На фарватерах Балтики

Ладинский Юрий Владимирович

На фарватерах Балтики

Содержание

Оружие сильного

На защите коммуникаций. Атакуют "малые охотники"

Война вносит поправки. Катера ставят мины

У стен Ленинграда. Обстановка диктует

Суровые будни. Первая блокадная

Третья военная. Борьба обостряется

Победными курсами. Под краснознаменным флагом

Оружие сильного

Было время, когда в среде военных моряков мину презрительно называли "оружием слабого". Даже крупные морские державы (Англия, Япония, США) не уделяли тогда большого внимания развитию минного оружия. Но уже в годы первой мировой войны отношение к нему резко меняется, и проблемы минной борьбы начинают серьезно занимать умы виднейших военно-морских деятелей. По приблизительным подсчетам, с 1914 по 1918 год на разных морских театрах было поставлено свыше 310 тысяч мин. На них погибло 586 торговых судов и 202 военных корабля, в том числе около 180 тральщиков.

Исключительно активное и широкое применение минное оружие нашло в годы второй мировой войны. Фашистская Германия и ее сателлиты, например, использовали на морских театрах 247 тысяч мин, Англия - 263 654. В одном Финском заливе и на подходах к нему лишь за 1941-1942 гг. гитлеровцы поставили свыше 20 тысяч мин и минных защитников.

В ходе войны минное оружие постоянно совершенствовалось, повышалась его боевая эффективность. Появились магнитные, акустические и магнитно-акустические мины. Применение этого грозного оружия не только с кораблей, но и с самолетов значительно расширило возможности минной войны, поставило под угрозу безопасность плавания в акваториях портов, военно-морских баз, судоходных рек и других водоемов, находившихся в пределах радиуса действия авиации.

Внушительны потери воюющих сторон от мин - десять процентов от общего числа уничтоженных в течение войны транспортов и боевых кораблей.

На Балтике гитлеровцы произвели минные постановки до начала военных действий. В зоне Краснознаменного Балтийского флота враг начал ставить мины в ночь на 21 июня 1941 года. Шесть вспомогательных минных заградителей оборудовали четыре минных заграждения из 400 якорных гальваноударных мин и 700 минных защитников севернее и северо-западное острова Найссар. Затем они между 1 час. 30 мин. и 5 час. 00 мин. 22 июня выставили пять линий заграждения протяженностью 40 миль (580 якорных гальваноударных мин и 620 минных защитников) в устье Финского залива между мысом Тахкуна и Турку. В ту же ночь немцы поставили 240 якорных и донных мин по линии мыс Тахкуна - остров Эре. Самолеты противника сбросили 16 мин в районе Кронштадта.

В общей сложности к началу военных действий на сухопутных фронтах противник в зоне Краснознаменного Балтийского флота выставил до 1060 якорных и около 160 донных мин. Кроме того, еще раньше, в период с 16 по 21 июня, гитлеровцы поставили 1120 мин в нейтральных водах Балтийского моря.

Широкому и эффективному использованию противником минного оружия благоприятствовали характерные особенности Балтийского морского театра (малые глубины, множество островов, узость фарватеров), наличие минной опасности, оставшейся после войны с Финляндией, знание немцами системы наших морских коммуникаций мирного времени. Сказалось также внезапное применение врагом этого грозного оружия и то, что наш флот не был готов к борьбе с новыми видами мин.

К началу Великой Отечественной войны Краснознаменный Балтийский флот насчитывал в своем составе 18 базовых тральщиков, 16 тихоходных тральщиков и 15 катеров-тральщиков (из них в готовности к действиям находилось 85 процентов противоминных кораблей). Эти тральные силы не полностью отвечали потребностям флота. По расчетам, для обеспечения эффективной противоминной обороны театра от Лиепаи до Кронштадта требовалось не менее 160 тральщиков различных типов.

Борьба с минной опасностью затруднялась также тем, что эти корабли не располагали средствами для траления в темное время суток. Выполняя тральные работы в дневных условиях, они подвергались активному воздействию вражеской авиации. Отсутствие современных ночных тралов особенно тяжело сказалось при прорыве флота из Таллина в Кронштадт 28-29 августа 1941 года, когда многочисленному отряду боевых кораблей и судов пришлось форсировать плотные минные поля противника в темное время суток.

И все же, несмотря на все эти обстоятельства, противоминные корабли успешно справлялись со своими задачами.

Из них современными, специальной постройки были базовые тральщики. Конструкция корпуса обеспечивала большую их живучесть. Взрыв мины в трале на расстоянии 7-10 метров от кормы не вызывал существенных повреждений. Эти корабли были оснащены новейшими машинами и механизмами, работавшими безупречно.

Как недостаток базовые тральщики имели сравнительно большую осадку (2,2-2,4 м). Из-за этого некоторые из них погибли на минах.

Тральное вооружение этих кораблей отвечало требованиям борьбы с якорными минами, но они не располагали средствами для уничтожения донных (неконтактных) мин. Зенитно-артиллерийское вооружение такого корабля

Составляли одно универсальное 100-мм орудие, одна 45-ми пушка, два крупнокалиберных пулемета.

Часть тихоходных тральщиков была тоже специальной постройки ("Ударник", "Клюз", "Змей"), остальные же поступили на флот по мобилизации в период войны с Финляндией и представляли собой вооруженные буксиры ("Ижорец", "Москва" и другие).

Для тихоходных тральщиков специальной постройки были характерны значительный район плавания, высокая мореходность и живучесть. Тральщики же, переоборудованные из буксиров, имели район плавания до 350 миль, малую скорость хода (6-7 узлов). У них была значительная парусность борта из-за высоких надстроек, и это вызывало дрейф при тралении. Кроме того, они не имели запаса котельной воды, поэтому для питания котлов приходилось пользоваться забортной. Это приводило к быстрому износу стальной магистрали питания и арматуры. Таким тральщикам была свойственна также большая дымность, особенно при использовании угля низкого качества.

Тральное вооружение тихоходных тральщиков позволяло тралить только якорные мины. Зенитно-артиллерийское вооружение состояло из одной 45-мм пушки, одного-двух пулеметов.

Флот располагал катерами-тральщиками двух типов: Р и КМ. Они были оснащены тралами против якорных мин и одним пулеметом.

Катера типа Р (водоизмещение около 30 т, скорость хода до 9 узлов) имели водонепроницаемые переборки. Корпус у них был стальной. Эти катера обладали сравнительно хорошей остойчивостью, что позволяло использовать их для траления при состоянии моря до 3 баллов. Экипаж насчитывал 11-12 человек.

Катера типа КМ были деревянными, менее пригодными для траления в открытых районах моря - имели слабую мореходность и меньший по сравнению с катерами типа Р район плавания (до 250 миль). Экипаж - 6-7 человек.

В первые дни войны флот мог вести успешную борьбу только с якорными минами. Для траления донных (неконтактных) мин он еще не имел необходимых сил и средств. К тому времени советскими конструкторами уже были разработаны электромагнитный и акустический тралы, но они пока находились в стадии совершенствования и на вооружение кораблей не поступали. Через несколько дней после начала военных действий из Ленинграда в Таллин пришел первый тральщик ("Скат") с деревянным (антимагнитным) корпусом и электромагнитным тралом. Вскоре прибыл и второй такой же корабль - "Поводец". Они-то и стали основой будущего дивизиона магнитных тральщиков ОВРа КБФ. До его сформирования траление магнитных мин производилось "подручными" средствами (деревянные парусно-моторные шхуны с железными баржами на буксире).

Экипажи большинства тральщиков уже имели опыт боевого траления. Он был приобретен в 1940 году при уничтожении минных полей, оставшихся после войны с Финляндией. Этот опыт и высокие моральные качества позволили балтийцам-овровцам, горячим патриотам Советской Родины, смелым и отважным воинам и замечательным мастерам своего дела, успешно преодолеть все трудности, которые встали на их пути в дни Великой Отечественной войны.

"Трал ставить!"

Был на исходе последний мирный день 1941 года. Базовый тральщик "Т-216" под командованием старшего лейтенанта Д. Г. Степанова уже третьи сутки нес дозор севернее острова Хиума. Напряженно всматривались моряки в сумеречную даль. Обстановка осложнялась с каждым часом. По всему чувствовалось нарастание военной угрозы. Десятки транспортов один за другим шли на юг из Финляндии к германскому побережью, как правило, порожняком, без отличительных огней. В воздухе периодически появлялись фашистские самолеты.

Маневрируя на линии дозора, тральщик обнаружил вблизи наших территориальных вод семь неизвестных катеров. Командир, объявив боевую тревогу, повел корабль на сближение с ними, но те полным ходом стали отходить в северном направлении. "Т-216" преследовал их почти до финских территориальных вод.

Близился рассвет. Тральщик повернул на обратный курс. Командир решил обследовать район, в котором были обнаружены катера. Ранним утром на корабль поступила радиограмма Военного совета КБФ. Флот извещался о нападении на нашу страну фашистской Германии. Дозорным кораблям предписывалось уничтожать вражеские суда наличными силами и средствами.

С восходом солнца прозрачная вода хорошо просматривалась с мостика. На месте обнаружения катеров слева, справа и прямо по курсу с тральщика заметили мины. Корабль, отработав машинами назад, вышел на чистую воду. Штурман Н. Н. Петров уточнил место, снял его координаты, и командир послал радиограмму в штаб флота. Получив приказание определить границы минного заграждения, Степанов распорядился поставить змейковый трал. "Т-216", пройдя полмили, подсек мину. Она взорвалась, повредив трал. Быстро заменили тралящую часть. Но через несколько минут раздался новый взрыв, и опять трал вышел из строя. Пришлось поставить параван-трал. Вскоре в 10-15 метрах за кормой взорвалась третья мина. На этот раз вышло из строя рулевое управление. Устранив повреждения, экипаж продолжил боевую работу.

Вскоре со стороны финского берега появились два самолета-бомбардировщика. Они шли на небольшой высоте курсом на "Т-216". Когда тральщик открыл огонь, самолёты набрали высоту и, сбросив беспорядочно серию бомб, удалились в северном направлении.

Определив границы минного заграждения, "Т-216" направился в базу - Таллин. Во время перехода наблюдатели с тральщика обнаружили северо-западнее острова Найссар на поверхности воды несколько буйков, оказавшихся минными защитниками. Стало ясно, что противник поставил здесь минное заграждение.

Днем 22 июня к западу от банки Лайне была обнаружена плавающая мина. На следующий день в 21 час 41 мин. в устье Финского залива подорвался на мине и затонул эсминец "Гневный". Через два часа в том же районе получил повреждение при взрыве мины крейсер "Максим Горький". 24 июня в 11 час. 58 мин. у северного входа в Моонзундский пролив подорвался на мине и затонул базовый тральщик "Шкив", проводивший за тралами поврежденный крейсер "Максим Горький"3. На тральщике погибли командир Охраны водного района главной базы флота капитан 2 ранга А. А. Мелешкин, командир дивизиона базовых тральщиков капитан-лейтенант И. С. Сидоров, командир корабля старший лейтенант А. Б. Карасев и многие члены экипажа

В тот день базовый тральщик "Гафель" (командир старший лейтенант Е. Ф. Шкребтиенко), сопровождавший транспорт "Казахстан" из Кронштадта в Таллин, обнаружил минное заграждение противника западнее острова Вайндло. Севернее мыса Юминда были замечены три плавающие мины. Одна из них была разоружена и доставлена в базу.

Серьезная угроза

Минная опасность на Балтике стала серьезной реальностью. Задача борьбы с вражескими минами, организации надежной противоминной обороны на всем театре встала перед флотом со всей остротой.

Чтобы читатель яснее представил себе характер этой задачи, думается, здесь уместно сделать небольшое "теоретическое" отступление.

Противоминная оборона складывается из ряда проводимых флотом мероприятий, основными из которых являются траление мин и проводка кораблей за тралами.

Траление может производиться с целью выявления минных заграждений, поставленных противником в определенном районе моря (разведывательное траление), проверки минной безопасности действующих фарватеров (контрольное траление) и уничтожения обнаруженных минных заграждений.

Если траление не гарантирует полной безопасности плавания или флот не располагает необходимым временем для проведения его, движение кораблей и судов обеспечивается непосредственной проводкой их за тралами.

В период с 22 июня по 13 июля 1941 года контрольное траление фарватеров велось в Рижском и Финском заливах. При этом систематическое контрольное траление проводилось лишь в зоне Кронштадта, в Лужской губе и губе Кунда. На участке от острова Мохни до острова Осмуссар и в Рижском заливе контрольное траление производилось нерегулярно

В середине июля минная угроза на Балтике обозначилась как основная. Поэтому решением командующего КБФ в эти дни была создана Минная оборона Балтийского флота (командир контр-адмирал Ю. Ф. Ралль, военком бригадный комиссар Н. Т. Кокин); в ее состав вошла вновь сформированная бригада траления (командир капитан 2 ранга Н. А. Мамонтов, военком полковой комиссар Н. И. Корнилов). Бригада включала 16 базовых тральщиков, 11 тихоходных тральщиков и 19 катеров-тральщиков. Остальные противоминные корабли флота были перераспределены по соединениям и частям Охраны водного района военно-морских баз.

31 июля Военный совет КБФ утвердил план траления на морском театре. Объем тральных работ определялся протяженностью подлежавших проверке фарватеров. Для ОВРа Кронштадтской военно-морской базы он составил 140 миль, для ОВРа главной базы (Таллин) - 160 миль, для ОВРа Береговой обороны Балтийского района-132 мили, для Минной обороны флота - 800 миль. Задание это для имевшихся на флоте не столь многочисленных противоминных сил и средств было исключительно трудным.

