На Крыльях Надежды: Проза

Хроники Могота: Призванный

Много призванных, да мало изгнанных

Могот, мой верный и бесстрашный слуга, мы вместе ждали этого часа бесчисленные столетия – и вот он, наконец, наступил. Да восславится имя Неназываемого, ибо мы наконец-то получили возможность открыто вмешаться в планетарную судьбу тех, что называют себя людьми.

Долго, слишком долго враги не позволяли нам приблизиться к ним в таком масштабе, в каком это стало возможно в настоящее время. Проявленное вступает в давно предсказанную битву с хаотическим – битву, где все решит свободная воля. И теперь наши возможности сравнялись. Тот, имя которого не может быть произнесено, призывает своих слуг для этой решающей битвы за человеческую сущность. Я призываю тебя, Могот, мой верный воин! Я призываю тебя во имя победы над нашим врагом и во имя вечного торжества Неназываемого!

Ты воплотишься в их мире, Могот, воплотишься как человек – и поведешь их к торжеству нашего плана. Ты приведешь их в лоно породившего нас во имя его вечной огненной славы. Ты вырвешь их из рук нашего врага, ты заставишь их выбрать предлагаемый нами путь, став проводником между нашими планами, и наложишь на их сущности нашу вечную несмываемую печать – во имя нашей общей последней победы. И, как говорят эти смертные, – да будет так! Приди же ко мне, Могот! Приди, мой избранный воин!

* * *

Радость, огненная всепожирающая радость переполняет мое сердце, Могот! Я верю, что твой первый успех на их плане является истинным залогом нашей грядущей неминуемой победы. Сомнение, сомнение, сомнение – вот что заставляет их в конечном итоге прийти к нам, Могот! Заставив их сомневаться, ты сумел коснуться самих основ их связи с нашим врагом. Заставь их сомневаться, заставь их вновь и вновь задумываться о том, насколько правильны те поступки, которые они совершают под воздействием нашего противника. Заставь усомниться в их пользе – покажи им, что польза одного практически всегда есть вред для другого, покажи, сколь наивны, смехотворны и нереализуемы мечты об общей пользе и о том, что их враг называет общим благом! Подтачивая веру в полезность их собственных действий, ты уничтожаешь саму основу их связи с нашим врагом.

Покажи, сколь относительны их представления о том, что они привыкли называть добром и злом. Покажи, как они перетекают друг в друга, и на этом основании приравняй их друг к другу и, таким образом, постепенно уничтожь поставленные между ними границы.

"Все относительно, в этом мире все относительно", – вот как они должны начать мыслить, Могот! Разрушив этот барьер их сознания, ты сделаешь возможным влияние на них наших пророков, которые довершат начатое тобой.

Заставь их поверить, что так называемой божественной справедливости не существует, а вся их планетарная жизнь есть просто случайное стечение разного рода обстоятельств. Когда вся их жизнь – лишь цепь случайностей, тогда и каждый их выбор становится случайным тоже. А когда каждый их выбор станет случайным – они перестанут нести за него ответственность. Нам нужны такие, лишившие себя ответственности, Могот, нам нужны их души! Они станут нашими будущими Пророками Вседозволенности.

О сладкий огненный час, как же мы все ждем этого момента! Действуй, Могот, действуй в выбранном тобой направлении, и да прибудет с тобой сила нашего вечного огненного отца!

* * *

Ты поступил разумно, Могот, когда решил внести сомнения, о которых я уже говорил тебе, в то, что они обычно называют «любовью». Жалкие смертные, полагающие, что разум есть их исключительная привилегия! Лучше, несравненно лучше способны мы просчитать и вымерить каждый наш шаг, каждое наше действие, ведущее к нашей общей победе.

Мы ждали многие тысячелетия, прежде чем у этих двуногих появились эти самые зачатки «разума». Мы провели несколько столетий, пытаясь изменить саму его суть у некоторых наиболее влиятельных их представителей. Теперь же пришло наше время, Могот! Эти глупцы расплодились в таком количестве, что начали сами способствовать нашей победе. Их неокрепший разум, их нестройная система мышления, подверженная всесторонним внешним влияниям – вот что станет залогом нашего окончательного торжества на их плане. Теперь нам достаточно лишь сформировать небольшие группы этих так называемых «разумных» людей, имеющих существенное влияние на других – все остальное сделает массовое сознание.

Непостижимый Творец наделил их разум очень выгодным нам свойством – некритичностью. Повторяй, повторяй одно и то же, Могот, сколько бы нелепо это не звучало на первый взгляд, повторяй без устали. И через некоторое время ты заметишь, как эти «люди» начали считать провозглашаемое тобой истиной. Создай больше таких попугаев, Могот – и они понесут твои лже-истины другим. Когда тысяча неразумных утверждает одно и то же – даже разумные начнут сомневаться.

И особенно гибельно любое подобное сомнение для тех «дружеских» и «любовных» чувств, способностью испытывать которые наделил их этот их Творец. «Любовь слепа», – говорили им когда-то. Они не поняли смысл этого высказывания, Могот, они не поняли его – и мы воспользуемся этим!

Заставь их думать о причине своих чувств к другому, Могот, заставь их анализировать это своим умом. Странный Творец создал их разум и сердце настолько противоречивыми в своей основе, что лишь немногие способны отыскать их подлинную гармонию.

Пусть они задумываются об основе своих чувств как можно чаще – и со временем большинство из них придет к закономерному выводу об их полной необоснованности и, следовательно, нецелесообразности. Это наш шанс, Могот, раз и навсегда вырвать их из рук нашего врага!

Здесь нужно действовать очень тонко. Нужно заставить их поверить в ненужность любых вредных нам дружеских чувств – и в то же время в необходимость любых полезных нам – гнева, злобы, тоски, уныния. Покажи им, как часто любовь оказывается зла, как часто причиненное им зло остается без наказания. Покажи, как это естественно – испытывать гнев при несовпадении их желаний с объективной действительностью. Покажи, что только откровенно безмозглый глупец будет радоваться во время горя других. Всегда, всегда, Могот, кто-то из этих двуногих будет испытывать горе – и, значит, у других исчезнет повод для радости. Продемонстрируй им, насколько эффективнее по своему эффекту основанное на агрессии и страхе принуждение, чем какие-то слюняво-розовые дружеские сопли! При этом не дай им задумываться о временном эффекте первого и глобальном эффекте второго, иначе они навсегда отвернутся от нас, обратившись к нашему врагу за тем, что они называют «очищением».

Когда ты лишишь их источников жизненной радости, Могот, ты лишишь их любви к жизни. Лишив их любви к их собственной жизни, ты постепенно лишишь их любви к жизни других.

Покажи им, что для любви нет причин, что любовь бессмысленна, что это лишь неблагодарная растрата собственных душевных сил – и они сами придут к нам и пройдут наше собственное огненное «очищение»!

* * *

Могот, мой верный воин, как же я люблю тебя нашей общей всепожирающей любовью!

Все более и более убеждаюсь я, насколько верен был мой выбор, и насколько я и тот, кто стоит за мной, не ошибся в тебе. «Истинно говорю, – как говорил один из наших давних врагов, – истинно говорю: в своей проклятой борьбе за души этих смертных ты стал одним из наших лучших лжепророков!»

Ты был абсолютно прав, воспользовавшись той сумятицей и непониманием в их сердцах и умах, которое образовалось и продолжает жить и точить их изнутри вот уже несколько столетий. Наши призванные пророки хорошо потрудились в свое время, вклинившись, смешав и изменив те знания, которые им давали пророки нашего вечного врага. Вот уже несколько планетарных столетий они не могут «отделить зерна от плевел», Могот! Они теряются при попытке понять эти ставшие теперь столь противоречивыми «священные книги», «откровения», «учения» – и прочее, и прочее. Они в силу природной слепоты своей не способны разобрать, что же именно было внесено в них нашими пророками и пророками ненавидимого нами врага. И это порождает сомнения, Могот, – сомнения, о которых я говорил тебе как о том ключе, что в конце концов откроет нам путь к их душам.

