Муж понарошку

Глава 1. Сюрприз для именинницы

Надя ждала свой 21й день рождения с замиранием сердца. И вовсе не из-за дорогих подарков, которые дарил ей отец, а из-за того внимания, которым он окружал ее в этот день, радостной суеты, а еще – ей хотелось поскорее стать взрослой. Она мечтала, что сможет помогать папе в его делах, видеть его чаще и стать ему настоящим другом, когда вырастет. Вечно занятой, он мало времени проводил дома и всегда ходил с озабоченным выражением лица. А Наде хотелось хоть сколько-нибудь освободить его от забот, разгладить морщины на так недавно еще молодом лице.

Он был самым близким для нее человеком с тех пор, как три года назад умерла ее мама – попала в страшную автомобильную аварию. У них с папой и раньше были очень теплые отношения, но общая трагическая потеря сблизила их еще больше. У них были доверительные, полные любви отношения – по крайней мере, Наде так казалось. Сама она рассказывала папе обо всем – даже о том, какие мальчики в классе оказывают ей внимание и кто владеет ее собственными мыслями. Отец тоже делился с ней своими радостями и проблемами – правда, как оказалось, не всеми. Далеко не всеми.

Но пока, накануне своего двадцать первого дня рождения, Надя пребывала в блаженном неведении относительно грядущих на нее бед. Спокойно выбирала новое платье для праздника, составляла список гостей, "тонко намекала" папе, что хотела бы получить в подарок.

Так как многие его друзья и бывшие сослуживцы знали Надю с пеленок, он настаивал на том, чтобы каждый год приглашать их всех, вместе с семьями, на званый ужин в дом, а уж после – праздновать с подругами в кафе. И Надя подчинялась: она и сама любила и уважала многих из этих стариков. То есть, конечно, не все они были старыми, да и папа вполне еще бодр… Что такое 47? Это вовсе не старость. Но молодежи среди его друзей, конечно, не наблюдалось – это Надя знала хорошо. Тем удивительнее для нее было встретить меж прибывающих гостей незнакомого мужчину – на вид лет 30, с военной выправкой и суровым выражением лица, которое можно было бы назвать почти красивым, если бы не вот это самое выражение – то ли отстраненной холодности, то ли глубокой печали.

– Здравствуйте, Алексей Иваныч! – радостно поприветствовал его отец. – Рад, сердечно рад, что вы не побрезговали моим приглашением и, так сказать, нашли время…

Гость склонил голову и ответил очень мягким, приятным голосом:

– Вы же знаете, Владимир Александрович, что ваше приглашение – честь для меня.

– И всё-таки благодарю вас. Познакомьтесь, пожалуйста, с виновницей торжества. Моя дочь, Надежда.

Надя почему-то залилась краской под пристальным, внимательным взглядом Алексея Ивановича. Его взгляд, так же как и голос, что-то переворачивал у нее внутри. Она не смогла бы точно описать свои ощущения или впечатление от знакомства с этим человеком, но он совершенно точно не был обычным. Впрочем, почти все папины друзья были людьми необыкновенными: однополчане, партнеры по бизнесу, товарищи – каждый из них непременно представлял собой неординарную личность, других в его окружении не водилось. Поэтому, вежливо поприветствовав Алексея Ивановича и выразив ему признательность за посещение своего праздника, Надя вернулась к обязанностям хозяйки и за весь вечер больше почти не вспоминала про загадочного мужчину.

Курсируя по гостиной, она еще пару раз замечала Алексея Ивановича – он всегда сидел или стоял отдельно от других, равнодушно (или задумчиво) осматривая комнату и находящихся в ней людей так, словно это были статуи или деревья. Однажды Надя все же подошла к нему, чувствуя себя обязанной развлечь гостя, подала ему бокал с белым вином и заботливо поинтересовалась:

– Надеюсь, вы не скучаете у нас, Алексей Иванович? Может быть, я могу предложить вам что-то? Папа в соседней комнате играет с друзьями в покер, а мы с еще тремя товарищами думаем о "Монополии". Не желаете присоединиться?

Он качнул головой и не взял у нее бокал с вином:

– Нет, спасибо, я не пью и не играю в азартные игры… Но благодарю, мне отнюдь не скучно. У вас замечательный праздник.

Надя пожала плечами и почла себя на этом свободной от обязательств перед этим холодным, равнодушным человеком.