Экипажи тралящих кораблей испытывали огромное напряжение. В течение июля августа 1941 года произведено 340 тральщиковыходов на контрольное траление, во время которых было уничтожено 79 мин

Противник всячески стремился воспрепятствовать нашим тральным работам. Тральщики часто подвергались ударам с воздуха, атаковывались торпедными катерами и подводными лодками, а в Рижском заливе враг использовал и миноносцы. Иногда противник ставил с самолетов одиночные мины на фарватере вслед за тралившими кораблями. Это вынуждало их вновь повторять тральные галсы. Тем самым еще более повышалось напряжение в производстве тральных работ

Однако вражеское противодействие не смогло помешать морякам тральщиков успешно выполнять задания командования. В минной войне с противником они проявляли самоотверженность, героизм и высокое боевое мастерство. Вот один из многочисленных примеров. Старшина 2-й статьи А. И. Тормышев в море обычно занимался подрывом со шлюпки затраленных кораблем мин. Однажды он подвесил к одной из них подрывной патрон и перешел на катер. Но вблизи от мины мотор катера вдруг заглох и не заводился. Вот-вот должен был произойти взрыв. Тогда Тормышев на шлюпке снова подошел к мине и сорвал догоравший запальный шнур. Когда мотор был заведен, старшина вставил в патрон новый шнур и зажег его. Катер отошел на безопасное расстояние, и над морем прогрохотал взрыв. Мина была уничтожена.

В другой раз старшина Тормышев разоружил вражескую мину нового образца, к которой и прикасаться было опасно.

Каждый выход на боевое траление был характерен стойкостью и героизмом матросов, старшин и офицеров ОВРа. Постепенно борьба с минами становилась повседневным, будничным делом экипажей тральщиков. Она продолжалась до последнего дня войны, велась и в первые послевоенные годы.

Большая протяженность фарватеров, увеличение темного времени суток, благоприятствовавшее постановке противником новых минных заграждений, вызывали необходимость (наряду с контрольным тралением) непосредственной проводки кораблей и судов за тралами. В первую очередь это относилось к подводным лодкам при их выходе в море. В условиях непрерывного нарастания минной угрозы, усиления действий вражеской авиации и торпедных катеров в Финском заливе и в восточной части Балтийского моря самостоятельные переходы лодок в районы боевых действий и возвращение их в базу были сопряжены с большим риском. Поэтому они направлялись туда и обратно в сопровождении базовых тральщиков и "малых охотников" (катеров МО)

Из-за отсутствия ночных тралов эти переходы совершались в светлое время суток. В первые месяцы войны не было возможности организовать прикрытие эскортов с воздуха. Поэтому на тральщики и катера МО целиком ложилась не только задача борьбы с минами как главной опасностью на театре, но и обеспечение противолодочной, противокатерной и противовоздушной обороны эскортируемых подводных лодок. Высокая степень напряжения личного состава этих малых кораблей определялась еще и тем, что в мирное время не было должным образом отработано взаимодействие подводных лодок с тральщиками и катерами МО на переходах. До войны считалось, что эти задачи должны решать эсминцы, сторожевые корабли и авиация. Теперь приходилось все наверстывать в боевых условиях. И надо отдать должное подводникам, морякам тральщиков и катеров-охотников: несмотря на все трудности, они с честью справлялись со своими задачами.

Первые эскорты состояли из одной-двух подводных лодок, двух базовых тральщиков и двух катеров-охотников. Но в конце июля 1941 года противник усилил свои минные заграждения, поставив значительное количество донных мин на подходах к проливной зоне и в проливах Моонзундского архипелага, а также на прибрежных фарватерах вдоль острова Хиума. Флот же еще не располагал необходимыми средствами борьбы с такими минами. Поэтому проводка подводных лодок через эти районы стала невозможной. Теперь они выходили в Балтийское море и возвращались в Таллин глубоководным фарватером, проходящим через середину западной части Финского залива. Одновременно было усилено противоминное прикрытие. В эскорт назначались уже не два, а пять базовых тральщиков, которые эшелонировались в походном ордере по глубине. Первая группа из трех тральщиков располагалась строем уступа в голове ордера. За ней на расстоянии 20-25 кабельтовых шла вторая группа (два базовых тральщика), также в строю уступа. В протраленной полосе кильватерной колонной в охранении катеров МО следовали подводные лодки. Между тральными группами обычно шел "малый охотник", который расстреливал подсеченные тралами мины

Подводные лодки, выходившие на позиции, эскортировались до меридиана маяка Ристна. Там они погружались и дальше следовали расходящимися курсами самостоятельно. Лодки, возвращавшиеся с моря, к определенному времени подходили в назначенный район. Когда прибывали корабли эскорта, они всплывали и занимали свои места в ордере.

Точки погружения и всплытия подводных лодок каждый раз менялись. Обычно эскорт возглавлял командир дивизиона или один из наиболее опытных командиров базовых тральщиков. При нем находился офицер от соединения подводных лодок .

Успешно командовали эскортами такие офицеры, как капитан-лейтенант П. Т. Резванцев, старшие лейтенанты М. Д. Годяцкий и С. В. Панков. В самой сложной обстановке они действовали хладнокровно, смело и уверенно. Эти командиры обеспечили успешную проводку не одного десятка подводных лодок.

Организация эскортов на первых порах осуществлялась штабом ОВРа главной базы (начальник штаба капитан 3 ранга В. А. Экман), а позднее - штабом Минной обороны КБФ (начальник штаба капитан 1 ранга В. П. Александров). Основная трудность, с которой сталкивались оба штаба, заключалась в систематической нехватке тральных и противолодочных сил. Порой возвращавшиеся подводные лодки сопровождались лишь одними катерами-охотниками или катерами-тральщиками. Были случаи, когда лодки следовали вообще без эскорта, что иногда приводило к неоправданным потерям

Противник оказывал энергичное противодействие эскортированию наших подводных лодок: наносил удары с воздуха, ставил мины по курсу кораблей, пытался атаковать торпедными катерами и подводными лодками. Только 6 августа 1941 года при выводе в море подводных лодок "С-4", "С-5" и "С-6" и обратной проводке "С-8" (командир эскорта старший лейтенант С. В. Панков) было затралено 13 вражеских мин

В период июля - августа 1941 года овровцы в 35 эскортах провели за тралами 60 подводных лодок. Этот успех достался дорогой ценой: при обеспечении вывода лодок погибли, подорвавшись на минах, базовые тральщики "Т-212" и "Т-216".

Тральщики ОВРа широко использовались не только для эскортирования подводных лодок, но и для проводки за тралами конвоев различного назначения. Так, за период с 22 июня по 29 августа 1941 года они провели в конвоях за тралами 102 боевых корабля, 90 транспортов и вспомогательных судов. При этом ими было уничтожено на фарватерах 154 мины

В Таллинском переходе

Особенно отличились экипажи тральщиков при прорыве кораблей Краснознаменного Балтийского флота из Таллина в Кронштадт (28-29 августа 1941 г.).

К исходу 7 августа немецко-фашистские войска, тесня наши части, вышли на южное побережье Финского залива в районе мыс Юминда - губа Кунда. Продолжая наступление, они продвигались в восточном и западном направлениях. Двадцать суток шли ожесточенные бои за Таллин.

Чтобы не допустить эвакуации главной базы КБФ единственно возможным морским путем, гитлеровцы создали в Финском заливе глубоко эшелонированную минную преграду. Только на участке между островами Кери и Мохни они поставили до 3000 мин и минных защитников. Это минное заграждение прикрывалось с мыса Юминда огнем 170-мм артиллерийской батареи. Основное направление фарватера, которым пользовался наш флот в период, предшествовавший эвакуации, несомненно было известно противнику. Это позволяло ему систематически подновлять выставленное минное заграждение в наиболее опасных для нас местах.

В Таллинском переходе участвовало около 150 боевых кораблей, вспомогательных судов и транспортов. Основная трудность прорыва наших сил на восток заключалась в нехватке тральщиков. Проводку за тралами сосредоточенных в Таллине боевых кораблей и транспортных судов с войсками и эвакуируемыми тылами обеспечивали всего 10 базовых и 13 тихоходных тральщиков, 2 деревянных (магнитных) тральщика и 22 катера-тральщика. Лишь пять базовых тральщиков вели отряд главных сил в составе крейсера "Киров", четырех эсминцев и четырех подводных лодок, и столько же - отряд прикрытия, состоявший из лидера "Минск", двух эсминцев и четырех подводных лодок, а арьергард (три эсминца и три сторожевых корабля) шел вообще без трального обеспечения.

Далеко не достаточным было противоминное обеспечение и конвоев. Конвой No 1 (семнадцать единиц) вели за тралами лишь пять тихоходных тральщиков, конвой No 2 (десять единиц) - четыре тихоходных тральщика и девять катеров-тральщиков. Конвой No 3 (девять единиц) обеспечивался четырьмя тихоходными тральщиками и четырьмя катерами-тральщиками, а конвой No 4 (двенадцать единиц) - двумя магнитными тральщиками и девятью катерами-тральщиками

По плану переход должен был начаться в ночь на 28 августа. Однако поднялся семибалльный северо-восточный ветер, и время выхода было перенесено. Волна не позволяла идти с поставленными тралами. Во второй половине дня погода улучшилась, и корабли оставили Таллин. Из-за задержки с выходом им пришлось форсировать минные заграждения противника в темное время суток.

В 14 час. 50 мин. снялся с якоря конвой No 2. За ним начали движение остальные конвои. Около 16 час. покинул базу отряд главных сил. В 17 час. 15 мин. уже под вражеским артиллерийским огнем с берега вышел отряд кораблей прикрытия арьергард (командир контр-адмирал Ю. Ф. Ралль, державший свой флаг на эсминце "Калинин") находился на выходе с Таллинского рейда до отхода кораблей и катеров заградительной группы, ставивших мины в гаванях и на рейде. Сторожевой корабль "Буря" (командир капитан-лейтенант А. А. Маклецов) поставил отдельными банками мины в бухте Копли-Лахт и в Суурупском проходе, а сторожевые корабля "Снег" (командир старший лейтенант М. И. Орлов) и "Циклон" под командованием старшего лейтенанта М. А. Россиева произвели постановку мин при входе на Таллинский рейд. Малый минный заградитель "Вайндло" (командир младший лейтенант Г. Д. Казарин) минировал Купеческую гавань и внутренний рейд. Всего заградительной группой было поставлено 112 мин

Корабли арьергарда обеспечивали отход заградительной группы, отражая воздушные атаки и прикрывая ее дымзавесами от вражеской артиллерии, которая вела огонь из района Пирита. В 21 час 15 мин. они вышли из Таллинской бухты и 12-узловым ходом начали движение на восток. К этому времени отряды боевых кораблей и конвои вытянулись в одну линию, следуя за тралами. Общая длина колонны достигала 15 миль. Ширина полосы (около 550 м), протраливавшейся базовыми тральщиками головного отряда (отряд главных сил), не обеспечивала безопасности плавания. Снос корабля ветром за ее пределы или рыскание на курсе зачастую приводили к подрыву на мине.

На переходе то и дело слышались взрывы. Огромные столбы огня и воды вздымались к небу. Это рвались мины в тралах, а порой и у бортов кораблей. Многие из них, подсеченные тралами и параванами2, всплывали и свободно плавали на поверхности воды. Не все их удавалось расстреливать, не хватало катеров, которые занимались этим. С наступлением темноты опасность подрыва на всплывших минах возросла еще больше. Безлунной ночью наблюдатели с трудом различали их среди плавающих ящиков, разбитых шлюпок и других предметов с погибших кораблей.

Тральным расчетам неоднократно приходилось заменять тралящие части тралов, выходившие из строя от взрыва затраленной мины. Это требовало от людей огромного напряжения. Каждый отчетливо представлял, что дрейф проводимых кораблей, вызванный повреждением тралов, мог привести к подрывам на минах, и работал самоотверженно. Но нехватка тральщиков давала о себе знать. 6 18 час. 00 мин. подорвался на мине и затонул транспорт "Элла". В 21 час 4(У мин. взорвалась мина в параване лидера "Минск". Корабль, получив пробоины в корпусе, принял 650 т воды, но остался на плаву. Оказывавший ему помощь эсминец "Скорый" сам подорвался на мине и затонул. Около 22 час. наскочили на мины и погибли штабной корабль "Вирония", сторожевой корабль "Циклон", спасательное судно "Сатурн" и транспорт "Алев"

Вскоре такая участь постигла и эскадренный миноносец "Калинин". На меридиане мыса Юминда в тралящей части правого паравана взорвалась мина. На эсминце вышли из строя почти все вспомогательные механизмы, образовалась значительная течь в носовой части, появился все увеличивавшийся крен. Усилиями личного состава корабль в течение почти часа удерживался на плаву. За это время с него были сняты все моряки: сначала - пострадавшие при взрыве, в том числе командир арьергарда контр-адмирал Ю. Ф. Ралль и военком бригадный комиссар Н. Т. Кокин, а затем остальные члены экипажа. Тяжело раненный начальник штаба Минной обороны капитан 1 ранга В. П. Александров на катере "МО-211" был доставлен на эсминец "Володарский" для оказания медицинской помощи. Но через минуту после того, как раненый был поднят на борт, корабль тоже подорвался. При этом сдетонировали боеприпасы. Пожар моментально охватил весь эсминец, а горящая нефть залила "МО-211". Всех людей, стоявших на палубе катера, взрывной волной выбросило за борт. От огня вот-вот могла взорваться бензоцистерна. Находившийся в машинном отсеке старший моторист Морозов, получив приказание командира дать ход, один быстро запустил все три мотора и тем самым спас катер от гибели.

В 23 час. 15 мин., подорвавшись, затонул эсминец "Артем". Вскоре погибли от мин подводная лодка "С-5", эсминец "Яков Свердлов", транспорты "Эверига" и "Ярвама".

Все это время противник обстреливал наши корабли с мыса Юминда, из финских шхер пытались атаковать их торпедные катера.

Обстановка сложилась очень тяжелая. На пути кораблей становилось все больше плавающих мин. Многие тралы оказались перебитыми. В этих условиях командующий флотом, державший свой флаг на крейсере "Киров", приказал всем кораблям стать на якорь до рассвета.

Рано утром 29 августа отряды боевых кораблей и конвои продолжили движение на восток. В пути им приходилось то и дело отражать удары противника с воздуха. К исходу дня они прибыли в Кронштадт.

