На линейном крейсере Гебен

Летние бои

Тем временем в Турции наступило лето. Белесо колышась, над горячим Босфором распростёрлось безупречно чистое небо. Солнце безжалостно палит, расположившись высоко над горизонтом. Обжигающий, душный зной постоянно стоит над Стенийской бухтой. Кажется спасением, когда время от времени маленький сквозняк ослабляет давящую тяжелую жару. На броневых плитах “Гебена” искрятся и танцуют солнечные блики – мучительно стоять в базе при такой жаре. Мы каждый раз рады, когда выходим в Чёрное море и вновь предстоит пара прохладных дней в море.

В базе мы тоже находимся недолго. То “Гебен”, то “Бреслау” выходят в море, чтобы сопровождать транспорты с войсками и пароходы с углем в Чёрном море. Как часто под прикрытием берега мы конвоируем на восток вдоль анатолийского побережья эти транспорты и пароходы. К тому же очень часто происходят стычки с русским Черноморским флотом или эсминцами.

Однажды мы снова находимся в пути с угольными пароходами из Зунгулдака в Босфор и внимательно следим за нашими подопечными. Сигнальщики замечают русскую подводную лодку. Она идет близко к анатолийскому побережью. Когда мы её обнаружили, она как раз готовилась к погружению. Всё это разыгрывается в течение нескольких секунд. “Боевая тревога”. Трели колоколов громкого боя звучат на корабле. Орудия всегда заряжены, когда мы находимся в море. Залп из наших башенных орудий ложится накрытием – разрыв массивных снарядов приводит к тому, что подводная лодка прямо переворачивается. Мгновение мы наблюдаем, как она ещё плавает килем кверху и затем тонет. Коварный враг уничтожен^{25} .

Незадолго до этого “Бреслау” также уничтожил русскую подводную лодку перед Босфором. Так мы бьёмся с русскими в этом изнурительном сражении^{26} .

Теперь “Бреслау” снова должен выйти в море и конвоировать пароход с углем в Зунгулдак. Но его поход продолжается недолго! Не прошло и десяти минут, как он покинул бухту Стения, когда по радиостанции нас срочно вызывает “младший брат”. Что именно могло произойти? Когда мы отвечаем, “Бреслау” сообщает, что на выходе он наткнулся на мину и просит нас подготовить находящийся как раз в это время в бухте Стения плавучий док. Предположительно, ему удастся добраться до порта, так как он сильно поврежден. К счастью, он хотя и с трудом, но возвращается обратно, не напоровшись на вторую мину. Глубоко, очень глубоко сидит легкий крейсер в воде, когда он входит в бухту.

Как можно быстрее плавучий док в этот несчастливый день погружается в воду. “Бреслау” ещё в состоянии добраться до дока, чудо, что он вообще ещё может держаться на воде. Бедный, маленький братик, вот и ты теперь попался! Выходы в море пока прекращены. Тяжело поврежденный корабль должен на какое-то время сделать передышку. Экипаж может основательно отдохнуть от многих невзгод. Теперь на поврежденном корпусе корабля стучат и клепают. Тяжелая работа при сильнейшей жаре в Стении. Но лёгкий крейсер должен скоро вновь войти в строй^{27} .

Начинается та же самая процедура, которая была проделана с "Гебеном”. Вновь над тихой бухтой раздаются звуки клепки и всполохи сварки. В целом дело с маленьким “Бреслау” идёт быстрее, чем с ‘Тебеном”. После напряженной, неутомимой работы он вновь обладает своими хорошими мореходными качествами, пробоина заделана, и теперь можно вновь выйти в Чёрное море.

Так для “Бреслау” проходит июль 1915 года.

В августе, когда ещё не был завершен ремонт, он уже снова должен выйти из бухты и сопровождать угольные пароходы, которые “Гебен” порожними сопроводил в Зунгулдак.

Чёрный дым вырывается изо всех четырех труб, когда лёгкий крейсер впервые после стоянки в доке, вверх по Босфору выходит в Черное море. После полудня мы стоим перед Зунгулдаком. Пароходы с углем завершили погрузку и берутся нами под охрану. Пока они идут вдоль анатолийского побережья, почти вплотную к нему, мы крейсируем взад и вперёд прикрывая их со стороны открытого моря. Но у нас были все основания для бдительности. Вновь положение не вполне безопасно. Радиостанция, напряженно прослушивающая эфир, перехватила связь русских эсминцев. Находятся ли эти зловещие корабли снова где-то рядом? Тогда ночью могут быть неприятные сюрпризы, так как в темноте чёрные хищники в своей стихии.

