтивость.

– Виториа сказала мне сейчас кое-что ужасное. Ты позволил себе неприличный жест по отношению к нашей гостье.

– Прошу прощения, это не соответствует действительности.

– Выходит, Виториа лжёт?

– Её ввела в заблуждение её подруга.

– Магда наврала?! – возмутилась Виториа. – Ты её ущипнул!

– Я не щипал.

– Щипал!

– Не щипал!

– Щипал, вот сюда! – Виториа повернулась к деду спиной и показала ему место, в которое Порфирио ущипнул Магду.

– Не надо мне показывать разные ваши глупости! – замахал руками дед. – Убирайтесь оба! Сами выясняйте свои недоразумения.

– Ах так?! Защитить моих гостей в этом доме некому?!

Виториа была вне себя от обиды.

– Ну ладно-ладно, давайте разберёмся, – сказал дед. – Тебя, Виториа, мы уже выслушали. Что теперь скажет в своё оправдание Порфирио?

– Всё очень просто, – сказал Порфирио с достоинством.

– Да уж! – вставила Виториа. – Просто взять и ущипнуть Магду за задницу!

– Виториа! – воскликнул дед.

– Просто Магда была в купальнике, и Порфирио обалдел.

– Обалдел? – не понял дед.

– Ну, он на неё наехал!

– Наехал? В гостиной?

– Ну, он заторчал от неё! Потащился… Дед, какой ты непонятливый! Классная тёлка – у него шары на лоб полезли. – Виториа махнула рукой. – А, что тебе объяснять!

– Пусть скажет Порфирио.

– С вашего позволения, я продолжу. Когда я вошёл в гостиную, Магда спала на диване.

– Спала в гостиной? – спросил дон Лазаро.

– Она устала, – сказала Виториа.

– Может быть, – согласился Порфирио. – Но тут я заметил, что к ней подобрался сеньор Жоао.

– «Подобрался», – передразнила Виториа.

– Именно этот глагол. Он подобрался и поцеловал её.

– Жоао?! Магду?!

– Подожди, Виториа, пусть продолжит.

– Я обратил внимание сеньориты Магды, что это не соответствует этикету – целоваться с женихом сеньориты Витории. Она возмутилась…

– Ещё бы! – опять вставила Виториа.

– И сфабриковала всю эту историю со щипком.

– Ничего не понимаю! – сказал дон Лазаро. – Кто кого ущипнул, кто спал, а кто целовался! Идите сами разбирайте свои глупости!

– Дед!

– Разговор окончен!

Но Виториа не могла оставить невыясненным этот инцидент. Она подкараулила Порфирио и спросила его напрямик:

– Они правда целовались?

– Да, сеньорита.

– Поклянись матерью!

– У меня не было матери. Меня воспитывала тётка из Австрии.

– Поклянись этой тёткой!

– Клянусь.

– Вот ты и попался! Спящий не может целоваться!

– Надо уточнить, что, как только сеньор Жоао склонился над Магдой, она тут же открыла глаза, обняла его и притянула к себе. Им было там очень хорошо, на диване.

Эти новые подробности несколько обескуражили Виторию. Неужели? Нет, они не могли поступить так, Порфирио брешет как собака.

Тем не менее она решила выяснить всё у Жоао.

– Что ты?! Ничего подобного! – вскричал оскорблённый жених. – Магда вошла в гостиную за кремом, мы посидели с ней на диване и поговорили о разной чепухе. Разве с Магдой можно говорить о чём-то серьёзном? Вот и всё.

– Значит, она не спала? – спросила Виториа.

– Нет. Просто сидела.

– Ты точно помнишь?

– Точно.

Виториа опустила голову. Дело в том, что Магда как раз сказала, что спала и вообще не видела Жоао. Просто Порфирио подошёл и ущипнул её. «Показания» вступали в противоречие.

На самом-то деле кое-что было иначе, и мы не станем скрывать этого от читателя.

Жоао действительно целовался с Магдой, но было это далеко не в первый раз. Они заранее договорились встретиться в гостиной, пока Виториа загорает.

А Порфирио действительно застукал их. Но дальнейшие его действия несколько расходятся со словами. Слуга попросту стал шантажировать Магду, требуя у неё быть более благосклонной к нему. Магде это не понравилось, и она заявила, что Виториа скорее поверит ей, чем слуге.

– Знаешь, – сказала Виториа Жоао, – Порфирио никогда бы не позволил себе того, о чём говорит Магда…

– Боже мой, Виториа. Это их дела, я здесь причём? Я как раз собирался сегодня поговорить с твоей матерью, хотел сделать предложение…

– Знаешь, не стоит пока этого делать.

– Но почему?!

– Потому что я не очень верю тебе.

После смерти сына дон Лазаро заметно сдал. И хотя он всё ещё продолжал быть крепким и властным стариком, от близко знавших его людей не могла укрыться постоянная тревога в его глазах. Он по-прежнему живо интересовался делами семьи и фирмы, но всё чаще и чаще уединялся в своей закрытой для всех остальных комнате.

Это была комната его и покойной жены Марии Элены… Здесь он забывал обо всём окружающем, здесь он был наедине со своим прошлым…

– Сегодня у нас будет особенный вечер, Мария Элена. Я познакомлю тебя с одним моим другом, – сказал дон Лазаро, глядя на портрет своей жены.

– Он холостой? – услышал он в ответ голос Марии Элены.

– Да. Он не женат. Это не имеет значения, просто мне нужен помощник в офисе, возможно, даже компаньон.

Вот так всё и началось…

– Если бы я только знал, если бы я мог представить, чем это кончится, что всё так обернётся… Я бы никогда не познакомил вас. Мария Элена, почему ты мне изменила? Почему? Я ведь так тебя любил, Мария Элена! – его губы, казалось, сами шептали все эти признания и упрёки.

Это Рубен, Мария Элена. – Видения прошлого плотным кольцом обступали дона Лазаро.

– Очень приятно, – словно только сейчас произнесла Мария Элена, глядя на красавца Рубена.

– О-о-о! – как от зубной боли взвыл дон Лазаро. – Ты сказала «очень приятно»! Тебе было очень приятно, да? Ты польстилась на этого дешёвого Дон Жуана!

Забыв о болях в пояснице, дон Лазаро резко встал с кресла и заметался по комнате…

– Зачем я пришёл сюда? Ты здесь. И ты споришь со мной! Да, ты здесь, здесь… – Дон Лазаро в бешенстве крушил всё, что попадалось ему под руку. – Не плачь! Ты всё равно не искупишь слезами то, что ты совершила. Тебе нет прощения!

Дон Лазаро в бессилии опустился на кресло. Его глаза были прикрыты, казалось, он не дышит… И только губы его продолжали что-то беззвучно шептать.

– Мария Элена… Мария Элена, ты была так красива в тот вечер. Так хороша… Он смотрел на тебя, пожирал тебя глазами… – Голос дона Лазаро усиливался. – Почему ты мне изменила? Я так тебя люблю!… И как же я тебя ненавижу!

Теперь он почти кричал.

– Изменница! Изменница… – голос дона Лазаро уже грохотал за пределами комнаты.

Виториа вбежала в комнату матери. На лице её был испуг.

– У него опять началось, мама!

– Откуда ты знаешь? – спросила Изадора, понимая, о чём идёт речь.

– Я видела, как он вошёл в эту комнату.

– Ну и что из этого? – успокоила Изадора дочь. – Там он возвращается в прошлое. Ему, наверное, это очень нравится.

– Но чем он там занимается?

– Не знаю, Виториа. Не знаю. Но как бы там ни было, он очень страдает. – Изадора обняла дочь. – Некоторые люди так цепляются за своё прошлое, что бывает очень нелегко вырвать их оттуда…

– Неужели он разговаривает с бабушкой? – Виториа была сильно напугана.

Впрочем, причуды дона Лазаро, конечно, не остались незамеченными вездесущим Порфирио. Он доложил об этом Валентине.

– Ты в этом уверен?

– Да. Он же каждый день запирается там с восьми утра.

– Да, слышала, что он кричал…

– Вы слышали это впервые?

– А это что, всем известно? Ты тоже слышал?

– И не раз, дона Валентина.

– И на кого же он кричит?

– По-моему, – Порфирио понизил голос, – он там спорит с покойной женой.

Валентина испугалась. Если даже слуги знают, что у старика не всё в порядке с головой, то это очень скоро может стать известно и за пределами дома. Сумасшедший владелец фирмы «Дизайнере Вентурини»! Отлично звучит.

– Послушай, Порфирио, тебе пора бы отучиться подслушивать под дверью, – строго выговорила она слуге.

– Это инсинуация, – с достоинством отпарировал тот. – Дон Лазаро так сильно напрягает голосовые связки, что его голос слышен во всём доме. Я могу, конечно, затыкать уши, но тогда я не услышу ваших приказаний.

– И что же он кричит?

– Разное… Много эмоциональных всплесков, лишённых смысла. Как-то: ах, ох, ой, ух, эх и так далее. Но особенно часто дон Лазаро произносит одно слово.

– Какое?

– С вашего позволения – «изменница».

– Тихо! Что ты так орёшь! – вскинулась Валентина, хотя Порфирио вовсе не орал.

Надо ли приводить примеры, когда страсть к добрым старым танцам перерастает в страсть любовную? Ах, эти фокстроты и танго, они пронизаны истомой и любовным влечением, гениальный человек придумал их. Кстати, он был из Латинской Америки.

Но мы оторвёмся от экскурса в историю танцев и расскажем об их верных поклонниках – Фелипе и Беренисе. Конечно, и их танцы сблизили настолько, что они уже не представляли себе жизни друг без друга.

Фелипе так привязался к Беренисе, что разыскивал её по телефону, в каком бы конце города она ни оказывалась в этот момент.

– Приезжай, мне так одиноко без тебя.

И Беренисе приезжала. Они проводили упоительные вечера в беседах и скромных любовных ласках.

Фелипе часто водил Беренисе в рестораны и клубы, а она всю жизнь только и мечтала о красивой жизни. Делая красивыми других, так хочется и самой блеснуть на каком-нибудь богатом и пышном ужине.

Одна беда – Фелипе уж очень сильно пристрастился к спиртному.

Как-то он позвонил Беренисе и попросил срочно приехать.

Беренисе не заставила себя ждать. Но Фелипе был в таком состоянии, что она даже испугалась.

– Нейде, – позвала она служанку, – пожалуйста, приготовь кофе для хозяина и расстели его постель.

– Мы что, ляжем с тобой вместе? – заплетающимся языком спросил Фелипе.

– Нет, милый, ты ляжешь один. Но сначала ты выпьешь чашку крепкого кофе.

– Кофе! Фу! Где мой стакан? – Фелипе обвёл комнату пьяным взглядом.

Беренисе убрала стакан из-под его рук.

– Хватит, не надо. Ты уже достаточно выпил.

– Неправда, я ещё недопил…

– Куда ещё? Посмотри, на кого ты похож!

– A-а… ты просто ничего не понимаешь. Со мной бывало и похуже. Беренисе, Беренисе… Какое несчастье, Беренисе! Меня выгнали со службы и обвинили в коррупции, – слова Фелипе переходили во всхлипывания.

– Успокойся, не переживай. Всё образуется, – Беренисе тщетно уговаривала Фелипе.

– Поганая жизнь! Мне так стыдно… – Фелипе чуть не плакал.

– Я думаю, что вином делу не поможешь, – Беренисе пыталась приподнять Фелипе.

– Ненавижу вино!… Нет, я не люблю пить. Меня от этого тошнит, но это помогает мне выйти из депрессии. Ты можешь меня понять? – стараясь встать, сказал Фелипе.

– Да, я понимаю.

Беренисе, ты такая милая, нежная, я не хочу, чтобы ты переживала из-за меня… Прошу тебя, налей мне ещё глоток… – Фелипе поискал глазами бутылку.

Фелипе, умоляю, не надо…

– Что здесь происходит? – в комнату решительно вошёл Жоао.

– Ему стало плохо, и он мне позвонил, – почему-то стала оправдываться Беренисе.

– Да, я ей позвонил… – Фелипе приподнялся было и снова упал на диван.

– Ты что, пьян, отец? – Жоао подошёл к отцу.

– Слушай, парень, не зли меня, понятно? – огрызнулся Фелипе.

– Ему не следовало так много пить, – Беренисе взглянула на Жоао.

– Я отведу тебя в спальню, чтобы ты проспался, – грубовато сказал Жоао.

– Не трогай меня, я обойдусь без твоей помощи! – слабо отбрыкивался Фелипе.

– Послушай, Фелипе, идём в спальню, там ты отдохнёшь, а Нейде принесёт тебе кофе. – Беренисе взяла Фелипе за руку.

– Беренисе, – расплылся тот. – Дай я тебя поцелую…

– Пойдём, Фелипе, пойдём, – мягко отстранилась она.

Фелипе поднялся и опёрся на её плечо.

– Какое несчастье, какое несчастье… – приговаривал он. – Ты знаешь, меня выгнали со службы… Теперь мне стыдно смотреть людям в глаза…

– А напиваться как свинья тебе не стыдно? – спросил Жоао.

Беренисе довела Фелипе до спальни и положила на кровать.

– Прошу тебя, успокойся.

– Как я опустился…

Кое-как Беренисе удалось заставить его выпить чашку кофе. Через пять минут Фелипе спал.

– Ничего, – сказала она Жоао. – Проснётся как ни в чём не бывало…

– И опять напьётся, – ответил Жоао.

– Тебе надо относиться к этому с пониманием… Он сейчас в таком состоянии…

– Это у него уже давно…

– Всё равно, надо быть терпимее… Человек остался без работы, столько проблем сразу…

– А вам какое дело? Нечего совать свой нос, куда не просят, – вдруг взбеленился Жоао.

Беренисе сдержала обиду.

– Всё-таки тебе надо быть повнимательнее к нему…

Жоао распахнул дверь:

– Прошу вас. Всего доброго.

Беренисе взяла свою сумочку.

– Он ведь твой отец…

– Я сказал – прошу, – Жоао снова указал на дверь.

Беренисе вышла.

– Как мне надоели эти людишки, – сказал Жоао громко, с таким рассчётом, чтобы Беренисе услыхала его.

Беренисе давно замечала заносчивость и грубость Жоао, но принимала это за простую юношескую шероховатость. Сегодняшнее поведение сына Фелипе глубоко оскорбило её.

Дома она поделилась своей обидой с отцом и Фернандой. Эмилио даже предложил поколотить нахала.

– Как Жоао отличается от Патрисии, – сказала Беренисе. – Такая воспитанная девушка, и такой грубый брат.

– А может быть, он прав? – сказала Фернанда. – Его отец пьёт, а ты поддерживаешь.

– Я не поддерживаю, Нанда, но надо же понять, что у человека такое положение сейчас.

– Какое ещё положение? Ты же говоришь, что он богатый. Зачем же ему тогда работа?

– Дело не в этом. Он работал на бирже и заключил не совсем законную сделку. Его выгнали, а это позор.

– И из-за этого надо напиваться каждый день?

– Горе можно утопить в вине, – сказал старик Эмилио.

– Ну да! – воскликнула Фернанда. – Ты поддержишь любого пьяницу!

– Речь не о Фелипе, а о его сыне, – напомнила Беренисе. – Он знаете что ещё сделал? Заявил мне, что маникюрша должна приходить в дом с чёрного хода. Нечего, мол, лезть через парадную дверь.

– Нет, этот молокосос от меня дождётся, – пригрозил Эмилио.

Потом Фелипе пригласил Беренисе в клуб «Пулистано». Это было очень модное и очень дорогое место. Беренисе выглядела прекрасно.

Фелипе был в ударе, он весь вечер рассказывал Беренисе о старинных бразильских родах, о знаменитых семьях, о богатых династиях. Ведь и сама семья Фелипе была знаменитого рода.

– А почему бы тебе не написать об этом книгу? – предложила Беренисе.

– Правда, ты так считаешь? Я подумаю. Только вот есть ли у меня способности?

– А ты попробуй, и узнаешь.

– По крайней мере, будет, чем заняться, – горько пошутил Фелипе.

– Ты подарил мне чудесный вечер, – сказала Беренисе с улыбкой.

– О чём ты говоришь? Ты заслуживаешь много большего и совсем не обязана заботиться о каком-то пьянчуге.

– Прекрати…

– Я ведь даже не помню, как очутился в постели.

– Мы с Жоао отвели тебя.

– С Жоао? – не поверил Фелипе.

– Да, с твоим сыном.

– Он ничего тебе не сказал? Не грубил тебе?

– По-моему, он не жалеет меня, – ответила Беренисе не сразу. – А откуда ты знаешь, что он грубил?

– Он так говорит со всеми. Не обращай внимания.

А на следующий день снова раздался звонок.

– Беренисе, приезжай. Так получилось, что я вдруг увидел бутылку и мне пришлось её распечатать.

Беренисе была в отчаянии.

После недавней поездки на ранчо Жесика и Патрисиа встречались довольно часто. Им было хорошо друг с другом. Впервые у Жесики была такая подруга. Вместе с Патрисией ей было покойно и весело. И даже частое отсутствие отца уже не так тяготило девушку. Рикардо тоже был весьма доволен новой дружбой дочери. Патрисиа нравилась ему. И хотя он, как обычно, попытался узнать фамилию девушки, чтобы составить себе представление о ней, его ничто не насторожило. Патрисиа казалась ему девушкой из очень хорошей семьи, воспитанной, умной – словом, такой, какой должна была быть подруга его дочери. Кроме того, Патрисиа была очень красива, и это тоже нравилось Рикардо. Порой он ловил себя на мысли, что ему приятно бывать в обществе этой девушки, видеть её ладную спортивную фигурку, а взгляд Патрисии необъяснимо волновал его. Казалось, что он говорит нечто большее, чем все лёгкие, ни к чему не обязывающие слова, которые произносит эта девушка.

Жесика радовалась добрым отношениям, которые складывались у её отца и Патрисии. Нередко они теперь ужинали все вместе, когда отец бывал свободен.

Но по-прежнему Жесика не переносила одиночества. И если случалось так, что ни отец, ни Патрисиа не могли быть с нею, она не знала, куда себя девать.

Вот и в этот злополучный вечер Патрисиа была занята, а отец, хотя и обещал поужинать с нею, не смог выполнить своего обещания. Жесика в обиде ушла из дому и до глубокой ночи не возвращалась.

– Вот несчастье! Сколько там времени? Полпятого? Боже! Она не сказала, с кем она?… Ничего? – Рикардо в волнении шагал по комнате.

– Сеньор Рикардо, она очень расстроилась, когда узнала, что вас не будет к ужину. – Анжелина чувствовала свою вину в том, что Жесики не было дома.

– Вот беда! Придётся разыскивать эту девчонку по всем барам и ресторанам… – Рикардо решительно направился к двери.

Но в этот момент пронзительно зазвонил телефон.

– Алло! Да, да, Миранда… Что? Где это? Да, я сейчас еду туда.

– Что случилось?! – испугалась Анжелина. У Рикардо было совершенно потерянное лицо.

– Её нашли в номере какого-то мотеля!… Похоже, она без чувств…

– Почему без чувств?

– Сказали – слишком много выпила!

Мотель был настолько захудалым, что Рикардо поначалу даже не поверил, что его дочь может быть именно здесь.

Но у входа стояли какие-то мужчины и махали ему руками.

– Вы сеньор Миранда?! Сюда!

Жесика лежала на диване в холле совершенно бледная и безжизненная.

– Какой-то мужчина привёз её сюда, – рассказывали Рикардо, пока он пытался привести дочь в чувство.

– Кто он? Вы его знаете?

– Нам трудно всех упомнить. Мы нашли её документы в машине…

– Жесика, дорогая моя, что произошло? Ты можешь со мной говорить?

– Ей дали крепкого кофе. Она сейчас придёт в себя.

– Что она пила?

– Они заказывали одну водку, сеньор.

– Проклятье! Я прикрою ваш притон!

– Но кто же мог предполагать, что так выйдет? – оправдывался хозяин. – Она показала нам документы. Она уже совершеннолетняя…

– Она вообще не пьёт! Вы видите, что с ней?

– Да мы и сами чувствовали неладное…

– Но как вы позволили уйти этому негодяю?

– Он заплатил вперёд. Не следить же нам за посетителями.

– Следить! Именно следить! – закричал Рикардо.

– Тогда, сеньор, вы заранее звоните нам, когда ваша доченька решит пуститься во все тяжкие, – язвительно заметил хозяин.

– Что?! – заорал Рикардо.

Хозяин склонился к его уху и шепнул:

– Пошёл вон отсюда, чистюля, и свою потаскуху забирай, понял?

Рикардо не ожидал такого. Он вытаращил глаза на хозяина.

– Скажи спасибо, что весь мотель не прошёл через неё, – гадко улыбнулся хозяин. – Видно, не стоило тебе звонить.

Рикардо уже хотел замахнуться на негодяя, но рядом с хозяином появилось трое дюжих парней весьма решительного вида.

Рикардо взвалил дочь на спину и ретировался. Ему пришлось проглотить обиду.

Жесика пришла в себя только на следующий день к вечеру.

– Боже, – сказала она, открыв глаза. – Как болит голова, прямо раскалывается…

– Выпей это, тебе станет лучше, – Анжелина подала Жесике какое-то лекарство.

– Давай, а то у меня во рту пересохло, как в пустыне.

Жесика выпила микстуру, и ей действительно стало лучше.

– Что со мной было? – спросила она.

– Опять ты доставила хлопот своему отцу.

– Дай-ка вспомнить… Подожди, – Жесика наморщила лоб. – Я вчера познакомилась с каким-то мужчиной…

– Как его звали?

– М-м… не помню… Мы пошли в бар, а больше ничего не помню.

– Ты слишком много выпила. Твой кавалер оставил тебя в номере мотеля в бесчувственном состоянии.

– Ты что? Правда?

– Да, нам позвонил хозяин мотеля…

– И?

– Отец поехал за тобой.

– Отец? – досаде Жесики не было предела.

– Видишь, какой позор, – покачала головой Анжелина.

– Погоди, значит, меня нашли в номере мотеля?

– И очень грязного, надо заметить.

– А мой кавалер?

– Его не было.

– Как это? Его не было? – Жесика побледнела.

– Он сбежал.

– Почему? Почему он сбежал? Сволочь! – Жесика чуть не плакала.

– Ты сама его выбрала.

– Боже, что они со мной сделали?! – Жесика упала на подушку и горько расплакалась.

– Слава Святой Марии, ничего страшного не произошло, – сказала Анжелина.

– Откуда ты знаешь?

Врачи проверили тебя.

Потом приехала Патрисиа. Рикардо был очень рад, что подруга выбрала время. Жесика так нуждалась в поддержке сейчас.

– Я не поздно?

– Что ты! Она ждёт тебя не дождётся! – Рикардо повёл Патрисию к Жесике. По дороге он вкратце рассказал о вчерашнем инциденте.

– Ну, привет, как ты? – Патрисиа обняла подругу и поцеловала.

– Уже лучше. Мне было так плохо, Пат.

– Ей что-нибудь давали? – спросила Патрисиа Рикардо.

– Успокоительное. Она сейчас уснёт.

– Чего ж ты, а? – ласково пожурила Патрисиа Жесику.

– Мне было так одиноко. Этот противный папашка куда-то пропал! – Она скорчила мину отцу. – Вот я и пошла развеяться.

– Ну как, развеялась? – рассмеялась Патрисиа.

– И не говори.

– Ну ладно, не переживай. Отдохни хорошенько. А завтра я приеду.

Патрисиа поцеловала Жесику.

Та протяжно зевнула.

– Будете уходить, выключите свет… – сказала, закрывая глаза.

– Ей, наверное, очень одиноко дома, – сказала Патрисиа, когда они с Рикардо спустились в гостиную.

– Приходи почаще. Меня очень беспокоит её характер. Это уже второй её фейерверк за последние полмесяца.

– Я постараюсь бывать почаще.

– Очень рад, что у моей дочери такая подруга.

– Ну, мне пора. Ты вызовешь для меня такси?

– А давай я лучше сам тебя отвезу.

– Не стоит, наверное…

– Нет, обязательно.

По дороге Патрисиа много говорила о Жесике, а Рикардо всё время думал, что мысли его сейчас заняты вовсе не дочерью. Сидящая с ним рядом девушка излучала какую-то непреодолимо притягательную силу. Поэтому, когда подъехали к дому, он взял Патрисию за руку и попросил:

– Ещё минутку побудь.

Патрисиа не сопротивлялась. Она только поправила волосы и внимательно посмотрела на Рикардо.

Он снял автомобильные перчатки, взял в ладони голову Патрисии и притянул к себе.

. Поцелуй был удивительным.

– Зачем? – только и спросила Патрисиа.

– Прости, я не удержался. Мне было так приятно.

– Ты с ума сошёл.

– Когда мы теперь увидимся?

– Завтра я зайду к Жесике.

– Я не это имел в виду, – сказал Рикардо. – Когда мы встретимся с тобой?

Патрисиа посмотрела Рикардо в глаза и тихо произнесла:

– Ты играешь с огнём.

– Я люблю такие игры, – улыбнулся Рикардо.

– Надеюсь, ты не играешь с людьми?

– Ты думаешь, я играю с тобой? Ты меня боишься?

– Очень, – сказала Патрисиа. Рикардо не понял – шутит она или всерьёз.

– Не надо меня бояться, – сказал он покровительственно, – я не сделаю тебе ничего плохого.

«А я постараюсь», – подумала Патрисиа, но вслух, конечно, этого не сказала.

– Потом они поужинали в ресторане, и сеньор Андре повёз девушку домой.

Детектив, нанятый Изадорой, делал свой первый отчёт.

– А где она живёт? – Изадора слушала детектива внимательно и даже кое-что записывала в блокнот.

– В районе Лапа Дебейшу.

– М-м… не знаю такого.

– Это очень далёкий и очень бедный район, – сказал детектив.

– Странно, – пробурчала под нос Изадора.

– Потом они целовались в подъезде, потом сеньор Андре поехал домой.

– Это всё?

– Нет, девушка работает в банке, в отделе личных сейфов. Андре очень часто звонит ей туда. Вот теперь – всё.

– Подождите, а как зовут девушку? – Изадора подняла на детектива глаза.

– Эта моя голова! – хлопнул детектив себя по лбу. – Самое главное. У меня тут записано. Вот, Фернанда Кастро.

– Что?! – чуть не закричала Изадора. – Вы не ошиблись?

– Нет. Фернанда Кастро. Всё верно.

– Можете идти.

– Мне прекратить наблюдение? – робко спросил детектив.

– Ни в коем случае! Я должна знать о каждом их шаге! Кстати, где сейчас Андре?

– Он здесь, на фирме, – немного удивился детектив.

– Ах да, вы свободны.

И только когда детектив вышел, Изадора дала волю своим чувствам.

С ума сойти! Неужели это та самая Фернанда? Не может быть! Андре не мог! Нет, он не мог поступить так подло! Впрочем, откуда он знал, что я увела от этой простушки Марко? Но всё равно! Нет, это невообразимо!

Изадора вскочила и выбежала в коридор.

– Вы не видели сеньора Андре? – спросила она у пробегавшей мимо секретарши.

– Он у себя, дона Изадора.

Перед дверью в кабинет Изадора взяла себя в руки, успокоилась и даже изобразила некое подобие улыбки на лице.

– Привет, Андре, как деда?

– Ты одна из тех редких женщин, которым и по утрам удаётся оставаться красивыми, – ответил Андре комплиментом.

– Ты не мог бы помочь мне? – сразу же перешла к делу Изадора.

– С удовольствием. А в чём, собственно?

– Потом скажу. Может, пообедаем вместе?

– С не меньшим удовольствием.

– В последние дни ты как-то удалился от меня. Может быть, завёл любовницу? – словно в шутку сказала Изадора, но внимательно проследила за реакцией Андре.

– Даже если заведу, ты всегда будешь на первом месте. Правда, боюсь, у тебя я первого места не занимаю.

– Почему же?

– Я мало интересую тебя. Может быть, даже мужчины тебя не волнуют вовсе.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Изадора.

– Мне кажется, что твой покойный муж ухитрился сделать тебя фригидной.

– Не говори глупости. Просто сейчас мне не до секса.

– Тебе всегда было не до этого.

– А тебе нужна только постель?

– Мне нужна ты.

Изадора чуть не вцепилась лжецу в глаза своими острыми ноготками, но опять сдержалась.

– Так вот о деле. Я бы хотела положить некоторые свои драгоценности в банк. Ты отвезёшь меня туда?

– Разумеется. Я всех там знаю. Мы всё устроим в момент.

– Хорошо, завтра утром, ладно?

– Ладно. А как же обед?

– Я передумала.

На следующее утро оба с утра были в банке.

Служащий проводил их в отдел личных сейфов и раскланялся.

– Привет, Фернанда! – сказал Андре, входя вместе с Изадорой.

– Здравствуй, Андре, – Фернанда подняла голову и обомлела. Перед ней стояла её давняя ненавистная знакомая Изадора.

Изадора тоже застыла на месте. Фернанда оказалась той самой!

– Я и не знала, что ты здесь работаешь, – только и сумела выговорить Изадора.

– А разве вы знакомы? – удивился Андре.

– Да, – сказала Фернанда.

– Господи, конечно, где же ещё она может работать, – наконец пришла в себя Изадора. – Ведь эта девушка так любит денежки. Ты только представь себе, Андре, она пыталась окрутить моего сына! – Изадора наигранно засмеялась.

Фернанда спокойно встала, вышла из-за стола, резко развернула обидчицу и указала ей на дверь.

Андре даже не успел толком ничего понять.

Фернанда отряхнула руки, словно держала в них только что какую-то пакость, и сказала:

– Это вам не дом Вентурини, я не собираюсь выслушивать ваши оскорбления.

Изадора заверещала, словно её жгли.

– А-а-а!!! Я ни за что не оставлю здесь свои драгоценности, я не доверяю этой девке!

– Выбирай себе знакомых, Андре, – с улыбкой сказала Фернанда. – Смотри, а то запачкаешься – злоба заразительная штука.

Изадора задохнулась от бессилия. Она забыла себя, бросилась на Фернанду и выцарапала бы ей глаза, но Андре успел схватить её.

– Спокойно, ты что, Изадора?!

– Убери отсюда эту развалину, – засмеялась Фернанда. – Мне потом целый день песок выметать после неё!

Изадора изловчилась снять с ноги туфлю и замахнулась, но Андре опять удержал её.

– Я сегодня так плотно позавтракала, – сказала Фернанда. – Боюсь, меня сейчас стошнит от неё. Убирайтесь оба!

От бешенства Изадоре даже стало плохо. Андре поспешно вывел её на воздух. Фернанда весело смеялась им вслед.

– Какая неприятность, – говорил Андре. – Надо же!

– Она… она… – всё ещё задыхалась от душившей её ненависти Изадора. – Она негодяйка.

– Но ты говорила, что сама выставила её за дверь. Выходит, она ни в чём не виновата?

– Она?! Не виновата?! Она… она вульгарна! И чтобы Марко!…

– Значит, ты выставила её, когда они собирались пожениться? – спросил Андре. Честно говоря, он еле сдерживал смех.

– Я вовремя это сделала!

– И твой сын не возражал?

– Я забочусь о его будущем! – гордо воскликнула Изадора.

– Ты обо всём так заботишься? – спросил Андре иронично.

– А почему это ты так защищаешь эту хищницу? Она тебе нравится?

– Да я её почти не знаю, – воскликнул Андре. – Что ты там ещё выдумала?

– Пусти меня, – сказала Изадора, – я сама доеду домой. С меня сегодня уже хватит.

Она выяснила всю правду. Только чего ей стоила эта правда…

Прошло ужо несколько дней после их встречи, а Валентина буквально не выходила у него из головы. Но тщетно Энрике говорил себе, что такие встречи не повторяются, ноги сами несли его к «Геллэри»… Конечно же, он не встретил там Валентину, зато постоянно в его мыслях присутствовали малейшие детали их странного свидания.

И вот настал день, когда, не в силах более сдерживать себя, Энрике появился в приёмной Валентины.

– Что ты здесь делаешь? – увидев Энрике, Лусиана, секретарша Валентины, чуть не подпрыгнула на стуле.

– Мне нужно поговорить с Валентиной о делах, – сказал Энрике серьёзно.

– О каких делах, сумасшедший? – Лусиана не могла прийти в себя от удивления.

– Это тебя не касается, скажи ей… – Энрике поправил галстук.

– Я даже не знаю, Энрике… – колебалась Лусиана.

– Ну иди же! – не дал ей опомниться Энрике.

Лусиана нерешительно вошла в кабинет.

– Разрешите, дона Валентина, – закрывая за собой дверь, сказала девушка.

– Что такое? – Валентина подняла голову от бумаг.

– Там этот парень, брат Бианки… Он хочет поговорить с вами.

– Со мной?! – от удивления Валентина выронила ручку.

– Да, – Лусиана отвела взгляд, ожидая гнева начальницы.

– Послушай, Лусиана, какие у него могут быть здесь дела? Что ему от меня нужно? – глаза Валентины холодно блеснули.

– Не знаю, я сказала ему, что вы очень заняты… – совсем сникла Лусиана.

– И правильно сделала. Ну ладно, у меня сегодня хорошее настроение, так что давай посмотрим, что нужно от меня этому шуту. Зови его сюда. – Валентина откинулась на спинку кресла.

– С вашего позволения, сеньора. Прошу прощения. – Лусиана облегчённо вздохнула.

Войдя в кабинет и увидев Валентину, Энрике расплылся в счастливой улыбке.

– Что тебе здесь нужно, идиот? – не дала раскрыть ему рта Валентина.

– Я пришёл к тебе, – всё, что мог сказать Энрике.

– Ты что, ненормальный? Тебе нельзя здесь появляться, – налетела на него Валентина.

– У меня к вам дело, – вдруг официально сказал Энрике.

– Какое ещё дело? – Валентина рассмеялась.

– Я пришёл объясниться в любви, – так же серьёзно продолжал Энрике. – Валентина, я всё время думаю о тебе.

– Я же просила тебя забыть обо всём, что было, – опять нахмурилась Валентина.

– Я не могу. Я уже несколько раз был в «Геллэри». Я хотел увидеть тебя…

– Нам с тобой не о чем говорить, – оборвала его Валентина. – Убирайся!

– Прошу тебя, не надо… не надо так, – совсем тихо произнёс Энрике.

– Ты не должен был сюда приходить. – Валентина немного смягчилась.

– Хорошо. Тогда скажи, как мне с тобой встретиться, если мне нельзя здесь бывать?

Валентина встала из-за стола. Вид Энрике растрогал её. Она в нерешительности зашагала по кабинету.

– Только не в «Геллэри»… Только не там… – быстро и сбивчиво заговорила она. – Ты помнишь, где мы были после?

– Конечно, помню, – быстро вставил Энрике.

– Тогда жди меня там в девять часов вечера. А теперь давай уходи. Быстро! – не глядя на него, сказала Валентина.

Энрике повернулся к двери.

– Подожди… – остановил его голос Валентины. – Помнишь, о чём мы договорились? – она взглянула на него в упор. – Так что не делай глупостей, понял?…

Вид у Энрике был очень довольный, когда он снова оказался в приёмной.

– Вот видишь, Лусиана. Ничего страшного не случилось. Она не стала меня прогонять. Так что не беспокойся, пока.

– После ухода Энрике Лусиана ещё долго стояла, как загипнотизированная.

– Боже мой, неужели я не ослышалась?… – наконец произнесла она.

Вечером, увидевшись с Лусианой, Бианка заметила, что та чем-то озабочена.

– Что с тобой сегодня? – спросила она у подруги.

– Извини, Бианка, я даже не знаю, как тебе рассказать… – в замешательстве произнесла Лусиана.

– Подожди, Лусиана, мы же с тобой друзья… – скрытность подруги уязвила Бианку.

– Я сегодня сделала ошибку. Я такое узнала… – наконец решилась Лусиана. – Мне от этого не поздоровится.

– Да объясни же ты наконец толком! – теряла терпение Бианка.

– Ну слушай! Сегодня к нам приходил Энрике. Ему захотелось поговорить с Валентиной, – затараторила Лусиана.

– Что? Этот разгильдяй? Что он там забыл? – перебила подругу Бианка.

– Я слышала, о чём они говорили.

– Тогда выкладывай, – от любопытства Бианка приоткрыла рот.

– Они договаривались о встрече! – выпалила Лусиана.

Бианке показалось, что её оглушили чем-то тяжёлым.

– То есть, по-твоему, Энрике решил приударить за Валентиной? – медленно соображала Бианка.

– Мне ясно только одно. Они познакомились ещё раньше. Сначала она нервничала, волновалась, а потом сказала, что будет ждать его в какой-то квартире, – Лусиана перешла на шёпот.

– Этого не может быть! – недоверчиво произнесла Бианка.

– А потом она его сразу выпроводила… Сегодня они должны встретиться. Ты что-нибудь понимаешь, Бианка? – Лусиане стало легче после того, как она выговорилась.

– Чушь какая-то! Этот придурок! Как ему это удалось? – Бианка не могла прийти в себя.– Ты точно не ослышалась, Лусиана?

– Нет, Бианка!

Уверенность подруги придала решимость Бианке.

– Ну ничего, он расскажет мне всё как есть! – Бианка заговорщицки посмотрела на подругу.

А вечером того же дня, лёжа в объятиях Валентины, Энрике взволнованно признавался ей в своих чувствах.

– Ты не представляешь, как я скучал…

– Обманщик, зачем ты мне лжёшь? – Валентина перебирала в своих руках волосы Энрике.

– Мне казалось, что мы больше не увидимся, – продолжал он.

– Ты очень рисковал, когда пришёл ко мне на работу. – Валентина нежно поцеловала Энрике.

– Я не стал тебе звонить, потому что наш разговор могли подслушать. – Ему хотелось оправдать свой визит на фирму.

– Ладно, только больше не делай этого. Никогда. – Валентина закрыла тему.

– Не бросай меня, ладно?

Тон Энрике расстрогал её.

– Что ты от меня хочешь? – спросила она, в упор глядя на него.

– Только любви и ласки. Больше ничего, – ответил Энрике. – А ты хочешь, чтобы я тебя боялся… – тихо добавил он.

– Нет, Энрике, не хочу. Я только предупреждаю, чтобы ты был осторожнее. Я же занимаю немалую должность. И я должна заботиться о своей репутации.

– Я не собираюсь портить твою репутацию. Мне ничего не надо, кроме одного. Я только хочу любить тебя, – Энрике пылко обнял Валентину и стал покрывать её тело поцелуями…

– Эта квартира станет нашим убежищем. Здесь мы будем откровенны друг с другом. Здесь я буду любить тебя… – в перерыве между объятиями шептала Валентина.

– Здесь будем только ты и я! И больше никого, ничего… – вторил ей Энрике.

Изадора требовала результатов.

– Мне не нужно рассказывать о твоих любовных победах, – распекала она Ану Марию Батисту. – Я не для того наняла тебя, чтобы ты только миловалась с этим негодяем. Мне нужен компромат на него! Любые доказательства того, что он прикончил свою жену.

– Но как искать то, о чём ничего не знаешь? – Ана пожала плечами. – Что это – пистолет, окровавленный нож, перчатки, что?

– Какой ещё нож? Его жена утонула во время подводной охоты. Труп не нашли. Нам нужны хотя бы косвенные улики.

– Какие же?

– Я знаю, что Марсела вела дневник. Ты должна добыть его. Там наверняка что-то есть.

– Надо было сказать раньше, я бы уже принесла вам его, – сказала Ана.

– Что? Это возможно? – Изадора не поверила такой удаче.

– Конечно. Будьте уверены, дневник его жены вы получите.

Ане было немного страшно. Ведь с некоторых пор она стала вести двойную игру. Нет, она пока ни о чём не говорила Рикардо, но и действовать против него уже не могла. Этот сильный, красивый и щедрый мужчина полностью завладел её сердцем. Конечно, Ана встречалась с подобными мужчинами и раньше, но это были короткие встречи, целью и единственным содержанием которых была постель. Ана ненавидела их поспешность, их сальные глазки и потные руки, их трусость и дурацкую конспирацию – не дай Бог узнает ещё кто-нибудь!

Рикардо был совсем другим. Он был спокойным и уверенным в себе. Он запросто выводил Ану в самые людные места, вовсе не стеснялся её и не прятал. Она впервые почувствовала себя не дешёвой проституткой, а достойной женщиной. Да что там говорить – она просто влюбилась в Рикардо. Неужели она теперь своими же руками погубит его?

– Мне надо поговорить с тобой, – сказала Ана ему по телефону.

Рикардо понял, что дело важное и срочное, поэтому сразу же согласился.

Ана долго не могла подойти к главному, она пыталась ещё и ещё раз получить подтверждение верности своего выбора. Правильно ли она делает, что ставит на Рикардо? Всё-таки годы нечистой жизни сделали своё дело – Ана стала подозрительной во всём.

Наконец она решилась.

– Ты был прав, Рикардо, – с трудом начала она, – когда подозревал меня. Ты был абсолютно прав. Изадора наняла меня следить за тобой.

– Очень любопытно…

– Пожалуйста, дослушай меня и не перебивай, – попросила Ана. – Я согласилась на эту работу только из-за нужды.

– Но теперь получается, что ты отказываешься от неё?

– Да.

– Почему?

– Потому что полюбила тебя и не могу больше лгать. – Ана закрыла лицо руками и разрыдалась.

Для Рикардо это было весьма приятным открытием. Он успокоил Ану, сказав, что тоже любит её, хотя всегда знал, не подозревал, а именно знал твёрдо – она шпионка Изадоры.

– Так что мы оба были неосторожны. Впрочем, я не жалею об этом.

– Она хочет, чтобы я нашла какой-то дневник. Она уверена, что в нём есть доказательства твоей вины.

– Какой вины?

– Она говорит, что ты убил свою жену.

Рикардо расхохотался.

– Бог мой, эту жвачку ещё не выплюнули! Отлично, Ана, Изадора получит этот дневник. Только она не найдёт там никаких доказательств, потому что их нет! Я не убивал свою жену! Вот такая странность – не убивал свою жену. Можешь ты себе это представить? – Он не мог остановиться и всё хохотал.

Ана улыбнулась сквозь слезы. Она-то думала, что её жертва куда больше, что ей придётся покрывать убийцу, но сейчас она безоговорочно поверила – Рикардо чист.

– И ты дашь мне этот дневник?

– Конечно! – Рикардо открыл ящик секретера и достал толстую тетрадь в кожаном переплёте. – Вот он. Изадора поначалу будет очень довольна.

– Поначалу?

– Да, потому что в дневнике только истерические излияния не совсем уравновешенной женщины. Марсела написала здесь обо мне ужасные вещи! Но совсем не то, что хотелось бы прочитать Изадоре. На, бери, только вытяни побольше денег из этой мерзкой бабёнки! – Рикардо протянул Ане тетрадь.

– Боже мой, – рассмеялась и Ана, – она будет прыгать от радости!

– И мы тоже!

Рикардо обнял Ану.

– Ты всё ещё любишь меня? – спросил он.

– Как никогда раньше!

Всё прошло почти так, как предсказывал Рикардо.

Радости Изадоры не было предела, она вцепилась в дневник, словно хищник в лёгкую добычу. Только вот попрыгать она себе не позволила, во всяком случае при Ане.

– Это было трудно?

– Это было нелегко. И очень опасно, – сказала Ана. – Согласитесь, что он каждую минуту может хватиться пропажи.

– Я быстро верну дневник тебе. – У Изадоры даже руки дрожали, когда она выписывала чек. Жёлтый длинный листок бумаги.

Ана взглянула на него и сказала:

– Рикардо столько даёт на чай в ресторане.

Она положила листок на стол и выжидающе посмотрела на Изадору.

– Мало?! – наигранно изумилась та.

– Мало – это не то слово. За такие деньги проще сесть на пособие по безработице.

– Ну, хорошо, а сколько ты хочешь?

– Думаю, что, если вы припишете к этой сумме два нуля, это будет минимум.

От неожиданности Изадора даже забыла о дневнике.

– В сто раз больше?

– Вы боитесь разориться?

– Ты слишком много о себе вообразила…

– Простите, тогда я верну дневник на место, – Ана потянулась к тетради, но Изадора уже не могла выпустить её из рук.

– Ладно, согласна. Но ты – алчная женщина.

– У меня были хорошие учителя, – заметила Ана, беря новый чек с требуемой суммой.

От Изадоры она сразу же отправилась к Валентине.

Дело в том, что Валентина тоже знала и о миссии Аны, и о дневнике и её интересовал компромат на Рикардо никак не меньше Изадоры. Очевидно, она выполняла волю дона Лазаро, а у того, конечно, были причины желать неприятностей для своего компаньона. Ана, правда, не знала всех обстоятельств, но подоплёка была ясна и ей.

– Ты сначала должна была дать дневник мне, – сказала Валентина. У неё тоже загорелись глаза.

– Но договор с Изадорой я заключила раньше.

– Ладно, но он попадёт ко мне?

– В ближайшее время. Изадора знает, что я должна положить его на место.

– Превосходно! Ты отлично выполнила задание!

– Мне очень нравятся ваши слова, но… – Ана выразительно посмотрела на чековую книжку, лежащую у локтя Валентины.

– Ах да, конечно! Стоило бы, правда, подождать, пока дневник будет у меня на столе…

– Ну, мне в таком случае остаётся подумать, стоит ли так рисковать? – сказала Ана, вставая.

– Какая ты обидчивая, – остановила её Валентина. Вот держи. Этого хватит?

Сумма в чеке Ану вполне устроила. Валентина была куда щедрее Изадоры.

– Ну, она подпрыгнула, когда получила дневник? – Рикардо предвкушал любопытный рассказ.

– Мне кажется, она от радости забыла своё имя.

– У неё затряслись руки?

– Она дрожала, как листок на ветру.

– Отлично! Пусть теряет время! Дон Лазаро просто высмеет её! Ты молодец! А на вид и не скажешь! – рассмеялся Рикардо.

– Ах ты, негодник! – Ана шутливо стукнула Рикардо подушкой.

Обоим им было весело, когда они представляли лица своих врагов.

– Можно вопрос? – вдруг посерьёзнев, сказала Ана. – Что произошло с твоей женой?

– Я не люблю об этом говорить, – тоже посерьёзнел Рикардо.

– Это наводит на подозрения, согласись, – настороженно произнесла Ана.

– Я абсолютно чист. Я же говорил. – Рикардо помрачнел. – Ну хорошо, что ты хочешь знать? Марсела была больна шизофренией. Это началось после рождения Жесики. Мы были так счастливы, а потом всё рухнуло.

Рикардо замолчал, погрузившись в воспоминания.

– А как она умерла?

– Мы отправились на уик-энд ловить рыбу. Вместе с друзьями. Остров Бэла. Там прозрачная, чистая вода. А в тот день Марсела встала раньше всех, взяла снаряжение и ушла к морю, никого не предупредив.

– Никто не видел, как она ушла?

– Никто. И она больше не вернулась. Мы нашли только её лодку. Целую неделю искали её тело под водой, но так и не нашли.

– Прости меня, – сказала Ана. – Это тяжёлые воспоминания для тебя…

Выписывая чек Ане, Изадора знала, что любая сумма будет оправданна. Ведь дон Лазаро обещал ей тридцать процентов акций. Надо было только побыстрее сообщить ему о дневнике.

– Где он? – встрепенулся старик.

– Вот он, – Изадора положила на стол тетрадь. – Итак, девушка выполнила задание. И моё участие…

– Да-да, я всё помню… Ты получишь свои акции. Но что, что там?!

– Пока ничего интересного… Ссоры, перебранки, рукоприкладство с обеих сторон…

– А угрозы? Угрозы убийства?!

– Пока не встретила… Почитаем до конца.

– Читай быстрее, я сам хочу взглянуть…

– Но дневник надо вернуть на место…

– Тогда мы сделаем ксерокопию, микрофильм… Давай быстрее!

Изадора заперлась в своей комнате, и уже до вечера весь дневник был прочитан. Разочарованию её не было предела. Ничего. Ни слова. Ни намека. Одни эмоции. Зацепиться не за что!

Изадора была вне себя от бешенства. Сколько надежд возлагала она на этот дневник и – пустышка! Нет, так это оставлять нельзя! Она выгонит Ану взашей! Она… Она…

А что ещё она может сделать? Денег уже не вернёшь. Такую сумму выложить за то, чтобы прочитать излияния истерички! Этот дневник никакого интереса не представляет… Никакого…

«Стоп, – остановила Изадора сама себя. – Так ли уж никакого? Неужели так уж ничего нельзя исправить. Конечно! Именно исправить кое-что можно!»

На следующий же день она принимала у себя довольно странного человека. Видом он напоминал старую, всё вынюхивающую крысу. Его тонкий нос был всё время в движении. Неприятное впечатление, но Изадора переборола себя. Она выложила перед человеком дневник и раскрыла его на последней странице.

– Сможете? – спросила она.

– О! Эта женщина была по-настоящему больна! – Нос человека бегал по строчкам. – Много тире, буквы написаны небрежно…

– Меня не интересует графология, – оборвала его Изадора. – Я спрашиваю: вы сможете скопировать её почерк?

– Никто не сделает это лучше меня. – Нос человека задрался вверх. – Но только это подделка… преступление…

– Вас не интересуют деньги?

– Что писать? – сразу согласился человек.

– Я страшно боюсь, – стала диктовать Изадора. – Не знаю, что может произойти на острове… но знаю, что могу…

– Могу что? – спросил человечек.

– Погибнуть. Ну, покажите. – Изадора взяла в руки листок, на котором писал человек, и дневник. Почерки совпадали идеально. – Хорошо, а теперь перенесите всё это в дневник. И добавьте: я знаю, что Рикардо меня убьёт.

Фелипе давно вынашивал грандиозный план – собрать за одним столом свою семью и семью Беренисе. Такой милый дружеский ужин.

Но вдруг его затея натолкнулась на непредвиденные препятствия. Очень кисло встретил сообщение о предстоящем ужине Жоао.

– Отец, может, не стоит знакомить меня со всеми своими слугами?

– Что ты сказал?! – возмутился Фелипе. – Беренисе не слуга…

– Ну, маникюрша, – вставил Жоао.

– …она моя приятельница и даже больше!

– Любовница, – сказал Жоао с улыбкой.

– Она придёт на ужин вместе со своей семьёй. – Фелипе сдержал себя. – И ты будешь вести себя прилично.

– Я могу вообще не присутствовать на званом ужине для нищих, – пробурчал Жоао себе под нос.

Но самое странное, что идея ужина не очень пришлась по вкусу и Беренисе.

– Может, не стоит? – сказала она.

– Но почему? Я хочу тебя официально представить своей семье.

– Вот этого я и боюсь.

– Я тебя не понимаю. И больше слышать ничего не хочу. Ты придёшь вместе со своими родными, и мы прекрасно посидим.

– Если ты так хочешь, конечно, милый, – сказала Беренисе, но у самой кошки скребли на душе.

И всё-таки ужин состоялся. Правда, Беренисе пришла одна.

– Познакомься, – сказал Фелипе. – Это мои дети. Ну, с Патрисией ты знакома. А это мой сын Жоао Мануэл.

– Да мы, в общем, тоже знакомы, – сказала Беренисе.

– Жаль, что ты не привела свою дочь и деда. – Фелипе разливал вино.

– Очень хорошо, что они остались дома, – сказал Жоао.

– Жоао, ты что? – одёрнул его Фелипе.

– Я терпеть не могу детей, – ответил Жоао.

– Моя дочь уже взрослая. Она старше тебя.

– А я очень хотела бы с ней познакомиться, – сказала Патрисиа.

– Я думаю, ещё не всё потеряно. – Фелипе обрадовался, что разговор утратил напряжённость.

– Ну как, много ногтей сегодня настригли? – спросил Жоао хамовато.

– Я сегодня не работала, – ответила Беренисе мягко. Она не собиралась вступать с Жоао в перебранку.

– А почему не пришла Фернанда? – быстро перевёл разговор на другую тему Фелипе.

– О! Она очень занята. Она учится и работает, – гордо сказала Беренисе.

– Слышишь? – обернулся Фелипе к сыну. – Учится и работает.

– С ума сойти! – паясничал Жоао.

– А где она учится? – спросила Патрисиа.

– Она заканчивает колледж и готовится поступать в университет.

– Да?! – удивился Фелипе. – И кем же она станет?

– Юристом.

– Очень правильный выбор. Мои родные почти все были юристами, – сказал Фелипе.

Разговор приобрёл отвлечённый характер, обсудили юриспруденцию, преступность в стране и другие интересные темы. Жоао больше не удалось вставить в разговор свои колкости. Поэтому ужин закончился вполне мирно.

Фелипе повёз Беренисе домой, а Патрисиа, проводив их, вернулась к брату и сказала:

– Ну и гадёныш же ты!

– Ой-ой-ой! Уж и пошутить нельзя!

– И шутки у тебя такие же гадкие. Какое право ты имеешь оскорблять эту женщину?

– Мне не нравятся простушки. И это её ты называла ослепительной и благородной?

– В смысле благородства она даст тебе фору. А в смысле простоты – да, она очень добрый и простой человек. Зато ты очень сложный и очень злой.

– Оставьте меня в покое! Моего мнения здесь никто не спрашивает!

– Тем не менее, ты не упускаешь случая высказать его!

– Да, я терпеть не могу нищих.

– А сам-то ты что, богач? Ты даже колледж не закончил.

– Будьте спокойны – я устроюсь в этой жизни получше вас.

– Это мы ещё посмотрим.

И Беренисе была не в лучшем настроении. Колкости Жоао задевали её за живое. Сын Фелипе ясно давал понять, что они с его отцом – не пара.

Впрочем, сам Фелипе совсем так не считал.

– Беренисе, – сказал он. – Пожалуйста, не обращай внимания на моего сына.

– Это трудно, но я постараюсь, Фелипе. Только не надо его ругать. Он ещё больше озлобится.

– Ну уж нет, – упрямо сказал Фелипе. – Я поговорю с этим мальчишкой, будь уверена!

– Фелипе, – Беренисе тронула его за руку, – он просто ревнует тебя ко мне. Вот и всё. Его можно понять.

– Это надо прекратить в самом начале. Ведь дальше будет ещё хуже, если это не остановить.

– Ну, я постараюсь пореже бывать в вашем доме, – сказала Беренисе грустно.

– Наоборот! – воскликнул Фелипе. – Подожди, я припаркую машину.

Он остановил автомобиль, взял Беренисе за руку и сказал:

– Беренисе, я не могу жить без тебя. Выходи за меня замуж.

Некоторое время Беренисе не могла прийти в себя. Она так ждала этих слов, но вот когда они прозвучали, она растерялась.

– Фелипе, я очень люблю тебя, – сказала она тихо. – Твоё предложение большая честь для меня.

– Ты согласна? – обрадовался Фелипе.

– Но как ты себе это представляешь? У меня ведь есть муж. Правда, он давно уже не живёт с нами и я даже не знаю, где он.

– Ничего, мы разыщем его, и ты возьмёшь развод.

– Ну а дальше? Как мы будем жить? Где мы будем жить?

– Где хочешь. У меня. У тебя.

– И ты думаешь, это возможно, чтобы наши семьи жили дружно?

– Конечно. – Фелипе был полон энтузиазма.

– Ты не знаешь, что ты говоришь, ты не представляешь себе всех последствий.

– Я знаю одно, если люди любят друг друга, для них не существует преград.

– Я люблю тебя, Фелипе… Но… Неужели нельзя оставить всё, как есть?

– Мне нужна не любовница, а жена.

– Но твой сын…

– Беренисе, слишком много отговорок, – покачал головой Фелипе.

– Я просто боюсь за наше будущее.

– Ты любишь меня?

– Да, милый, я тебя люблю, – ответила Беренисе, но голос её был очень грустным.

Когда Фелипе, проводив Беренисе, вернулся домой, Жоао уже лёг спать.

Отец, не церемонясь, разбудил его и сказал:

– Послушай меня, мальчишка, если ты ещё раз позволишь себе так разговаривать с этой женщиной, пеняй на себя.

– И ради этого стоило меня будить? – сказал Жоао сонно.

– Ты хорошо меня понял?

– Я не собираюсь потакать твоим причудам. Ты завтра приведёшь сюда уборщицу – я тоже должен перед ней стелиться?

– Нет, ты не должен, ты ничего не должен. Только одно – убирайся из моего дома, чтобы больше ноги твоей здесь не было.

– А что я такого сказал? Подумаешь… Жоао испугался, что завтра окажется на улице.

– Ты забыл, что ты сопляк, а я твой отец. Ты забыл, что ты ничто. Ни образования, ни ума, ни таланта!

– Подумаешь, я найду себе жену, для которой это не будет иметь значения.

– Посмотрим. А теперь я хотел бы, чтобы ты повторил слово в слово – я больше никогда не буду обижать Беренисе.

– Ладно, не буду.

– Тем более, сынок, – сказал Фелипе, смягчаясь, – что она, возможно, скоро станет твоей мачехой.

Устроившись на новую работу, Дока уже не мог уделять Дирсе много времени. Ей теперь часто приходилось быть одной. Вот и сегодня она заскочила после работы в кафе и не торопясь попивала здесь кофе. Спешить было некуда, Дока опять был занят весь вечер.

В кафе вошёл незнакомый молодой человек и, оглядевшись, подошёл к её столику.

– Можно? – взглянул он на Дирсе.

– Пожалуйста, – ответила девушка.

Парень заказал себе кофе и медленно размешал сахар. Похоже, он тоже никуда не спешил.

– Ты живёшь в этом квартале? – вдруг обратился к ней парень.

– Да, – ответила девушка.

– Меня зовут Марко Антонио, – продолжал парень.

– А я Дирсе, – почему-то сразу же ответила девушка.

Они поболтали ещё о разных пустяках, а потом Марко пригласил её в кино.

– Спасибо, но это слишком… Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел с тобой, – Дирсе встала.

– Мы могли бы увидеться здесь завтра, – вслед девушке сказал Марко.

Дирсе только неопределённо пожала плечами.

– Я буду здесь завтра, в это же время, – добавил Марко.

На следующий день они опять встретились. Теперь уже Марко подвёз Дирсе на своей машине. Прощаясь, они вновь договорились о встрече.

– Да, вот что… я хочу, чтобы ты знал, – выходя из машины, сказала Дирсе, – у меня есть парень. И я не собираюсь расставаться с ним.

– Я понял, – улыбнулся Марко Антонио, – но мы могли бы встречаться, как друзья…

– Хорошо. А теперь трогай, я не хочу, чтобы кто-нибудь нас видел.

– Дирсе перешла на другую сторону улицы и приблизилась к дому. В этот момент кто-то неожиданно преградил ей путь.

– Ой! – вскрикнула девушка. – Как же ты меня напугал!

Перед ней стоял и нагловато улыбался Жорже, друг Доки.

– Что такое, Дирсе? Тебя возят на машине?

– В чём дело, Жорже? Ты за мной шпионишь? – Девушка уже оправилась от испуга.

– Вот ещё! Просто проходил мимо. Гляжу – ты выходишь из машины! – Жорже ухмыльнулся.

– Ну и что? Меня подвёз знакомый с работы.

– А Дока знает о нём? – улыбка не сходила с лица парня.

– Может узнать, если ты станешь трепаться, – Дирсе внимательно посмотрела на Жорже, – но ведь ты понимаешь, что ему не надо об этом говорить?

– Понял, понял… Можешь быть спокойна, Дирсе, ничего я не расскажу Доке.

– Хотя, знаешь что, расскажи… расскажи ему всё, – девушка загадочно улыбнулась.

– Да ты что? С ума сошла? – Жорже даже растерялся. – Он же тебя придушит! Он тебе такое устроит!

– Вот этого мне и надо, – девушка зашагала прочь.

После встречи с Дирсе Жорже немедленно направился к Доке.

– Ты не видел Дирсе? – спросил у него Дока после обычных приветствий.

– Я видел, как она шла к дому. – Жорже сделал многозначительную паузу. – Послушай, Дока, сегодня её подвёз на машине какой-то парень…

– Ладно, я с этим делом разберусь, – Дока, кажется, не воспринял всерьёз слова Жорже.

Но позднее, когда они увиделись с Дирсе, Дока припомнил разговор с другом и потребовал объяснений у любимой.

– Господи, этот Жорже когда-нибудь закроет свой рот?! – не без удовольствия сказала Дирсе.

– Ой, смотри, Дирсе. Такие парни, как я, на дороге не валяются, – Дока напустил на себя грозный вид.

– Перестань, Дока, – рассмеялась Дирсе. – А то я и вправду подумаю, что ты ревнуешь.

– А как же? – Дока подхватил девушку на руки и закружил, не обращая внимания на её протесты. – Ты ещё не знаешь, как я страшен в гневе!…

Жить во лжи – хуже не бывает. Виториа чувствовала это всем своим существом. У неё не было никаких прямых доказательств, но было постоянное чувство неискренности в её отношениях с Жоао. Она ещё раз припомнила весь тот странный инцидент с Порфирио, снова поняла, что Порфирио ни с того ни с сего не мог ущипнуть Магду. Она ещё и ещё раз подробно расспросила обо всём подругу, но та так убедительно клялась в своей невиновности, что Виториа отступила. А вот Жоао был менее убедителен, хотя, конечно, тоже всё отрицал.

Беда в том, что Порфирио застал Магду и Жоао ещё раз. И теперь уже Жоао поссорился с Порфирио. Слуга пообещал ему, что выведет ловеласа на чистую воду.

Жоао понял, что надо форсировать события, поэтому договорился с Виторией, что придёт к её матери официально, чтобы просить ее благословения на брак.

С этим сообщением Виториа отправилась к матери.

Изадора была не в духе. Вся история с дневником Марселы не давала ей покоя. Сообщение дочери о предстоящем официальном предложении она приняла довольно скептически.

– Дедушке Жоао не понравится, Виториа, – сказала она.

– Дедушке он и не должен нравиться, он делает предложение мне.

– А ты знаешь хотя бы, чем занимается этот парень, из какой он семьи?

– Мама, но я ведь не за его семью выхожу замуж. Или ты предпочитаешь, чтобы я осталась незамужней, как дона Валентина?

– Но ты собираешься выйти замуж за парня, которого никто из нас не знает!

– Я выйду за того, за кого хочу! – Виториа сказала это резко и безапелляционно.

– Вот и ошибаешься, милая. Ты ещё несовершеннолетняя, тебе нет двадцати одного года.

– Всё сказала?

– Дочь, ну погоди, зачем нам ссориться? – Изадора поняла, что хватила лишку.

– Это ты начала.

– Хорошо, я. Но почему? Я же забочусь о тебе. Ты уверена, что этот парень не гоняется за деньгами?

– Он не нищий. Если бы меня интересовали деньги…

– Его семья из Сан-Паулу? – перебила дочь Изадора.

– Да. И ведёт родословную с пятнадцатого века. Тебе это должно понравиться.

– Ну ладно, пусть приходит. Я сама с ним поговорю.

День официальной встречи настал. Правда, Изадора где-то задерживалась, поэтому пришлось Витории развлекать Жоао, который очень волновался.

– Ты заметил, что Магда тебя стала избегать? – поддела девушка жениха.

– Что? А! Да.

– А с чего бы это, Жоао? – лукаво улыбалась Виториа.

– У нас взаимная антипатия, – сказал Жоао.

– О, нет. Ты ещё можешь скрыть, а вот у неё не получается…

– Добрый вечер, – прервала их беседу Изадора.

– Мама, познакомься, это Жоао Мануэл.

– Очень приятно.

Жоао поцеловал Изадоре руку.

– Ну, пройдёмте ко мне? – предложила Изадора.

– Вы идите, а я попозже. Не хочу смущать Жоао, – сказала Виториа и ободряюще улыбнулась жениху.

Когда они перешли на половину Изадоры и уселись в широкие мягкие кресла, хозяйка спросила:

– Вы давно знакомы с моей дочерью?

– Несколько месяцев. Но это не имеет значения. Думаю, у нас любовь с первого взгляда.

– Вы учитесь?

– В этом году я прервал учёбу, но в следующем продолжу.

– Виториа сказала мне, что матери у вас нет, а чем занимается ваш отец?

– У него брокерская контора.

– М-м, – Изадора была, в общем, довольна ответами молодого человека.

Она внимательно разглядывала его. И он ей казался вполне приличным. В меру красив, в меру умён, в меру изыскан… Высокомерен слегка, но это ему даже к лицу. Видно, что знает себе цену. А что, они с Виторией были бы неплохой парой.

– А каковы же ваши намерения относительно Витории? – спросила Изадора.

– Я, дона Изадора, хотел просить у вас руки вашей дочери, – наконец сказал Жоао.

– Но, может быть, это несколько рановато?… Вы так не считаете?

– Нет, он так не считает, Изадора, – вдруг услыхали они.

– Дон Лазаро! Присоединяйтесь к нашей беседе, – сказала Изадора. – Жоао, познакомьтесь с дедушкой Витории.

– Очень приятно, сеньор, – Жоао встал, слегка поклонился.

– Сядьте, – скомандовал старик. – Изадора, какую бы отметку ты поставила молодому человеку за искренность?

– Я?… – Изадора растерялась.

– Вам – ноль, молодой человек! – воскликнул старик. – Знаешь, Изадора, кто отец этого парня? Фелипе Мело. За грязные делишки его вышвырнули из конторы, и теперь он безработный.

– Это правда?! – опешила Изадора.

– Ему подстроили ловушку, он не виноват, – залепетал Жоао.

– Кто не виноват? Что здесь происходит? – Виториа стояла на пороге комнаты – само бешенство.

– Его отец… – начал было дон Лазаро, но Виториа перебила его:

– Мне нет никакого дела до его отца! Жоао не виноват, если отец допустил ошибку!

– Я запрещаю тебе встречаться с этим парнем! – закричал в ответ старик.

– Кем он себя воображает?! Господом Богом?! – напустилась на деда Виториа.

У старика дух перехватило. А Виториа схватила Жоао и вытащила из комнаты.

– Мы всё равно будем встречаться, – сказала она. – Назло всем!

Всё чаще старые друзья не узнавали Доку на улице. Больше того, они с подозрением смотрели на лощёного франта, который неизвестно каким чудом залетел в бедный район. Доку веселило это. Он оставался по-прежнему добрым и простым малым. Правда, у него несколько осложнились отношения с Дирсе. Теперь он мог уделять своей любимой куда меньше времени.

Приближался день, когда Дока должен будет познакомиться с Виторией.

Мими наводила последний блеск.

– Эдуардо, какие самые престижные и дорогие марки часов?

– «Булгари», «Брайтеллинг» и «Ролекс», – без запинки ответил Дока.

– Твой любимый автомобиль?

– «Ягуар».

– Расскажи о своём отце.

– Отец экспортирует железную руду. У него большой рудообогатительный комбинат в Акре.

– Мать.

– Они с отцом в разводе. Она работает в столице. Экономист.

– Какой колледж ты закончил?

– Санто Америко.

– По какой специальности?

– По философии.

Мими осталась довольна. Беренисе была просто в восторге. Обе уже представляли Доку на великосветском рауте.

– Ну, а кто были твои испанские предки? – это был очень сложный вопрос, Дока обычно путался.

– Кастильские дворяне. Мой прапрапрадедушка был графом де Коста Браво. Он положил начало производству знаменитых вин…

– Отлично, – похвалила Мими. – Ну, ты делаешь успехи, которых я даже не ожидала. Да, а что ты сам предпочитаешь из напитков?

– Водку с лимоном, – честно признался Дока.

– Ну вот, стоило тебя похвалить!

– Простите, Эдуардо предпочитает белое сухое вино. Коктейль «Манхеттен» со льдом. Иногда позволяет себе шотландское виски многолетней выдержки.

– А что ты выпил бы сейчас?

– Джин с тоником? – неуверенно спросил Дока.

– Ошибка. Для джина рановато.

– А, да. Светлые вина для дня, тёмные для вечера, правильно?

– Правильно.

– Боже мой, – сказала Беренисе. – Просто какая-то ходячая карта вин.

– А как тебе это вино? – Мими подала Доке бокал.

– Прекрасное. Это испанское вино.

– А это ты откуда знаешь? – Мими удивилась, потому что на вкус очень непросто определить происхождение вина.

– Я видел, как вы открывали бутылку, – честно признался парень.

– Молодец. Вот так и надо себя вести – всё время ушки на макушке.

Дока от смущения громко сглотнул.

– Нет, не буду тебя хвалить. Ты сразу же портишься.

– Простите.

– А мне кажется, Дока просто великолепен, – сказала Беренисе. – От него просто глаз не оторвёшь.

– Спасибо, мадам, – с достоинством поблагодарил Дока.

– Господи, как мне жалко дочку Изадоры, – сказала Мими задумчиво. – Теперь я понимаю, что чувствовал Пигмалион.

Следующим испытанием для Доки была поездка по магазинам. Он должен был безошибочно выбирать элегантные вещи. Это было сущим наказанием для парня. Ему очень нравились пёстрые и весёлые наряды. Он любил надеть что-нибудь такое, чтобы вся улица оборачивалась. Оказалось вдруг, что это ужасный, варварский вкус. Доке приходилось постоянно помнить об этом, но руки всё равно тянулись к ярким галстукам и рубашкам, к брюкам с клёпками и ботинкам со звенящими шпорами.

Поначалу он решил, что разгадал тайну «хорошего вкуса» – надо просто выбирать всё тёмное, неприметное, серое. Но потом оказалось, что дело куда сложнее. Надо было ещё уметь разбираться в фасонах, в линиях, в гаммах. Оказалось, что на каждое время дня, для каждого занятия существует своя одежда. Одежда должна идти – вот это Доке почти не удавалось разгадать. Ему представлялось, что, раз надел – значит, идёт. Мими кропотливо и настойчиво приучала его разбираться во всех этих невообразимых тонкостях.

Если поначалу деньги, которые платила ему Мими, казались Доке чуть не даровыми, то постепенно он понял, что труд это каторжный.

И если бы не мать с бабушкой, которых Доке приходилось содержать, он давно бы бросил это занятие.

Как только Доке начинало казаться, что он овладел всеми премудростями светского поведения, так Мими начинала новое занятие. На этот раз она решила научить его танцам.

– Я умею, умею, – поспешил предупредить Дока.

– Что ты умеешь?

– Ламбаду.

Мими смеялась долго и обидно.

– Милый мой. Виториа танцует фокстрот, болеро, самбу, танго…

– Она что, балерина?

– Она светская девушка, а ты великосветский кавалер. Ты должен танцевать куда лучше неё.

– A-а… Я просто увильну, скажу, у меня болит нога.

– Как это увильнёшь? Ты же воспитанный молодой человек!

– Нет, погодите, погодите… – Дока предчувствовал новые мучения.

– Сеньор Эдуардо, я хочу научить вас танцам, – тоном, не терпящим возражений, сказала Мими и встала.

Дока тяжко вздохнул и тоже поднялся.

Мими убрала яркий свет.

– Болеро не танцуют при ярком освещении, – сказала она. – Теперь так – ты берёшь мою левую руку, другой обнимаешь меня за талию.

– Понятно, – сказал Дока. Начало ему понравилось.

– Начнём, мой милый, – мягко сказала Мими. – Болеро танцуют тесно прижавшись.

– Ага, – сказал Дока. Продолжение тоже было – ничего.

– Теперь под музыку – шаг вперёд, шаг назад…

Конечно, получалось не сразу, но – получалось.

– Да ты прекрасный ученик. Лёгкий, подвижный, – похвалила Доку Мими.

Они были в комнате одни, интимный свет, страстная музыка, красивая женщина. У Доки немного закружилась голова.

– Теперь, Дока, ты должен приблизить своё лицо к лицу дамы и понюхать её духи.

– Но мой одеколон забивает все запахи, – сказал Дока честно.

– Во-первых, никогда не выливай на себя так много. Лучше пользоваться туалетной водой. Во-вторых, всё равно понюхай и скажи: «Какие у вас прелестные духи».

– О, мадам, какие у вас прелестные духи. Французские? – спросил Дока бархатным голосом.

– Да. «Пуазон».

– Это мои любимые духи, мадам, – сказал Дока и за спиной Мими посмотрел на часы.

– В чём дело, Эдуардо?

– Дирсе ждёт! – с досадой ответил Дока. – Если я опоздаю, мне будет головомойка.

– Господи, Дока, а если бы ты сейчас танцевал с Виторией?

– Придумал бы что-нибудь.

– Виториа – твоя работа. Дирсе может подождать, – строго сказала Мими.

– Ах, мадам, вы бы это объяснили Дирсе.

– Нет уж, сам объясняй. Ну ладно, иди. Завтра ты должен быть свободен!

Дока не лгал – Дирсе действительно очень ревниво относилась к его необычной работе. Уже сколько раз Дока спорил с ней, убеждал, высмеивал, раскаивался, обещал, но Дирсе не верила ему.

– Ты бросишь меня, – только и твердила она.

Её настораживало и то, что Дока весьма прохладно отнёсся к разговорам друзей, что у девушки появился ухажёр. Это Дока! Такой ревнивый и вспыльчивый по куда менее серьёзным поводам! Нет, он явно охладел к ней.

Бабушка просто на дух не принимала работу Доки, мать была более осторожна в оценках.

– Дока, сынок, может, тебе не стоит этим заниматься?

– Чем уж таким я занимаюсь? Ты посмотри, что творится вокруг.

– Зло всегда остаётся злом – маленькое оно или большое, – Роза горестно смотрела на сына.

– Мама, послушай меня, я не знаю, сколько всё это продлится. Но потом мне опять надо будет возвращаться в это несчастное кафе. Мне что, упускать такую возможность – для мадам эти сто пятьдесят тысяч ничего не значат. А мы неплохо можем жить на эти деньги.

– Сынок…

– Я же не собираюсь никого убивать!

– Но из-за тебя могут пострадать невинные люди.

– А разве я не страдал и не голодал по чужой вине? А разве ты всю жизнь не работала неизвестно на кого? Ты крутила свою швейную машинку ночи напролёт! И мы разве стали жить лучше? Мама, мы никому ничего не должны!

На следующий день Дока опять был у Мими.

– Ну, я готов к танцам! – бодро отрапортовал он.

– Дока, – торжественно сказала Мими. – День вечеринки назначен. Моя подруга устроит её у себя дома. Она ничего не знает. Ты для неё плейбой, наследник винных заводов «Домеске».

– У меня внутри прямо всё опускается, – испуганно сказал Дока.

– Ты сам-то как считаешь – ты готов? – Мими испытующе посмотрела в глаза Доке.

– А что от меня зависит? – обречённо сказал Дока.

– Всё! Только когда ты сам скажешь, что готов, – ты будешь действительно готов.

– Я готов!

– Ну и прекрасно. Не беспокойся, я всё время буду рядом.

– Я абсолютно спокоен!

– Правильно. С тобой ничего не случится, – Мими мягко положила руку Доке на плечо. – Я верю в тебя.

– Сеньора, как жаль, что вы не моя мать, – неожиданно признался Дока.

Мими удивлённо вскинула брови.

– То есть я не имел в виду… Я люблю свою мать… Но вы ведь поняли, что я имею в виду?

– Знаешь, когда ты улыбаешься, я всегда думаю, что у меня мог бы быть сын – твой сверстник.

– Как это?! Вы выглядите по крайне мере как моя старшая сестра, – искренне сказал Дока.

– Нет, Дока, – грустно улыбнулась Мими. – Послушай, Эдуардо, я расскажу тебе то, чего не знает никто. Я была влюблена в отца Витории.

– Который недавно умер? – Дока удивился. Теперь становились ясны кое-какие мотивы поступков Мими.

– Я была от Клаудио без ума. Но тут появилась Изадора…

– Она отбила вашего возлюбленного?

– Но ты никому не должен об этом говорить.

– Могила!

Фирма «Дизайнерс Вентурини» переживала не самые лучшие свои времена. Вся экономика страны находилась в глубоком кризисе. Даже самые крупные и стабильные предприятия трясло как в лихорадке. За заказы дрались не на жизнь, а на смерть, но вот заказов с каждым днём становилось всё меньше и меньше.

Уже вынуждены были сократить производство многие, кое-кто обанкротился, но фирма «Дизайнерс Вентурини» кое-как держалась на плаву.

Затеянный проект по оформлению столового сервиза, на который раньше фирма почти и не обратила бы внимания, теперь был очень кстати. Разработаны были все эскизы, технологии, изучен рынок, всё было готово к подписанию контракта.

Но всё дело в том, что один из компаньонов фирмы был против этого проекта. Этим компаньоном был Рикардо.

Его не устраивало всё. И сам проект казался ему ненужным, и то, что им занималась Валентина, а он был отодвинут на задний план, и сделка казалась ему невыгодной. Но самое главное, он ощущал какие-то подводные рифы во всей этой затее. И рифы эти стояли как раз на его пути.

Дон Лазаро вызывал к себе Рикардо несколько раз, но тот не являлся, отговариваясь неотложными делами. Наконец, дальнейшие оттяжки стали неприличными и Рикардо пришёл к старику.

– Почему вы не одобрили проект сервиза? – спросил старик после прохладных приветствий.

– Во-первых, этот дизайн явно устарел, – сказал Рикардо. – Такая концепция уже исчерпала себя.

– Я считаю, что с профессиональной точки зрения проект безупречен. А отклонили вы его только из-за личной неприязни. – Дон Лазаро сразу заострил разговор. Он не мог спокойно смотреть на этого человека.

– Позвольте мне с вами не согласиться, – Рикардо пока пытался держаться в рамках. – Вы можете прочитать доклад, там подробно говорится о каждом моём замечании.

– Все ваши замечания основаны на том, что этот проект был создан под руководством Валентины. Под руководством моей сестры. Именно из-за этого вы отказались его принять.

– Но существуют лучшие решения, – сказал Рикардо с улыбкой некоторого превосходства.

– Нет, я не желаю знать, не хочу! – Дон Лазаро уловил его улыбку и был ею взбешён.

– А потом, дон Лазаро… – начал было Рикардо.

