"У. Как я зла! Ужасно зла! Да просто в бешенстве!", пыхтела я, "Как они посмели!" - сердце колотилось, выискивая на ком бы сорвать гнев, злые слезы застилали глаза, руки сжимались в кулаки... Я неслась по коридору, выкрикивая проклятья. "Да я им покажу!" О! Заметила вазу на туалетном столике. Приятный сердцу грохот и мелкие живописные осколки на ковре немного остудили пыл "Слуги уберут", - презрительно скривилась. Влетела в гостиную и глаза заметались по комнате... "Что бы еще разбить?". Нет, есть лучше. Мама только в прошлом году сделала ремонт в гостиной, долго выбирая ткань для обивки... Красивый гладкий шелк персикового цвета, с вышитыми узорами диковинных птиц ей привезли из самого Оратайя. Вот она месть! Я взяла в руки виноград, лежавший в вазе и сжала в руке, сок потек по пальца... "Значит капризная? Избалованная?" и растерла виноград по шелку...
Пять минут назад моя привычная предсказуемая жизнь дала трещину. Я случайно подслушала разговор родителей...
А ведь сегодняшний день собирался стать самым (если честно, то одним из) счастливым днем в моей жизни. Сегодня мой день рождения! Мне семнадцать... И я давно намекнула родителем, что я хочу получить в подарок... Даже не намекнула, а сказала прямо - наш сосед маркиз Бермонд выставил на продажу своего лучшего скакуна, побеждавшего во многочисленных скачках, вороного красавца Дэймона. "Ну и что, что цена завышена?", думала я злобно, "Ну и что, что нрав у коня премерзкий и он затоптал уже двух конюхов?", сами виноваты, остолопы... Я то умею обращаться с лошадьми!. А они мне жемчужное ожерелье. Да пусть засунут это ожерелье!...
-Наша дочь до нельзя избалована и капризна. Ее своенравие переходит все границы, - голос мамы до сих пор звучал у меня в голове.
-Но дорогая? - это папа, - девочка уже взрослая...
-Андре, я слишком долго смотрела сквозь пальцы на ее воспитание, - в голосе мамы зазвучали металлические нотки, - конечно в этом есть и моя вина...
Это она намекает, на то, что только спустя четырнадцать лет после моего рождения она смогла родить папе сына, моего брата Сержа. Так что наследником моего отца, барона Родина четырнадцать лет была я...
-Александре уже семнадцать, ты же знаешь, в этом году мы едем в столицу, ко двору, а девочка даже прилично танцевать не умеет, не то, что флиртовать! - фыркала мама.
И все я умею, даже целовалась с Паулем, младшим сыном маркиза Бермонда... И совсем не понравилось... Мокро как то...
-Но милая, - голос папы, - Александра так хотела этого вороного. Я обещал ей.
-Ничего с ней не случиться. Пора уже знать, что не все ее желания должны исполняться. Ты слишком ее разбаловал, Андре. Она не будет всю жизнь носится по полям на своих лошадях и участвовать в скачках. Пора уже подумать о замужестве. Наш сосед, барон Рофул приезжал на неделе. Просит ее руки. Богатый, еще молодой. Отличная партия для Александры...
Дальше я уже не слушала, от злости тряслись руки и глаза заволокло пеленой. "Ага, знаю я этого Рофула. Мерзкий старикашка, тридцать лет, двое детей. А жену похоронил только в позапрошлом году! Не бывать этому!". После шелковой обивки пришел черед любимого маминого фарфора. "Нет, все как то мелко, по-детски", призадумалась я. "Нужно придумать месть серьезнее! Что бы они поняли...", что поняли, я так и не смогла сформулировать... Мысли метались как мыши в кладовке, при резко включенном свете, беспорядочно и сумбурно. "Отомщу! Пусть поплачут, пусть поймут, что нельзя со мной так!"...
Я дожила до семнадцати лет с полной и безоговорочной уверенностью, что мир крутиться исключительно вокруг моей царственной особы, и все в нем происходит по моему велению. За всю мою жизнь я не слышала ни единого громкого слова, меня ни разу не наказывали, не ставили в угол, мои желания и капризы всегда выполнялись безоговорочно.
После моего рождения мама долго болела и врачи запрещали ей иметь детей. Я была с детства предоставлена сама себе. После того, как меня забрали от кормилицы и няньки и отдали гувернантке (этак лет с шести) папа взялся делать из меня свою наследницу. На шестилетие мне купили пони... На десятилетие маленькую коляску, на двенадцатилетие - настоящую взрослую лошадь. Папа учил меня разбираться в породах лошадей и собак, брал на охоту, учил стрелять из лука. Кстати стрелять я научилась довольно прилично, у меня оказался меткий глаз и хорошая дальнозоркость. С пятидесяти шагов я попадала в медяшку. Только силенок маловато было натянуть тетиву. В четырнадцать я имела свой выезд, небольшую конюшню и отдельного конюха. В шестнадцать мне подарили дорогущий арбалет, инкрустированный серебром (папа привез из самой столицы) с механическим взводом и набор стрел. Естественно, кукол, платьев и украшений у меня тоже было предостаточно.
Мама не занималась моим воспитанием почти до пятнадцати лет. Сначала, после моего рождения, она болела и почти не выходила из своей комнаты, потом ездила часто и по долгу на воды, к морю. Потом, помню толпы ее подружек, собирающихся на чаепитие в будуаре... максимум, что мне перепадало за день это приглаживания по голове, ласковый короткий кивок и вопрос "ты хорошо покушала?"... А обратила на меня уже пристальное внимание после рождения Сержа, и то, только когда увидела в окне, как я лихо несусь, сломя голову, перепрыгивая через ограду на своем вороном Карте. Этот день и стал поворотным в моей жизни, началом "маминого" воспитания... Пошли платья, украшения, танцы, балы.... Эх...
Мысли опять заметались, в голове забрезжила настоящая "взрослая" месть. "Убегу из дома! Вот тогда точно поплачут!", - отличная идея. Один раз я уже сбегала, в четырнадцать лет... Помню, что папа запретил мне участвовать в местных ежегодных скачках, сказал, что слишком маленькая... Я убежала в наш охотничий домик в лесу и прожила там целых два дня, пока меня не нашли... Мне ужасно понравилось. Ела я украденный на кухне окорок и фрукты, сорванные в саду... Наслаждалась абсолютной свободой и делала, что хотела... Потом, правда отругали, но не сильно... Целый год мне позволяли делать все, что хочу... И через год папа разрешил участвовать в скачках... Так что способ проверенный...
Точно! "На войну сбегу"... Вчера через наш замок проезжал небольшой отряд военных. У местных богатых землевладельцев собирали продовольствие и деньги для солдат. У нас взяли по десятку поросят и коз. А так же подводу с зерном, несколько коров и две лошади (папа отдал самых старых, тягловых). Наше поместье посетил их красавчик капитан и лично разговаривал с родителями. Меня, конечно, не пустили на обед. Но я подсмотрела в щелку и достаточно подслушала их разговор, что бы составить собственное мнение о войне.
Капитан, граф Максимилиан Лайони был высоким, светловолосым мужчиной, красивым и обаятельным. Убеждать и очаровывать он умел, и делал это задушевно и темпераментно. Наверное, потому его и послали собирать дань.
Наш король в прошлом году развязал войну с Рутарой. Что-там не поделили на границе, то-ли пролив, то ли остров. Но так как Рутара граничила с нашей страной на севере, а мы жили на юге, то о войне я слышала только по-наслышке. Она была где то там далеко. До нас доходили только слухи. Ну и капитан распинался, как мы тесним врага, что осталось еще чуть-чуть времени и мы захватим побережье, просто там на севере уже не осталось продовольствия и есть солдатам нечего, наш король обязал всех внести пожертвования в дело победы. Да мы и не против. Хозяйство у нас большое, земли богатые... Утром капитан уехал дальше, из разговора с папой я слышала, что мы были последние и дальше он спешно будет догонять свой отряд, который уже ушел на север. Значит у меня в запасе есть сутки, чтобы догнать капитана.
Нет. Конечно, я не полная дура, и понимала, что девушке на войне делать нечего, поэтому решила переодеться мальчиком. Фигура у меня так себе, платья всегда висели мешком. Грудь маленькая, бедра узкие, волосы неопределенного мышиного цвета, когда обрежу - даже плакать по ним не буду. Одежда у меня была - штаны, бриджи, пара рубашек полетели в мешок. Туда же отправился мой любимый арбалет.
Если уж я что-то решила, то иду до конца. Ели дождалась ночи, родители порывались со мной поговорить, но я злобно закрылась в комнате и не принимала извинений. Сами виноваты! "Избалованная!" Вы еще пожалеете!. Короткие, обрезанные волосы смешно топорщились из под кепки. Грудь перетянула широким шарфом. В зеркале отразился худенький сероглазый мальчишка, с упрямо сжатыми губами и курносым носом. Осталось только перелезть через окно и забрать из конюшни моего любимого Карта. Вороной ласково ткнулся носом мне в ладошку, радуясь прогулке. Последний взгляд на родной замок и рысью понеслась по дороге на север. Вроде по этой дороге ушел отряд капитана...
Когда меня через три дня обнаружили солдаты, я уже прокляла все на свете. Грязная, голодная, не выспавшаяся. Я была явно не готова ночевать в лесу и питаться хлебом (его то я успела утащить из кухни) и водой, из ручья.
-Отведите меня к капитану Максимилиану де Лайони, - прохрипела я. Карт уже еле плелся, такой же грязный и голодный...
-Капитан, вот мальчишку поймали, следовал за отрядом, - четко отрапортовал солдат, когда меня доставили в лагерь. Знакомый светловолосый красавчик небрежно скривился. Он совсем сейчас не выглядел обаятельным, скорее уставшим и замотанным.
-Кого еще черти принесли? - в сердцах бросил мужчина.
-Капитан, я хочу воевать! - вскрикнула я со всем энтузиазмом, на который была способна, - у меня есть арбалет и я хорошо стреляю. Возьмите меня с собой.
-Ты откуда, малец? - голос смягчился.
-Александр, сын барона Родина, вы несколько дней назад проезжали через наш замок и я...
-Так вроде у барона только дочь? - перебил капитан.
-Нет, сэр! И дочь и сын!
-Может быть....Послушай, Александр, то что я рассказывал о войне немного не соответствует действительности, война это грязная страшная вещь, там не место для наивных мальчишек, - устало произнес мужчина, - сколько тебе?
-Уже семнадцать, сэр! - заявила я восторженно.
-Что-то слабо вериться. На вид пятнадцать - шестнадцать... - он помолчал, раздумывая, - У меня нет времени с тобой возиться, мы опаздываем, не успеваем догнать основную часть армии, поэтому дать человека, чтобы проводить тебя домой не смогу, поедешь пока с нами дальше как мой оруженосец. При первой оказии отправлю домой.
-Но, сэр, - заныла я, - я хорошо стреляю и очень хочу бить врага.
-Я все сказал, - отрезал грубо капитан, - пока едешь со мной. - и обернувшись к солдатам проорал - по коням!
Отряд быстро перегруппировался и мы тронулись.
Мы действительно торопились, останавливаясь только на ночлег. Но так как телеги с провиантом и коровы шли медленно, я успевала еще и поесть на ходу и периодически сбегать в кустики, потом, правда неслась как угорелая, пытаясь не отстать от капитана. Если бы не мои тренировки с детства, на многочисленных скачках и любовь к лошадям, я бы не осилила такой сложный переход. Болела спина, ноги налились тяжестью, постоянно хотелось спать и есть.
За три дня прошли маршем почти полстраны и на четвертый ступили на территории военных действий. Ночевала я в большой палатке капитана за ширмой. В основном одна, так как капитан приходил поздно, до ночи обходя обозы, что - то подсчитывая, уточняя, записывая. Несколько раз я даже успела кое-как помыться за ширмочкой.
Пока все казалось мне интересной и увлекательной игрой. Меня холили, лелеяли, называли маленьким барончиком и каждый солдат считал своим долгом рассказать мне о своих детях и внуках, оставленных дома. Я весело носилась вдоль обоза, пересаживаясь с места на место, катаясь то на корове, то на лошади, прыгала с повозки на повозку... Вечерами я подсаживалась к костру и сама рассказывала солдатам как выиграла на скачках свой первый приз, как папа учил меня стрелять, пересказывала книжные приключения и сказки. И конечно же, продемонстрировала свое мастерство, сбив гнездо на самой верхушке дерева.
Как оказалось, оруженосец из меня не важный. Точнее, совсем никудышный... Ни приготовить завтрак, ни починить рубашку я не умела. Даже нормально почистить лошадь и то не получалось. Капитан просто махнул на меня рукой, по возможности игнорировал, хмыкал, проходя мимо наших посиделок... А ночью, тихонько пробирался в палатку, стараясь не разбудить. Видимо он сам не особо понимал, что со мной делать дальше. Я была обузой, но мелкой и не значительной, чтобы тратить на меня драгоценное время...
Блестящий офицер, граф, и просто очень привлекательный мужчина, наш командир. Его искренне уважали и любили солдаты. Высокий, гибкий, с прекрасно развитой мускулатурой (я иногда украдкой подсматривала за его упражнениями вечерами на наших стоянках), казалось более обласканного природой человека я не встречала в жизни. Умный, живой взгляд, аристократический лоб, ровный нос, твердый подбородок с ямочкой. Иногда я ловила себя на мысли, что вот он - принц из моих любимых сказок.
Через несколько дней нахождения в отряде мой взгляд сам по себе стал следовать за графом. Я невольно восхищалась им... Издалека, тайно... Капитана окружала аура сильного, уверенного в себе мужчины. Он притягивал к себе, как магнит, решительным голосом, четкими короткими приказами, обаянием и непререкаемым авторитетом. Красивее мужчины я еще не видела и тихонько вздыхала и наблюдала издалека, понимая, что если бы мы встретились на балу в мирное время такой серый мышонок как я, вряд ли смог когда нибудь его привлечь... Но засыпая, каждую ночь в моих мечтах я представляла себя в роскошном бальном платье, и глаза капитана, смотрящего на меня с восторгом и восхищением...