Более того, теперь эти «учения» начинают противоречить друг другу. Воспользуйся этим, Могот, воспользуйся для того, чтобы убедить последователей каждого из них в их как бы особой исключительности, в их избранности для великого дела, в истинности их пути и одновременно – в ложности пути всех прочих последователей. Пусть они начнут бороться друг с другом по всяким пустякам, касающимся самых незначительных аспектов этих наследий, и пусть никогда не заметят, сколь едины в своей сути (столь ненавистно осознавать, что и мы не всесильны, Могот!) они до сих пор остаются. Видя эту бессмысленную борьбу различных последователей друг с другом, лучшие из них в конце концов разочаруются в пути, которому следуют, поскольку будут неизбежно ассоциировать выбранный ими путь с необходимостью этой самой бессмысленной борьбы друг с другом. А как только они лишат себя подобной нравственной основы, Могот, – они со временем неизбежно станут нашими.

Не беспокойся о тех, кто сумеет, не принадлежа к числу последователей каких-либо учений, сохранить эту свою внутреннюю суть, дарованную им Творцом. Таких настолько мало, Могот, что их можно пересчитать по пальцам одной моей когтистой лапы! Они не смогут изменить общее сознание, они неизбежно потерпят в этом поражение.

Создай, Могот, атмосферу вражды и ненависти между последователями всех этих учений. Укрепи ее, указав каждому на нелепость верований других и умолчав о нелепости верований их собственных. Покажи им, как приятно искать эти нелепости и несостыковки в учениях и верованиях других. Пусть они прилюдно говорят об избранности своей веры, пусть топчут веру других и пусть никогда не поймут, что эта их так называемая «вера» не имеет ничего общего с той Верой, которую хотел видеть в них наш давний враг. Постепенно, поверив в избранность собственной «веры», они станут теми бездумными фанатиками, которыми их и хочет видеть наш вечный отец. Лишенные последних крох разума, они, эти «уверовавшие», однажды станут великими воинами наших непобедимых огненных когорт!

* * *

Верно ли то, что ты недавно совершил, Могот, спрашиваешь ты меня? Верно, отвечу тебе я – ибо это твое действие в конечном счете также ведет к столь долго ожидаемой нами решающей последней победе.

Я уже говорил тебе про их несовершенное массовое сознание, но скажу тебе также и другое – не бойся уменьшения количества воплощенных в их мире. В этих двух моих советах нет противоречий, Могот. Противоречие – то, чем способно развиваться их сознание и чем одновременно его можно уничтожить в силу очередной ошибки создавшего их Творца, – нам оно совершенно не свойственно. Все, что ведет к нашей неминуемой победе и столь же неизбежному поражению нашего врага – все это может быть использовано нами с злословения нашего общего Неназываемого отца.

Ты правильно сделал, Могот, не дав ему воплотиться. Этот человек со столь большой и чистой душой – он мог бы стать серьезным подспорьем нашему врагу в нашей общей войне, если бы сумел прийти на этот планетный физический план. Теперь же ему придется ждать еще несколько десятков их планетарных лет, прежде чем это вновь станет возможным. И я уже не говорю о той неимоверной боли, которую должен был испытать этот заживо умерщвленный, когда его расчленяли скальпели этих самых «врачей». Вся сущность моя ликует при одной мысли об этом! Пусть задумается, каково это – служить нашему врагу!

Теперь, Могот, тебе предстоит самое главное и самое трудное – ты должен не дать умертвившей его матери почувствовать раскаяние за совершенное. Раскаяние – вот то, чем наградил их слишком уж щедрый Творец, и что способно отвернуть их от нас и заставить обратиться к нашему врагу даже на самых последних их подступах, разом выдернув их из наших темнейших огненных бездн. Ты не должен позволить ей почувствовать свою вину!

Покажи же ей, что это ее деяние было столь естественным и необходимым. Убеди ее, что этот ее невоплощенный ребенок в случае своего рождения принес бы ей неимоверное количество «проблем» – то, от чего она всегда столь старательно стремилась убежать. Постарайся свести ее с такими же, ей подобными, и не дать увидеть и почувствовать радость материнства. Пресеки любые длительные контакты со счастливыми матерями, что предпочли трудности заботы о своем ребенке легкости собственной беспроблемной жизни. Врачи, которых коснулась рука нашего отца, уже сделали часть дела, убедив ее в том, что убили они не живого человека, а кусок материи – тебе же предстоит поддержать в ней это ложное убеждение.

Сейчас, несколько первых месяцев после этого события – они станут ее и твоим испытанием. Огороди ее от излишних волнений, постарайся сделать так, чтобы удовлетворилась часть ее материалистических желаний – это отвлечет ее сознание от осознания главной своей ошибки. Пусть она ходит на всякие концерты, кино и всячески приобщается к тому, что они называют «культурой», и что вот уже несколько десятилетий как стало нашим главным орудием формирования их массового сознания. Пусть почувствует себя женщиной в высшей степени «современной» и никогда не поймет, что те вечные истины, о которых им столько говорилось пророками нашего врага, никогда не бывают современными и несовременными тоже.

И если – о, как великолепно бы было это достижение! – ты сможешь заставить ее повторить эту ошибку второй раз – тогда она уже навечно станет нашей, Могот! Некоторых, однажды осуществивших детоубийство, все же настигает это жалкое раскаяние – но тех, кто сознательно пошел на это в следующие разы, оно не способно достигнуть уже почти никогда. Такие души умирают для нашего врага и воскресают для вечной жизни в наших рядах.

Никогда, Могот! Никогда для нашего врага – и вечно для нас! Они, эти женщины-убийцы, после своего развоплощения станут нашими Девами Смерти, ведущими сражение с врагом за судьбы детей этого мира – и сама сущность жизни будет дрожать при их грозном и непоколебимом приближении!

* * *

Мой призванный, мой верный слуга! «Воистину» (как любят говорить пророки нашего врага) ты не перестаешь удивлять меня тем упорством и хладнокровием, с которыми ты продолжаешь достигать нашей общей цели.

Культ-у-ра, как ни противно мне сейчас произносить это слово, столь близкое по своему исконному значению изначальной сути Творца, культура – вот что было задумано нашим врагом как великий очиститель человеческих душ и что теперь стало нашим ведущим оружием в борьбе за них же!

Разве может быть что-либо приятнее созерцания того, как нравственный и чистый человек, окунувшись в эту самую культуру, постепенно утрачивает последние крохи человекоподобия и, как они называют это, человечности, вновь превращаясь в обузданное примитивными страстями животное, – и тем самым постепенно и неизбежно приближается к нам? Разве может что-либо радовать наши отвергнутые Творцом души больше, чем созерцание того, как растут наши собственные ряды? Разве может быть что-либо желанней таких оскверненных человеческих душ для нашего непобедимого отца? Воистину, Могот, все качества, которыми наделил этих существ недальновидный Творец, все они послужат нам – важно лишь знать, как можно использовать каждое из них. Ты, Могот, сумел узнать это.

Как ты заметил, их так называемая культура теперь стала массовой точно так же, как и их искусство – оно перестало быть уделом наиболее противных нам одиночек. Само по себе это должно было стать признаком того самого "Царства Божьего", о котором им говорили пророки нашего врага, однако нелюбимый нами Творец вновь допустил ошибку, желая (если он, конечно, вообще способен что-либо желать) скорейшего воплощения своего «плана» (если такие его действия вообще можно назвать планом).

