Мумия в меду

Глава 2. Тайны серой мыши

Будильник прозвонил в пять. Я еще немножечко понежилась в постели, вызывая в памяти вчерашние события. Я пообщалась с шаровой молнией и осталась жива, что радовало. А вот неожиданная выборочная амнезия по-прежнему вызывала тревогу. Этого со мной происходить не должно, даже если учитывать побочный эффект медикаментов. Часы, оставленные с вечера на тумбочке, пискнули таймером, я достала из блистера утреннюю таблетку. А если все-таки побочка? Тогда нужно к врачу, а значит, придется отпрашиваться с работы, что неминуемо понизит мой внутрикорпоративный рейтинг, влияющий на уровень зарплаты. А деньги мне нужны, очень нужны.

Я побрела на кухню, включила телевизор, сунула в тостер два кусочка хлеба, заварила чай. По местному каналу шли криминальные новости, видимо, чтобы зарядить ранних пташек вроде меня позитивом. В пригороде обнаружен труп девушки, опознание проведено, но в интересах следствия имя жертвы пока не разглашается. На размытых кадрах можно было различить берег реки Слави и какие-то кусты, снимали, судя по всему, на мобильный. Максим Еськов, звезда местной журналистики, заверил, что будет держать зрителей в курсе событий. Еськов вещал из студии, на столе перед ним в кадре дымилась чашка с утренним кофе.

– И это еще не все! – после музыкальной отбивки продолжил журналист. – К нам поступили эксклюзивные сведения о покушении на почетного гражданина нашего города, бизнесмена и филантропа Аристарха Евгеньевича Баринова. К счастью, неудачное.

Репортаж с места событий тоже был снят на мобильный. Длился он секунд тридцать. Сначала камера выхватила мальчишескую фигурку с воздетыми к небу руками. Тонкий голосок прокричал что-то вроде «Узрите!», потом раздался хлопок выстрела, истошный женский визг, и камера заходила ходуном.

– Очень информативно, – фыркнула я и потянулась через стол к банке с медом.

Я прекрасно помнила, что с вечера оставила банку на столе, поленившись убрать ее в холодильник. Она была литровой, тонкостенной и едва начатой. То есть еще вчера была. Сейчас она блистала пустотой и чистотой, а на донышке ее, как будто вылизанном, лежали два серебряных браслета. Что за чертовщина?

Во входную дверь забарабанили, я пошла открывать. На пороге стояла Васильевна.

– Утро, – буркнула она недовольно. – Там твои бандиты во дворе кукуют, иди, сама им скажи, что дачу продавать не хочешь.

Я кивнула, посторонилась, пропуская соседку внутрь. Васильевна прошла в кухню, взяла из шкафчика чашку:

– Кофе у тебя нет? В такую спозарань подниматься пришлось.

– Где-то был, – улыбнулась я, решив, что отныне буду Васильевне «тыкать», – на полках посмотри.

Бандиты оказались вида отнюдь не бандитского. Приятные молодые люди в одинаковых темно-серых костюмах. Их было трое, и похожи они были друг на друга, как близкие родственники. Беседа, проходящая у блестящего черного «Гелендвагена», продлилась минуты три от силы. Я поздоровалась и сообщила, что продавать дачу не намерена.

– Таисия Алексеевна, – вкрадчиво начал один из молодых людей, сверившись с бумажкой, – может, вы сначала ознакомитесь с нашим предложением?

– Ознакомься, Тайка, – жуя многослойный бутерброд, Васильевна вышла на крыльцо. – И мне покажи. Может, за какие деньжищи я свою дачу им продам. У меня и домик справнее твоего, и земли огородной поболе.

– Нас интересует именно недвижимость госпожи Вереск, – возразил молодой человек и сунул мне в руки прозрачную пластиковую папку. – Вы посмотрите наше предложение, а потом сообщите свое решение.

Поверх папки лег прямоугольник визитной карточки.

Я пожала плечами.

– Не торопитесь. Посмотрите, подумайте, посчитайте. И скажу вам по секрету, – молодой человек понизил голос до заговорщицкого шепота, – наш клиент готов заплатить и больше указанной суммы. Торг уместен.

Сквозь прозрачный пластик мне было видно кругленькие нолики после первой цифры и количество их не могло не произвести впечатления.

Я прижала папку к груди и снова кивнула, уже не так уверенно.

– Так я жду вашего звоночка. В любое время жду.

Молодые люди попрощались и уехали, лихо заложив вираж по деревенской грунтовке.

– Покажь, – велела Васильевна, когда мы вернулись на кухню.

