Мужеубийца

Марк утверждал, что в Дартмуре дождь идет в среднем двести восемнадцать дней в году, а в остальные дни здесь царит туман. Кто-то был вынужден здесь жить, а кому-то даже нравилось. Я не была обязана здесь жить, и мне здесь не нравилось.

Но зачем же я тогда отправилась в дом, уже многие поколения принадлежавший семье Лэндфордов? Я ведь знала, что здесь меня не особо будут рады видеть. Во время судебного процесса мне стало ясно, что Сара и Эдвард Гиббонс теперь мои враги. Они оба управляли домом и считали меня убийцей собственного мужа, Марка Лэндфорда.

В какой-то степени, я могла понять эту пару. Они любили Марка и были готовы ради него на все. То, что моему защитнику удалось выбить для меня оправдательный приговор, было похоже на чудо. Меня отпустили за недостаточностью улик.

Я собиралась найти истинного убийцу. Пожалуй, это была единственная причина, почему я не уехала из Англии и сейчас направлялась в Лэндфорд-Хауз. Найду ли я именно в Дартмуре того, кто застрелил моего мужа? Но нужно начать поиски хоть откуда-то.

Многие из друзей мужа жили неподалеку, и с большинством из них я была знакома. Большое впечатление на меня произвел Даниэль Синглтон. Я знала, что нравлюсь ему. Такое чувствует каждая женщина.

Именно показания Даниэля способствовали тому, что с меня сняли обвинения. Он также позаботился о том, чтобы меня защищал хороший адвокат.

С Марком мы были женаты два года; половину этого времени мы прожили в Лондоне, другую половину провели в Лэндфорд-Хаузе. В Марке уживалось две души. В Лондоне он был успешным, серьезным бизнесменом, и это неуемное рвение к работе сделало его весьма состоятельным человеком. Но в поместье он становился беззаботным и беспечным, как мальчишка. Здесь он обычно носил джинсы и старые свитера. Мы наслаждались каждой минутой, проведенной вместе. Я любила Марка…

Все говорило против меня. На револьвере Марка, который нашли в моих руках, были лишь его и мои отпечатки пальцев. Сама я лежала рядом, видимо, ударившись головой о камин и при этом потеряв сознание. Или меня кто-то ударил. Когда я пришла в себя, то вокруг уже суетилась полиция. Марк был мертв, его убили несколькими выстрелами в грудь. Меня арестовали, а то, что происходило потом, стало для меня одним сплошным кошмаром…

Я подумала, почему бы не поехать в Эксетер к Даниэлю Синглтону? Нет, невозможно! Даниэль жил не один, а с подругой Амандой Коттон, по совместительству секретаршей – красавицей с иссиня-черными волосами и с огромными серыми глазами, на полголовы выше меня и с потрясающей фигурой..

Я выглядела по-другому: поменьше ростом, стройная, с рыжими волосами и голубыми глазами. Марк искренне любил меня. Он был большим и сильным мужчиной; ему доставляло огромное удовольствие поднимать меня и кружить, как ребенка.

– Марк, – произнесла я тихо, – мой милый Марк…

Мои глаза наполнились жгучими слезами. Когда я пересекла старинный мост и позвонила в звонок, ворота вдруг распахнулись. В свете фар показался Эдвард Гиббонс, которого я последний раз видела в зале суда. Он неприветливо махнул мне рукой, разрешая проехать дальше.

Я остановила машину у входной двери. То, что Гиббонс ждал меня у садовых ворот, подтверждало, что моя телеграмма до них все-таки дошла.

Я догадалась, почему не вышла Сара. Она с трудом терпела меня в этом доме. Но вот дверь открылась, и в проеме возникла Сара. Злобное выражение ее лица подтвердило мои опасения. Я заставила себя улыбнуться:

– Добрый вечер, миссис Гиббонс, – вежливо поприветствовала я женщину. – Надеюсь у вас все в полном порядке.

«Что за чушь я несу!» – тут же сказала я себе.

– В порядке? – с гневным блеском в глазах переспросила она. – Как может быть все в порядке, если у убийцы моего Марка хватает наглости сюда заявляться? Я ничего не могу сделать против вас, миссис Лэндфорд. Но если есть на свете справедливость, то вскоре у меня и у моего мужа появится возможность вышвырнуть вас отсюда. Сейчас у нас связаны руки.

Она нехотя отошла в сторону, пропуская меня в дом.

– Миссис Гиббонс, вот ключи от моей машины, – сказала я холодно. – Попросите своего мужа, чтобы он отнес мой багаж в мою комнату.

Мне было ясно, что сейчас нельзя поддаваться давлению. Гиббонсам платил адвокат моего мужа, и пока не было никаких других распоряжений, они были вынуждены подчиняться. Либо им пришлось бы покинуть Лэндфорд-Хауз.

Сара Гиббонс была достаточно умной женщиной, чтобы это понимать. Она кивнула:

– Я приготовила для вас комнату для гостей, – послышался сзади голос Сары.

Я остановилась, пару секунд стояла спиной к ней, а затем медленно обернулась:

– Я не планировала спать в комнате для гостей. Скажите своему мужу, чтобы он принес мой багаж в комнату, где я жила со своим мужем.

Я зашла в спальню, включила ночник с красным абажуром на одной из прикроватных тумб и опустилась на край французской кровати. Мне бесконечно не хватало Марка. Он очень любил эту спальню с темно-зелеными шторами на окнах и медового цвета паркетом. Никогда не забуду тот день, когда Марк перенес меня через порог этой комнаты и бережно положил на кровать. От воспоминаний о его нежных поцелуях у меня выступили слезы на глазах…

Я поднялась, подошла к окну и слегка отодвинула штору. Отсюда хорошо просматривался семейный склеп. Большая луна сияла на ночном небе, заливая парк бледным светом. Мой взгляд задержался на увитом плющом каменном здании. Когда Марка хоронили здесь, я сидела в камере предварительного заключения.

– Мадам, ваши вещи, – отвлек меня от печальных мыслей низкий голос Эдварда Гиббонса.

Я опустила край шторы и обернулась. От колючего взгляда мужчины с перекошенным от злобы лицом меня передернуло. Его голос был не менее враждебным, чем выражение лица.

– Вы не должны были сюда приезжать, мадам. Вас здесь никто не хочет видеть. Вам лучше было бы остаться в Лондоне.

– Благодарю вас за совет, мистер Гиббонс, – ответила я язвительно. – Но ведь это мое лично дело, верно?

– Так и есть, мадам, – пробурчал он и вышел из комнаты.

Я разложила вещи и вышла в примыкающую к спальне ванную комнату, чтобы умыться. Ржание лошадей вдалеке напомнило мне о конюшне, принадлежавшей Марку. Это была одна из причин, почему я приехала в Лэндфорд-Хауз. Когда Марк жил в Лондоне, за лошадьми присматривал Эдвард Гиббонс. Марк знал, что его любимцы находятся в надежных руках. Мистер Гиббонс был одержим лошадьми. Мне всегда было непросто уговорить его позволить мне помочь ему в работе на конюшне.

Я подумала о белом скакуне Марка по кличке Ураган, которого он любил больше всех лошадей. И о золотисто-рыжей кобылице Флоре, которую Марк мне подарил.

Да, мне будет непросто одержать победу в Лэндфорд-Хаузе. Но ничего, я все преодолею, и заставлю себя уважать.

После ужина я пошла в библиотеку, где стоял телефон. Первым делом открыла адресную книгу с красной кожаной закладкой и отыскала телефонный номер Даниэля Синглтона.

Когда ответил женский голос, я хотела бросить трубку. Но поразмыслив секунду, решила этого не делать и представилась.

– Пэгги, какой сюрприз! – заголосила женщина на том конце провода. – Это Аманда Коттон! Ты давно здесь? Ты же в Лэндфорд-Хаузе? Даниэль только что ушел.

– Жаль, – ответила я с искренним сожалением. – Ты не знаешь, где я могу его найти?

– Без понятия, Пэгги. Как твои дела? Невероятно, что тебя обвинили в убийстве Марка. Ведь вы были так счастливы. Вашему браку можно было только позавидовать.

– Благодарю тебя за сочувствие, Аманда, – немного неловко ответила я. – Вот поэтому я должна найти настоящего убийцу. Сейчас это моя цель.

– Это будет непросто, – сказала моя собеседница. – Если хочешь, я к тебе заеду завтра утром.

– Буду очень рада.

Если честно, меня не слишком радовал завтрашний визит Аманды. Мне она не нравилась. Я никогда Аманде не доверяла. Она относилась к тем ненасытным женщинам, которые рассматривали каждого мужчину, как собственность. Она бессовестно флиртовала в моем присутствии с Марком.

Положив трубку на телефон, я некоторое время сидела в задумчивости. Затем снова подняла трубку и набрала номер приемной адвокатской конторы Даниэля. На этот раз он ответил.

– Синглтон! – раздался в трубе приветливый голос.

– Привет, Даниэль!

– Пэгги? Глупый вопрос… конечно же, это ты! Ты уже в Лэндфорд-Хаузе?

– Да, Даниэль. Я только что беседовала с Амандой. Но она мне не сказала, что ты поехал на работу.

– А она и не знает. У нас с ней возникли кое-какие разногласия, а поскольку мне все равно нужно было кое-что сделать в офисе, я решил поехать сюда. Хотя уже довольно поздно. Пэгги, как хорошо, что ты снова здесь! Мне очень, очень жаль, что так все случилось.

– Я не найду себе покоя, пока не выясню, кто на самом деле застрелил Марка.

– Я помогу тебе в этом. Который сейчас час? Ах, вот же часы передо мной. Около восьми… Ты очень устала?

– Ты хочешь приехать ко мне? – ответила я вопросом на вопрос.

– Да, именно это я и хотел.

– Тогда я тебя жду, Даниэль.

В ближайшие полчаса Даниэля можно было не ждать. Я открыла дверь дома и вышла на улицу, под ярко сияющую луну. Воздух наполняли какие-то непривычные шумы и тихие, жалобные завывания. Сначала у меня поползли мурашки по телу, но затем я громко рассмеялась. Меня напугал всего-навсего ветер, трепавший кроны деревьев и кустарник.

За время пребывания в камере и однообразной жизни в четырех стенах я совсем забыла, насколько, порой, причудливые звуки может издавать природа. Я подумала, что надо навестить могилу Марка. До семейного склепа Лэндфордов было недалеко и луна прекрасно освещала путь.

Под ногами хрустели ветки, повсюду вокруг меня что-то шелестело и шуршало. Что-то пролетело рядом со мной так неожиданно, что я даже присела.

– Это всего лишь сова, – громко сказала я себе, выпрямилась, перевела дух и огляделась, чтобы сориентироваться в заросшем парке.

Ветер резко стих, и внезапно возникшая тишина испугала меня. Я затаила дыхание. Что это было? Мое сердце застучало быстрее. Вот снова! Похоже на крадущиеся шаги, приближающиеся ко мне.

Я обернулась, пошла обратно и вдруг остановилась, как вкопанная. Путь мне преградила высокая фигура. Когда мое оцепенение прошло, я с безмерным ужасом бросилась назад.

Когда я оглянулась, никого не было. Человек, которого я только что видела, словно растворился в воздухе. Я снова побежала, обливаясь потом от страха и спотыкаясь о торчащие из земли корни деревьев. Мое сердце все еще бешено колотилось от испуга, а ноги и руки тряслись. Я действительно кого-то видела в парке, или это была галлюцинация?

Раздался звук автомобильного клаксона, и к парковке у дома медленно подъехала машина Даниэля. Свет фар на мгновение выхватил меня из темноты и погас.

Больше всего на свете мне хотелось броситься в его объятья и прижаться к его груди. Но я сдержала себя и поприветствовала его со слезами на глазах. Он мягко потянул меня к себе и поцеловал в лоб:

– Я ждал этого момента целую вечность, – прошептал он. – По крайне мере, для меня это тянулось вечность, Пэгги.

– Как хорошо, что ты смог сегодня приехать, Даниэль! Проходи в дом.

На Даниэле был светло-серый костюм и темно-голубая рубашка с открытым воротом. В его светлых волосах уже проступала седина, хотя ему было всего около сорока. У Синглтона было приятное, загорелое лицо и красивые, ухоженные руки.

– Пэгги, я хорошо тебя понимаю, в том числе и то, что ты приехала в Лэндфорд-Хауз, – сказал он, возвращая меня тем самым в мое невеселое настоящее. – Поверь, я все это время ломал голову, думая о том, кому могла быть выгодна смерть Марка.

– То, что ты не считаешь меня его убийцей, для меня много значит, – поблагодарила я его и открыла дверь в библиотеку. – Заходи.

Даниэль предложил мне сигарету, но я отказалась. Мне было трудно расслабиться; я тут же подумала о Марке, который уже никогда не сможет сидеть здесь рядом со мной.

– Аманда собирается приехать ко мне завтра, – сообщила я Даниэлю, который как раз удобно расположился в кресле. – А она считает меня убийцей?

– Я не знаю, Пэгги, – Даниэль сделал глубокую затяжку. – Аманду вообще сложно понять. Да мы и не так часто с ней видимся.

– Но ведь вы же живете вместе! – я с удивлением посмотрела на него.

– Больше нет, Пэгги. Пару месяцев назад она сняла квартиру. Но у нее пока есть ключи и от моей квартиры, и она приходит и уходит, когда захочет.

– Это значит, что ваши отношения уже не так крепки, как раньше?

– Совершенно верно, Пэгги. Но мы сегодня встретились с тобой не для того, чтобы говорить обо мне с Амандой.

– Что-то мне подсказывает, что Марка застрелил один из его друзей, – переменила я тему. – В Марке уживалось две личности, знаешь ли.

– Кому ты это рассказываешь! Он всегда гнался за деньгами, и был ко многим коллегам безжалостен. Так что, вполне возможно ты и права, Пэгги.

– И еще кое-что, Даниэль. Перед тем, как ты сюда приехал, я хотела сходить к семейному склепу. И по пути туда кого-то увидела. Полагаю, это был мужчина. Я с испугу убежала, а потом он словно растворился. Насколько я знаю, ворота в парк всегда заперты, а стены парка достаточно высокие и обтянуты сверху колючей проволокой. Но есть небольшой проход в дальней части парка.

– Я попрошу Эдварда, заделать там стену наглухо, договорились?

– Конечно! Я знаю, что Гиббонсы к тебе хорошо относятся.

– Ты уверена, что видела в парке человека?

Когда я утвердительно кивнула, он предложил завести сторожевую собаку.

– Пока еще не ясно, унаследую ли я Лэндфорд-Хауз. Если нет, то мне придется отсюда уехать, и тогда собака станет для меня проблемой.

– А с чего вдруг Марк должен был изменить свое завещание, Пэгги?

– У него есть племянник Рик.

– Сын старшего брата Марка, которого лишили наследства из-за того, что он переехал в Австралию?

– Да, именно. Рику примерно должно исполниться двадцать.

