Моя скромница Джейн

Глава 2 Джейн

Она стояла перед трактиром «Талли» на противоположной стороне дороги, вперив взгляд в дверь. От запаха жареной свинины и маринованных яиц, шедшего изнутри, желудок у нее сводило судорогой. Ужин, состоявший из одной полной ложки овсянки и половины стакана воды, вряд ли мог как следует поддержать силы здоровой восемнадцатилетней девушки. (Впрочем, теперь, когда мистер Броклхерст исчез, эта единственная ложка овсянки казалась ей гораздо вкуснее, что служило небольшим утешением.)

Вниз по дороге шагал какой-то мужчина. Джейн торопливо оглядела его на предмет маски, но это был самый обыкновенный человек в самой обыкновенной одежде и с самой обыкновенной походкой. Он бросил взгляд в ее сторону, но не обратил на нее внимания, после чего рывком распахнул дверь трактира – за ней виднелся огонек очага, вокруг которого толпились мужчины, слышались громкий смех и музыка – и зашел в помещение. Дверь сама собой захлопнулась за ним.

Джейн вздохнула. Направляясь сюда, она ожидала увидеть на стене какую-нибудь вывеску или афишу со словами: «Не входить! Идет Изгнание нечистой силы из призрака кричащей дамы и прочие работы по текущему техобслуживанию». «Переселение духов», или как там оно называется по-научному, – это ведь наверняка большое, серьезное дело. Но вот она уже торчит здесь битых полчаса, и все это время посетители совершенно свободно проникают в трактир и покидают его, как в любой другой день. Молодым девушкам вроде Джейн в таких заведениях не место, но ей обязательно надо было выяснить, есть ли там привидение и что именно агенты Общества с данным привидением станут делать.

Понимаете ли, она всегда верила в призраков. Еще в раннем детстве, когда жила со своей ужасной теткой, миссис Рид (а также с двумя своими не менее ужасными кузенами), та однажды заперла ее в Красной комнате (эта комната была обклеена красными обоями – отсюда и название). Там всегда было жутко, и Джейн казалось, что в воздухе витает какой-то темный злой дух. Девочка со слезами на глазах умоляла позволить ей выйти, потом она уже просто вопила, пока не охрипла, а в конце концов рухнула на пол без чувств – детское сердечко незаметно для нее как бы перестало биться, так сильно бедняжка испугалась.

То есть она в буквальном смысле умерла от страха – пусть даже лишь на одно мгновение. Когда она снова открыла глаза, перед ней на коленях стоял ее покойный дядюшка и улыбался доброй улыбкой.

– Ну, вот ты и проснулась. А я тревожился, – сказал он.

– Дядюшка? Как… вы поживаете? – Ничего другого ей в голову не пришло. Она понимала, что вопрос прозвучал глупо и бестактно. Ведь дядя, собственно говоря, не «поживал» уже много лет.

– Мне стало лучше, – ответил он. – Можешь оказать мне небольшую услугу?

Утром, когда Джейн наконец выпустили из Красной комнаты, она направилась прямо к тетке и сообщила, что дядя Рид не на шутку возмущен. Он любил Джейн и на смертном одре взял со своей жены слово, что та будет заботиться о ней и «любить, как родную дочь». А тетя Рид, видимо, истолковала эти слова в том духе, что относиться к девушке надо «как к бессловесной рабыне и даже время от времени морить голодом ради собственного удовольствия». Девочка и в самом деле голодала, и вообще ее здорово обижали, и дядя Рид из могилы увидел такое положение дел и требует теперь, чтобы тетя Рид загладила свою вину.

– Он просит вас вспомнить об обещании, – объяснила Джейн. – Хочет, чтобы вы попытались вести себя чуточку сердечнее.

Тетя Рид в ответ обозвала Джейн «лгуньей», «сатанинским отродьем» и отослала ее в «Ловуд», где мистер Броклхерст тут же навесил на нее ярлык «непослушной маленькой дикарки, которой прямая дорога – в ад». Но у самой Джейн никогда не возникало никаких сомнений относительно того, что она видела и пережила. В сердце она всегда знала, что той ночью разговаривала с почившим дядюшкой, ибо то был единственный миг за всю весьма трагичную жизнь Джейн, когда она смогла почувствовать себя кому-то родной. Членом семьи, так сказать. Настоящей семьи.

Теперь она уже, конечно, не упоминала о встрече с дядей. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Судя по опыту Джейн, такие разговоры всегда приводили к одному – к наказанию.

Она, не отрываясь, смотрела на таверну, в животе у нее громко урчало.

