Мудрость смерти

АХИЛЛ И ДЖЕЙК: ЭССЕ ОБ УЯЗВИМОСТИ

Внуку Уджалу.

18 января 2019 года, говорил с Уджалом по скайпу, и в какой- то момент мы стали обсуждать слово, эпитет «уязвимость», понимая, что речь идёт не о беззащитности, не о беспомощности (хотя подобные смысловые оттенки существуют в этом слове, и они могут проявляться, проступать, каждый раз в зависимости от того, о ком и в каком контексте идёт речь), а об открытости к миру, о максимальной пластичности восприятия преходящего, как о новой онтологии человеческого существования. После этого разговора написал настоящее эссе.

А. МЕТОДОЛОГИЯ

… пределы и разрывы «хронологического времени»

Культура – создание человека, и как всё созданное человеком, или рождается в мифе или становится мифом.

Так устроена наша голова, мы не можем избежать интуиции предзаданности и предустановленности с одной стороны, порядка и смысла с другой стороны, причины и следствия с третьей.

Хронологическое время – один из мифов культуры. У него есть исходное начало, движение во времени, причинно-следственный порядок.

Очень удобно, назовёшь век, назовёшь страну, как само по себе возникает множество смыслов, что тогда происходило, что ему предшествовало, что за ним последовало.

Мы отдаём себе отчёт, что один век может принципиально отличаться от другого, время внутри того или иного века может сгущаться настолько, что больше века длится день, а может замедляться настолько, что кажется ничего не происходит, время застряло в углу, там, где скапливается пыль.

Но, тем не менее, долгое время (века, тысячелетия) хронологическое время воспринималось как нерукотворное, оно соответствовало нашей интуиции порядка в мире, существующего помимо нашей воли, и, казалось, предопределено на все времена.

Но после ХХ века многое изменилось.

Век начался стремительно, «постоянная Планка» (1900), смерть королевы Виктории (январь 1901), и всё привычное стало разрушаться в прямом и переносном смыслах. После кровавых мировых войн с одной стороны, достижений наук с другой, традиционное представление о порядке потеряло свои очертания, теория относительности открыла возможность деформации самого пространства и времени, теория деконструкции поставила под сомнение любую предустановленную структуру, квантовые психологи в своём радикализме призывают вообще отказаться от глагола «to be», традиционный гуманизм сменился постгуманизмом, и пришлось вновь задуматься над тем, а скроен ли мир по человеческой мерке.

Хронологическое время не передали в музей истории культуры, но оно стало выявлять свои пределы и свои разрывы. Представление о пространстве культуры стало довлеть над представлением о времени культуры, будто времена остановились, чтобы события культуры могли если не наскакивать друг на друга, то максимально приближаться и максимально удаляться друг от друга.

Говоря метафорически, Кроноса вновь свергли, и вновь завершился «золотой век», которого мы не заметили, …

… всегда надеешься, что «золотой век» впереди, но каждый раз обнаруживаешь, что он остался позади.

… что означает «современность».

Практически любой литературный текст, который мы называем классическим, говорит нам о том, что происходило «там и тогда», и что могло происходить во все времена. Если время частица вечности, то текст – то ли их сопряжение, то ли их преодоление, то ли их забывание, то ли всё это вместе.

После всего того, что открылось в ХХ веке, после того, как физики открыли относительность времени, разъяснили, что масса способна сворачивать время, хронологическое время предстало то ли как своеобразная культурная игра, то ли как декоративное обрамление тех или иных культурных событий и тех или иных артефактов культуры. Соответственно, то, что раньше воспринималось как происходящее во времени, предстало как ваяние времени, иначе говоря, как создание своего времени.