1. Трудовая и революционная юность

Уже будучи главой Советского государства, Н. С. Хрущёв любил вспоминать детство и юность. Он рассказывал об учёбе в церковноприходской школе, о первой учительнице, о работе пастухом или слесарем. «Я начал работать в очень раннем возрасте, — говорил Хрущёв в Болгарии. — … Помню, как я пас овец, только был я не чабаном, а рангом ниже. Бывало, чабан меня посылает: а ну, Никита, беги, заверни овец. И я бегал, заворачивал их. В деревне я и телят пас… После работал на заводах, в шахтах, в сырых шахтах, частенько приходилось мокрым выходить из шахты и так идти домой за три километра. Никаких бань, никаких раздевалок для нас капиталисты не делали»[1].

В другой раз, на сессии Верховного Совета СССР, Хрущёв рассказывал: «Детство и юность я провёл на шахтах. Если Горький прошёл школу народных университетов, то я воспитывался в шахтёрском „университете“. Это был для рабочего человека тоже своего рода Кембридж, „университет“ обездоленных людей России»[2].

Когда в 1959 году он посетил Голливуд, кинокомпания «XX век Фокс» устроила большой приём в честь главы СССР, который американская печать назвала «самым большим в истории Америки собранием звёзд». Владелец студии грек Спирос Скурас в своём выступлении часто напоминал, что вышел он из семьи скромного достатка, а теперь правит огромной кинокомпанией. Коснувшись этой же темы в ответной речи, Хрущёв сказал: «Вы хотите знать, кто я такой? Я стал трудиться, как только начал ходить. До 15 лет я пас телят, я пас овец, потом пас коров у помещиков. Потом работал на заводе, хозяевами которого были немцы, потом работал на шахтах, принадлежавших французам; работал на химических заводах, принадлежавших бельгийцам, и вот теперь я премьер-министр великого Советского государства»[3].

Эти слова находили отклик в сердцах простых американцев, как и любимая легенда Голливуда о бедном и простом человеке, который благодаря трудолюбию, таланту и удаче становится знаменитым и богатым.

Однако история возвышения Хрущёва — не выдумка киносценаристов. Он родился 5(17) апреля 1894 года в селе Калиновка Курской губернии. Его отец — Сергей Никанорович и дед — Никанор Сергеевич были крестьянами, как и мать — Ксения Ивановна. После рождения сына Никиты и дочери Ирины Сергей Хрущёв все чаще уходил зимой на заработки, оставляя семью в деревне. Скоро Никита стал пастухом — обычная участь детей из бедных крестьянских семей. Зимой он посещал школу, где научился читать и писать. Но дальше начальной школы дело не пошло.

В 1908 году, когда Никите исполнилось 14 лет, его семья переехала на Успенский рудник, недалеко от Юзовки, типичного рабочего посёлка того времени с населением в 40 тысяч человек, одной больницей и десятками винных лавок и пивных. Никита снова нанялся пасти коров, чистил котлы на шахтах. Вскоре был взят на завод учеником слесаря и помогал ремонтировать оборудование для окрестных рудников.

В Юзовке были ещё памятны события 1905 — 1907 годов, но молодые рабочие и девушки собирались главным образом не для политики. Любили петь и плясать под аккомпанемент Никитиной гармони. Ближайшим другом Хрущёва был шахтёр и любитель книг Пантелей Махиня. Он и сам сочинял стихи, — некоторые из них Никита запомнил на всю жизнь. Через 50 лет, выступая на III съезде писателей, Хрущёв вспомнил о своём убитом в гражданскую войну друге и прочитал одно из его стихотворений:

У Махини Никита брал читать газеты и книги. Он прочёл томик избранных произведений К. Маркса. Особенно повлиял на взгляды Никиты и его друзей «Манифест Коммунистической партии» В 1912 году в России оживилась деятельность революционных организаций. Известие о Ленском расстреле вызвало забастовки и в Юзовке. По требованию пристава Никиту Хрущёва в числе других активистов стачки уволили с завода. Он стал работать слесарем на шахте № 31, довольно крупной по тому времени. Если завод принадлежал немецкому капиталисту, то шахта была собственностью французского капиталиста.

Рабочее движение на рудниках было по преимуществу большевистским. Здесь читали легальную «Правду» и нелегальный «Шахтёрский листок». Когда началась война, Хрущёва, как и большинство шахтёров, в армию не призвали. В 1914 году он женился. Его первая жена Ефросинья родила ему сына Леонида и дочь Юлию[5]. Война ухудшила положение шахтёров, дороговизна росла, а зарплата оставалась прежней. Обирали шахтёров торговцы и ростовщики. В результате уже в конце 1914 года начались стачки. В марте 1915 года вспыхнула забастовка в Рутченкове на шахте № 31, и Хрущёв был одним из руководителей. Шахтовладельцы уступили, но в 1916 году волнения возобновились и приобрели политический характер. В соседнем районе полиция во время митинга убила четырёх шахтёров, что вызвало демонстрации и стачки по всему Донбассу. Правительство ответило отправкой шахтёров на фронт, но волнения в Донбассе не прекращались уже до февральской революции.

О свержении самодержавия Юзовка узнала из телеграммы, перехваченной на железнодорожной станции. Узнали об этом и в Рутченкове, шахтёрском посёлке недалеко от Юзовки. В избранный Совет рабочих депутатов вошёл и Никита Хрущёв. Руководство Советом в Юзовке было в руках меньшевиков и эсеров, но Хрущёв поддерживал большевистскую фракцию, хотя формально ещё не был членом партии.

На выступления рабочих шахтовладельцы, опираясь на поддержку Временного правительства, ответили массовыми увольнениями. Однако почти повсюду в Донбассе именно Советы оказывались хозяевами положения. В дни корниловского мятежа здесь повсеместно создавались военно-революционные комитеты. В Рутченкове в такой комитет вошёл и 23-летний Хрущёв.

Известие о вооружённом восстании в Петрограде и создании Советского правительства пришло в Донбасс быстро. Везде, где большевики возглавляли Советы, власть перешла к ним без каких-либо столкновений. Но Советы в Юзовке не желали признавать новой власти. Только в декабре 1917 года юзовский Совет был переизбран, и большевик Яков Залмаев стал его председателем. Хрущёва избрали председателем местного профсоюза металлистов горнорудной промышленности.

Положение Донбасса после революции было сложным. С юга ему угрожали части казачьей армии генерала Каледина. Добровольческие отряды этой армии уже захватили несколько шахтёрских посёлков, убив при этом немало шахтёров. Пытались захватить Донбасс и силы Центральной Рады — объединённого органа буржуазных и мелкобуржуазных партий, — обосновавшейся в Киеве и объявившей о создании Украинской народной республики. В Донбассе стали быстро формироваться отряды Красной гвардии. Никита Хрущёв вступил в Первый Красной гвардии Донецкого бассейна полк. Этот полк принял участие в боях против казачьего отряда есаула Чернецова. Хрущёв возглавил рутченковский шахтёрский батальон. В эти дни он стал членом партии большевиков.

Поражение калединцев не избавило Донбасс от опасности. Весной 1918 года на территорию Украины вступили немецкие войска, заключившие соглашение с Центральной Радой. Объединённая шахтёрская армия с боями отступила на Восток. Вернувшийся с калединского фронта Хрущёв должен был скрываться в буквальном смысле под землёй — в одной из шахт. Пройдя через шахтную сбойку в степь, он ушёл на восток — в родную Курскую губернию. Здесь была Советская власть, и Хрущёв стал работать в волостном ревкоме, но вскоре был мобилизован на фронт. С весны 1918 года Никита Хрущёв — на политической работе в Красной Армии. Он воевал на Царицынском фронте, в составе IX армии. Верной 1919 года мы видим Хрущёва комиссаром 2-го батальона 74-го полка 9-й стрелковой дивизии. Он оказался храбрым воином и умелым комиссаром. Вместе с армией Хрущёв прошёл от Подмосковья до Кубани. Деникин был разбит, и IX армию переименовали в Кубанскую. Хрущёв стал инструктором армейского политотдела. Именно Кубанская армия прорвала фронт белых армий и одной из первых вышла к Новороссийску. Вскоре в районе Туапсе и Сочи она приняла капитуляцию деникинской Кубанской армии. Позднее Хрущёв нередко вспоминал эти боевые эпизоды. «Мне вспоминаются некоторые эпизоды времён гражданской войны, мои встречи и беседы с представителями интеллигенции бывшей царской России. Когда мы разбили белогвардейцев и сбросили их в Чёрное море, я тогда был в рядах Красной Армии. Наша часть стояла на Кубани; жил я в доме, принадлежавшем одной интеллигентной семье. Хозяйка в своё время окончила Институт благородных девиц в Петербурге. А от меня, видимо, ещё углём несло, когда я жил в её доме. Там жили и другие интеллигенты: юрист, инженер, преподаватель, музыкант. Мы, красноармейцы, с ними общались… Представители старой интеллигенции все больше убеждались, что коммунисты — честные люди, не имеющие личной корысти, что они заботятся об общем благе. Мы были тогда ещё неотёсанными, необразованными рабочими, но мы хотели получить образование, хотели научиться управлять государством, хотели построить новое общество и отдавали все силы, чтобы добиться этого»[6].