– Ты тоже хочешь есть?

Неожиданный тихий оклик напугал ее. Она повернулась и обнаружила у себя за спиной маленькую девочку, во рванье. Явно бродяжку.

– Я вот хочу, – сообщила девочка. – Я всегда хочу есть.

Джейн осмотрелась. На улице не было никого, ни единой души, кроме них с бродяжкой.

– Прости, но мне нечего тебе дать, – прошептала Джейн.

Девочка улыбнулась.

– Когда я вырасту, то хочу стать такой же красивой, как ты.

Услышав столь явно неправдивый комплимент, Джейн покачала головой и снова перевела взгляд на трактир.

– Ты собираешься зайти? – спросила бродяжка. – Я слышала, там водятся привидения.

Ну да. Там наверняка призрак, и раз снаружи ничего не происходит – не остается ничего иного, кроме как войти и проверить.

– Оставайся здесь, – сказала Джейн маленькой нищенке и поспешила через дорогу.

Набрав полные легкие воздуха, она отважно толкнула дверь.

Ну вот, дело сделано. Джейн зашла в трактир.

Заведение было набито до отказа. Запах выпивки, смешанный с испарениями разгоряченных человеческих тел, ударил сразу по всем органам чувств. На какое-то мгновение она застыла, как парализованная, не особенно соображая, что делать теперь, когда всплеск отваги (угасающий с каждой секундой) все-таки втолкнул ее в таверну. Призраков нигде заметно не было. Наверное, Шарлотта что-то напутала.

Оставалось только спросить. А «спросить», конечно, означало – заговорить с мужчиной. Джейн могла предаваться мечтам и фантазиям о «мальчиках» сколько угодно наедине с собой, но тут ее окружали мужчины. Волосатые, пахучие и огромные. Казалось совершенно невозможным вступить в беседу с кем-то из этих подвыпивших субъектов, бродивших, пошатываясь, по трактиру.

Да, тут ей точно не место. Она наклонила голову, украдкой зажала себе нос, чтобы не чувствовать кошмарных мужских запахов, и чуть ли не кубарем прокатилась сквозь толпу к барной стойке (по крайней мере, так бы выразилась сама Джейн. Мы бы назвали это движение плавным, но стремительным кружением). Завидев ее, бармен поднял глаза.

– Чем вам помочь, мисс? – спросил он. – Вы не заблудились?

– Нет, – хрипло ответила она. – Нет, по крайней мере, не думаю, что заблудилась. Скажите, а это… то самое место, где…

– Где что? – перебил бармен. – Говорите громче. Я вас не слышу.

Джейн чувствовала, как корсет буквально душит ее. (Так оно и было. На то он и корсет.)

– Вот, прошу вас. За счет заведения, – бармен налил стакан бренди и подвинул его девушке.

Сперва эта любезность, казалось, совершенно ошарашила ее. Но затем она молча схватила стакан и отпила из него. Жидкий огонь обжег пищевод. Джейн ахнула и поставила спиртное на место.

– Это то самое место, где…

Она не успела произнести слово «привидение», как помещение вдруг наполнил нечеловеческий крик. Джейн резко подняла глаза и увидела, как в воздухе над барной стойкой парит женщина в белой ночной сорочке. Волосы цвета воронова крыла буйно развевались вокруг ее головы, словно она находилась в потоке подводного течения. Прозрачная кожа просвечивала почти насквозь, но глаза сверкали, как угли.

Пожалуй, это было самое красивое привидение из всех, когда-либо виденных Джейн. А она их повидала немало.

– Вы хотели о чем-то спросить, мисс, – настаивал бармен, не спуская глаз с юной посетительницы. – Не могу же я так ждать всю ночь, знаете ли.

Было совершенно очевидно, что призрака он не замечал.

– Нет-нет, ничего. – Джейн сделала еще один глоток бренди и попятилась от бара, чтобы получше рассмотреть бесплотное существо, выглядевшее очень несчастным.

– Куда они его дели? – завывало привидение. – Куда они забрали моего мужа?

Джейн почувствовала острый укол жалости к бедной женщине.

– Где он? – продолжал вопить фантом.

Как страшно, подумала Джейн, когда тебя разлучают с горячо любимым человеком, жестоко отрывают от того, кто стал второй половиной твоего естества. Это же все равно что потерять часть души. Как ужасно. Но… как ужасно романтично.

– Я знаю, он где-то здесь! – пронзительно визжал призрак. – Он всегда в трактире, где еще ему быть?! Мне нужно кое-что сказать ему, этому мерзавцу. Этому никчемному бездельнику, пропойце с самых пеленок!