Я бросила документы на стол, открыла новую банку с медом, намазала тост, присела, прихлебывая остывший чай.

Васильевна присвистнула, пробежавшись взглядом по бумагам.

– Чего делать будешь?

– Наверное, продам, – сказала я. – Только не сейчас, а… Мне еще проконсультироваться кое с кем нужно, чтобы точно решить.

Соседка пододвинула ко мне бутерброд с колбасой, я отрицательно качнула головой:

– Спасибо, нет.

– Ты больна, что ли, Тайка? – всплеснула руками Васильевна. – То-то смотрю, худая, бледная, не жрешь ничего.

– Я в городе пообедаю.

– Ври больше. Я болезнь за версту чую.

– Как тебя зовут? – устало спросила я Васильевну. – Ты же не намного меня старше, почему тебя все по отчеству называют?

– Светка, – ответила соседка. – Светлана Васильевна Смирнова. Ты чего, забыла? Мы же с детства с тобой знакомы. А называют так из уважения.

Я торжественно пожала пухлую ладошку, будто заново знакомясь.

– Так чего там у тебя? – настойчиво вернулась к теме Светка. – Сердце?

Кивнув, я огласила диагноз.

– Что за абракадабра. Это на латыни?

– Аутоиммунное заболевание, генная мутация.

– А от чего?

– Да не знает никто.

– Наследственность? Странно. Я твоих родителей, Тайка, хорошо помню. И мать-красавицу, и отца. Здоровые же люди были, если бы не несчастный случай, всех бы пережили. Как так-то, горе-то какое!

Жалости мне не требовалось, ну вот абсолютно. Поэтому, оставив соседку сокрушаться, я отправилась в спальню, чтобы одеться. Вчерашние джинсы все еще были мокрыми, поэтому я вытащила из шкафа льняной брючный костюм.

– А ты где все эти годы пропадала? – донеслось из-за двери. – Ну как родители погибли, ты где жила? У тебя же никаких родственников не осталось.

– В разных местах, – я вышла из спальни, оглаживая лацканы пиджачка.

– Классно выглядишь, – решила Васильевна. – А вернулась зачем? На родину потянуло?

– Именно.

Разговаривать с соседкой было несложно. Можно было не отвечать на прямые вопросы, не обижая собеседницу скрытностью. Зачем я вернулась? Хороший вопрос, но именно из тех, безответных. Вернулась, потому что надо было.

Я попрощалась с Васильевной, которая уходить явно не собиралась.

– Приберусь и посуду помою, – сообщила она, вытирая столешницу рукавом халата. – Побрякушки свои не наденешь?

Браслеты звякнули о стекло.

– Тыщи немереные стоят, поди? Кавалер подарил?

Я пожала плечами. Если бы я знала, откуда они появились.

– Это бижутерия.

– Ври больше! Зуб даю, это каратное серебро, или сплав с золотом, электрум называется, уж у меня на это глаз наметан, в ювелирке лет десять оттрубила. Продать не хочешь?

– Не хочу, – я вытряхнула браслеты на столешницу и надела на запястья, серебро приятно холодило кожу.

До «Пирамиды» я добралась без приключений. Отчет мой начальство одобрило. Во время кофе-паузы, которые в нашей конторе соблюдались неукоснительно, мне удалось позвонить врачу и назначить встречу на сегодня. В кулуарах шушукались о вчерашнем покушении на Барина. Две барышни у кулера, куда я подошла запить таблетку, говорили вполголоса:

– …как заговоренный наш Баринов, честное слово! Главное, ни царапины на нем нет. Полиция все утро обслугу допрашивает. Бухгалтерию трогать не будут, но шеф говорит, если вдруг допрашивать будут, отвечать кратко и откровенно…

– А слышала, опять труп на берегу нашли? Думаешь, это как-то связано?

– Не знаю, но уже страшно по вечерам домой ходить. Надо шефу сказать, чтобы служебную машину для развозки организовал.

Потом они отошли, и продолжения разговора я не услышала.

В обеденный перерыв я вышла прогуляться по территории, забрела на внутренний двор, где вчера чинила велосипед. Окурки с асфальта еще не убрали. Их количество указывало на то, что беседа странного мальчишки и не менее странного дяди Вити продолжалась долго.

Кто же они, черт дери? И почему мальчишка кажется мне знакомым?

К служебному входу подъехал фургончик, на дверях которого было написано «Шутейка. Магазин приколов».

Я миновала мусорные контейнеры, повторяя как мантру «Ра-Шу-и-Ки…». С памятью нужно что-то делать, может, попросить врача какое-нибудь снадобье для стимулирования мозговой деятельности? За холмом около трансформаторных будочек кипела жизнь. Двери одной из них были нараспашку, группа полицейских в черной летней форме что-то там высматривала.

