Элита Горскейра. Моя сводная ведьма

Глава 5

После занятия с мирс Амелией я вырубаюсь сразу же, а встаю в пять утра. Не то чтобы я выспалась, просто мирс велела мне тренироваться. Даже расписала упражнения, которые необходимо делать, чтобы научиться контролировать магию. Обычно этим занимаются пятилетки, а не взрослые девицы. У меня пока все получается из рук вон плохо, поэтому я решаю тренироваться тогда, когда гарантированно никого не встречу и не буду позориться, а доспать можно и потом. Занятия в колледже начнутся через несколько дней, и я относительно свободна.

На следующее занятие к мирс мне завтра, и оно во второй половине дня. Проходить будет не у нас, а у нее дома. К этому времени я должна научиться призывать искры своей силы. Те крупицы, которые могут просочиться сквозь ослабленные браслеты. Я чувствую, что, если не выполню задание, мирс будет недовольна. А ее недовольства я почему-то опасаюсь.

Выхожу из своей комнаты и замираю на пороге, потому что в коридоре чуть левее вижу Яна. Сердце сначала подскакивает в груди, а потом падает куда-то в желудок. Парень сидит на полу, привалившись спиной к стене. Лицо – кровавое месиво, светлая рубашка вся окрашена багровым, костяшки пальцев сбиты, а в руках почти пустая бутылка с каким-то алкоголем. Я не сильна в марках.

– Боги! – шепчу я и кидаюсь к нему, даже не успевая ни о чем подумать. Наверное, нужно позвать на помощь, но сначала убедиться, что он вообще жив.

Страх сковывает сердце в ледяной кокон. Руки дрожат, когда я пытаюсь потрогать венку на шее парня. Едва касаюсь пальцами теплой кожи, как мое запястье перехватывает сильная рука.

– Не трогай меня, Мышь, – голос низкий, хриплый и чуть слышный.

– Что с тобой случилось? – испуганно спрашиваю я и дергаюсь назад, высвобождая ладонь. – Я сейчас позову на помощь.

– Не надо никого звать, – уверенно отвечает он и наконец фокусирует на мне взгляд.

– Но, Ян… – начинаю я.

– Агния… – Кажется, он впервые обращается ко мне по имени. От него пахнет алкоголем, кровью и опасностью, а в глазах бушует черное пламя. – Ты правда хочешь, чтобы моя мать видела меня в таком виде?

Сглатываю, представив, какая истерика начнется у Лираи, если она увидит Яна. У меня самой руки трясутся.

– Вот именно. – Парень без труда считывает мои эмоции.

– Если я не позову на помощь, тебя найдут слуги и позовут они. Уверен, что будет лучше?

– Я сейчас уйду…

Ян пытается встать, но его заносит, и не падает он только потому, что я успеваю подставить ему плечо и чуть-чуть толкнуть в сторону стены. Зависнув между мной и ею, Ян удерживается на ногах.

– Пойдем, я провожу тебя в комнату. – Понимаю, что не лучшая идея. Но кинуть его на полу в коридоре я не могу, каким бы засранцем он ни был.

– Не боишься идти ко мне в комнату, Мышь? – с вызовом спрашивает он. Но смотрится это жалко. Парень едва стоит на ногах.

– Я боюсь, что ты рухнешь здесь и разобьешь свою дурную голову, – признаюсь я. – Лирая расстроится, а она мне нравится.

Ян тихо и совсем невесело смеется, но позволяет себя проводить.

– Кто это тебя так? – спрашиваю я осторожно.

– Друг… – флегматично замечает Ян.

– С такими друзьями врагов не нужно, – бурчу я.

– Нет, Мышь, это с такими друзьями, как я, не надо врагов. Из-за меня… – Он сглатывает. – Из-за меня серьезно пострадал его брат. Черт! Да он почти умер, и я до сих пор не знаю, выживет ли…

– Из-за тебя? – Становится очень страшно. Во что Ян вляпался? Но спросить напрямую я не рискую.

– Мы участвовали в одной гонке. Неофициально, конечно, – говорит парень сам, словно ему жизненно важно поделиться. – Дар очень хотел победить…

Не задаю вопросов, точнее, стараюсь не углубляться в болезненную тему. Вижу, что Ян на взводе и ему больно. Пусть говорит только то, что хочет сам.