Для военного комиссара Хрущёва гражданская война закончилась на Кубани. По путёвке партии он возвращается в освобождённый, но разрушенный Донбасс. Ещё раньше он узнал, что его жена Ефросинья умерла в тяжёлом 1919 году от сыпного тифа.

2. Низовой партийный работник

Результатом гражданской войны была невиданная и повсеместная разруха. Из-за отсутствия угля стояли фабрики и заводы, не ходили поезда, нечем было обогревать зимой дома и учреждения. Вопрос о восстановлении Донбасса, главной топливной базы страны, беспокоил Советское правительство. Для этого была создана Украинская трудовая армия, во главе которой некоторое время стоял И. Сталин. Его приказы были суровы: все мужчины от 18 до 46 лет должны работать на шахтах. Мобилизовывались все квалифицированные шахтёры до 50 лет, а технические специалисты — до 65 лет. Шахты именовались полками, а объединения нескольких шахт — дивизиями. Со страниц юзовской газета «Диктатура труда» раздавались не только призывы, но и угрозы. В июне 1920 года газета писала: «Наша очередная задача — неуклонное проведение трудовой повинности… Поголовная мобилизация всех нетрудовых элементов… В трудовой республике нет места паразитам и бездельникам. Их или расстреливают, или перемалывают на великих жерновах труда»[7].

В Донбасс прибывали тысячи добровольцев и мобилизованных из всех губерний, сюда шли вагоны с продовольствием и одеждой. Из Донбасса по разным направлениям шли первые десятки тысяч пудов угля. Летом 1920 года в Донбассе были образованы кустовые управления. Во главе управления стояли председатель и два заместителя — по технике и политической работе. Политическим руководителем Рутченковского куста с 16 шахтами был назначен Н. С. Хрущёв.

Переход к новой экономической политике улучшил положение в стране, но не в Донбассе. Трудовые армии прекратили существование. Засуха 1921 года привела к бегству в другие районы тысяч рабочих, спасавшихся от голода. Добыча угля резко упала. Всё же основные трудности были преодолены к концу 1921 года. Восстанавливались шахты, заводы. В начале 1922 года Донбасс получил 2 миллиона пудов зерна, в том числе импортного. На шахтах вводилась натуральная сдельщина — даёшь больше угля, получаешь больше хлеба. За границей закупались врубовые машины. Рутченковское управление, считавшееся одним из лучших, открыло первую школу горнопромышленного ученичества.

Хрущёв был полон энергии. Он не только выступал на митингах, но часто сам рубил уголь или помогал ремонтировать оборудование. Позднее он вспоминал: «До гражданской войны я работал слесарем на руднике… Когда вернулся домой, меня назначили заместителем управляющего Рутченковского рудника. Мы начали восстанавливать коксохимический завод. Чертежей не было. Бельгийцы, которым принадлежал завод, уехали и все чертежи взяли с собой. Мы тогда разыскивали старых рабочих, советовались с ними, разбирали старые батареи коксовых печей, делали чертежи, чтобы узнать, что такое коксохимическое производство и как пустить его в ход. А многие из тех инженеров, которые остались… были против нас. И в этих трудных условиях мы восстановили промышленность Донбасса»[8].

С конца 1921 года в Донбассе начал работать Донтехникум. Его первыми студентами стали рабочие нередко с 10-летним стажем работы на шахтах. При техникуме был открыт и рабфак. Он должен был давать курсантам общее образование, чтобы подготовить к обучению по специальным дисциплинам. Хрущёв поступил на рабфак при Донтехникуме. Одновременно его назначили политруком Донтехникума и избрали секретарём партийной ячейки. При его участии было решено построить при техникуме не обычные мастерские, а настоящий завод. Стройку вели студенты, нередко разыскивая старые станки на свалках и тщательно восстанавливая их.

Жизнь налаживалась. В 1923 году Донбасс давал уже половину довоенной добычи угля. Налаживалась и семейная жизнь Хрущёва. В Донтехникуме он познакомился с молодой преподавательницей политической экономии Ниной Петровной Кухарчук, которая читала лекции в окружной партийной школе и на рабфаке. В 1924 году она стала его женой. У молодых супругов родилась дочь Рада. Много позднее родились сын Сергей и дочь Елена[9].

В конце 1924 года Донтехникум выпустил первых горных инженеров, но Хрущёв так и не закончил его. В стране происходило новое территориальное размежевание и создавались новые административные единицы — районы. В числе других в Донбассе был организован Петрово-Марьинский район, в который кроме сел Марьинского района вошли шахты Петровского рудника. Вторым секретарём райкома партии здесь избрали Н. С. Хрущёва.

Начиналась индустриализация. На шахты поступала новая техника, сюда приходили работать крестьяне ближайших губерний. Недостатка в рабочих не было, но трудно было с жильём и обучением молодых шахтёров. Они жили в бараках с многоярусными нарами. Как вспоминал позднее Хрущёв, в бараках царили теснота и бескультурье. Недавние крестьяне не умели пользоваться даже городскими туалетами. Шахтёрам негде было умыться, не было постельного белья, царили пьянство и картёжная игра. Неудивительно, что борьба за «культурные бараки» отнимала много внимания у райкома.

Этот район перевыполнял план. Хрущёва видели на шахтах, в общежитиях, на проводах сезонников, на крестьянских рынках, на гулянках молодёжи. Ему приходилось налаживать производство прочных лаптей для шахтёров и ремонт крестьянских телег и плугов. Райком помогал созданию первых колхозов, партийных и комсомольских ячеек в сёлах. Это было время нэпа, быстрого развития деревни, хороших урожаев.

В декабре 1925 года Хрущёв впервые побывал в Москве. С правом совещательного голоса он приехал сюда в составе украинской делегации на XIV съезд ВКП(б). В день открытия съезда он не сразу нашёл Кремль, и всё же он был одним из первых в зале заседаний. На съезде, как известно, происходила острая борьба между большинством ЦК и так называемой ленинградской оппозицией, возглавляемой Г. Зиновьевым. Хрущёв с энтузиазмом поддержал генеральную линию. Вместе с другими делегатами от Украины он аплодировал Сталину, которого видел впервые. Сталин произвёл на молодого Хрущёва благоприятное впечатление своим кажущимся демократизмом и простотой. Ещё через два года мы видим Хрущёва в числе делегатов XV съезда ВКП(б). Он голосовал на съезде за исключение Троцкого, Зиновьева и многих других деятелей оппозиции из рядов партии. Генеральным секретарём ЦК КП(б) Украины являлся в это время Л. М. Каганович, который был всего на несколько месяцев старше Хрущёва. Хрущёв и Каганович уже достаточно хорошо знали друг друга. Известно, что многие из членов ЦК Украины высказывали недовольство деятельностью Кагановича, особенно его национальной политикой. Но в Донбассе жило преимущественно русское население, и у Хрущёва не было причин выступать против Кагановича, к которому он, напротив, сохранил полную лояльность.

Успехи Петрово-Марьинского райкома и активность Хрущёва заметили в Донбассе. Его перевели в окружной центр (Юзовка уже переименована в г. Сталине). Масштаб его деятельности в окружкоме значительно расширился. Донецкая организация по численности членов партии занимала одно из первых мест в Союзе. К началу 1927 года Донбасс превысил довоенный уровень добычи угля. Здесь строились Дома культуры, радиостанция; в окружном центре появились трамвай и водопровод. Обладая энергией, природным умом и находчивостью, Хрущёв был одним из лучших партийных работников Украины. Однако ему явно не хватало образования. Вероятно, он так бы и остался работником среднего звена, если бы, по его собственному выражению, ему не повезло «вытащить счастливый лотерейный билет».

В 1928 году генсеком ЦК КП (б) У был избран С. В. Косиор, который начал свою работу с перестройки партийного аппарата. Он вызвал, в частности, зав. орготделом ЦК Н. Демченко и сказал ему примерно следующее: «У тебя в орготделе 6 человек, и все они из интеллигенции. Тебе нужно иметь хорошего заместителя из рабочих. Пошли кого-нибудь в Донбасс. Пусть тебе дадут шестерых партийных работников из рабочих. Но остерегайся, что тебе подсунут худших, и тщательно проверь каждого кандидата. Я потом сам отберу из них нужного работника».

В Донбасс поехал работник орготдела ЦК А. В. Снегов. Он отобрал шесть человек, в числе которых оказался и Хрущёв. Все они были на приёме у Косиора в Харькове — тогдашней столице Украины. Выбор Косиора пал на Хрущёва, который и стал заместителем заведующего орготделом ЦК КП(б) Украины[10].