Однако отчего-то она вспоминала его на следующий день, сидя в кафе с подружками. Наверное, все дело в этом его взгляде. Словно насквозь прожигает. И еще голос. Очень мягкий, очень проникновенный и в то же время холодно-отчужденный. Такое впечатление, что этот человек видел в своей жизни все, и его ничем нельзя удивить. Вызвать эмоции. Ледяной железный человек.

Надя очень сильно удивилась, увидев его на их с папой семейном ужине через несколько дней после праздника. Алексей Иванович был все в том же репертуаре: немногословен, спокоен, как слон, безэмоционален. Папа говорил намного больше, активно махал руками, рассуждая о политике и бизнесе, даже стучал кулаком по столу. По его поведению Надя поняла, что отец считает гостя "своим" человеком: перед чужими он всегда вел себя более отстраненно. Но откуда меж ними дружба? Надя не только никогда не видела Алексея Ивановича до своего дня рождения, но даже не слыхала о нем от папы. И вдруг он появляется в их жизни и начинает занимать там место чуть ли не на пьедестале – такая мысль пришла ей в голову, когда он снова посетил их еще через пару дней. Этого Надя молча снести не могла – едва проводив гостя за порог, приступила к отцу с расспросами:

– Пап, кто он такой? Твой партнер по бизнесу? Я думала, он военный… Но что вас связывает? Я не понимаю… Почему он так часто приходит к нам?

Во время этих визитов Надя иногда ловила на себе его долгий задумчивый взгляд – как только это происходило, Алексей Иванович сразу отводил глаза, но в этом не было стыдливости, как и ничего оскорбительного в самом взгляде. Он словно изучал ее – с беспристрастным интересом, как предмет искусства или затейливую техническую конструкцию. И молчал. Ни слова не обратил он к ней за эти три встречи по своей инициативе. Странный. Если испытывает к ней хоть какой-то интерес или простое любопытство, почему не спросит ничего? Загадка.

– Да, Надюш, ты очень даже вовремя со своим вопросом… Я сейчас тебе все объясню. Пойдем, это долгий разговор.

Почему-то у нее в груди похолодело от такой прелюдии. На ватных ногах Надя последовала за папой в гостиную и села там на диван. Немного подумав в молчании, он сказал:

– Я сейчас тебе кратко расскажу историю нашего с ним знакомства, но ты должна пообещать, что не станешь выспрашивать подробностей ни у меня, ни у Алексея и волноваться по этому поводу. Дело прошлое…

– Пап… ты меня только пугаешь такими просьбами…

– Не бойся. В том-то моя просьба и состоит.

– Я постараюсь, но обещать не могу, пока не узнаю, в чем дело.

– Ох, эти упрямые девицы… Трудно отцу обещание дать…

Надя промолчала.

– Ну ладно. Как я сказал, дело прошлое… Однажды, еще на службе в вооружённых силах, я попал в одну, кхм, ситуацию… Не буду вдаваться в подробности – тебе они ни к чему. И Алексей Иваныч меня очень… выручил, так сказать. В общем, подставил дружеское плечо, хотя друзьями мы с ним тогда не были. После того я пытался его как-то отблагодарить за эту помощь, понимаешь? Вознаградить… Потому как я добро не забываю, ты знаешь… Но он наотрез отказался. Вот просто наотрез, без всякого набивания себе цены. Я тогда был и раздосадован, и восхищен его благородством, но потом судьба развела нас… И недавно я его нашел. Потому что долг есть долг. Я узнал, что он уволился из армии, хотел его пристроить у себя, но он опять ни в какую. Хочет вернуться к родителям на Алтай, помогать. Они старые уже… ну и все такое.

Надя не понимала, к чему весь этот длинный рассказ, но слушала внимательно, не перебивая. Папа любит поговорить, но пустословием никогда не отличался. Он тяжело вздохнул:

– Теперь самая сложная часть признания. Я, дочь… Мне… В общем, я должен уехать на некоторое время… далеко.

Холодок в надиной груди разлился ледяным озером.

– За границу? – дрожащим голосом спросила она.

– Да.

– Почему?

– Не нужно тебе это знать, родная, вот, правда.

Надя вздохнула:

– И куда именно мы поедем?

Папа покачал головой:

– Тебе не надо со мной. Я один.

– А я? – в горле сразу возник тяжёлый комок, который мешал говорить.

– Тебе нужно учиться, закончить институт… В общем, я не могу взять тебя с собой. Это… не совсем безопасно… для тебя.

Надя стиснула его руку так, что побелели костяшки на пальцах:

– Папа… папочка, как же так? Ты тоже… бросаешь меня?

