Мы наш, мы новый…

Глава 3

Библиотека оказалась очень похожей на привычные с детства читальные залы. Мягкие кресла за небольшими столами, лампы с абажурами… Только над каждым креслом висит странное грушевидное устройство, сразу же напомнившее Андрею советскую парикмахерскую. Перед глазами тут же всплыла картинка, он стоит, опасливо держа маму за руку, и с удивлением первый в жизни раз рассматривает женщин с огромными разноцветными гудящими горшками на головах. Потом мама объяснила ему, что это фены. А потом долго рассказывала, что такое фен, и зачем женщины сушат волосы вместо того, чтобы, как все знакомые мальчишки, дать им высохнуть свободно, без дополнительных устройств.

Здесь тоже каждое кресло заканчивалось ажурной металлической балкой, на конце которой крепился очень похожий горшок. Пара кресел была занята, и головы сидящих в них людей, а может и не людей, полностью скрывались в этих устройствах. Как объяснила капитан Такари, это мнемоники, или официально – мнемофиксаторы. Они помогают записать данные прямо в мозг. Женщина, игриво касаясь майора анатомически выгодными точками, вставила кристалл учебника в подсвеченное розовым гнездо и опустила ему горшок на голову.

Тут же Сердюку будто раскололи череп надвое, освободив мозг. Полилась информация. Полное ощущение, что он очень быстро читает учебник. Со скоростью встречных поездов мелькали строчки, летели диаграммы, схемы, вплывали в памяти чертежи. На всю матчасть ушло не больше получаса.

Встал из кресла Сердюк с ощущением, какое бывало в молодости, утром перед экзаменом. Голова гудела от переполнявших её знаний. И что удивительно, каждую строчку провалившегося в мозг текста он мог вызвать из памяти и перечитать. Схемы и графики вставали перед внутренним взором по первому вызову. Неизвестно, надолго ли задержатся сведения, полученные таким нетривиальным способом, но сейчас, казалось, он знал о внутрисистемных истребителях всё. Вот только появилась одна проблема. При попытке разобраться в работе гравитодвигателя, Андрей упёрся в отсутствие связанных с принципом работы знаний. Действие мотора основывалось на особенностях формы гравитационного поля, а он даже не представлял в полной мере, что это такое.

Сердюк постоял в нерешительности. Капитан уже ушла, никого из персонала библиотеки он так и не встретил. Решил уже подойти к кому-нибудь из посетителей, но, подумав, отказался от этой идеи. Мало ли… Вдруг нельзя прерывать поток информации. Возьмёт, и лёгким движением электронного горшка превратит человека в клинического идиота. Или ещё что хуже. Он уже совсем собрался идти искать Такари, когда заметил на столе аккуратную кнопочку. Недолго думая, нажал, и тут же перед ним появился практически клон знаменитого по Звёздным войнам R2D2. Только самая верхняя часть плоская, а так в точности. Андрей помолчал, пытаясь сформировать свои желания…

– Мне нужна информация по гравитационным полям. Вся, начиная со школьной программы.

Робот понимающе свистнул, плоская макушка отъехала в сторону, открыв небольшое углубление, в котором лежал один единственный кристалл. Почему-то Сердюк думал, что там их будет множество. Вроде стопки книг или чего-то подобного.

Из библиотеки лётчик вышел лишь через три часа. За это время он пролистал подшивку новостных изданий, впитал кучу знаний по экономике, юриспруденции, астронавигации, теории пространственного пробоя, и множества наук, о половине которых до того даже не предполагал. Кроме того, майор окончательно уверился в реальности окружающего мира. В его виртуальности он и раньше сомневался, но перелопатив историю, социологию, новости, убедился в естественности всего окончательно.