– Я понимаю, почему Кит набил мне морду. Я не сопротивлялся. Физическая боль… она не важна… Тут… – Касается окровавленной рукой груди. – Болит сильнее.

– Не сопротивлялся, а кулаки все сбитые, – тихо замечаю я.

– Кулаки? – Он снова не очень трезво хихикает и признается: – А это уже стена.

– Ты лупил кулаками по стене? – удивляюсь я.

– А ты еще не поняла, какой я отбитый? – хрипло спрашивает он, остановившись перед своей дверью и внимательно вглядываясь в мое лицо своими колдовскими черными глазами. Даже с окровавленной распухшей физиономией он все еще красив.

– Сейчас ты просто побитый, – парирую я с неизвестно откуда взявшейся дерзостью и вталкиваю Яна в комнату. Избитый и мрачный парень перестает пугать. – Иди в душ, я тебе потом обработаю раны.

– Какая ты правильная и хорошая, – выплевывает Ян, словно хочет меня задеть, но я решаю не обращать внимания на его колкость. Не сегодня. Сегодня ему нужна помощь.

Парень скрывается в душевой, а я растерянно осматриваюсь по сторонам. На территории Яна чувствую себя неловко. В комнате предрассветный сумрак. Солнце еще не поднялось над окрашенным алым горизонтом. Окна комнаты Яна тоже выходят на набережную. В остальном наши комнаты разительно отличаются. Здесь, пожалуй… странно. Серые стены, серый ковер, черное постельное белье и минимум вещей. Сплошной монохром без ярких пятен. Рядом с окном кресло – тоже серое, а возле него небольшой столик. На нем раскрытая книга вверх обложкой. Это удивляет. Ян не похож на человека, который любит читать.

Присаживаюсь на краешек кресла и складываю на коленях руки. Хочется уйти как можно быстрее, но оставлять Яна одного не стоит. Я, как ни странно, волнуюсь за идиота, поэтому занимаю себя тем, что изучаю обложку книги, не решаясь дотронуться. Это какой-то учебник по некромантии.

Время идет. Из ванной комнаты раздается шум воды, но Ян не выходит. Сколько времени можно торчать в душе? Я рассчитывала, что парень просто смоет с себя грязь и выйдет! Мне что, тут до завтрака зависать? Позаниматься уже, видимо, не успею. Скоро дом начнет пробуждаться.

Жду еще какое-то время и начинаю переживать сильнее. Все же не выдерживаю, иду и стучу в дверь ванной комнаты.

– Ян! Ян, у тебя все нормально?

В ответ ни звука. Я стучу еще раз и еще, но ответом мне тишина. Толкаюсь в дверь без сомнений. Я слишком обеспокоена, чтобы думать о смущении. И своем, и его. К счастью, не заперто. Когда залетаю в ванную комнату, вижу такую картину. Ян в брюках, но без рубашки сидит в ванне, а сверху на него течет вода. Смуглая кожа, сильные, с развитой мускулатурой плечи, глаза закрыты, руки расслаблены, но по ним все равно идут переплетения мышц с хорошо прорисованными венами. Несмотря на расслабленную позу, я уверена, что парень не спит. По его груди и лицу сбегают ручейки воды с примесью крови и грязи.

– Боги! – шепчу я, кидаясь к нему. – Ну что ты творишь?

Когда касаюсь его плеча, понимаю еще одну вещь. Вода холодная.

– Ты совсем, что ли? – возмущаюсь я, выворачивая краны. – Ты же замерзнешь и заболеешь.

– Наплевать, – отвечает Ян, и я понимаю, что права: он не спит. Парня бьет крупная дрожь. Все же замерз.

– Какой же ты идиот! – возмущаюсь я. Беру с полки полотенце и накидываю ему на плечи. – Давай вставай, – прошу я, и Ян начинает неуверенно, но послушно подниматься, опираясь на меня. Вылезает из ванны и замирает, капая холодной водой на пол.

– Надо снять штаны, – командую я.

Ян стоит, опустив руки, с совершенно безучастным выражением лица, и я берусь сама за ремень его брюк.

