Муми-тролль и другие

ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой рассказывается о Королевском рубине, о том, как Снорк ставил перемет, о смерти Мамелюка и еще о том, как Му ми-дом превратился в джунгли

Был конец июля, в Муми-доле стояла страшная жара. Даже мухи и те не находили силы жужжать. Изнемогали запыленные деревья, обмелела речка. Она теперь еле струилась узеньким серым ручейком по жаждущим лугам, и из ее воды уже не получалось вкусного фруктового сока в шляпе Волшебника (которая была помилована и стояла под зеркалом на комоде).

День за днем солнце поливало зноем долину. Вся ползучая мелюзга попряталась в свои прохладные подземные норы, птицы смолкли. Друзья Муми-тролля стали раздражительными, не находили себе места и ссорились между собой.

- Мама, - сказал Муми-тролль, - придумай для нас что-нибудь. А то мы только ссоримся да изнываем от жары!

- Да, мое золотко, - отвечала Муми-мама. - Я это уже заметила. Я и сама рада немного отдохнуть от вас. Не пожить ли вам несколько деньков в гроте? Там прохладно, вы сможете целый день не вылезать из моря и ничего не делать.

- И ночевать тоже в гроте? - восхищенно спросил Муми-тролль.

- Ну конечно! И не показывайтесь мне на глаза, пока опять не станете милыми и хорошими!

Было страшно интересно по-настоящему устроиться в гроте. Посреди песчаного пола поставили керосиновую лампу. Каждый выкопал себе ямку по форме своего тела, чтобы уютней было спать. Провизию: пудинг с изюмом, тыквенное пюре, бананы, красные и белые мятные лепешки, кукурузные початки и оладьи - разделили на шесть равных кучек.

Под вечер потянул ветерок, одиноко повевал он над побережьем. Закат был красный, солнце заливало грот теплым светом. Снусмумрик играл сумеречные песни, фрекен Снорк лежала, склонив кудрявую голову на колено Муми-троллю.

Пудинг с изюмом настроил всех на благодушный лад, но над морем сгущались сумерки, и всем было как-то жутковато.

- А ведь это я нашел грот, - сказал Снифф, и никому неохота было возражать, что все слышали это тысячу раз.

- Хотите, я расскажу вам страшную историю? - спросил Снусмумрик, зажигая лампу.

- А насколько страшную? - спросил Хемуль.

- Примерно отсюда до входа, а то и чуть подальше, - ответил Снусмумрик. - Если только это что-нибудь тебе говорит.

- Ровно ничего, - сказал Хемуль. - Давай рассказывай, я скажу, когда мне станет страшно.

- Ладно, - сказал Снусмумрик. - Это правдивая история, я слышал ее от черного дрозда. Ну, значит, так. На краю света стоит высокая-превысокая гора, поглядишь, так дух захватывает. Черная как сажа и гладкая как шелк. Ее склоны отвесно падают в бездну, а вокруг вершины парят облака. А на самом верху стоит дом Волшебника, и выглядит он вот так.

Снусмумрик начертил на песке дом.

- Без окон? - полюбопытствовал Снифф.

- Без окон и без дверей, потому что Волшебник всегда возвращается домой по воздуху на черной пантере. Он выходит только по ночам, разъезжает по свету и собирает в свой плащ рубины.

- Да что ты! - воскликнул Снифф, сделав большие глаза. - Рубины! Как же он их находит?

- Волшебник может обернуться кем угодно. Может забраться под землю и даже спуститься к сокровищам на морском дне.

- На что ему столько драгоценных камней? - с завистью спросил Снифф.

- Да ни на что. Просто собирает, да и только. Совсем как Хемуль собирает растения.

- Ты что-то сказал? - встрепенулся Хемуль, задремавший в своей песчаной ямке.

- Я сказал, что дом Волшебника полон рубинов. Они грудами навалены на полу, они вделаны в стены и горят, как глаза зверей. Дом без крыши, и проплывающие над ним облака отсвечивают красным от их блеска. Глаза Волшебника тоже красные и светятся в темноте.