В то время люди недолго работали на одном месте. Н. Демченко вскоре стал секретарём Киевского окружкома партии. Он взял с собой в Киев и Хрущёва, теперь уже в качестве зав. орготделом. В 1929 году в Москве была открыта Промышленная академия, в задачу которой входила подготовка кадров партийно-промышленного руководства. Выходцам из рабочих везде отдавалось предпочтение, и Хрущёв вскоре стал слушателем Промышленной академии.

Ещё в 1928 году он поддержал приговор, вынесенный по так называемому «Шахтинскому делу». Отсутствие опыта помешало ему усмотреть в этом «деле» элемент провокации. Хрущёв активно участвовал в борьбе против так называемых правых уклонистов, которые преобладали в партийной организации академии и победили при выборах делегатов на Бауманскую районную партконференцию. После двух выступлений «Правды» партийная организация Промакадемии «признала» свои ошибки, отозвала делегатов с районной конференции и избрала новое бюро, во главе которого встал Н. С. Хрущёв, горячо и, надо полагать, искренне защищавший генеральную линию[11]. Конечно, руководимая Хрущёвым партийная организация полностью поддержала и сталинскую коллективизацию в деревне и все остальные кампании начала 30-х годов. Однако Хрущёву повезло в том отношении, что всю эту «борьбу» он вёл главным образом на словах, тогда как многим из его друзей на Украине пришлось лично проводить коллективизацию и раскулачивание. Впрочем, Хрущёву пришлось приложить руку к исключению из Промакадемии группы студентов, обвинённых в правом уклоне.

В первый состав Промакадемии вошла и Н. С. Аллилуева, жена Сталина. Её избрали партгрупоргом, и между ней и Хрущёвым установились дружеские отношения. Мало кто знал, что молодая женщина, приезжавшая в академию на трамвае, является женой Сталина. Хрущёв думал, что именно Аллилуева обратила внимание мужа на энергичного парторга. Позднее он говорил в своих воспоминаниях: «Потом я уже стал секретарём Московского комитета и областного… Со Сталиным часто встречался, бывал у Сталина… бывал на семейных обедах, когда ещё была жива Надежда Сергеевна, я уже понял, что о жизни Промышленной академии и о моей роли в борьбе за генеральную линию в академии она много рассказывала, видимо, Сталину, и Сталин мне потом много в разговорах напоминал… Я сперва даже не понимал, что уже забыл какой-то там эпизод. А потом я уже вспоминал. Ах, это, видимо, Надя, Надежда Сергеевна рассказала… Это, я считаю, определило и мою позицию и, главное, отношение ко мне Сталина. Вот я и называю это лотерейным билетом, что я вытащил счастливый лотерейный билет. И поэтому я остался в живых, когда мои сверстники, мои однокашники, мои друзья-приятели, с которыми я вместе работал в партийных организациях, большинство сложило голову как враги народа»[12].

Возможно, в данном случае Хрущёву изменяет память или он немного лукавит. Когда он стал секретарём городского и областного комитетов партии и бывал на семейных обедах Сталина, Надежды Аллилуевой уже не было в живых. В газете «Вечерняя Москва» за 2 июня 1932 года помещена заметка «Комбриги и начдивы по хозяйству» о выпуске из Промакадемии. Среди выступавших на вечере назван и секретарь МГК ВКП (б) «тов. Хрущёв». Но Хрущёв был в те месяцы лишь вторым секретарём горкома и маловероятно, что он мог бывать на обедах у Сталина. Жизнь Аллилуевой оборвалась в ноябре 1932 года. Не исключено, что она рассказывала в 1930 — 1931 годах Сталину о делах в Промакадемии. Однако

Аллилуева не походила на фанатичную большевичку, которая горела желанием вести борьбу с левой или правой оппозициями. Да и Сталин мало считался с мнением своей жены, чтобы обратить на её рассказы большое внимание.

Хрущёва в этот период продвигали вперёд не Сталин и Аллилуева, а Л. М. Каганович, который являлся членом Политбюро и секретарём ЦК ВКП (б), первым секретарём Московского обкома и который знал его ещё по работе на Украине. Кагановичу нужен был в Москве энергичный помощник, и он отозвал Хрущёва из Промакадемии, чтобы использовать на партийной работе в Москве. Позднее Хрущёв не раз вступал в конфликт с Кагановичем, он не хотел, чтобы его считали выдвиженцем Кагановича.

3. Работа в Московской партийной организации

Хрущёв не вернулся на Украину. В 1931 году он был избран первым секретарём Бауманского райкома партии в Москве, а через несколько месяцев стал первым секретарём Краснопресненского райкома. Он заменил здесь М. Н. Рютина, выступившего с развёрнутой антисталинской программой и по решению Политбюро сосланного в отдалённые районы страны. Можно не сомневаться, что Хрущёву поручили избавить районные организации от остатков «рютинщины».

Карьера Хрущёва развивалась стремительно. Уже в 1932 году он избирается вторым секретарём Московского горкома партии. На XVII съезде ВКП (б) 39-летний Хрущёв становится членом ЦК ВКП (б). Вскоре он избирается первым секретарём горкома и вторым секретарём Московского обкома партии, т. е. главным заместителем Кагановича по работе в Москве и области. В 1935 году Каганович назначается наркомом путей сообщения — транспорт оказался узким местом советского народного хозяйства. По его рекомендации и с согласия Сталина Хрущёв был избран первым секретарём Московского обкома партии. В этой связи газета «Рабочая Москва» писала: «Тов. Хрущёв — рабочий, прошедший школу борьбы и партийной работы начиная с самой низовой, — является выдающимся представителем послеоктябрьского поколения партийных работников, воспитанных Сталиным. Под руководством замечательного мастера сталинского стиля работы товарища Кагановича — Н. С. Хрущёв за последние годы вырос вместе с нашей партийной организацией и является достойным руководителем нашей славной московской партийной организации»[13].

В данном случае имело смысл и то, что о Кагановиче говорили «товарищ», а о Хрущёве пока только «тов. », он стал руководителем московских большевиков, но ещё не «вождём». Позднее Хрущёв рассказывал: «В 1935-м Каганович был выдвинут наркомом путей сообщения и освобождён от обязанностей секретаря Московского комитета. Меня выдвинули на посты первого секретаря Московского областного и городского комитетов партии. Мне было приятно и лестно, но больше было страха перед такой ответственностью. Помню, до этого времени я ещё возил и хранил свой личный инструмент. Как у всякого слесаря, были там кронциркуль, микрометр, метр, керн, чертилка, угольнички разные. Я тогда не порывал ещё мысленно связи со своей профессией. Считал, что партийная работа — выборная, и в любое время я могу быть неизбранным и вернусь к своей основной специальности слесаря, рабочего. Но я превращался уже в профессионального общественного партийного работника»[14].

Надо отметить, что Московская область была в ту пору по территории очень большой. В неё входили нынешние Калининская, Тульская, Рязанская и Калужская области.

Работа в столице имела ряд особенностей. Она давала возможность Хрущёву познакомиться со всеми руководителями страны. Но, с другой стороны, секретарь столичного обкома был не так самостоятелен в своих действиях, как секретари других обкомов. Вопросы, которые секретарь Свердловского или Ростовского обкомов партии решали обычно самостоятельно, секретарь столичного обкома должен был согласовывать с разными общесоюзными инстанциями, а часто и лично со Сталиным. Даже вопросы жилищного строительства и благоустройства лишь частично решались в обкоме или Моссовете. Так, например, после одной из первомайских демонстраций и беседы зарубежных участников со Сталиным последний вызвал Хрущёва и распорядился в кратчайший срок построить в Москве 40 общественных уборных, их отсутствие создавало немало неудобств для демонстрантов.

Как первый секретарь обкома Хрущёв приобрёл много важных для него связей. Живой, доброжелательный, общительный, энергичный Никита Сергеевич, казалось, не имел тогда врагов. Он был любознателен, решителен и смел, но также хитёр и осторожен. Он не был всесторонне образован. Но чрезмерным образованием не обременяли себя тогда ни Сталин, ни Каганович, ни Орджоникидзе, ни Ворошилов. Этим они существенно отличались от первого поколения руководителей партии. Однако природа не обделила Хрущёва самобытным умом и интуицией. К тому же Хрущёв очень много работал, он обладал поистине выдающимся деловым темпераментом. Он бывал на предприятиях столицы и области, проводил совещания председателей колхозов и радиопереклички районов. Его можно было видеть на совещаниях учителей, учёных, свекловодов области. Услышав о каком-либо методе работы, например о подземной газификации угля, Хрущёв немедленно загорался идеей и поощрял проведение опытов в Подмосковном угольном бассейне[15]. Москва представляла тогда большую строительную площадку. Один из немецких писателей, побывавших в Москве летом 1934 года, писал: «В целом Москва производит впечатление чего-то незаконченного, шумного. Разрытые улицы, длинные грязные канализационные канавы, через которые были проложены грязные дощатые настилы, везде высокие кучи земли. Все городские кварталы были завалены, и тяжело нагруженные автомобили везли прочь накопившийся мусор. Везде длинные заборы вокруг строящихся станций метро, всюду леса для строительства огромных деловых зданий и жилых домов. Грохот, стучание, толчки, визг одноковшевых экскаваторов, машин для размешивания раствора, бетономешалок — всё это заставляло содрогаться почву во всей округе. Работали тысячи рабочих. Они работали с фанатичным старанием днём и ночью. По улицам проезжали переполненные трамваи, автомобили всех марок и возрастов, повсюду были видны повозки, запряжённые одной лошадью, с неприветливыми извозчиками на козлах»[16].