Я резко развернулась на каблуках, – мешать официальным лицам при исполнении явно не стоило. Фургончик все еще стоял у входа. Служащий, на комбинезоне которого красовался тот же логотип «Шутейка», передавал большую картонную коробку какому-то мальчику, смуглому, вихрастому, почему-то одетому в махровый халат.

– Да, да! Иван Иванович Иванов, все правильно, – высоким голосом говорил подросток. – Сам за меня распишись, руки заняты. Оплата наличными, ага. Тоже сам, все сам, в правом кармане поройся. Хих! Щекотно!

Я не остановилась, хотя порыв такой был, глядя под ноги пошла к двери, борясь с желанием хотя бы искоса рассмотреть говорившего. Голос я узнала. Ра-Шу-и-Ки, вчерашний собеседник сумеречного гения дяди Вити. Напускная скромность сыграла злую шутку. Потому что одновременно со мной движение начал и мальчишка. Мы столкнулись в дверном проеме, картонный ящик заехал мне в бок, мелкий витиевато чертыхнулся, разжимая руки, и прожег меня гневным взглядом:

– Смотри, куда прешь, женщина!

Я озвучила свое мнение о его воспитании, которое, впрочем, его нисколько не интересовало, о чем он мне не преминул сообщить в самых креативных выражениях.

– Рот потом с мылом помыть не забудь.

Я посмотрела на его яркие губы, измазанные предположительно шоколадом, сердце екнуло. Я должна его помнить.

Юный креатор фыркнул, хмыкнул, а затем замолчал с остановившимся взглядом, направленным на запястье моей руки, которую я прижимала в области так некстати расшалившегося сердца.

– Каким образом? – беззвучно шепнул он. – Кто ты такая?

Я решила не отвечать, хотя бы в воспитательных целях, и гордо удалилась. Тем более что обеденный перерыв подходил к концу.

Бухгалтерию все-таки допрашивали. Шеф, конечно, стенал о бессмысленном разбазаривании рабочего времени, но велел всем по очереди заходить в соседний кабинет, освобожденный под нужды полицейских. Я была предпоследней, отвечала на вопросы молоденького следака рассеянно, думая больше о странном мальчишке и о том, что через полчаса отправлюсь к врачу. Следователь записал мои данные в блокнот, а прежде чем попрощаться, сказал:

– Вы, Таисия, за городом живете. Попрошу вас проявлять осторожность, когда домой возвращаетесь. Накаленная криминогенная ситуация в вашем районе.

Я воспользовалась главным эскалатором торгового центра. Навстречу мне по параллельной эскалаторной дорожке поднимались двое мужчин, причем один из них мне был знаком – принаряженный в дорогой бледно-серый костюм алкоголик дядя Витя, которому что-то говорил его спутник, стоявший вполоборота на несколько ступенек выше. Я проводила его взглядом – мужчина был красив экзотичной нездешней красотой, лощеный, ухоженный, с блестящими волосами и прожаренной в солярии кожей. Хотя, может, и не в солярии, может, на каком-нибудь Гоа такой загар приобретают. Они поднялись на верхний пролет, и я, чуть не свернув шею, осознала, что никакими разными ступеньками там и не пахло. Экзотический красавец возвышался над дядей Витей чуть ли не на метр.

Великан заметил мое внимание, улыбнулся, подмигнул. Похожие глаза я напридумывала себе вчера в электрических завихрениях шаровой молнии. Моя дорожка неожиданно кончилась, я споткнулась и полетела лицом вниз. В последний момент оттолкнувшись локтем от поручня, мне удалось восстановить равновесие. Я обернулась посмотреть, восхищен ли великан моей ловкостью, но верхняя площадка была пуста.

Он, конечно, заметил, как маленькая хрупкая девушка исполнила внизу нечеловеческой сложности трюк, как и то, что за мгновение до падения браслеты активировали левитрон, не позволяя ей упасть. Нужно будет спросить Ра-Шу-и-Ки, почему их снаряжение находится в пользовании местной девы, и наказать за легкомыслие.

Рой, идущий рядом с ним, был беспокоен, Наг видел, каких усилий стоит ему поддержание этой формы.

– Капитан, вы уверены, что вам нужно лично знакомиться с местным феодалом?

– Да, это необходимо. Нам нужен доступ к его ресурсам, ты этого обеспечить не сможешь.

– Я слишком долго держал эту форму, – грустно сказал рой. – А здесь… сущности. Это отвлекает.

– Насекомые?