О Таллинском прорыве Краснознаменного Балтийского флота, о стойкости и мужестве, проявленных моряками-балтийцами в этом героическом переходе, написано немало. Проанализированы как положительные моменты, так и недостатки. Но ни одного упрека не получили экипажи тральщиков. В обстановке исключительно высокой минной опасности они проявили изумительную отвагу и героизм, стойкость и высокое мастерство.

Потери, понесенные флотом от подрыва на минах, нельзя ставить в вину нашим тральщикам. Расчеты показывают, что для надежного противоминного обеспечения Таллинского прорыва надо было иметь в действии не менее 100 тралящих кораблей специальной постройки. Но такими силами Краснознаменный Балтийский флот, как известно, в то время не располагал.

Во время прорыва особенно отличились матросы, старшины и офицеры базовых тральщиков "Фугас", "Гафель", "Верп", "Шпиль", "Т-217", "Патрон", "Гак", "Рым", "Т-215" и "Т-218". Они под руководством командиров кораблей В. П. Гиллермана, Е. Ф. Шкребтиенко, Г. А. Бадаха, Н. С. Дебелова, М. П. Ефимова, И. Я. Станового, С. В. Панкова, А. М. Савлевича, Г. С. Дуся, И. И. Маевского самоотверженными и мастерскими действиями обеспечили форсирование плотных, глубоко эшелонированных минных заграждений противника основным боевым ядром флота. Их сплоченность и высокие моральные качества явились результатом большой работы коммунистов и комсомольцев, усилия которых умело направляли военкомы кораблей В. И. Козлов, В. А. Жуков, А. С. Якубовский, В. С. Бартенев, Л. А. Таранушенко, В. Н. Никифоров, С. Д. Зайцев, А. Ф. Смирнов, Т. Ф. Певнев, И. Г. лычков.

Четко и уверенно руководили проводкой за тралами командиры дивизионов базовых тральщиков капитан 3 ранга П. Т. Резванцев и капитан-лейтенант М. Д. Годяцкий.

Мужественно и неутомимо действовали также на переходе экипажи тихоходных тральщиков и катеров-тральщиков, обеспечивавших конвои. Они сделали все, что было в их силах. Большая заслуга в этом командиров дивизионов Д. М. Белкова, О. Ф. Дункера, И. И. Круглова, В. К. Кимаева, военкомов дивизионов В. А. Фокина, А. И. Коршунова, И. Ф. Баранова, Л. А. Костарева, командиров и комиссаров кораблей.

Флот перебазировался в восточную часть Финского залива. Остались позади мощные минные поля противника. Но с ними еще не раз придется встретиться нашим кораблям. Минная угроза на Балтике продолжала расти. Требовались немалые усилия для осуществления надежной противоминной обороны. На переднем крае этой обороны самоотверженно несли свою боевую вахту корабли и катера Охраны водного района.

На защите коммуникаций. Атакуют "малые охотники"

Немецко-фашистское командование, добиваясь быстрейшего продвижения своих сухопутных армий на ленинградском направлении, предпринимало большие усилия для нарушения наших морских коммуникаций на Балтике. В этих целях противник наряду с развертыванием ожесточенной минной войны на море широко использовал подводные лодки, авиацию и легкие корабельные силы.

Краснознаменный Балтийский флот с первых дней войны вел активные действия по защите своих морских сообщений. Эта задача решалась в системе дозорной и конвойной службы, которую несли корабли и катера Охраны водного района. На них лежала главная ответственность за оборону морских коммуникаций, за безопасность плавания по фарватерам и прилегающим к нашему побережью районам морского театра.

Для осуществления противолодочной обороны соединения ОВРа располагали следующим составом сил.

Основным типом противолодочных кораблей являлись катера - малые охотники за подводными лодками Это был довольно удачный по своей конструкции катер. Он отличался высокими мореходными качествами и живучестью. Восемь водонепроницаемых переборок позволяли ему оставаться на плаву даже при разрушении от взрывной волны или затоплении двух отсеков. Благодаря отличным обводам он плавал даже в семи-восьмибалльный шторм. Вооружен катер был двумя 45-мм полуавтоматическими пушками, двумя пулеметами калибра 12,7 мм и значительным количеством глубинных бомб и дымовых шашек. Но не все "малые охотники" имели современную гидроакустическую аппаратуру. Она была установлена лишь на шести из них. Остальные располагали устаревшими гидроакустическими средствами.

Накануне войны на Краснознаменном Балтийском флоте имелось всего 17 "малых охотников" (в ОВРе главной базы - 7, в ОВРе Кронштадтской военно-морской базы-7 и в ОВРе военно-морской базы Ханко-3). С началом военных действий флоту были переданы 43 катера МО из состава 1-го и 2-го балтийских отрядов погрансудов НКВД. 40 "малых охотников" находились в достройке .

Личный состав "малых охотников", входивших до войны в соединения ОВРа военно-морских баз, бью хорошо подготовлен к решению задач противолодочной обороны (НЛО). Экипажи катеров, поступивших на флот от морской пограничной охраны, обладали отличными морскими качествами, но их действия в системе противолодочной обороны не были отработаны.

К борьбе с подводными лодками противника привлекались также сторожевые корабли. Но их было мало на флоте. Поэтому они в противолодочной обороне не играли большой роли. Это можно сказать и о противолодочной авиации КБФ, самолеты МБР-2 имели невысокие боевые возможности. К тому же их действия сковывала активность истребителей гитлеровцев.

Таким образом, в борьбе против вражеских подводных лодок на Балтике основной силой оказались катера МО

Система противолодочной обороны, осуществлявшейся соединениями Охраны водного района, охватывала пять зон театра: первая - от острова Осмуссар на запад, вторая - от острова Осмуссар на восток до острова Вайндло, третья - от острова Вайндло до меридиана острова Витрунд (Восточный Гогландский плес), четвертая-от меридиана острова Вигрунд до меридиана банки Змей (островной район) и пятая - от меридиана банки Змей на восток до Кронштадта.

За первой зоной в начале войны постоянный контроль не был организован. Обычно вражеские подводные лодки здесь обнаруживались случайно - кораблями и судами, выполнявшими другие задания. Всего за июнь - август в этой зоне немецкие лодки были замечены 30 раз. Во многих случаях они были атакованы нашими кораблями.

Удачно, например, действовал против подводного противника экипаж катера "МО-213" (командир младший лейтенант Д. В. Солнцев). 7 июля "малый охотник" при сопровождении эсминца "Энгельс" в Ирбенском проливе обнаружил перископ и, выйдя в атаку, сбросил две серии больших глубинных бомб. Удар был точным - на воде появились масляные пятна и воздушные пузыри. Катер снова пробомбил это место - теперь уже малыми глубинными бомбами.

Впоследствии водолазы со спасательного судна "Колывань", обследовав район атаки, обнаружили на грунте затонувшую подводную лодку противника

Во второй зоне за июнь - август было 29 случаев обнаружения вражеских подводных лодок. При этом они 13 раз пытались атаковать наши боевые корабли. Однако все эти попытки были сорваны противолодочным охранением. Лишь дважды противник смог выпустить торпеды, но все они прошли мимо целей

Противолодочные силы флота особенно активно действовали против немецких подводных лодок, появлявшихся у дозорных линий и в районах переходов наших кораблей.

24 июня катер "МО-206" (командир лейтенант М. А. Равдугин), находясь в дозоре между островами Найссар и Аэгна, обнаружил вражескую лодку и атаковал ее двумя сериями больших и малых глубинных бомб. После бомбометания на поверхности воды появилось большое маслянистое пятно. На этом месте наблюдалось также интенсивное выделение из глубины темно-желтой смеси.

Катер сбросил еще три малые глубинные бомбы. Гидроакустики длительное время прослушивали водные толщи, но подводная лодка никаких признаков жизни не подала.

25 июня в 2 часа 07 мин. пост СНиС на мысе Юминда дал по радио оповещение об обнаружении неизвестной подводной лодки. Находившийся неподалеку на линии дозора сторожевой корабль "Аметист" (командир капитан-лейтенант А. Н. Сукач), получив радиограмму, полным ходом направился в указанный район. Через 20 мин. сигнальщик Куимов заметил перископ на курсовом угле 30° левого борта и доложил об этом командиру. Капитан-лейтенант Сукач повел корабль в атаку. Старшина 1-й статьи А. Косарев и матрос Г. Пашкевич по команде с мостика сбросили большую серию глубинных бомб. На поверхности моря образовались воздушные пузыри и всасывающая воронка. Находившиеся на мостике слышали характерный металлический звук подводного удара. Обследуя район атаки, "Аметист" сбросил еще серию глубинных бомб. На воде появились масляные и ржавые пятна. Корабль в течение пяти часов вел непрерывное наблюдение за подводной средой. В 7 час. 30 мин. подошел вызванный из поддержки дозора катер "МО-229". Он продолжил наблюдение, но движение лодки противника не было зафиксировано.

5 августа катера "МО-212" (командир лейтенант В. К. Яковлев) и "МО-142" (командир лейтенант А. А. Обухов) сопровождали транспорт "Хильда" на пере ходе из Таллина на Ханко. "МО-212" слева за кормой на расстоянии 4 кабельтовых обнаружил перископ подводной лодки. Затем показалась ее рубка, и наблюдатели заметили след торпед, выпущенных по транспорту. Катер тут же устремился к лодке и сбросил серию глубинных бомб. Взрыв третьей по счету большой глубинной бомбы по звуку был не похож на предшествующие, прозвучал более глухо. Необычным был и всплеск от него. Поверхность моря всколыхнул большой воздушный пузырь. Катер произвел повторное бомбометание. Он не располагал гидроакустической аппаратурой, поэтому прослушать район не смог.

"МО-142" по приказанию командира конвоя оставался в охранении транспорта, производя бомбометание по курсу движения. Взрывы бомб, очевидно, повлияли на выпущенные лодкой торпеды. Одна из них взорвалась, не дойдя до цели, вторая, изменив курс, прошла у транспорта за кормой.

Особую активность подводные лодки противника проявляли в третьей зоне. За первые три месяца войны в этом районе они обнаруживались 69 раз. Однако преследованию подвергались лишь в 28 случаях. Это объясняется прежде всего значительной удаленностью мест обнаружения подводных лодок от пунктов базирования наших противолодочных сил. Пока наши корабли шли из Таллина или Кронштадта в район обнаружения лодки, она успевала уйти. Тогда наши противолодочные силы не базировались в губе Кунда. На Западном Гогландском плесе дозорная служба из-за нехватки сторожевых кораблей и катеров МО практически не неслась. Привлекавшиеся же к несению дозора тихоходные тральщики типа "Ижорец" не могли решать задачи, свойственные противолодочным кораблям. Кроме того, в начале войны на Балтийском флоте еще не была отработана связь дозорных сил с береговыми постами наблюдения, не имевшими радиостанции УКВ. Осуществлялась она через Кронштадт, и это, естественно, приводило к задержке прохождения радиограмм и запаздыванию оповещений об обнаружении вражеских подводных лодок. Тем не менее противнику в третьей зоне только один раз удалось добиться успеха. 3 июля его подводная лодка в результате торпедной атаки потопила транспорт "Выборг"

Дольше всего, но безуспешно действовали подводные лодки противника в четвертой зоне. За первые три месяца войны здесь было отмечено 16 их появлений, в 10 случаях им было оказано активное боевое противодействие.

В пятой зоне, непосредственно прилегавшей к Кронштадту, вражеские лодки в первые месяцы войны обнаруживались 7 раз. Во всех случаях они были атакованы и преследовались кораблями дозоров и специально высылавшимися катерами.

Кораблями ОВРа в 1941 году были поставлены позиционные противолодочные сети. Эту задачу выполнял дивизион сетевых заградителей (командир капитан 3 ранга Е. Н. Пихуля, военком старший политрук Н. Д. Игнатюк). Всего на Балтике в начале войны было поставлено около 30 миль противолодочных сетей. Их число и протяженность намечалось увеличить, но эти постановки по ряду причин выполнены не были. Хотя в 1941 году сетевые заграждения боевого эффекта не дали, однако наличие их в Финском заливе, несомненно, способствовало снижению активности подводных лодок противника и тем самым сыграло свою роль в общей системе ПЛО на морском театре.

Конвойная служба

Защита морских коммуникаций ОВРом от воздействия надводных сил и авиации противника осуществлялась конвоированием судов и охраной фарватеров в системе дозорной службы.

С началом войны перевозки из портов Советского Союза в другие страны на Балтийском море прекратились. Действовали лишь внутренние коммуникации. Из них основными были Кронштадт - Таллин, вдоль южного берега Финского залива через проход Хайлода и Нарвский залив (протяженность 170 миль), и Таллин - Ханко, поперек Финского залива (протяженность около 60 миль). Поддерживалось также морское сообщение с Выборгом и островами Моонзундского архипелага

С первых дней войны движение судов, как правило, осуществлялось в конвоях небольшого состава. Близость финского побережья с обширной сетью постов наблюдения и систематическая воздушная разведка позволяли противнику в светлое время суток просматривать основные узлы и фарватеры наших коммуникаций, а ночью - производить на них минные постановки.

После выхода немецко-фашистских войск на южное побережье средней части Финского залива и захвата ими Усть-Нарвы и Усть-Луги Балтийский флот потерял возможность использования для перевозок прибрежной линии коммуникаций. Конвоям пришлось ходить фарватерами, проложенными по середине Финского залива. Это позволяло противнику оказывать постоянное воздействие на наши коммуникации, засорять фарватеры минами и наносить удары по конвоям с воздуха, из-под воды, надводными кораблями.

