15. Знакомство с родителями

— Что?! Они не знают о твоем приезде? — Грэйви, хмурая, в огромных черных очках от Шанель, тащила свою дорогущую сумку по аэропорту Атланты.

— Не стоит сбрасывать со счета элемент неожиданности, — возразила Кларисса, пытаясь скрыть нервозность. — В любом случае они будут от меня без ума, как же иначе?

Грэйви кипятилась все то время, пока Кларисса озиралась в поисках агентства по аренде машин. Но в поле зрения лишь мелькали пышноволосые блондинки в ярких платьях с подложенными плечиками и в нелепо массивных украшениях: полное впечатление экскурсии на конкурс «Мисс Америка». Того и гляди наткнешься на Берта Паркса[24]

— В самом деле, иначе и быть не может, — ехидно поддакнула Грэйви. — Ну-ка, прикинем… — И она принялась загибать пальцы: — Во-первых, ты старше их сына. Во-вторых, не подписала брачного контракта. В-третьих, не сказать чтобы сошла с экрана «Далласа»[25], — и она кивнула на белокурых красоток. Те были повсюду. Кишели, как патлатые рыбки-гуппи.

— С меня довольно, Синди Адамс, — рявкнула Кларисса, вспомнив известную злоязыкую сплетницу, которая вела в газете хронику светских новостей, и проверила мобильник. Никаких звонков.

А вот наконец и стойка арендного агентства.

— Возьмем кабриолет. — Она решила, что кабриолет поможет ей взбодриться. Безотказное средство.

— У тебя на руках действующая кредитка? — удивилась Грэйви, останавливаясь, чтобы прикурить, прямо под знаком с перечеркнутой сигаретой.

— Угу, — кивнула Кларисса. — Мамина.

— И она, конечно, знает, что ты ее позаимствовала?

— Не-а.

Грэйви улыбнулась, тряхнула головой и выдохнула дым. Какая-то старуха в розовом костюмчике, гневно нахмурившись, принялась тыкать в запрещающую табличку.

— Одна затяжка! — завопила Грэйви и бросилась догонять Клариссу.


Было четыре часа, когда Кларисса наконец подрулила к «Даунтаун Тауэрс» — отелю, который не отличался ни архитектурными изысками, ни изысканными постояльцами. В турбюро долго распинались про бассейн, сауну, гимнастический зал, широкие постели, роскошный холл и кондиционеры. Клариссе клятвенно обещали, что ей здесь понравится.

Она возненавидела отель с первого взгляда.

— Ты сама его выбрала, — не преминула уесть ее Грэйви.

— Здесь воняет, — заявила Кларисса, когда они вошли в номер с единственной спальней.

В так называемой «гостиной» стоял диван, у которого вид был такой, словно его недавно выбросили из окна, причем во время пожара.

— Брр! — Кларисса сморщила нос. — Стариковские чулочки и собачья шерсть.

Грэйви принюхалась и присела на край кровати, которая оказалась не двойной, как просила Кларисса, а двумя сдвинутыми узкими одинарными. Грэйви помахала ладонью перед носом с видом покупателя новых парижских духов.

— Высохшая сперма, — заключила она. — Помимо всего прочего.

Кларисса схватила телефон и, держа сомнительной чистоты трубку подальше от уха, набрала номер Мейсонов. Оставалось лишь молиться, чтобы у них в доме нашлась свободная комната и они проявили достаточное гостеприимство.

У нее зачесалась рука — кажется, кто-то укусил. Мама родная, поскорее, пока еще и блох не подцепили…


Верные признаки того, что перед вами — настоящие Большие Деньги:

1. Не отмеченная на картах дорога, ведущая к дому через лужайку, причем лужайку, простирающуюся на пять километров с хвостиком.

2. Ни одного почтового ящика в округе.

3. Железные ворота, которым самое место в Кремле.

4. На железных воротах — табличка с эффектным названием. Только чертовы богачи дают своим домам имена.

5. Вертолетная площадка.

6. Зоопарк. Ей-богу!

7. За железной решеткой, за табличкой и всем прочим — гигантский особняк из песчаника, самый верный на свете признак Больших Денег.


Чертовы Мейсоны. Да они настоящие богачи. Богачи уровня Джей Р. Юинга[26]или братьев Хант[27].

Богачи из ревущих восьмидесятых и силиконовых девяностых.

