Муки обольщения

Глава 13

В течение последующих восьми дней Ной продолжал находиться в состоянии приятного замешательства. Долгая и утомительная поездка давала возможность как следует поразмыслить над тем, о чем ему рассказала Джесси. Он уже хорошо представлял себе, как разворачивались события, и это помогло ему осознать, насколько глубок был ее страх Сыть пойманной, и как часто она рисковала жизнью ради спасения Гедеона. Такая смелость, пусть порой бессмысленная, вызывала восхищение.

Анализируя ее действия, Ной все больше и больше убеждался в том, что Джесси преследовала лишь одну цель — защитить Гедеона. Ограбление на почтовой дороге, замужество, первоначальный отказ вступать в интимные отношения, придуманный Роберт Грэнтхэм — все мотивировалось единственным желанием спасти малыша.

Нон понимал, как нелегко было ей жить с вымышленным прошлым. Она с неохотой принимала его подарки, считая, что не имела на это никакого права. Чувство вины заставляло молчать, когда речь заходила о его невесте. Но она не любила говорить и о Роберте, так как ей приходилось вновь прибегать к обману. Честная по своей природе, Джесси сильно страдала от необходимости лгать, ее нервы были на пределе.

Несмотря на готовность смириться с мыслью, что Джесси все время обманывала его, Ной никак не мог прийти в себя после ее признания в любви. Временами он ощущал странное головокружение, не замечая, что улыбается без всяких причин. Пульс учащался, когда Джесси невзначай прикасалась к нему, чтобы привлечь его внимание. Он часто смеялся и в основном по пустякам, чувствуя себя опьяненным, беспечным и, несомненно, счастливым. Более того, он ощущал всевышнее благословение.

Закрытый экипаж не спеша громыхал по мощеным улицам Филадельфии. Солнце безжалостно палило, и подернутая дымкой тепловая завеса поднималась с булыжных мостовых. Кэм важно восседал рядом с кучером Генри. Сдвинув на лоб треуголку, он притворялся, что не замечает робких взглядов трех молодых служанок, собравшихся возле городской водонапорной башни. Джесси, по-детски приникнув к оконному стеклу, с интересом разглядывала незнакомые улицы. Ной, играя с Гедеоном, сидящим на его коленях, старался спрятать свою улыбку при виде восторга жены.

Он отвлек ее внимание от ровного ряда магазинов, владельцы которых выставляли на продажу всевозможные товары, и указал на церковь со сверкающей белоснежной колокольней, возвышающейся над городом. Джесси вскрикнула от восхищения. Ее также очаровала незамысловатая простота здания законодательного органа штата. Даже ряды товарных кладов, разбросанных по всему Делавэру, открытые рынки и ларьки на тротуарах привели ее в восторг. Кконцу поездки Джесси придерживалась прочного мнения, что Филадельфию с ее предприимчивыми и замечательными жителями стоило посмотреть.

Экипаж медленно катил по Каштановой улице и наконец остановился возле выстроившихся в ряд трехэтажных жилых домов из красного кирпича. Джесси оторвалась от окна лишь тогда, когда Кэм спрыгнул с козел и открыл дверь. Сходя на узкий тротуар с его помощью, Джесси немного волновалась, ожидая Ноя с Гедеоном.

— Вот этот дом с белыми ставнями, — сказал Ной, разыскивая в карманах ключи, — наш.

Джесси взглянула через его плечо на дома. Они настолько тесно лепились друг к другу, что трудно было сказать, где кончался один и начинался другой.

— Ной, но они все с белыми ставнями, — заметила Джесси.

— Верно, — произнес Ной, делая вид, что никогда не думал об этом раньше. — Но лишь один дом стоит с закрытыми ставнями. Следовательно, там никто не живет, а значит, он принадлежит нам. К тому же Генри предусмотрительно остановил экипаж перед входной дверью нашего дома. — Ной торжественно поднял руку с ключом. — Прошу. — Возле двери он остановился. — Предупреждаю, хотя во время моего отсутствия дом периодически убирали, я все же не уверен, что там полный порядок.

Опасения Ноя имели основания. Пока Генри с Кэмом вносили сундуки и чемоданы, Ной показывал Джесси первый этаж. Мебель в гостиной была бережно накрыта простынями. Ной откинул одну простыню, и скопившаяся на пей пыль тотчас рассеялась в неподвижном, застоявшемся воздухе. Пылью были покрыты и иолы из темного дерева. Кабинет Ноя, столовая и кухня находились в том же запущенном состоянии. На втором этаже располагалась спальная комната хозяина с примыкавшей к ней гардеробной. Меньшая по размерам и менее заставленная мебелью другая спальня предназначалась для Гедеона. На третьем этаже находились комнаты для Кэма и прислуги, которую Ной собирался нанять, как только позволит время.

Возвратившись в гостиную, Ной завел остановившиеся часы над камином. Джесси присела на единственное непокрытое кресло, а Гедеон принялся играть на полу, вытирая пыль своим животом.

— Тебе не нужно никого нанимать, — сказала Джесси, показав на малыша, — он с радостью отполи рует все полы.

— Ты не очень разочарована? — с тревогой спросил Ной.

— Разочарована? — искренне удивилась Джесси.

Ной рукой провел вокруг:

— Этот дом я лишь арендую. Возможно, я смог бы подыскать что-нибудь попросторнее.

— Не глупи. Я не только не разочарована, я просто счастлива. Мне здесь очень нравится, несмотря на то что дом мало проветривали и убирали.

— Ты говоришь правду?

— Да.

Словно груз упал с плеч Ноя. Пройдя через всю комнату к Джесси, он чмокнул ее в губы.

— Мне нужно помочь Кэму и Генри затащить мебель в детскую Гедеона.

— А разве тебе не нужно идти по своим делам? Ка

Жется, в здании законодательного органа штата уже начались слушания. По моим подсчетам, ты опаздываешь на несколько часов.

— Да, начались, и я опаздываю. Но не могу же я оставить тебя одну через две минуты после нашего приезда?

— Почему бы и нет? Разве я не справлюсь сама с домашними делами? Если ты дашь мне деньги, я пошлю Генри за продуктами на рынок. Затем мы с Кэмом откроем все окна и проветрим дом, — Она мило улыбнулась, заметив на лице Ноя выражение протеста. — Ну что ж, поспорь со мной еще минуту и скорее отправляйся на работу. Я знаю, о чем ты думал, выставляя время на часах над камином.

Ной поразился ее проницательности.

— Я и не подозревал, что это будет так заметно, наоборот, старался выглядеть спокойным и равнодушным.

