Музыка тишины

I

Я чувствую некоторую неловкость, легкую, но искреннюю, при мысли о том, что спустя долгие годы мне снова приходится брать в руки перо. А ведь я посвятил этому много приятнейших часов своей юности.

Неловкость моя объясняется, пожалуй, отсутствием определенной мотивации или предлога: тогда я писал, преимущественно выполняя школьные задания; иногда сочинял письма своим далеким друзьям, писал стишки или предавался прочим подростковым слабостям творчества.

Моя цель – если это вообще может быть достаточным основанием для человека моего возраста, который внезапно вообразит себя писателем, – лишь с пользой занять свободное время, избежать праздности, а заодно рассказать простую жизненную историю.

Признаюсь, главное, что меня беспокоит, – вовсе не то, что случайный читатель вдруг начнет зевать от скуки над моими жалкими каракулями; ведь, в конце концов, он вправе в любой момент отложить эту книгу и забыть о ней. Но дело в том, что я постоянно ощущаю, будто за мной, пока я пишу, наблюдают проницательные глаза, читающие мои мысли. Это глаза старика, старика с добрым лицом, хранящим сочувственное выражение, с едва заметной улыбкой человека, великолепно знакомого с фарсом под названием «жизнь» – знакомого настолько, что это уже не вызывает у него ничего, кроме скуки и отвращения. На лице старика уже не найти и следа земных страстей, навсегда стертых неумолимой силой времени и упорством мысли. И все же этот светлый лик, озаренный огнем неведомых мне идей, строго судит меня: под этим взглядом я чувствую себя смешным, робким, мне то и дело кажется, что я ни на что не способен; а ведь еще секунду назад я воображал, будто мне известно все, как те школяры, что прочитали пару философских высказываний за партой лицея и считают, будто уже познали абсолютную истину. Иногда мне чудится, что на лице старика появляется ироническое выражение. И тогда я задаю себе вопрос: почему он не снисходителен ко мне в той же мере, что к остальным? Почему относится ко мне так строго?

Добрый читатель, вероятно уже понявший, кто такой этот милый старец-наблюдатель, знай же, что его неусыпный взгляд всегда направлен мне в спину и во всякое мгновение дня и ночи он руководит всеми моими действиями и решениями.