Главное внимание Хрущёв уделял всё же строительству первой и второй очереди метро. Это грандиозный по тем временам проект, не только строительный, но и политический, так как было решено строить «лучшее в мире метро». Опытные участки появились в Москве ещё в конце 1931 года. После изучения полученных данных решились прокладывать линии на большой глубине. В составлении проекта участвовали крупные советские и зарубежные специалисты. Советские инженеры выезжали для изучения западного опыта в Англию, Францию, Бельгию и Германию. Затем началось строительство, которое проводилось невиданными для того времени темпами. К концу 1934 года по проекту первой очереди метростроевцы выполнили в сложных условиях 85 % основных работ. Н. С. Хрущёв ежедневно, часто вместе с Кагановичем, спускался в шахту, облачась в рабочую одежду, и не только наблюдал за строительством, но и помогал решению многочисленных проблем.

По случаю торжественно отмеченного пуска первой очереди метро многие строители были награждены орденами, из них 37 — орденом Ленина. Первым в этом списке стоял Н. С. Хрущёв. Он получил свой первый орден. Награду получил и председатель Моссовета Н. А. Булганин, дружба с которым сослужила позднее хорошую службу Хрущёву. Сталин в это время явно покровительствовал Хрущёву и часто приглашал его и Булганина на свои домашние обеды. Сталин умел быть обходительным хозяином. Позднее Хрущёв вспоминал: «Весь этот период моей работы в Московском городском партийном комитете я довольно часто имел возможность общаться со Сталиным, слушать его и даже получать непосредственные указания по тем или иным вопросам, я был буквально… очарован Сталиным, его предупредительностью, его заботой… Всё, что я видел и слышал у Сталина, на меня производило чарующее впечатление, я был всецело поглощён обаятельностью Сталина… »[17]

Не исключено, что симпатии Сталина к Хрущёву были вызваны не только энергией и лояльностью, но и ростом Хрущёва. Сталин не любил высоких людей. Крепкий и очень сильный физически, Хрущёв был, однако, ещё ниже невысокого Сталина.

В годы второй пятилетки Москва с её промышленной зоной стала самой крупной в стране базой индустрии, центром науки и высшего образования. Как раз в эти годы был утверждён Генеральный план реконструкции Москвы, предусматривавший значительное по масштабам 30-х годов новое строительство. Забот у Хрущёва и Булганина прибавилось. Немало внимания требовал и канал Москва — Волга. Строительство этого, как и ранее Беломоро-Балтийского канала, возлагалось на НКВД: никто не скрывал тогда, что оно велось при использовании массового труда заключённых. Москва обеспечивала стройку техникой.

Постепенно Хрущёв обретал не только уверенность, но и популярность. Много позднее он отмечал, что в 30-е годы среди членов Политбюро и других руководителей стало модно «приобретать» заводы, колхозы, районы, области и пр. Шло соревнование. Сам Хрущёв не остался от него в стороне. В январе 1936 года постановлением ЦИК СССР заводу точной электромеханики в Москве было присвоено имя Н. С. Хрущёва.

Постепенно Хрущёв начал продвигать на ответственные посты в Москве и области людей, с которыми его связывала прежняя работа и дружба. Так, например, С. 3. Корытный был избран секретарём МГК ВКП (б). В это же время по всей стране набирала силу волна жестоких репрессий. В 1935 году органы НКВД провели «очистку» Москвы и Ленинграда от «нежелательных элементов». В провинцию высылались десятки тысяч бывших дворянских и купеческих семей, остатки семей фабрикантов. Хрущёв принял это жестокое решение как должное. Как должное принял он и репрессии среди бывших оппозиционеров. Весной 1937 года удар пришёлся и по основным кадрам партии и государства.

Как относился Хрущёв к этому террору? Он не понимал его причин или понимал превратно. Он верил Сталину и НКВД. И одновременно испытывал страх, в котором не стыдился позднее признаваться. Некоторые показания арестованных Сталин велел рассылать членам ЦК. Получал их и Хрущёв. Он читал, например, показания И. Н. Дубового, с которым дружил, когда тот командовал Киевским военным округом. Дубовой «признавался», что лично убил героя гражданской войны Н. Щорса, чтобы занять его пост. Хрущёв верил этим показаниям и поражался — как мог Дубовой так долго обманывать партию. Он ещё не знал, как фабриковались такие показания.

После каждого «открытого» процесса на предприятиях Москвы проходили митинги, одобрявшие приговор. После одного из процессов 30 января 1937 года обком организовал, несмотря на сильный мороз, грандиозный митинг на Красной площади с участием 200 тысяч человек. Выступая на пленумах обкома, Хрущёв неизменно призывал к повышению «бдительности». «Сидит иногда человек, — говорил Хрущёв, — копошатся вокруг него враги, чуть ли не на ноги лезут, а он не замечает и пыжится, у меня, мол, в аппарате вредителей нет, чужаков нет. Это от глухоты, слепоты политической, от идиотской болезни — беспечности, а вовсе не от отсутствия врагов»[18].

Вскоре репрессии стали затрагивать аппараты Московского горкома и обкома, Калужского, Тульского, Рязанского горкомов и почти всех райкомов партии. Был арестован друг Хрущёва С. Корытный и множество других ответственных партийных и советских работников, хорошо знакомые Хрущёву директора московских предприятий и руководители Метростроя. Выступая на V областной партконференции, Хрущёв говорил: «Сидели эти подлые изменники и в партийном аппарате, некоторые были членами и кандидатами Московского комитета»[19].

Нам не приходилось встречать свидетельств того, что Хрущёв принимал активное участие в проведении террора, как, скажем, Каганович, Маленков, Молотов, Андреев или Ворошилов. Хрущёв не был движущей фигурой террора в Москве. Но у нас нет свидетельств и того, что Хрущёв когда-либо выступал против террора или пытался защитить работников московских учреждений. Если ему надо было визировать материалы для ареста, полученные из НКВД, он Давал своё согласие, подавлял сомнения. «Когда заканчивали следственное дело, — вспоминал Хрущёв, — и Сталин считал необходимым, чтобы и другие его подписывали, то он тут же на заседании подписывался и сейчас же вкруговую давал другим, и те, не глядя, уже как известное дело по информации, которую давал Сталин, характеризовал, так сказать, это преступление… подписывали. И тем самым, так сказать, вроде коллективный приговор был… »[20]

Хрущёв говорит об этом с явной неохотой, но всё же говорит, избегая моральных оценок. Он рассказывает, что секретари обкомов работали в контакте с органами НКВД и даже посещали тюрьмы, где велось «следствие». В этой связи вспоминает о Трейвасе: «Трейвас — очень хороший товарищ. Фамилия Трейваса в 20-е годы была широко известна как комсомольского деятеля. Это был очень хороший, дельный человек… Сейчас, когда прошло столько лет, я должен сказать, что Трейвас очень хорошо работал, преданно, активно. Это был умный человек, и я был им очень доволен. Трейвас трагично кончил свою жизнь. Он был избран секретарём Калужского горкома партии и хорошо работал там. Гремел, если можно так сказать, Калужский горком. Но когда началась эта мясорубка 1937 года, то он не избежал её. Я встретился с Трейвасом, когда он сидел в тюрьме. Тогда Сталин выдвинул идею, что секретари обкомов должны ходить в тюрьму и проверять правильность действий чекистских органов. Поэтому я тоже ходил»[21].