До 16 июля 1941 года организация конвойной службы на КБФ не была регламентирована специальными документами. Формирование конвоев осуществлялось обычно на основе письменных или устных распоряжений штаба флота. Конвойные силы не были распределены между пунктами формирования. Поэтому они нередко складывались из первых попавшихся кораблей, без учета подготовленности экипажей к решению этой задачи. Не была определена и организация управления конвоями на переходе морем. Командиры соединений ОВРа считали себя ответственными лишь за их формирование и своевременную отправку из базы. Не продумывалась должным образом организация походного движения. Все это приводило к тому, что суда порой следовали без необходимой охраны. В частности, 9 июля 1941 года из губы Кунда были отправлены в Таллин 16 транспортов в сопровождении всего лишь трех базовых тральщиков. 16 июля из Таллина в Кронштадт вышел конвой из 8 транспортов и одного базового тральщика. Проводку четырех транспортов, направившихся на Ханко, также обеспечивал только один тральщик

Положение изменилось, когда была издана "Инструкция по организации конвойной службы и действиям кораблей в конвоях". Эта инструкция, утвержденная штабом КБФ 16 июля 1941 года, ответственность за формирование конвоев и назначение их командиров возлагала на командование соединений ОВРа военно-морских баз. Устанавливался численный состав конвоев в 5-6 единиц. На подготовку к проводке отводилось определенное время - трое суток.

Правда, эта инструкция нередко нарушалась, особенно из-за нехватки кораблей. Но в целом конвоирование осуществлялось успешно. С каждым днем мы становились опытнее, все больше совершенствовалась организация конвойной службы. А самое главное условие наших успехов заключалось в людях, подлинных советских патриотах, замечательных мастерах своего дела. В труднейших походных условиях они проявляли несгибаемую волю, упорство, высокую выучку и отвагу.

За период с 22 июня по 28 августа 1941 года корабли и катера Охраны водного района для обеспечения конвоев совершили 591 выход в море, провели более 500 боевых кораблей и судов. Общие потери наших конвоев за это время составили 14 единиц - 10 из проводимых кораблей и судов (1,8 процента от их общего числа) и 4 обеспечивающих корабля (0,71 процента от общего числа участвовавших в проводке)

Противник вел активные действия против наших конвоев - атаковал их разнородными силами, широко осуществлял постановку мин на фарватерах.

Вот отдельные примеры ожесточенной борьбы овровцев с кораблями и катерами врага. 14 июля базовый тральщик "Т-215" (командир капитан-лейтенант Г. С. Дусь) сопровождал конвой, следовавший из Таллина на Ханко. На рассвете матрос Лазаренко справа по курсу обнаружил шесть силуэтов катеров. Командир тральщика объявил боевую тревогу. Через несколько минут неизвестные катера, шедшие параллельным курсом с конвоем, начали перестраиваться. Два из них увеличили скорость и стали заходить в голову конвоя, а остальные продолжали оставаться справа на курсовом угле 30-35°. Еще через пять минут все шесть катеров резко изменили курс и пошли на сближение с конвоем.

- Рубить тралы! По ближней группе катеров огонь! - прозвучала команда на тральщике.

Не успели скрыться в воде обрубленные концы тралов, как раздались орудийные залпы. Метко стреляло орудие старшины 1-й статьи Судьева. Снаряды ложились у самого носа вражеских катеров. Не выдержав огня, первая группа катеров стала отходить, прикрываясь дымовой завесой. Тогда огонь был перенесен на вторую группу. Она также отошла в северном направлении. Вражеские катера все же выпустили 12 торпед. Но сильное огневое противодействие "Т-215" помешало им сблизиться на необходимую дистанцию и точно прицелиться. В результате все торпеды прошли мимо, не причинив конвою никакого вреда. Он благополучно прибыл на Ханко.

В ночь на 24 июля катер "МО-204" (командир лейтенант С. Ф. Туморин), находясь на линии дозора между банкой Калкгрунд и островом Вайндло, обнаружил шесть вражеских катеров, шедших от финских шхер к нашему фарватеру. Послав радиограмму о появлении противника, Туморин решил первым атаковать его. "Малый охотник" лег на курс сближения с катерами. Но они, не приняв боя, отошли в шхеры.

8 августа катера "МО-142" (командир лейтенант А. А. Обухов) и "МО-201" (командир старший лейтенант В. И. Басов) сопровождали конвой с Ханко в Таллин. В 13 час. 40 мин. прямо по курсу были обнаружены четыре торпедных катера, сближавшихся с конвоем. Наши "малые охотники" устремились навстречу им и открыли огонь из орудий. После первых залпов торпедные катера разделились на две группы. Одна из них пыталась снова выйти в атаку, но снаряды, выпущенные "малыми охотниками", накрыли головной катер. Вся группа отвернула от конвоя и скрылась в направлении шхер. Вторая группа от атаки отказалась и отошла к северу.

Вечером 20 августа "МО-231" и "МО-207" (командир звена старший лейтенант Г. С. Козлов), следовавшие на линию дозора, слева по курсу обнаружили силуэты двух кораблей и шести катеров. "МО-231", на котором находился командир звена, увеличил ход и, поставив дымовую завесу, отвернул вправо. С "МО-207" за дымовой завесой не заметили поворота головного катера, и "охотник" продолжал идти прежним курсом. Когда вышли из дымовой завесы, командир "МО-207" старший лейтенант А. П. Воробьев приказал сигнальщику запросить у обнаруженных кораблей опознавательные. В ответ с ближнего неизвестного корабля выпустили красную ракету и открыли артиллерийский огонь. Воробьев резким поворотом вывел катер из-под снарядов. "Малый охотник" продолжал наблюдение за вражескими кораблями и катерами, но вскоре они скрылись в быстро сгустившейся темноте.

Остаток ночи "МО-207" находился на своей линии дозора, а с рассветом взял курс на северо-запад. Командир рассчитывал обнаружить там корабли противника. Вскоре в утренних сумерках показались четыре вражеских сторожевых катера, шедших курсом на восток. "МО-207" пошел на сближение с ними и открыл огонь. Но противник не принял боя и отвернул на север.

"Малый охотник" направился в район нахождения "МО-231". По пути ему встретился наш конвой, следовавший из Таллина в Кронштадт. Воробьев доложил командиру конвоя о появлении вражеских сторожевиков. Тот приказал катеру следовать впереди по курсу. Вскоре сигнальщик "МО-207" обнаружил на воде буйки минных защитников. Конвой благополучно миновал этот опасный район. Но через некоторое время налетели семь фашистских бомбардировщиков. "МО-207" открыл огонь и один из них подбил. После отражения налета самолетов экипаж катера оказал помощь морякам гидрографического судна "Норд", пострадавшего от вражеских бомб.

Действия старшего лейтенанта А. П. Воробьева и всего экипажа "МО-207" получили высокую оценку командования соединения. В то же время было указано командиру звена Г. С. Козлову на то, что он оторвался от своего ведомого и не попытался установить с ним контакт.

24 августа катера "МО-193" (командир лейтенант А. В. Никитин) и "МО-201" (командир старший лейтенант В. И. Басов) принимали участие в отражении атак торпедных катеров и самолетов противника на конвой, следовавший из Таллина в Кронштадт. "МО-201" смело пошел на сближение с торпедными катерами и артиллерийским огнем отогнал их от конвоя. Через некоторое время они снова атаковали конвой, но и эта попытка не удалась. Встретив сильное противодействие, торпедные катера отвернули в сторону финского берега.

Всего за июнь-август 1941 года на наших морских коммуникациях произошло 18 боевых столкновений. В них со стороны противника действовали 2 канонерские лодки, 24 торпедных катера, 2 подводные лодки и до 10 сторожевых катеров. С нашей стороны в этих столкновениях участвовало 3 сторожевых корабля, 11 "малых охотников" и 6 тральщиков.

"Малые охотники" при несении дозорной службы на фарватерах и сопровождении конвоев за это время уничтожили 23 вражеских самолета. Особенно отличились "МО-202" (командир младший лейтенант И. Г. Дорошенко), сбивший четыре самолета, "МО-402" (командир лейтенант К. В. Михайлов) и "МО-413" (командир лейтенант П. Е. Казаев), уничтожившие по три самолета, и "МО-302" (командир старший лейтенант Ю. Ф. Азеев), сбивший два самолета противника. По одному уничтоженному самолету врага имели на своем боевом счету катера "МО-101", "МО-102", "МО-104", "МО-201", "МО-206", "МО-207", "МО-210", "МО-301" и "МО-304"

Следует подчеркнуть, что "малые охотники" при защите наших морских коммуникаций на Балтике в первые месяцы войны испытывали наибольшее напряжение. Каждый из них в море находился в среднем около 104 суток. А некоторые катера и того больше. Так, "МО-201" (командир старший лейтенант В. И. Басов) из 205 суток кампании находился в море 188 и прошел в общей сложности 10 546 миль

В этот период большой напряженностью отличалась и боевая деятельность других кораблей ОВРа. Катерами-тральщиками, например, в ходе выполнения различных боевых задач по обороне коммуникаций было пройдено 106 183 мили, в том числе 31 989 миль - с тралами. Базовые и тихоходные тральщики прошли 210000 миль, уничтожили 650 мин и сбили 8 вражеских самолетов.

Фашистская авиация произвела по нашим тральщикам до 1500 самолето-вылетов и сбросила около 1600 авиабомб.

Война вносит поправки. Катера ставят мины

Великая Отечественная война внесла значительные коррективы в характер боевых действий различных классов кораблей.

Уже беглое знакомство с задачами боевой подготовки, например малых охотников за подводными лодками на 1941 год, приводит к заключению, что учеба экипажей этих кораблей была целеустремлена на отработку лишь действий ближнебазового характера: несение дозорной службы у сигнальных противолодочных сетей и бонов, встреча и вывод кораблей из базы и т. п. Они совершенно не были подготовлены к эскортированию подводных лодок, сопровождению конвоев, обеспечению траления, высадке десантов, обстрелу побережья, не говоря уже о постановке мин на подходах к побережью противника.

Война заставила пересмотреть установившиеся в мирное время взгляды на характер боевой деятельности таких кораблей. Пришлось решительно перестраивать систему обучения их экипажей. В первую очередь катерники стали осваивать эскортирование подводных лодок и охранение конвоев на переходе морем. Они вышли на дальние линии дозора, включились в систему обороны морских коммуникаций на всю ее глубину.

В довоенное время корабли и катера ОВРа не отрабатывали действия по огневой разведке береговых батарей противника, прикрытию дымовыми завесами боевых кораблей и транспортов на переходе морем, не готовились к выполнению в больших масштабах спасательных функций на море. С началом войны все это также вошло в непосредственные боевые задачи овровцев.

В конце июня 1941 года "малые охотники" получили новую, ранее несвойственную им боевую задачу - поставить минные банки на выходах из финских шхер и в узлах внешних шхерных фарватеров, которыми пользовались вражеские корабли. Оборудование для приема и постановки мин на катерах проектом не было предусмотрено. Поэтому пришлось срочно крепить на их палубах рельсы и ставить минные скаты. Сначала их устанавливали перед рубкой, перпендикулярно диаметральной плоскости. Но такое расположение оказалось неудачным. В последующем стали оборудовать катера приспособлениями для сбрасывания мин с кормы. Для этого между входным люком в кают-компанию и транцем вместо бомбосбрасывателей крепили две пары минных рельсов, оканчивавшихся скатами. Это создавало удобства при погрузке мин, обеспечивало надежное их крепление и безопасность при сбрасывании, хорошую остойчивость катера на качке. Переоборудование катеров было выполнено в короткий срок. Оно производилось нашими специалистами под руководством флагманского минера штаба КБФ капитана 2 ранга А. К. Тулинова и при активном участии персонала технического отдела тыла флота. Вот так "малые охотники" были привлечены к созданию минных заграждений.

В первые дни войны катерами были поставлены: 3 июля ("МО-202", "МО-203", "МО-206" и "МО-211") две минные банки на подходах к Хельсинки, через день ("МО-206", "МО-210", "МО-211" и "МО-232") -две минные банки на фарватере в районе маяка Порккалан-Каллбода, 10 июля ("МО-193", "МО-195", "МО-199", "МО-200", "МО-204") -одна минная банка на фарватере у острова Килписари.

Минные постановки "малые охотники" выполняли и в последующие дни-11 июля ("МО-206", "МО-211", "МО-232") у острова Эрико, 14 и 15 июля (эти же катера) -у маяка Порккалан-Каллбода, 16 июля ("МО-193", "МО-195", "МО-197", "МО-199", "МО-200", "МО-204") - у острова Луппи, 19 и 20 июля ("МО-206", "МО-210", "МО-211", "МО-232") -у Порво, 28 и 30 (эти же катера) - на подходах к Хельсинки. Позднее катера МО минировали водные районы у островов Бенгтшер, Аскери, Эттилетто, Равитсо, Пуккио, Питкопааси, Руонти и у мыса Микельбека (Рижский залив). Всего "малые охотники" в первые месяцы войны по ставили 146 мин и 10 минных защитников.

Катерники успешно справились с новой для них боевой задачей. При постановке активных минных заграждений особенно отличились экипажи катеров-заградителей под командованием А. В. Никитина, И. С. Расина, П. С. Коржова, В. А. Мантурова, В. П. Степанова, И. Г. Белого, С. Ф. Туморина, М. А. Равдугина, П. А. Колесника, Н. И. Каплунова и В. М. Панцырного.

К минированию подходов к финским шхерам привлекались также торпедные катера и сторожевые корабли.

Эти минные заграждения значительно затруднили плавание вражеских кораблей. На одной из минных банок, поставленных нашими сторожевиками 18 августа 1941 года, подорвался и затонул финский броненосец береговой обороны "Ильмаринен"/

После перебазирования основных сил флота в Кронштадт Военный совет КБФ принял решение усилить оборонительные минные заграждения в восточной части Финского залива. Осенью овровпы произвели в этом районе ряд минных постановок. Так, в сентябре четыре раза с такой задачей выходили в море минные заградители "Ока" (командир Н. И. Мещерский, военком А. А. Коваль) и "Урал" (командир И. Г. Карпов, военком А. М. Титков).

Минный заградитель "Ока" перед этим получил серьезные повреждения при налете вражеской авиации. Носовой отсек оказался затопленным, оба паравана и обмотка размагничивания вышли из строя. Экипаж двое суток непрерывно работал, устраняя повреждения, а на третьи приступил к выполнению боевого задания.