О Боже. Боже!

Дух поднял руку и изо всех сил шарахнул по стакану с бренди, из которого пила Джейн. Тот просвистел мимо левого уха девушки и ударился о заднюю стену трактира.

– О Госс-де Исусе! – воскликнул бармен, естественно, заметив полет бокала. – Да никак Кричащая Дама вернулась! – Он бросил взгляд на часы, висевшие на стене. – Минута в минуту!

– Грош тебе цена в базарный день! – продолжало ругаться привидение. – Пьяница проклятый!

В облаке холодного ветра Дама покружила над комнатой, затем вернулась на прежнюю позицию над стойкой, по дороге на всякий случай смахнув со стены часы.

– Жук навозный!

– Куда запропастились деятели из этого распроклятого Общества? – прорычал человек за стойкой. – Им давно пора уже быть здесь!

– Я знаю, вы прячете этого мошенника у себя, меня не проведешь! – Кричащая Дама схватила полную бутылку бренди с полки и швырнула ее в голову бармену. Точно в яблочко. Тот, как стоял, так и рухнул на пол, не издав более ни звука.

Нет, так не пойдет. Джейн присела, чтобы стать как можно менее заметной мишенью, и заскользила, поползла, засеменила вперед, пока наконец не заняла более или менее безопасную нишу под стойкой, загородившись обмякшим телом оглушенного бармена как щитом. (И это Джейн, которая всегда заботилась о ближнем.) Подол ее платья лип к пропитанным выпивкой доскам пола – ужасно неприятно, но на данном этапе ничего не поделаешь.

Она украдкой выглянула из-за по-прежнему неподвижного барменова тела – посмотреть, что происходит вокруг. Жуткая сцена между тем развивалась. Кричащая Дама продолжала настаивать на встрече со своим непутевым супругом, не забывая метать различные предметы во все стороны. Завсегдатаи таверны грубо бранились и, как слепые котята, натыкались друг на друга, отчаянно спеша покинуть огневой рубеж призрака. Впрочем, бежать на улицу никто не спешил. Привыкли, наверное.

Стыд и срам, мрачно подумала Джейн, провожая глазами огромную банку маринованных огурцов, которую пришелица с того света разбила об пол. К этому моменту чувства жалости к бедной Кричащей Даме в ней изрядно поубавилось. Привидение оказалось весьма и весьма невоспитанным, заключила девушка. И вправду, куда же смотрят деятели из этого распроклятого – о Боже, прости за грубое выражение – Общества?

И тотчас, словно вызванный к жизни мыслями Джейн, на стол в центре зала вскочил человек в черной маске. Он вытащил из кармана какой-то маленький предмет и тоже запустил им в стену.

С треском и вспышкой света предмет взорвался.

Толпа застыла. Затем все, как по команде, так же молча, с открытыми ртами повернулись к человеку в маске.

Джейн поймала себя на том, что тоже на него глазеет, и дыхание ее участилось – впрочем, возможно, опять-таки из-за корсета. Чтобы получше рассмотреть незнакомца, она даже отпихнула тело бармена в сторону.

Агент Общества был молод – в этом не приходилось сомневаться, даже несмотря на маску – но «парнем» Джейн его бы уже не назвала. Большинство мужчин в те времена носили усы или хотя бы бакенбарды, но у этого не имелось ни того, ни другого. В категорию «красавчиков», по суждению Джейн, он тоже не входил. (Довикторианские стандарты предписывали истинно красивым мужчинам интересную бледность – загар оставался участью крестьян, – а также овальную, удлиненную форму лица, узкую челюсть, неширокую линию рта и заостренный подбородок. Да-да, мы понимаем, в это трудно поверить. Но представьте себе.) У данного молодого человека были квадратной формы челюсть и волосы, пожалуй, слишком длинные. Однако он, несомненно, принадлежал к высшему сословию – судя по куртке из прекрасной тонкой шерсти и дорогим на вид кожаным перчаткам.

– Все прочь! – зычно выкрикнул он, и Джейн снова нырнула под стойку.

Гурьба посетителей таверны немедленно подчинилась и в образцовом порядке покинула помещение. В комнате не осталось никого, кроме еще одного мужчины в черной маске – моложе первого, вполне попадавшего в категорию «парней» и в гораздо более потертом одеянии. Очевидно, они работают парами…

Тот, что метнул взрывчатый предмет, спрыгнул со стола.

