Ученицы жили в Доме Мандаринок. Это был тот самый традиционный сыхэюань — "четыре дома один к одному равняются целому двору»: четыре домика, на крышах которых навеки застыл огненный каменный дракон, стояли рядом, обращённые фасадами внутрь, а в прямоугольном дворике был бассейн, где плавали утки мандаринки: яркие, рыженькие, пищащие, трясущие длинными перьями на задней части маленькой головы.
Во двор под звяканье колокольчиков, среди которых висели рыжие утиные перья и символ инь-янь, девушки вошли уже без Бай Цзе. Навстречу им вышли три молодые женщины с красиво заколотыми чёрными длинными волосами, подведёнными позолотой глазами и в традиционных ханьфу — длинных шёлковых платьях с большими рукавами. Ханьфу оказались пёстрые и рыжие, и женщины сами были похожи на уток мандаринок.
Хамуцо поспешила поклониться, Эмань же застыла, с интересом разглядывая необычные образы. Наверное, поэтому глаза женщины, бывшей впереди и выглядевшей моложе двух других, которые были близняшками, сердито прищурились.
— Видимо, совсем стали плохи дела на земле, раз её дочери не уважают никого и их манеры дурны, как у западных лаоваев!
Такое Эмань, разумеется, не понравилось.
— Ну извините, госпожа Как-вас-там, мне просто очень понравился ваш наряд, а я, между прочим, в этих вещах разбираюсь!
Лицо женщины исказилось.
— Моё имя Си Ши, меня назвали в честь красавицы, что красотой своей заставляла тонуть рыб[1]. И твоё высокомерие будет наказано, раз ты смеешь говорить такие вещи, когда на тебе лаовайская одежда!
Эмань побледнела скорее от ужаса, чем от гнева, потому что голос женщины был страшен. А Хамуцо довольно усмехнулась, однако гнев Си Ши обрушился и на неё.
— Остриженные волосы — признак бесчестья! А такую одежду не носят даже разбойники. Вы обе выглядите как позор Китая и своих семей!
Девушки поневоле склонили головы: слышать такие слова было очень тяжело, хоть они и не вызвали такого эффекта, какого ожидала Си Ши, а она ожидала слёз и покаяния, потому продолжила ругаться на девушек. У близняшек лица были беспристрастны. Первая женщина периодически слегка поворачивала голову в их сторону, словно ища одобрения.
Наконец Си Ши произнесла разгромленным в пух и прах Чан Хамуцо и Хонг Эмань:
— С завтрашнего дня вы будете узнавать, что значит быть достойными жителями страны драконов и что значит быть достойными их ученицами. Я буду вашей наставницей, а позже вы найдёте себе учителей. Вы сожжёте вашу негодную лавайскую одежду, вы проведёте в порядок позор на вашей голове, научитесь уважению и почитанию, и тогда, может быть, ваши пустые головы наполнятся хоть каплей мудрости. А мы позаботимся о том, чтобы вы сумели дать земле нужное благословение и не пустили бы в этот мир ещё больше тьмы.
Девушки полуоглушённо промолчали. Си Ши обернулась на двух женщин, те кивнули.
— Сегодня вы можете задать мне любые вопросы, но не больше трёх. С завтрашнего дня никаких вопросов, вы будете молча делать то, что я вам скажу. Говорить вы будете только "Да, госпожа Ши" и "Будет сделано, госпожа Ши". Итак, я слушаю. Задавайте.
Эмань посмотрела на Хамуцо, но та упрямо молчала, делая вид, что у неё нет вопросов.
"Солдафонка", — презрительно усмехнулась про себя девушка и осторожно спросила:
— Господа Ши, почему с востока пришли ёкаи? Разве сила драконов недостаточно велика, чтобы сохранять покой в этой стране?
Лицо Си Ши вытянулось, веки дрогнули, но две женщины за её спиной остались спокойными.
— Кстати, да: почему? — согласно кивнула Хамуцо к злорадству Эмани.
— О-Цуру... — произнесла Си Ши. Девушки довольно улыбнулись: голос у женщины стал тихим и неуверенным. — Она выдала себя за китаянку, но на самом деле она была японкой. Мы поверили ей и благословили не того. На земле начался геноцид китайцев японцами, а после разразилась война[2]. Затем она начала уничтожать драконов, наша защита ослабла, и чужеродные демоны вторглись в небесную страну, но мы мужественно защищались. — Лицо её снова стало раздражённым. — Ваши предшественницы могли бы всё исправить, но вместо этого они благословили Джеки Чана! И теперь тот, кто мог бы помочь Китаю, снимается в кино на потеху западным варварам!
Эмань не выдержала и засмеялась.
— Смотрю, Брюсу Ли тоже повезло!
Си Ши стала злой как чёрт. Другие обитатели Дома Мандаринок, которые, судя по всему, были кем-то вроде слуг или же гостями и теперь стояли поодаль, наблюдая за зрелищем, отошли подальше.
— Он и так был благословен, родившись в год дракона! Всё, ты задала сразу два вопроса, и у тебя с подругой остался только один, после чего вы перестанете вести себя как шуты!
Поскольку Хамуцо опять отмолчалась, вопрос снова задала Эмань:
— А бухать можно?
Женщины, стоявшие позади Си Ши, снисходительно улыбнулись. А зрители из Дома и вовсе захохотали. Си Ши поджала губы, но ответила, важно показав пальцем.