Именно так сказала бы Грэйви, если бы сохранила дар речи. Но ее нижняя челюсть отпала до пупка, да там и осталась. Кларисса припарковалась у дома (проехав через гигантскую зеленую-зеленую лужайку, словно вышедшую из тайных фантазий лесных эльфов; зеленее некуда; зеленую как… старые деньги), после чего с трудом выудила Грэйви из комы.

Вдвоем они выбрались из «мустанга» и направились ко входу. Кларисса начала считать ступеньки: раз, два, три — и прекратила, когда отказало дыхание.

Синнамон Мейсон, в переднике, с запотевшим бокалом мартини в руке, встретила Клариссу на лестнице с такой радостью и энтузиазмом, что та невольно испугалась: уж не ошиблась ли она… звонком на железных воротах?

— Прелестно! — воскликнула Синнамон. — Кларисса! Наконец-то!

Затем упала на Клариссу, моментально разжала объятия и затрясла руку Грэйви, едва не вывихнув той плечо.

— Заходите, ну заходите же! — И Синнамон павой вплыла в бесконечную прихожую.

Пожилой дворецкий с гладкой иссиня-черной кожей и зачесанными назад белоснежно-пенными волосами принял у Клариссы и Грэйви сумки и плащи.

Дворецкий. Еще один верный признак (теперь Кларисса не сомневалась, что доходы тут исчисляются в цифрах телефонного номера плюс код штата и города).

— Что? Глаза на лоб вылезли, мисс Утонченность? — шепнула она Грэйви.

Вслед за Синнамон они миновали бальный зал (бальный зал?!). Опознать в необъятном помещении с мраморным полом бальный зал удалось лишь с помощью Синнамон, походя бросившей:

— Здесь у нас бальный зал.

Таким тоном хозяева обычно сообщают, что «Здесь у нас туалет» или «Здесь у нас кладовка».

— Извините за беспорядок, — продолжала Синнамон, входя в гостиную, всю в шелке и бархате, полную благоухающих свежесрезанных роз. Клариссе подумалось, что в таком месте она бы умерла счастливой, даже если бы сама смерть оказалась ужасной, — к примеру, убийство или самоубийство… или — страшно представить! — от голода.

Повертев головой в поисках «беспорядка», Кларисса обнаружила два журнала на кофейном столике.

— Джо Третий вечно забывает прибрать за собой, — посетовала хозяйка дома.

Грэйви скосила глаза на Клариссу.

— Папа Аарона, — пояснила та.

Грэйви кивнула. С лица ее не сходил животный ужас. Надо же, до чего тяжко некоторые переносят вид настоящего богатства, подумала Кларисса.

— Садитесь, прошу вас, — предложила Синнамон. — Проголодались за дорогу?

Она звякнула серебряным колокольчиком на ножке, и на зов тут же явились две горничные в нарядных передничках, с закусками на серебряных подносах. Кларисса всерьез заподозрила, что это не живые люди, а киношные спецэффекты.

— Выпьете чего-нибудь? — спросила Синнамон.

— Господи, — выдохнула Грэйви, пожирая глазами угощение.

Кларисса пихнула ее локтем в бок, но на Грэйви это не подействовало.

— Мне то же, что и вам, — ответила Грэйви с прищуром на мартини Синнамон.

Кларисса придавила ей ногу и чопорно произнесла:

— Только воды, спасибо.

— С каких это пор? — процедила Грэйви себе под нос.

— Кларисса, дорогая, — Синнамон взяла ее за руку, — нам о стольком надо поговорить.

— О да, о да, — заулыбалась в ответ Кларисса и набила рот крохотными штучками, похожими на миниатюрные шляпки.

Что бы это ни было, на вкус шляпки оказались бесподобны. Спохватившись, Кларисса вытерла рот маленькой льняной салфеткой с монограммой, мысленно проклиная родителей за то, что не учили ее хорошим манерам и не раскошелились на курсы этикета. Взять себе на заметку насчет будущего ребенка. Он, или она — должен уметь себя вести у бабушки Синнамон в доме, где, если повезет, все они скоро будут жить.

Синнамон смахнула воображаемую прядку (Кларисса заметила, что волосы у нее, будто дрессированные, не выбивались из прически) с не тронутого морщинами лба; она была похожа на ядрышко личи — такая же гладкая, белая, блестящая.

