Моя миссия в Армении. 1992-1994

АЛИЕВ И РАФАЭЛЛИ

Наблюдая развитие событий, я написал написал в Москву о своих предположениях относительно возможных действий Гейдара Алиева. Мне тогда казалось, что он отправит Сурета Гусейнова воевать с Карабахом, а сам займется политическими играми, направленными на сохранение национального единства в Азербайджане и получение поддержки со стороны международного сообщества, перед которым ему надо прослыть миротворцем. Это его стремление, если оно, конечно, реализуется, может быть использовано для новых позитивных импульсов в переговорном процессе. Важно также не упустить шанс вероятной переориентации Азербайджана Гейдаром Алиевым на Россию для серьезной защиты российских интересов в Армении, терпящих ущерб от азербайджанской блокады. А что такая вероятность есть, сейчас мало кто сомневается. Бегство Эльчибея, неспособность Турции эффективно помочь своему верному «клиенту» и довольно быстрая переориентация турецкой дипломатии на невмешательство во внутренние дела Азербайджана, свидетельствуют об ослаблении ее позиций в регионе. Западная печать уже заговорила о том, что влиянию Турции в Азербайджане нанесен удар, и она утратила качество «естественного моста», соединяющего Запад с Кавказом и Средней Азией. В этих условиях сам Бог велел России вернуть себе главенствующую роль в Закавказье и в миротворческих усилиях, действуя в своих национальных интересах.

Визит Марио Рафаэлли в Баку, Степанакерт и Ереван подкрепил мое предположение, что у нас есть шанс сыграть свою роль. Надо только по-умному помочь Алиеву стать миротворцем.

Марио Рафаэлли долго тянул с поездкой в район конфликта, которым предпочитал заниматься издалека, но 9 июля он явился в Баку, 11 июля встречался в Ереване с Левоном Тер-Петросяном и дипкорпусом, в тот же вечер – снова в Баку, оттуда 13 июля он отправился в Степанакерт российскими вертолетами через Тбилиси и все тот же Ереван. Этот способ и маршрут его передвижения был придуман армянским президентом, дабы развеять сомнения Рафаэлли, как это он вдруг полетит или поедет в Степанакерт прямо из Еревана и на чем-то армянском, может, лучше вообще отложить визит туда, раз в Агдаме стреляют и через него из Баку в Нагорный Карабах не попасть. Дипкорпус в Ереване поддержал идею президента Тер-Петросяна, и Рафаэлли все-таки в Нагорном Карабахе побывал, собственными ушами слышал в Степанакерте азербайджанскую пальбу со стороны Агдама, и, хотя и не без приключений, благоприятно вернулся 14 июля в Ереван, а оттуда полетел восвояси стряпать свой необъективный доклад, повлиявший на принятие новой резолюции СБ ООН, которая не способствовала мирному процессу.

11 июля в Доме приемов Марио Рафаэлли, его зам Марио де Сика, другой зам Форнари плюс шведский генерал и шведская дипломатка, а также русский переводчик из Милана, с одной стороны, послы Франции, России, США, поверенный в делах Германии, представительница ООН Тельма О’Кон Солорцано, Том Прайс и советник нашего посольства Виталий Бойко, с другой, за хорошо сервированным армянским столом очень энергично обсуждали перипетии поездки делегации в район конфликта.

Перед тем, как сели за стол, Рафаэлли сказал мне, что в Степанакерт поедет только через Агдам, так как Алиев категорически против использования делегацией Лачинского коридора. Вот тут-то как раз де Сика и стал интересоваться, нельзя ли заполучить российские вертолеты, поскольку азербайджанцев карабахцы не пускают над «контактной линией», а по дорогам не проехать – мины. Рафаэлли засомневался, заговорил о том, что лучше бы все-таки на азербайджанских вертолетах лететь. И тогда я ему подкинул информацию для размышления: а как вы себя видите в азербайджанском вертолете, пилотируемом русским наемником? Довольно долго мы все его убеждали и в том, что делегация международной организации вправе сама выбирать и решать, как ей удобнее передвигаться в районе конфликта, тем более, что для нее и не стоит вопрос о признании или непризнании НКР, поскольку это – прерогатива суверенных государств.

Беседа с дипломатами, видимо, подготовила Рафаэлли к принятию предложения Тер-Петросяна, с которым он встретился позже. К тому же и Алиев не возражал против использования российских вертолетов.