— Вкушать вино надобно среди дорогих людей испытывая уважение к ним и к земле, что вырастила виноград, ячмень и рис и наполнила их соком. И отвратителен и низок тот, кто предаётся этому в одиночестве, не зная никакой меры!
— То есть бухать одной нельзя, а в компании можно, при этом обязательно добавить: "Спасибо, чувак в лодке, за водку, а мужику на разливе за то, что морда в пиве"? — уточнила Эмань.
Вокруг неё опять захохотали, даже Хамуцо улыбнулась, но тут же постаралась это скрыть.
— А вот это уже четвёртый вопрос, — презрительно бросила Си Ши и указала рукой на раздвижную деревянную дверь, обтянутую бумагой. — Прошу, обустраивайтесь. И помните, что вы китайские женщины, ученицы драконов, а не куртизанки с Британского Гонконга.
— Гонконг давно китайский, мы прогнали англичан, — проворчала Хамуцо.
Вскоре униформа и "лаовайские шмотки" сменились простыми по крою и узору ханьфу, вместо сапог и босоножек на обмотанных тканью ногах очутились туфли. Эмань стёрла косметику и завязала хвостики в пучки. Хамуцо не могла никак завязать свои волосы и потому просто повязала на голову ленту.
Их поселили в одной комнате, где был маленький шкафчик и два матраса на полу. Бродить по городу им не разрешили, да и вообще Си Ши сказала, что они пока не имеют права покидать Дом Мандаринок, так что остаток дня Эмань залипала в телефоне, положив на окно зарядку на солнечных батареях, а Хамуцо перечитывала взятый с собой томик сочинений Мао Дзэдуна. Вечером в их дверь постучали и подали им ужин: лапша и рисовые лепёшки. Поев, девушки ещё немного потупили каждая над своим занятием, потом они сходили умыться и почистить зубы, после чего улеглись.
А утром начался ад.
Под вечер Си Ши 49 раз обошла пруд с мандаринками и столько же раз обошла сам Дом, чтобы успокоиться, и всё бормотала:
— Ни в земной, ни в небесной жизни я не видела таких неуклюжих
(после практики цигуна),
неумелых
(после попытки приготовить еду с использованием традиционной печи — хого),
неизящных
(после каллиграфии),
недостойных
(после чайной церемонии),
неблагодарных
(после церемониальной прогулки)
УЧЕНИЦ!
Мнение о двух девушках у неё сложилось следующее: Хамуцо слишком прямая, слишком деревянная и вообще ведёт себя как мужчина, но даже хуже, потому что и мужчины не лишены гибкости и изящества, а эта девушка подобна высохшему суку дуба. Эмань же ленива, мягкорука, рассеянна, дрябла. Такими темпами они точно не смогут сохранить страну драконов, и О-Цуру достигнет своей цели...
Си Ши обняла себя двумя руками.
О-Цуру... О-Цуру... Японский журавль[3]... Добрая, милая, звонкая, всегда поддерживающая её, она оказалась чудовищем. Прошло почти девяносто лет, теперь она злобная старуха, потому что не овладела техникой сохранения молодости, вот только это не помешало стать ей такой опасной. И вот эти две дуры — их новая надежда? Впрочем, ветер донёс слухи о третьей...
Надо бы пойти помолиться предкам, иначе такими темпами сёстры Хуа всё-таки страшно накажут её.
Практика цигуна подразумевала собой, как завещал Высоцкий, "бодрость духа, грацию и пластику". Девушки понятия не имели, что человеческие суставы могут так двигаться, как это показала Си Ши, а под конец им хотелось, чтобы на них упали кирпичи прямо с неба и прям по голове насмерть, так они вымотались. Их ханьфу прослужили им меньше двенадцати часов, потому что очень скоро Хамуцо порвала рукава, когда рубила дрова, а Эмань подожгла себя, когда топила хого, чтобы отварить овощи. Так что вскоре им выдали некрасивые ципао из грубой материи. Каллиграфию они провалили, потому что современные китайцы если и пишут от руки, то точно не кисточкой. Эмань ещё, точно желая посмеяться, написала предложенную фразу в английской транскрипции.
С чаем вышло ещё хуже, потому что к ним пришли какие-то старики и старухи с лицами, похожими на жабьи головы. Вообще людей-лягушек оказалось неожиданно много: наверное, какой-нибудь из переселившихся народов. Гостям надо было заварить и разлить чай, и ни одна из девушек этого не сделала, потому что Эмань сказала, что за чай не понимает, а Хамуцо предложила использовать чайные пакетики. Это был позор.
На следующий день повторилось то же самое, только теперь добавилось обучение искусству и культуре: девушкам пришлось слушать лекции о развитии архитектуры в стране драконов и учиться играть на «царе всех инструментов» – гуцине. И если Эмань умела играть на гитаре и потому хоть как-то могла зажимать струны на ладах, то Хамуцо вообще не желала иметь к искусству никакого отношения. А потом им пришлось мести двор, а потом мести двор ещё раз, потому что они никак не могли поймать уток и в погоне за ними разнесли и сад, и вазы, и даже колокольчики сбили. Кто-то из жителей Дома пошутил, что "эти девушки больше утки, чем сами утки".