Через неделю мы вышли к отставившей роте и услышали неутешительные новости. Основная часть уже вступила в боевые действия в нескольких десятках километров севернее. Нам приказали не задерживаться с провиантом, так как несколько отрядов противников отрезали армию с юга, перекрыв дороги и захватив запасы продовольствия. Многочисленные банды своих и чужих, мародеры, свирепствовали на всей территории северных графств. С одной такой бандой наш отряд столкнулся рано утром. Я проснулась от громких криков и зычного голоса капитана, отдающего приказы. Кое-как одевшись, я выбежала из палатки и застыла в шоке. На поляне творился ад. Крики, лязг оружия, ржание лошадей - все слилось в один жуткий хаос... Некоторые палатки, стоящие на поляне уже снесли обезумевшие от грохота и криков лошади. Я увидела мужчину, с которым мы сидели вчера за ужином у костра и он рассказывал мне о своем шестнадцатилетнем сыне. Солдат лежал на спине, пытаясь руками прикрыть огромную рану. Кровь толчками вытекала из развороченного живота.... Меня тут же вырвало прямо на пороге...
Я как будто попала в самый свой страшный кошмар. Ничего не понимая и не видя, только вздрагивая от громких звуков, я стояла возле палатки капитана в полнейшем ступоре. Мозги отключились. Я выхватывала из происходящего ужаса то мундир капитана, носившегося как смерч по поляне, то копыта, вставшей на дыбы лошади, то блеск стали клинка на солнце...
-Уходи!.. Уйди твою ....! - сквозь вату, охватившей меня паники донесся громкий голос.
Я заторможено обернулась. На меня несся на обезумевшей лошади всадник, замахивающийся для удара шпагой... Все застыло в густом тумане.... Я не могла пошевелиться... Вдруг поднялась в воздух, короткий полет и я больно ударилась плечом о твердую землю. Капитан упал сверху, перекатился и сразу же вскочил на ноги.
-Спрячься где-нибудь, пока все не закончится. Я не могу еще и за тобой смотреть, - грубо отрезал он, схватив меня за шкирку, резко поставил на ноги и больно толкнул по направлению к палатке. Я залезла внутрь, спряталась за сундуком с одеждой и зажала уши. Мне просто не верилось в то, что происходит сейчас со мной. Этот ужас, это безумие, эти оскаленные лица людей, похожих на зверей, без мыслей, без проблеска ума в глазах. С одной только жаждой убивать и калечить. Я тихонько жалобно поскуливала, размазывая слезы. "Папочка, забери меня отсюда..." - плакала я...
К вечеру все было кончено. Погибших с нашей стороны было не много. Это так капитан сказал... Для меня же, даже один погибший - это слишком. Перед глазами до сих пор стоял мужчина с окровавленным животом... Все переменилось в одно мгновенье, игра перестала быть веселой и увлекательной, а война повернулась ко мне своим страшным лицом...
Мы двинулись дальше и через два дня нагнали основную часть армии...
Я пыталась пришить оторванные пуговицы к рубашке, смотря на иголку, как на орудие пыток, как вдруг в палатку вошли несколько человек. Я подняла глаза и в ужасе застыла. Рядом с капитаном стоял мой дядя Роджер, младший брат папы. К нам дядя приезжал несколько месяцев назад и припомнилось, как мы с ним дурачились, соревнуясь с стрельбе из лука. Глаза дяди вспыхнули радостью, чтобы тут же грозно нахмуриться.
-Александра! Как ты здесь оказалась? - прорычал он.
-Дядя Роджер, это не то, что вы думаете, - проблеяла я, судорожно придумывая оправдания.
Дядя обернулся к капитану.
-Макс, что в твоей палатке делает моя племянница?
Капитал застыл, буравя меня потемневшим взглядом.
-Хм... Полковник, если я скажу, что не знал, что Алекс девушка, это поможет?- приходя в себя медленно произнес капитан.
-Боюсь, что нет, - резко ответил дядя, - Александра, ты хоть понимаешь, что ты наделала? Мы в сотнях миль от дома, в центре военных действий, я застаю тебя, живущую в палатке холостого мужчины. Что мне прикажешь думать, девочка?... Я горестно опустила голову...
-Через два дня у нас решающая битва, я не могу дать тебе людей и отправить домой, дороги перекрыты, в тылу за нами уже орудуют банды... Макс, ты же знаешь, - добавил дядя и обернулся к капитану, - нужно подумать, как выкрутиться из этой ситуации. Если узнал я, то возможно еще кто-то узнает... Шила в мешке не скроешь... Эх, Александра, пойди погуляй полчасика.
Я торопливо выскочила из палатки.
"Вот попала так попала", - горестно думала я. "Я же знала, что дядя полковник, но чтобы встретиться... Вот невезение..." Хотя на самом деле, в глубине души, я была очень рада, что меня раскрыли. Я уже не знала, что делать дальше, я боялась боли, крови, всего этого ужаса, происходившего вокруг. Лязг оружия вводил меня в панику, крики и стоны раненых не давали спать. Ночами я тихонько плакала, уткнувшись в подушку, проклиная свою глупость и эгоизм. Если бы я знала, что такое война на самом деле, я бы никогда не сбежала из дома.
Через час меня нашел молоденький капрал и приказал явиться к капитану.
Я не знала, чего ожидать, поэтому осторожно отодвинула полог и замерла в нерешительности. В палатке находились трое мужчин. Капитан, дядя Роджер и наш армейский священник, который в основном занимался тем, что врачевал раненных и отпевал погибших. Следом за мной в палатку зашел и капрал.
-Александра, мы с капитаном решили, что единственно правильным и быстрым выходом из сложившейся ситуации будет обвенчать вас сейчас же. Наш отец Питер во время военных действий имеет все полномочия для заключения этого брака.
Я застыла, не в силах вымолвить ни слова.
-Но, дядя, я не хочу замуж, - тоненько проблеяла я... Сбоку послышался насмешливое хмыканье жениха. "Можно подумать, я хочу", - пробормотал в сторону он.
-Девочка, ты не оставила нам выбора своим побегом из дома, - дядя был настроен решительно, - Я сам потом сообщу брату о произошедшем. Опишем это потерей головы из-за любви, внезапно вспыхнувшей между вами... После венчания ты сразу же отправишься в графский замок. Он находится недалеко, на пока не захваченной территории, и, как сказал капитан, хорошо защищен и неприступен. В замке живет мать графа, так что заодно познакомишься со свекровью, - напоследок повеселился дядя. - Приступаем, - кивнул священнику.
Замуж я выходила в штанах, мужской рубашке с оторванными пуговицами, с растрепанными короткими волосами и грязными ногтями. Если я и представляла свою свадьбу в своих девичьих мечтах, то точно не такую... "сама виновата" повторяла я без конца...
После поспешного венчания, капитан торопливо написал письмо матери, поясняя, кто я, запечатав, отдал мне. Мы не обмолвились ни единым словом. Мой недоступный принц, голубоглазый красавчик, дамский угодник, оказался запертым в клетке супружества с такой некрасивой особой, как я... Конечно он рвал и метал... Брезгливо посматривая на меня и кривя губы, уже теперь муж, подал мне мешок с вещами, подсадил на Карта, махнул рукой, прощаясь. Капралу же приказал возвратиться как можно скорее, через два дня бой.
Ехали мы действительно не долго, через неполный день вдали показались остроконечные башенки крепости. Графский замок представлял собой большое старинное сооружение с высокой крепостной стеной, рвом с водой по периметру и опущенным мостом.
-Странно как-то, особенно в такое военное неспокойное время, - произнес задумчиво капрал,- почему опущен мост?
Мы въехали в долину. Деревня вблизи замка казалась вымершей. Несколько домов еще дымились, запах пожара витал в воздухе. В домах не горел свет, во дворах не было никакого движения. Даже собак не было видно. Меня начало терзать нехорошее предчувствие. Чем ближе мы подъезжали к замку, тем страшнее мне становилось. Во дворе замка нас встретила похоронная процессия. Мы остановились.
-Здравствуйте... Что здесь произошло? - поинтересовался капрал.
-Кто вы? - вышел вперед пожилой мужчина, почти седой, прихрамывающий на одну ногу.
-Эта девушка - Александа де Лайони, жена графа Максимилиана. Вот письмо для графини. Можно с ней поговорить? - капрал четко по военному отрапортовал мужчине. Я молчала, до сих пор не придя в себя, после всех этих событий.
-Это вряд ли, - вздохнул мужчина, и махнув рукой в сторону гроба добавил, - графиня уже не с кем не сможет поговорить. Вчера леди Лайони скоропостижно скончалась.
Склеп находился на территории замка, и пока пожилой священник читал молитвы, я ошарашено осматривалась. Разруха проглядывала из каждой щели. По двору как будто пронесся смерч, везде валялись разбитая посуда, разломанная утварь, покореженные куски мебели, поломанные стулья. Оборванные, грязные слуги перепугано жались на крыльце и это были в основном женщины и дети. Что здесь произошло? Когда капитан говорил о неприступности и безопасности своего дома, я представляла себе немного другое.
Встречавший нас пожилой мужчина, представился управляющим замком Антонио Просперо. Он служил семье графа Лайони уже пятьдесят лет и не собирался, как многие, бежать. Не мог оставить вдовствующую графиню одну. Из его рассказа, мы узнали, что большинство семей, уехали, спасаясь от войны. В замке и деревне оставались только несколько личных горничных графини, старики и одинокие женщины с детьми...
"Неделю назад отряд мародеров, около двадцати человек, подошел к замку. Естественно, мост был поднят и бандиты ни за что не смогли бы пробраться внутрь. Тогда они стали сжигать дома в деревне, убивая стариков и женщин, вынуждая графиню открыть ворота. Главарь пообещал, что не тронет больше никого из живущих в замке и деревне, если графиня откроет и позволит забрать ценности. Леди не смогла обречь на смерть своих подданных, не могла видеть растерзанные трупы, брошенные под ворота.... И впустила банду. Они два дня грабили замок, вынося серебряную посуду, картины, меха. Графиня заперлась в своей комнате и не выходила несколько дней. Главарь оказался человек слова и не тронул больше никого, ну за исключением женщин... После двух дней грабежа и насилия, они убрались, прихватив с собой все запасы продовольствия, уведя всех коров, коз и свиней. Мы остались без еды, с ограбленным, разоренным замком. А впереди зима. Графине после их отъезда стало плохо, и она, не приходя в сознание несколько дней, умерла. Отец Март сказал - сердце не выдержало... Ну слава богу, вы приехали, - добавил в конце управляющий, - вы нам поможете?"
-Я должен буду уехать в отряд, к капитану, - завтра решающее сражение. Но не переживайте, я все ему передам. Вам же я оставляю графиню Александру, сейчас она главная, - после чего капрал коротко поклонился и вышел из комнаты. Через мгновение раздался удаляющийся стук копыт.
Я находилась в шоке. Впервые в жизни одна, в незнакомом чужом месте, без поддержки, без сильного плеча рядом. Родителей, друзей, капитана, дяди Роджера. Я подняла взгляд на управляющего. Как я могла им помочь, если сама не понимаю, что делать с моей жизнью, а брать ответственность за чужие? Этому меня не учили! Мне же всего семнадцать лет!
-Графиня? - неуверенно начал Антонио, - какие будут распоряжения?
Я закрыла уши и тоскливо захныкала от безысходности.
-Я не знаю! Отстаньте от меня! Я ничего не знаю, - сквозь слезы всхлипывала я. Истерика накатила сокрушающей волной. Подскочили какие-то женщины, подхватили меня под руки и повели куда-то наверх по лестнице.
Очнулась я вечером, в большой, когда-то богато обставленной комнате. "Хозяйская спальня", - вяло осматривалась я. "Что делать? Как жить?" перед глазами стояли обреченные грязные женщины, с потухшими глазами, чумазые оборванные дети, прячущиеся за юбки, пожилой управляющий, старик священник. Что я могу? Мне всего семнадцать лет. Я ни разу не брала ответственность ни за что. Я умела только капризничать и приказывать слугам. Я не умела ни управлять поместьем, ни готовить, ни убирать. Я не знала, где у нас в поместье находится кладовая и сколько дров нужно запасать на зиму. Зато я знала более двадцати пород лошадей и могла назвать все преимущества полукровок перед чистопородными лошадьми и пригодность их в хозяйстве. Могла по виду определить легких и тяжелых верховых, вороных, гнедых экипажных лошадей, скаковых и тяжеловозов... Только зачем это мне здесь?
Неделю я не выходила из комнаты. Я представляла, что если выйду, то сразу придется что-то решать, думать, делать... а если я буду сидеть тихо как мышка, беда не найдет меня и пройдет мимо. Слуги приносили мне скудную еду на подносе, воду для умывания. Я не разговаривала с ними, не хотела знать их имена, знакомиться, смотреть на горестные лица и взиравшие с надеждой глаза. Я отгородилась глухой стеной от всех проблем и ждала, что все решится само собой... Не решилось... Неделю я прорыдала в комнате, за закрытыми дверьми, пока голова не превратилась в пустой воздушный шар. Слез больше не осталось. Каждая мышца в теле звенела от напряжения, в животе образовался горячий тяжелый комок. Решившись, я попросила женщину, пришедшую утром ко мне, помочь одеться (пока в свои выстиранные штаны и рубашку) и спустилась вниз. Пора учиться выживать...
Слуги уже убрали следы разрухи, оставшиеся после грабежа замка, но в воздухе еще витал запах дыма и безысходности... Холл представлял собой огромную квадратную комнату с громадным каменным камином и тяжелой мебелью из темного дерева. На стенах светлели пустые прямоугольники от сорванных картин, гобеленов и старинного оружия. Возле лестницы удивленно застыли несколько женщин и управляющий. Я прочистила голос...