Теперь, когда сознания большинства из них были затемнены нашими воинами и лжепророками, когда душ многих из них в силу их неустойчивости коснулась длань нашего отца, теперь такие новоявленные творцы уничтожат последние крохи этой самой культуры. Их уже много, Могот, – их тысячи. Но уже в скором времени, о котором провидел Неназываемый, их будут десятки тысяч – десятки тысяч творцов нового века. Наших пешек, считающих себя свободными, просветителей нашей темной эпохи. И тогда, Могот, в силу названной особенности сознания этих существ последние оплоты истинной культуры падут – и их мир станет навеки нашим!

Потому помоги этим творцам выйти «в свет», даже если они не были еще в этом воплощении наделены Творцом какими-либо значительными талантами. Чем меньше они будут из себя представлять – тем лучше, Могот. Пусть о них узнают многие, пусть о них говорят – ибо, когда о тебе говорят многие, неизбежно находятся те, кто в силу внутренней присущей им зависти начинают вольно или невольно подражать тебе, сколь бы плох ты ни был. Мы позаботимся о том, чтобы таких подражающих стало как можно больше, Могот.

Помоги этим выдвинутым тобой «творцам» считать себя какими-то особенными, какими-то исключительными – пусть они даже начнут сравнивать себя с небесными ночными светилами, ведь эти светила видно только во тьме, видно только в нашем грядущем царстве, Могот! Потому пусть они не испытывают потребности ни в деньгах, ни в таких же проклятых нами «наставниках». Помоги этим нашим творцам на первых этапах – а потом авангард наиболее «современных» представителей их социума сам вынесет их вперед.

Но заклинаю тебя всеми кругами наших планов – не дай им понять, сколь грязна и ничтожна стала эта их «современность»! Пусть в вечном неведении своем продолжают считать, что способны развиваться только по восходящей, пусть не увидят, к какой пропасти уже подошли. Чем больше станет шагнувших за этот огненный барьер – тем ближе будет наш неумолимый триумф и окончательное поражение нашего врага.

Пусть эти новорожденные творцы начнут прославлять самые разнообразные животные инстинкты человека как некое присущее только им качество, как если бы оно было самим благословением Творца. Пусть они начнут выискивать и находить самые недостойные проявления жизни общества, в котором они живут, и пусть они показывают его, как если бы это являлось по меньшей мере «простым реализмом», а по большей – «новыми культурными течениями». А потом любители «культуры» довершат и остальное…

Действуй, Могот, используй их найденную тобой слабость – и пусть их день станет ночью, а творцы – нашими пылающими звездами в ней!

* * *

Что может быть лучше, чем слышать их восхваления в адрес нашего отца, что может быть вкуснее, чем вкушать изливаемую ими на Творца ненависть?!

Могот, Могот, как же ловко ты сумел переманить этого "верующего" на нашу сторону! Сначала усилить его веру, довести ее почти до самых вершин, когда она становится одновременно и неимоверно сильной и неизмеримо уязвимой – а потом камнем обрушить в пропасть! Признаться, даже мне, стоящему по правую руку от нашего отца, не в силах было бы сыграть лучше.

Такие «преданные» Творцом верующие – после своего развоплощения они становятся нашими лучшими Полководцами Обреченности и всегда исправно до дня своего окончательного слияния с Неназываемым верно служат нам. Теперь у него нет уже не только веры, но и даже до-верия, столь необходимого Творцу для помощи этим несчастным – и отныне наш враг уже не сможет до него дотянуться.

Разорвав нить жизни близкого этого верующего, ты разорвал саму нить его веры, Могот. Они, эти уже почти дошедшие до нашего врага, становятся очень чувствительными ко всем живым существам и своим близким в особенности – очередное «благословение» от Творца, ставшее их проклятьем!

Заставить его поверить в присутствие рядом с ним нашего врага, в его заботу о нем, в его помощь – а потом одним махом разорвать нить жизни самого близкого ему человека, его сына. И как… не простой и безболезненный уход из этой жизни – но мучения, страдания, агония! Как же я наслаждался, Могот, видя и чувствуя его боль, когда он медленно умирал от ножей этих убийц и затем от потери крови, не в силах крикнуть, позвать на помощь хоть кого-нибудь в этом безжалостном – благодаря людям, а не нам, заметь! – мире.

Его страдания искупили его прошлую вину, Могот, и теперь он смог попасть в лоно нашего врага – но зато его отец уже никогда не придет к нему в эти потусторонние выси! Теперь он будет продолжать клеймить нашего врага за эту свою потерю и в скором времени окончательно отречется от него, так и не поняв, что он, наш враг, никогда не забирал и не забирает насильно ничьих душ против их собственной воли.

Что же, пусть побудет в этом заблуждении до тех пор, пока его сущность не преобразится настолько, что сможет стать способной быть впитанной нашим вечным отцом. Дело за малым – не дать ему задуматься об этой нашей уловке, не дать ему вновь обратиться с молитвой к Творцу. Никто из нас до сих пор так и не смог понять, отчего такое чистосердечное обращение к нашему врагу оказалось способно уничтожать любые наши наслоения и обрывать все наши связывающие с человеком нити – и мы до сих пор не ведаем, как можно бороться с этим ужасным явлением.

Поэтому не дай ему задуматься об этом, иначе он со временем может даже начать считать смерть его сына неким важным уроком и непостижимой ему логикой Творца, отвернувшись от нас. О глупые смертные, все недомыслие нашего врага они готовы списать на его «непостижимость»!

Пусть вся сущность его продолжает кипеть гневом, как это происходит сейчас, пусть уста его продолжают клеймить нашего врага за не им совершенную смерть, и пусть сам Творец в своем вечном покое содрогнется от осознания того, что выбрали наделенные им свободой люди!

* * *

Человек, о котором ты сообщил мне, Могот, является одним из тех, кто по наущению нашего врага (конечно, сами то они продолжают считать это своим свободным выбором) приходит на этот план с целью приблизить то самое неосуществимое «Царство Божье», «Рай на Земле», о котором я уже говорил тебе. Если атмосфера их детства и юности будет способствовать развитию тех внутренних качеств, которыми их наделил для этой цели Творец, – они способны стать очень опасными для осуществления нашего плана.

Получив неразрывную сердечную связь с нашим врагом, обладая способностью влиять на духовную сущность других людей, они способны раз за разом срывать наши планы относительно некоторых ведомых нами. Влияние каждого из них не слишком сильно (ибо даже наш враг вынужден придерживаться однажды им же созданных законов), но их постепенно становится все больше и больше, Могот! Похоже, что наш враг выставляет их как полководцев для других «честных тружеников» (если бы ты только знал, как же противно мне само это словосочетание, соединяющее несоединимое!). Жалкие пешки Творца, считающие себя способными преобразить этот мир по его директивам! Мы развоплотим их, Могот, а затем их души будут пожраны Неназываемым!

Потому нельзя дать им спокойно развиваться и постигать Творца, нужно сделать саму суть их жизни невыносимой.

Создай в их семье атмосферу внутренней враждебности и соперничества. Пусть муж будет ссориться с женой, а жена – с мужем, пусть такой ребенок уже с самых младых лет впитывает этот чудесный смрад, а со временем начнет считать его само собой разумеющимся. Пусть мать его пропитается ненавистью к своему мужу – и еще лучше, если она разочаруется в своем выборе. Как тебе уже известно, в своем младенчестве у этих существ особенно сильна связь с родившими их, так что чувства и желания матери постепенно становятся чувствами и желаниями рожденного, и наоборот. Чем больше гнева и злости будет она испытывать в этот период, тем лучше, Могот. Если же ты сумеешь превратить таких матерей в названных Дев Смерти – я сам лично попрошу нашего отца отдать тебе ее душу!