Чем кончилась эта встреча? О чём говорили Хрущёв и Трейвас? Об этом он не пишет. Конечно, Хрущёв посещал московские тюрьмы не один. С ним всегда ходил начальник Управления НКВД Москвы С. Реденс, свояк Сталина. Ясно, что рядом шёл и начальник тюрьмы, а где-то близко и следователь. Мог ли в такой обстановке Трейвас довериться Хрущёву? Инициатива должна была исходить только от Хрущёва. Но он не помог, и Трейвас погиб. Строго официально Хрущёв держался и с Н. К. Крупской и М. И. Ульяновой. Он так вспоминал: «В дни Октября я был молодым коммунистом. В Ленине я всегда видел нашего великого вождя и питал большое уважение к Надежде Константиновне Крупской, неразлучной спутнице Ильича. Её я помню уже как старую, надломленную женщину, появлявшуюся на партконференциях Бауманского района Москвы. Все мы там выступали против Надежды Константиновны. Люди сторонились её, будто она чумная. По приказу Сталина за ней была установлена слежка, потому что считалось, что она сбилась с партийной линии. Когда я теперь вспоминаю то время, то думаю, что Надежда Константиновна была права, занимала правильную позицию, — да что из того, что я так теперь думаю, задним умом крепок… Потом, когда я уже работал в Московском горкоме партии, Надежда Константиновна заведовала Бюро жалоб при Московском городском совете. В работе Моссовета было много недостатков, и многие рабочие наталкивались на глухую стену бюрократии. В таком случае граждане могли обратиться с жалобой. Но чем могла помочь Надежда Константиновна? У неё не было достаточно влияния даже для того, чтобы саму себя оградить от несправедливости. Нередко она пересылала жалобы мне в горком партии… Я всегда сообщал ей, что можно было сделать по той или иной жалобе, а что — 1 нельзя. Иногда мы с ней встречались. Она знала, что я — в шеренге, шагающей по генеральной линии, что я продукт сталинского времени, и, зная это, держала себя соответственно по отношению ко мне»[22].

Мы видим, что Хрущёв признает, что он «продукт сталинского времени». И всё же впечатления страшного 1937 года глубоко запали ему в память и душу. Можно не сомневаться, что не вполне спокойная совесть стала одной из причин его выступления на XX съезде. В 30-е годы Хрущёв видел, как падают головы у людей более известных и могущественных, чем он. И не хотел и боялся вмешаться. Но он не стал молчать, когда обрёл власть и силу.

Во второй половине 1937 года газета «Рабочая Москва» главное внимание уделяла двум темам: разоблачению «врагов народа» и подготовке к выборам в Верховный Совет. Показательные судебные процессы происходили почти во всех районах области: Красногорском, Рузском, Малинском, Подольском и других, и почти везде во главе «вражеских» групп стояло партийно-советское руководство. И для всех приговор был один — расстрел. Террористическая кампания пошла на убыль только к концу года, когда началось выдвижение кандитатов в депутаты Верховного Совета. Хрущёв выдвигался на многих предприятиях, но дал согласие баллотироваться в Краснопресненском избирательном округе. Разумеется, как и все кандидаты, он был избран депутатом Верховного Совета СССР. Первая сессия Совета происходила с 12 по 16 января 1938 года. Хрущёва избрали членом Президиума Верховного Совета СССР. В дни сессии состоялся Пленум ЦК ВКП(б), на котором П. Постышева освободили от поста кандидата в члены Политбюро. Новым кандидатом в члены Политбюро был избран Н. С. Хрущёв. Он вошёл таким образом в число десяти наиболее влиятельных деятелей партии и государства.

4. Н. С. Хрущёв на Украине (1938 — 1941)

Ещё в 1937 году по всей Украине прокатились волны страшного террора. Один за другим в камерах тюрем исчезали секретари обкомов и райкомов, народные комиссары, председатели горсоветов и райсоветов, директора крупных предприятий, учёные и писатели. Погибли почти все члены Политбюро ЦК КП(б)У — С. А. Кудрявцев, П. П. Любченко, Н. Ф. Гикало, В. П. Затонский, М. М. Хатаевич, Н. Н. Попов. Только членов партии на Украине в 1937 году было арестовано около 150 тысяч. Из прежних руководящих работников республики, заседавших на XIII съезде

КП(б)У, почти никого не осталось на свободе. Сталин решил сформировать на Украине совершенно новое руководство Его выбор пал на Н. С. Хрущёва. 29 января 1938 года он был назначен исполняющим обязанности первого секретаря ЦК КП(б)У Исполняющим обязанности второго секретаря ЦК КП(б)У был назначен М. А. Бурмистенко, малоизвестный партработник из аппарата ЦК ВКП (б). Председателем СНК Украины стал Д. С. Коротченко, который ещё недавно находился на партийной работе в Московском горкоме, а Председателем Президиума Верховного Совета УССР — Л. Р. Корниец, который в 30-е годы занимал не слишком высокие посты в партийном аппарате республики, а затем несколько месяцев был вторым секретарём обкома в Днепропетровске[23].

Перед титулами всех членов Политбюро ЦК КП(б)У стояло «и. о. », что означало «исполняющие обязанности». Во главе всех обкомов и наркоматов Украины стояли также «исполняющие обязанности». После краткой поездки по Украине, во время которой Никита Сергеевич впервые за 10 лет посетил родной Донбасс, в республике стали проводиться районные, городские и областные партийные конференции, так как нужно было освободить новых руководителей от словосочетания «исполняющий обязанности». В июне 1938 года с этой целью в Киеве состоялся XIV съезд КП (б) У. В июле здесь же прошла первая сессия недавно избранного Верховного Совета УССР, которая утвердила новый состав Совета Министров УССР.

В западных публикациях нередко писали о Хрущёве как об одном из виднейших организаторов террора как в Москве, так и на Украине. Мы далеки от того, чтобы утверждать, будто Хруще не имел никакого отношения к репрессиям. Он не был организатором и инициатором террора в Москве, хотя и принимал в нём участие. Когда Хрущёв прибыл на Украину, там уже закончилась проводившаяся на протяжении 1937 года страшная «мясорубка» Несомненно, что часть репрессий проводилась и в 1938 году, хотя бы в связи с арестами за пределами республики П. Постышева и С. Косиора, а также в связи с «устранением» Н. Ежова. Во многих случаях санкции на эти аресты давал уже сам Хрущёв

В январе-феврале 1939 года в связи с предстоящим XVIII съездом ВКП (б) на Украине вновь прошли партийные конференции. Выбирали делегатов на съезд и укрепляли руководство обкомов партии. 9 февраля 1939 года в газете «Советская Украина» появилась небольшая заметка о пленуме Днепропетровского обкома партии. В ней сообщалось, что пленум утвердил секретарём обкома по пропаганде Л. И. Брежнева. В это время он уже работал заведующим отделом обкома. Своим новым назначением он был обязан не Хрущёву, который определял лишь кадры первых секретарей обкомов, а своим друзьям — К. С. Грушевому и П. Н. Алфёрову, которые входили в руководство обкома, а также первому секретарю Днепропетровского обкома С. Б. Задионченко.

В речи на XVIII съезде партии Хрущёв уделил главное внимание успехам Украины и лишь мимоходом коснулся событий 1937 года. Он сказал: «Украинский народ с ненавистью относится к буржуазным националистам, ко всем этим подлым шпионам — любченкам, хвалям, затонским и прочей нечисти. Эти изверги, отбросы человечества прокляты трудящимися Советской Украины. С помощью этих врагов украинского народа фашисты хотели закабалить Советскую Украину. Не вышло и не выйдет навеки. Успешным и победоносным разгромом фашистских агентов — всех этих презренных троцкистов, бухаринцев и буржуазных националистов мы, прежде всего, обязаны лично нашему вождю, нашему великому Сталину»[24].

После съезда Н. С. Хрущёв стал членом Политбюро ЦК ВКП (б). Главное внимание в первой половине 1939 года Хрущёв уделял развитию экономики. Он побывал почти во всех крупных городах Украины. После террора 1937 — 1938 годов в нашей стране прошла своеобразная кампания массовых награждений, появились новые ордена и медали. Свой второй орден — Трудового Красного Знамени получил и Хрущёв.

Вторую половину августа он провёл в Москве, познакомился с павильоном Украины на Всесоюзной сельхозвыставке. Он не участвовал в переговорах с Риббентропом. Сразу после ратификации договора вернулся в Киев и как член военного совета Киевского Особого военного округа принял участие в обширных военных приготовлениях. Десятки дивизий были придвинуты к польской границе, чтобы 17 сентября перейти её и занять территории Западной Украины и Западной Белоруссии. Военных действий почти не было. Разбитые немцами и отступавшие на Восток части польской армии сдавались в плен без сопротивления. Все эти дни Хрущёв находился в Западной Украине. В октябре образованное Народное собрание Западной Украины приняло декларацию о вхождении в состав Украинской ССР. В ложе для почётных гостей этого Собрания сидели Н. Хрущёв и командующий Украинским фронтом С. Тимошенко.