– Джордж, брат твоего мужа, и его жена Лидия погибли в результате несчастного случая. Рика вырастили их друзья в Сиднее. Я не думаю, что Марк стал бы упоминать своего племянника в завещании. Братья едва друг друга знали. Пэгги, не забывай, что Джордж уехал из Лэндфорд-Хауза, когда Марк был еще ребенком!

– Но может так случиться, что с завещанием возникнут проблемы из-за того, что меня отпустили за недостаточностью улик? – предположила я.

– Нет, Пэгги. Оглашение завещания отложили из-за судебного процесса, это верно. Завтра я свяжусь с нотариусом в Лондоне и постараюсь ускорить процедуру. Давай для начала рассмотрим по отдельности каждого приятеля Марка, теоретически способного совершить такое преступление. Начнем с Джона Форда. Он принадлежит к нашему близкому кругу друзей…

Даниэль разложил по полочкам характер этого человека. Нам не показалось в нем ничего подозрительного, и мы перешли к другому «кандидату». Даниэль пробыл у меня почти два часа. Когда он поднялся, чтобы отправиться домой, мы пришли к выводу, что никто из хорошо знакомых Марку мужчин или женщин не способен на убийство.

– Боюсь, что мы должны искать в другом месте, Пэгги.

Когда Даниэль ушел, я отчетливо осознала свое убийственное одиночество. Я подошла к шкафу, где висела замшевая куртка Марка, схватила ее и зарылась лицом в ее подкладку. От рыданий меня трясло. Слезы постепенно иссякли, я повесила куртку обратно и разделась. Затем быстро натянула приготовленную заранее ночную рубашку и, все еще трясясь от нервного напряжения, забралась под одеяло.

В большой кровати я чувствовала себя совсем крошечной, одинокой и отвергнутой всеми. У меня перед глазами стояла картина, когда я пришла в себя и увидела рядом с собой окровавленного мужа. Это картинка навсегда застыла у меня в голове, она останется со мной на всю жизнь.

Комнату наполнял зеленоватый свет, когда я проснулась. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы начать ясно мыслить. Я находилась в Лэндфорд-Хаузе и лежала в большой французской кровати в нашей с Марком спальне. Определенно было уже утро: за окном ярко сияло солнце, и его лучи пытались пробиться сквозь зеленые шторы. Маленький будильник на ночном столике показывал девять.

Зазвенел колокольчик над входной дверью. Я дошла по коридору до лестничной площадки и остановилась. Сначала я услышала голос Эдварда, а затем женский голос, более громкий. Аманда Коттон? Да, это она.

Ее визит был для меня в определенном смысле облегчением, хотя я не испытывала особой симпатии к этой женщине. Но в данный момент она была кстати.

– О, Пэгги, я такая бестактная! – она протянула руку. – Я, наверное, приехала слишком рано. Но я как раз направлялась к одной своей подруге, а это по пути. Вот я и решила заехать сначала к тебе.

– Доброе утро, Аманда, рада, что ты заехала, – воскликнула я. – Ты же позавтракаешь со мной?

Аманда рассмеялась, блеснув своими белоснежными зубами:

– Разве что выпью кофе. Мне нужно следить за фигурой. Хочу быть такой же стройной, как ты.

– Ты прекрасна, Аманда, – восхищенно и немного с завистью я посмотрела на великолепную фигуру черноволосой красавицы. Длинные темные ресницы придавали ее светло-серым глазам таинственные черты. На ней были белые брюки, туфли на ремешках, желтая блузка и моднейшая широкополая куртка в разноцветную полоску. На ногтях – серебристый лак, и такой же идеальный педикюр.

– А ты счастливица, – произнесла Аманда и присела на стул.

– Счастливица? – переспросила я. – Ну, уж это не ко мне, Аманда.

– Лэндфорд-Хауз – чудесный дом. И теперь он принадлежит тебе, Пэгги. Будь я на твоем месте, то устраивала бы здесь классные вечеринки. Я бы… о, прости меня! – она прикрыла рот рукой. – Как нетактично с моей стороны. Как же я могла забыть о том, в каком положении ты находишься…

Она серьезно посмотрела меня своими серыми глазами.

– Говорят, что рыжие женщины очень темпераментные, – задумчиво произнесла она. – То, что ты не красишь волосы, заметно по твоим ресницам и бровям. И у тебя веснушки на носу. Когда я познакомилась с тобой, они были у тебя по всему лицу. Но предполагаю, в последнее время, ты редко бывала на свежем воздухе.

– Да, не бывала. Большую часть времени я провела в тюрьме. Я…

В этот момент возник Эдвард с подносом. Он положил столовые приборы для Аманды, затем поставил кофейник и тарелку с тостами.

– Я тоже предпочитаю кофе, хотя в Англии все пьют чай. А в тюрьме было ужасно, Пэгги? – она проглотила кусок тоста и с любопытством посмотрела на меня.

– Хуже всего мне было в зале суда. Все считали, и многие считают до сих пор, что это я застрелила Марка. Я любила его больше жизни. Он баловал меня и хотел, чтобы я всегда оставалась с ним.

– Да, многие считают так до сих пор, – с деланным сочувствием произнесла она, и от меня не ускользнул злорадный огонек в ее глазах. Мне стало понятно, что эта женщина упивается моей трагедией. Уж она точно не являлась моей подругой, в этом я была уверена на сто процентов.

– Знаю, Аманда. Но мы найдем настоящего убийцу.

– Мы? – она удивленно подняла левую бровь.

– Даниэль предложил мне свою помощь.

– Когда это он успел? – Аманда сделала глоток кофе и поставила чашку на блюдце. Ее привлекательное лицо чуть скривилось.

«Значит, Даниэль ничего ей не рассказал о своем вчерашнем визите ко мне», – подумала я. Но отступать уже было поздно, и я ничего не стала скрывать.

– Вчера вечером он приезжал сюда. Все-таки он был лучшим другом Марка, Аманда.

– Да, я знаю, но не понимаю, что он в тебе находит, – эти слова неожиданно слетели с губ гостьи, и она тут же спохватилась. – Прости, Пэгги, это было грубо с моей стороны. Даниэль и я собираемся вскоре пожениться. Ведь он тебе об этом сказал, не так ли?

– Кажется, да, – соврала я. Мне не хотелось больше дразнить Аманду.

После завтрака мы вышли в парк. Аманда хорошо ориентировалась в нем, что показалось мне странным. Мы решили пойти в конюшню, и она выбрала самый короткий путь до стойла и выгона. За ними через несколько километров начиналось болото, и для неосведомленного человека прогулка по окрестностям могла закончиться плачевно. Как и во всех других подобных местах, люди рассказывали массу леденящих душу историй, нагонявших страх на приезжих. Здесь тоже имелась своя болотная ведьма, парившая над трясиной. Она была закутана в развевающийся шарф.

– Аманда, смотри! Ураган и Флора! – восторженно закричала я. – Это наши лошади, на которых мы обычно катались с Марком, когда жили здесь.

Я ускорила шаг и быстро дошла до выгона. Некоторые лошади подняли головы, чтобы потом снова продолжить спокойно щипать траву, а другие с любопытством приблизились к нам.

– Ураган! Флора! – закричала я, наслаждаясь чудесным видом. Множество пасущихся лошадей, а над ними спокойное, голубое небо с несколькими барашками облаков. Природную декорацию дополняли березы, ивы и неказистые сосны.

Жеребец Ураган подошел ко мне и посмотрел на меня таким взглядом, что я даже прослезилась. Флора ревниво отпихнула его и уткнулась теплым носом в мою протянутую руку.

– Подождите! – обратилась я к лошадям и побежала к калитке в ограде. Через минуту я уже поочередно обнимала за шеи этих красивых, благородных животных.

Я вдруг почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Этот гипнотизирующий взгляд принадлежал явно кому-то чужому. Обнимая Флору своими худыми руками, я повернула голову. Аманда стояла рядом с темноволосым мужчиной, неожиданное появление которого меня в какой-то степени шокировало и смутило. Я еще раз ласково потрепала Флору и направилась к мужчине и Аманде.

Этот человек был мне знаком. Но где и когда мы с ним встречались? Немного покопавшись в памяти, я вспомнила. Лайонел Уиндоу. У Марка был с ним какой-то совместный бизнес. Пару раз мы встречались с ним в одном из фешенебельных ресторанов Лондона.

Он сверлил меня взглядом и широко улыбался, что смутило меня еще больше. Его темные волосы были зачесаны назад, а небрежная элегантность его полуспортивной одежды подчеркивала крепкую фигуру.

– Миссис Лэндфорд, надеюсь, вы простите мне мое неожиданное появление. Я почти каждый день был в суде, когда из вас пытались сделать убийцу. У вас оказался безупречный защитник. Простите, я до сих пор не представился. Лайонел Уиндоу.

Он взял мою правую руку, наклонился и коснулся губами тыльной стороны ладони.

– Мистер Уиндоу, меня удивило ваше появление. Ведь мы практически незнакомы. Аманда, – я повернулась к подруге Даниэля, – ты уже встречалась раньше с мистером Уиндоу?

– Нет, Пэгги, мы только что познакомились, – женщина посмотрела на незваного гостя почти с удивлением. – Насколько я могу судить, мистер Уиндоу – твой тайный поклонник.

– Ради бога, Аманда! – отозвалась я с легким раздражением. Ее легкомысленные слова ставили меня в неловкое положение.

– Мисс Коттон права, – поддакнул ей Уиндоу. – Я завидовал Марку, что у него есть вы. И хочу вас уверить миссис Лэндфорд, что я лично не считаю вас убийцей.

Я лишь в ответ кивнула, думая о том, что теперь делать с этим Лайонелом Уиндоу? Пожелать ему всех благ и оставить здесь? Или пригласить его в дом? С немым вопросом я посмотрела на Аманду. Она быстро приняла за меня решение:

– Думаю, нам стоит зайти в дом. Ветер нагоняет облака, и недалеко до дождя. Я почти всю жизнь прожила в этой местности. Да ты и сама здесь часто бывала и знаешь, как быстро в Дартмуре меняется погода.

Лайонел Уиндоу будто ждал этого приглашения. Когда мы дошли до ворот парка, с неба стали падать первые капли. Аманда поспешила вперед, а Уиндоу продолжал идти рядом со мной.

Сара протирала в холле пыль, когда мы зашли в дом. Она недоверчиво посмотрела на чужака.

– Миссис Гиббонс, это мистер Уиндоу, друг Марка, – представила я мужчину.

– Добрый день! – приветливо воскликнул Лайонел и пожал руку пожилой женщине. Та покраснела от его взгляда, словно девушка. – Марк всегда восторженно отзывался о вас. Ведь вы знали его еще ребенком, верно?

Его улыбка стала еще душевнее.

– О, да, сэр! – Сару словно подменили. Морщины на ее лице разгладились. – Я уже давно здесь. Эдвард и я всегда оставались верны Лэндфордам.

Сара метнула на меня колючий взгляд, способный, казалось, пробить сердце насквозь. Неприкрытая ненависть неожиданно сильно меня задела. Я была готова расплакаться. Аманда постаралась быстро разрядить обстановку:

– Сара, было бы очень мило с вашей стороны, если бы вы подали нам в библиотеку чай.

– Разумеется, мисс Аманда! – лицо пожилой женщины услужливо засветилось.

А я и не знала, что Аманда пользуется расположением Сары Гиббонс. Судя по всему, Лайонел Уиндоу был тоже ей симпатичен. Лишь меня она не переваривала. Она практически не обращала на меня внимания, хоть я и была хозяйкой дома.

– Пожалуйста, мистер Уиндоу, будет очень мило с вашей стороны, если вы разожжете огонь, – улыбнулась Аманда.

– С огромным удовольствием, – ответил он и присел перед открытым камином, в котором уже были приготовлены сухие дрова. Разжигая огонь, гость сказал:

– Мистер Уиндоу звучит очень формально. Мне было бы очень приятно, милые дамы, если бы вы звали меня просто Лайонел. Пэгги – очень симпатичное имя, – добавил он. – Аманда мне тоже нравится.

– Хорошо, Лайонел, – рассмеялась моя гостья.

– Договорились, зовите меня Пэгги, Лайонел, – ответила я к своему собственному удивлению. Я пока еще не могла определить свое отношение к бывшему партнеру Марка по бизнесу. Он чертовски хорошо выглядел, обладал неотразимым шармом и умело им пользовался.

Он поднялся и оглянулся:

– Я впервые здесь. Лэндфорд-Хауз – очень красивое место. Марк несколько раз приглашал меня в гости, но мне всякий раз что-то мешало. Деловому человеку часто очень сложно выкроить свободное время, но вы и сами это знаете, Пэгги. Марк был очень трудолюбивым бизнесменом.

Он подошел к креслу и сел в него, прямо напротив меня. Вскоре появилась Сара с тележкой, уставленной бутылками и бокалами. За ней следовал Эдвард с большим подносом.

– Вы наверняка проголодались, мистер Уиндоу, – дружелюбно произнесла пожилая женщина. – Я приготовила сэндвичи. Вы не останетесь на обед?

Она сначала посмотрела на Аманду, затем на Лайонела.

– С удовольствием! – воскликнули оба, как по команде.

Меня проигнорировали, так что я продолжала скрывать свою досаду под улыбкой. Мне показалось странным, что Аманда заехала ко мне лишь на минутку, по пути к какой-то подруге, но, кажется, об этом совсем забыла. У нее вдруг появилось много свободного времени.

Гости наперебой соболезновали моей утрате. Аманда хотела все знать о том, каково мне было в тюрьме… Я уже не помню, как дошло до того, что я пригласила Лайонела остановиться на несколько дней в Лэндфорд-Хаузе. Лайонел уверенно сунул в руку Эдварду ключи от машины, после чего попросил подогнать к дому свой автомобиль, который он припарковал у конюшни.

– Да, и принесите, пожалуйста, мой багаж, – добавил он, после чего повернулся ко мне. – Пэгги, это очень великодушно и гостеприимно с вашей стороны, что вы позволили мне здесь остановиться. Я давно хотел побывать в Лэндфорд-Хаузе. Хотя нет, я не так выразился. Я давно должен был принять приглашение Марка, но, как я уже говорил, никак не получалось.

Аманда попрощалась около четырех часов вечера. За исключением пары ядовитых шпилек она вела себя, как хорошая подруга. Она даже флиртовала с Лайонелом, но он строил глазки лишь мне.

Едва она покинула дом, зазвонил телефон. Я подняла трубку – это оказался Даниэль. Он поинтересовался моим самочувствием и спросил, будет ли уместно, если он вскоре заедет меня навестить.

– Да, конечно, Даниэль! – радостно ответила я. Мне хотелось ему рассказать о Лайонеле Уиндоу, но Даниэль уже повесил трубку.

– У вас сегодня еще будут гости? – Лайонел только что положил на тлеющие в камине угли несколько поленьев и посмотрел на меня.

– Да. Приедет Даниэль Синглтон. Он был лучшим другом Марка. Это он предоставил мне очень хорошего адвоката.

– Даниэль Синглтон… – мужчина свел брови на переносице и задумался. – Да, да, припоминаю, Марк рассказывал мне о нем.