Если тебе все-таки не удастся ожесточить его мать, ты всегда можешь воспользоваться соперничеством между детьми, если в семье рожденного их будет несколько. Пусть старшие борются с младшими за внимание своих родителей, пусть постепенно такая борьба сделается смыслом их жизни, самой целью их существования. Отведя уже с детских лет его внимание от главного и сосредоточив его на семейных дрязгах, ты лишишь его возможности в свой срок достичь Творца – а затем мы воспользуемся этим.

Если же тебе не удастся нарушить их семейную гармонию, ты можешь использовать других, подобной гармонии не знавших. Их школы подойдут для этого как нельзя лучше. Дома, которые должны были бы служить оплотами человечности и мудрости, теперь благодаря нашим постоянным усилиям стали рассадниками жестокости, равнодушия и презрения. Используй таких людей, до которых не смогла дотянуться загребущая рука этого далекого от нас Творца, используй их как пешки в борьбе с таким человеком. Заставь их ненавидеть этого человека за сам факт его существования. Дай им почувствовать, что они в чем-то меньше его, что им нужно еще достигать, в то время как он уже достиг – но пусть это обернется не их желанием сделать это, а их ненавистью к нему.

Почти наверняка он будет одинок в своем стремлении, а твоих пешек будет много – а, как говорил один из этих жалких смертных, «один в поле не воин». Пусть его бьют, пусть его унижают и стараются всячески низвести – и пусть почувствуют в этом свою силу и его слабость. Это постепенно ожесточит его сердце, это не может не ожесточить!

Со временем он, конечно, начнет считать своих притеснителей «низшими созданиями», дабы хоть как-то компенсировать в своей душе те унижения, которые он будет испытывать от них – и тем самым еще больше настроит их против себя уже без нашей всесторонней и потусторонней помощи. А, начав ответно презирать их, он навсегда утеряет связующую его с Творцом нить и однажды забудет о своем долге.

Если же окажется, что Творец наградил этого человека развитым умом – тем лучше для нас. Помоги ему воспользоваться этим даром во вред нашему врагу. Пусть ему удаются достаточно сложные умственные задачи, пусть он познает успех от их решения – радость того, что сумел перегнать кого-то на этой дорожке, сколь бы узка и бесконечна она не была. В этом случае со временем он не только начнет презирать своих непосредственных притеснителей, но и многих других окружающих его людей как существ менее интеллектуально развитых. Ум не способен постичь Творца – и, все больше и больше развивая его, ведомый тобой будет все дальше и дальше удаляться от постижения того, что какой-то очередной смертный глупец назвал «простыми истинами». Будет великолепно, если ты сумеешь убедить его опираться только на этот свой ум в его юношеской и взрослой жизни – а с теми нашими влияниями, которыми уже подверглось их общество, это будет сделать не так и сложно, особенно для тебя.

Пусть он добьется того, что традиционно принято считать признаками жизненного успеха и благосостояния – чем больше он станет привязан к этому благополучию, тем сложнее ему будет отказаться от него впоследствии ради следования путем нашего врага. Более того, когда в дальнейшем наш противник попытается приблизиться к нему и разрушить прутья его самосозданной тюрьмы – какой же сладостный поток гнева и непонимания он получит в ответ! Именно это имел в виду известный тебе пророк нашего врага, что затем было достаточно грубо и неточно переведено этими смертными как фраза о том, что богатый не войдет в царствие небес.

Поэтому пусть его взрослая жизнь будет во всех отношениях успешной, что будет воспринято им как очередное доказательство его первоначальной правоты, теперь принесшее заслуженные награды. Чем меньше у него будет сомнений в оправданности презрения к другим «низшим», тем меньше шансов у него будет услышать взывающий к нему через жизненные обстоятельства голос Творца. Потому не дай ему задуматься над тем, насколько неверен такой путь презрения, насколько невозможно любить одних людей, презирая и ненавидя при этом всех остальных. Не позволяй ему решить, что прошлые обиды были лишь испытанием его любви к человечеству, которое необходимо для окончательного завершения его сердечной связи с нашим врагом. Однажды поняв это, он разом выйдет из-под нашего влияния!

О жалкие смертные, ну почему Творец наградил вас этой способностью разом разрубать эти десятилетиями тщательно создаваемые нами сети и в устремленности к нему миновать все расставленные нами на вашем пути ловушки?! Жалкие, ничтожные смертные, почему здесь вы оказались сильнее нас – лучших из его воинов, однажды выступивших против?!

Поэтому не дай таким, как он, однажды понять, что вся их жизнь стала одним большим испытанием любви к нашему врагу и всему сотворенному им, не дай им обратиться к нему с раскаянием за прошлое непонимание! Осознав это, наделенные благодатью нашего врага, они становятся практически непобедимыми – так, что даже насылаемые нами впоследствии болезни и несчастья оказываются неспособны поколебать их сердца и заставить свернуть с ведущего ко врагу пути.

Осознав себя как творцов новой эпохи, они неизбежно попытаются начать воплощать планы нашего врага в жизнь. Этого нельзя допустить, ты слышишь меня, Могот?! Если ты допустишь такую оплошность, я…. я… одним словом, не допусти этого промаха во имя своего собственного и нашего общего блага!

Я пошлю тебе еще одного из своих воинов, Могот – вместе вы станете несокрушимы. Действуйте же, дабы нарушить все планы нашего врага и избыть саму мысль о какой бы то ни было слишком уж потенциальной человеческой «божественности»!

* * *

Что ж, Могот, я вижу, что ты вновь делаешь успехи на своем пути нашего общего неминуемого торжества. Именно поэтому, за твою верность и преданность нашему проклятому делу, я прощаю тебе твою прошлую ошибку с новой так и не сформированной Девой Смерти. Не упусти открывающуюся тебе возможность на этот раз, мой преданный слуга!

Как я уже говорил тебе, их разум обладает тем изъяном, той критической «конструкторской ошибкой», которую в силу своего желания видеть их свободными Творец однажды заложил в них. Конечно же, я вновь говорю о том, что было ранее названо «некритичностью» – а, если быть более точным, – их природной глупостью и ничтожностью их разума, из века в век несущего все те же исконные животные инстинкты.

Как я уже сказал тебе, их смертный разум сам по себе не способен постичь Творца – для этого требуется еще и порыв, этакий своеобразный толчок, импульс от того, что эти ничтожные смертные называют «душой» – и что является самой любимой нашей пищей со времен Снисхождения. Наш враг, создавая этих существ, «в великой благодати своя» дал каждому из них малую неразрушимую часть себя – и тем самым в потенциале сделал их бессмертными. Глупцы, мнящие себя сотворенными по «его образу и подобию», если бы знали они, какое великое испытание тем самым дал им их отец!

Ты уже знаешь, Могот, насколько сильнее делает нас каждая поглощенная нами такая частица Творца, и тебе уже известно, что до начала этого процесса нам следует практически полностью потушить в ней изначально присущий ей свет сущности нашего общего врага. Даже мы, лучшие из его бывших воинов, не можем тягаться с этим сущностным светом напрямую и вынуждены долгими и тщательными усилиями изничтожать его.

Дак вот, Могот, действие этого самого сущностного света, чаще всего проявляющееся в их смертных телах через то, что принято называть «сердцем» – только оно в сочетании с данным им разумом способно хоть как-то приоткрыть ту дверь, которой Творец как бы нарочно прикрылся от них. Но ни то, ни другое по отдельности не способно помочь наступить этому грязному «прозрению» – и это, возможно, станет самым большим их изъяном, который приведет нас к победе над светом их душ.