- Я уже готов испугаться, - сказал Хемуль. - Сделай милость, рассказывай потихонечку.

- Ну и счастливый же он, наверно, этот Волшебник, - вздохнул Снифф.

- Вовсе нет, - отвечал Снусмумрик. - Он будет счастливым, только когда найдет Короля рубинов. Это очень большой рубин, не меньше головы его черной пантеры, а посмотришь в него, так кажется, будто в нем переливается жидкий огонь. Волшебник искал его на всех планетах, добрался даже до Нептуна, но до сих пор не нашел. Сейчас он отправился на Луну, ищет рубин в лунных кратерах, впрочем, без особой надежды на успех. В глубине души Волшебник уверен, что рубин находится на солнце, но попасть туда он не может. Он уже делал несколько попыток, но там слишком горячо.

- Неужели все это правда? - недоверчиво спросил Снорк.

- Хотите верьте, хотите нет, - безразлично отвечал Снусмумрик и продолжал: - Только знаете, что сказал мне дрозд? Он сказал, что у Волшебника есть черный цилиндр и он потерял его несколько месяцев назад, когда отправился на Луну!

- Не может быть! - вырвалось у Муми-тролля.

- Так, значит, это он и есть! - воскликнула фрекен Снорк.

- Факт, - сказал Снорк.

- Что случилось? - спросил Хемуль. - Вы о чем?

- О шляпе, о чем же еще, - ответил Снифф. - О черном цилиндре, который я нашел этой весной. О волшебной шляпе!

Снусмумрик многозначительно кивнул.

- Ну, а вдруг Волшебник вернется за шляпой? - тревожно спросила фрекен Снорк. - Я бы ни за что не осмелилась взглянуть в его красные глаза!

- Надо посоветоваться с мамой, - сказал Муми-тролль. - До Луны далеко?

- Изрядно, - отвечал Снусмумрик. - К тому же Волшебнику потребуется время, чтобы обшарить все кратеры.

Наступило гнетущее молчание. Каждый думал о черной шляпе, стоявшей дома на комоде под зеркалом.

- Сделайте свет поярче, - попросил Снифф.

- Вы ничего не слышите? - сказал Хемуль. - Прислушайтесь! Там, снаружи….

Все устремили взгляды на вход и прислушались. Из ночной тишины доносились какие-то тихие-тихие звуки - уж не пантера ли крадется к ним?

- Это дождь, - сказал Муми-тролль. - Идет дождь. Теперь в самый раз немножко поспать.

Все разошлись по своим ямкам и закутались в одеяла. Муми-тролль погасил лампу и под легкий шорох дождя погрузился в сон.

Хемуль проснулся оттого, что его спальное место залило водой. Снаружи шелестел теплый летний дождь, вода ручейками и водопадами сбегала по стенам грота и, как нарочно, устремлялась в его ямку.

- Эх, страсти-напасти! - пробормотал Хемуль, отжал платье и вышел посмотреть погоду. Повсюду было одно и то же - серо, сыро и неприютно. Хемуль спросил себя, не охота ли ему искупаться, и рассудил, что неохота.

«Ну никакого порядка на свете, - недовольно подумал он. - Вчера жарища, сегодня мокротища. Пойду-ка завалюсь снова спать».

Ямка Снорка показалась ему посуше остальных.

- А ну подвинься, - сказал Хемуль. - Мою постель залило водой.

- Тем хуже для тебя, - сказал Снорк и повернулся на другой бок.

- Вот я и хочу устроиться вместе с тобой, - заявил Хемуль. - Не будь свиньей.

Но Снорк лишь пробормотал что-то невнятное и не шелохнулся. А Хемуль, преисполнясь жаждой мщения, взял и прорыл канал от своей ямки к Снорку.

- Это хемуль знает что! - сказал Снорк, вскакивая в намокшем одеяле. - Вот уж не думал, что ты способен на такие фигли-мигли!

- Это было наитие! - радостно сообщил Хемуль. - Ну, что мы теперь будем делать?

