Мужчина на одну ночь

11

Не прошло десяти минут после ухода Пола, как в салон вбежала Ванесса Трент. Она перекрасила волосы, превратившись в блондинку, и выглядела просто великолепно. Глядя на ее лучезарную улыбку, невозможно было поверить, что совсем недавно Ванессу так потрясло известие о смерти Моррела.

– Класс! Твой салон выглядит совсем по-другому. Ты, должно быть, переоформила зал к фестивалю искусств? – выпалила Ванесса на одной дыхании.

– Да, на завтрашний вечер я возлагаю большие надежды. Надеюсь, ты придешь?

Клер знала, что сегодня ей снова придется задержаться в салоне до позднего вечера: нужно было разместить картины Пола так, чтобы они выигрышно смотрелись. Но это ее не печалило, поскольку о таком художнике, как Пол, она мечтала всю жизнь.

– Непременно. Я ни за что не пропущу такое событие, – заверила ее Ванесса. – Но знаешь, мне не по себе. Я ужасно нервничаю.

– А что случилось? – довольно равнодушно поинтересовалась Клер, зная склонности Ванессы к драматизации событий.

– Ты что, ничего не слышала? Во-первых, бандитские разборки в Лас-Вегасе, во-вторых, шайка головорезов напала на Бэма Стегнера и избила его… Они могут устроить драку во время праздника!

Клер удивленно взглянула на нее.

– Шайка головорезов? Ты имеешь в виду уличных хулиганов?

Ванесса картинно заморгала и повела плечами.

– Какая разница? Я знаю только, что Стегнера схватили, избили, а затем бросили в овраг около индейского поселка.

– Он в порядке?

– Да. Сейчас он в больнице, в резервации. – Ванесса поежилась. – Просто жуть! Первое, что я сделала, узнав об этом, позвонила шерифу. Я живу одна на большой вилле и нуждаюсь в защите. Эти бандиты могут забраться и ко мне.

Клер неожиданно почувствовала укол ревности. Ванесса нашла предлог, чтобы привлечь к себе внимание Зака Коултера. Впрочем, кто же из мужчин сможет устоять против ее чар, после того как видел ее пышное тело по телевизору?

«Ну и прекрасно, пусть Ванесса развлекается с Заком, – подумала Клер. – Может быть, он перестанет приставать ко мне». Однако она почему-то не пришла в восторг от этой мысли, и ее радостное настроение, в которое она пришла после разговора с Полом, мгновенно улетучилось.

– На твоем месте я бы не стала нервничать, – спокойно заметила Клер. – У нас тихий, спокойный город, и я уверена, что тебе ничто не угрожает. Думаю, что хулиганы, если они и есть, не решатся сорвать праздник.

– Кстати, о празднике. – Ванесса оживилась, забыв о хулиганах. – Ты будешь выставлять какие-нибудь новые картины?

– Да. Завтра вечером я представлю работы нового художника.

– Вот как? – Актриса почему-то заволновалась. – А я как раз хотела помочь тебе… Видишь ли, у меня есть репродукции, которые ты можешь продать.

– Ты говоришь о работах Невады? – уточнила Клер.

– Да, я купила несколько штук у Дункана.

Клер медлила с ответом: ей не хотелось обижать потенциальную покупательницу. Присутствие Ванессы Трент в салоне на открытии фестиваля, безусловно, стало бы прекрасной рекламой ее бизнеса. Но рисковать было нельзя.

– Боюсь, я не смогу выставить их. Неваду теперь представляет Ловелл Хопкинс. Ты слышала о нем? У него салон на противоположной стороне площади. Обратись к нему.

Ванесса обиженно надула губы.

– Клер, мы же с тобой подруги, а Ловелла я едва знаю.

«Все-таки она – плохая актриса», – подумала Клер. Похоже, Ванесса уже предлагала Хопкинсу свои гравюры. Но он давно занимался этим бизнесом и был слишком расчетливым дельцом, чтобы рисковать своей репутацией ради продажи сомнительных работ.