Сравнительно спокойно прошёл для Украины 1940-й год. В магазинах, на колхозных рынках можно было недорого купить мясо, молоко, муку. Набирало темпы промышленное производство, увеличивалась добыча угля в Донбассе. Иным было положение в Западной Украине, Буковине и Бессарабии. Украинское население преобладало в сельской местности, а во многих городах — польско-еврейское население. Здесь находилось много беженцев из западных районов Польши. Польская интеллигенция пребывала в состоянии шока. Компартии Польши, Западной Украины и Западной Белоруссии были распущены Коминтерном на основании ложных обвинений. Приходилось срочно создавать новые партийные организации, а также поспешно проводить различные социальные реформы — национализировать промышленность и банки, ликвидировать помещичьи хозяйства, создавать колхозы. Местная буржуазия сознавала безнадёжность сопротивления. Немало «социально чуждых» граждан из числа поляков, евреев, украинцев, белорусов было депортировано в восточные и северные районы СССР. Существуют разные данные об общем числе депортированных. Цифры колеблются в пределах от одного до полутора миллионов человек. Некоторые из депортированных оказались вскоре в исправительно-трудовых лагерях. Не исключено, что часть людей из западных районов Украины и Белоруссии похоронена в тех десятках братских могил, которые обнаружены совсем недавно в лесных массивах близ Минска и Киева. Однако большая часть депортированных попала в так называемые «спецпоселения», и люди трудились на самых различных предприятиях. Только на строительстве железной дороги в Архангельской области работало в 1940 году около 100 тысяч поляков. Среди депортированных в то время поляков был и молодой гимназист Войцех Ярузельский, который через два или три года стал офицером сформированной в Советском Союзе польской военной части. Позднее она стала ядром новой польской армии. Конечно, Хрущёв не мог не содействовать каким-то образом этому «очищению» Западной Украины.

С самого начала работы на Украине Хрущёв много ездил по республике, выступая с различными речами и докладами. Украина считалась житницей СССР, и ему приходилось много внимания уделять сельскому хозяйству. Он знакомится с Т. Д. Лысенко, которому покровительствовал Сталин. В мае 1940 года в Киеве состоялся съезд Компартии воссоединённой Украины. Состав руководства республики почти не изменился. Можно отметить лишь, что в Политбюро вошёл И. А. Серов, новый нарком внутренних дел республики. Между ним и Хрущёвым установились тесные отношения. Хрущёв близко познакомился и с Г. К. Жуковым, который стал командующим Киевским военным округом.

В 1940 году Румыния передала Советскому Союзу Северную Буковину, населённую по преимуществу украинцами, а также Бессарабию. Сразу после вступления Красной Армии в Бессарабию Хрущёв выехал в Кишинёв, где выступил на большом митинге жителей города.

Не предвещало скорой войны начало 1941 года. Вся пропаганда настраивала советских людей на мысль, что война проходит мимо них. Виды на урожай были хорошими. В одном из своих многочисленных выступлений Хрущёв указал на кукурузу как на прекрасную кормовую культуру, которой принадлежит большое будущее. Он требовал значительно увеличить на Украине посевы кукурузы. Имя Хрущёва обретало популярность. В республике было уже немало колхозов «имени Хрущёва». Его имя присвоили и Донецкому индустриальному институту.

При всём доверии к Сталину Хрущёв сомневался в том, что Германия вскоре не начнёт войны на Востоке. Хрущёва беспокоили тревожные сообщения с советско-германской границы. Вместе с новым командующим Киевским военным округом генералом М. П. Кирпоносом он не раз выезжал в пограничные районы, следил за строительством оборонительных сооружений. В распоряжение округа перебрасывались крупные военные соединения из других районов. Но вся эта работа шла медленно, войска комплектовались по штатам мирного времени, имели мало боеприпасов. Хрущёв с возмущением узнал однажды, что из-за недостатка боеприпасов танковые части на границе не могут проводить учебные стрельбы. В апреле 1941 года Хрущёв и Кирпонос обратились к Сталину с просьбой ускорить строительство оборонительных сооружений и комплектование оружием и боеприпасами частей в приграничных районах. Эти просьбы остались без внимания[25]

В середине июня Хрущёв находился в Москве. 20 числа он попросил Сталина отпустить его в Киев, прямо сказав, что боится, как бы война не застала его в пути. В Киеве заканчивалось строительство крупного стадиона, которому присвоили имя Хрущёва. Его предполагалось открыть 22 июня, проведя здесь большой митинг и соревнования.

В ночь на 22 июня в расположение пограничных частей перебежал фельдфебель 74-й дивизии. Он сообщил, что утром начнётся немецкое наступление. М. Кирпонос немедленно передал это Хрущёву и новому начальнику Генерального штаба Г. Жукову. Через полчаса обо всём доложили Сталину. Но Сталин не придал сообщению особого значения и отправился к себе на дачу. Жуков в Москве, а Хрущёв в Киеве не ложились спать. Подтвердились их наихудшие опасения: рано утром германские войска перешли границу СССР. Города западных районов страны подверглись бомбардировке. Началась война.

5. Н. С. Хрущёв в годы Отечественной войны

Н. С. Хрущёв был членом военного совета Киевского военного округа. Без его ведома и согласия важные решения не принимались. Дополнительную власть Хрущёву давало то обстоятельство, что он был первым секретарём ЦК КП(б)У и членом Политбюро ЦК ВКП(б). Он контролировал работу промышленности и транспорта республики, формирование народного ополчения, мобилизацию населения на строительство оборонительных сооружений и пр. На решение военных вопросов Хрущёв переключил теперь все внимание.

Военные действия складывались неблагоприятно. Правда, на Южном фронте, которым командовал И. В. Тюленев, немецко-румынские части не смогли пока форсировать Прут. Только 16 июля противник вошёл в Кишинёв, наши войска отходили за Днестр, рассчитывая создать здесь новую линию обороны. Сложнее складывалась обстановка в полосе Юго-Западного фронта. Созданные на прежней государственной границе укреплённые районы были законсервированы и лишены вооружений. Они не могли задержать противника. 30 июня немцы заняли Львов, а уже 7 июля один из моторизованных корпусов, пройдя за неделю более 200 километров, ворвался в Бердичев. Танковая группа генерала Клейста прорвалась 11 июля к переднему краю Киевского укреплённого района, стремясь захватить с ходу столицу Украины. Положение стало критическим, и многие военные растерялись. Хрущёв позднее вспоминал: «В начале войны события развивались не в нашу пользу, советские войска попали в тяжёлое положение. И вот на пятый или шестой день войны мы с командующим фронтом послали члена военного совета генерала Вашугина в один из танковых корпусов, чтобы передать приказ о том, как наилучшим способом использовать силы этого корпуса. По возвращении из корпуса Вашугин зашёл ко мне. Был он в очень тяжёлом, растерянном состоянии. „Всё погибло, всё идёт, как во Франции, конец всему. Я застрелюсь“. „Что вы, безумец, опомнитесь“. Но не успел я ничего сделать, как он выхватил пистолет и застрелился тут же на моих глазах»[26].

Хрущёв и Кирпонос возглавили оборону Киева. На Украине налаживалось производство оружия и боеприпасов. Созданный ещё при И. Якире Киевский укреплённый район был расконсервирован. Жители города окружили его дальние подступы глубоким противотанковым рвом. Создавалось народное ополчение. В результате немецкие войска не смогли с ходу захватить город, и под Киевом развернулось крупное сражение, сковавшее значительные силы врага. Ни в июле, ни в августе вермахт не смог занять город. Однако, обойдя его, немецкие войска продвинулись далеко на Восток. В линии фронта образовался Киевский выступ. Это было опасно, так как враг держал инициативу. Окружение Киева могло повести к крупному поражению на всём южном направлении. Было ещё не поздно оставить город и создать новую линию обороны на путях к Харькову и Донбассу. Это понимали Будённый, Хрущёв, Жуков, Кирпонос. Но Сталин запретил оставлять Киев.

Настроение Сталина в первые месяцы войны было крайне неустойчивым. Однажды в разгар летних сражений Сталин вызвал Хрущёва в Москву. «Когда я вошёл на командный пункт, — вспоминал Хрущёв, — а он находился тогда на улице Кирова, по-старому — на Мясницкой улице, в станции метрополитена, то я увидел Сталина; он был совершенно деморализован. Сидел серый на кушетке, и, когда я подошёл, он вяло ответил на моё приветствие, пожал мне руку, спросил, какое положение. Я ему сказал, что положение тяжёлое, потому что мы отступаем. Он мне опять пробурчал: „Вот говорили, что есть русская смекалка, где же эта смекалка?“ Ну меня это просто возмутило: как может Сталин говорить о русской смекалке, то есть посылать упрёк за неудачу, которая случилась, на русских людей, в том числе и на украинцев и белорусов, потому что первый удар был организован против этих республик. Как он мог бросить такой упрёк, когда в этом поражении, которое терпели наши войска, виноват был Сталин; он был виноват в том, что уничтожил кадры и не использовал всех материальных возможностей, которые были созданы трудом и потом советских людей… »[27]

Хрущёв здесь приписывает себе такие мысли, которые появились у него значительно позднее.