Снорк высунул нос из грота и взглянул на небо, на море. Затем уверенно сказал:

- Ловить рыбу. Буди всех, а я пойду подготовлю лодку.

Снорк спустился на мокрый песок, вышел на мостки, сооруженные Муми-папой, и постоял с минуту, выставив нос в сторону моря. Был полный штиль, лишь дождь накрапывал тихо, и каждая капля оставляла кружочек на мерцающей глади воды. Снорк кивнул каким-то своим мыслям и вытащил из-под навеса ящик с самым большим переметом. Потом достал из-под мостков рыбный садок и принялся наживлять крючки, напевая про себя охотничью песню Снусмумрика.

Когда все вышли из грота, перемет был уже налажен.

- А, вот и вы наконец, - сказал Снорк. - Снимай мачту, Хемуль, и вставляй уключины.

- А мы непременно должны ловить рыбу? - спросила фрекен Снорк. - Ведь когда ловишь рыбу, ничего не происходит, и потом, мне так жалко этих маленьких щучек!

- Ничего, сегодня произойдет, - сказал Снорк. - Садись в нос, там ты меньше будешь мешать.

- Дайте я помогу! - завопил Снифф и, уцепившись за ящик с переметом, вскочил на борт.

Лодка накренилась, ящик с переметом перевернулся, а половина его содержимого запуталась в уключинах и якорных лапах.

- Оч-чень хорошо! - сказал Снорк. - Замечательно! Опытность морского волка, полный порядок на борту и все такое прочее. А прежде всего - уважение к труду других. Ха!

- Как? Ты его не проберешь? - удивился Хемуль.

- Еще чего… - мрачно усмехнулся Снорк. - Где это видано, чтобы слово капитана что-нибудь значило на корабле? Нигде. Валите ящик в море как есть, авось что-нибудь да зацепится.

С этими словами Снорк залез под кормовое сиденье и с головой укрылся брезентом.

- Это надо же, - сказал Муми-тролль. - Садись на весла, Мумрик, а мы будем расхлебывать эту кашу. Снифф, ты осел.

- Так точно, - с признательностью отвечал Снифф. - С какого конца начинать?

- С середины, - сказал Муми-тролль. - Только смотри, не припутай свой хвост.

Снусмумрик стал медленно выгребать в море.

А тем временем Муми-мама ходила по дому ужасно довольная. Дождь мягко шелестел над садом. Кругом царили мир, тишина и порядок.

- Теперь все пойдет в рост! - говорила сама себе Муми-мама. - Ах, как хорошо, что я спровадила их в грот!

«Не мешало бы прибраться в комнате», - подумала она и начала сгребать в кучу чулки, апельсинные корки, какие-то диковинные камни, куски коры. Туда же попала газонокосилка и много чего другого. В радиоприемнике она нашла несколько губоцветных, которых Хемуль забыл положить под пресс. Муми-мама машинально смотала их в клубок, радостно прислушиваясь к мягкому шелесту дождя. «Теперь все пойдет в рост!» - повторила она и выронила из лап клубок. Он упал прямо в шляпу Волшебника, но Муми-мама этого не заметила и пошла спать в свою комнату, потому что больше всего на свете она любила спать, когда дождь барабанит по крыше.

А в глуби морской стоял и подстерегал добычу перемет Снорка. Он стоял уже несколько часов, и фрекен Снорк буквально помирала от скуки.

- Все зависит от того, сколько ждать, - втолковывал ей Муми-тролль. - Может статься, на каждом крючке что-нибудь да будет, понимаешь?

Фрекен Снорк тихонько вздохнула.

- Да ведь и так, когда опускаешь крючок, на нем есть полуклейки, а когда вытаскиваешь - целый окунь. Ведь и так знаешь, что на крючке целый окунь.

- Или вовсе ничего! - сказал Снусмумрик.

- Или бычок, - сказал Хемуль.

- Словом, девчонке этого не понять, - заключил Снорк. - Ну, теперь можно тащить. Только без крика! Потихоньку! Потихоньку!