Вообще-то, Клер удивилась, узнав, что Хопкинс согласился работать с Невадой. Впрочем, в последнее время этот пятидесятилетний мужчина часто удивлял окружающих. Все началось с того, что он женился на Стейси – женщине, которая была вдвое моложе его. Хопкинс обычно провожал жену в какой-нибудь бар, выпивал свой коктейль, а затем уходил домой, оставляя ее там одну. Кстати, Клер видела их за соседним столиком в ту ночь, когда Сет пригласил ее на концерт «Флэш и Расти рутс».

– Извини, Ванесса, но я не смогу помочь тебе. На рынок попало слишком много работ Невады, в подлинности которых я сомневаюсь.

– Как ты можешь говорить, не видя их?

– Даже если бы я увидела их, то не смогла бы определить, подделан сертификат подлинности или нет. В наши дни лазерное сканирование настолько совершенно, что запросто можно скопировать документ и подпись автора. Необходимо специальное оборудование, чтобы отличить подделку от оригинала. Вот почему я имею дело только с подлинниками. Уголь, акварель, масляные краски – но не репродукции!

– Ты хочешь сказать, что Дункан обманул меня? – В голубых глазах Ванессы засверкали гневные огоньки. – Он бы никогда не пошел на такой шаг! Он обожал меня!

– Я это знаю.

Ванесса, безусловно, принадлежала к тому типу женщин, которые кружат мужчинам головы. Оставалось удивляться, как Моррелу удалось одурачить так много людей. Видимо, он обладал каким-то особым, магическим обаянием, и поэтому люди полностью ему доверяли.

– Ванесса, если ты хочешь продать свои репродукции, то отвези их на экспертизу в Институт искусств в Санта-Фе. У них есть аппаратура, с помощью которой можно проверить подлинность сертификата. Там тебе выдадут соответствующее свидетельство.

– Хорошая мысль, – Ванесса развернулась и стремительно направилась к выходу.

Актриса так спешила, что не заметила Зака Коултера, выходившего из машины. Клер уже жалела, что попросила Сюзи позвонить шерифу и сообщить о бородатом незнакомце. Ей не хотелось, чтобы Зак беспокоил Пола Уинфри: не каждый день в ее салоне появляется одаренный художник. Даже если Пол и был тем самым человеком, с которым она провела ночь в «Приюте беглеца», то он наверняка не узнал ее.

Она же постарается как можно скорее забыть о случившемся. Жаль, что пришлось рассказать об этом Заку Коултеру.

Зак быстро вошел в салон, одним пальцем сдвигая ковбойскую шляпу со лба. «Как ковбой на картине, – подумала Клер. – Только без букета в руках».

– Где этот тип с бородой? – воинственно спросил он, обводя взглядом зал.

– Только что ушел, но это была ложная тревога, – ответила Клер. – Я уверена, что это не тот незнакомец, которого мы ищем.

Лобо и Люси выбежали из задней комнаты, когда услышала голос Зака.

– Почему ты думаешь, что это не он?

Зак облокотился на витрину с ювелирными изделиями и погладил Лобо по голове. Его оценивающий взгляд не отрывался от лица Клер. Она смутилась и опустила глаза, но потом, поняв, что последнее время слишком часто рассматривает свои туфли, гордо вскинула голову.

Глаза Зака были голубыми, как небо над горами, но пролегшие под ними тени говорили, что он не просто устал, а чертовски измотан. Клер заметила у его левого глаза небольшую ссадину, которой вчера еще не было, и разбитые костяшки пальцев на одной руке.

– Я слышала, что какие-то хулиганы избили Бэма Стегнера.

– Ему поставили пару синяков и разбили челюсть, – ответил Зак. – Наверное, повздорил со своими дружками.

– А мне почему-то кажется, что это твоя работа.

– Моя? – Зак озорно, по-мальчишески улыбнулся. – Неужели ты думаешь, что я способен на такое?

В этот момент глаза Клер встретились с его взглядом, и весь мир перестал существовать для нее. По-прежнему с шумной площади доносились голоса и смех, в воздухе витал запах жареного хлеба, но все эти звуки и ароматы были где-то за пределами ее сознания. Когда Зак был рядом, она обо всем забывала.