– Теперь слушай и смотри внимательно, – сказал он своему товарищу. – Первым делом мы очищаем место операции от посторонних. Затем устанавливаем личность духа.

Ах, духа. Джейн почти и забыла о нем. Она повернула голову к Кричащей Даме, которая давно уже прекратила кричать, пристально следя за нежданными гостями.

Главный вытащил из внутреннего кармана куртки карандаш и небольшой блокнот в черном кожаном переплете. Бережно, как это обычно делала Шарлотта, он открыл его на заранее помеченной странице.

– Призрак, назови свое имя, – приказал привидению агент голосом, чуть ли не усталым.

Кричащая Дама прижалась спиной к потолку, но не издала ни звука. Тогда второй юноша, невысокого роста, с копной рыжих волос и в очках (носил он их, как отметила Джейн, поверх маски), выступил вперед.

– Вы бы лучше ему ответили, – заметил он, глядя на привидение. – Ну, пожалуйста!

Старший грозно цыкнул на рыжеволосого, а затем снова повернулся к привидению.

– Вы ведь Клэр Дулиттл, не так ли?

– Я его потеряла, – прошептало бестелесное создание. В голосе ее вдруг послышались нотки отчаяния. – Они забрали его.

– Забрали кого? – уполномоченный от Общества заглянул в блокнот. – Вашего мужа? Если я не ошибаюсь, его посадили в долговую тюрьму. Проигрался в пух и прах.

Привидение покачалось из стороны в сторону, но промолчало.

Агент опять заглянул в блокнот.

– Его звали Фрэнсис Дулиттл.

– Фрэнк, – презрительно усмехнулась Дама. – Он был шулером.

– Фрэнк, – повторил агент, аккуратно записывая это ценное сведение. – Шулер.

Он снова запустил руку в карман и на сей раз извлек оттуда серебряные часы. Затем обернулся к напарнику.

– Итак, теперь ничего не упускай. При захвате привидения…

Кричащая Дама издала такой оглушительный и скорбный стон, что у Джейн свело живот от нового приступа жалости. Затем привидение выхватило у агента часы. Вернее, попыталось выхватить, но не вышло – они «протекли» сквозь бесплотную ладонь и грохнулись оземь.

Далее картина менялась с калейдоскопической быстротой.

Главный уполномоченный нагнулся за своими часами.

Призрак почувствовал, что может спастись через окно, и ринулся вниз с высоты потолка.

– Она ускользает! – взвизгнул рыжеволосый.

Главный проворно подскочил и приземлился в шаге от мечущегося духа.

– Хватай часы. Там… – Но он не успел закончить фразу, поскольку второй юноша неуклюже рванул вперед и попытался навалиться на привидение, но – естественно, – просто «нырнул» сквозь него и рухнул за барной стойкой как раз рядом с Джейн.

Тут Джейн вскочила на ноги.

Все сразу обернулись к ней – включая духа.

– Ох. Добрый вечер. – Девушка помахала рукой. – Я тут… заснула. Подметала пол, знаете ли… И нечаянно заснула.

Несколько секунд в трактире царила тишина. Никто не двигался с места, кроме рыжеволосого, который кряхтел и тер затылок. Затем призрак поплыл по воздуху прямо к Джейн.

– Заснули, значит, – скептически хмыкнул первый агент.

– Я… я… выпила лишнего, – пролепетала девушка, – и меня сморило… от бренди.

– Понятно.

Тем временем Кричащая Дама подлетела к Джейн неприятно близко. Та изо всех сил старалась делать вид, будто не замечает призрака.

– Здравствуйте, – сказало привидение.

Девушка чувствовала, как глаза человека в маске неотрывно следят за ней. Она поспешно перевела взгляд на потолок. Затем на стол. На картину в раме. Куда угодно, только не на духа.

– Вы такая красивая, – выдохнул призрак.

Щеки Джейн покраснели. Она так и не научилась отвечать на подобные слова – большей частью потому, что в течение всей ее жизни живые люди повторяли как раз обратное – какая она… «никакая».

Очень заурядная девочка.

Или…

Боже. Надеюсь, ей удастся найти работу… где-нибудь.

Или…

О, небеса. Какая посредственность. (Ее всегда удивляло: если она такая уж «посредственность», то зачем это и отмечать?)

А вот для привидений она – эталон красоты.

Это часто заставляло Джейн всерьез призадуматься – что же там не так, в этом загробном мире?

– Вы так похожи на моего Джеми, – продолжала Кричащая Дама. – Особенно на фоне заката, когда солнце садилось у него за спиной…

Джейн понятия не имела, кто такой этот Джеми, но к нему привидение явно относилось иначе, нежели к своему мужу.