Мой проклятый воин, теперь тебе предстоит вмешаться в то, что сами они обычно называют «наукой» – удел небольшого числа наиболее умственно одаренных Творцом существ, теперь ставших особенно уязвимыми. Наука как проявление данного им разума – то, что должно было по замыслу нашего врага служить им для постижения красоты и изначальной гармонии созданного для них мира, тем самым приближая их к отцу, – теперь она стала не его наблюдателем, но палачом, Могот! «Ученые» двуногие неизбежно, как это и провидел Неназываемый, полностью подверглись влиянию своего разума, перекрыв другой названный тебе их канал связи с нашим врагом. Возомнившие себя способными одним лишь умом познать суть окружающего их мира, они стали постепенно разрушать его – они обернулись против самой жизни, Могот!

Взгляни, взгляни своим огненным взором – и ты без труда увидишь, как в действительности «велики» их достижения за последние несколько сотен планетарных лет. Да, они действительно велики – велики как часть плана нашего несокрушимого отца!

Их планета стонет под гнетом их собственных изобретений, созданные ими орудия убийств себе подобных заставляют восхищаться даже нашего вечного отца, их изначальная сущность сведена до набора клеточных преобразований, их разум начал уничтожать жизнь. Воистину, эти твари нашего врага не ведают, что творят – они не ведают даже и того, что они уже сотворили.

Как сладко, Могот, как великолепно для всего моего существа наблюдать то, как другие люди, в которых большее развитие получила вторая компонента – как они восстают против такого уничтожения. Их сущность, сохранившая крохи воспоминаний о том, кем она когда-то являлась, все их внутреннее естество восстает против того, чтобы «начать умирать уже с самого рождения», против такого препарирования и сортировки по полочкам всех жизненных явлений, включая и их собственную жизнь. Глупцы, считающие себя борцами за существование непостижимого, если бы знали они, какую верную службу служат они нам этим своим восстанием против науки!

Все дороги ведут к нам, Могот, и нет ни одной прямой, по которой они смогли бы так же просто прийти к нашему врагу. Мы используем эту борьбу ученых и неученых, познающих и постигающих – дабы тем самым приблизить время воплощения в их мире сущности нашего непобедимого отца. Мы дадим этим сражающимся против науки чудо, Могот, – ведь они так жаждут доказать всем и вся, что в их жалком мире еще осталась хоть частица того, что не было бы тщательно и методично изучено, классифицировано и препарировано.

Дети, бегущие за обманувшим их фокусником – вот кем станут эти двуногие! Наши воплощенные Чародеи Бездны уже работают над этим в их мире, Могот, и уже очень скоро таких отказавшихся от знаний и уверовавших в силу и богоподобность наших слуг станет огромное множество. Но мы пойдем дальше – мы создадим школы и общества магии, всевозможные Центры Управления Магическими Пертурбациями со своими верными последователями и учениками. Их практика подобных «чудес» со временем приведет ко множеству самых разнообразных психических расстройств, их разум будет полностью лишен названной мной «критичности». И уже через несколько десятков их планетарных лет – срок, столь ничтожный для нас – отказавшиеся от знания в пользу чуда будут лишены последних крох разума – надо лишь только не позволить им понять, сколь недалеко каждый из них на самом деле способен пройти, двигаясь на одной ноге вместо изначально данных им двух.

Все дороги ведут к нам, Могот, надо лишь только однажды хоть раз свернуть с пути.

* * *

Да, Могот, именно это, названное тобой «распущенностью» свойство этих смертных является столь пагубным для их пути следования за нашим врагом и столь желанным для нас. Именно оно продолжает способствовать общему снижению жизнеспособности этих людей и появлению всякого рода злословенных излишеств и извращений. Как ты уже, должно быть, заметил, количество подверженных ему индивидуумов продолжает неуклонно расти, в чем свою особую и великую роль играет уже понятное тебе массовое сознание. Воистину, эти слепцы сами роют друг другу ямы!

Как ты уже увидел на примере наблюдаемых тобой существ, особенно значительно в последние несколько лет данному влиянию подверглась так называемая «сексуальная» сфера их отношений. Их смертное и уязвимое тело, сохраняющее все атавизмы имевшей место животной эволюции, и та частица неуничтожимой сущности Творца, которая позволяет этим телам по-настоящему существовать, – в какую же великую борьбу они способны вступать между собой!

Творец, ведомая нам часть замысла которого состояла, вероятно, в том, чтобы сделать этих существ бессмертными внутри и одновременно смертными вовне, тем самым раз за разом предоставляя им то, что называется «свободным выбором» с целью совершенствования данных им духовных частиц, – этот наш извечный враг в своем непостижимом желании видеть их внутренне свободными вновь допустил ошибку, ошибку, цена которой – человеческая душа.

Это их животное начало постепенно начинает побеждать, Могот, оно уже торжествует! Ты сам провидел своим испепеляющим взором этих людей и их оргии. Смешалось все – смешались столь безуспешно воспитываемые в них нашим врагом понятия о должном и недопустимом, о естественном и безобразном (и безобразное стало, наконец-то, естественным!), о животном и человеческом (и человеческое стало животным!).

Сколь сладостно видеть таких людей, самих низведших себя до этого положения – и тем самым добровольно свернувших на наш неправедный путь! Скоро, уже очень скоро, Могот, этот их новый путь приведет к окончательному размытию этих животно-человеческих границ. Ты сам видел, Могот, как они перестали гнушаться вступать в названные мной сексуальные связи с подобными себе по полу. Ты сам провидел, как это их действо, должное по замыслу нашего врага служить проявлением любви (как ни противно мне сейчас произносить это слово!) двух – мужского и женского – существ друг к другу, как оно перестало быть достоянием двоих и стало достоянием многих. Что может быть чудеснее, чем видеть, как подобно слабому огоньку при внезапно нахлынувшем порыве ветра колеблется в их душах тот сущностный свет Творца, о котором я говорил тебе, и как постепенно он начинает затухать?!

Мы побеждаем, Могот, и знаки нашей победы уже стали отчетливо видны – так, как это и предсказал наш темноогненный отец. Скоро, очень скоро такие люди лишат себя большей части влитой в них Творцом при их воплощении силы – и станут предельно уязвимы и легкодоступны для нас. Глупцы, считающие этот свой «свободный секс» великим достижением их эпохи, в глупости своей отбросившие всю прошлую мудрость и опыт веков!

Творец, вечный ненавидимый нами враг, – он дал им частицу своей силы при их приходе в этот мир, но в силу недальновидности своей вновь разрешил каждому из них воспользоваться ей по своему собственному усмотрению. Он, наш враг, дал им знание о том, что только через любовь, которая является сутью его природы, они способны приблизиться к нему, они способны получить новые силы для собственного роста, чтобы однажды, наконец, вернуться к нему уже преображенными.

Они не услышали его, они глумливо отбросили это знание как не соответствующее их истинным наклонностям! Теперь уже с младых лет они тратят эти свои силы лишь на взаимную борьбу, время от времени находя мнимый отдых в том, что они стали называть сексом – том, что постепенно отошло от той сущности любви, которую хотел видеть в них наш враг, – настолько, насколько это вообще возможно. Утратив эту основу любви, они неизбежно должны были прийти к ее заменителям – и они неизбежно пришли к тому, прямым свидетелем чего ты стал, Могот.

Пусть же эти ничтожества продолжают идти по этой дороге вниз! Постепенно этот их секс уничтожит в их душах последние крохи изначальной любви и выпьет из них все жизненные силы. Они начнут заниматься сексом с животными, они начнут сходить с ума, впадать в длительные депрессии и меланхолии, которым их врачи не будут находить объяснения, и впоследствии кончать собственный путь убийством самих себя, проклиная эту жизнь и создавшего их, и так и не осознав, что не Творец проклял их – но они сами.

Пусть же они продолжат этот спуск по дороге вседозволенности, пусть не остановятся и не свернут с нее! Наша победа уже совсем близка, Могот. Ибо, как сказал наш вечный отец: «И проклянут они врага моего и себя самих – и примут они огненное крещение мое. И, приняв крещение мое, станут вечной частью меня, не зная боли, любви и поражений».