– Ну, тогда вы через полчаса лично с ним познакомитесь.

– Я бы не хотел мешать, Пэгги. Лучше я останусь в своей комнате. Вы не упомянули обо мне по телефону.

– Не успела. Даниэль уже повесил трубку.

– Хорошо, тогда останусь, – мужчина подождал, пока я сяду в свое кресло, после чего сам сел на прежнее место.

Мы болтали о каких-то несущественных вещах, не касавшихся лично меня. Лайонел заговорил о лошадях и о том, что он хороший наездник.

Я вышла из библиотеки, чтобы предупредить Эдварда о приезде Даниэля. Ему нужно открыть ворота. Гиббонсы всегда запирают их. Даже днем.

– Мистер Гиббонс, – крикнула я. – Сегодня еще приедет Даниэль Синглтон. Не могли бы вы открыть ворота в парке? Ах да, и еще кое-что. Вчера вечером кто-то бродил по парку. Очевидно, он пролез через дыру в ограде.

– Знаю уже, – последовал раздраженный ответ. – Мистер Синглтон еще вчера мне об этом сказал. Я предложил ему замуровать стену. Завтра утром я этим займусь.

– Спасибо, Эдвард! – я улыбнулась пожилому человеку. Он не ответил на мою улыбку и со злобным выражением лица спустился обратно по ступеням и пересек холл. Входная дверь за ним захлопнулась.

Я со вздохом вернулась в библиотеку. Интересно, как Сара и Эдвард будут вести себя, когда моя невиновность будет доказана? Если это, конечно, произойдет. Возможно, убийца давно уже растворился и подчистил все свои следы.

Когда я вошла в библиотеку, Лайонел стоял у книжных полок. Он вытащил одну из книг, прочитал название, полистал и поставил на место. Затем вытащил другую. Я кашлянула.

– У вас приличная коллекция ценных книг, – небрежно произнес он и обернулся, держа в руках увесистый том. – Эта книга, например, была напечатана в 1875 году. Редкий экземпляр сборника стихов Шиллера. Они так и не переведены. Предполагаю, что вы знаете немецкий язык.

– Немного, – призналась я.

За окном послышался шум мотора. Вскоре в холле зазвучали голоса. Эдвард зашел в библиотеку и сообщил о приезде Даниэля.

– Ах, оставьте Эдвард, – бодро произнес лучший друг Марка. – Я знаю, где находится библиотека. Мне…

Он резко замолчал, увидев Лайонела, стоявшего со скрещенными за спиной руками. Значит, Эдвард ничего не сказал Даниэлю о моем госте.

– Привет, Пэгги, – сдержанно сказал Даниэль. – Я и не знал, что у тебя гости.

– Лайонел Уиндоу, деловой партнер Марка, – прервала я наступившую неловкую тишину. – Лайонел, разрешите представить вам Даниэля Синглтона.

– Очень рад с вами, наконец, познакомиться! – оживился Лайонел, но его дружелюбный тон ничуть не тронул Синглтона. Он что-то невнятно пробормотал себе под нос.

Даниэль не обладал такой яркой внешностью, как Лайонел, но был мне гораздо симпатичнее. В его карих глазах на загорелом лице было что-то необычайно притягательное. Его курчавые светлые волосы были коротко стрижены и уложены на голове словно шапочка. Даниэль носил двубортный кожаный пиджак, спортивную белую рубашку с открытым воротом и серые брюки.

Лайонел и Даниэль были примерно одного роста. Я заметила, что когда они приветствовали друг друга, их взгляды не сулили ничего хорошего.

– Даниэль, я хотела еще по телефону сказать тебе, что у меня гость, но ты уже положил трубку, – пояснила я. – У Лайонела и Марка был совместный бизнес, и…

– Ты уже сказала это, Пэгги, – прервал он меня. В его голосе не было и следа дружелюбия. Затем он посмотрел на свои дорогие наручные часы. – У меня сегодня еще одна встреча. Я лишь заехал узнать, все ли у тебя в порядке. Я надолго не смогу остаться.

– Очень жаль, Даниэль, – я была готова сама себе дать оплеуху за свою неловкость. Но никаких других слов мне на ум не пришло.

– Впрочем, я бы кофе выпил. Я могу присесть? – спросил он таким подчеркнуто язвительным тоном, что я внутренне вся сжалась.

Даниэль действительно не стал задерживаться. Он выпил кофе, выкурил сигару и поднялся.

– Я провожу тебя, – быстро предложила я и поднялась следом. Затем обратилась к Лайонелу. – Я скоро вернусь.

Когда дверь в библиотеку закрылась, и мы с Даниэлем подошли к входной двери, он тихо сказал:

– Пэгги, ты поступаешь безответственно!

– Что ты имеешь в виду?

– Ты едва знакома с этим Уиндоу. Насколько я понял из разговора, ты всего пару раз мельком видела его в Лондоне. Марк рассказывал мне об этом человеке, и был невысокого мнения о нем.

– Ты говоришь это потому, что ты… – я осеклась и вовремя замолчала, чуть было не сказав, что он меня ревнует.

– Что я? – с нажимом спросил Даниэль.

– Нет, ничего. Марк вполне приветливо с ним общался, когда мы вместе ужинали в Лондоне.

– В деловой жизни чувства отходят на второй план. Тебе бы стоило это уже усвоить, ведь ты два года была замужем за очень искушенным в таких делах человеком. В качестве продавца недвижимости Марк не имел себе равных.

– И что я должна теперь делать? Просто выставить Лайонела на улицу?

– Да, Пэгги, именно так, – Даниэль взял меня за руку и серьезно посмотрел мне в глаза. – Не сегодня, я понимаю. Но завтра ты должна ему сказать, чтобы он покинул дом.

– Хорошо, Даниэль, – пообещала я. – Я постараюсь.

Мой ответ не слишком его убедил, я заметила это по выражению его глаз. Он холодно попрощался со мной. Напрасно я ждала от него поцелуя, хотя вчера вечером на прощание он меня поцеловал.

В библиотеке меня ждал Лайонел. В его темных глазах мелькнул хитрый огонек.

– Пэгги, вы восхитительно выглядите, – произнес он и встал напротив меня. Затем он взял мою руку, поцеловал ее и подвел к дивану.

– Я терпеть не могу этого Даниэля, – улыбнулся он. – Ведь он влюблен в вас.

– Лайонел, у вас ни стыда, ни совести, – угрожающе произнесла я, но не смогла не улыбнуться, когда садилась на диван.

– Из-за того, что я вас обожаю? Разве можно это чувство назвать бессовестным? – он опустился в кресло, стоявшее рядом с диваном.

– Вам не стоит говорить подобные вещи. Вы не должны забывать, через что я прошла.

– Я и не забываю, Пэгги. Я ведь не случайно здесь. Мне нужно было к вам. Я страдал вместе с вами, когда огласили приговор. И я хотел бы вам помочь.

– Помочь? – спросила я растерянно. – Чем вы можете мне помочь?

– Я найду человека, который убил вашего мужа. Речь идет об очень хитром человеке со стальными нервами. Он так все подстроил, чтобы все подозрения пали на вас, и чтобы все считали вас убийцей.

– С чего вдруг вы хотите мне помогать? Вы меня совсем не знаете.

– Разве нужно хорошо знать человека, в которого влюблен?

– На этот вопрос я вам не могу ответить, Лайонел. Благодарю вас.

Его приятная улыбка в какой-то момент согрела мне сердце, и дала понять, что в его лице я могу обрести настоящего друга.

Лайонел предложил наутро покататься верхом, и я согласилась. Мне бы от всей души радоваться, что я снова оказалась в седле. Но не получалось. Хотя я очень любила свою кобылу. Лайонел скакал на красивом рыжем жеребце по кличке Шустрый. По темпераменту он нисколько не уступал Урагану. Просто Ураган не дал себя оседлать, он даже не подпустил к себе мальчишку Джонни, помогавшего на конюшне.

Мы решили прокатиться в сторону болота. Лайонел в седле он смотрелся грациозно. Шустрый сорвался с места и галопом пронесся мимо меня. Кобылица заржала от восторга и по моему сигналу бросилась следом. Когда Лайонел удержал скакуна и приблизился к нам вплотную, он вдруг схватил Флору за узды.

– Что вы делаете? – возмущенно крикнула я.

Сердце внутри меня словно обожгло пламенем. Дежавю: то же самое сделал Марк, когда мы в последний раз катались с ним верхом по болоту. Тогда он спрыгнул на землю, протянул ко мне руки, и я упала в них. Он поймал меня и стал со смехом кружить, после чего мы опустились на мягкий мох…

– Пэгги, что с вами? – Лайонела шокировала моя реакция.

– Простите меня, – извинилась я смущенно. – Я просто подумала…

Дальше я не смогла говорить.

– Подумали о Марке, верно? – спросил он тихо.

– Да, Лайонел, – мне стало нестерпимо больно, и я пришпорила Флору.

Вскоре передо мной возникла трясина. Флора громко заржала, встала на дыбы и отказалась продолжать путь.

Как это часто происходило в Дартмуре, над землей стал быстро стелиться туман. Нас укутал призрачный мир с вырывающимися из серой пелены верхушками деревьев.

– Надеюсь, вы знаете дорогу назад, – серьезно произнес Лайонел.

– Полагаю, что знаю. Марк и я почти каждый день катались по этому маршруту. Думаю, нам сейчас лучше вести лошадей, пока мы не окажемся на твердой почве.

Я пошла вперед. Флора иногда тихо фыркала.

– Ничего, мы скоро выберемся, – чуть слышно успокаивала я лошадь. Животные обладают гораздо лучшим чутьем, чем люди. Так что Лайонел, наверное, и не догадывался, что это именно Флора выводила нас с болота, а не я.

Не успели мы дойти до дома, как рядом с нами резко затормозила машина, и из нее вышла Аманда.

– Вы выглядите так, будто только что вернулись из мира привидений! – весело воскликнула она. – За вами кто-то гнался?

– Мы были на прогулке верхом, – дружелюбно пояснил Лайонел. – Но для начала, здравствуйте!

– Здравствуйте, – она протянула мне руку и сменила кокетливый тон на извиняющийся. – Пэгги, с точки зрения общественных обязательств, я невыносима. Вчера я должна была навестить свою подругу, но после того, как приехала в Лэндфорд-Хауз, забыла обо всем на свете. У тебя здесь так хорошо! Вот и сегодня… Ладно, если ты не против, я ненадолго зайду к тебе в гости.

Аманда выглядела еще соблазнительнее, чем вчера. Темно-зеленый костюм с юбкой до колен идеально подчеркивал ее фигуру и длинные ноги в белых сапожках. Свои черные как смоль волосы она заколола так, чтобы были хорошо видны ее аккуратные маленькие уши и длинная, изящная шея.

Вопрос напрашивался сам собой: чего вдруг Аманда так вырядилась? Я украдкой посмотрела на мужчину, но он ни малейшим образом не реагировал на старания Аманды.

– Конечно, я рада, что ты ко мне заехала, – ответила я. – Ты всегда желанный гость в Лэндфорд-Хаузе.

Я постаралась, чтобы в моем голосе не слышались фальшивые нотки.

– Спасибо, Пэгги! – она фамильярно чмокнула меня в щеку. Аромат ее дорогущих духов ударил мне в нос.

После этого она повернулась к Лайонелу:

– Как ваши дела, Лайонел? – задорно поинтересовалась она.

– Отлично, Аманда. Мы с Пэгги были на болоте. Там нас настиг туман, и, честно говоря, я рад, что мы смогли выбраться.

Он подошел ко мне и положил свою руку мне на плечо.

– Пожалуйста, не надо, Лайонел, – попросила я его чуть слышно.

Мужчина ухмыльнулся, но руку убрал.

– Ах да, я была у Даниэля, – сообщила Аманда, когда мы зашли в холл Лэндфорд-Хауза. – Он пребывал в жутком настроении. Я уверена, что его настроение связано с тобой, Пэгги!

В следующий раз я увидела Даниэля через четыре дня. Мы каждый день катались с Лайонелом верхом и старались не приближаться к болоту. Погода не сильно радовала, что для Дартмура было обычным делом.

Джонни каждый день выгуливал Урагана. Когда мы этим утром возвращались с прогулки домой, он как раз заводил его в стойло, чтобы почистить. Когда мальчик нас увидел, он крепко привязал коня и помог мне спуститься на землю.

– Джонни, как ты смотришь на то, если я прокачусь на Урагане? Ему надо много двигаться, и он меня знает.

– Мисс Пэгги, этот жеребец непредсказуем, – предупредил мальчик. – Он слушался только вашего мужа и еще мистера Синглтона.

– Хорошо, Джонни, – быстро согласилась я. – Я сегодня же позвоню мистеру Синглтону и попрошу его об этом.

Последние дни мне не хотелось себе признаваться, что мне не хватает Даниэля, что я жду не дождусь того момента, тогда снова его увижу. Теперь у меня появилась причина ему позвонить.

Лайонел молча наблюдал за нашей беседой. Я мельком посмотрела на него и даже испугалась: в его глазах горел недобрый огонек, а черты лица исказились. До этого момента я считала его исключительно добрым и понимающим человеком, с которым можно приятно общаться. Сейчас он как будто сбросил маску. Мне вспомнились слова Даниэля по поводу Лайонела, что Марк был не высокого мнения о своем партнере по бизнесу. Действительно ли мой муж разговаривал с Даниэлем о Лайонеле?

– Пэгги, – сказал вдруг мой гость, – очень жаль, что нашим совместным утренним прогулкам помешают.

Я с искренним удивлением посмотрела на него:

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, Лайонел.

– Вы ведь хотите сегодня позвонить Даниэлю, верно?

– Да, хочу, – ответила я. – А чем вам это мешает?

– Очень многим, Пэгги. Если он согласится, то нам придется кататься втроем.

– Боже мой! – воскликнула я и рассмеялась. – Это вряд ли. У Даниэля нет времени утром, он может освободиться только вечером. И то это под большим вопросом. Даниэль – очень востребованный адвокат. Скорее всего, если он и приедет к Урагану, то лишь на уикенд.

– Ну, тогда все в порядке, Пэгги.

Я лишь сейчас задумалась о том, что он сказал. То есть Лайонел планирует провести здесь длительное время. У него отпуск? Кстати, я давно хотела поинтересоваться, чем он занимается.

– Лайонел, я бы хотела вас кое о чем спросить.

– Конечно, Пэгги, спрашивайте.

Но не успела я открыть рот, как появилась Аманда.

– Ах, оставьте, Эдвард, – обратилась она к пожилому мужчине, который услужливо возник у нее за спиной. – В Лэндфорд-Хаузе я уже чувствую себя, как дома. Доброе утро всем!

Она наклонилась ко мне, бегло поцеловала в щеку, а затем поприветствовала Лайонела, поднявшегося ей навстречу.

– Я уже завтракала, но не откажусь от чашки кофе и, возможно, от жареной сосиски. Таких вкусных сосисок, как в Лэндфорд-Хаузе, нет больше нигде. Пэгги, я вам не мешаю?