Вот показался первый крючок.

Ничего.

Показался второй.

Опять ничего.

- Это говорит лишь о том, что они ходят на глубине, - сказал Снорк. - И что они ужасно большие. А теперь давайте потише.

Он вытащил четыре пустых крючка подряд и сказал:

- Вот хитрющий попался! Объедает у нас всю наживку. Ну и здоров же, наверно!

Все перегнулись через борт и напряженно глядели в черную глубину, куда уходила леса.

- Как по-твоему, что это за рыба? - спросил Снифф.

- Не иначе как Мамелюк, - ответил Снорк. - Смотрите, еще десять пустых крючков!

- Э-хе-хе!.. - сказала фрекен Снорк.

- Ну, ты не больно-то эхехекай! - сердито оборвал ее брат, продолжая выбирать лесу. - Давайте потише, не то спугнете!

Крючок за крючком укладывался в ящик. Попадались пучки морской травы и водорослей. А рыбы не было. Прямо-таки ничего-ничегошеньки.

И вдруг Снорк крикнул:

- Смотрите! Тянет! Я абсолютно уверен, что тянет!

- Мамелюк! - завопил Снифф.

- Теперь самый момент проявить выдержку, - с деланным спокойствием произнес Снорк. - Мертвая тишина! Вот он!

Туго натянутая леса провисла, и глубоко внизу, в темно-зеленой толще воды что-то забелело. Неужели брюхо Мамелюка? Что-то вздымалось к поверхности, словно горный хребет с таинственного ландшафта морского дна… Что-то громадное, грозное, неподвижное. Зеленовато-замшелым стволом гигантского дерева скользнуло оно наверх под киль лодки.

- Сачок! - крикнул Снорк. - Где сачок?

И в то же мгновение воздух наполнился ревом и пеной. Громадная водяная гора подняла «Приключение» на своем горбу, ящик для перемета так и заплясал по настилу. Затем так же внезапно все стихло.

Лишь оборванная леса сиротливо свешивалась с борта да огромные водовороты указывали путь чудо-рыбы.

- Ну, теперь-то ты видишь, что это за окунь? - спросил Снорк у сестрицы каким-то особенным голосом. - Такой рыбы мне больше не попадется. И настоящей радости мне уже тоже не изведать.

- Он сорвался вот тут, - пояснил Хемуль, поднимая конец лесы. - У меня такое ощущение, что нитка была слишком тонка.

- Иди купайся, - сказал Снорк, закрыв лапами лицо.

Хемуль хотел что-то ответить, но Снусмумрик вовремя толкнул его ногой. Воцарилось молчание. Затем фрекен Снорк осторожно сказала:

- Может, попробуем еще разок? Фалинь-то наверняка выдержит.

Снорк лишь презрительно фыркнул.

- А крючок? - немного погодя спросил он.

- Твой складной нож, - ответила фрекен Снорк. - Если выпустить разом лезвие и штопор, отвертку и шило, уж на что-нибудь он непременно подденется!

Снорк отнял лапы от лица и спросил:

- Ну допустим. А наживка?

- Оладья, - ответила сестра.

Снорк задумался. Все ждали затаив дыхание. Наконец он сказал:

- Да будет известно каждому: если только Мамелюк ест оладьи, охота продолжается!

Складной нож крепко-накрепко привязали к фалиню куском стальной проволоки, оказавшейся у Хемуля в кармане, на лезвие насадили оладью и нож бросили в море.

Охотничий азарт разбирал фрекен Снорк не меньше других, и она даже попискивала от волнения.

- Ты вылитая Диана, - сказал Муми-тролль, любуясь ею.

- Кто это? - польщенная, спросила фрекен Снорк.

- Богиня охоты! - сказал Муми-тролль. - Красивая, как деревянная королева, и умная, как ты.

- Гм!.. - отозвалась фрекен Снорк.

В это мгновение «Приключение» сильно качнуло.

- Тссс! - произнес Снорк. - Он клюет!