На седьмой день, когда им пришлось мыть полы внутри сыхэюаня, Эмань не выдержала и шлёпнула тряпкой о доски:
— Мы занимаемся какой-то хернёй! Мы выполняем работу служанок, которых здесь дофига, и при этом учимся бесполезной фигне по типу лепки горшков, рисованию пейзажей и попытками сесть на шпагат прямо на бамбуковый столб! С меня хватит! Я здесь, чтобы увидеть драконов, а ты, наверное, чтобы мечами махать, вместо этого мы реально занимаемся фигнёй, а нам ещё еду дают хреновую. Лапша, пельмени с овощами... Где мясо, я вас спрашиваю?! Дайте хотя бы пиццу!
Хамуцо поднялась с пола, разминая затёкшую спину. Девушки не были подругами: Эмань взяла с собой ещё и колонку, которую также можно было заряжать от солнечной батареи, и в свободное вечернее время врубала на ней попсу и фонк, игнорируя просьбы выключить, а ещё, несмотря на запрет покидать Дом, она умудрялась таскать откуда-то алкоголь и предлагала его Хамуцо, поскольку "Сушилка сказала: в одиночку бухать нельзя!". Сушилкой она называла Си Ши. Хамуцо тоже не была хорошей соседкой: она повесила на своей стороне плакат с Мао Дзэдуном, и по утрам её будильник на батарейках срабатывал на полчаса раньше и играл гимн, потому что дочь генерала по утрам бегала. Эмань просто жила и мечтала, что когда-нибудь этот будильник разрядится, не подозревая, что куда хуже проигрывания гимна будильником будет исполнение гимна самой Хамуцо. Впрочем, в плохих вокальных данных у последней после музыкальных занятий сомнений не было. А ещё Хамуцо курила. Правда, по одной сигарете в день, но зато в комнате и зато вонючие, зная, что Эмань ненавидит запах обычных сигарет, предпочитая вейпы.
Но сейчас Хамуцо поддержала Эмань потому что это был вопрос их совместного будущего:
— Я тоже не понимаю, что мы здесь делаем. Тем более что Си Ши сообщила мне: не видать мне дадао, не женское это оружие, — она сжала кулаки. — Я не хочу изучать боевые искусства только для самообороны, я хочу драться и побеждать! Может быть, я хочу убить эту О-Цуру!
Эмань взглянула на неё сомнением.
— Зачем убивать эту О-Цуру? По-моему, она идёт по пути технологического прогресса, раз у них там на востоке производят огнестрельное оружие и куют катаны. Да и что плохого в ёкаях? Они даже симпатичнее, чем местные демоны. Вот я ночью шла за бухлом мимо парка, так оттуда выскочил Пао Няо. Ну знаешь, существо-людоед с телом козла, человечьими руками и ногами и глазами, блин, в подмышках. Метнулся и исчез, мне чуть трусы менять не пришлось. И что-то мне подсказывает, что и здесь с безопасностью так себе. Всем реально пофиг. "В Эрлитоу ничего не случается", ага. Кун-Цзы на практике не очень работает.
Хамуцо нахмурилась.
— Си Ши что-то говорила про драконов. Что их убивали по вине О-Цуру. Мне кажется, за такое надо казнить.
— Казнить? — фыркнула Эмань, снова, однако, принимаясь за тряпку. — Сушилку надо казнить, вот кого. За садизм.
Во дворе за окном послышался стук упавшей метлы.
У девушек внутри похолодело. Они осторожно подошли к открытому окну и облегчённо выдохнули: на их счастье, это была Рыжая.
Среди всех служанок Дома Мандаринок, которые работали на трёх наставниц, смотрели за прудом и сыхэюанем, обеспечивали девушек инвентарём, продуктами и одеждой, а также разгребали их косяки, если те сами не могли это сделать, Рыжая была самой странной. Во-первых, она действительно рыжая, хоть и выглядит как китаянка. Глаза у неё жёлтые и как будто без век, а лицо такое убитое, точно на её глазах японцы расстреляли всю родную деревню. Во-вторых, она, похоже, не умела разговаривать. И нормально ходить, потому что двигалась как контуженная. Собственно, поэтому её полем деятельности был двор и пруд с утками: какой-нибудь поднос с мисками в её руках непременно бы опрокидывался. Зато мандаринки её очень любили и единственную не щипали за пальцы.
— И зачем они держат эту дуру? — неоднократно спрашивала Эмань. А сейчас она была рада этой дуре: Рыжая при всем желании не станет на них стучать за их слова.
Служанка кротко моргнула, глядя на учениц драконов, затем подняла метлу и стала убираться дальше, оставив девушек одних.
И вот тут-то они и услышали голос с крыши:
— Эй, нихао! Извините, что так резко, просто давно наблюдаю за вами, но о нашей встрече посторонним знать нежелательно.
В окно впрыгнула миниатюрная девушка в чёрном трико и с косой из высокого хвоста, похожая на гимнастку.
— Можете звать меня Софи, хотя я тоже из Китая и тоже ученица, просто я ниндзя[4]. Я послушала ваш разговор и скажу, девчат, что учёба ваша — реально трындец какой-то. У нас даже такого нет.
Хамуцо и Эмань одновременно моргнули.
— Нифига... — произнесла Эмань. — То если мы можем ничего о себе не рассказывать? Зашибись экономия времени.