– Не стоит. – Холодные пальцы перехватывают мои запястья, и я вздрагиваю, внезапно понимая, как это смотрится со стороны. К щекам приливает жар. Я замечаю выраженные косые мышцы живота и полоску темных волос, уходящую под ремень. – Я сам.

Отступаю и зажмуриваюсь, боясь дышать. Боги, как я тут оказалась в такой идиотской и неловкой ситуации? Чуть было не стащила с Яна штаны!

– Можешь открывать глаза, Мышь, – спустя время, говорит парень, и я осторожно смотрю на него.

Нет уж, это он, конечно, поторопился с разрешением на него смотреть. Не стоило вестись и открывать глаза. Ян стоит передо мной в одном низко сидящем на бедрах полотенце. По челке на кончик носа падает вода. Губа разбита, под глазом синяк. Черный, совершенно дикий взгляд.

Надо бы отвернуться, но я против воли изучаю парня. Ян – высокий с сильными плечами и гладким мускулистым торсом. Его пресс настолько рельефный, что кажется нарисованным. Я с трудом сдерживаюсь от желания провести пальцами по загорелым кубикам и собрать подушечками пальцев капельки воды.

– Зачем ты сидел под холодным душем? – спрашиваю я хрипло.

– Мне было плохо.

– Стало лучше? – Поднимаю бровь, пытаясь указать на нелепость решения проблемы таким способом.

– Нет. – Он качает головой. – Пока нет. – И делает шаг навстречу, вынуждая меня отступить и вжаться лопатками в стену.

Что, демоны задери, он собирается делать? Чувствую себя особенно неуютно в такой близости от почти обнаженного Яна. Испуганно таращусь в его потемневшие глаза. Рука Яна над моей головой упирается в плитку, а сильное тело практически прижимает меня к стене. Губы прямо передо мной. Я бы подумала, что он собирается меня поцеловать, но ведь это невозможно? Правда ведь? Он не настолько отбитый? Ян, конечно, наглый, бесцеремонный и не производит впечатления праведника, но такое поведение даже для него слишком!

На губах парня появляется кривая ухмылка, придающая ему хулиганский вид. Он словно читает мои мысли.

– Дай мне пройти… – шепчу пересохшими губами, но Ян не двигается с места. Поднимаю руки, планируя оттолкнуть, но замираю – толкать придется в обнаженную грудь, а я не хочу прикасаться к его коже. Это тоже неловко и неправильно. От одних мыслей об этом ладони начинает покалывать.

– А если я не хочу тебя отпускать? – хрипло интересуется он и наклоняется ближе, обрисовывая пальцем контур моих губ и заставляя вздрагивать от этого прикосновения. Губы пересохли, и я их облизываю. В ответ на мое действие парень шумно выдыхает и качается навстречу.

Его губы накрывают мои властно, жестко, уверенно, выбивая почву из-под ног. Я настолько ошеломлена, что даже ничего не чувствую. А должна бы – отвращение! Ведь это неправильно, безнравственно, даже Ян, мне кажется, не такой отбитый! А вот губы у него все равно мягкие и поцелуй уверенный, пусть и в корне неверный.

Я, кажется, забываю, как дышать, и не сразу могу оттолкнуть, потому что горю вся. Губы, кровь в венах, ладони, которыми я упираюсь в его грудь.

Ян сильнее, и он совершенно не хочет, чтобы его отталкивали, но меня буквально трясет. Даже не знаю, откуда берется нечеловеческая сила, но я все же отпихиваю его от себя, чувствуя, как из глаз брызжут слезы. Со всего размаха впечатываю пощечину в его побитую физиономию и с воплем:

– Извращенец! – выскакиваю из ванной.

В спину несется обиженное:

– Почему извращенец-то, Мышь?

Ну что ответить этому идиоту? То, что мой первый поцелуй был с братом? А что это, если не извращение?! Как ему в голову такое пришло? И почему мне не было противно?

«Нет, ну все-таки, почему извращенец-то?» – размышляю я, приложив ладонь к щеке.

А Мышь серьезно меня ударила по физиономии, не могу сказать, что незаслуженно. Не стоило все же переходить грань. Девчонки должны жаждать поцелуя, а не лупить за него по морде. Но просто меня что-то сорвало. Увидел тревогу в ее наивных серых глазах, розовые, трогательно приоткрытые губы, и мозг отключился. Но, блин, это не делает меня извращенцем!