-Доброе утро. Я прошу прощения за истерику. Давайте знакомиться, - и вымученно улыбнулась.
Как оказалось, все население замка и деревни представляло собой человек двадцать женщин (молодых и не очень), десять разновозрастных детей (самому младшему едва исполнился годик) и двух мужчин (управляющего и отца Марта, местного священника). Остальные или ушли на войну или сбежали с семьями ближе к столице, на юг... Первое мое распоряжение было переселиться в замок всем, кто еще остался в деревне, забрав из домов все, что можно унести ценного. Если случиться опять такая же ситуация с мародерами, я не знаю, как бы я поступила на месте графини. И не хочу знать. Поэтому пусть лучше все живут в замке, благо места предостаточно. Управляющий было возмутился - не пристало крестьянам жить в хозяйских покоях, но глянув на мои нервно сжатые губы, заткнулся... И правильно, я еще слабо держала себя в руках, периодически скатываясь в истерику, и слезы неконтролируемо бежали по щекам.
Осень уже вошла в свою последнюю фазу, еще немного и ударят морозы. Все женщины и дети бросились собирать остатки урожая и фруктов. На деревьях еще висели яблоки и сливы. В брошенных огородах можно было найти овощи, немного, но хоть что-то. Впереди длинная голодная зима. Я все-таки надеялась, что капрал расскажет графу наше бедственное положение и нам помогут, но как оказалось в последствии, зря. Капрал так и не доехал до своего командира. Недалеко от замка он встретился с бандой разбойников и пал в неравном бою. Его останки с нашивками на одежде мы обнаружили уже весной.
Сама ужасная трусиха, слезно просила женщин не отходить далеко от замка и при первой же опасности бежать внутрь, за крепкие стены. Я же вместе с управляющим облазила весь замок сверху до низу, проверяя, что еще ценного и полезного осталось после грабежа.
Прежде всего, конечно, меня интересовало съестное, так как с одеждой было более-менее понятно. Мародеры почти не тронули платья графини (действительно, зачем им платья?), только вырвали драгоценные камни, украшавшие наряды). Так что одеждой мы были обеспечены. Но едой...
Я не стеснялась, спрашивала советов, просила поддержки. Сама не зная, что делать с овощами и собранными фруктами, как сохранить их до зимы, умоляла женщин помочь. Оставшиеся овощи перенесли в подвал, фрукты сушили возле камина в столовой. Пока топили только его и еще один в моей спальне. Экономили дрова. Мы все оказались заперты в одной тонущей лодке, пытаясь справиться с надвигающимся голодом и паникой. Наша маленькая армия из женщин, детей и двух стариков пыталась выжить...
Девочек постарше посадила за распарывание старых платьев графини. Управляющий недовольно бурчал себе под нос, но я отмахивалась - графине они уже не пригодятся, а детей нужно одевать. Меня охватила жуткая жажда деятельности. Я носилась по замку как полоумная, собирая в одной комнате теплые вещи, старые, побитые молью шубы, шали, шарфы, палантины, пледы... На всякий случай... В замке осталась только одна лошадь - мой вороной. Еды ему хватало - чего-чего, а сена было достаточно, готовили то на всю замковую живность, которую увели мародеры. Так что хоть о нем переживать не нужно. Самого старшего мальчишку назначила конюхом для Карта, чтобы не путался под ногами. Я вообще всем детям, не только взрослым, определила свой фронт работ. Это была как игра. Я играла с ними в игру, кто найдет еще съестного, тот получить подарок. Подарки, конечно были не ахти, но детям хватало и этого... Выигравший заказывал тему для вечерней сказки ...
Грибов в лесу уже не было, но орехи и полезные травы еще можно было найти. Через неделю мы собрали в замке все, что еще оставалось в деревне съестного и ценного в домах, что не украли или не сожгли бандиты. Но как бы я не была не сведуща в управлении хозяйством, даже я понимала, что три мешка картошки, несколько ведер лука, две курицы и старая тощая коза, случайно потерявшаяся в лесу и на днях обнаруженная, не спасут от голода тридцать человек...
Но самое страшное было даже не это. Самое страшно для меня заключалось в том, что я стала для этих несчастных женщин надеждой, лучом света во тьме. Они беспрекословно мне подчинялись, тощей малолетней девчонке. Ловили каждое мое слово, смотрели на меня как на икону. Мой незамутненный оптимизм, бьющая ключом энергия привлекала взгляды и сердца всех в замке. Теперь мне было жгуче стыдно за свою истерику, за свою слабость в дни приезда сюда. Потому что они, эти женщины пережили гораздо более тяжелое время, насилие, смерть близкий, страх за своих детей... А я... просто маленькая избалованная дурочка, убежавшая из дома. Поэтому, ночью, в своей спальне, когда все улеглись спать, я встала на колени перед маленьким образком и пообещала себе, богу, всем людям, которые сейчас меня окружали, что я в лепешку расшибусь, но ни один человек не умрет, пока я здесь, ни от голода, ни от бандитов. Что ни один ребенок не будет страдать, ни одна женщина не подвергнется насилию и бесчестью. Я дала себе слово и мне стало легче, у меня появилась цель.
В подвалах еще оставались остатки запасов соли и сахара, и Марта предложила сварить из оставшихся фруктов (мы собирали даже самые гнилые и побитые ягоды) варенье. Вдова, с двумя маленькими детьми, она мне помогала грамотными женскими советами. Последний недели осени мы тщательно готовились к зиме - перешивали платья, утепляли нижний этаж замка, конопатили окна, перетаскивали вниз в банкетный зал кровати, стулья, мелкую мебель. Запас дров был большой, но я решила экономить и зимой топить один, максимум два камина, так как камины были огромные и для обогрева такого большого помещения требовалось много дров. А зимы, как рассказывал мне управляющий, были здесь холодные и долгие. Поэтому спать мы будем все вместе в одной комнате, в главном зале, где топился камин.
Несколько раз мы спешно поднимали мост, завидев вдали подозрительные группы людей. Пока нас не трогали, или считали, что после той банды у нас уже ничего не осталось, то ли завидев неприступный замок, не хотели связываться с осадой. Мародеры ограничивались грабежом деревни, выгребая из домов все, что там еще оставалось... Двое мальчишек десяти и восьми лет постоянно дежурили на стенах, по периметру оббегая замок, и сразу же сообщая нам о всех странных людях, появлявшихся на дороге.
Как я с Мартой не распределяла наши запасы, дольше месяца нам не продержаться, даже если посадить всех на самый скудный паек. И тут я вспомнила о своем арбалете.
Отговаривали все... Больше всего управляющий и Марта. Опасно, вокруг рыскают банды, если окружат десять человек, куда вы со своим арбалетом... Но я пообещала, что далеко в лес заходить не буду, и при малейшей опасности развернусь и понесусь назад со всех ног, точнее копыт. А мой Карт самый быстрый конь на всем белом свете. Тем более, что пару дней назад я в кабинете графа обнаружила подзорную трубу и теперь мальчишки сражались за обладание правом, наблюдать за окрестностями вокруг замка, глядя в нее.
С огромной осторожностью я выезжала из дома, одевшись в свою "мальчишескую" одежду. Штаны, рубашка, теплая куртка графа, найденная в его комнате, сапоги (правда с двумя носками). Я была похожа на чучело, но не переживала за внешность, если встречу мародеров, авось испугаются...
В первый свой коротенький выезд (я трусила как перепуганный заяц, постоянно держа замок в пределах видимости) я привезла пару ворон и дикого голубя. Осторожно вытаскивала арбалетные стрелы, что бы не дай бог не потерять ни одну (кто же мне их здесь будет вытачивать?). На радостях мы устроили пир - густой наваристый суп из голубиного мяса и картошки с луком. Жизнь, определенно налаживалась.
Ударили морозы, мы все теперь спали все в банкетном зале, рядом с кухней. Кровати разместили по периметру комнаты, мужчин в количестве целых двух человек определили в дальний угол за ширму, мне, как графине, отгородили шкафами небольшой закуток. В центре поставили круглый большой стол, стянули стулья, кресла, кушетки. Вечерами, после скудного ужина, я читала книги, что бы хоть как то отвлечь детей и взрослых от нашего полуголодного существования. Библиотека графа осталась почти вся цела, что несомненно радовало. В основном я читала приключенческие истории и сказки, с обязательными свадьбой и "жили долго и счастливо" в конце.
Днем мы боролись за существование, пытались хоть как то наскрести на обед и ужин. Запасы варенья и овощей еще не трогали, оставили на крайний случай. Козу тоже не резали, пока она доилась, берегли как величайшую ценность - у нас были маленькие дети, которым просто необходимо было молоко.
Темнело рано, вечерами при свете камина, женщины перешивали одежду, чинили белье, одеяла. Я же занималась с детьми постарше. Учила их цифрам, читать и писать... Маленькие ждали своей очереди на вечернюю сказку. Потом, после ужина все рассаживались кружком вокруг меня и слушали, затаив дыхание о смелых рыцарях, прекрасных принцессах, великих подвигах, драконах в пещерах.
-А ты принцесса? - однажды спросила меня Мари, дочь Марты.
-Нет, - засмеялась я, - какая же я принцесса? Принцессы белокурые и красивые, с длинными пышными волосами и голубыми глазами...
-Нет, - твердо заявила девочка, - я точно знаю, что ты самая прекрасная принцесса на свете.
Слезы выступили у меня на глазах... Я ласково погладила ее по белокурым волосикам.
-Солнышко, ты больше похожа на принцессу, чем я, - прошептала девочке.
Каждый раз, выезжая на очередную вылазку в лес, я молилась всем богам на свете, чтобы никого не встретить. Иногда мне везло с добычей, иногда не очень. Почти каждый день я привозила хоть одну, но птицу или небольшую зверушку. Но чем холоднее становилось, тем тяжелее было увидеть хоть что-то живое в лесу. "Скоро перейдем на полевых мышей", - смеялась я... Птицы попрятались, зайцы были слишком быстры для меня. Лучшей добычей были вороны и голуби. Но и их становилось меньше и меньше. Приходилось забираться дальше вглубь леса, отчаянно трясясь и пугаясь каждого шороха.
Иногда с высокой замковой башни мы замечали далекий дым пожарищ, бушующих на севере. Где то там шла война, гибли люди, горел лес, боль и ужас поселились на земле. Мы были отрезаны от остального мира высокой крепостной стеной. Время как будто застыло, ни новостей, ни плохих, ни хороших, ни радостей, ни горя. Мы не знали, кто побеждает в этой войне, и что нас ждет в будущем, может враг уже захватил столицу?..
Снег белым покрывалом укрыл долину вокруг замка. Теперь она просматривалась на несколько миль вокруг. С деревьев облетели последние листья и лес стоял притихший и настороженный, грозно топорщась голыми острыми ветками.
Мы уже давно и основательно голодали. Наш завтрак состоял из горячего травяного настоя и ложи варенья. На обед готовили то, что удавалось подстрелить мне. Но голубь или ворона в супе на двадцать двух взрослых человек и десятерых детей было катастрофически мало. То немногое молоко, которое давала наша пожилая гуляка-коза шло детям, так же им шло мясо и картошка из супа, взрослые же ограничивались бульоном. Я сама всегда была тощая и тонкая в кости, но сейчас превратилась почти в скелет. Оказалось у меня были большие серые глаза, на худом треугольном лице они выделялись огромными темными провалами. "Ну зато корсет сейчас мне не нужен. Талию и так можно обхватить двумя руками" - веселилась я... Больше всего, конечно было жаль детей. Они не взрослые, они не понимали, почему у них болят животики и кружится голова. Мари смотрела на меня круглыми глазенками и просила хлеба. Ночью, пытаясь заснуть, я прикусывала наволочку зубами, чтобы не завыть в голос, слыша тоненький слабый детский плачь.
Терять было нечего. Мы смогли бы еще продержаться не более нескольких недель, а зима только-только приближалась к середине. Я решила уходить в лес глубже. После исследования востока и запада, пришло время отправиться на юг.
Выехала я рано утром, ели забрезжил рассвет. Было ужасно холодно. Арбалет болтался на боку, и был всегда под рукой, вдруг увижу птичку или белку. Сейчас мы не брезговали даже крысами... Антонио я приказала наблюдать за южным трактом и зажечь на замковой стене костер, если вдруг увидит опасность...
Наверное боги в этот день были благосклонны и услышали мои отчаянные молитвы...
Вскоре я увидела оленьи следы. Я часто ездила с папой на охоту и разбиралась в отпечатках копыт. Олень был один и достаточно большим, чтобы я вспыхнула от безумной радости. Такого количества мяса нам хватит на месяц. Я уже представляла себе сочащийся соком окорок на нашем столе и живот свело судорогой. Карта я оставила, привязав к дереву, дальше я шла очень осторожно и тихо, боясь спугнуть добычу... Когда я увидела оленя на небольшой полянке, я остолбенела. Он был прекрасен. Крупный самец, с лоснящейся медовым золотом шкурой, красивыми витыми рогами. Он как будто вышел из сказки, гордо стоя на белоснежном покрывале, красуясь передо мной. Я подняла арбалет и прицелилась. Нужно попасть в глаз. Только так можно было мгновенно и наповал убить такого крупного зверя. Я мысленно заставляла себя спустить курок и не могла пошевелить пальцем. С одной стороны я просто физически не могла погубить такую волшебную красоту. Лишить мир этого чуда, сильного грациозного представителя дикой природы. С другой меня ждали голодные дети, женщины, люди, за которых я теперь отвечаю... Олень, как будто ждал моего решения, неподвижно замерев на краю поляны.
Когда через час меня нашел Антонио, придя из замка по моим следам и приведя Карта, я сидела возле остывающей туши оленя, гладя его рога и захлебывалась от рыданий. Антонио молча привязал тушу к Карту, поднял меня за локоть и мы медленно побрели домой.