– Нисколько, Аманда! Бери сосиски, есть свежие булочки. И кофе еще не остыл.

Женщина с полной тарелкой удобно расположилась за столом и стала в процессе завтрака рассказывать о своих знакомых в Эксетере.

– Вчера вечером я была на одной вечеринке. Пэгги, люди не перестают говорить о тебе. Конечно, все тебя по-прежнему считают убийцей Марка. А Лайонела считают твоим любовником.

Кровь ударила мне в голову:

– С какой стати? – произнесла я холодно.

Лайонел усмехнулся:

– Хотел бы я, чтобы эти люди были правы. То есть, я хочу сказать, что был бы рад, если бы я был вашим любовником, Пэгги.

– А вы разве не любовники? – улыбка Аманды была более чем бесстыдной. Как и ее недвусмысленный вопрос. Но я не дала себя спровоцировать, а она именно этого и добивалась.

– Нет, Аманда, Лайонел и я просто друзья, – ответила я за нас обоих.

– Хотя вы были бы идеальной парой. Я не хотела вас обидеть. На вечеринках же только и делают, что перемывают друг другу кости и сплетничают. А ты сейчас для светского общества самая подходящая жертва.

Аманда поднялась, чтобы положить себе в тарелку еще несколько сосисок:

– Кстати, Даниэль тоже был на вечеринке, правда, он приехал очень поздно. Он вчера приезжал сюда?

– Я не видела его уже четыре дня, – ответила я. – Но парнишка на конюшне считает, что ему нужно приехать, чтобы покататься на Урагане. Я ему позвоню.

– Обязательно позвони. Он будет очень рад. Кстати, он один из немногих, кто плохого слова о тебе не сказал.

– Прошу прощения, – сказала я и вышла позвонить Даниэлю.

– Привет, – скромно поприветствовала я его. – Я давно о тебе ничего не слышала.

– У меня очень много работы. Кроме того, я не хочу нарушать твою идиллию.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты понимаешь, о чем я говорю. Но я и правда хотел сегодня к тебе заехать. Мне нужно многое тебе рассказать. Часам к пяти вечера я подъеду в Лэндфорд-Хауз. Ты будешь дома?

– А где же мне еще быть? – его ледяной тон изрядно разозлил меня.

– Ну, тогда до вечера.

– Даниэль… – начала было я, но он уже повесил трубку. Я некоторое время еще стояла с зажатой в руке трубкой. Затем положила ее и вышла из библиотеки. По всему дому слышался радостный смех Аманды, ей вторил Лайонел. Я бросилась по лестнице наверх, пробежала по коридору и забежала в свою комнату. Там я присела на софу и попыталась привести в порядок разрозненные мысли.

Чуть позже в комнату без стука зашла Аманда. С хорошими манерами она никогда не дружила.

– Почему ты не вернулась к нам в столовую? Мне уже нужно ехать, Пэгги. Что с тобой? Ты чем-то очень расстроена. Я не хотела тебе причинить боль.

– Ты и не причинила, – я выдержала ее взгляд, потому что знала, что она именно этого и хотела. Молодая женщина просто источала злобу. За несколько последних дней, когда мне довелось пообщаться с ней поближе, мне стало ясно, что ей доставляет особенную радость напоминать мне, что я нахожусь на свободе лишь из-за отсутствия доказательств. Все ее любезные речи на самом деле были пропитаны ядом, который она с большим удовольствием использовала против меня. Было также очевидно, что она пыталась охмурить Лайонела. Но того ее красота и шарм нисколько не трогали. По крайней мере, мне так казалось. В моем присутствии он вел себя с ней, как с малознакомым человеком. А что происходило между ними, когда меня не было поблизости? Я ведь слышала, как они заливались смехом.

– Вы уже звонили Даниэлю? – спросил Лайонел, когда я спустилась в гостиную.

– О да, он должен приехать в пять. Или около того. Но в любом случае, пообещал приехать.

Сара прервала наш разговор, сообщив, что ланч подан.

Даниэль не выходил у меня из головы. Почему он так неприветливо со мной разговаривал по телефону? С одной стороны, я не должна вообще мучиться по этому поводу. Мне это должно быть безразлично. Но с другой стороны, что-то в этом казалось неправильным.

Сара подала десерт. Лайонел облизывал свою ложку и при этом не сводил с меня глаз:

– Пэгги, вам никогда не приходила в голову мысль, что Даниэль Синглтон мог убить Марка? – вдруг спросил он. – Я слышал кое-что в Лондоне об их дружбе. В первую очередь, что они с детских лет хотели одного и того же. Позднее, когда дело дошло до девочек, они стали соперниками. Они часто уводили друг у друга подруг и неоднократно дрались из-за этого.

– Я в это не верю, – отрезала я и отодвинула от себя тарелку с десертом.

Если Даниэль застрелил Марка, то у него должна быть для этого причина. Ревность? Нет, эту версию я сразу же исключила. Даниэль не может быть убийцей, нет, только не он. У Лайонела нет права это утверждать. Я должна была ему сказать об этом, но промолчала.

После ланча мы вышли из дома и отправились к тому месту парка, где в стене был проход. Эдвард как раз замуровывал его. Когда я его поблагодарила, он неприветливо заворчал:

– Для этого я здесь и работаю. В Дартмуре хватает всякого сброда, который шатается тут и там. А эта дыра была для бродяг прямым приглашением в парк.

Мы не стали ему больше мешать и пошли осматривать мраморные скульптуры в парке. Одна изображала молодую женщину в развевающемся платье, другая – юношу с вьющимися волосами, чье мускулистое тело было обвито плющом.

В парке вдруг стало тихо. Солнце, почти спрятавшееся за туманной дымкой, стало походить на тусклый круг грязно-желтого цвета. Лайонел обошел вокруг статуи юноши, ухмыльнулся, но затем его лицо снова приняло серьезное выражение:

– Пэгги, вы не должны забывать, что я ваш друг. Я сделаю для вас все, действительно, все. Пока еще слишком рано демонстрировать вам свои чувства.

– Разумеется, – ответила я и отвела взгляд.

Мы вернулись домой. В Лэндфорд-Хаузе я ощущала себя совершенно бесполезной. Здесь можно в свое удовольствие побездельничать, целиком положившись на Сару и ее мужа, которые идеально ведут дела усадьбы уже много лет.

– Вы не против, если я пойду в библиотеку? – спросил Лайонел в холле.

– Конечно, нет, Лайонел, у меня пока есть кое-какие дела, – ответила я, чтобы остаться одна. Хотя делать мне было абсолютно нечего. Хотя нет, стоило бы перебрать свой гардероб.

Пока я возилась в своей комнате, я то и дело смотрела на часы. Казалось, что минуты ползут нестерпимо медленно, как улитки. Я отчетливо ощущала, что Даниэль должен сказать мне что-то существенное и важное. Но в данный момент он был рассержен на меня.

В большом доме царила мистическая тишина. В окна коридора проникал серый свет. На улице сгустился туман, приглушавший свет и стиравший любые формы. Услышав шаги, я остановилась в ожидании. Сара? Но нет. Наверх по лестнице поднимался Лайонел. Он казался чем-то очень взволнованным. Он был настолько погружен в свои мысли, что заметил меня, когда мы чуть не столкнулись лбами. Из его правой руки выскользнула книга и упала на пол. Он моментально наклонился, чтобы ее поднять.

– Внимательнее, Лайонел! – наигранно весело воскликнула я. – Что читаете?

Он неуверенно засмеялся:

– Я же интересуюсь вами, Пэгги. Вот, кто-то из вашей семьи собрал старые семейные письма в виде книги. Мне захотелось их почитать в тишине.

– Марк никогда не упоминал о такой книге. Но муж редко читал. Так что это за письма, Лайонел?

– Письма ваших предков, Пэгги. Раньше ведь они были совсем другими. Любовные письма всегда писались таким высокопарным языком и перевязывались розовыми, голубыми, красными или желтыми шелковыми ленточками.

– Лайонел, дайте мне эту книгу, – тихо попросила я. – Мне она должна быть гораздо интереснее, чем вам.

– Само собой, – он протянул ее мне.

В растерянности мы некоторое время стояли друг напротив друга. Он пытался пережить эту неловкую ситуацию с улыбкой на лице.

– Даниэль появится здесь через полчаса, – зачем-то сказала я.

– Я знаю, Пэгги, – ответил он и вдруг совершенно неожиданно для меня схватил меня за плечи. – Пэгги, придите же, наконец, в себя! Вы идете по неверному пути!

– Я не совсем понимаю, о чем вы!

– В самом деле? – его гипнотические черные глаза уставились на меня.

– Лайонел, пожалуйста, объясните, что вы хотите?

– Вы действительно не понимаете? – его пальцы словно щипцы сжимали мои плечи. – Речь идет о вашем друге Даниэле. Он же лиса, да, он такой же хитрый и опасный.

– Я не могу согласиться с тем, что вы утверждаете. Даниэль оказался моим единственным другом, когда весь мир от меня отвернулся.

– Это все хитрый расчет.

– Нет, Лайонел, это не так, – энергично возразила я.

Я смотрела на него, он смотрел на меня; мы оба затаили дыхание. Когда он резко притянул меня к себе, мне показалось, что у меня онемело все тело. Его губы потянулись к моим, а его глаза были полны вожделения. Его горячий поцелуй лишил меня воли и при этом вызвал душевную боль.

Несколько секунд я пребывала в полной растерянности, меня словно лишили способности рационально думать. И тогда я подумала о Марке. Я стала колотить Лайонела кулаками, пока он не отпустил меня. Мое лицо горело от ярости, а дыхание стало прерывистым и хриплым.

– Никогда больше этого не делайте! – закричала я.

– Вы же сами этого хотите, Пэгги, – ответил он с такой самоуверенной усмешкой, что я бессильно опустила руки.

– Это неправда, – с трудом произнесла я. – Я люблю Марка.

– Пэгги, вы кое-что забываете, – в его усмешке появилось что-то дьявольское. – Марк мертв. Его кто-то застрелил. Но не вы. Поэтому я хочу вам помочь.

– Вы называете это помощью? – спросила я и коснулась пальцами своих трясущихся губ.

– Да, Пэгги, – спокойно ответил он и указал на пол. – Вы обронили книгу. Когда прочитаете ее, то потом дайте мне, пожалуйста. Я ее еще не дочитал.

С этими словами он поспешил по коридору, оставив меня в полном бессилии. Он даже не потрудился поднять книгу, чтобы мне ее дать. Я подняла ее сама.

Дверь его комнаты захлопнулась. Еще несколько минут я не могла сдвинуться с места. Никто не смел меня целовать. Но он это сделал, и мне это понравилось. Какой стыд!

Жизнь постепенно вернулась ко мне. Я развернулась и ненадолго зашла в свою комнату. Книга, которую я прижимала к себе, будто источала жар. Я бросила ее на кровать и уставилась на нее сверху. Почему Лайонел так интересуется моей семьей?

Издателем книги оказался Алек Лэндфорд. То есть отец Марка. Думаю, в мире существует лишь несколько экземпляров этой книги, и отпечатаны они исключительно для членов семьи.

Первое письмо было адресовано Фредериком Лэндфордом своей тогдашней возлюбленной Холли Маркарт, жившей в Лондоне. В нем предок Марка описывал в 1811 году будущий дом Холли. Судя по его описанию, Лэндфорд-Хауз имел в то время еще достаточно скромные размеры.

Я не дочитала письмо до конца, перелистнула страницу, пробежала глазами по следующему письму. Затем собралась прочитать самое последнее письмо, написанное Алеком Лэндфордом своей последней жене Марии Поделл, когда услышала звук приближающегося автомобиля.

Часы показывали половину пятого. Тем не менее, я выбежала из комнаты и поспешила по коридору к лестничной площадке. Вскоре зазвенел дверной колокольчик, и послышались хорошо мне знакомые, шаркающие шаги Эдварда. Затем зазвучал голос Даниэля.

Я сразу же побежала по лестнице вниз.

– Привет, Даниэль! – поприветствовала я мужчину. Мне стало тепло на душе от одного его вида.

– Привет, Пэгги! Я приехал немного раньше обещанного.

– Ничего страшного! – я смогла преодолеть свое сиюминутное смущение. – Не хочешь пройти в библиотеку?

– Мы там будем одни, Пэгги? – он пожал мою руку. – Ты выглядишь какой-то изможденной.

– Ты считаешь? – я радостно улыбнулась. – Так что, идем в библиотеку? Там нас никто не потревожит.

– То, что я хочу сказать тебе, предназначено только для тебя.

– Хорошо, – я открыла дверь. – Лайонел сейчас в своей комнате.

Вскоре мы сидели в креслах у камина. Я посмотрела на громко тикающие настенные часы. Они показывали без двадцати пять.

– Ты хочешь чаю или предпочтешь что-нибудь выпить? – поинтересовалась я.

– Спасибо, Пэгги, но в данный момент я не хочу ни того, ни другого. Значит, Лайонел Уиндоу еще не уехал?

– Он еще здесь, Даниэль, – вполголоса произнесла я. – И где-то я даже рада этому. По крайней мере, я хотя бы не нахожусь один на один с Гиббонсами. Лайонел им нравится, а меня они с самого начала предпочли бы вышвырнуть.

– Еще чего! В конце концов, это твой дом.

– Пока мой, – сказала я подавленно.

– Пэгги, сейчас речь совершенно не об этом. Мы еще поговорим на эту тему. Я подключил свои связи среди лондонских коллег, и они навели кое-какие справки насчет Лайонела Уиндоу. Один мой приятель сотрудничает с детективным бюро. И они выяснили то, что я предполагал с самого начала. Уиндоу по самые уши в долгах. Его мать, леди Уиндоу, очень нелестно отзывается о своем сыне. Она постоянно ему помогала. Она отдала ему почти все свои украшения, чтобы он смог расплатиться с частью долгов. Возможно, тебе приходилось слышать о знаменитом рубине «Стюарт»? Это один из самых крупных и самых дорогих драгоценных камней на земле. Когда-то он принадлежал английской королевской династии. Из-за этого камня пролилось много крови. Он много раз менял своего владельца. Семья деда Лайонела Уиндоу считалась одной из самых богатых и влиятельных семейств Англии. Его дед приобрел этот рубин на аукционе, чтобы подарить своей жене. Она впервые надела его в виде подвески на балу. Тогда же ее и убили, тело обнаружили в одном из салонов. Рубин исчез. Но полиция быстро выследила вора, который по заказу одной высокопоставленной персоны пошел на убийство и украл камень. Но время допроса вор проглотил капсулу с цианистым калием.

Лорд Уиндоу не смог пережить смерть супруги. Он стал отшельником и спрятал рубин в каком-то сейфе, о котором не знал никто из членов семьи. Незадолго до его смерти его наследник, то есть, отец Лайонела, узнал об этом сейфе. У смертного одра старого Уиндоу он должен был поклясться никогда не продавать рубин.