— Тебе это не удалось, — сухо заметила она. Вздохнув, Ной вытащил из кармана пиджака небольшой кожаный кошелек и передал его Джесси.

— Раз уж ты отобрала у меня деньги, я ухожу. — Гедеон схватил его за ногу. Ной наклонился и взъерошил мальчугану темные волосики. — Вначале я заскочу в банк к мистеру Боуэну. Перед отъездом в Англию мне пришлось распустить свою малочисленную прислугу, и сейчас все работают у него. Чарльз нанял их, сделав мне одолжение. Возможно, я смогу убедить его расстаться с Салли и миссис Гарпер, чтобы они прибирали в нашем доме и готовили, в общем, вели домашнее хозяйство.

Джесси почти не слушала, о чем он говорил. Ее мысли были сосредоточены лишь на одном произнесенном Ноем имени. Остальные слова ровным счетом ничего не значили

— Боуэи? — переспросила она. — Он что, родственник Хилари?

— Ее отец. — Ной выпрямился и расправил рукава пиджака. — Рано или поздно, но мне все равно предстоит с ним встретиться. И с Хилари тоже. Ты же понимаешь?

Она кивнула, стараясь не показывать своего беспокойства.

— Значит, сегодня ты увидишь Хилари?

— Думаю, так будет лучше всего. Мне не хотелось бы чтобы она узнала о моей женитьбе от кого-то еще. Она живет всего в нескольких кварталах отсюда, на Арчстрит, а в этом городе слухи быстро распространяются. Не удивлюсь, если все наши соседи уже знают, что я приехал не один. — Ной натянуто улыбнулся, ощущая в глубине души тревогу. — Про нас, наверное, уже болтают где-нибудь на Маркет-стрит.

Джесси встала с кресла, взяла Ноя под руку и проводила до двери.

— Я знаю, что ты не горишь желанием встретиться с Хилари, но ты прав: она действительно должна узнать правду от тебя. — Джесси поднялась на цыпочки и поцеловала

Его в щеку. — Ты замечательный человек, Ной Маклеллан, и я тебя очень люблю.

Ною захотелось сжать Джессси в объятиях, но ему помешал Кэм, распахнувший дверь и внесший чемоданы. Виновато взглянув сначала на Ноя, а затем на Джесси, он пробубнил какие-то извинения и вихрем выскочил из комнаты.

— Жду тебя к ужину, — сказала Джесси, ласково подтолкнув Ноя к крыльцу. Как только он ушел, она переключилась на дела по хозяйству. Предстояло привести дом в мало-мальский порядок. Первым делом необходимо было выбрать место, где Гедеон мог бы играть, где ему никто не мешал бы и в то же время он не вертелся бы под ногами взрослых.

Джесси попросила Генри помочь ей в этом, когда тот принес коврик под кроватку Гедеона. Подумав, Генри отгородил мебелью небольшое пространство гостиной таким образом, чтобы Гедеон не мог выбраться оттуда. Кэм отыскал детские игрушки и бросил их малышу. Задумка Генри всем пришлась по душе, кроме самого Гедеона. Несколько минут он горько плакал, ожидая, что кто-нибудь вытащит его. Когда наконец он догадался, что выделенная территория предназначена только для него, то радостно начал играть в мяч и возиться с бусиками.

Джесси решила снять свое темно-лиловое платье и надеть что-нибудь попроще. Она подумала, что для домашней работы сейчас подошло бы коричневое платье из грубой ткани, рукава которого имели складки на манжетах и были чуть ниже локтей. Теперь ее рукам ничего не мешало. Выветрив спертый воздух и смахнув пыль, Джесси ощутила непреодолимое желание окунуться в мыльную пенистую воду. Мэри Шоу посчитала бы ее ненормальной. Грустно улыбнувшись при воспоминании о подруге, Джесси приколола фартук к платью и подобрала волосы под домашний чепец.

Кэм позавидовал Генри, которого послали на рынок, но стойко воспринял свою участь. Отыскав веники, щетки, тряпки и мыло, он вынес покрывала на задний дворик, выколотил из них пыль, при этом нарочно раскашлявшись, чтобы привлечь внимание Джесси. Потом они вдвоем мыли полы, двери и оконные рамы, натирали мебель воском, заправляли постели, очищали все углы от паутины и подметали крыльцо со ступеньками

Осторожно, как бы невзначай, Кэм несколько раз заметил, что Генри пора было бы уже возвратиться с рынка.

Когда наконец тот вернулся, Кэма освободили от работы. Но, увидев, что Джесси продолжала трудиться, парень встал на четвереньки и принялся драить пол на кухне. Джесси в это время намывала полочки для посуды.

Стук в переднюю дверь заставил ее вздрогнуть. Она бросила тряпку в стоявшее поблизости ведро и обрызгала себе платье.

— Проклятие! — еле слышно проворчала она, разглаживая фартук и поправляя чепец. Но от прикосновения мокрых рук на одежде остались грязные влажные пятна. — Кэм! — почти простонала вконец расстроенная Джесси. — Я не могу подойти к двери в таком виде. — Она знала, что ее лицо было выпачкано, а волосы прилипли к потной шее. — Пожалуйста, посмотри, кто там пришел. — Джесси подняла кверху глаза, молясь, чтобы это был кто-нибудь из прежней прислуги, которую обещал прислать Ной.

Кэм вскочил на ноги и бросил щетку в сторону, сожалея о том, что Генри в этот момент ощипывал во дворе курицу к ужину. Он был бы более достойным швейцаром.

Джесси прислушалась, стараясь понять, с кем Кэм разговаривал возле двери, но так ничего и не смогла понять. Ее внимание переключилось на хныканье Гедеона, доносившееся из гостиной. Как только она услышала, что передняя дверь захлопнулась, тотчас побежала по коридору взглянуть на сына. И тут Джесси остановилась как вкопанная. Кэм был не один. Беседовавшая с ним женщина показалась Джесси едва ли не самой красивой из всех, кого она когда-либо видела. Черные как уголь, густые и глянцевые волосы кольцами спадали на плечи, подчеркивая ее стройную шею.

Безупречные черты лица были словно вылеплены и выточены рукой великого мастера, а темные, блестящие глаза окаймлены длинными пушистыми ресницами и бровями чуть вразлет.

Ее высокая фигура с длинными ногами и руками казалась менее изящной, чем черты лица, но тоже отличалась красотой.

По всей вероятности, женщина совсем не томилась полуденной жарой. На голове у нее был прозрачный батистовый чепец, украшенный кружевами и голубой лентой. Лиф ее ситцевого платья был отделан бантами. В одной руке гостья держала маленький зонтик от солнца, а в другой — корзину с фруктами.