Я так и не смогла проглотить ни кусочка оленины. Но мой трофей существенно отодвинул угрозу голода почти на месяц.
Однажды утром, я уже выезжала на охоту когда увидела показавшийся из леса отряд. Я тут же повернула назад и приказала поднять мост. Кликнула Антонио. Когда группа мужчин приблизилась на достаточное расстояние, Антонио разглядел лицо главаря банды, которая грабила замок осенью. "Опять решили поживиться" - злобно пробормотал управляющий.
-Нет, теперь они здесь ничего не получат, - твердо заявила я.
Бандиты подошли к воротам. Через щелку я наблюдала за разношерстным отрядом... Человек двадцать мужчин верхом на лошадях, кто в форме, со срезанными нашивками, кто в простой одежде. Грубые, обветренные лица, нахмуренные, злые, озабоченные.
-Открывайте, - проорал темноволосый крупный мужчина, - мы кое-что забыли у вас, надо бы забрать.
-Идите прочь, - громко ответил Антонио через ворота, - вы уже все, что могли забрали.
Я обернулась, перепуганные женщины высыпали во двор, бледные лица, круглые от страха глаза, плачущие дети. "Я ни за что не открою ворота", - уверенно сказала я, "перестаньте трястись, они не войдут в замок".
-Ну как же, неужели ваши милые женщины не скучают по настоящим мужчинам? - расхохотался главарь, - мы могли бы опять неплохо их отвлечь от одиночества.
Я не выдержала и мигом взлетела на крепостную стену.
-Я, графиня Лайони, приказываю вам убраться с моей земли, иначе вы пожалеете, - звонким от напряжения голосом крикнула я.
-Кто-кто? - обидно засмеялся мужчина, - этот невзрачный воробушек графиня? Откуда ты взялась, девочка? В прошлый раз тебя не было.
-Вы слышали мои слова, убирайтесь по хорошему, в замке ничего ценного уже не осталось, вы все унесли еще в прошлый раз, - меня потряхивало от нервного возбуждения.
-Ну почему же не осталось? А ласковые женщины?, - голос был издевательским.
-Если не уйдете, я перестреляю вас всех сверху, - и подняла арбалет, показывая его.
-Хватит, развлеклись и будет, - вдруг резко прокричал мужчина. - открывай ворота, девчонка, а не то когда я сам войду в замок, я уже не буду таким добрым, как в прошлый раз. Очень хочется попробовать графиню, а то прошлая была несколько старовата, на мой вкус, - добавил он.
Понятно. Им просто нужно где-то перезимовать, и лучшего места, чем мой дом они придумать не смогли...Значит не уйдут по хорошему... Я прицелилась и пустила стрелу, насквозь прошив предплечье мужчины. Пока убивать людей я не была готова...
-Ах ты, су..., - заорал главарь.
-Если вы не уберетесь из моих земель, я не буду столь милосердна, и перебью вас сверху как крыс, - срывающимся голосом крикнула я... Откуда им знать, арбалетных стрел у меня осталось всего десять, на всех бандитов точно не хватит...
Мужчина, зажимая рукой плечо, развернул коня и громко матерясь отъехал от замка. За ним потянулась и вся компания... Мы внимательно наблюдали за их перемещениями, оставаясь на стене почти до вечера, трясясь от холода и страха. Бандиты со злости подожгли пару домов. Жалко, конечно, но люди дороже. Мы организовали ночное дежурство на стене, хоть я и предполагала, что стена такой высоты, без соответствующего снаряжения неприступна (а у бандитов его не было точно), все-равно кое-какие опасения были. Банда оставалась в нашей деревне три дня. Но так как ни еды, ни одежды, ни мало-мальски приличных одеял и матрацев там давно не было, задерживаться в холодных, пустых домах мужчины не захотели. Обматерив нас снизу и пообещав еще вернуться и поквитаться, главарь убрался из долины искать более теплого приема. Мы не выходили за ворота еще неделю, закрывшись в замке и сидя тихо, как мышки. Слава богу, что оленина еще не кончилась, с едой пока было нормально, а колодец во дворе замка давал достаточно воды.
После этого события, я поняла одну вещь, стрелять в людей я тоже могу. И если будет нужно убить человека - смогу и это.
Тяжелая зима подходила к концу. Я по прежнему выезжала на охоту, рыская голодным взглядом по окрестностям, привозя то куропатку, то белку, то мешочек орехов. Бог хранил меня, или то были молитвы наших женщин и детей, каждое утро провожавших меня испуганными глазами на промысел. Мы выжили, а это самое главное... Правда моя маленькая свита была похожа больше на приведения, чем на нормальных людей. Я видя похудевшую изможденную Марту часто смеялась "Нам и затягивать корсет не нужно, мы и так шикарно изящны и стройны!"
В конце зимы мы решили уже не сильно экономить и решили проредить запасы варенья, отметив таким образом приход весны. Я пошла в кладовую за джемом, когда увидела в дальнем коридоре Сару, хрупкую угловатую девушку, нашу лучшую портниху. Она испуганно озираясь, поднималась по винтовой лестнице, ведущей в башню в восточном крыле замка. Я, тихо и незаметно последовала за ней. Хорошо, что Сара за собой не закрыла дверь на замок, потому, что зайдя в круглую комнату на башне, я увидела открытое окно и девушку, стоящую на подоконнике. Не думая, на одних инстинктах, я отчаянно прыгнула к ней и ухватила за край платья. Сара уже была наполовину высунутая из окна и балансировала на карнизе, не решаясь сорваться вниз... Я сильно обхватила ее за талию, втаскивая внутрь и упала на пол. Некоторое время я просто тупо лежала, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя от пережитого шока.
-А теперь рассказывай, - прохрипела я.
Сара оказалась беременной. Причем отца ребенка она не знала, так как их, в течении двух дней, было пятеро, тех, кто насиловал ее той поздней осенью. Теперь я жалела, что не перестреляла хотя бы часть тех бандитов, когда была такая возможность... Сара рыдала, что теперь ее обесчещенную, с ребенком неизвестно от кого, никто не возьмет замуж, и все будут тыкать в нее пальцем и обзывать падшей женщиной.
-Замолчи, - грозно сказала я, - обещаю, что выгоню из замка любого, кто хоть мельком косо на тебя посмотрит. Ты не в чем не виновата. И ребенок не виноват. Все, кто находятся в моем доме, дадут мне клятву молчать. А чужим скажем, что твой муж погиб на войне, оставив тебя вдовой. И попробуй только еще раз вытворить что-то подобное - прибью сама. - напоследок грубо заявила я.
Я в тот же вечер поговорила с женщинами, с каждой отдельно. Они все поклялись молчать, так как не только Сара подверглась насилию. Я сказала, что все, что было тогда, нужно забыть и выбросить как ненужный хлам из памяти, и жить дальше. И только от них зависит, какая это будет жизнь.
Снег потихоньку таял, неуверенно и медленно. Весна то наступала днем, растапливая лед и то сдавала свои позиции ночью. Очень хотелось тепла, зелени, солнца. Но настроение все-равно неуклонно ползло вверх.
Как то утром, я услышала звук гонга. Питер, наш маленький дозорный, стукнул в медный таз, это по нашему - к замку приближаются люди. Я, быстро поднялась на стену, сжимая в руках арбалет. Со стороны леса к замку приближался небольшой отряд. Медленно, тяжело ступая по еще высокому снегу. "На бандитов не похожи", - подумала я, разглядывая грязную, оборванную одежду, с остатками военных нашивок и эполет.
Мужчины оказались солдатами, они шли домой. Война закончилась. Наш король заключил перемирие и всех распустил по домам. "А что там с теми спорными островами?" - спросила я. "А черт его знает", - махнули рукой уставшие, измученные мужчины.
Мы накормили их чем смогли, перевязали раны и предложили переночевать. Они с радостью согласились. Утром ко мне подошел их командир, Дольф, и попросил разрешить ему остаться здесь, в замке. Дома все-равно его никто не ждал, своей земли у него не было и возвращаться ему было некуда. Я размышляла лишь мгновенье. И конечно согласилась. Пусть хоть один взрослый сильный мужчина будет в нашем женско-детском мирке.
Радостная новость об окончании войны осчастливила всех. Антонио бесконечно повторял, что вот-вот вернется граф и мы заживем... Чем нам здесь мог помочь граф я не знала, но не стала расстраивать старика...
Я почти забыла свою нелепую, абсурдную свадьбу. Занятая бесконечным выживанием, я не думала ни о чем, кроме своих женщин, детей, добычи еды, защиты нашего дома. Какой еще муж? Он был где то далеко, там, целую жизнь назад, в прошлом сытом благополучном мире, блестящий красавец, блондин с пронзительными синими глазами. От него замирало сердце и мурашки бежали по спине. Моя первая короткая любовь... Для меня он так и остался недосягаемой мечтой, яркой кометой, мгновенно пролетевшей на моем небосклоне и скрывшейся вдали. И что будет, если (точнее когда) он приедет в свой замок я думать не хотела. У меня еще было полно дел. Зима только закончилась и с ней окончательно закончились наши припасы...
Теперь я выезжала не одна. Со мной в лес шел Дольф. И за его широкой спиной мне было спокойнее. Вдвоем у нас получалось лучше. Он загонял дичь, которая с весной по-выползала из своих норок, а я с арбалетом поджидала в засаде. В первый же наш поход мы приволокли двух облезлых зайцев и куропатку. Мужчина порывался сам ходить в лес, но умел обращаться только со шпагой. После того как не смог попасть в тарелку на расстоянии двадцати метров из моего арбалета, я отвергла его идею.
Через замок нескончаемым потоком пошли потрепанные остатки армии нашего короля. Мы даже организовали во дворе выездную столовую, перевязочную и душевые под открытым небом. Выставили несколько столов, сбили скамейки. Весеннее солнышко пригревало, женщины перевязывали раны (на бинты я не задумываясь пустила простыни графини, пылившиеся в комодах), кормили голодных, измученных солдат. Многие уходили, но некоторые, так же как Дольф просили разрешения остаться. Я соглашалась, нам нужны были люди, охранники, землепашцы, работники. Пока все оставшиеся мужчины жили в столовой, по соседству с банкетным залом, там тоже начали топить камин. Дров теперь было предостаточно. Антонио недовольно бурчал, что я привечаю оборванцев, раздаю им одежду, кормлю... Но нам, ох как были нужны, сильные мужские руки. И по прежнему каждый вечер наша увеличившаяся армия садилась в банкетном зале и я читала сказки... И грубые мужчины, солдаты, прошедшие ужас войны, кровь, боль, слушали с раскрытыми ртами о приключениях доблестных рыцарей и всепобеждающей силе любви.
Я планировала отдать брошенные земельные наделы нашим новоприобретенным жильцам. Дома, которые были более-менее в жилом состоянии отойдут моим женщинам, тем, кто захочет жить самостоятельно, так как из замка я никого не гнала.
Как то на охоте, когда мы уже шли назад, я прозрачно намекнула Дольфу, что бы тот поговорил со своими мужчинами, вдруг кто-то планирует завести семью, так я буду рада, помогу приданым и вещами на первое время. Дольф явно обрадовался моим словам. Неужели, я производила впечатление мужененавистницы, яростно оберегающей своих цыплят от мужского внимания? Я усмехнулась. Когда я в последний раз смотрела на себя в зеркало?.. Одежда графа прочно прописалась в моем гардеробе. Штаны, рубашка, куртка, сапоги - вот мои туалеты на протяжении последних месяцев. Волосы отросли почти до плеч и я их затягивала шнурком. "Да уж" - подумала я. - "И так ты не была красавицей, Александра. А теперь и подавно".
В конце первого месяца весны, Питер заметил, что впервые по южной дороге, в нашу сторону что-то двигалось. Этим оказались три тяжело груженных обоза. Взлетев на стену я рассмотрела в подзорную трубу Курта, управляющего папы, правящего двумя лошадьми в первом обозе. Сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди.
Я выбежала из ворот замка и со всех ног понеслась на встречу, всхлипывая и размазывая слезы по лицу. Курт уже спрыгнул на землю и поймал меня на руки.
-Александра, леди Александра! - срывавшимся голосом, повторял он, - вы здесь. Барон так боялся, что с вами что-то случилось.
Когда мы въехали в ворота, во дворе собрались все наше небольшое население. Курт отодвинул полог и мы увидели мешки с зерном, мукой, семена для посадки, клетки с курами, бутыли с маслом, вином, медом, и прочие горы всякого добра, так необходимого нам. Какой у меня папа молодец! Горячие слезы обожгли глаза. Я опять расплакалась.
-Как там папа, мама, брат? - спросила я. Курт вытащил из-за пазухи запечатанный конверт. Я осторожно взяла послание. После всего, что случилось, после моего идиотского побега, мне было тяжело и страшно, я до дрожи в коленках боялась, что родители меня никогда не простят.
Я проглотила письмо за секунду. "Дорогая моя девочка. Мы так по тебе скучаем. Роджер передал нам новость о твоей свадьбе. Прости нас за то, что мы не поняли тебя, не увидели, что ты влюблена в графа Максимилиана. Прости, что настаивали на помолвке с бароном. Не нужно было убегать, мы бы все решили дома. Твой маленький брат Серж все время плачет и зовет свою сестричку. Без тебя так пусто и тихо в доме... (Да уж, без моих выкрутасов действительно тихо). Если бы ты не была замужней дамой, графиней, самым страстным нашим желанием было бы твое возвращение к нам. Да и я немного приболел.. Стар уже стал.. (Я зарыдала еще горше, понимая, что папа не хочет писать, что своим побегом я расстроила его и спровоцировала болезнь). Отправляю тебе Курта с обозами и немного людей для охраны, дороги, говорят, еще не безопасны, хоть война уже и кончилась. Твое приданое отправлю позже, когда обстановка нормализуется. Надеюсь в скором времени, мы увидимся, моя дорогая девочка. Я люблю тебя, папа.