Последовал еще более резкий толчок, а за ним сильнейший рывок, от которого все попадали на стлани.

- Караул! - завопил Снифф. - Он нас всех слопает!

«Приключение» зарылось носом в волну, выровнялось и с бешеной скоростью понеслось в открытое море. Перед его носом, натянутый, как струна, уходил в воду фалинь, распуская по сторонам усы белой пены.

Оладья явно пришлась Мамелюку по вкусу.

- Тишина! - крикнул Снорк. - Тишина на борту! Каждый на своем посту!

- Только бы он не нырял! - крикнул Снусмумрик, забравшись на нос.

Но Мамелюк плыл прямо вперед и уносил их все дальше в море. Вскоре берег превратился в узенькую полоску на горизонте.

- Как по-вашему, надолго его хватит? - спросил Хемуль.

- В случае чего, обрежем веревку, - сказал Снифф. - А не то за все ответите вы!

- Ни за что не обрежем! - тряхнув челкой, воскликнула фрекен Снорк.

Тут Мамелюк взмахнул в воздухе своим огромным хвостом, развернулся и направился к берегу.

- Теперь идем чуть помедленней! - объявил Муми-тролль, который стоял в корме на коленях, наблюдая кильватерную струю. - Он выдыхается!

Мамелюк и вправду приустал, зато не на шутку разозлился. Он дергал трос и рыскал из стороны в сторону так, что «Приключение» валило на борт с риском для жизни его пассажиров.

Время от времени Мамелюк приостанавливался, подманивая их к себе, а потом припускал с такой силой, что волны перехлестывали через нос. Тут Снусмумрик достал свою губную гармошку и заиграл охотничью песню, а остальные принялись отбивать такт ногами, да так, что стлани заходили ходуном. И вот на поди же! Мамелюк вдруг перевернулся и выставил из воды свое огромное брюхо.

Другого такого не было в целом свете.

С минуту все молча разглядывали рыбину, затем Снорк сказал:

- Поймал-таки я его!

- Да! - гордо сказала его сестра.

Мамелюка взяли на буксир и пошли к берегу. Тем временем дождь усилился. Хемуль вымок до нитки, шляпа Снусмумрика потеряла всякий вид.

- В гроте-то сейчас, должно быть, мокренько, - сказал Муми-тролль, сидевший на веслах. Он зазяб. - Да и мама, наверно, волнуется, - добавил он немного погодя.

- Ты хочешь сказать, мы вроде как можем прямо сейчас отправиться домой? - спросил Снифф.

- Ну да, и показать нашу рыбу, - сказал Снорк.

- Возвращаемся! - сказал Хемуль. - Всякие необыкновенности хороши, но только на время. Страшные истории, промокания, одиночество и все такое прочее. Но, в конечном счете, они не дают ощущения уюта.

Под Мамелюка подвели доски и сообща поволокли его по лесу. Разверстая пасть рыбины была до того велика, что ее зубы цепляли за ветки деревьев, а весу в ней было столько сот килограммов, что приходилось давать себе передышку на каждом повороте дороги. А дождь поливал все пуще и пуще. Но, добравшись до Муми-дола, они не увидели своего дома за сплошной завесой дождя.

- Оставим его здесь на немножко, - предложил Снифф.

- Ни за что на свете! - горячо возразил Муми-тролль.

И они садом двинулись к дому. Внезапно Снорк остановился и сказал:

- Мы заблудились.

- Ерунда какая! - отозвался Муми-тролль. - Вот дровяной сарай, а вон там мост.

- Да, но где же сам дом? - спросил Снорк.

Странное, очень странное дело: Муми-дом исчез. Пропал начисто, целиком. Они положили Мамелюка на золотой песок перед крыльцом. То есть, собственно говоря, крыльца-то тоже не было. Вместо него…

Но сперва надо объяснить, что произошло в Муми-доле за время охоты на Мамелюка.

Когда мы в последний раз упоминали про Муми-маму, она ушла спать в свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз прибираться!

