Хлябью хлипко день целый
жижей рухлядь
изредка именинницей
желтками вспухнет.
Нынче в березняк
ветер полохнул тоской
шум линялый и резня
на опушке пало сколько
Кому то тушит
за окном зрачков огарок
дня узел туже
повис осенней гарью.
А мне осени барьер
скачки с препятствиями
люблю ветров карьер
мутное беспамятство.
Знаю в стуже одуванчик
пускай сквозь осень стынет
и вот скороговоркой кличет
и снова радости мосты.
Таится за городом вором. Щеки
тускло сереют. Тени зайцами.
А за горизонтом заговорщики,
на зари зов сползаются.
Как всегда утра тяж тихо
предчувствием зарева сжалось
только там и у этих
словно выжгли жутью жалость.
Загрохотало оранжево сталью
устало тучи танками
но солнце улыбками взорвало
до сини и эти остатки
Над освеженным валом
снова утра уста камень
и взъерошенный гул валит
в голубые улицы всплесками.
Щеб и шелест, шорох и писк
извились вьются, клубы
и эта цветная звучная роспись
июля утро на любо.
Гибкий
пронзительный
гудка зов и высь
ласточки
в синь мысль.
Жужжащей сиреной
из щелок сот
сочно сотнями
трав трепет
разбудив цветов.
Шумно и шустро
в утро
по зеленым тротуарам
кузнечики
за прилавком на базаре.
На стрекотнях станках
жизнь
ткани
вьявь из солнечных лучей.