Он снова одарил ее обворожительной улыбкой, и ей пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не улыбнуться в ответ.

«Возьми себя в руки, Клер!» – мысленно твердила она, понимая, как опасно утратить остатки самообладания и поддаться этому запретному влечению. Для женщин, подобных Ванессе Трент, и для таких мужчин, как Зак Коултер, секс был игрой. Клер вспомнила, как Зак дразнил ее и угрожал шантажом, чтобы добиться желаемого. Для него любовная связь была развлечением, которое его ни к чему не обязывало, но Клер никогда не разграничивала секс и любовь. Она могла сблизиться с мужчиной только в том случае, если у нее возникало к нему чувство.

Что же касается Зака, он, очевидно, вообще не знал, что такое любовь. После возвращения Зака в город Клер видела его несколько раз с разными женщинами, но, судя по всему, он ни с кем встречался постоянно. О нем ходили самые невероятные слухи. Большинство жителей Таоса считали, что Зак – копия своего отца, а Джек Коултер был известен своими любовными похождениями. Впрочем, ее отец тоже всегда говорил, что она как две капли воды похожа на мать, но Клер не была с ним согласна. Она считала, что каждый человек обладает собственной индивидуальностью и, наверное, нельзя так буквально сравнивать Зака с отцом. Однако невозможно было не признать, что он обладает такой же сексуальной притягательностью…

Вспомнив вчерашний вечер, она в который раз сердилась на себя. И зачем она позволила Заку целовать ее?! Теперь ей так трудно противиться теплой, щекочущей волне возбуждения, которая исходит от него…

– Клер, ты слышишь меня? – Зак помахал рукой перед ее глазами. – О чем ты думаешь? Я спросил, почему ты решила, что была в мотеле не с этим парнем?

Клер пожала плечами.

– Я не могу сказать точно, но интуиция подсказывает мне, что это был не Пол Уинфри.

– Откуда он приехал?

– Я не спросила, но мне кажется, что он часто переезжает с места на место в поисках работы. Он сказал, что знает моего старого друга Квентина Рейнольдса. – Клер не удержалась и похвасталась: – Пол – очень талантливый художник. Мне кажется, он в десять раз одареннее Невады, и завтра вечером я выставлю его работы.

– Это хорошо, – кивнул Зак. – Но, надеюсь, ты позвонила своему другу, чтобы навести справки об этом «талантливом художнике»?

– Я не знаю, куда ему звонить, – вздохнула Клер, – Видишь ли, Квентин прикладывается к бутылке и не может долго удержаться на одном месте, но он прекрасно разбирается в живописи.

Зак скрестил руки на груди и неодобрительно посмотрел на нее.

– А тебе не показалось подозрительным, что этот бородач появился здесь так неожиданно и без всяких рекомендаций? Ты же ничего не знаешь о его прошлом.

– Его работы говорят сами за себя!

– Да? Тед Банди и Джон Уэйн Гэси тоже были художниками.

– Пол Уинфри – не серийный убийца! Нельзя подозревать всех подряд. Вот завтра ты увидишь его картины и сразу поймешь, что это за человек.

– Твоя наивность поражает воображение. Ладно, я проверю этого гения. Где он живет?

– У него туго с деньгами, и поэтому он арендовал трейлер в «Золотых пальмах».

Услышав это, Зак помрачнел. Клер знала, что сейчас он живет в пригороде и у него свой – как говорили – неплохой, дом. Она не бывала у Зака, но считала, что в любом случае дом – это лучше, чем трейлер на автостоянке.

– Мне пора, – он кивнул и, потрепав Лобо по холке, направился к выходу. – До вечера я должен побывать еще в паре мест.

Клер проводила его недовольным взглядом. Она не сомневалась, что он собрался навестить Ванессу Трент. «Не переживай, – успокаивала она себя, – тебе нет до него никакого дела. Пусть едет, куда хочет, и развлекается, с кем хочет!»