Хотя пока что наблюдательные посты не заметили ничего подозрительного. Но наше чутье простирается дальше и, безусловно, является вновь своевременным предупреждением. В то время как наше сообщение доставляется на мостик командиру корабля, мы в радиорубке внимательно слушаем эфир. Чувство огромной ответственности и мысль о том, что от нашей бдительности может зависеть благополучие корабля, заставляет нас внимательно вслушиваться.

Тем временем “Бреслау” курсирует туда и сюда. Он то идет перед угольными пароходами, то занимает позицию за кормой у своих подопечных. Это все та же давно выверенная игра. Надеемся, что и на этот раз мы благополучно доставим наши пароходы в Босфор. Зорко наблюдая за горизонтом, мы следуем дальше своим курсом. Прекрасный, солнечный день уже давно сменила темнота. Теплая и мягкая ночь опускается над спокойно стелющемся морем. Перед форштевнем корабля тихо шумит вода.

Весь вечер всё остается спокойным. Ничто не помешало нашему конвою. Теперь недалеки полночные часы, и полдороги до Босфора осталось уже позади. На рассвете мы должны, если все пройдёт гладко, снова войти в бухту. Но так вовсе не кажется. Мы в радиорубке недоверчивы. Радиопереговоры эсминцев все громче! Ночные голоса приближаются. Что-то замышляется в темноте. Наступило 2 часа ночи. Повсюду ведётся зоркое наблюдение. В любой момент из темноты может вынырнуть предательская тень – враг! Кто первым заметит противника, у того, конечно, и преимущество. Глаза и уши поэтому полностью напряжены.

Среди исполненного нетерпеливого ожидания эта ситуация оказывается словно чем- то нереальным! По правому борту из темноты неожиданно появляется резкий луч света, который ярко осветил нас, и, пока мы ещё с выключенными огнями искали виновника этого нежелательного источника света, в небольшом отдалении вспыхнули огненные разрывы снарядов. В следующее мгновение сильный грохот разрывает тишину.

Все было секундным делом. Русские эсминцы обнаружили нас первыми. Они здесь!

“Включить прожекторы!”

В следующее мгновение луч света скользит в ночи по темной воде. Теперь блуждающий конус прожектора замирает, и в белом дрожащем свете, словно призраки, видны три низких силуэта, вражеские эсминцы.

Русские снаряды разрывались будто шрапнели

Крррах, крррах – разрываются наши снаряды. Они накрывают первый из трех эсминцев. Снова “Бреслау” дает залп, вновь сквозь ночь прокатывается гром, первый эсминец исчезает под водой. Мы обстреливаем второй эсминец. В свете прожектора ясно видны столбы воды от разорвавшихся снарядов. Вот! Попадание! Высоко взвиваются огненные полосы. С обоих бортов яростно стреляют. Мгновенно завязывается ожесточенный бой. У меня вахта с радистом Р.

Гром снарядов будит в радиорубке спящих в подвесных койках товарищей. Ещё сонные и усталые, они быстро встают на ноги. Только всего два часа назад они сменились с вахты. Один из них ставит правую ногу на скамью и хочет зашнуровать ботинок. Тут мы прямо ослеплены светом, раздается ужасный грохот!

По металлической обшивке радиостанции, расположенной на палубе “Бреслау”, жутко гремит. Наш товарищ на скамье беззвучно падает. Из раны с правой стороны головы сочится кровь. И во второго радиста попали осколки, ранение получил и посыльный.

На палубе раздается крик: “Пожар на борту!” Проклятье, теперь они в нас тоже попали. Мы, должно быть, получили много попаданий. К нам проникают крики раненых, их голоса исполнении предчувствия смерти. В офицерской кают-компании вздымаются светлые языки пламени. Сначала не знаешь, что же собственно произошло, так быстро, так неожиданно разыгрались события. “Бреслау” всё продолжает стрелять. Из трёх эсминцев остался ещё лишь один, но он стреляет непрерывно. Снаряды воют и свистят в темноте.