У Джесси все похолодело внутри, когда та метнула любопытный взгляд в ее сторону. Джесси все еще надеялась, что, возможно, незнакомка просто жила по соседству и пришла поприветствовать Ноя. Но нет, такое было маловероятно. Скорее всего эта красивая, статная женщина и есть Хилари Боэун.

— Чем могу быть вам полезна? — Джесси сделала шаг навстречу. — Кэм, пойди посмотри, пожалуйста, что беспокоит Гедеона.

Кэм пребывал в замешательстве, не решаясь оставить свою хозяйку. И лишь когда Джесси незаметно кивнула ему, он двинулся с места.

— Отлично, — одобрила незваная гостья уход мальчика, — этот парень никак не мог понять меня. Я мисс Боуэн, невеста мистера Маклеллана. Возможно, вы скажете, где я могу найти его?

Джесси сдержалась, чтобы не хихикнуть. Должно быть, Кэм притворился глуповатым, чтобы не отвечать на вопросы Хилари.

— Он ушел на работу и сейчас находится в здании законодательного органа штата.

— В здании законодательного органа штата, — медленно и очень четко повторила каждое слово Хилари. Неизвестно, разочаровала или обрадовала ее эта информация. Она пристально посмотрела на Джесси своим холодным взглядом. — Папа сообщил, что Ною понадобились Салли Болей и миссис Гарпер. В данный момент они направляются прямо сюда, хотя не понимаю, зачем ему столько прислуги. Вы, кажется, превосходно со всем справляетесь.

— Да, у нас с Кэмом здорово получилось, но все-таки будет лучше, если нам помогут.

Хилари чуть прищурилась:

— Мы встречались прежде? Может быть, в имении Ноя?

Пронзительный вопль Гедеона прервал их беседу.

— Простите, — Джесси поспешила в гостиную. Подняв сына на руки, она с тревогой обратилась к Кэму:

— Что с ним случилось? Каким образом этот шрам появился у него на лбу?

Ожидая от Кэма объяснений, Джесси не переставала успокаивать малыша, нашептывая ему на ухо всякую приятную чепуху.

Кэм искоса взглянул на появившуюся в дверном проеме Хилари. Ее назойливое любопытство ему явно не нравилось.

— Гедеон просунул голову между сиденьем и ручкой кресла, — произнес Кэм, указав на перевернутое кресло, — и никак не мог вытащить ее обратно. По-моему, ему не очень больно.

— Кажется, ты прав, но он сильно напуган.

— Что вы сделали с мебелью? — требовательным тоном спросила Хилари, стукнув об пол закругленным концом своего зонтика. — Это просто возмутительно. Мистер Маклеллан так дорожит мебелью.

Джесси вопросительно взглянула на Кэма. Тот пожал плечами, всем своим видом показывая, что не знает, правду ли говорила Хилари.

— Ребенок, конечно, ни за что не отвечает, — продолжала отчитывать Хилари. — Я предупреждаю именно вас, что мистеру Маклеллану это не понравится. Где только он раскопал вас?

Хилари, вероятно, была старше Джесси не более, чем на шесть лет, но в ее присутствии последняя чувствовала себя неловко и беспомощно, как школьница.

— В Англии, — ответила Джесси, уголком фартука вытирая слезы с розовых щечек Гедеона.

— Это вполне очевидно, только не могу вообразить, о чем он тогда думал. — Хилари поставила корзину с фруктами на край стола из красного дерева. — Не знаю, кому

— вы прислуживали раньше, но полагаю, людям невысокой культуры, если они позволяли вам делать подобную перестановку мебели в своем доме. Не удивлюсь, если узнаю, что ваше чадо намочило покрывала на креслах. Ведь это ваш ребенок, не так ли?

Джесси гордо вскинула голову:

— Да, это мой сын. Вообще-то он предпочитает грызть ножки кресла, а не писать на покрывала.

Хилари никак не ожидала столь дерзкого ответа от прислуги. Она чувствовала, что начинает терять самообладание.

— Попридержите-ка свой язычок, — прошипела она, сверля Джесси недобрым взглядом.

Кэм решительно встал впереди хозяйки, намереваясь защитить ее:

— Послушайте, мисс Боуэн, Вы должны…

Джесси успокоила его, положив руку на плечо.

— Все в порядке, Кэм. — Несмотря на все ошибочные предположения Хилари и ее высокомерие, Джесси было жаль эту красивую женщину. Совершенно очевидно, что

Она еще ничего не знала о женитьбе Ноя. — Ты не отнесешь Гедеона на кухню? Я видела, Генри принес глиняный кувшин с молоком. Думаю, малыш не отказался бы от чашечки. Если хочешь, можешь тоже выпить.

Кэм с радостью выскочил за дверь, избегая пренебрежительного взгляда Хилари, только что сам одаривал таким же эту женщину. Когда он ушел, Джесси принялась расставлять мебель.

— К сожалению, вы пришли в неподходящий момент, мисс Боуэн. Мне жаль, что я предстала перед вами в ложном свете, но хочу все исправить. Вы должны знать…

Хилари с раздражением еще раз стукнула зонтиком об пол:

— Мне безразлично, находится ли прислуга в вашем подчинении или вы сами выполняете на кухне грязную работу. Я знаю, что в Англии существует классовое разграничение даже среди людей низшего круга. Однако здесь, в Америке, это не имеет никакого значения. Вы увидите, что я совершенно одинаково отношусь ко всей прислуге. Мне лишь необходимо, чтобы все неукоснительно выполняли мои требования. Это, — Хилари презрительным жестом пока

— зала вокруг, — меня не устраивает.

— Прошу прощения, мисс Боуэн, — спокойно сказала

Джесси с чувством собственного достоинства, — но я не

Ваша прислуга. И мне кажется, в Америке тоже существуют

Некоторые классовые различия, иначе вы не разговаривали 5ы со мной в таком грубом тоне, тем более что вас все это абсолютно не касается.

— Да как вы смеете! Ну уж этого я так не оставлю! Будьте уверены, я поговорю с мистером Маклелланом. Вы узнаете, что от меня зависит ваша судьба в этом доме!

Джесси поразило, что гнев еще больше подчеркивал красоту Хилари. Как ни странно, ей был очень к лицу вспыхнувший румянец, а темные глаза, метавшие искры, стали еще более выразительными. Вызывал неприязнь лишь отрывистый, надменный голос. Она будто небрежно выплескивала слова, словно не сознавая, что они были оскорбительными.

Поскольку Джесси больше не возражала, Хилари бесцеремонно повернулась к ней спиной:

— Я сама найду выход, спасибо.