Я уже немного отошел от случившегося на трассе. Мышь все же смогла меня взбодрить и заинтересовать. Извращенец! Это я-то извращенец?

Одеваюсь в домашние штаны и первую попавшуюся майку и прихожу в себя уже возле ее комнаты. Сейчас мы обязательно обсудим, кто тут извращенец и почему. Ну и заодно пусть обработает раны и полечит немного. Раньше за этим я ходил к сестре. Ее светлый лекарский дар был как нельзя кстати. Но Яриша без магии, а вот у Агнии она есть. Раз уже она надежда нашей семьи, пусть замещает Яришу не только на людях. Ну и еще раз в лицо объяснит, почему это я извращенец! И вообще, кто в наше время впадает в такую истерику из-за банального поцелуя?

Веду себя образцово и даже стучу, хотя открыть дверь не составит труда. Явно Мышь не освоила пока магические запоры. Правда, о своей доброй воле успеваю пожалеть. Открывает Агния не сразу, а когда видит меня, пытается тут же захлопнуть дверь, но я не позволяю этого сделать, выставив в прихлоп ногу.

Мышь тихонько что-то пищит и отпрыгивает в глубь комнаты. Глаза у девчонки красные – явно плакала. Из-за поцелуя? Бред. Никто и никогда еще так сильно не топтался по моему самолюбию. Да я, можно сказать, сделал ей величайшее одолжение! Только вот Мышь почему-то так не считает.

– Зачем ты пришел! Уходи! – обиженно шипит она и смотрит на меня так, что на какое-то время мне даже становится стыдно.

Я и «стыдно» – несовместимые вещи!

– Ты обещала полечить мое лицо, – говорю ей я и снова демонстрирую побитую физиономию. Я сегодня особенный красавчик. – Но сбежала. Нехорошо. Я не могу в таком виде появиться перед родителями.

Мышь хочет что-то возразить. По лицу вижу, как в ней борется ответственность и желание меня выставить. Это забавно. Стою и жду, что победит.

– Если я тебе и обработаю раны, это не поможет их скрыть, – наконец заключает она и смотрит с вызовом.

– Если обработаешь, не поможет, – соглашаюсь я. – А если потратишь чуть-чуть своей силы вполне…

– В смысле?

– В прямом. – Я начинаю терять терпение. – У тебя есть магия. Раньше мне помогала Яриша, но к ней я не могу обратиться по весьма очевидным причинам.

– Я даже не знаю, какой именно магией обладаю! – возмущается Мышь и снова испуганно смотрит на меня.

– Агния, иногда ты кажешься мне небезнадежной, но иногда… Ты вообще из какой деревни? Я же сказал – раньше мне помогала Яриша. Логично, что при одном отце у вас одинаковая магия! У нас дед – величайший костоправ – собирает по частям людей, бабушка – женский лекарь, почти все дети аристократов в Горскейре появились с ее помощью. А еще она умеет заставить хотеть жить, работает с безнадежными. И это стоит бешеных денег. Папа не столь силен – он пошел в политику, но и там возглавляет департамент, связанный с лекарским делом. Даже мать, которая из другой семьи, обладает лекарским даром. Правда, если бы она решила работать, врачевала бы не тела, а души… у тебя такой же дар, Агния – дар светлого лекаря. И даже если ты пошла целиком в папочку, тех крупиц магии, которые у тебя есть, хватит, чтобы убрать отек и синяки. Ну хотя бы чуть-чуть, чтобы не вводить мать в истерику. Поверь, у нее и так будет повод понервничать.

Агния смотрит на меня как на нечистую силу и осторожно спрашивает.

– Но ты…

– А что я? – раздраженно переспрашиваю я.

– Ты некромант…

– Да, Агния, не только твоя судьба позорить эту семью. Так ты будешь пробовать меня лечить или так и продолжишь тут мяться?

– Я боюсь, что у меня не получится. Браслеты только чуть-чуть ослаблены, я даже не всегда могу вызвать силу.

– А ты не думай, ты делай. Если будешь сомневаться и бездействовать, конечно, ничего не получится. Ну же! Я жду!