– Мне нет дела до ваших вкусов! – почти закричал старик. – Я так хочу!…

– Ваши эстетические критерии всегда были весьма сомнительными, дон Лазаро, – опять тонко улыбнулся Рикардо. Он понимал, что старика бесит именно его спокойствие. – Я помню, когда был жив отец…

– Ваш отец умер! Его нет на свете! – теперь уже действительно закричал старик. – Он больше не мой компаньон и не хозяин нашего предприятия!

– Но я продолжаю дело моего отца, я имею полное право отклонять проекты, которые не соответствуют стандартам качества нашего предприятия. – Рикардо тоже пришлось чуть повысить голос.

– Стандарт качества «Вентурини» установил я сам! А вас я пригласил лишь для того, чтобы вы знали – мой секретарь уже связался с заказчиком и сегодня наша фирма должна представить проект.

– Вы можете делать, что угодно, но у вас нет права не допускать меня на эту встречу, – угрожающе заметил Рикардо.

– Вы можете идти, Рикардо! – Старик больше не сдерживал себя.

– Так когда должна состояться встреча с заказчиком? – даже не двинулся с места Рикардо.

– Прошу вас, уходите! – уже захрипел старик.

– Я не расслышал вашего ответа, – Рикардо опять улыбнулся.

Но старик ему ничего не сказал. Он вдруг тяжело задышал и протянул руку к колокольчику.

Порфирио вбежал сразу же.

– Что с вами? Дон Лазаро?! Сейчас, сейчас, вот ваше лекарство!

У старика был сердечный приступ.

Рикардо встал, поклонился и вышел. Старик не добился своего. Рикардо понимал теперь, чего он хотел – разозлит своего компаньона, чтобы Рикардо поскандалил и ушёл из фирмы. Но получилось, что наказал себя сам.

Вечером старику стало лучше, и он позвал к себе Валентину.

– Валентина, я хочу, чтобы мы обсуждали проект сервиза в офисе заказчика, а не у нас. Ты можешь договориться с ним о встрече где угодно, только не у нас.

– Но почему? – Валентина знала, что это нарушение давно установленных правил.

– Потому что об этом не должен знать Рикардо. Рикардо нельзя встречаться с заказчиком. Иначе он расстроит эту сделку.

– Но как ты можешь помешать Рикардо участвовать в сделке? – Валентине нравился ход мыслей старика. Но ей требовались и гарантии.

– Если проект понравится заказчику, ему придётся с ним согласиться.

– А как же Андре? Ему что, тоже не обязательно присутствовать на встрече?

– Ему ты скажешь перед самой встречей…

Старика мало интересовал Андре. Только бы не проболтался.

– Интересно будет посмотреть на Рикардо, – сказала Валентина. – Он очень разозлится, когда узнает, что сделка заключена.

– Сразу после переговоров сообщи мне все подробно, поняла? – старик откинулся на подушку. Дело было сделано, теперь можно и отдохнуть.

На этот раз план старика удался полностью. Рикардо оставался в неведении, Андре был предупреждён уже в машине, когда ехали к заказчику.

И сами переговоры прошли прекрасно. Заказчику понравился проект. Сделка состоялась и даже, на удивление, очень выгодная для «Дизайнерс Вентурини».

Валентина позвонила старику прямо из офиса заказчика.

– Лазаро, можешь открывать шампанское, заказчику понравился мой проект!

– Отлично! – обрадовался старик. – А как с точки зрения финансов? Это выгодно?

– Это больше чем выгодно! – Валентине было чем гордиться.

– Срочно приезжай, мы всё обсудим за ужином. Ты мне всё расскажешь, и мы отметим это событие.

Лазаро довольно потирал руки.

К ужину дом был полон званых гостей.

Жоао всё ещё наведывался в дом Вентурини, хотя старик и высказывал своё недовольство по этому поводу Витории. Понимая, что шансы его на женитьбу сильно упали, парень решил привести для поддержки Патрисию. Девушка, конечно, должна была понравиться семье. Так оно и случилось. Теперь Патрисиа стала бывать здесь тоже. Когда к вечеру позвонила Виториа и пригласила Жоао и Патрисию на званый ужин, Патрисиа решила, что возьмёт с собой Жесику. Она старалась теперь не оставлять девушку одну – не дай Бог выкинет ещё что-нибудь.

– Только, если ты не против, я приду со своей подругой, – сказала она Витории.

– Разумеется! – согласилась та. – Чем больше молодёжи, тем лучше! Не смотреть же целый вечер на этих веселящихся стариков!

Патрисиа тут же позвонила Жесике, и та с удовольствием согласилась.

На вилле собрался весь цвет бизнеса. Звучали поздравительные речи, шампанское лилось рекой. Патрисиа и Жесика немного опоздали. Порфирио знал Патрисию и поэтому проводил их прямо к столу.

Как раз в это время дон Лазаро поднялся и призвал к тишине.

– Классно здесь, – сказала Жесика шёпотом Патрисии. – А танцы будут?

– Может быть, – шепнула в ответ Патрисиа.

Виториа оказалась рядом, и Патрисиа познакомила своих подруг.

– Господа! Я хочу, чтобы вы выпили вместе со мной, – начал, наконец говорить дон Лазаро, – за крупную сделку, которую мы только сегодня заключили. Да, наша фирма «Дизайнерс Вентурини». За «Дизайнерс Вентурини»! – старик поднял хрустальный бокал.

– За Вентурини! – закричали гости, чокаясь.

– Что с тобой, Жесика? – Патрисиа посмотрела на подругу, которая со стуком поставила бокал на стол и даже пошатнулась.

– Мне нужно уйти отсюда как можно скорее, – прошептала Жесика и вышла из-за стола. – Я тебе потом всё объясню.

– Извините, – сказала Патрисиа соседям, – нам нужно уйти.

В установившейся тишине – собравшиеся торжественно пили шампанское – голос Патрисии прозвучал громко и отчётливо.

Дон Лазаро тоже посмотрел на выходящих из-за стола Патрисию и Жесику. Патрисию Лазаро знал, но вот другую…

– Кто эта девушка, Виториа? – спросил он громко. – Я её никогда не видел.

– Это Жесика, – ответила Виториа, не понимая, что так взволновало деда.

– Жесика… Жесика… – Что-то знакомое было в этом имени для старика. – Это может быть только…

Лазаро вдруг вскочил из-за стола и выбежал из гостиной. За ним тут же помчались Изадора и Валентина.

Гости были в замешательстве. Через минуту Изадора вернулась и увела Виторию.

Дон Лазаро был в гневе.

– Ты можешь мне объяснить, как это получилось? – налетела Изадора на дочь.

– А что получилось? – не понимала Виториа.

– А то получилось, что на наш праздник явилась дочь Рикардо! Твоя подруга Жесика.

– Я не знала, что она дочь Рикардо Миранды, – Виториа растерялась.

– Как это – не знала? – сказала Изадора.

– И даже если бы знала, от этого ничего бы не изменилось. Она пришла с Патрисией, – резко сказала Виториа.

– Виториа! – воскликнула Изадора.

– Не трать времени попусту! – закричал дон Лазаро. – Она не обратит внимания на твои слова!

– Как бы там ни было, – вмешалась в разговор Валентина, – нельзя, чтобы в нашем доме происходило подобное.

– Изадора, будь со своими детьми построже! – Старик пальцем ткнул в невестку. – Если ты, конечно, хочешь, чтобы из них выросли настоящие Вентурини!

Виториа круто повернулась на каблуках и вышла, хлопнув дверью.

– Твои дети тебя не слушают, Изадора! – Старик опешил от такой выходки Витории. – Ни дочь, ни твой сынок Марко!

– Я здесь, дедушка, – вдруг вышел из-за портьеры Марко. – Вы меня звали?

Дон Лазаро только развёл руками.

Известие о сделке, которую заключила Валентина, дошло до Рикардо довольно быстро. А тут ещё и дочь сообщила, что в доме Вентурини настоящее торжество по этому поводу.

Поэтому уже на следующее утро Рикардо снова был у дона Лазаро.

– Дон Лазаро, – стараясь быть спокойным, начал Рикардо.

– Я узнал, что вы искали меня, – перебил его старик. – И по какому же поводу?

– Фирма «Вентурини» заключила контракт под покровом ночи! – Рикардо выбирал слова поосторожнее, но у него плохо получалось.

– Нет, мы ничего не делаем втайне, – усмехнулся старик. Он посмотрел на Валентину.

– Да, мы заключили контракт. Я и Андре встретились с клиентом с разрешения дона Лазаро, – сказала Валентина.

– Но я опротестовал этот проект, Валентина.

– Ваш протест снят, – елейным голосом проговорил старик. – Этот контракт оказался очень выгодным для Вентурини.

– Клиент даже согласился оплатить стоимость производства, – гордо сказала Валентина.

– Дон Лазаро, у вас есть компаньон. Вы не забыли?

– А вы недовольны выгодным проектом? – язвительно спросил старик.

– Всё было проделано в моё отсутствие и против моей воли.

– Я думаю, вы не имеете право спорить с компаньоном, который держит большую долю, – как мальчишке выговорил старик Рикардо. – Или вы законов не знаете?

– Вы нашли способ нанести ущерб моему престижу, – сказал Рикардо, понимая, что проиграл по всем пунктам. – Я глубоко потрясён подобной изменой.

– Тогда уходите, – дон Лазаро улыбался всё радостнее. – Продайте свою долю. Я куплю немедленно и заплачу втрое дороже рыночной цены.

Рикардо вдруг тоже широко улыбнулся:

– Поздравляю! Всё спланировано превосходно. Есть во всём этом что-то грязное, но вы иначе не можете.

– Так вы продаёте? – Валентина не выдержала и испортила торжество дона Лазаро, потому что Рикардо тут же не преминул воспользоваться её оплошностью.

– Старый разговор. Пробуйте дальше, пока не надоест! Никуда я не уйду!

Когда Рикардо, откланявшись учтивее обычного, ушёл, дон Лазаро напустился на сестру:

– Ты всё испортила! Нельзя ему показывать, что мы хоть в чём-то от него зависим!

– Да, он меткий охотник, – согласилась Валентина.

– Впрочем, в основном всё прошло замечательно. Если бы такие стычки случались почаще, это очень было бы нам на руку.

То же самое думал и Рикардо. Только имел в виду больное сердце и возраст дона Лазаро.

Уже несколько дней Андре не видел Изадору. Срочные дела фирмы заставляли его много работать, вечерами же он встречался с Фернандой. Изадора тоже, казалось, не искала с ним встреч. Поэтому, когда она позвонила и пригласила Андре в ресторан, он был несколько удивлён.

– Что это за срочное дело, о котором ты говоришь? – попытался выяснить Андре по телефону.

– Я кое-что разузнала о твоей подружке.

– Мне всё это не нравится, Изадора, – сказал Андре. – Очень тебя прошу, оставь в покое Фернанду.

– Поговорим вечером, – проговорила Изадора и повесила трубку.

Встретив Изадору в ресторане и усадив её за столик, Андре сразу же приступил к расспросам.

– Так что ты узнала про Фернанду?

– Может быть, ты что-нибудь закажешь сначала? – Изадора поискала глазами официанта.

Андре сделал заказ. Он терпеливо молчал, пока Изадора ела, и, только когда та перешла к десерту, спросил:

– Так ты мне расскажешь, наконец?

– Но ведь ты даже не притронулся к еде, – Изадора явно не спешила.

– Мне не хочется.

– А вот я уже давно так вкусно не ела, – сказала Изадора.

– Не тяни резину, Изадора, – Андре терял терпение.

– Значит, ты уже не отрицаешь, что у тебя с ней близкие отношения? – улыбнулась Изадора.

– Она может быть моей подружкой или кем угодно, только это всё равно не твоё дело, – зло сказал Андре.

– Ладно, тогда крепче держись за стул. Отец твоей подружки сидит в тюрьме за ограбление банка.

Сообщение произвело впечатление на Андре. Он налил себе вина в бокал, выпил и только потом сказал:

– Повтори, пожалуйста, что ты сказала.

– Ты прекрасно всё слышал. Отец твоей возлюбленной оказался бандитом. – Изадора коротко рассмеялась.

– Ну и что из этого? – Андре не хотелось доставлять удовольствие Изадоре и давать ей повод думать, что это расстроило его.

– Как что? Тебе хочется породниться с такими людьми?

– Мне нет дела до её отца. Я ведь не к нему испытываю дружеские чувства…

– Ты сказал «дружеские»? – её глаза блеснули.

– Да, у меня с ней именно такие отношения. И она ни разу не дала мне повода усомниться в своей доброте и искренности. – Андре нравилось расхваливать Фернанду перед Изадорой.

– Да, конечно. Она так добра и искренна, что чуть было не вышла замуж за моего дурачка Марко. Или, по-твоему, она его любила?

– Я не привык обсуждать со своими подругами их прежних знакомых, – Андре не хотел продолжать эту тему.

– Если она такая хорошая, как ты говоришь, тогда почему она не сказала ни Марко, ни тебе о своём отце? – Изадора говорила с ненавистью.

Изадора специально затянула ужин допоздна. Адре удалось позвонить Фернанде только наутро.

– Давай пообедаем вместе, – предложил он.

– Я не смогу, нет моей напарницы.

– А вечером?

– Слушай, – предложила вдруг Фернанда, – хочешь поужинать у нас дома?

– Конечно. Мне давно хочется познакомиться с твоей матерью.

– Ну договорились, тогда я тебе позвоню, – сказала Фернанда и повесила трубку.

Мать и дедушка очень обрадовались, когда Фернанда по телефону сообщила им о предстоящем ужине.

– Только не надо ничего особенного, – сказала она. – Обыкновенный домашний ужин.

– Нет-нет, Нанда, так не годится, человек придёт познакомиться с твоей семьёй, – Беренисе была полна энтузиазма.

– Фернанда, – позвали девушку по селектору.

– Прости, мама, меня вызывают, поговорим потом.

Менеджер строго смотрел на Фернанду и ничего не говорил. У девушки сжалось сердце, она почувствовала, что что-то неладно.

– Нашему банку, – наконец произнёс менеджер сухо, – придётся сократить расходы. У нас нет необходимости держать на одном месте двух служащих. Мне очень жаль, сеньорита, но с завтрашнего дня вы уволены.

У Фернанды потемнело в глазах.

– Чьё это решение? – спросила она.

– Управляющего, только… – менеджер замялся.

– Что? Вы что-то недоговариваете, – догадалась девушка.

– По секрету скажу вам, сеньорита, кто-то очень постарался, чтобы вы лишились места.

– И я знаю, кто это!

– Это Изадора! Это её рук дело! – чуть не плакала Фернанда в трубку, когда десятью минутами позже разговаривала по телефону с Андре.

– Нет, что ты?! Она не могла этого сделать! – говорил Андре, но в голосе его не было уверенности.

– А ты знаешь, что она мне угрожала? Заставляла расстаться с тобой. А в противном случае – я лишусь работы. Теперь я на улице.

– Ладно, не волнуйся, не стоит так переживать… – Андре не знал, чем утешить Фернанду. – Я поговорю с ней.

– О чём?! Ты с ума сошёл! Ты хочешь заставить её попросить управляющего вернуть меня на работу?! – Фернанда нервно засмеялась.

– Хорошо, я не буду с ней говорить. Я сам найду тебе работу, и даже получше этой!

– Эта стерва словно подгадала устроить мне сюрприз именно в тот день, когда я собиралась пригласить тебя на ужин. – Фернанда чуть не плакала.

– Подожди, а что, ужин отменяется?

– Нет, милый, нет, я не хочу ничего отменять из-за неё!

Вечером Андре заехал за ней в банк. Расставание с работой было для Фернанды болезненным, поэтому она очень обрадовалась, коща увидела Андре, ожидающего её с букетом цветов.

В машине говорили только о кознях Изадоры и поэтому не заметили, как приехали домой.

– Проходи, познакомься, это моя мама, – представила Фернанда Беренисе.

– Очень приятно, – сказал Андре. – Это вам, – и он подал Беренисе коробку дорогих конфет.

– А меня вы не хотите познакомить, – появился дед Эмилио. Он был гладко выбрит, в чистой сорочке и даже брюки погладил по такому торжественному случаю. – Тогда я представлюсь сам. Меня зовут Эмилио. Я дед этой прелестной девочки.

– Рад с вами познакомиться, – Андре крепко пожал руку старика.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила Беренисе. – Чувствуйте себя как дома.

– Что ты будешь пить? – спросила Фернанда Андре, когда все расселись за столом.

– Вина, пожалуйста.

Ужин покатился по гладкой и наезженной колее. Дед очень интересовался компьютерной графикой. Андре подробно рассказывал о ней. Правда, дед не забывал постоянно подливать себе и гостю. Андре пил умеренно, а вот дед не сдерживал своих желаний.

К концу ужина он был уже хорош.

Когда гостя проводили, Беренисе сказала:

– Ты знаешь, он мне очень понравился, – и погладила дочку по голове.

– Он приятный человек, – согласилась Фернанда. – Вот только… он не любит меня.

– Откуда ты взяла? – удивилась Беренисе.

– Отсюда, – Фернанда показала на своё сердце.

– О! Очень надёжный источник! – иронично заметила Беренисе.

– В таких вещах – самый надёжный.

– Но он бы не пришёл к нам на ужин, если бы не относился к тебе серьёзно.

– Он просто порядочный человек. Это ничего не значит. И ещё я, знаешь, его ревную.

– К кому?

– Кого-то же он любит.

– Может быть, ты всё придумываешь? – Беренисе не могла поверить, что такой человек может жить двойной жизнью.

– Я знаю это, мама. – Фернанда была грустна.

– Ты о чём-то догадалась, когда вы были… наедине? – подыскала подходящее слово Беренисе.

– Ты хочешь спросить – спала ли я с ним? Нет, не спала, – прямо ответила Фернанда.

Беседа была прервана стоном старика. Беренисе и Фернанда бросились в спальню.

Вид у старика был страшный – серое лицо, покрытое испариной, блуждающий взгляд и хриплое дыхание.

– Бог мой! – воскликнула Беренисе. – Он умирает!

Фернанда бросилась к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Но старик сам остановил её.

– Не надо, они мне не помогут!

– Нанда! – воскликнула Беренисе. – Зови сюда бабушку Доки.

– Зачем? – не поняла Фернанда.

– Она вылечит его, она его спасёт! Я знаю!

Фернанда бросилась к соседям. И через минуту Элза уже принялась за своё дело.

– Ничего, ничего страшного, – приговаривала она. – Сейчас, сейчас. Всё будет нормально… Мы уже не будем так напиваться, правда, сеньор?

Она оттащила деда в ванную и опустила в холодную воду. Старик вдруг вздохнул свободно. Кровь приливала к лицу. Глаза стали смотреть твёрдо. Он пришёл в себя.

Спасительницей его оказалась старуха, которую он недавно выгонял из дому.

А уже на следующий день в кабинете Андре возникла Изадора.

– Ну, так что тебе сказала твоя подружка? – Она села на кончик стола Андре.

– Ничего она не говорила, разве только то, что ты ей угрожала… – Изадора была совсем рядом с Андре, он чувствовал нежный запах её духов.

– Я ей не грозила, я ей только сказала, чтобы она оставила тебя в покое, – Изадора провела тыльной стороной ладони по его лицу.

Андре отпрянул от неё, встал и отошёл к окну.

– А после этого ты пошла к управляющему и сказала ему, что отец девушки, которая отвечает за сейф, сидит в тюрьме и всё остальное… – не глядя на неё, сказал Андре.

– Не выдумывай, Андре. Зачем мне беспокоить управляющего из-за какой-то паршивой девчонки? – Изадора встала и прошлась по комнате. – Её уволили за некомпетентность и за невыносимый характер.

– Ты лжёшь на редкость правдиво. Если бы я не был знаком с Фернандой, я бы сейчас поверил тебе. – Андре резко повернулся и почти с ненавистью посмотрел на неё.

От Изадоры не укрылось выражение глаз Андре. Но это почему-то только ещё больше усилило желание удержать его.

– Зачем тебе нужна эта девчонка, Андре? – Изадора подошла совсем близко.

Она была сейчас ослепительно хороша. Так хороша и желанна, что Андре мгновенно забыл о существовании Фернанды. Эта женщина имела над ним какую-то необъяснимую власть. И он это хорошо понимал теперь.

– Это тебя абсолютно не касается, – Андре ещё пытался сопротивляться.

Но её руки вдруг обвили его шею, губы коснулись его губ… И он задохнулся от мгновенно нахлынувшего желания…

– Здесь ключи от моей квартиры. Сейчас ты незаметно уйдёшь отсюда и будешь ждать меня там. Я приеду следом… – в его голосе звучали повелительные нотки.

Сам не понимая, что с ним происходит, Андре схватил Изадору и страстно поцеловал.

– Я хочу тебя, Изадора! Я хочу твоих поцелуев, объятий, твоей любви… Я хочу тебя больше всех женщин на свете!

Но в ответ Изадора холодно отстранилась и, спокойно подойдя к двери, с улыбкой сказала:

– Больше никогда не говори мне этого, Андре.

– Тогда больше не лезь в мою жизнь! И в её тоже! – в ярости закричал ей вдогонку Андре.

Жесика и Патрисиа продолжали дружить, и дружба эта крепла, становилась теплее и задушевнее. Рикардо поощрял встречи дочери с подругой. Читатель уже знает, что причин здесь было несколько – Патрисиа хорошо влияла на Жесику, не позволяла той совершать глупости, пускаться в загулы с подозрительными личностями. Кроме того, Рикардо питал к Патрисии и более сложные чувства, чем просто к подруге его дочери. Патрисиа всё больше нравилась ему.

В тот вечер он предложил девушкам развлечься и поехать вместе с ним в ресторан.

У Жесики было неважное настроение, и она отказалась, а Патрисиа, наоборот, согласилась, хотя Жесика удивлённо посмотрела на подругу.

Вскоре Рикардо и Патрисиа уехали, а Жесика от нечего делать стала скитаться по дому. Она посмотрела телевизор, послушала музыку, даже выпила виски, но веселее ей не становилось, она уже начинала жалеть, что не поехала в ресторан. Но тут на глаза ей попался отцовский портфель. Жесику не очень интересовали дела отца, но сейчас она решила поинтересоваться, чем же отец занимается на своей фирме с утра до вечера.

Бумаги, которые она там нашла, ничего не могли ей сказать, потому что это были сплошные графики, рассчёты, таблицы и калькуляции. Она уже собиралась закрыть портфель, но вдруг увидела тетрадь в кожаном переплёте, которая показалась ей очень знакомой.

Жесика достала её и открыла.

Это был дневник матери. Жесика когда-то видела, как мать склонялась над этой тетрадкой вечерами и что-то быстро писала в неё.

Она пролистала несколько страниц, но ничего интригующего не нашла – так, эмоции, вздохи, ахи…

Но запись на последней странице заставила её остановиться и вернуться на несколько страниц назад. Она просто не поняла сначала, о чём это пишет мать.

«18 июля. Он невыносим. Он изводит мне нервы и здоровье… Я уже не знаю, что мне делать… Я боюсь… Я очень боюсь…»

«22 июля. Вчера у нас было бурное объяснение… Я ударила его по лицу…»

«1 августа. Мы на острове. Как раньше я радовалась, когда мы выезжали на подводную охоту. Теперь я всего боюсь… Я страшно боюсь… Не знаю, что может произойти на острове… Но знаю, что могу погибнуть… Я знаю, что Рикардо меня убьёт…»

Жесика с отвращением отбросила дневник, словно держала в руках ядовитую змею.

– Это невозможно… – прошептала она потрясённо. – Это отвратительно… Он уничтожил мою мать! Он убил её!

А Патрисиа и Рикардо в это время уже сидели в ресторане, и их оживлённая беседа становилась всё более интимной.

– Хорошо, что Жесика не пошла с нами, – сказал Рикардо, глядя Патрисии в глаза.

– Может быть, – уклончиво ответила Патрисиа.

– Ты благотворно на неё действуешь… – Рикардо взял девушку за руку.

– Интересный комплимент. Этого мне ещё никто не говорил. Как будто я лекарство, – улыбнулась Патрисиа.

– Но это действительно так. Ты очень уравновешенная взрослая женщина. С тобой покойно…

– Она очень рано осталась без матери.

– А у тебя хорошие отношения с матерью?

– Моя мать умерла четыре года назад, – Патрисиа опустила голову. – Но я была достаточно взрослой.

– А твой отец?

– При чём здесь мой отец? – насторожилась Патрисиа.

– Он снова женился?

– Нет, но сейчас он ухаживает за прекрасной женщиной и, надеюсь, женится на ней.

– А мне почему-то не хочется снова жениться, – сказал Рикардо. Реакция девушки на эти слова очень интересовала его.

– Из-за Жесики?

– Возможно, не только из-за неё, но иногда я чувствую себя ужасно одиноким.

– И сейчас? – спросила Патрисиа не без намёка.

– Нет, – улыбнулся Рикардо, – с тобой одиночество мне не грозит. Может быть, мы съездим ещё куда-нибудь? – предложил он.

– О, нет, я так устала, что лучше бы поехала домой.

– А можно мне к тебе зайти?

– Думаю, не стоит, – Патрисиа напряглась, но не подала виду.

– Ты просто не хочешь мне показать свой дом? Интересно, а как ты представила бы меня своему отцу?

– Вот видишь, сколько проблем, – мягко сказал Патрисиа.

– Наверное, твой отец рассердился бы, что ты встречаешься с мужчиной, который годится тебе в отцы.

– Он бы рассердился, – сказала Патрисиа, – но по другой причине.

– По какой?

– Пусть это останется для тебя загадкой.

Загадку эту Рикардо попытался разрешить на следующий же день.

– Бианка, – попросил он секретаршу, – будьте добры, узнайте, кто живёт по этому адресу.

Бианка взяла листок и пошла звонить в справочное. Пока она отсутствовала, Рикардо задумался над тем, почему Жесика была так угрюма, когда вчера он вернулся домой? Наверное, она о чём-то догадывается про него и Патрисию. Надо быть осторожнее. Девочка может разозлиться на свою лучшую подругу.

– Это адрес Фелипе Мело, – доложила Бианка, входя в кабинет. – Вам вызвать его?

– Нет-нет, спасибо.

А Патрисиа действительно благотворно влияет и на Жесику, и на него, Рикардо. Эта девушка…

– Фелипе Мело? – вслух сказал Рикардо. Только сейчас до него дошло имя, которое назвала Бианка. – Патрисиа – дочь Фелипе!

Рикардо встретил девушку возле дома, схватил её за руку и почти насильно отвёл в подъезд ближайшего дома.

– Ну, здравствуй, Патрисиа Мело, – сказал он громко, и эхо разнеслось в гулком подъезде. – Ведь так тебя зовут?

– Да. И что из этого?

– Я ненавижу, когда мне лгут! Ты сказала, что твоя фамилия Мендоса, а отец твой – строитель! Почему?

– Потому что хотела поближе познакомиться с человеком, который погубил моего отца!

– Это он так сказал?

– Да! А разве это не так?

– Всё не просто. Твой отец продавал сведения не мне одному!

– Но предал его только ты! Ты мог помочь ему, но не сделал этого! Ты погубил моего отца!

– Что ты задумала?! – закричал Рикардо, потому что Патрисиа смотрела на него ненавидящим взглядом.

– Отпусти меня, – устало сказал она.

– Теперь, когда я узнал твоё имя, в твоём лице столько ненависти…

– А ты хотел любви? Ты получаешь то, что заслужил, Рикардо Миранда. Это тебе говорю я – Патрисиа Мело!

Встречи с Валентиной принимали всё более регулярный характер, хотя Энрике постоянно находился в неведении – когда, где, на сколько встретятся они. Валентина сама давала о себе знать и делала это, когда ей вздумается. До поры до времени такое положение дел устраивало Энрике, но всё чаще он задумывался о своей странной роли сексуальной машины, которой пользуются, как миксером, когда это необходимо, а в остальное время – забывают.

Впрочем, сейчас его больше волновало другое. Бианка что-то прознала про их отношения.

– Посмотри мне в глаза, – сказала она как-то вечером, когда брат вернулся с работы.

– Ты что, офтальмолог? – пошутил Энрике.

– Ты вчера был с Валентиной? – вдруг спросила сестра.

У Энрике сердце ушло в пятки.

– Вижу – это правда, – сказала Бианка.

– Замолчи! Ты что? Не смей никому об этом говорить! – зашипел на неё брат.

– А чего это ты так испугался?

– За тебя боюсь, поняла?

– Ещё чего!

– Глупая, ты можешь запросто лишиться места! А может, ещё что-нибудь похуже! Ты что, не знаешь Валентину? – Энрике был страшно напуган.

– Да уж, о ней слава идёт! Впрочем, когда о ней злословят, по-моему, сильно преуменьшают. Я всё понимаю, поэтому ты успокойся. Мне просто хотелось узнать, как это у тебя получилось? Она же такая неприступная!

– Она только со мной получает удовлетворение, – скромно сказал Энрике. – И надо сказать, это не мне удалось, а ей, это она взяла меня.

– Эмансипе! – улыбнулась Бианка.

– Что ты! Она как львица! От неё любой с ума сойдёт! Я просто умираю в её объятиях…

– Только без подробностей, – попросила сестра.

– Только никому не говори. От моей тайны зависит твоя работа.

– И её репутация, – заметила Бианка.

– Конечно! Это же самое главное для неё, – немного обиженно сказал Энрике. – Только знаешь, мне бы не хотелось потерять её.

– Слушай, расскажи всё по порядку, я кажется, знаю, как тебе помочь. Значит, она сама пригласила тебя на квартиру?

– Она ведёт двойную жизнь. Днём она одна, а по ночам… Не удивлюсь, если узнаю, что она водит к себе первых встречных… Она просто ненормальная. Только мне с ней хорошо.

– Значит, тебе просто надо поймать её на крючок. Вот и всё.

– Какой ещё крючок? – не понял Энрике.

– Роль крючка сыграет некто иной, не ты. Ты будешь и крючком, и наживкой.

– Ты что, теперь уже рыболов?

– Она не мелкая рыбёшка, она акула, кит. Так что нам понадобится китобойная флотилия.

А встречи, тайные встречи на секретной квартире продолжались. Валентина действительно была неутомима и страстна в любовных играх. Энрике просто с ума сходил. В эти короткие минуты ему казалось, что без Валентины он не может жить.

– Я ещё не встречал такого человека, как ты, – как-то признался он ей.

– Это что, комплимент? Могу тебе сказать только то же самое.

– Тогда почему мы так редко видимся?

– Опять ты за своё! Я же тебе всё объяснила. – Валентина мрачнела от этих разговоров.

– Стоит мне встретить тебя на улице или в офисе, как ты делаешь вид, что мы незнакомы.

– Не совсем так, – сказала Валентина уклончиво.

– Помнишь, мне даже пришлось ворваться к тебе в кабинет, чтобы ты уделила мне немного внимания.

– Больше этого не будет.

– Правда? – обрадовался Энрике.

– Правда, ты больше никогда не полезешь в мой кабинет. Хотя мне это понравилось.

– Мы так редко встречаемся, – снова завёл своё Энрике.

– Теперь кое-что изменится, милый. Ты сможешь приходить сюда, когда пожелаешь. И мы будем встречаться…

– Каждый день?! – обрадовался Энрике.

– Два раза в неделю! Мне тебя очень не хватает, очень!

Валентина обвила Энрике своими горячими руками и притянула к себе. Все слова укоризны, которые Энрике приготовил, канули в чёрную затягивающую бездну. Остались только эти жаркие руки и страсть.

– Вся наша китобойная флотилия умещается теперь вот в этой маленькой штучке, которую называют магнитофон, – сказала Бианка и поставила на стол миниатюрный японский аппаратик.

– Ты хочешь?… – Энрике не сразу догадался, о чём говорит Бианка. – Но это же гениально!

– Цени свою сестру, – улыбнулась Бианка.

– Да, с этого крючка никакой кит не сорвётся, – засмеялся Энрике. – Как тебе в голову пришло записать наши встречи на плёнку?

– Мне подсказала эту идею Лусиана. Правда, она просила никому не говорить об этом, даже тебе.

– Лусиана? Секретарша? С чего это она вдруг так заинтересовалась Валентиной?

– Она интересуется тобой, дурачок. Разве ты этого не замечал?

– Нет. Впрочем, теперь это не имеет значения. А как эта штучка работает?

– Вот это выносной микрофон, прекрасно записывает речь с любого расстояния. – Бианка показала предмет величиной с горошину. – А вот здесь ты включаешь – и всё.

– Отлично. Обожаю японскую технику.

– Только поосторожнее. Если Валентина поймает тебя с магнитофоном, держись!

– Не поймает! Зато после этого ей не так легко будет от меня отвертеться.

– Ты собираешься её шантажировать?

– Ещё не знаю. Знаю только, что буду куда увереннее себя чувствовать, имея кое-что в запасе.

– О! Я бы заплатила, только бы увидеть, как эта мегера слушает собственные стоны. Вся её спесь слетела бы вмиг! Может, на человека стала бы похожей…

– Да, все знают Валентину с одной стороны, а мы попробуем записать ту, с которой она намного приятнее, – сказал Энрике. – А вообще, она очень несчастна, – грустно добавил он.

– С такими-то деньгами? – рассмеялась сестра.

– Именно! Страдает в одиночку. А за это отыгрывается на окружающих – грубит, злобствует, ненавидит…

– Да, от неё просто веет холодом. Какая-то Антарктида!

– Ну, вот этого бы я не сказал. Всё, что угодно, только не холодная, – возразил Энрике. – Наоборот, настоящий вулкан!

– Дурачок, – засмеялась Бианка. – Я же не о той холодности говорю.

– Лёд, Антарктида, киты… Какая-то вечная мерзлота получается, – засмеялся Энрике. – Что ж, попробуем её растопить.

Установить магнитофон в квартире, которую Валентина тайно снимала, не составило труда. Микрофон Энрике просто положил на стол. Правда, когда Валентина явилась и начались их бурные любовные игры, Энрике совсем забыл о том, что магнитофон записывает каждый их вздох. Он вспомнил о нём гораздо позднее.

– А что твоя сестра думает о Рикардо? – спросила Валентина, прикуривая сигарету.

– А что может думать подчинённый о своём начальнике? – Энрике ещё весь был во власти страстных мгновений. Он ласкал волосы Валентины.

– Он подлец, – жёстко сказала Валентина.

– Правда? – Энрике совсем не хотелось обсуждать каких-то других людей.

– А твоя сестра могла бы помочь мне? Впрочем, она, кажется, влюблена в него, а влюблённым нельзя доверять.

– Помочь в чём?

– Рикардо наш злейший враг. Мы готовы на любые траты, лишь бы не видеть его в нашей фирме. Только это не так просто…

– Валентина, у тебя такие волосы! – прошептал Энрике. Он снова чувствовал, как на него накатывается волна страсти.

– Ты мог бы стать очень богатым человеком, если бы убил его, – сказала Валентина. Она ещё была не готова к любовным утехам.

– Убить?! – С Энрике моментально слетела нега. – Ты с ума сошла!

– Я говорю с тобой серьёзно.

– Ты думаешь, что я могу убить человека за деньги?! Ты так обо мне думаешь?!

– Нет. У тебя не хватило бы мужества, – улыбнулась Валентина.

Вот в этот момент Энрике вспомнил о магнитофоне.

– Ты хочешь, чтобы я убил его выстрелом в сердце? – сдерживая внутреннюю дрожь, спросил он.

– Хорошо бы, – Валентина представила себе эту сцену очень живо.

– Или лучше яду в вино? – продолжал играть Энрике. – А может, мне тюкнуть его топориком?

– А! – Валентина поняла, что Энрике говорит несерьёзно. – Опять глупости.

– А я и решил, что ты шутишь, – сказал Энрике.

– Этим не шутят. А ведь ты бы мог добиться положения и богатства.

– Но это же преступление! – Акула заглотила наживку.

– Да. Но ты для этого не подошёл бы. Ты слишком слаб.

– А почему бы тебе самой не покончить с ним, если для тебя это так важно?

– И ты ещё спрашиваешь! – расхохоталась Валентина. – Да меня бы заподозрили в первую очередь! Ладно, считай, что это была шутка.

Валентина погасила сигарету.

– Так что ты там говорил про мои волосы? – Она была готова…

На следующий день в гостях у Бианки была Лусиана. Она с радостью приняла приглашение подруги. Действительно, Энрике был ей далеко не безразличен, Она, правда, не поклялась бы, что это любовь, но она всё время думала о нём, грустила, а когда Энрике появлялся, словно расцветала – приветливая улыбка освещала её лицо и делала его ещё краше.

– Привет, бездельницы! – шумно вошёл Энрике.

– На себя посмотри! – заулыбалась Лусиана.

– Скучаете?

– Немного, – согласилась Бианка.

– Тогда сейчас вас ждёт увлекательная культурная программа. Только налейте мне чашку кофе.

Энрике ушёл в свою комнату и через минуту вернулся с магнитофоном.

– Удалось?! – не поверила своим глазам Бианка.

– Да ещё как! – похвастался Энрике.

– Вы что, всё записали на магнитофон? – Для Лусианы это была неожиданность.

– Записали, записали, – ответил Энрике. – Хотите послушать?

– Ещё бы! – воскликнула сестра.

– А где мой кофе?

– Вот он.

– Ну тогда слушайте, – и Энрике нажал на кнопку.

После долгих охов и даже восклицаний, наконец, зазвучала речь. Сначала говорили о пустяках, а потом потрясённые Бианка и Лусиана услыхали:

– Ты бы мог стать очень богатым человеком, если бы убил его…

Подруги слушали запись затаив дыхание. Несколько раз Бианка хотела что-то сказать, но так и оставалась с открытым ртом. Лусиана только переводила взгляд с магнитофона на улыбающегося Энрике и обратно. В полной тишине отчётливо звучал голос Валентины, предлагавшей Энрике совершить преступление.

– Ну что, разве я не китобой? – сказал Энрике, когда запись закончилась, и подмигнул сестре.

– С ума сойти, – сказала Бианка.

– Слушайте, я к этой истории не имею никакого отношения, – Лусиана была перепугана не на шутку.

– Вы поняли? – сказал Энрике. – Она просто сумасшедшая.

– Но она говорила как бы в шутку, – заметила Бианка.

– Она запускала пробный шар. Если бы я проявил интерес, она бы пошла дальше…

– Так что ж ты?!

– «Так что ж ты?» – передразнил сестру Энрике. – С тобой бы начали говорить о таком. Она просто ошарашила меня. Я перепугался!

– Да, это было слышно, – сказала Лусиана.

– Вот то-то!

– Слушай, Энрике, дай мне эту плёнку. – Бианка загорелась какой-то одной ей ведомой идеей.

– Ещё чего! – Энрике спрятал магнитофон за спину.

– Дай, я отнесу её Рикардо.

– Хитренькая какая! Своими планами ты перечёркиваешь мои. Ты собираешься уничтожить Валентину, а я собираюсь держать её при себе!

– Энрике, – сказала Лусиана. – Валентина не какая-нибудь простушка. Если она догадается…

– Она не догадается, – уверенно сказал Энрике.

– Так что же ты будешь делать?

– Пока не знаю, там видно будет.

И действительно, с этого дня в их отношениях с Валентиной кое-что изменилось. Словно они начали меняться ролями. Теперь уже не Энрике, а она искала встреч, была более внимательна, заглядывала искательно ему в глаза, интересовалась его настроением. Может быть, ощущая в кармане страшное оружие, Энрике стал вести себя куда увереннее, а Валентина, как любая женщина, почувствовала силу и подчинилась ей. Правда, до окончательного подчинения ещё было ой как далеко.

– Мне не нравятся эти тайные свидания, Валентина, – как-то заявил ей Энрике. – Мне этого уже мало.

– Ты делаешь мне предложение, любимый? – спросила Валентина.

– А что я могу тебе предложить? Малюсенькую зарплату? Убогую квартирку на троих?

– А где ты работаешь?

– В магазине. Но мне это совсем не нравится. Вот если бы ты мне помогла…

– Конечно, я тебе помогу. И тогда мы поженимся?

– Неплохо бы, конечно, но для начала мне бы хотелось перестать скрываться. Хочу, чтобы все знали о нас с тобой.

– Это трудно, это почти невозможно, – Валентина даже представить себе не могла подобного. – Но потом мы поженимся?

– Да, но я хочу, чтобы моя жена ни в чём не нуждалась, – уклончиво ответил Энрике.

– Милый, сейчас уже так не рассуждают. Это вышло из моды.

Дошло даже до того, что Валентина через секретаршу вызвала Энрике к себе на работу.

– Я даже не поверил, – сказал Энрике, входя в её кабинет, – что ты действительно просишь меня о встрече.

– Я не могу сдержаться, милый, – сказала Валентина. Она заперла дверь кабинета и бросилась к нему на шею.

Бумаги со стола полетели на пол. Она отдалась ему прямо на рабочем месте. Успела только, задыхающимся голосом сказать Лусиане по селектору, что её ни для кого нет. А потом пообещала ему, что они пробудут вместе всю ночь.

– А теперь уходи, уходи! Я с ума сошла! Что я делаю? Уходи!

Но как только Энрике дошёл до дверей, она остановила его.

Бумаги опять были сброшены с письменного стола…

Последнее время в жизни Витории всё складывалось не совсем удачно. Стычка с матерью и дедом из-за Жесики, неудавшийся разговор Жоао с её родственниками… Всё это, конечно, не было для Витории большим потрясением, но и приятным это тоже не назовёшь. А более всего тяготило её произошедшее между Магдой и Порфирио… И, хотя она верила подруге, всё же какой-то нехороший осадок остался у неё на душе…

Встречаясь с Магдой, она, сама не сознавая этого, всё время мысленно возвращалась к тому инциденту. Вот и сегодня, оставшись наедине с подругой, Виториа вдруг спросила её:

– Магда, прошу тебя, будь со мой искренна. Скажи мне, Жоао имеет на тебя виды? – совсем по-детски спросила она.

– Ах, опять ты за своё! – отмахнулась Магда.

– Но ведь Порфирио клянётся, что видел, как вы целовались на диване, – настаивала Виториа.

– И ты веришь его бесстыжим сплетням?! – глаза Магда искренно и с возмущением смотрели на подругу.

– Нет, конечно… – Виториа помолчала. – И всё же, Магда, я хочу, чтобы ты знала. Если ты мне скажешь, что это было, я не перестану быть твоей подругой. Хотя бы потому, что я вовсе не без ума от этого Жоао.

Магда молчала, глядя куда-то поверх головы Витории.

– Прошу тебя, Магда, скажи мне правду, – сказала Виториа тихо.

– Правду я тебе сказала сразу же, – зло выкрикнула в лицо подруге Магда. – Но тебе ведь нужна какая-то другая правда?! А если так, если ты не веришь мне, то почему бы тебе не спросить об этом самого Жоао?

– Я спрошу его, – вдруг твёрдо сказала Виториа.

– Вот и спроси… Кстати, вот и он… Я удаляюсь. Не хочу мешать выяснению правды, – ухмыльнулась Магда и зашагала прочь.

Жоао, как ни в чём не бывало, заключил Виторию в объятия. На его безмятежном лице Виториа так и не смогла прочесть какого-либо беспокойства. Зато от него не укрылась обеспокоенность Витории.

– Да что с тобой сегодня? – спросил юноша удивлённо.

– Не знаю. Просто я не могу забыть о случившемся… Хочу, чтобы всё было, как прежде. Не хочу ссориться с Магдой, а с тобой тем более… И всё же…

– Виториа, я сказал тебе правду, – вполне искренно заговорил он. – Верь мне, я бы никогда не стал обманывать тебя. Я тебя обожаю.

– Хорошо, хорошо, всё в порядке. Не будем больше об этом, – Виториа облегчённо вздохнула.

А потом всё было как всегда… Они весело проводили время вместе с Жоао и Магдой. Казалось, недоразумение забыто, и даже отрицательное отношение родственников к Жоао не может омрачить их веселья.

Вот только когда Виторию навестила Патрисиа, разговор опять сам собой коснулся неприятной темы.

– Я слышала, тебе запретили встречаться с моим братом? – спросила Патрисиа.

– Нет, только теперь они будут следить за нами… – ответила Виториа.

– Это всё из-за папы… – огорчённо сказала Патрисиа.

– Что произошло с твоим отцом, Патрисиа? – участливо спросила Виториа. – Со мной ты можешь быть откровенна.

– Мне трудно это объяснить… На бирже свои законы. Я только знаю, что моему отцу пришлось провести одну операцию, которая вышла ему боком. Но виноват в этом другой человек, – Патрисиа покраснела.

– И кто же это?

– Мой отец говорит, что его предал человек по имени Рикардо Миранда, – с неприязнью произнесла Патрисиа.

– Рикардо Миранда… Он входит в совет директоров нашей фирмы. Моя мать и дед ненавидят его, – удивление Витории было велико.

– Дело в том, что этот скандал попал в газеты и из моего отца сделали козла отпущения, – продолжала Патрисиа.

– Дедушка всегда называл Рикардо неискренним и опасным человеком. И ведь это отец Жесики, Патрисиа, – волновалась Виториа.

– Да, я знаю. Только Жесика здесь ни при чём.

Помолчав немного, Виториа сказала:

– Ты должна рассказать об этом моей матери, Патрисиа.

– Зачем? – не поняла Патрисиа.

– Ты должна помочь нам с Жоао. Если ты объяснишь, что твоего отца обманул Рикардо Миранда, нам наверняка позволят встречаться без помех.

– Я не знаю, – усомнилась Патрисиа.

– Ты должна помочь брату. И потом, ведь это же правда… – уговаривала её Виториа.

– Ну, только если это поможет Жоао… Ладно, – решилась Патрисиа.

Разговаривать с Изадорой Патрисии пришлось уже в тот же вечер, Виториа очень торопила её.

Сообщение произвело большое впечатление на Изадору. Она сразу же и безоговорочно поверила девушке и теперь только тщательно расспрашивала о деталях:

– Твой отец продавал сведения для Рикардо Миранды?

– Да, сеньора, – коротко отвечала Патрисиа.

– Но почему твой отец не предал это дело огласке? Почему он скрыл, что Рикардо имел доступ к информации?

– Он опасается Рикардо…

– Патрисиа, подумай хорошенько. Чтобы снять с себя обвинения, ему надо вывести Рикардо на чистую воду, – продолжала Изадора. – Он не должен бояться этого негодяя. И пусть он не думает о последствиях…

– Из-за этого скандала пострадали и мы с Жоао. Отец более всего переживает за нас, – Патрисиа посмотрела на Виторию.

– Да, мама, Жоао несправедливо страдает из-за этой истории, – подхватила та.

– Нет, это нельзя так оставлять, – решительно закончила разговор Изадора.

Совершившаяся так удачно недавняя сделка словно бы прибавила дону Лазаро жизненных сил. Особенно его порадовало полное фиаско Рикардо. Теперь ему уже виделась победа над ним. Он мечтал о том дне, когда «Дизайнерс Вентурини» освободиться, наконец, от ненавистного компаньона. И тогда он будет отомщён! Тогда он расскажет об этом Марии Элене! Он заставит её страдать так, как страдал когда-то он сам…

А пока что нужно позаботиться о чистоте в комнате Марии Элены. Уборку здесь он всегда производил сам, никто не смел входить в неё.

– Порфирио, – позвал дон Лазаро слугу.

– С вашего позволения, сеньор, – сказал тот, входя в кабинет дона Лазаро.

– Порфирио, мне нужно несколько тряпок, чтобы стирать пыль, – сказал дон Лазаро.

– Вы хотите что-то убрать? – удивился слуга.

– Да, я хочу убраться в комнате наверху.

– Дон Лазаро, но вам незачем это делать самому. В доме полно прислуги. Вам незачем беспокоиться. Если вы не возражаете, я распоряжусь, чтобы в комнате доны Марии Элены навели порядок. Там всё останется на своих местах, – услужливо сказал Порфирио.

– Не смей произносить имени этой женщины… – взревел дон Лазаро. – Делай, что тебе велено, и не давай глупых советов.

– Слушаюсь, сеньор, всё будет сделано, как вы велели, – вытянулся Порфирио.

– Вот так-то! А теперь убирайся, – устало откинулся на кресло дон Лазаро. – Да, вот ещё что… Позови-ка ко мне Валентину. Нам надо поговорить.

Валентина пришла почти сразу же. Сегодня у неё была назначена встреча с очередным клиентом, и, заскочив домой переодеться, она ждала наставлений от брата.

Но речь зашла о другом. Казалось, что дела совсем не интересуют сегодня дона Лазаро.

– Валентина, – без предисловий начал он. – С тех пор как умер мой сын, меня постоянно преследует одна мысль.

– Какая? – Валентина хотела проникнуться настроением брата.

– Я не верю Изадоре, – неожиданно сказал он. – Я не думаю, что она была верна Клаудио.

– Я ничего об этом не знаю, – опешила Валентина.

– На фабрике ходят слухи насчёт отношений Изадоры с Андре Манфрини, – продолжал он.

– Да? – только и спросила Валентина.

– Да, Валентина. Смотри в оба. Возможно, она встречается с ним, просто желая поразвлечься, но я не могу допустить этого.

– Не забывай, Лазаро, она ведь вдова… – возразила Валентина.

– Прежде всего, она моя невестка! Мать моих внуков! И я хочу, чтобы она хотя бы некоторое время уважала память моего сына. Это позорно, когда вдова начинает вертеть хвостом сразу же после похорон мужа, – голос дона Лазаро гремел, глаза его горели ненавистью. – Помни, что она носит фамилию Вентурини!

– Ладно, не волнуйся так. Я понимаю твои чувства. Только я не замечала, чтобы она интересовалась каким-нибудь мужчиной, – успокаивала брата Валентина.

– Я не верю ей! Ещё при жизни Клаудио мне казалось, что жена изменяет ему.

– У тебя есть доказательства? – Валентина внимательно посмотрела на брата.

– Доказательства, доказательства… Конечно, их у меня нет! Если бы они были, я бы не просил тебя, я бы сам знал, как мне дальше поступать… – в глазах старика загорелся мстительный огонь.

– Хорошо, хорошо, я присмотрю за ней и Андре. – Валентина посмотрела на часы: – А теперь мне пора.

– Хорошо, иди, но помни, я желаю, чтобы в нашей семье не забывали о морали! Поэтому держи ухо востро, Валентина. И если мои опасения подтвердятся, завтра же ноги этой женщины не будет в моём доме, – решительно закончил он.

– Ты зря так волнуешься, Лазаро, не все женщины так смелы, как Мария Элена, – неосторожно сказала Валентина.

– И ты называешь эту грязь смелостью? – старик в бешенстве приподнялся с кресла.

– Извини, Лазаро, я оговорилась… Я не так выразила свои мысли, – испуганно проговорила сестра.

– Иди, Валентина… Оставь меня в покое… – Дон Лазаро вновь опустился в кресло.

И не успела Валентина выйти, как в комнату к дону Лазаро вошла Изадора, если бы она знала, о чём шёл разговор до её прихода, она, конечно же, повременила бы с визитом.

– Дон Лазаро, – начала она, – только что я узнала крайне важную для нашей семьи новость – в деле Фелипе Мело замешан не кто иной, как Рикардо…

Старик чуть не подпрыгнул в кресле.

– Рассказывай! – воскликнул он. О своих претензиях к невестке он, казалось, забыл.

Изадора подробно передала ему разговор с Патрисией.

– Теперь ясно, откуда у этого негодяя столько денег, – сказал старик, выслушав рассказ.

– Этот господин Мело тоже, думаю, сорвал приличный куш.

– Мне нужно поговорить с ним. С Фелипе, кажется, – сказал дон Лазаро, подумав, – мне нужно выяснить всё до конца. Я встречусь с ним прямо завтра.

– Я была уверена, что несу вам добрую весть, – сказала Изадора.

– Я доволен, доволен… – пробурчал старик.

– В последнее время мне казалось, что вы относитесь ко мне слишком строго.

– Кстати, давно хотел спросить тебя: ты любила моего сына? – Изадора напомнила старику его недавний разговор с Валентиной.

– День, когда я вышла замуж за Клаудио, был самым счастливым днём в моей жизни, – сказала Изадора.

– Но ведь у вас не всё было гладко в последние дни его жизни.

– С чего вы это взяли? – Изадора выразила крайнее удивление.

– Извини, но мне не раз приходило в голову, что ты была ему неверна.

– Как могло такое прийти вам в голову?… – У Изадоры, казалось, не хватало слов от возмущения. – Чтобы я изменяла Клаудио?!

– Что ты так разволновалась? Если эта ложь, тебе не стоит так волноваться, – сказал старик.

Подозрения старика только укрепились.

На следующий день Фелипе был приглашён на виллу Вентурини. Он явился в назначенный срок.

– Я в курсе ваших бед, – сразу приступил к делу дон Лазаро. – Рикардо преступник и мерзавец. Ваш долг и выгода избавиться от Рикардо Миранды.

– Я согласен. Но тут есть один немаловажный нюанс. Я тоже небезгрешен в этом деле, – сказал Фелипе, выслушав старика.

– У вас будут лучшие адвокаты, связи, деньги, всё, что вы пожелаете, – помогите мне покончить с Рикардо, – сказал старик и уставился на Фелипе.

– Мне хотелось бы сначала узнать, почему вы так стремитесь избавиться от него?

– Это причины личного характера, – сказал старик, закрывая тему.

– Я подумаю над вашим предложением, – сказал Фелипе, вставая и раскланиваясь.

Старик остался один. Предвкушение близкой победы над ненавистным сыном его жены сделало на секунду из старика мальчишку. Он вскочил с кресла и высоко подпрыгнул, издав настоящий боевой клич. Эта выходка не обошлась без последствий. Старик тут же схватился за сердце.

Пока Дока шлифовал свои светские манеры, Дирсе проводила время в одиночестве. Правда, с некоторых пор этого времени становилось всё меньше. Марко Антонио теперь старался увидеться с девушкой каждую свободную минуту.

– Так это и есть твой парень? – спросил Марко Дирсе, когда увидел её на улице с Докой.

– Да, это он, будь он неладен! – темпераментно воскликнула Дирсе.

– Вы, кажется, о чём-то спорили?

– Мы с ним всё время ссоримся! Он стал такой нудный! Всё время придирается ко мне. Не так ем, не так разговариваю, не так хожу! Вот ты мне скажи – я неуклюжая?! Только честно!

– Нет, что ты?! Совсем нет! – Марко даже улыбнулся. – Правда, мне кажется иногда, что тебе надо больше следить за собой…

– Как это? – не поняла Дирсе.

– Ну, скажем, твоя одежда оставляет желать…

– А что тут изменишь? – Дирсе развела руками.

– Я бы мог помочь тебе, если бы ты согласилась, конечно, – сказал Марко чуть слышно.

– Почему нет? Будет здорово! Мы посмотрим на Доку, когда я приоденусь! – счастливо засмеялась девушка.

Марко она особенно нравилась в такие минуты.

Теперь всё упиралось в деньги. У Марко никогда не было карманных денег, а тем более – для покупок. Всё в доме покупала мать. Надо было идти к ней на поклон.

Но разговор начала мать, и начала совершенно неожиданно:

– Тебе очень повезло, Марко, ты будешь благодарить меня, что я заставила тебя расстаться с Фернандой.

– А что это ты о ней вспомнила, мама? – насторожился Марко.

– Её отец сидит в тюрьме. Его посадили за ограбление банка!

– Это какая-то ерунда… Я был у них дома…

– Много ты понимаешь!

– Бедная Фернанда, – тихо сказал Марко.

– Какой ты ещё глупенький. Я оказалась полностью права! А с чем, собственно, ты пришёл?

– Мама, ты не могла бы мне одолжить немного денег?

– Странно, ты никогда не просил денег, – удивилась Изадора.

– Мне хотелось бы кое-что купить себе, – пролепетал Марко.

– Хорошо-хорошо, вот возьми.

– Спасибо, мама, ты меня очень выручила.

– Это мой подарок тебе, – Изадора ласково поцеловала сына.

На следующий день Марко встретился с Дирсе. Настроение у него было – лучше некуда. Он даже позволил себе пошутить и посмеяться, чем немало удивил девушку.

– А ты расскажешь своему парню, что обедала со мной сегодня? – Марко было весело, и он не побоялся играть с огнём.

– Конечно нет, с ума сошёл! Он нас с тобой прикончит! – испугалась даже такой мысли Дирсе.

– Неужели он такой кровожадный? – рассмеялся Марко.

– Это вовсе не смешно, – сказала Дирсе строго.

– Ну, тогда ничего ему не рассказывай. Давай выпьем за то, чтобы у нас появились и другие тайны!

– Какие ещё тайны? – не поняла Дирсе.

– Я хочу пригласить тебя на какую-нибудь вечеринку. Тебе там может понравиться, – Марко выпил свой бокал.

– А кто там будет?

– Там много разной молодёжи!

– А в чём же я пойду?

– Вот к этому я и хотел перейти. У меня столько денег, что мы купим тебе всё необходимое! – воскликнул Марко.

Но девушка совсем не обрадовалась.

– Я не смогу пойти на вечеринку.

– Почему?

– У меня больная мать. По вечерам я присматриваю за ней.

– Ерунда! – обрадовался Марко, что проблема такая простая. – Я найму сиделку для неё.

– Ну ты даёшь! Ко мне домой придёт сиделка! – расхохоталась девушка.

– Ну и что?

– Хорошо, я подумаю, – сказала девушка.

Марко был на седьмом небе от счастья.

Жесика никуда не ходила, почти ничего не ела, никого не хотела видеть. Отец и Анжелина тщетно пытались проникнуть в её комнату, она отвечала им односложно и не открывала дверь. Всё это время она практически не выпускала из рук дневник матери. И чем больше она читала и перечитывала написанное в нём, тем тяжелее и безысходнее было у неё на душе.

Наконец, после долгих просьб Анжелины и настояний отца Жесика вышла к обеду. Она была бледна и растрёпана, потухшие глаза её смотрели в сторону, в руках у неё был дневник матери.

Увидев дочь в таком состоянии, Рикардо на мгновение застыл.

– У меня для тебя подарок… – девушка протянула отцу дневник.

– Где ты его взяла?… Жесика… – Рикардо не мог прийти в себя от неожиданности.

– Ты уже читал, что здесь написано? – угрюмо продолжала она.

– Подожди, Жесика, я всё тебе объясню…

– Ничего не надо объяснять, отец. Теперь я знаю всю правду, – тяжёлый взгляд дочери приковал Рикардо к месту.

Она, не давая ему опомниться, продолжала, ненавидяще гладя на него:

– Ты убил мою мать! Она знала, знала, что ты её убьёшь, и она жила под страхом смерти.

– Прекрати, Жесика, я никого не убивал! – Рикардо шагнул навстречу дочери.

– Не подходи ко мне… – отшатнулась Жесика.

– Ты не желаешь меня выслушать? – остановился он в нерешительности.

– Зачем? Чтобы ты снова солгал, как лгал до сих пор?

– Я тебе никогда не лгал, – Рикардо сделал ещё шаг навстречу дочери.

– Ты подождал, пока она нырнёт в подводную пещеру, перед этим выпустив кислород из баллона? Или ты это проделал как-то ещё? Ты хотел, чтобы она утонула, и тебе это удалось! – Жесика в упор смотрела на отца и не видела его…

– Меня там не было, дочка, – пытался оправдаться Рикардо.

– Я тебе не верю, – глухо сказала девушка.

– Выслушай меня, по крайней мере! – быстро заговорил Рикардо. – Она проснулась рано утром и, забрав своё снаряжение, пошла к морю. Никто не видел её ухода. Я и мои друзья ещё спали. Когда мы её хватились и отправились на поиски, то нашли только её лодку. Больше недели прочёсывали тот район окола ста человек. Это были опытные люди, хорошо знавшие тот район. Но всё было тщетно, тела твоей матери мы так и не нашли…

Жесика молчала, и только по щекам её медленно текли слёзы.

– И ещё тебе необходимо знать, что твоя мать была психически нездорова. Она страдала от ужасных депрессий, бредила тем, что не существовало никогда. Этим и объясняются записи в её дневнике, – Рикардо подошёл к дочери и промокнул платком её щёки и глаза.

Жесика разрыдалась и упала на грудь отца.

– Но моя мама на каждой странице жалуется на тебя, – хрупкое тело девушки содрогалось в объятиях отца.

– Поверь мне, доченька, люди, страдающие неврозом, всегда нуждаются в том, чтобы излить на кого-нибудь свою боль, выместить её на ком-то. Твоя мать считала меня виновником своих бед, но это было не так. Поверь мне, девочка, – Рикардо взял руки дочери в свои и смело взглянул ей в глаза.

Жесика молчала, не в силах более сопротивляться. Ей так хотелось поверить сейчас отцу, отогнать от себя навалившийся ужас, спрятаться на груди у единственно родного человека от страшных видений прошлого. Она молчала. А Рикардо, почувствовав перемену в настроении дочери, говорил всё более уверенно:

– Это случилось так давно, дочка… Да, твоя мать нашла смерть на дне моря, это горькая правда… – Он прижал её ладони к своему лицу. – Но, доченька, поверь, я не имею отношения к смерти твоей матери, клянусь тебе! Не мучь себя, не мучь себя теперь, всё уже в прошлом…

Дочь рыдала на его груди. Не зная, как утешить её, Рикардо стал тихонько поглаживать дочку по голове. Она всё ещё была для него ребёнком. Казалось, волосы её ещё пахли молоком.

Рикардо неожиданно для себя вдруг стал раскачиваться, словно хотел убаюкать свою дочь. И она действительно стала затихать. Он вспомнил, что, когда Жесика была ещё совсем малышкой, он почти не брал её на руки, он боялся повредить её хрупкое тельце. Сейчас он словно навёрстывал упущенное. Никого ближе этого человечка не было на свете…

В отношениях Фелипе и Беренисе что-то разладилось. Он уже не разыскивал её по всему городу, встречи их стали редкими и короткими. Беренисе чувствовала это и понимала, что вина за это охлаждение полностью лежит на ней. Но чем дальше, тем труднее ей было исправить положение.

Фернанда рассказала ей, что об отце, который сидит в тюрьме, стало известно Изадоре и Андре. Оказалось, что этого факта не удастся утаить.

– Ты страдаешь потому, что сама этого захотела, – говорила ей Фернанда.

– Это не так, – Беренисе сама не верила себе.

– Нет, Фернанда права, – сказал Эмилио. Старик тоже переживал.

– Боже, отец, столько проблем надо решать, а как – никто не знает. Как, например, ты бы стал жить в доме Фелипе?

– А что?

– А то, что водка не сочетается с тамошней обстановкой, – сказала Беренисе зло.

– Хорошо, я перестану пить водку и буду пить виски, – пытался пошутить Эмилио. – Думаешь, я пью водку потому, что она мне нравится? Просто на другое у меня нет денег.

– Да разве дело в этом? Ты же пьяный можешь свалиться прямо на улице и там преспокойно спать! А если, слава Богу, добредёшь до дома, валишься на кровать прямо в ботинках да ещё храпишь! – Беренисе несло, она высказывала обиду, но, может быть, не по адресу.

– Я тебе больше не нужен, ладно, – печально сказал старик. – Но кончать жизнь самоубийством я не собираюсь, хотя это и облегчило бы вашу с Фелипе жизнь. Я такой, какой я есть, и уже слишком стар, чтобы меняться.

– Ты ничего не понял, отец. – Беренисе почувствовала, что сказала лишнее.

– Всё я понял. В этом доме меня больше видеть не хотят. Я как чемодан без ручки, который приходится таскать подмышкой. Да?! – Старик чуть не плакал от обиды на дочь.

– Да нет же, отец! – воскликнула Беренисе, но старик только махнул рукой и вышел из комнаты. – Фернанда, я не хотела обидеть дедушку!

– Да, мама, но обидела, – грустно заметила Фернанда.

– Господи, что со мной происходит?

– Ты просто запуталась…

– И ты туда же! Значит, ты предлагаешь мне рассказать Фелипе, что твой отец сидит в тюрьме за ограбление банка?

– Надо сказать ему правду, – ответила Фернанда.

– Да он после этого не взглянет на меня! – испугалась Беренисе.

– Не беспокойся, – улыбнулась дочь. – Это же видно любому – Фелипе от тебя без ума!

– Дочка, я не знаю, что делать, – Беренисе была в полной растерянности.

– Да возьми телефонную трубку, назначь ему встречу и расскажи о папе, – сказала Фернанда и сама протянула матери телефон.

Фелипе и сам страдал от того, что Беренисе каждый раз искала сложности, которые не позволяют им жениться. Он начинал подозревать, что Беренисе это не очень и нужно. Ей просто хотелось поразвлечься с ним, но серьёзно она к нему не относится.

– Похоже, она не так уж сильно любит меня, – сказал он как-то Патрисии.

– Ну с чего ты это взял?

– Да если бы она меня любила, все проблемы были бы разрешимы, – повторил свою мысль Фелипе.

– Ты рассуждаешь, как ребёнок, – мягко улыбнулась Патрисиа. – Ведь у неё действительно много проблем – и с бывшим мужем, ведь его ещё надо найти, и с отцом… Она их решит, я уверена, но ты слишком торопишь события.

– Может быть, может быть, – сказал Фелипе неуверенно. – Но мне кажется, она сама не хочет принимать никаких решений – ей проще оставаться моей любовницей.

– А что ты имеешь против этого? – спросила Патрисиа.

– Да нет, ничего. Но я люблю её и хотел бы на ней жениться, вот в чём вся загвоздка! – Фелипе потянулся к бутылке.

Патрисиа ловко убрала её у него из-под рук.

– Но ты и женишься на ней! Только не торопись! Вам надо по-прежнему встречаться, всё образуется само. – Патрисиа вдруг внимательно посмотрела на отца: – Или вы поссорились?

– Нет, но я дал ей понять, что очень недоволен… Она обиделась, наверное…

– Отец, всё надо сейчас же исправить.

– Как? – Фелипе смотрел на дочь как на спасительницу.

– Я никогда не видела, чтобы ты так сильно увлёкся женщиной. Беренисе для тебя значит очень много…

– Да, доченька…

– Так возьми и позвони ей. Хочешь, я сама наберу номер?

– Нет-нет, я сегодня же позвоню, мы встретимся и обо всём поговорим. – Фелипе обрадовался, что всё разрешается так просто.

– А теперь скажи мне, что ты думаешь по поводу Рикардо? – спросила Патрисиа. – Ты принял предложение дона Лазаро?

– Я ещё ничего не решил. Но вряд ли я стану помогать этой семейке. Я верю, что Рикардо одумается.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво сказала Патрисиа.

В тот же вечер Фелипе и Беренисе встретились. Получилось так, что позвонили они друг другу почти одновременно, у обоих оказалось занято. Больше терпения проявил Фелипе, поэтому он назначил встречу.

– Я сейчас немного волнуюсь, – сказал он, чтобы сразу перейти к важному.

– И я тоже, – призналась Беренисе. – Я хотела тебе сказать…

– И я хотел тебе сказать, но говори ты, если хочешь, – уступил он даме.

– Нет, ничего, я скажу после тебя.

– Ладно, тогда я начну, а ты потом, хорошо?

– Хорошо, Фелипе, – согласилась Беренисе.

– Беренисе, я подумал и решил, что ты права – если бы мы сейчас поженились, у наших родственников появилось бы много проблем…

– Да… – Беренисе была несколько разочарована началом разговора.

– Я согласен с тобой – давай повременим, – сказал Фелипе.

– Хорошо, – совсем уже упавшим голосом согласилась Беренисе. В общем, это означало разрыв. Но кого винить, если она сама к этому подталкивала.

– Рано или поздно… – начал Фелипе.

– Да, рано или поздно мы расстались бы, – согласилась Беренисе.

– Нет, я хотел сказать совсем другое – рано или поздно мы поженимся!

– Правда? – Беренисе сразу повеселела.

– А ты сомневалась во мне? – удивился Фелипе.

– Милый мой, – Беренисе не хватало слов, она просто обвила шею Фелипе руками и крепко поцеловала его в губы.

После долгой разлуки, как это часто бывает, страсть их не имела предела. Они ласкали друг друга, словно исступлённые. Они снова были счастливы.

– Знаешь, Фелипе, – сказала Беренисе, когда усталость и нега сморили их, – я должна сказать тебе одну вещь, хотя, может быть, сейчас и не время…

– Что, милая? – спросил Фелипе почти шёпотом.

– Я не разведена с мужем…

– Я знаю, ну и что? Мы найдём его, и ты разведёшься, правда?

– Но я знаю, где он, – сказала Беренисе почти неслышно.

– Это очень облегчает дело…

– Он сидит в тюрьме Карандиру.

– Твой муж?! – вскинулся Фелипе.

– Да. Он получил срок за ограбление банка.

Сказав это, Беренисе застыла. Вот сейчас Фелипе встанет, оденется и уйдёт навсегда. Ну что ж, так тому и быть.

Но Фелипе не двигался с места. Он молча смотрел в одну точку.

– Твоего мужа арестовали как грабителя? – наконец, сказал он.

– Да. Я не знаю, сколько ему сидеть… Может, его выпустят через пару месяцев… Мне ничего не известно…

– Да-а-а… – протянул Фелипе.

– Теперь ты понимаешь, почему мы не можем пожениться? Я решила, что лучше сама расскажу тебе об этом, чем кто-то другой…

– Никогда бы не подумал… – Для Фелипе это была неожиданная новость.

– Мы не виноваты, – сказала Беренисе.

– А почему ты сказала, что не знаешь, где он?

– Мне было стыдно, – сказала Беренисе.

Только сейчас Фелипе шевельнулся. Он погладил Беренисе по лицу и нежно поцеловал её в глаза.

– Глупенькая, – сказал он. – Боялась меня? Не надо, не беспокойся. Я помогу тебе с разводом. И мы поженимся, когда ты захочешь.

Беренисе прижалась лицом к его груди:

– Любимый… Прости меня…

– Ну что ты, что ты? – успокаивал её Фелипе.

– Я сама сделаю всё, что нужно, – сказала Беренисе. – Ты только не торопи меня.

– Конечно-конечно. А если тебе понадобится моя помощь, ты сразу мне скажешь, ладно?

– Обязательно скажу.

Они ещё полежали молча, тихо лаская друг друга.

– Беренисе, прости, что я спрашиваю, – твой муж не устроит нам какую-нибудь подлость?

– Нет, он очень хорошо ко мне относился… Правда, я не знаю, какой он сейчас, но он совсем не похож на преступника… Просто отчаявшийся неудачник… Мне нужно встретиться с ним.

– Да, милая… Это будет честнее, – согласился Фелипе.

– Боже, какой тяжёлый разговор мне предстоит…

– Это тебе, – Мими протянула Доке конверт, на котором изящным вензелем были объединены буквы «Р», «П» и цифра 18.

Дока открыл конверт и оттуда достал серебристую карточку внушительных размеров. На тонком металле было выгравировано приглашение на праздник – восемнадцатилетие Роберты Паскович.

У Доки сразу же вспотели ладони.

– Понравилось? – спросила Мими.

– Очень, – ответил Дока глухим голосом. Он протянул конверт и карточку Мими.

– Тебе что, расхотелось туда идти? – удивилась Мими. – Это ведь твоё приглашение.

– А-а-а! Просто я подумал – вы мне его только показываете, – и он спрятал приглашение в карман.

– А как тебе повод для праздника?

– Повод? – не понял Дока.

– Ты же прочитал приглашение.

– У какой-то Роберты день рождения.

– Не у какой-то, – улыбнулась Мими, – а у дочери Жизелы Паскович. Ей исполняется восемнадцать лет.

– Значит, никакого дня рождения не будет?

– Нет, просто его решили отметить раньше. И специально ради тебя.

– С ума сойти! – Дока никак не мог прийти в себя. – А по вашему плану я знаком с этой Робертой?

– Разумеется. И с Жизелой тоже. Называй её Жижи и обращайся на «ты».

– Жижи… Ты… Роберта… – вслух повторил Дока, чтобы запомнить. – Знаете, мадам, вы лучше будьте со мной, а то я могу всё перепутать.

– С тобой рядом буду не только я, – сказала Мими загадочно.

– А кто ещё?

– Это дочь моей хорошей подруги. Она специально приехала из Рио.

– Она что, всё знает? – опешил Дока.

– Кое-что… – уклончиво сказала Мими.

– А что мне с ней делать?

– Эдуардо, мне ли тебя учить, что делать с девушками? Веди себя естественно, но в рамках приличия, – улыбнулась Мими. Её план начинал обретать плоть и кровь.

– Она симпатичная? – спросил Дока естественно, как и просила Мими.

– Какая тебе разница, красивая Клаудиа или нет? Твоя цель – Виториа Вентурини.

– А ваша?

– Изадора. Ты знаешь, что она сделала с Фернандой? Она её просто стёрла в порошок!

– Крутая баба!

– Ну так вот теперь эта, как ты выражаешься, «крутая баба» сама узнает, почём фунт лиха.

– Мадам, я поговорил с матерью, она придёт к вам, но мне так и непонятно зачем?

– А вдруг Изадора захочет познакомиться с твоими родителями? Я поговорила с Эмилио, он вполне сойдёт за твоего отца, а мать будет настоящая. Впрочем, может быть, это и не понадобится. – Мими внимательно посмотрела на Доку. – Послушай, а что это ты такой грустный?

– Нет, ничего… – смутился Дока.

– Я же вижу – отвечай, в чём дело?

– Немного нервничаю, мадам, – честно сознался парень. – Я думал, что это ещё далеко, а это – послезавтра.

– Всё будет хорошо, Эдуардо, иди сюда, я покажу тебе твой выходной костюм.

Вечером Дока зашёл к Беренисе.

Дверь ему открыла Фернанда. Увидев Доку, она прыснула от смеха:

– Ты прямо как петух – распустил свои перья!

– А ты прямо как мокрая курица, – отпарировал Дока.

– Вот сейчас окачу тебя из ушата – сам станешь мокрым! – вдруг разозлилась Фернанда.

– Её уволили с работы, – сказал Эмилио, когда Фернанда ушла, хлопнув дверью. – Что ты от неё хочешь?

– Понятно, – сказал Дока, – я больше не буду.

– Это всё из-за Изадоры – не желает, чтобы она встречалась с Андре. В общем, сумасшедший дом! – заключил старик. – А ты к Беренисе? Дочка!

– О! Привет, Дока, – выглянула из своей комнаты Беренисе. – У тебя что? Извини, я занята сейчас.

– Да я на минутку, показать приглашение на праздник, – заторопился Дока, он полез в карман и достал карточку. – Вот, смотрите.

– Здорово, – похвалила Беренисе. – Ну что, волнуешься?

– И вы заметили? Конечно, это мой первый выход…

– Ничего, ты справишься… Значит, послезавтра? А тебе понравился костюм?

– Да просто шикарный! – расплылся в улыбке парень.

– Ох, хотелось бы посмотреть! – Беренисе мечтательно улыбнулась.

– Так вы приходите к мадам, я буду у неё переодеваться. Придёте?

– Посещение Беренисе вовсе не добавило Доке храбрости. Более того, час от часу храбрости становилось всё меньше. Дока был уже в полном отчаянии.

– Знаешь, мама, я решил бросить всё, – заявил он дома.

– Почему, сынок? Ты нашёл работу получше? – удивилась мать.

– Нет, но я не знаю, чем всё это кончится… Я просто боюсь, – признался он.

– Да что с тобой? Ещё вчера ты был такой весёлый!…

– То вчера! А когда я увидел приглашение – душа ушла в пятки!

– Ну, до послезавтра время ещё есть! – засмеялась бабушка. – Мы её оттуда вытащим!

– A-а! Бабушка! – Дока просто вышел из себя. – Если бы вы знали! Я ещё должен познакомиться с какой-то Робертой!

– Кто такая? – спросила мать.

– Дочка.

– Чья?

– Роберта дочка Жижи. Или нет?… Подождите… Нет, дочка Клаудии, вспомнил!… Нет, постойте, я всё перепутал. – У Доки на лице была настоящая мука. – Так, спокойно, спокойно… Я иду на день рождения с Клаудией. Роберта – дочь Жижи. Теперь точно. Или нет?…

– Завтра я куплю тебе рыбы. Необходим фосфор для освежения памяти, – сказала бабушка.

– Да мне не нужна рыба! – закричал Дока. – Мне не хватает духу! Я просто помираю со страху!

– Ну-ну, успокойся. – Мать обняла сына. – Всё уже назначено. И речь идёт не о тебе одном…

– Ты же знаешь, мы почти договорились о покупке дома, – строго сказала бабушка.

– Дома! – закричал Дока опять. – А я бы сейчас сел в автобус и умчался в нашу деревню! Завтра же пойду к Мими и скажу, что у меня ничего не выйдет!

Мать отстранилась от сына и сказала тоном, не оставляющим сомнений в серьёзности её намерений:

– Если ты сделаешь это, я об тебя всю щётку обломаю! Ты бы сначала хорошенько подумал, прежде чем тащить нас в эту берлогу! Или ты думаешь, что мы будет торчать здесь до скончания света? Так что выбрось из головы свои причуды и отправляйся на день рождения! И будь там паинькой!

– И я добавлю! – сказала бабушка. – Сначала сделай, что вы там придумали, а потом уж отваливай, понятно? Ты кого это решил за нос водить?! Мы тебя так воспитывали?

Дока от такого напора просто ошалел.

– Займись этой девчонкой! – продолжила мать в том же духе. – И чтоб окрутил её! Ну, понял?!

Дока только переводил недоумённый взгляд с одной на другую.

– Что ты вытаращился? – не унималась бабушка.

– Ты что, нас не знаешь?! – добавила мать. – Так что тебе остаётся только встать на колени и помолиться!

– Мы всё сказали! – закончила бабушка.

Как ни странно, такой холодный душ привёл Доку в чувство и он выбросил из головы свои опасения. По крайней мере, теперь он не дрожал как осиновый лист. Он был готов к бою.

И вот день вечеринки настал.

Дока пришёл к Мими ещё днём, потому что ему надо было принять ароматическую ванну, побриться, сделать маникюр и педикюр. Переодеться, ещё раз вспомнить всё, о чём они говорили с Мими, познакомиться с Клаудией, которая уже приехала… Одним словом, дел было невпроворот.

Мими чуть ли не сама мыла его в ванной. Беренисе сделала такой маникюр, что Дока только смотрел на свои руки и удивлялся – вот ими он когда-то копал траншеи и таскал камни? Причёска тоже была сделана словно из журнала.

Дока смотрел на себя и не узнавал. Потом был надет выходной костюм. Теперь Дока уже боялся даже взглянуть на себя в зеркало. Он понимал, что от неожиданности не устоит на ногах.

– А где Клаудиа? – расхрабрился он.

– Она скоро выйдет, – ответила Мими. Мадам была счастлива. В такого парня не влюбиться было невозможно.:– А пока вспомним наши уроки, Эдуардо.

– Я, мадам, только вчера прилетел из Мадрида. Прямо на день рождения Роберты. Знаете, этот перелёт… Устал немного. Конечно, я знаком с Жижи де Ибиза. Милая женщина…

– А ваша мать, сеньор? – спросила Беренисе.

– Она в столице… Очень хотела, но на праздник приехать, к сожалению, не смогла. Дела, мадам. Ох, эти дела. И отец так занят, так занят… Он собирается строить гостиницу на Прайя Лошадь…

– Какая лошадь? – засмеялась Мими. – На Прайя Троя.

– Правильно, это в Португалии.

– Но почему лошадь, Эдуардо?

– Но вы же сами, мадам, рассказывали мне про троянского коня. Я слегка перепутал.

Беренисе и Мими смеялись от души. И в этот момент дверь отворилась и на пороге появилась красивая девушка в чудесном бальном платье.

– Ну, наконец-то, – встрепенулась Мими. – Это Клаудиа. Познакомьтесь.

И тут что-то произошло такое, чего не смогли бы объяснить ни Мими, ни Беренисе, ни даже сам Дока.

С кресла поднялся изысканный, приветливый, элегантный джентльмен, изящно склонился и поцеловал руку Клаудии.

– Очень приятно, – сказал этот джентльмен. – Эдуардо Коста Браво.

– Взаимно, – сказала Клаудиа, и глаза её потеплели.

– Эдуардо, – сказала Мими после некоторого замешательства. – Ты поедешь с Клаудией. А мы с Беренисе.

Возникновение джентльмена из мальчишки на побегушках произошло почти что волшебным образом – сразу и окончательно.

– А теперь, друзья, выпьем за успех нашего дела, – сказала Мими.

– Мы начинаем праздник? – корректно спросил Дока.

– Что-то вроде профилактики – надо немного расслабиться, прийти в нужное расположение духа…

– Как скажете, мадам, – согласился Дока.

Слуга внёс поднос с шампанским. Все подняли бокалы.

– Ну, с днём рождения вас, Эдуардо Коста Браво, – сказала Мими.

Гости чокнулись и выпили.

– Ну, а теперь можно ехать. – Мими встала и направилась к выходу.

На Андре навалилась усталость. Он даже объяснить не смог бы, откуда она взялась. Усталость и лень. Лень и усталость. Он повторял эти слова сам себе и находил в них какое-то утешение. Да, это просто усталость, но отчего?

Дела на фирме шли отлично, сказать, чтобы он слишком перетруждался на работе, – неправда. Домашние дела его вообще никогда не волновали. Откуда же такая усталость?

Андре лукавил сам с собой. Истоки своей лени и усталости он прекрасно знал – неопределённость. Стойкая и неразрушимая, как скала. Можно биться об эту скалу лбом, можно долбить её и взрывать, а можно тихо лежать под ней – результат один: скала оставалась невредимой.

Андре уже устал думать об Изадоре и Фернанде, понимая, что ничего стоящего придумать не сможет, приходилось только смиряться с этой неопределённостью, принимать её, как данность и ждать. Вот он и впал в апатию, когда лень стало не только совершать поступки, но и говорить о чём бы то ни было. Но каждое утро он как заведённый приходил на фирму, даже отдавал какие-то распоряжения и при этом думал об одном – усталость и лень, лень и усталость…

А дела на фирме шли действительно неплохо, особенно на фоне общего экономического упадка в стране. Но и это мало радовало Андре.

– Доброе утро, Валентина, – сказал Андре, когда к нему в кабинет вошла управляющая.

– Доброе утро, Андре, как дела?

– Усталость, – сказал Андре самому себе, а получилось, что вслух.

– Не жалуйся, не жалуйся! – бодро сказала Валентина. Что-то происходило с этой мегерой в последнее время, что-то мягкое и человеческое появилось в ней, впрочем, Андре не обращал сейчас внимания ни на кого. – Можно полюбопытствовать кое о чём?

– Любопытствуй, – лениво ответил Андре.

– Ты влюблён в Изадору?

Апатию Андре как рукой сняло. Глаза его загорелись, и он мог теперь говорить и говорить. Но ведь ясно было, что с Валентиной нельзя говорить обо всём.

– А кто хотел бы это знать? – осторожно спросил Андре.

– Я, дон Лазаро, Изадора… – честно призналась Валентина.

– Что ж, честность за честность – да, влюблён, и давно.

– Давно? Значит, даже когда был жив Клаудио?

– Да, но тогда это оставалось моей тайной. Я уважал Клаудио, он был моим другом.

– А Изадора об этом знает? – глаза Валентины блеснули хищным огнём.

– Знает. Но, Валентина, должен тебя разочаровать – между нами ничего не было. Она хранит память о муже. Впрочем, меня это огорчает куда больше.

– Андре, я её немного знаю. И она, увы, не так целомудренна, как ты говоришь. Да, она скрытная, трудно догадаться, что она чувствует, но я никогда не поверю, что она святая.

– Это твоя точка зрения. К сожалению, она не соответствует действительности.

– И что ж ты собираешься делать? – участливо спросила Валентина.

– Если она когда-нибудь согласится, я женюсь на ней, – сказал Андре.

– Ты собираешься жениться? – не поверила Валентина. – Ну тогда это и в самом деле любовь.

– Можешь передать дону Лазаро, что я абсолютно искренен.

– Я, конечно, передам, – сказала Валентина, но в голосе её была скрытая угроза.

У Рикардо тоже настроение было из рук вон плохим, поэтому два грустных компаньона пытались утопить своё недовольство жизнью в хорошей порции виски. Идея принадлежала Рикардо, но Андре с удовольствием подхватил её. Рядом с Рикардо все проблемы исчезали – настолько это был целеустремлённый и мужественный человек.

– Понимаешь, я должен прийти к дочери и сказать: твоя мать сумасшедшая, – говорил Рикардо.

– Но тебе всё равно придётся сделать это. Слушай, а может, отвести Жесику к врачу, который лечил её мать?

– Марсела лечилась у этого врача пять лет! – воскликнул Рикардо раздосадованно. – И чем это кончилось?! Нет, я видеть этого коновала не хочу!

– Если она была ненормальная, что мог сделать этот врач?

– Да он этого не понимал! – Рикардо совсем вышел из себя. – Ему надо было направить её к психиатру!

Рикардо махнул рукой и налил в их стаканы ещё виски. Компаньоны выпили молча.

– А что с Аной Марией? – спросил Андре.

– Я потерял к ней интерес, – ответил Рикардо мрачно.

– Она тебе надоела? – прямо спросил Андре.

– Не как женщина,– уточнил Рикардо. – Но находиться с ней рядом целыми днями…

– Нашёл ещё кого-нибудь?

– Как тебе сказать?… Кажется… Сначала я думал, что это забавное приключение, но потом…

– Надоела? – опять спросил Андре.

– Наоборот. Всё оказалось куда сложнее…

– Кто она?

– Ты её видел. Она приходила вместе с Жесикой.

– Да она же в дочери тебе годится! – засмеялся Андре. Виски уже облегчило жизнь.

– А ты что, стал противником кровосмешения? – засмеялся и Рикардо.

Друзья выпили ещё. Давно уже они вот так не сидели вместе. Их беседа становилась всё более откровенной.

– Что это мы всё обо мне да обо мне, – сказал Рикардо. – Расскажи-ка и ты о своих проблемах, если, конечно, они у тебя есть.

– Мою проблему, Рикардо, зовут Изадора, – неожиданно для себя поделился с другом Андре.

– Изадора? – Рикардо даже присвистнул.

– Да я схожу с ума по этой женщине. Я знаю, что вы не перевариваете друг друга… Но я, Рикардо, буквально брежу ею днём и ночью… Она мне снится. Да, не смейся, Рикардо, я пробуждаюсь с мыслями о ней, в мечтах рисую фантастические картины нашей близости… – Андре замолчал и отвернулся к окну.

– А ты уже спал с ней? – услышал он голос Рикардо.

– Нет, – коротко ответил Андре.

Они помолчали.

– Оставь её, это вздорная женщина. – В словах Рикардо проступило раздражение.

– Оставить? – усмехнулся Андре. – Ты думаешь, я не пытался? Я познакомился с одной девушкой, чудо, а не девушка – умная, тонкая, порядочная …

– Так что же?

– Нет, временами мне кажется, что я ей нравлюсь, – мысли Андре путались. – Вот, например, в случае с Фернандой… Ты не поверишь, когда Изадора узнала, что я встречаюсь с Фернандой, она разозлилась и устроила всё так, что девушку уволили с работы!

– Нет, она положительно сумасшедшая, – заключил Рикардо. – Мой тебе совет – побыстрее забудь о ней! Эта женщина никого не любит, сомневаюсь даже, любит ли она своих детей…

Андре облегчил свою душу, рассказав другу об Изадоре. И хотя вряд ли советы Рикардо смогли бы пригодиться ему, всё же сочувствие друга согрело Андре.

– Кстати, о Фернанде, – вспомнил он, уже собравшись уходить. – Я обещал ей найти другую работу. Как ты думаешь, у нас в фирме не найдётся места для секретарши?

– А это очень разозлит Изадору? – вопросом на вопрос ответил Рикардо.

– О, она придёт в неописуемое бешенство, – пообещал другу Андре.

– Тогда пришли-ка эту девушку ко мне завтра, мы что-нибудь придумаем. – Компаньоны пожали друг другу руки и довольные разошлись.

По пути домой Андре заскочил к Фернанде.

– Ты одна? – поцеловав девушку, спросил он.

– Одна. А что случилось? – Неожиданный визит Андре обеспокоил Фернанду.

– У меня хорошая новость. Завтра тебя ждёт в офисе «Дизайнерс Вентурини» Рикардо Миранда, компаньон дона Лазаро… Он согласился принять тебя на работу. Его ненависть к Изадоре общеизвестна, – Андре перевёл дух и продолжил, – это-то и послужило главной причиной его решения.

– Чудесно! – Фернанда захлопала в ладоши. – А у тебя не возникнет проблем с Изадорой?

– Это не имеет значения… – уклонился от объяснений Андре.

– Но она, конечно, не успокоится так просто. Наверняка снова станет преследовать меня.

– Не думаю… А кроме того, поддержка Рикардо сделает своё дело. Изадоре придётся прикусить язык, – Андре обнял девушку.

– Чем же я буду заниматься там? – спросила она.

– Неважно, главное, мы теперь всегда будем рядом, – Андре ещё крепче обнял Фернанду.

В эту минуту ему казалось, что и лень и усталость пропали. Всё ясно – он любит Фернанду!

Обитатели виллы Вентурини только делали вид, что ничего не происходит в доме. Дом всё больше напоминал замок с привидениями. Приходилось, как в дурных романах ужасов, обходить стороной некоторые комнаты, стараться не говорить вслух о некоторых причудах хозяина, не замечать криков и шума по ночам. А всё дело было в болезненной ревности дона Лазаро, которая даже со смертью жены не перестала мучать его.

По ночам, а иногда и среди бела дня старик запирался в своей тайной комнате и разговаривал с покойницей. Он делал это так, словно она действительно являлась ему с того света. Дрожь пробирала каждого, кто хоть краем уха слышал обрывок такого разговора.

– Я затем пришёл сюда, Элена, чтобы тебе сказать вот что. Нет, ничего бы я не хотел говорить, я хотел бы привести сюда и показать тебе – вот он какой теперь, твой сыночек! Ведь ты же его любила, правда? Только его ты и любила, безумно страдала, хотя и почти его не видела. Да, ха-ха-ха, ты же не видела своего сыночка, Мария Элена! Лишь только он появился на свет, ты быстренько отдала его этому типу! Ха-ха-ха! Этот тип тебе скомандовал – беги, забери нашего сына оттуда! И ты побежала! Всё сделала, чтобы утаить его от меня, потому что ты знала – я уничтожу его, рано или поздно – уничтожу! Напрасный труд! Я его нашёл! Я разыскал его! Он теперь у меня в руках! Ха-ха-ха! Ты и представить себе не могла, что мы будем работать рядом, а мы работаем! Ты и представить себе не могла, что у твоего выродка будет дочь, твоя внучка. А я уже видел её! Ты и в страшном сне не могла представить себе, что я уничтожу твоего сына, а я сделаю это, потому что он самим своим существованием напоминает мне о моём позоре!

Старик бросил стаканом в портрет жены – красное вино разлилось по полотну.

– Ты не задумывалась! Ты только чувствовала! Тебе было наплевать на достоинство! На честь! На доброе имя! Природа дала тебе только твоё глупое сердце! И ты им жила, только им. А голова у тебя была лишь для причёски!

Старик опять засмеялся. Бледное лицо его тряслось от хохота. Он даже взвизгивал от удовольствия.

– Забери его к себе! Лучше бы ему вообще никогда не родиться! Ничего, скоро он составит тебе компанию! Ха-ха-ха…

Смех его прервал стук в дверь. Старик оборвал хохот, словно нажали выключатель. Кто это посмел его тревожить? Кто посмел стучать сюда?

Старик резко распахнул дверь. На пороге стояла Валентина.

– Что-нибудь случилось, Валентина? – зло спросил старик.– Что тебе нужно?

– Ничего не случилось, – ответила сестра.

Валентина не напрасно вошла в комнату. Ее тоже пугали ночные и дневные разговоры старика с покойной женой. Она решила, что надо все время отвлекать его от этой причуды. Никто в доме, кроме нее, не посмел бы так поступить.

– Оставь меня одного! – закричал старик.

– Я хотела только посоветоваться с тобой, – сказала Валентина. – Это очень личное.

– Только не тяни – сразу переходи к делу! – поторопил ее старик.

– Как ты посмотришь на то, что я выйду замуж?

Со старика сразу спала его озлобленность и спесь. Он приподнялся в кресле, шагнул навстречу сестре и вдруг всем своим телом повалился на пол.

Валентина бросилась к нему, но он уже открыл глаза и поднял голову.

– Просто устал, жара, то есть, наоборот, холодно… – залепетал он.

Валентина помогла ему подняться и сесть в кресло.

– Ты мне что-то говорила… Кто-то собирается выходить замуж? Подожди, это ты?

– Да, я собираюсь выходить замуж, – сказала сестра.

– В твоём возрасте в наличии два варианта – богач-пьянчуга и красавец-говорун.

– У меня второй случай, – улыбнулась Валентина.

– В таком случае готовься получить на голову пару расчудесных рогов! – захохотал старик.

Казалось, с портрета жена смотрела на него укоризненно.

Периоды чёрной меланхолии сменялись у дона Лазаро периодами бурной деятельности в фирме или дома. Он брался за всё, всё решал жёстко и быстро. Дела без него не шли. Дом без него замирал.

Узнав от Валентины, что Андре влюблён в Изадору, дон Лазаро тут же вызвал компаньона к себе и спросил у него напрямик:

– Ты питаешь к Изадоре самые лучшие чувства, я прав?

– Э-э… – Андре замялся, он не был готов к такому прямому разговору. – Она талантливый человек и отличный специалист…

– Я не об этом спрашиваю тебя, Андре, тебе она нравится как женщина? – прекратил старик бормотание компаньона.

– Да, сеньор, это не секрет, но я никогда не проявлял неуважения ни к вашему сыну, ни к невестке…

– Ерунда, Андре, ты знаешь моё мнение о вдовушках? Они часто оказываются в руках ловкачей, охотников за приданным, негодяев – сердце вдовушки легко завоевать. Они же одиноки, страдают от своего одиночества, поэтому их легко увлечь. А Изадора мать моих внуков, которые к тому же унаследуют моё состояние. Мне бы не хотелось, чтобы оно досталось проходимцу.

– У Изадоры очень сильный характер, – вступился за любовницу Андре. – Её не так просто обмануть.

– Чепуха, задурить голову можно любой женщине. У них голова только для того, чтобы носить причёску, они все живут сердцем! – старик разошёлся.

Андре чувствовал, что слова старика направлены не только против Изадоры. Есть или был ещё кто-то, кто обидел его на всю жизнь.

– Дон Лазаро, я должен вступиться за Изадору… – начал было Андре, но старик опять перебил его.

– Андре Манфрини! Ты мне очень нравишься! Ответь мне со всей откровенностью – у тебя есть желание жениться на Изадоре?

Андре опять встал в тупик. Отвечать откровенно было опасно, а вдруг старик приготовил им ловушку?

– Тут есть одно затруднение, дон Лазаро, – начал Андре дипломатично. – Сначала надо выяснить, собирается ли замуж Изадора? И если да, то за меня ли?

– Моей невестке нужен муж, а внукам – отец, – сказал старик.

– Боюсь, Изадора ещё не оправилась от потрясения. Клаудио умер совсем недавно…

– Речь идёт не о немедленной свадьбе. Хотя женщины очень быстро забывают всё! У них так – фить-фить – готово! Ничего не помню! Нет, мы не будем торопиться. Закончится год траура, вот тогда…

– Дон Лазаро! – воскликнул Андре благодарно.

– Что касается Изадоры – она поступит так, как я ей скажу.

– Но я никогда не питал никаких надежд, – заторопился Андре, – не знаю, нравлюсь ли я ей?

– Это не имеет значения. Она выйдет за тебя. Я всё сказал!

И, не откладывая в долгий ящик, старик вызвал к себе Изадору.

– Я считаю тебя женщиной, рождённой для семьи и брака. Без мужа тебе тяжело – это видно.

– Я вас не понимаю, – Изадора никак не ожидала такого разговора.

– Хорошо, буду говорить прямо – мне бы хотелось выдать тебя замуж за порядочного, честного, трудолюбивого человека из нашего круга.

– Это интересно… Странно… – Изадора совсем потерялась. – Но если вдруг допустить – кого бы вы назвали?

– Андре Манфрини.

– Андре?

– Именно он!

– Ну что за вздор, дон Лазаро? Что это вам пришло в голову? Я и Андре?! Это совершенно невозможно!

– Это необходимо. Вы будете прекрасной парой, – сказал старик как отрубил.

– Но я не готова к браку, – начала выкручиваться Изадора. – Ни с Андре, ни с кем другим. Во мне ещё слишком жива память о Клаудио.

– Клаудио был бы только рад подобному выбору.

– Что вы! Он был ужасно ревнивым! Ему бы понравился мой выбор в пользу одиночества! – Изадора понимала, что старика трудно свернуть.

– В первую очередь он был разумным – ему бы не понравилось, как ты воспитываешь детей! Детям нужен отец!

– Нет, я не хочу, я не готова, – чуть не в панике заговорила Изадора. – Андре – никогда! Что вы?! Нет!

– Может быть, ты лелеешь какие-то романтические мечты? Принца на белом коне?

– Нет! Вы же знаете!

– Но ты хоть обещаешь мне подумать? – уже терял терпение старик.

– Брак не входит в мои планы, – сказала Изадора, – А теперь позвольте мне уйти.

– Нет, постой! – остановил её старик. – Подумай. Обещай мне подумать!

– Здесь не о чем думать, дон Лазаро. Я не собираюсь замуж.

Изадора уходила, словно бежала с поля боя.

Старик после её ухода задумался. С одной стороны, ему было приятно, что невестка хранит верность покойному мужу, но с друтой…

Здесь что-то не так…

Жоао приехал к Витории в половине, девятого, а она ещё не собралась. Марко скучал возле её комнаты, улыбнулся вошедшему Жоао и развёл руками:

– Женщина!…

– Ничего, подождём, – сказал Жоао. Почему-то он нервничал. Дело в том, что всё чаще он чувствовал себя в этом доме не в своей тарелке. Порфирио, который застал Жоао целующимся с Магдой, поглядывал на парня с противной улыбочкой, как бы говоря – ты у меня в руках. Кроме того, в последнее время и Виториа несколько охладела к нему, она уже не так радовалась его приходу, всё чаще скучала при нём, отвечала на телефонные звонки, что занята и встретиться не может. Жоао понимал, что шансы его уменьшаются катастрофически. Сегодняшний праздник мог бы их существенно увеличить, надо было только отбросить все сомнения и повеселиться от души. Виториа любит веселье.

Наконец, она вышла в бальном платье серебристого цвета, мягкими волнами переливающемся на её стройной фигуре.

– Ну как? – кокетливо спросила она.

– Прекрасно, Виториа, – сказал Жоао. Он встал. Виториа оказалась чуть не на голову выше его. – Только вот…

– Что? – спросила Виториа.

– По-моему, ты выбрала туфли со слишком высокими каблуками.

Виториа перестала улыбаться.

– Ты всегда найдёшь, к чему придраться, – сказала она раздражённо. – Поехали. Надо ещё забрать Магду.

– Но ты же весь вечер будешь на ногах, ты просто устанешь, – попытался смягчить своё замечание Жоао.

– Ох, какие мы предусмотрительные, – иронично сказала Виториа.

Пришлось Жоао проглотить эту насмешку.

Когда ехали в машине, Жоао спросил:

– А почему Магда себе никого не найдёт?

Виториа взглянула на него подозрительно:

– А что это она тебя так волнует?

– Да нет, я так просто, – опять попытался оправдаться Жоао.

Вечер начинался не очень хорошо.

Праздник устроили в большом зале, двери распахнули прямо на террасу, но всё равно казалось, что места всем не хватает. Гостей было так много, что слуги еле протискивались среди них со своими подносами. Тогда решено было поставить столы и в саду. Солнце уже клонилось к закату, среди деревьев, цветов и фонтанов было свежо и приятно. Молодёжь вся потянулась в сад.

Виториа и Магда разглядывали гостей, здоровались направо и налево, кому-то пожимали руки, с кем-то целовались, перекидывались короткими репликами, улыбались – словом, чувствовали себя как рыбы в воде.

Жоао сказать о себе этого не мог. Знакомых здесь почти не было, с ним никто не здоровался, да и вообще мало кто на него обращал внимание. Настроение его от этого ещё больше мрачнело, он с ревностью смотрел на Виторию, которая, казалось, в пику ему веселилась вовсю.

Наконец, он увидел сестру, а рядом с ней Жесику. Девушки выглядели великолепно, целая стайка кавалеров шла за ними и веселила их своими шутками, но девушки держали их на расстоянии.

Друзья поздоровались, расцеловались и стали оживлённо обсуждать гостей.

– А где этот знаменитый Эдуардо Коста Браво? – спросила Виториа.

– Не знаю, – ответила Патрисиа, – по-моему, он ещё не приехал.

– Ты ведь его знаешь, Магда?

– Да видела его однажды, но это было так давно. Помню только, что у него никогда не переводились деньги.

Девушки засмеялись, и ещё несколько гостей помахали им рукой.

– Виториа, Виториа! – позвала хозяйка торжества Роберта.

С ней гости здоровались в первую очередь. Дарили подарки и поздравляли с днём рождения. Роберта была приветлива и мила абсолютно со всеми, но этим воспользовалась часть приглашённых, которых уже нельзя было назвать молодыми. Они окружили именницу и о чём-то весьма серьёзно разговаривали с ней. Девушка ужасно хотела вырваться к сверстникам, но кольцо из дядюшек, тётушек, каких-то троюродных дедушек и бабушек было очень плотным.

Мать Роберты поняла, что дочку надо выручать. Тем более, что появился важный предлог. В гости пришла старая знакомая Мими. Подруги расцеловались.

– А где твой знаменитый Эдуардо? – спросила Жижи.

– Он сейчас подойдёт. Надо, чтобы Роберта представила его Витории. Где она, кстати?

– Вон, видишь? – Жижи кивнула в сторону группки девушек и юношей.

– Нужно, чтобы она была здесь, рядом с нами, когда придёт Эдуардо, – сказала Мими.

– Роберта! – позвала дочь Жижи. – Извините, пожалуйста, моя дочь оставит вас на минутку, – сказала она пожилым родственникам и увела Роберту с собой.

– Ты отлично выглядишь, – сказала имениннице Мими и чмокнула её в щёку. – Тебе понравился мой подарок?

– Очень, большое спасибо.

– Девочка, не сочти за труд, пригласи к нам Виторию. Мне кое-что надо ей сказать, – попросила Мими.

Когда Роберта привела Виторию, Мими несколько мгновений смотрела на неё очень пристально. Что-то очень тёплое было в этом взгляде. Ведь Виториа могла быть её дочерью, если бы Изадора не разлучила их с Клаудио.

– Твоя мама не придёт? – спросила Виторию Жижи.

– У неё траур, дона Жизела, – ответила Виториа с сожалением.

– Нам будет очень не хватать Изадоры сегодня, – сказала Жижи. – Мими, – обратилась она к подруге, – ты знакома с Виторией?

– Да, – сказала Мими, – с детских лет.

– Правда? – удивилась Виториа. – А я совсем вас не помню.

– А твоя мать наверняка помнит меня. Ведь я была знакома с твоим отцом… – Мими вдруг отвела взгляд и улыбнулась. – А вот и наш почётный гость…

Жоао издали наблюдал за Виторией, совсем не слушая разговоров, которые велись вокруг него. Почему-то ему казалось, что он здесь совершенно лишний. Магда несколько раз выразительно на него посмотрела, но он сделал вид, что не заметил её взглядов.

– А кто такой этот Эдуардо Коста Браво? – спросил он Марко.

Марко тоже чувствовал себя не совсем комфортно. Поэтому рад был, что хоть кто-то к нему обратился.

– Я впервые о нём слышу, – с готовностью ответил он. – Читал что-то в светской хронике. Живёт в Европе, богат…

Но Жоао уже не слушал его. Он вдруг увидел, как элегантный красавец подошёл к Витории и она пожала ему руку.

– Познакомьтесь, – сказала Мими. – Эдуардо Коста Браво. Виториа Вентурини.

– Очень приятно, – сказал Дока. – Только, если можно, не так официально – просто Эдуардо.

– Очень приятно, – ответила Виториа. – Тоже можно только по имени.

Парень мило улыбнулся ей и сказал:

– У вас очень нежная рука, но, боюсь, на нас уже обращают внимание.

Только тут Виториа поняла, что держит Эдуардо за руку слишком долго. Она поспешно выдернула ладонь из его тёплой и крепкой ладони и виновато улыбнулась. Но неловкости она почему-то не испытывала, более того, ей жаль было, что рукопожатие так быстро кончилось.

Эдуардо обернулся к Мими и сказал:

– Позвольте пригласить вас, мадам?

– С удовольствием, – ответила Мими, и они пошли танцевать.

Виториа вернулась к своим друзьям в каком-то странном состоянии. Она не заметила сверлящего взгляда Жоао, она не ответила на какой-то вопрос Магды, она вообще ничего не заметила.

Вокруг уже почти все танцевали, звучало танго, а Виториа так любила этот танец.

– Пойдём танцевать, – предложила она Жоао и уже через минуту пожалела об этом.

Жоао совсем не умел танцевать танго, он только топтался на месте, неловко прижимая Виторию к себе.

– А он неплохо танцует, – сказала девушка.

– Кто? – не понял её партнёр.

– Эдуардо. – Она видела, что движения его полны изящества, сдержанны и пластичны. Наверное, он был прекрасным танцором.

– Ах, этот? – сказал Жоао. – Ты уже успела познакомиться с ним?

– Да, – ответила Виториа. Нас представили.

– Боже, как старомодно звучит – представили!

– Перестань, Жоао, – мягко попросила девушка. Почему-то у неё сейчас пропала охота ссориться с кем бы то ни было.

– Ты знаешь, как он обращается к хозяйке? – спросил Жоао иронично. – Жижи!

– Не злись. Они просто старые друзья, – улыбнулась девушка.

К концу танго вокруг Мими и Доки образовался уважительный круг свободного пространства. Люди просто отходили в сторону, чтобы полюбоваться на чудесную пару танцоров. А когда музыка стихла, Дока услышал одобрительные возгласы, кто-то из гостей даже зааплодировал.

– Ну, как у меня получается? – шёпотом спросил он Мими.

– Лучше не придумаешь, – так же ответила ему Мими. – Расскажи мне что-нибудь весёлое, – попросила она.

– Весёлое? – не сразу сообразил Дока.

– Да, какую-нибудь забавную историю. Я буду смеяться, и все будут смотреть на нас. Это лучшее средство привлечь внимание.

– Хорошо, мадам, – улыбнулся Дока. – Я расскажу вам про свою бабушку. Это просто кладезь юмора!

И так все взоры были обращены на них, но когда Дока рассказал смешную историю и Мими заливисто рассмеялась, несколько молодых людей подошли к ним.

– Можно нам присоединиться к вам? У вас так весело, – сказали они.

Дока чувствовал себя свободно, он стал рассказывать одну историю за другой, и скоро вокруг собрались почти все гости.

– Может быть, ты перестанешь на него глазеть, – прошипел Жоао Витории. – Всё-таки ты пришла на праздник со мной.

– И очень об этом жалею, – не выдержала девушка. – Ты что, собираешься весь вечер делать мне замечания?

Наверное, они сейчас поругались бы, но тут снова вернулись Патрисиа и Жесика, которые танцевали все танцы подряд. Они живо делились впечатлениями и тоже смеялись.

– Праздник удался, – сказала Патрисиа. – Правда, Жоао?

– Да уж, – ответил брат сестре. – Лучше некуда.

Магда давно уже пропала, она переместилась поближе к Эдуардо. И он пригласил её на танец. Девушка была так рада – парень непрестанно шутил, делал комплименты, словом, совершенно вскружил ей голову.

Поэтому, когда она вернулась к Витории, то спросила:

– А почему вы не танцуете?

– Это музыка для стариков, – сказал Жоао. – Я не умею танцевать под неё.

– А мне нравится медленная музыка, – сказала Виториа.

– А мне уже здесь надоело. – Жоао действительно хотелось как можно скорее отсюда уйти.

– Этот парень очень интересный, – сказала Магда, кивая на Доку. – Правда, Виториа? – Она сказала это в пику Жоао, который за весь вечер даже не посмотрел на неё.

– Да, в нём что-то есть, – ответила Виториа, стараясь за внешним равнодушием скрыть свою заинтересованность.

– Европейское воспитание, – сказала Магда восхищённо. – В этом всё дело.

А сейчас мы на время прервём наше путешествие по празднику красивых, весёлых, обаятельных людей и перенесёмся совсем ненадолго в маленькое уютное кафе на центральной улице города.

Здесь тоже звучит музыка, тоже танцуют пары, тоже весело, но не так шикарно, как на дне рождения Роберты.

Одна из пар нам очень знакома – это Энрике и Валентина. Они танцуют медленно, но танец и музыка, кажется, мало занимают их. Они смотрят друг другу в глаза и, кажется, говорят без слов.

– Ты прекрасно танцуешь, – говорит Валентина.

– Это ты вдохновляешь меня, – отвечает Энрике.

– Когда я жила в Штатах, я каждый вечер проводила в баре. И танцевала, танцевала…

– Ты жила в Америке?

– Где я только не жила! Мне всё время приходилось спасаться.

– От кого?

– От моих демонов.

– И много их у тебя?

– Очень. Демон страсти. Демон желания. Нужды, одиночества, страдания и отчаяния…

– Ты кого-нибудь любила?

– Я? Я люблю тебя.

Музыка кончилась, и пара направилась к выходу. И словно упал волшебный занавес, актёры разгримировались и стали обыкновенными суетливыми людьми.

– Мне пора, – сказала Валентина.

– Но ты обещала мне сегодняшнюю ночь, – сказал Энрике.

– Нет, сегодня я не могу. Если хочешь, я подброшу тебя домой.

– Домой? Я не хочу домой.

– Милый мой, не грусти. У меня есть чудная идея. Ты отвлечёшься, может быть, даже изменишь мне.

– Глупости…

– Поедем, я отвезу тебя на один праздник. Там много хорошеньких и молоденьких девушек.

– Никуда я не поеду, – сказал Энрике и обиженно отвернулся.

Но с Валентиной совсем не так просто справиться. Через десять минут она уже знакомила Энрике с Жижи.

А Дока в этот самый момент танцевал с Мими.

– Наверное, мадам, вы забыли, – сказал Дока, – зачем я сюда пришёл?

– Нет, я всё прекрасно помню. Ещё рано.

– Но она глазеет на меня весь вечер.

– Тем более, лучше подождать, чтобы плод созрел и сам упал нам в руки.

Энрике слегка растерялся среди такого количества людей, но быстро нашёл себе уголок, подальше от людских глаз, уселся в мягкое кресло и стал потягивать коктейль. Первым его порывом было уйти, когда Валентина попрощалась с ним, но потом он решил, что действительно посидит здесь немного, посмотрит на гостей и выпьет. Не придётся, по крайней мере, весь вечер торчать дома и общаться с Бианкой и Лусианой, которая как раз сегодня обещала прийти к ним.

Впрочем, одиночество его длилось недолго.

– А что это вы пьёте? – спросил его кто-то.

Энрике обернулся. Перед ним стояла совсем молоденькая девушка и, задорно улыбаясь, раскачивалась на каблуках.

– По-моему, это дайкири, – сказал Энрике.

– Обожаю дайкири, – сказала девушка. И сделала вдруг совершенно неожиданную вещь. Она взяла у Энрике из руки стакан и выпила его коктейль. – За знакомство.

– Очень приятно, – несколько ошарашенно сказал Энрике и представился.

– А меня зовут Жесика, – сказала девушка. – Пригласи меня танцевать.

– Ну, Эдуардо, время, – сказала Мими и подтолкнула его к Витории.

Дока прошёл через весь зал и остановился перед девушкой.

– Давайте потанцуем, – сказал он ей просто.

Виториа видела, что Эдуардо идёт к ней, смотрит на неё и улыбается. И не верила своим глазам, поэтому, когда он пригласил её на танец, она даже не сразу и поняла, что он говорит.

– Вы танцуете болеро? – спросил Дока.

– A-а… Да! Конечно, с удовольствием! – встрепенулась Виториа.

Дока вывел её на середину. Взял за руку, обхватил за талию и произнёс:

– Болеро танцуют крепко прижавшись друг к другу.

Как она танцевала, Виториа не помнила, она помнила только крепкое объятье, добрые и ласковые глаза, которые, кажется, заглядывали ей прямо в душу, и движение, движение… Музыка подталкивала её сердце, и оно начинало биться сильнее, разгоняя по телу горячую молодую кровь. Виториа полной грудью вдыхала запах деревьев, солёного ветра с близкого океана, заходящего солнца и чистое дыхание человека, который вёл её.

Они не говорили. Да Виториа и не смогла бы говорить сейчас. Но ей слышался его голос, и она этому голосу доверяла.

– Кто научил тебя так танцевать? – спросил Энрике Жесику. Они тоже танцевали болеро.

– Мой папа, – гордо заявила девушка.

– Очень разумный человек! – похвалил Энрике.

– Он замечательный! – сказала Жесика. – Правда, ему совсем некогда бывать со мной. И иногда мне бывает ужас как скучно.

– Ну, это легко исправить.

– Ты сейчас берёшь на себя серьёзные обязательства, – сказала Жесика.

– Жесика… Жесика… – что-то вспоминал парень. – Где же я слышал это имя?

Жоао собрался домой. Он только поджидал, когда Виториа дотанцует с этим пижоном, чтобы отправиться восвояси. Ему казалось, что не только он, все вокруг устали, всем надоело это напыщенное и скучное мероприятие, но никто не решается сделать первый шаг.

– Натанцевалась? – спросил он, когда Дока после танца проводил Виторию на место.

– Что? – не поняла она.

– Я говорю – пошли домой. – Жоао повернулся, чтобы уходить.

– Но я не хочу уходить, Жоао, – остановила его Виториа. – Неужели ты не понимаешь, что мне хочется капельку развлечься?

– Ну, тогда я пойду один, – с угрозой сказал Жоао.

– Да-да, иди, мы созвонимся, – поспешно согласилась Виториа. И Жоао это не понравилось.

– А кто же тогда проводит тебя домой? – спросил он.

– Э-э… Марко! Или ты забыл, что мы с братом живём в одном доме? Ну не дуйся, Жоао, такой чудесный вечер, – попыталась развеселить парня Виториа. Но Жоао становилось всё хуже и хуже на этом сборище.

Дока немного устал от общего внимания и тоже решил уединиться. Но и у него это не получилось. В тёмном уголке сада на скамейке сидела Патрисиа. После бурно и весело начавшегося праздника Патрисии вдруг стало очень грустно. Так бывает, когда после долгого смеха на душе вдруг начинают скрести кошки.

– Привет, – сказал ей Дока. – Устала?

В другое время Патрисиа сумела бы отшить любого кавалера. Но парень смотрел на неё так просто и открыто, что у неё не хватило сил быть строгой.

– Устала, – сказала она.

– А ты что, одна? – удивился Дока.

– Одна, – созналась Патрисиа.

– Не может быть. Тогда я просто не понимаю здешних парней.

– Я их тоже не понимаю, – улыбнулась Патрисиа.

– Может, познакомимся? Эдуардо Коста Браво. – Дока протянул руку.

– Значит, ты и есть тот самый знаменитый Эдуардо? – девушка пожала руку.

– Ты не сказала, как зовут тебя.

– Патрисиа Ферраз де Мелло, если тебя так интересует моя фамилия. – Патрисиа напряглась, вспомнив, сколько неприятностей принесла ей эта фамилия.

– Да мне нет до этого дела! – сказал Дока. – А имя красивое.

Марко тоже недолго грустил на празднике. Слухи на таких вечерах распространяются очень быстро.

– Вентурини…

– Наследник…

– Миллионное состояние…

И вскоре уже от красивых девушек не было отбоя. Марко танцевал без перерыва.

– Так вы из Рио? – спрашивал он жгучую брюнетку, которая плотно прижалась к нему бюстом.

– Из Рио, – страстно выдыхала она.

– А в каком квартале вы живёте?

– В Барра.

– Мы как-то проезжали этот квартал, когда ехали на гонки формулы-один, – напряжённо вспоминал Марко. О чём– то же надо было говорить с девушкой.

– А вам нравятся автогонки? – спросила девушка так, словно хотела узнать, любит ли Марко темпераментных брюнеток.

– Я от них без ума, – ответил Марко ей в тон и очень угодил.

Мими прощалась с Докой.

– Мальчик мой, ты был неподражаем, – сказала она ему.

– Вы уже уходите? – спросил Дока разочарованно.

– Я уже выдохлась! Праздник был чудесный, столько приятных эмоций! Но я уже не выдерживаю.

Мими поцеловала Доку. На ходу она бросила девушке, которая смотрела на Доку во все глаза:

– Будь начеку, девочка, Эдуардо такой сердцеед! – и счастливо рассмеялась.

– Марко, – позвала Виториа брата, который был этому только рад. – Пойдём познакомимся с Эдуардо.

– Хоть куда! – сказал Марко. – Подожди, а где Жоао?

– Он ушёл домой, ему, видишь ли, скучно, – Виториа надула губки. Жоао не удалось испортить ей празник.

– Виториа, – помахал Дока рукой девушке.

– Познакомься, это мой брат, – сказала Виториа.

Парни пожали друг другу руки.

– По-моему, я вас где-то видел… – сказал Дока. – Вы не катались на лыжах прошлой зимой во Мжеве?

– Нет, никогда там не был. – Марко пожал плечами. – И честно говоря, я ненавижу кататься на лыжах.

– Честно говоря, я тоже, – сказал Дока.

Виториа и Марко рассмеялись.

– Я подумал и решил остаться, – Жоао вырос у Витории за спиной. Ей стоило большого труда не обругать его. Но улыбка её сразу же стала кислой.

– А где вы живёте? – спросил Доку Марко.

– И здесь, и в Испании… – уклончиво ответил Дока.

– А если мне захочется пригласить вас искупаться в нашем домашнем бассейне, где вас можно будет найти? – спросила Виториа и услыхала, как тяжело задышал Жоао.

– Я остановился в доме сеньоры Марии Изабел Рапозо ди Толедо, – торжественно выговорил Дока. – Проще говоря, Мими, – добавил он шутливо. – Можно позвонить туда. Я с удовольствием приму приглашение.

Роберта подошла к Доке и что-то шепнула ему.

– Извините, – сказала она гостям, – я на минутку заберу у вас Эдуардо.

Виториа обернулась к Жоао. На того жалко было смотреть.

– Ну ладно, – сказала она. – Поехали домой.

– А сколько тебе лет? – спросила Жесика Энрике.

Им уже надоело танцевать, и они гуляли по парку.

– Сколько есть, – сказал Энрике.

– Нет, правда, сколько?

– Не так чтоб много, не так чтоб мало… – улыбнулся Энрике.

– Я думала только женщины скрывают свой возраст, – обиделась Жесика.

– А тебе сколько?

– Угадай!

– Семнадцать, – сказал Энрике, подумав.

Жесика рассмеялась:

– Ага-ага-ага! Не угадал! Я старше! – Она даже запрыгала от радости.

Энрике взял её за плечи и повернул лицом к себе.

– Посмотри мне прямо в глаза, – сказал он тихо. – Если ты соврёшь, то пусть у тебя вырастет огромный носище, договорились?

– Договорились, – так же тихо ответила Жесика. – Я правду говорю. Я не хочу стать похожей на Пиноккио.

Возле виллы Вентурини Виториа и Жоао попрощались.

– Ты не поцелуешь меня? – спросил Жоао.

– Ты же знаешь, мама не любит, когда целуются на улице. Пока!

Жоао сел в машину и резко нажал на газ.

Если бы он подождал хоть минуту, он увидел бы, как ворота виллы отворились и Виториа выехала из них на своём спортивном автомобиле. Она возвращалась на праздник.

– Тебе, наверно, скучно здесь? – спросил Дока Патрисию.

– Это, наверно, тебе скучно, – ответила та.

– Почему же?

– Ну, ты вернулся из Европы, провёл там столько времени… Вот там интересно, да?

– Да, конечно. Но только здесь я чувствую себя дома, – грустно сказал Дока.

– Тебе нравится здесь? – удивилась девушка.

– Мне нравится то, что я вижу сейчас, – сказал Дока.

– Что?

– Я вижу красивые глаза и в них нечто такое…

– В Испании тоже есть красивые девушки, – сказала Патрисиа не без кокетства.

– Я говорю не о внешней красоте… Есть вещи более глубокие… Не хочешь потанцевать?

– Нет, я уже сказала подруге, что ухожу. Она меня ждёт.

– А снова мы сможем увидеться? – спросил Дока.

– Почему бы и нет? У тебя есть на чём записать?

– Ты просто скажи, а я запомню.

Возвращение Витории удивило немало гостей.

– Мы думали, вы ушли, – сказали ей какие-то девушки.

– Нет, что вы, – весело ответила Виториа, – я только сейчас начинаю развлекаться.

Магда тоже удивилась:

– Разве Жоао не отвёз тебя домой?

– Отвёз, но я вернулась. – Виториа была сама беззаботность. – Пусть он выспится, пока ему никто не мешает.

– А кто ему мешает? – как-то нервно сказала Магда.

– Слушай, а где Эдуардо? – Виториа искала глазами Доку.

– Так ты удрала? – спросила Магда.

– Конечно, он даже поговорить нам спокойно не давал.

– Эдуардо только что был здесь…

– Пойдём, прогуляемся, – предложила Виториа.

– С удовольствием.

И девушки направились в сад. Надо же было найти знаменитого красавца.

– Устала? – спросил Энрике Жесику.

– Не-а! – ответила та весело.

– Вот ты изо всех сил стараешься выглядеть весёлой, – сказал Энрике. – А глаза у тебя грустные…

– Так заметно? – Жесика внимательно взглянула на Энрике.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

– Не хочу рассказывать, – Жесика отвернулась, потому что у неё задрожали губы. – В общем, ничего серьёзного.

– Ну тогда и не надо рассказывать, – сказал Энрике и положил девушке руку на плечо.

Жесика непроизвольно потёрлась о его руку щекой.

– Завтра мы встретимся, – сказал Энрике, – и если ты по-прежнему будешь грустить, обещаю, что рассмешу тебя.

– Как?

– Пока не придумал. Буду думать всю ночь. У тебя есть телефон?

– А у тебя?

– Т-а-а-к… – протянул Энрике, – ясно. Ты хочешь поставить меня в положение вечно ожидающего?

– Дай мне свой телефон, – сказала Жесика.

– Вот тебе моя визитка. – Энрике достал карточку и протянул девушке.

– Энрике Паива, – прочла она.

– Или Околдованный принц.

– Он же – Дон Жуан! – засмеялась Жесика.

– Нет, я Энрике, которому ты очень понравилась, – вдруг серьёзно сказал парень.

– Это надо проверить, – сказала Жесика.

В саду Эдуардо не было. Девушки обошли все темные уголки и распугали немало парочек, но своего кавалера они не нашли.

– Неужели он ушёл? – раздосадованно спросила Виториа.

– Не знаю.

– И с кем он пришёл, ты тоже не знаешь? Жаль. А мне показалось, что я ему понравилась.

– И это абсолютная истина.

От неожиданности девушки даже вздрогнули. Эдуардо стоял прямо возле них и широко улыбался.

– Я вас так долго искал, – сказал он Витории. – Вы были со своим возлюбленным?

– Угадали. Только он уже уехал.

– Что?! Оставил вас одну?! Сумасшедший парень. Он не понимает, чем рискует! – шутил Дока.

– А чем он рискует? – спросила Виториа.

– Да ведь вас могут запросто увести! Есть хоть кому вас проводить?

– Да, Магда поедет со мной.

– Может, и мне местечко найдётся?

– Сегодня – нет, – сказала Виториа.

– Ясно. А завтра?

– Даст Бог день…

– Да, но таких вечеров уже не будет, – сказал Дока грустно.

– Почему же?

– Потому что я видел – мы понравились друг другу, – сказал Дока и твёрдо посмотрел Витории в глаза. – Кроме того, я бы хотел, чтобы вы запомнили этот праздник.

– Зачем же?… – Виториа поняла, что снова теряет над собой контроль.

– Запомните праздник – запомните меня.

– Это может быть…

– Ты чудо, Виториа, – сказал Дока нежно.

– Ты запомнил, как меня зовут?

– Как я мог забыть твоё имя? Сегодняшний вечер, сегодняшний праздник я назову – Виториа.

Tяжело знакомиться с женщинами, ещё труднее нравиться им, совсем не просто очаровывать их, делать их своими любовницами, но самое трудное – с женщинами расставаться.

Примерно так думал Рикардо, возвращаясь домой с работы. Как сложно было ему сейчас разобраться со всеми своими привязанностями. Патрисиа и Бианка, Ана Мария и…

Но больше всего беспокоила Рикардо вовсе не любовница, а дочь. После того как она прочитала дневник Марселы, она вообще перестала разговаривать с отцом.

Не успел он войти в дом, как зазвонил телефон. Это была Ана Мария.

– Ты обещал, что заедешь за мной в девять, а сейчас двенадцать, – строго выговорила она.

– Ана Мария, я уже говорил, что у меня сейчас большие неприятности, много работы…

Рикардо одновременно говорил по телефону и переодевался в домашнее.

– Твои неприятности в том, – Ана Мария повысила голос, – что тебе очень быстро приедаются твои женщины. Поэтому ты всё время ищешь какую-то необычную!

– Какую же я ищу? – У Рикардо запутался шнурок на ботинке, и он нервно дёргал его.

– Тебе нужна такая, в которую бы ты по-настоящему влюбился! А мы с Бианкой только липнем к тебе и сходим с ума! Мы тебе просто надоели!

– Ана, что ты несёшь? – Шнурок, наконец, развязался. – Ты мне всё ещё нравишься…

– Я напрасно не послушала Изадору. Тебя надо было держать подальше, пудрить мозги, а потом вообще исчезнуть! – Рикардо слышал, что в голосе Аны звучат слёзы.

– Ты просто дурочка, – нежно сказал он. – У меня не тот возраст, чтобы гоняться за неведомым…

– Да, только и слышу от тебя – дурочка, глупышка! Что ты ещё скажешь?

– Ничего я не скажу. – Рикардо надел халат.

– Так я сама скажу – я идиотка, что полюбила тебя!

Ана бросила трубку.

Рикардо вздохнул и сел в кресло. Виски со льдом – вот что ему было нужно. Но, выпив стаканчик, он понял, что проголодался, и решил сходить на кухню, поискать чего-нибудь в холодильнике.

На кухне горел свет, и навстречу Рикардо поднялась Анжелина.

– Ты ещё не спишь? – удивился Рикардо.

– Думаю о вас и Жесике…

– Она ещё не вернулась? – Рикардо открыл холодильник.

Анжелина отстранила его и сама стала готовить лёгкий ужин.

– Да нет, Жесика ещё там, – сказала она.

– Ну и отлично, значит, ей нравится.

Рикардо сел к столу и уставился на руки Анжелины, которая нарезала овощи.

– Вы опять не в духе? – спросила служанка.

– Да. И всё из-за этого дневника.

– А что в нём?

– Ужасные вещи, Анжелина… – Рикардо покачал головой. – Навязчивые идеи, бред, чистейшей воды паранойя… Всё очень откровенно, правда, она не пишет, что по крайней мере три раза пыталась убить меня…

– С ума сойти! Правда? – Анжелина приготовила салат и полила его оливковым маслом.

– Один раз из пистолета… К счастью, стрелок она была неважный. А потом металлической лопаткой… Вот посмотри – видишь шрам? – Рикардо склонил голову и откинул волосы с затылка – на голове розовел саблеобразный шрам.

– Я вам сочувствую, – сказала Анжелина и подвинула тарелку к хозяину.

– Я был от неё без ума, когда мы поженились, – сказал Рикардо, ковыряя вилкой в тарелке. – А потом родилась Жесика, и всё изменилось… Ужас!

– Значит, когда она умерла, вы даже испытали облегчение? – Анжелина села и подперла кулачком щёку.

– Как это ни страшно – да. Хотя она и мать моего ребёнка.

Анжелина задумчиво кивала головой.

А уже совсем поздно, когда вернулась Жесика и заснула в своей комнате, так ни слова и не сказав отцу, когда улеглась Анжелина, когда часы пробили три, Рикардо поднял трубку и набрал номер.

– Здравствуй, любовь моя, – сказал он.

– Я больше не в силах этого выносить, Рикардо, – ответил женский голос.

– Мне тоже нелегко.

– Я так устала, любимый.

– Успокойся, моя хорошая, так будет не всегда.

Губы Рикардо тронула добрая улыбка, которая редко появлялась на его лице.

– Но сколько нам ещё притворятъея, любимый?

– Ты и сама знаешь – всё зависит от тебя.

Но не станем больше интриговать читателя. Нет, Рикардо говорил не с незнакомкой. Женщину эту он знал давно, и она давно знала и любила его. Обстоятельства заставляли их скрываться.

Рикардо говорил с Изадорой.

– Дон Лазаро никогда не даст мне акции Вентурини! – воскликнула Изадора.

– Даст, я уверен. Только надо войти в полное его доверие.

– Это не получится никогда!

– Успокойся, надо быть такой же выдержанной, прошу тебя…

– Это так тяжело, Рикардо. У меня уже не остаётся сил.

– Пока что мы вели себя безупречно, – похвалил Изадору Рикардо. – Последняя ссора на глазах дона Лазаро – это несколько очков в нашу пользу.

– Иногда мне кажется, что Валентина о чём-то догадывается, – поделилась своими опасениями Изадора.

– Нет, она ни о чём не знает.

– И потом эта Ана Мария! – воскликнула Изадора.

– Но ведь это твоя затея, – рассмеялся Рикардо.

– Я не вижу тебя целыми неделями, а с ней ты спишь! – воскликнула Изадора обиженно.

– Перестань. Я уже расстался с ней. Не надо ревновать. Лучше послушай…

– Надоело о делах, скажи мне, что ты любишь меня, – Изадора перешла на интимный шёпот.

– Конечно, но это важно, дорогая. Андре просит принять на работу одну девушку.

– Фернанда?! – догадалась Изадора.

– Да.

– Ни в коем случае! Ни за что!

– Ты ревнуешь Андре? – спросил Рикардо.

– Я ненавижу эту девчонку!

– И хорошо! Получится очень натуральная сцена! – Рикардо даже улыбнулся, представив себе, как это будет.

– Боже, как это тяжело, Рикардо! – словно не сказала, а простонала Изадора.

– Осталось совсем немного, поверь мне…

– Сколько времени мы уже не были вместе! Я хочу дарить тебе мою любовь, а вместо этого разыгрываю ненависть! Но я так люблю тебя, Рикардо.

– Победа уже близка – мы станем хозяевами жизни, ты и я, и никого, кроме нас!

– Любимый мой…

Только после этого разговора Рикардо выключил лампу и уснул тяжёлым и неспокойным сном. Сегодня он спал один.

А с утра опять начались дела. Жесика по-прежнему не разговаривала, даже не отвечала на вопросы, она была, правда, несколько более оживлённая, чем обычно, и Рикардо решил, что праздник прошёл удачно.

Но на работе он первым делом позвонил Патрисии.

– Как было вчера? – спросил он.

– А разве Жесика с вами не поделилась? – язвительно ответила Патрисиа.

– Нет, к сожалению. Ты же знаешь…

– Зачем вы мне звоните? Вы же знаете, как я к вам отношусь.

– Патрисиа, я тебе не враг, – сказал Рикардо.

– Вы враг моему отцу. А я его дочь.

– И чего ты от меня хочешь?

– Чтобы у отца было чистое имя. Но этого не хотите вы.

– Патрисиа, твой отец далеко не святоша, – увещевал девушку Рикардо. – Но ты нужна мне, моей дочери… Она до сих пор не в себе…

– Скоро придёт в себя, – сказала Патрисиа.

– Хорошо, давай обменяемся услугами. Я выручаю Фелипе, а ты помогаешь Жесике.

– Жесике я помогу без ваших условий. Я её люблю.

– А меня? – робко спросил Рикардо.

Патрисиа зло захохотала:

– Я вам в дочери гожусь!

– И это больше всего мучает меня, – признался Рикардо.

К одиннадцати дня пришла Фернанда. Рикардо понравилась девушка. Она была скромна, мила, обаятельна. Узнав, что она учится на юридическом факультете, Рикардо предложил ей место в юридическом отделе. Но Фернанда отказалась – она ещё не слишком опытный юрист. И это тоже понравилось Рикардо. В конечном итоге он взял её помощницей к Бианке, и Фернанда с удовольствием согласилась.

Потом Рикардо занялся делами фирмы, несколько раз связывался со смежниками, поставщиками, с производственниками, поэтому, когда наступил обед, он даже не поверил, что так быстро пролетело полдня.

Но не успел он собраться пообедать, как в кабинет заглянула Бианка.

– Можно? – спросила она.

– Я собирался пообедать, вообще-то, – сказал Рикардо и посмотрел на часы.

– Это не займёт у тебя много времени, – Бианка поставила на стол магнитофон.

– Что, будут танцы? – удивился Рикардо.

– Кое-что по веселее, – сказала Бианка и включила запись.

Ей всё-таки удалось достать кассету, на которой Валентина предлагает Энрике убить Рикардо. Правда, Бианка немного подмонтировала запись – долгие любовные вздохи и крики она сократила до минимума. И вот сейчас в кабинете Рикардо Валентина говорила своему любовнику:

– Ты бы мог стать очень богатым человеком, если бы убил его…

Рикардо очень внимательно выслушал запись, но, к удивлению Бианки, отреагировал совершенно спокойно.

– Валентина желает моей смерти. Ну и что? Я сам желаю ей того же. А заодно и дону Лазаро, и Изадоре, всей этой шайке Вентурини.

– Но она может нанять убийц, – сказала Бианка.

– В этом случае плёнка пригодится.

– Я думала, ты отнесёшься к этому по-другому, – Бианка была разочарована.

– Как бы там ни было, я благодарен тебе за заботу. Кстати, а что ты собираешься делать сейчас?

– Пойду с Лусианой в Макдональдс.

– А как насчёт запечёной рыбы с белым вином?

– Ты всегда так, – облегчённо засмеялась Бианка, – сначала ударишь, а потом погладишь. Ты большой специалист по этой части.

Рикардо обнял её и нежно поцеловал.

Нет, с женщинами расставаться не трудно – невозможно.

Только ближе к вечеру следующего после праздника дня Дока предстал перед своей учительницей. Мими, а вместе с ней и Беренисе уже потеряли терпение, ожидая его. Но Дока проспал до полудня и только сейчас наконец-то вошёл в гостиную Мими с видом победителя.

Женщины бросились навстречу ему, сгорая от любопытства и желая узнать обо всём в малейших подробностях.

– Многого я, конечно, не добился, – начал Дока, явно желая услышать опровержение своих слов. – Но кое-что у меня всё же получилось.

Дока не спеша закурил и посмотрел на собеседниц интригующим взглядом.

– Так чего же ты добился? Ну же, Дока, не тяни… Мы сгораем от любопытства, – сказала Мими.

– Ну, например, мне удалось поцеловать Виторию, – помолчав ещё немного, сказал Дока.

На женщин слова Доки произвели такое сильное впечатление, что они не сразу смогли продолжать разговор. Мими и Беренисе смотрели на Доку, как бы не понимая, о чём он говорит.

– Да, да, вы не ослышались. Я поцеловал её. В губы… – прервал молчание Дока.

– Уже? – только и смогла вымолвить Мими.

– И ты называешь это «пустяками»? – Беренисе расхохоталась.

– Но как же тебе это удалось? Вот так сразу поцеловать девушку в губы?! – наконец-то Мими пришла в себя.

– А что в этом такого? Не волнуйтесь, она спокойно к этому отнеслась, – сказал Дока и с чувством собственного достоинства закинул ногу на ногу.

– Ну, скажу я вам, и молодёжь пошла! – произнесла Беренисе, глядя на Доку.

– Жаль, что я проспал сегодня. Если бы не это, я мог бы провести время с ещё большей пользой, мадам. – Дока загасил сигарету.

– Что ты имеешь в виду? – Подопечный не переставал удивлять Мими.

– Только то, что Витория пригласила меня в гости. Мы должны были вместе купаться в их домашнем бассейне. – Доке очень нравилось производить впечатление на своих наставниц. – Жаль только, что я проспал… Вчера мне пришлось лечь в постель очень поздно, – с сожалением добавил он.

– Это, конечно, плохо, Дока, и, надеюсь, в следующий раз ты не проспишь, когда тебя ожидает важная работа, – сказала Мими наставительно.

– Да-да, мадам, этого не повторится, – поспешил уверить Дока.

– Ну что ж, я думаю, ты действительно понравился Витории, – заключила Мими.

– Этого я не знаю, но телефон свой она мне дала и попросила позвонить…

– Вот и позвони. Попроси прощения, что не пришёл в гости… – ухватилась Мими.

– Конечно, конечно… – с готовностью произнёс Дока.

– …Давай. – Мими в нетерпении потянулась к телефону.

– Что, сейчас?

– Сейчас же! Вот телефон, звони.

Дока набрал номер Витории и, услышав короткие гудки, с облегчением вздохнул:

– Занято…

– Ничего, мы подождём, – сказала Мими. Она нервно забарабанила пальцами по столу.

– Мадам, пожалуйста, не стучите, – попросил Дока. – Я ведь тоже нервничаю.

– А ты-то чего? У тебя же всё на мази!

– Нет, я не по поводу Витории, а так, вообще…

– Давай, звони ещё раз, – Мими снова подала Доке телефон.

На этот раз ответили.

– Алло!

– Это Эдуардо Коста Браво. Я хотел бы поговорить с Виторией, – Дока подмигнул Мими и Беренисе.

– Эдуардо, привет! Это я, Магда! Помнишь? – сказал голос.

– Не помню, – ответил Дока.

– Ну, блондинка, подруга Витории.

– A-а! Магда? Привет. Позови, пожалуйста, Виторию.

– Её позвали к деду, а это надолго. Ты не мог бы позвонить попозже?

– Хорошо, так ей и передай, что звонил Эдуардо и перезвонит попозже. Чао! – Дока положил трубку и посмотрел на Мими.

– Что ж, – сказала она. – Будем ждать. Время терпит.

Вернувшись домой после разговора с доном Лазаро, Фелипе застал только одну Беренисе. Она очень волновалась за исход этого разговора и сразу же приступила к расспросам.

– Ну как? Что он тебе сказал? – Она усадила Фелипе рядом с собой.

– Это очень влиятельный человек, и он поможет мне связаться с комиссией по оценке движимых средств. Вместе мы наверняка свалим Рикардо. – Напряжение всех последних недель проступило сейчас на лице Фелипе.

– А какая тебе в этом будет польза? – спросила у него Беренисе.

– Надо подумать, Беренисе, – Фелипе откинулся на спинку дивана. – Я не хочу, чтобы этот человек использовал меня в своих интересах и усугубил моё положение.

– Фелипе! Господи, нашёлся кто-то, кто хочет тебе помочь, а ты ещё сомневаешься! – горячо воскликнула Беренисе. – Ради Бога, берись!

– Ты говоришь совсем как моя дочь, – с улыбкой сказал Фелипе и поцеловал руку женщине.

– Это потому, что мы обе очень любим тебя, – Беренисе нежно провела рукой по волосам Фелипе.

– Я знаю, – благодарно произнёс Фелипе, – и всё же сомневаюсь…

– Но почему? – не поняла Беренисе.

– Потому что, покончив с ним, я окончательно покончу и с собой, – глухо произнёс Фелипе.

– Я тебя не понимаю.

– Беренисе, если я стану обвинять Рикардо Миранду, этим я признаю и собственную вину. Ведь это я дал ему нужные сведения…

Они ещё долго пытались предугадать последствия столь серьёзного шага, но так и не пришли ни к какому решению.

Проводив Беренисе, Фелипе вернулся домой всё с теми же тяжёлыми размышлениями. Теперь дома уже была дочь, и Фелипе поделился с ней случившимся.

– К сожалению, я не смогу сделать того, что он ждёт от меня. Это слишком опасно. Я сам пострадаю не меньше Рикардо, – закончил Фелипе свой рассказ.

– Знаешь, кто тебе звонил? – Патрисиа была взволнована.

– Кто?

– Рикардо Миранда! – торжествующе сказала девушка. – Он просил тебя позвонить ему, когда вернёшься.

– Это хорошо, мне как раз нужно с ним поговорить, – деловито произнёс Фелипе.

– О чём? – Патрисиа уловила в голосе отца незнакомые ей ноты.

– Я собираюсь предупредить его, чтобы он оставил тебя в покое, – распалялся Фелипе. – И не желаю, чтобы кто-нибудь из моей семьи имел с ним дело…

– Отец, знаешь, что я тебе скажу?! Твой могущественный Лазаро Вентурини не сможет помочь тебе. Это может сделать только Рикардо Миранда, – твёрдо произнесла Патрисиа.

– Но он хочет это сделать из-за тебя! Я не желаю об этом слышать! – Фелипе подошёл к дочери и взял её за руки. – Это будет самым худшим унижением для меня, дочка.

– Нет, отец, нет. Он обязан сделать это. Даже если он при этом хочет мне угодить, – не отступалась Патрисиа.

– Дочка, я никогда не стану прибегать к твоей помощи, чтобы добиться чего-либо от кого бы то ни было.

– Не устраивай трагедий, отец! Я не такая глупышка, как тебе кажется, – Патрисиа говорила с отцом почти наставительно. – Он ничего не сможет мне сделать, скорее наоборот… Так что успокойся и скорее звони ему.

Фелипе всё же пришлось уступить дочери. Он позвонил Рикардо и условился с ним о встрече.

На следующий день, войдя в кабинет Рикардо, Фелипе заметно нервничал. Мысль о том, что всё это устроено его дочерью, не давала ему покоя.

– Фелипе, я пригласил тебя как старого друга, – после натянутых приветствий начал Рикардо.

– Я это понял, – усмехнулся Фелипе. – Что дальше?

– А дальше мне хотелось бы узнать, зачем ты встречался с доном Лазаро. Как видишь, я уже всё знаю… – повелительно сказал Рикардо.

– Ты никогда не отвыкнешь говорить тоном приказа. И потом, я не обязан отчитываться перед тобой о моих делах.

– Ну ладно, не хочешь, не говори. В конце концов, я и так представляю, что тебе мог предложить этот старый интриган, – примиряюще сказал Рикардо и попросил Бианку принести им кофе.

– Фелипе, кажется, я смогу помочь тебе разобраться с комиссией, – продолжал он, попивая кофе.

– Почему только сейчас? Ты должен был сделать это раньше, – Фелипе не смог удержаться от упрёка.

– Я скажу тебе, – медленно произнёс Рикардо. – Я делаю это ради твоей дочери.

– Я не желаю, чтобы ты путался с моей дочерью! – взревел Фелипе.

– Ты не понял меня. Патрисиа подружилась с Жесикой, стала её, лучшей подругой, – спокойно продолжал Рикардо. – У моей дочери сложный характер, она ни с кем не дружит, но Патрисиа нашла с ней общий язык. Я очень дорожу этим, – Рикардо выдержал взгляд Фелипе.

– Я тебе не верю. Ты ведь просто бабник! – с ненавистью сказал Фелипе.

– Перестань, Фелипе. Что ты выдумываешь? – рассмеялся Рикардо. – Неужели тебе пришло в голову, что я могу связаться с ровесницей моей дочери?

– Ещё как можешь!

– Значит, ты не хочешь восстановить свою репутацию? – оборвал его Рикардо.

– Ты прекрасно знаешь, что только этого я и хочу. Но я должен предупредить тебя, Рикардо. Если из-за тебя пострадает моя дочь, я тебя убью, – Фелипе решительно направился к двери, но вдруг, обернувшись, добавил: – Ты можешь считать меня слюнтяем, недотёпой, слабохарактерным и мягкотелым… Но помни одно – если с Патрисией что-то случится, я тебя убью.

Пересказывая впоследствии свой разговор с Рикардо Мирандой, Фелипе ничего не утаил от Патрисии.

– Ты сам в это не веришь, – рассмеялась Патрисиа, – у тебя просто не хватит духу. Ты не такой человек, отец.

– Дочка, я не хочу, чтобы вы встречались, – умоляюще произнёс Фелипе.

– Хватит, отец. Ни с кем я не встречаюсь, – раздражённо ответила Патрисиа.

– Возможно, сейчас это действительно так. Но я хорошо знаю Рикардо Миранду, он ничего не делает по доброте душевной… И если он обратил на тебя внимание, то это только потому, что ты ему понравилась, – не мог успокоиться Фелипе. – У меня сжимается сердце только от одной этой мысли!

– Отец, Рикардо не так страшен, как тебе кажется. Он вовсе не жестокий человек, – попыталась успокоить его Патрисиа.

– Не жестокий? А ты знаешь, что он убил свою жену? – выкрикнул Фелипе.

– Я этому не верю, – спокойно ответила Патрисиа.

– Иначе и быть не может! Сколько времени ты знаешь Рикардо Миранду, девочка? – продолжал кричать Фелипе. – А я знаю его долгие годы! Он кружил головы и не таким женщинам, а потом неизменно бросал их!

– Значит, они сами были в этом виноваты! Успокойся, я не из таких. Я отлично знаю, с кем имею дело, – запальчивость Фелипе передалась дочери.

– Патрисиа, я не желаю, чтобы ты принесла себя в жертву ради меня, – наконец, устало и тихо произнёс Фелипе.

Патрисиа посмотрела на отца и, помолчав немного, ответила:

– А если никакой жертвы не будет?

– Что?! Что ты этим хочешь сказать?… – Фелипе показалось, что земля поплыла под его ногами.

– Что, если я полюблю его? – продолжала Патрисиа, не замечая, что отец как-то странно осел и схватился за сердце.

– Это… Это… будет… будет большое несчастье…

Незаметно для себя самого Энрике начал тяготиться своими отношениями с Валентиной. Всё, казалось бы, было хорошо между ними, Валентина всё более и более привязывалась к Энрике. Но именно это и ослабляло его страсть к ней.

Ему уже хотелось чего-то другого…

Он ведь не лгал Валентине, он действительно поначалу был очень увлечён ею. Но, видно, так уж был устроен Энрике, всё, что само шло в руки, – переставало быть привлекательным.

Он уже не так спешил на свидания, а нередко и вовсе забывал о них. И потом, спохватившись, выдумывал всяческие оправдания.

Так было и на этот раз. Пропустив свидание и узнав от сестры, что Валентина разыскивает его со вчерашнего вечера, Энрике помчался к ней. Он ещё боялся навлечь на себя гнев Валентины.

– Энрике, что с тобой случилось, любимый? – волнение Валентины было неподдельно.

– Машина! У меня сломалась машина, мне пришлось торчать на шоссе до пяти утра! – всё в Энрике подтверждало искренность его слов.

– Господи, ты, наверное, совсем измучился! – Валентина прижалась к его небритой щеке.

– Ещё как! Но я сразу же решил предупредить тебя. Я ведь знаю, как ты переживаешь за меня, как не можешь понять, почему я не пришёл в наше гнёздышко…

Энрике обнял Валентину и жарко зашептал:

– Ты не представляешь себе, как я соскучился! Как я проклинал эту противную машину, она помешала нам встретиться с тобой!

Валентина была растрогана, её глаза светились счастьем и благодарностью. Совершенно непонятно было, куда девалась её прежняя настороженность. Она казалась юной и наивной девушкой, которой никогда не приходилось слышать лживых мужских речей.

– Я очень волновалась, Энрике. Я уже решила, что ты меня бросил, – выдохнула она.

– Как ты могла подумать такое! – Энрике даже задохнулся от негодования.

– Скажи, что мы больше никогда не расстанемся. – Она преданно глядела в глаза Энрике.

Перемена, происшедшая с Валентиной, не переставала удивлять Энрике. Он смотрел на неё и не находил прежней суровой и волевой женщины, подчиняющей всё вокруг. Перед ним было слабое, зависимое от него создание, готовое выполнить любую его прихоть.

– Валентина, неужели ты мне не доверяешь? – Он казался оскорблённым. – Я хотел было сначала принять ванну, позвонить к себе на работу, но я всё-таки пришёл сюда, потому что мне хотелось увидеть тебя.

– Ну ладно, извини, – успокоившись, сказала Валентина.

Побыв ещё какое-то время вместе с любовницей, Энрике заглянул к сестре.

– Привет! – он поцеловал Бианку.

– Ну что, оправдался? – усмехнулась сестра.

– А как же? – самодовольно протянул в ответ Энрике.

Он прошёлся по приёмной и, как бы вспомнив о чём-то, круто остановился:

– Да, кстати, дай-ка мне телефон Жесики. Она ведь теперь моя знакомая, а знакомых забывать нельзя. – Энрике уже вынул записную книжку и взял со стола ручку.

– Ты совсем рехнулся? Жесика – единственное, что волнует Рикардо. Ты хочешь нажить себе неприятности? – пыталась образумить брата Бианка.

– О каких неприятностях ты говоришь? Что из того, что мы поболтаем немножко. Надо же мне развеяться иногда? – Энрике был невозмутим.

– Прошу тебя, Энрике, не делай этого, – всё ещё надеялась вразумить его Бианка.

Но Энрике уже сам нашёл искомое, открыв большую записную книжку сестры.

– Успокойся, я ей только позвоню, и больше ничего. Мы с ней немного поболтаем о жизни… – хохотнул Энрике, записывая телефон.

Услышав в трубке голос Энрике, Жесика обрадовалась, но не подала виду.

– Кто дал тебе мой телефон? – капризно сказала она.

– Как видишь, из меня мог бы выйти неплохой сыщик, – интригующе сказал Энрике.

– И чего же ты хочешь? Зачем звонишь? – спросила девушка.

– Давай встретимся и поболтаем немножко. Сходим в какой-нибудь бар, что-нибудь выпьем…

– Я не пью – оборвала его Жесика.

– Совсем?

– Совсем.

– Ну, тогда я бы мог выпить один за твоё здоровье, – не отступал Энрике.

– Ладно. Когда и где мы увидимся? – наконец, согласилась Жесика.

Встреча произошла уже через пару часов. Они посидели немного в баре, прогулялись по парку, и, взглянув на часы, Энрике предложил Жесике проводить её.

– Почему ты хочешь, чтобы я вернулась домой так рано? – обиженно спросила девушка.

– Потому что тебе уже пора в постельку. И потом, я не хочу ссориться с твоим папочкой, – сказал Энрике тоном взрослого дяди.

– Ты разговариваешь со мной как с ребёнком, – надула губы Жесика.

– Не совсем так. Я разговариваю с тобой как с дочкой начальника моей сестры, – уточнил Энрике.

– Всё ясно. Ты просто до смерти боишься моего отца! – с вызовом сказала девушка.

– И вовсе я его не боюсь. И потом, неизвестно ещё, кого из вас нужно бояться больше, – со значением произнёс Энрике.

– Хватит, Энрике, мы так хорошо провели время, а теперь ты хочешь всё испортить…

– Я просто знаю, что с тобой надо держать ухо востро, – подмигнул Энрике.

– Что я могу тебе сделать? Чего ты так боишься? – Жесика хотела разговора начистоту.

– Ну, например, ты запросто можешь испортить жизнь мне и моей сестре… – подбирая слова, произнёс Энрике.

– То есть это значит, что мы не будем больше встречаться? – нетерпеливо сказала Жесика.

– А вот это не так! Просто я сразу хочу предупредить, чтобы ты не рассчитывала ни на какие другие отношения, кроме дружеских.

– Ну и подлянку же ты мне устроил! – Жесика в упор смотрела на Энрике.

– Подлянку? Как это понимать? – опешил Энрике.

– Очень просто! – рассвирепела Жесика. – Знаешь, кто ты есть? Ты… ты… просто зануда, вот кто ты!

Жесика побежала к своей машине. Проводив её взглядом и дождавшись, когда девушка скрылась из глаз, Энрике поплёлся домой.

Пройдя уже половину пути, Энрике вдруг вспомнил, что его уже четверть часа ждёт Валентина.

Через полчаса запыхавшийся Энрике входил в гостиную их тайной маленькой квартирки.

– Ну, что опять с тобой случилось? – Валентина бросилась в объятия Энрике.

– Извини, пожалуйста. Мне пришлось задержаться, так как у меня теперь нет машины, – на ходу сочинил Энрике.

– Иди ко мне, – уже забыв обо всём, потянула его за руку Валентина.

– Я больше не буду опаздывать, это всё из-за моей дурацкой машины… – всё ещё бормотал Энрике.

Валентина уже срывала с него одежду и, глубоко дыша, говорила:

– У тебя будет всё, что пожелаешь, если ты женишься на мне.

– Жениться? – оторопел Энрике.

– А что? Почему ты так испугался? – остановилась Валентина.

– Да нет, я просто не ожидал, что ты сейчас заговоришь о женитьбе, – поправился Энрике.

– Я не шучу, Энрике! Ответь мне, хочешь ли ты стать моим мужем?

– Ну, я не знаю. Мне нужно посоветоваться с мамой… Он стал целовать её плечи и руки.

– Не шути, – отстранилась Валентина. – Я серьёзно спрашиваю.

– А если серьёзно, то ведь ты знаешь, что для меня это большая честь – стать твоим мужем, – Энрике преданно посмотрел на Валентину.

– Запомни, не вздумай меня обманывать. Я гораздо старше тебя. Я не потерплю никакой измены, – на Энрике смотрела прежняя Валентина. – Ты второй человек, которого я полюбила за всю свою жизнь. Моё чувство к тебе растоптало даже мою гордость. Поэтому, Энрике, не шути со мной, я этого не вынесу…

– Я же уже сказал, Валентина. Для меня это огромное счастье и честь стать твоим мужем.

Домой он вернулся за полночь. Но, несмотря на позднее время, Бианки всё ещё не было.

Через двадцать минут раздался звонок в дверь. К своему удивлению, Энрике увидел на пороге Ану.

Она пришла к Бианке, и Энрике предложил ей дождаться сестру.

Ана была очень расстроена, ей никак не удавалось забыть Рикардо. И неожиданно для себя она рассказала о своих бедах Энрике.

– Ты знаешь, чем я занималась до недавнего времени? – проговорила Ана, глядя куда-то в окно. – Я была девушкой по вызову. Ты понимаешь, что это значит?

– А я, по-твоему, кто такой? – вдруг сказал Энрике.

Только сейчас, глядя на Ану и слушая обо всех её бедах, он понял, что между ними нет никакой разницы.

– Ты тоже девушка по вызову? – удивлённо сказала Ана.

– Ну, если хочешь, юноша по вызову. Суть-то не меняется… – грустно произнёс он.

– Значит, выходит, что мы с тобой коллеги? – Ана даже рассмеялась.

– Вот именно. Так что не переживай так! Не одна ты такая.

– Мне сейчас очень горько. Меня оскорбляют, а я позволяю, чтобы со мной так поступали, – сказала Ана. – Я просто дура, Энрике! Я только плачу в кулак и молчу. Так больше нельзя.

Девушка замотала головой и разрыдалась.

– Ана, хочешь стать моей невестой? – спросил Энрике.

– Ты что, рехнулся? – от удивления девушка перестала плакать.

– Нет, я серьёзно, – тихо сказал Энрике. – Я ещё не разу в жизни не говорил так серьёзно.

– Отличная получится парочка! Нечего сказать! Проститутка и жиголо.

До Витории они в тот раз так и не дозвонились, хотя Дока честно пытался сделать это. Мими была разочарована немного, ей хотелось, чтобы дело двигалось побыстрее.

– Ничего, мадам, – успокоил её Дока, – я позвоню попозже.

– Откуда?

– А вот у Беренисе есть телефон. Вечером и позвоню.

Но до вечера у Доки было уйма времени, и он решил встретиться с Дирсе. Эти дни он не очень-то и вспоминал он ней, забегался, закрутился. Но девушку ему было жалко бросать так просто, да и бросать ли её, он ещё не решил.

– И чего это тебе вздумалось со мной встречаться? – неприязненно сказала Дирсе, когда они встретились.

– Ну хватит, Дирсе, если я не приходил раньше, значит, был занят, – примирительно ответил Дока.

– Вон оно что?! – Ирония сквозила в словах девушки.

– У меня было много работы…

– Ах, бедненький, мне тебя жаль! – рассмеялась Дирсе.

– Да, мне приходится встречаться с очень многими…

– …женщинами? – закончила Дирсе.

– И с женщинами. Я должен быть внимательным со всеми, чувствовать себя свободно…

– С женщинами? – снова вставила Дирсе.

– Я сказал – со всеми, – у Доки уже терпение было на исходе.

– Я не верю ни одному твоему слову! – воскликнула Дирсе.

Посетители кафе, в котором они сидели, обернулись на её восклицание.

– Дурочка, – мягко сказал Дока. – Я не изменяю тебе, клянусь нашей любовью.

– О какой любви ты говоришь?! Если за два дня ты ни разу не позвонил!

– У меня не было времени… Слушай, я терпеть не могу сцен ревности! – потерял наконец спокойствие Дока.

– А я терпеть не могу, когда меня попросту дурят! – В темпераменте Дирсе вовсе не уступала Доке.

– Давай ешь! Кому говорю? – Дока понял, что сейчас они разругаются навсегда.

– А что, если и я заведу себе парня? – не унималась Дирсе.

– Что с тобой? Я специально приехал, чтобы увидеть тебя… Я люблю тебя, а ты… – Дока был в отчаянии.

– Он меня любит! – воскликнула Дирсе. – А смотришь как на нищенку.

Дока вскочил. Глаза его были полны бешенства. Наверное, он всё-таки любил эту девушку.

Наверное. Но это не помешало ему вечером зайти к Фернанде, чтобы позвонить. Беренисе не было дома.

– Алло, – сказал он, когда телефон ответил. – Это Эдуардо Коста Браво. Помнишь меня?

– Конечно.

– А я помню тебя, Патрисиа. Может, завтра прогуляемся?

– Утром я занята, но вечером…

– Во сколько мне за тобой заехать? – сразу спросил Дока.

– Часа в четыре…

Дока положил трубку и уже собирался уходить, когда вернулась Беренисе.

– А! Ты здесь? Позвонил? – спросила она с порога.

– Да, только что.

– Ну и как Виториа?

– Всё в порядке. Договорились… – Дока старался побыстрее улизнуть. Но это ему не удалось.

– Виториа? – спросила Фернанда. – А разве ты говорил не с Патрисией?

– Да, с ней я тоже говорил, – густо покраснев, ответил Дока.

– А о чём это ты с ней говорил? – опешила Беренисе.

– Да так, пустяки…

– Он назначил ей свидание, – сказала Фернанда. Ей доставляло удовольствие изобличать Доку во лжи.

– Ты с ума сошёл! – напустилась на Доку Беренисе. Чтоб не смел эту девушку трогать!

– Что, я уже не могу развлечься в свободное от работы время? – слабо защищался Дока.

– Ты забыл, за что тебе платят?! – Беренисе схватила Доку за руку. – Мне сейчас охота здорово отлупить тебя!

– Отпустите, вы что, больно же! – пытался вырваться Дока.

– Ты сейчас же поднимешь трубку и скажешь Патрисии, что не сможешь с ней встретиться, понял?! – Беренисе трясла Доку как грушу.

Но ему удалось вырваться из её цепких рук.

– Ни за что! – гордо воскликнул он. – Эдуардо Коста Браво не может отменить свидание. Где его испанское достоинство? Никогда!

– Идальго, чтоб тебе! – засмеялась Беренисе.

– Единственное, что я могу сделать, позвонить Витории и пригласить её на ужин.

– Прошу, сеньор, – Фернанда протянула Доке трубку и присела в изящном книксене.

Патрисиа была в лёгком летящем платье, вся какая-то жизнерадостная, оживлённая. На какое-то мгновение Дока почувствовал себя рядом с ней чурбан чурбаном. Но это быстро прошло, потому что Патрисиа была приветлива и много шутила.

Дока вёл машину по центральной улице, выбирая самый быстрый поток.

– Неужели ты не был в Гуаружа? – удивилась Патрисиа. Они как раз говорили об отдыхе.

– Нет, я всегда отдыхал в Европе, – сказал Дока не очень уверенный, что эта самая Гуаружа не находится именно в Европе.

– А видишь вон тот дом? – Патрисиа даже привстала, показывая на солидный особняк. – Там раньше жила моя бабушка. Нас, всех её внуков, летом привозили к ней. Ох, было весело!

– А у нас одна женщина работала, она ездила в Прайя Гранде, – ни с того ни с сего сказал вдруг Дока. – На экскурсию, на автобусе. – На самом деле это он когда-то ездил на такую экскурсию. – Она ещё брала с собой цыплёнка в тесте…

– Ты любишь цыплёнка в тесте? – удивилась Патрисиа.

– Обожаю, – честно признался Дока.

– И я тоже, – вдруг согласилась с ним девушка. – Отец говорит, что это от моих предков, которые жили в деревне.

Дока искоса взглянул на неё – не раскусила ли она его? Кажется, нет.

– Твои предки из деревни? – спросил он.

– Да, родственники матери.

– Потрясающе! – воскликнул Дока. Он и сам не думал, что это так обрадует его. Он понял, что влюбляется в Патрисию.

А через три часа он уже сидел в ресторане с Виторией.

На ней был тёмного бархата открытый наряд и тонкое колье из жемчуга. Она не сводила с Доки восторженных глаз, хотя всячески старалась скрыть свою симпатию.

– Ну, что будем пить? – спросил Дока.

– Я не люблю спиртное, – призналась девушка.

– Хорошо, тогда фруктовый коктейль, да?

– А он сладкий?

– Конечно, – засмеялся Дока.

Когда заказ был сделан и официант накрыл стол, Виториа спросила:

– А чем ты сегодня занимался?

– Мне пришлось… – начал Дока, соображая, что бы такое ему придумать, но девушка сказала:

– Я знаю, ты встречался с Патрисией.

Ну и разведка! Откуда она прознала? Хотя, конечно, Жоао ей сообщил.

– Да, она сделала мне одолжение. Мы ездили в Гуаружа узнать, стоит ли приобретать там недвижимость.

– Ну и как?

– Устал немного… Кстати, если уж мы заговорили о Патрисии, как поживает её брат? – перевёл разговор в нужное русло Дока.

– Это несерьёзно, – сказала девушка, опустив голову.

– Для меня – серьёзно, – сказал Дока грустно.

– Но почему?

– Я консерватор, Виториа…

– Хорошо, я больше не буду с ним встречаться.

– Не стоит торопить события. – Дока сам не понимал, чего он, собственно, хочет. – Я не хочу, чтобы пострадали чьи-то чувства…

– Ты так переживаешь из-за самолюбия Жоао или из-за Патрисии? – спросила девушка.

– Из-за тебя. Я терпеть не могу сцен ревности. Не обижайся на меня.

Глаза Витории наполнились слезами, и Дока понял, что несколько перегнул палку. Он взял её за руку, она мягко подалась к нему. Дока наклонился и нежно поцеловал Виторию в ладошку.

– Мне ещё никто не целовал руку, – вспыхнув, сказала девушка.

– Просто тебя ещё никто не любил так, как ты этого заслуживаешь, – ласково сказал Дока.

Наверное, и Виторию он полюбил…

Это было совершенно невозможно! Изадора не находила места себе, своему уязвлённому самолюбию, она ненавидела дом Вентурини сейчас больше, чем когда-либо. Даже живой Клаудио не мог вызвать в ней того отвращения, которое вызывал теперь этот Андре. Когда-то Изадора отдалась ему по слабости. На их встречах настаивал Рикардо. Это было хорошим прикрытием. Никто и никогда не заподозрил бы добропорядочного Андре, что он живёт с женой своего собственного компаньона, от которого тем более так зависит.

Несколько встреч в самом начале дались Изадоре легко. Андре был щепетилен, ненавязчив, мягок. Ей даже понравилось встречаться с ним за спиной мужа. Это придавало пресной жизни кое-какой романтический аромат. С Рикардо было всё иначе – там страсть, безумные поступки и слова, там совершенно другая жизнь. А с Андре – лёгкий флирт, который ни к чему не обязывает.

Но как-то получилось, что несколько дней Рикардо не звонил, не появлялся, Изадора узнала о какой-то новой его пассии, и это толкнуло её на близость с Андре. Она сделала это в отместку. Правда, сказать об этом Рикардо она так и не решилась, поэтому получилось, что отомстила она себе самой.

А потом это повторилось ещё несколько раз, но тут уже как бы шло по инерции. Ненависть к Клаудио толкала её на беспричинные, немотивированные поступки. Но вот мужа больше нет в живых. Что же теперь держит её возле Андре? Да ничего!

Ненависть, вторая половина души Изадоры, сейчас, не находя выхода, полностью перешла на Андре.

И ей предлагают выйти за него замуж! На этом настаивают, этого требуют. Старый маразматик даже детей подключил к своему жестокому плану!

Изадора говорила с ними. Они согласны! Они, видите ли, согласны! А она?! Она согласна ложиться каждую ночь в постель с человеком, даже воспоминания о котором делают её холодной как лёд?!

Да, она сильная женщина, но не настолько же! Она уже не выдерживает такого напряжения, она сейчас взорвётся.

Ей всё труднее было скрывать свою ненависть к Андре, хотя она старалась изо всех сил.

– Ты так на меня смотришь, – сказал он, – словно я в чём-то виноват.

– Признайся, тебе понравилось предложение дона Лазаро? – О! Чего ей стоило не закричать.

– Конечно, – ответил Андре. – Но решение будешь принимать ты.

«И на том спасибо».

– Пока ещё не принято никакого решения, милый… Кстати, как там твоя подружка?

– Приступила к работе, – нехотя пробурчал Андре.

– Когда Рикардо хочет мне досадить, он становится невыносимым.

«Любимый, на какие жервы я иду ради тебя».

– Но мы же не будем сейчас говорить о Фернанде, – сказал Андре. – Предложение дона Лазаро оскорбило тебя?

– Нет, что ты… Убило! Просто он вмешивается в мою жизнь. Он давит на меня…

– Но я не давлю. Поступай как знаешь… Только почему бы тебе снова не выйти замуж?

– «За тебя? Не дождёшься!»

– А почему бы и нет? – улыбнулась Изадора.

– Я не предлагаю себя, это мог бы быть кто-то другой…

«Какая скромность!»

– Нет, что ты, мне никто не нужен… кроме тебя, конечно. Просто пока у нас должны сохраняться дружеские отношения.

– И сколько ещё они будут оставаться такими?

«Вечно»…

– Всё зависит от тебя, милый…

– Только от меня? Любовь всегда зависит от двоих, – понизил голос Андре, намекая на интимность.

– Знаешь, Андре, я хочу сказать тебе одну очень личную вещь…

– Ты полюбила кого-то ещё?

– «Да! Да! Да!»

– Нет, что ты. Понимаешь, у меня не всё благополучно с сексом…

– Разве? – улыбнулся Андре. Он вспомнил их тайные встречи.

– Ты не понимаешь… Я всё время старалась от этого избавиться, но… Нет, только не обижайся… мне было приятно… Но не очень… А теперь я и вовсе об этом не могу думать…

– Ты пробовала обратиться к сексологу? – Андре был очень участлив.

– Да, но они ничем не могут мне помочь…

– Но надо же что-то делать, – загрустил Андре.

– Нет, Андре, я не хочу лечиться. Я фригидна и не жалею об этом. Мужчины абсолютно не волнуют меня…

– Ещё, милый, ещё! Я вся твоя, вся, ещё! Я схожу с ума от твоих прикосновений! Я становлюсь безумной и бесстыдной, Рикардо! Я сейчас закричу!

– Тише, милая, тише! Здесь слишком тонкие стены…

Действительно, мотель, в котором встретились Рикардо и Изадора, нельзя было назвать слишком комфортабельным. Но комфорт интересовал их меньше всего. Они так изголодались друг без друга, что, если бы на их пути не встретился этот убогий мотель, Изадора отдалась бы Рикардо прямо в машине.

– Ты не имеешь права оставлять меня одну так надолго, – сказала она, когда первая волна схлынула и они отдыхали в предвкушении другой. – Мне начинает сниться Бог знает что… Я ни о чём не могу думать, только о тебе, только о тебе… Я представляю себе самые безумные вещи… Ну просто схожу с ума. Может быть, я сексуально озабоченная?

– Тогда тебе надо обратиться к сексологу, – улыбнулся Рикардо.

– Но я вовсе не хочу лечиться. Я люблю тебя.

– Милая… – Рикардо погладил её волосы, коснулся плеча. Изадора вздрогнула, словно судорога пробежала по её телу.

– Вот видишь, что со мной твориться? И это всё ты!

Какое-то время они лежали без движения.

– Меня выдают замуж, – сказала вдруг Изадора.

– Что?! – вскинулся Рикардо.

– Дон Лазаро предложил мне выйти за Андре.

– У-уф, – облегчённо вздохнул Рикардо и снова лёг. – Значит, всё идёт по плану.

– По плану… Но как мне выкрутиться из этой истории?

– Это не так уж сложно, – Рикардо подавил зевок.

– Ты не знаешь старика! Если ему что-нибудь взбредёт в голову… Он считает, что с мужем я буду лучше воспитывать детей.

– А Андре-то, наверно, рад! – засмеялся Рикардо.

– Это серьёзно, милый. Я же не могу просто сказать – нет. Мы встречались с Андре, значит, он мне нравится… Дон Лазаро знает об этом…

– Нет, конечно, сразу отказывать нельзя, надо, чтобы у старика оставалась крепкая надежда.

– А как быть с Андре?

– Он тебя любит?

– Говорит, что любит… Боже мой, Рикардо, что мне приходится терпеть! Иногда мне кажется, что я убежала бы на край света из этого дома! Или взорвала его!

– Я понимаю тебя, любимая. Мне тоже очень нелегко. Но мы на правильном пути. Как только ты завладеешь акциями, вся фирма будет принадлежать нам.

– Когда я смотрю на старика, мне кажется, он никогда не отдаст мне акций.

– Отдаст. Как только убедится в твоей верности, отдаст, – Рикардо снова стал тихонько поглаживать Изадору по плечу. – Мы уже столько вынесли, дорогая, осталась последняя жертва…

Изадора снова задрожала, порывисто прижалась к Рикардо всем телом и прошептала:

– Я многое снесла бы, любимый, если бы ты почаще ласкал меня…

Мope было красным, с зелёными барашками волн. Лодка еле двигалась в этой густой воде. Солнце стояло в зените, но теней не было. Не было и жары, только какая-то мелодия, похожая на колыбельную песню, тихо звучала в недвижном воздухе.

Отец смотрел на Жесику, но глаза его были слепы. Страшные морщины бороздили его лицо. Жесика пыталась отвернуться, но голова не двигалась. Глаза не слушались её.

– Прыгай в воду, – приказал отец.

Он сказал это тихо, почти не разжимая губ. И Жесика сама удивилась, что послушала его. Она встала в полный рост и нырнула в густую красную жижу. Отвращение охватило её с головы до пят. Она побыстрее вынырнула на поверхность и вздохнула полной грудью.

Берег был далеко. Она гребла изо всех сил, но сколько бы она ни проплыла, лодка всё время оставалась прямо у неё за спиной.

Наконец, берег приблизился, Жесика даже почувствовала дно под ногами. Она увидела, что вода теперь не красная, не страшная, а обыкновенная, чистая морская вода. И берег был песчаный, чистый и пустой.

Только очень далеко, почти на горизонте, стоял человек. Отсюда не было видно, мужчина это или женщина.

Жесика побежала к нему, но человек всё время оставался на горизонте. Тогда она остановилась и посмотрела назад.

Отец подбадривал её, он кивал и указывал на человека.

Жесика снова побежала, и теперь человек стал приближаться. Это оказалась женщина. Она стояла к Жесике спиной. Она не слышала её, но Жесика видела, что спина женщины напряжена, словно ожидает удара.

Когда Жесика была уже почти рядом, женщина обернулась. Лицо её было изуродовано. Она сделала несколько шагов навстречу Жесике, но та закричала от ужаса и отшатнулась.

– Что ты? – сказала женщина. – Я же твоя мать.

– Не-е-ет!!! – закричала Жесика…

…И проснулась.

Солнце высвечивало на стенах тёплые квадраты. Птицы за окном приветствовали утро. Лёгкий ветерок шевелил занавески.

– Это был только сон, – сказала Жесика вслух. – Слава Богу, это был только сон.

Доброе утро сразу заставило её забыть ночной кошмар, и она вспомнила вчерашний день. Свою прогулку с Энрике. Здорово она выдала ему. Пусть не думает, что она совсем ребёнок! Она уже вполне взрослая и самостоятельная девушка. Если ему так уж хотелось поиздеваться, мог бы найти себе кого-нибудь попроще.

Хотя было бы, конечно, жаль, если бы Энрике нашёл кого-нибудь другого. Парень он был ничего. Даже вполне приятный парень. Только надо было сразу же поставить его на место. Ей уже давно скучно от взрослых поучений. Она сама в этой жизни хочет решать, что хорошо, а что плохо. Нечего замещать отца.

Даже ни разу не попытался поцеловать её. Неужели она такая противная? Нет, она вполне симпатичная девчонка, просто этот Энрике слегка занудный. Почему люди, взрослея, становятся занудами?

Жесика встала и оделась.

Надо было спускаться к завтраку, но она не хотела видеть отца, поэтому решила немного подождать. Он уйдёт на работу, вот тогда она и позавтракает.

И тут зазвонил телефон.

Ага, понял-таки свою вину, хочет просить прощения! А вот не буду поднимать трубку, пусть помучается!

– Алло! Привет.

Звонила Виториа.

– Ты свободна в воскресенье?

– В общем-то, да, а что?

– У нас собирается чудесная компания. Мы хотим устроить что-то вроде приёма на открытом воздухе. Будем купаться, загорать, потом пообедаем. Как?

– Не знаю, отец ужасно недоволен, когда я иду к тебе… – Жесике очень хотелось пойти.

– Попробуй уговорить его. Обещаешь?

– Я постараюсь. Спасибо за приглашение.

– Здесь будет полно твоих знакомых. Мы отлично проведём время…

– Знакомых? – Жесика моментально сменила ленивый тон. – А Энри… Патрисиа будет?

– Конечно! Она даже обещала за тобой заехать! Может быть, она захватит и Энрике. Ведь они, оказывается, знакомы.

– Отлично! – обрадовалась Жесика. – Обязательно постараюсь! Целую. Пока.

И, забыв все свои опасения, она побежала в столовую, чтобы выпить стакан апельсинового сока.

Отец ещё завтракал. Он отложил газету и посмотрел на дочь, у которой настроение при виде папаши сразу же испортилось.

– Ты решила больше не здороваться? – спросил Рикардо.

– Здравствуйте, сеньор Миранда, – сказала Жесика с издёвкой. – Добрый день, сеньор Миранда. Как вы спали, сеньор Миранда?

– Где ты пропадала вчера весь день? – спросил отец строго. Он не обратил внимания на её кривляния.

– Я решила прогуляться по улицам прекрасного города Сан-Паулу.

– Прогуляться. Опять какой-нибудь мотель?

– Нет, на сей раз места более знакомые. Мне по карте показать?

– Понадобится – покажешь.

Отец снова принялся за газету. Жесика выпила сок, но он показался ей горьким, как микстура.

– Я осталась на второй год, – сказала она беззаботно.

Рикардо чуть не подавился беконом.

– Что?!

– Я провалилась на экзаменах. Могу сказать по буквам: я, п, р, о, в, а, л…

– Ты осталась на второй год? – Рикардо не мог поверить.

– Наконец дошло, – констатировала Жесика. – Мне сказали, что я плохо занималась, потому что в моём состоянии не могла сосредоточиться. Так что, папочка, пеняй на себя.

– Значит, я виноват?

– Опять дошло, – сказала Жесика.

– Нет! – закричал Рикардо. – Ты сама виновата, потому что не занималась, и всё! Ты просто ищешь постоянно повод для ссоры со мной!

– Конечно, я специально провалилась, чтобы с тобой поссориться. Какой ты догадливый!

Жесике нравилось бесить отца.

– Именно так! Именно!

– Ладно, доставлю тебе ещё удовольствие. Ты готов? Крепко сидишь на стуле? Ты когда-нибудь слышал о доне Лазаро Вентурини? Ага! Так вот, в воскресенье он приглашает меня на обед к себе домой!

Рикардо побледнел. Такого удара он не ожидал. И от кого? От собственной дочери.

– Только через мой труп, – тихо произнёс он.

– Неплохая идея, – сказала Жесика зло.

– Ты никуда не пойдёшь, – таким же тоном произнёс Рикардо.

– Интересно, как ты можешь мне помешать?

Жесика встала из-за стола и ушла в свою комнату. Рикардо осталось только проводить её страшным взглядом.

Через двадцать минут к Жесике в комнату поднялась Анжелина.

– Ну, что ты опять надумала? Отец ушёл на работу сам не свой.

– Ничего, это ему на пользу. Пусть поволнуется, – беззаботно ответила Жесика.

– Но он же переживает за тебя, глупышка. Он ночами не спит.

– Ой, я сейчас разрыдаюсь!

– Так о чём вы говорили?

– Я просто сказала, что пойду в гости к Витории.

– К внучке дона Лазаро Вентурини?! – Анжелина даже всплеснула руками.

– Да. А что?

– Отец никогда тебе этого не простит.

– Именно поэтому я и пойду.

– Ты хочешь доконать его?

– Слушай, Анжелина, я никак не пойму, что они там с доном Лазаро не поделили? Такой замечательный старик…

– Только не повтори этого в присутствии отца.

– Повторю, обязательно повторю, когда этот субчик вернётся с работы! – Жесика даже погрозила кулачком невидимому отцу.

– Не называй его субчиком.

– Нет, он субчик! Когда мне приходится целый вечер проводить в его компании, я готова броситься в окно!

– Раньше ты не жаловалась…

– Но тогда я ничего не знала о своей матери.

– И когда же ты о ней узнала? – заинтересовалась Анжелина.

– Когда читала её дневник. Мне казалось, мама сама разговаривает со мной. Это не выходит у меня из головы, ни о чём другом просто думать не могу.

– Ой, девочка-девочка… – сокрушённо покачала головой служанка.

– Слушай, Анжелина, ты умеешь разгадывать сны? – вдруг спросила Жесика.

– А что?

– Мне странный сон приснился сегодня.

И Жесика подробно рассказала свой ночной кошмар.

По мере её рассказа лицо служанки приобретало всё более удивлённое выражение, а когда Жесика закончила, только неподдельный ужас темнел в глазах Анжелины.

Служанка поняла, что предвещает этот сон…

С тех пор как Фернанда познакомилась с Андре, жизнь девушки заметно изменилась. Она уже не казалась несчастной и подавленной. И даже неприятности последних дней не смогли омрачить той неподдельной радости, которую испытывала Фернанда всякий раз, когда виделась с Андре. А происходило это почти каждый день. Они обязательно вместе или ужинали, или обедали, или же просто виделись, хотя бы на несколько минут, когда Андре был очень занят.

Но теперь их встречи стали ещё чаще, ведь Фернанда приступила к работе в фирме «Дизайнерс Вентурини».

На первых порах она должна была пройти стажировку у Бианки, а впоследствии Рикардо хотел перевести девушку в юридический отдел. Это было бы очень разумно, ведь Фернанда собиралась поступать на юридический факультет.

Поначалу Бианка ревниво отнеслась к появлению Фернанды в своей приёмной, но со временем девушка понравилась ей.

Всё вроде бы образовалось. И даже Изадора не появлялась со своими оскорблениями, хотя на фирме и ходили слухи, что устройство Фернанды на работу взбесило её.

Дни шли за днями, Фернанда чувствовала себя всё спокойней и уверенней, Андре часто заглядывал и справлялся о её делах.

Но со временем Фернанда стала замечать, что Андре бывает не только у неё. Кабинет Изадоры он посещал не реже… Конечно, он мог бывать там по работе, но что-то всё же смущало девушку…

Рабочий день уже подходил к концу. Фернанда и Бианка закончили свои дела. Нужно было собираться домой, а Андре всё ещё не приходил, хотя Фернанда рассчитывала провести с ним вечер.

– Боже мой, ну где же Андре? – вырвалось у Фернанды.

– Он, наверное, сейчас у Изадоры, – усмехнулась Бианка.

– Он просто не вылезает оттуда, – озабоченно произнесла Фернанда.

– Это у них уже давно… – сказала Бианка, припудривая лицо.

– Что она из себя представляет? – Фернанда посмотрела на подругу.

– Ума у неё на копейку, а воображает из себя, Бог знает что… – с готовностью ответила Бианка.

– Я только хочу знать, почему Андре не выходит из её кабинета.

– Ходят слухи, что дон Лазаро очень хочет поженить их с Изадорой. Только я тебе об этом не говорила. Поняла? – Бланка захлопнула пудреницу.

– Что?

– Может, это только разговоры, ты ведь знаешь, как это бывает, – Бианка накинула на плечо сумку. – Но на всякий случай я хочу тебя предупредить.

– Нет, не верю… Андре и Изадора! Что между ними общего? – Фернанда была в шоке.

– Больше, чем ты можешь себе представить, – отрезала Бианка.

– Но если это так, почему Андре мне ничего не сказал? – слова Бианки не укладывались в голове у Фернанды.

– У тебя вся душа нараспашку, Фернанда. Но тебе пора бы знать, что не все люди таковы… – Помахав девушке на прощание, Бианка вышла из приёмной.

– Какая подлость! Подумать только! – оставшись одна, проговорила Фернанда.

Так и не дождавшись Андре, она отправилась домой одна.

Андре появился только на следующий день, утром. Он заехал за Фернандой, чтобы вместе с ней отправиться на работу. У них ещё оставалось время, и они решили вместе позавтракать.

– Андре, можно мне задать тебе нескромный вопрос? – наливая кофе, спросила Фернанда.

– Нескромный? – удивился он. – Задавай.

Девушка откинула прядь волос и взглянула прямо в глаза Андре:

– Что у тебя с Изадорой? Прошу тебя, скажи мне правду.

– Ничего конкретного, – отвёл взгляд Андре.

– Я уже кое-что узнала в офисе… И мне жаль, что ты сам мне ничего не сказал.

– Ты на этом настаиваешь? – выпрямился Андре.

– Да.

– Хорошо. Я буду с тобой откровенен. Мне давно нравится Изадора. Ещё до того, как мы с тобой познакомились. Но она никогда не обращала внимания на мои чувства. А с тех пор, как появилась ты, многое вообще изменилось… – Он взял девушку за руку.

– Спасибо за откровенность, – тихо произнесла Фернанда. – Но если она поманит тебя пальчиком, ведь ты побежишь за ней, забыв обо всём на свете!

– Нет, это не так, Фернанда.

– Не надо, Андре. Мы ведь говорим откровенно. – Фернанда выдернула свою руку.

– Послушай, Фернанда, я ведь не просто так встречаюсь с тобой. Изадора – это совсем другое… Мы с ней не подходим друг другу. А ты… мне с тобой легко и хорошо. – Андре сам пытался разобраться в своих чувствах.

– Если я тебя правильно поняла, то при помощи меня ты пытаешься справиться со своей страстью к ней?

– Нет; я не хочу, чтобы ты так думала. Ты очень мне нравишься, поверь… И всё же не припирай меня сейчас к стенке. Прошу тебя, пусть всё останется, как было, – попросил Андре.

– Ладно, нам уже пора, – закончила разговор Фернанда.

Они отправились на работу и всю дорогу напряжённо молчали. День прошёл для Фернанды мучительно, из головы не выходили слова Андре.

Перед концом рабочего дня Андре заскочил в их приёмную и предложил ей вместе поужинать.

Как только они сели за столик в ресторане, Фернанда не выдержала, ведь она весь день носила в себе это:

– Это правда, что старик Вентурини хочет поженить вас с Изадорой?

– Откуда ты узнала? – всё что мог сказать в ответ Андре.

– Значит, это на самом деле так, – Фернанда горестно вздохнула. – Что это значит, Андре? Почему ты не сказал мне, что любишь Изадору и будешь счастлив взять её в жёны?

– Ну подожди, Фернанда, – Андре попытался успокоить девушку. – Изадора вовсе не хочет выходить за меня.

– Ах ты, бедняжка! Может быть, мне нужно пожалеть тебя? – обида проступала в каждом слове Фернанды.

– Да, Фернанда, мне нравится Изадора, но и ты мне очень нравишься, – беспомощно сказал Андре.

– Посмотри на меня как следует, неужели я произвожу впечатление идиотки? – Досада переполняла девушку, – Почему ты разговариваешь со мной как с последней дурой?

– Фернанда, ну зачем ты так?

– Пора заканчивать, Андре, – как от головной боли поморщилась Фернанда. – Давай раз и навсегда покончим с этим недоразумением.

– Что ты говоришь, Фернанда! Мы же с тобой друзья! Нам так хорошо друг с другом, – быстро произнёс Андре. – Ты не можешь называть это недоразумением!

– Я не желаю выступать в роли запасного варианта. Тем более когда речь идёт об Изадоре, – отчеканивая каждое слово, выговорила Фернанда.

Она стремительно встала из-за стола.

– Подожди, куда ты?

– Домой. И не надо меня провожать, я возьму такси.

Всю дорогу домой Фернанду душили слёзы, она еле справлялась с собой, чтобы не разреветься.

Но когда она вошла в их маленькую гостиную, увидела вопрошающий взгляд матери, силы покинули девушку. Она долго по-детски плакала на плече матери, всхлипывая и сумбурно рассказывая о своей беде.

– Нет, ты только подумай, мама… Он, оказывается, любит эту бабу… А я-то, как последняя дура, вообразила, что он влюблён в меня. – Фернанда вытирала слёзы ладонью.

– Может, ты всё же напрасно поссорилась с ним? – наливая дочери воды, сказала Беренисе. – Он очень порядочный человек, так хорошо относился к тебе… И потом, он же не говорил, что любит тебя.

– Да, но какой мне смысл теперь встречаться с ним! – успокаиваясь, сказала Фернанда.

– Дружба, дочка, тоже чего-нибудь стоит! – Беренисе ласково гладила дочь по волосам.

– Мама, но мне хочется чего-то большего, чем дружба. Мне так не везёт, мама! – снова разрыдалась Фернанда.

– Может, тебе нужно сходить в церковь, Нанда? – вытирая слёзы с глаз дочери, сказала Беренисе.

– Да, мама. Правильно. Что-то со мной не так. У меня всё время всё рушится. Почему, ну скажи, почему я до сих пор не могу никого себе найти? – девушка прильнула к плечу матери.

– Ты просто ещё не встретила подходящего человека. Но ты его обязательно встретишь…

Старик был доволен. В общем-то в доме всё шло как надо. Да, конечно, были разные сложности, но у кого их не бывает? А если ты владеешь чуть ли не империей, то как обойтись без сложностей?

Подданные как дети, за ними нужен глаз да глаз. Но на то они и подданные.

Фирма процветает, дом крепкий, дети – на загляденье. Здоровье, правда, не так уж радует, но для пожилого человека он ещё хоть куда. Одним словом, всё идёт совсем неплохо.

Это было время выхода дона Лазаро из депрессии. В последние годы это случалось всё реже, но в такие дни старик был добродушен, приветлив и даже ласков, особенно с внуками, которых любил, как и все дедушки на свете. Учёные определили, что гены передаются в третьем поколении. Старик смотрел на внуков и видел в них своё отражение. Особенно в Витории. Марко, тот, к сожалению, больше походил на Марию Элену, а девушка была в него, в деда.

В такие мирные дни дон Лазаро любил подшутить над своим верным слугой Порфирио. При всём занудстве последнего, он был преданным и исполнительным слугой.

– Бразилия – страна безалаберная, – говорил Порфирио поучительным тоном, накрывая завтрак. – Здесь люди больше любят веселиться, чем работать. При здешнем климате, при таких богатых природных ресурсах страна могла бы опередить Соединённые Штаты по всем показателям. Но бразильцы предпочитают по месяцам устраивать карнавалы и прочие фиесты-сиесты. Они страшно нетрудолюбивый народ. Вас, дон Лазаро, я не имею в виду, вы ведь итальянец.

Старик хохотал от души.

– Знаешь, Порфирио, я узнаю много полезного, когда разговариваю с тобой. Значит, тебе не по душе карнавалы?

– Сплошной разврат, с вашего позволения.

– Ты занят? – Валентина нарушила их уединение.

– Заходи, заходи! – обрадовался старик.

– Вам принести чаю? – спросил Порфирио.

– Нет, пожалуйста, оставь нас, – попросила Валентина.

– Как сеньоре будет угодно, – с достоинством раскланялся слуга и удалился.

– Ну, что там у тебя приключилось? – с улыбкой спросил дон Лазаро.

– Я всё-таки хотела бы узнать твоё мнение насчёт того, могу ли я выйти замуж?

– Женщины не замечают своего возраста, сказал бы Порфирио. И иногда выглядят ужасно смешно. В этом я с ним согласился бы, старик всё ещё был настроен на весёлый тон.

– Братец, я уже не та маленькая сестрёнка, которая когда-то чистила твои ботинки. И я не секретарша на твоей фирме. Мне просто хотелось узнать твоё мнение, но я вовсе не нуждаюсь в твоём согласии.

– Ты старуха, – сказал дон Лазаро несколько строже, – Я просто не хочу, чтобы ты выглядела смешно.

– Это ты старик! Мне надоели твои замашки собственника! Ты что, вызвал меня, чтобы вмешиваться в мою жизнь? Так я завтра же уеду обратно.

– Боже, что за сумасбродство появляется в женщинах твоего возраста! – всё ещё пытался держаться философской отстранённости старик.

– Слушай, хватит мне читать мораль!

– Какая уж тут мораль? Я пытаюсь хоть как-то образумить тебя.

– Образумить?

– Именно. Ты сама завела этот разговор, ну что ж, изволь. Почему ты так часто стала отлучаться с работы в последнее время?

– Ты следишь за мной?

– Я слежу за всеми! Вчера ты вообще уехала сразу после обеда!

– Кто же тебе всё это доносит?

– Лучше ты мне ответь, что с тобой приключилось?

– Об этом я всё время и говорю – речь идёт о моём счастье. Я выхожу замуж! Ну как тебе ещё объяснить?

– Хорошо, допустим… Но кто он? Он хотя бы твой ровесник?

– Я уже говорила – он моложе.

– Решила рискнуть?

– Брат, ты знаешь, как я любила Клаудио, но потеряла его из-за этой… А теперь я полюбила другого так же крепко, как Клаудио. И не собираюсь его терять. Я всю жизнь только и знала, что работала, а теперь я хочу…

– Сиеста-фиеста, – пробормотал старик и улыбнулся.

– Что? – не поняла Валентина.

– Да нет, ничего, не обращай внимания.

– Так вот, теперь я хочу стать другой, чтобы у меня был муж, семья, если я не буду мешкать, у меня ещё может быть ребёнок…

– У тебя романтическая натура, – сказал старик. – Из-за этого ты очень ранима. Как брат, я желаю тебе никогда не разочаровываться в жизни.

Всё-таки Валентине не удалось испортить ему настроение. Он понимал сестру. Не принимал, но понимал. Женщина! Этим сказано многое, если не всё. Да, головы у них только для причёсок, но уж такими их создал Господь.

– Лучше поговорим о другом, – сказал старик. – Речь тоже о браке, но не твоём, успокойся.

– Ты об Изадоре и Андре? – сразу же переключилась Валентина.

– Да, по-моему, это была бы прекрасная пара. – Старик даже прищёлкнул пальцами.

– Но Изадора, кажется, даже не помышляет о замужестве.

– Нет, она станет женой Андре, запомни мои слова, – упрямо сказал старик.

– А зачем тебе это так уж нужно? – удивилась Валентина.

– Ей нужна полноценная семья.

– А мне?

– Изадора гораздо моложе тебя, – наставительно произнёс старик.

– Опять? Так вот, чтоб ты знал – твоя дорогая сноха очень интересуется, почему ты так ненавидишь Рикардо.

– Что?! Подожди… Она ничего не должна узнать…

– А я ещё подумаю, хранить ли эту тайну, – с вызовом сказала Валентина.

– Не смей! – вот теперь у старика испортилось настроение.

– Конечно, прямо сейчас я не побегу, но ты понимаешь, эта возможность у меня останется всегда, – сказала Валентина и вышла из комнаты.

Надо успокоиться. Нечего горячиться по любым пустякам. Ну подумаешь, выйдет эта бальзаковская старушка замуж. Её беда. А про Рикардо она, конечно, не посмеет. Всё хорошо, всё очень хорошо.

Старик вспомнил, что сегодня у него назначена встреча с Фелипе Мело. И настроение его улучшилось сразу, без самовнушения. Есть, есть справедливость – с этим парнем мы свалим Рикардо. Фелипе уже дозрел, можно выжимать из него сок.

– Порфирио! – позвал старик.

– Слушаюсь.

– А что ты скажешь о женщинах? – Дону Лазаро необходимо было отвлечься.

– О, сеньор! Женщины… – Порфирио задумался. Дон Лазаро словно бы услыхал, как в голове слуги шелестели страницы Большой британской энциклопедии. – Я их обожаю, – выдал слуга неожиданно.

– Ладно, Порфирио, – сказал старик разочарованно. – Позови мне Изадору. И, как только придёт Мело, веди его ко мне.

Изадора явилась не скоро. Вид у неё был болезненный, заспанное лицо, мутные глаза…

– Где твои дети? – строго спросил дон Лазаро. С Изадорой он разговаривал только строго.

– Они в школе, – ответила Изадора уставшим голосом.

– Вчера они поздно вернулись домой.

– Может быть, я не знаю. Я приняла снотворное, потому что не сплю уже четыре ночи подряд.

– Вот об этом я и говорю – тебе надо выйти замуж.

– Дон Лазаро, – страдальческим голосом произнесла Изадора. – Прошу вас…

– Но ты обещала подумать над моим предложением, – сказал старик.

– Я?… Да, обещала, – не сразу согласилась Изадора.

– И что же ты решила?

– Я ещё думаю.

– Да пойми же, Андре Манфрини самая подходящая пара для тебя…

– Я думаю, дон Лазаро, – повторила Изадора.

– А я говорю… – Но старик не успел закончить свою речь, потому что в дверях появился Порфирио. – Что там?!

– Фелипе Мело, – сказал слуга.

– А! Да-да, зови… – приказал он слуге, а собравшейся уходить невестке посоветовал: – Думай быстрее.

Вид Фелипе Мело, вошедшего в комнату, сразу же насторожил дона Лазаро.

– И что же вы решили? – спросил он сразу.

– Я не стану давать показания против Рикардо, – ответил Фелипе прямо.

– Почему?

– Меня тоже могут обвинить…

– Но вам в любом случае предъявят обвинение. – Старик ещё пытался уговаривать посетителя.

– Мою вину не так просто доказать, – сказал Фелипе и тонко улыбнулся.

– Вы рискуете проиграть, сеньор Фелипе, – с лёгкой угрозой сказал старик.

– Мне нравится риск, – сказал Фелипе не без бравады.

– Но если вас посадят…

– Уверен, что комиссия поймёт – случилось досадное недоразумение.

– Недоразумение?! – старик даже рассмеялся. – О чём вы говорите?! Ваш приятель как сумасшедший продавал акции предприятия, которое должно было пойти с молотка!

– Рикардо Миранда – крупный финансист, – сказал Фелипе, лукаво улыбаясь. – У многих из них так развита интуиция! Может быть, Рикардо относится к их числу?

– Понятно, – сказал старик. – Нам больше не о чем разговаривать. Мне жаль, что вы оказались слабохарактерным человеком.

С утра у дона Лазаро было прекрасное настроение. Они всё-таки ухитрились его испортить. Они всё сделали для этого. Ну что ж, если вам нравится мой гнев, вы его получите сполна!

После чудесно проведённого воскресенья у Витории Доку срочно вызвала Мими.

– Обстоятельства припирают нас к стенке, – сказала мадам. – Тебе срочно требуется мать.

– У меня есть. – робко вставил Дока.

– Вот-вот, её надо легализовать.

– Ага, – сказал Дока, хотя ничего не понял.

– Вот тут я подробно написала её биографию, склонности, знакомства, родство и так далее и тому подобное. Твоя мать должна выучить всё это назубок.

– Мама? Боже мой, мадам, моя мама не артистка, она может забыть свою роль.

– А если я буду платить ей, как тебе?

– Тогда она всё очень быстро выучит. – Дока взял у Мими из рук тетрадь. – А почему такая спешка?

– Есть сведения, что Изадора очень заинтересовалась тобой. Она будет обо всём подробно тебя расспрашивать, захочет познакомиться с твоей матерью. Наше дело пошло, Эдуардо! Оно пошло так хорошо, что я даже не предполагала! Ты делаешь успехи! – Мими была в приподнятом настроении. – Правда, я узнала, что ты делаешь слишком большие успехи.

– Что вы имеете в виду?

– Патрисию, вот что.

– А-а-а… Но человек, мадам, имеет право выбора.

– На работе человек имеет одно право – работать ещё лучше.

– Понятно, – сказал Дока, тяжело вздохнув.

– Значит, так, если будешь волочиться за Патрисией, урежу тебе плату.

– Понятно, – опять вздохнул парень.

– А теперь держи вот это, – Мими достала из шкафа коробку с двумя массивными золотыми браслетами.

– Мне? – удивился Дока.

– Это подаришь Витории на Рождество. Подарок с намёком. Видишь, браслета два. Это пара. Один тебе, один ей. Это как бы помолвка.

– Помолвка? Помолвка с Виторией? Погодите, мадам, работа – это одно, а помолвка – это уже жизнь.

– Да, постарайся вручить подарок Витории наедине. Это должно быть интимно, – Мими словно бы не услыхала слов Доки.

– Хорошо, я постараюсь всё сделать как надо, – сказал Дока обречённо.

– И веди себя здесь хорошо, мой мальчик.

– А вы? Вы куда-нибудь уезжаете?

– Да, мой муж предпочитает «белое» Рождество. Мы едем в Нью-Йорк. Правда, я бы с удовольствием осталась в Бразилии, потому что терпеть не могу снег и стужу, – улыбнулась Мими.

– Ну тогда, мадам, я хочу пожелать вам счастливой дороги.

– Пожелай мне лучше скорейшего возвращения! – рассмеялась мадам.

Дока отправился домой, и надо сказать, что сегодняшний его маршрут был не совсем обычный. Он повёл машину не в привычный бедный квартал, а совсем в другое место. Всё объясняется просто – Дока купил домик. Небольшой, уютный, чистенький домик в квартале, где жили люди так называемого среднего класса.

Своим ключом он открыл свою дверь и вошёл в свой дом.

– Ого! – сказал он восхищённо. – Вот это да! Вся мебель на своих местах! Всё прибрано!

– Пока ты наслаждался жизнью, мы уже всё сделали, – сказала бабушка. Сегодня её голос был не таким скрипучим, как обычно.

– Здброво! Небось устали?

– Есть немного, – ответила мать.

– Как говорил один известный физиолог, лучший отдых это смена вида деятельности. – Дока любил теперь цитировать писателей, учёных и философов. – Поэтому, мама, мы сейчас с тобой займёмся умственным трудом. Пора и вам, сеньора Роз Мари, выходить на сцену.

– Что? Мне тоже придётся кого-нибудь в себя влюбить? – удивилась мать.

– А что? Ты ещё вполне! – рассмеялся Дока. – Но до этого, думаю, не дойдёт. Просто ты будешь представлять мою высокоинтеллектуальную матушку. А это твоя жизнь. – Дока положил на стол тетрадку.

Мать открыла её и углубилась в чтение.

– А телефон у нас работает? – поинтересовался Дока.

– Да, работает, – сказала бабушка. – Можешь звонить своим вертихвосткам.

Что Дока и не преминул тотчас сделать.

– Патрисиа? Это Эдуардо. Сходим в «Армонию»?

– Ну и нахал, – заметила бабушка.

– Мне за это платят! – рассмеялся Дока и обнял бабушку.

– Убирайся с глаз моих долой! – притворно рассердилась та.

В «Армонии» было изысканно и уютно, как всегда. Молодые люди заняли столик подальше от оркестра. Дока хотел сегодня поговорить с Патрисией о чём-то важном.

– Ты настоящая красавица, – сказал он, – хотя такие слова тебе говорили многие, наверно?

– Нет, ты первый, – призналась девушка.

– Ты очаровательна…

– Просто ты учился в Европе, а там умеют делать комплименты, – сказала Патрисиа. – Ты мало похож на наших парней.

– На самом деле я вполне заурядный человек, – скромно сказал Дока.

– Ты не прав, – робко возразила девушка, но Дока остановил её, взяв за руку.

– Какая длинная у тебя линия жизни, – сказал он, всматриваясь в ладонь.

– Ты в этом разбираешься?

– Мы иногда занимались этим в Испании. «La buena dicha», знаешь, что это означает? Ты будешь очень счастлива и богата.

– Деньги меня мало интересуют. А вот счастье…

– Деньги тоже не помешают, – улыбнулся Дока.

– Но это не самое главное, – грустно заметила Патрисиа.

Дока склонился над рукой и поцеловал её.

Патрисиа выдернула руку.

– Прости меня, – сказал Дока. – Я должен был попросить разрешения.

– Ничего страшного, – сказала Патрисиа, не глядя на собеседника.

– Тебе не понравилось…

– Не то чтобы… Просто я не ожидала, – девушка всё ещё не поднимала головы.

– Ты не хочешь, чтобы я ухаживал за тобой? – тихо спросил Дока.

– По-моему, нам лучше остаться друзьями, – сказала Патрисиа еле слышно. – У нас ничего не выйдет.

– Не выйдет или ты просто не хочешь? – Дока был явно расстроен.

– Мне нравится встречаться с тобой, – попыталась сгладить свой неожиданный отказ Патрисиа. – Интересно слушать твои, разговоры…

– Понятно, – сказал Дока упавшим голосом. – Значит, дружба?

Даже новый дом уже не так радовал Доку, когда он вернулся со свидания.

Мать только сейчас дочитала тетрадь.

– Дока, тут написано, что она знакома с писателями и учёными. Что любит вести беседы с умными людьми. А я даже школу не закончила.

– Это ничего, – сказал Дока. – Никто не собирается тебя спрашивать алгебраические формулы. Так, светский трёп. Ни о чём и обо всём.

– Ты думаешь, я справлюсь?

– Мими обещала тебе платить столько же, сколько и мне.

– Тогда надо постараться.

– Слушайте, а плита у нас работает? – встрепенулся вдруг Дока.

– А как же! – сказала бабушка.

– Значит, завтра мы сможем приготовить индейку? – Дока радостно засмеялся. – Рождество – это Рождество, праздник как-никак.

– Не очень радуйся. Той индейки, что я готовила в деревне, уже не будет. Там я сама их разводила…

– Ну, здесь это не получится. Придётся брать в магазине.

– Понятно. Наедимся этой химии! – сказала бабушка.

– Ну, не расстраивайся. Лучше скажи, какой подарок ты хотела бы получить на Рождество?

– Ну что ты? – голос бабушки опять потеплел. – Ты нам уже сделал подарок – вон какой дом! Больше ничего и не нужно.

– А что я скажу Санта Клаусу? – улыбнулся Дока.

– Ну ладно, скажи ему, что новая блузка мне бы не помешала. В цветочек, – уточнила бабушка.

– Точно передам, – серьёзно сказал Дока.

– Только недорогую. Я и так буду довольна.

– Есть. А тебе, мама? – обернулся к матери сын.

– Я хочу чашку для чая и чайник, – сразу сказала Роза. – Знаешь, я представляю, как держу в руке красивую чашку, сижу и попиваю чай.

– Ой, красиво! – сказала бабушка. Она живо представила себе эту картину.

– Ладно, мои хорошие. Всё передам Санта Клаусу, – сказал Дока. – Мы встретим Рождество в новом доме в тесном семейном кругу.

В самом-то деле если кого Дока и любил по-настоящему, то это были мама и бабушка.

Прямота, с которой Патрисиа объявила отцу о своих чувствах к Рикардо, не была просто вызовом. Она и впрямь ощущала в себе какие-то перемены, и они были связаны с Рикардо. Как бы не уверяла себя Патрисиа, что всё это только из-за желания помочь отцу, что-то здесь было не так… Она теперь всё время чего-то ждала, хотела вновь увидеть его и одновременно боялась этого.

Поэтому, когда однажды зазвонил телефон и в трубке раздался хрипловатый голос Рикардо, Патрисиа уже знала, что не сможет устоять перед его натиском.

Но в голосе Рикардо не было обычной уверенности в себе, он говорил осторожно, как будто боялся спугнуть её.

– Патрисиа, я позвонил потому, что хочу изменить твоё мнение обо мне, – после приветствия начал Рикардо.

– Каким образом? – спросила девушка.

– Может быть, нам стоит встретиться? Тогда бы нам легче было говорить, – продолжал Рикардо.

– Хорошо. Я смогу завтра. Встретимся у тебя дома, – Патрисиа повесила трубку.

Закончив разговор и ещё немного под впечатлением от услышанного, Патрисиа вбежала в гостиную, где её ждала Беренисе.

– Беренисе, ты не зайдёшь к нам завтра, мне бы хотелось сделать причёску? – сказала Патрисиа и, улыбнувшись, добавила: – Завтра у меня важная встреча.

– Конечно, но только ты и так хорошо выглядишь, а сейчас и вовсе какая-то просветлённая… – заметила Беренисе.

В ответ девушка весело рассмеялась.

– Это будет встреча с Рикардо? – спросила Беренисе.

– Отец тебе всё уже рассказал? – вопросом на вопрос ответила Патрисиа.

– Он очень волнуется за тебя.

– Ерунда, я знаю, как мне себя вести.

– Я тоже ему так сказала. Но сегодня я увидела, что ты действительно неравнодушна к нему, – Беренисе проницательно посмотрела на девушку. – Ведь это так, скажи мне?

– Не волнуйтесь, я сумею не потерять головы, – девушка тряхнула волосами.

– Я верю, что так и будет. И всё же, Патрисиа, мне бы очень хотелось, чтобы ты была осторожна. Я не хочу, чтобы тебе пришлось жалеть о чём-то, – наставления Беренисе были почти материнскими.

Когда вечером следующего дня Патрисиа заехала к Рикардо, Жесики не было дома и они могли говорить беспрепятственно.

– Я так рад видеть тебя вновь, – сказал Рикардо, любуясь девушкой.

Патрисиа была в этот вечер действительно очень хороша. Новая причёска, которую ей сделала Беренисе, обтягивающие её стройную фигурку джинсы и лёгкий спортивный свитер – всё подчёркивало юность и красоту девушки.

– Самое моё большое желание – видеть тебя как можно чаще, – продолжал Рикардо.

Патрисиа прошла по мягкому ковру гостиной и молча села в кресло у окна.

– Честно говоря, я чувствую себя немного неловко… По-моему, это из-за разницы в возрасте. Ты не поверишь, но иногда мне становится совестно, когда я думаю о тебе. – Взгляд Рикардо и вправду был робок.

– О тебе говорят совсем другое… – наконец, произнесла Патрисиа.

– Всё так и не так, когда дело касается тебя… – он запнулся.

После долгого и мучительного молчания девушка произнесла:

– Что ещё ты хочешь мне сказать?

– Только то, что я не должен поступать так, как мне хотелось бы… – всё остальное договорил жаркий взгляд Рикардо.

– А мне бы хотелось услышать что-нибудь о делах моего отца, – словно не заметив волнения Рикардо, сказала девушка.

Рикардо взял себя в руки и усилием воли перевёл разговор в другое русло.

– Я говорил с одним очень влиятельным человеком, он как раз занимается делом, в котором замешан твой отец, – теперь голос Рикардо звучал твёрдо и уверенно.

– Правда? Значит, ты всё-таки решился помочь отцу?

– Этот мой знакомый, уполномоченный биржевой комиссии, предложит закрыть дело за недостатком улик, – не замечая насмешливого взгляда девушки, сказал Рикардо.

– Что это значит? – спросила Патрисиа.

– Твоего отца не будут судить. И как бы то ни было, а я сумею найти для него новую работу. Он даже снова сможет возвратиться на биржевой рынок, – с чувством выполненного долга Рикардо взглянул на девушку.

– Неужели ты не мог сделать этого раньше? – вырвалось у неё.

– Как тебе сказать?… Но в конце концов я же это сделал… – Он опять смотрел на девушку робко и растерянно.

– Но теперь у него уже испорчена репутация! – с горечью сказала Патрисиа.

– У всех очень короткая память на такие дела… Через пару месяцев никто об этом и не вспомнит. Это я тебе гарантирую, – голос Рикардо звучал успокаивающе.

– Понятно. Спасибо. А теперь я хочу знать, что ты рассчитываешь получить взамен? – Она смотрела ему прямо в глаза.

– Прошу тебя, не говори так со мной, – Рикардо отвёл взгляд. – Мне ничего от тебя не нужно. Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, хочу снова увидеть твою улыбку, и это будет наградой для меня.

– И это всё?

– На остальное я не имею права, – больше себе, чем ей, сказал Рикардо. – Могу только повторить, что я не должен поступать так, как мне хотелось бы…

Патрисиа подошла к Рикардо и, заглянув ему в глаза, сказала:

– А что, если я сама этого хочу?

Вечером того же дня Беренисе, оставшись наедине с Патрисией, попыталась расспросить девушку о прошедшем свидании.

– Не знаю, Беренисе. Я ничего не знаю… – волнение Патрисии проскальзывало в её словах.

– Понятно, – сказала Беренисе только для того, чтобы что-нибудь сказать.

– Да нет, Беренисе. Ничего тебе не понятно, потому что мне и самой не понятно… – быстро заговорила девушка. – Как я попала в эту ловушку?!

– Какую ловушку? О чём ты говоришь, Патрисиа? – в голосе Беренисе звучала тревога.

– Я влюбилась в него! Я без ума влюбилась в него! – выдохнула Патрисиа.

Беренисе молчала. Ей не приходили в голову нужные слова. Она не знала, чем утешить девушку, тем более она и сама думала о том, что это ловушка.

– Ничего… Не стоит так убиваться, – наконец, выговорила она. – Ничего страшного ещё не случилось.

– Но я боюсь… – девушка смотрела на Беренисе с мольбой.

– Чего, девочка? – Беренисе обняла Патрисию.

– Ты не знаешь Рикардо. У него столько женщин, но он ни одной не любит! – Патрисиа говорила как в бреду.

– Успокойся, так нельзя, – уговаривала девушку Беренисе.

– Но что будет со мной? Отец был прав. Он предупреждал меня. Он говорил, что я буду страдать… И похоже, что его предсказания сбываются… – Патрисиа разрыдалась.

– Нет, Патрисиа, это не так, – уверенно заговорила Беренисе. – Не надо так мрачно смотреть на вещи. В конце концов, любовь – это лучшее, что дано испытать человеку. И мы не можем сами решать, любить нам или не любить… Это относится и к Рикардо. Ты понимаешь меня, девочка?

Патрисиа подняла голову и на минуту задумалась. Слёзы, казалось, высохли на её щеках. Она благодарно посмотрела на Беренисе и грустно улыбнулась ей.

– Я не уверена, что этот человек вообще способен полюбить, – тихо сказала она.

– А вот это ты зря. Любой способен полюбить, если на то будет воля Господня…

Ах, любовь, любовь… Действительно, в этом жарком огромном городе она словно бы разлита в воздухе. Ею дышали так же привычно, как в других городах мира дышат выхлопными газами автомобилей. Но, согласитесь, дышать любовью куда приятнее, чем отработанным бензином. Любовь!…

Ну а где любовь, там и ревность. Всё имеет свои издержки. Поэтому одна часть жителей Сан-Паулу любила и радовалась жизни, а другая ревновали и мрачно взирала на окружающее.

К этой второй, не очень многочисленной части принадлежал теперь Жоао.

Надо ли говорить, что поводов для ревности у него было предостаточно.

Началось всё ещё на том самом злополучном празднике, когда Виториа вдруг словно бы забыла о его существовании и во все глаза смотрела на этого заезжего хлыща. Но самый сильный удар ждал его на следующий день, когда он позвонил Витории домой.

К телефону подошла Магда.

Да, эта Магда!… Жоао теперь ужасно каялся, что допустил непростительную слабость и приволокнулся за подружкой Витории. Но тогда это казалось так невинно, таким героем-любовником чувствовал он себя, что и мысли не допускал – кто-нибудь узнает. А вот поди ж ты! Узнали. Кое-как выкрутились, но осадок-то у Витории остался, повод для возможного расставания был. А Магде этой хоть бы что! Могла же понять с самого начала, он так только, развлёкся, сделал ей приятное, ничего серьёзного между ними и быть не могло. Нет, она теперь лезет со своими намёками, томно вздыхает, исподтишка хватает его за руку… Уж Жоао и так и этак давал ей понять – отвяжись. Нет, не понимает. Не хочет понимать!

Да, так вот подошла к телефону Магда:

– Привет, Жоао, это я!

– Я – это кто? – жёстко спросил парень. Надо же когда-нибудь поставить её на место.

– Перестань. Это я, Магда, – не обратила внимания на его тон подружка.

– Ну и что у тебя? – Жоао говорил ледяным тоном.

– Значит, тебе не интересно, чем кончился вчерашний праздник?

– Ну и что там было? – вяло спросил Жоао, хотя, конечно, был заинтригован.

– Ты ведь ушёл вместе с Виторией, да?

– Ну.

– Ты отвёз её домой?

– Ну.

– Так вот, она потом вернулась! – В голосе Магды было нескрываемое торжество.

– Ерунда, – не поверил Жоао. – Было уже поздно.

– А она вернулась! И танцевала с Эдуардо Коста Браво.

– Не может быть! – опешил Жоао.

– Только смотри, я тебе ничего не говорила.

Вот так! Это был удар под дых. Как гром среди ясного неба. Вот с этого момента любовь потеряла, а ревность приобрела вернейшего сторонника.

Жоао тут же снова набрал номер и попросил к телефону Виторию. И она подошла. Но на все его просьбы встретиться отвечала неизменно – не могу. Жоао даже унизился, сказал, что умоляет её. Но она была непреклонна.

Отец и тот заметил, что с сыном творится неладное.

– Что у тебя стряслось?

– А то, что Виториа отказалась со мной встречаться! – чуть не со слезами выкрикнул Жоао.

– Совсем отказалась?! – удивился Фелипе.

– Нет, пока только сегодня! Ей, видишь ли, надо встретиться с матерью, о чём-то поговорить! Неужели же я поверю этому вранью?!

– Ну почему обязательно «вранью»? Может, ей и вправду надо встретиться с матерью?

– А как зовут мать, ты знаешь?

– Изадора…

– Эдуардо Коста Браво! Вот как!

– Это кто?

– Один очень противный тип! Ты не поверишь, я отвёз её домой, а она вернулась на вечер к этому типу. Ох, мне бы только посмотреть ей в глаза!

Через несколько дней такая возможность представилась. Правда, для этого Жоао пришлось ещё раз унизиться. Он пришёл в дом Витории без приглашения. Хорошо, что открыл ему не Порфирио. Уж этот бы поиздевался над ним!

Виториа как раз говорила с кем-то по телефону. Она приглашала этого кого-то на ужин, чтобы познакомиться с родителями.

– Та-а-ак, – угрожающе протянул Жоао.

– Ты испугал меня, – сказала Виториа.

– С кем ты сейчас разговаривала по телефону?

– Может быть, ты поздороваешься? – строго сказала девушка.

– Я спрашиваю, с кем ты сейчас разговаривала? – раздельно произнёс Жоао.

– Это тебя не касается, – в тон ему ответила девушка.

– Кого это ты собираешься знакомить с родителями?! – закричал парень.

Виториа ответила не сразу. Сначала она «одарила» Жоао таким взглядом, что ему стало не по себе. И только потом сказала:

– Со мной так не разговаривает даже дедушка. Я не стану перед тобой отчитываться.

– Нет, станешь! У нас с тобой близкие отношения. – Теперь Жоао не повышал голоса. – Я могу стать твоим женихом.

– Я поняла, что мне ещё рано выходить замуж.

– Ты вернулась на тот день рождения. Почему ты так поступила со мной? Я теперь стал всеобщим посмешищем.

– Я по-настоящему отдохнула, только когда осталась одна, – спокойно ответила Виториа.

– Тогда скажи сразу, что не желаешь встречаться со мной! – Жоао тут же пожалел, что подал ей эту мысль.

– Я так и сделаю, если ты и дальше будешь вмешиваться в мои дела.

– Ты что, всерьёз думаешь об этом Эдуардо? – неестественно рассмеялся Жоао. – Да у него женщин хоть пруд пруди. На дне рождения даже старухи ссорились из-за него! Почему ты решила, что в Бразилии он выберет именно тебя?

Виториа тонко улыбнулась:

– Потому что я Виториа Вентурини. Я красива, умна и знаю, чего хочу.

Да, глупа бывает ревность. Но и любовь бывает жестока.

Больше Жоао ни разу не удалось выпросить у Витории свидания. Он даже плакал, стараясь вызвать её снисхождение, но казалось, чем более жалким становился Жоао, тем более холодной делалась Виториа.

Неожиданно он получил приглашение в дом Вентурини, но… от дона Лазаро.

Сердце парня сжалось в сладком предчувствии. Он прекрасно знал, кто в доме хозяин. Значит, он понравился дону Лазаро. Значит, старик заставит внучку бросить Эдуардо. А может быть, речь пойдёт и о свадьбе?

Жоао даже вздохнуть боялся, чтобы не спугнуть счастье.

Но старик заговорил совсем не об этом. Он стал упрашивать Жоао подействовать на отца. Что-то там отец должен был обнародовать, чтобы утопить Рикардо Миранду.

– Я пробовал его убедить, но не смог. Может, это сумеешь сделать ты?

Уговорить отца! Легко сказать. Если бы старик знал, что Жоао с отцом на ножах. Но сейчас это был единственный шанс удержаться в доме Вентурини.

– Конечно, дон Лазаро, я постараюсь уговорить отца, хотя, вы понимаете, это будет нелегко.

– Попытайся, – сказал старик. – Ты ведь дружишь с моей внучкой. А я мог бы стать вашим покровителем.

Вот! Вот этих слов ждал Жоао. Значит, предчувствие не обмануло его!

– Я сделаю всё, что в моих силах! Если бы это зависело только от меня, отец уже завтра опубликовал бы заявление в газетах!

– Вот именно, – старик ободряюще улыбнулся Жоао.

Словно крылья вынесли парня в коридор. Ему повезло! Полоса неудач закончилась! Всё опять становится на свои места! Сейчас он найдёт Виторию и объяснится раз и навсегда.

– Порфирио! – позвал он слугу. – Порфирио!

– Слушаю, – появился слуга со змеиной улыбочкой на губах.

– Мне нужна Виториа, – сказал Жоао высокомерно. – Где она?

Змеиная улыбочка на губах Порфирио стала ещё тоньше:

– Очевидно, с Эдуардо Коста Браво отправились за город.

Проклятье! Проклятье! Проклятье!

– Чёрт!

– Не повезло, парень, да? – сочувственно спросил Порфирио.

Жоао разорвал бы его сейчас на части.

Но что Порфирио? Жалкий холуй! Эдуардо Коста Браво – вот кого стоило бы разорвать на части!

Где любовь, там и ревность. А где ревность – там ненависть.

Преступления совершаются не из любви, а из ненависти…

После разговора с дочерью Фелипе не покидала мысль о том, что над их головой нависла чёрная туча беды. Странное поведение Патрисии пугало его. Он стал нервозен и раздражителен, и даже присутствие Беренисе не успокаивало его. Они теперь часто обсуждали вместе создавшуюся ситуацию.

И в этот день, увидевшись с любимой, Фелипе сразу же заговорил о наболевшем.

– Она снова встречается с Рикардо, – тихо сказал Фелипе.

– Пожалуйста, Фелипе, не переживай ты так. Патрисиа умная девушка… – успокаивала его Беренисе.

– Ты не понимаешь. Рикардо решился помочь мне в надежде совратить Патрисию, – Фелипе шагал по комнате, не находя себе места.

– Ты должен довериться дочери.

– Я доверяю Патрисии, но я не верю ему!

Фелипе всё шагал и шагал по комнате, сжимая кулаки.

– Если с головы моей девочки упадёт хотя бы один волосок, я убью его! – грозно чеканя слова, произнёс Фелипе.

– Не надо никого убивать. Всё образуется, поверь мне.

Через некоторое время Беренисе удалось всё же успокоить Фелипе. И, когда пришла Патрисиа, он казался вполне умиротворённым. Но одной фразы девушки оказалось достаточным для того, чтобы буря разбушевалась вновь…

– Папа, теперь ты сможешь работать где пожелаешь, – сказала Патрисиа.

Мгновенно помрачнев, Фелипе глухо произнёс:

– И во что это обошлось?

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Патрисиа.

– Ты не поняла меня? – усмехнулся Фелипе. – Я только хочу узнать, как ты этого добилась? Что ты для этого сделала?

– Фелипе, о чём ты?! – пыталась остановить его Беренисе.

– Ты с ним спала? – в упор глядя на дочь, произнёс Фелипе.

Патрисиа густо покраснела, губы её задрожали, но, справившись с собой, она ответила:

– Нет, отец, я с ним не спала.

– Неправда, – загремел Фелипе. – Рикардо не будет ничего делать просто так!

– Фелипе! Прекрати, немедленно прекрати… – Беренисе встала между ним и девушкой.

– Ах, какой он теперь добрый! До того как познакомиться с тобой, Рикардо и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне. А теперь он сразу же всё устроил! – отстраняя Беренисе, Фелипе приблизился к дочери. -.Что ты сделала, чтобы заставить его пойти на это? Отвечай! Я имею право знать это!

– Фелипе, перестань, умоляю тебя, – чуть не плача сказала Беренисе.

Патрисиа молчала и только грустно смотрела на отца.

– Она спала с ним, это же ясно! Рикардо давно домогался этого и теперь получил своё. – Страдание Фелипе было неподдельно.

Патрисиа уже не смотрела на отца, казалось, что её не интересует, поверит ей отец или нет. Но, поймав умоляющий взгляд Беренисе, девушка спокойно сказала:

– Я ни с кем не спала.

– Тогда как же тебе это удалось? За так? – Фелипе никак не мог унять бившую его дрожь.

– Ему интересно со мной…

– Ты слышишь, Беренисе? – простонал Фелипе.

– А мне с ним, – словно не замечая отца, продолжала Патрисиа.

– Что ты сказала? Что? – Фелипе беспомощно переводил взгляд с девушки на Беренисе.

– Я его люблю.

– Спокойно, Фелипе, не волнуйся, прошу тебя.

Беренисе взяла руки Фелипе в свои и, не глядя на Патрисию, тихо сказала:

– Она не отдаёт отчёта своим словам. Не принимай это близко к сердцу.

– Нет, Беренисе, я умею разбираться в собственных чувствах. И я не хочу лгать тебе, отец.

– Ты что, с ума сошла, доченька? Нет, ты просто не понимаешь, что говоришь, – гнев Фелипе испарился.

Он смотрел на свою уже взрослую дочь и видел в ней только маленькую девочку, которую только он мог защитить от всех жизненных бед. Для родителей дети всегда остаются маленькими, даже если они уже вылетают из родительского гнезда…

Только гораздо позже, когда успокоились оба, когда Беренисе приложила максимум усилий, чтобы примирить дочь и отца, Фелипе более или менее спокойно смог произнести:

– Моя девятнадцатилетняя дочь полюбила Рикардо Миранду…

Это было настоящее отчаяние. Тень от чего-то страшного, что надвигалось на их дом, закрыла на время и добро, и ласку, и взаимопонимание между Фелипе и Патрисией.

Девушка чувствовала, что ей надо сделать первый шаг, от неё зависит настоящий мир в доме.

Как-то вечером она вошла к отцу и сказала:

– Отец, это правда, я с Рикардо… Словом, у нас ничего не было… И, уверена, ничего не будет. Но я действительно люблю этого человека. Впрочем, не волнуйся, я не наделаю глупостей.

Фелипе прижал дочку к себе. Вот так и держать бы её и не отпускать никуда. Вот так бы спрятать её на груди от посторонних глаз, от злых людей, от ударов судьбы… Не получится…

– Ну, я успокоила тебя хоть немного? – спросила Патрисиа.

– Конечно, доченька…

– Тебя тревожит ещё что-то?

– Да. Я думаю о Беренисе.

– С ней что-нибудь случилось?

– Пока нет…

– Пока?

– Надеюсь, и не случится… Её муж получил разрешение провести Рождество дома, с семьёй.

– Он ведь в тюрьме, – удивилась Патрисиа.

– Да. Но теперь появились отпуска для заключённых, вроде премии за примерное поведение.

– Пригласи Беренисе к нам.

– Она не хочет. Рождество – семейный праздник, она должна быть с дочерью и стариком Эмилио.

Тему предстоящего Рождества продолжили на следующий день за завтраком.

– Надеюсь, ты встретишь Рождество с нами? – спросил Фелипе у сына.

– Нет, что ты! Мне бы хотелось как следует развлечься в праздник. Что касается веселья, то в нашем доме оно почти не наблюдается.

– И где же ты будешь праздновать?

– У Витории.

– Она тебя пригласила? – удивилась Патрисиа.

– Нет, но я теперь могу ходить к Вентурини и без её приглашения.

– Сынок, в этом есть что-то недостойное, – поморщился Фелипе. – Может быть, ещё не время ходить туда?

– Нет, папочка, мне надо появиться там раньше Эдуардо. Я приготовил ей такой подарок, что этот тип просто сядет в калошу!

Жоао встал из-за стола и вынул из ящика комода жемчужное ожерелье.

– Вот!

– Подожди, сынок, разве это ожерелье не принадлежит твоей матери?

– Так она же умерла! – беззаботно воскликнул Жоао.

Фелипе даже передёрнуло от этих слов.

– Эти драгоценности тебе не принадлежат, – сдерживая гнев, сказал Фелипе. – Они принадлежат твоей матери, а ты берёшь их без спросу. Впредь никогда этого не делай.

– Подожди, папочка, – несколько опешил Жоао. – Разве это не семейные драгоценности? Они должны быть поделены между мной и Патрисией.

– Они будут поделены, когда вы поженитесь. – Фелипе всё ещё старался говорить ровно. – А дарить ожерелье девушке, которая тебе даже не невеста, – нонсенс.

– Виториа моя невеста! – воскликнул Жоао.

– Насколько я знаю, – сказала Патрисиа, – это уже не так. Она влюблена в Эдуардо.

– Эдуардо! – Это имя вызывало в Жоао прилив бешенства. – Этот типчик скоро бросит её, я подожду. Или надоест ей!

– Эдуардо не из тех, кто надоедает. Он даст сто очков вперёд таким папенькиным сынкам, как ты. У тебя же в голове только последний журнал мод. – Патрисиа была очень безжалостной. Но она надеялась таким образом лишить брата пустых иллюзий.

– Я не собираюсь с вами вести дурацкие споры! – закричал Жоао. – Лучше скажите, что мне подарить Витории?!

– Зайди в цветочный магазин, – спокойно посоветовал Фелипе.

Жоао готов был расплакаться от обиды и непонимания.

– Вы!… Вы!… Вы всегда и всё мне испортите!

Он швырнул ожерелье на пол и выбежал из столовой. Ветхая ниточка порвалась – жемчужные шарики раскатились по полу.

В Бразилии это считается дурной приметой.

Рождество – удивительный праздник. Не только потому, что заканчивается год, что улицы становятся нарядными и люди веселее. Рождество очень добрый праздник, ведь это праздник материнства, вечной сыновней любви, веры и надежды. Господь принёс в мир прощение и терпимость. И, хотя было это почти две тысячи лет назад, какая-то чудесная умиротворённость сходит на землю в канун Рождества.

Рикардо тоже чувствовал это. Может быть, даже острее, чем другие. Возможно, не только с праздником это было связано, но совпало именно с ним. Рикардо захотелось сразу и навсегда исправить все свои ошибки, сгладить свою вину перед всеми, с кем он обошёлся жестоко, покаяться и попросить прощения.

Когда он стал перебирать в памяти всех, кому в последнее время причинил зло, то понял, что обиженных слишком много. Что за оставшиеся до Рождества дни ему никак не управиться. Но начинать всё-таки надо.

С Алой Марией Батистой он встретился в ресторане. Ана долго отказывалась, она говорила Рикардо обидные и справедливые слова, но он был терпелив и, наконец, добился своего.

– Я обошёлся с тобой очень грубо, – сказал он. – Но ты прости меня. Я не хочу, чтобы мы расстались врагами.

– Я до сих пор не пойму, почему согласилась встретиться с тобой? – Ана была как натянутая струна.

– Извини меня, если можешь, – сказал Рикардо. – Если хочешь, я встану сейчас перед тобой на колени.

Ана опустила голову. Обида и отчаяние было на её лице.

– Мне сейчас очень тяжело, – сказала она. – Но я всё-таки дурочка. Ещё неделя, и я забуду, как ты со мной обошёлся.

– Я хочу, чтобы ты знала – я отношусь к тебе с нежностью. И ещё – ты великая женщина в каждом смысле этого слова.

Рикардо взял Ану за руку и нежно погладил.

Ана заплакала.

Женские слёзы – единственное, чего Рикардо не мог переносить. Он терялся и не находил слов. Он сам был готов расплакаться.

Ана наконец взяла себя в руки.

– Где ты собираешься встречать Рождество? – спросила она.

– Дома. Я и дочь, больше никого. Я купил тебе подарок к празднику, – он выложил на стол коробочку в красивой упаковке. – Я оставлю его на столе, а ты потом спрячешь его в сумку.

– А здесь нельзя посмотреть?

Рикардо покачал головой.

– Это знак того, что я приношу извинения, – сказал он.

Они посидели молча. Грустно было обоим.

– Чем ты теперь будешь заниматься? – спросил Рикардо.

– Вернусь к прежней работе, – сказала Ана.

У Рикардо сжалось сердце. Попросить прощения просто. Исправить загубленную жизнь куда сложнее.

Ночью ему позвонила Изадора.

– Я больше не могу, я скоро не выдержу, Рикардо, это невозможно, – жаловалась она. – Я так соскучилась по тебе! Уже прошла целая вечность, когда мы были наедине. Хочешь, я сейчас приеду к тебе?

– Потерпи, любимая, мы можем всё погубить, – успокаивал её Рикардо.

– Но мне всё равно надо увидеться с тобой. Обязательно. У меня для тебя потрясающая новость.

– До Рождества, боюсь, не получится, – с сожалением сказал Рикардо. – А ты не можешь сказать по телефону?

– Хорошо. Тебе надо это узнать немедленно. – Изадора немного помолчала. – Ты спрашивал, почему дон Лазаро так ненавидит тебя?

– Да… – У Рикардо вмиг пересохло во рту. Эта тайна больше всего волновала его.

– Скажи-ка мне имя твоего отца.

– Рубен, ты же знаешь…

– А матери?

– Кармен, – хриплым голосом ответил Рикардо.

– Нет. Твою мать, Рикардо, звали Мария Элена.

Рикардо так долго не отвечал, что Изадора заволновалась:

– Алло, Рикардо, ты слушаешь?

– Мария Элена? – наконец сказал Рикардо. – Покойная жена дона Лазаро? Это бред какой-то…

– У Марии Элены была любовная связь с твоим отцом. От него она забеременела. Отец забрал тебя, когда тебе было всего три дня.

– Нет, Изадора, – не мог поверить Рикардо. – Моя мать была секретаршей. Она просто решила от меня отделаться…

– Ты повторяешь то, что тебе рассказывали. Но это ложь. А правду ты услышал сейчас.

Рикардо не мог лежать. Он встал и прошёлся по комнате. На столике стояла минеральная вода. Рикардо залпом выпил стакан.

– Неужели правда? – спросил он.

– Время от времени старик заходит в комнату покойницы и начинает с ней разговаривать… Всё в такой таинственной атмосфере… Но потом он забывается и орёт на весь дом: изменница!

– Но отец мне ничего не рассказывал…

– Он, наверное, не успел… Ведь он умер так скоропостижно…

– Мне понадобится время, чтобы всё это переварить… Но теперь понятно, за что ненавидит меня старик – я постоянно напоминаю ему об измене жены… О Бог мой!

– Неважный подарок я преподнесла тебе на Рождество, – сказала Изадора грустно.

– Нет, подарок замечательный. Ты ведь подарила мне мать!

И это действительно было самым важным из того, что сообщила Изадора.

Рождество – праздник материнства. Рождество – праздник прощения.

Рикардо теперь оставалось только наладить отношения с дочерью.

Но тут его ждало сильное разочарование. Встречать праздник Жесика уходила к Вентурини.

Рикардо оставался один. Такого удара от дочери он не ожидал.

Отношения Валентины с Энрике зашли далеко. Дело пахло женитьбой… И, хотя нельзя было сказать, что это очень беспокоило его, всё же какой-то неприятный осадок был на душе Энрике. Он чувствовал себя забавной вещицей, которая очень приглянулась богатой барыне. Но такие мысли не всегда посещали юношу, ему больше нравилось думать о той роскоши, которая вскоре ожидала его.

И потом, это же не было концом света. Валентина всё равно не в состоянии была привязать его к своей юбке. Она много работала, а это значило, что у Энрике всегда будет достаточно времени и для других…

Да и свадьба затягивалась, дон Лазаро никак не хотел согласиться на замужество сестры. И как бы Валентина ни беспокоилась по этому поводу, всё же она не могла решиться на брак без согласия брата.

– Я опять говорила сегодня с Лазаро, – в очередной раз после встречи с братом Валентина была расстроена.

– И что он?

– Всё по-прежнему. Он считает, что тебе нужны только мои деньги, – устало вздохнула Валентина.

– Он переживает за тебя. Каждый на его месте думал бы так же. Откуда ему знать, что я очень люблю тебя. – Сообщения Валентины вовсе не повергали Энрике в уныние.