Ибо, пока дом был погружен в послеобеденный сон, губоцветные принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек, пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды. Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок - это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на другой бок, спала себе и спала.

А в соседней комнате сидел Муми-папа и писал мемуары. С той поры как он построил причал для «Приключения», не произошло ничего интересного, что стоило бы поведать потомству, и он стал описывать свое детство. При этом он до того расчувствовался, что чуть не пустил слезу. Он с рождения был необыкновенным, одаренным ребенком, которого никто не понимал. Но и подросши, он оставался непонятым, и ему во всех отношениях было так тяжело, так тяжело. Муми-папа писал и писал, представляя себе при этом, как все будут раскаиваться, когда он прочтет мемуары вслух. Это вновь привело его в веселое расположение духа, так что он даже воскликнул:

- Так им и надо!

И в то же мгновение на его рукопись шмякнулась слива и сделала большущее синее пятно.

- Клянусь своим хвостом! - вскричал он. - Муми-тролль и Снифф снова дома!

И он обернулся с решимостью как следует начесать им холку. Но не тут-то было: его взгляд уперся в буйные заросли каких-то кустарников, обсыпанных желтыми ягодами. Муми-папа так и подскочил на месте, и тут уж на его письменный стол обрушился целый дождь синих слив. Весь потолок был наглухо заткан сплетением веток, они росли прямо на глазах и тянули свои зеленые руки к окну.

- Эй! - крикнул Муми-папа супруге. - Проснись! Поди сюда!

Муми-мама села в кровати и в глубоком изумлении обвела взглядом комнату, которая была полна мелких белых цветов. Они на тоненьких нитях свисали с потолка в виде изящных розеток.

- Ах, какая прелесть! - сказала Муми-мама. - Уж не Муми-тролль ли это устроил, чтобы порадовать меня?

И, осторожно раздвинув тонкую занавесь из цветов, она встала с кровати.

- Эй! - кричал за стеной Муми-папа. - Открой! Я не могу выйти!

Муми-мама попробовала отворить дверь, но тщетно. Дверь была безнадежно забаррикадирована мощными стеблями вьющихся растений. Тогда Муми-мама выбила стекло в двери на крыльцо и с величайшим трудом протиснулась в проем. Крыльцо сплошь заросло фиговыми деревьями, гостиная превратилась в дремучие джунгли.

- Охохонюшки! - сказала Муми-мама. - Разумеется, опять эта шляпа.

И она присела, обмахиваясь пальмовым листом.

Тут из зарослей папоротников, проросших в ванной, вынырнул Ондатр и жалобным голосом сказал:

- Вот! Теперь всем ясно, к чему приводит составление гербариев! Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия!

Лианы проросли сквозь печную трубу, оплели крышу и окутали весь Муми-дом пышным зеленым ковром.

А на дворе под дождем стоял Муми-тролль и удивленно озирал высокий зеленый холм, на котором прямо на глазах распускались цветы и созревали плоды, меняя цвет из зеленого в желтый, из желтого в красный.

- Дом был тут, это точно, - сказал Снифф.

- Он там, внутри, - мрачно произнес Муми-тролль. - Теперь туда никому не войти, и никто оттуда не выйдет. Никогда-никогда.

Снусмумрик выступил вперед и с интересом стал осматривать холм. Ни окон, ни дверей. Сплошной ковер дикой растительности. Снусмумрик ухватился за какой-то стебель и потянул. Стебель был упругий, словно резиновый, и не выдергивался из земли! Как бы невзначай обвился он вокруг шляпы Снусмумрика и снял ее.

- Опять колдовство, - сказал Снусмумрик. - В конце концов это начинает надоедать.

Тем временем Снифф обежал вокруг наглухо заросшей веранды.

- Подвальное окошко! - крикнул он. - Оно открыто!

Муми-тролль стремглав подлетел к отдушине и заглянул в нее.

- А ну, давай туда, живо! - решительно сказал он. - Еще немного - и оно тоже зарастет!

Один за другим все спустились вниз, в черноту подвала.