Зак ехал по проселочной дороге к «Золотым пальмам» и злился на себя и на Клер. Ему не понравилось, с каким трепетным благоговением она отзывалась о совершенно незнакомом человеке. «Похоже, она без ума от этого парня, – решил он, мрачно глядя на дорогу, – и считает Пола Уинфри не только классным художником, но и классным любовником».

– Черт знает что! – вслух выругался Зак.

Он вспомнил, как вчера вечером, расставшись с агентом ФБР, нашел Бэма Стегнера и с помощью кулаков убедил его оставить Клер в покое. Вот умора! Этот тип сочинил абсолютно дикую историю о том, что его похитили и избили какие-то хулиганы из Санта-Фе. Заку, правда, тоже крепко досталось: у него страшно болели ребра, на костяшках пальцев остались ссадины и была рассечена бровь. Но главное, что он проучил подлеца! Теперь Клер была в относительной безопасности, хотя Зак не сомневался, что Стегнер, как только залижет раны, вновь начнет вынашивать планы мести. «Между прочим, она могла бы и поблагодарить меня, – подумал он. – Но от нее не дождешься признательности – она слишком горда и презирает таких, как он».

Открывшийся вид автостоянки трейлеров не улучшил его настроения. «Какой умник назвал это пыльный овраг с одной вшивой сосной „Золотыми пальмами“? – раздраженно подумал он. – Должно быть, кто-то просто неудачно пошутил с дикого похмелья…»

Зак остановил джип перед трейлером Руфуса Аллена. Боже, как он ненавидел это место! Еще ребенком он часто фантазировал, будто живет на одном из больших ранчо за городом. Он мечтал заиметь пару лошадей, свору собак. А еще он хотел, чтобы родители не ссорились ежедневно, а любили друг друга.

Однако реальность была совершенно иной. Отец проводил большую часть времени, бродя по холмам и делая фотографии, а мать ничего не интересовало, кроме виски.

Зак пересек кактусовый сад Руфуса, который за двадцать лет абсолютно не изменился – даже сорняки выглядели так же, как и прежде, – и постучал в дверь с защитной сеткой. Он не сомневался, что Руфус, как обычно, тупо пялится в телевизор: управляющий стоянкой не мог и часа прожить без сериалов.

– Вы только посмотрите, кто пришел! Зак Коултер! Давно тебя не видел, – проревел тучный мужчина в рубашке с короткими рукавами, покрытой жирными пятнами.

Услышав его голос, Зак сразу же почувствовал себя мальчишкой-голодранцем, который строил из себя крутого парня.

– Привет, я ищу Пола Уинфри, – сказал Зак.

– Он что-то натворил? – Руфус был все таким же подозрительным. Впрочем, за тридцать с лишним лет работы управляющим в «Золотых пальмах» он не мог стать другим.

– Нет. Просто один мой приятель попросил узнать у него кое-что.

– Он снял семнадцатый номер на другой стороне.

Зак даже не успел поблагодарить Руфуса, как тот вновь уселся в кресло перед телевизором.

Зак прошел через стоянку, мельком взглянув на место, где был когда-то их трейлер. Сейчас там стоял другой вагончик, перед которым на веревке висело выстиранное детское белье. Зак вновь вспомнил, как мальчишкой проводил часы в томительном одиночестве у постели больной матери, которая могла в любую минуту умереть…

Одноместный трейлер, снятый Уинфри, был самым старым и самым потрепанным. Человек, поселившийся в таком вагончике, как правило, жил в нем до конца дней: опустившись так низко и отчаявшись, он просто переставал бороться за лучшую жизнь. Заку почему-то заранее стало жаль Пола Уинфри, однако он пришел сюда не затем, чтобы выражать ему сочувствие.

Бородатый мужчина, который отозвался на стук в дверь, был ростом с Зака, но намного худощавее. Как всегда, Зак был без звезды шерифа, и бородач подозрительно уставился на него.

– Я Зак Коултер, приятель Клер Холт.

Пол сразу успокоился и широко улыбнулся:

– Я Пол Уинфри. Чем могу быть полезен?