– …и легкий ветерок трепал его рыжие волосы, – продолжал ворковать дух.

Рука Джейн машинально, как бы по собственной своей воле, поднялась и отбросила с ее заурядного лба несколько прядей заурядных волос. Она все еще отчаянно и упорно делала вид, что не видит никаких призраков.

Главный уполномоченный, склонив голову набок, перевел взгляд с девушки на призрака и обратно.

– Боже ты мой, уже так поздно! – Джейн жестом указала на стену, где еще несколько минут назад висели часы. – Мне пора.

Чертово привидение подплыло еще ближе. Джейн уже приходилось сталкиваться с такими личностями. Липкие, словно клейкая бумага для ловли мух. Нет, с этим надо заканчивать немедленно.

Она сделала два шага назад. Привидение – два шага вперед.

– Никогда не видела никого очаровательнее вас, – со вздохами уверяло оно. – Вы просто светитесь изнутри. – И оно обхватило Джейн прозрачными руками.

Девушка натужно улыбнулась обоим мужчинам.

– Не хочу мешать вашей важной работе. Просто постою здесь. Тихонько, не двигаясь.

Главный уполномоченный озадаченно нахмурился. Затем наклонился, подобрал карманные часы и осторожно приблизился к Джейн и духу. Протянув руку к Даме, он прошептал:

– Дух, настоящим ты переселяешься отсюда.

– Что вы делаете? – поинтересовалась Джейн.

Агент не ответил. Вместо этого он поднял часы высоко над головой и стукнул ими привидение по голове.

(Мы понимаем, дорогие читатели, что «стукнул по голове» – мягко говоря, весьма прозаическое описание данного действия. Однако после долгой редактуры и кропотливого изучения толковых словарей мы решили, что более точного не найти. Стукнул по голове – и все тут.)

Порыв студеного воздуха мигом сдул растрепанные волосы с лица Джейн. Серебряные карманные часы сверкнули и, к ужасу девушки, втянули в себя всю призрачную субстанцию. Пуфф! – и Клэр Дулиттл исчезла. Исчезла. Но куда?

Джейн уставилась на циферблат часов, надеясь, что с привидением там все в порядке, однако они вибрировали, тряслись и «брыкались», словно оно пыталось выбраться наружу. Но агент слегка покачал ими в воздухе на цепочке, и часы угомонились. Затем он сделал неуловимое движение, как будто хотел кинуть их рыжеволосому, но в последний момент, видимо, передумал, завернул свое сокровище в обрывок ткани и сунул в карман.

Все это выглядело зловеще.

– Куда она подевалась? Она там, внутри? – Джейн так разволновалась, что совсем забыла о конспирации.

Уполномоченный от Общества резко повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Значит, вы всё видели?

Проклятье. Еще со времен Красной комнаты Джейн выработала для себя несколько правил, которым неукоснительно следовала.

Правило № 1. Никогда никому не признаваться, что она видит привидений. Никогда. Никому.

Правило № 2. Никогда не вступать ни в какое общение и даже просто не разговаривать с призраками в присутствии живых людей.

Правило № 3. Как бы ни был велик соблазн, каким интересным ни выглядело бы привидение, какая бы критическая ситуация ни создалась, всегда следовать Правилам № 1 и 2.

– Нет, я… Я ее не видела, – запинаясь, пробормотала Джейн. – То есть… его. Я ничего не видела.

Глаза агента сузились.

– Кто вы?

– Никто, сэр.

– Ну, кем-то вы должны являться, – возразил он. – Как минимум, вы визионер. И откуда-то сюда явились. Откуда? – В правой руке у него снова оказался блокнот.

Девушку охватила паника. Несмотря на строгое соблюдение всех правил касательно привидений (или, точнее называть их общими принципами?), врать она как следует никогда не умела.

– Уверяю вас, сэр, я совсем-совсем никто, и обращать на меня внимание не надо, – затараторила она, хотя это было уже бесполезно – агент успел внести ее в свои записи. – Простите меня, пожалуйста, сэр, но я не могу здесь дольше оставаться, я опаздываю. – Джейн сделала поспешный реверанс и заторопилась к выходу, но суровый мужчина преградил ей дорогу.

– Опаздываете, значит? Кто же может ожидать вас в такой час?

– Ученицы, – выпалила она. – Я – классная наставница. Преподаю математику.

– Посреди ночи преподаете?

– Да, – не задумываясь, подтвердила Джейн. – Представьте себе, как, наверное, волнуются девочки, что меня нет.