Он смял ее в объятия.

– Нет, нет, милая моя, я… пытаюсь спасти тебя…

– Как? Оставив здесь одну?

– Нет, не одну. С ним.

Надя не сразу поняла, о ком он говорит. А когда поняла, то пришла в ужас. С ним?! С абсолютно чужим человеком? С этим замороженным роботом? Это просто сумасшествие какое-то…

– Я с ним не останусь, – покачала она головой. – С кем угодно, только не с ним! Пап, у тебя ведь столько друзей…

– В том-то и дело, что ближний круг не подходит. Нужно тебя спрятать. Увезти. Он заберет тебя с собой на Алтай.

– Ты с ним уже договорился? Вы все решили? Без меня?!

– Это не вопрос выбора, Надюш! Это вынужденные меры! Ты должна понимать, что я действую в твоих интересах!

– Тогда расскажи мне все, иначе я и с места не сдвинусь! – слезы уже вовсю текли по ее щекам, но она и не думала их вытирать. Слишком много всего свалилось на нее, слишком быстро мир перевернулся с ног на голову.

Однако папе ее, похоже, было не жалко:

– И не подумаю! Я знаю, как лучше! Поэтому я решаю, что говорить и что делать и чего не говорить и чего не делать! Ты выйдешь за него и точка!

– Что? – у Нади даже голос пропал – так она обомлела. Может быть, ей послышалось?

– Ах да, совсем забыл: вам надо расписаться, я решил, что так будет лучше.

Наде казалось, что ее голова сейчас взорвется. Даже слез уже не было – только какая-то безумная усталость.

– Пап, скажи, что это все шутка. Пожалуйста.

– Нет, Надюш, я и сам бы хотел, чтобы так было. Но это взаправду. Я сейчас все объясню, а ты просто выслушай. Алексей Иванович – очень хороший человек. Настоящий. Ему можно доверять. Эти выводы я сделал вовсе не из одной услуги, которую он мне оказал абсолютно бескорыстно, а из множества фактов. Я знаю о нем все, и лучшего человека не найти. И то, что он согласился мне помочь – невероятная удача, хотя и закономерно, учитывая благородство души… Так вот: он чужой, не из нашего круга, его никто не знает. Это важно. Не женат и согласен заключить с тобой фиктивный брак. Ты можешь развестись с ним, как только я вернусь, но до этого вам лучше состоять в официальных отношениях, чтобы ни у кого не возникало вопросов по поводу твоего положения. Уедете с ним далеко, почти на край света. Сменишь фамилию – это тоже очень кстати. Все так хорошо складывается, что о лучшем и мечтать нельзя.

Надя вовсе не была с ним согласна:

– Почему он не женат?

– Такое бывает. Не женился по молодости, а потом все по военным городкам – там с невестами туго.

– Пап, я не хочу уезжать с незнакомым человеком неизвестно куда… Мне страшно.

– Я знаю, Надюш, но ты должна довериться мне. Так нужно. Все будет хорошо. Ты совсем скоро станешь взрослой и сможешь сама решать, куда и с кем ехать, но я очень настаиваю, чтобы ты советовалась с ним, прежде чем принимать какие-либо судьбоносные решения.

– С ним? А с тобой я не могу советоваться?

– Пока нет.

– Но когда-нибудь ты ведь вернёшься!

– Конечно. Но вряд ли раньше, чем через год.

Это было слишком. Надя опять разревелась, папа долго утешал ее, поглаживая по голове, а потом отвел в спальню, совсем обессиленную, и уложил в кровать:

– Поспи. Тебе надо отдохнуть. Утро вечера мудренее.

Но утром Надя была все так же растеряна и обескуражена. Она поднялась с постели, как была, в платье и размазанном макияже, протопала в свою ванную, взглянула в зеркало на чумазое, опухшее от слез лицо.

– Красотка! В самый раз под венец!

Как и все девочки, Надя с детства мечтала о свадьбе. О белом пышном платье невесты, о красивой фате, о любящем и добром женихе… Конечно, ей не нужно изображать, будто она любит этого бесчувственного человека – и это хорошо – но ей хотелось выйти замуж по-настоящему и один раз.

Надя приняла душ, стерла косметику, а свежую не нанесла. Надела джинсы, футболку и самую затрапезную кофту, какую смогла у себя найти. Завязала волосы в хвост. Завтракать не стала. Села на диван в гостиной ждать папу.