Зак окинул его быстрым, цепким взглядом, от которого ничего не укрывалось, – такой взгляд у него выработался, когда он служил в полиции в Сан-Франциско.

На Поле была абсолютно новая, но очень дешевая одежда и обувь. Зак, все детство проходивший в дырявых ботинках, понимал в этом толк, и поэтому сапоги Уинфри ему не понравились больше всего. Зак мог бы поспорить, что подметка у них отвалится через пару недель.

Он сопоставил факты – разбитый пикап, новая дешевая одежда, трейлер в «Золотых пальмах» – и начал догадываться, что за жизнь была у этого парня.

– Я шериф. В мои обязанности входит знакомиться со всеми вновь прибывшими в город. Иногда это помогает избежать неприятностей.

Хотя Зак говорил доброжелательным тоном, Уинфри сразу насторожился.

– Поверьте, со мной у вас не будет проблем. Я – начинающий художник, и Клер решила дать мне шанс.

Пол явно нервничал, но Зак не сомневался, что он говорил абсолютно искренне. У него вдруг появилось желание похлопать его по спине и, пожелав удачи, оставить в покое, но он не мог так поступить, поскольку обязан был выяснить правду.

– Когда вы вышли из тюрьмы?

Уинфри молча развернулся и пошел в глубь комнаты. Зак последовал за ним, кинув взгляд на топчанов сравнении с которым даже самая жалкая кровать в «Приюте беглеца» выглядела, как шикарное ложе из отеля «Ритц».

– Все верно. Однажды преступив закон, человек навсегда становится преступником. И второго шанса – шанса начать новую жизнь – у него нет.

– Я этого не говорил, – ответил Зак, чувствуя себя неловко. – Я только хочу знать правду.

Уинфри внимательно посмотрел на него и провел рукой по бороде.

– Я действительно провел пятнадцать лет в тюрьме за убийство второй степени. Я убил человека в драке, когда мне было тридцать лет. Но я отсидел свой срок и хочу все начать сначала!

Он говорил с подкупающей искренностью. Зак подумал, что, если бы не милость божья, он сам мог оказаться на его месте. В свое время он много дрался и тоже жил в этой чертовой дыре – на стоянке трейлеров…

– Похоже, вы и в самом деле решили круто изменить свою жизнь. Клер верит в вас, значит, вы должны победить.

Уинфри с благодарностью посмотрел на него.

Зак пожелал ему удачи и ушел. Достигнув того места, где в свое время стоял их трейлер, он остановился и уставился на красную пыль, покрывшую его начищенные сапоги. Черт! Ему вдруг показалось, что он до сих пор живет в этбй тюрьме под названием «Золотые пальмы». Выходит, Алекс Холт сделал ему большое одолжение, за которое он должен благодарить его всю жизнь. Если бы отец Клер не выжил его из города, Зак, возможно, все еще жил бы в этой ловушке и не помышлял о том, чтобы выбиться в люди. Едва ли решился бы он сам уехать отсюда, чтобы жить в грязных захудалых гостиницах, ежедневно питаться одними макаронами с сыром, а по ночам дрожать под тонким одеялом на жесткой кровати.

Когда он с отличием закончил полицейскую академию, никто не пришел его поздравить. Интересно, что сказал бы отец, увидев его сейчас? Безусловно, он бы удивился, поскольку у Зака были другие задатки, которые не имели ничего общего с карьерой полицейского. Однако он бы, несомненно, гордился своим сыном, поскольку тому удалось вырваться из этого гадючника и начать новую жизнь.

Зак хорошо знал свое дело, хотя, наверное, мог бы заняться чем-нибудь другим. Жизнь не оставила ему выбора – так же, как и Полу Уинфри…

Зак вернулся к трейлеру. Через сетчатую дверь он увидел, что Пол сидит за столом и потягивает пиво.

– Эй, Уинфри! За городом живет одна вдова, большую часть года она путешествует, и ей нужен кто-то, кто следил бы за домом. Тебя это не интересует?