Отец Лайонела рассказал об этом своей жене. Он умер довольно рано. Так что леди Уиндоу унаследовала все семейное имущество и все украшения, включая рубин. Леди Уиндоу утверждала, что Лайонел знал о камне, но не имел понятия, где он хранится. Но она недооценила своего сына. После того, как Лайонел выставил их дом на продажу, миссис Уиндоу решила перепрятать рубин в банковскую ячейку, поскольку также поклялась своему мужу, что никогда не станет продавать эту драгоценность. Хотя она из-за долгов Лайонела находилась в трудном финансовом положении, она даже и не думала продавать семейную реликвию.

Однако «Стюарт» исчез из сейфа в доме. Если его действительно забрал себе Лайонел, то он мог запросто продать его за границей. Полиция допросила Лайонела, однако он поклялся, что никогда не держал камень в руках. Лишь после смерти своей матери он мог бы стать полноправным владельцем «Стюарта». И ничего нельзя было бы ему тогда предъявить.

– Даниэль, это невероятная история, но я не считаю, что Лайонел способен на такое, – я решила взять под защиту своего гостя. – Вдруг леди Уиндоу лжет?

– Мой лондонский друг, который занимается этим вопросом, считает, что леди Уиндоу не способна на обман, – ответил Даниэль. – Конечно, она огорчена тем, что ее сын такой неудачник. Это понятно.

Он чуть наклонился вперед и посмотрел мне в глаза:

– Пэгги, я советую тебе попросить Лайонела Уиндоу покинуть Лэндфорд-Хауз. Этот человек никогда не являлся другом Марка. У них были лишь деловые отношения, только и всего. С чего вдруг он просто так заявляется в Лэндфорд-Хауз и чуть ли не напрашивается в гости? Ведь так все было?

– Ну да, примерно так. Хотя, конечно, я его сама пригласила остаться. Кажется, ему здесь очень нравится.

– Нисколько не сомневаюсь, – усмехнулся Даниэль.

– Кстати, я ему нравлюсь, – призналась я. – Кроме того, история, которую ты рассказал о Лайонеле и его семье, не имеет ничего общего с тем, что он сейчас здесь.

– Да, но как наследница Марка ты представляешь собой весьма лакомый кусочек для охотников за богатыми невестами.

– По твоему, он надеется, что я выйду за него замуж? – мне вдруг стало жарко от воспоминаний о его страстном поцелуе в коридоре. Даниэлю точно не стоит об этом знать, иначе разразится драма.

– Все может быть. У него сейчас пустой карман, и женитьба на богатой наследнице сможет поправить его финансовое положение.

– Я всего несколько месяцев, как вдова. Которую, к тому же, до сих пор обвиняют в убийстве. Лайонел пообещал мне помочь в поисках настоящего убийцы.

– Как и я? Ну, тогда мы точно найдем убийцу! – саркастично произнес мужчина. – Ну, как говорится, дурака учить – что мертвого лечить. Не смею тебя больше задерживать, Пэгги.

– Даниэль, пожалуйста, – я умоляюще протянула к нему руки. – Ты не должен так со мной говорить. Мы же друзья!

– Да, мы друзья, Пэгги, – произнес он уже не так отстраненно.

– Я бы хотела тебе кое-что показать, Даниэль, – сказала я. – Ты подождешь меня пару минут здесь? Я сейчас приду.

Я была уверена, что оставила книгу с письмами предков Марка у себя на кровати. Но там я ее не нашла. Я перерыла всю комнату, но книга исчезла.

Лайонел? Может, это он был здесь и взял книгу? Я вышла из спальни, поспешила по коридору и постучала в дверь комнаты для гостей.

– Войдите! – крикнул он, и я повернула ручку двери.

Лайонел поднялся мне навстречу, когда я зашла в комнату.

– Пэгги, какой сюрприз! На ваш визит я никак не рассчитывал!

– Лайонел, оставьте болтовню, – сразу осадила его я. – Я ищу книгу. Ага, вот она, – воскликнула я и показала на кровать.

– Простите, Пэгги, это я ее взял. Раз уж у вас гости… Или Даниэль уже уехал?

– Нет, Лайонел. Вы не находите, что неприлично входить в мою комнату и что-либо брать без спроса?

Он виновато улыбнулся и попытался задействовать все свое очарование:

– Но я не хотел вам мешать. Я бы вернул книгу на место.

Его улыбка стала еще шире. Я подумала о том, что мне только что рассказал об этом человеке Даниэль, и решила позднее напрямую спросить его о рубине «Стюарт».

Лайонел взял книгу и протянул ее мне:

– Сообщите мне, когда ваш друг уйдет, хорошо?

Даниэль стоял у окна библиотеки и смотрел на улицу. При моем появлении он медленно обернулся.

– Вот что мне хотелось тебе показать, – я протянула ему томик. – Я пока еще ее всю не прочла, только пролистала. Видимо, отец Марка издал ее на свои деньги. А Лайонел нашел ее в библиотеке. Он очень интересуется этой темой, – тихо добавила я.

– Правда? – Даниэль взял книгу, прочитал ее название и полистал. – Возможно, он ищет надежное место, чтобы спрятать рубин.

– До этого ты говорил, что он предположительно продал его.

– Предположительно. Да, я так сказал. Но вполне возможно, что рубин до сих пор у него.

– И ты думаешь, что он повсюду носит этот камень с собой?

– Это вряд ли. Но где бы он его сейчас не спрятал, это место кажется ему не достаточно надежным, – Даниэль положил книгу на стол. – Мне нужно идти. Хорошенько подумай, Пэгги, хочешь ли ты и дальше держать у себя в гостях этого человека. Я тебе советую выставить его за дверь.

– Я подумаю об этом, – дипломатично ответила я, чтобы снова не злить Даниэля. – Когда ты снова заедешь?

– Пока не знаю. Я просто завален работой.

Мне стало как-то холодно и неприятно. Ощущение того, что я, возможно, стремительно утрачиваю дружбу с Даниэлем, опустошало меня…

Мне не понадобилось сообщать Лайонелу, что Даниэль уехал. Когда я закрыла дверь и обернулась, он уже спускался по лестнице.

– Наконец-то! – крикнул он. – О, Сара, вот и вы! Как вы смотрите на то, чтобы сегодня устроить праздничный ужин и выпить шампанского? Сара, что сегодня может предложить кухня?

– Не желаете жареного фазана, сэр?

– Конечно, Сара! И насколько я вас знаю, он будет превосходен!

– В этом вы можете на меня положиться, сэр.

– И, пожалуйста, лучшего шампанского, которое есть у вас в доме, Сара!

– Ну, это в компетенции Эдварда, – сказала Сара и направилась в сторону кухни.

Я молча слушала этот разговор. Лайонел чувствовал мое возмущение. И смеялся над ним.

– Пэгги, пожалуйста, не злитесь. Вы же не против фазана?

Наконец, я справилась со своим гневом и смогла говорить:

– Лайонел, вы переходите все границы. Вы так не считаете?

– Абсолютно не считаю, – он потянул меня за собой, крепко держа за руку, как упрямого ребенка, и открыл дверь в библиотеку.

– Лайонел, вы… да, вы… У меня просто нет слов, чтобы выразить то, что я о вас думаю.

– Присядьте, – предложил он с улыбкой. – Я знаю, что вы пытаетесь бороться с собой.

– Бороться против чего?

– Против того, что я вам нравлюсь. И что вам нравится мое поведение. Вам нужен мужчина, который вас защитит.

Я села на диван, он развязно плюхнулся в кресло. Его взгляд упал на книгу:

– Вы ее ему показывали?

– Даниэлю? Да, показывала. Но он ничего о ней не сказал, ему нужно было уехать. В конце концов, он очень занятой адвокат. Его работа отнимает у него очень много времени и сил. Кстати, о работе. Чем вы занимаетесь? Я имею в виду, чем зарабатываете?

– Я торговец недвижимостью, как и Марк. Мы работали с ним рука об руку.

– Ах, вот как!

– Удовлетворены? – он поднялся. – Вы наверняка хотите что-нибудь выпить. Налить вам шерри или что-нибудь еще?

– Сейчас мне не хочется алкоголя. Но вы наливайте себе, Лайонел. Ах, да, и вот еще что. Рубин «Стюарт»… Даниэль рассказал мне о нем.

Лайонел держал в руках бутылку виски и стакан. Я не выпускала его лицо из виду, и у меня сложилось впечатление, что упоминание о драгоценном камне выбило его из равновесия. Он засмеялся, налил в стакан виски и сел с ним в кресло:

– И что же Даниэль рассказал о рубине?

– Что он был украден. Из сейфа в доме вашей матери, который вы продали.

– Дом-то? Конечно, Пэгги! Содержать такой огромный дом стоит кучу денег. Моя мать сейчас живет в прекрасной квартире. А рубин? Я не в курсе. Кто мог его украсть?

Он махом опустошил стакан и поставил его на стол.

– Этого я не знаю.

Я не могла говорить этому человеку то, о чем я на самом деле думала. О том, что это он взял рубин и продал его.

– Пэгги, моя мать пообещала отцу перед его смертью, что она никому не продаст рубин. Но ей понадобились деньги. Это признать сложнее, чем сказать, что рубин похитили. Я даже не знал, где он хранился. Сейф располагался где-то в нашем доме, но он был так хорошо замаскирован, что никто не мог его найти. Только моя мать знала, где он находится.

– Наверное, продать такой камень непросто, – продолжала я кружить вокруг этой темы.

– Так и есть. Рубин «Стюарт» должен храниться где-нибудь в музее. Если бы моя мать продала его какому-нибудь музею, люди смогли бы его увидеть. Но это не моя проблема. Моя мать попросила меня продать дом. Я смог его продать и раздать часть ее долгов.

– А, так у вашей матери были долги? – спросила я, стараясь не переусердствовать.

– Именно. Пожалуйста, Пэгги, давайте лучше сменим тему. Я счастлив, что могу провести здесь какое-то время и немного отдохнуть от всех этих досадных проблем. Ведь я могу остаться?

Что я могла ему ответить? Разве это не тот удобный случай, чтобы намекнуть Лайонелу, что его пребывание в Лэндфорд-Хаузе слишком затянулось? Но я не смогла переступить через себя.

Сара снова постаралась. Ужин был великолепен, а лучшее шампанское, которое Эдвард только смог найти в погребе Лэндфорд-Хауза, прекрасно его подчеркивало. Вечер оказался неожиданно приятным.

Я пожелала Лайонелу спокойно ночи. Он проводил меня до лестницы.

– О, один момент! – воскликнула я и вернулась в библиотеку, чтобы взять книгу с письмами.

– Вы еще в состоянии читать? – удивленно воскликнул Лайонел, когда я снова вышла к нему.

– Конечно. По крайней мере, несколько писем я одолею. Спокойной ночи.

Я отшатнулась, когда он попытался привлечь меня к себе.

– Лайонел, нет, – сказала я и побежала вверх.

Пока я переодевалась и готовилась ко сну, я думала о Даниэле. Наверняка его обрадовало бы, если бы я ему сообщила, что Лайонел Уиндоу покинул Лэндфорд-Хауз. К сожалению, я не могла доставить ему такую радость, так как морально оказалась не готова выставить Лайонела за дверь.

Удобно устроившись в кровати, я перечитала несколько писем, в том числе предпоследнее письмо, написанное дедом Марка. В нем упоминался некий сейф, расположенный позади A. D. Письмо было адресовано его будущей жене.

Я захлопнула книгу, положила ее обратно на ночной столик и выключила лампу.

Сейф позади A. D. Бред какой-то. Зачем деду Марка делать из этого сейфа тайну, упоминая его в личном письме? Наверняка там хранилось что-то особенно ценное. Драгоценные украшения, акции, а может и наличные деньги.

Я бы, может, прочитала еще несколько писем, но была настолько уставшей, что мои глаза закрывались сами собой.

Проснулась я непривычно рано. Еще даже не рассвело. Я еще немного подремала, но когда в комнату пробрались первые лучи солнца, снова взялась за книгу. Следующие письма были написаны ее издателем – Алеком Лэндфордом, отцом Марка. В одном из писем я узнала, что эти книги ему напечатал его друг, владевший небольшой типографией. Он был рад любому, даже маленькому заказу.

Алек Лэндфорд тоже упоминал об этом сейфе, и тоже указывал его местонахождение – позади A. D. Якобы, это хороший тайник для ценных вещей, особенно в наши времена, когда люди умирают от голода.

Когда я вышла из комнаты, часы в гостиной пробили семь раз. Книгу я спрятала в ящике комода, под стопкой своего белья.

Когда я проходила мимо комнаты Лайонела, то заметила, что дверь приоткрыта. В постели уже никого не было, значит, он уже встал. По пути в столовую я услышала голоса: Лайонел разговаривал с Сарой. Я замерла на месте, когда услышала свое имя.

– Сара, миссис Лэндфорд может знать, где находится сейф? В нем находятся обличающие… – он заговорил так тихо, что я не смогла разобрать остальные слова.

Я кашлянула, чтобы сообщить о своем появлении.

– Вы так рано встали? – Лайонел натянуто улыбнулся.

– После завтрака мы можем прогуляться верхом, – сказала я.

– Разумеется, Пэгги, – он быстро придвинул мне стул.

Нужно ли мне сейчас выкладывать карты на стол и сообщать, что я невольно подслушала их разговор о сейфе? И о том, что сейф, который так интересует Лайонела и миссис Гиббонс, упоминается в книге с письмами? Лучше нет. Я сама разыщу сейф. И что за обличающие вещи могут в нем находиться? Раньше я доверяла Лайонелу Уиндоу. Но все изменилось.

– Пэгги, что с вами? – Лайонел внимательно смотрел на меня.

– Я совсем забыла поговорить с Даниэлем по поводу Урагана, – ответила я и посмотрела на часы. – Нужно ему позвонить. Еще рановато, но в это время я его точно застану дома. Даниэль ранняя пташка.

– Но, Пэгги… – я проигнорировала его возглас и поспешила из комнаты. В библиотеке я быстро набрала номер квартиры Даниэля. Он сразу же подошел к телефону.

– Ты? В такое время? – удивился он и, как мне показалось, обрадовался. – Что случилось, Пэгги?

– Тебе нужно выгулять Урагана, – сказала я тихо. – И, да, ты мне нужен, Даниэль.

– Пэгги, я приеду до обеда, и мы сможем вместе прогуляться.

– До скорого, – повторила я и положила трубку. Затем медленно вышла из библиотеки и направилась в столовую.

– Лайонел, мы поедем кататься попозже, – сообщила я. – Вернее, не так. Я поеду кататься с Даниэлем. Урагану нужно прогуляться. Вам не обязательно ждать нас.

– Это означает, что вы меня отпускаете? Почему бы и нет! Аманда хотела приехать, так что я могу прокатиться с ней.

– Она может взять Аврору, – предложила я.

Я думала о том, что если Лайонел и Аманда поедут на прогулку, то в их отсутствие я смогу поискать сейф. A.D… Я была уверена, что сейф находится за одной из картин. На стенах в Лэндфорд-Хаузе висело множество ценных полотен и семейных портретов.

Я чувствовала, как Лайонел следит за мной взглядом. Он нервировал меня, и я вздохнула с облегчением, когда появилась Аманда.