Послов Рафаэлли информировал о своей встрече с Алиевым в Баку. По его словам, Алиев заверил миссию СБСЕ в полной поддержке плана «девятки». Он намекнул на возможность предоставления Нагорному Карабаху особого статуса «вплоть до права на автономию» с обеспечением его безопасности международным сообществом. Но прямых ангажементов насчет деблокады Армении и Нагорного Карабаха Алиев на себя не взял, хотя резолюцию СБ ООН и одобрил.

Рафаэлли считал, что перед его миссией стоят три задачи: определение географического района конфликта, формирование совместной координационной комиссии для решения технических вопросов, создание условий для открытия Минской конференции.

О встречах Рафаэлли с президентом Армении, официальной делегацией МИДа, представителями НКР в Ереване дипкорпус информировал на следующий день первый заместитель министра иностранных дел Жирайр Липаритян. Армянских собеседников итальянца особенно интересовали его впечатления от поездки в Баку и его мнение о способности новых властей Азербайджана выполнять международные обязательства. Полной ясности о положении в Баку у Рафаэлли нет, хотя он и считает, что Алиев будет в состоянии осуществить инициативу «девятки». Сам Рафаэлли исходит из необходимости комплексного подхода ко всем аспектам урегулирования, что вполне устраивает армянскую сторону.

В Степанакерте миссия Рафаэлли застряла на ночь из-за аварии, случившейся с одним из вертолетов. Об этом я узнал вечером 13-го, беседуя с Левоном Акоповичем и Жирайром. Мы сидели на крылечке у Липаритяна, пили пиво, закусывали недозрелыми грушами прямо с дерева. Моя Нонна Алексеевна и жена президента Людмила Ефраимовна участвовали в общей беседе. Липаритян рассказал, как все было с вылетом Рафаэлли из Степанакерта. Один из четырех вертолетов грохнулся с высоты в семь метров. Слава Богу, все остались живы и невредимы. Остальные вертолеты, уже поднявшиеся в воздух, тоже вернулись.

Мы пришли к выводу, что нет худа без добра. Ведь Рафаэлли улетал из Степанакерта, ни о чем не договорившись с карабахцами. Теперь, глядишь, выпьют тутовки, пообщаются по-человечески, поговорят по душам, познакомятся лучше с карабахцами, все на пользу.

Я добавил: если еще азербайджанцы пару залпов из Агдама «организуют», будет совсем хорошо – для полноты впечатлений. И как в воду глядел: Степанакерт обстреляли-таки из Агдама. Узнав об этом, Левон Акопович позвонил Алиеву и застал его в своем кабинете.

– Гейдар Алиевич, вы все еще на работе?

– У меня дела посложнее, чем у тебя, Левон, вот и сижу тут заполночь.

– Что это там ваши хулиганят в Агдаме, стреляют, пугают итальянцев? Не дай Бог, что случится.

– Да это какие-то ненормальные. Я им сейчас накручу хвоста.

Вот такой вполне дружеский разговор. Почему бы и нет?

У Левона Акоповича по опыту прежнего общения с Алиевым, когда тот сидел в Нахичеане, мнение такое:

– С ним можно сотрудничать. Еще тогда Гейдар Алиевич шутил: мы с тобой, Левон, демократы, давай объединимся против Муталибова.

Я развивал идею вероятности миротворческих устремлений Гейдара Алиева, которую уже высказывал Франс де Артинг и Тому Прайсу после брифинга у Липаритяна в МИДе: надо помочь Алиеву, путем оказания на него политического давления, пойти на разворот азербайджанского общественного мнения в сторону замирения с карабахцами на основе принципа «каждый живет в своем доме и не мешает другому, а добрососедствует.» Ему миротворчество, по идее, очень нужно, чтобы предстать перед Аллахом порядочным человеком. Все это примерно в тех же словах я повторил на крылечке и Левону Акоповичу, подчеркнув, что поворачивать общественное мнение Азербайджана надо на прямые переговоры с карабахцами. Люди устали от войны, семьи погибших недовольны, дезертирство – обычное явление в армии Азербайджана, мотивации для геройства у аскеров никакой. Нужен только хороший импульс. Кстати Запад мог бы оказать необходимое «внешнее давление», которое дало бы Алиеву хороший предлог для поворота к миру.

Левон Акопович согласился с моей идеей. По его мнению, Алиев может быть заинтересован в этом. Но ему надо, конечно, укрепиться в стране и в Баку. Правда, есть и другие элементы в его позиции: его представитель в Стамбуле на днях заявил, что Азербайджан ни за что не пойдет в СНГ и не откажется от своей ориентации на Турцию.