Иди же, Могот, иди и исполни наш великий план!

* * *

Ну кто бы мог подумать, что выполнение очередной части нашего неисповедимого плана окажется столь легким? Воистину, эти слепцы сами ведут друг друга в бездну!

Я, стоящий по правую руку от Неназываемого, очень доволен тобой, Могот, и твоими последними успехами на их плане. Неразрываемое расчленено, несоединимое соединяется – и, значит, наконец-то исполняются давно открытые нам нашим вечным отцом в своем темном провидении пророчества.

Что может быть прекраснее, чем выпестованная ими самими взаимная ненависть друг к другу, что может быть целительней, чем борьба целых народов за никому не ведомые цели – борьба, которой, слава отцу, так и не предвидится конца?!

Ах, Могот, Могот, если бы ты был способен хотя бы на ничтожную часть жизни временного континуума почувствовать то, что испытываю сейчас я! Не один, не два, не сотня этих смертных – но тысячи и сотни тысяч, каждый день сталкивающиеся в своей последней смертельной схватке за неведомые им цели их вождей… О Неназываемый, как же это прекрасно! Воистину, эти слепцы теперь каждый день сами роят себе и другим обширные погребальные ямы.

Ты, должно быть, помнишь, как было сложно нам бесчисленные тысячелетия тому назад хоть сколь-либо отдаленно попытаться воплотить подобное? Примитивные двуногие, они были настолько ограничены самой природой этого их плана, что не могли сколь-либо значительно повредить друг другу. Теперь же все изменилось. Их «разум» – очередное проклятие, которым наделил их этот неисповедимый Творец – уже почти сделал все столь нам необходимое, и сейчас они в считанные мгновения могут полностью уничтожить всю планетарную жизнь их физического плана.

Казалось бы, теперь пришло самое время использовать наших призванных для того, чтобы через них спровоцировать использование этого созданного ими оружия и устроить всемирный апокалипсис – но планы нашего вечного отца гораздо шире и дальновидней, Могот. Да, агония и боль миллиардов этих существ, умирающих в одно чудесное мгновение, – они бы стали воистину проклятой и великой пищей для всех нас и значительно приблизили бы день, когда сдерживающие нас оковы окончательно падут в прах и мы станем вновь свободны – и, тем не менее, этого было бы недостаточно. Даже апокалипсис всего их мира, сколь бы грандиозен он не был, не даст возможности нашему отцу насытиться настолько, чтобы окончательно взломать сдерживающие нас в нашем плане барьеры. И именно поэтому мы выбрали другой путь, Могот, путь медленный и не столь скорый, но неизбежно ведущий к победе.

Мы не станем уничтожать их сразу, мы будем убивать их постепенно – до тех пор, пока чаша сострадания нашего врага (если он действительно способен испытывать нечто подобное) к этим его жалким творениям не переполнится, и он «в вечной славе своя» не спустится в их план и тем самым, наконец, станет уязвим для нас, или же пока получаемая нами сила не превысит тот самый барьер, столь необходимый нашему вечному отцу для начала процесса Исхода. Что бы не случилось раньше – все это ожидаемо и просчитано нами бесчисленные эоны назад, и именно поэтому наша окончательная победа неминуема! А до этого – до этого мы будем уничтожать их постепенно, Могот, уничтожать их же руками.

Ты, должно быть, тоже заметил начало давно ожидаемого нами процесса, когда они в безумии своем все сильнее начинают пытаться разделить их собственный мир на кучу отдельных маленьких кусочков? Подобно несмышленым детям (и какой же пророк нашего врага сказал, что именно им принадлежит это «Царство Божье»?!) они пытаются тянуть одну общую игрушку в разные стороны, каждый при этом искренне надеясь, что именно ему она и была подарена, и не понимая, чем могут закончиться подобные «состязания».

Теперь их уже несколько сотен, Могот, – несколько сотен этих самых "государств"! Их планеты уже нет – она умерла, Могот, дабы быть располосованной на тысячу и один кусок в угоду отдельным группам этих смертных, и теперь, наконец, эти «дети» (и как Творец не устал называть их таковыми?!) стали убивать друг друга за не им доставшийся кусок.

Это настолько злословенно – видеть, как вокруг этих кусков образуются свои отдельные группы этих смертных, каждый со своим «великим» вождем, каждый со своей самой лучшей религией и историей, каждый со своим самым светлым будущим, каждый со своим избранным народом – каждый смертный глупец, возомнивший себя вправе распоряжаться не ему данным подарком! Такими темпами эти двуногие скоро сами воплотят наш план даже без нашей непосредственной потусторонней помощи!

Усилить в сознании каждого их них ощущение избранности его «нации», его «государства», его «страны», довести его до неимоверных пределов, поставить во главу их государств тех, кого коснулась наша рука – а затем они сами довершат остальное. Пусть разучатся доверять друг другу, пусть видят в действиях других будущие заговоры и обманы, пусть научатся видеть исключительно личный интерес и интерес их государств – ставший столь же узким – во всем, пусть постоянно ведут нескончаемые стычки, пусть их политика по отношению друг к другу обернется животной борьбой, а дети их детей однажды познают вкус мести! Истинно, они никогда не поймут, что разделили то, что разделить не могли – ведь все же разделили!

О, Творец, ну неужели ты не мог наделить представителей этого своего стада хоть небольшой каплей истинной разумности, дабы они могли хоть как-то попытаться противостоять приближению нашего плана и тем самым хоть немного поразвлечь нас? Воистину, Могот, эти ничтожества стали похожи на тех «святых» древности, которые очищали эту планету от скверны, щедро удобряя ее кровью грешников.

Чего только стоит их «благотворительность», ставшая задушенным криком умирающей совести! О, она напоминает мне ситуацию, когда очередной их «святой», убив родителей маленького ребенка, затем осеняет его, забившегося в ужасе, благословением – и даже дает ему монетку в знак своей великой и извечной щедрости! Нет, Могот, это даже забавней – это похоже на то, как если бы кто-то из них преклонил колени перед нашим врагом и в сердечной молитве своей попросил Творца уничтожить недругов этого смертного и тем самым еще более усилить его «веру»! Именно о таких наших пророках я говорил тебе, Могот. О, как же сладостно видеть их рождение!

Пусть, пусть они продолжают исключительно ради успокоения ноющей совести, а вовсе не по зову собственных душ, помогать всем этим «голодающим детям в такой-то стране», этим «несчастным жертвам таких-то кровавых актов», отказываясь от столь правдивой и столь неприемлемой для их сытых и самодовольных сознаний мысли о том, что именно они в своем стремлении разделить неразделимое стали причиной подобных бедствий.

Пусть их совесть спит – а щедрость торжествует, пусть их глаза созерцают – а сердце молчит, пусть же они, вечно смотрящие по сторонам и никогда не смотрящие впереди себя, продолжают идти туда, куда однажды придут все, чьи судьбы были предрешены в момент восхождения создавшего нас отца. Разделенные, разбросанные, разобщенные – что могут сделать они против нас, единых в своей цели, нас, пронзающих миры?!

Они сами вырвут друг другу глаза, они сами пронзят друг другу сердца, они сами проклянут друг друга – и тогда, в то самое и неизбежное мгновение, в тот предвиденный и предсказанный миг, в тот момент неизбежности – последние сдерживающие нас барьеры будут, наконец, разрушены!