Софи закрыла рот руками и неловко и мило засмеялась, на её щеках появился румянец.
— Да нет, мне очень хотелось вас послушать, в смысле, чтобы поговорить и всё такое... Вам же рассказали о благословении? Там надо всем троим выбрать одного человека, иначе ничего не выйдет. Я вот не знаю, кого выбрать.
Лица Хамуцо и Эмани помрачнели.
— Я не буду благословлять коммунистов, — буркнула Эмань.
— Я не буду помогать тайваньцам, — срезала Хамуцо.
— Можем выбрать ни того ни другого, — примирительно открыла ладони Софи. — Договоримся втроём и больше не будем переживать. Старшие очень любят давить в этом плане, но на самом деле тут очень весело и нам необязательно их слушать! В общем... — она огляделась по сторонам, — можем иногда встречаться и разговаривать. Я, наверное, пока пойду, но не переживайте, я найду вас!
И она исчезла, как будто её здесь и не было.
Так у Эмани появился собутыльник, у Хамуцо собеседник, с которым можно было бы обсуждать всякие связанные с войной и боевыми искусствами вещи, а между ними — мост, пресекающий конфликты и соединяющий интересы. И никто в Доме Мандаринок не знал об этом. Во всяком случае не подавал виду.
Обучение по-прежнему казалось невыносимым и бессмысленным, но теперь девушки жили встречей с Софи — единственным существом, которое стояло на их стороне. Она рассказывала про Эрлитоу и таскала им жареную птицу.
Раз она заглянула к ним в комнату после отбоя.
— Девчат, погнали на Храм Диких гусей!
— В Храм Диких гусей? — переспросила Хамуцо, отрываясь от книги и пытаясь затушить сигарету.
— Не, на Храм! И можешь не тушить, я нормально отношусь к этому.
— А я нет! — вставила Эмань, вынимая наушники.
— Я вдохну весь дым! — успокоила её Софи. — Ну что, погнали? Алкашку не забудьте только.
Софи не соврала: они, точно скалолазы, в обход охраны взобрались на вершину одной из самых высоких пагод в Эрлитоу. Невероятный древний город вновь раскинулся перед ними, только теперь в ночной теме: тёплым светом горели фонарики, жёлтые квадраты окон внушали уют, прохожие с лампами напоминали светлячков.
А за стеной мир был другим: дым труб подсветился рыжим, электрический свет резко оттенял фасады, где-то даже ехал поезд.
— Взгляните на восток! — сказала Софи.
Хамуцо не была фанатом "Властелина колец", как и всего не китайского, но сейчас бы назвала это Мордором: огни и чёрный туман, далеко-далеко.
— Правда, мир за стенами куда лучше? — неожиданно спросила Софи.
— Ага, — скорее машинально кивнула Эмань, отпивая из бутылки, — Электричество есть.
Кончик сигареты Хамуцо светился одним из огней.
— А мне Эрлитоу нравится. Нет этого шума.
— Это феодальное прошлое, без промышленности, которое легко захватят те же англичане, — возразила Софи. — Будущее за техническим прогрессом, как это сделала Япония. Огнестрельное оружие, самолёты, технорейв... — Она выдержала паузу. — Переходите к нам, раз у вас ещё нет учителей. Научитесь и фехтовать, и айкидо, и, может быть, драконов встретите. В годах учёбы здесь нет никакого смысла.
— Я за, — Эмань сделала ещё глоток, — меня достало это консервирование.
Софи улыбнулась.
— Хамуцо, а ты?
— Я подумаю, — пробормотала та, стряхивая пепел. — Всё слишком сильно меняется. Простите, я спущусь, а то голова немного кружится. Встретимся у нас в Мандаринках.
— Хорошо! — ответила Софи, а Эмань фыркнула:
— То же мне философ Лао Цзы! Долой старьё, Муцо, да здравствует прогресс!
У Хамуцо не кружилась голова. Ей действительно надо было подумать. Ослушаться старших, но научиться чему-то новому... Софи хороша, но сразу идти за ней, забыв всё то, что она знает, забыв о своём народе?
Народе... По сути, она ушла ради народа, ушла в никуда, взяв билет в один конец. Отец не мог знать, что с ней случится, но отправил её. Как будто она нужнее там. Как будто она... не нужна на земле? Да не может быть! Не могла же партия бросить её, бросить своего верного сторонника! Но они бросили... Действительно никто не знал, что здесь будет, и существует ли вообще это благословение.
Хамуцо чувствовала, как внутри поднимается буря обиды. Эх, папаня, за что ж ты так...
Наверное, всё же есть смысл идти за Софи, раз они застряли в этом полусредневековом мире, где даже дракона нельзя отыскать, только тысячелетние правила.
Размышляя так, она дошла до безлюдного берега канала, села на старую лавочку и достала бутылку. Было прохладно, за спиной была насыпь. Пить одной, конечно, порок, но...
— Вечер добрый. Редко кто приходит к воде поразмышлять, а вот пить — подозрительно часто.
Хамуцо обернулась. В тени насыпи стоял человек неопределённого пола и возраста в старом линялом ханьфу, вероятно, сине-зелёного цвета, с длинными чёрными волосами, кое-как собранными на голове, и с повязкой на глазах. Этакая смесь заклинателя и нищего.
— Простите, не стоило вас пугать, просто хотелось предостеречь от пьянства. Это плохой путь, он отравляет ци.
— Если выпьете со мной, это не будет считаться пьянством, — пошутила Хамуцо.
Незнакомец улыбнулся.
— Давно никто не приглашал меня, даже посидеть рядом.
— А что так?
— Видимо, из-за жизни в одиночестве мне не удаётся приводить себя в должный порядок.
По тому, как прохожий подошёл и сел рядом с ней, Хамуцо поняла, что он действительно слеп. Наверное, потому и причёска неаккуратная, и одежда в пятнах.
— Прошу прощения, глаза потерялись в драке, хоть и не боец. Я резчиком по дереву буду.
— Не извиняйтесь, если не виноваты. Я Чан Хамуцо, с земли, — Хамуцо протянула незнакомцу бутыль.
— Бирюза, отсюда. Если непонятно, кто я по полу, то это и не имеет значения. — Слепец лишь слегка отхлебнул, то тут же сморщился, щёки у него запылали. — Кхе-кхе! Видимо, спустя столько лет эта вещь всё ещё мне не по зубам! Но спасибо!
Хамуцо отвернула голову и потому не увидела, как у незнакомца изо рта на миг вырвалось пламя.
— Моя подружка может выпить больше, чем мой отец, при этом у неё даже голова не заболит!
— Вы ученицы драконов? — уточнил незнакомец. Он держал голову прямо, никуда не поворачивая, потому что всё равно ничего не видел.
— Да, нас трое. Правда, драконов мы этих так не видели. — Она достала сигарету и предложила незнакомцу покурить, тот отказался. — Си Ши, наставница наша, говорит, что с ними что-то случилось.
Незнакомец вдохнул:
— Мало кто знает, но тех пятерых драконов, воспитанных Лун Му, уже давно нет. Они поняли, что, сосредотачивая силу в себе, они не делают сильнее страну, потому что энергия и ци не приходят из ниоткуда.
— Термодинамика или что-то в этом роде? — сообразила Хамуцо.
— Думаю, да. Они отдали силу стране драконов и породили более слабых потомков. Драконы перестали быть богами, но их стало больше. Мало кто знает, но страной сейчас управляет только Совет, это он находится в Срединном дворце, а не драконы. Но в чём-то он схож с ними: ничего не меняет, сохраняет всё первоначальным. Поэтому порча с востока всё растёт.
Чтобы осознать информацию, Хамуцо сделала большой глоток.
— Так значит, нам врали? Драконы не будут нас учить? Только такие же бестолковые люди, как и мы?
Незнакомец улыбнулся и странно помотал головой, но ничего не ответил.
— Чему же вы учитесь?
Хамуцо с досадой запрокинула голову:
— Рисовать, каллиграфии, игре на инструментах, варить еду в хого, мыть полы без швабры, изгибаться, как будто у нас нет костей, разливать чай и носить на башке кучу посуды.
Слепец снова улыбнулся в никуда.
— Тренировка точности, гибкости, равновесия и силы... Госпожа Ши неплохо вас готовит, если учесть, что она не учитель и не мастер.
Дочь генерала с изумлением вытащилась на него и сглотнула.
— Ещё есть одна ниндзя, она отдельно от нас обучается и...
Тут у Хамуцо внутри похолодело, потому что незнакомец пугающе дёрнулся.
— Она звала вас с собой? — странно спросил он.
— Ну да, мы же друзья... — шёпотом ответила девушка.
— Ты согласилась? — каким-то неземным голосом уточнил слепец.
— Сказала, что подумаю, — на выдохе сказала Хамуцо. — Я не знаю...
Незнакомец облегчённо выдохнул, затем выпрямился и прислушался.
— Вроде никого...
После чего придвинулся к Хамуцо поближе.
— Слушай внимательно, твоё положение шаткое. Пока тебя есть, кому защищать, но это ненадолго, тебе нужно поскорее искать учителя и развивать свою ци, иначе не сможешь дать отпор, ты ещё не готова. Постарайся отговорить свою подругу идти с ниндзя на восток, и завтра в это же время одна или вместе с ней приходи сюда, я могу отвезти вас к учителю боевых искусств, он научит вас боевому цигуну и северному стилю кунг-фу, только времени у вас осталось мало...
Сверху послышался треск.
Слепец вскочил, перелетел через скамейку и встал между Хамуцо и насыпью. Девушка почувствовала, как воздух вокруг начал замерзать.
— Мне бежать? — шёпотом спросила она.
— Он атакует тебя, лучше сиди на месте, — также тихо ответил незнакомец.
Хамуцо подняла глаза вверх.
Крик застыл в горле, волосы стали дыбом, сердце ухнуло в пятки.
Над ними нависало огромное бледное чудовище. Это была гигантская, отвратительная, широкоротая голова с зашитыми глазами, а под ней сотней щупалец простирались мерзкие многосуставчатые руки, которыми оно ощупывало землю.
"Ёкай!", — с ужасом поняла Хамуцо.
Краем глаза она заметила, что слепая голова незнакомца обращена на неё. Тот прижимал к губам указательный палец. До девушки дошло: демон подкрался неслышно и был почти невидим, однако он и сам был слеп, мог только слышать и щупать, чем он и занимался. Одно из щупалец приближалось к неподвижному незнакомцу. Шлёп, шлёп... у самой его ноги... шлёп...
Шлёп...
Мимо! Ушло дальше!
Незнакомец улыбнулся, но не решился даже выдохнуть, настолько близко была смерть.
Дзынь!
Это с лавочки упала и разбилась бутылка.
— Сука... — только и произнесла Хамуцо.
В следующий миг в её сторону понеслись с десяток рук. Девушка поняла, что отскочить уже не успеет...
— Бирюза здесь! — заорал слепец и побежал прямо в сторону воды. Руки остановились, дёрнулись в нерешительности, затем часть из них понеслась к Бирюзе. Но демон опоздал: слепец прыгнул в воду.
Хамуцо понеслась со всех ног в противоположную сторону. Ёкай несколько мгновений дёргался в нерешительности, а затем — кр-ряк! — разделился надвое. Одна половина полезла щупальцами в воду, вторая погналась за Хамуцо, и вскоре пять рук разом схватили её за плечи.
Холодные склизкие пальцы сдавили под ключицей, начали выламывать кости... Девушка закричала, и отвратительная рука залезла ей в рот.
Внезапно Хамуцо обдало брызгами воды. Затем за спиной пронеслось что-то длинное, мощное, мокрое, жёсткое как тёрка, и хватка рук ослабла. Девушка дёрнулась вперёд и упала, чувствуя, что голова и спина стали мокрыми.
Руки монстра были оторваны. Её заливало кровью.
— Блин! Чёрт! Фу! Фу-у-у! — она стала отлеплять от себя отвратительные обрубки, из-за чего проглядела, что монстр ещё здесь.
Второй выпад рук!
Хамуцо резко дёрнуло вверх, и тут она поняла, что удаляется от земли, и руки ёкая тянутся снизу.
Её снова подбросило, она приземлилась, схватилась... за что, за... ветвистые пушистые рожки?
Если бы кто-нибудь сказал ей, что она будет удирать от японского слепого многорукого монстра верхом на бирюзовом драконе с провалами вместо глаз, сизой шишкой на лбу и розовыми усами, а также чёрной гривой по всему хребту и хвосту, она попросила того завязывать с наркотиками. Но сейчас фантасмагорическое положение Хамуцо стало ей вполне понятно: Бирюза слеп и за отсутствием крыльев летать может только извиваясь, многорукий монстр уже объединился, а раскрытие себя от дракона привлекло внимание других ёкаев.
"Это ёкаи охотятся и убивают драконов по приказу О-Цуру, теперь они убьют и меня, потому что я об этом знаю", — решила она.
Вот только для убийства Хамуцо ёкаи требовались не так уж сильно: слепота Бирюзы могла бы угробить девушку ещё раньше.
— А-а-а! Сворачивай! В смысле, пагода в 30 метрах на час! Фух, да! Крыша внизу 5 метров! Руки в восьми часах!
Спустя пару мгновений Бирюза выбил окно, пролетел через комнату, снеся на ходу её обитателей, кувырком слетел по лестнице, выбил дверь и снова взлетел наверх, петляя как безумный, затем снова ныряя и снова нарушая целостность домов. Хамуцо чудом не оторвало голову, но край черепицы глубоко разрезал ей скулу. В квартале поднялся страшный переполох, зажглись огни. Ёкай был обнаружен, но не прекратил охоту.
— Руки, руки! Внизу 5 часов, бери выше! Эй, ты не можешь его съесть?
Дракон коротко пикнул, что, по-видимому, означало "нет". Ещё бы, монстр был огромный.
— А-а-а-а! Бери выше! БЕРИ ВЫШЕ!!!
Но поздно, руки облепили их.
— А-ах, чёрт! Прости меня, если промахнусь! — Хамуцо вытащила армейский нож и стала тыкать им по рукам ёкая, временами попадая по телу дракона. — Прости, прости, прости!
Но это не помогало, их уже тянуло к земле. Отвратительные руки облепили повсюду, обездвиживали, мешали дышать. Рот монстра тошнотворно широко распахнулся. Казалось, таким ртом можно было откусить половину Дома Мандаринок. Нож Хамуцо выпал из-за ослабевших пальцев и звонко ударился о плитку дороги.
Ёкай сомкнул челюсти, и наступила тьма.
***
— Чего тут... ик! думать? Я вот не прочь по крышам с палкой бегать. Да вообще что угодно, лишь бы не это!
Софи и Эмань возвращались к Дому одни.
— А Тайвань и вправду хочет быть независимым от Китая? — спросила Софи.
— Ик! Да тут дело в коммунизме этом... Хотя блин, Шанхай... Ик! И американцы эти не лучше... блин... Да я б не против, если с Китаем, лишь бы они не прижимали... ик... никто... Ой, блин, это перебор...
— Слушай: по честному, твоя Хамуцо отбитая партийная, чего тебе её держаться? Прямо сейчас собирайся и пойдём без неё, — неожиданно предложила Софи.
Эмань остановилась и с трудом повернула голову.
— Ишь чё запела... Сама с ней базаришь о всяком, ик! Мы трое должны держаться вместе, тут нас никто не поймёт, все остальные старпёры.
— Она же тебя бесит, не? — прищурилась Софи.
— И чё? Мне на неё не пофиг, хоть мы знаем друг друга всего месяц. Мне было пофиг на тех, кто учился со мной годы, мне на своих сестёр пофиг, а на неё не пофиг. Давай поговорим с ней по-нормальному и уломаем, а?
Она двинулась вперёд, а Софи осталась на месте. Эмань не видела, как к девушке приблизилась многоглазая тень.
— Хамуцо не придёт, — донеслось сзади.
Эмань обернулась на Софи и мгновенно протрезвела.
— Г-господи...
— Она нашла дракона и свалила вместе с ним, — бесстрастно продолжила Софи, в то время как её окружали ёкаи. — Она бросила тебя, теперь у тебя только я.
Эмань чувствовала, что во рту у неё пересохло, а выпитый алкоголь запросился наружу.
— Идём, Эмань. Нет смысла здесь задерживаться.
Тут указательный палец девушки взлетел и упёрся в неё, точно ствол пистолета.
— Японка! Так вот что с тобой не так! Так вот о ком говорил Кайминшоу! Лгунья, ты врала нам!
— Тихо-тихо! — Софи снова мило улыбнулась и подняла ладошки вверх. — Я тебе не враг, ты же сама говорила, что не видишь в О-Цуру злодейку. За Японией будущее, эта благословенная страна между небом и землёй должна процветать, а это невозможно без наших технологий и наших идей.
Колени Эмань задрожали, зубы заскрипели.
— Нет, нет, нет... Да если всё с тобой было бы нормально, ты бы не пряталась! Знаю я, блин, вас! И вообще-то наши технологии рулят! Тайвань круче всех, поняла? Китай круче всех! Это моя родина, а если тебе что не нравится, вали на свои острова землетрясучие!
Софи нахмурилась, воздух вокруг неё как будто стал гуще.
— Что ж, очень жаль... Хотя у тебя есть пара минут, чтобы одуматься. Ничего личного, так велела наставница.
Кто-то дёрнул Эмань сзади так резко, что она опрокинулась на спину, очки отлетели в сторону.
— Чёрт, чёрт... — бормотала она, пытаясь их найти. А когда нашла и надела, то очень пожалела, что сделала это.
Дом Мандаринок превращался в руины. Ёкаи напали на него со всех сторон. В кухне опрокинулась печка, повалил дым.
Пронзительно визжали девушки-служанки, пищали и разлетались утки, звенела черепица, трещали стены. С крыши рухнул керамический дракон. Монстры хватали, ломали, давили и кидали себе в пасть всё живое, что им попадалось: рыб из пруда, птиц, людей...
— НЕ-Е-ЕТ! — Эмань, не осознавая, чем она может помочь, бросилась к Дому, но её снова отбросило назад и на этот раз крепко прижало к земле. Она еле встала на колени, в то время как руки ей вывернули за спиной.
— Извини, Эмань, это гнездо в любом случае надо зачистить, — бросила Софи, вынула два кинжала и бросилась в бой. Девушка поняла, почему: на защиту Дома вышла Си Ши... с мечом в руках. Клинок серебристой молнией летал, разрубая чудовищ, отбивая падающие предметы от лежащих на земле людей, отсекая щупальца и руки.
— А говорила, что не женское оружие... — буркнула Эмань и тут увидела перед собой Рыжую.
Лицо у той выглядело страшным: зубы сжаты, из глаз льются слёзы, взгляд мечется от Эмани к Дому и обратно.
— Рыжая, беги прочь отсюда! — крикнула Эмань и тут же заорала от боли: ей начали выламывать плечевые суставы. — А-а-а! Чтоб ты сдохла, Софи!!!
Софи, успешно отбившая атаку Си Ши и пригвоздившая её ножом к балке, услышала это пожелание.
— Значит, так и быть! Ты сделала свой выбор, всё равно ты теперь бесполезна! — крикнула она в ответ.
В следующий миг на Эмань... нет, на Рыжую! — бросился ёкай, сплошь усеянный шипами.
— ДУРА, БЕГИ!!!
Дура не шевелилась.
Каким-то чудом Эмань вырвалась из державших её рук, прыгнула и сбила служанку в сторону...
— А-А-А-А-А!!!
Если бы не очки, тот шип вошёл бы прямо в мозг через глазницу. Со звоном треснула линза, осколки поранили роговицу глаза. Конечно, не только её: руки, ноги, живот — монстр впился в Эмань безжалостно. За что был сметён длинным оранжевым боком и полит потоком пламени.
Эмань вытаращила единственный глаз, позабыв на мгновение о боли: вместо дурочки-служанки рядом оказался гладкий чешуйчатый рыжий дракон с огненного цвета гривой и плотными небольшими крылышками.
— Р-рыжая?..
Но разглядеть получше не успела: дракон начал отчаянно плеваться огнём в мигом налетевших на него ёкаев. Софи также застыла в изумлении, глядя на неожиданного противника, а потому Си Ши смогла освободиться, сунуть в рот два пальца и свистнуть.
— И где манеры? — Несмотря на своё плачевное положение, Эмань усмехнулась, глядя на наставницу. Но в следующей же миг едва не завизжала: на круг света от пожара в сыхэюане выскочил уродливый людоед Пао Няо. Но набросился он не на людей, а на ёкаев. Вскоре к нему подтянулись и другие — родные, китайские демоны, которые "паслись" неподалёку: налетели чангуи, безвредные, но жуткие, прибежали фэй, одноглазый змеинохвостый кабан, фэйфэй, дух белой лисы, и пэнхо с телом человека и собачьей головой. На шести ножках притопал на помощь безобидный розовый дицзян, которого Эмань любила почесать под крылышками. Они принялись бить, рвать, грызть, кромсать ёкаев, но и те отвечали тем же.