По обе стороны фарватера, который предстояло заградить, находились вражеские минные поля. Поэтому командир "Оки" намеревался пройти этим фарватером на запад, а на обратном пути поставить здесь мины. Но противник обнаружил наши корабли и открыл огонь с берега. Пришлось менять решение и ставить мины немедленно. Но тем самым минный заградитель перекрыл себе обратный путь по фарватеру. В создавшихся условиях Мещерский повел корабль через минное поле за тралами базовых тральщиков. Минный заградитель благополучно возвратился в базу.

В этом походе образец четкой работы показал командир штурманской боевой части корабля старший лейтенант К. М. Кононов. В исключительно сложной навигационной и минной обстановке он добился высокой точности кораблевождения/

В условиях активного огневого противодействия пришлось выполнять задачу и "Уралу". Проявив выдержку, смелость и мастерство, экипаж минного заградителя успешно справился с боевым заданием.

В ночь на 17 октября произвели минные постановки базовые тральщики "Гак" (командир капитан-лейтенант С. В. Панков, военком политрук Ф. К. Калачиков), "Т-215" (командир капитан-лейтенант М. А. Опарин, военком старший политрук Т. Ф. Певнев) и "Т-217" (командир старший лейтенант А. К. Шевелев, военком политрук Л. А. Таранушенко). Их действия обеспечивали три катера МО. Боевую работу экипажей сильно затруднила штормовая погода. Но они преодолели все трудности и образцово справились со своей задачей.

В этом боевом походе отличились многие моряки. Благодарности своего командира удостоился, например, матрос Крылов. При сильной качке, переползая по заливаемой водой палубе от одной мины к другой, он готовил их к постановке. Самоотверженность и мастерство матроса во многом определили успешное выполнение кораблем боевой задачи.

В этот период неоднократно привлекались к постановке минных банок на подходах к финским шхерам "малые охотники" во главе с командиром звена старшим лейтенантом Н. Д. Ливым. В одном из таких выходов в море на "МО-211" при сильной качке сорвало с рельсов окончательно приготовленную мину. Зацепившись якорем, она повисла за бортом и ударялась о него при крене катера. Боцман Чернышев, рискуя жизнью, быстро завел концы троса за мину, и моряки дружными усилиями подняли ее на палубу. Затем вместе с остальными минами она была поставлена на фарватере противника.

Такие боевые задания корабли и катера ОВРа выполняли почти до самого ледостава. Всего в 1941 году ими была поставлена 9431 мина.

В морских десантах

В тяжелые дни сорок первого года экипажи катеров ОВРа Ханко (командир ОВРа капитан 2 ранга М. Д. Полегаев, военком батальонный комиссар В. Р. Романов), действуя смело и дерзко, высадили ряд десантов на вражеские острова в операционной зоне военно-морской базы.

В начале июля наши десантники овладели островами Вальтер-Хольм, Хестё и другими. После этих успехов командование базы усилило наступательные действия. На рассвете 10 июля был высажен десант на остров Хорсен, а затем - на Старкерн. 30 июля в результате упорного трехчасового боя десантники заняли остров Гуннхольм.

Всего наши морские десанты в зоне Ханко овладели 19 шхерными островами.

В этих боях особенно отличились экипажи катеров под командованием лейтенанта А. И. Терещенко, младших лейтенантов И. В. Ефимова и А. И. Ганева. 27 июля, когда "малые охотники" высаживали десант на остров Бенгтшер, в этот район подошли финские канонерские лодки и открыли огонь. Несмотря на явное превосходство врага в огневой мощи, экипажи "МО-239" (флаг командира ОВРа), "МО-312", "МО-313" и "МО-238" смело вступили в бой и тем самым обеспечили успешное выполнение боевой задачи.

29 июля тихоходные тральщики "Ударник" и "Краб" высадили десант в районе Виртсу. Цель высадки была достигнута - десантники разгромили значительную группировку вражеских войск .

В начале августа командующий КБФ принял решение выбить гитлеровцев с захваченного ими острова Рухну. Остров занимал господствующее положение в юго-западной части Рижского залива. Овладение им обеспечивало свободу действий наших кораблей и создавало благоприятные условия для борьбы с перевозками противника.

Высадку десанта намечалось произвести на рассвете 6 августа с восточной и западной сторон острова отрядом из двух корабельных групп (командир сил высадки капитан 3 ранга Н. А. Овчинников).

В состав восточной группы входили базовый тральщик "Крамбол" (командир старший лейтенант С. Е. Клебанов) и катера "МО-203", "МО-205", "МО-206" и "МО-220". Этой группе предстояло высадить стрелковую роту с четырьмя 45-мм орудиями и инженерный взвод.

Западная группа состояла из базового тральщика "Бугель" (командир старший лейтенант М. Д. Годяцкий) и четырех торпедных катеров. Она приняла на борт десантников численностью до стрелковой роты.

В назначенное время обе группы кораблей подошли к острову и приступили к высадке. Гитлеровцы оказали упорное сопротивление пулеметным огнем и бомбовыми ударами с воздуха. Однако это не смогло пометать балтийцам выполнить боевое задание. Высаженный десант в стремительном броске овладел островом.

В ночь на 3 октября катера ОВРа Ленинградской военно-морской базы высадили восточнее завода "Пишмаш" (Стрельна) усиленную стрелковую роту 6-й бригады морской пехоты. В последующем в этом районе было высажено несколько десантов из состава 20-й стрелковой дивизии войск НКВД.

5 октября отряд из пяти катеров ("МО-202", "МО-203", "МО-207", "МО-208", "МО-210"), двадцати пяти катеров КМ и шести шлюпок (шестивесельные ялы) высадил у Нового Петергофа усиленный сводный батальон, сформированный из матросов, старшин и офицеров линейных кораблей, школ Учебного отряда флота и курсантов военно-морского политического училища.

Отряд был разбит на пять групп, лидировавшихся "охотниками". Каждой группе придавался один катер KM - дымзавесчик. Она принимала на борт по одной роте пехоты с личным оружием. Боеприпасы находились в шлюпках, буксировавшихся катерами КМ. Отряд сопровождали базовые тральщики "Гафель", "Шпиль", "Гак" и один бронекатер. Возглавлял силы высадки командир ОВРа КБФ капитан 2 ранга И.Г. Святов был назначен бригадный комиссар Р. В. Радун.

Морской десант в районе Нового Петергофа выполнил свою задачу. Этот успех в значительной мере определился доблестными действиями овровцев. Личный состав кораблей и катеров ОВРа обеспечил безотказную работу материальной части, четкую и быструю высадку батальона

При подавлении вражеских огневых точек особенно отличился катер под командованием лейтенанта в. м. Панпырного. Умело прикрывал дымовой завесой отход отряда катер лейтенанта Е. И. Червонного. Четко и сноровисто выполнял свои обязанности старший лейтенант Н. Д. Ливый. Метко поражали цели комендоры Кичнимадзе и Чибизов. Находчиво и смело действовали младший командир Прудников и рулевой Смирнов при выводе из-под вражеского огня катера "КМ-908" севшего на прибрежную отмель.

В трудный час исключительное самообладание и мужество проявили командир катера "ВР-5" Наумов и матрос Кузнецов. При высадке разведчиков катер получил несколько осколочных и пулевых пробоин. Наумов был ранен в голову, но мостика не оставил. Заметив что разведчики возвращаются, он поспешил им навстречу. Катер принял их на борт и лег на курс отхода. Матрос Кузнецов в это время под ожесточенным огнем заделывал пробоины.

В ночь на 8 октября проводилась демонстрация повторной высадки десанта, чтобы отвлечь часть сил противника с фронта на приморское направление и облегчить положение ранее высаженных десантников, которые вели тяжелые бои в окружении. Выполнение этой задачи было возложено на отряд из четырех катеров МО, бронекатера, сторожевого катера "ЗК-39", семи катеров КМ и трех катеров-дымзавосчиков. Отряд состоял из двух групп, в каждую из которых входили два звена, лидировавшиеся "малыми охотниками".

Для поддержки отряда были выделены базовые тральщики "Верп" и "Шпиль", которые находились в районе Морского канала. Действиями сил руководил с борта сторожевого катера "ЗК-39" начальник штаба ОВРа КБФ, автор этих строк.

В 22 часа 00 мин. 7 октября первая группа под прикрытием артиллерийского огня базовых тральщиков направилась к Новому Петергофу, пустив в ход артиллерию и пулеметы. Гитлеровцы открыли ураганный огонь из пулеметов и автоматов. В 4-5 кабельтовых от береговой черты катера поставили дымовую завесу и начали отход. После этого вторая группа, находившаяся в районе Морского канала, повторила маневр первой.

Такое чередование действий групп при огневой поддержке базовых тральщиков и бронекатеров проводилось до рассвета. Противник отвечал сильным огнем, особенно при подходе катеров к берегу.

В темное время катерам КМ удалось высадить на берег группу разведчиков. Утром 8 октября все корабли и катера отряда возвратились в Кронштадт.

Овровпы Балтики в 1941 году выполняли также задачи по высадке разведгрупп в тыл врага.

6 сентября в 3 часа 5 мин. из Кронштадта в район мыса Инонниэми с разведчиками на борту вышел "МО-142" (командир лейтенант А. А. Обухов). Вместе с ним шли три катера КМ, буксировавшие по одному шестивесельному ялу. Руководил высадкой командир дивизиона катеров МО капитан-лейтенант М. В. Капралов (военком - старший политрук В. А. Кирсанов).

Через три часа в 15 кабельтовых от назначенного пункта высадки десантники пересели в шлюпки и на буксире катеров КМ направились к берегу. В 2-3 кабельтовых от него буксиры были отданы, и шлюпки дальше следовали на веслах. Противник заметил их и открыл сильный автоматно-пулеметный огонь. Разведчики с головной шлюпки успели сойти на берег и скрыться в лесу. Другие шлюпки подойти к берегу из-за шквального огня не смогли - повернули обратно.

"МО-142" открыл ответный огонь из 45-мм орудий и пулеметов, 20-мм автомат и два вражеских пулемета были уничтожены. Но продолжать высадку было уже нецелесообразно, так как скрытности достигнуть не удалось. Капитан-лейтенант Капралов дал сигнал об отходе.

Катер "МО-142" поставил дымовую завесу, чтобы прикрыть катера КМ и шлюпки. В 7 час. 15 мин. открыла огонь береговая батарея противника. Однако отряд наших кораблей потерь не понес.

16 сентября катера МО высадили разводотряд из 35 человек южнее знака Пограничный в Нарвском заливе, 17 сентября - 14 разведчиков у Тойло. В обоих случаях высадка прошла успешно. Через несколько дней эти же катера сняли разведчиков и доставили в свою базу.

В ночь на 7 октября тральщик "Клюз" (командир старший лейтенант К. Е. Бузулуцкий, военком старший политрук К. М. Меркис) и два бронекатера высадили в Нарвском заливе разведгруппу в количестве 125 человек.

Ночью 4 ноября сторожевой корабль "Аметист" (командир капитан-лейтенант А. Н. Сукач, военком батальонный комиссар А. С. Комиссаров) высадил разведгруппу в составе 150 человек в устье реки Нарова4.

Овровцам приходилось и самим вести разведку, выявлять расположение батарей и систему огня противника. Эта задача обычно возлагалась на "малые охотники" и базовые тральщики.

11 сентября 1941 года катер "МО-221" под командованием лейтенанта В. К. Яковлева вышел из Кронштадта на разведку в район Териоки - Инонниэми Сейвястё. При следовании вдоль берега на расстоянии 14-15 кабельтовых катер подвергся внезапному артиллерийскому обстрелу. Командир "малого охотника" засек место батареи. Катер открыл ответный огонь из 45-мм орудий. В это время начала стрелять вторая батарея, расположенная восточнее мыса Инонниэми. "МО-221" повернул на курс отхода, применяя зигзаг.

Вскоре противник прекратил огонь, и катер продолжил движение вдоль берега. Когда он достиг западной точки маршрута и повернул обратно, обнаружили себя сразу три батареи. На другой день "МО-221" засек еще одну вражескую батарею.

20 сентября с целью разведки к мысам Колгомпя и Дубовский (Копорский залив) из Кронштадта вышли базовые тральщики "Шпиль" и "Гак", катера "МО-302" и "МО-308". Приблизившись к мысу Колгомпя на дистанцию 50 кабельтовых, тральщик "Шпиль" (командир старший лейтенант Н. С. Дебелов) открыл огонь по берегу. Противник тут же ответил, завязавшаяся перестрелка продолжалась около получаса. Тральщик, установив место и калибр вражеской батареи, под прикрытием дымовой завесы, поставленной катером МО, лег на обратный курс.

Удачно действовал и базовый тральщик "Гак" (командир старший лейтенант С. В. Панков). Он выявил место, число орудий и калибр батареи противника на мысе Дубовский.

Всего в сентябре - октябре 1941 года корабли и катера ОВРа десять раз выходили на разведку вражеских батарей. Кроме того, катера МО привлекались к корректировке огня нашей береговой артиллерии. Первыми такую задачу выполняли "малые охотники", которыми командовали старший лейтенант А. Творогов и лейтенант Г. Ульяшин.

Во всех этих случаях овровцы, действуя под огнем противника, проявили образцы мужества и выдержки.

Новым в боевой деятельности кораблей и катеров ОВРа был обстрел побережья, занятого врагом, нанесение огневых ударов по скоплениям его войск и десантно-высадочных средств на берегу. Уже в ночь на 22 июня 1941 года катера МО под командованием капитан-лейтенанта А. Финочко поддерживали артиллерийским огнем прибрежные пограничные заставы, вступившие в бой с наступающим противником. В Выборгском заливе "малые охотники" под командованием капитана 3 ранга С. П. Желдакова оказывали огневую поддержку нашим береговым пограничным частям, сдерживавшим натиск рвавшихся к Выборгу финских войск.