Как оказалось, вселенная, где он сейчас находился, представляла собой классический биполярный мир, одним полюсом которого являлся СТП – Союз Терраформированных Планет, частью которого с некоторых пор стал сам Сердюк. Антагонистом была некая Экспада, представленная в прессе и большинстве документов, как чуть ли не обитель зла. Кроме звёздных гигантов, включающих в себя сотни систем, во вселенной были и другие, не присоединившиеся ни к одной. Социальные схемы были совершенно разными. От классического самодержавия и до чуть ли не Новгородской республики с вече и выборными князьями.

От всех полученных знаний пухла голова, информация, не желая раскладываться по полочкам, так и норовила запутаться, кроме того, желудок всё явственнее заявлял о своём голодном существовании. Так что Андрей просто ссыпал горку усвоенных кристаллов на стол, и зашагал обратно, в жилой сектор. Людей в широких коридорах, как и раньше, было очень мало, но теперь это не удивляло. Из периодики он узнал, что многие чуть ли не годами не выходят из дома, работая удалённо, заказывая всё необходимое через сеть, и даже с друзьями общаясь по видеоконференции. Вспомнился восторг пожилой соседки после того, как он, ещё на Земле, оплатил широкополосный интернет в свой квартал, и ей наконец-то установили Скайп. Тётя Зоя, татарка, возрастом за восемьдесят, с восторгом хвасталась соседу:

– Представляешь, Андрюша, вроде, как и гости пришли, и кормить никого не надо.

Тогда он улыбался, а сейчас понял, что подобное общение здесь принято за норму. Как же они размножаются, подумал Сердюк. Неужели детей тоже через сеть скачивают?

Буквально в паре сотен метров от их сектора Андрея отвлекло характерное движение. Он аккуратно вернул на место уже занесённую для шага ногу и замер.

– …и я хочу, чтобы вы, о несравненная, стали моей строгой госпожой. Я буду счастлив слизывать пыль с ваших стоп…

Всё-таки иногда криптан очень неудобная штука. Вот не было бы у него сейчас этого анализатора, и глуховатая, чуть в нос, речь курсанта Карилумы была бы просто белибердой. А так он стоит, и обалдело смотрит, как его сосед по комнате упрашивает капитана Такари стать его госпожой. К чести дамы, она смотрит на старательно унижающегося ученика с ноткой лёгкого презрения. Ну, или Андрею захотелось так увидеть. В любом случае, через секунду преподавательница его заметила. Лицо девушки мгновенно покраснело, руки вздрогнули, и она резко оттолкнула от себя пылкого влюблённого.

Тот, к несчастью, тоже обратил внимание на нежеланного свидетеля.

– Как низко подсматривать за разумным, изъявляющим свои чувства, – с пафосом вскричал, именно вскричал, а не завопил, или не сказал, Карилума. – Поступающий так не достоин называться пилотом объединённых сил Союза. И мой долг – не допустить этой трагедии. Дуэль!!!

Андрей заметил, что пока сосед по комнате рассыпал пафос, капитан весьма технично исчезла из поля зрения. Он даже не заметил, куда. Зато Карилума продолжал неистовствовать. Он подбежал к Сердюку и выставил перед его носом раскрытую ладонь.

– Я вызываю тебя, недостойный, – торжественно проговорил курсант.

– Тогда за мной выбор оружия, верно? – Андрей даже не успел ни испугаться, ни занервничать, уж больно комично выглядел его сокурсник. – Так вот. Я выбираю наши истребители.

Он прошёл мимо замершего в изумлении Карилумы и направился домой. Есть хотелось изо всех сил. Даже если их в ближайшее время посадят на самолё… что бы это ни было, лично своих машин курсантам не видать до конца обучения. А там, скорее всего, командир своё слово скажет. Кому в эскадрильи нужны дуэлянты? От таких никакой боевой ценности.