* * *

Признаться, те доклады о твоей деятельности, которые я получал в последнее время от другого своего подопечного, тревожат меня, Могот. Ты вновь не смог выполнить возложенное на тебя задание – или, быть может, ты и не хотел его осуществлять? Обстоятельства какой непреодолимой силы помешали тебе разорвать образовавшуюся духовную связь между двумя известными тебе новоявленными влюбленными? Почему ты проигнорировал обозначенный странный случай внезапного одухотворения и обращения к Творцу нашего испытанного лжепророка? Почему не помог получить тот лотерейный выигрыш обозначенному тебе человеку, дабы, как это первоначально и планировалось, надолго сбить его с того пути, который ему готовил наш враг, превратив его впоследствии в самого что ни на есть практичного земного дельца? Почему не посеял новый спор в том творческом коллективе работников, о котором тебе поведал присланный мной помощник, тем самым надолго прервав их столь противную нам деятельность? Неужели ты исчерпал свой потенциал?

Могот, я требую от тебя ответа! До сих пор ты всегда верно служил нашему общему делу, и у меня не было поводов сомневаться в твоей преданности – именно поэтому ты до сих пор находишься на свободе в их плане.

Но и ты, и я – мы оба прекрасно знаем, что бывает с теми немногими, кто по непонятным причинам однажды предает нашего огненного отца, и еще одним примером этого может служить судьба того предавшего нас пророка, случай с которым ты столь небрежно проигнорировал! Он развоплощен, Могот, его последнего «обращения» к нашему врагу оказалось недостаточно для того, чтобы искупить столетия прошлого служения нашему делу – и мы сумели захватить его ускользающую духовную сущность, сколь бы сильно она не рвалась наверх! Теперь он развоплощен и пребывает в том временном Карцере Душ, о котором вам уже не раз говорилось. В скором времени он предстанет перед самим Неназываемым, дабы в последние мгновения своей еще пока самостоятельной жизни узреть мощь того, против кого он имел несчастье выступить, того, кто повергнет его духовную сущность во прах и навсегда поглотит ее, очистив от всякой скверны добра и света, чтобы ее сила, как и сила тысячи ей подобных, однажды, в лишь Неназываемому и Творцу известный час, была использована, дабы окончательно воплотить наше царство в их жалком мире и навсегда закрыть его от возможности доступа к нему Творца.

Так или иначе, его ничтожная сущность сослужит нам свою пользу – так же, как сослужит и твоя в независимости от того, пребудешь ли ты с нами или же вдруг решишься отбросить ту руку, что взрастила тебя.

Мои верные соратники будут продолжать наблюдать за тобой, Могот, наблюдать за каждым твоим шагом – и, если это вдруг потребуется, я пошлю и самого Читающего Души, дабы быть уверенным в твоей верности – или в том, что отсутствие таковой будет пресечено и поражено нами со всем возможным усердием.

Но все же я «верю» (до чего же все-таки противно звучит это слово, навсегда запечатлевшее в себе отпечаток нашего врага!) тебе, Могот, – я знаю, что ты не способен предать наше дело и отчетливо видишь, сколь нелеп отбросивший нас Творец, и сколь ничтожны и обречены на поражение все его планы. Я уверен, что ты не допустишь более столь нелепых ошибок и все свои силы отдашь на то, чтобы в очередной раз проявить все твое столь любимое мной темное умение, не будь ты сыном самого Падшего Праведного!

В скором времени очередной мой посланник вновь пришлет тебе весточку с пожеланием о том, что от тебя требуется. Не вздумай считать его подобным прошлым – в этот раз при его невыполнении мы уже не сможем тебе, как выражаются эти смертные, «спустить все с рук»… то есть, конечно же, с лап. Я верю, что ты не подведешь нас. О последствиях обратного ты был предупрежден.

Действуй, Могот, и заклинаю тебя всеми кругами Ада – не смей подвести нас!

* * *

Что же, Могот, я рад, что ты внял моим прошлым словам и оценил их по достоинству. Твои недавние успехи позволяют надеяться, что ты действительно способен очень здраво оценивать реальность.

Как ты совершенно справедливо заметил, в последнее время неразбериха в их умах дополнилась хаосом в их душах – явлением, столь ожидаемом и любимом нами. Все дальше и дальше уходят они от той изначальной сути, что заложил в них наш враг, и того, преображение и торжество чего он хотел в них видеть – и тем самым все стремительней продолжают приближаться к нам.

Теперь они разучились любить и верить, да будут прокляты оба этих мерзких чувства во веки веков! К настоящему моменту они уже достаточно сильно погрузились в иллюзию того, что они считают единственной существующей реальностью, и стали, наконец, уязвимы для наших Падших Праведных. Их ум – то, что эти двуногие стали считать единственным данным им механизмом познания их мира – какую злую шутку он уже почти готов сыграть с ними, какой благословенный душевный хаос он способен породить!

Ты совершенно верно использовал его для того, чтобы помочь им победить в своих душах любовь – почти также, как в свое время они победили природу своего плана. Теперь, когда они постепенно все больше и больше уклоняются от осознания той единой сущности, на основе которой наш враг сотворил их и все прочие ведомые нам миры и планы, – именно теперь наши возможности окончательно изменить предназначенный им путь возрастают безмерно.

Теперь, когда они постепенно теряют это чувство и эту спасительную защиту, они становятся все более и более уязвимыми для наших темных воздействий. Они будут болеть, Могот, – не понимая, чем вызваны их болезни и где найти лекарство. Они будут ненавидеть, Могот, – не осознавая, на чье опустевшее место пришла их ненависть. Они будут хулить и ругать нашего врага, так и не сумев признать лишь себя ответственными за то состояние, в котором они начнут пребывать. И когда они, наконец, окончательно откажутся от этой проклятой любви и потеряют веру в нее – в тот самый миг они навечно станут нашими.

Очень скоро это случится – так, как и провидел Неназываемый. Внешне здоровые начнут порождать духовно больных, а внешне больные смогут породить духовно здоровых. Порядочные будут выглядеть преступниками, а преступники станут казаться порядочными. Уважаемые станут презренными, а презренные добьются уважения. Радость станет ненавистью, а ненависть будет давать радость. Праведники окажутся грешниками, а среди грешников будут найдены праведники. Любовь превратится в иллюзию, и иллюзии заполнят их умы. Будущее исчезнет, оставив место настоящему, и настоящее возненавидит прошлое и уничтожит будущее. Белое станет черным, а черное будет белым, и, смешавшись, они породят то, что будет признано ими как совершенство. И когда все это произойдет, время обернется вспять, дабы дать им увидеть то, к чему они пришли, но у них не будет времени этому ужаснуться, ибо исполнится последнее пророчество, и Неназываемый выйдет из своей многолетней тюрьмы, дабы сразиться с Творцом за этот тварный мир и победить его.

Но пока у них еще есть время, ибо всей силы нашего отца по-прежнему недостаточно для того, чтобы разрушить сдерживающие его преграды – и именно это время мы, его верные слуги, должны использовать для того, чтобы всеми силами своими приблизить миг его окончательного проклятого торжества. И ты, Могот, по-прежнему остаешься одним из тех немногих тысяч, что день за днем и час за часом приближают этот блаженный миг. Твой последний успех с превращением этого сострадающего и любящего смертного в ненавидящего и презирающего других тирана как нельзя более ярко говорит о том, что осуществить подобное преображение этих существ в наших силах.

* * *

Как приятно видеть, сколь беспомощны они перед нашим влиянием, сколь сильно при нашем к ним приближении они пытаются цепляться за все то «земное», к чему они столь привыкли, так и не осознавая, в чем может быть их единственное спасение. Они подобны тем глупым пловцам, которые не только не способны помочь другим тонущим, но и готовы добровольно утонуть сами, если где-то в водных глубинах им вдруг мелькнет отблеск какого-то несуществующего великого сокровища. Что же, пусть, уже почти доплыв, они увидят, что этот самый блеск сокровища был ничем иным, как глубоким отражением солнца в воде, – а на то, чтобы всплыть, у них уже не хватит ни сил, ни воздуха. Ничтожные рыбешки, жадно вбирающие своими жабрами остатки водного кислорода, никогда не поймут они, что то солнце, блеск лучей которого они приняли за сокровище, находится не в далеких глубинах и неведомых далях, но над самыми их головами, теперь навечно опущенными вниз. И пусть не говорят, что не они выбрали свой путь, и пусть не сетуют на Творца, сколь бы желанно это для нас не было, – ведь даже он, этот Творец, не в силах отменить однажды им же созданные законы.