P.S. Мама нежно целует тебя и передает привет."
Письмо я перечитала раз сто, поливая слезами. "Папа. Папа, как же я люблю тебя, прости за все"...
Обозы действительно существенно повысили наше благосостояние. У нас появилось зерно для посадки, куры, а соответственно яйца, и возможно в будущем цыплята. Хлеба мы не ели уже месяца три, поэтому мука была действительно лучшим подарком. Курт через несколько дней отправился назад, на юг, взяв мое письмо папе и оставив нам всех лошадей, кроме одной, тянувшей назад его повозку.
К середине весны мы уже сыграли две свадьбы. Наши женщины не стали долго раздумывать и связали свои судьбы с бывшими солдатами. Я отдала молодоженам две полуразрушенные усадьбы, по мешку зерна на посадку и несколько кур. Еще приданым стало несколько комплектов белья, матрац, одеяло. Впереди лето, я думаю, что мужчины починят крыши и в домах можно будет жить.
Дольф ходил кругами вокруг нашей Сары, но та бегала от него как ошпаренная. С заметно округлившимся животом, пополневшая, растерявшая свою угловатость и болезненную худобу, Сара сейчас была похожа на сдобный мягкий пирожок. Такая же нежная, женственная. Я видела, какими глазами смотрел на нее Дольф и ничего не могла для него сделать. Тот страх перед мужчинами еще долго не пройдет. Я пыталась поговорить с девушкой, рассказывала, какой отличный мужчина наш командир. Что ее ребенку нужен отец и Дольф любит ее... Ничего не помогало. Сара сжималась и тряслась перепуганным зайчонком. Я попросила Дольфа дать девушке время. А сейчас просто ласково и терпеливо ухаживать за ней.
Кое как с большими трудами мы засадили часть огородов, помогая семьям лошадьми и совместными усилиями. Наконец потеплело настолько, что мы смогли расселиться по своим комнатам. Почти все женщины переселились с детьми в свои дома. Большим счастьем, был приезд с войны мужей наших Риты и Стефании. Они уже и не чаяли увидеть своих мужчин. По такому великолепному поводу мы устроили праздник. Напекли пирогов с джемом и мясом, выставили на стол, привезенное Куртом вино.
После того, как все разъехались по своим домам, в замке оставались только Антонио, Марта с детьми и Сара. Дольф и несколько мужчин жили в крыле для слуг. Я по прежнему занималась вечерами с детьми чтением и грамматикой. Питер все так же патрулировал крепостную стену, высматривая в подзорную трубу чужаков.
Двух одиноких всадников мы заметили уже когда те, подъезжали к замку. "Опять солдаты" - мысленно вздохнула я и крикнула готовить Марте бинты и теплую воду.
-Граф, граф приехал, - вдруг заорал Антонио, всплеснув руками.
Я присмотрелась. В грязных, оборванных мужчинах, ели державшихся в седлах я не увидела ни одной знакомой черты. Въехав во двор первый мешком свалился с лошади и замер на твердой утоптанной земле. Второй спрыгнул за ним, пошатнувшись, ели удержав равновесие.
-Полковник, - легонько потряс за плечо лежащего, - полковник, очнитесь, мы добрались.
К бессознательному мужчине на земле подлетел Антонио, запричитав, заламывая руки.
-Милорд, какое счастье, что вы приехали, милорд, - старческие слезы текли по щекам, руки тряслись... Я ошарашенно подошла и склонилась над телом... Полковник? И совсем не похож на моего мужа. Грязные спутанные волосы неопределенного цвета, но явно не светлые, заросшее щетиной лицо, красный багровый шрам пересекает скулу и теряется на виске. Глаза мужчины были закрыты, бледное, почти белое лицо, воздух хрипами вырывался из запекшихся губ. Человек определенно при смерти... Я позвала Дольфа, чтобы перенести его на лавку и осмотреть раны. Муж или не муж, сначала нужно попытаться спасти ему жизнь.
-Милорд, очнитесь, - рыдал Антонио над своим хозяином, - вот посмотрите, и ваша жена здесь. Вдруг мужчина открыл глаза и уставился мне в лицо мутным взглядом.
-Кто вы такая? - прохрипел он и опять потерял сознание.
Я стояла в ступоре. Этот голос я помнила... Сорванный. Больной, хриплый, но эти командирские интонации я не с кем не перепутаю. Значит муж... Ну, здравствуй...
Антонио отдавал распоряжения, Марта хлопотала над бессознательным мужчиной, его товарищ, горестно заглядывал ему в глаза, а я стояла и не могла пошевелиться. Дольф удивленно посмотрел на меня... Я встряхнулась и взяла себя в руки...
Графа отнесли на носилках в хозяйскую спальню. Марта потом сказала мне, что милорд очень плох. Не известно выкарабкается ли... Потом вдруг спохватилась, поняв кому это говорит...Я же жена и мне, должно быть тяжело это слышать. Я должна бы трагично рыдать, заламывая руки, как Антонио, возле его постели. А я спокойно стояла и слушала, что мой муж возможно сегодня умрет и не единой эмоции не отразилось у меня на лице.
Антонио, священник, Марта и еще пару женщин занялись графом. Когда я наконец собралась с духом и вошла в спальню, то увидела, что его кровать окружили плотным кольцом стенающие и плачущие люди.
-Вышли все отсюда. - громко приказала я, - я осмотрю его. Марта может остаться, остальные вон.
Всхлипывая слуги потянулись на выход. Антонио порывался что-то сказать, я не слушая выпихнула его за дверь.
-Нужно раздеть его. Помоги мне, - сказала я.
Мы стягивали грязные тряпки с тела графа, обнажая свежие и не очень раны, порезы, ушибы. Правая рука была перевязана грязными бинтами и вся заскорузлая от крови. Хорошо, что мужчина был без сознания, иначе я бы никогда не осмелилась так грубо с ним обращаться.
Я впервые увидела обнаженное мужское тело. Никакого очарования и трепета это у меня не вызвало. Только жалось и некоторую брезгливость. На коже не было ни единого чистого и здорового места. Старые и новые рубцы перекручивались, нарастая друг на друга, багровые росчерки шрамов, воспаленные, уродливые, безобразные ... Мужчина хрипло дышал, грудь дерганно поднималась и опускалась...
Я смотрела на него, как на чужого незнакомого человека, отвлеченно и холодно, механически отмечая загноившиеся раны и разорванные мышцы. Мы распутали повязку на руке. Марта непроизвольно ахнула. А я отвернулась, глубоко вдыхая ртом воздух, борясь с тошнотой. На месте трех пальцев мы увидели кровавые обрубки, не зажившие, сочащиеся кровью и гноем, видневшиеся в ране кости вогнали меня в панику. "Какую же боль он должен бы терпеть", - прошептала Марта. Но самую страшную рану мы обнаружили на левой ноге. Голень была как будто расплющена. Точно по ноге проехалась лошадь - вырванное мясо, раздавленные мышцы. Возможно был перелом. В этой кровавой мешанине ничего не было видно... Вонь от загноившихся ран стояла такая, что я дышала через рот, голова кружилась, ноги подкашивались. Паника и ужас полностью поглотили меня. "Я ничего не смогу сделать, я не смогу его спасти- думала я отрешенно, - все бесполезно, этот человек умрет".
Марта взяла меня за руку и твердо сказала "Он еще не умер, значит шанс есть. Давай, графиня, берись за дело"...
Следующие сутки превратились для меня в нескончаемый кошмар. Мы промывали, обеззараживали раны потратив почти три литра самого крепкого вина (спасибо папе), удаляли сгустки крови, гноя, обрезали прокалённым на огне ножом гниющие ошметки кожи и мяса, пока яркая кровь не лилась с раны. Штопали его, словно дырявый носок. Думаю, крови он из-за нас лишился немало... Мы двигались постепенно сверху вниз, не пропуская ни единой царапины... Марта руководила, а я... я ни о чем не думала, потому что если бы хоть на миг задумалась, что я делаю... - я билась бы в истерике все следующие сутки... Хорошо промыли и забинтовали обрубки пальцев, накладывали мази и травяные примочки на уже поджившие участки ран. С чем мы действительно не могли ничего сделать, так это с ногой. Я старалась не смотреть на нее, так как сразу же меня начинало выворачивать. Нога стала фиолетово-красного цвета, воспалилась и распухла. Лучшим выходом было бы отрезать ее по колено. Дольф, с которым я поговорила выйдя на улицу, посоветовал то же самое, пока зараза не пошла дальше. И предложил свою помощь. "Граф без сознания, боли он не почувствует. Иначе умрет". - сказал солдат, он много раз видел подобные ранения. Надежды нет.
Мужчина, приехавший с графом, оказался его старым товарищем и сослуживцем, безземельным рыцарем, которому светила только карьера службы в армии. Звали его Карлом. Пока я смутно припоминала его лицо, он нам рассказывал, что случилось.
Когда месяц назад король объявил войну законченной, а мирный договор подписанным, полк графа (а к тому времени его повысили до чина полковника) вместе с многими другими осталась патрулировать границу, наблюдая за соблюдением перемирия нашими соседями. После его все-таки расформировали и отпустили по домам. Граф и с ним еще несколько приближенных отправились в родной замок. "Нас было пятеро, когда на нас напали. То ли отставшие отряды противника, которые мародерствовали на севере и шли домой, то ли наши бандиты. Но они в три раза превосходил нас численностью. Полковник сражался как зверь. Он сам положил более десяти человек", - подтвердил мужчина. Это была жестокая и кровавая бойня. Когда все было кончено, полковника нашли под грудой мертвых тел, залитого кровью, без чувств. Когда он пришел в сознание, он просил только одного - умереть в своем замке. На своей земле...
Я в смятении металась по комнате, решая отрезать ногу или положиться на волю божью. А если она загниет? И заражение пойдет выше? На моей совести будет смерть графа Лайони. Я стояла и смотрела сверху на неподвижно лежащего бледного мужчину. Совершенно чужого и не знакомого. Ничего не осталось от блестящего офицера, любимца женщин и баловня судьбы. Изломанное, рваное тело, источало агонию боли и ужаса. Вдруг граф открыл глаза и четко произнес, глядя прямо на меня - "Не позволяйте им отрезать мне ногу, лучше умереть". И опять отключился. "Это знак судьбы?" - спросила я себя... "Если да, то я получила ответ".
Было трудно, было адски трудно. Я собрала всех в замке и попросила помощи. Кто как лечил, людей, лошадей, домашнюю скотину. Просила предлагать самые невероятные варианты. Будем пробовать все. Сама я не смыслила в медицине, но некоторые женщины, особенно пожилые давали хорошие дельные советы. Я записывала рецепты, пошаговые инструкции лечения, просила их составлять мази, травяные сборы. Мед, чеснок, клюква, хвойные, ивовые отвары, ромашка, календула... Я решила испробовать все, авось что-то поможет. Целыми днями без остановки, мы обрабатывали ногу, промывали, прижигали, мазали, обкладывали, укутывали...
Бедный граф, хорошо, что большую часть времени он был в забытьи, а то бы просто не выдержал бы наших издевательств. А когда он приходил в себя, просто молча смотрел на нас, внимательно следя за руками и невольно вздрагивал, если я неосторожно задевала рану...
Однажды ночью я действительно подумала, что пришел конец.... У Максимилиана поднялась высокая температура, он начал бредить... Бессвязные приказы, горячечный шепот о войне, смерти, хриплые крики "Нет!.. Стоять!... Назад!..."... Я испугалась до дрожи.... Мы опускали тело графа в наполненную снегом ванную (благо в подвалах его еще было много), обтирали вином, ставили медовые и уксусные компрессы, насильно вливали хвойные отвары... Глубокой ночью Марта ушла, а я осталась возле графа... Он затих... Я низко склонилась к лицу, прислушиваясь. Дыхание стало поверхностным и прерывистым...
"Господи, умоляю, не дай ему умереть" - шептала я исступленно, и как будто сама пребывая в бреду... "Спаси его, только на тебя надежда, я уже не знаю, что делать, Господи"... Я стояла перед кроватью на коленях, прислонившись лбом к горячей руке мужа... У меня поднялась температура, все тело трясло крупной дрожью, почему то адски начала болеть левая нога... Сколько времени я шептала молитвы? Часы? Когда я подняла глаза солнце уже встало над лесом...
-Ты ангел? - над головой раздался слабый хриплый голос, - Я..... умер?
-Нет, - сквозь слезы произнесла я, - не вздумайте умирать, я не позволяю вам...
-Хорошо.... - растеряно ответил граф,- а кто ты?
-Я ваша жена...
-У меня есть жена? - с удивлением... - Не помню... Ну... ладно...
В комнату вошли Антонио и Марта.
-Леди Александра, вам нужно отдохнуть, мы посидим с графом... - Марта подняла меня с колен... Уже выходя я услышала задумчивое "Александра...."
Эта ночь стала переломной. Граф пошел на поправку. Я сходила в храм и поставила свечу перед иконой... "Спасибо за помощь"...
Антонио рассказал капитану о матери графа, и что произошло в замке за время его отсутствия. Наверное этот разговор занял целых полдня, так как когда я пришла на очередную перевязку, Антонио забрал у меня мази и бинты, не пустив к комнату... Граф переживал потерю...
В течение нескольких недель мы боролись за жизнь Максимилиана и эта борьба вымотала меня до изнеможения. Нога еще была плоха, слишком много было вырезано мышц, она стала тоньше и слабее... Но зато мы ее не отрезали и это радовало..