– Напрасно он так противится, – своевольно сказала Валентина. – Я всё равно выйду замуж.

– Любимая, а что, если нам подождать ещё немного? – ласково произнёс Энрике. – Пусть твой брат привыкнет к этой мысли.

– Почему мы должны ждать? Я не могу больше ждать! Я хочу быть счастливой!

– Валентина, не говори так, будто завтра ты собираешься умирать.

– Ты знаешь, сколько мне лет? Знаешь? – вдруг с отчаянием спросила Валентина.

– Я не желаю этого знать. Для любви возраст не помеха.

Дальше всё шло своим чередом. Встречи с Валентиной, звонки к Жесике и даже небольшая интрижка с Лусианой – всё вписывалось в его новую жизнь.

И только одно время от времени омрачало существование Энрике. Это была Ана. Встречаясь с ней, юноша терял своё легкомысленное ощущение жизни. Ему становилось жаль себя, жаль Ану и ещё чего-то, чего он не мог понять…

Стараясь скинуть с себя этот тяжёлый для него груз, Энрике даже поведал Ане, что собирается жениться, и тут же добавил:

– Но мне бы хотелось жениться только на тебе.

– Что за вздор! Прекрати сейчас же, иначе я уйду, – Ане не понравились откровения Энрике.

– Да нет, останься. Я не буду больше говорить ничего такого… – Энрике улыбнулся. – Только знай, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, ты можешь рассчитывать на меня.

Рождество Валентина не смогла провести вместе с Энрике. Её ждали дома, брат не простил бы ей отсутствия в день традиционного сбора всей семьи. Они встретились, конечно, ненадолго, и, получив от Валентины необыкновенный рождественский подарок, Энрике отправился праздновать домой.

За накрытым столом его уже ждала сестра и её подруги, Лусиана и Ана.

– Что это вы такие поникшие? – влетел в комнату Энрике. – Сейчас я вас развеселю.

– Ты уже приложился, я смотрю, – недовольно сказала Бианка.

– У меня был повод, – интригующе ответил брат.

Юноша вскочил на тахту и, зажав что-то в кулаке, прокричал:

– Внимание! – Кулак Энрике разжался, и на его пальцах повисли ключи.

– Что это? – не поняла Бианка.

– Похоже на ключи от машины, – сказала Лусиана.

– Ой! – выдохнула Ана.

Энрике запел бравурную мелодию марша и, потрясая ключами, сказал:

– Точно! Это мне подарок к Рождеству. Если бы вы видели её! Какая красавица!

– О ком ты, шут гороховый? – спросила Бианка.

– О моей машине, – Энрике торжествующе смотрел на девушек. – Завтра приглашаю всех кататься!

За столом они ещё долго обсуждали это событие. А Энрике даже произнёс тост за неё:

– За мою новенькую машину! Пусть она никогда не ломается… пусть никогда не бьётся… никогда не опрокидывается…

– О Господи! – ребячливость брата смешила Бианку.

– И пусть в ней побывают самые красивые женщины Бразилии! – закончил Энрике.

– Ты всегда такой ненормальный? – смеясь, спросила Ана.

– Я же вам сказал, что развеселю вас. И я сдержал своё слово, – подливая девушкам вина, произнёс Энрике.

Когда праздник подходил к концу и Бианка с Лусианой готовили на кухне кофе, Энрике подсел поближе к Ане.

– Послушай, я, кажется, придумал, как тебе забыть этого Рикардо, – заговорил Энрике.

Девушка смотрела на него, и в глазах её был вопрос.

– Да, да, я знаю. Тебе надо влюбиться в другого!

– Как это? В кого? – Ана удивлённо смотрела на Энрике.

– Да хотя бы в меня. Скоро я буду очень богат и смогу позаботиться о тебе, – прошептал Энрике.

– Опять ты за своё!

– Пойми, ты мне очень нравишься, а твоя красота просто не даёт мне покоя… – Он попытался положить свою руку на плечо девушки.

– А как же твоя будущая жена? – сбрасывая руку Энрике, насмешливо спросила Ана.

– Но ведь это разные вещи! Как же ты не понимаешь?! Здесь любовь, а там – женитьба.

Потом поставили старые пластинки и начали танцевать. Сначала Энрике приглашал всех по очереди, но потом Бианка и Лусиана устали и пошли готовить кофе, а Энрике продолжал танцевать только с Аной.

Девушка доверчиво прижалась к его плечу, а он тихонько поглаживал её по волосам и мурлыкал мелодию, под которую они танцевали. Ему было так хорошо с ней, как не было даже в безумных любовных утехах с Валентиной. Вернее, это было нечто совсем-совсем другое. Казалось, будто он сидит в тёплый день на берегу чистого озера.

Зазвонил телефон. Энрике поднял трубку.

– С Рождеством тебя, любимый. – Это была Валентина.

Словно тёмная туча закрыла солнце.

– Как ты празднуешь? – спросила она.

Энрике было неловко говорить при Ане. Но девушка и сама это поняла. Она вышла из комнаты.

– Скучновато, – солгал Энрике.

– Я тоже. Дон Лазаро решил произносить тосты!

– Что, это до сих пор принято? – засмеялся Энрике.

– Если бы он один! Даже Порфирио закатил речь на полчаса, – говорила Валентина. – Я так по тебе соскучилась…

– А у меня возникла замечательная мысль! Я оденусь Санта Клаусом! Тебе нравится заниматься любовью с Санта Клаусом?

– Господи, прости его грешного! – засмеялась Валентина. – Как ты сказал – с Санта Клаусом?

– Да, с большой бородой!

– Перестань, Энрике, я хочу поговорить о серьёзном. У меня есть приятное известие.

– Какое же?

– Дон Лазаро согласился тебя принять. Он не возражает, чтобы мы поженились.

Почему-то Энрике не захотелось шутить. Почему-то ему стало ужасно грустно. Рождество дарило подарки, но и требовало платы.

«Чёрт возьми! Что я за человек такой?! Работу нашёл сомнительную. Волочусь направо и налево. Вру напропалую. Делаю вовсе не то, что хочу. Вот ведь хочу встречать Рождество дома. С мамой и бабушкой. Бабушка постаралась, приготовила такую индюшку, что от одного запаха можно захлебнуться слюной. Они бы посидели, выпили немного вина, вспомнили бы свою жизнь в деревне. Потом мама спела бы. Можно было пригласить Дирсе. Бабушка рассказала бы смешную историю. Было бы здорово, уютно, видеть вокруг любимые лица, слушать родные голоса.

Нет. Вот собираюсь в гости. Буду там притворно улыбаться. Каждую минуту следить за собой. Общаться с людьми, которые мне абсолютно безразличны, а некоторые даже противны.

Зачем я это делаю?»

Дока надел свой парадный костюм. Хотел было взглянуть на себя в зеркало, но не стал. Даже собственное лицо ему опротивело.

Он достал из шкафа коробки в яркой упаковке и вышел к своим родным.

– Мамочка, бабулечка, Санта Клаус поручил мне вручить вам эти скромные подарки, – сказал он грустно. – Маме чайный сервиз, а бабушке – две кофточки. Будьте счастливы. Пусть в Новом году никакие беды не приходят к вам.

– Сынок!

– Дока!

Женщины бросились целовать его.

– Может быть, хоть кусочек индейки? – спросила бабушка.

– Надо идти, я бы с удовольствием.

– Ну и тебе счастливого Рождества! – Мать перекрестила его и снова поцеловала.

– Покажи им там, этим холёным девицам! – Бабушка хлопнула его по плечу.

Он вышел из дому и закрыл дверь. Семейный праздник он отметит в кругу чужой семьи.

А в доме Вентурини было многолюдно. Собрались гости. Ёлка горела разноцветными лампочками. Наряженный Санта Клаусом слуга разносил подносы с шампанским. Играл оркестр. Гости танцевали и громко разговаривали. Праздник уже начался.

Дока, конечно, мог прийти вовремя. Но Мими строго-настрого наказала ему – играть роль вечно занятого, а потому вечно опаздывающего человека.

Первое, что увидел Дока, огромные и радостные глаза Витории. Она махала ему рукой. Она звала его.

Дока не стал пробиваться сквозь толпу приглашённых, он подождал, пока девушка подойдёт сама. Этому тоже научила его Мими. Витории самой пришлось подойти.

– Как ты поздно, Эдуардо! – воскликнула Виториа. – Пойдём, я представлю тебя моей семье! – Девушка взяла Доку за руку.

– Только давай без официальных церемоний, – попросил Дока мягко. – Пусть всё произойдёт естественным образом.

– Хорошо, – согласилась Виториа.

– А это тебе подарок. – Дока достал коробку и подал Витории с лёгким поклоном.

– Спасибо. Я повешу на ёлку, ладно? – обрадовалась девушка.

– Нет, мне бы хотелось, чтобы ты посмотрела сейчас.

– Почему? – удивилась Виториа.

– Открой. Я тебе всё объясню.

Дока смотрел на неё чуть затуманенным взглядом. Под этим взглядом Виториа становилась покорной. Этот взгляд безраздельно властвовал над ней.

– Хорошо, – сказала она и открыла коробку.

Два золотых браслета блеснули в лучах разноцветных огней.

– Ой! Какая красота! – искренне восхитилась Виториа.

– Видишь, они совершенно одинаковые? – сказал Дока.

– Правда… А зачем? – девушка вскинула голову и посмотрела на Доку.

– Чтобы было у тебя и у меня. Это как пара золотых наручников.

– Наручников?

– Да, значит, мы связаны с тобой на всю оставшуюся жизнь.

Виториа вспыхнула до корней волос. Она растерянно смотрела то на браслеты, то на Доку. Она была очаровательна в этот момент.

– Эдуардо… – прошептала она.

– Можно я тебе помогу? – Дока взял один браслет и надел девушке на запястье, а потом склонился и поцеловал её руку.

Как завороженная Виториа достала из коробки второй браслет и надела на руку Доки.

– Рассматриваешь подарки раньше времени?

Изадора подошла к ним незаметно и теперь внимательно разглядывала Доку.

– Это Эдуардо настоял, – сказала Виториа. – Эдуардо, это моя мама, дона Изадора.

– Очень приятно, – Дока с достоинством поклонился. – А что касается подарка – для нас это было очень важно.

– Правда, чудесный? – показала матери браслет Виториа.

– Очень тонкий вкус, – сказала Изадора. – А теперь идите к гостям. Попозже я представлю вас, Эдуардо, дону Лазаро.

Но парень и девушка не последовали совету Изадоры и нашли укромный уголок, чтобы просто посидеть и поговорить.

– У тебя очень красивая мать, – сказал Дока.

– По-моему, ты ей тоже понравился.

– Не помешаю?

Дока и Виториа резко обернулись. Перед ними стоял Жоао.

– Садись, – первой нашлась Виториа. – Сейчас принесут напитки.

Жоао сел и в упор уставился на Доку.

– А ты, я вижу, времени даром не теряешь, парень, – сказал он с вызовом.

– Это вы мне? – спросил Дока, делая ударение на «вы».

– По-моему, кроме вас, – тоже сделал ударение на «вас» Жоао, – здесь нет парней.

– Почему же? А про себя вы забыли? – Дока иронично улыбнулся.

– Ну хватит! – сказал Жоао злобно. – Вы знали, что Виториа моя девушка…

– Разве? Я слыхал, что рабство отменено в Бразилии в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году. – Дока говорил совершенно спокойно и этим ещё больше злил Жоао.

– Правильно, – сказала Виториа.

– Я, по крайней мере, не отбиваю чужих девушек.

– Очень благородно с вашей стороны. И что из этого?

– Оставьте Виторию в покое, сеньор Эдурдо Коста Браво! – Жоао уже выходил из себя и терял контроль.

– Подожди, Жоао, – вдруг резко вступила в разговор Виториа. – Тебе не кажется, что это мне решать?

– И что же ты решила? – обернулся к Витории Жоао.

Некоторое время Виториа молчала. Она не хотела сейчас портить праздник ни себе, ни Жоао, ни тем более Эдуардо. Если бы она поставила точки над «и», разразился бы скандал. А это было совершенно ни к чему.

– Я свободный человек, – сказала она, – и никому не принадлежу.

– Правильно, – согласился Дока. – Очень верная позиция.

Жоао готов был сейчас сцепиться со своим противником, но подошёл Порфирио и сказал:

– Сеньор Жоао, дон Лазаро ждёт вас.

Пришлось парню покинуть поле битвы.

После ухода Жоао Дока помрачнел.

– Что с тобой? – спросила Виториа, она понимала, что надо сгладить неприятный инцидент. – Не обращай внимания на него. Считай, что его больше нет.

– Я не гожусь на роль обыкновенного хама, – сказал Дока. – Ведь я занял его место.

– Не говори так. Я всегда рада тебе. И ничьё место ты не занимал.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – сказал Дока.

– Это ты меня прости. Знаешь что, пойдём потанцуем. Ты чудесно танцуешь.

– Такие комплименты делают только девушкам, – улыбнулся Дока.

– Но ведь это правда! – рассмеялась Виториа.

И они пошли танцевать. И снова Виториа ощутила необычайное волнение, когда Дока обнял её и властно повёл в танце. Она снова видела только его лицо, а весь остальной мир куда– то пропал, оставив им только музыку.

Разговор Жоао с доном Лазаро был очень коротким. Парню нечего было сказать старику, отца он так и не уговорил напечатать заявление в газетах. Но он, конечно, заверил, что будет стараться.

Теперь он стоял рядом с Марко и зло обсуждал Доку.

– Что ты думаешь по поводу этого типчика? – спросил он.

– Эдуардо? Думаю, моя сестра влюблена в него по уши.

– Я спрашиваю не о твоей сестре, а о нём.

– Я мало с ним знаком. Он похож на сноба.

– Да, ведёт себя так, словно он властелин мира. Что-то неладно с этим парнем. – Жоао подозрительно сузил глаза. – Надо бы разузнать о нём как можно больше.

Когда танец закончился, Дока и Виториа пошли знакомиться с дедушкой.

Старик был не один, с ним сидела Валентина.

Дока галантно поздоровался с ними, Виториа представила их друг другу.

– Вы разбираетесь в собаках? – спросил Доку старик.

– Немного, сеньор, – ответил Дока.

– Я знаю, что у вашего отца была неплохая псарня.

– Да, сеньор.

– Слышал-слышал. У него говорят замечательные американские борзые.

– Простите, дон Лазаро, – заметил Дока. – Отец не держал американских борзых.

– Разве? – Старик упёрся внимательным взглядом в парня. – Почему же?

– Потому что, сеньор, такой породы не существует в природе.

В комнате наступила напряжённая тишина. Виториа растерянно смотрела то на деда, то на Эдуардо. Валентина недоуменно приоткрыла рот.

– А! Да, верно, я перепутал, – сказал старик. – Я имел в виду афганскую борзую.

И хитро засмеялся.

Дока выдержал первое испытание.

– Простите, сеньор, – сказал Дока и встал. – Мне кажется, вы сейчас допустили некоторую бестактность по отношению ко мне. Вы попытались, не без остроумия, надо признать, проверить меня. Мне кажется это несколько оскорбительным.

На этот раз дамы были в состоянии шока. Молодой испанец стоял перед уважаемым стариком и чуть не требовал у того извинений. Это было уже слишком.

– Извините меня, – вдруг, к их удивлению, произнёс дон Лазаро. – Я действительно оказался несколько бестактен.

– Надеюсь, это больше не повторится, – сказал Дока и сел.

– Вы должны понять и меня. Сейчас столько прохвостов развелось. И столь искусных. Настоящие охотники за приданым. А моя внучка – это самое дорогое, что у меня есть.

– Сеньора Виториа и мне стала весьма дорога, – с достоинством ответил Дока. – Надеюсь, я развеял ваши сомнения.

– Без остатка, – сказал старик. – Ещё раз простите меня. А в знак примирения позвольте пожать вашу руку.

Дока встал и подошёл к старику.

Рукопожатие было крепким и открытым.

– У меня несколько раз сердце уходило в пятки, – созналась Виториа, когда они вышли от дона Лазаро. – Но теперь дед, по-моему, просто влюбился в тебя.

– Я ищу не его любви, – сказал Дока.

Виториа остановилась и повернула лицо к Доке.

Он коснулся пальцем её подбородка, девушка закрыла глаза и подняла голову. Губы её приоткрылись для поцелуя. Дока склонился к ней и коснулся губами её горячих губ. Виториа затрепетала от этого прикосновения. Руки её сами поднялись и обвили шею парня. Она прижалась к нему всем своим телом. Она готова была сейчас раствориться в нём.

Поцелуй их длился целую вечность. Виториа словно опьянела от него. Она еле стояла на ногах. Если бы Дока не обнимал её, она упала бы.

Парень и девушка ничего не замечали вокруг. Они разговаривали только глазами.

Не видели они и Жоао, который наблюдал за ними из-за куста дикого шиповника.

Теперь Марко проводил с Дирсе всё своё свободное время. Они вместе ходили в бары и ресторанчики, бродили по вечерним улицам города, катались на машине по окрестностям. Им было хорошо вместе, хотя никакого намёка на любовные отношения между ними не было.

И, как знать, возможно, именно это так притягивало Марко к простой и добродушной девушке. Постепенно их отношения превращались в крепкие дружеские узы. Дирсе спокойно поверяла Марко все свои неурядицы, ссоры с Докой, сложности с матерью. Он был ей хорошим товарищем, верным и преданным.

Именно по этой причине Марко теперь много тратил на то, чтобы девушка могла хорошо и красиво одеваться. Ему нравилось делать ей приятное, делиться с ней тем, что он имел от рождения. Ему хотелось, чтобы Дирсе чувствовала себя неотразимой, чтобы её не снедала зависть к богатым модницам.

В свою очередь Дирсе, сама не сознавая того, хорошо влияла на Марко. Именно она помогала избавиться ему от комплексов, изнутри пожиравших его. С ней он становился другим, в её глазах он что-то значил, мог поделиться с ней тем, о чём она не имела понятия… Марко много рассказывал Дирсе о том, что читал, о чём думал в одиночестве. Девушка всегда благодарно слушала его, хотя и не всё понимала.

Больше всего Дирсе нравилось обсуждать с Марко предстоящие покупки. Они всегда обстоятельно говорили об этом.

– Куда мы сегодня поедем? В торговый центр? – спросила Дирсе.

– Нет, сегодня мы поедем на улицу Оскара Фрейре, – со знанием дела ответил Марко.

– Я там ещё не была, – радостно воскликнула девушка.

– Там полно молодёжных магазинов. Это очень зелёная и красивая улица, – Марко нравилось, когда Дирсе вот так, с упоением слушала его. – Там можно купить что угодно, Дирсе.

– А как, по-твоему, что бы нам сегодня купить? – глаза девушки сияли.

– Тебе бы очень пошла футболка и джинсы. В этой одежде каждый день можно чувствовать себя легко и свободно, – прочитал маленькую лекцию Марко.

– А я думала о мини-юбке…

– Конечно, мини-юбка тебе тоже пойдёт. Только её надо выбирать очень осторожно, она не должна быть слишком вызывающей.

– Как это?

– Дирсе, не надо, чтобы на тебя все обращали внимание. Поняла? – терпеливо объяснял Марко.

Конечно же, Дирсе не поняла, зачем покупать дорогие и красивые вещи и при этом стараться, чтобы на тебя не обращали внимания. Ей всегда казалось, что всё как раз и заключается в том, чтобы все могли видеть и оценить красоту ё новой одежды.

– Мне хотелось бы завтра пойти с тобой в какой-нибудь дорогой ресторан. Я уверен, тебе там понравится, – отвлёк её от мыслей о покупках Марко.

– И ты оденешь меня по последней моде? – Дирсе пришла в восторг от этой новости.

– Обязательно!

От проницательной Изадоры не смогли укрыться бесконечные траты сына. Её беспокоило, что деньги на счету сына таяли, а она не видела никаких новых покупок Марко. Расспросы ни к чему не привели. Марко что-то говорил о дорогих книгах и компакт-кассетах, говорил, что покупал подарки к Рождеству… Но Изадора не верила ему, здесь что-то было не так…

Марко потом ещё долгое время становилось противно, когда он вспоминал, как застал свою мать роющейся в его вещах.

На какое-то мгновение он даже остолбенел.

– Что ты здесь делаешь, мама? – спросил он совершенно растерянно.

Изадора обернулась. Гаденькая улыбочка блуждала на её губах. Она была сейчас такая мерзкая, эта женщина, она совершенно ничем не напоминала его мать…

– Я понимаю, – с подленьким смешком сказала она, – что так поступают только невоспитанные люди, но я не могла сдержать любопытства…

– Ты с ума сошла?! – закричал Марко.

– Как ты разговариваешь с матерью?! – тут же перешла в наступление Изадора.

Марко сначала даже не понял, кого она имеет в виду, где его мать.

– Мать?! Ты моя мать?! – он только развёл руками. – Ты мерзкий сыщик, вот ты кто!

– Ответь мне лучше, откуда у тебя эти женские тряпки?! – у Изадоры тоже был громкий голос.

– Это не твоё дело! Убирайся отсюда! Немедленно!

Марко готов был сейчас схватить Изадору и вышвырнуть из своей комнаты силой.

Таким мать видела сына впервые. И она испугалась. Она поняла, что он больше не боится её.

– Мы ещё поговорим с тобой, – прокричала она, выбегая из комнаты, – мы ещё поговорим!

Марко бессильно опустился на кровать. Изадора нашла нижнее бельё, которое Марко купил для Дирсе. Как она могла? Почему она это сделала?

Виториа вошла к нему неслышно и села рядом.

– Я знала, что она роется у тебя, но не смогла её остановить, – сказала сестра.

– Зато я смог остановить её. Я назвал её мерзким сыщиком.

– Ты сошёл с ума!

– Да, наверное, я слишком погорячился.

– Марко, тебе надо поговорить с матерью. Не стоит так обострять отношения.

– Хорошо, я поговорю.

За ужином он сам спросил у Изадоры:

– Так что тебя интересует в моей комнате, мама?

– Меня многое интересует, Марко. Например, куда ты тратишь столько денег? Я посмотрела твою кредитную карточку и чековую книжку. Ты истратил небольшое состояние.

– Это деньги из моей стипендии, – спокойно ответил Марко.

– Ты истратил не только стипендию, ты снял деньги со счёта.

– Это мой счёт, мама, – всё ещё спокойно ответил Марко.

– Кому ты всё это покупал?

– Одной моей знакомой. Ты её не знаешь.

– Однако у неё должно быть имя, она должна где-то жить…

– Я не намерен перед тобой отчитываться. – Марко опять терял терпение. – Тем, кто живёт в этом доме, надо научится уважать других. И ты заруби это себе на носу! Ты просто не уважаешь меня, если позволяешь себе такие вещи.

– Я всё равно узнаю, кто она! – сказала Изадора вслед уходящему Марко.

– Сыщик за работой! – не оглядываясь, ответил сын.

Теперь встречи с Дирсе приобрели для Марко новое значение, они стали его путём к свободе. Они стали проверкой его гордости и достоинства. Они были необходимы ему, чтобы ощущать себя самостоятельным, взрослым, мужественным человеком.

На следующий же день Марко повёл Дирсе в ресторан. В самый лучший, который знал. Ему не только хотелось обворожить девушку, бравада сейчас была ему необходима и для воспитания собственного характера.

Он протянул карточку блюд Дирсе и сказал:

– Как только увидишь блюдо, которого ты в жизни не пробовала, скажи мне.

– Это что, игра такая? – улыбнулась девушка.

– Да-да, это такая игра.

Честно говоря, Дирсе не пробовала ни одного блюда из перечисленных в меню. Она честно призналась в этом, и Марко сказал:

– Тогда закажем на мой вкус!

Официант записал заказ и побежал исполнять. Сегодня ему повезло – богатый клиент попался.

Когда стол был накрыт, Дирсе даже немного растерялась, она и представления не имела, как есть всю эту снедь, с какого конца к ней подступиться.

Марко развеселился. Он показывал девушке назначение всех приборов на столе и называл блюда.

– Тебе нравятся лангусты? – спрашивал он.

– Честно говоря, я их никогда в жизни не ела, – смеялась девушка.

– А вино?

– Вкуснотища!

– А это устрицы, их едят вот так.

Марко очень ловко раскрыл раковину и съел желеобразное содержимое.

У Дирсе так не получилось.

Это доставило молодым людям несколько минут веселья.

Когда первый голод был утолён, Марко сказал:

– Твой парень теперь от тебя не отойдёт. Ведь ты такая красивая!

– Что я ему скажу, ведь я не зарабатываю так много, – Дирсе пожала плечами.

– Я не подарил тебе ничего особенного. И это только начало.

– А ты уже делал это раньше? Ну, у тебя была девушка, которой ты делал такие подарки?

– Нет, – сказал Марко. – Мие хочется, чтобы ты выглядела лучше всех!

– По-моему, это несправедливо, – сказала Дирсе, немного подумав.

– Что?

– Ты тратишь на меня такие деньги, я одеваюсь как последняя модница, а пользуется этим другой.

– С этим я ничего не могу поделать, – сказал Марко без особой грусти.

– Знаешь, я подумала… – начала Дирсе и вдруг остановилась.

– Что ты подумала?

– Кто эта женщина? Она смотрит прямо на тебя? – Дирсе кивнула на входную дверь ресторана.

– Где-где? – заволновался Марко.

– Да вон же, в чёрном платье.

– Боже мой! – сердце Марко упало. – Это моя мать.

– Да? Какая же она красивая! – восхитилась Дирсе.

– Слушай, ты уже поела?

– В меня больше ничего не влезет, – сказала девушка.

– Тогда давай уйдём отсюда.

– Как это? – не поняла Дирсе. – А! Ты хочешь сбежать от матери?

– Да, что-то в этом роде…

– Поздно, она уже идёт сюда, – улыбнулась Дирсе. Встреча показалась ей забавной.

– Дирсе, – зашептал Марко горячо, – умоляю тебя, ничего не говори!

– Странно, что ты здесь в это время, Марко Антонио, – сказала Изадора, одарив девушку невидящим взглядом.

– Мы уже уходим, – буркнул Марко.

– А ты не хочешь познакомить меня со своей девушкой? – Изадора вдруг стала сама любезность.

– Познакомься, это Мария Дулсе.

– Красивое имя, – Изадора подала девушке руку. – Вы уже уходите?

– Да, я провожу Марию домой.

– А вы далеко живёте? – спросила Дирсе Изадора.

– Она живёт в Инжиенополисе, – перебил Дирсе, уже собиравшуюся открыть рот, Марко. – Ну, мы пошли.

– Ты даже не стал проверять счёт?

– Мы очень торопимся, – схватил за руку подругу Марко. Он чуть не силой потащил её к выходу.

– Извините, – только и успела сказать та.

Изадора внимательно посмотрела им вслед.

Машина завелась не сразу. То ли потому, что Марко нервничал, то ли, как это бывает, по закону подлости.

– Я ничего не поняла, Марко, – сказала Дирсе. – Что за Мария Дулсе?

– Я всё тебе объясню, Дирсе, я всё тебе объясню. – Марко крутил ключом в замке зажигания, но машина не подавала признаков жизни.

– Тебя так напугала родная мама?

– Чёртова машина! – Марко стукнул кулаками по рулю.

– Ты меня стыдишься, – задумчиво сказала девушка.

– Да нет же! – воскликнул Марко.

– Поэтому и не дал мне рта раскрыть.

– Дирсе, умоляю тебя! Ты просто не знаешь моей матери!

– Она не выглядит мегерой, – сказала Дирсе.

– Но она во всё суется! Ага! Завелась! – обрадовался Марко и так рванул с места, что колёса завизжали.

Не так это легко – становиться самостоятельным, взрослым и мужественным человеком.

Впервые за много лет Беренисе была счастлива. Рядом с Фелипе она вновь почувствовала себя женщиной. Теперь уже жизнь не давила на неё тяжёлым неподъёмным грузом. Просыпаясь утром, она знала, что увидит вскоре Фелипе, и ей хотелось петь и радоваться всему на свете.

Но, как это часто бывает, судьба не только одаривает нас… Нежданно-негаданно в дверь Беренисе постучала беда. И, хотя никто, кроме Беренисе, не понял этого, она уже знала: её счастливой безмятежной жизни приходит конец…

Воскресный день начался обычно, в хлопотах и заботах о семье. Они вместе с отцом занимались уборкой в доме, Фернанды не было. Девушка поехала сегодня навестить отца, её ждали к обеду.

– У меня замечательные новости, – вбежала со счастливой улыбкой Фернанда.

– Что случилось, доченька? – разливая по тарелкам суп, спросила Беренисе.

– Мама, дедушка, отцу разрешили провести следующий выходной вместе с нами! – Фернанда радовалась как ребёнок.

– Что ты сказала? – не понял Эмилио.

У Беренисе из рук выпал половник.

– Как? Он снова появится здесь? – в ужасе спросила она.

– Я вижу для вас это не самое радостное сообщение, – девушка обиженно посмотрела на мать.

– Прости, Господи, но худшеё известие для меня и придумать-то было трудно… – Беренисе без сил опустилась на стул.

– Но, мама, это же мой отец! Он же не умер! И это по-прежнему его дом.

– Минуточку… Дом не его, дом мой. А после моей смерти он будет принадлежать твоей матери, – строго сказал Эмилио.

– Я вижу, никто не рад, что его отпускают, да? – Фернанда не могла скрыть своего разочарования.

– Я не могу обманывать себя и тебя… – тихо произнесла Беренисе.

– Ну как же ты не понимаешь, что это значит для него. Ещё два дня на свободе после пяти лет тюрьмы! Тебя это нисколько не волнует? – Фернанда взывала к милосердию матери.

– Я знаю только, что следующие выходные для меня испорчены…

– И для меня тоже, – мрачно добавил Эмилио.

– Вот как? Ну что ж, если хотите, я отведу его в гостиницу и останусь там вместе с ним на эти два дня…

– Погоди, не торопись. Стоит ли вообще это делать?

– Вы что? Может, забыли, что он мой отец? Вам непонятно, что для меня видеть его на свободе – счастье? – запальчиво говорила девушка.

– Мы понимаем тебя, Фернанда. Но дело-то в другом. – Беренисе встала из-за стола. – Твои отношения с отцом это одно, а мои… впрочем, это нельзя назвать отношениями…

– Послушайте меня, дорогие мои, – глаза Фернацды наполнились слезами. – Почему бы вам не побыть добрыми какое-то время и не обойтись с моим отцом по-человечески?

– Нет, я положительно не знаю, во что это выльется, – сказала Беренисе.

– Ни во что не выльется, мама.

– Не может этого быть, чтобы он сюда пришёл и ничего не случилось бы! – закончила разговор Беренисе.

Обсуждая новость с Фелипе, Беренисе в отчаянии говорила:

– У меня какое-то предчувствие, Фелипе. Я не могу этого объяснить… Всё было так хорошо, а теперь полетит вверх тормашками…

– Но кто тебя заставляет оставаться дома, когда он придёт? – возразил Фелипе.

– Я должна остаться. И это не из-за него и даже не из-за Фернанды. Я хочу спокойно и свободно посмотреть ему в глаза, – твёрдо сказала Беренисе.

– В таком случае, не волнуйся ты так! В конце концов, он проведёт с вами только двое суток…

– Ох! Ну почему его отпустили именно сейчас? Почему не приговорили к пожизненному заключению? – Беренисе закрыла лицо руками.

– Беренисе, я ещё никогда не видел тебя такой встревоженной.

– Это потому, что ты не знаешь Аржемиро! Погоди, ещё поймёшь…

Шли дни, и неминуемо приближался день встречи с Аржемиро. Беренисе старалась подготовить себя, но это плохо у неё получалось. Нахлынули воспоминания, всё то, что, казалось, ушло в прошлое… Беренисе припомнились все оскорбления и даже побои, которые ей пришлось вытерпеть от мужа. Всё это было в её жизни – унижение и боль сопутствовали ей. И даже воспоминания о том, как Аржемиро просил прощения, плакал, умолял всё забыть, не смягчили сердца женщины.

Фернанда встретила отца утром у тюрьмы и привела его домой.

Аржемиро почти не изменился за время заключения. То же жесткое, неулыбчивое лицо, взгляд исподлобья, острые, выпирающие скулы и резкие движения. Улыбка только чуть-чуть тронула его губы, когда он увидел Фернанду.

Как только он вошёл в дом, словно глыбы льда вкатили в помещение. Всем сразу стало холодно и неуютно. Отец молчал. И это ещё больше усиливало атмосферу неловкости.

Первые напряжённые минуты Фернанда старалась сгладить, как могла. Девушка много и весело болтала, пытаясь заполнить то и дело повисающие паузы.

После праздничного завтрака Беренисе отправилась на кухню мыть посуду. Неожиданно рядом возник Аржемиро.

– Дочка мне сказала, что ты хочешь развестись. Это правда? – закуривая, сказал он.

– Да, правда, – не поворачиваясь, ответила Беренисе.

– Но я же выйду через три месяца. Зачем же разводиться именно сейчас?

– Потому что я собираюсь выйти замуж за другого… – сухо сказала женщина.

– И кто же он? – помолчав, спросил Аржемиро.

– Тебя это не касается.

– А я-то думал начать новую жизнь… И рассчитывал на тебя.

– Послушай, Аржемиро, давай сразу внесём ясность, – повернувшись к нему, горячо заговорила женщина. – Я люблю другого человека и собираюсь выйти за него замуж. Так что впредь у тебя своя жизнь, а у меня своя.

– Но я развода тебе не дам, Беренисе, – спокойно сказал Аржемиро.

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой сегодня, – Беренисе скинула фартук и стремительно вышла из кухни.

Её встретили встревоженные глаза дочери и отца.

– К сожалению, здесь я больше оставаться не могу, – накидывая на плечо сумку, сказала Беренисе. – Прости меня, девочка, я ухожу к Фелипе.

– О Господи! – произнёс Эмилио, когда за Беренисе захлопнулась дверь.

Фелипе нервничал, набирал номер Беренисе и тут же нажимал на рычаг, потому что слышал только счастливый голос Фернанды. Он даже порывался поехать к ним, но в последний момент его удержала Патрисиа.

– Папа, не волнуйся, ничего не случится. Там же её дочь и отец, – успокаивала его девушка.

– Неизвестно ещё, как отреагирует этот человек на желание Беренисе развестись с ним. Знаешь, ведь он почти шесть лет провёл в тюрьме…

Когда раздался звонок, Фелипе и Патрисиа бросились открывать дверь. На пороге стояла Беренисе.

– Извини, Фелипе, можно мне будет остаться у тебя? Не могу я больше находиться рядом с этим человеком, – она устало опустилась в кресло.

– Конечно, любовь моя. Но что произошло? Скажи мне, прошу тебя, – Фелипе присел у ног Беренисе.

– Да нет, ничего не произошло. Он пока тихий и спокойный. Но я-то знаю этого человека, и мне страшно, – её глаза смотрели испуганно.

– Патрисиа, принеси, пожалуйста, стакан воды для Беренисе, – попросил дочь Фелипе.

– Для начала он заявил, что не даст мне развода, – горько усмехнулась Беренисе.

– Он вёл себя агрессивно?

– Нет, холодно и сухо.

– Наверное, он всё ещё любит тебя.

– Этот человек любит только себя. Если бы ты знал, сколько всего он заставил нас пережить…

– Доверься мне, Беренисе, я найду хорошего адвоката и он займётся твоим разводом. – Фелипе поцеловал ей руку.

Возвращаясь поздним вечером домой, Беренисе уповала на чудо. Как ей не хотелось встречаться с мужем! Но чуда не произошло – первым, кого увидела она, войдя в квартиру, был Аржемиро.

– А я жду тебя, супруга моя дорогая, – произнёс он, прислонившись к стене.

– Отчего же ты не спишь? Уже так поздно, – бесстрастно сказала Беренисе.

– Мне трудно уснуть после твоих слов…

– Я очень устала, Аржемиро, – умоляюще посмотрела на мужа Беренисе.

– Была у любовника? – глухо спросил он.

– Послушай и заруби себе на носу, – встряхнула головой Беренисе. – Я ни в чём не собираюсь отчитываться перед тобой.

– Через три месяца, Беренисе, мы сможем всё начать сначала, – он взял её за руку. – Я очень изменился. Признаю, что часто ошибался в нашей совместной жизни. Но теперь всё будет по-другому.

– Ради Бога, Аржемиро, начинай свою новую жизнь, но только без меня. С меня уже хватит. Ни новой, ни старой жизни с тобой я не хочу.

– А о Фернанде ты подумала? Мы с ней большие друзья, и ей бы тоже хотелось видеть нас вместе, – не отставал Аржемиро.

– Отношения между дочерью и отцом – одно, а между мужем и женой – другое. Поверь, мне тоже это неприятно, но у нас уже ничего не получится. Не получится! Я не хочу! – Беренисе вырвала свою руку. – Прошло столько времени, всё изменилось…

– Не поступай со мной так, – тихо сказал Аржемиро. – Все эти годы там я думал только о тебе…

– Бесполезно пытаться вернуть прошлое. Всё кончено. Ты должен смириться с этим, – не глядя на мужа, сказала Беренисе.

– С этим я никогда не смирюсь.

– Но я не твоя собственность! – твёрдо сказала Беренисе.

– Знай, Беренисе, если всё будет против меня, я всех утащу за собой в пропасть… тебя, Фернанду и всех, кто подвернётся. Так что подумай… – резко повернувшись, Аржемиро вышел из комнаты.

– О Боже! Я знала, что так будет… – В отчаянии Беренисе закрыла лицо руками и разрыдалась беззвучно, чтобы не услыхал ненавистный муж.

Как и всем влюблённым на свете, Валентине хотелось поделиться своим счастьем с другими, но не просто поделиться. Ей хотелось, чтобы любовь захватила окружающих, как эпидемия, чтобы случилось сразу множество свадеб, помолвок, романтических признаний, чтобы все вокруг были счастливы. Она вдруг открыла для себя, что любить – так просто и так необходимо. Неужели люди до сих пор не поняли этого?! Неужели им нравится ходить с постными лицами и рассуждать о политике, о колебании рынка, о делах фирмы, а не радоваться каждому дню и весело болтать о путешествиях, развлечениях, любовных утехах, модах и музыке?

В своём воображении она, как пасьянс, раскладывала своих родных, близких и просто знакомых по парам: дама – валет, король – дама, десятка – туз… Весёлая получалась игра. Для любой шестёрки находилась пара!

– Тебе нечего долго размышлять, – сказала она Изадоре. – Выходи за Андре. Он прекрасный человек и, уверена, замечательный любовник, – перешла она на интимный тон.

– Это не так просто решить, – ответила Изадора.

– Глупость! Стать счастливой очень даже просто. Надо только захотеть. Французы говорят: хотеть – значит мочь. Мудрые люди, хотя и изрядные шалуны! – веселилась Валентина.

– Если бы я только захотела… – печально произнесла Изадора. – Но я не могу забыть Клаудио.

– Да перестань ты! – отмахнулась Валентина с улыбкой. – Оставь это глупое лицемерие!

– Не оскорбляй меня, – смиренно сказала Изадора.

– Лицемерка! – беззлобно рассмеялась Валентина. – И ты всегда была лицемеркой! Клаудио ты давно разлюбила…

– Неправда! – воскликнула Изадора патетическим голосом.

– Да правда это, – смеялась Валентина. Она вовсе не собиралась ссориться. Она хотела поговорить с Изадорой просто, как говорят старые подружки, которым нечего скрывать друг от друга и не нужно разыгрывать святую невинность. – Перед смертью Клаудио очень переживал. Да все это видели! И дон Лазаро, и Виториа. А знаешь, почему он переживал? Ты наставляла ему рога! – снова засмеялась Валентина.

– Докажи, – сдерживая свой гнев, сказала Изадора.

– А что там доказывать? И зачем? Забудь просто и выходи за Андре.

– Я не изменяла Клаудио. Это ещё надо доказать.

– Ну, если тебе так хочется, я докажу. Есть человек, который поможет мне.

Валентина блефовала – никакого человека у неё в тот момент не было. Ей просто доставляло удовольствие выводить из себя это притворную недотрогу.

– Ну и что это за человек? – Изадоре стоило большого труда не выказать своего испуга.

– Да уж есть один. Он, например, может выяснить, почему это тебя так интересуют неприязненные отношения между Рикардо и доном Лазаро.

Начиная это говорить, Валентина даже не ожидала, что последует такая реакция.

Изадора вздрогнула, словно ей за шиворот бросили холодную лягушку. Она вдруг перестала владеть собой. Глаза её испуганно забегали, а губы, попытавшись изобразить равнодушную улыбку, жалко искривились.

Валентина поняла, что нажала на какие-то чувствительные рычаги.

– И потом, это очень интересно, с чего это ты так ненавидишь Рикардо? Тебе-то он не сделал ничего дурного. Такое впечатление, что ты больше всех в этом доме стараешься ему насолить. Такое рвение! Откуда?

Изадоре удалось кое-как справиться с собой. Даже улыбка её уже не была такой жалкой.

– Ты странная женщина, Валентина. То ты осуждаешь меня за то, что я якобы кого-то любила, а теперь, что я кого-то ненавижу. От таких перепадов даже машина забуксует. А меня это просто выводит из себя. Ты же заметила, как я занервничала. Ты просто не учла одной простой вещи, в которую никак не можешь поверить. Я потеряла мужа. Это большое горе. Оно выбивает человека из колеи надолго.

– Ну-ну, – только и сказала Валентина. Всё равно она не поверила Изадоре.

А вот с Марко разговор у неё получился совсем другой. Валентина, конечно, замечала, что у парня проблемы с женщинами. И совершенно точно угадала, что причина их кроется в нём самом. Симпатичный, умный, добрый парень попал под каблук собственной матери и позволяет ей делать из него настоящую половую тряпку.

– Сколько лет ты собираешься прожить на свете? – спросила она племянника.

– Я не задумывался над этим, тётя. Ну, наверно, лет семьдесят-восемьдесят.

– Давай отбросим из этой цифры сорок лет.

– Почему?

– Очень просто – до двадцати ты мальчишка, после шестидесяти – старик. Теперь из оставшихся сорока отбросим ещё половину.

– Почему?

– Сон. Еда. Дорога.

– Ссоры, – мрачно вставил Марко.

– Именно. Остаётся двадцать. Не так уж много, да? Но и из этой цифры отними половину.

– Зачем?

– Мы оставим только время, которое остаётся на личную жизнь.

– Маловато получается.

– А иногда и ничего не остаётся, – сказала Валентина. – И приходит старуха с косой. А ты понимаешь, что понапрасну терял время. Понапрасну терял жизнь.

– Да-а…

– А всё из-за довольно глупых вещей – предрассудки, робость…

– Почему ты говоришь это мне?

– Потому что ты бросаешься лучшими годами своей жизни, Марко.

– Я не бросаюсь, – робко возразил юноша.

– Нет, бросаешься, бросаешься. Почему ты не поступаешь так, как тебе хочется? Зачем ты себя постоянно одёргиваешь, подавляешь?

– Не знаю, но я никак не могу с этим справиться.

– А это очень просто, – улыбнулась Валентина. – Когда у тебя возникает какое-то желание, не беги от него! Борись! Нападай! Старайся! Не отступай! В противном случае ты будешь потом тяжело мучится! – Речь Валентины была так страстна и убедительна, что Марко оставалось только кивать в знак полного согласия.

– Знаешь, Марко, я столько упустила в своей жизни. Столько всего! Сначала из-за привязанности к твоему отцу. Потом всю жизнь на меня давили предрассудки и стыд. Ты знаешь, твой дед всех делает бесполыми…

– В каком смысле?

– Он всех превращает в импотентов! Он и меня лишил способности любить! Но теперь я просыпаюсь! И какое это замечательное пробуждение, Марко!

Широко открытыми глазами племянник смотрел на тётку. Её слова так ложились ему на сердце. Именно об этом он и думал все последние дни.

– И ты проснись, Марко Антонио! Порадуйся жизни! Слышишь меня?

– Да, тётя, слышу, – кивнул парень.

– Вот и молодец! – счастливо рассмеялась Валентина.

На следующеё утро она вызвала к себе Бианку.

Надо заметить, что и на работе Валентина теперь вела себя совершенно иначе. Она могла запросто поболтать с секретаршами о последней моде на юбки, рассказать забавную историю о своей жизни в Париже. Она стала приветлива, замечала настроение окружающих её людей. Кому-то сочувствовала, а кого-то подбадривала. И, удивительная вещь, дела не остановились, подчинённые не стали запанибрата с ней, только она чаще видела улыбки на их лицах. Конечно, они и ума не могли приложить, что случилось с управляющей, но такая перемена явно пошла всем на пользу. Ведь и работа, кажется, пошла лучше.

– Здравствуйте, дона Валентина, – вошла в кабинет Бианка.

– Здравствуй, присаживайся. Хочешь кофе?

– Спасибо.

Девушка была слегка насторожена. Всё-таки управляющая так просто к себе не вызывала. Не дай Бог, она догадалась о магнитофонной записи.

Но Валентина начала говорить совсем о другом.

– Ты, наверное, уже в курсе событий?

– Что вы имеете в виду?

– Разве твой брат тебе ничего не говорил? – спросила Валентина.

– Нет, а что?

– Значит, он сдержал слово, – удовлетворённо улыбнулась управляющая. – Так вот, Бианка. Я уже давно встречаюсь с Энрике.

– Вы? – Бианка приложила всё своё умение, чтобы выказать неподдельное удивление.

– Да, я. – Валентине было приятно наблюдать радостное восхищение секретарши.

– Но это такая новость для меня… Это… Энрике? Не может быть!

– Больше того, мы с ним решили пожениться, – «добила» Бианку Валентина.

– Вы это говорите серьёзно?! – воскликнула девушка.

– Абсолютно. Помнишь, мы встретились с ним у тебя?

– Да-а…

– Вот с тех пор мы и полюбили друг друга.

– Но почему Энрике скрывал от меня это? – Бианка должна была доиграть роль до конца.

– Это я попросила его держать пока все в секрете. Об этом никто не знает. Ты – первая.

– Но это же просто… это просто прекрасно, дона Валентина! Энрике достойный мужчина, и ему давно пора устроить свою жизнь!

– Всё так. Но… Как бы это сказать?… Сначала он показался мне легкомысленным. Без царя в голове. Мне кажется, сейчас он изменился. А тебе?

– Мы живём с братом вместе, но видимся не так уж часто. И всё же я заметила в нём большую перемену. Я не могла найти этому объяснения, но теперь все стало на свои места. Да, у него прибавилось ответственности, серьёзности и разума.

– Вот видишь!

– Это ваше благотворное влияние, – сказала Бианка.

– Сегодня вечером я представлю его дону Лазаро.

– А! Теперь понятно, почему утром он так нервничал! – радостно воскликнула Бианка.

– И совершенно напрасно. Лазаро – человек строгих правил, но у него доброе сердце.

– Вы знаете, дона Валентина, я просто счастлива! Да, просто счастлива!

– Можешь не беспокоиться, я буду заботиться о твоём брате.

– Да что вы! Лучше вас Энрике никого бы не нашёл!

– Ты одобряешь его выбор? – Валентину почему-то это даже обрадовало.

– Ещё бы! Вы единственная, кто сможет наставить его на путь истинный.

– Но и Энрике чудесный человек! И мы с тобой скоро станем золовками!

– Боже, это для меня такая честь!

Женщины даже расцеловались на прощание.

Потом Валентина пригласила свидетелями Андре и Виторию. Оба с радостью согласились.

Одним словом, всё было готово к свадьбе.

Отвлечь домашних от постоянных подталкиваний к женитьбе на Андре Изадора могла только твёрдостью своих отказов и ещё активным участием в делах фирмы.

Как раз в это время одна японская компания заказала дизайнерское обеспечение для зала заседаний. Контракт был очень выгодным, но и требовал определённой сноровки, ведь японцы мастера ведения дел. Провести их почти невозможно. Дотошность их не знает пределов. Над одной буквой контракта они готовы проторчать целый день, выверяя её и так и этак. Платят они хорошо, но уж и требуют на всю катушку.

Но в архитектурном отделе фирмы на этот день не было хороших специалистов. Под сокращение попали самые лучшие. Фирма не предполагала заказов, связанных со строительством. Ведь в экономике был упадок, больших контрактов никто не заключал. Зачем же было держать зря дорогих специалистов.

Теперь эта экономность оборачивалась для фирмы опасностью потерять выгодную сделку.

Попытались снова вернуть на работу прежних мастеров своего дела, но это оказалось не так просто. Люди уже устроились на другие места, кое-кто даже переехал в другой город. Конечно, со временем можно было бы снова собрать отличную команду, но времени-то как раз у фирмы и не было.

С горем пополам проект был сделан. Конечно, он был очень далёк от совершенства. Оставалось одно – всучить его заказчику любыми средствами. А лучшего средства, чем красивая и умная женщина, даже в бизнесе ещё никто не нашёл.

Изадора решила взять роль троянского коня на себя. Она тщательно изучила проект, увидела в нём, конечно, недостатки и выстроила стратегию переговоров. Стратегия была довольно проста по замыслу – отвлечь заказчика от неудач. Но вот исполнить задуманное было делом непростым. Впрочем, Изадора не боялась сложностей. При желании она могла увлечь любого мужчину. А уж японцы, она знала, мужчины в высшей степени.

Перед переговорами она немного нервничала, разумеется, поэтому, когда к ней заглянул Андре, она, к собственному удивлению, была рада ему.

– Ну, тебя можно поздравить! – ещё с порога начал Андре. – Если Вентурини доверили тебе такое ответственное дело, это кое-что значит.

– Только об этом ничего не должен знать Рикардо, – предупредила Изадора.

Как и в прошлый раз, сам факт сделки тщательно скрывался от компаньона. Лазаро поставил себе цель – вообще исключить Рикардо из дел.

– Ты сегодня отлично выглядишь! – похвалил Изадору Андре.

– Мне нужно произвести впечатление. И потом, я ведь дизайнер, как никак!

– Да, лучше тебя никто не сможет представить нашу фирму.

– Я тоже так считаю, – вполне серьёзно сказала Изадора.

– Да, от скромности ты не умрёшь, – рассмеялся Андре.

– А с чего бы это я стала кокетничать? Я знаю свои достоинства.

– А недостатки?

– Их тоже немало… Но вот скажи, какой самый худший?

– Не знаю…

– У меня много комплексов, я высокомерна… Что ещё, Андре. Мне это сейчас очень важно. Я буду скрывать недостатки не только проекта, но и свои собственные, – улыбнулась Изадора.

– Ты мне нравишься такая, какая есть, – сказал Андре тепло.

– Дон Лазаро снова говорил с тобой? – спросила Изадора.

– Да. Он надеется, что ты согласишься.

– Я уже объясняла тебе, почему это невозможно. – Изадора понизила голос. – Ты же знаешь, Андре…

– Я помогу тебе с этим справиться… Если любишь, нет ничего невозможного…

– Но это не беспокоит меня, – сказала Изадора. – Я прекрасно себя чувствую.

– Не верю. Ты же красивая и умная женщина… Ты прекрасно понимаешь, что лишаешь себя величайшего наслаждения.

– Никогда не видела в этом особого наслаждения, а теперь – тем болеё. Мне работа заменяет любовь. Я настоящий трудоголик.

– И всё же не говори – нет, – мягко попросил Андре.

– Ты решил стоять на своём? Ох, Андре… – с сожалением вздохнула Изадора.

– В конце концов тебе придётся уступить мне. Я возьму тебя измором, как неприступную крепость.

– Лучше пожелай мне удачи. Сейчас я тоже буду брать крепость. Но не измором, а хитростью.

Изадора была готова к переговорам, как ни странно, беседа с Андре не вывела её из равновесия. Наоборот, безоговорочная влюблённость Андре придала ей силы. В ореоле восхищения и поклонения она и появилась перед японцами.

Через час контракт был подписан без всяких оговорок. Женщина победила разум.

Свою победу Изадора решила отпраздновать самым приятным для себя образом – она позвонила Рикардо.

Через полчаса они встретились на стадионе. Она сама выбрала это место. Постоянная конспирация заставляла её быть изощрённой.

– Но почему здесь? – спросил Рикардо, обняв Изадору.

– Ни одной живой души, только ты и я, – ответила Изадора, глядя любимому в глаза.

– Контракт подписан? – спросил Рикардо, усаживая её на скамейку.

– А ты сомневался в моих способностях? – рассмеялась победительница.

– Ни в коем случае! Скореё японцы забыли бы свой родной язык!

– Милый! Я так соскучилась…

– Сегодня я говорил с Андре, – сказал Рикардо.

– Да? Он заходил и ко мне. Ну что, жаловался на мою бессердечность? – улыбнулась Изадора.

– Это тоже. Но главное, он рассказал о беседе со стариком.

– Интересно…

– Лазаро обещал подарить тебе акции компании, если ты выйдешь за Андре.

– Да-а-а! Вот это новость! – Изадора задумалась. – А ты с этим согласился бы?

– Не знаю, не знаю, – сказал Рикардо загадочным тоном.

– Не шути так, – попросила Изадора.

– Но я действительно не знаю, – сказал Рикардо.

– Я тебя убью! – вскочила Изадора.

Рикардо захохотал:

– Когда ты злишься, ты похожа на пантеру, но я тебя не боюсь, потому что я люблю тебя.

Он обнял её и прижал к себе. Изадора сразу обмякла.

– Может, поедем к тебе? – горячо дыша, спросила она.

– Это опасно, – не очень уверенно сказал он.

– И тебе меня не жалко?

– Но мы поклялись не рисковать, – не очень сопротивлялся Рикардо.

– Я не могу без тебя…

Рикардо поднял Изадору на руки и понёс к машине.

Это было очень опасно – приводить Изадору в дом, поэтому любовники продумали всё до мелочей. Рикардо войдёт первым и откроет дверь в сад. Изадора проскользнёт прямо к нему в спальню. А потом, ночью, она выберется из дома тем же путём.

Изадора никогда не была в доме Рикардо. Поэтому он подробно описал ей, как надо пройти через гостиную, подняться на третий этаж по малой лестнице и в коридоре войти в третью справа дверь. Он проследит, чтобы никто её не заметил. Будет в это время разговаривать с Жесикой и Анжелиной.

Когда подъехали к дому, Изадора вся дрожала.

– Ты боишься? – спросил Рикардо.

– Нет, меня влечёт приключение. А дрожу я от нетерпения поскореё обнять тебя в постели.

Дистанционным управлением Рикардо отворил ворота. Изадора пригнулась, чтобы её не было видно с улицы.

Машина въехала в гараж.

– Значит, я иду первым, а через пять минут ты пройдёшь в сад, поднимешься на террасу и увидишь дверь.

– Я всё поняла, иди, милый.

Рикардо ушёл, а Изадора стала смотреть на часы. Пять минут тянулись мучительно долго. Но она честно выдержала время и вышла в сад.

С террасы в дом действительно вела только одна дверь, и эта дверь была открыта.

Изадора бесшумно вошла в гостиную. Так, вот лестница.

Ни голосов, ни шагов она не слышала. На лестнице тоже не было никого. Но от волнения Изадора спутала этажи. Она не понимала, дошла ли уже до третьего или это ещё второй, а может быть, четвёртый?

Пришлось снова вернуться к гостиной.

На этот раз она не промахнулась.

Коридор, третья дверь справа.

Изадора быстро распахнула её и… застыла на пороге.

На широкой кровати спиной к двери лежала Ана.

Она стала поворачивать голову на звук открывшейся двери, но Изадора успела шагнуть назад и закрыть дверь за собой.

– Рикардо! – услышала она из-за двери.

Изадора опрометью бросилась к лестнице. Сердце её колотилось в груди. Вот будет номер, если Ана увидит её!

Почему-то Изадоре стало весело. Ей захотелось расхохотаться, но она сдерживала себя. Тем же путем она выбежала в сад, а из сада в гараж. Здесь она впрыгнула в машину и затаилась.

Рикардо не было долго. Минут тридцать.

Потом она услыхала во дворе голоса – его и Аны.

– И ты даже не отвезёшь меня домой?

– Нет, Ана, прости, ты поступила очень нечестно, я не могу…

– Ты жестокий!

– Мне казалось, мы обо всём с тобой договорились!

– Прощай.

– Прощай, Ана. И больше никогда так не поступай.

Как только Рикардо вошёл в гараж, Изадора дала себе волю и стала хохотать.

Рикардо даже испугался её смеха. Настолько это было неожиданно и не к месту.

– Что ты?! Что с тобой? – спрашивал он.

– Ой, не могу!… Ой, я сейчас лопну!… – не могла остановиться Изадора.

Постепенно и Рикардо заразился её смехом, и скоро они уже хохотали оба. Это был тот самый случай, когда смех остановить невозможно. И как только один смолкает и начинает умолкать другой, первый вдруг снова взрывается приступом хохота и другой тут же подхватывает.

У них на глазах выступили слёзы, они уже стонали от бессилия, но хохотали и хохотали.

Если бы кто-нибудь увидел их со стороны, подумал бы – какие счастливые люди!

После выходки, которую позволила себе на Рождество Жесика, Рикардо решил наказать её. В течение недели девушке не позволялось выходить из дому. И, хотя Жесика не особенно боялась гнева отца, она действительно всё это время оставалась в своей комнате.

Причиной было нежелание видеться с кем-либо, а вовсе не послушание. К тому же Патрисиа могла приходить к ней в любое время, а больше ей никто не был нужен.

Время от времени она заявляла Анжелине, что собирается отправиться куда-то, но это было лишь ребяческое желание попугать, не более того.

Анжелина действительно пугалась, не желая наживать себе неприятности.

– Жесика, не делай этого. Подумай обо мне. Из-за тебя меня могут уволить.

– Тебя уволить? – рассмеялась Жесика. – Да где же мы возьмём другую такую же?

– Сегодня выходной, можно мне зайти к одной своей родственнице?

– А у тебя здесь есть родственники? – удивилась девушка.

– Очень дальние. Только обещай мне, что никуда не уйдёшь. Я вернусь очень быстро.

– Вот как раз возьму и уйду! – сказала девушка с вызовом.

– Ты меня не любишь? – грустно спросила Анжелина.

– Только без шантажа! – улыбнулась девушка. – Иди, никуда я не уйду!

Анжелина чмокнула Жесику в щёку и убежала.

А Жесика тут же позвонила Патрисии.

– Чем занимаешься?

– Ничем.

– Давай будем делать то же самое, только вдвоём, – предложила Жесика.

– Отлично, приезжай! – обрадовалась Патрисиа.

– Не могу, я наказана.

– Наказана? За что?

– Папочке не понравилось, что я встречала Рождество у Вентурини. За это – домашний арест.

Скоро Патрисиа приехала, и девушки, усевшись на ковре и попивая лёгкий ликёр, стали болтать о том о сём.

– А этот парень у Витории, Эдуардо, просто класс, – говорила Жесика. – Мне бы такого!

– А как тот красавчик… Энрике, кажется?

– Он оказался братом секретарши моего отца. Он папашу ужасно боится. Поэтому и меня трогать не решается… Как же этот человек осложняет мне жизнь!

– Кто, Энрике?

– Отец!

– Давай о нём не будем говорить, – вдруг посерьёзнела Патрисиа.

– Действительно. Надоел! – капризно надула губки Жесика.

– А как тебе мой брат? – спросила Патрисиа.

– Да он на меня и не смотрит, а думает только о своей Витории. Правда, теперь уже не очень она и его…

– Да уж, парню не повезло… – согласилась Патрисиа.

– Давай выпьем за невезучих! – предложила Жесика.

– То есть за нас с тобой, да?

– Именно.

– Ты смешная! Какая же ты невезучая? – рассмеялась Патрисиа.

– Что ты?! Я самая невезучая на свете! Этот какой-то рок. Все, в кого я влюблялась, оказались не те!

– Какой там рок? – махнула рукой Патрисиа. – Так бывает со всеми.

Девушки выпили ликёр.

– Слушай, Пат, а ты в кого-нибудь влюблена? – спросила Жесика.

Патрисиа вдруг посмотрела на подругу очень испуганными глазами.

– А! Эдуардо!… Ну так в чем дело? Стоит тебе только глянуть в его сторону, он сразу же пошлёт Виторию подальше.

– Наверно, но я в него вовсе не влюблена. – Патрисиа грустно уставилась в рюмку.

– А! Я знаю, – засмеялась Жесика и даже захлопала в ладоши. – Ты любишь моего отца!

Она сказала это шутки ради, но оказалось, попала в самое больное место.

Патрисиа вдруг вскочила и, сжав в кулаке рюмку, грозно сказала:

– Если ты об этом кому-нибудь проболтаешься, я тебя убью!

Жесика не испугалась.

– Мне очень жаль тебя, Патрисиа, – сказала она совершенно серьёзно. – Мне очень тебя жаль.

Анжелина действительно вернулась очень скоро, вернулась расстроенная чем-то и неразговорчивая.

– Что-то случилось с родственницей? – спросила Жесика.

– Да, она очень плохо себя чувствует. Правда, врачи сказали, что она идёт на поправку, но это совершенно незаметно. Она не разговаривает, никак не реагирует на меня, у неё очень подавленное состояние.

– А что с ней случилось?

– Нервный срыв.

– Она психическая? – спросила Жесика.

– Не знаю. Ой, не знаю я ничего.

– А моя мать, она была психически больной? – спросила Жесика через некоторое время.

– Я не знала твою мать.

– Правда, а мне показалось… Ты иногда говоришь о ней, как будто была близко знакома.

– Просто я много о ней слышала от других… от твоего отца, например.

– Странно, а у меня сложилось впечатление… Та Анжелина, о которой мать пишет в дневнике, это ты?

– Нет, Жесика, это не я, – грустно улыбнулась Анжелина.

– Наверно, это какая-то другая Анжелина, – согласилась Жесика.

Но когда вернулся отец, она впервые за много дней сама заговорила с ним.

– Слушай, можно мне задать тебе один вопрос?

– Конечно, дочка, – обрадовался Рикардо.

– Мама была знакома с Анжелиной?

– С Анжелиной? – отец не сразу сообразил, о чём спрашивает его дочь. – Нет, кажется…

– Но в дневнике мамы упоминается какая-то Анжелина.

– Разве?

– А ты не помнишь? Ты же читал.

– Нет, не помню… Ну так что Анжелина?

– Я спрашивала у нашей служанки, она отвечает, что с мамой знакома не была… Скажи, была у мамы подруга по имени Анжелина?

– Не помню… Может быть… Да, кажется, была… Что-то Марсела говорила… – мучительно вспоминал Рикардо. – Но зачем это тебе? Забудь. Всё уже в прошлом…

– Но я не могу забыть маму, – сказала Жесика очень просто.

– Я не это имел в виду, – поправил сам себя Рикардо. – Ладно, я перечитаю дневник. Постараюсь вспомнить, откуда эта Анжелина.

Жесика отправилась спать. Но сон не шёл к ней. Она раздумывала и о том, что сказала ей Патрисиа, и об Анжелине, и об отце. Но больше всего она думала о погибшей матери. Слёзы катились из глаз девушки и таяли на голубой от лунного света подушке.

– Мне казалось, что ты никогда не выйдешь от дедушки, – сказала Виториа, когда Дока, наконец, вышел к бассейну.

– Мне очень нравится разговаривать с доном Лазаро, он мудрый человек.

– Ну, пойди переоденься и присоединяйся к нам!

Дока теперь бывал в доме Вентурини чуть ли не каждый день. Собственно, иначе и быть не могло. Он честно отрабатывал свой хлеб. Впрочем, в последнее время это становилось всё тягостнее. Первое ощущение опасности прошло, дела пошли даже слишком хорошо, с Виторией всё чудно наладилось, и теперь Дока просто вертелся на одном месте. Это было скучно. Его натура требовала действия, преодоления, риска, а тут ничего это не нужно было.

Мими всё ещё сидела в своём Нью-Йорке, никаких указаний от неё не поступало, а устраивать самодеятельность Дока не решался. Он развлекался тем, что звонил ежедневно Патрисии, приглашал её на прогулки, но всё реже получал согласие. Девушка явно отодвигала его от себя. Впрочем, и это Дока не считал поражением. Просто у него были связаны руки, а будь он свободен, Патрисиа давно бы уже сдалась.

Дока переоделся и вернулся к бассейну. Как хорошо, что он когда-то в детстве научился плавать и здорово делал это. Он побеждал всех знакомых Витории и от этого ещё больше вырастал в её глазах.

Он и сейчас с разбегу нырнул в бассейн и поплыл под водой. Плавал Дока с открытыми глазами и много чего интересного видел. Ножки купающихся девушек, вдруг случайно сползший лифчик мог приоткрыть то, что пряталось, девушки уморительно поправляли его под водой, не зная, что Дока всё видит.

В этот раз он увидел прямо перед собой лицо Патрисии. Глаза у девушки тоже были открыты, и Дока весело подмигнул ей. Патрисиа улыбнулась и тоже подмигнула ему. Они оба расхохотались, пуская пузыри, и всплыли на поверхность.

– Что вы там нашли смешного?! – крикнула им Виториа.

– Ничего! – ответил Дока. – Просто мы увидели друг друга!

Он вылез из бассейна и подошёл к Витории. Недовольный Жоао демонстративно отвернулся.

– Ну и о чём ты говорил с дедушкой? – поинтересовалась Виториа.

– Он спрашивал меня о планах на будущеё.

– Расскажи и мне.

– Это, наверно, не тема для такого чудесного солнечного дня. Впрочем, если тебе интересно…

– Нет, действительно не стоит. Я лучше позвоню тебе вечером, и мы обо всём поговорим.

– Отлично, – сказал Дока, хотя эта идея ему вовсе не понравилась.

– А сейчас давайте играть в любовные стихи! – предложила Виториа. – Марко, присоединяйся к нам!

– Не могу, надо повторить кое-что по математике.

– Ты сухарь! – засмеялась Магда.

– Он не сухарь, – сказала Жесика. – Он математик. Хотя это одно и то же!

– Самые большие сухари не математики, а физики, – сказала Патрисиа. – Особенно те, что наблюдают за звёздами. Один мой знакомый астрофизик никак не мог понять, откуда узнают, как называется звезда. Специально занялся этой профессией, чтобы узнать!

– Только не надо громко говорить о звёздах, – сказал Жоао, – этот тип может обидеться, – и кивнул на Порфирио.

– Не знаю, о каком типе вы говорите, но Порфирио мне очень нравится, – строго сказал Дока.

– Порфирио обещал составить нашу синастрию, – сказала Виториа, чтобы сгладить неловкость.

– Что это такое? – спросил Дока.

– Это комбинированный гороскоп, чтобы проверить, подходим ли мы друг другу… – Последние слова девушка произнесла не без скрытого смысла, который Дока легко угадал.

– Ты предлагала игру в стихи про любовь, – в тон Витории сказал Дока. – Я хочу прочитать тебе отрывок из стихотворения Камоэнса.

– Тише, пожалуйста! – скомандовала Виториа. – Эдуардо прочитает стихи.

Молодёжь затихла.

– Я не артист… Но это чудесные стихи. «Есть дни, когда в моей душе происходит нечто непонятное. Оно приходит неизвестно откуда. Появляется неизвестно как. И мне становится больно неизвестно почему».

– Пойди туда, не знаю куда, – передразнил Доку Жоао.

– Дурак, – резко бросила ему Виториа.

– Эдуардо, – сказал Марко, – а ты не можешь позаниматься со мной португальской литературой?

– Я не слишком разбираюсь в литературе, – сказал Дока скромно.

– Ты? Не разбираешься в литературе? – со скрытым восхищением сказала Виториа.

– Я просто люблю поэзию, – сказал Дока.

– А теперь Жоао прочитает нам что-нибудь, – сказала хозяйка. – Ну, издеваться может каждый. Покажи, что умеешь ты.

Жоао вмиг покраснел как помидор.

– Давайте я прочитаю, – попыталась выручить брата Патрисиа.

– Нет-нет, сначала Жоао! Ну, что же ты?

Жоао вскочил и убежал в дом. Виториа и Магда очень весело посмеялись над ним.

Парни и девушки снова прыгнули в бассейн и тут же забыли про инцидент.

Потом Виториа сказала, что сходит по делу в дом, и на ходу подала Доке знак следовать за ней.

Это тоже уже входило в привычку. Дока пошёл за Виторией не сразу, чтобы остальные не обратили на них внимания, хотя, конечно, это был секрет Полишинеля.

В доме он сразу же поднялся в комнату Витории, и там они целовались.

Кожа девушки, чистая и шелковистая, была ещё горяча от солнца, её мокрые волосы рассыпались по плечам. Доке стоило больших трудов сдерживать своё желание. Он даже не позволял себе поцеловать Виторию в плечо. Но видел, как в лёгком купальнике соблазнительно вдзымается её упругая грудь, как прижимаются к нему её округлые бёдра. Главное было – контролировать себя. Но Доке, с его темпераментом, это уже не удавалось. К тому же девушка не пыталась сдерживать себя. Получалось, что она более горячая, чем Дока, а тут уж уязвлялось мужское самолюбие.

– Можно сделать тебе признание? – еле выравнивая дыхание, спросил Дока.

– Какое? – на выдохе сказала Виториа.

– Я безумно тебя люблю.

– Правда?! – Виториа прижалась к парню ещё крепче.

– Да… С того самого вечера я только и думаю о тебе. Обыкновенно я не люблю признаваться в своих чувствах, но сейчас не могу молчать. А ты? Ты обо мне думаешь?

– Да, конечно, – прошептала девушка, – ты мне очень нравишься…

– Только нравлюсь? – разочарованно протянул Дока. – А я надеялся…

– Я люблю тебя! Мой любимый! – Девушка говорила эти слова так, что у Доки ещё сильнеё закружилась голова.

– Правда? Ты правда любишь меня?

– Очень! Так я никого и никогда не любила! Днём и ночью я думаю только о тебе! Я не могу жить без тебя, любимый мой!

После таких признаний Доке надо было быть только героем, чтобы удержаться на самом краю близости, но не перейти грань. И Дока этим героем стал, возможно, слегка разочаровав Виторию.

После обеда Дока попрощался и поехал к Беренисе. Ему срочно надо было решить одну неувязку.

– Мими дала мне телефон одной своей знакомой, – поспешно объяснял он Беренисе. – Но там все уехали и некому поднять трубку.

– Ну так.

– А Виториа обожает болтать по телефону. Она станет звонить, а там никого не будет.

– A-а! Это плохо, – поняла Беренисе.

– Остался только один выход – дать ей ваш телефон.

– Но тебя же здесь не бывает, – раздумывала Беренисе.

– Это неважно, вы передадите мне, и я тут же перезвоню. Только никто не должен проговориться. Понимаете? Сеньор Эмилио, – обратился Дока к старику, – если сюда позвонят, скажете, что вы мажордом, ладно?

– А я служанка, да? – язвительно сказала Фернанда.

– Нанда! – Беренисе посмотрела на дочь укоризненно.

– Ну так как?

– Ладно. Если позвонят, запишем всё и передадим.

– А я, пожалуй, всё расскажу Витории, – сказала Фернанда.

– Нанда! – опять прикрикнула мать. – Не волнуйся, Дока, она этого не сделает.

Беренисе извинилась и убежала, потому что её ждали клиенты. А Дока решил немного отдохнуть.

– Ну как твои успехи? – спросила Фернанда, когда мать ушла.

– Да всё слишком просто. Через пять минут после знакомства уже целовались…

– Целовались?

– Ну, а что тут трудного? Вот сегодня было труднее…

– Это у тебя получилось только потому, что Виториа несмышлёный ребёнок. А вот с Патрисией у тебя не выйдет ничего, – подначивала Доку Фернанда.

– У меня не выйдет? Это мы ещё посмотрим! – расхвастался Дока.

– Да и смотреть нечего. Ты никогда не осмелишься её поцеловать.

– А давай поспорим! – вдруг загорелся Дока. – На мои часы!

– На старые? – презрительно усмехнулась Фернанда.

– Нет, на новые.

– А ты что хочешь?

– Если я выиграю, ты поцелуешь меня в губы. Как следует!

– Ни за что!

– А! Испугалась! То-то!

– Ладно, согласна. По рукам!

Дома Доку ждала записка – Мими вернулась в Сан-Паулу и ждёт его немедленно. Дока не успел даже поговорить с матерью и бабушкой. Сел в машину и покатил.

Оставив машину у входа, Дока привычно открыл калитку и вошёл в сад.

В шезлонге под деревом сидел пожилой сеньор и читал книгу. Он поднял глаза на Доку и спросил:

– Вы наш новый садовник?

Дока впервые в жизни видел мужа Мими.

– Нет-нет, сеньор Толедо, у меня совсем другая работа.

– Эдуардо, дорогой! – Мими шла к Доке, раскрыв объятия.

Дока с опаской покосился на её мужа. Но Мими, казалось, даже не обратила на того внимания. Она обняла Доку и крепко поцеловала его прямо в губы.

– Ну рассказывай, как у тебя дела?

Она усадила Доку в плетеное кресло, а сама устроилась на подлокотнике. Дока чувствовал себя ужасно неловко. В двух шагах от них сидел муж Мими.

– Дела идут, – напряжённо сказал он.

– Добился успехов?

– Кое в чём…

– Слушай, Эдуардо, думаю, тебе пора умыкнуть нашу девочку в какой-нибудь мотель. Понимаешь?

– Д-да…

– Умница. А если она откажется, то вместо неё возьмешь меня.

Дока чуть не свалился с кресла.

– Что с тобой? – удивилась Мими. – А! Ты стесняешься Толедо. Да?

Дока безмолвно закивал.

– Милый! – обратилась Мими к мужу.

– Да, любовь моя, – оторвался тот от книги.

– Ты не мог бы почитать в другом месте?

– Как скажешь, – Толедо тяжело поднялся. – В доме читать даже приятнее.

Дока опешил.

– Он ни слова не сказал, – одними губами проговорил он Мими.

– Толедо стар. Ему приятно, когда я нахожу себе удовольствия.

– Вы не перестаёте меня удивлять, Мими.

– Такова жизнь. Чего в ней только не бывает, – философски сказала Мими. – Ну а теперь, милый, расскажи мне во всех подробностях, как ты ласкаешь Виторию. Ну, ты кладёшь ей руку сюда? – Мими взяла Доку за руку и прижала её к своей груди…

Уже ночью, когда Дока вернулся домой и как подкошенный свалился на кровать, чтобы сразу уснуть, к нему тихо вошла мать.

– Не спишь, сынок? – спросила она.

– Засыпаю…

– Я всё время думаю про эту девушку. Виторию.

– Ну…

– Если она невинна, не обижай её, ладно?

– Но я же не собираюсь убивать её. Я только займусь с ней любовью, чтобы крепче привязать к себе.

– А мне бы не хотелось, чтобы ты стал причиной чьего-либо страдания, – сказала мать.

– Но у меня нет другого выхода…

– Не забывай об одном – она человек. Да, она богата, дочь Изадоры, но она человек. У тебя могла бы быть такая сестра. Не забывай об этом.

– Хорошо, – уже сквозь сон проговорил Дока.

Завтра утром он решит всё, всё обдумает и решит. А сейчас он устал. Он так устал…

Не успели отпраздновать Рождество, как уже Новой год был на пороге. Зная, что Дока постоянно работает, Дирсе всё же надеялась провести с ним новогоднюю ночь.

Вечером, в канун Нового года, Дирсе забежала к Доке и узнала, что все её надежды напрасны. Дока собирался на встречу с Виторией.

– Как, ты не хочешь встретить Новый год с матерью, бабушкой и со мной? – возмущённо сказала девушка.

– Дирсе, я не могу. В моём деле тридцать первое число очень важный день, – завязывая галстук, ответил Дока.

– Значит, ты собрался на ночь к этой своей пассии?! – не унималась она.

– Там будет вся её семья, успокойся, – отмахнулся Дока.

– А как же я? – топнула ногой Дирсе.

– Дирсе, имей совесть. Не могу же я её бросить в новогоднюю ночь? Пойми ты, так положено. Сегодня там соберётся вся семья Вентурини. Я просто обязан быть вместе с Виторией.

– Возьми меня тоже! Скажи, что я твоя двоюродная сестра, – тоном капризной девочки сказала Дирсе.

– Да ты просто рехнулась! Вообще уже ничего не соображаешь? – Дока выходил из себя.

Разговаривать дальше было бесполезно. Хлопнув дверью, Дирсе выбежала на улицу. У самого подъезда девушка нос к носу столкнулась с Жорже, приятелем Доки.

Отдышавшись немного и всё ещё хмурясь, она спросила:

– Послушай, Жорже, Дока тебе ничего не рассказывал об этой… ну… Витории?

– О какой Витории? – удивился юноша.

– Не прикидывайся дурачком, Жорже! Виториа и есть та самая богачка, которую он должен охмурить.

– Ах, вот ты о чём, – растягивая слова, произнёс Жорже. – Представь себе, мне он ничего не рассказывает! А что, Дирсе?

– А то, что, похоже, я остаюсь в дураках…

– Тут уж позволь с тобой не согласиться. Вы друг друга стоите. Разве не тебя каждый день подвозит какой-то красавчик? – усмехнулся Жорже.

– При чём здесь это? Ты даже не в состоянии понять, что у меня может быть просто друг, – Дирсе смерила его презрительным взглядом.

В ответ юноша только заливисто рассмеялся:

– О! А вот и сам дружок пожаловал, – подмигнув девушке, Жорже зашагал прочь.

Действительно, на их узкую улочку въезжала машина Марко. Дирсе быстро перебежала дорогу и, дождавшись, когда машина поравнялась с ней, впрыгнула в салон.

– Быстро поехали отсюда, – затараторила девушка. – Ты с ума сошёл? А если тебя увидит мой парень?

Отъехав подальше, Марко притормозил и, повернувшись к девушке, сказал:

– Я приехал пригласить тебя встретить Новый год вместе.

– Очень жаль. Марко, но ничего не получится. Ты забыл про мою маму? – ответила девушка.

– Значит, ты собираешься встретить Новый год с матерью?

– Да, как всегда… – Дирсе посмотрела на Марко. – Но всё равно я благодарна тебе за твоё приглашение.