Агент нахмурился и явно вознамерился продолжить допрос, но в этот момент бармен (только сейчас пришедший в себя) поднял голову над барной стойкой.

– Что тут происходит? – произнес он заплетающимся языком.

Агент перевел внимание на нового свидетеля.

– А вы кто такой, сэр?

– Я – Пит. Кто же еще? – Бармен потер шишку на затылке. – Хозяин этого трактира. А на вас, вижу, маска. Значит, вы из Общества. Поймали призрака?

– Поймал, – коротко ответил уполномоченный.

– Жаль, я не видел, как вы это проделали. – Пит обвел глазами разгром, устроенный в таверне. – Ну, туда ему и дорога.

Агент снова повернулся к Джейн, которая молча прокладывала путь к двери.

– В какой школе вы работаете? – спросил он.

Она застыла на месте.

– О, я уверена, вы никогда о ней не слышали.

– Здесь есть неподалеку одна школа, – откуда-то сзади подал голос рыжеволосый. – Вы преподаете в «Ловуде»? Тогда, наверное, знакомы с…

– Теперь вам, наверное, надо заплатить, – прервал его хозяин трактира, которому явно не терпелось привести заведение в божеский вид и снова открыть. Он почесал подбородок. – Сойдемся на десяти фунтах?

– На пятнадцати, – поправил его агент, неохотно отвлекаясь от разговора с Джейн.

Бармен по имени Пит сходил за кошельком и медленно, угрюмо стал выкладывать монеты на ладонь уполномоченного. Причем шиллинги, а не полновесные фунты, так что процедура заняла достаточно много времени.

Джейн воспользовалась представившимся шансом и ускользнула, успев, однако, прихватить с собой по дороге пару маринованных яиц из разбросанных по полу. Она давно уже приучилась никогда не покидать помещение с едой, ничего не прихватив с собой.

– Эй, постойте, я с вами еще не закончил! – крикнул ей вдогонку агент, в то время как Пит продолжал с мучительной медлительностью отсчитывать деньги. – Подождите!

Но Джейн была уже за дверью. Уличная бродяжка торчала по-прежнему на том самом месте, где наша героиня оставила ее.

– Ты видела привидение? – спросила девочка.

– Беги, малышка, беги! – крикнула Джейн.

Ребенку не надо было повторять дважды. И Джейн, в свою очередь, бросилась наутек.

Когда Джейн вступила во владения школы «Ловуд», перед ней тут же выросла фигура мистера Броклхерста.

– Мисс Эйр! Почему вы шляетесь здесь в такой час? Вот я вас и застукал! – Он выразительно указал пальцем на землю у себя под ногами. – Поставлю вас на кукурузные зерна!

При воспоминании об этом наказании у Джейн на коленках заныли шрамы. К счастью, сейчас мистер Броклхерст мертв.

Что, увы, не сделало его менее невыносимым.

– Знаете, у меня была жена, – сказал он, стирая призрачную слезу с призрачного лица. – И дети. Что с ними теперь станет?

У Джейн мелькнула было мысль, не пожалеть ли его, но перед ее глазами тут же пронеслись несчастные жертвы кладбищенской немочи, и она решительно отбросила ее.

– А вы хорошо выглядите, мисс Эйр, – заметил мистер Броклхерст, прищурившись. – Только не говорите мне, что в школе увеличили обеденные порции. Если так, то я с мисс Темпл шкуру спущу!

У Джейн заурчало в желудке. Маринованных яиц, конечно, не хватило, чтобы хоть сколько-нибудь задобрить его. Она решительно шагнула сквозь привидение и направилась на второй этаж.

– Немедленно вернитесь! – закричал мистер Броклхерст. – Мисс Эйр!

– Ах, оставьте меня в покое, – проворчала она сквозь зубы. – Больше вам никому не причинить вреда.

Броклхерст гневно запыхтел, но, к облегчению нашей героини, за ней не последовал.

На лестнице Джейн чуть не споткнулась о Шарлотту, которая сидела, свернувшись калачиком над свечой, и писала. Вечно она пишет, пишет, словно окружающего мира для нее вовсе не существует, строчит и строчит что-то в своем блокноте и никогда с ним не расстается. Шарлотта необычайно нравилась Джейн. Да, девушка она не без странностей, но это только придавало ей обаяния. Из всех обитателей «Ловуда», еще не перешагнувших порога могилы, мисс Бронте определенно вызывала у Джейн наибольшую симпатию, но прямо сейчас она чувствовала себя слишком уставшей для каких бы то ни было разговоров.