– Привет, мои дорогие! Готовы прогуляться?

Как обычно, она чмокнула меня в щеку, а Лайонела одарила кокетливым взглядом.

– Пэгги остается дома, она поедет попозже, – мужчина двусмысленно усмехнулся.

– Да? С кем это? – она недоверчиво посмотрела на меня. – Ах да, с Даниэлем, с этим прохвостом, у которого на меня почему-то нет времени. Пойдемте, мистер Уиндоу, – она протянула ему свою идеально ухоженную руку с ярким маникюром.

Я поднялась в свою комнату, достала спрятанную книгу и спустилась с ней обратно в библиотеку.

A.D. Я огляделась вокруг, затем поднялась с дивана и внимательно осмотрела каждую картину. На всех полотнах стояли подписи: множество имен старинных мастеров. Голландцы, испанцы, англичане и французы. Но инициалов A.D. нигде не было.

Внезапно меня осенило.

– Альбрехт Дюрер, – прошептала я. – Где в этом доме висит картина немецкого художника Альбрехта Дюрера?

Из библиотеки вела смежная дверь в рабочий кабинет. Это было относительно небольшое помещение с традиционно обшитыми деревом стенами и дубовой мебелью. В кабинете висело всего несколько картин.

Я обратила внимание на портрет мужчины с рыжей шевелюрой до плеч и бородатым лицом. Я была уверена, что это один из многих автопортретов Дюрера, которые он написал в последнюю четверть пятнадцатого столетия.

Так и есть. Полотно подписано Альбрехтом Дюрером. Я вдруг так разволновалась, что забыла обо всем. Я сняла со стены портрет в массивной золотой раме, однако никакого сейфа за портретом не оказалось. Значит, нужно найти еще одну картину этого немецкого художника. Автоматически я стала ощупывать деревянные панели на том месте, где висела картина. Когда под моими руками вдруг отскочила дверца, я даже вскрикнула от неожиданности.

И тогда я увидела сейф. Современный, с цифровым кодовым замком. Скорее всего, Марк встроил этот новый сейф на место старого. До меня донесся какой-то шум, мне показалось, что кто-то есть рядом с библиотекой. Я осторожно выглянула в коридор, но никого не обнаружила.

– Сумасшествие, – сказала я себе и вернулась к потайной дверце. Я обследовала деревянные панели и обнаружила два углубления. От нажатия пальцами на них дверца снова открылась. «Но как я узнаю код к замку сейфа?»

Я повесила автопортрет Дюрера на место и вышла из кабинета. В библиотеке я снова осмотрелась. В нише стоял внушительный рабочий стол, за которым Лэндфорды проводили немало времени. Может, Марк записал где-то эту комбинацию цифр? Например, в одной из своих многочисленных записных книжек, к которым он, насколько мне было известно, всегда аккуратно относился.

Я снова почувствовала, что я не одна. Кто-то явно наблюдал за мной. У меня побежали мурашки по спине, когда я услышала едва различимый скрип. Затем наступила абсолютная тишина. Я немного подождала, затем вытащила из стола записные книжки и положила стопкой перед собой. Всего их было двенадцать. Сначала я занялась записными книжками последних двух лет. Мы с Марком были уже женаты.

Увидев почерк Марка, я прослезилась. В своих записях он всегда упоминал меня.

«Сегодня с Пэгги в Карлтоне, – прочитала я. Или вот, – завтра идем с Пэгги в наш любимый китайский ресторан». Кстати, имя Уиндоу тоже упоминалось: «Встреча в Хилтоне. Не уверен в том, что эта встреча не станет пустой тратой времени».

Я стала листать дальше. Несколько дней не было никаких заметок. Затем я насторожилась. 15 августа прошлого года печатными буквами было написано «дверная арка». Слова были обведены красным маркером, без каких либо указаний на то, к чему они относятся.

– Дверная арка, – тихо повторила я. – Связана ли она каким-то образом с комбинацией цифр кода от сейфа? Вполне возможно, – я убрала записные книжки в ящик стола. Ту, что с пометкой про дверную арку, положила в карман. Затем я поднялась и подошла к окну. Отсюда был виден загон для выгула лошадей. При мысли о лошадях у меня сразу потеплело на сердце.

Я заметила Урагана и Флору, которые чаще всего гуляли в загоне вместе. Затем заметила жеребца Шустрого и кобылу Аврору. «Странно, – подумала я. – Почему Лайонел и Аманда не взяли этих лошадей? Может, они вообще не поехали кататься?».

Я взяла книгу, которой так интересовался Лайонел, и вышла из библиотеки. Сара в холле протирала пыль.

В спальне я снова спрятала книгу и записную книжку в нижний ящик комода, где хранилось мое белье. А когда спускалась по лестнице вниз, услышала в прихожей голос Даниэля.

Обрадованная, я поспешила ему навстречу.

– Пэгги! – он и протянул ко мне руки. Для меня было самим собой разумеющимся, что он меня обнял. Сара все еще протирала пыль.

– Привет, – сказала я. – Пойдем сразу к лошадям. Мне нужно многое тебе рассказать. Кстати, Аманда тоже тут.

– Да, я знаю, – сказал Даниэль, – она сказала, что хотела бы прокатиться со мной вместе.

– Она поехала с Лайонелом, а я ждала тебя. Они должны были взять Шустрого и Аврору, но обе лошади в загоне. Я их видела из окна библиотеки. Интересно, каких лошадей они взяли? Джонни точно знает.

Я была так рада приезду Даниэля, что сияла от счастья.

Я внутренне напряглась после того, как Джонни сказал, что ни мисс Коттон, ни мистер Уиндоу в конюшне не появлялись.

– Возможно, они пошли прогуляться пешком, – предположил Даниэль. – Пойду поприветствую Урагана.

– Конечно, – ответила я. Я вспомнила про шорохи, которые слышала в кабинете и в библиотеке, а также ощущение, будто за мной наблюдали. Я решительно отбросила от себя казавшиеся беспочвенными предположения.

Вернулся Даниэль:

– Ураган меня узнал. Но ты все еще не одета для верховой прогулки.

– Не беда. Обувь у меня подходящая. Ну что, поехали?

– Хорошо!

Мы отправились в путь. Ураган буквально танцевал от удовольствия! Даниэль изо всех старался не потерять контроль над жеребцом. Но он управлялся с лошадью так же хорошо, как и Марк. Я с восхищением смотрела на мужчину в седле.

Пока мы скакали галопом, мы практически не общались, лишь изредка обменивались короткими фразами. Мы ехали вдоль леса, пока не достигли широкой поляны. Даниэль придержал Урагана и ловко соскочил на землю. Затем он остановил Флору и помог мне выбраться из седла. Мы сели в траву, а Ураган и Флора стали мирно пастись неподалеку.

Я рассказала Даниэлю о своем открытии. Не стала молчать и о том, что невольно подслушала разговор Лайонела и Сары.

– То, что этот парень появился в Лэндфорд-Хаузе с определенными намерениями, было понятно с самого начала, – сказал Даниэль. – Значит, говоришь, дверная арка?

– Да, это слово было подчеркнуто в записной книжке. Я знаю, что в Лэндфорд-Хаузе множество дверных арок с резными обрамлениями.

– Там еще везде вырезаны римские цифры. Ну конечно! У Марка была склонность к подобным хитростям. Да, видимо он встроил новый сейф незадолго до своей смерти.

– Видимо, в нем лежит что-то очень ценное, Даниэль.

Но он меня не слушал. Его отсутствующий взгляд смутил меня.

– Кстати, – оживился Даниэль, – на следующей неделе оглашают завещание Марка. На самом деле это должно произойти позднее, но я смог ускорить этот процесс.

– Тогда я, наконец, узнаю, на каком я свете. А ты все-таки забавный. Рассказал про завещание как бы между прочим, будто случайно вспомнил. Другой бы сообщил об этом с порога!

– Ну, я такой, какой я есть, ты знаешь. И возвращаясь к Уиндоу – ты должна его вышвырнуть, Пэгги.

– Хорошо, Даниэль, я сегодня поговорю с ним.

– Мне нужно в Эксетер, у меня еще одна деловая встреча, – Даниэль поднялся и протянул мне руки, чтобы помочь встать. Легким рывком он поднял меня на ноги; некоторое время мы стояли вплотную друг к другу.

Он меня сейчас поцелует? Нет, сделал шаг назад, тихо засмеялся и помог забраться в седло. На обратном пути мы молчали. Когда мы приблизились к дому, то увидели Аманду.

– Привет! – крикнула она и с издевкой посмотрела на нас. – Как прошла прогулка?

– Отлично! – ответила я. – А вы где были? Ты и Лайонел?

– Мы гуляли пешком. Мне как-то расхотелось кататься верхом. Лайонел тоже был не в настроении.

Когда Даниэль уехал, а вслед за ним и Аманда, за спиной у меня возник Лайонел:

– Ну, Пэгги, вы довольны?

– О чем вопрос?

– Вы слишком доверяете, Даниэлю, Пэгги.

– Он мой друг, Лайонел, – ответила я и импульсивно рассказала ему о скором оглашении завещания.

– Он это сделал не только ради вас, Пэгги. Если он узнает, что вы богатая наследница, то он предложит вам выйти за него замуж. Он…

– Замолчите! – я бросилась мимо него в дом и быстро поднялась в свою комнату. Мне сразу стало понятно, что в комнате кто-то был в мое отсутствие: шкаф был закрыт плотно, хотя я его оставила приоткрытым. Я открыла нижний ящик комода, куда спрятала книгу с письмами и записную книжку Марка. Они оказались на месте.

Я вспомнила обещание, данное Даниэлю. Приведя себя в порядок, я вышла с книжками из спальни, чтобы поговорить с Лайонелом по поводу его отъезда.

В холле Сара разговаривала с Уиндоу. Кажется, они были чем-то взволнованы. Когда они меня увидели, Сара начала всхлипывать.

– Миссис Лэндфорд, вы должны нам помочь, – пролепетала она и вытерла фартуком уголки глаз. – Эдвард упал с лестницы в подвал. Я как раз просила мистера Уиндоу вызвать врача. Вы не могли бы осмотреть его и выяснить, что он сломал?

– Это ужасно! – искренне воскликнула я и положила книги на трюмо в холле. – Он без сознания?

– Нет, он в сознании. Но он так ужасно стонет от боли!

– Пойдемте, миссис Гиббонс, – сказала я, – мы пока позаботимся об Эдварде до прихода врача.

– Я позвоню доктору и сразу присоединюсь к вам, – пообещал Лайонел.

Мужчина скрылся в библиотеке, а я поспешила с пожилой женщиной через кухню к двери в подвал.

Дверь оказалась закрытой. Наверное, Саре стоило оставить ее открытой, раз ее муж упал с лестницы? К тому же в подвале было темно; я пощелкала выключателем, но лампа внизу не загоралась.

– Лампа не работает, – еще успела произнести я, после чего кубарем полетела вниз и ударилась головой об одну из ступенек. Затем я почувствовала удар, и все вокруг меня погрузилось в темноту.

Через какое-то время я пришла в сознание. Мне казалось, что я переломала себе все кости. Потребовалось еще какое-то время, чтобы сообразить, что случилось.

Я споткнулась? Или меня кто-то толкнул?

– Эдвард! – крикнула я. Затем через какое-то время: – Мистер Гиббонс!

Но никто не отвечал. Застонав, я выпрямилась. Пошевелила руками и ногами. Мне все-таки повезло, и я ничего себе не сломала. В другом конце подвала через крохотное окошко внутрь пробивался дневной свет. Наконец, я встала на ноги и стала осторожно подниматься по ступеням. В голове ухало, к горлу подступала тошнота, но я продолжала карабкаться по лестнице, пока не добралась до двери в подвал. Дверь не поддалась. Я снова подергала за ручку. Меня заперли…

Пытаясь унять нервную дрожь, я села на самую нижнюю ступеньку и задумалась. Это Сара меня столкнула с лестницы? Или Лайонел? Одно ясно точно: они оба заманили меня в ловушку в надежде, что я сломаю себе шею. Но что им давала моя смерть? Ничего. После моей смерти Рику Лэндфорду достанется все.

Почему Лайонел так интересовался старыми письмами Лэндфордов? Может, он знает, что хранится в сейфе?

Меня трясло так, что у меня стучали зубы. Как долго я уже нахожусь в подвале? Наверное, меня и не собираются выпускать. Спускался ли кто-нибудь в подвал, пока я лежала без сознания?

Постояв некоторое время у поручня лестницы в самом низу, я двинулась вдоль прохода к маленькому окошку. Оно оказалось так высоко, что мне понадобилось бы два моих роста, чтобы дотянуться до него руками. Что-то прошмыгнуло мимо по каменному полу. Крыса? К счастью, я их не боялась.

Я вернулась к лестнице и снова поднялась наверх. Дверь была по-прежнему заперта. Я заколотила в нее кулаками и стала звать на помощь.

Меня знобило, сердце выпрыгивало из груди. Силы вдруг оставили меня; я села на верхнюю ступеньку лестницы и разрыдалась.

Через какое-то время – даже не знаю, сколько прошло времени – дверь распахнулась.

– Пэгги, боже мой, что случилось?

– Даниэль? – спросила я недоверчиво. – Откуда ты знаешь, что я здесь?

– Я и не знал. Мне пришлось перерыть весь дом в поисках тебя. Сделав все важные дела в Эксетере, я сразу же поехал обратно. Меня все время что-то беспокоило. Никого, кроме Эдварда в доме не оказалось. Когда он меня увидел, то сказал, что все тебя ищут. Сказал, что ты пропала несколько часов назад.

Он помог мне выйти из подвала и отвел на кухню.

– Даниэль, это все какое-то безумие, – я рассказала ему о том, что произошло на самом деле. – Это была ловушка. Эдвард не падал с лестницы, его даже не было в подвале. Но для чего это все?

– Давай я сначала займусь твоей раной на голове. Как ты себя чувствуешь?

– В целом все могло быть и хуже.

Мы с Даниэлем молча зашли в мою ванную комнату. Он быстро обработал мне рану антисептиком и наклеил пластырь. Снизу послышались голоса.

– Они вернулись, – констатировал Даниэль и задумчиво посмотрел на меня. Складывалось впечатление, что он не особенно поверил в мой рассказ.

Сара зашла в мою комнату:

– Ах, вот вы где, миссис Лэндфорд. Мы вас обыскались.

– Послушайте, дорогая миссис Гиббонс, – ответила я. – Вы сказали мне, что ваш муж лежит внизу в подвале. Мистер Уиндоу утверждал то же самое. Но ваш муж в порядке, с ним ничего не случилось. Может, объясните?

– Я такое утверждала? – возмутилась пожилая женщина и умоляюще посмотрела на Даниэля. – Сэр, это неправда! Миссис Лэндфорд это выдумала!

– Пэгги была в подвале, – ответил Даниэль. – И она утверждает, что кто-то столкнул ее со ступенек.

– Мистер Уиндоу подтвердит вам, что это не так, – она повернулась к Лайонелу.