Карл и Антонио ухаживали за Максимилианом, так как я все таки хоть и жена, но девушка и мне не позволили участвовать в интимных чисто мужских сферах. Мы же с Мартой поили графа куриным бульоном и отварами трав, перевязывали раны. Со мной граф не разговаривал, но всегда открывал глаза, когда я входила в комнату и внимательно следил за моими перемещениями... Я и не стремилась навязывать свое общество, слишком много у меня еще было работы. Весна заканчивалась, нужно было заниматься посадкой овощей, уборкой, стиркой, готовкой для мужчин. Ведь они целыми днями работали в поле, пахали землю, рубили лес, заготавливали бревна для починки домов в деревне. Я по-прежнему учила детей и читала им сказки. По-прежнему у нас в столовой собиралось вечерами наше, теперь уже, увеличившееся общество для разработки и координации планов посадок, защиты территории, ремонтных работ... Я привыкла советоваться с женщинами, делиться планами и, возможно, для графини это было не прилично и неподобающе... но я же была не правильная графиня...
Я уже полгода обитала в хозяйской спальне, комнате, смежной с графской. И каждую ночь стоны мужа разрывали мне сердце, будили, поднимали с кровати. Я бежала к графу, смачивала виски, ставила на лоб холодные компрессы, или просто клала ладонь на голову и гладила по волосам, успокаивая и шепча "Все хорошо, спите". И он затихал...
Вечерами, после ужина и наших собраний, я тихонечко читала в его спальне, сначала по себя, потом вслух. Я же понимала, что графу безумно скучно лежать целыми днями в постели... Из Антонио собеседник никакой, со мной он не разговаривал, поэтому просто однажды я начав следующую главу о путешествиях к дальним странам, описанным знаменитым путешественником Натаниэлем Корса, стала читать ее вслух. Практика у меня была обширная, не зря же я почти полгода читаю детям и взрослым... Я читала почти три часа, пока не охрипла и не стала запинаться. На часах была полночь. Закончив главу, я закрыла книгу.
-Спокойной ночи, Максимилиан, - тихо произнесла я, направляясь к смежной двери, ведущую в мою спальню.
-Спасибо, Александра, - прозвучало из полога кровати. Это были первые слова за месяц, сказанные лично мне...
С того вечера я стала ему читать постоянно... Выбирала в библиотеке интересные книги, в основном биографии великих людей, путешествия, исторические романы.... И каждый раз уходя слышала его тихое "Спасибо"...
Нога почти зажила, хоть она и представляла собой жалкое зрелище, тонкая, бледная, испещренная шрамами. Но граф потихоньку начал вставать с кровати. Сначала с помощью Карла (он как и многие другие, остался в замке), потом с костылем... Я видела, как графа раздражает его беспомощность, неспособность самостоятельно передвигаться, сходить в туалет, умыться... Несколько шагов по спальне и он падает почти без сознания на кровать. Но сцепив зубы опять встает и идет. К окну пять шагов, к камину шесть, к кровати четыре и бледный до синевы граф валиться без сил.
Весна закончилась, пришло лето. Отцвели первые фруктовые деревья, на нашем столе начали появляться свежие ягоды, зелень, салат.. Мы сыграли еще пару свадеб. Жизнь продолжалась. Сара с огромным животом все-так же сидела у камина и шила. Теперь уже одежду графу, а то, как оказалось, все что было в его шкафах или украдено мародерами или уже поношено мной... Дольф все вечера проводил вместе с ней, а я вместе со своим чужим незнакомым мужем...
Упорство и нечеловеческая сила воли графа дали свои плоды. Он медленно выкарабкивался и уже самостоятельно ходил по замку. Антонио везде его сопровождал, рассказывая о моих нововведениях и перестановках. Возможно жаловался на "неправильность" графини, возможно хвалил ... не знаю.. Мы с графом обитали по разным орбитам.
Если слуги и замечали что-то странное в наших отношениях, то не подавали вида. Мы походили на двух осторожных одиноких хищников, оказавшихся на одной территории. Присматривались, принюхивались друг к другу, но не шли на контакт. Мрачный, искалеченный мужчина, с жесткой складкой у рта, он почти не говорил не с кем, а если я и слышала хриплый низкий голос, это было недовольное ворчание или окрик перестать ныть, убраться или оставить его в покое. Жалости к себе граф не принимал в любом виде...
Граф каждое утро выходил во двор, хромая, тяжело опираясь на костыль... Пытался фехтовать левой рукой. Разрабатывал правую. Наблюдал за работой мужчин, о чем то разговаривал с Дольфом, отдавал распоряжения. Постепенно мужчины перестали обращаться ко мне за советами, теперь при каждой возможности шли к графу. Стало обидно до слез... Меня полностью отстранили от хозяйственных и ремонтных работ. Молча, решительно отодвинули, как не нужную вещь.
-Дольф, что происходит? Почему вы мне не докладываете о ситуации с посевами? - однажды я отважилась спросить
- Леди Александра, граф приказал докладывать все ему. Он в курсе происходящего. А вас попросил не тревожить... Вы же леди, - почтительно поклонился Дольф.
Я сжала кулачки... Не нужна, значит. Приехал в замок полумертвый, и только поднялся на ноги, уже хозяйничает. Без него все было прекрасно.... Лучше бы вообще не приезжал... Злоба и детская обида переполняла меня. То, что это его замок и его слуги, я старалась не думать...
Мы столкнулись в коридоре. Я шла в свою спальню после занятий с детьми.
-Добрый вечер, графиня, - холодно поприветствовал меня Максимилиан.
-Спокойной ночи, граф, - задрала нос я.
-Александра, вы не могли бы меня не позорить, - произнес мужчина, - вы ходите по замку, одетая как нищенка. Это не пристало леди вашего положения.
Я злобно сузила глаза. Я до сих пор ходила в штанах и мужских рубашках, перешитых Сарой.
-Что еще не пристало мне делать? - прошипела я, вспыхивая, - может леди не пристало стрелять в бандитов и гонять по заснеженным лесам в поисках пропитания? Или руководить мужчинами, учить крестьянских детей? - меня трясло от злости...
-И это тоже, Александра, - спокойно заметил муж, и помолчав, добавил, - я вам благодарен, за то, что вы сделали для моих людей, не дали им умереть от голода, заботились и защищали их. Но сейчас я здесь, и это моя работа. Из нас двоих мужчина я, - добавил твердо муж.
-И что же мне по-вашему делать? Что одевать? - с издевкой сказала я, - если вы не заметили, замок основательно разграбили.
-Я решу этот вопрос. Я уже послал письмо своему поверенному в столице, с приказом выдать денег моему человеку (Карл уже несколько дней как уехал) и написал список всего, что нужно привезти из столицы.
-Хорошо, милорд. Не буду своим нищенским видом мозолить вам глаза, - грубо произнесла я, резко обернулась и понеслась вверх по лестнице. Чувствовала, что еще немного и разрыдаюсь прямо в коридоре...
"Обманщики, предатели" - ругала я Дольфа и всех работников, переметнувшихся на сторону графа... О воспоминании о самом графе у меня просто от злости темнело в глазах. "Значит не нравятся мои туалеты? Значит я его позорю своим видом?"... Ужасная несправедливость терзала хуже каленого железа.
В спальне я внимательно посмотрела на себя в зеркало, впервые за долгие дни... Худая, бледная девушка, с растрепанными волосами пепельного, как я его называла "мышиного" оттенка. Обветренное лицо, веснушчатый нос... Мальчишеская фигура, обтянутая бриджами, маленькая грудь почти не видна под широким воротом рубашки. Большие серые глаза на треугольном личике.... В глазах не пролитые слезы, растерянность и обида... Я вздохнула. На графиню я тянула слабо... Сам же Макс, только начал вставать приказывал одевать его с иголочки. Ежеутреннее бритье, умывание, отглаженная одежда. "Пижон" - фыркнула я...
Ночью, опять проснувшись от криков графа, я по-привычке выскользнула из кровати и понеслась к нему. Мужчина метался на постели, погруженный в свои собственные кошмары.
Война крепко держала его разум в плену, заставляя раз за разом переживать смерть и боль. Я положила прохладную ладошку на пылающий лоб. "Опять поднялась температура?" - с ужасом подумала я, вспоминая бесконечные недели лечения... Травы, мази и настойки....
Вдруг граф обхватил мое запястье и резко дернул на себя, переворачивая и вдавливая в матрац обнаженным горячим телом. В бедро уткнулась твердая плоть. Я испуганно замерла, сжавшись в комочек. Тонкая ночная рубашка представлялась мне слабой защитой. Дернулась судорожно вверх, пытаясь избавиться от странного давления... Куда там!... Даже израненный, после месяцев болезни и неподвижности он был в разы сильнее меня. Муж тяжело дышал, горячим дыханием обдувая мой висок....
-Графиня, - хрипло проскрежетал мужчина, - я очень вас прошу, больше никогда не входить ночью в мою спальню.. как бы я не кричал и не стонал. Это понятно?
-Да, - пискнула я.
-Хорошо, - выдохнул он, и сказал - вы ведь не хотите стать моей женой по-настоящему?
-Не хочу, - прошептала перепугано я.
-Я так и думал.... - граф уткнулся мне в шею, глубоко вдохнул и добавил, - если еще раз ночью войдете ко мне в спальню я буду знать, что вы согласны на супружеские отношения. Так что мой вам совет - идите и держите свою жалость при себе...
Граф со вздохом перекатился на другую сторону кровати, освободив меня от своей тяжести. Я вскочила и пулей вылетела в свою спальню, закрыв ее на защелку. Сердце стучало быстро и часто, внутри все мелко дрожало. Граф перестал быть пациентом, неподвижным и жалким. Теперь он опасен.
Постепенно мы очертили с мужем сферы влияния каждого... Я не лезла в управление хозяйством, замком, закупкам, охраной, посадками... В общем никуда не лезла. Мне оставили "женские" дела, обстановку, кухню, лечение ушибов и порезов, шитье, учебу детей и еще пару мелочей, в понимании графа, подходящих для "леди".
Со столицы приехали обозы с добром. К каждому обозу были привязаны коровы, козы, заметила одного бычка. Нашлись в обозе шелк и парча, меха и мягкая кожа. Мне следовало начать шить одежду, "подобающую" леди.. Сара сняла мерки и села за работу, я же по-прежнему мозолила нежные глаза графа своим хулиганским видом в штанах и сапогах. Правда старалась делать это как можно реже и не пересекаться лишний раз с ним.
Как я не бранила его про себя и ворчала, я не могла не восхищаться его силой воли и упорством. Каждое утро он начинал с зарядки во дворе, тренировался на шпагах с Куртом, пока в изнеможении не падал на колени... Потом объезд (пока в коляске, так как на лошадь садиться ему еще было трудно) полей, деревни, садов. После того, как пришел обоз с зерном он засеял земли вблизи замка пшеницей и рожью... Видок у графа был еще тот. Худой, тяжело припадающий на левую ногу, черная перчатка на руке, скрывающая отсутствующие пальцы, багровый шрам, вьющийся по скуле, зато гонора и высокомерия было не занимать. Настоящий аристократ, даже больной и немощный, он выглядел величественно и высокомерно, раздавая приказы направо и налево непререкаемым тоном...
Иногда краем глаза я замечала его фигуру, стоящую в дверях, когда я проводила уроки детьми. Он тихонько садился в углу, слушая, как и все в замке, мои ежевечерние сказки. Закрывал глаза и казалось, умиротворенно дремал под журчание моего голоса. Он издалека шпионил за мной из своей коляски, когда я навещала наших новобрачных, или приболевших детей. Семейным парам с маленькими детьми я, не спрашивая разрешения графа, подарила по дойной козочке. Антонио тут же бежал к графу жаловаться на мое расточительство и "дружбу" с крестьянами... Но никаких репрессий пока не последовало...
Граф незаметно присматривался ко мне, наблюдал. Думаю, высматривал, к чему еще можно придраться... Ах, я же не правильная графиня... Как же, наверное, он жалел, что связал свою жизнь с такой некрасивой и не утонченной особой, как я. Если мы случайно и встречались в коридоре или столовой, мне свысока кивали и обжигали холодным высокомерным взглядом... Но ночью я по прежнему просыпалась от сдавленных, приглушенных стонов, а потом еще несколько часов не могла заснуть, слыша тяжелые шаркающие шаги в соседней комнате...
Сара родила девочку. Маленький кричащий комочек в пеленках. Мне было и страшно и интересно дотрагиваться до ее тоненьких волосиков, крохотных пальчиков, щечек. Дольф не отходил от девушки ни на секунду. Мне показалось, что после родов Сара смягчилась. Увидев дочку, злоба и страх ушли, осталась только тихая печаль, которая не мешала полюбить крошку со всей силой материнской любви. Конечно на место крестной матери сразу же выбрали мою кандидатуру, сомнению не подлежало. Сара предложила Дольфу стать крестным отцом, но тот отказался, сказав, что планирует стать ей настоящим отцом, а не крестным. Справедливо. Краснея и запинаясь, Сара подошла к графу. Удивительно, но этот высокомерный аристократ согласился и через неделю мы стояли с ним рядом в храме. Я осторожно и бережно, боясь пошевелиться, с малышкой на руках, он чуть в стороне, странно и пристально смотря на меня... Я слушала священника и вспоминала нашу нелепую свадьбу, в палатке, посреди военных действий, за два дня до серьезной битвы... Граф, наверное тоже, взгляд стал рассеянным и отрешенным.
А через месяц мы все радостно отметили еще одно событие - свадьбу Сары и Дольфа. Девушка, наконец, приняла его терпеливую любовь и ответила взаимностью. Дольф уже давно присматривал большой участок земли, рядом с лесом. А после скромной свадьбы взялся за строительство дома. Мы помогали ему чем могли. А пока Сара с малышкой жили в замке...