К осени, когда общее продвижение немецкой армии задержалось, Сталин оправился от первоначальной растерянности, но все ещё не отдавал себе отчёта в сложившейся ситуации и не проявлял должной гибкости. Вот как описывает ситуацию на юго-западе Г. Жуков: «… Я продолжал:

— Юго-Западный фронт необходимо целиком отвести за Днепр. — А как же Киев? — спросил Сталин.

— Киев придётся оставить, — ответил я. — На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации Ельнинского выступа. Этот плацдарм противник может использовать для удара на Москву.

— Какие там ещё контрудары, что за чепуха? — вспылил Сталин. — Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Я не мог сдержаться и ответил:

— Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт…

— Вы не горячитесь, — сказал Сталин. — А впрочем, если вы так ставите вопрос, мы без вас можем обойтись»[28].

На следующий день Жуков был снят с должности начальника Генерального штаба и отправлен на фронт под Ельню. Он сумел организовать здесь успешный контрудар. Но для Юго-Западного фронта военная некомпетентность Сталина обернулась трагедией. «Немецкие войска замкнули кольцо окружения вокруг значительной группировки советских войск. 21 сентября эти войска оставили Киев, но вырваться из окружения смогли только отдельные группы бойцов и командиров. Погиб почти весь штаб фронта во главе с генералом Кирпоносом.

Н. С. Хрущёв и командующий юго-западным направлением С. М. Будённый находились в эти дни вне кольца окружения. Но в их распоряжении не было достаточно войск, чтобы прикрыть образовавшиеся бреши. Немецкие армии покатились на восток, захватывая Левобережную Украину. О мужестве Хрущёва в эти дни свидетельствует следующий эпизод. Его ставка располагалась в особняке в центре г. Харькова. Но Харьков было решено сдать без боя, отведя войска в район Воронежа и Курска. В это время конструктор И. Т. Старинов разработал мощную мину, которая могла взорваться от радиосигнала с большого расстояния. Первую такую мину заложили на глубине нескольких метров под особняк, где работал Хрущёв. Несколько дней он работал в ставке и покинул её за два-три часа перед вступлением в город передовых немецких частей. У противника в городе действовали разведчики, но они не заметили ничего подозрительного. Как ожидалось, после обычной проверки именно в особняке, где работал Хрущёв, расположился штаб немецкой 68-й дивизии. Через несколько недель, уже из-под Курска, радисты послали в Харьков закодированный радиосигнал, и немецкий штаб взлетел на воздух[29].

Летом и осенью 1941 года Хрущёву было не до речей, да и трудно было бы объяснить народу причины поражений. Ещё 8 июля руководители Украины, включая Хрущёва, подписали Обращение к украинскому народу с призывом к беспощадной борьбе с врагом. В январе 1942 года вместе с другими руководителями республики Хрущёв подписал новое Обращение к украинскому народу, призывая население республики вести партизанскую войну, не подчиняться немецким приказам, не давать врагу хлеб и мясо. «Мы напрягаем все силы, — говорилось в Обращении, — чтобы освободить вас»[30].

Весной 1942 года Юго-Западный фронт стал планировать крупную наступательную операцию в направлении Харькова. Но Ставка выделила фронту мало войск. Красная Армия прорвала оборону противника и продвинулась вперёд на десятки километров, но развить успех не смогла. Более того, немецкие войска вскоре перешли в контрнаступление и окружили советские дивизии. Хрущёв тяжело переживал поражение и позднее много раз возвращался к событиям той весны. По его словам, он дважды звонил на дачу Сталина с просьбой разрешить отход нашим дивизиям и санкционировать прекращение Харьковской наступательной операции. Оба раза Сталин отказывался брать трубку, разговор вёлся через Маленкова. Верховный Главнокомандующий приказал продолжать наступление. По версии Жукова, Сталин не отменил Харьковской операции только потому, что само командование Юго-Западного фронта преуменьшало опасность ситуации и считало возможным продолжать наступление. Эти телефонные разговоры не фиксировались, и сегодня трудно установить истину. Большая часть военных историков склонна возлагать главную ответственность за неудачу Харьковской операции на Ставку, т. е. на Сталина. Во всяком случае, поражение было тяжёлым, и около 150 тысяч советских воинов попали в плен.

Через несколько дней после поражения Сталин вызвал Хрущёва в Москву. Впервые Хрущёв испытывал страх за свою судьбу и готовился к худшему, даже к аресту. После нескольких недель напряжённого ожидания Хрущёва назначили членом военного совета Сталинградского фронта, командующим которого стал генерал А. И. Ерёменко.

Находясь в действующей армии, Хрущёв уделял много внимания партизанскому движению — оно приобрело на Украине большой размах. В республике действовали сотни крупных и мелких партизанских отрядов, здесь функционировали десятки подпольных обкомов, горкомов и райкомов и даже подпольный ЦК КП(б)У. Но образовались также националистические вооружённые формирования, которым часто покровительствовали оккупанты. Главные базы УПА (украинская повстанческая армия) и УНРА (украинская народно-революционная армия) находились в Западной Украине.

Конечно, Хрущёв не решал под Сталинградом чисто военные вопросы, хотя и участвовал в обсуждении важнейших проблем фронта. Основной задачей политорганов фронта было поддержание высокого морального и политического уровня, а стало быть, и боевого духа бойцов и командиров. Хрущёв постоянно бывал в войсках, рядом с передовой, в простреливаемой зоне. Опасность всегда оставалась большой. Однажды он находился со своими помощниками в избе, по которой противник открыл артиллерийскую стрельбу. Командир части предложил всем перейти в более безопасное место. Через несколько минут крупный снаряд прямым попаданием разрушил избу. Конечно, любой фронтовой генерал мог бы рассказать немало подобных историй. Иногда Хрущёву, который имел звание генерал-майора, приходилось решать и чисто военные вопросы. В то время, когда все внимание и все силы были прикованы к Сталинграду, на флангах фронта не всё обстояло благополучно. Хрущёв проехал по степи вдоль Волги от Сталинграда до Астрахани. На многих участках не было боеспособных частей, да и Астрахань оказалась не подготовленной к отражению сколько-нибудь серьёзного наступления противника. Своей властью он принял меры к укреплению южного участка Сталинградского фронта.

По свидетельству маршала А. Василевского, Хрущёв был человеком энергичным, смелым, постоянно бывал в войсках, никогда не засиживался в штабах и на командных пунктах, стремился видеть и разговаривать с людьми, и, надо сказать, люди его любили[31].

Хрущёв участвовал в разработке планов контрнаступления Красной Армии под Сталинградом и выступил на большом митинге, посвящённом окончанию Сталинградской битвы.

После расформирования Сталинградского фронта Хрущёв получил назначение на Южный фронт, которым командовал А. Ерёменко, а позднее Р. Малиновский. Этот фронт освободил Ростов-на-Дону. Зимнее наступление 1942/43 года привело к освобождению некоторых районов Украины. Хрущёв был переведён на Юго-Западный фронт, ему присвоили звание генерал-лейтенанта.

Уже на исходе зимнего наступления советские войска освободили Ворошиловград, а затем и Харьков. Хрущёв немедленно посетил эти города. Он был награждён своим первым боевым орденом — Суворова 2-й степени — «за умелое и мужественное руководство боевыми операциями и достигнутые в результате этих операций успехи».

В марте 1943 года его постигло большое личное горе — под Смоленском погиб старший сын Леонид, самолёт которого, сбитый над оккупированной территорией, упал в болотистых лесах. Направленные в этот район партизаны не нашли самолёта — пробив промёрзший верхний слой, он ушёл глубоко в трясину.

С освобождением части Украины Хрущёв начинает заниматься не только военными делами. Так, он и Корниец подписали постановление о подготовке к уборке урожая на освобождённых территориях и о восстановлении животноводческих ферм. Но Германия ещё надеялась на победу и готовилась к новому наступлению. В знаменитой Курской битве с советской стороны участвовали войска пяти фронтов — Брянского, Центрального, Воронежского, Степного и Юго-Западного. Хрущёв был членом военного совета Воронежского фронта. Наша победа на Курской дуге, освобождение Орла и Белгорода открыли путь на Украину. Был организован Первый Украинский фронт, командующим которого стал генерал армии Н. Ф. Ватутин, а членом военного совета — Н. С. Хрущёв.

В конце августа наши войска окончательно освободили Харьков. В сентябре и октябре Москва салютовала в честь освобождения Сталино, Сум, Чернигова, Полтавы, Запорожья, Днепропетровска, Днепродзержинска. Войска с ходу форсировали Днепр и образовали на его правом берегу несколько плацдармов. Наиболее успешно действовали части на Лютежском плацдарме, поэтому сюда перебрасывались ударные силы фронта. 2 ноября войскам объявили приказ, подписанный Ватутиным и Хрущёвым, о наступлении на Киев. Оно развивалось стремительно, и его возглавили лично Хрущёв и Ватутин. 5 ноября первые боевые части ворвались в пригороды Киева, а в ночь на 6 ноября столица Украины была очищена от вражеских войск.