Следующий учебный день начался с занятия по тактике. Всё та же капитан Такари рассказывала об уязвимых местах большинства боевых кораблей Экспады, причём ни разу не упомянула о таковых у кораблей СТП. Андрей удивился, но вида не подал. Хотя, в самом деле, как ему, случись что, оборонять родную базу, если он не знает, что в первую очередь прикрывать? А ещё капитан старательно избегала его взгляда. А когда женщине казалось, что курсант Сердюк на неё смотрит, она почему-то краснела. В отличие от Карилумы. Сосед по комнате так и не появился дома. Андрей уснул, не дождавшись своего визави. И на занятиях сокурсник сидел бледный, как ионный выхлоп, и, кажется, спал. Оживился он только в конце занятия. Поднял руку, и только тогда Андрей заметил его неестественную бледность и синяки под глазами.

– Что тебе, курсант? – нарочито ровным, незаинтересованным голосом спросила преподавательница.

– Когда нам дадут наши истребители? – В словах Карилумы звучала решимость.

– К сожалению, я знаю причину, по которой вы хотите скорее перейти к практике. Также мне известно, что армедианцы, зациклившись на вопросах, связанных с их честью, не могут воспринимать никакую иную информацию. Таким образом, ценность курсанта Карилумы, как ученика, падает до нулевой величины.

– То есть сегодня? – в нетерпении повторил сокурсник Андрея.

– Я не могу этого обещать. Но после занятия я свяжусь с командиром экадрильи, и сообщу вам обоим результат. Подождите меня, хорошо, Андрей?

Интересно, зачем она это делает, подумал Сердюк. Вон опять этот кошкоглазый смотрит на меня будто фашист на еврея. А ей хоть бы хны. Ведёт себя как мисс Красное Бутово. Или…

Он внимательно присмотрелся к преподавательнице. Ну да, вон, моторика изменилась, глаза горят. Да и дыхание не такое, как в начале урока. Она же наслаждается! Женщина – всегда женщина. Ей хочется, чтобы за неё рыцари сражались на турнирах, чтобы ей дарили шкуры самолично убитых мамонтов… А Карилума дурак, в рабы просился. Хотя, кто его знает, что у них на планете за порядки. Вдруг там матриархат?

Капитан Такари, будто уловив мысли Андрея, повернулась к нему.

– А у вас есть ко мне есть какие-то вопросы, курсант Сердюк?

Что-то неуловимо женственное было в этом голосе. Но спросила явно не для галочки.

– Да, капитан. Я хотел узнать, почему нас только двое в группе. Неужели на всей планете никто больше не хочет стать пилотом-истребителем?

– На планете? – она ехидно улыбнулась. – На планете, скорее всего, есть. Вот только мы уже не на планете. Неужели вы не заметили, что находитесь на орбитальной базе, курсант?

Карилума хотел что-то сказать, даже начал поднимать руку, но преподаватель его опередила.

– Хотя, у вас же нет нейросети. Да и цивилизация ваша, насколько я знаю, до сих пор использует реактивный способ выведения объектов на орбиту, верно?

Андрей смущённо кивнул. Неприятно, когда тебя вот так, походя, обзывают дикарём.

– Тогда я поясню. В отличие от реактивной тяги, гравитационной не надо преодолевать притяжение планеты, она его просто замещает. Потому вы и не заметили старта. По поводу же состава группы могу сказать лишь, что эскадре Ми-бемоль второй октавы в истребительную эскадрилью понадобились именно два пилота. Ещё вопросы?

Андрей машинально помотал головой, и только после этого догнал, что неплохо было бы спросить, что за Ми-бемоль. Он знал о номерных, именных войсковых соединениях. Даже о соединениях с цветовым кодом. Но с музыкальным встречал впервые. Ладно, у комэска спрошу, отмахнулся он. Но, видимо, приступ синдрома учителя у капитана Такари не закончился, потому что она, как ни в чём не бывало, вернулась к вскользь упомянутой теме.

– Относительно нейросети, курсант Сердюк, – менторским тоном проговорила женщина. – Я бы настоятельно рекомендовала вам её установить. Это заметно ускорит обмен данными с процессором вашего истребителя, кроме того, избавит вас от необходимости носить многие дополнительные устройства. Это как ходить, опираясь на костыли при здоровых ногах.