– Досадно! Значит, мне придётся встречать Новый год в одиночестве.

– Ты хочешь сказать, что тебе некуда пойти? – удивилась Дирсе.

– Мне придётся остаться дома. Сначала все соберутся вокруг дедушки, а потом расползутся по своим углам, – усмехнулся Марко. – Это я и называю одиночеством.

– А куда ты хотел пригласить меня? – в глазах девушки появилось любопытство.

– Мы пошли бы с тобой в какой-нибудь клуб… Там бывает весело на Новый год, – мечтательно произнёс Марко.

– Ах, если бы не мать, я бы обязательно пошла. Но как раз сегодня у неё был приступ, боюсь оставлять её надолго одну, – вздохнула девушка.

– Скажи, твоя мать была у врача?

– Где взять денег, Марко Антонио?

– О чём ты говоришь, Дирсе? Почему ты сразу не сказала мне?

– Я не могу без конца обращаться к тебе по любому поводу. Ты и так уже потратил на меня целое состояние! – закачала головой Дирсе.

– Не говори мне больше об этом. А маму твою я устрою к хорошему врачу, тебе останется только отвезти её.

– Спасибо, Марко, не знаю, как и благодарить тебя…

– Что ж, Дирсе, мне очень жаль, что мы не сможем встретить этот Новый год вместе, – грустно сказал юноша.

– Я думаю, что ты напрасно не хочешь встречать праздник с матерью и сестрой, – произнесла Дирсе.

– Витории вообще не будет дома, она уедет ещё до полуночи.

– Витории? Ты сказал – Витории? Так твою сестру зовут Виториа? – напряглась Дирсе.

– Да, а что?

– Нет, ничего, продолжай, – девушка взяла себя в руки. – Ты говоришь, что твоя сестра уедет ещё до полуночи? Можно узнать, почему?

– Она встречает Новый год с женихом. Он, кажется, пригласил её в какой-то клуб.

– Погоди, Марко! Скажи мне… скажи мне… Как… как твоя фамилия? – спросила Дирсе.

– Вентурини… Чего ты так испугалась? Что с тобой, Дирсе?

– Значит, твою сестру зовут… Виториа Вентурини? – девушка побледнела.

– Естественно. Но я не понимаю, Дирсе, что с тобой? Что происходит?

– Виториа Вентурини… – с ужасом глядя на Марко, шептала девушка.

Приближался Новый год, а это время было для старика самым нелюбимым. Всегда так получалось, что этот праздник он встречал один. А ведь известно любому – как встретишь Новый год, так его и проживёшь.

Собственно, одиночество дона Лазаро не пугало, он видел за этим другой, глубинный смысл – разваливается дом, семья, родственные узы. Он, как одинокий горный орёл, следит с высоты за вознёй людишек, он знает, что всё это суета сует и всяческая суета. Он бы рассказал людям о своём знании, но они предпочитают учиться на собственных ошибках, разбивать собственные носы, разваливать собственные дела. Он мог бы предостеречь их, но он всегда оставался один. И это мучило его больше всего.

Каждый раз накануне новогодних праздников он пытался собрать семью, но каждый раз у него это не получалось. Он затаивал обиду, клялся себе, что больше никогда не станет так унижаться перед родными, но наступал следующий Новый год – и он всё начинал сначала.

– Порфирио, срочно вызови ко мне Виторию.

– Простите, сеньор, но девушка уехала.

– Где Марко?

– Он вернётся только к ужину.

– Хорошо, позови Валентину и Изадору.

– Слушаю, дон Лазаро.

Неужели ему снова придётся униженно просить домашних не покидать дом, когда часы пробьют двенадцать раз?

– Добрый день, дон Лазаро, – вошла в его комнату Изадора. – Вы звали меня?

– Где твои дети?

– Учатся.

– А Валентина?

– Мне кажется, она уехала.

– В этом доме всем очень нравится кататься. Никакого бензина не напасёшься! Ты тоже слишком много разъезжаешь, Изадора.

– Что вы имеете в виду?

– То, что вчера, скажем, ты накатала больше пятидесяти километров. Куда ты ездила?

Как раз вчера Изадора встречалась с Рикардо.

– Вы что, смотрели мой спидометр? – опешила Изадора.

– Все, все машины!

– У вас это что, мания? – Изадора испугалась не на шутку.

– Привычка. Но ты не ответила…

– Я отвозила заказчиков в аэропорт.

– Да, я знаю, что ты успешно подписала контракт. Но вовсе не нужно было возить японцев в аэропорт.

– А мне показалось, что им это понравилось.

– Ну ладно. Ты – молодец. Я буду доверять тебе ещё более ответственные дела, если ты будешь следовать моим советам.

– Я стараюсь, дон Лазаро.

Старик замолчал. Сейчас ему надо было переходить к главному.

– Твои дети больше не садятся с нами за стол. А я люблю, когда семья собирается вместе.

– У них так много дел…

– Так вот, я хочу, чтобы завтра на новогоднем ужине вся семья была в сборе, – настойчиво сказал старик. Он понимал, что очередная его попытка провалится. Он понимал, что о таких вещах вообще не нужно говорить, в хороших домах это само собой разумеется.

– Я надеюсь, что все будут, – сказала Изадора, хотя знала, что Виториа уже договорилась с Эдуардо, Марко тоже собирается уехать в какой-то клуб, Валентина проведёт Новый год с Энрике. Только, пожалуй, она сама останется дома.

– А ты как раз можешь завтра не присутствовать, – словно прочитал её мысли старик.

– Я? Но почему? Куда же я денусь? – Изадора даже вздрогнула, когда старик сказал это.

– Андре Манфрини хочет пригласить тебя на встречу Нового года в какой-то роскошный ресторан.

– Скажите, дон Лазаро, это ведь была ваша идея?

– Какая разница? Мне просто было бы приятно, если бы вы почаще проводили время вместе. И я надеюсь услышать когда-нибудь, что ты решила выйти за него замуж.

– У нас с Андре дружеские отношения, – опять попыталась уйти от неприятной беседы Изадора.

– Послушай меня, Изадора. Не стану повторять, что твоим детям нужен отец, что тебе нужен муж, что надо подумать о будущем. Это всё я тебе говорил уже много раз. Скажу другое – моё здоровье уже не так крепко, у меня нет прежней энергии. И я, пока не поздно, должен поставить кого-то во главе «Дизайнерс Вентурини». Если ты выйдешь за Андре, я обещаю перевести на твоё имя тридцать процентов акций и завещать тебе остальные. Ты станешь абсолютной хозяйкой фирмы, а Андре тебе будет помогать.

– Неужели вы измените своё завещание ради меня? – Изадора не верила старику.

– Без сомнения. И ты совместила бы приятное с полезный, потому что Андре испытывает к тебе большое чувство.

– Да, дон Лазаро, он любит меня. – Изадора сказала это тихо, как бы в раздумье. Всё-таки Новый год ей придётся встречать с Андре.

– Вы молоды, честолюбивы, вы легко справитесь с Рикардо Мирандой. Андре сможет уговорить своего компаньона продать акции, и тогда фирма будет принадлежать только семье Вентурини.

– Но… – попыталась что-то сказать Изадора.

– Не возражай мне. Всё. Поужинай завтра с Андре. Поговорим потом. Иди.

Изадора вздохнула и поднялась с кресла. Когда она уже подходила к двери, дон Лазаро весело сказал:

– Изадора Вентурини – президент «Дизайнерс Вентурини», неплохо звучит, а?!

Одно дело было сделано. Он сумел сохранить лицо. Он сумел настоять на своём, он оставался хозяином дома.

Солнце опускалось, и его красноватые лучи попадали в комнату. Старик мог смотреть на солнце немигающими глазами, действительно как горный орёл.

Порфирио что-то говорил об астрологии, о мантре, о воплощениях, дон Лазаро не слушал его. Никаких других жизней у него не будет. Он умрёт раз и навсегда. Поэтому всё, что он сделает на этой земле в этой жизни, и будет его бессмертием. А сделать надо ещё очень много.

– Дона Валентина, – доложил Порфирио.

Старик встрепенулся, кажется, он слегка задремал.

– Зови.

– Здравствуй, Лазаро, – стремительно вошла сестра, склонилась над братом и чмокнула его в щёку. – Я прошу тебя… Я хочу познакомить тебя с Энрике.

В розоватый луч света вошёл симпатичный мужчина со слегка растерянной улыбкой.

– Добрый день, – сказал он почтительно. – Как ваше здоровье?

– А вы что, врач? – сказал старик не очень дружелюбно.

– Нет, но…

– Садитесь, – оборвал его дон Лазаро.

Валентина и Энрике сели рядом.

Да, ничего себе парочка – престарелая дура и хлыщ!

– Вы хотите взять в жёны Валентину Вентурини? – спросил старик, после того как откровенно рассмотрел их.

– Да, сеньор, – ответил Энрике слегка неуверенно.

– А почему? – в лоб спросил старик.

– Почему?… – Энрике даже не сразу нашёлся. – Потому что… потому что она мне нравится. Наверное, поэтому…

– Да я никогда не вышла бы замуж, если бы не полюбила, – подхватила Валентина.

– А чем ты занимаешься? – перешёл на «ты» дон Лазаро. Слова сестры он как будто пропустил мимо ушей.

– Я работаю редактором. Занимаюсь рекламой, – чётко, как хорошо выученный урок, ответил Энрике.

Урок действительно был вызубрен. Они с Валентиной не только придумали Энрике новую профессию, но и позаботились о приличном имидже родителей. Как оказалось, не зря.

– Работаешь в крупном агентстве? – снова спросил дон Лазаро.

– Нет, это маленькое агентство, называется «Бебе»…

– Лазаро, ну зачем этот экзамен? – недовольно вставила Валентина.

– А что делал твой отец? – снова не обратил внимания на слова сестры старик.

– Он и сейчас делает, – улыбнулся Энрике. – У него небольшая мебельная фабрика.

– А мать у него домохозяйка, – всё-таки вставила Валентина. Её раздражали эти расспросы.

– Да, она воспитывает внуков.

– У тебя хорошие отношения с сестрой?

– Я живу вместе с ней, думаю, что…

– Ты считаешь себя победителем?

– Простите? – Энрике не понял вопроса.

– Для меня мужчины делиться на две категории – одни хотят и не добиваются, а другие – добиваются.

– Я стараюсь, – сказал Энрике. – Я хочу найти своё место в жизни. Правда, любимая?

Валентина ободряюще улыбнулась ему.

– Достаточно, – сказал старик. – Я вас благословляю.

– Ну вот и прекрасно, – сказала Валентина, снова поднялась и чмокнула брата в щёку. – Нам осталось только пожениться. Мы будем сочетаться гражданским браком. Так проще…

– А его родственники согласны? – спросил дон Лазаро.

– Конечно, – сказал Энрике. – Вот только смогут ли они приехать?…

– Хорошо… Я вас не задерживаю.

– Лазаро, к сожалению, Новый год мы не сможем встретить дома. Ты должен нас понять, – быстро сказала Валентина.

– Идите, – только и ответил старик.

– Рад был с вами познакомиться, – встал Энрике и поклонился. – Всего доброго.

И опять все надежды старика собрать семью за новогодним столом рухнули. Виториа ушла с Эдуардо, Марко тоже куда-то запропастился. Валентину и Изадору он отпустил сам.

Старик прошёл по безлюдному, затихшему дому. Всё здесь было делом его рук. Нет, конечно, он не сам клал стены и стелил полы, не он крыл крышу и разбивал сад, не он мастерил мебель и ткал ковры. Но всё было сделано именно так, как сделал бы дон Лазаро. Всё, до последнего гвоздя.

Он хотел построить огромный, светлый дом, полный счастья. Он построил неуютную мрачную клетку, полную беды. Нет, это не его вина, они сделали дом таким. Они разрушили всё самое важное и непререкаемое в доме, они открыли его всем враждебным ветрам. Они выпотрошили из дома душу.

Они! Именно они.

Старик подошёл к той самой комнате, которую так страшился и к которой тянуло его каждый раз, когда он оставался в одиночестве. К комнате покойной жены.

Ключ со скрипом повернулся в скважине. Дон Лазаро никому не позволял что-либо трогать здесь, даже дверные петли не разрешал смазывать.

Внутри было темно, и воздух казался тоже каким-то тёмным, подвальным.

Старик вошёл и стал зажигать свечи.

– Сегодня тридцать первое декабря, – сказал он, как только неяркий свет выхватил из темноты портрет Марии Элены. – Сегодня мы с тобой встречаем Новый год. Сегодняшний день ещё более грустный, чем всегда. С тех пор как ты ушла, самый грустный праздник для меня – Новый год. Но сегодня – особенно. Потому что нашего сына Клаудио теперь тоже нет на свете.

Старик сел в кресло и наполнил свой стакан ромом.

– Как бежит время, Мария Элена, но быстрее всего в Новый год. Когда все поднимают бокалы с шампанским, я поднимаю свой череп, полный призраков…

Старик выпил ром и поставил стакан на столик.

– О, Мария Элена, у нас с тобой были весёлые праздники. Очень весёлые! Помнишь сорок пятый год? Год великой победы… Не нашей победы, союзников. Но мы всё равно радовались долгожданному миру. Какой прекрасный был тогда Новый год! Мы встречали его в отеле «Эспланада», ты была в белом. Как невеста. Я заказал большой стол и пригласил только близких друзей. Только близких. Рубен тоже был там…

Старик опустил голову на руки и задумался. Далёкий бой часов возвестил двенадцать раз, что наступил Новый год.

– Он был тогда среди моих близких друзей, – старик даже не услышал звонких ударов. – Он поцеловал твою руку. Вот так. – Старик поднял, взял воображаемую руку жены и нежно поцеловал её. – А ты… Ты приоткрыла губы, ты хотела другого поцелуя! Ты хотела совсем другого поцелуя. Я помню ваши глаза, как вы смотрели друг на друга. Ваши взгляды были полны похоти! Вы обманывали меня своими взглядами! Вы предавали меня! Я помню всё это! Предатели! Изменница! Ты – изменница! – закричал старик. Казалось, эхо пронеслось по пустому дому.

Старик снова сел в кресло, снова налил рому и выпил. Потом он улыбнулся:

– Рубен подошёл и обнял меня! Он поздравил меня, держа в кармане острый нож! – расхохотался старик. – Что вы со мной делали!

Потом улыбка сошла с его лица.

– Новый год для меня особый праздник, ты знаешь. Ведь мы познакомились как раз под Новый год. Когда же это было? В тридцать пятом? В тридцать шестом, да. Это были времена дуче. Фашизма. Мы плыли на корабле в Болонью… Я тогда часто повторял слова, сказанные Муссолини: «Е meglio un giorno da lione die cento anni de pecora!!!» Для меня в них был смысл жизни… Я сегодня не хочу пить шампанское, слушать музыку и танцевать. Я хочу остаться со своим одиночеством. Моя жизнь подходит к концу. Но и там я не желаю встречаться с тобой… Я желаю остаться один! Я желаю умереть навсегда… С Новым годом, Мария Элена!…

Всё в жизни Андре складывалось неоднозначно. С одной стороны, его женитьба на Изадоре теперь становилась почти реальностью. Он понимал, что могучая поддержка дона Лаза ро, его обещания отдать все свои акции Изадоре в случае её замужества – всё это делало своё дело. Зная Изадору, Андре понимал, что долго она не могла устоять против такого соблазна. Теперь уже ждать оставалось недолго… Но было что-то непонятное для Андре в том, что такое решение Изадора принимала под сильным давлением своего свёкра. Более того, даже в такой ситуации она явно сопротивлялась предстоящему замужеству. Всё это наводило Андре на грустные мысли о том, что Изадора совсем не любит его… Впрочем, с этим он тоже готов был смириться. Так сильно он сам любил её, так хотел всегда быть рядом с нею, так страстно надеялся на взаимность в будущем…

Его несколько мучили угрызения совести по отношению к Рикардо. Он понимал, что после замужества Изадора станет полновластной хозяйкой фирмы и это сильно ударит по компаньону. Иногда Андре хотелось предупредить друга, рассказать о готовившемся за его спиной сговоре. Но он не мог этого сделать, не мог предать Изадору…

Всё это мучило, наполняло его жизнь двойственным ощущением. Для всех он был своим, все поверяли ему тайные желания и помыслы. И одновременно он был для всех чужим, потому что ни с кем не мог быть откровенным до конца…

Да ещё эта история с Фернандой. Девушка явно была оскорблена поведением Андре, и, хотя они, кажется, помирились, он не мог не чувствовать перед ней своей вины…

Андре старался сгладить возникшую между ним и девушкой неловкость. По-прежнему часто забегал в её приёмную, но, помимо работы, они почти не виделись теперь.

Зато встречи с Изадорой стали частыми и открытыми. Он присутствовал на всех семейных торжествах и чувствовал, что отношение к нему было почти родственным. Дон Лазаро очень поощрял их свидания с Изадорой, казалось, он торопит события.

Вот и сегодня именно он предложил Андре и Изадоре встретить Новый год вдвоём.

– Изадора, мы могли бы провести свой медовый месяц в Нью-Йорке. Как ты на это смотришь? – сказал Андре.

– Ты говоришь так, будто наша свадьба – дело решённое, – улыбнулась Изадора.

– Ты обязательно выйдешь за меня, – уверенно продолжал он.

– Андре, пойми, у меня нет никакого желания снова выходить замуж. Поверь, дело не в тебе… – в очередной раз объяснила Изадора.

– А знаешь, я был бы образцовым мужем, – не отступал Андре.

– Я знаю, Андре.

– И потом, не забывай, что тебе обещал дон Лазаро… – Андре выложил самый веский аргумент.

– Дон Лазаро никогда не подарит мне акции «Дизайнерс Вентурини», – сказала Изадора.

– Да нет, не будь так мнительна. Он не может так поступить, он же обещал! Дон Лазаро только хочет, чтобы прежде мы поженились…

Изадора посмотрела прямо в глаза Андре и сказала:

– Если ты добудешь для меня акции «Вентурини», я выйду за тебя.

– Похоже на сделку, – усмехнулся Андре.

– Вот именно, это я и хотела сказать, – Изадора одарила его своей ослепительной улыбкой.

– Принимается! Я так люблю тебя, Изадора. Ради тебя я готов на всё…

А на следующий день эту же тему Андре пришлось развивать уже с Рикардо.

– Ты на самом деле собираешься жениться на этом сухаре? – не подбирая выражений, сказал Рикардо.

– Прошу тебя не называть так Изадору. Она мне нравится, – поморщился Андре.

– Что ж, о вкусах не спорят. О вашей помолвке уже объявлено? – закуривая, спросил Рикардо.

– Да нет, всё ещё не так определённо, как мне бы того хотелось.

– В конце концов Лазаро уговорит её.

Андре вдруг встал и, обойдя стол, за которым сидел Рикардо, сказал:

– Послушай, мне необходимо сказать тебе одну вещь… Если я женюсь на Изадоре, дон Лазаро осыплет её акциями «Вентурини».

– Ты шутишь? – подскочил на стуле Рикардо

– Нет, я серьёзно. Набивая кошелёк Изадоре, он хочет избавиться от тебя…

– Да нет, я в это не верю. Этот жадный и мелочный старик не станет делать такой роскошный подарок своей невестке только для того, чтобы насолить мне, – уверенно произнёс Рикардо.

– Смотри, я просто хотел, чтобы ты знал, – с облегчением произнёс Андре.

– Спасибо, я оценил это, – дружески хлопнув Андре по плечу, сказал Рикардо. – А как там твоя протеже, Фернанда, кажется? Ты встречаешься с этой девушкой?

– Фернанда замечательный человек, – уклончиво произнёс Андре.

– Смотри, только Изадоре об этом не рассказывай, – засмеялся Рикардо.

– Она меня не ревнует.

– Это ты так думаешь! Тогда скажи, зачем она преследовала девушку? Из ревности, это же ясно!

– Да уж! Странно как-то получается… То она ко мне совсем равнодушна, а то не подпускает и близко ни одной женщины, – задумчиво сказал Андре.

– Собственница и хищница. Больше ничего. Честно говоря, я всё же не могу поверить, что ты готов жениться на ней, – Рикардо всплеснул руками.

– Представь себе, хоть сегодня, – серьёзно сказал Андре.

Временами, разговаривая с другом, Андре ловил себя на мысли, что тот знает больше о его ситуации, чем хочет показать… Это странное чувство приходило всякий раз, когда они говорили об Изадоре. Андре никогда бы не смог объяснить, откуда оно возникает, и только поспешно отмахивался от него.

Не всегда Андре удавалось побыть вместе с Изадорой, бывало и так, что он часами не мог разыскать её. А когда наконец находил, Изадора объясняла своё отсутствие раздражённо…

То же происходило и в этот воскресный день. Заехав после обеда к Изадоре, Андре не застал её и остался дожидаться в гостиной.

– Я тебе весь день звонил, разыскивал повсюду и очень волновался, – увидев входящую в комнату Изадору, сказал Андре.

– Я была в гостях у подруги, – сухо сказала Изадора.

– Никогда не слышал о существовании твоих подруг, – мягко сказал Андре.

– Послушай, Андре, ты вообще не имеешь понятия о моей жизни! – раздражённо сказала она. – А на будущее знай, да, у меня есть несколько близких подруг и мы встречаемся нечасто, но всё же… И ещё, мне бы не хотелось, чтобы ты следил за каждым моим шагом.

– Извини, я вовсе не об этом. Конечно же, ты вольна сама распоряжаться своим временем, – послушно сказал Андре.

– Что ты хотел предложить мне? – чуть смягчившись, произнесла Изадора.

– Может, поужинаем вместе?

– Почему бы и нет? Мне всегда приятно сходить куда-нибудь вместе с тобой, Андре.

– Тебе на самом деле интересно со мной?

– И даже очень, – Изадора загадочно улыбнулась.

– В таком случае, это неплохое начало для будущих семейных отношений. Хорошо, что нам нравится проводить время вместе, – Андре поцеловал руку Изадоре. – Моя мама любила говорить… А надо сказать, она была умной женщиной… Так вот, она говорила, что на смену страсти приходит радость наслаждения одним и тем же…

С Жоао творилось что-то необъяснимое. Явное охлаждение к нему Витории не давало юноше покоя. Теперь, как никогда раньше, ему хотелось взаимности от Витории. Его больше не интересовала ни Магда, ни кто-либо другой. Именно теперь, когда, казалось, всё было кончено, его чувство к Витории вспыхнуло с новой силой. Ревность, ненависть к Эдуардо, влюблённость в Виторию – все эти чувства пожирали его изнутри. И днём и ночью он думал только об одном, как ему рассорить Виторию с Эдуардо и вновь обрести девушку. Множество интриг сменяли друг друга в его голове, но ни на одной из них он всё же не мог остановиться. Он понимал, что это будет нелегко, что Виториа слишком увлечена этим европейским пижоном, что действовать нужно продуманно и наверняка.

Ему не хватало союзников. Как будто сговорившись, все были просто очарованы Эдуардо и никто даже не хотел слышать в его адрес ничего предосудительного. Он пытался договориться с Патрисией, чтобы та постаралась отбить Эдуардо у Витории, но она не стала даже слушать брата. И, когда, казалось, выхода уже не было, Жоао вспомнил про Зеку… Да, это был как раз тот человек, который ему сейчас нужен. Зека, с его проницательностью и холодным умом, обязательно поможет ему…

– Ты не знаешь, где сейчас Зека? – спросил Жоао у Патрисии.

– Откуда мне знать? – удивлённо спросила девушка.

– Он мне нужен, Зека поможет мне вывести на чистую воду этого Эдуардо, – вслух высказал свои мысли Жоао.

– Ах да, я и забыла, что ты решил расправиться с Эдуардо, – насмешливо сказала Патрисиа.

– Не смейся, я ещё всем вам докажу, что он проходимец, – запальчиво произнёс Жоао.

– Дорогой мой братец, ты просто ищешь проблемы на свою голову. Почему бы тебе просто не смириться с отставкой, которую тебе дала Виториа. Ведь всё дело в этом? – мягко сказала Патрисиа.

– Нет, не в этом! Вернее, не только в этом. Я просто нюхом чую, что здесь что-то не так… Я подозреваю, что этот друг охотится за денежками Витории, – очередная догадка осенила Жоао.

– А разве ты сам не такой же охотник? – осадила брата Патрисиа…

– Возможно, так и было поначалу, но потом… потом я полюбил её! И я никогда не прикидывался.

Жоао позвонил Зеке.

– Эдуардо Коста Браво? – переспросил приятель. – Никогда не слышал такого имени. Ты считаешь, что он мошенник?

– Не знаю, но что-то в этом парне меня настораживает. Он как кукла с заданной программой.

– Да, это очень серьёзно! – рассмеялся Зека.

– Послушай, у тебя столько знакомых, попробуй что-нибудь выяснить. Если он мошенник, мы его разоблачим!

– Так, а что мне за это будет? – спросил Зека.

– Э-э… – не сразу нашёлся Жоао. – Благосклонность Патрисии.

– Блеф! Она никогда обо мне и не вспоминает. У неё же Бето.

– История, древняя история! – засмеялся Жоао. – Она и думать о нём забыла. Постой, она часто бывает у Витории, там и этот Эдуардо. Я возьму тебя с собой.

– Неплохая идея, – согласился Зека.

– А ты всё разузнай.

Зека позвонил на следующий же день.

– Ну, старик, новости благоприятные.

– Говори скорее!

– По тому телефону, который ты мне дал, никакой Эдуардо не живёт. Хозяева уже месяц назад уехали в Европу.

– Отлично! Но этот телефон он дал Витории, – соображал Жоао.

– Эдуардо там никогда не появлялся. Я подкупил швейцара, и он всё мне выложил.

– Так-так…

– В этой истории что-то нечисто.

– Точно. Этот Эдуардо всё время только улыбается как дурачок, но ни о чём подробно не рассказывает.

– Не волнуйся, мы всё выясним, – сказал Зека самодовольно.

– Обязательно! – воскликнул Жоао.

Жизнь снова становилась наполненной смысла, весёлой и многообещающей.

Аржемиро уезжал через два дня.

Все эти сорок восемь часов превратились для Беренисе в одну сплошную непрекращающуюся муку. Она что-то делала в доме, она выезжала к клиенткам, она говорила по телефону, но словно всё это делал совсем другой человек. Беренисе наблюдала за собой как бы со стороны. Она видела только движущуюся свою оболочку, а самое главное, она сама забилась в самый дальний угол души и затаила дыхание.

Аржемиро вёл себя как хозяин. Он и был хозяином в доме, но это было когда-то, от этого уже все отвыкли, да и он сам отвык от всего. Он не знал уже, где вилки и ножи, где гардероб, где чистое бельё. Даже мебель почти вся была новой.

Разговаривал он мало, но и на эти его короткие слова он не получал ответа. Только Фернанда говорила с отцом приветливо. Но он не слишком баловал её беседами. Он всё время старался поговорить с Беренисе, а она всё время старалась избежать разговора. Она понимала, что добром это не кончится.

Эмилио на два дня уткнулся в телевизор и громко попросил всех не мешать ему. Словом, в одной стране, в одном городе, на одной улице и даже в одном доме жили люди, которые не видели, не слышали и не понимали друг друга.

На ночь Беренисе ушла. Ей пришлось раз переночевать у подруги, она не хотела больше тревожить Фелипе. Хотя он, когда она сообщила ему об этом по телефону, ужасно рассердился. Но у Беренисе были на то и другие причины: она почти физически чувствовала ненависть к себе Жоао.

А наутро она вернулась домой, приготовила обед и накрыла на стол.

Прощальная трапеза прошла в гробовом молчании.

Потом Аржемиро встал, взял свою сумку и направился к двери:

– Счастливо, сеньор Эмилио, – сказал он.

– Удачи, Аржемиро, – повернулся к нему старик.

– Отец, я провожу тебя, – встала из-за стола Фернанда. – Только переоденусь.

Она убежала к себе, а Аржемиро остался стоять в дверях.

– Ну, а ты мне что пожелаешь? – спросил муж Беренисе.

– Удачи, – коротко ответила Беренисе.

– Твой отец уже пожелал мне удачи, – горько заметил Аржемиро.

Беренисе вышла из-за стола и приблизилась к мужу:

– Будь счастлив, Аржемиро. И позволь мне быть счастливой. – Она смотрела ему прямо в глаза, и такая мольба была в её взоре.

– Мы ещё об этом поговорим, – сказал Аржемиро.

Фернанда вышла из своей комнаты, взяла отца под руку, и они ушли.

Беренисе опустилась на стул, словно ноги не слушались её.

– Теперь, когда он ушёл, – сказала она, – мне радоваться или молиться?

– Почему молиться? – спросил отец.

– А вы не слышали, с какой угрозой он мне сказал – ещё поговорим… Он отравит мне жизнь…

– Ничего он не сделает. Кто он такой в сравнении с Фелипе?

– Ему нечего терять, – сказала Беренисе обречённо.

– Что за привычка устраивать из всего трагедию?! – раздосадованно воскликнул отец. – Пусть только попробует полезть в твою жизнь – я ему покажу!

– Да, видно, ты забыл Аржемиро.

– Мне не понравилось, как обошлись с моим отцом в этом доме! 288

Фернанда стояла на пороге и гневно смотрела на мать и деда.

– Ты уже проводила его? – спросила Беренисе.

– Да, я проводила отца. И не на курорт, заметь. Неужели у него не было права хотя бы эти два дня прожить в своём доме нормально?

– Я всё понимаю, Нанда, – устало сказала мать. – Но только это было выше моих сил. Мне было страшно. Я не могла на него даже смотреть… Мне и сейчас страшно.

– Тебе придётся к этому привыкнуть! – воскликнула девушка. – Потому что он будет жить у нас, когда его выпустят.

– Я уеду. Или пусть уезжает он. Вдвоём мы не уживёмся.

До самого вечера в доме была та же отчуждённая тишина, словно Аржемиро ещё расхаживал по комнатам, словно он никуда и не уезжал. Вечером позвонил Фелипе. Через полчаса он заехал за Беренисе, и они отправились в уютный маленький тихий ресторанчик.

– Успокойся, моя хорошая, – утешал Беренисе Фелипе. – И расскажи мне всё подробно. Итак, он уехал?

– Да.

– Но в доме у вас словно покойник…

– Это я во всём виновата. Я очень плохо обошлась с Аржемиро. А ведь он отец Фернанды. Теперь она держит на меня зло.

– Он угрожал тебе? – осторожно спросил Фелипе.

– Нет… Ну, ничего определённого…

– Значит, угрожал.

– Сказал, что не даст мне развод, что превратит мою жизнь в ад.

– И ты боишься его? – Фелипе ободряюще улыбнулся и взял Беренисе за руку.

– Нет.

– Когда он выйдет из тюрьмы, ты сможешь жить у меня.

– Тогда он станет досаждать тебе и твоим родным, – сказала Беренисе, и в её голосе была беспросветность.

– Это не имеёт значения, – улыбнулся Фелипе. – Ведь я люблю тебя.

Беренисе подняла голову. Фелипе смотрел на неё так искренне и тепло.

– Ты хочешь, чтобы я перебралась к тебе, Фелипе?

– Конечно, я давно об этом говорю.

Беренисе тяжело вздохнула.

– Я не знаю, что будет лучше, терпеть в доме Аржемиро или смотреть, как твой сын ненавидит меня? Извини…

– На своего сына я сумею найти управу, – сказал Фелипе, но в голосе его не было уверенности.

А на следующий день Беренисе проснулась утром и словно увидела весь мир впервые. Словно она избавилась от какого-то кошмара. Снова за окном светило солнце, что-то весело напевал отец, бреясь в ванной. Фернанда болтала с кем-то по телефону. Жизнь входила в свою привычную колею.

Когда позавтракали, позвонила Мими. Она просила Беренисе срочно приехать к ней.

Беренисе быстро собралась и, уходя, поцеловала своих родных. Эмилио даже рот открыл от удивления. Дочь давненько не целовала старика. А Фернанда улыбнулась и сказала:

– Прости, мама, я вчера была неправа.

Мими встретила Беренисе потоком новостей. Дока собирается увезти Виторию в мотель. Он лишит её девственности.

– Хочу открыть тебе один секрет, Беренисе, если бы я была немного помоложе, я влюбилась бы в Эдуардо! – рассмеялась Мими.

– Да что вы! Вы ещё так молоды, – польстила Беренисе.

– Правда?! – обрадовалась Мими. – Ах, Беренисе, мне в жизни нравилось не так много мужчин, а теперь, когда появился Эдуардо, меня тянет к нему. Я не знаю, как быть!

– Надо держать себя в руках, – сказала Беренисе.

– Господи, совсем забыла, зачем пригласила тебя. Мне нужно поговорить с твоим отцом! Вот!

– С Эмилио? – удивилась Беренисе.

– Ведь он должен выступить в роли отца Эдуардо! – напомнила Мими.

– Ах да!

– Он у тебя культурный человек?

– У него большой жизненный опыт, но культурным его не назовёшь, – улыбнулась Беренисе.

– Ничего, подучим, – рассмеялась Мими.

– Всё хотела спросить: вы хотите, чтобы Эдуардо женился на Витории?

– Нет. Но дело должно дойти до свадьбы. А там Эдуардо даст дёру! А?! – рассмеялась Мими.

– Это необходимо?

– Ты что? – посерьёзнела Мими. – Ты забыла, как твою дочь выставили за дверь дома Вентурини?

– Нет, конечно, я обо всём помню, – сказала Беренисе.

– Тогда приведи ко мне твоего отца. И чем раньше, тем лучше.

Когда Беренисе вошла к Фелипе, он разговаривал с кем-то по телефону. Вернее, разговаривал не совсем точное слово. Фелипе орал! Он был вне себя от бешенства:

– Что ты собираешься ей сказать?! Тебе не о чем с ней говорить! Я запрещаю тебе звонить сюда! Если ты станешь настаивать, я убью тебя! Я тебя убью!

И Фелипе с такой силой бросил трубку, словно в самом деле кого-то убивал.

– Фелипе, что с тобой?! – испугалась Беренисе.

– Опять этот подонок! – Фелипе даже забыл поздороваться. – Он, видите ли, хотел поговорить с Патрисией!

– Но кто?

– Рикардо Миранда! Вот кто! – Фелипе заметался по комнате.

– И что в этом такого? – не поняла Беренисе.

– Что такого? Этот тип уже напакостил мне, а теперь ему хочется искалечить жизнь дочери!

– Подожди, Фелипе. По-моему, ты слишком драматизируешь. Никто не сломает жизнь Патрисии. Она же равнодушна к этому Рикардо…

– Да в том-то и дело, что нет! Она любит его! – с мукой сказал Фелипе.

– Патрисиа любит Рикардо Миранду?! – Беренисе была потрясена.

– У меня сердце кровью облилось, когда я услышал, как она признаётся в любви этому подонку и вымаливает его благосклонность!

– А она ему совершенно безразлична?

– Я не знаю. Это не имеет значения. Рикардо опытный ловелас. Но он может принести моей девочке много горя…

Фелипе упал в кресло и схватился за голову.

Беренисе подошла к нему и погладила его по волосам.

– Успокойся, Фелипе. Я поговорю с ней. В этих делах я разбираюсь. Успокойся. А этому человеку не надо угрожать…

– Я не угрожаю, Беренисе. Если моя девочка пострадает, я убью его.

Беренисе опустилась рядом и прижала голову Фелипе к своей груди. Она так любила этого человека. И оба они были так несчастны.

Всегдашняя собранность Изадоры, её умение владеть собой не изменяли ей и сейчас. В трудной для неё ситуации, когда нужно было противостоять дону Лазаро и Андре, продолжая затеянную игру, она, как никогда, проявляла железную выдержку. И только с Рикардо позволяла она себе быть самой собой.

Известие о том, что Валентина выходит замуж за безродного мальчишку, почему-то больно ранило её. Даже Валентина могла позволить себе отдаться своим чувствам, даже она решилась любить, не оглядываясь ни на кого…

– Ты не познакомила меня со своим избранником, – увидев Валентину, сказала Изадора.

– Эта возможность от тебя никуда не убежит, ведь мы скоро поженимся, – Валентина не скрывала своей радости.

– А не кажется ли тебе, что ты принимаешь слишком опрометчивое решение? – насмешливо произнесла Изадора.

– Нет, я прекрасно знаю, что делаю, – отрубила Валентина.

– Что ж, твоей уверенности можно только позавидовать.

– Не иронизируй, я не нуждаюсь в твоём одобрении.

– А каков твой мальчик? Надеюсь, послушный? Легкоуправляемый? – не замечая раздражения Валентины, продолжала Изадора.

– Я бы сказала, что в этом он приближается к Андре, – Валентина смерила Изадору презрительным взглядом.

– Странные намёки, Валентина, – вспыхнула Изадора. – Что ты этим хочешь сказать?

– А то, что ты играешь с ним, как хочешь. Разве не так?

– Не совсем…

– Впрочем, это твоё дело… Не пойму только, почему ты не хочешь выходить за него? Он был бы чудесным мужем.

Изадора рассмеялась и, заметив вопросительный взгляд Валентины, спросила:

– Ну вот, например, ты. Скажи, ты бы вышла замуж без любви?

– Я и ты не одно и тоже! Ведь вышла же ты за Клаудио, не любя его? – На мгновение глаза Валентины блеснули.

– Ты постоянно упрекаешь меня в этом. И несправедливо. Клаудио я любила не меньше тебя, по крайней мере.

– Слушай, давай оставим этот разговор, до добра он не доведёт… Мне бы не хотелось ссориться с тобой, – Валентина стремительно вышла из комнаты.

Изадора недолго оставалась одна, скоро к ней присоединилась молодёжь. Витория вместе с Магдой и Патрисией собрались искупаться в бассейне. Они звали с собой и Изадору, но та отказалась.

– Посиди со мной, Магда, – сказала она девушке, когда Виториа и Патрисиа уже вышли из комнаты. – Отчего у вашей подруги не сходит с лица грустное выражение?

– Вы имеете в виду Патрисию? – присев, сказала девушка.

– Да.

– Вы знаете, нам самим её очень жалко, – с готовностью ответила Магда.

– А в чём дело?

– Она влюбилась до потери памяти! – Магда закатила глаза.

– Ну, это ещё не повод, чтобы жалеть её, – улыбнулась Изадора.

– Конечно, не повод. Но бедняжка ошиблась в выборе… – многозначительно сказала девушка.

– В самом деле? – рассеянно спросила Изадора.

– Вот именно. Она всей душой любит Рикардо Миранду!

– Что ты говоришь? – очнулась Изадора.

– Да, причём между ними что-то было… Вы же знаете, он известный Дон Жуан… К хорошему это не привело… и вот теперь на неё жалко смотреть, – довольная своей рассудительностью, закончила девушка.

– Магда, как ты думаешь… он её добивался? – в голосе Изадоры прорвалось волнение.

– Конечно, а кого он не домогается? – не замечая перемены в Изадоре, ответила девушка.

Известие не доставило Изадоре удовольствия. И, хотя она прекрасно знала о бесконечных похождениях Рикардо, это даже входило в их план, интрижка с Патрисией была ей особенно неприятна.

Решив выяснить как можно больше, она позвала Патрисию в свою комнату, чтобы якобы расспросить её о Витории и Эдуардо.

– Он только недавно начал ухаживать за ней, пока сказать что-либо трудно, – отвечая на вопросы, вежливо произнесла Патрисиа.

– Можешь сказать что-то отрицательное о нём? – убивая двух зайцев сразу, расспрашивала Изадора.

– До сих пор он вёл себя безупречно, и плохого о нём никто сказать не может, – уверенно отвечала девушка.

– Но не кажется ли тебе, что Виториа слишком увлечена этим молодым человеком?

– Но их отношения складываются так хорошо, что это неудивительно. Мне кажется это вполне естественным.

– И ты бы на её месте повела себя так же? Я хочу сказать… ты тоже обычно доверяешься безотчётно?

– Если я кого-то люблю, то люблю без оглядки, дона Изадора, – Патрисиа опустила глаза.

– Ты кажешься мне очень зрелой для своего возраста девушкой…

– Мне пришлось рано повзрослеть. Ведь я потеряла мать, не успев вырасти, – грустно сказала Патрисиа.

– И наверно, молодые люди твоего возраста не вызывают у тебя интереса? – медленно подходила к своей цели Изадора.

– Я думаю, что интерес к человеку не зависит от его возраста, а только от того, что у него в голове…

– И всё же, мне кажется, что таких девушек, как ты, обычно привлекают мужчины много старше их, – неотступала Изадора.

– Возможно.

– Я это знаю по себе, Патрисиа. Я была похожа на тебя… Первый мужчина, в которого я влюбилась, годился мне в отцы…

Патрисиа молчала, откровения Изадоры удивляли её. А та, казалось, отдалась воспоминаниям. Улыбка играла на её лице.

– Зрелые мужчины несравненно более интересны, Патрисиа, – Изадора посмотрела в глаза девушки. – Они опытнее, искушёнее, более терпеливы…

– Может быть.

– Кроме того, они уже всё знают… Когда сказать комплимент, когда подарить цветы. Умеют угадать твой вкус…

– Но у них есть свои недостатки, – включаясь, заговорила Патрисиа.

– Да, девочка. И это оборотная сторона медали… – Изадора испытующе смотрела на девушку.

Под её взглядом Патрисиа почувствовала себя неловко и неожиданно спросила:

– Ведь вы об этом хотели поговорить со мной?

– Да нет, так получилось… само собой, – Изадора попыталась сгладить возникшеё напряжение. – Мне кажется, я могла бы проговорить с тобой весь день. Ты не похожа на других и очень мне нравишься.

– Спасибо.

– И вот ещё что, если у тебя возникнут какие-нибудь трудности, ты можешь смело обращаться ко мне, – по-матерински обняла девушку Изадора.

– Спасибо.

– А сейчас я ничем не могу тебе помочь? – немного погодя, вкрадчиво спросила Изадора.

– Дона Изадора, простите меня, пожалуйста, но мне неловко обсуждать мои личные дела с посторонними людьми, – вежливо, но твёрдо сказала Патрисиа. – Я привыкла все свои проблемы разрешать сама.

– Я тебя понимаю и ни в коем случае не неволю… Только хочу сказать, что, если вдруг тебе понадобится какая-либо помощь… может быть, советом, словом поддержки, только если ты сама этого захочешь… я всегда буду рада помочь тебе.

– Договорились, большое спасибо.

Проводив Патрисию, Изадора долго размышляла о происшедшем разговоре. Она не могла не признать, что ей не удалось проникнуть в мысли Патрисии. Эта девушка представлялась ей теперь достойной соперницей… Досада на Патрисию сменялась восхищением ею, тем, как это юная девушка владела собой.

– Крепкий орешек! – выдохнула Изадора и набрала номер телефона Рикардо.

Договорившись с Рикардо о встрече, Изадора еле дождалась вечера.

– Рикардо, я хочу, чтобы ты рассказал мне об этой девушке, Патрисии, – сразу же накинулась на него Изадора.

– О чём ты, Изадора? Кого ты имеешь в виду? Мне известна только одна девушка с этим именем, это подруга моей дочери. Но почему это тебя так взволновало? – спокойно сказал Рикардо.

– Кого ты собрался провести? – взбешённо сказала Изадора.

– Прекрати! Что это значит?

– Эта девушка знакома и с моей дочерью тоже. А сегодня я узнала, что она влюблена в тебя! – бушевала женщина.

– Боже! Да это же просто смешно! – рассмеялся Рикардо.

– Тогда, будь добр, объясни мне, кто она тебе? И что между вами происходит? – сдерживаясь, сказала Изадора.

– Я уже сто раз говорил тебе, что Жесика трудный ребёнок. А после того как к ней в руки попал дневник матери, она стала вообще невыносима. Единственный человек, с кем она считается, – это Патрисиа…

– Я столько сделала для тебя, Рикардо, а ты плюёшь мне в лицо, связавшись с этой девятнадцатилетней девчонкой! – не давая ему объясниться, сказала Изадора.

– Перестань, у меня с ней ничего не было. Я бы просто не смог прикоснуться к подруге собственной дочери, – повышая голос, сказал Рикардо.

– Тогда почему она влюбилась в тебя? – не отставала Изадора.

– Этого я не знаю. Да и вообще, наверняка это обычная сплетня…

– Если я только узнаю, что ты лжёшь мне…

– Я не лгу тебе, любимая, – взял её за руку Рикардо.

– Наверняка ты ей наговорил Бог знает что. Вот она и влюбилась… – успокаиваясь понемногу, сказала Изадора.

– Она ведь совсем ребенок, ровесница моей дочери…

– Девятнадцатилетние девушки уже не дети, и не надо мне рассказывать о твоих чистых помыслах…

– Изадора, ты позвала меня, чтобы устроить эту дурацкую сцену? – выходя из себя, встал Рикардо.

– Успокойся и сейчас же сядь! – потянула его за рукав Изадора. – Разве ты не понимаешь, что только любовь к тебе толкает меня на эти унизительные объяснения?

Примирение их было бурным. И, как всегда после ссоры, сладость свидания чувствовалась острее. После страстных и пылких объятий прямо в машине разговор перешёл в другое русло.

Дон Лазаро сильно сдал за последнее время. Ходит с трудом, тяжело дышит, страдает ужасными головными болями. Думаю, он долго не протянет, – поправляя причёску, сказала Изадора.

– Изадора, ты должна сделать что-то, чтобы он переписал завещание… – воскликнул Рикардо.

– Он сделает это только после моей свадьбы с Андре.

– Послушай, если вы с Андре поженитесь, а дон Лазаро умрёт, ты станешь хозяйкой «Дизайнерс Вентурини», – вслух рассуждал Рикардо.

– Да, тогда у меня будет шестьдесят восемь процентов акций.

– Да два процента у Андре, итого семьдесят процентов! – Рикарда внимательно посмотрел в глаза любовнице. – Изадора, ты же не захочешь предать меня?

– Что ты, любимый! Это даже не сможет прийти мне в голову. – Изадора нежно поцеловала его.

– А с таким количеством акций ты могла бы запросто выжить меня из фирмы, – усмехнулся Рикардо.

– Перестань! Ведь ты же видишь, что я без ума от тебя. И никогда не смогу расстаться с тобой, – Изадора прижалась щекой к руке любимого, – если только…

– Если что? – Рикардо внимательно посмотрел на неё.

– Если только ты сам не променяешь меня на какую-то нимфетку. – Изадора выпрямилась. – Ненависть – это единственное чувство, которым я не могу управлять… Помни это!

На следующий день Андре заехал к дону Лазаро, чтобы получить последние инструкции перед командировкой в Штаты. На этом небольшом совещании присутствовала и Изадора. Дон Лазаро сам попросил её об этом. В последнее время он старался всё больше и больше посвящать её в дела фирмы, тем более когда это касалось Андре.

– Когда у тебя самолёт? – спросил дон Лазаро.

– Все основные вопросы уже были обсуждены.

– Завтра, – ответил Андре.

– Ну что ж, счастливого пути. Привези нам договор, – пожимая руку Андре, сказал дон Лазаро.

– Я сделаю всё, что смогу.

– Изадора, может, тебе тоже стоит поехать с Андре? Это было бы полезно для тебя, к тому же это способствовало бы вашему сближению… – неожиданно сказал дон Лазаро.

– Но… как же так… в последний момент… Я не смогу, дон Лазаро, – поспешно ответила Изадора.

– Ты не мог бы задержаться на пару дней? – спросил у Андре дон Лазаро.

– Вполне. Это нисколько не помешает… Я не сообщал точной даты прибытия, – обрадованно сказал Андре.

– Вот и всё! Тебе не помешает такая поездка, Изадора. Нью-Йорк в это время года просто великолепен! – произнёс дон Лазаро, вставая.

– Извините, дон Лазаро, но я не могу вот так сразу бросить детей одних, – Изадора цеплялась за последний аргумент.

– Ты всегда их запросто бросала. Это не оправдание твоего отказа, – закончил разговор дон Лазаро.

– Но мне сейчас не хочется никуда ехать…

– А я считаю, что твоя поездка необходима, – упрямо сказал старик, выходя из кабинета.

Изадора метнула на Андре недовольный взгляд.

– Не смотри на меня так, ведь это не моя идея… – не в состоянии скрыть радости, сказал Андре.

– Я вижу… – Ей стоило большого труда, чтобы сдержаться и не наговорить Андре гадостей…

Сегодня… Сегодня должно было это произойти.

От одной мысли у Витории захватывало дух. Она, конечно, слышала об этом не раз. Люди называли это делать любовь, переспать, соитие, половой акт… Но все эти слова никак не подходили, они делали страшное дело – превращали это в простое физиологическое действие. А физиология стояла здесь, по убеждению Витории, на последнем месте. А на первом – душа. Поэтому для Витории это имело одно название – вершина любви.

Нет, конечно, так спокойно и рассудительно она об этом не думала. Девушка вообще боялась думать об этом. Боялась и хотела одновременно. Одно она знала точно: с любимым она ничего не станет страшиться, она пойдёт с ним до конца. Ведь она и так принадлежит ему целиком, а он принадлежит ей. Просто наступит момент, и их взаимное стремление сольётся в одно целое.

Её радовало и умиляло, что Эдуардо не воспользовался её полным доверием раньше. Ведь она была готова ко всему с самого начала, но он был предельно корректен и бережлив. Иногда это даже немного пугало её, но потом она понимала, что в Эдуардо сильно развито чувство ответственности.

А вот сегодня это произойдёт. Она сама попросит его об этом. Если он не захочет, она уговорит его, потому что её любовь уже не умещается в ней, нужен выход, нужен взрыв, нужно вступить на вершину.

Она решила это ещё три дня назад и сегодня не остановится ни перед чем. Эдуардо придёт часам к одиннадцати. Они будут купаться в бассейне, он будет читать замечательные стихи, ласково смотреть на неё, а она будет думать только об одном. Нет, сегодня она не станет звать его в свою комнату, она предложит ему встретиться вечером. Они поедут куда-нибудь и там…

О! Девушка даже не могла вздохнуть полной грудью, когда думала о том, что будет вечером.

Эдуардо пришёл ровно в одиннадцать. Увидев его, Виториа поняла, что и он чем-то взволнован. Её сердце сразу разгадало – они думают об одном. Милый, любимый, он словно читает её мысли, чувствует её чувствами.

Он был как-то особенно сдержан сегодня, как-то особенно тих и задумчив. Он подолгу смотрел в глаза Витории, словно решался на что-то важное. Она на его вопросительные взгляды всем своим существом кричала – да! Слышишь, любимый, да!

Но он снова и снова заглядывал в её душу.

Этот день начался с небольшой неприятности. Жоао привёл с собой парня, которого представил так:

– Мой лучший друг и очень проницательный человек Зека.

– Тогда ваша фамилия или Рентген или Холмс, – сказала Виториа.

– Мне бы больше понравилось Холмс, – ответил Зека. – О, привет, Патрисиа, не хочешь меня познакомить с твоей подругой?

– Знакомься, это Жесика, – ответила Патрисиа равнодушно.

– Ты самая красивая девушка Бразилии, – сказал Зека Жесике.

– Слушай, ты не участвовал в конкурсе на самый банальный комплимент? – саркастически спросила Патрисиа.

– Зеке пришлось ретироваться. Но его уязвлённое самолюбие ещё отыграется.

– Вы Эдуардо? – спросил Зека, садясь между Виторией и Докой.

– Простите? – не сразу обратил внимание на Зеку Дока. – Вы мне? Но нас, по-моему, не представили друг другу.

– Что за условности?-– подмигнул Зека панибратски.

– У вас нервный тик? – спросил Дока.

– Нет, я просто подмигнул, – простодушно сказал Зека.

– Виториа, разве у тебя здесь клуб гомосексуалистов? Этот молодой человек подмигивает мне.

Молодёжь, услышавшая этот разговор, рассмеялась. Зека покраснел. Но главный свой козырь он ещё не выложил. Сейчас этот хлыщ у него попляшет.

– Я недавно звонил вам домой, но там никто не подходит к телефону, – сказал Зека с вызовом. – Там живёт вовсе не Эдуардо Коста Браво, а некий Ассунсао.

– Простите, мистер Холмс, что-то не припомню, чтобы я давал вам свой телефон. Это во-первых. Во-вторых, Ассунсао сейчас за границей. И, естественно, никто ответить вам не мог. В-третьих, вышеупомянутый Ассунсао позволил мне пожить в его доме, но я этим так и не воспользовался. В-четвертых, Виториа, что всё это значит?

– Кто тебе дал этот телефон?! – воскликнула Виториа.

– Жоао, – Зека совсем растерялся от такого напора.

– Жоао, – сказала Виториа, – пожалуйста, не делай вид, будто не слышишь меня. Разве я давала тебе телефон Эдуардо?

– Бедный Жоао совсем потерял дар речи – разоблачение принимало обратный характер.

– Э-э… я…

– Ты лазил в мою записную книжку! Оказывается, ты потихоньку шпионишь за мной? Разве я приглашаю тебя за этим?

– Ладно, Виториа, успокойся, – сказал Дока. – Парни и так потратили много сил, устроив настоящее расследование.

Молодёжь снова посмеялась над неудавшимися сыщиками.

– Мы просто полюбопытствовали, – пытался ещё спасти положение Зека. – Разве нельзя больше узнать о человеке, про которого каждый день пишут газеты? Хотя о такой фамилии никто не слышал.

– Неужели никто? – иронично спросил Дока.

– Мой отец никогда не слышал о твоём отце.

– Кстати, он тоже частный детектив? – добивал соперника Дока.

– Нет, у моего отца универсальный магазин, – гордо воскликнул Зека.

– Ну что ж, тогда всё верно. Мой отец не знаком с лавочниками.

Зека впился в Эдуардо злобным взглядом. Ещё секунда, и он бросился бы на обидчика с кулаками.

Но Дока спокойно выдержал его взгляд, даже зевнул слегка и сказал:

– Пойдёмте купаться, леди и джентельмены!

После купания никто и не вспоминал об инциденте. Жоао и Зека куда-то пропали. Дока начал снова читать стихи, и девушки слушали его, ловя каждое слово.

Виториа смотрела на Доку и пыталась понять, о чём он говорит? Почему все так внимательно слушают его? Почему вообще кто-то на него смотрит? Какое они имеют право? Ведь он принадлежит только ей!

До обеда им так ни о чём и не удалось поговорить, потому что Дока постоянно был в центре внимания.

Во время обеда – тоже. Дока очень мило беседовал с доном Лазаро, с Изадорой и даже поправил Порфирио, который спутал Юпитер с Меркурием.

А после обеда он вдруг стал быстро собираться, чтобы уйти.

Казалось, план Витории рушился. Она вдруг ужасно засуетилась, попыталась как-то остановить Эдуардо, но он словно перестал понимать её. Смотрел куда-то в сторону, не давал ей вставить ни слова. Очень торопился.

Она пошла проводить его, но за ними увязался Порфирио, который ещё не закончил спор с Докой по поводу астрологии.

Уже возле машины Дока поцеловал Витории руку, и она почувствовала, как он вложил ей в ладонь записку.

Она сжала листок бумаги в кулаке и еле дождалась, когда он уедет, чтобы закрыться у себя в комнате и прочитать:

«Любимая. Я тоже всё время думаю об этом. Я тоже понимаю, что наступил момент, когда мы должны смело ступить на вершину любви. Но это слишком ответственный шаг. Необходимо остановиться перед ним и ещё раз спросить себя – не спешу ли я? Всё ли я обдумал? Не заслоняет ли минутное желание ответственности за принятое решение? Ведь это на всю жизнь. Понимаешь, любимая, на всю жизнь.

Да, я знаю, принято, что мужчина лидерствует в таких вопросах. Но я слишком люблю тебя и ни за что не воспользуюсь твои доверием. Ты сама должна решить для себя. Решить трезво и спокойно. Для меня вопросов нет – я не могу жить без тебя, я люблю тебя, как никого и никогда на свете не любил. Дальнейшую нашу судьбу вверяю тебе. Не торопись. Подумай хорошенько. Но если ты решилась, позвони мне. Я жду. Твой Эдуардо».

И дальше был новый номер телефона.

Виториа плакала. Но это были не горестные слёзы. Это были слёзы великой радости. Она ни в чём не обманулась, они чувствуют одинаково. Одинаково до мелочей. Ведь он даже называл это так же, как она, – «вершина любви».

Да, это на всю жизнь. На всю оставшуюся жизнь, которую она теперь себе не представляет без любимого.

Дока ехал к Беренисе. Он молил всех святых, чтобы Виториа не позвонила. Ему вдруг стало страшно, что он обидит беззащитную, открытую и добрую девушку. Игры Мими и Беренисе уже перешли за грань допустимого. Дальше начиналась жизнь, и ему предлагали безжалостно сломать чью-то жизнь. Он плохой человек, он разгильдяй, он беспринципный, он бабник, но он не подлец. Он специально написал письмо, чтобы Виториа могла одуматься, остановиться. Он специально передал его так, чтобы это видел любопытный Порфирио и тут же доложил Изадоре. Девушка придёт в себя. Она поймёт, что делает глупость.

Правда, он не выполнил задание Мими. Он может потерять работу, но он, во всяком случае, не потеряет совесть. Дока очень верил своей матери, а мать именно об этом всегда его просила – не теряй совести.

Телефон зазвонил, как только Дока переступил порог.

– Мажордом Эдуардо Коста Браво слушает вас, – сказал Эмилио. – Сеньора Эдуардо? Пожалуйста, сеньорита.

У Доки упало сердце – это звонила Виториа.

– Мы должны встретиться с тобой сегодня вечером, – сказала она, как только Дока взял трубку. – Я скажу родным, что мы пойдём в «Геллэри». Приезжай к девяти.

– Хорошо, – сказал Дока. – Но что ты решила?

– Мне нечего решать, – сказала Виториа. – Я всё решила уже давно.

И она положила трубку.

К девяти Дока был у Витории.

Изадора пожелала им хорошо повеселиться, и они уехали.

– В «Геллэри»? – спросил Дока, когда машина выехала на магистраль.

Виториа не ответила.

– Я спрашиваю, куда поедем? – снова сказал Дока.

– Милый мой, – сказала Виториа тихо. – Ничего не бойся. То, что должно случиться, пусть случится.

Дока погладил её руку. Больше они ни о чём не говорили. Они приехали в тихую гостиницу на окраине города, поднялись в номер, Дока откупорил бутылку шампанского, и они выпили.

– Встань, пожалуйста, – сказала Виториа.

Дока встал рядом с девушкой. Она смотрела ему прямо в глаза.

– Поцелуй меня, – попросила она.

Дока прикоснулся губами к её щеке.

Виториа подняла руки и сняла платье. Она стояла перед ним совершенно нагая. Глаза её лучились теплом и любовью. Губы были приоткрыты и чуть подрагивали.

– Я… – начала было девушка, но Дока приложил палец к её губам.

– Не надо, не надо ничего говорить.

Он осторожно коснулся её тела рукой, провёл ласковым движением от плеча к бедру. Виториа закинула руки ему за голову.

– Только не закрывай глаза, – прошептала она. – Смотри на меня. Ты должен запомнить это на всю жизнь…

Дока обнял её, их взгляды встретились и не расставались до тех пор, пока стон радостной боли не вырвался из груди Витории. Только тогда они оба закрыли глаза.

– Мой первый мужчина, – сказала Виториа радостно. – И какое счастье, что это ты.

Дока приподнялся на локте и посмотрел на неё. Она лежала рядом с ним такая незащищённая, такая чистая, такая родная.

– Salerosa… – сказал Дока.

– Как-как? – спросила Виториа.

– По-испански это значит – ослепительная, – объяснил он.

– Salerosa… – задумчиво повторила Виториа. – Это как-то связано с солью?

– Конечно, – улыбнулся Дока. – Разве ты сама не почувствовала? Представь себе жизнь из одних сладостей.

– Фу, – сказала Виториа.

– Без соли, без перца – какая жизнь?! Сплошная диета.

Виториа рассмеялась.

– Здорово! Милый, это так здорово! Правда, мне было немного больно, но это пройдёт? Скажи, это пройдёт?

– Конечно.

– Нет-нет, я не жалуюсь, ради тебя я бы выдержала любую боль. Да и было-то только чуть-чуть. И вообще не было. И уже всё прошло. Слышишь? Уже всё прошло, милый, я хочу тебя. Слышишь, я – женщина, и я хочу тебя!…

Домой Дока отвёз её уже под утро.

Странно, она не спала всю ночь, а сна не было ни в одном глазу.

Мать вышла из своей спальни, когда Виториа пробиралась по коридору к себе.

– Ты где была? – испуганно спросила она. – Ты знаешь, который час?

– Мамочка! – Виториа бросилась матери на шею. – Мамочка, я так счастлива! Это была лучшая ночь в моей жизни! Самая сладкая, солёная, перчёная, самая восхитительная!

– Ты была с Эдуардо? – спросила мать. Она всё поняла.

– Да.

– Смотри, доченька, ты ведь не знаешь его как следует…

– Я люблю его, мама…

– Это правда, ты влюбилась? – улыбалась Изадора.

– Я не просто влюбилась, мамочка, я влюбилась на всю жизнь…

Изадора гладила дочь по голове. Она улыбалась – дочь её счастлива, парень её – хороший человек, и вся жизнь впереди…

Энрике совсем потсрал счёт временя. Он словно сидел в кино и смотрел фильм про жизнь удачливого жениха, которого водят по ресторанам, знакомят с семьёй, которому дарят машину, одевают с головы до пят. Но фильм идёт на экране, а сам Энрике в это время обнимает хорошую девчонку, девчонка смеётся, ей весело, они даже целуются, едят поп-корн, иногда поглядывают на экран и видят, как главный герой обнимает свою престарелую миллионершу, как она вся дрожит в его объятиях, им в зале смешно, они молоды, они счастливы, им нет дела до удачливого жениха.

Энрике словно бы и не участвовал во всём этом параде предсвадебной суеты. Валентина действительно таскала его по магазинам, действительно одевала и обувала. Она подарила ему ещё одну, спортивную машину, она познакомила его с доном Лазаро, а Энрике в это время всем своим существом был с Аной Марией Батистой.

В самом деле, «отличная» получилась бы парочка! Энрике думал об этом с горькой усмешкой. Он всё знал про Ану, знал, что мужчин она не сможет сосчитать на всех пальцах своих и Энрике рук и ног, но ничего с собой поделать не мог.

Он стал звонить ей чуть ли не ежедневно. Они всё чаще встречались, но от этих встреч был у Энрике тяжёлый осадок. Ана грустила и на все добрые слова Энрике отвечала печальной улыбкой.

– Я влип в неприятную историю, – рассказывал он ей.

– У тебя же всё так хорошо шло, – удивилась Ана.

– Валентина познакомила меня с доном Лазаро…

– С самим патриархом?! – иронично воскликнула Ана. – Ну и как он?

– Я сделал всё, чтобы заслужить от него упрёк. А он, зараза такая, одобрил наш брак.

– Но ты же этого и хотел, – сказала Ана удивлённо.

– Сначала хотел… Потом не хотел… Потом опять хотел, а теперь опять… Мне это так нелегко, Ана Мария, если бы ты знала!

– Ну, теперь не повернёшь.

– То-то и беда, что у меня обязательства перед Валентиной…

– Ну, успокойся, привыкнешь… Привыкнешь к роскоши, к исполнению всех свои прихотей… – Ана лукаво улыбалась.

– Чёрт! – закричал Энрике. – Это ты во всём виновата! Если бы я не узнал тебя, ничего такого не вышло бы!

– Невелико горе, – сказала Ана. – Забудешь.

– Хорошо, значит, ты считаешь, что отступать мне не следует?

– Не следует.

– Боже, но как же это тяжело!

– За всё надо платить, Энрике, – Ана горько улыбнулась. – Твоя плата не так уж велика. А ты думай лучше о золотом дожде, который вот-вот на тебя прольётся.

– Чёрт! – опять закричал Энрике. – Ты что, всё время думаешь о деньгах?!

– Конечно, – жёстко сказала Ана. – Не о Рикардо же, который меня просто выбросил.

– Ты совсем не видишься с ним? – спросил Энрике подозрительно.

– Я бы, может, и хотела, да он не хочет…

– Ну-ну, не расстраивайся, он мизинца твоего не стоит.

– Зато таких, как я, он может купить тысячу.

Зазвонил телефон. Ана подняла трубку:

– Алло! Да, Ана Мария… Привет, Роналдо… Сегодня?… В котором часу?… Хорошо… Ты знаешь мою таксу?… О! Это щедро. Ладно, договорились, выезжаю.

Она положила трубку и виновато посмотрела на Энрике.

– Извини, мне пора на работу.

Бианка не понимала брата. В руки валится богатство, а он, видишь ли, куксится. Сестра надеялась, что и ей перепадёт от жирного куска, который отламывает брат. Но сомнений Энрике она развеять не могла.

– Бог мой, какой же ты нарядный! – восхищалась она его новым костюмом. – Куда это ты собрался?

– К невесте, – мрачно ответил Энрике.

– А я думала – на похороны, – рассмеялась сестра.

– Это почти одно и то же.

– Нет, ты просто красавец. Ты и всегда-то был недурён, а сейчас – особенно.

– Это мой подарок невесте, – пошутил Энрике.

– Слушай, да перестань ты хныкать. Ты же добился, чего всегда хотел.

– Ещё и ты скажи, что вышла бы за мешок с деньгами, – зло одёрнул сестру Энрике.

– Не раздумывая! Я когда-то хотела жить по любви, и что же мне осталось? Одиночество и озлобленность. Так что нечего тут строить из себя гордого бессребреника.

– Да всё верно, – сказал Энрике. – И Валентина замечательный человек… Не хотелось бы обижать её…

– А Ану Марию выбрось из головы, – угадала его мысли сестра.

Валентина повезла Энрике в ночной клуб, где в полумраке за маленькими столиками на двоих богатые парочки утоляли голод и жажду изысканными блюдами и марочными винами.

– Представляешь, – говорила Валентина, которую Энрике почти не слушал, потому что глазел по сторонам, – Лазаро хотел собрать за столом всю семью на Новый год, а оказался за столом один.

– Бедный старичок, – сказал Энрике.

– Не будь таким злым. Брат старый человек, ему хочется, чтобы рядом были внуки, Изадора, я… Это первый Новый год без Клаудио, – добавила она грустно.

– А какой он был, этот Клаудио? – спросил Энрике, который уловил перемену в тоне Валентины.

– Я не люблю разговаривать на эту тему, – вдруг резко ответила она:

– Почему? – Энрике задела резкость невесты. – А мне интересно…

– Не твоё дело! Хватит! – грубо оборвала Валентина.

Энрике подпёр щёку рукой и внимательно посмотрел на неё.

– Ты, наверно, иногда надеваешь значок и – вперёд, да?

– Какой ещё значок? – раздражённо спросила Валентина.

– Шерифа, – сказал Энрике. Желваки выступили на его скулах.

Он готов был сейчас разругаться с Валентиной навсегда. Он даже обрадовался такому случаю. Если бы это сейчас произошло, он никогда бы потом не жалел.

Видно, Валентина тоже уловила эту решительность Энрике, потому что вдруг вся сжалась, словно её собираются ударить.

– Прости меня, пожалуйста, – жалобно сказала она. – Я просто очень не люблю вспоминать прошлое.

– А я не люблю, когда мне хамят, – обострял Энрике.

– Ну, пожалуйста, прости меня, милый, – просила Валентина.

Энрике отвернулся от неё.

– Не обижайся. Я не хотела. Прости… Давай поедем ко мне. Мы сможем побыть вместе…

Энрике вдруг показалось, что земля покачнулась под его ногами – за соседним столиком сидела Ана Мария. Рядом с ней был какой-то сытый боров, и он обнимал её за плечи. Ана почувствовала на себе его взгляд и повернула голову. Глаза их встретились. Веки Аны чуть дрогнули, развратная улыбка исчезла с её лица. Она скинула руки борова с плеч и заёрзала на стуле.

– Ты слышишь меня, любимый? Мы посидим немного с братом…

– И он опять замучает меня своими вопросами, – ровным голосом сказал Энрике.

– Не бойся… Мы недолго, а потом у нас будет чудесная ночь…

– Я не люблю, когда ты мне приказываешь, – сказал Энрике.

Он всё ещё смотрел на Ану. Она встала из-за стола и пошла к выходу, боров смешно семенил за ней.

– Кто это? – спросила Валентина.

– Не знаю, – сказал Энрике. – Просто очень похож на борова.

– Мне показалось, что ты смотришь на женщину, – сказала Валентина.

– А ещё я не люблю, когда мне устраивают сцены ревности, – сказал Энрике и тоже поднялся из-за стола.

– Прости, любимый, это больше не повторится…

Теперь Энрике знал, что делать. Он женится на Валентине, но и Ану он не оставит. Это первая женщина, которая так волнует его. Он не может объяснить почему, но это так. Другой такой женщины нет. Отец бы сказал, что он дурак, потому что влюбился в нищую проститутку, а мать… Мать иногда понимала его.

Он женится. Ану он возьмёт на содержание.

– Что ты делаешь?! – Глаза отца смотрели на Патрисию с ужасом.

Патрисиа положила трубку. Что она могла сказать отцу? Что она могла сказать самой себе?

– У меня сейчас разорвётся сердце! Патрисиа, дочурка, – у Фелипе на глазах блеснули слёзы. – Девочка моя, я не могу видеть, как ты унижаешься перед этим человеком. Ты же всегда была сильнее меня! Это я когда-то ползал перед ним на коленях, умоляя спасти меня от позора. Но ты! Ты же всегда была такая гордая, сильная! Что с тобой случилось?

С того злополучного дня, когда отец услышал её разговор с Рикардо, Патрисиа задавала себе этот вопрос постоянно: что со мной случилось?

Это было непостижимо, как в детстве непостижима бесконечность. Это было необъяснимо, как равновесие канатоходца. Этого не могло быть! И это было. Она любила Рикардо. Она любила человека, про которого знала только плохое. Только и исключительно плохое. О его любовных похождениях, о его жестоком обращении с женщинами, о его подлости по отношению к отцу, о ненависти к дому Вентуринн, о его беспринципности и лжи, о его самодовольстве и хитрости. Патрисиа даже подозревала, что ей открылась только верхушка айсберга. А что там в глубинах? Ходили смутные слухи о том, что он убил собственную жену и так сцрятал концы в воду, в прямом и переносном смысле, что полиция даже не возбудила против него уголовного дела. Он третировал Жесику. Он…

Но странное дело, чем больше недостатков Рикардо перебирала в голове Патрисиа, тем больше понимала, что они не имеют для неё никакого значения. Наоборот, они каким-то непостижимым образом делали Рикардо ещё более притягательным, ещё более любимым. За что Рикардо можно ненавидеть, Патрисиа знала, а за что она любит его? На этот вопрос она ответа не находила.

Может быть, у неё извращённая тяга к злу, к жестокости. Может быть, она мазохистка. Ведь перспективу своей любви она видела в одних только чёрных красках – всё это кончится бедой для неё. Отец прав. Да она и сама это прекрасно знает, так зачем же ей это мучение? На эти вопросы Патрисиа ответить не могла.

И почему-то это состояние трагической предопределённости тоже нравилось ей. Нет, она не чувствовала себя героиней. Она вообще себя не ощущала. Она просто любила человека. И это было не унижение, когда она признавалась Рикарда в любви и просила его о встрече. Это было естественным проявлением её чувства. Самое главное, что только теперь, полностью признавшись и себе и Рикардо в любви, она вдруг ощутила себя сильной и гордой, она почувствовала, что она сильнее Рикардо, что она ведёт в этой непростой жизненной ситуации, что Рикардо вдруг потерялся, испугался, отступил, он только следует иногда за ней, но, сделав маленький шажок, опрометью бежит назад.

– Нет, отец, дочь твоя не унижается, она любит, и она этим гордится.

– Я не хочу, чтобы Жесика думала, что я соблазняю девятнадцатилетних девочек! – кричал Рикардо. – Прошу тебя, пойми!

– Глупыш, – говорила ему Патрисиа. – Мне всё равно, что подумает твоя дочь, мой отец, весь мир. Я такого никогда в жизни не испытывала. Да, я и раньше влюблялась, вернее, мне казалось, что влюблялась. Но я вполне контролировала себя. А сейчас всё совершенно по-другому. Это так сильно, что… что, если завтра умрёшь ты, меня тоже не станет.

– Что ты говоришь?! Ты с ума сошла! – испугался Рикардо.

– Как ты сейчас похож на моего отца! – рассмеялась девушка. – Те же самые слова!

– И он прав. Он тоже отец, мы друг друга понимаем! Тебе надо хорошо обо всём подумать. Ты же такая рассудительная, уравновешенная девушка…

– Любимый, я не хочу быть уравновешенней. Я просто хочу любить тебя с каждым днём всё сильнее и сильнее.

– Но я тебе не подхожу! Тебе нужен кто-нибудь помоложе.

– Прекрати! Не надо мне никого помоложе, мне нужен ты! Я скучаю по тебе, я безумно тебя люблю!

– Прошу тебя, не надо! – взмолился Рикардо.

– Теперь ты говоришь – не надо…

– Да, я одумался.

– Это очень легко проверить, – сказала Патрисиа. Она встала и подошла к Рикардо.

Она ничего не делала, просто стояла перед ним и смотрела на него с лёгкой улыбкой. Она была прекрасна в этот момент. Длинные, стройные ноги, узкие, почти мальчишеские бёдра, плоский живот и острая упругая грудь. Волнистые чёрные волосы падали на покатые, уже почти женские плечи, глаза были подёрнуты тонкой пеленой страсти, сочные губы, не тронутые помадой, чуть шелушились, и так хотелось, чтобы она облизала их.

– Ты меня хочешь? – спросила Патрисиа чуть хрипловато.

– Я ещё никого не хотел так, как тебя, – еле справляясь со своим голосом, ответил Рикардо.

– Так возьми.

Рикардо стоило больших, неимоверных усилий, чтобы не двинуться с места.

– Я не стану этого делать… Я слишком люблю тебя, чтобы…

– Ха-ха-ха! – Патрисиа захохотала, запрокидывая голову.

Рикардо встал и вышел из комнаты. Поэтому он не видел, что у девушки в глазах стояли слёзы.

Беренисе познакомила Патрисию с Фернандой. Неожиданно девушки крепко сдружились. Дело было не только в том, что они ровесницы. Какой-то жизненный опыт у них удивительно совпадал.

– Беренисе сказала, что ты работаешь у Рикардо Миранды? – спросила Патрисиа как-то.

– Да. Он устроил меня на свою фирму.

– И что ты о нём думаешь? – скрывая свой интерес, спросила Патрисиа.

– Мне сказали, что он плохо обошёлся с твоим отцом, – полувопросительно сказала Фернанда.

– Да, было такое.

– Говорят, он пользуется успехом у женщин. Я, например, знаю двух, которые сходят по нему с ума. Ану Марию и Бианку.

– Трёх, – сказала Патрисиа тихо.

– Что?

– Сейчас ты видишь перед собой третью, – сказала Патрисиа и открыто посмотрела Фернанде в глаза.

– Боже, зачем я тебе рассказала…

– Ничего, я и сама всё знаю.

– Да, тебе не повезло, – сказала Фернанда грустно. – Он ведь намного старше тебя.

– Иногда мне кажется, что именно из-за этого я его и люблю. Есть тут один молодой… Если бы не Рикардо, я ни за что не уступила бы его своей подруге.

– Может, напрасно?

– Она с ума сходит по Эдуардо.

– Эдуардо? – Фернанда не смогла скрыть своего удивления.

– Да, его зовут Эдуардо Коста Браво. Ты его тоже знаешь?

– Нет, читала в газете что-то.

– Но мне никто не нужен. Знаешь, Рикардо не хочет заниматься со мной любовью, – на ухо шепнула Фернанде Патрисиа.

– Странный! – засмеялась Фернанда.

– Он считает, что я гожусь ему в дочери. Только это всё оправдания. Он просто не любит меня, вот так.

Для Рикардо возникшая ситуация тоже была необычной. Всё на этот раз перевернулось с ног на голову. Не он домогался женщины, а она его, не женщина отказывалась, а он.

Во всяком случае, Рикардо пытался как-то развязать всё туже затягивающийся узел. Он помог Фелипе снова устроиться на работу. Собирался выступить на комиссии и снять обвинения с отца Патрисии. Но вот как быть с самой девушкой, он не знал. Мысли о ней постоянно тревожили его. Патрисиа не укладывалась ни в какие заранее известные ему каноны. Честно говоря, Рикардо побаивался её. Он задавал себе вопрос, не стареет ли он? Может быть, боится он не Патрисии, а настоящей любви? Но если это настоящая любовь, то Рикардо не хочет её. Это слишком страшно, это как болезнь, смертельная болезнь.

Когда чувства переходят в слова, то возвращаться к чувствам уже невозможно.

Патрисиа позвонила Рикардо через неделю.

– Хочу поблагодарить тебя за рекомендацию.

– Какую рекомендацию? – не понял Рикардо.

– Разве не ты рекомендовал моего отца в инвестиционный банк?

Рикардо так ждал этого звонка. Ведь позвонить Патрисии он не мог. Боялся, что снова нарвётся на Фелипе и тот станет оскорблять его. Но звонка он ждал, потому что в душе его что-то тронулось. Осторожность и рассудительность всё чаще уступали место захватывающему чувству радости, ожидаемого счастья. Он уже почти готов был сдаться своей любви.

– Алло, Рикардо, ты слушаешь меня? – спросила Патрисиа, потому что Рикардо не отвечал.

– Да. За рекомендацию? Это пустяки…

– Что ты! Я только что проводила его на встречу. Он на вершине счастья. Я очень благодарна тебе за ту радость, что ты доставил моему отцу.

– А ты рада? – спросил Рикардо, вкладывая в свой вопрос ещё один смысл.

– Очень, – так же весело ответила Патрисиа.

– Я хотел обрадовать тебя, – снова с подтекстом сказал Рикардо.

– Спасибо. Это всё, что я хотела тебе сказать.

Рикардо почувствовал, что Патрисиа не поняла или не захотела понять его намёков.

– И только? – спросил он, словно цеплялся за соломинку.

– Да.