– Да, обладающие лишь зачатками коллективного разума, а оттого бессмысленно свирепые. Их может отогнать только дым табака.

– Уже через несколько часов ты сможешь деформироваться и отдохнуть, – пообещал Наг.

Подчиненных было положено ценить и беречь, если иного не требовали обстоятельства. Уставом, между прочим, положено. Тем более что в теперешней форс-мажорной ситуации они проявили себя неожиданно неплохо. Авария вывела из строя управление корабля, капитан пострадал настолько, что исполнять свои обязанности не мог, поэтому члены экипажа, запечатав медкапсулу с его телом, постарались внедриться в местный социум. Прекрасное решение. Рашук воспользовался домашней заготовкой, и она сработала, даже несмотря на то что ошибка приземления составила больше трех тысяч лет. Регенерация заняла некоторое время, но прошла вполне успешно, теперь Наг должен был принять на себя руководство, сняв с подчиненных ответственность.

Они прошли пост охраны. Рой, которого сейчас звали Виктор Иванович, ориентировался в местных обычаях, поэтому Наг, следуя его примеру, спокойно поднял руки и позволил охранникам себя обыскать.

Господин Баринов принял их в спальне. На низком пуфике в изголовье сидела волоокая Лерочка Козлова, которая при виде вошедших облегченно вздохнула и поспешила удалиться. Наг ответил полуулыбкой на ее влажный призывный взгляд. Малышке явно требовался кто-то помоложе и поактивнее ее немолодого любовника. Наг был не против. Это было удобно, девочка была миленькая. Так почему бы и нет, если это не помешает делу?

Они остались в спальне вчетвером, помощник Баринова, представившийся Сергеем, закрыл за девушкой дверь.

– Что вы со мной сделали? – громким шепотом обратился Баринов к Виктору Ивановичу. – Как?

Он выпростал из-под одеяла руки, испещренные коричневатыми пигментными пятнами.

– Это откат, любезный мой Аристарх Евгеньевич, – спокойно ответил рой. – Наши технологии действуют от пяти до десяти часов, после чего тело возвращается к исходной форме.

– Оно стало хуже.

– Вам только кажется, – рой присел на краешек постели, рассматривая кожу, но не прикасаясь.

– Как вы это сделали?

– Мы не открываем наших секретов, – строго ответил Виктор Иванович. – Я хотел лишь продемонстрировать вам, батенька, каких результатов вы сможете ожидать, продолжив наше сотрудничество.

– Я впечатлен, – после паузы сообщил Баринов.

– Тогда позвольте вам представить нашего сотрудника, с которым вы будете общаться в ближайшее время.

Наг слегка поклонился.

– Я вынужден покинуть страну уже сегодня, – продолжал рой. – Но господин Наг, известнейший в наших узких кругах специалист, заслуживает вашего полного доверия.

Помощник был против. Сергей демонстрировал лицом весь спектр недоверия. В другой ситуации его можно было бы ментально продавить, но накануне Наг уже воздействовал на юную Леру и опасался, что лишними усилиями замедлит свою еще не завершившуюся регенерацию. Все нужно делать постепенно.

– Что требуется от нас? – спросил Сергей, кончиками пальцев активируя планшет.

– Во-первых, необходимо обеспечить нашего сотрудника местом для работы. Исследования не прекращаются ни на минуту. Во-вторых, материал.

Сергей замер. Рашук все еще не давал им согласия, а мумия принадлежала ему.

– Сережа все устроит, – Баринов говорил с нажимом. – Извините, господа, я еще слаб после покушения и хотел бы отдохнуть.

Виктор Иванович, ожидая скорого освобождения, широко улыбнулся:

– Позвольте вас немного подлечить.

Он взял Аристарха Евгеньевича за запястья двумя руками. Нагу было видно, как из серого рукава на собеседника скользнула узкая дорожка полупрозрачных насекомых. Фокус роя состоял в том, что на время он делился с магнатом частью себя. Через пару часов часть эта вернется к владельцу, но пока крошечные жучки, из которых рой и состоял, протискивались под кожу, впрыскивая реципиенту лекарственные секреции. Негуманоидное происхождение штурмана не раз выручало их команду.

Сергей отвел Нага на нижний этаж, продемонстрировал неплохо оборудованную лабораторию, а также жилые комнаты. Предполагалось, что покидать «Пирамиду» Наг не будет. Он равнодушно оценил обстановку, отметил с десяток скрытых камер и две явные. Помощник собирался плотно его контролировать. Виктор Иванович их покинул, сославшись на срочные дела.

– Где мумия? – спросил дайгон, присаживаясь в кресло у журнального столика.