Когда дверь за Хилари захлопнулась, Джесси послала ей вслед:

— Ну и отлично, потому что я выпроводила бы тебя через окно третьего этажа!

Еще в полной мере не осознав произошедшее, Джесси отправилась на кухню.

— Она ушла? — спросил Кэм.

— Да. И кажется, была не очень-то любезна, правда?

— Простите за грубое слово, но она просто сук… ведьма, — выпалил Кэм. — Можете спросить об этом любого члена семьи мистера Ноя.

Джесси уже подумала, что ей не стоило обсуждать Хилари с Кэмом, но женское любопытство взяло верх.

— А откуда ты ее знаешь?

— По правде говоря, я ее совсем не знаю и видел-то

Всего пару раз. Однажды мы с мисс Кортни были свидете лями, как она ударила кнутом Билли, чтобы тот ехал быстрее. Вы представляете, Билли не сделал ей ничего плохого, просто порой до него медленно доходит, чего от него хотят. — Кэм слегка постучал по виску пальцем. — После этого случая я стал обходить ее стороной и предупредил Кортни, чтобы она избегала встреч с этой женщиной.

Джесси не знала, что сказать. Она не могла обвинять в чем-то Хилари, потому что сама грубо обошлась с Билли.

— А ты кому-нибудь рассказывал?

Кэм отрицательно покачал головой:

— Мы с мисс Кортни решили, что Хилари обязательно все преподнесет по-своему и в результате попадет только бедному Билли. Кстати, он думал так же. Кое в чем он

— хорошо разбирается.

— Это точно. — Джесси улыбнулась, вспомнив, что Билли дал ей коня и сломанную повозку, когда она убегала от Ноя. — Слишком хорошо. — Послушай, давай я возьму

— Гедеона. Если ты принесешь мне воды и нагреешь ее, я помою малыша. Пожалуй, он грязнее нас с тобой, вместе взятых, а это о чем-то говорит. — С Гедеоном на руках

— Джесси подошла к черному выходу. — Генри, ты уже закончил возиться с курицей? Скоро придет мистер Ной, а я обещала ему ужин.

Широко улыбнувшись, Генри обнажил свои редкие зубы и поднял курицу за лапы:

— Курица почти ощипана, теперь осталось очистить горох, миссис Маклеллан.

— Генри, а ты умеешь готовить?

— Мы всегда спорим по этому поводу с Тильдой, мэм.

— В отличие от меня она так не считает.

Джесси рассмеялась:

— Ну что ж, сегодня вечером мы это выясним. Могу я попросить тебя оказать нам любезность и приготовить ужин?

— С огромным удовольствием.

— Спасибо, — облегченно вздохнула Джесси.

Мытье Гедеона было отложено, потому что Кэму пришлось идти покупать дрова, лучину для растопки и уголь. Во время его отсутствия пришли Салли Болей и миссис Гарпер. Джесси невероятно досадовала из-за того, что выглядела как трубочист. Прислуга, вероятно, была шокирована, узнав, что Джесси — хозяйка дома, а не кто-то из их братии. Салли беспрестанно растерянно улыбалась, отчего на ее щеках появлялись ямочки, и периодически делала реверансы. В конце концов миссис Гарпер, определенно более сдержанная натура из них двоих, успокоила девушку, тряхнув за круглое плечо. В считанные минуты выяснилось, что обе очень рады возможности вновь работать у Ноя.

Пока Генри относил на третий этаж их чемоданы, миссис Гарпер и Салли осматривались на кухне. Они решили, что Генри совсем не умел готовить, поскольку не правильно разрезал курицу и позволил картофелю потемнеть на жарком солнце, пока сам лущил горох. Салли воинственно встала посередине кухни и пригрозила ему небольшой кастрюлей с длинной ручкой, чтобы тот не смел и носа совать сюда, разве что когда есть захочет.

— Тильда твердит то же самое, — добродушно произнес он, смирившись с поражением. — Если я здесь больше не нужен, пойду поставлю лошадей в конюшню.

Вскоре после ухода Генри появился Кэм. Он был немного удивлен бурной активностью на кухне. Салли гремела кастрюлями, разыскивая необходимую утварь, а миссис Гарпер резала ломтиками картофель и бросала его в воду, которую Кэм принес для мытья Гедеона.

— Еще воды, мэм? — спросил он у Джесси.

— Думаю, да, — ответила она, отходя от стены, к которой устало прислонилась. У нее даже не было сил воспользоваться недавно сделанным предложением миссис Гарпер — пойти отдохнуть. — Мы с Гедеоном поднимемся наверх. Если ты принесешь теплую воду, я вымою его прямо там. — Кэм уже собирался уходить, когда она добавила:

— Обещаю, завтра ты и пальцем не пошевельнешь. Можешь спать хоть целый день или ловить рыбу и осматривать город.

— И никаких уроков? — осторожно поинтересовался он.

Всю дорогу, пока они добирались до Филадельфии, Джесси обучала его письму и чтению. Она отрицательно покачала головой:

— Никаких. — Джесси заметила радость на лице Кэма и его воодушевление. Это ее немного огорчило. — Но мы все равно вскоре продолжим наши занятия, — крикнула

Она ему вслед.

Расслабившись, Ной присел на край кровати. Осторожно потянув за чепец Джесси, он снял его. Разметавшиеся по подушке светлые волосы заблестели при свете стоявшей поблизости лампы. На подбородке, щеке и виске Джесси были видны пятна грязи, а под глазами появились следы изнеможения. Она лежала на боку, съежившись. Юбка была закручена вокруг ног, а туфли она так и не сняла.

— Лежебока, — прошептал Ной ей на ухо. Откинув волосы в сторону, он поцеловал ее нежную мочку.

Джесси пошевелилась.

Он осторожно потряс ее за плечо:

— Мне очень не хочется тебя будить, но тебе еще

Больше не понравится, если я этого не сделаю.

Зевнув, она протерла глаза.

— Ужин уже готов?

— Милая леди, ужин был готов уже несколько часов назад, и все, кроме тебя, поели. Я принес поднос. Салли разогрела твою порцию.

Быстро вскочив, Джесси чуть не стукнулась головой о голову Ноя. Моргая, как сова, она окончательно проснулась и с тревогой осмотрела комнату.

— А где Гедеон? Я принесла его сюда, чтобы выкупать.

— Гедеон спит внизу, — ласково объяснил Ной, рассеивая ее страхи. — Очевидно, Кэм принес воду, когда ты уже заснула. В то время наш сын с удовольствием копался

— в нижнем ящике комода.

— О Боже, — вздохнула Джесси, — должно быть, я плохо закрыла выдвижной ящик. Просто чудо, что ребенок не ударился.