Вокруг имени Хрущёва сложилось немало легенд, сочинённых его приверженцами и недоброжелателями. В одной из них говорилось, что 6 ноября, после торжественного заседания по случаю годовщины Октября, Сталин устроил для приближённых большой ужин, на котором был и Хрущёв. Неожиданно Сталина позвали к телефону. Вернувшись, он сказал: «Киев взяли». И при одобрении гостей приказал: «Пляши, Никита, пляши. Киев же взяли». И Хрущёв, едва не на столе, стал отплясывать гопака. Все это, конечно, чистая выдумка. 6 ноября Хрущёв находился в атакующих частях фронта, вместе с которыми он вошёл в горящий город. Уже через несколько часов в Киев прибыли и другие руководители республики. 8 ноября Хрущёв направил Сталину письмо «О положении в Киеве». В письме говорится об огромных разрушениях, об угоне и убийстве тысяч жителей. «Киев производит впечатление вымершего города»[32].

Закрепившись на правом берегу Днепра и отбив немецкое контрнаступление, наши войска начали подготовку к новому наступлению. Но Хрущёв уже не пошёл дальше на запад с войсками. 6 февраля 1944 года указом Президиума Верховного Совета УССР он был назначен Председателем Совета Народных Комиссаров УССР. При этом он остался и первым секретарём ЦК КП(б)У.

Перебравшись из штабов и землянок в просторный кабинет в Киеве, Хрущёв с присущей ему энергией принялся за решение проблем разорённой Украины и, пока шла война, не снимал своей генеральской формы. 10 февраля он встретился с прославленным партизанским командиром дважды Героем Советского Союза С. А. Кочпаком. Украинские партизаны выходили из лесов и подполья. Часть из них пополняла действующую армию, других рекомендовали на руководящую работу в республике. Положение на селе было тяжёлым. Большинство производственных построек было разрушено, крупный рогатый скот почти весь вырезан. Пришлось организовать доставку скота из Средней Азии, из Татарской АССР, Казахстана, Сибири. На посевные работы выходили женщины с мотыгами и лукошками — здоровые мужчины воевали или погибли, миллионы молодых украинцев были угнаны для работы в Германию. Хрущёв ездил по освобождённым областям, составляя перечень недостатков, вырабатывал предложения по их устранению. Этот материал в форме письма областным руководителям публиковался в газетах.

Много внимания и сил требовало восстановление промышленных предприятий, шахт, рудников, электростанций, линий связи, железных и шоссейных дорог. Ещё раньше правительство СССР признало целесообразным сохранить эвакуированные предприятия на новых местах, а на освобождённых территориях строить новые, вернув лишь необходимое число рабочих и инженерно-технических работников. Восстановительные работы шли быстро, несмотря на недостатки жилья и рабочей силы.

В марте 1944 года советские войска возобновили наступление и вышли к старой государственной границе СССР на реке Прут. Были освобождены Николаев, Черновицы, Одесса, Тарнополь. В Киеве состоялась сессия Верховного Совета УССР, заслушавшая доклад об освобождении Украины и задачах восстановления народного хозяйства республики. Показательно, что некоторые депутаты, заканчивая своё выступление, произносили не только традиционную здравицу в честь «великого Сталина», но и в честь «верного соратника Сталина», «человека, с именем которого связаны годы расцвета Украины и освобождения её от немецких захватчиков», т. е. Хрущёва.

17 апреля 1944 года Н. С. Хрущёву исполнилось 50 лет. Все газеты опубликовали приветствия юбиляру от ЦК ВКП(б), СНК СССР, Президиума Верховного Совета СССР, а также указ о его награждении вторым орденом Ленина. Все предприятия и учреждения Украины прислали ему приветствия, в газетах республики появились воспоминания писателей (М. Рыльского, П. Тычины и др.) об их встречах с ним.

В мае Хрущёв снова отправился в длительную поездку по освобождённой части Украины. Особое внимание приходилось уделять восстановлению Донбасса и Днепрогэса, так как повсюду ощущался недостаток топлива и энергии. В июле, после освобождения Белоруссии, наши войска прорвали фронт на львовском направлении и в короткий срок освободили всю Западную Украину. Как недавно через Москву, через Киев провели под конвоем колонны пленных немецких солдат, офицеров, генералов. Через день после освобождения Львова Хрущёв выступил здесь на большом митинге. Затем он побывал в Бориславе и Дрогобыче. В середине октября после боев в Трансильвании и Закарпатье вся территория Украины была освобождена от оккупации. Это событие отмечала вся страна. На торжественном заседании в Киеве Хрущёв сделал доклад, публиковавшийся в газетах под заголовком «Настал и на нашей улице праздник!».

Но не было ещё мира в некоторых районах Украины. В лесах её западной части сохранилось немало отрядов УПА и УНРА. К ним присоединились недавние полицаи, старосты и все те, кто активно сотрудничал с оккупантами. Лишь руководство бандеровцев, мельниковцев и бульбовцев (от имени Тараса Бульбы — героя легенд XVII века) отступило на Запад. Борьба с националистами оказалась жестокой. Многие сельские жители давали им приют и пищу под угрозой оружия. Чтобы подорвать базу движения, в 1945 — 1946 годах сотни сел и хуторов Западной Украины поголовно выселялись в различные районы Сибири. Десятки тысяч спецпереселенцев с Украины работали, например, на рудниках и предприятиях Читинской области. Что касается активных бандеровцев, мельниковцев и бульбовцев, то часть их была убита в боях, немногие ушли в подполье или на Запад, попавшие в плен приговаривались к расстрелу или к длительным срокам заключения.

В данном случае речь шла о крайних проявлениях воинствующего национализма. Явно с согласия Сталина и Хрущёва было решено использовать в целях сплочения нации патриотические силы республики. Как важные политические кампании отмечались юбилейные даты, связанные с именами Т. Шевченко и Леси Украинки, а также юбилеи И. Франко, М. Коцюбинского, Г. Сковороды, Н. Лысенко, Панаса Мирного, Марко Вовчок, П. Грабовского и других видных деятелей украинской культуры. Город Переяслав, где было принято решение о воссоединении Украины с Россией, переименовали в Переяслав-Хмельницкий в честь Богдана Хмельницкого. Началась подготовка к изданию Украинской энциклопедии. Как и в Москве, на Украине начала восстанавливаться легализованная православная церковь. Хрущёв пригласил к себе для беседы представителей православных общин и духовенства г. Киева.

Такая же энергичная деятельность по восстановлению хозяйственной и культурной жизни Украины продолжалась и в 1945 году. Но наибольшее внимание Хрущёв уделял всё-таки проведению весеннего сева. Москва требовала значительного увеличения производства продуктов сельского хозяйства.

Весной 1945 — года Хрущёв имел возможность познакомиться с И. Б. Тито, который, возвращаясь из Москвы, провёл два дня в Киеве. Здесь же, в Киеве, застал Хрущёва и День Победы.

В июне 1945 года Хрущёв выезжает в Москву. 24 июня во время Парада Победы он находился на трибуне Мавзолея вместе со Сталиным и его ближайшим окружением. По Красной площади проходили сводные колонны фронтов. Во главе одной из них шёл, блестя четырьмя орденами на груди, генерал-майор Л. И. Брежнев.

18-я армия, начальником политотдела которой в годы войны был Л. И. Брежнев, принимала участие в освобождении Южной Украины, и одним из орденов, которым был награждён молодой генерал-майор, был орден Богдана Хмельницкого. Он был введён по предложению Н. С. Хрущёва. Возможно, Н. С. Хрущёв уже забыл о бывшем секретаре Днепропетровского обкома партии, и Л. И. Брежнев, которому очень нравилась его недавно полученная генеральская форма, ещё более полугода оставался на должности начальника политуправления Прикарпатского военного округа. Но в начале 1946 года численность Советской Армии начала быстро сокращаться. С другой стороны, Н. С. Хрущёв продолжал отзывать из армии бывших партийных и государственных работников. Л. И. Брежневу было предложено вернуться на Украину. По рекомендации ЦК КП(б)У он был избран первым секретарём Запорожского обкома партии. Запорожская область принадлежала к числу сравнительно небольших областей Украины, и после войны во всей области насчитывалось менее одного миллиона человек. Однако это была очень важная для республики промышленная область. Здесь находились такие крупные центры металлургической промышленности, как заводы «Запорожсталь» и «Днепроспецсталь». В области имелось много машиностроительных заводов различного профиля, а также крупнейшая и наиболее известная в то время Днепровская гидроэлектростанция им. В. И. Ленина мощностью в 650 тысяч киловатт. Восстановительные работы в области начались с первых дней её освобождения, но шли пока ещё медленно. Ускорить работы по восстановлению заводов и Днепрогэса — такую задачу поставил Н. С. Хрущёв перед Л. И. Брежневым. Но об этом подробнее мы будем говорить в следующей главе.