– А когда мы увидимся? – задал Рикардо уж совсем жалкий вопрос.

– Как-нибудь, – легко ответила девушка. – Пока.

Патрисиа даже не предполагала, что разговор дастся ей так легко. Она должна была поблагодарить Рикардо, но думала, что сделать это будет трудно. А оказалось…

Да, она слышала в голосе Рикардо совсем другие слова, угадывала совсем другие мысли, но если раньше она бы ухватилась за это, то теперь спокойно могла пройти мимо, даже не подав вида. Нет, она не перестала любить. Просто в своём чувстве она так обогнала партнёра, что он остался далеко позади и был почти не виден. Чувство, не нашедшее выхода вовне, стало растить себя самое. Оно стало самодостаточным. Ему теперь даже не нужен был предмет обожания. Поэтому Патрисиа смогла так легко говорить с человеком, от которого вот уже столько времени сходила с ума. Он безнадёжно отстал, он не смог вырваться из плена предрассудков, он оказался недостоин любви. Сможет ли он освободиться, броситься к исчезающему за горизонтом великому чувству?

Время покажет…

– После Рождества Фернанда почти не виделась с Андре, очень редко теперь он забегал к ней на работе. Да и на Рождество заехал только на минуточку, чтобы поздравить и подарить подарок.

Уезжая в командировку в Америку, он даже не нашёл времени, чтобы проститься с ней. Понимая, что так лучше, что пора уже и вовсе забыть его, Фернанда всё же очень страдала.

Попытка остаться друзьями ни к чему не привела. Фернанду не оставляла мысль, что жизнь обделяет её. Ей так хотелось любить и быть любимой, хотелось большого настоящего чувства… А взамен этого она получала разочарование за разочарованием… И одиночество уже плотным кольцом окружало её…

Не могло это укрыться и от её близких. Мать и дедушка тщетно старались развлечь девушку, но все их попытки оканчивались неудачей.

– Фернанда, почему бы тебе не сходить в кино? – спросил Эмилио у внучки как-то вечером. – Нельзя в твои годы всё время сидеть дома…

– Я не хочу, – ответила Фернанда.

Эмилио повздыхал, покряхтел, а затем, собравшись с мыслями, сказал:

– Послушай меня, старика, девочка… Ты уже выросла… Тебе уже не прожить без любви…

– О чём ты, дедушка? – Фернанда подняла голову от учебников.

– Ты должна кого-нибудь полюбить, я тебе точно говорю. – Эмилио вздохнул. – Как раз этого тебе и не хватает…

– Правда? И где же мне искать любви?

– Это уже зависит от тебя. За любовь нужно бороться. Находит тот, кто ищет… Ты молода, красива, а дома ты всё равно никого не найдёшь! – рассудительно сказал Эмилио.

– По-твоему, дедушка, стоит мне выйти из дома, так я сразу же и найду её? – усмехнулась Фернанда.

– Как тебе сказать… В твоём возрасте у меня, например, с этим проблем не было… – весело засмеялся старик.

– Да перестань, дедушка. Настоящая любовь на дороге не валяется.

– Ну, я не знаю, как с тобой говорить… Ты сама не хочешь себе помочь! – огорчённо произнёс Эмилио.

– Знаешь, а ведь я ещё никого по-настоящему не любила… – помолчав, задумчиво сказала Фернанда.

– А как же Андре? – удивлённо спросил дед.

– И Андре тоже. То есть у меня было, конечно, какое-то чувство к нему… Но не любовь… не настоящая любовь, понимаешь?

– Нанда, девочка моя, тогда ты не знаешь, что такое настоящая доброта человеческой души. Ты даже не имеешь об этом понятия… – задумчиво сказал Эмилио.

За эти дни Фернанда очень сблизилась с Бианкой. Они вместе работали, много говорили о постигших их судьбах, в чём-то очень похожих. Бианке было искренне жаль эту чистую и открытую девушку, ей не хотелось, чтобы Фернанда повторила её путь, полный преданной и неоценённой любви.

Фернанда была уже своей в доме Бианки. Познакомилась с её братом и подругами. Здесь она находила новый для себя мир дружеских отношений и бескорыстной поддержки. Она могла говорить с ними о наболевшем, даже о том, чего не смогла бы сказать родным.

– Я знаю, моя мама предпочла бы, чтобы отец навсегда остался в тюрьме, – горько говорила девушка как-то вечером, сидя в гостях у Бианки. – Я не могу с этим мириться, для меня нет большей радости, чем знать, что отец скоро будет с нами.

– Он любит твою маму? – спросила Бианка.

– Это не то слово! Он просто без ума от неё! И она когда-то очень любила его, но ей столько пришлось страдать рядом с ним, что любовь постепенно ушла…

– Но ведь она теперь вновь собирается замуж? – спросила Лусиана.

– Это и делает, возвращение отца таким неприятным для неё, – ответила Фернанда.

– Подожди, а где же он будет жить, когда вернётся? – спросила подругу Бианка.

– Да где же ему жить? Не в пятизвёздочном же отеле? – с досадой ответила Фернанда.

– Не хотела бы я быть на месте твоей мамы. Ты знаешь, мне очень жаль её, – вырвалось у Лусианы.

– Кого действительно жаль, так это отца! – запальчиво сказала Фернанда.

– Фернанда, успокойся, всё ещё образуется, – примиряюще сказала Бианка.

– Что образуется? Как? – не успокаивалась Фернанда.

– В конце концов, у твоей мамы есть полное право устраивать свою личную жизнь так, как ей хочется, – сказала Лусиана.

– Я всё понимаю, Лусиана, не так уж я глупа. Только знаю, что отцу никогда не освоиться в новой для него сегодняшней жизни без поддержки мамы, – заканчивая разговор, сказала Фернанда.

– И всё же разбитое корыто снова не склеишь… – добавила Лусиана.

Чтобы немного развеяться, девушки решили остаток вечера провести в закусочной, которая была поблизости. Посетителей было немного, и девушки сразу обратили внимание на двух парней за соседним столиком. Подруги безошибочно определили, что эти молодые люди зашли сюда случайно. Сразу было видно, что обычно они посещают другие, более дорогие места…

Юноши также заметили их появление, особенно один, который не спускал глаз с Фернанды.

– Смотри, какая интересная девчонка! – сказал один из них приятелю.

Это были уже знакомые читателю Зека и Жоао.

– Которая из них? – незаметно глядя на соседний столик, спросил Жоао.

– Вон та, чёрненькая, с короткими волосами, – ответил Зека.

– Эта без денег. Да, впрочем, они все без денег, – определил Жоао.

– А откуда ты знаешь?

– Да по ним видно, что всем им приходится работать, – потеряв к девушкам всякий интерес, сказал Жоао.

– Ерунда! Я знаю кучу людей, которые работают и имеют хорошие деньги…

– И всё же, если человек богат и не дурак при этом, от не станет себя утруждать работой. – Жоао закурил.

– Это ты хватил! Работать всегда нужно, дружище, – продолжая смотреть на девушку, ответил Зека.

За соседним столиком заметили внимание со стороны молодых людей.

– Фернанда! Похоже, ты понравилась, – тихо сказала Бианка.

– Лови момент, Фернанда. Он очень даже ничего… – добавила Лусиана.

– Я уже сыта этим «ничего», – отмахнулась Фернанда.

– Да перестань, не век же теперь оглядываться на прошлое. Лучше посмотри, какой он симпатичный, как смотрит на тебя, – уговаривала подругу Бианка. – Улыбнись ему.

– Тебе не надоело глазеть, Зека? Она на тебя даже внимания не обратила, – скучая, произнёс Жоао.

– Зато обратила её подружка. Согласись, это уже полдела… – улыбнулся Зека.

– Ну, эта вообще старовата для тебя, – пуская кольцами дым, сказал Жоао.

– Она меня не интересует. Я же тебе сказал, что мне понравилась вон та, чёрненькая. Ты только посмотри!

– Ты мне уже надоел, Зека. Вспомни, мы собирались поговорить об Эдуардо, – нетерпеливо произнёс Жоао.

– Прошу тебя, забудь о нём хоть на время. Мне давно уже никто так не нравился… – по-прежнему глядя на девушку, сказал Зека.

– Подруги уговорили, наконец, Фернанду хотя бы посмотреть в сторону Зеки.

– Нет, девочки, он ещё маленький, к тому же, видно, сынок богатеньких родителей, – отвернувшись, сказала Фернанда.

– Тем лучше, значит, у него полно денег, – не отставала Бианка.

– По-твоему, я очень гонюсь за деньгами? – тряхнув головой, сказала Фернанда.

– Да ладно тебе, пожалей парня, у него сейчас глаза выскочат… Улыбнись, слышишь, улыбнись ему… – поддержала Бианку Лусиана.

– Придётся, а то ведь вы от меня не отстанете, – сказала Фернанда и одарила парня своей светлой, слегка насмешливой улыбкой.

– Зека радовался как ребёнок.

– Ты видел? Видел, она мне улыбнулась! – схватив за руку Жоао, воскликнул юноша.

– Никогда не думал, что ты можешь быть таким ненормальным, – высвобождаясь, произнёс Жоао.

– Они уже попросили счёт, Жоао. Я должен подойти к ним, иначе я её больше не увижу, – не слушая приятеля, сказал Зека.

– Да что тебе в голову ударило, Зека? Что за прихоть знакомиться с девушкой в пивной?!

– Отстань, Жоао, – вставая, бросил Зека.

Он сделал несколько шагов к девушкам и, поклонившись, сказал:

– Добрый вечер…

– Добрый вечер… добрый вечер… добрый вечер, – ответили девушки.

– Извините, но мне хотелось бы с вами познакомиться, – немного смущаясь, произнёс Зека. – Меня зовут Жозе Гильерме, но вы можете называть меня просто Зека.

Обращаясь ко всем сразу, Зека всё же смотрел только на Фернанду. Перехватив этот взгляд, девушка нахмурилась.

– Понятно, Зека… А что дальше? – она в упор посмотрела на юношу.

– Я хотел бы побеседовать с вами, можно? – улыбнулся Зека.

– И всё же, что вам нужно? – Фернанда продолжала хмуриться.

– Ваш телефон, – сразу выпалил Зека.

Девушки рассмеялись, но не зло, а скорее поощрительно…

– А больше вам ничего не нужно? – Фернанда не хотела продолжать знакомство.

– Ещё, если можно, узнать, как вас зовут… – не хотел отступать Зека.

– Фернанда, – коротко ответила девушка.

– Красивое имя. Так дайте же мне свой телефон. Тогда мы сможем продолжить наше знакомство, и как знать, возможно, я смогу поменять ваше мнение обо мне.

– Послушайте, возвращайтесь вы туда, откуда пришли… – почти грубо сказала Фернанда.

– Она собиралась высказаться ещё более определённо и научить нахала, как себя нужно вести в приличном обществе, но Бианка уже взяла всё в свои руки:

– Она всегда такая при первом знакомстве, не обращай внимания, Зека.

В руках у Бианки уже появилась салфетка, на которой она писала телефон.

– Вот, позвонишь ей в рабочее время. Добавочный я написала ниже…

– Большое спасибо, – Зека взял салфетку из рук Бианки. – Прошу ещё раз прощения за моё вторжение. Я не хотел испортить вам вечер, – смущённо сказал Зека, глядя на Фернанду.

– Всё в порядке. Пока, – ответила за подругу Бианка.

Когда девушки вышли из кафе, Бианка накинулась на Фернанду:

– Ты просто ненормальная! Что ты так набросилась на этого бедного парня? Чем он тебя обидел? Воистину мы сами творцы своего счастья! Сначала она плачет белугой, клянёт своё одиночество, а стоило подвернуться вполне приличному варианту, так чуть с кулаками на него не бросилась! Теперь я не удивлюсь, если тебе придётся весь век куковать одной…

Фернанда, напротив, всю дорогу молчала. Подругам казалось, что она вовсе и не слушает их. Но это было не так. Слова Бианки попадали ей в самое сердце, и горько было сознавать, что та, по-видимому, права.

Динамит, даже заключённый в толстенную железную оболочку, с лёгкостью разрывает её.

Молодую девушку тоже не удержать в четырёх стенах. А уж если речь вести о Жесике, дочери Рикардо Миранды, то здесь сравнивать придётся с куда более мощной взрывчаткой.

Жесика не могла долго сидеть без дела. Ей надо было или влюбиться, или поссориться. Ни той, ни другой возможности случай ей не предоставил. Но в руки её попал загадочный дневник матери. Фантазия девушки разыгралась, словно буря после иссушающей жары.

Морить отца безмолвием ей надоело довольно быстро, а вот со служанкой история становилась перспективной. Анжелина всё чаще уходила из дому, а иногда и на довольно продолжительное время. Кому-нибудь другому и в голову не пришло бы подозревать служанку в чём-то предосудительном. Но энергия Жесики требовала выхода, поэтому она сочинила в своей милой головке историю про страшную тайну, которую служанка скрывает от всего белого света. Выведать эту тайну – вот задача!

– Где ты была? – спрашивала Жесика Анжелину после каждой отлучки.

– Как же тебя интересуют мои дела! – улыбалась служанка.

– Где ты была? – в голосе девушки появлялись стальные следовательские нотки.

– Перестань, – отвечала служанка, ни капельки не испугавшись. – Я всё равно не скажу. Ведь есть на свете вещи, которые тебя не касаются. – И она легонько щёлкнула Жесику поносу.

– Ты наверняка что-то скрываешь. Когда-нибудь я прослежу за тобой. По-моему, у тебя есть мужчина.

– А если и так?

– Я всё выведаю!

– Не получится, я гораздо хитрее тебя, – смеялась в ответ Анжелина.

– Это мы ещё посмотрим!

– Тебе что, нечем заняться?

– Если б служанка знала! Она попала в самую точку.

– Я обожаю тайны, – призналась Жесика. – Ну раскрой мне хоть какую-нибудь.

– У меня нет никаких тайн, девочка. – Анжелина видела, что Жесика ещё совсем ребёнок.

– А как же дневник? – не отставала девушка.

– Ну вот, ты опять за своё!

– Значит, договоримся так! – Жесика была настроена решительно. – В следующий раз ты возьмёшь меня к своей сестре.

– К двоюродной сестре? Зачем тебе это?

– Тогда пригласи её к нам.

– Она очень больна, вряд ли это получится.

– Всё, тогда я поеду с тобой, – решила девушка.

– Как хочешь! Только это очень бедный район. Там даже асфальта нет.

– Однажды я была в фавелах! – похвасталась Жесика. – И мне там понравилось!

Вернувшийся с работы Рикардо застал как раз последние слова дочери.

– Жесика, не говори глупостей! Что тебе могло понравиться в фавелах? – сказал он.

– Там, по крайней мере, дети живут свободно. Чем я не могу похвастаться, – ответила Жесика с вызовом.

– Знаешь, у меня иногда чешутся руки, чтобы тебя выпороть. Наверное, тебе только этого не хватает! Ведь всё остальное у тебя есть!

Жесика надулась и ушла к себе. Да, отец не понимает её. Он всё ещё считает её крошкой. А она уже давно не маленькая. Она ещё всем им покажет!

На следующий день Анжелина снова собралась проведать сестру:

– Я поеду с тобой! – твёрдо заявила Жесика.

– Нет, не поедешь, – мягко улыбнулась служанка.

– Но мне так хочется! – капризно сказала Жесика.

– Я тебя не возьму. Всего доброго.

– Как это «не возьму»? – опешила Жесика. – Ты слышал, как она мне ответила? – обратилась она к отцу, когда Анжелина закрыла за собой дверь.

– Она тебе просто отказала, – ответил отец. – И правильно сделала. Тебе пора понимать слово «нет». В жизни ты услышишь его ещё много раз…

Но Жесика не дослушала нотации отца.

Она вышла на кухню, а оттуда через чёрный ход поспешила на улицу.

Анжелину она увидела сразу – та стояла на автобусной остановке.

Жесика спряталась за дерево, чтобы служанка не заметила её. Но как только Анжелина села в автобус, Жесика выскочила из своего укрытия и остановила первое такси.

– Поезжайте за этим автобусом, – приказала она.

Водитель равнодушно зевнул.

– Опять детектив! – и тронул машину.

Анжелина вышла через две остановки. Но это был вовсе не бедный район. Это был, наоборот, центр города. Жесика тут же вылезла из такси и последовала за ней. Анжелина шла не спеша, разглядывая витрины, и даже останавливалась возле некоторых из них.

У неё назначено свидание. Что ж, посмотрим, с кем она встречается.

Жесике было довольно легко следить за служанкой, потому что плотная толпа пешеходов скрывала её от глаз Анжелины.

Вот Анжелина остановилась возле обувного магазина, оглянулась и вошла внутрь. Жесика не стала следовать за ней. Магазин был небольшой, и была опасность столкнуться со служанкой нос к носу. Лучше было подождать её на улице. Ведь не в обувном же магазине она назначила свидание!

Жесика перешла на другую сторону улицы и присела за столик в открытом кафе. Наблюдательный пункт был отличный. Отсюда был виден не только вход, но и внутренность магазина. Несколько покупателей расхаживали среди прилавков, продавцы в форменной одежде показывали им образцы. Анжелина сидела спиной к улице. Она примеряла туфли, и продавцы подносили ей коробки.

Интересно, магазин дорогой, откуда у простой служанки деньги? Загадка становилась всё более интересной.

– Что желает сеньорита? – спросил Жесику подошедший официант.

– Не мешай,– сказала ему Жесика, даже не очень осознавая, с кем разговаривает.

– Простите, – сказал официант, пожав плечами, и удалился.

Наконец Анжелина, кажется, нашла нужную пару, потому что подала продавцу кредитную карточку. Тот быстро оформил покупку и подал служанке пакет с коробкой. Анжелина встала и… оказалась не Анжелиной.

Что такое? Жесика ни на секунду не выпускала двери магазина из виду. Куда пропала Анжелина?

Жесика ринулась в магазин. Она уже не боялась столкнуться со служанкой нос к носу. Анжелины в магазине не было.

– Простите, сюда заходила наша служанка, – обратилась Жесика к продавцу. – Куда она пропала?

Ответом ей был общий смех. Да, действительно, она задала дурацкий вопрос.

– Я хотела спросить… Она вошла, но не вышла… Такое может быть? – попыталась исправить положение Жесика,

– Конечно, – сказал продавец. – У нас есть другой выход, – и он показал на дверь в глубине магазина.

Жесика бросилась туда и оказалась на другой улице. Надо ли говорить, что Анжелины уже и след простыл.

А вечером служанка вошла к ней в комнату.

– Надо стучаться, прежде чем войти, – сказала Жесика, увидев, что Анжелина рассержена. Ведь лучший способ защиты – нападение.

– Во-первых, – сказала служанка, вовсе не обратив внимание на замечание Жесики, – ты не такая уж хитрая, как тебе кажется. Во-вторых, когда вздумаешь опять следить за мной, – будь осторожнее! Ясно?

– О чём ты говоришь? – неестественно удивилась Жесика.

– О том, что ты сегодня пыталась за мной следить!

– Ты с ума сошла!

– Но сыщик ты никудышный!

– С чего бы это мне за тобой следить? – попыталась выкрутиться Жесика.

– А вот это я и сама хотела бы знать!

– Тогда скажи мне, где ты была?

– Ты прекрасно это знаешь!

– Что ж ты навещаешь свою родственницу в такой тайне?! – перешла в наступление Жесика.

– Да какая же это тайна! – всплеснула руками Анжелина. – У тебя слишком богатое воображение!

– Ты меня обманываешь!

– Хорошо, когда-нибудь я возьму тебя с собой. Я обещаю!

Анжелина вышла, хлопнув дверью, а за ужином пожаловалась на Жесику Рикардо.

– Ну и зачем ты это сделала? – спросил отец строго.

Жесика надулась и не стала отвечать.

– Если ты ещё раз себе это позволишь – пеняй на себя, – пригрозил отец.

Только с Патрисией Жесика смогла отвести душу. Она позвонила подруге почти ночью и рассказала ей обо всех сегодняшних приключениях.

Патрисиа долго смеялась.

– Да, действительно, – сказала Жесика, – это была безумная затея.

– Нет, что ты! – пересиливая смех, сказала Патрисиа. – Это была очень смешная затея, я давно так не хохотала!

– Ладно, забудь, – чуть не обиделась Жесика.

– Ну хорошо, давай поговорим серьёзно, – сказала Патрисиа. – В чём ты подозреваешь Анжелину?

– Её отлучки очень таинственны, – тут же затараторила Жесика. – Она с кем-то встречается. Но вот с кем?

– Но это же её личное дело, Жесика. Может быть, у неё появился любовник, а ей стыдно признаться…

– У Анжелины?! Любовник?! – теперь уже расхохоталась Жесика.

– Тогда в чём ты её подозреваешь?

– Понимаешь, её имя упоминается в дневнике матери. Анжелина говорит, что это не она, но разве бывают такие совпадения?

Да, совпадения бывают, и ещё не такие. Но к нашей истории это не относится.

В полутёмной комнате на кровати лежала больная. Лица её нельзя было рассмотреть, потому что тусклый свет из маленького окошка освещал только её неподвижные ноги под белым покрывалом. Больная не разговаривала и не шевелилась. Было слышно только её тихое дыхание.

– Мне нелегко было выбраться к тебе. Нелегко. И с каждым днём это становится всё труднее, – Анжелина сидела перед кроватью больной и нервно теребила в руках уголок влажного от слёз платка. – Ну дай же мне знак, сделай что-нибудь, хоть малюсенький намёк, что ты меня понимаешь. Мне всё время задают странные вопросы, меня всё время в чём-то подозревают. Вчера Жесика пыталась следить за мной… Это ужасно! Я больше не выдержу этого! Слышишь, ну ответь мне. Умоляю! Мои силы на исходе!

Анжелина вытерла слёзы.

– Ну что мне делать? Что?! Боже правый! Я уже так больше не могу! Я не могу больше, ты слышишь?!

Анжелина упала на колени, ткнулась головой в безжизненные ноги под белым покрывалом и разрыдалась:

– Твоя дочь знает, что ты жива, Марсела!

Если бы фотографию можно было сто миллионов раз разорвать на мелкие кусочки, растоптать и сжечь дотла, а потом сто миллионов раз восстановить, расцеловать и прижать к сердцу, то Дирсе только этим бы и занималась. Но фотографию восстановить нельзя, поэтому Дока по-прежнему радостно улыбался девушке со снимка. Да, теперь Дирсе чаще видела эту карточку, чем сам оригинал. Дока мелькал у Дирсе перед глазами какой-то неуловимой кометой. То бегом, то в автомобиле, всё на ходу. Только Дирсе отпросится пораньше с работы, только придёт к нему домой, а он уже убегает.

– Куда ты?

– К Вентурини!

– А зачем тебе смокинг?

– Старик Лазаро любит, чтобы всё было как положено.

– Значит, сегодня ты занят?

– Именно, дорогая, именно занят! Ну пока, целую, обнимаю!

И умчится.

Дирсе уже словно играла в какую-то дурацкую игру – поймает она Доку или нет. Чаще ей приходилось проигрывать.

Друг Доки Жорже даже посмеивался над ней. Парень, надо сказать, другом оказался слабоватым, он, как только увидел, что Дока манкирует своими обязанностями, тут же стал подбивать к Дирсе клинья. Но она хорошо дала ему от ворот поворот. У неё есть парень. И этот парень – Дока!

– Ну как? Опять обхаживал своих красавиц?

– О чём ты говоришь, Дирсе? Это моя работа, и я от неё устаю!

– Устаёт он! Конечно, столько соблазнов вокруг!…

– Если ты не оставишь свой тон, я сейчас сажусь в машину и уезжаю!

– Ладно, пошли обедать.

– Ты с ума сошла, я сейчас не могу!

– Ты же обещал пригласить меня в ресторан первого числа!

– Мне, к сожалению, надо быть у Вентурини…

– Так, всё! Мне надоело! Решай – или я или Мими!

– Дура набитая! Мне платят полтораста крузейро! От этого отказываться?! Кончится всё это, мы поженимся и будем обедать с тобой каждый день!

– Ладно! Жорже, хочешь пообедать со мной?

– У меня нет денег…

– За нас заплатит Дока!

– Ага, вы решили, что я миллионер?

– Давай в счёт нашей будущей супружеской жизни.

– Ладно, только не шикуйте слишком!

Вот такой парень. Вот так бы взяла и порвала его фотографию на мелкие кусочки!

Совсем другое дело Марко. Мил, тих, задумчив, нежен. Просто какой-то котёнок. Так и хочется почесать его за ушком.

– Тебе понравился фильм, Дирсе?

– Слишком много стреляют. Лучше бы целовались почаще.

– Тебе нравится, когда целуются на экране?

– Конечно, куда безопаснее, чем стрелять. Даже приятно.

– А если бы у тебя не было парня, я мог бы тебя поцеловать?

Вот спросил и покраснел, как мальчишка.

– Конечно! Но парень есть, Марко.

Вздохнул так слабо-слабо. Только что не мяукнул жалобно.

– А твоя сестра, Марко, по-прежнему встречается с тем парнем?

– Каждый вечер.

А какой у вас дома бассейн?

Бассейн огромный. Слушай, приходи завтра к нам, вместе позагораем.

Весь встрепенулся, ушки на макушке, хвост трубой. Ах, да, хвоста нет.

– Я голая купаться стесняюсь.

Опять покраснел.

– А мы купим тебе купальник. Какой захочешь!

– Я работаю с утра.

– Ну тогда в другой день. Только ты меня предупреди заранее.

– Мамочки боишься?

Обиделся. Надулся.

– Не говори так, Дирсе.

– Ты боишься, что я ляпну что-нибудь?

– Нет. Просто был уже один случай с одной моей знакомой, я не хочу, чтобы и с тобой…

– А что мне сделает твоя мамочка? Драться будет?

– Не знаю.

– Ты думаешь, я её боюсь? Ты не смотри, что я маленькая! Я с любой «каланчой» могу справиться. Мы с девчонками на работе раз подрались, так я всех уложила.

Смеётся. Счастлив. Глазки сверкают. Чуть не мурлыкает.

– Ты сильная девушка!

– Да и ты не слабак. Вон какой здоровый, а позволяешь матери обращаться с тобой как с младенцем.

– Я очень зависим от неё. И потом она станет тебя преследовать.

– Меня? Но я же не любовница тебе! Мы с тобой друзья, разве нет?

– Для меня ты больше, чем друг.

– Я тебя предупреждала!…

– Я знаю, знаю. Ты не станешь изменять своему парню.

Поник. Глаза опустил. Усы обвисли. Хвост болтается. Ах да, хвоста нет. А жаль. Был бы котёнок, может, получится тигр. А так – ни то ни сё. Жаль…

То этого Доку днём с огнём не сыщешь, а то сам явился! Да как явился!

Сидели они с Жорже в кафешке с утра пораньше, завтракали перед работой.

– Слушай, тебе по-прежнему нравится Дока?

– Мг-м, – промычала Дирсе в ответ, потому что рот её был набит едой.

– А этот тихоня что?…

– Он меня только подвозит домой! – Дирсе проглотила курицу. – А нравится мне Дока! Точка!

– Ты не злись. Я так… Если тебе понадобится излить кому-нибудь душу, рассчитывай на меня.

– Ты не мог придумать более подходящего разговора для шести часов утра, чем?…Э-э-э! Моё пиво!

Когда Дока вошёл в кафешку, ни Дирсе, ни Жорже незаметили. Дирсе только увидела, как чья-то рука выхватила у неё из-под носа бокал с пивом и выплеснула его на пол.

– Что такое? – только и успела сказать Дирсе. Дока схватил её за руку и потащил на улицу. – Отпусти меня! Сумасшедший! Что на тебя нашло?

– Ты считаешь, это очень красиво, когда молодая девушка сидит в грязной забегаловке, пьёт пиво и ест какие-то куриные ножки?! – заорал Дока.

– Да ты сам сколько раз меня сюда приводил!

– То было раньше!

– А сейчас сразу некрасиво?! – Дирсе потихоньку приходила в себя.

– Девушка должна знать правила приличия! Уметь себя вести! Иметь приличные манеры! А не сидеть за грязной стойкой и пить пиво с мужиками!

– Дока! – Дирсе радостно улыбнулась. – По-моему, ты меня ревнуешь!

– Какая ревность?! Не болтай чепухи! Учись себя вести, а то останешься на всю жизнь неотёсанной!

– Ревнуешь, ревнуешь, ревнуешь! – захлопала в ладоши Дирсе.

– Так, да?! Ладно, иди, давай ешь свою курицу, пирожки, шкварки чёртовы! Пей пиво и водку!

Дока резко повернулся и быстро зашагал прочь.

А жаль, потому что все поцелуи Дирсе достались его фотографии.

Он её ревнует. Значит, любит. А уж как Дирсе любит Доку! Милый, милый, любимый! Ни за что тебя не порву!

Дирсе не знала, что прошлую ночь Дока впервые провёл с Виторией.

– Ну что, довольна?! Теперь Анжелина обиделась на тебя! А что, если она уйдёт от нас? – Рикардо со своей стороны решил провести воспитательную работу с дочерью. Поступки Жесики были непонятны ему, они его раздражали и выводили из себя. Его вообще многое в последнее время выводило из себя.

– Ты пьян, – сказала Жесика и отвернулась от отца.

Рикардо онемел. Не будь Жесика его дочерью, не будь она девушкой, не будь он Рикардо, он бы сейчас избил её до потери сознания. Но он, естественно, не сделал этого. Он взял себя в руки и спросил:

– Хорошо, если я для тебя не авторитет, то кто же для тебя авторитет в этой жизни?

– Моя мать! – воскликнула дочь.

Для Рикардо это было как явление призрака.

– Твоя мать умерла, – сказал он жёстко. – Её больше нет. Дневник – доказательство того, что она была больная, шизофреничка, истеричка, сумасшедшая! Твоя мать была душевнобольной! Неужели ты до сих пор этого не поняла?

– Тот, кто тебя ненавидит, ещё не душевнобольной! – закричала Жесика.

– Так. Понятно. Ты пошла по её пути. Давай! Губи свою жизнь! Следуй примеру этой безумной женщины!

Полная безысходность. Жесика не слышала его. Она ещё больше замыкалась от этих слов Рикардо. Он был бессилен.

– Я же люблю тебя, – сказал он потерянно. – Неужели ты не видишь этого? Ты для меня – всё.

Рикардо положил ей руку на плечо, но она грубо скинула её:

– Не прикасайся ко мне! Я не верю ни единому твоему слову! Ты – убийца!

Отцу оставалось только выйти и закрыть за собой дверь.

Рикардо не кривил душой, когда говорил, что Жесика для него всё. Да, дочь стояла на первом месте. Но с некоторых пор свой пьедестал Жесика стала делить с другой девушкой. Это была Патрисиа.

Подруга дочери волновала и тревожила его ничуть не меньше, чем Жесика, а порой и больше. Рикардо пытался гнать от себя мысли о Патрисии, но это было совершенно бесполезно. Патрисиа прочно обосновалась в его сознании, беспокоила его чувства и лишала уверенности в себе.

В редкие минуты трезвых раздумий Рикардо просто потешался над собой, над своей нерешительностью и щепетильностью. Но эти минуты были действительно редкие. Куда чаще он пытался остановить своё бешено колотящееся сердце при одной только мысли о девушке.

Он почувствовал в последнем разговоре некоторое охлаждение с её стороны, его это насторожило. Попытки связаться с Патрисией ни к чему не привели. Девушка вдруг пропала. Может быть, они встречались с Жесикой или хотя бы разговаривали по телефону, Рикардо этого не знал, спросить у дочери не решался. Так прошло несколько дней. Девушка не давала о себе знать.

– Бианка, – вызвал Рикардо секретаршу. – Я хочу, чтобы ты послала цветы одной девушке. От моего имени.

– Патрисии? – спросила Бианка.

– Как ты проницательна, – сказал Рикардо, которого эта осведомлённость секретарши несколько покоробила.

– У меня хорошая интуиция, – скромно сказала Бианка.

– Я хочу отблагодарить Патрисию за то, что она присматривает за Жесикой.

– Успешно? – поинтересовалась Бианка. В её голосе почти не было иронии.

– Жесика слишком похожа на свою мать.

– Вы думаете, у неё тоже есть склонность?… – не договорила секретарша.

– Иногда я просто уверен, – понял её недоговорённость Рикардо.

– Но тогда почему бы тебе не обратиться к врачу?

– Моё мнение о врачах тебе известно, – сказал Рикардо.

– Ну, врачи бывают разные, – сказала Бианка. – Можно поискать сведущего психоаналитика, психиатра…

Неужели дело зашло так далеко? Неужели его дочь уже нуждается в медицинской помощи? А что, если она в самом деле больна? Говорят, психические заболевания передаются по наследству. Не дай Бог!

Ладно, Бианка, я подумаю об этом.

Конечно, ни о каких врачах и речи быть не может. Ещё чего не хватало – дочь Рикардо Миранды лечится у психиатра! Это просто обыкновенная детская дурь. Всё пройдёт.

А может быть, это его вина? Может быть, он не нашёл общего языка с Жесикой? Может быть, он был с ней груб, невнимателен, жесток? Может быть, в какой-то момент тонкая ниточка, связывающая отца и дочь, оборвалась?

Да нет же! Многие ли дети могут похвастаться тем, что есть у Жесики? Разве хоть когда-нибудь Рикардо жалел для неё денег, вещей, развлечений? Нет, она катается как сыр в масле! Что ещё ей нужно? Почему такая неблагодарность?

Почему вообще на чувстве благодарности не держатся человеческие взаимоотношения? Как быстро все люди забывают сделанное им добро! Особенно когда это добро делается безвозмездно, незаметно, как нечто само собой разумеющееся. Да, дело именно в этом. Людям кажется, что добро само собой разумеется. Это когда его делаешь ты. Но обрастает всякими непреодолимыми сложностями, когда оно требуется тебе.

Разве не стоило ему огромных усилий снова устроить на работу Фелипе? Он чуть ли не унижался, наступал на собственную гордость, а что взамен? Фелипе даже не позвонил и не сказал спасибо. Патрисиа только «порадовалась за отца» и всё! Вот вам и мера благодарности.

Вечером Рикардо позвонил Изадоре.

– Ты можешь говорить? – спросил он.

– Да, только быстрее.

– Завтра я хотел бы увидеться с тобой.

Странное дело, если раньше Рикардо встречался с женщинами, чтобы отвлечься от мыслей об Изадоре, то теперь, измучившись размышлениями о Патрисии, звонил своей тайной любовнице.

– Я тоже хотела бы, милый, но где?

– Только не на стадионе. У меня есть план. Я снял апартаменты в гостинице «Империал»…

– А разве это не опасно?

– Я всё продумал. Только постарайся быть поосторожнее, ладно? Из дома выйди как можно раньше, возьми такси, остановись на соседней улице. И ровно без пятнадцати восемь ты войдёшь в подземную автостоянку. Без семнадцати восемь я позвоню сторожу автостоянки и попрошу отогнать мою машину в другой бокс. Ровно без четверти ты поднимаешься на лифте на пятый этаж. Давай сверим часы. Сколько на твоих?… Так и оставь. Я свои подведу.

– А как я буду уходить?

– С этим легче. Потом расскажу.

– Хорошо, договорились, любимый, жди, я буду.

Рикардо положил трубку и тут увидел, что прямо перед ним стоит Жесика.

– Я думал, ты уже спишь, – сказал Рикардо, чтобы только что-нибудь сказать.

Ты разговаривал с Патрисией? – Жесика смотрела на Рикардо словно он не отец, а нашкодивший мальчишка.

– Нет.

– Врёшь! Ты и моих подруг не пропускаешь, да?

Я разговаривал не с Патрисией, – терпеливо произнёс отец.

– Оставь Патрисию в покое!

– Иди спать!

– Из-за тебя мы перестанем быть подругами, ты это хоть понимаешь?!

Перестань меня мучить! Я уже сказал, что это была не Патрисиа! – Рикардо повысил голос, хотя ещё держал себя в руках.

– Хорошо, тогда я пойду с тобой и посмотрю на твою загадочную женщину.

– Не сходи с ума!

– А зачем тогда такая таинственность – взять такси, выйти на соседней улице…

– Подслушивать чужие разговоры отвратительно!

– Ты просто громко разговаривал, я услышала нечаянно.

– Я разговаривал тихо. Это во-первых. Во-вторых, я ненавижу, когда мне устраивают допрос!

– Я всё равно узнаю, с кем ты встречался!

– Убирайся к дьяволу! – загремел Рикардо.

– Ну можно спокойно жить с такой дочерью?

На следующеё утро Рикардо встретился с Изадорой в «Империале». К счастью, всё прошло благополучно. Ни один человек не видел её.

Как только Изадора оказалась в номере, она стала сбрасывать с себя одежду так, словно одежда горела.

Рикардо не успел даже сказать ей – здравствуй. Они оба очутились в кровати.

Изадора изголодалась, словно просидела в тюрьме лет двадцать. Её ласки были неудержимы, она кричала от наслаждения в полный голос. Она была ненасытна.

В какой-то момент Рикардо почувствовал равнодушие и даже досаду к этим навязчивым объятиям. Но вообще-то и он был рад встрече.

Только к полудню жар Изадоры кое-как стал утихать.

– Мне так не хватает тебя, – сказала она, глядя на Рикардо ещё затуманенными глазами.

– Но нам так рискованно встречаться, – сказал Рикардо.

– Это правда, к сожалению. Он опять проверял показания спидометра…

– Кто, дон Лазаро?

– Конечно! В прошлый раз он чуть не поймал меня. Пришлось сказать, что я ездила к торговке кружевами. Теперь придётся пойти в магазин и купить кружевные скатерти.

– С ума сойти! – рассмеялся Рикардо. – Как ты можешь жить под постоянным контролем?!

– И не говори! Он подозревает всех и во всём.

– Ты нашла фотографию моей матери?

– Все фотографии Марии Элены он держит за семью замками.

– Негодяй.

– Тебя он тоже так называет! – рассмеялась Изадора.

И в это время зазвонил телефон.

Любовники застыли.

– Кто это может быть? – почему-то шёпотом спросила Изадора.

– Не знаю, – тоже шёпотом ответил Рикардо. – Никто не знает, что я здесь.

– Подними трубку.

– Ты думаешь?

– Конечно.

Рикардо осторожно взял телефон.

– Алло…

– Доктор Алварес? Это портье говорит.

– Слушаю вас.

Рикардо, конечно, записался под чужой фамилией.

– Тут одна девушка утверждает, что она ваша дочь.

– А как она выглядит? – Голос у Рикардо упал.

– Ужасная грубиянка. Пыталась всучить мне взятку. Оскорбила.

– А веснушки у неё есть?

– Да.

– Где она сейчас?

– На улице. Разгуливает перед входом.

Не пропускайте её и не говорите, что звонили мне.

– Жесика? – спросила Изадора, когда Рикардо положил трубку.

– Да.

Теперь Изадора одевалась так поспешно, словно горел дом и ей надо было спастись от пожара.

– Как она могла узнать? – Изадора натягивала чулки.

– Слышала наш вчерашний разговор. – Рикардо застёгивал брюки.

– Что ей нужно? – Изадора надела платье.

– Хочет знать, с кем я! – Рикардо затянул галстук.

– Ей-то какое дело? – Изадора поправляла причёску.

– Она ненормальная, – бросился к двери Рикардо.

– Подожди, а как мы отсюда выберемся? – Изадора тоже была готова.

– Выходи первой, жди меня на автостоянке.

Изадора выскочила в коридор и метнулась к лифту, благо, тот был пустым. В подземной автостоянке она спряталась за бетонную колонну, чтобы сторож не заметил её.

Рикардо подъехал через пару минут.

– И что теперь? – спросила она.

– Ложись на заднее сиденье и не поднимай головы.

– Она на улице?

– Да.

Изадора живо юркнула в машину и скрючилась на заднем сиденье.

Рикардо вылетел на улицу так, что колёса на повороте завизжали.

Жесика обернулась на этот скрип, но Рикардо не стал останавливать машину, а погнал её побыстрее от опасного места.

Затормозил он только у парка, где почти не было людей.

– Выходи здесь, – приказал он.

– Она меня не видела? – Изадора всё ещё не поднимала головы.

– Нет.

– Ты меня поцелуешь?

– Может, хватит риска на сегодня?

– Тогда считай, что я тебя поцеловала.

Она раскрыла дверь и опрометью бросилась из машины. А Рикардо помчался домой.

– Анжелина! – гаркнул он с порога. – Где Жесика?!

– Только что вернулась! – испуганно вылетела с кухни служанка.

– Прекрасно, передайте ей, что я хочу с ней поговорить.

– Сейчас…

– Не стоит беспокоиться, Анжелина, я уже спускаюсь, – послышался голос, и через секунду появилась Жесика. – Ну, какие проблемы?

– Какие проблемы?! Так ты будешь разговаривать со своими подружками! – Рикардо был страшен.

Жесика поняла, что пора давать задний ход.

– Прости, в чём дело, папа? – сменила она тон.

– Знаешь, в чём твоя беда?! Тебя слишком мягко воспитывали. С тобой сюсюкали, а тебя надо было пороть ремнём по заднице, да так, чтобы ты сесть не могла!

– Фу, папа, что за выражения? – скривилась Жесика.

– Тебе не нравятся мои выражения?! Да ты просто чудовище!

– Я не чудовище.

– Зачем ты сегодня шпионила за мной?! Ты что, с ума сошла?

– Оставь меня в покое. – Жесика встала и направилась в свою комнату.

Одним прыжком Рикардо настиг её, схватил за руку и бросил обратно в кресло.

– Мне больно! – визгнула Жесика.

– Так тебе и надо! Так и надо! А теперь слушай внимательно. – Рикардо наклонился к самому лицу дочери. – Чтоб это было в последний раз! Я больше не потерплю, чтобы ты шпионила за мной или дурно отзывалась о моих знакомых! Выходки папенькиной доченьки закончились! Ты меня поняла?

– Да, сеньор.

– Что-о-о?!!

– Да, папочка…

– Только хорошая порция «Белой лошади» привела Рикардо в более или менее нормальное состояние.

– Вечером, совсем некстати, пришла Патрисиа. Вот уж кого Рикардо сейчас не хотел видеть, так это её. Совсем у него было не то настроение, чтобы переключаться с дочери на свои любовные проблемы. Поэтому приветственная улыбка получилась у него довольно вялой.

– Мне позвонила Жесика, – сказала Патрисиа ровным голосом. – Что у неё случилось?

– Она совершила поступок, который страшно огорчил меня, – буркнул Рикардо.

Переключиться оказалось гораздо проще, чем он думал. Патрисиа снова овладела всем его сознанием и сердцем.

– Ты получила мои цветы?

– Получила. Очень красивые. Спасибо.

– А как у отца?

– Его вызвали в банк.

– И как?

– Он выходит на работу с понедельника.

– Он рад?

– Очень.

– А что ж он не позвонил? – обиженно спросил Рикардо.

– Я боюсь, он и не позвонит.

– Почему?

– Он считает, что ты просто выполнил свой долг.

Вот-вот. Рикардо, сделай, выручи. А благодарности никакой.

– Ты представляешь, как я рисковал, устраивая его на работу? – В голосе у Рикардо звучали нотки оскорблённой благодетели.

– Смутно. Не сердись на отца.

– Я и не сержусь, – покривил душой Рикардо.

– Ну вот и прекрасно. А теперь я пойду к Жесике.

– Ты прекрасно выглядишь, – опомнившись, уже вдогонку сказал Рикардо.

Спасибо, – ответила Патрисиа механически и поднялась наверх.

Вот и всё. Вот так. Он потерял дочь, а теперь потерял и любимую…

Полным ходом шли приготовления к свадьбе. Валентина делала покупки для их будущей совместной жизни с Энрике, но ещё больше предстояло приобрести. Всё это предназначалось для их будущего дома. Валентина твёрдо решила жить самостоятельно. Правда, она не сказала ещё об этом брату, но это было делом времени.

Не определена была и точная дата свадьбы, хотя Валентина не хотела долго ждать. Отсутствие Андре, который дал согласие стать свидетелем, не останавливало её.

– Поразмыслив над этим, Валентина вызвала к себе как-то Бианку и решила с ней вместе обсудить возникшие проблемы.

– Мне бы хотелось узнать, как ты относишься к нашему будущему браку? – спросила у неё Валентина.

– С восторгом, – ответила Бианка.

– А вот мой брат не приветствует этого шага.

– Но почему?

– Он назвал меня смешной старухой, а твоего брата – искателем моих денег…

– Вероятно, вы очень любите Энрике, если способны переносить всё это ради него.

– Он – самое восхитительное, что было в моей жизни, – с чувством сказала Валентина.

– Да, ему здорово повезло, что он встретил такую женщину, как вы… – прочувствованно произнесла Бианка.

– Спасибо.

– Такие отношения не часто встретишь в наши дни…

– Моя любовь к нему так огромна, что я готова убить или умереть ради Энрике.

– Я верю, – тихо сказала Бианка.

– Знаешь, я решила назначить свадьбу на субботу. И ещё мне бы хотелось, чтобы ты была свидетельницей на нашем бракосочетании, – поднявшись, сказала Валентина.

– О, это такая честь для меня…

– Что ж, прекрасно. Точное время и место я сообщу тебе позже.

Валентина подошла к Бианке и, улыбаясь, сказала:

– Можно я обниму тебя?

– Конечно, – немного растерялась Бианка.

– Не сомневайся, мы ещё станем большими подругами, – обняв будущую родственницу, сказала Валентина.

Вечером того же дня Валентина предложила стать свидетелями на свадьбе и своим племянникам, Витории и Марко Антонио.

– Вы там будете единственными представителями Вентурини. Думаю, ваш отец был бы доволен моим выбором, – закончила Валентина.

– Ты не пригласишь дедушку? – удивился Марко.

– Нет, – коротко ответила Валентина.

– А маму? – спросила Виториа.

– Нет, Виториа, маму я тоже не позову. Дело в том, что Изадора и дон Лазаро относятся к Энрике слишком холодно. Я полагаю, вас двоих от нашей семьи будет вполне достаточно… – объяснила Валентина.

– Ладно, тётя, мы будем на церемонии в субботу. Ты можешь рассчитывать на нас, – сказал Марко.

– Спасибо, дорогие. Я вас так люблю… Вы самое дорогое, что у меня есть в жизни, – воскликнула Валентина и, помолчав немного, добавила: После Энрике…

Всё складывалось как нельзя лучше. Счастье, обрушившееся на Валентину, казалось, совершенно изменило её. Она и сама стала замечать за собой несвойственные ей чувства и поступки. Валентина становилась добрей, с большим пониманием относилась к проблемам других людей…

И поэтому, когда Изадора обратилась к ней с просьбой достать для неё портрет Марии Элены, она неожиданно для себя согласилась помочь невестке.

– Порфирио, мне нужна фотография Марии Элены, – увидев слугу, сказала Валентина. – Это нужно мне для моего будущего семейного альбома.

– Вам нелегко будет достать её, ведь дон Лазаро убрал все портреты жены, – ответил Порфирио.

– Я это знаю. Но обращаюсь за этим именно к тебе, потому что уверена, ты сумел сохранить хотя бы один портрет… – Валентина проницательно посмотрела на Порфирио.

– Вы угадали, мне удалось уберечь одну фотографию, – заговорщицки улыбнулся Порфирио.

– Дай мне взглянуть на неё, – попросила Валентина.

Порфирио удалился на несколько минут, а когда он вернулся, в руках его был портрет прелестной молодой женщины. Она улыбалась, но глаза были грустными, и поэтому весь облик её был печален…

– Порфирио, я возьму на время эту фотографию, сделаю копию для себя. Не волнуйся, Лазаро ничего не узнает. А это тебе, – Валентина сунула в руку Порфирио крупную купюру.

– Не заходя к себе, Валентина отправилась к Изадоре.

– Я принесла тебе маленький подарок, – протягивая фотографию, сказала Валентина.

– Боже, это Мария Элена? Как тебе удалось? – Изадора явно не ждала от Валентины такого поступка.

– Неважно. Но ты так и не сказала мне, зачем тебе понадобилась эта фотография, – Валентина проницательно взглянула в глаза Изадоры.

– Я объясню тебе. Понимаешь, в последнее время дон Лазаро очень сдал… и, буду откровенна с тобой… я боюсь, что перед смертью он захочет уничтожить все фотографии доны Марии Элены… Мне бы не хотелось, чтобы у моих детей не осталось никакой памяти об их бабушке, – сказала Изадора.

– Понятно, – Валентина направилась к двери. – Но ты, конечно, отдаёшь себе отчёт, что Лазаро не должен знать об этом?

– Не беспокойся, я же не идиотка, – ответила Изадора.

Все хлопоты длинного дня подходили к концу, скоро Валентина должна была увидеться с Энрике… Она весь день ждала этого счастливого момента…

Но когда наконец она обняла любимого, то почувствовала какую-то перемену в нём. Лицо Энрике было хмуро, глаза глядели недовольно.

– Что с тобой сегодня, милый? Что-нибудь произошло? – нежно спросила женщина.

– Это правда, что ты решила назначить нашу свадьбу на субботу? – в упор спросил Энрике.

– Да. Всё уже готово, дорогой. Нам незачем ждать Андре, я нашла других свидетелей для нашего бракосочетания, – ответила Валентина.

– А можно узнать, почему я узнаю об этом последним? Похоже, все на свете знают, что я женюсь, кроме меня самого, – недовольно сказал Энрике. – Мне даже перед сестрой было неудобно. Она мне, а не я ей, сообщает о важном событии в моей жизни, будто вовсе и не я здесь главное заинтересованное лицо…

– Нет, подожди… Я думала, ты будешь только рад! – Валентина непонимающе глядела на жениха.

– Я рад… рад, конечно. Но не пойму, почему ты поступаешь со мной так, как будто я твой служащий, в приказном тоне! Неужели так трудно было посоветоваться со мной? – сказал Энрике.

– Ты рассердился? Обиделся на меня?

– Ничего подобного. Просто мне не хотелось, чтобы это стало нормой! – Энрике оскорблено замолчал.

– Нет, всё же ты рассердился. Ведь так, ответь?

– Нисколько! Ты хочешь, чтобы мы поженились в субботу? Что ж, на всё твоя воля, – с вызовом сказал Энрике.

– Не надо так со мной, Энрике, – на глаза Валентины навернулись слёзы.

– Кто платит, тот и заказывает музыку, – не слушая, продолжал Энрике.

– Перестань, – Валентина разрыдалась.

Энрике испуганно налил стакан воды и подал его Валентине. Та судорожно обняла любимого и жарко зашептала:

– Извини меня, извини меня, любимый! Я всю жизнь сама принимала все решения, это у меня в крови… Извини, извини… Больше этого не повторится. Никогда! Обещаю тебе.

– Да, пожалуйста, постарайся, чтобы это было в последний раз, – Энрике вытирал слёзы со щёк Валентины.

– С появлением в жизни Витории Эдуардо девушка преобразилась. Она и всегда была хороша, но теперь счастье сделало её неотразимой. Она вся светилась радостью и любовью, была открыта всему, что предлагала ей жизнь. Ни тени сомнения в любимом не проникало в её душу. Он был самым лучшим, самым нежным, самым замечательным на свете…

Поэтому, когда однажды мать сообщила ей, что её Эдуардо видели в ресторане в обществе немолодой дамы, известной своими привязанностями к юношам, Виториа поначалу не поняла, что та имела в виду. Изадоре пришлось долго объяснять девушке, что поведение Эдуардо в данном случае выглядит более чем странно…

– Зная репутацию этой женщины, я ничуть не сомневаюсь в её близких отношениях с твоим дружком, – сказала Изадора.

– Он мне не дружок, мама! Речь идёт о моём женихе, и я не верю твоим словам… – сказала Виториа.

– Чему именно ты не веришь? Тому, что он сейчас в ресторане с Мими, или тому, что он с ней близок?

– Не верю ничему из того, что ты говоришь, мама.

– Тебе сказать, где этот ресторан, Виториа?

– Не утруждайся, всё равно это неправда!

– Правда, дочь, и вместо того, чтобы сейчас злиться на меня, отправляйся и убедись во всём сама, – мать взяла девушку за плечи и легонько подтолкнула к двери.

– Ты предлагаешь мне устроить сцену в ресторане?

– Нет, я предлагаю проверить, правду ли я говорю…

– Возможно, тот, кто сообщил тебе, просто спутал кого-то с Эдуардо, – ещё сопротивлялась Викториа.

– Это он, не будь я в этом уверена, мне бы и в голову не пришло расстраивать тебя, девочка.

– И почему ты так уверена в подлости этой женщины?

– На её совести по крайней мере две разбитые пары… Лично я знаю двух молодых людей, которые из-за неё расторгли свои помолвки…

Эти слова матери произвели на Виторию сильное впечатление, она уже не так была уверена в абсурдности подозрений Изадоры.

– Как добраться до этого ресторана? – не глядя на мать, спросила Виториа.

– Я прикажу шофёру отвезти тебя.

– Нет, я поеду на своей машине.

Когда Виториа входила в шикарный ресторан неподалёку от центра города, она всё ещё надеялась на ошибку матери. Но когда она обвела внимательным взглядом небольшой зал, сердце у неё упало…

За столиком у окна сидели Эдуардо и Мими. Между ними шёл какой-то приятный лёгкий разговор. Женщина часто смеялась и, казалось, кокетничала с её женихом. Эдуардо был, как всегда, обаятелен и неотразим.

Не в силах больше следить за этой сценой, Виториа решительно направилась к столику. От волнения девушка побледнела, она задыхалась и совсем не владела собой.

– Здравствуйте, сеньор Коста Браво. Не могли бы вы мне объяснить, чем вы здесь заняты? – еле сдерживая себя, сказала Виториа.

От неожиданности Эдуардо не сразу нашёлся с ответом, а Виториа от этого пришла в ещё большее негодование:

– Сеньора, почему бы вам не обзавестись любовником из числа ваших ровесников? Почему вас так тянет на молоденьких? Эдуардо вам годится в сыновья, вы хоть это понимаете? – Виториа почти кричала.

– В чём дело, Виториа? Что ты себе позволяешь? – пришёл в себя Дока.

– Я хочу знать, почему эта женщина здесь с моим женихом. Я хочу… я требую объяснений!

– Вы отдаёте себе отчёт с кем говорите? – Мими смерила девушку холодным взглядом.

– Что происходит, наконец? – произнёс Дока.

– И ты же ещё спрашиваешь у меня? Я вижу тебя с другой женщиной, вы кокетничаете, и я должна сносить это молча?

– Успокойся, Виториа, и разреши познакомить тебя с Марией Изабель Толедо, – подвигая девушке стул, сказал Дока.

– Мы знакомы, – сухо ответила Виториа.

– Как плохо, должно быть, вы обо мне думаете, если решили, что я покушаюсь на вашего жениха, – заговорила женщина.

– Мими близкая подруга моей мамы, как, впрочем, и всей нашей семьи.

– С его мамой мы вместе учились в Швейцарии. И, когда вы заметили, что Эдуардо годится мне в сыновья, вы были абсолютно правы. И люблю я его, как собственного сына, – спокойно сказала Мими.

– Скоро Мими едет в Португалию, где встретится с моим отцом. Она везёт ему на подпись кое-какие важные документы, – продолжал Дока.

– Мы сейчас собирались как раз поехать за ними. Если вы составите нам компанию, я буду очень рада. Моему мужу также будет приятно познакомиться с вами…

– Нет, спасибо, у меня ещё есть дела… – смущённо сказала девушка.

– Тогда будем считать, что инцидент исчерпан? Или же у вас ещё остаются сомнения?

– Извините, сеньора, но почему о вас столько говорят? – помолчав, спросила Виториа.

– Люди много чего говорят… Но вам, я думаю, не пристало слушать сплетни… Вы должны уметь сами разбираться в людях, – слова Мими были полны достоинства.

Вернувшись домой, Виториа направилась к матери.

– Ну как? – вопросом встретила девушку Изадора.

– Да как тебе в голову могло прийти такое, мама? Почему ты решила, что Мими Толедо выбрала себе в любовники Эдуардо? Из-за тебя я сегодня пережила самый большой позор в своей жизни! Даже вспоминать противно! – Виториа не могла спокойно смотреть на мать. – Что обо мне подумает Эдуардо?

– Но ты же застала их там, разве нет?

– Ну и что?! Мими друг их семьи! Она училась вместе с матерью Эдуардо, а сейчас едет в Португалию и захватит с собой некоторые документы для его отца.

Но что делать мальчишке за ресторанным столиком с женщиной, которая годится ему в матери?

– Обсуждать дела, мама. Именно этим они и были заняты, когда я ворвалась в ресторан и подняла крик.

– Зачем же ты кричала, Виториа? Разве я просила тебя кричать? – Изадора уже и сама почувствовала всю неловкость ситуации, в которую она поставила дочь.

– Мама, пожалуйста, никогда больше не засоряй мне голову своими бреднями! – не попрощавшись с матерью, Виториа вышла из комнаты.

Через пару дней Изадора встретилась с Эдуардо в надежде как следует присмотреться к избраннику дочери. Виториа поначалу сопротивлялась и не хотела, чтобы мать выспрашивала Эдуардо о его намерениях. Но та убедила её в том, что, как матери, ей просто необходимо узнать как следует жениха дочери. Для встречи Изадора выбрала маленькое кафе неподалёку от виллы.

Вместе с Магдой Виториа ждала окончания их разговора. Девушка волновалась, ей очень хотелось, чтобы Эдуардо произвёл на мать хорошее впечатление.

– Я просто умираю от нетерпения, – Виториа не находила себе места.

– Я ещё никогда не видела тебя такой… – заметила Магда.

– Потому что я так не любила до сих пор. Да, мне нравился Жоао, но те чувства, которые я испытываю к Эдуардо…

Наконец, вернулась Изадора и, оставшись вдвоём с дочерью, поделилась с ней своими впечатлениями о встрече:

– Ну что ж, Виториа. Я одобряю твой выбор. Эдуардо мне очень понравился…

– А я ему, мама? – спросила Виториа.

– Вне всякого сомнения! Только он не какой-нибудь дурачок, которому не терпится поскорее жениться. Я обратила внимание, что голова у Эдуардо на месте, он знает, чего он хочет…

– Да, мама, он такой. Не говорит ерунды и не делает глупостей. Он очень отличается от всех моих знакомых, – Виторию радовала оценка матери.

– Он видит, как ты его любишь? – спросила Изадора.

– Я не могу скрыть своих чувств, мама.

– Ты знаешь, что меня в нём больше всего поразило? Такой молодой мальчишка, а можно подумать, что он уже прожил жизнь. Это большая редкость и признак ума.

– Как я рада, что он тебе понравился! – обнимая мать, сказала Виториа. – Я так боялась, что ты будешь против…

– Я никогда не мешала тебе в выборе твоих знакомых, только всегда наблюдала и делала соответствующие выводы… Не моя вина, что они не всегда были приятны тебе.

– Я очень довольна, мама, что ты узнала Эдуардо получше.

– Но окончательное решение я смогу тебе дать, только познакомившись с его родителями… – сказала Изадора.

– Я почему-то уверена, мама, что буду счастлива с Эдуардо.

– Не надо торопить события, девочка, всему свой срок… – улыбнулась Изадора.

– Я не могу, мама. Когда я закрываю глаза, то вижу, как мы венчаемся в церкви… Ведь мы же будем венчаться, правда? – счастье сквозило в каждом слове Витории.

– Конечно, твой дедушка наверняка будет на этом настаивать, – волнение девушки передалось и Изадоре.

– Мамочка, значит, скоро будет моя свадьба?!

– Давай свой бокал, Патрисиа! Беренисе! Тебе хватит? Или подлить?

– Ура!

Визит в банк прошёл более чем успешно. Фелипе был принят на работу. Правда, директор банка сразу же оговорился, что получать Фелипе будет не так уж много. Никакого отдельного кабинета, никаких секретарш. Маленькая комната и телефон на столе.

– Я не гонюсь за удобствами, – сказал директору Фелипе, – я хочу работать.

– Прекрасно, только официально мы не будем заносить вас в штат. Вас устроит место внештатного консультанта?

– Вы не верите в мою невиновность? – осторожно спросил Фелипе.

– А вам это так необходимо? – тонко улыбнулся директор.

– Но, возможно, я буду оправдан…

– Я даже уверен в этом. Но в настоящий момент наш банк заботит имидж.

– Значит, я должен оставаться незаметным, – сказал Фелипе.

– До поры, – уточнил директор.

– Будем надеяться, что у финансистов короткая память, – горько улыбнулся Фелипе.

На том деловой разговор и был закончен. Потом они с директором зашли в ресторан и пропустили по маленькой за начало работы. Директор всё время напоминал, что только выполнил просьбу Рикардо.

– Я знаю, что вы прекрасный специалист по связям с общественностью, – сказал директор. – Это прекрасно. Иногда к нам приходят люди довольно странные. С какими-то нелепыми предложениями…

– И в мою обязанность будет входить их… «отшивать»? – угадал, куда клонит директор, Фелипе.

– Но только очень деликатно и тактично, – подтвердил тот.

– И это всё?

– Не будем спешить. Всё-таки ваша репутация очень подмочена…

– Да, но мне бы сразу хотелось заняться серьёзным делом, – с досадой сказал Фелипе.

– Повторяю, не будем торопиться. – Директор обещающе улыбнулся.

– И вот дома Фелипе решил устроить по этому поводу небольшую пирушку. Позвал Беренисе, Патрисию и наполнил бокалы.

– А кто произнесёт тост? – спросила Беренисе.

– Я! – воскликнул Фелипе. – Давайте выпьем за будущее!

– За твоё будущее, Фелипе, – сказала сияющая Беренисе. – Пусть теперь начнётся полоса твоих удач!

Все трое выпили.

– Директор был любезен. Пригласил меня в ресторан, – с гордостью сказал Фелипе.

– Ты не позвонишь Рикардо? – спросила Патрисиа.

На какое-то время за столом повисла неловкая пауза.

– Нет, я не буду ему звонить, – сказал Фелипе. – Он сделал только минимум того, что должен сделать, чтобы искупить свою вину. И я по-прежнему считаю его негодяем.

– Фелипе, – попыталась урезонить Фелипе Беренисе.

– Ты слишком суров к Рикардо, – сказала Патрисиа.

– Он поймал тебя в свои сети, доченька. – Фелипе был раздосадован.

– Дело не в этом. Может быть, у него отвратительный характер, но он способен осознать свои ошибки и исправить их. Между прочим, на заседании комиссии он даст показания в твою пользу.

– В первую очередь он будет их давать в свою пользу! – воскликнул Фелипе.

– Но давая показания… – начала было Патрисиа, но Беренисе мягко перебила её:

– Послушайте, у меня есть тост. Пусть наступивший год будет для каждого из нас спокойным.

Отец и дочь с радостью бросили свои препирательства и выпили вместе с этой милой женщиной.

В самом деле, оскорблённое самолюбие Фелипе постепенно излечивалось. Но простить своему бывшему другу предательство он так просто не мог. Уж слишком много унижений вытерпел он от Рикардо. Да и нынешняя помощь, по мнению Фелипе, была продиктована вовсе не угрызениями совести. Рикардо просто домогался Патрисии. Вот в чём было всё дело.

Поэтому на следующее утро, когда они с Патрисией завтракали, Фелипе сказал:

– Послушай, дочка, мои угрозы в отношении Рикардо – не шутка. Если он тебя хоть пальцем тронет, я сделаю что-нибудь страшное…

– Послушай, папа, это не Рикардо добивается меня, а я его.

– Что ж, он вполне разумно сохраняет свою голову.

– А если он вдруг однажды переменится ко мне?

– Я его прикончу, – спокойно, как о давно решённом, сказал Фелипе.

– Нет. Ты желаешь мне счастья? А я буду счастлива, только когда он станет моим.

Фелипе не успел ей ответить, потому что в столовую вошёл Жоао. Он был невыспавшийся, мрачный, но теперь он постоянно так выглядел.

– Пожаловал магараджа Раншпура сын Ага-Хана, набоба Кашмирского, – сказал Фелипе иронично.

– Мне уже надоели твои шуточки, – грубо оборвал отца Жоао.

– А мне надоело быть твоим отцом.

– А почему ты встал так рано? – перевела разговор Патрисиа во избежание скандала.

– Лёг рано. Вечер прошёл скучно. Зека знакомился с какой-то нищенкой…

– Почему нищенкой? – спросила Патрисиа.

– Да я их за пятьсот километров чую, – презрительно сказал Жоао.

– Тогда тебе придётся уезжать из Бразилии, – сказал отец. – Здесь тебе такого сильного запаха не выдержать.

– Да, папочка, такие девки годятся только для кровати, – резко сказал Жоао.

– Мне стыдно за тебя, Жоао, – сказала Патрисиа.

– Боюсь, что в роддоме нам с женой подменили сына, – I сказал Фелипе.

– Жаль, что меня не подкинули более богатым родителям, – зло ответил Жоао.

Фелипе встал и вышел из-за стола. Ему надо было идти на работу. Но настроение его уже с утра было испорчено. Дети не радовали его. Каждый по своей причине. Фелипе думал и о Беренисе, о её муже – тоже радости мало. Оставалось надеяться только на одно – действительно, с новой работы в его жизни начнётся полоса удач. Он так это заслужил!

После случая в ресторане Мими и Дока решили больше не искушать судьбу и встречаться только дома у мадам. Муж Мими, Толедо, относился к этим встречам более чем странно. Дока больше переживал за его честь, чем сам Толедо. То ли он делал вид, что ничего не замечает, то ли в самом деле не видел, что Мими была к Доке весьма неравнодушна.

Он встречал частого гостя радушно и весело, пытался разговаривать с ним о джазе, о поэтах Европы, о театральных постановках в Нью-Йорке, но Дока в этих случаях был плохим собеседником. Да и стремился побыстрее избавиться от общества обманываемого мужа. Доке было ужасно неловко. И он много раз говорил об этом Мими.

– А разве он не говорил тебе, что лучше есть вдвоём клубнику, чем одному сосать лимон? – смеялась Мими.

– Нет. Но разве… разве вы с ним никогда не?… Ну, ты понимаешь, о чём я говорю… – замялся Дока.

– Крайне редко. Главное, что мы счастливы видеть друг друга…

– У богатых свои причуды, – философски заметил Дока.

Мими надоел этот разговор, она вдруг встала и скинула халат. Дока с опаской оглянулся на дверь.

– Ради Бога! Мадам, что вы делаете? – испуганно зашептал он. – Ваш муж рядом!

– Эдуардо, забудь о нём. Ему всё равно.

Мадам явно нравилось шокировать молодого человека. Она считала, что этим возбуждает его. Доке же эти эскапады казались только опасными и делали его беспомощным. Каждый раз ему приходилось искать какой-то выход из положения, чтобы мадам на глазах у мужа не затащила его в постель.

– Совсем забыл сказать! – Дока даже хлопнул себя по лбу. – Виториа сама просится в мотель!

– Отлично! Ну так свози её! – Мими забыла о своём желании.

– Конечно, мадам, я свожу её, но мотель – дорогое удовольствие. Да ещё угощение. Ох, мадам, я столько трачу денег.

– Да, в этой стране деньги летят как перелётные птицы! – пошутила Мими.

– Не могли бы вы мне давать на представительские расходы? – Дока осторожно взглянул на Мими.

– Эдуардо, на представительские расходы получают только ответственные работники.

– А я?! Разве я делаю не ответственную работу? Как я буду выглядеть в глазах Витории, если скажу, что у меня нет денег?

– А девчонка действительно в тебя влюбилась, – в раздумье проговорила Мнми.

– Разве вы…

– Опять «вы»? – перебила Мими.

– Прости, разве ты не увидела это в ресторане?

– Ладно, ты получишь представительские.

– А ты получишь доказательства, – сказал Дока.

– Слушай, ну как она?

– О, мадам, она темпераментна и очень красива! – искренне воскликнул Дока.

– А со мной тебе понравилось бы? – спросила мадам.

– И ты ещё спрашиваешь!

Да, у Доки нелёгкая была роль. Он когда-то мечтал о множестве любовниц, но только теперь понял, до чего же это тяжёлая работа. Именно работа, непосильный труд, сплошное мучение. Нет, он не был приспособлен к такому. Он всё-таки пытался вкладывать в своё дело душу, а перестраивать её было невозможно. Он любил и Виторию, и Дирсе, и Патрисию, и даже Мими. Но сердце его уже отказывалось выдерживать такое перенаселение.

И снова неприятности начались с телефона. Оказалось, что Эмилио ответил Витории, что никакого Эдуардо здесь нет.

Фернанда сообщила об этом Доке не без злорадства.

У них с Докой установились довольно странные отношения. Не было случая, чтобы Дока пришёл в их дом и не был осмеян Фернандой. Девушка словно специально изводила его.

– Я знаю, отчего у тебя такой характер, – в конце концов, разозлился Дока. – Ты всё время сидишь дома, вот и озлобилась.

Фернанда вдруг вспыхнула, слова Доки попали в самую точку.

– Нет, – сказала она примирительно. – Просто тебе повезло, а мне – пока нет.

– Если ты будешь такой злюкой, тебе никогда и не повезёт, – заявил Дока.

Пришлось звонить Витории и как-то объяснять столь странный ответ на её звонок тем, что, дескать, это был сумасшедший дядя, чтобы она не обращала внимания, что он очень хочет с ней встретиться.

Разговор закончился мирно, Дока сумел развеять сомнения Витории. Тут же он набрал другой номер и попросил к телефону Патрисию.

– Слушай, – сказала он сразу. – Я умираю от тоски по тебе.

– Я тоже по тебе соскучилась, – сказала Патрисиа неожиданно. – Мы так давно не виделись.

У Доки бешено забилось сердце.

– Правда?! – закричал он радостно. – Так я могу примчаться прямо сейчас!

– Нет, сегодня я занята.

– Ах да, у меня тоже дела, – не очень ловко сыграл Дока. – Давай завтра?

– Завтра вечером, договорились.

– Для тебя я свободен всегда, – сказал Дока интимно.

– А для Витории? – с иронией спросила Патрисиа.

– Как говорит одна моя знакомая, бывает любовь неизбежная и бывает случайная. Наш случай относится ко второму разряду.

– Наш?

– Наш с Виторией, – уточнил Дока. – Ты – другое дело. Да-а… – мечтательно протянул он, положив трубку. – Ради этой девушки я бы бросил всё!

– А деньги? – спросила Фернанда.

– Есть такие девушки, которые дороже всяких денег. Мне кажется, Патрисиа именно такая…

Зазвонил телефон. Дока успел взять трубку прежде Фернанды.

– Алло, – услышал он. – Сеньора Эдуардо, будьте добры…

– Я слушаю вас, – сказал Дока. Голос по телефону казался ему незнакомым.

– Это говорит Изадора Вентурини. Эдуардо, я хотела бы встретиться с вами завтра, если это возможно.

– Конечно, дона Изадора. В какое время вам будет удобно?

– Часов в одиннадцать утра вас не затруднит?

– Ни в коей мере.

Я просто хотела поближе познакомиться с вами. Поговорить о ваших родных. Виториа сказала мне, что считает вас своим женихом.

– Я польщён, дона Изадора. Это большая честь для меня…

– Вот давайте об этом и поговорим завтра.

– Договорились, – сказал Дока.

Ну, испытания продолжаются. Ничего, Дока выдержит их. Дока выдержит всё.

Медленно продвигалось расследование, затеянное Жоао. Главной движущей силой его стал Зека. Юноши пытались хоть что-нибудь узнать о семье Эдуардо, но всё было тщетно. Никто из их знакомых никогда не слышал об одном Коста Браво. Это наводило их на ещё большие подозрения, но всё же это были только подозрения.

Не находя никакого выхода из создавшейся ситуации, Жоао предложил другу следить за Эдуардо.

– Нет, Жоао, слежку оставь для американских фильмов, – сморщился Зека. – Нам нужно постараться всё же узнать о нём побольше. Если отец Эдуардо важный туз, как он говорит, мы должны где-нибудь встретить хотя бы упоминание о нём.

– Хорошо, но мы должны торопиться. Не сегодня завтра он может жениться на Витории, – озабоченно сказал Жоао. – Боюсь, к этому всё идёт…

– Не горячись, мы его подловим. Причём именно тогда, когда меньше всего будет этого ждать. Он где-нибудь да ошибётся, а мы тут как тут, – ободрил друга Зека.

– Это будет нелегко… Он очень ловок, Зека.

– Мы тоже. Так что не волнуйся, мы ещё схватим его за руку… если, конечно, он не тот, за кого себя выдаёт.

– Я уверен, он – мошенник! Слышишь, Зека? Я абсолютно в этом уверен! – упрямо повторил Жоао.

Стараясь во что бы то ни стало продвинуть своё расследование, Жоао попросил Магду взять у Витории телефон Эдуардо. Магде это удалось, и теперь Жоао был на седьмом небе от счастья. Что-то подсказывало ему, что теперь Эдуардо у него в руках.

Увидевшись с Зекой, он сразу же предложил другу позвонить по этому телефону.

К телефону подошла Беренисе и, объяснив, что Эдуардо нет дома, спросила, кто ему звонит и что нужно передать.

Очередная попытка разоблачить Эдуардо и на этот раз ни к чему не привела.

– Всё равно, чем дальше, тем более подозрительным кажется мне этот тип! – упрямо сказал Жоао.

– Ладно, мы ещё с ним разберёмся. А пока запиши на всякий случай этот телефон в блокнот, а то ещё потеряешь… – сказал Зека.

– Ты прав, Зека.

– Да-да, этот телефон ещё может пригодиться.

– Что ж, запишем. Только не на букву «Э», а на букву «Б», чтобы не вызывать подозрений у Патрисии. – Жоао взял большой семейный блокнот для телефонов.

– А почему на «Б»? – спросил Зека.

– От слова «бандит». Этому типу такое имя подойдёт больше.

– Жоао открыл блокнот и уже хотел записать в него телефон, но в изумлении замер, не в силах вымолвить ни слова. Точно такой же телефон был записан на этой странице после имени «Беренисе».

– Что такое? Нет, не может быть! – наконец, промолвил юноша.

– Что случилось, Жоао?

– Зека, это телефон Беренисе, любовницы моего отца.

– Ты шутишь?

– Да посмотри сам, какие тут шутки? – лицо Жоао пылало.

– Вот это да! – посмотрев в блокнот, сказал Зека.

– Так, Зека, позвони сейчас туда и попроси к телефону Беренисе. А если она подойдёт, повесь трубку, – придвигая телефон, попросил Жоао.

Зека позвонил, к телефону подошла Беренисе.

– Я могу попросить к телефону дону Беренисе? – вежливо сказал Зека.

– Это я, а кто со мной говорит? – спокойно сказала женщина.

Зека повесил трубку и в большом изумлении произнёс:

– Да, Зека, твои предположения начинают сбываться… Она сама подошла к телефону…

– Чудеса да и только, – промолвил Жоао.

– Как ты это объяснишь?

– Не знаю, Зека, я ничего пока не знаю. Кроме того, что у Эдуардо и Беренисе один и тот же телефон.

– А она знает Эдуардо?

– Откуда, Зека? Откуда маникюрша моей сестры может подозревать о существовании Эдуардо Коста Браво?!

– Тебе нужно поговорить с сестрой, посмотрим, как она объяснит всё это… – посоветовал другу Зека.

– Ты прав, нам нужно дождаться Патрисию.

– Но если Эдуардо самозванец, то какую цель он преследует? – спросил Зека.

– Неужели тебе, дураку, не ясно? Да он просто хочет жениться на деньгах!

– Наконец, хлопнула входная дверь и в гостиную вошла Патрисиа. Поздоровавшись с девушкой, друзья усадили её в кресло и приступили к расспросам.

– Ты знаешь, чей это телефон, сестрёнка? – спросил Жоао.

– Это телефон Беренисе, – взглянув на страницу блокнота, ответила девушка. – Но в чём дело? Что ты ещё задумал, Жоао? Я же просила тебя не соваться в дела Беренисе.

– Значит, это телефон маникюрши? – продолжал Жоао.

– Не маникюрши, а хорошей знакомой нашей семьи.

– Нет, сестренка, ты ошибаешься, это телефон Эдуардо Коста Браво.

– Это уже становится твоей навязчивой идеей. Из ревности к Эдуардо ты сходишь с ума, у тебя начались галлюцинации, – возмутилась Патрисия.

– Никаких галюцинаций у меня нет! Этот телефон Магда достала у Витории. Именно его дал ей Эдуардо!

– Ты с ума сошёл?

– Это правда, Патрисиа, мы уже всё проверили, – сказал Зека.

– Бессмыслица какая-то! Зачем же тогда Эдуардо дал его Витории? – вслух размышляла Патрисиа. – Нет, друзья, это просто какая-то чепуха! Вы, как всегда, что-то напутали. Беренисе с Эдуардо абсолютно ничего не связывает.

– Выслушай нас, Патрисиа. Мы дважды звонили по этому телефону. Сначала мы просили позвать Эдуардо, но нам ответили, что его сейчас нет. А когда мы позвонили во второй раз, то спрашивали уже дону Беренисе. Она сама и подошла к телефону, – объяснил Зека.

– Неужели всё так и было? – удивилась девушка.

– Это голые факты и никаких моих галлюцинаций, Патрисиа.

– Но ведь Магда и сама могла перепутать номер, – не сдавалась девушка.

– Ну сколько можно тебе объяснять?! Возьми и позвони сама, попроси к телефону Эдуардо, а уж потом поговорим…

Патрисиа медленно набрала номер Беренисе и, узнав в трубке голос приятельницы, попросила к телефону Эдуардо. Беренисе вежливо объяснила, что сейчас его нет, и предложила передать через неё всю необходимую информацию.

– Спасибо, не нужно. Я перезвоню позже, – Патрисиа повесила трубку.

– Ну что? Теперь убедилась? – победно спросил Жоао.

Патрисиа молчала, не в силах осмыслить происходящее.

– Настал твой черёд действовать, Патрисиа, – сказал Зека. – Поговори с Беренисе и выясни, что же происходит на самом деле.

– Да, я поговорю с ней… – очнулась девушка.