Джейн хотела было прошмыгнуть мимо, но Шарлотта подняла голову от своих каракулей.

– Ты только что бормотала что-то насчет «причинения вреда»? – спросила подруга. – Что ты имела в виду?

– А, Шарлотта, добрый вечер. Я тебя тут в углу и не заметила. – Джейн лихорадочно соображала, как бы уйти от темы. – Видела, какая сегодня луна?

– Да. Полная. С кем и о чем ты говорила о вреде? – Шарлотта держала карандаш как будто наготове.

– А ты что-то об этом писала? – вопросом на вопрос ответила Джейн.

Беседа явно заходила в тупик – получилось что-то вроде спора, причем ни одна из них точно не знала, о чем.

– Прости, Шарлотта, но я немного устала. Пойду лучше лягу.

– Это кто там, Шарлотта Бронте? – раздался снизу приглушенный голос мистера Броклхерста. – Тоже шляется по ночам? Безобразие! Нужно ее наказать!

Хорошо, что подруга не могла его услышать.

– Ты что, в трактир ходила? – спросила Шарлотта. – Если бы мне разрешалось покидать школу, я бы так и сделала.

Черт, от этой девицы ничего не скроешь.

Джейн попробовала прикинуться возмущенной.

– С какой стати мне идти в трактир? Молодым женщинам моего положения там совсем не место. В общем… нет-нет, естественно, ни в каком трактире я не была. Просто прогулялась на сон грядущий.

Шарлотта кивнула.

– И что, привидение там летало? А людей из Общества ты видела? Поймали они призрака? Было интересно?

На какое-то мгновение Джейн охватил соблазн разболтать подружке все свои секреты, но это стало бы вопиющим нарушением ее Правила № 1, так что она просто повторила:

– Уверяю тебя, я просто вышла прогуляться при лунном свете. Ты же знаешь, я люблю свежий воздух. Ну, ладно. Спокойной ночи, Шарлотта.

И она продолжила путь вверх по лестнице к своей крошечной комнатке.

Там ее уже ждала Хелен Бернс. Лучшая подруга и любимейшее привидение на свете.

– Слава Богу, ты вернулась! Что с тобой случилось? – спросила Хелен. Ее прозрачные щеки горели как в лихорадке, сведшей ее в могилу много лет назад.

Джейн закрыла лицо руками.

– Это было ужасно. Он просто… просто стукнул бедное привиденьице по голове… – И, захлебываясь словами, она наконец выплеснула из себя все события того вечера.

– Значит, Общество действительно способно творить все то, о чем пишут в газетах, – заметила Хелен, когда Джейн закончила рассказ.

– Способно. – Джейн сбросила туфли и принялась освобождать себя от многочисленных слоев стесняющей движения одежды. – И они такие жестокие. Даже не захотели потолковать с призраком как следует, расспросить обо всем. Им ничего не было нужно, кроме как схватить эту Даму. А она и особых неприятностей никому не доставляла… – Девушка вспомнила о стакане бренди, разбитом о стену. О часах. И о банке маринованных яиц. – В общем, она нуждалась в помощи. И уж никак не заслужила заточения в карманных часах.

– В карманных часах… Какой ужас! – Хелен содрогнулась. – Там, наверное, жутко тесно. А еще вечное тиканье.

Джейн закончила свой вечерний туалет и задула свечу. Девушки, прижавшись друг к другу, как всегда, свернулись вместе на маленьком комковатом матрасе – хоть спать умела лишь одна из них. Джейн долго лежала, глядя на темный потолок, а затем вдруг сообщила:

– Агенты Общества могут завтра явиться сюда.

Хелен резко села на кровати.

– Сюда?

Джейн тоже приподнялась.

– Да. Они, кажется, мной очень заинтересовались. А один догадался, что я работаю в «Ловуде». Если они и вправду приедут, ты должна спрятаться.

– И на глаза никому не покажусь, – обещала Хелен.

Джейн немного помолчала.

– Вообще, пришла пора уносить отсюда ноги. На этот раз я серьезно.

Нижняя губа Хелен задрожала.

– Ты меня бросишь?

– Я тебя никогда не брошу. Нам обеим надо уехать. Вместе, как всегда.

Хелен была первой настоящей и единственной подругой Джейн в школе до тех пор, пока не появилась Шарлотта. Она всегда оставалась рядом, когда все остальные стыдили и наказывали нашу героиню. Несмотря на пресловутую невзрачность и множество иных изъянов Джейн, Хелен преданно ее любила.