Да… Нейросети, нейросети, а я маленький такой… Сейчас согласишься, и окажется, что уже должен за саму сеть два чемодана денег, и ещё магазинную тележку за установку. И трёхлетний контракт, по которому в итоге можно получить энную сумму, превратится в рабство.

– Знаете, – задумчиво ответил он. – Я как-то привык ходить на костылях.

– Ну смотрите, – ещё одна такая же улыбка. – Карилума вызвал вас, не меня…

Словно иллюстрируя собственные слова, капитан Такари на секунду расфокусировала взгляд, будто выпав из реальности, после чего с радостной улыбкой оглядела обоих курсантов.

– Итак, класс, поздравляю. Сегодня у вас первое практическое занятие. Командир эскадрильи дал добро.

Эскадрилья, как оказалось, базировалась на БШК «Камалани». Этот межсистемный корабль находился примерно в часе пешком от учебного сектора. Андрей шёл, как приезжий первокурсник по Питеру, практически, не глядя под ноги, хотя, казалось бы, коридоры и есть коридоры. Но ведь интересно же. То где-нибудь проедет грузовой гравикар, представляющий собой обычную на вид платформу с установленным на ней креслом. Ни руля, ни педалей, ни звука работающего мотора. Сидит некто на стульчике с отсутствующими глазами, и не скажешь, что управляет многотонной дурой. То мимо них, складно скандируя что-то невнятное, с лязгом и грохотом, пробежит взвод орбитальных штурмовиков, больше напоминающий тестирование продукции какого-нибудь Бостон Динамика. Пару раз приходилось уворачиваться от дронов доставки. Маленьких, не больше воробья, но нагруженных как осенние дачники. Для непривычного взгляда картина шокирующая, особенно когда понимаешь, что не этот вот ящик в локоть длиной является несущим, а именно еле заметная полусфера сверху.

На корабль попали, будто просто свернули в соседний коридор. Только после шлюзовых ворот гравитация резко увеличилась, приблизившись к земной. Как гораздо позже узнал Андрей, это сделано специально, чтобы организмы, упакованные в штурмовую броню, не вели себя на планетах, куда предстоит десантироваться, как беременные черепахи. Он согласился с таким решением – пусть заранее привыкают, быстрее будут двигаться в боевой обстановке.

Комэск оказался молодым, улыбчивым и синекожим. Глядя на него вспоминалась Махабхарата и прочие аюр-веды. Сердюк даже подспудно ожидал увидеть увеличенное количество рук, но оказалось, что нет, их две, как он и привык. Это уже позже майору стало известно, что около трети населения обитаемой части вселенной базируют свой метаболизм не на железе, как у нас, а на меди. И в крови у них не гемоглобин, а гемоцианин. Отсюда и необычный цвет. Возможно, именно от таких существ пошло известное земное выражение «голубая кровь», которое, что удивительно, есть в большинстве языков. Сейчас на Земле, насколько помнил Андрей, медью в крови пробавлялись некоторые породы осьминогов, и, кажется, пауков.

А тут вот он, носитель голубой крови собственной персоной. Стоит, смотрит на Сердюка и хитро улыбается.

– Здравия желаю. – привычно, совсем как на Земле, он вскинул руку к виску. – Подполковник Лунакоа. Я уже слышал о дуэли, так неосторожно назначенной курсантом Карилумой, и не хочу терять лётный состав до начала боевых действий. Поэтому предлагаю вам следующее.

И смотрит на них обоих. Андрей почему-то не может воспринять это всерьёз. Ну не укладывается в голове у советского офицера понятие дуэли. Чай, не старый режим, всякие Дубровские с Болконскими кончились ещё сто лет назад. В его время о таком бретёре тут же кто надо шепнул бы дивизионному молчи-молчи, и уже через день поехал бы этот забияка в какой-нибудь ЗабВО, что кроме официального Забайкальский Военный Округ, расшифровывается ещё и как Забудь Вернуться Обратно. Так что, какая дуэль? В крайнем случае соцсоревнование.