– Ее доставят как можно быстрее, – ответил Сергей неуверенно.

– У нас какие-то проблемы.

– Что вы! Никаких.

– Виктор Иванович поведал мне, что нынешний владелец нашего материала не желает с ним расставаться.

– Я его уговорю.

– Позвольте мне, – улыбнулся Наг, – мои коллеги считают меня неплохим переговорщиком.

Тут пришлось слегка продавить, недоверие к нему Сергея было слишком сильным, ему хотелось возразить просто так, из-за немотивированного отвращения к собеседнику.

– Давайте попробуем, – помощник сам удивился своему решению, но быстро перестал об этом думать.

Они вышли из комнаты в небольшой холл. Воспользоваться лифтом не удалось. У самых его раскрытых дверей стояла стремянка, перегородив вход, и копошились какие-то рабочие в синих комбинезонах. Один стоял на стремянке, по локоть засунув руки за потолочное покрытие, чертыхался, перещелкивал какие-то рычаги, другой придерживал лесенку. От щелканий мигало не только освещение холла, но и внутренняя подсветка лифта. Вдруг рабочий вскрикнул, ему на голову потекла какая-то вязкая субстанция.

– В чем дело? – строго спросил Сергей.

– Гнездо диких пчел, – объяснил другой работяга, вовремя отпрыгнувший и потому не пострадавший, – пчел мы выкурили, но Степка, вон, гнездо раздавил, теперь сладкий будет, как Винни-Пух.

Степка матюгнулся вполголоса и спрыгнул. Стремянка, накренившись, упала, следом упал из потолочного провала рычаг в виде змеи, повиснув почти до самого пола.

– Понятно, – Сергей покачал головой с неодобрением. – Исправьте все как можно быстрее, и пусть уборщики здесь почистят, когда закончите.

Помощник отошел метров на пять, поискал на полу какую-то отметку, наступил на заметную только ему щель, подпрыгнул, одна из стенных панелей отъехала в сторону, открывая еще одну лифтовую кабинку.

– Шеф любит непростые решения, – пояснил он Нагу.

Они воспользовались этим лифтом, затем коридором, перегороженным немалым количеством металлических дверей. У каждой из них Сергей склонялся к окошку сканера сетчатки, у последней проговорил в щель микрофона несколько слов, идентифицируя голос.

«Рашуку приходится прилагать массу усилий каждый раз, когда необходимо выйти», – подумал Наг.

Створки раздвинулись. Сергей повел рукой:

– Наш принц не очень ко мне расположен, поговорите с ним наедине.

Дайгон кивнул и вошел внутрь. Он был уверен, что сей же момент господин Ищук приникнет к скрытому монитору, чтобы проконтролировать беседу.

Апартаменты Рашука были зеркальным отображением его, Нага, апартаментов. Мальчик сидел на ворсистом ковре гостиной, скрестив ноги, и смотрел что-то на крошечном экране коммуникатора:

– Капитан?

– Хлеб и пиво, – Наг присел рядом. – Сколько здесь камер?

– Все мои, – Рашук встряхнул коммуникатор. – Любопытствующие не услышат ни слова. Изображение я не трогаю, чтобы не вызывать подозрений, но звук перекодирован. Ваша беседа с нашим повелителем Бариновым прошла успешно?

– Да. Фальшивая мумия подготовлена?

– Так точно! – милая мальчишеская улыбка осветила жесткое лицо, Рашук мальчиком, конечно, не был, но ему почему-то нравилось изображать из себя ребенка. – Я поломаюсь еще для вида, подпишу документы и исчезну.

– Не слишком долго, – велел дайгон, – я обещал Ищуку, что обладаю талантами переговорщика.

– Как скажете.

Наг кивнул. Беседу можно было считать законченной, но для зрителей надо было продлить ее, демонстрируя приложенные усилия.

– Ра-Шу-и-Ки нашел себе здесь даму сердца?

– Кого? – Рашук фыркнул, как будто поперхнувшись.

– Я видел внизу девушку, которая пользовалась левитроном.

Пилот покраснел.

– Это какая-то ошибка, капитан. Эта дева ворвалась ко мне накануне, каким-то образом обойдя все детекторы сетчатки, потащила меня в вентиляцию, повторяя… Капитан, я был уверен, что это вы ее послали, проснувшись. Ведь браслеты были на вас, я решил, что саркофаг – наилучшее место для их хранения.

– Я проснулся, – задумчиво сказал Наг.

Он вспомнил зеленые прозрачные глаза с золотыми точками вокруг зрачка, испуганные такие глаза, и бледные крепко сжатые губы вспомнил.