— Не волнуйся. Кэм спас его, а затем и выкупал. Кроме того, он замечательно убрал дом.

Вспомнив, что ее собственное лицо тоже было в грязных подтеках, Джесси принялась вытирать его фартуком. Ной отвел ее руки от лица, взяв за запястья.

— Не нужно этого делать сейчас. Для тебя внизу специально разогревают воду, и после того, как поешь, можешь помыться. — Ной потянулся за подносом, стоявшим на ночном столике. — Пожалуйста, присядь. Вот так лучше. — Ной поставил поднос на ее колени. — Ты всегда выглядишь восхитительно.

— Лгун, но мне приятно это слышать. — Она наколола на вилку ломтик картофеля с маслом и начала есть. — Который час?

— Около восьми.

— Что?

— Не волнуйся. Ты заслужила отдых. В шесть часов я возвратился в почти безупречно чистый дом и по ошибке поблагодарил миссис Гарпер и Салли за их выдающийся труд. Но они признались, что основная заслуга принадлежит вам с Кэмом. И назвали меня самым беспечным мужем, потому что я не сообщил им о своем возвращении, иначе дом заранее был бы приведен в надлежащий вид.

— Не обманывай, они этого не говорили.

— Но уверен, что подумали. Виноват, прости.

Джесси поднесла ко рту нежный розовый кусочек

Грудинки:

— Ты ни в чем не виноват.

— Ной проворчал:

— Лгунья. Но мне приятно это слышать.

Он взял с подноса теплую булочку, разрезал ее пополам и каждую половинку намазал маслом. Кэм передал, что днем к нам приходил какой-то гость.

Она кивнула:

— Ты еще не встречался с Хилари?

— Нет. — Ной положил хлеб на поднос. — Я собирался это сделать, но чуть позже. Что здесь сегодня произошло? Кэм не мог или не хотел мне рассказать подробно.

Не переставая жевать, Джесси рассказала ему о случившемся. Внимательно выслушав ее до конца, Ной принял серьезный вид. Можно понять, почему она ошиблась, — попыталась объяснить поведение Хилари Джесси. — Возможно, это даже к лучшему. Пусть уж она узнает правду от тебя самого, а не от меня.

— Но ты ведь хотела ей все рассказать.

— Да. Было такое желание. Но Хилари перебила меня на полуслове.

— Значит, винить за допущенную ошибку она должна лишь себя и никого другого. Мне жаль, что тебе пришлось выслушивать от нее гнусные слова. Я разговаривал сегодня с ее отцом в банке, и тот сказал, что она ушла куда-то по делам.

— А какова была реакция мистера Боуэна на твою женитьбу?

— Вначале он очень расстроился. Вернее, сделался мертвенно-бледным от злости. В конце концов, Хилари его родная дочь. Но как мудрый, практичный человек понял, что изменить что-либо уже нельзя. Выразив сожаление, он попросил, чтобы я как можно деликатнее рассказал Хилари правду, а затем пожелал мне счастья.

— Действительно мудрый человек, — подтвердила Джесси.

Ной согласился:

— Я часто задумывался над тем, как это Чарльзу удается легко преодолевать любые преграды. Должно быть, ему самому ужасно трудно всегда идти напролом, не сворачивая с пути. Но правда заключается в том, что он не способен кого-либо обидеть. Чарльз искренне пожелал мне счастья, но, смею заверить, утешая Хилари, он посоветует ей послать меня к черту. И при этом также будет искренен.

— Ты спокойно поговоришь с Хилари, да?

— Постараюсь, хотя для меня остается загадкой, почему ты этого хочешь. Даже если бы ты была прислугой, Хилари незаслуженно оскорбила тебя сегодня.

— У меня есть ты, а у нее нет, — доброжелательно ответила Джесси. — Я могу позволить себе быть великодушной по отношению к ее чувствам.

Ной наклонился вперед, поцеловал Джесси и кончиком языка слизнул крошку с уголка ее рта.

— Ты хоть чуточку ревнуешь меня? Ведь я собираюсь с ней встречаться. Я помылся, переоделся и, должен признать, выгляжу неплохо.

— Я это заметила, — сухо сказала Джесси, — но если ты еще можешь целовать меня, когда я выгляжу не лучше уличного бродяги, значит, мне не стоит беспокоиться. — Она сбросила его руку со своего плеча. — Расскажи лучше, как прошел день. Работа над Конвенцией продвигается удачно?

Отойдя от кровати, Ной сел в кресло-качалку возле незашторенного окна. На улице было темно, свет фонарей проникал в комнату.

— Сегодня мы спорили о том, стоит ли соблюдать секретность в нашей работе. Мы дали друг другу торжественное обещание не обсуждать ни с кем наши встречи, то есть

— заключили своего рода джентльменское соглашение.

— Даже со своими женами?

— Особенно с женами, — хихикнул Ной.

— Ну что ж, превосходно, — обиделась Джесси.

— Вообще-то о женах совсем не шла речь. Большинство участников собрания считает, что мы обязаны пересмотреть, дополнить и представить работу на

Обсуждение общественности. В разных штатах могут возникнуть споры относительно того или иного пункта Конвенции. Поэтому назрела необходимость создания центрального правительства, способного всех объединить. Мы договорились не опубликовывать детали дебатов и итоги голосования по текущим вопросам. Таким образом, каждому из нас представляется возможность пересмотреть свои взгляды. Мы сможем свободно высказываться, не боясь преследований.

— Твоя семья будет возмущаться. Они с нетерпением ожидают вестей.

Ной убедительно возразил:

— Можешь представить, что будет, если я им хотя бы намекну, о чем мы спорим? Это все равно, что напечатать репортаж нашего заседания в популярной газете.

Джесси рассмеялась:

— А может быть, ты наговариваешь на них?

— Джесси! Ты уже знакома с Рэй. Ей несвойственны сдержанность и осмотрительность. Она слишком любит поговорить.

— Ну хорошо, — уступила Джесси, — я приняла их сторону, поскольку по причине своего отсутствия они не могут за себя постоять сами.

— Когда работа будет завершена, я обязательно все расскажу им. Но до тех пор я должен молчать. Возможно, нам потребуются месяцы, а не недели, после чего мы огласим результаты нашей работы. Хотя наша договоренность хранить молчание не имеет силы закона, и разглашение тайны не считалось бы предательством, но это может причинить ущерб конечной цели.

— Сдаюсь, — сказала Джесси. — Ты был очень

Убедителен. Если во время дебатов ты так же красноречив, то не сомневаюсь, что сумеешь перетянуть людей на свою сторону.