16 августа "МО-312" (командир младший лейтенант И. В. Ефимов) с дистанции 7-10 кабельтовых обстрелял острова Стурхольм и Эльмхольм. В результате были потоплены два моторных катера и три шлюпки, уничтожены два миномета с расчетами, подавлены несколько огневых точек и рассеяно скопление вражеской пехоты.

23 августа сторожевой корабль "Аметист" (командир капитан-лейтенант А. Н. Сукач), получив задание снять личный состав поста СНиС и погранзаставу в районе мыса Ихасамуниеми, своим огнем уничтожил три пулеметные точки противника на берегу.

25-26 августа сторожевые катера "ЗК-35" и "ЗК-36" из своих 45-мм орудий обстреляли скопление пехоты противника и шлюпки с десантом у южной оконечности острова Суонионсари (Выборгский залив). Были уничтожены три шлюпки и много солдат и офицеров.

Корабли и катера ОВРа оказывали также огневую поддержку высадке десантов на шхерные острова в операционной зоне военно-морской базы Ханко.

Во всех этих случаях овровпы действовали смело и решительно, подходили к вражескому побережью на минимальные дистанции и метким огнем своих орудий и пулеметов подавляли огневые точки, уничтожали и рассеивали живую силу противника.

"Гостинцы" для Берлина

С возрастанием минной опасности и активности вражеской авиации на Балтике все более затруднялись морские перевозки на транспортных судах, требовавшие больших сил для противоминного и противовоздушного обеспечения. Поэтому командование флота нередко использовало в роли транспортов малые боевые корабли - тральщики, сетевые заградители и вспомогательные суда флота.

Особенно примечательны походы наших тральщиков с грузом авиабомб для самолетов флота, осуществлявших с острова Эзель первые налеты на Берлин.

К августу 1941 года противник перерезал сухопутную коммуникацию через Таллин - Виртсу, и все грузы для морских летчиков доставлялись морским путем.

Ныне широко известны имена героев-летчиков полка Е. Н. Преображенского, которые в августе 1941 года летали на Берлин. Но мало кто знает тех, кто, не щадя своей жизни, обеспечивал эти полеты.

Первая попытка доставить необходимые авиационные боеприпасы морским путем была неудачной. В ночь на 24 августа базовые тральщики "Кнехт" (командир старший лейтенант К. В. Тимофеев), "Бугель" (командир старший лейтенант М. Д. Годяцкий) с грузом авиабомб в сопровождении базового тральщика "Верп" (командир старший лейтенант Г. А. Бадах) и двух катеров МО вышли из Кронштадта на остров Сарема. Но на переходе Финским заливом в районе между мысом Юминда и островом Кери "Кнехт" и "Бугель" подорвались на минах и затонули. Немногим членам экипажей удалось спастись.

Тральщик "Верп" по указанию штаба флота направился в Таллин.

Следующей ночью с грузом авиабомб в море вышли базовый тральщик "Патрон" (командир старший лейтенант М. П. Ефимов) и тихоходный тральщик "Т-298" (командир старший лейтенант А. В. Соколов) в сопровождении катера "МО-208" (командир лейтенант П. И. Сажнев). Когда миновали остров Лавенсари, в воздухе появился самолет-разведчик. Вскоре последовали почти непрерывные групповые атаки вражеской авиации. Море кипело от разрывов авиабомб. На корабли обрушивались огромные столбы воды, сыпались осколки. Только на тральщик "Патрон" было сброшено свыше 300 авиабомб. Искусно маневрируя, корабли своевременно уклонялись от атак самолетов.

В условиях постоянных налетов авиации члены экипажей действовали четко, проявляя выдержку и хладнокровие. На "Патроне", например, точно выполняли приказания стоявший у штурвала командир отделения Н. Бойцов, вахтенные мотористы Васильев и Хусаинов. Умело обеспечивали необходимую скорость корабля главный старшина И. Клюшник, командиры отделений А. Шамшурин и М. Орлов. При отражении атак самолетов самоотверженно действовали комендоры и пулеметчики во главе со старшиной 1-й статьи Н. Шохиным. Они сбили один бомбардировщик, а другой повредили.

На тральщике от близких разрывов вражеских бомб появились пробоины по левому борту в районе мостика. Были повреждены некоторые механизмы и приборы. Выбывали из строя люди. Убило осколком пулеметчика И. Мелехова. Скончался от ран сигнальщик В. Харламов. Тяжелые ранения получили помощник командира тральщика лейтенант А. Спорьппев, исполнявший обязанности военкома корабля инженер-лейтенант М. И. Ванюхин, командиры отделений Н. Бойцов и Н. Большаков. Был ранен, но остался в строю командир тральщика старший лейтенант М. П. Ефимов.

Самоотверженно боролась за живучесть корабля аварийная партия во главе с боцманом Шевченко. Решительно и умело действовали командир отделения трюмных машинистов М. Шостак, электрик М. Попов, быстро заделывавшие пробоины и исправлявшие повреждения. Базовый тральщик "Патрон", израненный, но не побежденный, продолжал следовать на запад. Под непрерывными ударами с воздуха упорно шел вперед и тихоходный тральщик "Т-298". Его экипаж, воодушевленный примером стойкости и мужества своего командира А. В. Соколова и военкома А. И. Бахтова, бесстрашно стоявших на мостике, стойко нес свою боевую вахту. Спокойно и уверенно вел прокладку пути штурман Е. Поршнев. Машинная команда под руководством мичмана В. Исаева обеспечивала бесперебойную работу механизмов. Зенитный расчет старшины 1-й статьи Панечкина отбивал непрерывные атаки вражеских самолетов. Ни авиация противника, ни многочисленные линии минных заграждений не смогли остановить наши корабли. Авиабомбы были доставлены по назначению. Очередной удар балтийских летчиков по Берлину состоялся.

У стен Ленинграда. Обстановка диктует

Первые месяцы войны, характерные крайне тяжелой обстановкой на морском театре, явились для овровцев, как и для всех балтийцев, суровым боевым испытанием. В ходе ожесточенной борьбы с сильным и коварным врагом совершенствовалась работа командования, штабов и политорганов ОВРа, приобретали боевой опыт и закалку командиры кораблей, весь личный состав соединений.

Ряды экипажей цементировали коммунисты и комсомольцы. Они всегда были впереди на решающих участках, там, где всего труднее и опаснее. Политорганы, партийные и комсомольские организации вселяли в людей высокий боевой дух, уверенность в несокрушимости нашего общественного и государственного строя, веру в неминуемую победу над заклятым врагом.

В те памятные дни нам пришлось испытать невероятные трудности. Высокой была минная опасность. Враг господствовал в воздухе. Не хватало кораблей и необходимых средств. Недоставало боевого опыта, давали о себе знать и различные организационные упущения. И все же, несмотря на это, овровцы Краснознаменной Балтики успешно справлялись с боевыми заданиями командования.

В конце августа 1941 года, после героического прорыва основного ядра флота из Таллина в Кронштадт, в боевой деятельности кораблей и катеров Охраны водного района наступил новый этап - непосредственное участие в обороне Ленинграда.

К тому времени оперативная обстановка на театре сложилась весьма неблагоприятно для флота. Противник контролировал всю западную часть Финского залива. Немецко-фашистские войска заняли .побережье Лужской и Копорской губ. Фарватер Хайлода был минирован1. Сообщение с островом Гогланд осуществлялось по единственному фарватеру, расположенному севернее островов Сескар, Пенисари и Лавенсари. На Ханко и в район Моонзундских островов наши суда могли ходить лишь в сопровождении значительных боевых сил флота.

На северном побережье Финского залива войска противника вышли к Сестрорецку, перерезав сухопутные пути сообщения с нашими войсками, находившимися в районе Выборга. Отрезанными оказались острова Бьёркского архипелага. Установив на берегу артиллерийские батареи, противник обстреливал наши боевые корабли и суда, следовавшие по заливу.

В Невской губе к 15 сентября гитлеровцы, заняв Урицк, Лигово, Стрельну и Новый Петергоф, вышли в тыл главной базы КБФ - Кронштадта и создали непосредственную угрозу коммуникациям между ним, Ленинградом и Ораниенбаумом. Установив артиллерийские батареи на южном берегу залива, противник днем и ночью противодействовал движению наших кораблей и судов из Кронштадта в Ленинград и обратно по Морскому каналу, который весь простреливался орудиями среднего калибра. Кронштадт, Ораниенбаум и город Ленина также подвергались систематическим артиллерийским обстрелам и воздушным налетам.

22 октября наши части после четырех месяцев героической обороны оставили Хиуму, последний из островов Моонзундского архипелага, а затем и острова Осмуссар и Бьёркё. В результате наши коммуникации в восточной части Финского залива стали еще более уязвимыми.

2 декабря закончилась эвакуация военно-морской базы Ханко, были оставлены также острова Гогланд, Большой и Малый Тютерсы, Родшер, Соммерс и Нерва.

25 сентября враг был остановлен на непосредственных подступах к Ленинграду. Под ударами наших регулярных частей, народного ополчения, авиации, кораблей и береговой артиллерии гитлеровцы зарылись вокруг города в землю. Начались тяжелые дни блокады, отмеченные несгибаемой стойкостью и массовым героизмом защитников Ленинграда.

30 августа 1941 года была создана Охрана водного района флота, в которую вошли силы и средства расформированных соединений ОВРа главной базы - Таллина, ОВРа Кронштадтской военно-морской базы, а также Минной обороны КБФ. Эти силы организационно были сведены в отряд заграждения, отряд траления, истребительный отряд, отдельный дивизион сторожевых кораблей и охрану рейдов. Всего в составе ОВРа КБФ насчитывалось 210 различных кораблей и катеров, в том числе минные заградители "Ока" и "Урал", сетевые заградители, сторожевые корабли, 50 тральщиков, 47 катеров-тральщиков и 45 "малых охотников" *.

С первого же дня своего существования соединение приступило к несению дозорной службы, обеспечению морских перевозок но коммуникациям в операционной зоне флота, к решению других боевых задач, которые диктовались сложившейся обстановкой.

На линиях дозора

Дозорная служба кораблей ОВРа в восточной части Финского залива осенью 1941 года охватывала два района: западный-от острова Гогланд до меридиана мыса Сейвястё и восточный - от мыса Сейвястё на восток до банки Каменная (Невская губа).

В западном районе было развернуто 6 круглосуточных линий корабельных дозоров, в восточном - 13 линий, расположенных вокруг острова Котлин и на запад до меридиана мыса Сейвястё2.

С 12 сентября в связи с усилением противником минной войны было развернуто дополнительно 6 дозоров по оси открытой части Морского канала. С 22 сентября их число в Невской губе возросло еще более3.

Восточные дозоры поддерживались артиллерией кронштадтских фортов, звеном катеров МО, стоявших в базе в 15-минутной готовности к выходу, и звеном самолетов МБР-2. Для поддержки дозоров в районе Морского канала с 25 сентября выделялись два катера МО с местом нахождения в его огражденной части, а с 29 сентября в связи с тем, что из района Стрельна - Новый Петергоф стали проникать на плавсредствах вражеские диверсионные группы, в ночное время на фарватере у Петергофского буя выставлялись базовый тральщик и два "малых охотника".

Западные дозоры должны были поддерживаться батареями береговой обороны прилегающих островов.

Общее управление дозорной службой осуществлялось командиром ОВРа КБФ с его берегового командного пункта, развернутого на форту Кроншлот. Непосредственное руководство западными дозорами было возложено на командира отдельного дивизиона сторожевых кораблей (ОДСКР). В последующем, когда к несению дозорной службы было привлечено значительное количество тральщиков, эти функции были возложены на командира отряда траления, а командир ОДСКР стал его заместителем.

Восточными дозорами (кроме района Морского канала) руководил командир истребительного отряда ОВРа КБФ. Дозорные корабли и катера в Морском канале оперативно подчинялись непосредственно штабу ОВРа КБФ.

Для несения дозорной службы использовались: в западном районе - сторожевые корабли, базовые и тихоходные тральщики, в восточном-"малые охотники", сторожевые и рейдовые катера.

Соединение располагало двумя сторожевыми кораблями специальной постройки-"Буря" и "Туча". Они отвечали всем требованиям дозорной службы имели хорошую мореходность, значительную скорость и живучесть, были укомплектованы обученным личным составом. Их вооружение состояло из двух 100-мм универсальных орудий, а также автоматов и пулеметов. Однако дозор в 1941 году мог нести лишь сторожевик "Буря", "Туча" в бою получил повреждения и находился в ремонте.

Ё состав ОВРа входил также сторожевой корабль "Аметист" . У него была неплохая мореходность. Вооружение составляли три 45-мм орудия и пулеметы. Но корабельные механизмы были крайне изношены, а некоторые из них получили повреждения при налете вражеской авиации. Большую часть осени 1941 года "Аметист" ремонтировался.

В аналогичном состоянии находился сторожевик "Коралл".

Остальные сторожевые корабли ОВРа флота представляли собой мобилизованные и переоборудованные морские и рейдовые буксиры с плохо обученными командами. Они имели малый радиус действия, небольшую скорость (7-8 узлов), недостаточную живучесть, изношенные механизмы и слабое вооружение (одно 45-мм орудие и два пулемета). Особенно слабо эти сторожевики были защищены от вражеской авиации. Во время штурмовых атак самолетов они несли большие потери в людях.

Такие же недостатки были свойственны привлекавшимся к дозорной службе тихоходным тральщикам. К тому же они на переходе к линии дозора и обратно в Кронштадт сжигали половину всего запаса топлива, и на несение дозорной службы его оставалось мало.

В большей степени отвечали требованиям дозорной службы "малые охотники". Но и у них было несильным зенитно-артиллерийское вооружение, особенно против штурмующих самолетов, от которых они также несли значительные потери в личном составе.

Сторожевые катера тина ЗК были пригодны для несения ближних дозоров. Они обладали достаточной мореходностью, были вооружены одной 45-мм пушкой и пулеметами.

Им по своим тактико-техническим данным уступали сторожевые катера типа КМ. Они имели на вооружении лишь по одному пулемету. Слабые мореходные качества не позволяли им нести дозорную службу при состоянии моря свыше 2-3 баллов.