– Этот самозванец теперь у меня в руках! – радостно воскликнул Жоао.

– Прекрати, Жоао! Ты не знаешь Эдуардо, а я знаю. Он замечательный парень и совсем не похож на проходимца! – сказала Патрисиа.

– А я тебе говорю, что выведу его на чистую воду! Вы ещё все увидите, что он настоящий проходимец. И, чтобы убедить вас в этом, я не пожалею сил. – Маленькая сегодняшняя победа очень вдохновила Жоао.

Андре был в Нью-Йорке. Но оставаться на всю жизнь он там не собирался. Более того, день его возвращения приближался, а значит, приближался срок, когда Изадора должна будет дать окончательный ответ, согласна ли она выйти замуж за него.

Словно специально для того, чтобы Изадора не забыла об этом, дон Лазаро чуть не каждый день призывал её к себе и говорил о замужестве. Он сулил ей золотые горы в случае согласия и намекал на страшные кары в случае отказа. Самым крепким крючком, на котором старик держал Изадору, были акции фирмы «Дизайнерс Вентурини».

Изадора извелась в раздумьях о предстоящем. Она просто не находила себе места. Мысли стали настолько навязчивыми, что Изадора боялась проговориться. А решить что-либо ей было не под силу. То есть, конечно, она совсем не хотела замуж за Андре. Этот вопрос всегда был ясен для неё. Но старик Лазаро такими заманчивыми перспективами обставлял результаты предстоящего брака и такими мрачными красками описывал последствия отказа, что твёрдость Изадоры была поколеблена.

Не было человека на этой земле, с которым она могла бы поделиться, у которого могла бы спросить совета, кроме Рикардо.

– У меня нервы на пределе, – говорила она ему. – Сам решай, как мне поступать. Андре возвращается завтра, я должна буду сказать «да» или «нет».

– Господи, Изадора, – постарался утешить её Рикардо, – ну потяни время, постарайся надуть старика…

– Больше не получится. Я должна поговорить с Андре и дать окончательный ответ.

– И что же ты решила? – спокойно спросил Рикардо.

– Иногда мне страшно с тобой, – сказала Изадора.

– Отец учил меня, когда речь идёт о бизнесе, рассуждать трезво, без эмоций. Ты получишь тридцать процентов акций. Да тридцать у меня…

– Другими словами, соглашаться? – Изадора смотрела на Рикардо, словно видела его впервые.

– Но это же не на всю жизнь! Люди разводятся…

– Но брак означает, что мне придётся с Андре спать! – не выдержала Изадора.

– Ты же сама сказала Андре, что ты фригидная…

– Но не в такой же степени!

– Андре мальчик послушный, его легко убедить… – Рикардо полуобнял Изадору. – Роль довольно неприятная, но можно же потерпеть несколько месяцев.

– Дон Лазаро может ещё прожить и год, и три, и десять! – Изадора освободилась от объятий.

– Старик очень болен… – – Рикардо не обиделся.

– Ты что, собираешься отправить его на тот свет? – зло рассмеялась Изадора.

– Ну хорошо! Прекрасно! Давай на всё плюнем! Забудем все жертвы, на которые мы шли долгие годы! Давай начинать с нуля! – Рикардо раздражала сентиментальность Изадоры.

– Я тебе безразлична, – горько заметила Изадора.

– Да нет! Мне будет горько, обидно! Но ставка в игре – миллионы долларов!

Изадора опустила голову. Какое-то время оба молчали. Рикардо нежно поглаживал любовницу по спине.

– У меня есть предложение, – вдруг сказала Изадора. – Продай мне свои акции.

– Как это? – опешил Рикардо.

– Твоих тридцать, моих тридцать, обещанных стариком… А после его смерти мы становимся полными хозяевами!

– Под твоим именем?

– Я всё перепишу на тебя! Ну?!

Теперь пришла очередь Рикардо задуматься. Изадора нежно прильнула к его груди.

– Нет, свои акции я выпускать из рук не стану. Это очень рискованно.

– Но риск связан только со мной. Ты что, мне не веришь?

– Это невозможно, – твёрдо сказал Рикардо.

– Значит, ты предпочитаешь, чтобы я вышла за Андре?

– Это менее рискованно, – сказал Рикардо. Изадора встала. – Ты куда? – вскинулся Рикардо.

– Завтра дон Лазаро узнает мой ответ! – сказала Изадора, словно со всего размаху разрубила толстенный узел.

– Какой ответ? – испугался Рикардо.

– Ты тоже узнаешь его!

От машины до дома идти было шагов десять, но потом начинались ступеньки на крыльцо. Их было двенадцать. Когда открылась дверь и Энрике переступил порог, он думал, что сердце его сейчас разорвётся от напряжения.

– Милый, спальня на втором этаже, – пролепетала Валентина.

Энрике внутренне содрогнулся, как загнанный бык. Руки его уже еле удерживали немолодое и грузное тело Валентины. И он снова стал считать ступеньки. Это восхождение стоило ему ещё стольких сил, что, когда они оказались в спальне, он просто разжал руки и Валентина чуть не грохнулась на пол.

– Я думал – умру, – простонал он и свалился на широченную кровать.

– Фу, какой ты грубый, – сказала Валентина.

– Тебе надо бы сесть на диету, дорогая, – сказал Энрике, всё ещё не отдышавшись.

– А в каком месте мне надо похудеть? – игриво спросила Валентина и провела рукой по своим пышным формам.

– Я тебе потом это место покажу, – улыбнулся Энрике.

– Тебе нравится наше гнёздышко?

– Могла бы поехать домой, – сказал Энрике, – сэкономили бы.

– Ты думаешь, я стану экономить на тебе, дорогой?

– Иди ко мне, – лениво потянулся к ней Энрике.

– Подожди, я приму душ, переоденусь, а ты пока открой шампанское. Медовый месяц начинается!

Да, Энрике сегодня перестал быть холостым мужчиной. Сегодня он начал супружескую жизнь.

В мэрии всё прошло гладко. Их только спросили, согласны ли они стать мужем и женой. Они, естественно, ответили – «да». Вот и всё.

Хотя почему естественно. У Энрике, например, была такая шальная мысль сказать «нет». Ведь все последние дни он проклинал свою будущую свадьбу, самого себя и свою бедность. Все последние дни Энрике пытался поговорить с Аной Марией. Он звонил ей и днём, и утром, и ночью, но девушка или не хотела с ним разговаривать, или не поднимала трубку.

Ах, если бы она сказала Энрике, что любит его, он бросил бы свою Валентину и женился бы на Ане Марии. Но Ана была непреклонна.

Поэтому в мэрии Энрике согласился стать мужем Валентины, и поэтому теперь они в своём уже семейном гнёздышке, и поэтому сейчас Валентина выйдет из душа и начнутся вечные любовные игры без перерыва.

Энрике поднял трубку и набрал номер. К телефону подошла Бланка.

– Ну как? Счастье началось? – спросила она.

– Да уж, – мрачно ответил Энрике. – Пока я тащил свою жену к брачному ложу, думал, сдохну.

– Наверное, Ану Марию ты вознёс бы на крыльях! – засмеялась Бланка.

– Не трави мои раны, – сказал Энрике. – А что это ты вдруг об Ане?

– Потому что она только сейчас разговаривала со мной по телефону.

– Прекрати! Не может быть!

– Да. Мы проговорили чуть не час. Она ужасно несчастна.

– Всё, пока, позвоню попозже! – заторопился Энрике. Он тут же набрал другой номер и с замиранием сердца услышал в трубке:

– Алло, Ана Мария Батиста слушает.

– Ана, я хочу сказать, что люблю тебя! – выпалил Энрике. – Всё время думаю о тебе и раскаиваюсь в том, что натворил!

– Ты ничего не натворил, – сказала Ана. – Я бы тоже вышла за богача, если бы встретила.

– Анинья! Я хочу видеть тебя! Ты нужна мне! Я этого не выдержу! – чуть не закричал Энрике.

– А я не хочу тебя видеть, – резко сказала Ана.

– Ана, поклянись, что ни капельки не любишь меня! Только поклянись!

Ана долго молчала.

– А что, если я скажу тебе, что люблю? Ты ведь женатый мужчина, Энрике, – наконец, произнесла она с отчаянием.

– Я не желаю быть женатым! – забыв обо всём, закричал Энрике. – Я ненавижу всё это! Ненавижу.

Каким-то шестым чувством он с ужасом понял, что рядом стоит Валентина и слушает его разговор.

– Да! Я просто хочу работать! Меня не интересует зарплата! – тут же переключился Энрике, не зная ещё, что Валентина успела услыхать из его разговора с Аной. – Мне важно выходить из дому и идти на работу!… Договорились?… Пока! – Он положил трубку и повернулся к Валентине, – А! Ты уже готова?

– С кем ты разговаривал? – спросила Валентина строго.

– Я просто ищу работу, дорогая. Один мой приятель…

– Странно, – перебила его Валентина, – мне послышалось, что ты говорил «я ненавижу…».

– Конечно, – облегчённо вздохнул Энрике. – Я ненавижу сидеть дома без дела.

– Тебе не нужно искать работу, милый. Я устрою тебя.

– Правда? – Энрике обрадовался, что разоблачения не произошло. – А что у нас тут вкусненького? – Энрике поставил на стол корзинку со снедью. – О! Икра! «Клико»! Устрицы! О!

– Энрике, ты ещё меня не поцеловал, – сказала Валентина и сбросила на пол пеньюар.

– О! Валентина! Как это я забыл?! Дай же мне поцеловать тебя! Ну, где твоя страстность, которая мне так нравится?!

Когда они упали на кровать, Энрике успел только подумать:

«Закрой глаза и представь, что ты женился на Ане Марии…»

После очередной слежки за Рикардо Жесика была снова посажена под домашний арест.

На этот раз отец не удержался и влепил ей пощёчину. Жесика остолбенела от такого оскорбления. Никто и никогда в жизни её не бил. Ей даже не столько было больно, сколько обидно, ей показалось, что с ней поступили несправедливо, вопиюще! Она только утирала ручьём льющиеся слёзы и всхлипывала.

– Никогда больше не смей за мной следить, – сказал Рикардо. – Кроме того, я на двадцать процентов урезаю твои карманные расходы.

– А что я такого сделала? – всхлипнула Жесика.

– Молчи! И слушай. Кроме того, я запрещаю тебе выходить из дому. Вечером – тоже. И так до конца недели.

– Я сбегу из дому, – упрямо сказала дочь.

– Анжелина, проследи, чтобы она никуда не ушла. Если понадобится, запри её на ключ, – сказал Рикардо служанке, резко повернулся и вышел.

– Зачем ты вмешиваешься в личную жизнь своего отца? – спросила Анжелина.

– Я всё равно узнаю, какую шлюху он затащил в свою постель! – закричала Жесика истерично.

– И опять поплатишься, – сказала служанка.

– Знаешь, что я тебе скажу? Иди ты ко всем чертям!

Жесика бросилась в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Ну, они у неё попляшут! Она им всем покажет! Они будут знать, как издеваться над беззащитным существом! Она выведет их всех на чистую воду. Папаша ещё будет горько каяться, что поступил с ней так! Что же они думают, что у неё не найдётся способа отомстить им? Найдётся! Ещё как найдётся! И способ найдётся, и соратники! Да вот хоть Патрисиа. Да, Патрисиа ей поможет. Они выведут на чистую воду этого убийцу и палача Рикардо Миранду!

– Алло, Патрисиа, срочно приезжай! – закричала Жесика в трубку, как только Патрисиа ответила.

– А что случилось? – встревоженно спросила та.

– Отец опять запер меня под замок. У меня есть грандиозный план, как вывести его на чистую воду!

– Ты хочешь вывести на чистую воду отца?! – изумилась Патрисиа.

– Он негодяй! Он поплатится у меня!

– А что же он такого страшного натворил?

– Приезжай, я тебе всё расскажу! – торопила Жесика.

– Но дело в том, что я сейчас занята. Ты лучше расскажи мне по телефону.

– Понимаешь, у него есть тайная любовница!

– Боже мой, Жесика, это не такое уж великое открытие, – рассмеялась Патрисиа.

– Но они очень тщательно скрываются!

– Ну и что?

– Как что? Их надо вывести на чистую воду!

– А ты хочешь ещё более интересную тайну? – тихо сказала Патрисиа.

– Говори! – обрадовалась Жесика.

– Я пальцем не пошевелю, чтобы выводить твоего отца на чистую воду…

– Почему? – опешила Жесика.

– Потому что люблю его.

– Ты?! Любишь этого негодяя?! Он домагается тебя?

– То-то и оно, что не он меня домогается, а, скорее, я его.

– Вот это да! Он отказался от тебя?! – Жесика не верила своим ушам.

– Да. Он считает, что у нас ничего не получится. Ведь я гожусь ему в дочери.

– Ага! Значит, и у тебя есть причина его ненавидеть! – злорадно воскликнула Жесика.

– Смешная ты, – сказала Патрисиа. – Я, скорее, жалею твоего отца.

– И тебе совсем не интересно, кто же эта баба, к которой он бегает с утра пораньше?

– Она, видно, замужняя женщина, и всё. Во всяком случае, я ужасно завидую ей.

С Патрисией ничего не получилось. Да, этот негодяй умеет обвораживать женщин. Но у неё в запасе есть кое-кто! Конечно, это не очень красиво, но как Рикардо с ней, так и она с ним! Берегись, папочка!

– Алло! Дон Лазаро? С вами говорит Жесика.

– Жесика Миранда? – старик был очень удивлён. – Что у тебя случилось?

– Да, дон Лазаро. У меня случилось. Только вы можете мне помочь. У вас такое доброе лицо, вы мудрый человек, а я так несчастна!

– Что случилось, девочка? – снова повторил старик.

– Отец держит меня взаперти, а сегодня даже ударил меня по лицу.

– Боже мой! – в голосе дона Лазаро было сочувствие.

– Ещё он не даёт мне денег. Я больше не могу встречаться с друзьями и ездить к вам на виллу.

– Может, мне прислать за тобой шофёра?

– Нет, если я куда-нибудь уйду, отец вообще посадит меня на хлеб и воду! – Жесика всхлипнула, хотя слёз у неё давно не было.

– Что же ты могла такое натворить, дочка? – спросил старик.

– Мне только захотелось узнать, с кем отец крутит любовь, – невинным голосом произнесла Жесика.

– Твой отец? У него есть любовница? – притворно удивился старик.

– Да. Они встречаются тайно. Он прячет её от чужих глаз. И, когда я захотела узнать, кто она, он вот так жестоко со мной обошёлся!

– У твоего отца тайная любовница?

– Да, только вы никому не рассказывайте, дон Лазаро, а то он может наказать меня ещё строже.

– Нет-нет, даю слово! – заверил Жесику дон Лазаро. – Только и ты мне обещай, что я буду первым, кому ты о ней расскажешь, если тебе удастся что-нибудь узнать. Договорились?

– А что я буду с этого иметь? – вполне деловито спросила Жесика.

– Например, ты сможешь слетать в любое место в мире! – расщедрился старик.

– Здорово! – обрадовалась Жесика.

– Выходит, ты с отцом ссоришься? – скорбно спросил дон Лазаро.

– Очень часто. Из-за мамы.

– Но твоя мать давно умерла.

– После неё остался дневник, дон Лазаро, – интригующе сказала Жесика.

– Я слышал, твоя мама умерла во время подводной охоты…

– Да, но мне кажется, это было не случайно.

– Какой ужас! А откуда тебе это известно?

– В дневнике мама пишет, что отец собирался её убить!

– Не делай поспешных выводов, – сказал старик. Новость про дневник его не интересовала, а нового девчонка не знала ничего. – Полиция даже не выдвинула толковой версии. Тело ведь так и не нашли. Мёртвых не воскресить. Прошлого не вернуть. Думать надо о будущем, – выдал весь запас своей мудрости дон Лазаро.

– Хорошо. Я ещё позвоню вам, если у меня появятся новости, – сказала Жесика.

– Буду ждать.

Вот так-то, дорогой папаша! Ты ещё попляшешь! Будешь знать, как обижать свою дочь!

Жесика была очень довольна тем, что смогла насолить отцу. А про любовницу его она всё разузнает!

Чёрт! Этого Марко надо разорвать на мелкие кусочки! С какой стати он думает, что Дирсе будет ждать его по полчаса! Тоже мне кавалер нашёлся, не может даже вовремя прийти на свидание!

Дирсе была в гневе. А в гневе она была страшна. Темперамент её был настолько велик, что мог утопить человека в любовной страсти, а мог убить его одним рассерженным взглядом. Одним словом, темперамент Дирсе – это была огромная сила. Самой Дирсе от этого темперамента здорово доставалось. Когда ей бы попридержать свой язычок, когда ей бы поприжать свои чувства, темперамент нахально вылезал на первый план и командовал Дирсе, как хотел. Он застилал ей глаза, мутил её разум, заставлял сердце колотиться, как бабочку над огнём.

Вот и сейчас темперамент не давал девушке спокойно посидеть в уютном кафе и подождать безропотного Марко Антонио. Она постоянно вскакивала с места, выбегала на улицу, громко вздыхала и даже стучала кулаком по столу.

Впрочем, моментами Дирсе сама себе удивлялась. Откуда в ней такое нетерпение? Помнится, когда Дока заставлял ждать её по часу, а то и вовсе не приходил на свидание, она была куда как спокойнее. Доке она прощала всё. Дока ещё и не то мог с ней вытворять. А вот Марко Антонио, который и опаздывал-то в первый раз за всё их знакомство, на такую снисходительность рассчитывать не мог.

– Чёрт! Марко! Где ты был так долго?! – закричала Дирсе, как только запыхавшийся кавалер вбежал в кафе.

– Прости, я не мог приехать раньше, я… – поспешно стал оправдываться Марко, но девушка тут же перебила его:

– Что, мать снова читала тебе нотации?

– Да, вроде того, – растерянно улыбнулся Марко.

– Ну ладно, успокойся, – смягчилась Дирсе. – Завтра у тебя большой день?

– Да, но я думаю, что всё будет в порядке. Порфирио сказал, что по гороскопу меня ждёт удача. И экзамен я сдам.

– Кто сказал?

– Порфирио. Это слуга моего деда. Он большой знаток астрологии.

– А какой ты знак? – заинтересовалась Дирсе.

– Рыба, – вздохнул Марко.

– А я рак, к сожалению, – весело сказала Дирсе.

– Почему «к сожалению»? Рак хорошо сочетается с рыбой, – не без намёка сказал Марко.

– Мне не слишком везёт в любви, парень.

– Я думаю, тебе надо дать под зад своему кавалеру. – От смелости Марко даже покраснел. – Ты такая красивая, всё при тебе. Он тебя недостоин!

– Как это недостоин?! – удивилась Дирсе. – Ещё как достоин! Просто у него работа тяжёлая…

– Это всё оправдания! Если человек влюблён, уж как-нибудь выкроит время!

Дирсе взгрустнула немного.

– Послушай, а когда ты возьмёшь меня с собой?

– Мы же ходили с тобой всюду… Куда ты хочешь ещё? – с готовностью ответил Марко.

– На какую-нибудь вечеринку с твоими друзьями. Я так хочу познакомиться с твоей сестрой. С её парнем.

– Они сейчас слишком увлечены друг другом. Им никто не нужен.

– Слишком увлечены? – насторожилась Дирсе.

– Ещё как! Видела бы ты мою сестру!

– А он… ну, этот её парень? – осторожно спросила Дирсе.

– Он к ней тоже очень привязан.

Ох, темперамент, отступи, не застилай глаз!

– Ясно. Я бы хотела познакомиться с ними обоими.

– Только сначала… – замялся Марко, – тебе бы надо сделать причёску… А?

– А что в ней плохого? – не поняла Дирсе.

– Нет-нет, всё хорошо, просто, мне кажется, тебе бы пошла красивая причёска.

– А моему парню нравятся мои волосы! – с гордостью сказала Дирсе. – Есть за что ухватиться, как он говорит! И потом – мне не нравится короткая стрижка!

– Твоему парню просто хочется, чтобы ты оставалась вульгарной! – заявил Марко.

Дирсе задумалась.

– Ладно, об этом ещё поговорим. Так когда ты познакомишь меня со своей сестрой?|

– Но я же говорю – они не любят компании. Они любят быть только вдвоём. Сегодня мать пригласила Эдуардо на обед.

– И что твоей матери нужно?

– Обыкновенный разговор с будущим мужем дочери, – пожал плечами Марко.

– С мужем?! – чуть не закричала Дирсе. – Уже до этого дошло?

– Да-а… – удивлённо протянул Марко. – А что ты так волнуешься?

– Да нет, просто… Вот ведь – кто-то женится, а кто-то…

– Если ты имеешь в виду себя, – сказал Марко прерывающимся голосом, – то я готов. Всё зависит от тебя…

– Да, если бы всё было так просто! Одного разлюбила, а другого полюбила! Это только в американских фильмах бывает! А в жизни – никогда. Если кого полюбила, так на всю жизнь и никуда от него не отцепишься.

– Слушай, Дирсе, что с тобой происходит?

Дока опять торопился, но успевал делать Дирсе внушение.

– А что происходит? – не понимала девушка.

– В прошлый раз ты вдруг сказала мне «дарлинг». Что это такое?

Дока тщательно брился опасной бритвой, поэтому всё время гримасничал, чтобы натянуть кожу то на щеке, то на подбородке…

– Кажется, я услыхала в кино… – Дирсе улыбалась, глядя, как Дока строит смешные рожи.

– Со мной ты каждый день бегала в кино и ни одного слова по-английски не выучила!

– А ты откуда знаешь, что это слово английское?

– Что? – Дока даже перестал бриться. – Ты не виляй мне тут! С кем ты встречаешься?

– Не твоё дело! – закричала Дирсе. – Будешь обращаться со мной, как с игрушкой, я тебе все кости переломаю!

Дирсе наступала на растерявшегося Доку. Она бы сейчас убила его.

– Сам направо и налево, а ко мне претензии!

– Тихо-тихо, успокойся, узнаю свою Дирсе, – рассмеялся Дока и очень вовремя, потому что темперамент уже брал верх.

– Тогда ответь на мой вопрос, – сказала Дирсе и села на место. – Могу я сделать новую причёску?

– Конечно, – ответил Дока, снова принимаясь за бритьё.

– Что? Ты же говорил, что тебе мои волосы нравятся!

– Тогда не делай, – сказал Дока и вытер полотенцем оставшуюся пену с лица.

– Но я хочу!

– Тогда делай! – Дока обрызгал лицо одеколоном.

– Значит, я могу делать всё, что хочу? – угрожающе спросила Дирсе.

– Конечно. – Дока натянул рубашку и достал галстук. – Помоги-ка мне застегнуть верхнюю пуговку, – попросил он и оглянулся.

Дирсе в комнате не было.

Конечно, не было, потому что ноги уже несли Дирсе в парикмахерскую.

Там к Дирсе отнеслись просто замечательно. Несколько мастеров специально приходили смотреть на её роскошные волосы, восхищались, трогали их, держали на руках, словно золотое руно.

Стричься ей не советовали. Просто научили, как укладывать их. Дирсе понравилось. У неё действительно стал совершенно другой вид. Она даже засмотрелась на себя в зеркало.

Ну что ж, теперь она готова пойти в гости к Марко Антонио. Готова познакомиться с его сестрой и посмотреть в глаза молодому человеку по имени Дока, то есть, простите, Эдуардо Коста Браво…

Время вступительных экзаменов началось не только у Марко Антонио, но и у его бывшей знакомой, с которой он так некрасиво расстался, у Фернанды. Она теперь всё свободное от работы время сидела за учебниками. На время отступили на второй план все переживания, все заботы, а в голове крутились одни только статьи, параграфы, уложения, сноски, прецеденты, кодексы и прочие сложные для обыкновенного человека вещи. Но для юриста они должны быть понятны, как яичница. Вот Фернанда и корпела над ними. Маленькое приключение в баре очень быстро забылось ею. Молодой человек больше не показывался в её поле зрения, а если бы и показался, то Фернанда вряд ли увидела бы его, потому что для этого понадобилось бы поднять голову от учебника, а на это совсем не оставалось даже минутки.

Беренисе очень хвалила дочку за усидчивость, но иногда всё-таки напоминала ей, что в молодые годы надо хоть изредка выходить на улицу.

– А что пишет из Нью-Йорка Андре? – спросила она как-то.

– Ничего, он не прислал мне даже открытки, – ответила девушка.

– Это некрасиво, – только и сказала Беренисе.

– Кстати, мама, я вчера разговаривала с адвокатом отца.

Беренисе замерла.

– Ну и что? – спросила она напряжённо.

– Он сказал, что отца освободят в течение недели.

– Почему? Как? Ему же ещё осталось два месяца.

– А тебе хочется, чтобы он просидел там так долго? Знаешь, как это называется? Эгоизм.

– Не знаю, как это называется, – включился в разговор Эмилио. – Только где он собирается жить?

– Где же ещё? У нас! – сказала Фернанда.

– Если он поселится здесь, – твёрдо сказала Беренисе, – я уйду.

– Я тоже уйду, – сказал Эмилио.

– Как же мой отец может начать новую жизнь, если вы его оба гоните? – возмутилась Фернанда.

– Мне очень жаль, дочка, но иначе нельзя.

– Ты уже готова на него наброситься, хотя ещё не знаешь, с чем он придёт! – Фернанда смотрела на мать укоряюще.

– Твой отец ясно заявил, что превратит мою жизнь в ад! Слышишь – в ад! – Беренисе пыталась достучаться до Фернанды.

– Мама, ты должна дать ему шанс!

– Боже, Нанда, во что ты хочешь меня втравить?! – испугалась Беренисе.

– Он шесть лет провёл в тюрьме! Неужели он не сполна заплатил?

– С Аржемиро шутки плохи, – сказал Эмилио мрачно.

– Хорошо, что ты от меня хочешь? – сказала Беренисе.

– Я хочу, чтобы ты с ним нормально поговорила! Чтобы ты ему дала шанс!

– Ты хочешь, чтобы я бросила Фелипе и осталась с твоим отцом? – ахнула Беренисе.

– Не знаю, мама, не знаю!

– Но я так поступить не могу. Потому что люблю Фелипе! И не собираюсь быть нянькой твоему отцу!

– А я его не брошу! – воскликнула Фернанда. В глазах у неё стояли слёзы.

– Фернанда, – примирительно сказал дед. – Ты же умная девочка. Ты же знаешь, что Беренисе с Аржемиро жить не будет. У неё теперь есть другой, порядочный и честный человек…

– Если ваш порядочный Фелипе не угодил в тюрьму, то только потому, что у него водятся денежки! – выкрикнула Фернанда.

– Замолчи! – Беренисе была готова броситься на дочь.

– Я не буду молчать, потому что это правда!

Дочь и мать стояли напротив друг друга, тяжело дыша. В этот момент между ними была только ненависть.

– Тебе папочку своего жалко? – сказала Беренисе. – Отлично! Вот и будь ему нянькой!

Беренисе швырнула передник на стол, схватила сумку и выбежала из дому.

– Нанда, девочка, – сказал старик, – ты же понимаешь, что мать права. Насильно любить никого не заставишь…

– Но он мой отец! – Фернанда плакала.

– Да. Но и она тебе мать.

– Господи, что же мне делать?

Заниматься в этот день Фернанда уже не могла. Мысли об отце заслонили всё.

Но на следующий день она пошла на экзамены. Не было ни волнения, ни страха, словно в тумане вытянула она билет, сразу же вспомнила все ответы на вопросы и легко получила проходной балл.

Только выйдя из аудитории, Фернанда поняла, что первый экзамен сдан, что у неё появился реальный шанс поступить. И уж теперь она его не упустит.

– Ну и как успехи? – услышала она вдруг.

Рядом стоял тот самый парень, который познакомился с ней в баре.

– Нормально, – ответила Фернанда и улыбнулась. – Поглядим, что будет завтра.

– Но почему именно этот факультет? – спросил парень.

– Я хочу учиться здесь. И потом, у меня не так много денег, чтобы платить за учёбу.

– У тебя бедные родители?

– Послушай, парень…

– Жозе Гильерме, с твоего позволения.

– Послушай, Жозе. Давай сразу всё поставим на свои места. Моя мать парикмахер и маникюрша. Она работает по вызову. А мой отец сидит в тюрьме за ограбление банка.

– Надо же! – рассмеялся Жозе. – И мой тоже!

– Я не шучу, – строго сказала Фернанда. – Отца выпустят через несколько дней. Не волнуйся, он не убийца, он грабитель. Специалист по банкам.

– Так это правда? – перестал улыбаться Жозе.

– Испугался?

– Зачем ты это говоришь? Хочешь, чтобы я бежал от тебя без оглядки? – растерянно спросил Жозе.

– Чтобы ты потом не говорил, что я что-то скрывала от тебя, – жёстко сказала девушка, повернулась и пошла в другую сторону.

Жозе тут же догнал её.

– Ты можешь называть меня Зека, – сказал парень и снова улыбнулся.

Фернанда тоже улыбнулась. Ей понравилось, что парень не испугался.

– Нет, мне больше нравится Жозе. Ну, пока.

– Подожди, – остановил её Жозе. Девушка не останавливалась, и ему пришлось бежать. Он взял её за руку, повернул к себе и заглянул в глаза. – Тебе не нравится жить? – спросил он тихо.

– Мне не нравится общаться с такими детьми аристократов, – холодно сказала Фернанда.

– Кто тебя обидел?

– Один из таких, как ты. А я больше не хочу, чтобы меня оскорбляли. Пусти.

– Но я вовсе не собираюсь тебя оскорблять, – сказал Жозе, всё ещё крепко держа Фернанду за руку. – Я пришёл к тебе с добром. Не надо на меня набрасываться.

У Жозе была совершенно открытая и светлая улыбка. Вот она сейчас и осветила его лицо.

– Ты – ничего, – сказала Фернанда мягче. – Ты симпатичный. А как ты вообще меня здесь нашёл?

– Если мне кто-нибудь понравится, я для него сил не пожалею.

– Это мы ещё посмотрим, – сказала Фернанда.

– Ура! – закричал Жозе весело.

И Фернанда не могла не улыбнуться ему в ответ.

Как глупо, как разумно устроено наше сердце. Оно не может жить долго на одной волне. Оно не может вечно ненавидеть, оно, увы, не может вечно любить. Сердце устаёт, сердце ищет покоя, что бы там ни говорили, а сердце очень тонкая, ненадёжная вещь.

Казалось, Патрисиа уже совсем охладела к Рикардо. Она уже могла целыми днями даже и не вспоминать его. Она могла совершенно спокойно с ним встречаться, разговаривать, даже шутить, и довольно рискованно.

Но когда к ней позвонил Дока, сердце Патрисии вдруг повернулось на сто восемьдесят градусов и снова затрепетало от любви к Рикардо.

Может быть, это было и не от любви. Скорее всего, Патрисиа захотела в последний раз испытать и себя, и предмет своей страсти, может быть, в последний, прощальный раз.

Случай сам привёл её в дом Миранды. Сидящая взаперти Жесика звонила подруге по нескольку раз на дню. Она умоляла Патрисию приехать, а сразу после звонка Эдуардо позвонила ещё раз и пригрозила, что, если Патрисиа не приедет, она покончит с собой.

Девушка понимала, что Жесика ничего подобного не совершит, просто вздорный характер, остынет через полчаса. Но в эти полчаса Жесика могла наделать глупостей. Поэтому Патрисиа тут же отправилась к ней.

Время было уже довольно позднее, машин на улице мало, поэтому Патрисиа доехала быстро.

Но встретила её не Жесика. Встретила Анжелина. Оказалось, что Жесика, не дождавшись подругу, легла спать.

– Ну, тогда я поеду домой, – сказала Патрисиа и собралась уже уходить, как из комнаты вышел Рикардо.

– Проходи, давай выпьем чего-нибудь, а потом я сам отвезу тебя домой.

– Ничего, я на машине. Доберусь как-нибудь.

Но Патрисиа всё-таки вошла в гостиную и уселась на диван.

– И что же совершила наша маленькая девочка? – спросила она Рикардо.

– Она девочка вредная и невоспитанная! – – сказал Рикардо. – То, что она сделала, непростительно.

– Непростительно?

– Она следила за мной! Ей, видите ли, хочется знать, с кем я сплю! Она даже решила, что это ты!

– Но папа с возмущением ответил – нет! – с иронией сказала Патрисиа.

– Я не понял твоей насмешки.

– Почему ты не хочешь быть со мной?

– Потому что ты годишься мне в дочери! – возмущённо ответил Рикардо.

– А ты обращайся со мной, словно мне тридцать пять лет, – сказала Патрисиа весело.

– Со мной это не проходит, – устало сказал Рикардо.

– Даже если я прошу?

– Не проси.

– Насколько мне известно, ты никогда не был особенно совестливым.

– Я не хочу быть причиной твоих несчастий, неужели ты не понимаешь?! – Рикардо смотрел на девушку умоляюще.

– У тебя есть другая женщина. – Патрисиа не спросила это. Ей теперь это было ясно.

– Да, – подтвердил Рикардо. – И я её люблю.

– Можешь поклясться?

– Клянусь, – Рикардо приложил руку к сердцу.

– И кто эта счастливица?

– Я не могу сказать.

– Хорошо, – Патрисиа встада с дивана и направилась в комнату Рикардо.

– Куда ты пошла? – опешил Рикардо.

– В твою комнату. Жду тебя там, – спокойно сказала Патрисиа.

– Ты с ума сошла?! – вскочил Рикардо. – Жесика может выйти.

– Она знает, что я тебя люблю, не оборачиваясь, ответила Патрисиа.

Рикардо обогнал её и встал на пороге собственной комнаты.

– Уходи! – строго заявил он.

Патрисиа какое-то время смотрела ему в глаза, а потом повернулась и, не прощаясь, ушла.

На следующий день они встретились с Докой. Патрисиа была грустна и задумчива. Дока пытался развеселить её разными забавными историями, но девушка даже не улыбнулась.

– Тебе не слишком весело со мной, – сказал Дока, беря её за руку.

– Упадок духа, – сказала Патрисиа.

– Когда я впервые увидел тебя, ты улыбалась, даже глаза у тебя сверкали.

– То был праздник, – сказала Патрисиа со вздохом и забрала руку.

– Давай опять устроим праздник! – предложил Дока.

Патрисиа вдруг повернулась к нему и спросила очень серьёзно:

– Ты когда-нибудь был беден?

– Был, – вдруг признался Дока.

– Правда?! – почему-то обрадовалась Патрисиа. – А как ты жил раньше?

– Глупо жил… – Дока даже сам удивлялся своей откровенности.

– Пошли, – сказала Патрисиа и вдруг быстро зашагала к машине. – Поехали.

– Куда? – спросил Дока, заводя мотор.

– Поехали! – приказала Патрисиа.

Дока тронул. Они выехали на шоссе. Дока прибавил скорость. Откинул верх машины. Патрисиа запрокинула голову вверх, и её волосы стали развеваться на ветру.

– Быстрее! Быстрее! – только и командовала она.

Дока уже гнал вовсю.

– Стой! – вдруг закричала Патрисиа. – Останови машину!

Дока затормозил.

– Как ты думаешь? Это мотель? – Патрисиа показала на придорожную гостиницу.

– Похоже.

– Тогда пошли, – Патрисиа встала и вышла из машины.

– Зачем? – Дока широко открыл глаза.

– Потому что я хочу лечь с тобой в постель, – жёстко сказала Патрисиа.

Дока не шевельнулся.

– Это не то, что тебе нужно, – сказал он тихо.

– Откуда тебе знать, что мне нужно?! – закричала Патрисиа, чтобы не расплакаться.

– Знаешь, я вспоминаю, как увидел тебя в бассейне под водой. Помнишь?

– Нет! При чём здесь это? – зло сказала Патрисиа.

– Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была моей, – сказал Дока. – Но не так. Ты хочешь кому-то отомстить. И думаешь, что это решит все твои проблемы.

Патрисиа снова села.

– Что со мной происходит? – сказала она. – Почему меня все отвергают?

– Я не знаю, о чём ты… Но если кто-то отказался от этого… значит, он любит тебя по-настоящему… – Доке самому вдруг стало грустно.

– Мне сейчас так горько, Эдуардо… – призналась девушка.

– Я знаю… Ты бы стала ненавидеть меня, если бы я воспользовался этим… Ведь для меня это очень серьёзно…

– А как же Виториа?

– Виториа… – словно попробовал это имя на вкус Дока. – Когда придёт время, я расскажу тебе обо всём первой…

– Она тебе хотя бы нравится?

– Я отношусь к ней с нежностью…

– Я ещё не встречала человека, похожего на тебя… – задумчиво произнесла Патрисиа, внимательно глядя на Доку.

– Просто я первый тебя люблю.

– Знаешь… Не делай больно Витории, – попросила Патрисиа.

– K сожалению, придёт день и это станет неизбежным.

– Ты иногда бываешь удивительно загадочным.

– Когда-нибудь я открою тебе тайну, – сказал Дока. – Но сейчас время ещё не пришло.

Патрисиа сидела молча. Словно какая-то неизбывная тяжесть медленно уходила с её души. Что это? Прощание с любовью? Или встреча любви?…

Давно привыкнув к сумятице чувств, которая плотным кольцом обступала Рикардо, он, казалось, был глух к ней. Бесконечные страсти кипели вокруг него. Любовь и ненависть всегда стояли рядом с ним. И до сих пор ему удавалось противостоять этому. Но теперь, с появлением в его жизни Патрисии, всё изменилось. Рикардо не мог найти равновесия в сложившейся ситуации.

Впервые ему был необходим дружеский совет, впервые нужна была помощь. Но с кем бы он мог поговорить обо всём, с кем поделиться своими проблемами? Не сознавая, почему он так поступает, Рикардо вызвал к себе Бианку.

– Послушай, мне бы хотелось посоветоваться с тобой, – начал Рикардо, когда в кабинет вошла секретарша.

– Что-нибудь с Жесикой? – сразу же включилась в разговор Бианка.

– Нет, разговор пойдёт не о ней.

– Тогда какая другая женщина не даёт тебе покоя?

– Бианка, как, по-твоему, можно любить сразу двоих? – без предисловий выпалил Рикардо.

– По-моему, нет.

– А тебе не кажется, что разных людей можно любить по-разному?

– Это чисто мужская точка зрения. Это только вы ухитряетесь встречаться сразу с пятью женщинами и спать с ними со всеми как ни в чём не бывало. Для женщин, в основной своей части, это неприемлемо… – сказала Бианка.

– Я говорю не о том, чтобы встречаться и заниматься любовью, я имею в виду настоящее чувство. Один мой знакомый столкнулся с такой дилеммой, и я не знаю, что ему посоветовать… – не глядя на собеседницу, произнёс Рикардо.

– И что же случилось у этого твоего знакомого? – улыбнувшись, спросила Бианка.

– Дело в том, что он любит женщину одного с ним возраста. У них всё было прекрасно до того, как он повстречался с молодой девушкой. Теперь он места себе не находит…

– В общем, твой знакомый полюбил эту девушку.

– Не совсем так… Но у него духа не хватает признаться ей в том, что он любит другую женщину.

– Значит, он просто не любит эту женщину, иначе бы он давно рассказал обо всём девушке.

– Бианка, дело в том, что чувство девушки так тронуло его, что теперь он боится причинить ей боль…

– Да нет, он боится потерять её, не правда ли? Чувства этой девушки очень льстят его самолюбию, – сказала Бианка.

– Всё гораздо серьёзнее. Эта девушка действительно очень понравилась моему другу. Она мила и красива. Его всё время тянет к ней, и он не прочь был бы заняться с ней любовью… – Рикардо остановился, совершенно запутавшись.

– Так он уже переспал с ней? – в упор спросила Бианка.

– Да нет же…

– И слава Богу, Рикардо. Патрисиа, по-моему, очень ранима, с ней нельзя так… – Бианке надоело играть в прятки.

– Патрисиа? – Рикардо даже растерялся от проницательности Бианки.

– Да, Рикардо, я не один день знаю тебя… И очень внимательно слушаю этот рассказ о твоём знакомом, который одновременно является моим шефом, – улыбнувшись, произнесла Бианка.

– Ах ты, негодница!

– Эта басня о твоём друге выглядит какой-то детской историей. Ты мог бы придумать что-нибудь получше…

– Мне просто не хотелось говорить, о ком идёт речь…

– Мне всё ясно и о тебе, и о Патрисии, остаётся загадкой лишь та женщина, в которую ты так влюблён, – Бианка вопросительно взглянула на Рикардо.

– В мои планы не входило называть тебе её имя… – жёстко сказал Рикардо.

– Ты не поверишь, но когда ты сказал про одинаковый возраст, я вдруг приняла всё это на свой счёт. Правда, я идиотка? – горько рассмеялась Бианка.

– Перестань, Бианка, ну, пожалуйста, ей-Богу, мне и без тебя хватает проблем, – Рикардо уже жалел, что затеял этот разговор.

Кое-как объяснившись с Бианкой, Рикардо пребывал в состоянии ещё большей растерянности, чем до разговора с ней. В этот момент позвонила Изадора и попросила немедленно встретиться. Они договорились увидеться через час на их тайной квартире.

– Изадора, что за срочность? Ты очень неосторожна, любимая, – сказал Рикардо.

– Я приготовила тебе подарок, о котором ты так мечтал, и не могла больше ждать, – Изадора протягивала ему фотографию. – Теперь ты можешь увидеть свою мать…

– Боже мой! Моя мать! Да ведь она была настоящей красавицей! – задохнулся Рикардо от нахлынувших на него чувств.

– Да, все говорят, что Мария Элена была очень красива.

– Скажи мне, как она умерла?

– Я слышала, что у неё случился приступ астмы…

– А где её похоронили?

– В семейном склепе, естественно, на кладбище Южного округа.

– Я не помню, где это?

– Там же, где похоронен Клаудио.

– Изадора, ты поедешь со мной туда? – Рикардо сейчас напоминал ребёнка.

– Извини, милый, я не могу появляться рядом с тобой на людях. Ты сейчас, кажется, обо всём забыл… – мягко сказала Изадора.

– Она умерла совсем молодой… – Рикардо не мог оторвать глаз от фотографии матери.

– Мне уже пора идти, любимый, – целуя Рикардо, сказала женщина.

– Спасибо тебе за подарок, – он благодарно обнял Изадору.

Вечером Рикардо показал фотографию Жесике.

– Почему же ты раньше никогда не показывал мне этой фотографии? – сказала дочь.

– Она появилась у меня только сегодня, – ответил Рикардо.

– Но что за тайна здесь, папа? Почему ты никогда не рассказываешь мне о бабушке? Кто она была? Что с ней случилось? Я ведь имею право знать, – продолжала Жесика.

– Конечно, доченька, но только не теперь. Прошу тебя, наберись терпения. Когда-нибудь ты узнаешь всё… – забирая фотографию, сказал Рикардо.

– Я уже взрослая, папа. Я хочу, чтобы ты рассказал мне сейчас. Тебе не кажется, что в нашей семье слишком много тайн? – не отставала девушка.

– Возможно, девочка. Но поверь, это зависит не от меня. Сейчас я не могу ничего добавить к сказанному… Я только хотел, чтобы ты увидела свою бабушку и узнала, какой красивой и достойной женщиной она была.

– Подожди, папа. Скажи хотя бы, как звали мою бабушку?

– Её звали Мария Элена, – чуть замешкавшись, сказал отец.

Но уже на следующий же день Рикардо пришлось пожалеть о сделанном…

– Ты знаешь, что Жесика звонила вчера дону Лазаро? – сказала Изадора. Несмотря на неурочное время, она связалась с Рикардо по телефону.

– Что? Как так звонила? – Рикардо подпрыгнул в кресле.

– Да так, набрала номер и позвонила…

– Боже мой! И что же?

– Она поведала дону Лазаро, что у тебя есть тайная любовница!

– Изадора, я не верю. Неужели это правда?

– Чистая правда, Рикардо. Мне рассказала об этом Валентина, и, слава Богу, она же и отсоветовала дону Лазаро заниматься этим, то есть не раскручивать дальше всю эту историю.

Рикардо был в шоке. Проделки дочери с каждым днём приобретали всё более катастрофические размеры. Придя в себя, он сказал:

– Это не страшно, моя дорогая, не волнуйся, им ничего не удастся разузнать. – И в ту же минуту его прошиб холодный пот. – А я вот действительно совершил безумный поступок.

– Что? Что ещё, Рикардо? – в волнении спросила Изадора.

– Я показал дочери фотографию своей матери. И что уж совсем плохо, я сказал, что её бабушку звали Мария Элена.

– Мы погибли, Рикардо! Ты сошёл с ума! Если об этом станет известно дону Лазаро, я не могу даже представить себе последствий…

Бабушка Доки была женщиной в высшей степени самостоятельной. Жизнь в городе, казалось, совсем не изменила её. У неё остались те же привычки, те же взгляды на всё происходящее, тот же громкий деревенский голос и простая мудрость старой крестьянки. Правда, назвать Элзу крестьянкой можно весьма относительно. Жизнь помотала женщину, побросала её с места на место, поэтому, если бы она стала перечислять все места, на которых ей пришлось работать, это заняло бы половину целого дня.

Каждое новое место работы не проходило для Элзы бесследно. Везде она ухитрялась научиться чему-нибудь досконально. Отсюда и её медицинские знания, и портновские, и кулинарные, и даже литературные, потому что очень короткое время проработала Элза корректором в небольшом издательстве, правя ошибки в рукописях авторов бесконечных книжных серий про вампиров, про суперменов, про тайные страсти господ из высшего общества и прочую ходовую литературу.

С тех пор обо всём она судила безапелляционно и весьма строго. Она легко находила общий язык с людьми, но так же легко теряла его, если ей казалось, что знакомые поступают несправедливо.

Как любая мать, дочь свою Розу она считала неразумным ребёнком и постоянно учила её жить. Слабость она питала только к Доке, ему она прощала любые шалости, а иногда и серьёзные проступки. Более того, она находила для внука самые убедительные оправдания. Весьма своеобразные, но очень веские.

Самым ходовым из оправданий было классовое. Доке разрешалось всё, потому что он пролетарий. Обманывает девушек? Имеет право! Богатые ещё не так обманывают бедняков!

Собственно, самая первая ссора в Сан-Паулу со стариком Эмилио произошла по тем же самым классовым мотивам. Не будь старик домовладельцем, Элза, возможно, очень даже сдружилась бы с ним. Но всяких и всяческих хозяев и хозяйчиков она на дух не переносила, что, впрочем, не мешало ей спасти несчастного Эмилио, когда с ним случился приступ.

В городе она обжилась прочно. Для неё не существовало незнакомых улиц, неизвестных магазинов и запретных мест. Город сразу стал принадлежать этой бойкой и весёлой женщине.

Нельзя сказать, что у неё было чувство юмора. Но нельзя сказать, что чувства юмора у неё не было. Пошутить специально она не умела. Шутки чужие воспринимала своеобразно – не смеялась, а ужасалась. Когда Роза рассказывала, как толстенная продавщица рыбы подскользнулась на улице и бухнулась всей своей тушей на асфальт, опрокинув корзину с живыми карпами, и карпы эти разлетелись во все стороны, Элза только сокрушённо качала головой:

– Ужас какой!

Но когда сама рассказывала об обыденных вещах, то удержаться от смеха было невозможно. При этом Элза очень удивлялась:

– Да чего вы смеётесь как дурачки?

Когда Дока купил домик и вся семья переехала, классовое сознание Элзы претерпело кое-какие изменения. Теперь она стала ругать квартиросъёмщиков, которые не берегут хозяйское жильё, а только и норовят, что нагадить, поломать, разбить. Наверно, теперь она нашла бы с Эмилио общий язык, но они уже давно не встречались.

По утрам Элза отправлялась на рынок и по магазинам. Этим походам предшествовала тщательная подготовка. С вечера бабушка просматривала газеты и находила там объявления о распродажах. Адреса выписывала и составляла оптимальный маршрут. Для этого ей даже не нужна была карта. Она каким-то чутьём знала, какая улица где должна быть. На вопросы внука она отвечала:

– Да очень просто. Если улица называется красиво, значит, она в центре, а если не очень – ищи на окраине. У нас ведь всё, что похуже, прячут подальше.

И, надо сказать, эта логика никогда не подводила её.

Домой она обычно возвращалась к обеду, прямо у порога сваливала покупки и падала в кресло, отдуваясь и обмахивая себя руками.

– Ох, сегодня я столько исходила, что, если бы шла вверх, дотащилась бы до Луны.

– Я смотрю, ты с пустыми руками, – заметила дочь. – Ничего не присмотрела на распродаже?

– Да там дрянь одна! Такое всё старое – наверно, музей пускают с молотка. А вот потом я побывала в одном месте… – от удовольствия Элза закатила глаза.

– В каком? – спросила дочь, которая как раз мыла посуду.

– У гадалки, – с гордостью произнесла Элза. – Один кавалер сунул мне бумажку с её адресом.

– Какой кавалер?

– Не знаю, как его зовут, но очень молодой. Лет семи, пожалуй.

– Мама! Да как ты могла? – сказала Роза. – Ты что, доверяешь этим мошенникам?

– Мне всегда хотелось познакомиться с настоящей мошенницей, – ответила Элза. И тут она посмотрела, что делает дочь. – Роза, ты, когда в ванной моешься, попку мочалкой трёшь?

– Мама! Как не стыдно!

– Нет, ответь, попку моешь?

– Ну мою, мою!

– Так почему же ты не вымыла у кастрюли дно?

Роза взялась перемывать кастрюлю.

– Так вот, гадалка, – снова расслабилась Элза.

– Да, мама, а ты знаешь, что такие вещи запрещены? – вспомнила дочь. – Вот если бы вас на месте застала полиция, арестовали бы и гадалку, и тебя.

– Ну что ж, в тюрьме тоже люди живут. Кроме того, там бесплатно кормят. Не перебивай. Так знаешь, что эта мошенница мне нагадала?

– Представления не имею.

– Что я снова выйду замуж, – сказала Элза удовлетворённо.

– Да, – засмеялась Роза, – гадалка тебе попалась – высший класс.

– Ты тоже так думаешь? – обрадовалась Элза. – Знаешь, как здорово было! Эта гадалка сидела и держала в руках карты, и вдруг в неё кто-то вселился и началось – чум! чум! чум! – Элза сделала страшное лицо и стала водить руками. – Пум! Какая-то мать Кандинья! И вот эта мать Кандинья мне пророчит… – Элза изменила голос. – Впереди тебя ждёт любовь! Большая любовь! Огромная любовь! Ты снова выйдешь замуж!…

– У этой Кандиньи просто начался старческий маразм, – засмеялась Роза.

– Да нет, она ещё ничего. Всего на год старше меня, – сказала Элза совершенно серьёзно.

– Кто?

– Да гадалка же!

– А мать Кандинья? – Роза умирала от смеха.

– Ну, та, думаю, ещё моложе. Я б никогда в себя старуху не впустила. Что я, дура, что ли?

– Значит, ты отнеслась к этому совершенно серьёзно?

– А почему бы и нет? Кто-то же посылает мне письма!

А надо сказать, что на имя Элзы регулярно приходили письма от неизвестного. И не какие-нибудь там дружеские, а настоящие любовные.

Разгадать загадку этих писем Элза не могла, но именно поэтому предсказание гадалки показалось ей весьма многообещающим.

До вечера она была в приподнятом настроении. А когда ложилась спать, решила, что теперь обязательно напишет ответ. Вот только куда его послать?

Да, город Сан-Паулу был пронизан любовью. И чувство это приходило не только к молодым…

Учёба продвигалась очень туго. Старику стоило больших трудов даже запомнить собственное имя – доктор Марио де Са Карнейро Коста Браво. А уж когда сеньор Толедо начал рассказывать Эмилио о всяких премудростях финансовой деятельности, старик и вовсе растерялся.

– Вы имеете хоть какое-то представление о таких терминах, как «овернайт», «опен маркетинг», «блю чипс»?

– Тёмный лес, – честно сознался старик.

– Что ж, тогда вы счастливый человек! – рассмеялся Толедо.

– Нет, вы путаете, я не счастливый человек, а бедный, – уточнил Эмилио.

– Мими, – сказал Толедо, – если сеньор Эмилио столько лет прожил в счастливом неведении, зачем теперь забивать ему голову всякой чепухой?

– Так надо, – строго сказала Мими.

– Мой отец всё схватывает на лету, – сказала Беренисе, которая в самом деле уже давно сомневалась в успехе.

– Знаете, сеньор Толедо, я хочу сделать одно предложение, – сказал старик. – Чтобы нам так долго не мучиться над моим лоском, давайте сделаем меня опереточным артистом.

– Почему? – опешила Мими.

– Потому что я прекрасно пою! Вот послушайте!

И старик без тени смущения спел арию из оперетки.

– Прекрасно! – искренне восхитился Толедо. – Вам надо было обучаться пению!

– Да, я всю жизнь мечтал быть артистом оперетты!

– Правда?! – воскликнул Толедо. – Тогда мы с вами родственные души! Мими, я должен и тебе признаться – я всю жизнь хотел петь и танцевать на сцене!

– Ну всё! – прервала их Мими. – Толедо! Мы должны заниматься, а ты нам мешаешь!

– Прости, дорогая…

– Кстати, – сказал Эмилио совсем некстати. – Я хотел поговорить об одежде. Мне бы очень пошёл синий блейзер с вышивкой на нагрудном кармане. Я не настаиваю на изображении льва. Может быть и любой другой зверёк. Кролик, собачка…

Когда они вернулись домой, Беренисе устроила отцу настоящую головомойку.

– Что ты вытворяешь, отец? Ты хочешь опозорить меня на всю жизнь?

– Прости, я не понял, о чём ты? – спросил старик. – Разве я что-нибудь делал не так?

– В доме Мими ты только тем и занимался, что всё делал не так!

– Правда, а мне показалось, что я им нравлюсь всё больше и больше!

– Слушай, зачем ты стал петь эту дурацкую арию? Ты что, всерьёз думаешь выступить в роли артиста?

– Почему бы нет? Это мне далось бы легко без всяких там «овернайтов»!

– Ты с ума сошёл! У Эдуардо Коста Браво не может быть отцом опереточный артист! Он у него крупный финансист! Он заправляет миллионами.

– Правда? Откуда он взял столько денег?

– Отец, с тобой говорить, как со стенкой!

– Ну вот, обижай беззащитного старика!

– Это ты-то беззащитный? – рассмеялась Беренисе. – И потом, зачем ты постоянно лжёшь?

– Я?! Ни разу! – старик смотрел честными глазами.

– А с каким это политиком ты знаком лично? – хитро спросила Беренисе.

– С Маркондесом.

– И как же ты с ним познакомился? – Беренисе решила вывести старика на чистую воду.

– Очень просто. Дело было на митинге. Он вот так вот растопырил руки и кричит: «Соотечественники!» А я его за руку хвать! Приятно познакомиться, говорю. Всегда буду вашим сторонником. И он мне тоже руку пожал! Спроси у него, если не веришь! – обиделся отец.

– Нет, у нас ничего не получится! – Беренисе только развела руками.

– Ошибаешься! Вот только сеньор Толедо наведёт на меня блеск! Лоск! Хочешь, расскажу тебе про биржу или про акции?! Хочешь, про экспансию японцев на мировом рынке? Хочешь, про новейшие технологии? Даже про этот… про дизайн!

– Дело не в этом, отец, понимаешь, ты у меня слишком…

– Простой? Или простак? – подозрительно спросил Эмилио.

– И то и другое… – сказала Беренисе обречённо.

– Так им это и нравится! – счастливо засмеялся старик.

После обеда он заперся в своей комнате, достал из стола ручку и бумагу, сел и задумался.

– Незабываемая любовь моя. Да. Так и напишем. Это выражение будет в качестве товарного знака. – Старик склонился над бумагой. – Красиво! Помнишь ли ты меня? Хорошо! Так и напишем. – Он снова стал писать. – Увы, я уже не тот пылкий юноша, который бегал за тобой по сочным лугам, окружающим наш провинциальный городок, – сам себе продиктовал старик. – Интересно, а луга там есть? Неважно. Перед моим мысленным взором, – выводил старик на бумаге, – постоянно встают твои ноги, стройные, как кипарисы… Что такое кипарисы? А пусть сама лезет в словарь и ищет! – Старик злорадно улыбнулся. – Помню, как мелькали твои босые ноги, помню, как потом уже ты пыталась догнать меня, а я убегал. Зачем я убегал от тебя? – Эмилио поднял голову и сказал сам себе: – Во как здорово я завернул! – Опять стал писать. – Хотел избежать столкновения наших судеб!… Столкновение… Гм… Вроде дорожно-транспортного происшествия! Сильно!

Старик дописал письмо, заклеил его, положил в карман и отправился в гости.

– Я пришёл не к тебе, а к Розе! – сразу с порога заявил он, увидев Элзу.

– И чего тебе от неё надо? – напустилась на него бабушка.

– Она как-никак моя жена!

– А, добрый день, доктор Марио де Са Карнейро Коста Браво, – вышла к гостю Роза.

– А? Красиво звучит? – гордо обернулся старик к Эльзе. – Мне кажется, что я какой-то посол! Как дела в столице, Роз Мари?

– Столичная жизнь утомляет. А как дела в Португалии? – мило улыбнулась Роза.

– После того как Португалию приняли в Общий рынок, дела там пошли на лад, – сказал старик.

– Завтра улетаю в Париж. Ты мне позвонишь или напишешь?

– Я отошлю тебе факс, – сказал старик.

– Чего? – вышла из образа Роза.

– Факс. Разве ты не слышала? Так теперь общаются состоятельные люди.

– А что это такое?

– Никогда не видел. Какой-нибудь суперкомпьютер.

– Хорошо, милый, буду ждать твоего факса.

– Думаю, воздух Елисейских полей пойдёт тебе на пользу.

– Будьте добры, сеньор доктор Марио де Са Карнейро Коста Браво, помогите мне выбросить мусор.

– Большая честь для меня!

– Совсем с ума сошли! – сказала Элза. – Когда я работала в сумасшедшем доме, это называли – шизофрения.

Старик никак не отреагировал на оскорбление. Он лукаво улыбался.

На следующий день Элза получила ещё одно любовное послание. Оно начиналось словами: «Незабываемая любовь моя».

Вся эта затея безобразна! И с каждым днём она казалась Беренисе всё ужаснее. Столько времени уже прошло, Фернанда и думать забыла о Марко, уже не вспоминает и об Изадоре, а запущенное колесо не остановить. Беренисе пыталась, но у неё ничего не вышло. На все её вопросы Мими только смеётся или злится. Временами кажется, что мадам просто забавляется, ей уже тоже неважно, сможет ли Дока отомстить Изадоре, она увлеклась самим процессом игры. Она и мужа втянула в это. Толедо тоже радуется как ребёнок, не замечая, что под шумок Мими пытается сооблазнить Доку. Или уже соблазнила? Нет, вся эта история ужасна.

Но ещё более ужасно то, что происходит в её доме. И то, что в нём должно произойти. Ведь Аржемиро вернётся со дня на день.

Фелипе, как всегда, встретил её радушно. Он очень изменился с тех пор, как начал работать. Пропала какая-то постоянная обречённость в его глазах, он подтянулся, даже помолодел.

Они пообедали вместе, выпили немного доброго вина за успех и стали говорить о том о сём. Но Беренисе всё время мучили её заботы, поэтому она, наконец, прервала лёгкий разговор и сказала:

– Фелипе. не хочется портить тебе настроение, но у меня нерадостная новость.

– Что за новость? – Фелипе взял Беренисе за руку.

– Аржемиро должны выпустить из тюрьмы на этой неделе.

– Освобождают условно? – спросил Фелипе. Он почувствовал, что рука Беренисе дрожит.

– Нет, он полностью отбыл свой срок.

– Да, ему нелегко пришлось, – сказал Фелипе задумчиво.

– А теперь нелегко будет всем нам.

– Хороший адвокат легко добьётся развода. Что он сможет поделать против решения суда?

– Всё это так, дорогой, – сказала Беренисе со вздохом. – Но у меня дома постоянные ссоры с Фернандой из-за этого.

– Она не хочет, чтобы вы с ним разошлись?

– Он её отец…

– Дети страшные консерваторы, в глубине души они всегда хотят, чтобы отец и мать жили вместе. Но ведь это – эгоизм.

– А они считают эгоистами нас, – сказала Беренисе.

– Но ведь Фернанда разумная девушка, – уверенно сказал Фелипе.

– Меня в дрожь бросает, когда я вспомню, что Аржемиро вот-вот выйдет из тюрьмы.

– Ты боишься?

– Да, Фелипе, да, я боюсь за тебя и за себя. Он ни перед чем не остановится! – Беренисе смотрела на него полными страха глазами.

– Ты не одна, Беренисе, не бойся, я с тобой, – твёрдо сказал Фелипе. – Если что, переедешь ко мне…

– В одном доме с Аржемиро я жить действительно не смогу. Пусть мне простит Фернанда, но этого не будет.

– Тогда я связываюсь со своим адвокатом? – спросил Фелипе.

– Ты считаешь? – неуверенно спросила Беренисе.

– Ты же говорила, что он не даст развода.

– А что, если он передумает? – сказала Беренисе.

– Передумает?

– Я не знаю… Это, конечно, вряд ли… Впрочем, всё может быть…

– Значит, адвокат не нужен? – Фелипе видел мучения своей любимой. Но как помочь ей?

– Знаешь, Фелипе, не будем торопиться, вдруг он передумал и больше не станет упорствовать… – Беренисе и сама не верила в это.

Фелипе ещё крепче сжал её руку.

– Всё теперь зависит от тебя, Беренисе, – сказал он. – Решай сама.

Вечер явно был испорчен. У обоих было мрачное настроение, хотя Фелипе и старался выглядеть весёлым.

– Поедем ко мне, – предложил он. – Патрисиа всегда так рада тебе.

– Да, дорогой, с удовольствием, – согласилась Беренисе. – Мне вовсе не хочется сейчас показываться дома. Я уже стала бояться родных стен. Скоро начну шарахаться от собственной тени.

Но как только они приехали к Фелипе домой, Патрисиа сообщила отцу, что его разыскивал управляющий банком. Выяснилось, что на заседании правления много говорили о Фелипе, мнения разошлись и члены правления решили встретиться с ним лично.

– Когда? – спросил Фелипе.

– Сейчас, – коротко ответил управляющий и положил трубку.

Пришлось срочно переодеваться, приводить себя в порядок и ехать в банк.

– Я скоро вернусь, – сказал Фелипе на прощание, – дождись меня, Беренисе.

Как только Фелипе уехал, Патрисиа вышла из своей комнаты и сказала:

– Нам нужно побеседовать.

У Беренисе почему-то стало неприятно на душе. Она прошла в комнату Патрисии и села на диван.

– Слушаю тебя, – сказала она напряжённо.

– Разговор довольно глупый, – сказала Патрисиа, виновато улыбнувшись, – но об этом меня просил Жоао. Ты знакома лично с Эдуардо Коста Браво?

– А почему ты спрашиваешь? – попыталась улыбнуться Беренисе.

– Так знакома или нет?

– Забавный вопрос…

– Мой брат обнаружил, что номер телефона, который Эдуардо дал Витории, совпадает с твоим.

Беренисе ожидала этого давно. Но никак не думала, что первой, кто догадается, будет дочь её возлюбленного.

– Я была уверена, что эта история с телефоном испортит всё дело, – сказала она опустошённо.

– Какое дело? Что происходит? – Патрисиа не думала, что на её вопрос последует такая реакция.

– Я всё расскажу тебе, девочка, – сказала Беренисе, – но ты обещай, что это за пределы твоей комнаты не выйдет.

– Обещаю, конечно!

– Дело в том, что Эдуардо Коста Браво совсем не тот, за кого его принимают.

– Как это? – Патрисии показалось, что она ослышалась.

– Такого человека не существует в природе. Мы его сами выдумали и сами создали.

– Вы, это кто?

– Я и мадам Мими Толедо.

– А кто же тогда Эдуардо?

– Дока. Парень, который работал в кафе. Рядом с моим домом. Он очень смышлёный, всё хватает на лету. Вот он и согласился сыграть эту роль.

– Значит, Эдуардо Коста Браво никогда не жил в Испании, никогда не учился в Европе, а работал в кафе?

– Да. Именно. Он в жизни дальше собственной деревни не выезжал. Его семья, мать и бабушка, живёт здесь, в Сан– Паулу.

– Но зачем вы выдумали этот персонаж? Зачем вы наняли этого… Доку? – Патрисиа всё ещё не могла понять услышанного.

Некоторое время Беренисе молчала.

– Мы хотели отомстить Изадоре Вентурини, – наконец, произнесла она виновато.

– Я знаю, что Изадора унизила твою дочь, но ведь Дока встречается с Виторией. А она ни в чём не виновата.

– Кто-то в этой истории должен пострадать, – сказала Беренисе.

– И именно бедняжка Виториа?

– А как насчёт бедняжки Фернанды, мадам Мики, которая столько выстрадала от той же Изадоры? Эта женщина стольких людей сделала несчастными!

– Но Виториа этого не заслужила! – воскликнула Патрисиа.

– Не говори так, Патрисиа, мне и самой больно это слышать! – Беренисе опустила голову. – Я знаю, что она не заслужила, но не было другого способа отомстить Изадоре. А сейчас уже нет возможности что-либо остановить.

– Парень из кафе…

– Да, этого парня нужно было видеть! – улыбнулась Беренисе. – Ты и представить себе не можешь, каким он был до того, как мадам Мими им занялась!

– Надо же, все поверили в историю с Эдуардо Коста Браво! – не без восхищения сказала Патрисиа. – Если бы не бедняжка Виториа, всё это было бы забавно.

– Да, он очень убедительно играет свою роль, – сказала Беренисе с гордостью.

– Никто не отважился бы сказать, что он не прожил всю свою жизнь в Европе, – согласилась Патрисиа. – Он такой воспитанный, сама обходительность…

– Да, он был прекрасным учеником мадам Мими.

– Эдуардо Коста Браво из деревни! Кто бы мог подумать?!

Ради Бога, Патрисиа, никому не рассказывай об этом, – снова испугалась Беренисе.

– Не волнуйся. Хоть мне это очень не нравится, но я тебе обещала. Существует только одна проблема – мой брат.

– Ах да, телефон… Что же нам теперь делать?

– Слушай, а что, если телефон спаренный. Ведь дядюшка Эдуардо анархист! Его мало интересуют бытовые проблемы. Он разрешил тебе подключиться к его номеру.

– Лучше наоборот, – подхватила Беренисе. – Потому что телефон записан на моё имя!

– Итак, решено… Этот дядюшка живёт по соседству с тобой.

– А если твой брат захочет познакомиться с анархистом? – спросила Беренисе.

– Не, я не думаю… Нужно только, чтобы Эдуардо всё это подтвердил.

– С ним-то я обязательно поговорю.

– И скажи ему ещё, что Жоао за ним следит. И обязательно докопается до истины.

– Но ты общаешься с Эдуардо, как ни в чём не бывало? – спросила Беренисе.

– Это будет затруднительно, – улыбнулась чему-то своему Патрисиа, – но я постараюсь.

Когда Фелипе вернулся, Беренисе и дочь разговаривали о модах.

– Ну, чем вы тут занимались?

– Мы? – Патрисиа заговорщицки подмигнула Беренисе. – Мы смотрели увлекательный детектив.

– А что у тебя?

– Всё прошло как по маслу! Правление утвердило мою кандидатуру.

Беренисе улыбалась. Впервые за несколько последних дней у неё было легко на душе.

Мало-помалу в Марко происходили перемены. Теперь уже они были видны и окружающим. Из вялого, апатичного юноши он превращался в человека, имеющего свой взгляд на вещи и даже отстаивающего свои убеждения. Вначале это было почти неуловимо, но со временем близкие с удивлением заметили, что Марко перестал быть просто тенью самого себя, всё увереннее звучал его голос, всё твёрже становился характер. Никто, конечно, не относил эти перемены на счёт какой-то неизвестной девушки, но такой Марко нравился всем гораздо больше…

Нередко за столом велись теперь обстоятельные беседы между дедом и внуком о судьбах человечества, о социальном неравенстве, о многих других серьёзных аспектах жизни. То, что ещё недавно трудно было себе представить, становилось повседневностью. Дон Лазаро с радостью обнаружил, что внук его вырос, стал интересным и думающим человеком. Та робость, которая так беспокоила деда во внуке, казалось, покидала, наконец, Марко. Как мог, дон Лазаро старался теперь развивать появившиеся у внука зачатки самостоятельного мышления.

Вот и сегодня дед затеял за обедом спор о богатстве и бедности. Эта тема, как заметил дон Лазаро, особенно волновала внука. Марко горячо отстаивал свою точку зрения о несправедливости, царящей в мире, из-за которой одни рождаются, имея все блага, а другие начинают свою жизнь в бедности и невежестве.

– Ничто не помешает человеку талантливому и инициативному достичь в жизни успеха, – говорил дон Лазаро.

– Как человек может развить свой талант, если он не получил достаточно пищи для ума? – возражал ему Марко.

– Где ты этого набрался, Марко? – не выдержала Изадора.

– Он прав, он абсолютно прав. «Я не согласен ни с одним твоим словом, однако ты должен защищать своё право высказывать свои мысли». Так, кажется, сказано у Вольтера? – дед с улыбкой обратился к внуку.

– Не совсем… Но для меня важнее другое высказывание Вольтера: «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно», – парировал Марко.

– Молодец, Марко. Он ответил тебе великолепно. Да у него просто талант риторика! – сказала Валентина.

– Не будем преувеличивать. Он только умный юноша, который может стать интересным человеком, если справится со своей робостью, – не без удовольствия ответил дон Лазаро.

– Я тоже согласна с Марко. Нельзя относиться к человеку пренебрежительно только потому, что он беден, – вступила в разговор Витория.

– Боже, откуда у вас все эти мысли? – озабоченно сказала Изадора.

– Не волнуйся, Изадора. В их возрасте все проходят через это, заканчивая обедать, сказал дон Лазаро. – Я только надеюсь, что ты не имеёшь ничего против личной инициативы и таланта? И понимаешь, что настойчивость и твердость воли имеют не последнеё значение в достижении любой цели.

– Да, дедушка. Это именно то, что мне хотелось бы воспитать в себе… – заканчивая разговор, ответил Марко.

Увидевшись с Дирсе, Марко вдруг предложил ей прийти к нему на вечеринку. Она должна была состояться в субботу вечером. Устраивала вечеринку Виториа, и там должны были собраться все их друзья. Ему давно уже хотелось познакомить Дирсе со своим окружением, но что-то всё время сдерживало Марко. Но сегодня это что-то вдруг растаяло, Марко почувствовал необыкновенную свободу, и желание видеть Дирсе рядом с собой на вечеринке сестры казалось ему теперь естественным. Он не видел причин, препятствующих осуществлению своих желаний…

– Ты пойдёшь со мной, Дирсе? – спросил он девушку.

– Мне бы очень этого хотелось, Марко… Только правильно ли будет, если такая девушка, как я, попадёт на вечеринку к таким богатым и уважаемым людям? – в голосе Дирсе сквозило сомнение.

– Ты такая же девушка, как и те, что будут присутствовать там. А может быть, и красивее их… Я не вижу никаких причин, по которым бы ты не смогла пойти туда со мной… – упрямо сказал Марко.

– Спасибо тебе, Марко. Таких слов мне никто никогда не говорил… Это будет самый счастливый день в моей жизни! – Дирсе благодарно смотрела на Марко.

А Марко чувствовал себя почти победителем, победителем в самой важной для него битве, в битве с самим с собой…

Когда Изадора сказала ему: «Пора, Эдуардо, как-то оформить ваши взаимоотношения с Виторией», – Дока подумал: всё! С него хватит! Он не может больше, хоть режьте его, хоть жгите.

Домой он пришёл совершенно разбитый. В течение двух часов он ходил по этой дурацкой фирме, смотрел дурацкие кабинеты, знакомился с дурацкими сотрудниками, нажимал на клавиши дурацких компьютеров и делал при этом умное лицо!

После каждой встречи с Вентурини его с души воротило. Надо было следить за каждым своим жестом, за каждым словом, взглядом, улыбкой… Это Доке было нож острый к горлу. Сколько раз вертелось у него на языке что-нибудь язвительное, ироничное, и сколько раз он заставлял себя молчать!

А теперь дело принимало совсем иной, серьёзный оборот. Жениться, это уже не лезет ни в какие рамки. Нет, Дока отлично понимал, что свадьбы не будет, но именно это его и тревожило. Он не мог так зверски обойтись с Виторией. Наивная и открытая девушка доверилась ему, а он теперь наплюёт ей в душу?!

С этими мыслями Дока поплёлся из дому к Мими. Дома он только ещё больше испортил себе настроение, потому что Элза и Роза говорили в один голос:

– Сынок, пора это дело кончать.

– Как кончать? А деньги? – слабо защищался он.

– Не нужно нам никаких денег, совесть новую за них не купишь!

Ну что было делать с ними? Впрочем, ведь он и сам так думал. .

Встретил его сеньор Толедо.

Этот престарелый богатей на всё смотрел легко, порхал себе как бабочка. Ему нравилось опасное приключение. Оно напоминало ему спектакли с Бродвея, жаль только, что нельзя было сделать так, чтобы все пели и танцевали.

Дока добрых два часа беседовал с Толедо о допотопном кино, о допотопной музыке, о каких-то Богом забытых артистах и сходил с ума от скуки. Мими они так и не дождались. Толедо, правда, сказал, что жена поручила ему последний раз встретиться с Роз Мари, то есть с матерью Доки, и дать ей окончательные установки. На будущей неделе Дока познакомит Изадору и дона Лазаро со своей матерью.

Понятно, что и это сообщение не улучшило настроения Доки. Он до последнего надеялся, что хоть мать не придётся впутывать в эту историю. Не вышло.

Дома его ждал Жорже.

– Привет, Дока, какая у тебя красивая рубашка, – сказал дружок восхищённо.

Дока посмотрел на Жорже как на пришельца с другой планеты.

– Что с тобой? – забеспокоился дружок.

– Со мной? Нет, ничего, – словно опомнился Дока. – Так что ты говоришь?

– Я говорю, у тебя красивая рубашка, – заискивающим голосом повторил Жорже.

– Рубашка?! Ты говоришь, рубашка?! – как будто ни с того ни с сего завёлся Дока. – Да возьми ты эту рубашку! На, держи! Что тебе ещё нравится?!

Жорже смотрел на Доку широко раскрытыми глазами. Его друг потемнел лицом. Он срывал с себя дорогую одежду и швырял в Жорже, словно все эти вещи были опасно заражены.

– Забери! Хватай! Что ты ещё хочешь?! Тебе рубашка нравится?! Костюм?! Ботинки?! Часы?! А жизнь тебе моя нравится?! А что я такая сволочь, тебе нравится?! Чего ты вообще сюда ходишь?! А?! Что ты тут всё вынюхиваешь?!

– Я?… – совершенно обалдел Жорже. – Я хожу… Я могу не ходить… Я просто пришёл…

– Да, я слушаю, чего ты пришёл?!

– Я пришёл сказать…

– Что ты можешь мне сказать?! Ну что?!

– Твоя Дирсе встречается с крутым парнем, – пролепетал Жорже.

Из Доки словно вдруг выпустили воздух. Он обмяк, сел, опустил голову и застыл в такой позе надолго.

Жорже ёрзал на стуле, не понимая, что случилось с приятелем.

– Я уже много раз видел, как они уезжали куда-то на его машине, – наконец, продолжил Жорже. – Я только это хотел тебе сказать. Дока, а ты правда даришь мне эту рубашку?

Дока не ответил.

– Так я возьму? Спасибо, друг.

Жорже поспешно свернул рубашку и вышел из дома.

Больше Дока в этот вечер ни с кем говорить не хотел. Он завалился спать пораньше. Завтра с утра ему снова на работу.

Возле бассейна опять было шумно. Золотая молодёжь веселилась вовсю. Круг этой молодёжи был весьма ограничен и очень хорошо выверен. Сюда не мог попасть никакой посторонний человек. Ну, во-первых, его бы не пустила охрана виллы Вентурини. Во-вторых, если бы какой-нибудь смельчак и добрался до бассейна, то был бы встречен таким холодом и высокомерием, что ему стало бы не по себе. Эти милые Жесика, Виториа, Магда, Патрисиа, Марко, Зека, Жоао при виде постороннего сразу же становились колючими, злыми и неприятными. В свой круг они не пропускали никого.

Поначалу Доку это раздражало, потом забавляло, потом он к этому привык. И если бы теперь сам столкнулся с чужаком, стал бы точно таким, как эти детки богатых родителей. Маска уже крепко приросла к его лицу.

– Мама сказала, что ты ей очень понравился! – сразу же сообщила новость Виториа.

– Мне тоже было очень приятно общаться с ней, – ответил Дока.

– Она ещё сказала, что ты о чём-то собираешься поговорить со мной.

Виториа смотрела на Доку искоса, чуть лукаво улыбаясь и прищуривая глаза.

Действительно, вчера Дока сказал, что сам сделает предложение Витории. И вот Изадора всё передала дочери.

– Да, милая, я хотел с тобой поговорить очень серьёзно, – сказал Дока. – Мы решили с твоей матерью, что наши отношения…

Дока не успел договорить. Вся компания вдруг встрепенулась и громкими приветствиями встретила Марко.

Марко был не один. Марко привел Дирсе.

Дока не верил своим глазам. Хорошо, что Виториа тоже обернулась к брату, она бы увидела, как вытянулось лицо у её жениха.

– Познакомьтесь, – сказал Марко, – это Дирсе. Я давно хотел её привести в нашу компанию.

– Здравствуй, Дирсе, меня зовут Виториа, я сестра Марко.

Виториа подошла к девушке и протянула ей руку.

– Давно хотела с тобой познакомиться, – сказала Дирсе, улыбаясь. – Марко столько рассказывал о тебе.

– А о тебе он почти не рассказывал, – сказала Виториа. – Марко, почему ты скрывал от нас Дирсе?

– Он боялся, что кто-нибудь уведёт её! – сказала Магда.