Поля весело зеленели, дома привели в порядок. Возвращались беженцы и деревня приобрела достаточно обжитой и многолюдный вид. Замок так же обновился, наняли слуг из ближайших поселков, на стенах появились новые гобелены и картины. Ковры покрыли каменный пол в спальнях. Граф начал садиться на лошадь и после тренировок уже не падал замертво. Он по прежнему хромал, и большую часть времени проводил с тростью. Мне сшили приличествующие графине наряды и торжественно преподнесли шкатулку с драгоценностями, привезенные из столицы поверенным (перед войной все ценное было отправлено в банк на хранение). Я скупо поблагодарила графа и спрятала их в сейф в кабинете. Какая из меня графиня? Я же даже не настоящая жена ему в сущности... Брюки и рубашки пришлось сменить на платья. Как бы меня не любили все в замке и деревне, как бы не превозносила Марта и Сара мое мужество и доброту, как бы дети не радостно бежали мне навстречу, завидев меня, я все равно чувствовала себя здесь чужой и лишней. И в этом был виноват только граф. Холодность и равнодушие исходили от него. Он так же как и я оказался заперт в этом фарсе, именуемом браком... Что делать дальше, я не представляла...
Разговор Максимилиана с Карлом я подслушала совершенно случайно, возвращаясь с библиотеки с новыми книгами для нашего совместного чтения.
-Ты дурак, полковник, - выхватила я, проходя мимо кабинета, голос Карла.
-Не забывайся, Карл. Помни с кем разговариваешь, - граф, как обычно, холоден и высокомерен.
-Мне кажется, то сколько мы пережили вместе, дает мне право разговаривать так и называть вещи своими именами. Если я вижу, что ты делаешь глупость, я говорю тебе... Ты обижаешь девочку. Более светлого и доброго человека я не встречал в своей жизни.. Ты же знаешь, я всегда тебя защищал и поддерживал, но сейчас ты ведешь себя как баран...
Я насторожилась... Разговор приобретал интересную окраску. Неужели обо мне?
Тяжелый вздох графа.
-Я знаю... Ты думаешь, я совсем идиот? Что я не вижу сколько она делает? Не вижу, что все в замке чуть ей в рот не заглядывают? Боготворят ее, молятся как на икону?
-Так в чем проблема, друг? Она твоя жена, а вы до сих пор живете по разным комнатам и шарахаетесь друг друга. Сделай ее своей. Не мне тебя учить...
-Это не твое дело, Карл, - холодно произнес граф.
-Мое, если это касается всех в этом замке. У тебя же раньше не было проблем с очарованием женщин. Да все они были твоими, стоило только тебе захотеть..
-Ты что, совсем дурак? Кто я был тогда и кто я сейчас? Посмотри на меня? Калека. Урод...
-Я же говорю, дурак... Да не важно это... Особенно Александре. Или я вообще не умею разбираться в людях. Она не Элеонора. Она никогда не предаст, это просто не в ее характере.
-Хватит, Карл. Не береди душу. Ты же знаешь как я женился. У нее не было выбора.... В общем как и у меня...
Я замерла. Значит жалеет о браке... Кто такая Элеонора? Значит эту женщину он любит? Слезы тут же навернулись на глаза. Губы задрожали.
-Так сделай, чтобы она не пожалела об этой свадьбе! - крикнул Карл рассерженно, - улыбайся ей, очаруй ее, она еще в сущности ребенок, влюби в себя... Иначе, ты действительно идиот. Неужели твоя Элеонора лучше этой девочки?
-Карл, - тихий усталый голос графа, - ты слышишь меня? Я сказал, что у Александры не было выбора, ее женили на мне насильно, может у нее был молодой человек, который ей нравился? А она оказалась навечно связана с калекой...
Какой молодой человек? О чем это он?.. Я недоуменно нахмурилась...
-Макс, я тебе в последний раз говорю, если ты сейчас не удержишь эту девочку, ты упустишь единственный шанс, который выпадает раз в жизни, шанс стать счастливым. Вы же идеально подходите друг другу!
-Карл, закончим этот разговор. Я уже придумал, как освободить ее от этого навязанного брака, - я ошарашенно замерла. Сердце дрогнуло - он хочет развестись!
-Упрямый идиот! - крикнул Карл, - ты отталкиваешь обеими руками свое счастье, лучше жены тебе не сыскать вовеки, красавица, умница, с огромным любящим сердцем, светлая чистая душа... Эх, все бесполезно, - скорбно сказал Карл и я услышала, как он направился к двери кабинета. Я юркнула в нишу, за колонной. Из всего разговора я поняла только одну вещь - граф жалеет о свадьбе и хочет развестись... Всхлипнув, я побрела в свою комнату.
Я уже давно считала замок своим домом. Я привыкла к этим коридорам и комнатам. Мне нравилась строгость и лаконичность в архитектуре, четкие прямые линии стен, изящные балконы, светлые просторные комнаты. Нравилась суровая красота природы этого северного края. Я полюбила людей, живущих здесь, привязалась к детям, стала "своей" для жителей деревни, солдат, наемных рабочих. Только не для графа... горько и обидно.
На следующий день я на зло всем (точнее назло графу) опять одела бриджи, сапоги и рубашку, взяла арбалет, села на Карта и поехала охотиться. Мне нужно было сбросить напряжение и я не нашла ничего лучшего, как пострелять. Когда меня нашел граф, к моему седлу были привязаны несколько зайцев и куропатка, а я сидела на поляне, подставив лицо солнышку и слушая пение птиц. Громкий окрик взбешенного мужчины разорвал сонную тишину леса.
-Александра! У вас что, мозгов совершенно нет??? Как вы могли покинуть территорию замка и уехать одна в лес? - орал граф.
-Не кричите на меня, милорд. Я ни чего не сделала такого, чего бы не делала раньше, - мой спокойный голос звучал достаточно "хорошо" для графини...
-Раньше это была жизненная необходимость, а сейчас? Зачем вас понесло в лес? Идиотка! В округе видели несколько банд, еще не отловленных после войны. Вы хотите быть зверски изнасилованной? Убитой? - рычал Макс, схватив меня за плечи, - я запрещая вам отдаляться от замка больше, чем на сто метров!
-Кто вы такой, что бы мне что-то запрещать? - встала в позу я...
-Я ваш муж, графиня.
-Пока муж, - задрала нос я, - не на долго, - припомнила я подслушанный разговор.
Глаза графа вспыхнули каким то уж совсем безумным огнем. Руки сжали мою голову, обхватывая затылок и жестко фиксируя подбородок, не давая пошевелиться. Горячие губы больно и сильно смяли рот, и мой всхлип был жадно проглочен мужчиной. Язык скользнул внутрь, опаляя жаром... Я не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться, опешила и растерялась от такого яростного напора. Некоторое время поиздевавшись над моими губами, как будто опомнившись и придя в себя, мужчина ослабил хватку. Медленно обведя пальцами контур скулы, нежно тронул брови, проведя линию по лбу, щеке. Губы нежно и ласково прикоснулись к уголку глаз, выпивая слезинку, прочертили теплую дорожку к шее, как будто извиняясь за грубость и боль.
-Прошу вас, Александра, хоть раз послушайтесь меня, - тихо прошептал граф, - не выходите из замка.... , - пальцы погладили распухшие губы, - пока я еще ваш муж.... - поцелуй в подбородок, - я прошу вас...
-Хорошо, - прохрипела, - я поняла... Можете не беспокоиться... Не выйду...
Встречаться глазами с мужчиной было страшно. Коленки ослабели, сердце колотилось как ненормальное, спина взмокла. Что это было? Страх за меня или опять злость за мое неподобающее для графини поведение? Я потерялась в непривычных и новых для меня ощущениях... Было жутко и странно... И уж совсем не похоже на тот "взрослый" поцелуй с сыном маркиза....
Молча граф подсадил меня на Карта, с еле заметной гримасой боли сам запрыгнул на лошадь, мы двинулись в замок...
А вечером Максимилиан вызвал меня в кабинет.
-У меня к вам вопрос, графиня, - начал без предисловий мужчина.
-Слушаю, милорд, - я тиха, послушна и внимательна.
-Ответьте, только сразу - вы любите меня?
Я опешила. Вопрос вогнал меня в совершеннейший ступор.
-Не знаю... Нет, наверное, - за мямлила я... Какая любовь? Я даже толком и не разговаривала с графом...
-Я так и думал. Спасибо за честный ответ, - коротко поклонился граф, его лицо, по прежнему ничего не выражало... Помолчав начал говорить..
-Неделю назад я написал письмо вашему отцу, барону Родину. В нем были изложенные правдивые обстоятельства нашей свадьбы и предложение аннулировать брак. Так как мы так и стали супругами в прямом смысле этого слова, сделать это будет достаточно просто. Сегодня я получил ответ от вашего отца. Он едет сюда. Мы подпишем документы сразу же, как барон приедет, Александра, и вы освободитесь от меня...
Я замерла. Мысли метались, пытаясь охватить смысл сказанных графом слов... Меня выгоняют из замка. Я не нужна... Меня здесь никто не любит... Папочка. Дорогой папочка.. Слезы потекли из глаз...
Я стояла посреди кабинета и горестно всхлипывала...
-Это будет лучшим выходом для нас обоих, Александра, - тихо и твердо сказал граф, - так больше не может продолжаться... Я не железный... и первым вышел из кабинета, оставив меня одну.
Вот и все. Погостила и будет. Я просто не могла держать эту грустную новость в себе и рассказала ее сначала Марте, потом Саре, а потом уже все в замке и деревне знали, что я уезжаю. К графу потянулся ручеек просителей. Каждый считал своим долгом рассказать, как я самоотверженно спасала людей от голода или дралась с бандитами...Каждый просил милорда, не дать мне уехать... Пока граф просто не наорал, не закрылся в кабинете и приказал никого не впускать.
За время, оставшееся до приезда отца случилось еще одно интересное событие. Нас посетил старый друг графа, маркиз Руперт с женой и двумя детьми. Они сопровождали молодого герцога Саймона Рамана де Алькони за границу, и остановились у нас на ночлег. Король приказал герцогу исчезнуть на время, после очередного скандала, связанного с молодым человеком, в котором была замешана известная особа брачного возраста, которая так и не стала его невестой... Попахивало дуэлью. Девушка была обесчещена и даже пыталась покончить жизнь самоубийством, бедняжка. Все это мне рассказал муж, когда мы спускались к ужину.
К гостям я вышла в новом бархатном платье сиреневого цвета, по такому случаю даже одев подаренный графом брильянтовый гарнитур... Марта помогла убрать наверх волосы и перевить их нитями. Зеркало отразило тоненькую изящную девушку, с большими серыми глазами и нервно сжатыми губами.
-Расслабься, Александра, - прошептала Марта, - ты прекрасна.
Я горестно махнула рукой. Эх, я то знаю, что совсем не красива, меня не переубедишь... Меня даже мама в детстве называла мышонком...
Граф был не доволен. Войдя в мою комнату, сверкнул глазами, тут же отвернулся, процедив "Жду вас в коридоре, поторопитесь". Еще бы, собирается аннулировать брак и тут приходиться знакомить своих друзей с "недолговечной" женой.
Мы вошли в гостиную, по такому случаю украшенную живыми цветами.
Наконец я увидела друзей своего мужа. Маркиза оказалась миловидной белокурой женщиной, улыбчивой и приветливой. Дети - двое мальчишек семи и пяти лет вежливо поздоровались, и почти сразу же гувернер увел их спать. Сам же маркиз Руперт симпатичный мужчина тридцати лет, показался немного молчаливым и нелюдимым. Вежливая улыбка, короткий поклон, заинтересованный взгляд "Очень приятно познакомиться с женой моего давнего друга. Мы уже думали он никогда не женится", - улыбнулся он, целуя мне руку.
Но главным блюдом сегодняшнего вечера, конечно же был герцог. Я раньше никогда не видела таких титулованных особ. Изредка к нам в провинцию залетали столичные сплетни, безбожно опоздавшие на многие недели. Мама с подругами шептались в будуаре о каком то скандале с братом короля, или некой графине, сбежавшей с любовником. Мне это было не интересно, я не прислушивалась к их разговорам. А зря.... Потому что об это блестящем молодом человеке хотелось бы знать хоть что-то... Знать чего ожидать от его завораживающей улыбки и ироничных, насмешливых зеленых глаз.
-Позвольте представиться, графиня, - глубоким голосом с бархатными нотками произнес он, - Саймон, герцог де Алькони, - не отрывая лукавого взгляда соблазнителя, изящно склонился к моей руке, - безмерно рад познакомиться с такой красавицей.
Я слегка покраснела. Мне еще никто не говорил столь откровенных комплиментов и это было в новинку. На вид ему было не больше двадцати пяти лет. "Всего на пару-тройку лет младше моего моего мужа, а как будто на порядок", - отметила я....
-Очень приятно, милорд, - наклонила голову в ответном приветствии, - какими судьбами в наших краях?
-Вот решил попутешествовать, развеяться от столичной жизни. Но если бы я знал, что такой прекрасный бриллиант скрывается в провинции, бросил бы столицу тут же, - я почувствовала, как рука мужа окаменела под моей рукой.
-Граф, я хочу знать, где и когда вы нашли такое сокровище? - герцог посмотрел на Максимилиана.
-Да, Макс, - голос маркиза, - ты не говорил, что женат. Когда же произошло это знаменательное событие?
-Около года назад, мы сочетались браком с Александрой, дочерью барона Родина.
-Барон Родин..., - повторил задумчиво герцог, пытаясь вспомнить имя, и расплывшись в очаровательной мальчишеской улыбке, повернулся ко мне, - Александра, где же вы прятались все это время?
Я улыбнулась. Этот молодой человек мне понравился. Такой беспечный и легкомысленный. Почти как я до войны... В последнее время я так устала от мрачных взглядов графа, его обидных холодных слов, что была рада просто посмеяться...
-В провинции, на юге, у папы там поместье.
-И вы ни разу не приезжали в столицу? Я бы не смог забыть такую прелестную дебютантку, - губы герцога соблазнительно изогнулись.
-Папа собирался меня привезти в прошлом году, но война.....
-Господа, пройдемте в банкетный зал, - прервал разговор Максимилиан, и прихрамывая повел меня прочь от герцога.