Но вон, Карилума смотрит, будто каждый из присутствующих у него месячную зарплату одолжил и не возвращает.

Андрей прислушался к себе. Ему в эскадрильи нравилось. И комэска нормальный мужик. Понятный, свой. О лётсоставе заботится, и, понятное дело, афедрон свой заранее от неприятностей прикрывает. Это нормально. Кому в экипаже нужны конфликты? Опять же, у него, небось, карьера, в отставку, поди, генералом хочет выйти. Тут следует контролировать, чтобы всё ровно было. И техники не жопы в ангарах плющили, а делом занимались. И лётсостав чтобы не простаивал. А главное, чтобы личных конфликтов ни у кого не было.

– Таким образом, набравший большее количество очков объявляется победителем вашей импровизированной дуэли. Ну а у проигравшего остаётся надежда подтянуть боевую подготовку и впоследствии взять реванш.

Вон, улыбается комэск. И улыбка какая-то пластиковая. Ненатуральная. Ясное дело. Дуэль, если Андрей правильно понимает, дело чести, а он предлагает вместо неё… Ещё бы в преферанс предложил перекинуться. То-то Карилума глаза закатил.

– Вы не понимаете! – едва не сорвался на визг его сокурсник. – Для вас честь – это что-то абстрактное, несуществующее. Вы не армедианцы!

– Успокойтесь, курсант Карилума. – А это уже Такари. Вон, улыбается так, что хочется её обнять. Грудью к кошкоглазому потянулась. – Вы же всё равно ещё даже не видели своего истребителя.

Тут и комэск включился.

– Да, идёмте, посмотрим, каких птичек вам выделили.

А «птички» оказались хороши. Было в их облике что-то стремительное и хищное. Хотя, крыльев на взгляд Андрея не хватало. Ну и размер мог бы быть побольше. А то стоят такие, чуть купнее легкового автомобиля, в верхней части овальное отверстие, в нём кожаный бесформенный мешок. Из приборов только две щели пять на двадцать сантиметров, куда ладони погружать. Но стоило влезть внутрь…

Подполковник всё показал, чуть ли не под ручки внутрь посадил, и даже самолично приладил сверху горшок мнемоника. Почти такого же, как в библиотеке, только поменьше и аккуратнее. Причём постарался, чтобы тот не свёз в сторону сеточку базкома. На немой вопрос ответил:

– У вас, курсант Сердюк, отсутствует нейросеть. Сразу вы её почему-то не установили, а теперь уже некогда. Поход через три дня. Так что нужен мнемофиксатор для обмена данными и командами с процессором. Вот сеть поставите, тогда – пожалуйста, никаких украшений на голове не будет.

Тут и базком о себе заявил. Обнаружено, мол, устройство. Палубный истребитель, АйДи какой-то. Ясное дело, подключить.

Информация хлынула в мозг, как холодная вода на крещение. Сначала не продохнуть, а потом организм мобилизовался, как-то сконцентрировался, и вот Сердюк уже видит, что боекомплект у него полный, скорость ноль, высота ноль, запас энергии семьдесят процентов, и ещё сотня всяких нужных и не очень параметров. А уж когда опустил ладони в полагающиеся для этого углубления…

Он почувствовал готовность птички сорваться с места, лёгким движением глаз подвигал стволы бортового вооружения. Такого слияния с самолётом в его жизни ещё не было. А тут и говорящая шапка включилась.

– Курсанты, говорит капитан Такари. Первое упражнение – взлёт-посадка.

Да нет ничего проще. Уж это упражнение он в своей жизни миллион раз повторил. Чуть разогнаться, нос вверх… А нет здесь тангажа. Гравитация-то привязана непосредственно к борту.