— Ха! Если бы все было так просто! Многие обладают лучшими ораторскими способностями, чем я, и имеют такие же сильные убеждения. — Ной поднялся с кресла-качалки, поцеловал Джесси и забрал у нее поднос с пустой посудой. — Но я высоко ценю твое доверие. — Джесси одарила его теплой улыбкой. — Я пошлю к тебе Кэма с водой. Ты, вероятно, уже знаешь, что в комнате для переодевания можно помыться. Меня не дожидайся, ложись спать. Постараюсь не задерживаться больше, чем на час, но ничего обещать не стану.

— Понимаю, — печально промолвила Джесси.

Ободряюще улыбнувшись, Ной вышел из комнаты.

Ночь была теплой и благоухала пряными ароматами», поэтому он решил отправиться к Хилари пешком. Ссутулившись и понурив голову, Ной мысленно проговаривал по дороге фразы, которые собирался сказать своей бывшей невесте. Он был настолько поглощен предстоящим разговором, что не расслышал оклика Бена Франклина, когда проходил мимо его дома. Ной умышленно ускорил шаг, минуя кабаки, где мог бы повстречать кого-нибудь из делегатов. И лишь пройдя церковь и завернув на Арч-стрит, он сбавил темп. Однако вскоре он снова прибавил скорость и шел быстро, пока не добрался до дома Боуэнов.

Его проводили па второй этаж в гостиную, где, как сообщил привратник, мисс Боуэн ожидала его прихода. Ной. предпочел бы встретиться с ней в менее просторном и официальном помещении, где Хилари с отцом обычно развлекали многочисленных званых гостей. Войдя в зал и услышаь за собой звук закрывшихся дверей, Ной увидел себя и Хилари в полдюжине зеркал в позолоченных рамах, украшавших стены. Прежде он никогда не обращал на них внимание. Но сейчас окаймлявшие их многочисленные завитки показались ему чересчур вычурными, а сами зеркала представились непременным атрибутом плохого вкуса и тщеславия хозяев дома.

Хилари поймала взгляд Ноя в отражении одного из зеркал. Улыбнувшись, она заметила:

— Мы всегда поддерживали друг друга, правда?

— Так все говорят.

Ноя изумили ее слова. Ему и в голову никогда не приходило, что она считала его своего рода подставкой для книг.

— Неужели? Странно.

Хилари вытянула губы, изображая поцелуй.

— Ты меня даже не поцелуешь?

Ной небрежно поцеловал ее в щеку.

— Э! Это все, на что ты способен после стольких месяцев разлуки? — Хилари прижалась к нему и подставила губы для поцелуя.

Покачав отрицательно головой, Ной схватил ее за локти и оттолкнул назад.

— Не нужно, Хилари. Мне необходимо кое-что рассказать тебе.

— Что именно? — поинтересовалась она, впервые за два года его ухаживаний почувствовав себя неуверенно.

— Давай присядем.

Почувствовав недоброе и нахмурившись, Хилари указала на кресло возле камина.

— Может быть, хочешь что-нибудь поесть? Могу

Предложить засахаренные фрукты и пироги с ягодами и

Вареньем. — Она направилась к серебряному подносу со сладостями. — Не сомневаюсь, что ты поужинал дома, так как Салли вновь хозяйничает у тебя на кухне, но я знаю, какой ты сластена, и попросила миссис Корнинг приготовить это специально для тебя.

На самом деле Ной не любил сладкого. У Хилари сложилось не правильное мнение из-за одной фразы, когда-то брошенной Ноем. Кроме того, Ной никогда не удосуживался переубеждать ее в чем-то, что считал пустяком. Но в данный момент его поразило, насколько он был всегда нечестен по отношению к ней.

— Спасибо, Хилари, мне ничего не нужно. Я не голоден.

Хилари поставила поднос на место и, нервничая, стала расправлять складки своего платья цвета лаванды.

— Ты приехал в Америку сегодня? — спросила она, пытаясь успокоиться и перевести тему разговора на другое.

— Нет, сегодня я приехал в Филадельфию, а до этого два дня провел в кругу семьи.

Хилари догадалась, что ему стало обо всем известно Он узнал о Салеме и о Иерихоне. Вот почему Ной вел себя так странно. Кто-то из родных, видимо, сообщил ему все, настроив против нее. Удивительно, но это воодушевило ее. Она могла с этим справиться. Хилари почувствовала, как душевное равновесие снова возвращается к ней.

— Тогда выпей хоть чаю.

— Нет, спасибо. Подойди, пожалуйста, и присядь рядом. Ты сегодня слишком серьезный. — Хилари попыталась улыбнуться, стараясь казаться беспечной. — Это тебе не к лицу. — Она села напротив, сложив руки наколенях. — Папа в своей комнате, он не будет нам мешать сегодня вечером, как в прежние времена. Конечно, расцвет молодости, когда нужно мириться с постоянно следящим за тобой ледяным взглядом компаньонки, у меня уже позади. Ной прекрасно понимал, какой реакции она ожидала от него, и послушно уступил:

— Ты, как всегда, отлично выглядишь, Хилари.

И это действительно было правдой. Ее жемчужное ожерелье подчеркивало стройную длинную шею, черные как смоль волосы были красиво уложены, и только несколько колечек ласкали ее прелестные ушки каждый раз, когда она наклоняла голову. Неожиданно Ной подумал, что единственной драгоценностью, которую украла Джесси, была Хилари. Ее страстная натура являлась секретом, известным только им двоим. Было какое-то безумное очарование в контрасте между кажущейся сдержанностью Хилари и ее тайной пылкостью.

— Как я понял, ты приходила сегодня?

— Она все-таки соблаговолила передать тебе о моем приходе. Я боялась, что этого не произойдет, хотя надеюсь, ты заметил корзину с фруктами и удивился, откуда она

— взялась. Тебе сказали, что это от меня?

— Вообще-то я не видел никаких фруктов, но все равно спасибо.

Хилари напряглась:

— Не видел? В таком случае куда она ее подевала?

— Не могу сказать. Однако сейчас это не столь важно.

— Я тоже так думаю. Мне хочется поговорить об этой

Грубиянке. Не знаю, что она тебе наговорила, но ее поведение было крайне наглым и оскорбительным. Я зашла навестить тебя. Она передала, что ты ушел на работу, эту тему

Мы позже еще обсудим, и, не предложив войти в дом, убежала к своему хныкавшему ребенку. Меня разобрало любопытство, и я пошла за ней. Ох, Ной! Не могу выразить, что я почувствовала в тот момент, когда увидела, что она натворила с твоим шикарным гарнитуром! Не сомневаюсь, у тебя должны были быть веские основания нанять ее в прислуги, но все же следовало вначале посоветоваться со мной. Она просто никуда не годится. Мне не хотелось бы, чтобы она работала у нас в доме после нашей свадьбы.