— Как там мой Аарон? Я о нем ничего не слышала вот уже…

И махнула рукой совсем как Клариссина мать. Быть может, у матерей складывается особый язык жестов?..

— У Аарона все хорошо, — выдавила Кларисса.

Грэйви не сводила глаз с настольной лампы, похожей на разноцветный зонтик.

— «Тиффани»? — спросила она наконец.

Самообладание ей окончательно изменило.

— Разумеется, — подтвердила Синнамон. — А вы, я вижу, знаток?

Кларисса перебила:

— Миссис Мейсон…

— Называй меня Синнамон, детка, прошу тебя…

По тому, как Синнамон растягивала слова и срывалась на непомерно высокие ноты, Кларисса вдруг поняла, что та пьяна. Но она явно была пристойной пьяницей, как и положено набожной бабушке.

— Синнамон, я хотела вам кое-что сообщить, — начала Кларисса. — Именно за этим я и приехала в ваш… чудесный дом.

«Вот это класс, — похвалила себя Кларисса. — Отлично звучит: «чудесный дом». То, что надо». Грэйви поиграла бровями, что, впрочем, не сказалось на той скорости, с которой она поглощала закуски.

— Конечно, конечно, — закивала Синнамон. — Полагаю, вы присоединитесь к нам за ужином. У нас небольшой прием.

Акцент у нее был не совсем такой, как Кларисса привыкла слышать от южан в кино и по телевизору. Надеюсь, ко мне не прилипнет. Клариссе невольно вспомнился Саймон с его английским прононсом, но она поспешила вытеснить его из памяти мыслями о мятных джулепах, светлячках и теплых южных ночах. Кларисса на миг превратилась в Скарлетт — до той гадкой, все испоганившей войны.

— Прием? — переспросила Грэйви. — С удовольствием, на ближайшие пару лет. Как вы относитесь к удочерению, миссис Мейсон?

Будь у Клариссы в руках револьвер, Грэйви схлопотала бы пару унций свинца.

Синнамон улыбнулась одними губами. Кларисса пристально следила за ней. Невзирая на кружевной передник, свекровь держалась с поразительным достоинством. Кларисса привыкла разгадывать людей — она оттачивала свои методы на всех знакомых, изучая их с головы до пят со скрупулезностью электронного микроскопа. Про себя она именовала этот процесс М.С. — Ментальная Сетка, — и он никогда ее не подводил.

Но с этой женщиной разобраться оказалось сложно. Почти невозможно. Кларисса вдруг засомневалась в себе, чего с ней не случалось с восьмого класса, когда Марти Бауэрс заявилась в школу в туфлях на платформе и в топике, готовом треснуть на новехоньких, за день созревших сиськах.

Точно, так оно и было.

— Полагаю, вам сейчас хотелось бы принять ванну и переодеться к вечернему приему, — сказала Синнамон, разглаживая передник. Глядя на ее гладкие белые руки, Кларисса поняла, что за всю свою жизнь та никогда и близко не подходила к духовке. — У нас по-простому. Наденьте что-нибудь удобное.

— Прием? — попугаем повторила Грэйви, когда их препроводил в гостевую комнату размером с самолетный ангар невозмутимый дворецкий, который двигался в точности как Иисус, шагающий по водам.

— Ничего не понимаю, — призналась Кларисса, утопая в мягчайшем кресле у окна. — С чего это она нам так обрадовалась? Они с мужем отреклись от Аарона. Я рассчитывала, что придется с ними воевать… Классическое сражение «свекровь против невестки»…

Кларисса потянулась за серебряной рамкой с фотографией Аарона лет пятнадцати и еще одного подростка. Снимок был сделан на рыбалке. Аарон, загорелый, темноволосый и до ужаса хорошенький, был на голову выше другого мальчишки — тощенького, чем-то недовольного блондина. Интересно, что у этих двоих общего?

— Южане, — заметила Грэйви, — всегда ведут себя вежливо. Даже если она решит перерезать тебе горло, то сперва скажет «пожалуйста». А потом «спасибо». Помни об этом.

Грэйви открыла дверь ванной и завопила.

Кларисса подпрыгнула от неожиданности.

— Что такое?!

— Джакузи… — отозвалась Грэйви. — Будь я проклята!

Кларисса покачала головой, скинула туфли и чертыхнулась, глянув на пальцы ног: педикюр не делала уже несколько недель. Синнамон определенно не одобрит (хотя и не выскажет вслух). Ее сын заслуживал жены с идеальным педикюром.

Надо будет заглянуть в детскую комнату Аарона, если представится случай.

И если удастся отыскать ее в этом «Мейсон-Хилтоне».

— Скорее! — вопила Грэйви, успев уже раздеться и расшвырять шмотки по полу. Она выглядела все такой же юной и свежей, как восемнадцать лет назад, когда они впервые познакомились и когда Грэйви украла у Клариссы ее самого первого бойфренда.

Кларисса стянула одежду, которая за этот долгий день едва ли не приросла к коже, и с отвращением взглянула на свои бедра. Толстеет на глазах. Со вчерашнего дня, кажется, поправилась на пару килограммов.

С трудом переставляя слоновьи ноги, Кларисса прошла от дверей к ванне (целых пятнадцать шагов, без дураков!), где Грэйви, хихикая, как восьмилетняя девочка, уже резвилась среди пузырей в горячей воде.

Кларисса взглянула в зеркало, по счастью уже затуманенное от пара, и подумала о том, кто или что ждет их на пресловутом «приеме».


Выбрав прически (Кларисса остановилась на прямых распущенных волосах, Грэйви предпочла подчеркнуть природную кудрявость), они долго препирались по поводу вечерних туалетов, пока, наконец, не сошлись на белых футболках, светлых хлопковых джемперах и брючках от Катайон Адели без стрелок. Жаль, у Клариссы не было жемчуга; жемчуг бы сюда очень подошел. Впрочем, она сильно подозревала, что они промахнутся с любым выбором: их наряды будут выглядеть или слишком просто, или чересчур. Не стоило и напрягаться.

Столовую они так и не нашли. Поднялись по одной лестнице, спустились по другой, прошли по какому-то залу, пересекли следующий, миновали несколько ванных (осмотрев ящички с туалетными принадлежностями) и опять оказались в прихожей. Кларисса уже готова была разразиться голодными слезами, но на пути вовремя попалась гостиная.

Выплывший навстречу дворецкий сообщил, что гости на веранде. Все это было очень мило, вот только Кларисса понятия не имела, что такое веранда.

— Это значит — снаружи, — пояснила Грэйви.

Кларисса кивнула:

— Ясное дело, где же еще.

Шагая за дворецким, обе гадали, как тому удается двигаться настолько бесшумно.

Он распахнул двойные стеклянные двери. Во внутреннем дворике, переходящем в лужайку (неужто там… Господи Иисусе, поле для гольфа!), собралось не меньше двух дюжин человек с бокалами в руках. Очень миленькая, естественная картинка. Неестественным было лишь то, что все они стояли неподвижно, как нарисованные, и смотрели в одном направлении — на поле для гольфа.

Ах да. И все до единой женщины были в юбках до колен и в жемчужных ожерельях. Ни одной в слаксах.

— Недолет, — вполголоса заметила Кларисса Грэйви.

— Чего и следовало ожидать, — отозвалась та. — Пора раздобыть горючки.

Грэйви повернулась к официанту, который тоже пялился куда-то вдаль, как вдруг грянуло сразу два выстрела. Грэйви с Клариссой, отчаянно завизжав, рухнули на пол, обхватив головы руками.

Время тянулось бесконечно. Когда раздались аплодисменты, Грэйви с Клариссой открыли глаза.

— Кларисса, дорогая, — окликнула Синнамон, — с тобой все в порядке?

Кларисса и Грэйви торопливо встали, помогая друг другу.

— Нашла! — воскликнула Кларисса, протягивая руку.

Грэйви сделала вид, будто что-то берет с ладони, и сунула это «что-то» себе в рот.

— Викодин, — пояснила она толпе.

— Милая, надеюсь, мы вас не напугали? — обратилась Синнамон к Клариссе. — Это мой Джо Третий развлекается.

Все буквы «а» у нее тянулись, как резиновые.

— Сейчас он придет, дорогая. — Синнамон взяла Клариссу под руку. — Любит пострелять птиц перед ужином. Чаще всего — куропаток, но иногда, если повезет, может сбить и пару уток.

— Уток? — с дрожью в голосе переспросила Кларисса. — Уточек? Кря-кря?

Все взоры устремились на нее.

— Потом Мэйбеллин отрежет им головы, ощиплет и сделает чили, — пообещала Синнамон.

— Ох, твою мать, — прошептала Грэйви. — Господи Иисусе!

— Иисус был охотником, — отозвался похожий на баклажан мужик в твидовом пиджаке, который был ему впору разве что в колледже, и протянул стакан с мятным джулепом Грэйви.

Та уже рухнула в садовое кресло. Вздумай Грэйви перевернуть кресло, она обнаружила бы, что удостоилась чести восседать на мебели начала века. Восемнадцатого.

К ужину были приглашены тридцать человек.

А теперь перечитайте еще раз. К ужину были приглашены тридцать человек. Что значит: тридцать человек (тридцать взрослых, полноразмерных человеческих существ) смогли разместиться за столом. Синнамон рассадила всех (что заняло некоторое время), двигаясь по зале, словно прима-балерина на дебютном выступлении в королевском театре. Грэйви с Клариссой оказались друг напротив друга. Грэйви попала между парнем в костюме с бабочкой и мистером Твидом, который явно вознамерился довести свою соседку до нервного срыва.

Мистер Твид выдвинул для нее стул, чем потряс Грэйви настолько, что она не решилась сесть, — похоже, испугалась, что перепутала места. Мистер Твид, помявшись, жестом пригласил садиться. В конце концов, ему даже пришлось изображать это действие пантомимой.

Кларисса рассмеялась. Конечно, не стоило мазать всех представителей вида одним гелем для волос, но мужчины в Лос-Анджелесе всегда славились аллергией на хорошие манеры; отодвигать для дамы стул было не в их обычаях. Грэйви округлила глаза и присвистнула.

Внезапно в столовую гигантским кенгуру впрыгнул великан со снежно-белой шевелюрой, в оранжевой куртке и охотничьей шапочке. В руках он держал нечто похожее на двенадцатизарядный револьвер (догадка Клариссы, припомнившей старые фильмы с Бертом Рейнолдсом).

— Черт возьми, вы это видели?! — заорал он. — Люди, мне нужен свидетель!

Все заговорили разом, кроме Грэйви и Клариссы, а великан с грохотом швырнул револьвер на стол (Грэйви и Кларисса вновь оказались единственными, кто пригнулся от страха), осушил до дна стакан с бурой жидкостью (Кларисса решила, что это бурбон, но опять же лишь благодаря образованию, почерпнутому в фильмах, где все герои с южным акцентом пили неразбавленный бурбон) и утер рот тыльной стороной ладони.

— О-е-е! — завопил он. — Сейчас взорвусь! — И опустил кулак на стол, опрокидывая стаканы с водой.

— Джо Третий, — Синнамон поднялась с места, — немедленно садись. Ты раздулся, как индюк.

Муж невинно воззрился на жену:

— Я толстый и очень довольный, моя сладкая.

— Ты позоришь себя и — главное — свою жену, — отрезала Синнамон. — А теперь сядь и веди себя прилично. Здесь твоя невестка. Она хочет нам кое-что сказать.

Весь стол выжидательно обернулся на Клариссу.

«Выжидательно, — отметила она про себя. — Самое подходящее слово. Мы все чего-то ждем…»

— Здравствуйте, мистер Джо Третий, — обратилась Кларисса к свекру. — Я Кларисса. — И умолкла, ожидая чего-нибудь ужасного, типа медвежьих объятий.

Ничего не последовало.

— Я — жена Аарона, вашего сына.

— Это я знаю. Кончай жевать кашу. Вываливай.

Кларисса испугалась, что сейчас ее вывернет прямо на обтянутые бархатом стулья (ок. 1852 г.). Послышалось рычание.

— Ну? Лущи горох, — подгонял ее Джо Третий.

Кларисса уставилась на него во все глаза.

— Лущить… Знаете что, это все пустяки… — заявила она. — Я лучше подожду.

— Ждать? Ждать будешь своего пса, озимых и рождественское утро, — громыхнуло в ответ.

Кларисса посмотрела на Грэйви. Та пожала плечами. Ни одна из них не поняла ни слова из речей Джо Третьего. Клариссе вся сцена напомнила школьную поездку по обмену в Киото. Там тоже никто не говорил на ее родном языке.

Время шло. Все молчали. Кларисса слышала, как тикают ходики (пять поколений в семье, по словам Синнамон) в холле.

Все замерло, как в магазине «Барнис» за день до распродажи.