Люди на палубе невольно нагибаются, когда стальной град проносится близко от них.

Самое плохое то, что у нас на борту пожар. Огонь даёт в темноте хороший ориентир для последнего эсминца. Поэтому мы должны отступить и прервать бой. Ещё во время сражения прислуга орудий левого борта побежала со шлангами и огнетушителями на корму, чтобы потушить пожар – последствие попадания русского снаряда. Слава Богу, огонь вскоре потушен. Это было действительно необходимо, так как с пожаром на борту трудно избежать нападения эсминцев.

Последний эсминец тем временем исчез. Судьба товарищей всё-таки вывела его из равновесия, так что он предпочёл уйти во тьму ночи. Вокруг снова стало тихо. Шум утих. Максимальным ходом мы идем к Босфору. Скверная история, этот ночной случай. Насколько это осуществимо в темноте, мы собираем на палубе раненых и несём их в лазарет, где им накладывают необходимые повязки. Их пересчитывают. Многие из наших дорогих товарищей мертвы или ранены. Русские снаряды разрывались, будто шрапнели. Осколки сыпались тысячами. Там, где снаряды взрывались, всё было разнесено на куски.^{28} .

Около 5 утра “Бреслау” стоит перед Босфором. Теперь мы поворачиваем и затем полным ходом идем вниз по проливу в Золотой Рог. Тем временем после долгих усилий нам удалось отправить четкую радиограмму и осведомить адмирала о тяжелом столкновении. Одновременно мы просили держать разведенным новый мост в Константинополе для нашего захода в Золотой Рог.

Проходим мимо бухты Стения. Движение через новый стамбульский мост уже приостановлено. Теперь не должно произойти никаких бесполезных задержек. Он открывается, и “Бреслау” заходит в Золотой Рог. Раненые и мертвые быстро передаются на берег. Нам всё ещё представляется призрачным это ночное столкновение с эсминцами. Но тут лежат наши товарищи; к несчастью, это кровавая действительность. Тем не менее мы были удовлетворены: русские тоже могли бы много порассказать об искусной стрельбе “Бреслау”.

Несколько 15-см орудий «Гебена» снимаются и доставляются в Галлиполи

В конце концов мы все-таки выполнили задание, и это главное. Во время боя наши угольные пароходы, находящиеся как раз на той же широте, что и мы, могут идти вдоль побережья и под прикрытием суши держать свой путь дальше. Перед полуднем они невредимые зашли в Босфор.

Тем временем английский десант начал проникать на Галлиполи. На полуострове велись упорные и ожесточенные бои. Англичане снова и снова атаковали. Положение защитников полуострова постепенно ухудшалось. Для поддержки и усиления турецкого фронта из экипажа “Гебена” формируются пулеметные команды и высаживаются на Галлиполи. Также и наш “Гебен” должен помочь. Часть 15-см орудий снимается и доставляется в плохо укрепленные места. Все должны действовать сообща, чтобы защитить от вражеских сил важную позицию в морском проливе. Позиционная война, которая там развёртывается, немного изматывает англичан.

Этим летом русский Черноморский флот также несёт значительные потери. 12 июня мы получили известие, что линкор “Пантелеймон” был торпедирован подводной лодкой и потоплен. Ни один человек из всего экипажа не спасся, атака произошла при неспокойном море – через две минуты корабль уже исчез под водой^{29} .

Спустя почти месяц русский флот потерял ещё один из своих линкоров. “Синоп” наскочил на мины и лишь с трудом смог достичь румынского порта Мангал ия^{30} .

Русский Черноморский флот медленно теряет свою боевую мощь. Два линкора, многочисленные эсминцы и миноносцы, к тому же и несколько подводных лодок, уже не существуют. Нам больше не нужно против них бороться. Русская эскадра теперь вообще не показывается в Черном море. С 6 линкорами русские атаковали “Гебен”, но теперь, когда у них осталось только 4, положение для них стало все-таки опасным! Пока господство на Чёрном море принадлежит нам. Но как сложится, если будет готов первый сверхдредноут? Скоро это произойдет: горькая пилюля для нас. Несмотря на это, мы на “Гебене” исполнены лучших надежд. Настанет время, придет и решение.