— Неужели? — как бы невзначай поинтересовался Ной, позволив себе отвлечься от главных проблем.

— Конечно, я не настаиваю, чтобы ее вышвырнули за дверь, не позаботившись о дальнейшей судьбе. Возможно, вначале ее муж сможет найти для нее что-нибудь подходящее, и она сама уйдет от нас.

— Ее муж не работает у меня.

Хилари немного удивилась:

— Я и не знала. Я считала, что он где-то поблизости. А она вообще замужем?

— Да.

— И ее муж работает в Филадельфии?

— Да.

Хилари удовлетворенно кивнула головой, словно проблема была улажена:

— Тогда все в порядке: ты можешь тотчас уволить ее. Не понимаю, почему она должна работать в твоем доме, обладая такими жуткими манерами, да еще и ребенок путается под ногами.

— Все не так просто, как кажется, Хилари, но я обязан тебе объяснить. Ты приняла Джесси не за того человека. Она не моя служанка. Она моя жена.

Хилари почувствовала, что ее будто кипятком обдали, а затем окатили ушатом холодной воды.

— Это злая шутка, Ной, — наконец выдавила она, — я и не думала, что ты…

— Это не шутка, — мрачно ответил он. — Мне очень жаль, что я причиняю тебе боль. Я достоин порицания, и нет мне прощения. Сегодня я пришел к тебе лишь для того, чтобы ты узнала правду от меня, а не от кого-нибудь другого.

Хилари судорожно сжимала ручки кресла бескровными пальцами, которые напоминали когти. Ее кожа теперь казалась мрамором, испещренным жилками. Она восседала на краю кресла, холодная и надменная, скорее напоминавшая средневековую ведьму, чем кого-либо из смертных.

— Ты негодяй! — злобно выкрикнула Хилари. — Ты ничтожество!

Она медленно поднялась с кресла и, размеренным шагом подойдя к Ною, наотмашь ударила его по левой щеке.

Ной ожидал этого удара и принял его, не уклонившись и не вздрогнув от боли. Лишь когда Хилари отвернулась, нервно теребя складки широкой юбки, чтобы успокоиться, он позволил себе расслабиться.

— Мне уйти?

Хилари случайно задела бедром край стола. Масляная лампа пошатнулась, но она успела ее поймать прежде, чем та упала. Этот незначительный эпизод вернул мисс Боуэн к реальности.

— Нет, я не хочу, чтобы ты уходил. — Хилари скрестила руки на груди, чтобы они не дрожали. — Ты мне еще многое должен. Я заслуживаю и требую объяснений. — Ее губы слегка дрожали. — Как ты мог так поступить со мной? — жалобно запричитала она.

— Прости, Хилари. — Ной понимал, что столь кратких объяснений было недостаточно. — Я влюбился.

Она взорвалась:

— Раньше ты говорил, что любишь меня!

— Я так думал, — Ной прямо посмотрел в ее горящие ненавистью глаза, — но Джесси заставила меня все переосмыслить.

— Потому что ты сделал ее беременной? Все дело в этом? — Хилари хваталась за соломинку. — Если ты женился на ней из-за чувства долга, то я могу тебя простить.

— Через какое-то время ты разведешься с ней, и мы наконец поженимся. Я сгораю от нетерпения.

— Зато мне совсем не хочется разводиться. Я люблю свою жену, Хилари, Кроме того, Гедеон не мой сын, но я люблю его, как родного.

— Ты готов усыновить ребенка какого-то проходимца? — не веря своим ушам, удивилась Хилари.

— Не говори так, — стараясь быть уравновешенным, произнес Ной. — Родители Гедеона были порядочными людьми.

Отвернувшись, Хилари оперлась о стол.

— Не могу поверить тому, что ты сейчас говоришь. — Она склонила голову вниз. — Почему ты ничего не написал мне? Почему женился в Англии? Ты не мог дождаться возвращения и вначале сообщить обо всем мне?

— Я не написал потому, что хотел рассказать о своих намерениях лично, а письмо обязательно опоздало бы. Мы с Джесси поженились в самом конце моего пребывания в Англии, и обстоятельства сложились таким образом, что я не мог ждать, чтобы сообщить об этом тебе.

Хилари в бешенстве ходила взад и вперед.

— Тебе не терпелось залезть к ней под юбку! А девушка молодец: вначале потребовала, чтобы на ней женились, а уж потом раздвинула свои ножки! Мне тоже следовало быть такой непреклонной! — Ее темные глаза злобно сверкали, потому что Ной продолжал молчать. — Итак? Ты что-нибудь скажешь?

— Не думаю, что твои комментарии нуждаются в ответе, — спокойно сказал Ной, — но если ты настаиваешь, позволь напомнить, что я не просил у тебя того, что ты не желала давать. Более того, я даже не помню, чтобы первым попросил тебя заняться любовью. Ты сама сгорала от страсти, к тому же у тебя уже был опыт в этом деле.

Ной тут же пожалел о последних словах. Он не собирался бросать камни в ее огород, но невольно сделал это. Побагровев, Хилари прошипела:

— Проклятие! Да как ты смеешь говорить такое мне! Да, ты не был первым моим любовником! И вторым, и даже третьим! Может быть, тебе рассказать обо всех моих связях?

Ной заставил себя взглянуть на нее, хотя боль в ее голосе пронзила его.

— Не стоит, Хилари. Не нужно ничего объяснять. Мне всегда было наплевать на тех мужчин, с которыми ты спала до встречи со мной.

— И ты думаешь, мне это приятно слышать? — В голосе ее звучала горькая обида.

Приложив руку ко лбу, Ной медленно выдохнул:

— Я неточно выразился. — Но доля правды присутствовала в ее словах, с грустью подумалось ему. Он никогда не ревновал ее настолько, чтобы интересоваться бывшими любовниками. — Я лишь хотел сказать, что все происшедшее с тобой до меня осталось в прошлом. Это не имело к нам никакого отношения. Я просил тебя выйти за меня замуж до отъезда в Англию, точнее, более семи месяцев назад.

Внезапно он задумался над тем, слышала ли она его сейчас. Стоя возле окна, она тупо смотрела в ночную пустоту. Свет уличных фонарей четко обрисовывал ее красивый профиль.

— Ах да, — равнодушно отозвалась она, — я помню, что ты сделал мне предложение до своего отъезда. Свадебное путешествие, сказал ты. Однако прекрасно знал, что я никогда не согласилась бы поехать в Англию.

Неужели он действительно действовал преднамеренно? Знал ли он тогда, что никогда не женится па Хилари, потому что не любил ее?