Но в возрасте четырнадцати лет она умерла. Той весной на «Ловуд» обрушилась какая-то особо опасная разновидность кладбищенской немочи. К маю месяцу на койках лежали сорок пять из восьмидесяти учениц школы, и Хелен в том числе. Однажды вечером мисс Темпл помогла Джейн пробраться мимо поста сестер милосердия в комнату, где умирала ее подруга.

Там она забралась к Хелен на кушетку и прошептала:

– Не оставляй меня.

– Я тебя никогда не оставлю, – обещала Хелен. – Подержи меня за руку.

Джейн бережно обхватила ладонью руку подруги, стараясь не обращать внимания на холод, шедший от ее пальцев. Так они уснули вместе, а наутро тело Хелен стало бледным и одеревенело.

Но над ним – над ним стоял ее призрак.

– Привет! – сказал он с озорной улыбкой. – Похоже, я остаюсь здесь.

Это всегда лотерея – кто задержится в этом мире в качестве привидения, кто исчезнет навсегда. Однако Хелен, верная своему слову, осталась рядом с Джейн. А Джейн, в свою очередь, поклялась, что теперь они никогда не расстанутся. Хелен заменила ей сестру, которой у нее никогда не было. И теперь она, конечно, не бросит – ни за что на свете – свою подругу. Однако вероятность завтрашнего нашествия членов Общества не на шутку пугала ее. Даже если они не придут в этот день, то явятся в другой – это лишь вопрос времени. А здесь столько привидений, что наверняка кто-нибудь покажется. Скорее всего, мистер Броклхерст.

– Но ведь нам некуда идти, – говорила между тем Хелен.

– Я могу найти работу.

– Какую?

– Белошвейки, например.

– Ты ужасно шьешь, – заметила Хелен. – Я тебя люблю, но ты знаешь, что это правда.

– Могу стирать и гладить одежду.

– Только подумай, как потрескаются и покраснеют твои изящные ручки.

– Или найду место гувернантки.

Хелен задумчиво кивнула.

– Ты хорошо умеешь учить. И детей любишь. Но для гувернантки ты слишком красивая.

В этом отношении она ничем не отличалась от остальных призраков. Хелен считала Джейн неотразимой. Между тем как раз она, с ее фарфоровым личиком, голубыми глазами и длинными золотистыми волосами, привлекала бы к себе всеобщее внимание, будь она жива.

– При чем тут моя внешность? – спросила Джейн.

– Ты такая очаровательная, что хозяин дома непременно в тебя влюбится, – пояснила Хелен. – И разразится ужасный скандал.

Джейн эта перспектива не показалась такой уж ужасной.

– Я как-нибудь справлюсь.

– Поверь, это плохо кончится, – упрямо настаивала подруга.

– Ради Бога, Хелен. Мы должны попробовать. Просто скажи, что отправишься со мной. Скажи, что постараешься.

– Ладно. Я отправлюсь с тобой. Постараюсь, – ответила та.

Они снова помолчали. Снаружи до Джейн доносилось печальное курлыканье голубя. Неумолимо приближался рассвет. Через несколько часов ей вести урок французского. Французский она знала очень неплохо. И еще немного – итальянский. Умела спрягать латинские глаголы. Справлялась с математикой. Хотя расти в «Ловуде» было сущей мукой, здесь она получила хорошее образование. Изучала классическую литературу, историю, богословие. Узнала все правила этикета. Без труда вышила бы наволочку и связала бы носки (впрочем, пока ей удалось закончить только один носок – второй пока не одолела). Сносно играла на фортепьяно. Поднаторела в живописи, графике и прочих видах изобразительного искусства. «К тому же, – напомнила себе Джейн, – я и вправду умею учить. Из меня выйдет отличная гувернантка».

– Ты же хочешь стать художницей, – произнесла вдруг Хелен, словно прочтя мысли своей подруги. – К этому и надо стремиться. Станешь знаменитым живописцем.

Мысль о том, чтобы прославиться в какой-либо области, вызвала у Джейн усмешку.

– Да, конечно, вот только в последнее время я что-то не встречала объявлений о найме на работу знаменитых живописцев.

– Гувернанток тоже не так чтобы особенно искали.

И то правда. Каждую неделю Джейн просматривала газеты в поисках хоть какой-то возможности бежать из «Ловуда», но насчет гувернанток в последнее время там ничего не было. Казалось, все дети состоятельных семейств Англии уже окружены заботой.

– Так что прямо сейчас мы никуда не едем.

– Да, – хмуро отозвалась Джейн. – Похоже, что не едем.