– Хорошо, тогда пойдемте вниз, – сказала я. Мне стало смешно. Я не могла этого выдумать! Я прекрасно помню, как спустилась вниз и положила на комод в гостиной книгу с письмами и записную книжку, как только узнала про падение Эдварда с лестницы.

Я растерянно посмотрела на Даниэля и затем подошла к комоду. Когда я обнаружила под стопкой белья обе книги, я резко поднялась, и комната завертелась перед моими глазами. Даниэль едва успел меня поймать и отнес на кровать.

– Пэгги, что с тобой?

– Даниэль, ты думаешь, что я сумасшедшая? Я точно помню, что после того, как ты уехал, я поднялась в свою комнату. Там я умылась, причесалась и достала из ящика обе книги. Затем я спустилась вниз; в холле стояли Сара и Лайонел. Они были чем-то ужасно взволнованы и сказали мне, что Эдвард упал с лестницы в подвал и что-то себе сломал.

– Я увиделась с мистером Уиндоу гораздо позднее. Уже после того, как вы пропали. А последний раз я вас видела за завтраком. Мы не встречались с вами в холле, могу в этом поклясться.

– Оставьте нас, Сара, – попросил Даниэль. – Миссис Лэндфорд сейчас нужен покой.

– Хорошо, сэр. Но ведь вы меня знаете целую вечность. Вы были еще ребенком, когда я нянчилась с вами и с покойным Марком!

– Я знаю это, Сара, – Даниэль приветливо ей улыбнулся.

Она вышла из комнаты. Слезы сразу же непроизвольно полились у меня из глаз и закапали на подушку.

– Я этого не понимаю, – проговорила я сквозь рыдания. – Ты кому веришь больше – мне или Саре?

– Пэгги, тебе сейчас нужно успокоиться.

– Значит, ты думаешь, что я спятила. Книги снова оказались в моем комоде с вещами. Хотя я их точно оставила внизу в гостиной.

– Пэгги, только успокойся. Ты можешь сделать вид, будто ты все это придумала?

– Не понимаю, к чему ты клонишь!

– Я тебе сейчас объясню… – он тихо рассказал мне о своей идее.

Сначала я удивленно слушала его, но потом кивнула:

– Хорошо, Даниэль, – согласилась я. – Давай так и сделаем.

Даже не знаю, о чем подумали миссис Гиббонс и Лайонел, когда я спустилась на ужин в столовую. Я приняла душ, замазала синяки, поменяла пластырь на ссадине на голове и переоделась.

Лайонел уже сидел в столовой. Сара как раз подавала первое блюдо, когда я вошла.

– О, а я подумала, что вы сегодня не будете ужинать, – воскликнула женщина непривычно дружелюбно. – Я собиралась вам отнести еду в комнату.

– Я вполне хорошо себя чувствую, миссис Гиббонс. Привет, Лайонел. Сожалею, что, возможно, заставила вас поволноваться.

Мужчина захлопал ресницами, глядя на меня, и улыбнулся:

– Пэгги, я действительно очень беспокоился за вас. То, что вы могли быть в подвале, нам и в голову не пришло.

– Ну да, я видимо о чем-то задумалась. Видимо, хотела сходить за вином и споткнулась.

– Однако я вижу эту ситуацию по-другому, – Лайонел понизил голос. – Ведь вы же были вместе с Даниэлем.

– Все верно. Мы вместе были на прогулке, затем он привел меня к дому. Там мы встретили Аманду. Затем я встретила вас, да… И пошла в свою комнату.

Я занялась салатом.

– До этого момента все точно так и было. А вот о том, что происходило потом, я могу только догадываться. Возможно, Даниэль вернулся обратно и встретил вас в холле. Он решил вас устранить. Он предложил вам выпить вина, вы пошли за ним в подвал, он последовал за вами и…

– Да, так могло быть. Только зачем ему меня убивать, Лайонел? Назовите хоть одну причину?

– Завещание. Даниэлю известно его содержание. И наверняка он в дружеских отношениях с Риком.

– Вполне возможно.

– Рик пообещал ему кругленькую сумму, если тот вас убьет. Для племянника Марка вы убийца его дяди. Как и для многих других.

– Мне это известно.

– Но Даниэль и Марка убил по той же самой причине.

– То есть, по-вашему, Рик хочет завладеть наследством, так? – я сделала вид что задумалась. – Вы также говорите, что он считает меня убийцей Марка. Но если он дружит с Даниэлем, в таком случае он должен знать, что это Даниэль убил Марка, а не я.

Я не сводила с мужчины взгляд и думала, насколько далеко он готов зайти.

– Да, это верно. Об этом я как-то не подумал. Но ведь возможна связь Даниэля с Риком, который унаследует все в случае вашей смерти?

– Это вполне возможно, Лайонел.

После ужина мы отправились в библиотеку. Время от времени я ловила на себе взгляды Лайонела. Что он еще задумал? И почему хочет от меня избавиться? Определенно, это каким-то образом связано с сейфом. Ведь я на самом деле видела Сару и Лайонела вместе в холле, и они мне рассказали, что Эдвард тяжело поранился, упав с лестницы в подвал.

Теперь мне нужно было задействовать все свое самообладание, чтобы выяснить, что же все-таки замыслили миссис Гиббонс и мистер Уиндоу. Я была счастлива, что Даниэль мне поверил. А я? Я тоже ему доверяла. То, что Лайонел о Даниэле рассказывал, могло относиться в действительности и к нему самому. С Риком я не была знакома вообще. Он жил в Австралии, что, само по себе, ничего не объясняло. Наверняка, он неоднократно бывал в Англии. Лайонел мог познакомиться с Риком у Марка. Меня только удивляло, почему Марк мне так и не представил этого племянника. Он никогда не упоминал о его визитах. И вообще играет ли Рик во всей этой истории роль, которую ему приписывает Лайонел?

Мне оставалось надеяться лишь на то, что Даниэль подоспеет вовремя, когда Сара и Лайонел снова попытаются меня убить.

Посреди ночи я проснулась. Я села в кровати и прислушалась. В коридоре послышались шаги. Кто-то старался идти очень тихо, но паркет периодически предательски поскрипывал.

Я встала, накинула халат и тихо открыла дверь. Человек уже спустился по ступеням вниз в холл. Я поспешила следом. Перед дверью в библиотеку я замешкалась. Мне показалось, что сзади меня кто-то стоит. Я резко обернулась и чуть не вскрикнула от изумления. Но мне быстро зажали рот рукой.

– Тихо, Пэгги, это же я, Даниэль!

– Ты здесь, – все еще недоверчиво прошептала я, чувствуя, как камень спадает с сердца.

– Ну, конечно. Марк и я знали тайны этого дома. Из семейного склепа прямо к дому ведет подземный ход. Через незаметную дверь можно попасть прямо в холл, она находится рядом со шкафом. Ее можно сдвинуть в сторону; там есть невидимый механизм, который надо нажать, и дверь отъедет в сторону. Ты же не думала, что я тебя оставлю здесь одну?

Даниэль говорил очень тихо и быстро.

– Даниэль, я жутко боюсь. Как хорошо, что ты здесь. Кто-то в библиотеке.

– Я знаю. Это Лайонел.

– Тогда он ищет сейф. Значит, он прочитал письма отца Марка, в которых говорилось о сейфе.

– Скорее всего. То, что ему помогают в этом Сара и Эдвард Гиббонс, меня очень разочаровывает.

– Они же считают меня убийцей Марка. И потому с такой ненавистью ко мне относятся. Может, поэтому.

Когда мы услышали шаги, спрятались за комод. Дверь в библиотеку распахнулась, и мы прижались к стене. Лайонел в своем длинном халате поспешил по лестнице наверх. Его самого мы не видели, лишь тень на фоне освещенного дверного проема. Но его было легко опознать по движениям и осанке.

Когда мы убедились, что Уиндоу вернулся в свою комнату, мы зашли в библиотеку. Даниэль закрыл дверь и включил свет. Дверь, ведущая в рабочий кабинет, была открыта. Мы зашли туда и тоже включили свет.

Автопортрет Альбрехта Дюрера висел немного криво. Значит, Лайонел знал, где находится сейф. Но так же как и мы, он не знал комбинацию, открывающую замок сейфа.

– Даниэль, пожалуйста, останься здесь на ночь. В гостевой комнате, которая рядом с моей спальней.

– Я так и собирался сделать. Только об этом никто не должен знать.

– А когда ты завтра утром уйдешь из дома по подземному ходу, я приведу в порядок постель.

– Я и сам это сделаю, Пэгги.

Держась за руки, мы поднялись по лестнице. Вскоре я уже лежала в своей постели. В этот раз я быстро заснула: мне было спокойно, ведь на Даниэля можно было положиться.

Вчера, когда Даниэль объяснял мне свой план, и еще ночью, когда мы несколько минут сидели в моей комнате, все казалось довольно просто.

Но в это утро я чувствовала себя не готовой. Я долго не могла заставить себя вылезти из кровати. Затем кое-как встала, без особой радости подошла к окну и раздвинула шторы. Все небо было затянуто серыми облаками. Как ни странно, такая погода подбодрила меня.

Синяки на теле и голове потемнели, но уже не болели так сильно. Рана на лбу быстро заживала; я даже не стала клеить на нее лейкопластырь, лишь прикрыла челкой.

Лайонел ждал меня внизу в холле. Когда я спускалась по ступеням, он как-то злобно на меня посмотрел, но затем быстро изменил выражение лица и заговорил подчеркнуто вежливо:

– Ну как, Пэгги? Поедем сегодня кататься?

– В такую погоду? Что-то совсем неохота, – ответила я. – Но для начала, доброе утро, Лайонел.

– О, простите, – смутился он. – Я не хотел завтракать без вас. У голодного мужчины редко когда хорошее настроение.

– Тогда давайте завтракать!

Мрачное лицо Сары, которая нас обслуживала, тоже не сулило ничего хорошего. Лишь когда она смотрела на Лайонела, ее лицо светлело. Они неоднократно перекидывались между собой взглядами, что лишний раз подтверждало, насколько парочка спелась.

Лайонел был не особенно разговорчивым. Он оживился только тогда, когда мы вышли из дома и направились к конюшне. Я то и дело оглядывалась по сторонам, но Даниэля нигде не замечала. Вчера ночью в моей комнате он сказал, что я могу спокойно отправляться с Лайонелом на прогулку верхом, а он будет неподалеку.

Джонни уже седлал Шустрого и Флору. Перед тем, как сесть в седло, я посмотрела на загон. Ураган стоял у самой ограды и смотрел на меня.

Лайонел ловко запрыгнул в седло. Я посмотрела на Джонни, и он мне вдруг подмигнул. Что это должно значить? Неужели Даниэль втянул в это и мальчишку? Я знала, что они находят друг с другом общий язык.

Лайонел ждал меня, сверля своими серыми глазами:

– Пэгги, чего же вы медлите?

– Туман сгущается. Может, стоит отказаться от прогулки?

– Да посмотрите на небо! Солнце просматривается сквозь туман, так что скоро облака разойдутся.

Почему Лайонел так настаивал, чтобы со мной прокатиться? То, что мне предложил Даниэль, было довольно опасно. А если Лайонел прав? То есть, это Даниэль убил Марка, и тогда все будет именно так, как Лайонел сказал. Но он хотел что-то забрать из того сейфа, и в этом не было никакого сомнения.

Вдруг меня осенило ужасное предположение. Почему же мне раньше не приходила в голову эта мысль? Лайонел и Даниэль были сообщниками! Даниэль знает содержимое завещания Марка. И он знает, что Рик Лэндфорд унаследует все после моей смерти.

Пока мои мысли стремительно сменяли друг друга, мы приближались к топям. Туман сгустился, и я стала осознавать опасность ситуации.

– Лайонел, мы должны вернуться! – крикнула я вслед исчезнувшему в тумане мужчине.

Никакого ответа, как будто Уиндоу и Шустрый растворились в серых клубах тумана. Моя кобылица вдруг нервно затанцевала, встала на дыбы, затем резко скакнула вперед. Я не удержалась и вылетела из седла. Топот лошадиных копыт моментально растворился в тумане.

Начал накрапывать дождь. Я все еще лежала на покрытой мхом земле, оглушенная падением, и пыталась справиться с паникой. Дождь усилился, через пару минут я уже промокла насквозь. Я поднялась на ноги. Где-то рядом чавкала и хлюпала трясина.

– Даниэль! – крикнула я. – Даниэль!

Но мой голос звучал глухо и тут же поглощался туманом. Если Даниэль и Лайонел на самом деле сообщники, то мне уже никто не поможет. Я осторожно ощупала ногой почву вокруг себя. Мне вдруг стало понятно, что я совершенно одна в этой глуши. Меня трясло от холода. Промокшая одежда противно липла к телу, а мокрые пряди волос то и дело лезли в глаза.

Я стояла на одном месте и думала о том, как отсюда выбраться. Мое внимание тут же привлек шум, похожий на шлепанье шагов по лужам. Кто-то находился совсем рядом, кто-то, кто заманил меня в болото и сейчас наблюдал за каждым моим движением.

Лайонел? Даниэль? Но если я утону в болоте, то мое тело никогда не найдут. Если это произойдет, то с передачей наследства возникнут проблемы. Могут продлиться годы, прежде, чем племянник Марка сможет вступить в право наследования. Значит, тот, кто хочет от меня избавиться, должен предоставить полиции труп миссис Лэндфорд.

Возможно, этот мерзавец попытается утопить меня в болоте, а потом скажет полиции, что пытался меня спасти, но было уже слишком поздно.

Странно, что и Флора от меня сбежала. Она испугалась, но чего?

Дождь уже не поливал так сильно, но я по-прежнему не имела понятия, в какую сторону нужно идти, чтобы выбраться из трясины. До меня донеслось фырканье. Лошадь? Флора вернулась обратно?

– Флора! – закричала я. – Флора! Я здесь!

Клочья тумана колыхались над трясиной. Я непроизвольно подумала о болотной ведьме, о которой мне не раз рассказывал Марк.

Туман сгустился. Неожиданно что-то огромное возникло передо мной. Глухой голос позвал меня по имени. Кто это? Лайонел? Даниэль? Я уже никому не доверяла. Они были сообщниками и договорились меня убить.

Я отшатнулась назад и спряталась за куст, едва справляясь с начинающейся истерикой.

– Пэгги! Пэгги! – снова закричал тот же самый голос. На этот раз я отчетливо разобрала голос Даниэля. Нужно ли ему отвечать?

Я не шевелилась. Большим пятном оказался Ураган, его точеная голова вынырнула из тумана рядом со мной, едва не коснувшись меня мокрыми ноздрями. Затем я увидела, как всадник соскользнул на землю.

– Пожалуйста, Пэгги, ответь, если ты меня слышишь! – в его голосе слышалось неподдельное волнение. Я сдалась.

– Здесь, – отозвалась я, клацая от холода зубами.

– Пэгги! – Даниэль тут же подбежал ко мне. – Пэгги, боже мой, я чуть не потерял тебя навсегда. Трясина начинается отсюда буквально в нескольких шагах. Если угодишь туда – считай, все пропало.