За столом Саймон беззастенчиво присел рядом со мной. Если маркиз с графом и опешили от такой наглости, то виду не подали. Муж сидел во главе стола, я по левую сторону, напротив разместили маркиза с супруга. Этот вечер превратился для меня в утонченную пытку. С одной стороны с каменным неподвижным лицом сидел муж (или уже не муж?) с другой, веселый любезный молодой человек. Его ухаживания были так непосредственны и изящны, что на него даже нельзя было разозлиться... Я только улыбалась и непроизвольно смеялась над его остротами... Все было в пределах приличия и вежливости. Герцог сыпал такими тонкими комплиментами на грани, его шутки действительно были смешны и безобидны.... Столичные сплетни, рассказанные таким великолепным рассказчиком перестали быть для меня тягостными и скучными..... При этом он успевал внимательно ухаживать за мной, подкладывая на тарелку кушанья и наполняя бокал. Я прыскала в платок, смущалась и мило краснела, услышав совсем уж неприличную сплетню... События, произошедшие с ним, и спровоцировавшие его опалу уже не казались мне печальными и непристойными. Герцог так весело шутил над королем (своим двоюродным дядей), тонко, на грани приличия издевался над дворцовыми дамами, фрейлинами королевы, что мне оставалось только улыбаться... Это был талант, талант отточенный многолетней практикой соблазнителя, талант, врожденный, полученный с кровью предыдущих поколений герцогов де Алькони...
После ужина мы прошли в гостиную, где герцог меня попросил сыграть. Играть я любила не особо. Конечно у меня была учительница музыки, как и у всех аристократок, но стрелять из арбалета и скакать на лошадях получалось лучше. Так я и заявила герцогу, что если он хоть немного жалеет свои уши, пусть меня больше не просит ни играть, ни петь... Саймон улыбнулся.
-Графиня, у вас и так бесконечное количество достоинств, зачем вам еще? Оставьте хоть немного тем девушкам, которых богиня обделила....
Я смущенно улыбнулась и потупилась. До сих пор не научилась "правильно" реагировать на комплименты. Муж разговаривал со своим другом, я подошла к маркизе.
-Вы живете в столице, леди Руперт?
-Да. В основном в столице, у нас дом недалеко от дворца. Муж служит в министерстве, поэтому мы редко покидаем город. Последние годы, когда было неспокойно, война... Вы же знаете мы вообще никуда не ездили, и вот.... собрались попутешествовать.... А вы давно здесь живете, Александра?
-Почти год, - я увидела, как герцог подошел и прислушивается к нашему разговору.
-О, так вы пережили войну здесь? И как? Было страшно?
-Да... Было страшно... - согласно кивнула я, призадумавшись на секунду, - но думаю, страшнее все-таки было на войне.
-Ой, простите, - прошептала покаянно маркиза, - ваш муж... Он же вернулся с войны.... таким?...
-Да. И хорошо, что вернулся. Многие не вернулись вовсе.
Мы замолчали. Герцог пристально смотрел на меня, наклонив голову.
-Леди Руперт, не сыграете нам? Я очень хочу потанцевать с графиней.
-Конечно, Саймон, - женщина встала и подошла к роялю.
Герцог направился к графу.
-Милорд, вы разрешите пригласить вашу жену на танец?
Максимилиан бросил короткий взгляд в мою сторону. Губы сжались в тонкую линию.
-Конечно, герцог. Как вы видите из меня плохой танцор, - он кивнул на трость, - пусть потанцует.
Герцог легко подхватил меня под руку и повел в центр зала....
Танцевала я очень давно, последний раз на балу в честь моего шестнадцатилетия. Герцог молчал, изящно кланяясь, невесомо поддерживая. Все было в рамках приличий. Никаких объятий, поцелуев рук, непозволительно близкого расстояния, ни улыбок, ни разговоров, ни смеха, подобного за ужином. Почему же я себя чувствовала предательницей? Так как будто изменяю мужу прямо посреди гостиной? Герцог внимательно и серьезно смотрел на меня.
-Так вы провели эту зиму в замке одна? - тихо спросил он.
-Да, - кивнула я.
-Почему вы не уехали из спорной территории в глубь страны, как все нормальные люди? - немного агрессивно поинтересовался герцог.
-По своей глупости, - улыбнулась я, - так что ваши комплименты моим достоинствам преувеличены... Особенно моему уму, - я страстно хотела перевести разговор опять в смешливое ироничное русло, серьезный тон герцога заставлял меня нервничать.
-Ничего непоправимого не случилось? - осторожно спросил мужчина. Зеленые глаза странно блестели.
-Смотря что считать непоправимым. Потеря моим телом пяти килограммов поправима, думаю, - хохотнула я, - так что война пошла моей фигуре на пользу...
Мужчина нахмурился.
-А я думаю, почему вы мне напоминаете маленького волшебного эльфа?
-О.. Эльфом меня еще никто не называл... спасибо...
Музыка закончилась. Маркиза поднялась и направилась к мужу. Мы остались стоять посреди комнаты.
-Наверное уже пора ложиться спать. Поздно уже, - неуверенно начала я...
-Вы знаете, графиня, я давно так хорошо не проводил вечера, - сказал герцог. Подошедший граф приобнял меня за талию.
-Пойдем, дорогая, пора ложиться, - интимно прошептал мне в ухо. Герцог еле заметно скривился и отошел.
Как только мы вышли из гостиной и начали подниматься по лестнице, рука графа покинула мою талию.
-Учитесь кокетничать, графиня? - холодно сказал муж.
-Что делать. Через неделю я стану свободной, придется искать себе мужа, - ехидно ответила я, - а то война закончилась, предыдущий способ замужества уже не подходит.
-Спокойной ночи, - возле своей двери я обернулась к графу.
-Сладких снов, Александра, - задумчиво пробормотал мужчина. В темном коридоре, освещенным одной свечей, его глаза странно и пугающе блестели... Он неподвижно стоял, опираясь на стену, и не двинулся с места, пока я не закрыла за собой дверь. Через минуту послышались шаги и стукнула соседняя дверь...
На следующий день гости не уехали. Маркиз попросил графа гостеприимства еще на день, но мне кажется виноват в задержке был герцог. С самого завтрака он не отходил от меня ни на шаг, ухаживал, развлекал разговорами, расспрашивал о доме, о детстве. Предложил всем конную прогулку. Мы согласились. Подсаживал и помогал мне спешиваться с Карта тоже он. Граф сам еле мог сесть на лошадь, нога еще не слушалась. Я обеспокоенно наблюдала за мужем, но он, сцепив зубы, упрямо следовал за нами.
-Графиня, вы прекрасная наездница, - голос герцога вывел меня из задумчивости.
-Да. - рассеянно ответила я, - я в седле с пяти лет. И даже выигрывала скачки, в силу моего маленького роста и веса. Наши... Провинциальные...
-Расскажите, - оживился Саймон.
Я начала вспоминать свои детские проделки. Постепенно разговорившись и забывшись, порывисто жестикулировала, ведала о своих маленьких победах и поражениях. На нас обращали внимание маркиз и маркиза, прислушивались, улыбались моим ярким эмоциям.....Граф издалека хмуро наблюдал. Что за мысли бродили в его голове?
Как всякий прожженный ловелас, герцог знал как очаровать женщину. Он расспрашивал обо мне, о моем детстве, родителях, брате. Внимательно слушал. Искренне и неподдельно интересуясь, задавал вопросы. Я сравнивала мужа, который за все время ни разу не общался со мной по душам, не интересовался моей жизнью. Никогда не разговаривал со мной так... Заинтересованно, страстно, вдохновенно.
Думаю, я могла бы увлечься Саймоном. Это было бы просто и легко. Жаль, только прекрасный очаровательный герцог не знал, что сердце у меня уже к тому времени было занято, я сама это еще не осознавала...
К ужину я тщательно оделась и причесалась. Глаза сияли, румянец полыхал на щеках- теперь в зеркале отражалась действительно привлекательная девушка, а не серый мышонок. Я радостно закружилась по комнате, солнечные бабочки порхали внутри в предвкушении...
Мы опять танцевали с герцогом, разговаривали, смеялись. Граф неподвижно сидел в кресле и наблюдал, не отрывая взгляда. Что за мысли бродили в его голове, что за чувства прятались за застывшей маской? Если маркиз и маркиза и удивились нашим странным семейным отношениями, то виду не подали. А герцога все устраивало. Чем меньше граф на меня обращал внимания, тем больше я его получала от Саймона.
Мы вышли с герцогом на террасу освежиться.
-Александра, я не хочу уезжать от вас, - вдруг произнес герцог.
Я удивленно подняла глаза. Мужчина не улыбался, был странно собран и серьезен.
-Интересное утверждение... Вы решили погостить у нас годик? - улыбнулась я.
-Если бы я мог.... Но боюсь граф не разрешит мне задержаться так долго, как мне хотелось бы, - грустно усмехнулся в ответ герцог, - вы хоть когда-нибудь приедете в столицу? Осчастливите нас, простых смертных, своим присутствием, прекрасный эльф?
-Конечно приеду, если смогу...
-Очень жаль, что я не встретил вас раньше Макса... Возможно итог был бы другой... Раньше мы никогда не пересекались с графом в выборе девушек, и никогда у нас не было соперничества. Но теперь, скажу честно, он обскакал меня...
Мы замолчали. Если бы не знала, что герцог отъявленный ловелас и циник, я бы подумала, что он говорит искренне. Он тряхнул головой, отгоняя какую то мысль и бесшабашно улыбнулся...
-Почему самые чудесные девушки прячутся по провинциям? А в столицу приезжают одни... - он на секунду замолчал, - не буду же я колесить по стране, отлавливая девушек?
-Хотела бы я посмотреть на это, - развеселилась я, - приезжает герцог со свитой в нашу деревню и говорит "А ну покажите мне своих дочерей. Строиться! Я буду выбирать невесту!" Мы рассмеялись.
-Я рад, что вам весело у нас, Саймон.. - холодный голос мужа разбил вдребезги наш смех, - графиня, уже поздно, пора прощаться с гостями, - короткий поклон в сторону герцога.... -Завтра они уезжают, - с нажимом добавил граф.
-Я же вам говорил, Александра, - горестный вздох герцога, - не позволит...
Я мило улыбнулась.
-Все равно, приезжайте к нам в гости еще раз. Мы будем ждать, правда Максимиллиан?
-Конечно, будем, - процедил муж, и приобняв за талию повернулся в сторону гостиной, - думаю вы уедете рано утром? Так что попрощайтесь сейчас.
Герцог пристально смотря мне в глаза склонился к руке. Горячие губы обожгли пальцы...
-До встречи, Александра. Я уверен, мы еще увидимся.
-До свидания, милорд. Берегите себя за границей... Помните, хорошие девушки и у нас в стране встречаются...
-Я уже понял это, - улыбнулся герцог, и повернувшись к Максимилиану многозначительно добавил, - берегите свое сокровище, Макс, иначе найдется кто-нибудь, кто отберет его..
-Я смогу защитить свое, Саймон. Всего хорошего, - прохладно произнес муж и потащил меня за собой.
Гости уехали засветло. Было немного грустно и одиноко, после шумной веселой компании, тем более, что граф окончательно перестал выходить из своего кабинета и разговаривать со мной... А через два дня приехал папа...
Встреча была бурной. Я рыдая обнимала моего самого дорогого человека на свете, всхлипывая просила прощения за все глупые необдуманные поступки, которые я совершила. Спрашивала, как там мама, брат, друзья и соседи. Мы проговорили до вечера, и я никак не могла остановить слезы.
А утром нас вызвал в кабинет граф.
-Барон, Александра... Я подготовил бумаги об аннулировании брака, - он протянул несколько листов. Папа взялся читать.
-Я оставляю графине свои подарки, драгоценности. Это наименьшая благодарность за ее мужество в период войны.... - граф замолчал.
-Мне ничего не нужно. Я это делала не для вас... А для тех людей, с которыми я оказалась заперта здесь зимой.... Мы просто пытались выжить...
-Вы возьмете ту шкатулку, - с нажимом произнес граф, - я настаиваю...
-Не возьму, - уперлась я, - вы уже мне ничего не можете приказать...
Атмосфера накалилась. Папа с удивлением переводил взгляд с меня на Максимилиана...
-Девочка моя, оставь нас, нам с графом нужно поговорить, - мягко сказал папа...
Я развернулась и задрав подбородок, пошла на выход, закрыла дверь и спиной прислонилась к косяку...
-Макс, что с вами? Вы живете уже полгода вместе с моей дочерью и до сих пор не нашли общий язык? - донесся приглушенный голос папы.
-Простите, барон... В ее присутствии я теряю голову....
-Хм, - молчание, - а теперь озвучьте действительную причину для аннулирования брака...
Граф тяжело вздохнул.
-Я люблю вашу дочь, - я замерла. Не может такого быть! Граф продолжал и голос его звучал далеко не радостно...
-Люблю так, как никого и никогда не любил в жизни... Наверное это и есть истинная любовь, не мальчишки, но мужчины... Осознанная, выстраданная, болезненная...
Я по прежнему не могла двинуться с места. Нет, нет, не может этого быть. Так не любят... Любят нежно, ласково, говорят любезности и комплименты, ухаживают и дарят подарки... По крайней мере так написано в книжках...
-Так в чем же дело? - воскликнул папа, - почему вы подаете на развод? Я не понимаю!
-Посмотрите на меня.... Я калека, от былого блеска не осталось и следа...
-Ну и что?
-Дайте сказать. Вы уже знаете, Александра выходила замуж под гнетом обстоятельств, пусть и без любви, но за красивого, здорового мужчину, успешного офицера. А сейчас оказалась прикована цепями к калеке... Я не хочу, чтобы она потом жалела всю жизнь... Я хочу, чтобы ее выбор был осознанным и продуманным. И если она и выйдет замуж за меня, то по любви... Полюбив меня такого, как я сейчас есть, без прикрас и блеска... И у нее будет настоящая свадьба в свадебном платье, в фамильных бриллиантах и графской диадеме....
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги