Мы будем вместе. Как вернуть утраченную близость и сохранить отношения

Чувство, зависящее от эмоциональных потребностей каждого

Что такое любовь? Что значит любить по-настоящему? Как понять, что любишь кого-то и как не сомневаться в чувствах другого? Как психолог, специализирующийся на отношениях, я считаю самым важным выяснить, что мои пациенты вкладывают в слово «любовь». И я наблюдаю, как им сложно это объяснить: они начинают приводить примеры поведения, которое должно проиллюстрировать не саму любовь, а, скорее, ее недостаток: «Поскольку она делает то-сё… я прихожу к выводу, что она не любит меня», или «Если бы он действительно меня любил, он бы действовал вот так, а раз он делает иначе, значит, он меня не любит».

Когда я задаю приходящим ко мне парам вопрос: «Что такое любовь именно для вас?», то часто наблюдаю легкое замешательство. На самом деле, чтобы дать определение любви, требуется всего несколько мгновений. Но пациенты не могут найти точное определение и обходят ответ стороной, принимаясь приводить в качестве примеров те пары, которые, как они считают, очень сильно любят друг друга – вместо того, чтобы объяснить, что такое любовь для них самих. Или начинают перечислять мне доказательства любви. Однако почти все соглашаются с мыслью, что любовь – прекрасное, уникальное чувство, это же так очевидно!

Я делаю вывод, что любовь – это всё перечисленное и, прежде всего, – личный опыт каждого из нас.

А что об этом говорят художественная литература и наука?

Вознося хвалу чувству любви, поэты и писатели, возможно, преуспели больше всех: их интуиция позволила им проникнуть в саму суть любви, однако они не могут помочь нам вывести точное и понятное определение этого феномена.

А какова точка зрения экспертов? Что говорят философы, социологи, нейробиологи и психологи?

Философы рассматривают любовь как сердечный порыв, проявляющийся в желании и приносящий радость. Платон говорит в «Пире» о том, что «любовь – это стремление к объекту своей любви», а Аристотель замечает, что «любить означает радоваться»; при этом оба полагают, что с любовью следует быть осторожным: это чувство заставляет нас питать иллюзии, страдать, отвлекает от мудрости и добродетели.

Со своей стороны, социологи считают любовь набором правил поведения, в значительной степени определяемым нашим социальным окружением. Антропологи рассматривают любовь как универсальное чувство, формы проявления и практики которого различаются в зависимости от принадлежности к той или иной культуре.

Нейробиологи считают любовь нейрогормональным явлением, способным перекроить работу нашего мозга и стимулировать выработку гормонов, что вызывает реакции, управляющие нашим поведением.

В свою очередь, психологи делают акцент на природе и интенсивности чувств, на личных убеждениях и связанных с ними типах поведения, анализируя, таким образом, влияние состояния влюбленности на отношения внутри пары.

Семейные психотерапевты, эксперты в области отношений сходятся во мнении, что любовь – это одновременно эмоциональный опыт (чувство привязанности, пронизанное физическим влечением к человеку, представляющему собой источник удовольствия и счастья) и набор специфических типов поведения. Они также считают, что любовь – это крайне интимное чувство плюс уникальный опыт, которые сильнейшим образом влияют на общение между партнерами.

Как мы видим, у каждой науки – собственные критерии и определения; это не значит, что все они не имеют права на существование, напротив, они прекрасно дополняют друг друга. Ведь, кажется, что такое любовь, известно всем – чувство, заставляющее вести себя определенным образом; однако никто не может представить истинные размеры любви. Это напоминает мне красивую фразу из кино: «Наша любовь подобна ветру: я не вижу его, но могу ощутить»[1].

На самом деле, любовь – плод эмоцИональных потребностей

А вдруг любовь не поддается общему определению потому, что в большей степени зависит от эмоциональных потребностей каждого из нас? Если это так, у любви может быть столько же индивидуальных определений, сколько существует индивидов. Несмотря на субъективный характер подобной точки зрения, у нее есть одна очевидная и неизменная особенность: во всех историях любви присутствует чувство счастья и комфорта, возникающее от того, что мы любим и любимы. Воспринимая любимого человека как единственного, кто соответствует нашим запросам, мы испытываем потребность в том, чтобы этот источник счастья всегда находился рядом с нами. И мы очень быстро – если такое случается – замечаем его исчезновение. Насущная потребность в присутствии другого – вероятно, самая распространенная эмоция среди тех, кто по-настоящему любит. Психологи полагают, что любовное чувство очень тесно связано с субъективным благополучием, возникающим при устремленном на нас взгляде, полном восхищения и желания. Таким образом, корень любви кроется в нарциссической потребности быть признанным как объект, воплощающий набор качеств, которые делают нас «исключительными». Поэтому чувство влюбленности зачастую связано с восторгом, который мы испытываем, когда осознаем, что вызываем восхищение и желание у нашего партнера.

Но даже если любовь – в первую очередь нарциссическое чувство, в ней обязательно присутствует доля альтруизма, это чувство комфорта и близости, которое мы испытываем в отношениях: стремление делиться с партнером эмоциями, обмениваться мыслями и вместе переживать как большие, так и незначительные события жизни. Стало быть, настоящая любовь – если она существует – рождается из желания заботиться о другом человеке и во всей полноте проявляется в готовности взять на себя обязательства. И все-таки, даже если необходимость присутствия рядом с нами другого может рассматриваться как непременный критерий любовного чувства, тем не менее эта необходимость не должна считаться основным компонентом любви. Любовь не исчерпывается совокупностью восприятий, представлений, убеждений, чувств и поступков. Чтобы понять, из чего же состоит любовь, я обращусь к работам специалистов по психологии отношений – в частности, англосаксонских. Выбор источников определен моим интересом к прагматичному и гуманистическому подходу, которого придерживаются эти авторы.

Триангулярная теория Стернберга

Концепция, предложенная американским психологом, профессором Йельского университета Робертом Стернбергом, помогает лучше понять основные составляющие отношений в паре. Его так называемая «триангулярная теория» основывается на типологии любовных отношений. Согласно Стернбергу, различные виды отношений рождаются и развиваются, опираясь на три компонента: страсть, близость и преданность. Характер любовной связи зависит от сочетания этих компонентов.

Стернберг описывает страстную любовь, как состояние восторга – стадию, на которой партнеры безумно влюблены друг в друга. Затем они оказываются в стадии физического влечения, не оставляющего места для размышлений и заставляющего партнеров сосредоточиться исключительно друг на друге. Несмотря на то что в начале отношений преобладает страсть, к ней постепенно может добавиться душевная близость – и оба компонента дополнят друг друга. Тогда отношения будут развиваться дальше и перейдут в высшую стадию – стадию преданности и обязательств.

Душевная близость возникает из желания поделиться с партнером своими мыслями, внутренними переживаниями, чтобы достичь более глубокой эмоциональной близости с любимым человеком. Каждый из партнеров как бы становится доверенным лицом другого. Если оба партнера ощущают эмоциональную безопасность, чувство близости продолжает расти. Возникает впечатление, что они принимают друг друга такими, какие они есть, со своими слабостями и недостатками.

Преданность – это уже не эмоция, а скорее образ действия, свидетельствующий о желании развивать отношения, чтобы сделать их продолжительными, посвящая себя друг другу. Отношения становятся настоящими, когда оба партнера связаны желанием строить общее будущее вместе. Как и близость, преданность тоже требует чувства эмоциональной безопасности – определенной предсказуемости в отношениях, позволяющей избежать неприятных сюрпризов. Благодаря эксклюзивности любовной связи, оба партнера удовлетворяют свою потребность в эмоциональной безопасности, чувствуя себя обязанными хранить верность друг другу и отказываться от возможностей, возникающих на стороне. Преданность – это также синоним согласия.

Три описанных компонента могут дополнять друг друга, но они необязательно присутствуют во всех любовных отношениях: многие люди долгое время живут вместе, не имея в своих отношениях всех трех составляющих. Поэтому существует огромное разнообразие любовных отношений: мы можем питать к кому-то искреннюю любовь без интенсивного секса и долго находиться в счастливых отношениях, не вступая в брак. Так, Стернберг описывает восемь типов любовных связей, каждый из которых включает в себя один или несколько компонентов.

Восемь типов любовных связей по Р. Стернбергу

Любовь постепенно изменяется – это правило

Отношения внутри пары со временем меняются и приводят к трансформации основных составляющих любовной связи. В следующих главах мы увидим, как страсть постепенно уходит, освобождая место близости и преданности, превращаясь в чувство глубокой любви. Американский антрополог Хелен Фишер, профессор Ратгерского университета (штат Нью-Джерси), выделяет несколько этапов в развитии любовных отношений. Первый, соблазнение, связан с физическим влечением. На этом этапе объект желания еще не является для нас эксклюзивным (бывает так, что нас привлекают несколько человек сразу). Потом, когда отношения действительно начинаются (и это говорит о том, что выбор сделан), наше внимание и желание сосредотачиваются исключительно на выбранном нами человеке и поиске возможностей соединиться с ним. На этой стадии объект нашего желания кажется нам идеальным и воплощает собой лучшие качества. Его недостатки, наоборот, если не игнорируются полностью, то, как минимум, оправдываются, преуменьшаются или прощаются. Но мы не чувствуем себя полностью удовлетворенными и беспокойно ищем доказательства тому, что наше чувство взаимно. На данном этапе любовная связь еще очень хрупкая, и малейшая фрустрация способна вызвать разочарование, рискуя разрушить отношения. Со временем мы делаем очередной шаг: возникает чувство привязанности, другой человек становится частью нас, близость и взаимопонимание усиливаются. Мы обретаем уверенность в том, что наши отношения устойчивы. «Я» понемногу превращается в «мы». Удовлетворение потребностей любимого человека становится для нас таким важным делом, что мы начинаем страдать, если видим, что нашему партнеру плохо. И наоборот: его счастье становится источником нашего собственного счастья.

При этом Хелен Фишер поясняет, что этапы развития отношений необязательно должны следовать один за другим в определенной хронологической последовательности. Есть люди, которые вначале думают только о сексе. Другие, напротив, игнорируя сексуальные потребности, прагматично сосредотачиваются на том, чтобы найти адекватного партнера для совместной жизни. Для таких людей чувства взаимной симпатии в сочетании с верой в потенциал совместного будущего оказывается достаточным, чтобы начать историю любовных отношений.

Любовь – чувство далеко не рациональное, оно основывается на неосознанной и, как следствие, малопонятной логике. Эта логика выступает фундаментом парадоксов, формирующих любовную связь и ту форму, которую она приобретает.

Привлеченный тем, что похож на нас, очарованный тем, что на нас не похож

Прав ли был Вольтер, когда писал: «Любовь – это природная ткань, расшитая воображением»? Если природа позволяет нам влюбляться, это не просто так. Любовь имеет свое назначение, она служит для восполнения нашего эмоционального дефицита, для удовлетворения нашей потребности в эмоциональной защищенности и для снижения наших фрустраций, обременяющих нас с самого детства. Выбор партнера неосознанно мотивируется надеждой вылечить наши собственные старые травмы. Так, с одной стороны, нас привлекают люди, страдающие от эмоциональных травм, похожих на наши, но с другой – мы выбираем себе партнера, справившегося со своими травмами способом, отличным от нашего. Притяжение вызвано наличием раны, похожей на нашу, очарование – разницей в манере ее лечения. В конечном итоге нас восхищают защитные механизмы другого и его стратегии адаптации. Именно они определяют наш образ жизни, управляют нашими межличностными отношениями, а следовательно, и нашим характером. Спросите окружающих вас людей, за что они любят своего супруга или супругу, – ответ почти всегда будет связан с той чертой характера, которая важна для отвечающего: «потому что он искренний», «потому что она смелая», «потому что он никогда не отступает», «потому что она спокойная».

Сложившееся у нас представление о защитных механизмах партнера определит то, как мы будем жить с ним и выстраивать длительные отношения. Это происходит потому, что мы воспринимаем другого как человека, способного ответить нашим потребностям, которые уходят корнями в наше детство; мы неосознанно формулируем просьбу о помощи: «У тебя те же травмы, что и у меня, и раз ты нашел способ преодолеть свои, помоги мне с моими». Но удовлетворение этой просьбы обречено на провал, поскольку другой не может удовлетворить все наши ожидания: он не несет ответственности за то, что нам недодали в детстве, к тому же он не является ни нашим отцом, ни матерью. В конце концов, не получив желаемого, мы испытаем разочарование. И затаим обиду на нашего партнера за то, что он не смог исцелить наши травмы и не сдержал обещания, возложенного на него «без его ведома».

Незнание настоящих мотивов

Трудности создания устойчивых, длительных отношений заключаются в незнании настоящих мотивов, определивших наш выбор: мы не проводим параллели между отношениями, которые нас связывали с нашими родителями, и отношениями, которые мы поддерживаем с избранником нашего сердца. Мы не осознаем нашего эмоционального запроса, а ведь из него вытекают наше поведение и реакции. Иными словами, «нужно быть немного похожими друг на друга, чтобы возникло взаимопонимание, но при этом немного отличаться от партнера, чтобы любить его».

Харвилл Хендрикс, профессор психологии Чикагского университета, предостерегает нас от смешивания созданного нами образа и реального человека. Этот образ складывается из родительских черт, которые нам до боли знакомы; в этом образе, прежде всего, отражена забота родителей о нас и та степень эмоциональной безопасности, которую они смогли нам дать. Шансы влюбиться увеличиваются, если партнер соответствует этим критериям.

Другой есть другой

Гораздо лучше мы осознаем тот факт, что нас привлекает в партнере такая черта, как инаковость. Отличия очаровательны и соблазнительны. Если мы застенчивы, замкнуты, если нам трудно показывать свои эмоции, то наш интерес и восхищение вызовет тот, кто является экстравертом и умеет легко показывать свои чувства. Однако через некоторое время может произойти обратное: то, что мы обожали, начинает нас стеснять. Защитные механизмы другого вызывают раздражение, и то, что прежде «соединяло», начинает «разъединять». И когда мы, наконец, понимаем, что всё, прекрасно работающее для него, совсем не работает для нас, что различия, которые нас привлекали, больше нас не удовлетворяют, мы понемногу начинаем отдаляться от партнера. Эта эволюция происходит не из-за недостатка любви. Скорее, она напоминает неприятное пробуждение.

Каждая «большая любовь» – это неправильный партнер