Он обнял меня и прижал к своей груди.

– Даниэль, мне казалось… – дальше говорить я была не в состоянии.

– Флора вернулась в конюшню. Одна. Тогда я понял, в чем дело. Я поискал Лайонела, но нашел только Шустрого. Обе лошади прискакали обратно в Лэндфорд-Хауз. Как это могло случиться?

– Ты думаешь, что Лайонел тоже где-то упал с лошади? – спросила я, пока Даниэль помогал мне забраться в седло. Ураган был достаточно сильной лошадью, чтобы увезти нас обоих, так что Даниэль сел сзади меня.

– Хорошо, что я более-менее знаю тропы в этих топких местах. И Ураган мне помог. Лошади ведь умные животные. Ураган тебя любит, это он нашел твои следы. Пэгги, я не знаю, как бы я жил дальше, если бы с тобой что-то случилось!

Мужчина стянул с себя куртку, набросил мне на плечи и растер руки. Непромокаемая куртка быстро согрела меня. Мне стало стыдно за то, что я подозревала Даниэля. Но беспредельный страх помутил мое сознание.

Ураган знал дорогу так же хорошо, как и Даниэль. Вскоре мы оказались на безопасной территории. Даниэль рассказал, что он прятался в конюшне, когда я уехала вместе с Лайонелом.

– Я следовал за вами, но в какой-то момент потерял из вида. А затем увидел Флору, но уже без тебя. Вскоре прискакал и Шустрый.

– А Лайонел? Где он может находиться? Если Шустрый и его сбросил, значит, лошади испугались одновременно.

– Мне кажется, я слышал выстрел или громкий хлопок.

Дождь все еще накрапывал. Ураган перешел на галоп. Через несколько минут Даниэль уже спрыгнул с седла и помог мне спуститься вниз. Тут же подоспел Джонни:

– Мисс Пэгги, слава богу! Я так волновался за вас! Мистер Уиндоу недавно был здесь. Он был очень разгневан и искал вас.

– Где он? – спросил Даниэль.

– Снова отправился на болото, чтобы вас найти. А вот и он! – мальчик указал на Лайонела, насквозь промокшего, как и я.

Лайонел был вне себя. Разъяренный мужчина накинулся на Даниэля.

– Вы напугали лошадей! – закричал он на моего друга. – Выстрелом из винтовки. Я ее нашел.

– Хватит нести ерунду! – ледяным тоном ответил Даниэль. – Где винтовка?

– Я принес ее. Вот она, эта винтовка. Или ружье, точно не знаю, как вы это называете, я в оружии не разбираюсь. Вот и ваши инициалы, Д.С.

– Да, это мой дробовик, – согласился Даниэль. – Но я ума не приложу, как он мог здесь оказаться. Все оружие я храню в сейфе у себя в квартире в Эксетере. Я… – тут он присвистнул. – Ну конечно, Аманда. Это она, больше никто. Она влюблена в вас, мистер Уиндоу.

– Ну, и что? – Лайонел заносчиво ухмыльнулся. – Я не просил ее приносить мне ружье. Пэгги, вы должны были слышать выстрел.

– Я ничего не слышала.

Мне было ужасно холодно. Я хотела как можно быстрее вернуться домой и принять горячую ванну.

– Но ведь Флора слышала выстрел и сбросила вас. Шустрый сделал то же самое со мной. И я слышал третью лошадь, которая фыркала рядом со мной. Это был Ураган, и на нем были вы, Синглтон.

С меня было довольно. Я гневно посмотрела на обоих мужчин и побежала к дому. Распахнув дверь, я увидела Сару и Аманду.

– Пэгги! – воскликнула подружка Даниэля. – Вот ты где!

Я не отреагировала и поспешила по ступеням вверх. В своей комнате я сорвала с себя мокрые вещи и встала под горячий душ. История с винтовкой выглядела вполне правдоподобно. Возможно, Даниэль все-таки как-то связан с преступлением. Хотя, то, что они с Лайонелом сообщники, мне уже не казалось. Или они вдвоем разыгрывают передо мной хорошо срежиссированную комедию. Но Даниэль мог легко убить меня, просто толкнув в опасную трясину. И этого не сделал. Потому что Лайонел был поблизости. Но если они вдвоем хотели одного и того же, им не нужно было притворяться друг перед другом.

– Я точно сойду с ума, – проговорила я и закрыла глаза.

После ванны мне стало гораздо лучше. Я решила сегодня же уехать в Лондон – Лэндфорд-Хауз опостылел мне за последние дни окончательно.

Даниэль дожидался меня внизу в холле. Я вернула ему куртку.

– Благодарю тебя за то, что ты меня спас. Даниэль, я уезжаю. Возвращаюсь в Лондон.

– Я понимаю тебя. Но мы же хотели поймать Лайонела с поличным! – добавил он, понизив голос.

– Даниэль, это ты стрелял, чтобы напугать лошадей? – если честно, я не хотела задавать этот вопрос, но он слетел у меня с губ произвольно.

– Пэгги, ты в это веришь? – он нахмурил брови.

– Я больше не знаю, кому и во что верить. Кажется, Лайонел действительно был озабочен тем, что со мной произошло.

– Пэгги! Пэгги! Прошу тебя, приди в себя! Лайонел разыгрывает спектакль. Какую роль во всем этом играет Аманда, я пока не знаю. Могу тебе лишь сказать, что вчера она мне заявила, что хочет выйти за муж за мистера Уиндоу. И просила меня ее отпустить.

Мужчина отвел меня в библиотеку и указал на плафон:

– Там есть потайное отверстие. Из гостевой комнаты можно видеть часть библиотеки.

Я словно прозрела:

– Все-таки за мной кто-то наблюдал, когда я вынимала записные книжки Марка и изучала их на письменном столе. Оттуда сверху видно стол?

– Да, конечно. Марк и я в детстве неоднократно оттуда подглядывали. Пэгги, я прошу тебя, не совершай ошибки. Не надо подозревать меня в сговоре с Лайонелом.

– Даниэль, но…

– Послушай, я слишком хорошо тебя знаю и вижу насквозь. Историю с ружьем придумал Лайонел. Тем самым он хочет отвести от себя подозрение. Хочет, чтобы ты поверила в то, что это я убил Марка. Но подумай хорошенько. Я помог тебе. Я… люблю тебя.

– Даниэль, я бы не хотела сейчас… Скажи, тебе известно содержание завещания Марка? Ведь ты был его другом и его адвокатом.

– Содержания я не знаю, Пэгги. Можешь мне поверить. Марк лишь один раз упомянул, что переделал завещание в твою пользу. Если бы он не женился на тебе, то все бы унаследовал Рик Лэндфорд.

– Может, Лайонел и Рик знакомы?

– Не думаю. От Марка я знаю, что Рик не испытывает проблем с деньгами. Он не рвется получить наследство. Мне кажется, ты подозреваешь всех нас: меня, Рика и Лайонела. Три сообщника, которые решили убрать тебя и Марка, чтобы завладеть большими деньгами.

Я густо покраснела и опустила взгляд.

– Пэгги, это не так. Рик вообще здесь не причем, а вот Лайонел как раз очень даже замешан. Он мог и Марка застрелить. В сейфе, который никто из нас не может открыть, находится что-то, для Лайонела жизненно необходимое. У него куча долгов. Он должен каждому второму.

Я постепенно снова прониклась доверием к Даниэлю. Его четкие формулировки убедили меня в его правоте.

– Прости меня, – тихо попросила я и протянула ему свою руку. Он схватил ее и прижался к ней губами.

– Пэгги, тебе не за что просить прощения. Ты сейчас сбита с толку. Неудивительно. Сначала судебный процесс по делу об убийстве, затем приговор и ежедневный стресс в этом доме. Мне кажется, Лайонел собирается. Он уезжает.

– Но ведь мы же собирались устроить ему ловушку?

– Не волнуйся, Пэгги. Лайонел тайно проберется в дом. Аманда и Гиббонсы тут же сообщат ему, если увидят или найдут что-нибудь интересное для него. Гиббонсами я займусь чуть позже. Скорее всего, тебя столкнули с лестницы, чтобы поискать сейф и комбинацию от замка. Думаю, они не хотели тебя убивать, лишь собирались на время устранить.

– А сегодня? Это Лайонел выстрелил, чтобы напугать Флору, и чтобы она меня сбросила? Я не уверена, что слышала выстрел.

– Из ружья стреляли, я его осмотрел. Ты наверняка была настолько взволнована, что не услышала выстрел. Шустрого Лайонел отпустил, чтобы дать нам понять, что и жеребец испугался. Пэгги, мы сегодня же едем в Лондон. Там мы разыщем нотариуса, объясним ситуацию и попросим его зачитать завещание. Ты осилишь эту поездку? Можешь по дороге поспать, мы поедем в моей машине.

– Согласна, – сказала я. – Может, Марк мог точнее описать эти дверные арки? Ведь их в Лэндфорд-Хаузе такое множество!

– Об этом я тоже думаю. Лучше выпей немного, – он протянул мне стакан с виски. Я сделала большой глоток, и крепкая жидкость разлилась теплом по всему телу.

В библиотеке появилась Сара:

– Миссис Лэндфорд, мистер Уиндоу просил за него попрощаться. Он уехал. Мисс Коттон тоже уехала, – экономка с упреком посмотрела на меня, а затем повернулась к Даниэлю. – Сэр, от вас я этого не ожидала.

С этими словами она вышла из помещения.

– Я бы предпочла вышвырнуть Гиббонсов из дома.

– Мы найдем какой-нибудь выход, Пэгги. Когда мы можем ехать?

– Я только захвачу свою сумочку и возьму кое-что из вещей. Мы будем ночевать в Лондоне?

– Думаю, так будет лучше. Все-таки путь не близкий. И уже поздно. Чтобы съездить туда и обратно, нужно выезжать рано утром.

Сара зашла в мою комнату, когда я собирала дорожную сумку:

– Вы уезжаете? – спросила она. Невозможно было не услышать триумф в ее голосе.

– Да, в Лондон, миссис Гиббонс. На оглашение завещания моего мужа. Мистер Синглтон отвезет меня.

Женщина осмотрелась в моей комнате.

– Когда вы вернетесь?

– Может, завтра, может, послезавтра. В зависимости от ситуации.

Позднее, когда мы уже сели в машину и поехали в Эксетер, чтобы забрать еще и дорожную сумку Даниэля, он сказал:

– Я уверен, что Лайонел и Аманда не будут терять времени. Либо он пообещал Гиббонсам большую сумму денег, чтобы те помалкивали, либо он настолько сильно настроил их против тебя, что они рады делать что угодно, лишь бы тебе навредить. Марка они боготворили. Это не стоит забывать и нужно учесть, если дело дойдет до суда.

– Да, Даниэль, так и есть. Гиббонсы убеждены, что это я убила Марка. Лайонелу это только на руку. Ему нужно лишь периодически поддерживать костер этой ненависти. А Аманда? Какую роль она во всем этом играет?

– Аманда расчетлива. И она красива. Лайонел падок на красивых женщин, и она это использует.

С пунцовым лицом я вышла вслед за Даниэлем из старинного особняка, в котором располагалась нотариальная контора. Оглашение завещания состоялось. Я оказалась единственной наследницей. Гиббонсам не досталось ничего. На самом деле, они должны были присутствовать при оглашении. Но нотариус посчитал, что при описанных мной и Даниэлем обстоятельствах в этом нет необходимости. Рик Лэндфорд в завещании вообще не упоминался. Более того, нотариус сказал, что если со мной что-нибудь произойдет, то он и в этом случае ничего не получит.

– Больше всего меня интересует адресованное мне письмо, – сказала я взволнованно.

Да, к завещанию прилагалось запечатанное письмо, которое могло быть открыто только мной.

– Я отвезу тебя в твою квартиру, Пэгги. А примерно через час заберу, и мы сможем где-нибудь вместе поужинать.

– Договорились. Мне не терпится открыть письмо Марка.

– Это можно понять.

– Может мне его сейчас открыть? – нервничая, спросила я, когда мы подъезжали к дому.

– Нет, Пэгги, ты должна сделать это одна. Если захочешь, потом расскажешь мне, о чем Марк тебе написал.

– Ты прав, Даниэль, – я благодарно улыбнулась спутнику. Как же я могла его в чем-то подозревать?

Даниэль остановился у дома рядом с Гайд-парком, в которой располагалась моя квартира. Я вдруг поняла, что стала весьма состоятельной женщиной. Но счастливее меня это не сделало. Да и к богатству надо еще привыкнуть. Когда Марк был жив, я никогда не задумывалась о нашем финансовом положении. Марк никогда об этом и не говорил. У нас были деньги, и мы могли многое себе позволить. Мне все это казалось вполне естественным. Но сегодня, после того, как я поставила множество подписей, позволяющих мне свободно распоряжаться суммами на банковских счетах, у меня даже закружилась голова.

Сидевший рядом Даниэль будто читал мои мысли:

– Не бойся, Пэгги, я тебе помогу во всем разобраться. Хочешь, я провожу тебя наверх?

– Нет, нет, в этом нет необходимости.

– Хорошо, – он вышел из машины и открыл мне дверь. Затем снова сел за руль и рванул с места. Я открыла садовые ворота и вскоре подошла к своей двери. Судя по всему, соседей не было, чему я была очень рада. Они тоже безоговорочно считали меня убийцей Марка.

Зайдя в квартиру, я первым делом захотела развернуться и сбежать. Но я смогла подавить в себе эту боль. Взяв себя в руки, я открыла дверь в гостиную. Белый ковер исчез. Я знала, что Даниэль убрал его, поскольку пятно крови уже невозможно было вывести. Я прошла в спальню, поставила сумку с вещами, затем вернулась в гостиную, села на диван и достала из сумочки завещание. Оно лежало вместе с письмом в отдельном конверте. Завещание я положила на столик у дивана и ножом для бумаг вскрыла письмо.

В нем была всего одна страница. Сначала Марк написал, что он сильно любит меня, и что я сделала его жизнь прекрасной. Затем еще кое-что:

– Если я умру, то ты станешь моей наследницей. Поэтому ты должна знать цифры от кодового замка сейфа. Сам сейф находится за автопортретом Альбрехта Дюрера в маленькой рабочей комнате рядом с библиотекой. Комбинацию цифр ты найдешь на дверной арке прохода от холла к коридору, ведущему в голубой салон. Там есть римские цифры.

Это письмо предназначено только для твоих глаз, Пэгги. Но я надеюсь, что мы состаримся вместе. А также на то, что когда-нибудь смогу сам уничтожить это письмо. Но этого я не знаю. Человек, который ежедневно общается с множеством других людей, и который, будучи бизнесменом, вынужден с большим трудом пробиваться наверх, всегда находится в опасности. Содержание сейфа очень ценно. Убедись в этом сама. Ах да, ты должна нажать на два углубления по бокам деревянной панели, и тогда откроется дверка, которая закрывает сейф. Ты была всем для меня в жизни, Пэгги. Твой Марк.