«Ну и Бог с ним, – сказал я. – Это не препятствие для поворота к переговорам».

После этой беседы я записал в своем дневнике: «Надо провести зондаж настроений Алиева на предмет выявления его устремлений и, может быть, подсказать ему выход. Если он действительно хочет быть миротворцем, помочь ему укрепить свое положение».

Именно это я и предложил Москве 14 июля, добавив: если бы удалось договориться с Алиевым о поиске путей карабахского урегулирования на основе сочетания принципа территориальной целостности с пунктом VIII Хельсинкского акта (обязательство государств уважать право каждого народа на свободный выбор политического статуса), можно было бы стимулировать и движение к компромиссу с карабахской стороны. Такого рода исход карабахского конфликта способствовал бы укреплению позиций России в Закавказье.

14 июля Рафаэлли прилетел в ереванский аэропорт Эребуни, переехал в Звартноц и снова полетел в Баку, теперь уже на азербайджанском самолете.

На приеме у французов по случаю дня штурма Бастилии Альберт Газарян сказал мне, что в Степанакерте господину Рафаэлли вручили несколько документов с вопросами, на которые ему теперь предстоит ответить, и попросили новую отсрочку выполнения графика из-за неясности положения в Азербайджане. Документы эти я тоже получил чуть позже, от Липаритяна, и могу засвидетельствовать, что они составлены с умом, так что Рафаэлли оказался в довольно трудном положении. Ну что, например, мог он ответить на вопрос, способно ли СБСЕ гарантировать действенность уже поставленной под документом «девятки» подписи Эльчибея, если его уже и след простыл, или насколько легитимна власть Гейдара Алиева при фактическом существовании законно избранного президента Эльчибея, живущего на принадлежащей Азербайджану территории Нахичевана? Но ведь без ответа на такие вопросы инициатива «девятки» повисает в воздухе. В другой бумаге карабахцы ввиду предвзятости Турции, продолжающей игнорировать народ НКР и обвинять в «агрессии» Армению, выдвинули альтернативу: либо Турция аннулирует свою подпись под Стамбульским заявлением Организации экономического сотрудничества стран Черноморья, где содержатся отмеченные карабахцами положения, неадекватные ситуации, либо Турция должна быть выведена из процесса урегулирования в рамках СБСЕ с соответствующим юридическим оформлением. В третьем документе изложены конкретные модификации пунктов графика с учетом событий в Азербайджане, в том числе выдвинуто требование разработки четкого механизма невозобновления военных действий после вывода сил армии обороны НКР из Кельбаджара и мандатов наблюдательных миссий СБСЕ.

Уже 16 июля Марш Рафаэлли из Рима прислал Карену Бабурину, Армянской «заинтересованной стороне» из Нагорного Карабаха, Степанакерт – такой вот адрес – свой официальный ответ.

На вопросы о том, кто несет ответственность с азербайджанской стороны, Рафаэлли, как и следовало ожидать, не сказал ничего вразумительного, отделавшись общими фразами, как и во время своего пребывания в Степанакерте. По поводу Турции заявил, что она имеет право на собственную политическую позицию, как любое другое государство СБСЕ. И опять – общие фразы. На третий документ он ответил по пунктам, но и эти ответы прозвучали слишком общо, чтобы снять законные опасения карабахцев.

Любопытно, что в тот же день в Москве рупор МИД РФ Сергей Ястржембский на брифинге для прессы объявил поездку Рафаэлли «в целом полезной» и даже признал, что «некоторые» из вопросов, поставленных перед ним «руководством армян Нагорного Карабаха», «имеют основания», но тут же обвинил карабахцев в затягивании перехода к осуществлению плана «девятки» и выполнению резолюции 822 Совета Безопасности ООН, как если бы проблема гарантий безопасности не стояла вообще. «В Нагорном Карабахе будет осуществляться первая крупная миротворческая операция СБСЕ и ее нельзя подвергнуть риску неэффективности», – заявил с пафосом Ястржембский. А люди? Это его не интересовало. Вместе с тем он подчеркнул: «Сейчас особенно полезным было бы установление прямых контактов между конфликтующими сторонами». И это уже было кое-что.

Миссию Рафаэлли 17 июля одобрило и министерство иностранных дел Армении, особо отметив значение ее контакта с властями НКР в Степанакерте.