— Я бы женился на тебе до своего отъезда в Англию, — честно признался Ной. Он действительно женился бы на Хилари, если бы она согласилась. И совершил бы непоправимую ошибку. Сейчас он это понимал.

— Ты лжешь, 1 — не поверила она ему. — Поскольку я отказала тебе тогда, мы никогда не узнаем, как развивались бы события в дальнейшем. Не так ли? — Хилари грустно улыбнулась. — Все эти месяцы я представляла нашу свадьбу. — Она повернулась к нему лицом. — Я даже не смогу сказать людям, что мы разорвали отношения до твоего отъезда. Это было бы очевидной ложью, а я выглядела бы еще большей дурой, чем ты меня уже сделал.

Ной не знал, что ответить, и поэтому мудро хранил молчание.

— Сказать тебе, почему я не поехала тогда с тобой в Англию?

— Ты никогда не скрывала своего отвращения ко всему, что было связано с этой страной.

— Правильно, но ты не знаешь причины подобного отвращения.

Ной недоумевал, почему она сейчас заговорила об этом, но чувствовал себя обязанным выслушать хотя бы потому, что больше ничего не мог предложить ей в утешение.

— Не знаю. Но ты же всегда говорила, что это из-за убийства твоего брата в Иорктауне.

— Да, именно так я и говорила. Но люди, как ни странно, наивно и безоговорочно в это верили. — Хилари усмехнулась. — И ты в том числе. Мы с Эваном никогда не были особенно привязаны друг к другу, хотя кое-что нас объединяло. Мы были заложниками нашего отца, и во время войны он отлично использовал нас.

— Хилари, — осторожно обратился к ней Ной, — ты уверена, что хочешь продолжать?

— Очень даже уверена, — ответила она, возвращаясь к столу, на котором были разложены всевозможные сладости. Улыбаясь, она налила себе чашку чая и добавила немного взбитых сливок и сахара. — Чаепитие делает обстановку более приятной, не правда ли? — Хилари снова устроилась в кресле напротив Ноя. — Помню, во время войны мне очень часто приходилось подавать чай. Мне было семнадцать, нет, восемнадцать, когда англичане оккупировали наш город. Английские солдаты располагались там, где им нравилось, но в некоторых домах, как этот, например, их встречали с радушием. Ты знал об этом? Папа приветствовал их в нашем доме. В то время мы с тобой еще не были знакомы, но я знаю, где ты проводил тогда зиму. Долина Фордж, Верно? Эван тоже был там. Англичанам папа доказывал, что отрекся от своего сына, отъявленного негодяя. Своим друзьям-революционерам папа врал, что англичане расположились в нашем доме против его воли и что Эвпц действовал по принципам, которые унаследовал от своего отца. — Хилари сделала глоток теплого чая, руки ее еле заметно дрожали. — Пока продолжалась война, папа умудрялся угождать и тем, и другим. Его не волновали последствия, самым главным было то, что он обеспечил себе безопасность. Конечно, он потерял сына, а я была… — Хилари пожала плечами, стараясь изобразить на своем лице безразличие, — … была изнасилована. Но это папа мог пережить. Он по-прежнему управлял банком, у него остались друзья, дом… и чуть запятнанная дочь.

— О Господи, Хилари, — прошептал Ной, — я и не… Хилари нервным движением поставила изящную фарфоровую чашку на блюдце, отчего та зазвенела.

— Дай мне закончить, Ной, а потом уходи.

Он послушно кивнул, чувствуя нарастающую боль в сердце.

— В течение всей той зимы, в то время как Эван добывал себе пищу где придется и как придется, не уверенный в завтрашнем дне и в том, сможет ли перенести лютый холод в той одежде, которая была на нем, я принимала у нас в доме откормленных и тепло одетых английских солдат и офицеров. Даже тогда мне казались нелепыми те роли, которые папа навязывал нам с Эваном: они не подходили ни ему, ни мне. Эван никогда не переставал надеяться на примирение с Англией. Однако наши судьбы зависели не от идеологии, а от того, к какому полу мы принадлежали. Папа советовал мне быть любезной с солдатами. Но после изнасилования он сказал, что я была слишком любезной и вела себя непристойно, чем и привлекла их внимание. Он считал, что это обязательно должно было произойти. Вскоре меня опять изнасиловали. Ной на миг закрыл глаза:

— Тех солдат, которые надругались над тобой, их…

— Наказали? Нет. Папа запретил мне рассказывать об этом кому бы то ни было. И я молчала… до сегодняшнего дня. — Хилари поставила чашку с блюдцем на стол. — Мне захотелось, чтобы ты узнал о моих любовниках, Ной, и чтобы понял, почему я презираю все английское. Возможно, неразумно винить весь народ в подлости некоторых его представителей, но я ничего не могу поделать со своими чувствами. — Глаза Хилари блестели от слез, и она не скрывала их. — После войны у меня были и другие муж чины, но я никогда не была неразборчивой шлюхой. Наоборот, меня все считали снежной королевой. Мне это доставляло удовольствие. — Уголки ее рта приподнялись в зло радной улыбке. — Но временами я начинала мстить. Известно ли тебе, что моими любовниками были твой брат Салем и зять Иерихон?

Ной вскинул голову. Он чуть не сказал ей, что она лгала, что ему известно о ее попытках вступить в интимную связь с его братьями. Однако Ной сдержал себя. Она лгала, потому что желала сделать ему больно. Но странно, Ной испытывал боль лишь за нее. Он встал с кресла.

— Мне пора, Хилари.

— С моей стороны это был всего лишь флирт, — продолжила она, не обращая внимания на его попытку уйти. — Мне не хотелось бы, чтобы ты думал, будто я питала к ним какие-то особые чувства. Кроме тебя, мне никто не был нужен. Я любила только тебя.

— Жаль, что я оказался недостоин твоей любви.

Она сокрушенно пожала плечами:

— Ты можешь идти, Ной. Единственное, о чем тебя прошу, — так это поддержать любую ложь, которую я придумаю относительно нас.

— Если это не будет в ущерб Джесси и Гедеону, выдумывай, что хочешь, ради спасения своей гордости. Я ничего не стану отрицать.

Она прикрыла рот тыльной стороной ладони, подавив зевок:

— Какое благородство.

— Спокойной ночи, Хилари.

Она сидела неподвижно до тех пор, пока не услышала, как за ним захлопнулась дверь. Только после этого она вскочила с кресла и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась.

— Тебе это даром не пройдет, Ной Маклеллан, — похрипела она. — Ты увидишь, что я не менее достойный противник, чем те, с кем тебе приходилось сталкиваться.