– Курсант Сердюк просто дайте вашему «метеору» команду на взлёт.

– Взлёт!

Вот он рванул! Ну и как его сдерживать? Ему же взлёт-посадку отрабатывать, а не свечку со штопором. Да, ему переучиваться придётся достаточно долго. Но ничего, кое-как заставил машинку выровняться, скорость сбросил. Но садиться уже некуда. Пришлось заваливаться на кры… Ах да, крыльев-то нет, так что просто на бок. Дуга, развернулся, и аккуратно вниз. Даже скорость получилось подгонять, просто чередуя в нужной последовательности команды «быстрее» и «медленнее». Как оказалось, их даже вслух произносить не надо. Над ВПП завис, почти как вертолёт, чуть нос только задрался, как раз для посадки. И аккуратно, будто на жёрдочку, посадил птичку прямо перед воротами ангара. Вылезать не хотелось. Хоть и толком ничего не видел в первый полёт, но всё равно, ощущение неба пьянило.

Только сейчас обнаружил, что вместо привычного фонаря мягкое пилотское кресло закрыто абсолютно прозрачным, но непробиваемым полем. По команде «фонарь» оно тут же исчезло, не как в кино, расползаясь и переливаясь, а без спецэффектов – было и сразу нет. Выпрыгнул на гулко отозвавшуюся броню палубы. Какое всё-таки счастье, ходить на своих ногах. Руку к виску.

– Товарищ капитан, курсант Сердюк упражнение закончил.

Такари улыбается, впрочем, это её нормальное выражение лица. А вот комэска недоволен. Как он его понимает. Такого курсанта впору обратно за тренажёры сажать, ну или с инструктором.

– Товарищ капитан, прошу разрешения повторить упражнение. Я собой недоволен.

Вот теперь оба кивают. Правильное решение. Карилума уже вновь сидит в своём метеоре. Интересно, его тоже повторно скакать отправили, или он уже на коробочку перешёл? А то в первый полёт ничего толком не разглядел, не говоря уже о том, чтобы за сокурсником наблюдать. Но вон, взлетает. Аккуратно, не то, что Сердюк.

На этот раз взлёт прошёл проще. И скорость птичка дала, какую надо, и угол выдержала. Вот только…

Перед глазами вырос истребитель Карилумы, почему-то подсвеченный красным. И с него в сторону Сердюка полетела очень знакомая очередь…

– Защищайся!

Да, именно так и делают люди чести, блин. Объявляют дуэль уже после удара. Но уходить-то всё равно надо. Команды сыплются почти сами. Вверх, влево, быстрее, на правый… Вроде, мимо. Да, вон, пробарабанили по корабельной броне. Ну и идиот Карилума, перед ВПП стрельбу затеял. Ещё очередь. От этой уйти сложнее, но и скорости уже выше. Уходим вправо, подальше от борта, вроде мимо, но этот гад сел на хвост. Свечка… Или птичка такой команды не знает, или по-другому надо. Вверх. Быстрее, а теперь вниз.

Справа сзади видится вспышка, и тут же истребитель сносит в сторону. Прямо на орудийную башню. Сердюк с трудом обходит препятствие, резко тормозит… Хорошо, здесь гравитации нет, а то бы голова оторвалась с такими перегрузками. Птичка как-то по-человечески чихает и камнем летит в неизвестно откуда взявшуюся то ли трубу, то ли шахту. Падение неглубокое, метров десять, но уже и фонарь разгерметизировался, и двигателей не чувствуется. Истребитель валится, как утюг. Тут-то и пригодился местный ВКК, или как его тут называют, ЛК, то есть лётный комбинезон. Гермошлем не даёт задохнуться, а сам костюм стал твёрдым для компенсации удара. Свою роль сыграло и кресло-мешок.

В общем, из птички Андрей выбрался невредимым. Но где он сейчас, и как отсюда добираться обратно, неясно.