Таким образом, наибольшими возможностями для несения дозорной службы располагали сторожевые корабли типа "Буря" и малые, охотники за подводными лодками. На катера МО и легла основная тяжесть морских дозоров.

Сентябрь 1941 года был периодом становления дозорной службы в новых условиях базирования флота. Поэтому недостатки, главным образом организационного порядка, давали о себе знать. Плохо было отработано взаимодействие дозоров с батареями береговой обороны. Выделенные для поддержки дозорных кораблей самолеты МБР-2 по своим тактико-техническим данным могли служить лишь средством, дополняющим систему наблюдения, но никак не силой прикрытия дозора.

Малочисленность кораблей, привлекавшихся к дозорной службе, и тихоходность значительной их части, необходимость в условиях блокады жесткой экономии топлива требовали максимального приближения пунктов базирования боевых сил к линиям дозора. Это значительно увеличило бы время пребывания в дозоре каждого корабля. Силы западных дозоров, например, следовало дислоцировать на островах Лавенсари, Гогланд. Однако из-за отсутствия там запасов топлива, воды, боеприпасов и необходимых ремонтных возможностей осенью 1941 года дозорные корабли базировались на Кронштадт.

Несмотря на эти трудности, дозорные корабли успешно справлялись со своими задачами. Они неоднократно имели боевые столкновения с противником, много раз подвергались атакам вражеских подводных лодок и ударам с воздуха, обстрелу береговой артиллерии. Во всех таких столкновениях экипажи дозорных кораблей и катеров вели себя мужественно и стойко. Так, утром 1 ноября сторожевые катера "И-22" и "И-29" в районе маяка Шепелевский были атакованы девятью истребителями. Пулеметы катеров не могли противостоять огневой мощи врага. "И-22" был подожжен, один его мотор вышел из строя. Упал у штурвала, сраженный насмерть, рулевой. Два матроса были тяжело ранены. Командир катера комсомолец Крыленко, несмотря на ожог рук, с помощью матроса Семенова, тоже пострадавшего в бою, сумея потушить пожар, запустить второй мотор, оказать помощь тяжелораненым и привести катер в Кронштадт.

4 ноября самолеты противника атаковали дозорный тральщик "Буек" (командир старший лейтенант А. В. Гусельников, военком политрук Н. А. Ивченко). Корабль получил много пробоин, вышли из строя рулевое управление, компасы, были повреждены орудие и пулеметы. Начался пожар в штурманской рубке. Пострадал почти весь личный состав, находившийся на верхней палубе. Были убиты командир и его помощник, ранило военкома. Из командного состава в строю остался один дивизионный химик лейтенант В. В. Куликов. Тем не менее экипаж устранил повреждения, и тральщик под командованием Куликова прибыл в базу4.

11 ноября в районе острова Сескар фашистские самолеты налетели на тихоходный тральщик "Ударник". В критический момент боя, когда орудийные и пулеметные расчеты были полностью выведены из строя, военком корабля старший политрук К. И. Ревенюк стал к пулемету и вел огонь, пока не был сражен вражеской пулей. Бесстрашие и самоотверженность военкома произвели сильное впечатление на моряков. Каждый действовал на своем боевом посту мужественно и четко. Из строя вышла почти треть экипажа. На корабле возник пожар. Однако команда тральщика сумела отразить все атаки самолетов и ликвидировать пожар. Тральщик остался в строю2.

Благодаря стойкости и героизму моряков-овровцев, несших дозорную службу, морские подступы к Кронштадту и Ленинграду находились под надежной охраной.

Под ответственностью овровцев

С перебазированием флота в Кронштадт ответственность за организацию и безопасность плавания в Финском заливе (основные коммуникации: Кронштадт остров Гогланд, Кронштадт - Койвисто, Кронштадт - Ленинград и Ораниенбаум) несло командование ОВРа КБФ. Противоминная оборона фарватеров обеспечивалась системой дозорной службы, периодическим контрольным тралением и проводкой за тралами. Овровцы осуществляли также противолодочную, противокатерную и противовоздушную оборону конвоев, прикрытие их дымовыми завесами от огня береговой артиллерии противника.

Небольшие расстояния между пунктами отправления и назначения (наиболее удаленный остров Гогланд находился в 90 милях от Кронштадта), значительная продолжительность темного времени суток в осеннюю пору позволяли конвоям совершать переходы за одну ночь. Это существенно снижало опасность атак авиации и воздействия вражеских береговых батарей.

В тот период противник в использовании корабельных сил не проявлял активности. Поэтому главной угрозой на театре являлись мины.

Ледостав в Невской губе и на подходах к Кронштадту наступил сравнительно рано (4-6 ноября). Это потребовало привлечения ледоколов к проводке конвоев. Из-за того, что скорость их движения в этих условиях была невысокой, переходы не удавалось завершать к наступлению рассвета. Возникла необходимость прикрытия конвоев истребительной авиацией. Она поднималась в воздух распоряжением начальника штаба флота. Вражеские батареи и прожектора подавлялись силами и средствами береговой обороны.

Всего осенью 1941 года было проведено 37 конвоев.

В этот же период силы и средства ОВРа КБФ трижды эскортировали подводные лодки из Кронштадта до точки их погружения на Западном Гогландском плесе. О героизме и стойкости, проявленных овровцами в этих походах, ярко рассказывает следующий эпизод. В ночь на 13 октября в районе острова Мохни подорвался на мине входивший в состав эскорта "МО-311" (командир лейтенант И. П. Боков). Взрывом оторвало носовую часть катера вплоть до рубки, больше трети команды вышло из строяi.

Находившийся на мостике военком дивизиона старший политрук С. С. Жамкочьян взрывной волной был сброшен на палубу, однако, несмотря на тяжелые ушибы, принял активное участие в борьбе за живучесть катера. Командир дивизиона капитан-лейтенант И. А. Бочанов и военком собрали оставшихся людей и призвали их к выдержке и самообладанию. И морякам уже не казалось безвыходным положение, в котором они оказались. Каждый действовал собранно и смело. Электрик комсомолец Шварцман быстро исправил освещение, мотористы под руководством механика звена А. А. Петухова устранили повреждения двигателей, комендоры "малого охотника" подготовили к действию кормовое орудие и пулеметы. Радист Фарафонов отремонтировал рацию. Боцман Лобанов собрал из подручного материала спасательный плотик для раненых. Остальные откачивали воду из отсеков.

Командир катера лейтенант И. П. Боков, несмотря на ранение, продолжал руководить действиями подчиненных.

Принятые меры помогли - катер остался на плаву. Были запущены моторы, и "малый охотник" задним ходом медленно направился к острову Гогланд.

Через два часа к "МО-311" подошел тральщик, который пытался взять его на буксир, но безуспешно. Погода свежела, до острова Гогланд оставались еще десятки миль. Командир эскорта капитан 2 ранга Н. А. Мамонтов в этих условиях принял решение катер затопить. Экипаж, простившись с "охотником", перешел на тральщик, взяв с собой вооружение, запасы и документы.

Корабли ОВРа КБФ принимали самое активное участие в обеспечении морских перевозок флота и фронта, а зачастую, как уже говорилось выше, использовались и в качестве транспортных средств. Внешне это выглядело, конечно, не так эффектно, как другие боевые действия. Перевозки морем - скромный, малозаметный труд моряков-транспортников. Однако в условиях блокады это был ежедневный подвиг, требующий самоотверженности, большого мужества и героизма.

В период с 17 по 29 сентября овровцы флота совместно с силами и средствами Ленинградской военно-морской базы перевезли из Ораниенбаума в Ленинград две стрелковые дивизии и артиллерийский полк, перебрасывавшиеся на другой участок фронта. Для этого ОВРом были выделены 8 базовых тральщиков, 15 тихоходных тральщиков и 2 сетевых заградителя. Кроме того, в перевозках участвовали 4 самоходные десантные баржи.

Расстановкой кораблей и судов у причалов в Ораниенбауме, погрузкой и регулировкой движения руководил командир ОВРа флота, разгрузкой в Ленинграде и отправлением порожних судов в Ораниенбаум - командир Ленинградской военно-морской базы.

Из Ораниенбаума корабли и суда выходили поодиночке в ночное время по мере их готовности. Переход совершался Морским каналом, а при противодействии противника - Большим корабельным фарватером (под северным берегом Невской губы). Для прикрытия кораблей и судов от воздействия вражеской артиллерии были выделены четыре катера-дымзавесчика. Противовоздушная оборона осуществлялась зенитно-артиллерийскими средствами самих кораблей.

Перевозки начались скрытно. Гитлеровцы лишь на второй день обстреляли Ораниенбаумский порт. Наши войска находились в укрытии и потерь не понесли. В последующие дни противник продолжал обстреливать Ораниенбаум, но основная часть перебрасываемых дивизий уже находилась в Ленинграде.

Эти перевозки положили начало непрерывному сообщению морем между Ленинградом и Ораниенбаумом, которое действовало в течение всей блокады Ленинграда и было использовано для переброски войск и боевой техники 2-й ударной армии, нанесшей сокрушительный удар по гитлеровцам с ораниенбаумского "пятачка" в январе 1944 года.

Немалых усилий потребовала перевозка с ораниенбаумского плацдарма соединений и частей 8-й армии, которую командующий Ленинградским фронтом решил вывести в свой резерв. Она осуществлялась в условиях активного противодействия противника. Несмотря на это, личный состав кораблей ОВРа КБФ, ОВРа Ленинградской военно-морской базы и вспомогательных судов флота успешно справился со своей задачей. В короткий срок без потерь были сняты с плацдарма шесть стрелковых дивизий.

В сентябре - октябре 1941 года корабли и катера ОВРа КБФ совместно с другими силами флота участвовали в эвакуации наших войск и военно-морского гарнизона с острова Бьёркё.

27 октября овровцы начали эвакуацию гарнизона островов Гогланд и Большой Тютерс. Она осуществлялась под общим руководством командира ОВРа капитана 2 ранга И. Г. Святова и военкома бригадного комиссара Р. В. Радуна.

Эвакуацией гарнизона острова Гогланд непосредственно руководил начальник штаба соединения. В его распоряжение были выделены базовые тральщики "Фугас" и "Рым", тихоходные тральщики "Ударник" и "Клюз", 4 "малых охотника", 2 торпедных катера и 4 транспорта. 30 октября эти корабли и суда сосредоточились в бухте Сууркюля (Гогланд) и приступили к погрузке. Закончив ее, 31 октября направился в Кронштадт тральщик "Ударник" с баржей на буксире, а затем конвой (командир старший лейтенант А. М. Савлевич) в составе транспорта No 539, базового тральщика "Рым" и катера "МО-302".

1 ноября вышел второй конвой (командир старший лейтенант В. Л. Гиллерман). В него входили транспорт No 508, базовый тральщик "Фугас" и два торпедных катера. 5 ноября отправился в Кронштадт транспорт No 515 в сопровождении тральщика "Клюз" и трех катеров МО. Все три конвоя благополучно прибыли в главную базу флота1. Но дальнейший вывоз подразделений и материальных ценностей с острова в связи с оставлением Ханко был приостановлен. Гогланд стал маневренной базой сил и средств эвакуации гарнизона Ханко под командованием капитана 2 ранга И. Г. Святова.

Эвакуация гарнизона острова Большой Тютерс проводилась под руководством командира отдельного дивизиона сторожевых кораблей капитана 3 ранга П. Е. Никитченко. Утром 30 октября к острову подошли четыре тихоходных тральщика, буксир с баржей и катер МО. Из-за мелководья в гавань удалось войти лишь тральщику "Т-68" с баржей. Его экипаж принимал груз прямо с береговых камней. При погрузке особенно отличились матросы и старшины Тумченок, Лидунов, Муравьев, Аксючев и Маронов, работавшие под руководством помощника командира тральщика лейтенанта А. М. Никитина.

31 октября корабли с личным составом, материальной частью и запасами гарнизона Большого Тютерса перешли в Кронштадт.

Эвакуация островов проводилась в сложных гидрометеорологических условиях. Штормовая погода, дождь и снежные заряды затрудняли погрузочные работы и переходы морем. Большую опасность представляли мивы, особенно плавающие, в большом количестве встречавшиеся на пути следования конвоев.

При выполнении этих заданий командования овровцы действовали самоотверженно, находчиво и отважно. Например, тральщик "Т-49" (командир лейтенант Л. Панкратов, военком старший политрук А. Корзуев) из-за непредвиденного ухудшения погоды быстро израсходовал уголь и в районе острова Лавенсари остался без топлива. Механик тральщика воентехник 1 ранга К. П. Козырев предложил пополнить запасы угля из затопленных трюмов судна, сидевшего на камнях неподалеку от острова.

Первым полез в ледяную воду секретарь парторганизации тральщика механик Козырев. За ним последовали командир отделения котельных машинистов А. Клюкин и минер С. Стрекалов. В течение нескольких часов они с помощью лопат наполняли углем ведра, которые передавались по цепочке на тральщик. Запасшись топливом, корабль продолжил путь.

Или вот еще пример. На тральщике "Т-46" (командир старший лейтенант В. Т. Миненок) во время похода вышла из строя питательная коробка котла. Корабль мог оказаться в море без хода. Машинист матрос Шелепин пришел к механику и попросил разрешения исправить повреждение в горячем котле. Рискуя получить ожоги, он устранил неисправность, и корабль получил возможность выполнить боевое задание.

Героические рейсы

После оставления нашими войсками Таллина связь с военно-морской базой Ханко поддерживалась только по радио. Почти на всем пути от Кронштадта до этой базы оба берега залива находились в руках врага, который вел непрерывное наблюдение за фарватерами и противодействовал движению по ним авиацией, береговой артиллерией и легкими силами своего флота. Кроме того, гитлеровцы в осенние месяцы выставили дополнительно к минному массиву на участке Юминда Калбодагрунд около 1000 мин и 700 минных защитников.