Рыжий дракон тем временем иссяк и получил несколько серьёзных ран, но не хотел бросать ни Дом, ни Эмань, стараясь защитить и то, и другое, что не укрылось от глаз Си Ши.
— Яшма, уходи с Хонг Эмань на запад, прочь от Эрлитоу! Мы справимся! Уходите, бегите на запад!
Большой дракон метров десять длиной жалобно запищал, как ребёнок, сжался, махнул хвостом на прощанье, после чего схватил передними лапами Эмань, прижал к груди и взлетел, оставляя место неравной битвы.
Заметившая это Софи, хоть её и сильно отвлекали жуткие чангуи, сделала замах и запустила в дракона кинжалом, но промазала.
Эмань не чувствовала время. Не чувствовала пространство. Ей казалось, что они летят одновременно и вечно, и несколько минут, и всё никак не могут ни улететь, ни прилететь. Была только боль, отвратительная режущая боль, и горький-горький вкус сожаления. Она хотела забыться и не могла, и вечная тьма казалась такой манящей, такой благословенной...
Она облажалась. Снова, как и в тот раз до этого, и до этого, и много, много раз... Провалы, поражения, ошибки... Бездарность, бездарность, бездарность, пустая трата времени, денег и сил. У неё было два высших образования в лучших университетах, но она не нашла работу мечты. У неё была куча знакомых с тусовок по всему миру, но она не нашла друзей. У неё была большая семья, но она не нашла родственную душу. У неё было много шмоток, дорогих вещей, фоток в Инстаграме, но она не чувствовала себя... собой.
И уже не почувствует, потому что сердце бьётся всё тише.
Смерть так смерть.
По крайней мере хоть одно у неё получилось: спасла дракона от удара. Правда, толку от этого было немного.
Мир темнел перед глазами, воздух вокруг стыл и холодел.
***
Си Ши растянулась ниц на нефритовом полу. В зале царил зелёный полумрак. Перед ней на возвышении четыре человека играли в маджонг: безногий старик в коляске, старушка-лягушка с сизым пучком волос, и близняшки Хуа. Казалось, что играют на самом деле двое человек перед зеркалом.
— Ты не справилась, Си Ши, — произнесла убийственно ледяным голосом одна из близняшек. — Снова. В третий раз. Напомнить предыдущие? Ты способствовала началу могущества О-Цуру, в результате чего мы потеряли восток. Ты не подготовила своих первых подопечных, чтобы они дали отпор О-Цуру. И ты потеряла своих вторых подопечных и Дом Мандаринок. — Она посмотрела на кости и сказала: — Панг.
— М-м-м... — произнес старик. — Надеетесь обойти меня, кхм? Не выйдет-с... Конг!
Вторая близняшка дёрнулась, но вернула себе спокойствие.
— Ты понимаешь, Си Ши, что после такого мы не можем больше тебя прощать. И поскольку никакое другое наказание тебя ничему не научит, мы изгоняем тебя из Эрлитоу.
Си Ши всхлипнула и робко подняла голову с красными от дыма и слёз глазами:
— Госпожа...
— Заткнись! — не выдержала первая близняшка и запустила в неё костяшкой: несмотря на все свои ухищрения, по очкам она была после стариков. — Это ещё не всё. Ты овладела техникой сохранения молодости, запирая свою ци внутри себя. Но мы забираем твою ци, больше она тебе не понадобится. Ты больше никто, Си Ши.
Си Ши рывком поднялась и встала на колени.
— Госпожи Хуа, но я...
— Какая интересная комбинация у тебя, Байлун! — произнесла дребезжащим голосом старушка-лягушка. — Неужели ты собираешься сделать маджонг так быстро?
Близняшки побледнели.
— А чего бы и нет, — произнес безногий старик. — Сейчас не мешало бы сделать перерыв-с... Маджонг!
Близняшки одновременно рассыпали свои кости.
— Гос... — снова начала Си Ши.
— Свали уже отсюда! — хором ответили женщины.
Си Ши вскочила на ноги и поспешно выбежала.
Безногий старик с наслаждением потянулся.
— О-ох, чувствую, было бы неплохо обновиться. Эй, девочки, заварите-ка чаю и принесите молока — обмыть мои культяпки!
Близняшки синхронно вскочили с обтянутых шёлком и набитых конским волосом табуреточек.
— Сию минуту, господин Хуанди!
И разбежались в разные стороны.
Старик усмехнулся:
— Быстро же носятся человеческие дочери, никакие шишки и крылья не нужны!
Старушка с улыбкой закивала.
— А ведь у них не такая сильная ци, как у той, что убежала раньше. Действительно, ученик и должен превосходить учителя, чтобы каждое поколение становилось сильнее.
Безногий старик вздохнул.
— Жаль, с драконами это не так работает-с...
1. Си Ши действительно была легендарной красавицей, одной из четырёх, чьи образы нашли своё воплощение в китайской литературе.
2. Речь о Второй Мировой и предшествующей Японской кампании на территории Китая.
3. О-Цуру переводится с японского как журавль.
4. На самом деле это в Китае ниндзя, а в Японии синоби.