Мозг Клариссы работал на гиперскоростях, прикидывая возможные последствия объявления, сделанного за ужином. Она знала, что оказалась на вражеской территории, — как десантник времен Второй мировой войны, выброшенный за линию фронта, — но насколько далеко? Что ближе — французская граница или концлагерь? К тому же ей не нравилось, как одеты эти люди, а значит, она не могла им доверять.

И она выбрала ложь.

Кларисса поднялась с решимостью отчаяния.

— Во-первых, я хотела бы сказать, как я благодарна мистеру и миссис Мейсон, Синнамон и Джо Третьему, за то, что они приняли меня в своем доме. Тут у вас просто… просто замечательно. Да… — она начала запинаться, — мы чудесно проводим время. Теперь я понимаю, почему Аарон так часто и с такой любовью говорит о своих родителях.

Джо Третий уставился на Клариссу с таким выражением, словно она только что откусила голову живой гремучей змее. Синнамон, похоже, чем-то подавилась. Кларисса не решалась взглянуть в ее сторону, но, судя по всему, не меньше двух унций джина попали свекрови не в то горло.

Паршиво…

Исподтишка Кларисса покосилась на Грэйви, которая задрала брови почти до макушки. Аарон никогда не говорил о своих родителях, разве что в тот раз, когда объявил, что они от него отреклись. Аарон не любил своих родителей.

Может быть, он даже презирал своих родителей?

Когда Кларисса хотела, она могла думать очень быстро. Вот только хотела она этого редко.

С улыбкой она продолжила:

— Аарон сейчас вовсю работает над новым фильмом. Уверена, вы слышали об этом от хозяев дома. — Она была готова держать пари, что никто из собравшихся не имел ни малейшего понятия об успехах Аарона. — И поэтому он прислал меня, чтобы сделать вам сюрприз. Он никак не может оторваться от работы — вы же понимаете — и поэтому просто хотел передать привет со своей маленькой почтовой голубкой.

Грэйви закашлялась. Кларисса метнула в нее испепеляющий взгляд. Та, конечно, не сварилась заживо, но, по крайней мере, заткнулась.

Мистер Твид подлил Грэйви вина.

— Ну вот… и все. Все, что я хотела сказать, — закончила Кларисса.

Двадцать шесть из тридцати человек вежливо похлопали, Синнамон поблагодарила Клариссу и вновь взялась за мартини. Кларисса и не заметила, когда дворецкий успел опять наполнить хозяйский бокал.

Джо Третий сидел молча, ухватившись за столешницу руками, словно боялся что-нибудь разбить.

Кларисса украдкой отодвинулась со стулом подальше от свекра. Грэйви показала ей большой палец в знак одобрения.

И вдруг Кларисса услышала всхлипывания. Джо Третий рыдал, уткнувшись лицом в салат.

В панике Кларисса кинула взгляд на Синнамон, но та самозабвенно болтала о чем-то с соседкой, точной копией павлина. Никто не обращал на Джо Третьего внимания, кроме Грэйви, которая с трясущимися плечами зажимала рот ладонью. Должно быть, пыталась удержать нервный смех. Так смеются дети, когда брат или сестра получает взбучку.

Кларисса осторожно тронула Джо Третьего за плечо. «Ох уж эти семейные узы, — подумалось ей. — Удивительно, как в семьях кто-то выживает…»

Джо Третий хлюпал носом всю первую перемену блюд при полном равнодушии остальных гостей — всех, кроме Клариссы, которая по-прежнему гладила его по плечу. Одной рукой трудновато расправляться с мясом, которое подали сразу после дичи (Кларисса от дичи отказалась), но при желании возможно. Несмотря ни на что, ужин пошел ей на пользу.


Грэйви согласилась, что, в общем и целом, Кларисса справилась с ситуацией вполне успешно для человека неподготовленного и еще ухитрилась при этом поесть досыта.

Кларисса решила, что утром отведет Синнамон в сторонку и с глазу на глаз сообщит о грядущем пополнении в семействе Мейсон. Потом намекнет насчет наследства. Этакий легкий намек весом фунтов в восемьсот, который и на тракторе не объедешь…

Кларисса так и не добралась до бывшей комнаты Аарона, решив заняться этим с утра пораньше.

Выспалась она просто фантастически. Похоже, богатство действовало на нее лучше всякого снотворного.

Загрузка...