Осень была на исходе. По прогнозам зима ожидалась ранняя и суровая. В те дни первыми проложили путь из Кронштадта на Ханко и обратно корабли ОВРа КБФ.

В полночь 24 октября отряд под командованием капитана 3 ранга В. П. Лихолетова (военком полковой комиссар Н. И. Корнилов) в составе базовых тральщиков "Патрон", "Гак", "Т-215", "Т-217", "Т-218" и шести "малых охотников" с грузом бензина и медикаментов на борту вышел из Кронштадта и взял курс на запад. К утру он прибыл на Лавенсарский рейд. Простояв там светлое время на якоре, вечером продолжил путь к Ханко.

Ночь была темной, безлунной. Черное небо сливалось с черной водой. Различить на ее поверхности что-либо, особенно плавающие мины, было чрезвычайно трудно. Около полуночи на подходе к острову Кери подорвался на мине и затонул базовый тральщик "Патрон".

Подобрав людей с погибшего корабля, отряд продолжил движение. После форсирования 30-мильной полосы вражеского минного заграждения корабли утром 25 октября прибыли на Ханко и сдали груз. К этому времени было принято решение об эвакуации всего гарнизона Ханко. Отряд под жестоким артиллерийским огнем принял на борт батальон бойцов и в 22 часа 26 октября направился в Кронштадт.

Погода резко изменилась, ветер усилился до 7-8 баллов, волна достигла 6 баллов, видимость ухудшилась.

Командование отряда находилось на головном тральщике "Т-215" (командир корабля капитан-лейтенант М. А. Опарин). Отлично справлялся со своими обязанностями штурман дивизиона лейтенант П. Г. Иванушкин. Несмотря на недомогание, он обеспечил высокую точность кораблевождения.

Стойко и мужественно вели себя все матросы, старшины и офицеры отряда. На кораблях бдительно наблюдали за морем и воздухом. Когда на Сескарском плесе отряд подвергся атаке вражеской подводной лодки, тральщики своевременно уклонились от выпущенных ею шести торпед, а катера МО атаковали ее глубинными бомбами.

Вечером 28 октября отряд прибыл в Кронштадт. Доставленный им батальон ханковцев влился в состав Ленинградского фронта.

Эвакуация гарнизона военно-морской базы Ханко продолжалась по 2 декабря 1941 года. От ОВРа КБФ в ней приняли участие 20 минных заградителей, тральщиков, сторожевых кораблей и 16 "малых охотников", в том числе 2 минных заградителя ("Ока" и "Урал"), 8 базовых тральщиков ("Гафель", "Шпиль", "Гак", "Рым", "Верп", "Т-215", "Т-217", "Т-218"), 7 тихоходных тральщиков ("Вирсайтис", "Орджоникидзе", "Клюз", "Волнорез", "Ударник", "Дзержинский", "Менжинский"), 2 сторожевых корабля ("Коралл", "Гангутец"), сетевой заградитель "Азимут". Многие из них ходили к Ханко по два и три раза, а базовые тральщики "Шпиль" (командир старший лейтенант Н. С. Дебелов, военком батальонный комиссар В. С. Бартенев), "Т-215" (командир капитан-лейтенант М. А. Опарин, военком старший политрук Т. Ф. Певнев) и "Т-218" (командир старший лейтенант А. В. Цыбин, военком старший политрук И. И. Клычков) - четыре раза2.

Всего с Ханко силами флота было вывезено около 23 тысяч войск с личным оружием, полевая и зенитная артиллерия базы, 1300 тонн боеприпасов и 1500 тонн продовольствия. Более половины этих перевозок были осуществлены овровцами. В ходе эвакуации базы они спасли свыше 3 тысяч человек с погибших боевых кораблей и транспортных судов.

Походы на Ханко и обратно совершались в сложных гидрометеорологических условиях (штормы, обледенение, плохая видимость). До войны считалось, что катера МО могут плавать при волнении моря не более 3- 4 баллов. Во время эвакуации Ханко они ходили в семибалльный шторм. Их то и дело накрывали волны, верхняя палуба и надстройки нередко покрывались льдом. В ледяной панцирь превращалась одежда людей из верхней команды. Особенно трудно приходилось впередсмотрящим, стоявшим на самом носу корабля. Тихоходные тральщики, в прошлом озерные и речные буксиры, до войны уже при ветре 3-4 балла прятались у берегов, а на Ханко они ходили в любую штормовую погоду.

На фарватерах к полуострову исключительно высока была минная опасность. Каждый поход сопровождался гибелью кораблей на минах. Спасение людей было возложено на овровцев. Подвергаясь риску, тральщики и "малые охотники", маневрируя в темноте между плавающими минами, подходили к терпящему бедствие судну и снимали с него людей, подбирали оказавшихся в воде. Все это требовало исключительного напряжения физических и моральных сил личного состава.

Действия овровцев в этих походах, как и всегда, отличались доблестью, самоотверженностью, высоким мастерством. Об их боевом настрое можно судить хотя бы по следующей выдержке из боевого листка, выпущенного в те дни на "Т-218": "Пробраться в тыл врага на 400 км, пройти большое количество минных полей ночью, в плохую погоду, без единого заедания механизмов преодолеть 800 км кажется невозможным. Но не такие люди на боевых кораблях советской Балтики, чтобы задумываться над этим. Мы ходили и будем ходить по свинцовым водам Балтийского моря, и ничто нас не остановит, не запугает..."

Вот несколько примеров мужества и высокой выучки личного состава соединения.

На рассвете 1 декабря отряд наших кораблей и транспортов находился в 40 милях от полуострова Ханко. В это время из финских шхер появились три канонерские лодки и четыре сторожевых катера. Они легли на параллельный курс и открыли сильный артиллерийский огонь. Командир отряда капитан 3 ранга М. Д. Белков приказал боевым кораблям и транспортам следовать прежним курсом, а тральщику "Вирсайтис", на котором он находился, вместе с канл едкой "Волга" идти навстречу врагу. Меткой стрельбой наши комендоры обратили противника в бегство и загнали его в шхеры.

В одном из штормовых походов подорвался на мине эскадренный миноносец "Сметливый". На спасение людей немедленно устремились катера "МО-210", "МО-307" и "МО-407" (командир звена старший лейтенант М. И. Камаев). В это время с северного направления эсминец атаковали три торпедных катера противника. "МО-210" (командир лейтенант В. М. Панцырный) ринулся им навстречу и огнем орудий и пулеметов принудил их отступить2.

В другой раз тральщик "Орджоникидзе" (командир старший лейтенант Е. А. Лищенко, военком политрук И. В. Фролов), имея на борту 300 ханковцев, подвергся налету двух вражеских самолетов. Комендоры корабля Смирнов и Тучанов метким огнем сбили один из них, а другой отказался от новых атак и скрылся. Управлял стрельбой лейтенант Ш. Д. Фурутин3.

В очередном походе на Ханко на "МО-112" в результате попадания снаряда затопило носовые отсеки. Йод руководством помощника командира В. Галямова экипаж пять часов упорно боролся за живучесть "охотника". В штормовых условиях, под артиллерийским обстрелом с мыса Юминда катер задним ходом прошел большую часть пути до Гогланда, пока не был взят на буксир другим кораблем1.

В период эвакуации Ханко ярко проявились высокие моральные и боевые качества командного состава кораблей и катеров соединения.

Отличным моряком, умелым руководителем экипажа показал себя командир базового тральщика "Гафель" старший лейтенант Е. Ф. Шкребтиенко. Он трижды водил свой корабль на Ханко и один раз на остров Осмуссар. Тральщику нередко приходилось форсировать минные поля под артиллерийским огнем врага, подвергаться большому риску, чтобы прийти на помощь терпящим бедствие судам, снять с них людей. И всегда Е. Ф. Шкребтиенко находил верное решение, добивался успешного выполнения боевых задач.

Одним из лучших политработников ОВРа был военком "Гафеля" старший политрук В. А. Жуков. Мы знали его смелым, не теряющимся в трудный час, умеющим повести за собой людей, организовать их на отличное решение заданий командования. Под руководством Шкребтиенко и Жукова экипаж "Гафеля", преодолев все преграды и опасности, доставил с Ханко в Кронштадт 1760 бойцов и командиров, в том числе 1040 человек с погибавших кораблей.

В тех памятных трудных походах исключительную смелость и отвагу проявил командир базового тральщика "Т-215" капитан-лейтенант М. А. Опарин. Четырежды ходил этот корабль на Ханко. Не раз М. А. Опарин, действуя спокойно, расчетливо и четко, спасал "Т-215" от неминуемой гибели. Только во время последнего - четвертого похода на Ханко благодаря ему тральщик удачно уклонился не менее чем от 20 плавающих мин.

Военком тральщика старший (политрук Т. Ф. Певнев сумел организовать целеустремленную и действенную партийно-политическую работу, направленную на сплочение экипажа, мобилизацию его на образцовое выполнение

поставленных задач. Через минные поля, йод огнем с берега, уклоняясь от плавающих мин и от торпед подводных лодок, "Т-215" доставил в Кронштадт 1362 человека из состава гарнизона военно-морской базы Ханко.

Доброго слова заслуживают командиры и военкомы базовых тральщиков "Гак", "Шпиль", "Рым", "Т-217" и "Т-218". Все они действовали так, как и подобает советским воинам, коммунистам. Эти руководители экипажей своей отвагой, самозабвением в бою, высоким командирским искусством снискали любовь и уважение подчиненных и всех сослуживцев.

С честью справились со своими задачами в период эвакуации Ханко командиры и комиссары минных заградителей и тихоходных тральщиков. В самой сложной обстановке пример выдержки, хладнокровия и мужества показывал Н. И. Мещерский, командовавший минным заградителем "Ока". Под стать ему был командир минного заградителя "Урал" И. Г. Карпов. Минзаг "Урал" принял самое активное участие в эвакуации Ханко. Он вывез с полуострова больше людей, чем любой другой корабль. Командир тральщика "Ударник" старший лейтенант М. П. Ефимов, приведя корабль с Ханко в Кронштадт, тут же отправился в штаб соединения и настаивал, чтобы его сегодня же опять "послали в поход, так как время не ждет". Эти командиры дружно, в тесном контакте работали с политработниками своих кораблей А. А. Ковалем, А. М. Титковым, В. А. Фокиным.

Но особенно отличились в дни эвакуации Ханко командиры "малых охотников" Д. Дворецкий, В. Панпырный, П. Мартынов, М. Макаренко, А. Немировский, командиры звеньев катеров В. Карпович, Н. Соколов. От них требовалась особая стойкость, особое упорство. Они бессменно находились на открытом мостике. Ловко маневрируя среди плавающих мин, ведомые ими "охотники" под артиллерийским огнем ставили дымовые завесы, спасали людей с тонувших боевых кораблей и судов.

Командиры дивизионов "малых охотников" капитан 3 ранга М. В. Капралов и капитан-лейтенант И. А. Бочанов, военком старший политрук В. К. Молодцов всегда находились на тех катерах, которые выполняли самые трудные и опасные задания. А когда подорвался эсминец "Гордый", комдив Бочанов взял на себя управление катером "МО-306", который среди плавающих вокруг мин подошел к кораблю и спас около сотни людей4.

Сложная минная обстановка требовала высокой точности вождения кораблей по фарватерам, а частые взрывы мин в тралах выводили из строя компасы и рулевые устройства. Флагманский штурман ОВРа В. А. Экман, штурман дивизиона базовых тральщиков П. Г. Иванушкин, штурман отдельного дивизиона сторожевых кораблей Я. Б. Рабинович, штурманы кораблей К. М. Кононов, В. К. Тарасов, А. К. Тихомиров, А. Т. Ермошин, Р. Ю. Флешлер, П. П. Еременко, А. И. Лунин и другие в море работали самоотверженно, не сходя с мостика в осенне-зимних штормовых условиях по 14-16 часов подряд. Отлично несли ходовую вахту рулевые Рыбаков, Дьячков, Дроздов и другие.

Несмотря на шторм и обледенение палубы, тральные расчеты в темноте четко и быстро производили постановку и замену тралов. Старшина 2-й статьи Батырев, матросы Нарышкин и Щербак ("Т-218"), командир отделения Бойченко, матрос Осипов ("Рым") и другие под руководством командиров подразделений Е. М. Машанина, В. П. Савочкина и В. Н. Софронова обеспечили надежную работу тралов, за которыми шли корабли и суда с тысячами бойцов.

Стойко несли тяжелую вахту впередсмотрящих старшины и матросы Клочко ("МО-210"), Мельник ("МО-407"), Лощинин ("МО-307"), Микляев ("МО-301"), Трегубенко и Колосов ("МО-409"), Уколов ("МО-306"), Сурин, Сидоров, Гутковский ("Т-210"), Токмаков, Ефремов и Чимисов ("Т-207"), Филь ("МО-211"), Бруев и Шабалин ("Т-57"), Радостин, Лаврентьев ("Т-42") и многие другие. В обледеневшей одежде, непрерывно окатываемые холодной водой, они, зорко наблюдая за поверхностью моря, своевременно предупреждали о плавающих минах.

Отлично действовали также сигнальщики Соколов и Каулин ("Т-210"), Ковалев .("Т-58"), Яковлев ("МО-306"), Большаков ("Т-57"), радисты Скакун ("Т-207"), Смирнов и Быцунь ("Т-218"), Колосов ("МО-409"), Сорокин ("МО-211")2.

Успех походов на Ханко в значительной мере зависел от действий личного состава электромеханических боевых частей. Надо сказать, что большинство кораблей и катеров, участвовавших в эвакуации базы, к этому времени прошли уже немало тысяч миль. Базовый тральщик "Т-218", к примеру, наплавал около 13 000 миль, его главные дизели проработали 1300 часов. Но для ремонта, предусмотренного по нормам эксплуатации, тогда просто не было времени. Тем не менее все корабли и катера ОВРа, участвовавшие в эвакуации гарнизона Хавко, со своей задачей справились без аварий и серьезных поломок. И в этом, конечно, заслуга наших замечательных механиков, дизелистов, машинистов, мотористов и электриков.