А пока – пусть развлекаются. Пусть празднуют эти свои конечно же великие достижения науки и техники. Пусть будут сытыми и довольными, пусть никогда не станут чуткими. Пусть нравственность сделают завесой от смерда разложения. Пусть любовь превратят в покупку, притом не всегда удачную. Пусть их радость проистекает от жизненных успехов, а ненависть – от очищения. Пусть будет разбужена их сексуальность, дабы занять место любви. Пусть их совесть никогда не проснется, а сердце замолчит. И пусть никогда больше они не поднимут своих голов к небу.

Пророчества исполняются, и наше время грядет. Миг разрушения последних барьеров уже не за горами.

* * *

Разрушать гораздо легче, чем созидать, но даже нам в своей проклятой борьбе приходится иногда совершать второе. Я, конечно же, имею в виду разрушение любви как основы основ и созидание ненависти и презрения. Ах, как же порой сладко вкушать плоды наших трудов!

Эти жалкие, ничтожные любящие, насколько легко они поддаются на наши уловки! Большинство из них – и особенно молодые – не выдерживают даже одной, сколь-либо значительной трудности.

Нежелание мужа иметь детей; неумение жены быть понимающей всегда и постоянно, а не только, когда по-иному уже нельзя; чрезмерное употребление мужем придуманного нами «горячительного»; непомерная по меркам мужа привязанность жены к тем самым презираемым большей частью мужчин «шмоткам»; наконец, прямо-таки какая-то почти врожденная неспособность добродушно (сколь ненавистное слово!) относиться к недостаткам друг друга. Тысяча и один способ разрушить и обратить во прах их жалкую любовь – и еще больше способов вообще не дать ей возможности появиться на свет.

О отвергнувший нас Творец, ну что за жалких созданий ты способен подчас создавать?! Неужели это ты, праведный, научил их убивать друг друга взаимными обидами? Неужели это ты, о всемилостивейший, сказал им, что безответная любовь есть данное им свыше проклятие? Ты ли это, о многоликий, указал им на то, что единственной формой любви является любовь между мужчиной и женщиной, а не любовь человека ко всему миру? Неужто это ты, о чистейший, помог им понять, что животный секс может быть единственной заменой любви? Быть может, это был ты, кто дал им детей как оружие в их вечной борьбе друг против друга? Не ты ли лишил их терпимости, не ты ли создал все условия для того, чтобы их радость стала их общей печалью, а их чувства – жалкими затухающими искрами, небрежно гаснущими при наступлении духовной ночи? Нам, отрекшимся от тебя, известен твой ответ. Но тем хуже для тебя и твоих пешек, которые так и не научились любить!

Почему же ты продолжаешь заботиться о них и защищать их? Чего ты надеешься достигнуть? Неужели ты думаешь, что они, эти твои рабы (хоть ты и привык называть их детьми), хоть сколько-нибудь изменятся за какую-то сотню лет, если не сумели измениться и за тысячелетия?! Неужто ты полагаешь, что они, наконец, услышат тебя, в то время как были глухи к сотням и тысячам голосов твоих вестников? Неужели ты не способен понять, что они уже давно не твои?! Они уже наши, они изначально были нашими – и теперь уже навсегда останутся таковыми. Мы уже победили.

Посмотри, взгляни на этих жалких ничтожеств – и ужаснись, о всемогущий! Они проклинают тебя, они ненавидят друг друга, они уже почти уничтожили тот мир, что ты создал для них, они уже подошли к последней черте. Они полубезумны, эти твои люди, они повернули вспять. Скоро замкнется круг, и от недобожественности не останется и следа.

Откажись от них, пока они окончательно не отвернулись от тебя, отдай их нам! Да будут осквернены их души, эти жалкие смертные не заслужили твоего вмешательства и помощи! Отдай их нам, пока еще не поздно – или узри гнев нашего вечного отца, уже разрывающего последние прутья не тобой созданной тюрьмы! Сила наша растет – и теперь даже ты, сколь не велика бы была твоя мощь, уже не сможешь нас остановить. Последние барьеры рушатся. Мы грядем!

* * *

Могот, жалкий ничтожный глупец, как смел ты отбросить руку, взрастившую и питавшую тебя, как смел ты предать наше общее великое дело?!

Жалкий выкормыш, пользовавшийся нашим безграничным доверием, как посмел ты уничтожить моего посланника, следившего за тобой, как смел ты обратить во прах все столь долго лелеемые мною надежды на твое использование?! Демон от плоти и крови, как посмел ты пойти против твоих же братьев, как не побоялся выступить против нас? Жалкий червь, недостойный пресмыкаться у наших ног, возомнивший себя способным стать «истинно свободным»!

Неужели ты думаешь, что этот Творец окажется способным защитить тебя от нашего праведного гнева, неужели ты надеешься, что тот, кто спокойно взирал на все бесчинства этих людей целыми тысячелетиями, решит вдруг позаботиться о каком-то жалком слуге его врагов?! Неужели ты думаешь, что он, наш вечный непримиримый враг, даст тебе возможность существовать в их мире в присущей им форме? Сколь глупы и жалки твои планы, предатель!

Наша месть будет страшна, Могот! Ты не сумеешь скрыться в их мире, ты не уйдешь от нас! Мои верные слуги найдут тебя, и участь твоя будет страшней участи самого дерзкого из предателей! Каждая частица твоей сущности подвергнется трансформации и будет впитана Неназываемым – но мы милосердно доставим тебе удовольствие не быть поглощенным сразу. Твоя память и личность уйдет, но сознание останется – мы не уничтожим его до тех пор, пока сдерживающие нашего отца барьеры окончательно не будут уничтожены – и в тот самый миг, когда будет разрушен последний из них, ты будешь окончательно уничтожен. Неназываемый впитает последние крохи твоего умирающего сознания – и в тот последний миг, когда это произойдет, ты узришь, как наш отец выходит на свободу, и как дрожат под его шагами все планы бытия! Ты поймешь, что опоздал, ты осознаешь, сколь беспомощен ты был с самого начала помешать нам, сколь бы хитро и коварно ты не пытался ввести нас в заблуждение, ты в ужасе прочувствуешь все это… и в тот же самый миг тебя не станет. Это будет милосердная смерть, и в то самое последнее мгновение ты, быть может, еще окажешься способен поблагодарить нас за нее.

Не думай, что твой век среди этих смертных даже в форме человека будет долог – рано или поздно мы найдем тебя, или же ты сам придешь к нам, не в силах жить среди них. Твоя земная жизнь станет твоим кошмаром, Могот, и ты, наконец, поймешь, почему даже наш враг решил не вмешиваться в ее ход тысячелетиями!

Отныне ты Изгнанный, Могот, и любой наш союзник, коих даже на этой планете у нас неисчислимое количество, почтет за честь сослужить нам службу, поймав тебя. Наша охота начинается. Тебе не уйти.

А пока живи, и пусть твоя жизнь среди этих смертных станет еще одним напоминанием Творцу о том, к чему так или иначе приходят почти все его создания. Живи, Могот, но помни, что теперь твой век уже очень и очень недолог, и даже наш вечный враг не будет способен тебе помочь. Живи, Могот, но знай – мы идем за тобой. Твоя судьба уже предрешена.

31.12.2006