- Ау! - крикнул Хемуль, лезший последним. - Я никак не пролезу!

- Ну так оставайся снаружи, карауль Мамелюка, - отозвался Снорк. - Можешь включить в свой гербарий дом!

И, оставив бедного Хемуля мокнуть под дождем, они ощупью пробрались к лестнице в подпол.

- Нам повезло, - сказал Муми-тролль. - Крышка открыта. Вот видите, как хорошо иной раз быть распустехой!

- Это я забыл закрыть, - поспешил вставить Снифф. - Так что вся честь принадлежит мне!

Они сразу же увидели замечательную картину: в развилке сука сидел Ондатр и ел груши.

- А где мама? - спросил Муми-тролль.

- Мама вырубает папу из кабинета, - горестно отвечал Ондатр. - Единое упование мне осталось - что рай ондатров спокойное местечко, ибо я уже не жилец.

Все прислушались. Мощные удары топора сотрясали листву. Раздался треск, за ним ликующий возглас. Муми-папа вышел на свободу!

- Мама! Папа! - закричал Муми-тролль, продираясь сквозь джунгли к входной двери. - Что вы тут без меня натворили?!

- Ах, золотко мое, - сказала Муми-мама. - Мы, наверно, опять оплошали со шляпой. Ну да идите же сюда! Я нашла в шкафу куст ежевики!

Это был исключительный день. Затеялась игра в девственный лес. Муми-тролль был Тарзаном, фрекен Снорк была Джейн. Сниффу разрешили быть сыном Тарзана, а Снусмумрик взял на себя роль шимпанзе Шиты. Снорк ползал в подлеске с вставными челюстями из апельсиновых корок и изображал врага вообще.

- Охохонюшки! - сказала Муми-мама. - Надо полагать, все наши гости чувствуют себя отлично.

- Надеюсь, что так, - отозвался Муми-папа. - Сделай милость, подбрось мне бананчик.

Веселье продолжалось до самого вечера. Никого не тревожило, что вход в погреб может зарасти, и все думать забыли о бедняге Хемуле.

А он торчал на дворе в мокром платье, прилипавшем к ногам, и караулил Мамелюка. Время от времени он съедал яблочко или считал тычинки в каком-нибудь Цветке Джунглей, но больше вздыхал.

Дождь перестал, близились сумерки. И едва только зашло солнце, что-то случилось с зеленым холмом, заключившим в себя Муми-дом. Он стал увядать так же быстро, как вырос. Плоды сморщились и попадали на землю. Цветы поникли, а их листья свернулись трубочкой. Дом наполнился шорохом и потрескиванием. Хемуль глядел, глядел, потом подошел и легонько потянул к себе ветку. Она была сухая, как трут, и сразу же отломилась. Тут Хемуля осенило. Он собрал огромную кучу хвороста, сходил в дровяной сарай за спичками - и на садовой дорожке запылал костер.

Веселый и довольный, Хемуль подсел к огню и просушил свое платье. А немного погодя его еще раз осенило, и он с нехемульской силой затащил в огонь хвост Мамелюка: больше всего на свете Хемуль любил жареную рыбу.

Так вот и вышло, что когда Муми-семейство и его друзья проложили себе путь через веранду и распахнули дверь, их взорам предстал чрезвычайно довольный Хемуль, уже умявший одну седьмую Мамелюка.

- Ах негодник! - сказал Снорк. - Как же мне теперь взвесить мою рыбу?

- Взвесь меня да присчитай, - отвечал Хемуль, для которого этот день стал одним из самых счастливых дней в его жизни.

- А ну-ка, спалим весь этот девственный лес! - сказал Муми-папа.

Они вынесли из дому весь сушняк и сложили большущий костер, какого еще не видал Муми-дол. Мамелюка зажарили целиком на углях и съели всего без остатка, вплоть до кончика носа. Но еще долго после этого среди обитателей Муми-дома разгорались споры о том, какой длины он был: от крыльца до дровяного сарая или только до кустов сирени.