На орбите

Сергеев тупо смотрел на люк. Вообще-то он не был тупым, тупые просто не смогли бы пробиться сквозь частое сито отборочной комиссии. Сергеев с его 180 IQ тупым не был. Но взгляд его широко открытых глаз трудно было назвать осмысленным. Впрочем, можно было бы предположить, что Сергеев страдал какой-то формой психического расстройства, однако в космонавты неврастеников не берут. В люк продолжали громко стучать. Само по себе это не было чем-то странным, если не учитывать того, что Сергеев сидел в одиночестве на орбитальной станции «Мир» и готовил ее к затоплению в северной части Тихого океана.

— Это просто забытая консервная банка. Она летает в невесомости и колотится в стенки шлюза. Или пассатижи…

Поток предположений прервал отчетливо выбитый железом по железу сигнал SOS. Сергеев посмотрел на приборы, наружный люк был закрыт. Что-то надо было делать. Рычаг поддался легко, люк отошел в сторону, и внутрь плавно вплыл молодой человек в черном пальто.

— Здравствуйте. Я пройду? — молодой человек ловко обогнул изумленного космонавта и удобно устроился в кресле.

— К-как вы сюда п-попали? — едва выдавил из себя Сергеев.

— Через люк, вы же мне сами открыли — резонно заметил молодой человек. — Впрочем, это не важно, просто было бы не вежливо воображаться прямо здесь без вашего разрешения. Александр.

— Что Александр? — Сергеев окончательно потерялся.

— Меня зовут Александр. Можно просто Саша. Саша Танин — молодой человек приподнялся и вежливо кивнул.

— Сергеев. — машинально ответил космонавт — Вы откуда?

— Отсюда. — молодой человек подумал и добавил — Это вы оттуда.

— Откуда оттуда? — Сергеев понимал, что выглядит крайне глупо, но остановиться не мог.

— Вы работаете на орбитальной станции «Мир» — Сергеев кивнул. Значит вы оттуда. А я здесь, значит я отсюда.

— Откуда отсюда? — IQ Сергеева в этот момент приблизился к опасной отметке в 45 баллов.

— Я здесь?

— Да.

— Значит я отсюда! — молодой человек радостно всплеснул руками Это же просто!

— Но каким образом! — взревел Сергеев.

— Ммм, понимаете, я вам кажусь.

— Кажетесь? — Сергеев ухватил увесистый баллончик огнетушителя.

— То есть мне кажется, что я вам кажусь. Но вам кажется, что я кажусь вам. Здесь просто проблема выбора точки отсчета.

Сергеев метнул огнетушитель в экран монитора. Экран, естественно, разбился. Молодой человек снова появился в том же кресле.

— Вот, а сейчас вам показалось, что мне показалось, что я вам не кажусь.

— Я псих — полуутвердительно, полувопросительно произнес Сергеев.

— Да нет, что вы! Это просто проблема центрирования личности. Это не волшебство и не гипноз. Тем более, что волшебство — это способ ощущения мира. Материя первична?

Сергеев кивнул.

— А идея вторична?

Сергеев снова кивнул.

— А идея первичности материи вторична. Впрочем не так. Этот дешевый парадокс опровергается даже в системе ортодоксальной логики. Скажем так — объективная реальность дана нам в ощущениях. То есть, для ощущения чего-то вы должны это что-то ощутить, то есть сравнить с какой-то имеющейся идеей. Вот. А если идеи нет? Нет и ощущения. Потому, что ощущения без ощущения не бывает, а ощущение есть процесс распознавание, а это есть процесс сравнения с идеей… Я вас не утомил?

Сергеев с ненавистью посмотрел на Танина.

— Вали отсюда!

— Ну зачем же так? — Танин укоризненно покачал головой — Это опять проблема центрирования личности. Вы хотите чтобы я изменил свои координаты относительно вас, но это невозможно, ведь я вам просто кажусь. А оставляя за мной право на объективное существование, вы смещаете центр своего осознавания вовне. Что приводит к явному диссонансу.

Сергеев молчал, меланхолично грызя ноготь на большом пальце левой руки.

— Вот посмотрите. — Танин махнул рукой в угол каюты, там, померцав, появилась китайская ваза. — Вам кажется, что там ваза. На самом деле, это мне кажется, что вам кажется, что там ваза.

— Там вазы нет. — прохрипел Сергеев. Ваза исчезла.

— Естественно нет, она вам кажется. — ваза снова появилась.

— Нет, мне не кажется, что она кажется. — ваза стала полупрозрачной и окуталась дымкой. Танин удовлетворенно кивнул.

— А ведь почти получилось. Но ведь здесь не только ваза и вы. Здесь еще я, и мне кажется, что ваза кажется вам.

— Это ты мне кажешься! — злобно выкрикнул Сергеев.

— Да. — скромно согласился Танин.

— Мне кажется, что ты мне кажешься!

— Да! — восхищенно подтвердил Танин.

Сергеев прикрыл глаза, что-то не получалось.

— Мне кажется, что ты мне не кажешься.

— Здесь есть какое-то внутреннее противоречие — озабоченно отметил Танин.

— Мне кажется, что тебе кажется, что я тебе не кажусь.

— И здесь противоречие — Танин нахмурился.

— Мне кажется, что тебе кажется, что тебя здесь нет.

Сергеев померцал и исчез. Затем появился снова.

— Ну что же вы так неосторожно? — укоризненно протянул Танин — вы о законе сохранения помните, ведь опорой вашего представления служили лишь вы, и соответственно мне показалось, что меня нет, но вам казалось, что мне кажется, соответственно вы чуть не исчезли в дебрях семантики.

— Здесь нет этой вазы.

— Противоречие.

— Здесь нет вазы.

— Противоречие.

— Здесь не будет этой вазы.

Ваза исчезла.

— Так нечестно — успел пискнуть Танин и исчез вслед за вазой. Снова появился.

— Через секунду — добавил Сергеев.

Танин окончательно исчез.

Оставшись в одиночестве Сергеев, чувствуя необычный прилив сил, подплыл к иллюминатору и с любовью глядя на голубой шар Земли произнес:

— Мне кажется, что на Земле все люди будут счастливы.

И они действительно ему просто казались.